Астрономическая башня

Ремус Люпин всегда верил в рождественские чудеса. С самого детства. Но в этом году эта вера покачнулась. Для рождественских чудес необходимо соответствующее настроение, а оно напрочь отсутствовало. Этому было несколько причин, но главной из них был один единственный человек - Снейп. Дело в том, что Люпин уже давно был неравнодушен к профессору Зельеварения. Он не мог сказать, когда конкретно это началось: просто как-то незаметно для самого себя он перестал думать о Снейпе как о старом школьном враге, стал замечать, что при всех его очевидных недостатках у Снейпа есть и пусть тщательно спрятанные, но неоспоримые достоинства. Ну а вслед за этим пришло и какое-то новое чувство. Люпин был к нему неравнодушен. Долгое время он предпочитал думать о своих чувствах именно так – неравнодушен. Он старательно одергивал сам себя каждый раз, когда невольно пытался анализировать природу своих чувств. Неравнодушен, и точка. Но все же, хоть и не признаваясь самому себе в этом, он понимал, что результат самокопания его не осчастливит. Тем не менее не думать обо всем этом становилось все сложнее… И вот наконец Ремусу пришлось признаться самому себе в том, что он элементарно влюблен в Снейпа. Влюблен в Снейпа… Даже мысль об этом выглядела дико – вслух он просто не решался произнести эту фразу даже под покровом ночи наедине с самим собой.
С момента этого осознания, казалось, все вокруг стало против Ремуса. Вечные язвительные замечания Снейпа в адрес Люпина, без которых не обходилось не только ни одно собрание Ордена, на котором присутствовали они оба, но и даже простая мимолетная встреча в коридоре, все дальше и дальше выходили за границы того, на что еще можно было не обращать внимания. Ремус по-прежнему реагировал на все это лишь тихой улыбкой, но заставлять губы складываться в нее становилось все сложнее: невозмутимая реакция не то, что хорошо получается изображать, когда внутри бушует обида.
Тут еще произошла внезапная схватка с Упивающимися, в которой Ремус получил несколько ранений... За ней последовала «гениальная» идея Дамблдора: вместо Святого Мунго или больничного крыла в Хогвартсе Ремуса ждало лечение, совмещенное с отпуском. Почему-то в Италии. К счастью, ему оставили хоть какое-то право выбора, и он остановился на Флоренции. Во-первых, раз уж выдалась такая возможность, он решил полюбоваться картинами в знаменитой маггловской галерее Уфицци. Ну а во-вторых, здесь не было такого количества влюбленных, на которых он не мог спокойно смотреть, как в Венеции, или таких толп магглов, озабоченных покупками и распродажами, как в Милане.
«Поможет и душе, и телу,» - пообещал Дамблдор. Помогало, по ощущениям Ремуса, как-то не очень. Теперь вместо того, чтобы работать с остальными членами Ордена на всеобщее благо, он был вынужден весь декабрь проторчать во все же переполненном туристами городе. В довершение всего последние несколько дней Люпина преследовали какие-то странные галлюцинации. Периодически в толпе то тут, то там ему мерещился… Снейп! Сначала Ремус списывал это на усталость, излишнее напряжение между ними в последнее время и свои чувства к Северусу. Потом стал сомневаться в том, что это просто обман зрения, и несколько раз пытался догнать видение, но безуспешно. «Ну, конечно же, безуспешно! Галлюцинацию нельзя догнать,» - услужливо подсказывал здравый смысл…
Так что то, что настроение у Люпина было весьма далеко от праздничного, несмотря на канун всегда любимого им праздника, совсем не удивляло. Что уж тут говорить о вере в чудеса… Зарядивший дождь и теплый душный климат не походили на привычную английскую предрождественскую погоду. Атмосфера тоже была абсолютно не такой, к какой Ремус привык на родине. На соблюдение традиций также надеяться не приходилось… Так что у Ремуса не то что веры или надежды на рождественское чудо – у него даже ощущения Рождества не было. Если бы календарь, висящий на стене его комнаты, безапелляционно не заявлял, что сегодня Сочельник, Люпин бы в это ни за что не поверил.
Раз уж праздничного настроения все равно не было, Ремус решил никак особенно не отмечать Рождество, а просто погулять по городу в тишине и, как он надеялся, без регулярно мерещившегося Снейпа. Эти видения сбивали его с толку и лишали покоя. Какая уж тут помощь душе, когда постоянно видится объект неразделенной любви?! Причем не просто неразделенной, а беспросветно неразделенной, ибо Снейп был не просто равнодушен к Люпину – он ненавидел его еще со школьных лет. При таком раскладе не то что на взаимность – на добрый взгляд рассчитывать не приходится. Да он и не рассчитывал…
Невольно возвращаясь к этим мыслям, Люпин не заметил, как дошел до центра города и оказался перед фонтаном, именуемым местными людом «Поросенок». Он знал, что есть такое поверие, что если потереть пятачок кабана, венчающего фонтан, и загадать желание, то оно обязательно сбудется… «Попробовать, что ли?» - подумалось Люпину. «Интересно, чего я сейчас хочу больше всего? – Люпину сразу вспомнились его душевные метания, касающиеся Снейпа. – Вот было бы здорово, если бы это как-то уже закончилось. Конечно, ни о какой взаимности мечтать не приходится…» - с сожалением подумалось мужчине. Вот когда ему не помешала бы вера в чудеса. Но не бывает таких чудес, способных вызвать у Снейпа симпатию к оборотню Люпину. Это слишком даже для чуда. Но все же... Ведь Рождество на носу. Может, проверить? Ведь как говорят: в чудеса надо верить, тогда они и случаются. Поверить? Пожалуй, это он может. Мечтать, так мечтать. «Спокойный вечер вместе. Хоть один вечер,» - думал он, зажмурившись и протягивая руку к пяточку бронзовой статуи. Прохладная бронза под пальцами. И чья-то такая же прохладная рука рядом… Чуткий нос унюхал знакомый волнующий запах. Он открыл глаза. «Северус!» - кажется, радость в голосе и счастье в глазах выдали его с головой. Для такого опытного шпиона, как Снейп, его тайна уж точно стала очевидной.
«Здравствуй, Люпин,» - непривычно спокойно и вежливо произнес Мастер Зелий. «З-з-здравствуй, Северус,» - ошарашено вымолвил Ремус. Он стоял, словно громом пораженный, и не верил в происходящее. «Ну вот, мои галлюцинации уже стали со мной разговаривать…» - только и подумалось ему. Снейп с явным удовольствием наблюдал за всей этой нехитрой работой мысли, отражавшейся на лице Люпина. «Ты уже неделю мозолишь мне глаза, всюду попадаясь на пути, так что я решил, что, возможно, если я поздороваюсь, то это пройдет,» - сухо продолжил Профессор. «Так это все-таки были не галлюцинации!» - не смог удержать возгласа Ремус. «О, путаешь людей и видения? Это, по-моему, слишком даже для тебя. Я был о тебе лучшего мнения,» - своим обычным тоном прокомментировал Снейп. Люпин попытался выдавить свою обычную улыбку, которой он сопровождал все выпады оппонента, но не смог. Он лишь устало махнул рукой. «Ладно, Люпин. На самом деле, Дамблдор считает, что раз уж мы все делаем одно дело, то должны нормально общаться. Не знаю, что он имеет в виду под этим – на мой взгляд, я и так вполне сносно с тобой общаюсь – меня устраивает. Но все же... Ты же знаешь Дамблдора – придется изобразить установление «нормальных» отношений. Да и все равно Сочельник на дворе. Что бы вы все обо мне не думали, не очень хочется встречать Рождество в одиночестве. Да и ты, я не думаю, что успел обзавестись друзьями.» Люпин согласно кивнул, сам не поняв, с чем именно он соглашается…
Поздно вечером Ремус шел от небольшого ресторанчика, в котором они со Снейпом провели на удивление спокойный и действительно хороший вечер, к гостинице. Задумавшись, он не заметил, как ноги вывели его к уже знакомому фонтану. Он с улыбкой посмотрел на натертый до блеска пятачок скульптуры и вспомнил, как загадывал желание. Спокойный вечер вместе – так, кажется, он сформулировал, когда прикоснулся к фигуре, венчавшей фонтан. Ремус улыбнулся еще шире. «Значит, надо просто верить в чудеса? – подумал он. – Ну что ж, я верю…» - и уверенно протянул руку к пяточку бронзового поросенка.

		ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ. Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме. Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.