Астрономическая башня

Глава 12. Весна пора пробуждения, цветения и обновления или чем обернулись пасхальные каникулы

Если в окрестностях Хогвартса только-только появились первые проталины на склонах пригорков и вокруг стволов еще спящих деревьев, радующие взгляд видом травы и первоцветов, то в окрестностях имения последние не растаявшие сугробы можно было увидеть только в лесной чаще или в глубине парка в небольшом, но густом бору.

Гарри, вырвавшись из стен замка, ощущал себя так же как в тот миг, когда Северус впервые взял его на руки, или когда они очутились в магическом мире, или когда он взлетел на метле. Мальчик не задумывался, что же так давило на него эти три месяца, то ли мрачная погода, когда почти не было видно солнца, то ли напряженная атмосфера в самой школе. Дамблдор не упускал случая продемонстрировать ему своего молчаливого укора, профессор МакГонагалл постоянно пыталась упомянуть родителей Гарри или Сириуса Блэка, профессор Люпин смотрел на него глазами больной собаки, но мальчик понимал, о ком тот думает. Даже Хагрид, когда Гарри возился с его щенком, заговорил о том, что «крёстный, это важно, это ж, почти как родный папка… Правильно Гарри?»

Гарри тогда страшно испугался. Он совершенно точно не говорил ничего о своих отношениях с Блэком и не мог понять, откуда этот великан мог узнать о них. И от пережитого испуга он обиделся на всех. На Блэка – кто же кроме него мог растрепать, на Ремуса – если не Блэк, то профессор защиты был следующим кандидатом в болтуны, ну и, наконец, в списке были директор и декан Гриффиндора – они всё знали и были дружны и с Блэком, и с Хагридом.

Почему-то особенно тяжело было общаться с профессором Люпином. Тот довольно быстро прекратил свои настойчивые попытки примирить Гарри со своим другом, и мальчик знал, что он абсолютно прав, но в присутствии профессора ощущал то ли молчаливый укор, то ли чувство вины, а потому стал избегать его общества. Вот и получалось, что избежать упреков и напоминаний о Блэке мальчик мог только в гостиной Слизерина. Северус ещё в сентябре обещал: при малейшем намеке на то, что он мешает студентам или принимает участие в проказах, все виновные будут наказаны, и Гарри приходилось сидеть в уголке, обложившись книжками или альбомами для рисования. Каждый выход в замок или на квиддичное поле становился игрой в прятки. Наверное, поэтому Гарри так радуется солнцу, теплому ветру и зеленой траве. А так же сияющему от счастья Драко.

У Драко море новых идей и планов. Во-первых, он под влиянием писем Гарри загорелся идеей заполучить себе карликового пегаса. За это время Малфой умудрился прочитать кучу книжек: от мой «Крылатый Пони-бой» до трехтомного, богато иллюстрированного «Происхождения, разведения и выездки пегасов». Во-вторых, Драко планирует жениться. Он совершенно очарован новой знакомой – дочкой мистера Паркинсона. Ее зовут Панси, ей шесть лет, она обладательница пепельных кудряшек, задорного курносого носика, пухлых щечек с ямочками и обаятельной улыбки. Он совершенно серьёзно планирует завести пегаса, купить ферму и женится. А, в-третьих, он горит желанием познакомиться с мятежным кузеном матери. И всё потому, что с родителями он в ссоре. Они не хотят покупать ему пегаса, даже карликового, и не собираются его женить. Даже на Панси.

Гарри был растерян. Нет, конечно, идея иметь собственного пегаса была заманчивой – но в то же время купи его Драко родители, и Гарри бы завидовал другу. С другой стороны, Гарри совершенно не понимал стремления приятеля непременно жениться. Он чувствовал себя слишком молодым для такого поступка. Вот когда им с Драко стукнет лет по 17-ть, и они станут старыми и нудными, тогда другое дело. Жизнь все равно кончается с окончанием школы, и если придется работать, то можно будет и жениться. Вот отцу уже давно пора жениться, но он Гарри был так заботлив, что сделал всё необходимое, чтобы составить для него счастье. Поэтому-то он и рвался в поместье Малфоев, мама Драко писала еще накануне Рождества, что нашла подходящую для них тётеньку. С другой стороны, к вечеру Гари признал за Панси Паркинсон кучу достоинств: она была почти что «своим парнем», она не визжала при виде жаб мышей, ужей и лягушек, она не плакала, рассадив в кровь коленку, она могла на равных играть в прятки-салочки и даже почти влезла на старую яблоню, и умела хранить секреты.

Больше всего Гарри расстроился из-за горячей заочной влюбленности Драко в Сириуса Блэка. В итоге приятели поругались. Каждый смертельно обиделся на другого за его глупость, черствость и нежелание понять. А вот знакомая миссис Малфой Гарри очень понравилась. Ее звали Люси. Она была вся яркая и теплая, как пламя в камине. Если она не смеялась, то улыбалась, она охотно проводила время как с ними, так и с Северусом. Была она дальней родственницей мистера Паркинсона, и доводилась Панси то ли пятиродной кузиной, то ли троюродной тетушкой. Два года назад она окончила Шамбатон и сейчас проходила практику в госпитале Жиля де Ре, учась на целителя.

На следующий день они с Драко почти помирились, когда все гости, погрузившись на огромнейший ковёр-самолёт, полетели на пикник в глубине парка. Один из гостей, важный колдун, занимающий высокий чин в министерстве, долго брюзжал на мистера Малфоя за то, что они «нарушают указы, хранят запрещенные артефакты и пользуются ими вопреки прямому запрету министерства, призванному сохранить тайну магического мира от маглов». На что тот отвечал, что министерство запретило ввозить эти артефакты в страну, а так же использовать их там, где они привлекут внимание маглов, но в имении нет ни одного магла, и он, мистер Малфой, не понимает, почему он должен заставлять детей тащиться через весь парк пешком, если есть такое чудесное и удобное средство передвижения, проверенное веками и удобное для всей семьи. Покосившись на другого чиновника из министерства, он выразил сомнение, что внимание магла будет больше привлечено к ковру-самолёту, чем к трехэтажному лиловому автобусу, к тому же в отличие от автобуса, ковёр-самолёт не загрязняет окружающую среду. Все взрослые немедленно включились в спор о вреде и пользе ковров-самолётов, а они с Драко просто наслаждались видом пролетающего внизу парка. Это было удивительно – лететь и при этом ничего не делать. Как… как ехать в поезде или такси. Панси, нервно сглотнув, отодвинулась подальше от края ковра, и Гарри, переглянувшись, с Драко принялись рассказывать какие-то забавные истории.

Вернулись ребята довольные и уставшие. Они набегались, играя в жмурки и салочки наигрались в волан и крикет, а Люси показывала всем как играть в шары. Когда ковёр поднялся в воздух, они просто развалились на нем, не имея сил, чтобы наслаждаться полетом. В малой гостиной они получили по стакану теплого молока, сдобренного капелькой мёда, и по шоколадной лягушке. Пока Гарри рассматривал свой вкладыш, его лягушка сумела ускакать. Лягушка Драко тоже ускакала, но Драко совершенно не огорчился, зная, что после дневного сна он может получить новую лягушку или что-нибудь еще вкусное. Да и вкладыш был новый, какого в его коллекции ещё не было. А вот Гарри… Гарри было до слез жалко именно эту сбежавшую лягушку. Во-первых, клянчить сладкое было неприлично, во-вторых, несмотря на то, что многие знакомые взрослые, вроде Ремуса Люпина, постоянно пытались подсунуть ему сладости, мальчик усвоил негласное правило Северуса – мы не богатые, но мы и не нищие. Нам ни к чему подачки. Ну и была еще одна причина: ни Северус, ни Гарри не любили чувствовать себя обязанными. Северус несколько раз очень резко выговаривал родителям своих учеников, вручающих ему подарки, он отказывался, предлагая потратить эти средства на благоустройство факультета. Но лягушку хотелось и прямо сейчас.

Поэтому дождавшись, когда все затихнет, Гарри выбрался из постели и, накинув на ночную рубашку домашнюю мантию, босиком прокрался в малую гостиную надеясь, что шоколадушка всё ещё там. Шоколадную лягушку он обнаружил в углу ниши за диваном прикрытой гобеленом. Поймав беглянку и отряхнув её от пыли, мальчик сглотнул наполнявшую рот слюну и откусил ей голову. В тот же миг за дверью послышались приближающиеся шаги и слова миссис Малфой:

– Здесь мы сможем поговорить без помех, и надеюсь, что после этого ты наконец покинешь мой дом.

– Даже и не надейся дорогая кузина, – весело ответил голос, один звук которого вызвал дрожь у Гарри. – Только представь себе, с каким зубовным скрежетом сейчас Люциус развлекает нашего дражайшего министра и его свиту, в том числе репортёров.

– Чего ты хочешь? – голос миссис Малфой звучал устало и печально.

– Как чего? – с яростным весельем произнес Блэк – Хочу примирения с семьей! Хочу познакомиться с племянником! Стать полноправным членом семьи…

– Не смей! – Гарри поморщился, услышав звук хлесткой пощечины. – Я не позволю ни тебе, ни кому бы то ни было… – голос миссис Малфой дрожал, – я никому не позволю… чтобы Драко повторил путь Рега. Ведь ты, мерзавец, сломал его! Это ты его убил! Ты!

– Нарси, Нарси, успокойся, что ты несешь, при чём тут Рег. Я ведь даже и не видел его два последние года.

– Именно! Ты был для него всем! Кумир! Он же на тебя только что не молился! А потом… сперва ты охладел к нему, а позже стал воспринимать родного брата как врага! Если ты забыл, то я-то хорошо помню тот год, когда он пошел в первый класс. Ты его предал! Он перестал быть твоим братом, а стал слизеринским змеёнышем!

– Ну что ты хочешь, ведь вы так носились с этим ублюдком Снейпом!

– Сириус ты… Для тебя люди – игрушки. Сперва ты увлекался игрой в старшего брата, потом в преданного друга, сегодня в любящего дядю, а завтра?.. Завтра появится что-то ещё, друг, работа, женщина или идея, и ты отшвырнешь от себя Драко как старую мантию, даже не обратив внимания, что мальчик привязан к тебе. Ты слишком похож на Беллу, человек одной идеи. – Голос миссис Малфой дрожал и звучал глухо, как будто издалека. Гарри сидел, замерев, так и не проглотив откушенную голову шоколадной лягушки. Он был смущен и испуган и тем, что подслушал разговор взрослых, и тем, что Сириус Блэк может его найти, а миссис Малфой обидится, тем, что его застукают, найдя за диваном, как будто он какой-то… клошар, в то время когда он должен спать в постели…

– Поверь мне, я не потеряю интереса к твоему сыну, в конце концов, он мой единственный племянник…

– Как интересно… – Гарри совершено не слышал, как в комнату вошел мистер Малфой. – Мне-то всегда казалось, что вас, дорогой кузен, куда больше интересует судьба вашей племянницы Нимфадоры и крестного сына. – Голос хозяина дома звучал с откровенным сарказмом, медленно растягивая гласные, почти шепча.

– О да, конечно меня волнует судьба и Тонкс и Гарри, но ведь я и не утверждал, что Драко мой единственный родственник, я говорил – племянник, дорогой кузен.

Голос мистера Малфоя раздался совсем рядом, хотя Гарри снова не слышал, шагов:

– Цысси, дорогая, будь так добра, займись нашими гостями, мы с мистером Блэком скоро присоединимся.

– Дорогой…

– Не волнуйся, я тебя уверяю, что мы будем благоразумны, обещаю, что мы не станем ни драться, ни проклинать друг друга.

Послышалось шуршание ткани, потом простучали каблучки миссис Малфой, и в комнате стало так тихо, что Гарри, еле сдерживая дыхание, слышал, как бьется его сердце. И наконец:

– Итак, чего ты добиваешься?

– А в искренность моего желания примириться ты не веришь?

– Не больше чем Нарцисса. Но её, как мать, больше всего волнует Драко, что и понятно, а вот меня волнует спокойствие и благополучие всех членов семьи… и не менее волнует благополучие близких друзей семьи.

Сириус рассмеялся, но как-то не весело:

– Что, он, как и прежде, всё докладывает тебе? По-прежнему лижет твой зад? Или подставляет свой? А Цисси не ревнует?

– Сири, детка, когда же ты наконец вырастешь? Я, к твоему сведению, член попечительского совета Хогварса, у меня там учатся двое подопечных, мне совершенно не к чему спрашивать у Северуса, о… новостях. А в этом случае вариантов было всего два, но ты сам благополучно помог мне окончательно сделать выбор. Ты три месяца не проявлял ни малейшего интереса к нашей семье, но на следующий день после приезда… гостей ты тут как тут. В сопровождении министра и репортеров. И ещё… знаешь твой интерес к тому, чьи задницы лижет Сев, или кому он может подставлять свою, прямо таки подозрителен. Возможно, это ты ревнуешь?

[align:center]~oOo~[/align]

Взрослые давно ушли, но Гарри продолжал сидеть с забившись в угол ниши, он совершенно окоченел, и был весь перепачкан шоколадом, растаявшим в ладошке. Он мало что понял из разговора взрослых. Кроме того, что Сириус Блэк не скрывает своей вражды к отцу, а так же то, что теперь этому неугомонному человеку понадобилась привязанность Драко. И Гарри был твердо настроен на то, чтобы не дать погубить Драко как того несчастного мальчика – Рега.

[align:center]~oOo~[/align]

Прибыв с Гарри в поместье, Северус ощутил, что душа его развернулась подобно… нет, не лепесткам бутона, но скомканному в комок листу пергамента, которым жизнь, поиграв, отшвырнула прочь. Он был рад тихой безмятежности. Правда, немного смущало наличие в поместье кроме четы Паркиноснов с родственницей нескольких высокопоставленных чиновников из министерства. Северус отметил про себя, то большинство чиновничьих семейных пар были или бездетными, или их сопровождали подростки много старше Драко и Гарри. Единственный ребенок в одной с ними возрастной группе была дочурка Паркинсонов, что наводило на размышления о заблаговременной подготовке к возможной помолвке.

Люциус с Паркинсоном ненавязчиво подводили каждую беседу к торговым эмбарго введенным министерством. Северус был с ними абсолютно согласен. Некоторые ингредиенты или товары производились только в Персии, а т.к. в отличие от магловской части мира персидские маги оставались единым сообществом. Самым удивительным было то, что даже религиозные распри не мешали единству халифата. Возможно потому, что под налетом ислама, христианства или иудаизма прятался единый зороастризм. И большинство магов, интересующихся политикой, не могли понять, какое отношение имеет революция в Иране с полным торговым эмбарго с Персией. Маглы могли играть в свои игры, но при чем здесь маги? Разве колдуны пострадали от национализации нефтедобывающих компаний и месторождений? Разве английское магическое консульство в Вавилоне пострадало от событий в Тегеране?

Люциус специально дразнил своих гостей, устроив полет на огромнейшем ковре-самолёте к месту проведения пикника, на возражения о том, что нарушается закон, Малфой, смеясь, отмечал, что ковёр куплен еще его дедом, и вполне легально, а на предположения о том, что его могут увидеть маглы, удивленно спрашивал, откуда же они могут взяться тут в поместье? И вообще он недавно слышал, что некоторые сотрудники министерства имеют зачарованные автомобили. Возникает вполне закономерный вопрос: почему считается, что Ночного рыцаря никто не заметит прямо перед глазами, а бесшумно летящий над головой ковёр-самолёт увидят. Паркинсоны разглагольствовали о том, что традиционные средства магического транспорта не имеют разрушительного воздействия на окружающий нас мир, в то время как в Дублинском заповеднике, после того как там проложили магловскую автотрассу (по уверению экспертного заключения из министерства совершенно безвредную), оттуда мигрировали все до одного единороги и кентавры.

Северус наслаждался. Интересной беседой, беззаботными развлечениями, приятным обществом. Гораздо больше, чем все рассуждения о политике и торговых эмбарго, ему понравилось общение с дальней родственницей Паркинсона. Семья Люсьены потеряла состояние еще во времена великой французской революции. Но девушку это совершенно не волновало, она занималась любимым делом, и каждый день был ей в радость. Люсьена была маленькой хрупкой брюнеткой с сине-голубыми миндалевидными глазами и ладной фигуркой. Но не внешность девушки очаровывала окружающих, при желании можно было заметить, что овал лица не подходит к форме глаз, что рот слишком велик для ее подбородка, но весёлая улыбка и задорное выражение вызывали невольную ответную улыбку. Люси походя развлекала малышей, и поддерживала непринужденную беседу с взрослыми. Беседовать с этой девушкой было сплошное удовольствие. Даже несмотря на самодовольные взгляды Нарциссы Малфой. И эта девушка покорила сердце Гарри.

Наконец вся компания отправилась в замок отдыхать перед обедом. Дамы – пить чай и сплетничать, дети – спать, а – мужчины играть. Северус же отправился в библиотеку. Посещение этой сокровищницы было для него ни с чем не сравнимым удовольствием. Самому себе он мог признаться, что в эти моменты походит на малышню вроде Гарри и Драко, попавших в лавку сластей, отданную им в полное распоряжение. Он в экстазе листал каталог: перебирая пожелтевшие листы подрагивающими от волнения пальцами, растягивая удовольствие от предвкушения…

– Простите, вы уже нашли то, что ищите? – На Северуса смотрели яркие глаза Люси Гранде.
– Нет, но если вы хотите…
Он сам не ожидал насколько легко и быстро найдет общий язык с этой веселой и внешне легкомысленной девушкой. И это при том что ее совершенно не интересовали зелья или высшая алхимия. Но Чары! О, она знала о чарах почти столько же, сколько и сам Северус, а он изучал их не столько в Хогвартсе, сколько у самого Лорда. Она изучала Чары, их происхождение и развитие. Влияние на чары вербальной, ментальной и вульгарно физической комплектующих. Дикция и воля. Полчаса увлекательнейшей беседы и Cеревуc был готов признать девушку интересным человеком. Если вспомнить тех, кто относился у него к таковым, а их можно было пересчитать по пальцам, и вспомнить, сколько среди них было его ровесников… Северус был покорен.

Разговор незаметно перешел на обсуждение приема, гостей и хозяев дома. Люсьена недоумевала запрету на введение в Британии экономического эмбарго на ковры и вообще была потрясена тем, насколько сильно увязывается политика Министерства Магии с официальными магловскими властями. Во Франции, маги слишком хорошо помнили историю, чтобы позволять себе прогибаться под маглов.

– Сперва они просят лечить, потом, облегчить одно дело, потом другое, потом с нас начинают собирать налоги, потом выясняется, что сюзерен или Родина в опасности, а мы мобилизованы на защиту… А потом кто-то где-то ошибается, и в стране объявляется охота на ведьм, гугенотов, католиков или красных. Но охотники непременно придут к тебе, твоим знакомым, друзьям, родственникам. – Девушка вздохнула. – Бабушка говорила, что боши устроили настоящую охоту на волшебников по всей Европе. Нас спасало только одно: за последнюю тысячу лет мы поняли, что от маглов нужно держаться подальше. Иначе они сперва тебя используют, потом убьют, а потом причислят к лику святых.

Девушка задумчиво накручивала на палец короткий локон. Северус, невольно отметил, насколько красиво выглядят блики света на ее волосах и какая густая тень от опущенных ресниц ложится на лицо. Четкие линии рта. Это был тот нечастый случай, когда ему захотелось нарисовать увиденное до дрожи в пальцах. Отгоняя это неуместное желание Северус хмыкнул:

– Понимаете у нас… все это мы и получили. Удивительное дело, но волшебников привлекают для защиты отечества, для борьбы с темной магией, и вообще загоняют в непонятные рамки. Ситуация с теми же коврами-самолётами или магическими поселениями. Довольно типичны. Министерство магии под лозунгами защиты нас от разоблачения маглами требует налоги, устанавливает законы, ограничивающие наши свободы, и при этом проводит промагловскую политику. Вы знаете, что несколько старинных и уважаемых семей разорились, а большинство лишилось значительной части своих семейных состояний в результате политики министерства. Восстания гоблинов их ничему не научили. – Странное желание очертить пальцем контур губ и любоваться линиями носа девушки сильно смущало. Её волосы похожи на черную фигурную керамику, подумалось почему-то. И удивленная догадка успокоила: пониманием девушка соответствовала античным канонам в понимании Северуса.
Она, явно изучала не только историю чар. Галльские волшебники и влияние на них римской традиции было таким же ее коньком. При упоминании Северусом темной магии она только фыркнула.
– Магия не делится на темную и светлую! Просто волшебники и ведьмы делятся на порядочных и подлецов. Хри... – девушка покраснела и смущенно покосилась на Северуса из-под опущенных в смущении ресниц. – Простите. У нас… не принято затрагивать религиозную тематику…

Слова «с посторонними» повисли в воздухе. Ощущать себя не посторонним было неожиданно приятно. Северус тоже смутился и молил всех богов и демонов, помочь ему с легким и изящным комплиментом. Они открыли рот, одновременно заговорив, когда из холла послышались громкие незнакомые голоса. Было похоже на то, что в дом пожаловала целая толпа нежданных гостей.

[align:center]~oOo~[/align]

Увидев в холе министра Фаджа в сопровождении Сириуса Блэка и окруженного свитой из прессы… Северус замер. Его разрывало на части и от желания устроить Блэку сцену, и от желания бежать за Гарри и, взяв его, покинуть поместье как можно быстрее.

– …месье Снейп! – Услышал он обеспокоенный голос Люси. Похоже, что девушка обращалась к нему не в первый раз. – Что с вами, Северус? Вам плохо?

Северус покосившись на девушку в одно мгновенье ставшую для него назойливой дурочкой, процедил: «Нет, мне очень хорошо!» – и развернувшись на каблуках, поспешил к детской. Не обнаружив мальчика в спальне, он рухнул на разобранную кровать и стал думать. Получалось плохо, в глубине души хотелось орать, сделать выволочку домовикам, устроить внушение Нарциссе, закатить скандал Люциусу и с удовольствием отделать Блэка. Хотелось плакать, только плакать он запретил себе к концу первого года обучения в Хогвартсе. Он был растерян не меньше, чем в тот день, когда узнал о судьбе Лили… Нет. Меньше! Тогда он был раздавлен и уничтожен осознанием своей роли в том фатуме, с которым было бесполезно бороться. А сейчас…
– Главное не сорваться, – твердил он себе, – главное держать себя в руках, я не могу позволить себе устраивать сцену в доме Малфоя, Люциус справится сам… Блэк слишком несдержан… Главное – не вмешивать Фаджа и прессу!

Он впал в состояние подобное трансу. Что-то между тихой истерикой и успокаивающей медитацией. Он не знал, сколько времени просидел так, когда в комнату влетел Гарри: босой, растрепанный и перемазанный шоколадом. Мальчик остановился в дверях с виноватым видом.

– Э-э…

Северус заторможено поднялся и, зажав мальчика подмышкой, отнес его в ванную. Все так же заторможено он отмывал, согревал продрогшего Гарри и думал. Гарри был тих и задумчив. Будь Северус хоть немного спокойней, он бы уже обратил внимание на эту тихую сосредоточенность. На вопрос где он был, заданный тихим бесцветным голосом, наглый чертёнок только сердито засопел и заявил, что они с Драко всё равно друзья, из чего Северус с облегчением пришел к выводу, что мальчишки просто пробрались в буфетную и налопались шоколаду.

[align:center]~oOo~[/align]

Следующие несколько дней Гарри не отходил от Блэка, таскаясь хвостиком за человеком, которого избегал последние три месяца. Правда, всё это время Блэк, почти демонстративно не обращая внимания на Гарри, уделял все свое внимание Панси, Драко и Люсьене Гранде. Это при том, что детям и Люси он уделял не так уж много времени. Сириус Блэк блистал. Он мгновенно покорил общество своим обаянием и манерами денди-хулигана, завоевал благодарность министерства – публично признав, что не имеет к нему претензий, заслужил симпатию дам – открытой улыбкой, и горячую любовь журналистов тем, что мог говорить с ними много свободно и охотно. Северус глотал зелья от язвы и больной печени по три раза на день, не замечая целительного эффекта, Люциус ходил с видом человека, готового на убийство, а Нарцисса, казалось, заледенела от беспокойства о Драко. По крайней мере, она старалась отослать детей как можно дальше, едва поблизости появлялся Блэк.

В первый день Блэк, стоя рядом с лучезарно улыбающимся Фаджем, устроил пресс-конференцию, на которой как бывалый отбивала перекидывался с пираньями от прессы (журналистами) вопросами-ответами.

– Кого вы вините за…
– Никого… – обезоруживающая, мальчишеская улыбка и разведенные руки, – если кого и винить, то Питера, или… – еще одна яркая улыбка, – ну вы знаете!

В комнате звучит принужденный, но смех.

– Мистер Блэк, где находится ваш знаменитый крестник?

– Гарри, живет в приемной семье. Я не смог разлучить мальчика с теми, кто заменил ему родителей и к кому он искренне привязан!

– Скажите, как вы относитесь к поступку вашей кузины Белатрикс?

– Мое сердце разрывается от боли, что эта женщина является моей родственницей, не забывайте, что кроме нее в семье были две другие сестры – прекрасные Андромеда и Нарцисса.

Как вы относитесь к политике министерства по введении торгового эмбарго?

– Мерлин, великий! Я никоим боком не отношусь к политике министерства, я только три месяца назад смог присоединиться к обществу и не состою на государственной службе.

Поместье просто трещало от наплыва гостей. Всем хотелось увидеть своими глазами и иметь возможность пожать руку Сириусу Блэку. Новой знаменитости, крестному отцу самого Гарри Поттера. Самому завидному жениху сезона. Нарцисса, вынужденная прятать свое беспокойство от окружающих, окончательно превратилась в снежную королеву. Счастливы были только Фадж, Блэк и Драко. Фадж нежился в лучах чужой популярности, Драко был счастлив, обретя старшего друга, готового поддержать все его выдумки, а Блэк просто не умел долго грустить. Особенно воплощая в жизнь очередную задумку.

Скандал разразился на третий день пребывания в доме Блэка. Утром он, с видом заговорщика, объявил Драко, что того ожидает сюрприз. Сюрпризом звали маленького белоснежного жеребенка карликового пегаса.

Драко был в восторге. Гости умилялись щедрости дядюшки Сириуса, а Люциус и Нарцисса – вежливо поблагодарив – отказались от дара, объяснив, что не собираются портить ребенка, выполняя все его капризы, что Драко было ясно отказано в этом желании. Драко молча глотал слезы обиды и унижения перед толпой взрослых и приятелями. Сириус горячо доказывал, что мальчишке нельзя запрещать опасных забав, иначе из него вырастет девчонка и мямля, а Гарри… Гарри удивил всех он, с самым застенчивым и робким видом посмотрев на взрослых, предложил подарить жеребенка Хогварсу, тогда через несколько лет на нем смогут покататься и Драко, и крестник мистера Блэка. Люциус, сияя улыбкой, заявил, что устами ребенка глаголет истина. Надувшегося Драко уговорили лично сделать это пожертвование. Он потом весь день хвастался, что на его пегасе будет кататься сам Гарри Поттер!

В любой другой ситуации Северус бы наслаждался, наблюдая за тем, как Люциус пытается с одной стороны поставить Блэка на место, а с другой, воспользоваться плодами его славы. Как маленький паршивец Драко пытается получить максимум выгоды, лавируя между родителями и дядей, а главное, наблюдая за потугами Блэка удовлетворить страстный интерес Драко к Гарри Поттеру. Мальчик решил, что нелюбовь Гарри Снейпа к тезке помогут побороть рассказы о герое его крестного отца. Мелкий паршивец на все возражения отвечал, что просит друзей поддержать дядю. Силы для того, чтобы продержаться давало только то, что каждый вечер Гарри настойчиво требовал, чтобы отец уложил его спать и рассказал сказку. Да еще мягкая ненавязчивая поддержка и саркастичные замечания Люси Гранде.

[align:center]~oOo~[/align]

Гарри неожиданно понравилось всё происходящее на каникулах. Внезапный визит Сириуса Блэка расцветил дни каникул ярким калейдоскопом событий и впечатлений. Самым главным было то, что Блэку, кажется, наконец-то стал не интересен сам Гарри. Он совершенно не обращал внимания ни на него, ни на отца. Единственное, что вызывало досаду, так это его попытки понравиться Люси. Однако мисс Гранде он совершенно не нравился, а вел он себя так со всеми дамами в возрасте от 15 до 95 лет, которые гостили в поместье. Пожалуй, единственным исключением была Пэн.

Гарри вынужден признать, что его крестный весёлый человек, что когда он входит в комнату, то тут же оказывается в центре внимания не только из-за своей известности, но просто потому, что он такой… Веселый, яркий, открытый. Он похож на мистера Малфля. И совсем не похож. Папа Драко легко может завладеть вниманием, потому что все, о чем он говорит – интересно. Он знает своих собеседников и легко удерживает их внимание, как знаток, как икс… эксперт, разбирающийся в теме разговора. Как знающий много человек. А Сириус… он совсем не стремился выглядеть умным опытным или важным. Он смеялся и шутил с одинаковой легкостью как над собой, так и над всеми остальными. Гарри почти семь лет, и он очень умный. Это постоянно говорили ему все: от профессора Люпина до профессора Флитвика. Даже папа признавал это. Поэтому Гарри заметил, что несколькими брошенными вскользь фразами Сириус Блэк в чем-то помог мистеру Малфою. Но крестный ему все равно не нравится. И нечего так заигрывать с Драко. Совсем как тетушка Маррдж с Дадли! Она тоже постоянно расхваливала кузена, покупала ему подарки и ругала Гарри. Гарри видит как осторожно, настороженно ведет себя миссис Малфой. Видит ее страх, когда ее кузен устраивает весёлые игры для Драко. И пытается понять, какой же он настоящий Сириус Блэк.

А сегодня Сириус Блэк устроил квиддичный матч. Мальчики с восторгом окунались в подготовку к игре. За завтраком зашел разговор о квиддиче, кто за кого болеет, кто кем был в школьных командах и, слово за слово, гости уже разбились на команды. Гарри и Драко чуть было не стали ловцами. Гарри не очень-то и хотелось, а Драко очень обиделся на маму, запретившую «втягивать детей в опасные игры». Мистер Малфой с очень растерянным видом оказался на позиции вратаря, мистер Паркинсон и Блэк стали отбивалами, а Северуса пытались поставить нападающим, но он с кислым видом отказался. Крестный начал было говорить что-то язвительным тоном, но, увидев рядом Гарри, замолчал, а потом сказал, что забыл о нелюбви профессора к квиддичу еще со школьных времен. Мальчик насупился и заявил, что папа летает просто здоровски, и он играл с профессором Люпном, а болеет папа только за команду своего факультета. Блэк почти незаметно поморщился и, снова заулыбавшись, ответил:

– Ну, тогда сегодня вы будете болеть за мою команду, договорились?

В воздухе Сириус был лучшим! Гарри совсем не хотел за него болеть. Ну ни чуточки. Но вышло так, что они с Пэн, вопили на во весь голос, поддерживая неугомонного дядюшку Драко. За него болели все. Даже жена мистера Сондерса, который играл за другую команду. Все буквально замерли от ужаса, когда Блэка чуть не сшиб бладжер, кто-то из дам даже взвизгнул. Команда Сириуса проиграла. И Гарри, и Драко, наверное, с трудом смогли бы скрыть огорчение от проигрыша, а вот Блэк сиял как новенький галеон. Он ухмылялся как сумасшедший, непрерывно поджимая окружающим руки и похлопывая по плечам. Синие как небо глаза яростно сверкали из-под растрепавшихся черных волос, и в них нет ни капли сомнения в том, что в следующий раз «мы» сделаем «вас». Наконец выбравшись из кольца окруживших его взрослых, Сириус подбрасывает в воздух визжащего от восторга Драко и спрашивает понравилась ли племяннику его игра. Драко, краснея от удовольствия, признается, что игра понравилась, но болел он за папину команду. А потом Блэк делает круг почета над поляной с сидящим перед ним Драко и второй с Панси, а потом он спрашивает:

– Ну что, пустишь ребенка полетать со мной, Северус? – И Гарри не знает как быть. Он и очень не хочет отличаться от друзей, и очень не хочет оставаться наедине с этим человеком. Отец тоже молчит, его ладонь стискивает плечо Гарри, а затем расслабляется, но прежде чем он успел что-то ответить, слышится: – Ты же не боишься доверить мне… сына.

Отец отвечает, что он никогда не боялся Сириуса Блэка, и он уверен, что Блэк никогда не причинит вреда… его мальчику. Но решение зависит только от самого Гарри. И Гарри сделав судорожный вздох как-то нелепо, вызвав смешки у взрослых, дёргает головой соглашаясь. Несмотря на всю неприязнь к Блэку, мальчик не может не признать, что тот летает гораздо лучше папы, даже лучше профессора Люпина. Он, наверное, почти так же хорош, как Дик Сандерс – защитник слизеринской сборной. Однако Гарри хотел не летать, а говорить. Судорожно вздохнув, он решился:

– Оставьте Драко в покое! – сзади раздается мягкий, счастливый и немного удивленный смешок, сильная рука крепче прижимает к груди сидящего за спиной мужчины.
– Гарри, ты напрасно ревнуешь. Ты всегда будешь мне дорог. Гораздо ближе, чем избалованный…

– Не смейте! Не смейте так говорить о Драко! И я вас вовсе не ревную! – Блэк еще крепче прижимает его. – Пусть вас ревнует этот, как его, Рэг! – Гарри в гневе постарался оттолкнуть обнимающую его руку, не замечая, как обмяк мужчина за его спиной. И чуть не сорвался с метлы. Блэк поймал его в последний момент. Когда они приземлились Гарри, злой и испуганный кинулся к отцу, расслышав за спиной тихий и какой-то беспомощный шепот: – Гарри!

[align:center]~oOo~[/align]

Почти неделю Северус изнывал от мучительного беспокойства, вынужденный общаться с Блэком. Он знал, что тот никогда не причинит вреда Гарри, он понимал, что ссоры сейчас не в интересах гриффиндорца, но подсознательно постоянно ожидал от него удара, проклятия или оскорбления. Напряженное ожидание выматывало. Не меньше выматывало ожидание реакции Гарри на демонстрацию его крестным своих лучших качеств. Блэк проходя сумел влюбить в себя большинство гостей. Северус не сомневался, что квиддичный матч был затеян только с одной целью – покрасоваться перед благодарной публикой. Видя сияющий взгляд Драко устремленный на дядю Северус полностью разделял чувства Нарциссы и Люциуса и со страхом вглядывался в лицо Гарри, ища признаки и такой же влюбленности.

Конечно же квиддичный матч оправдал все наихудшие ожидания Северуса. Он злился, глядя на Гарри болеющего за Блэка, смотрящего на того горящими от азарта глазами. И предложение заданное немного насмешливым и чуть настороженным тоном поставило его в тупик.
– Ну что, пустишь ребенка полетать со мной, Северус? – Он молча стискивает плечо Гарри, и усилием воли заставляет себя расслабиться, когда слышится: – Ты же не боишься доверить мне… сына.

Где-то в лесу сдохло что-то большое. Очень большое. Ему послышалось или Блэк действительно согласен признать Гарри его сыном. Больше всего хочется потребовать держаться от его мальчика подальше. Наверное, только сейчас глядя на яркого и, как обычно, популярного в глазах толпы Блэка, Северус понимает насколько ему дорог Гарри и не только как сын Лили, не только как… Он просто дорог ему, Северус с ужасом представляет какой одинокой и пустой станет его дом и его жизнь без сына. Он понимает, что если Гарри уйдет, то будет вслушиваться в тишину ожидая услышать, даже не голос, а шорох шагов или дыхание мальчика… И все-таки выбор должен сделать сам Гарри. Поэтому Северус, с трудом разлепив губы, отвечает:
– Ну что ты, Блэк, я никогда в жизни тебя боялся, и уверен, что ты никогда не причинишь вреда… моему мальчику. Но решение зависит только от самого Гарри.

Ну вот и расставили точки над и. «Я знаю, что ты не причинишь вреда моемо сыну, но помни, пока Гарри не решил обратного, это мой мальчик».

И судорожный кивок Гарри, как будто решившего что-то про себя, заставляет сердце сжаться. Неужели…

Северус не знал, о чём говорил Блэк с Гарри. Но мальчик начал выдираться из рук и чуть не упал с метлы, заставив похолодеть от воспоминаний о прошлом падении. Приземлились оба бледные и растерянные. Когда Гарри молча кинулся к Северусу и вцепился в мантию, терпение у того лопнуло с громким звоном пощечины. Нет, он не стал распускать руки. Но дал волю языку. Заявив, что Блэку нельзя доверять не только что детей, но даже домашних питомцев. Что о

		ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ. Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме. Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.