Астрономическая башня

ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ!
ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.

Она ненавидит зеленый чай. Это мерзкое, почти бесцветное пойло – Нарцисса не понимает, как Люциус может его пить, причем пить литрами. Когда-то он пытался и ее пристрастить к этому, но всего от одного глотка ее начинало мутить, она отставляла чашку и приказывала эльфам заварить ей нормальный чай.

Забравшись в кресло с ногами, Нарцисса греет руки о чашку крепкого черного чая, наблюдая за тем, как Люциус что-то пишет на полях какого-то старинного тома. Время от времени он, не отрываясь от своих пометок, протягивает руку, берет с края стола свою чашку, делает небольшой глоток и, по-прежнему, не прерывая своего занятия, снова ставит ее на то же самое место. Нарцисса уже даже не пытается делать вид, что читает книгу, лежащую у нее на коленях – она, не отрываясь, смотрит на своего мужа, невольно любуясь изяществом его руки, выводящей невидимые ей слова. Наконец, Люциус, почувствовав ее взгляд, откладывает перо, улыбается и одним глотком допивает отвратительный напиток – у нее просто язык не поворачивается назвать это «чаем». Потом он подходит к ней, забирает чашку и книгу, и этой ночью она уже не может оторваться от его губ, хранящих столь ненавидимое ею послевкусие.

Нарцисса ворочается в постели – за окном уже почти светает, а она все никак не может уснуть. В камине ярко полыхает огонь, наполняя полутемную комнату неярким светом. Наверное, в комнате сейчас очень жарко – середина августа итак всегда приносит невероятную духоту, от которой голова буквально раскалывается на части. Но сейчас Нарцисса не знает, так ли это – она просто не чувствует. Ни головной боли, ни духоты. Она заворачивается в мягкое одеяло, накрывается им с головой, пытается устроиться поудобнее, но только все сильнее замерзает. Тогда Нарцисса отбрасывает одеяло, выбирается из постели и спускается вниз, на кухню.

Это отнимает у нее некоторое время – заварить себе чай. Она методично открывает все ящики до тех пор, пока, наконец, не обнаруживает на одной из полок небольшую банку со свернутыми листьями. Нарцисса не знает, как правильно это заваривать, поэтому просто усыпает дно чашки небольшими листочками и заливает кипятком. Уже через пару минут – этого времени как раз достаточно, чтобы Нарцисса успела вернуться к себе в спальню – листья разворачиваются, оседают на дно и оказывается, что их слишком много. Они заполняют собой больше половины чашки, а сам чай становится почти янтарным.

Нарцисса, зажмурившись, делает первый глоток – жидкость больно обжигает язык. Горячо. Превозмогая отвращение, уже осторожнее, она снова делает глоток – во рту непривычно вяжет. Терпко. На щеках появляются влажные дорожки, когда Нарцисса третий раз подносит чашку к губам – на кончике языка появляется горечь. Знакомо. Она смотрит, как за окном рождается новый день, не в силах пошевелиться, чтобы смахнуть слезы и сделать очередной глоток. Тогда, с тихим всхлипом: «Ненавижу», Нарцисса швыряет почти полной чашкой в стену – холодные каменные плиты тут же покрывается градом осколков и капель. А она опускается на пол и, обхватив руками колени, плачет – громко, задыхаясь от собственных рыданий - и не может остановиться. Плачет впервые с того злополучного июньского дня, когда Люциус, впервые за много лет, не пришел ночевать домой. Впервые с тех пор, как в этой комнате домовые эльфы – по ее приказу - начали топить камин. Впервые с тех пор, как Драко прошептал испуганное «Да» Волдеморту.

Ненавижу.

Не-на-вижу.

Нарцисса ненавидит зеленый чай. Но она уже знает, что завтра ночью снова спустится вниз. И тогда, когда Люциус вернется домой, на ее губах тоже будет это, столь ненавидимое ею, терпкое послевкусие.