ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Название: «Победители» Автор: Viola Бета: Нари Гамма: Анжелика Вегерле и Naisica Рейтинг: PG-13 Пейринг: СС/ГГ, ГП/ДУ, можно добавить еще ЛМ/ДУ (тут скорее джен) Жанр: драма Саммари: Война закончилась, они победили. Но стали ли они счастливы... Или теперь надо выдержать еще одну войну? Предупреждение: будет не особо весело, но четверка главных героев до конца фанфика доживет. Дисклеймер: Мир Гарри Поттера и все герои книг о нем принадлежат Дж.К. Роулинг Комментарии: Спасибо Нари, моей бете, подруге и советчику; спасибо PooH, которая очень помогла в разработке сюжета, подобрала шахматную партию и изобрела все описываемые зелья; спасибо Аоле за идею с палочкой Гермионы и вообще за моральную поддержку; спасибо Naisica, за помощь в написании пролога; и спасибо Gabrielle Delacour которая разрешила мне использовать некоторые ее идеи (все возможные совпадения с фанфиками других авторов – случайны).
Эпиграф: Когда достигаешь самого дна, остается только один путь - наверх.
Ветер задувает свечу, но раздувает костер. Франсуа де Ларошфуко
Глава 16. Париж, конец февраля 2005 г.
Нет тумана, из которого не было бы выхода. Главное - держаться и идти вперед. (Ромен Роллан)
Я так и стояла, закрыв глаза. Меня переполняло тихое, но от этого не менее сильное ликование.
Я нашла ее. Она нашла меня. Моя волшебная палочка.
Они не сломали ее. Она их всех обманула, сумела улизнуть и тихо пряталась здесь, терпеливо дожидаясь, когда я вернусь и мы снова будем вместе.
Я открыла глаза и засмеялась. В комнате творилось что-то невообразимое: стеллажи были перевернуты, на полу валялись груды футляров, штукатурка с потолка, какие-то неизвестно откуда взявшиеся предметы. И все это засыпал дождь из цветов, блесток, серпантина и разноцветных перьев – пестрый, яркий, глупый, но невероятно радостный – в точности соответствующий моим нынешним ощущениям.
Но палочке, видимо, этого было мало, я чувствовала, что ее переполняет бурная счастливая энергия. Ну не могла же я ей мешать, да еще в такой день…
Я подняла руку и… пестрый дождь хлынул с удвоенной силой, вокруг затрещали фейерверки, запели невесть откуда взявшиеся птицы, а вылетевшие из кончика палочки огненные кометы покрутились вокруг меня, как спутники, а потом начали вычерчивать восторженные лозунги.
– Ну, будет тебе, – ласково сказала я вслух и погладила полированную поверхность, – хватит с нас разрушений. Это ведь твоя работа? – Я указала на дыру в толстой металлической двери. Из угла раздался всхлип. Мне пришлось поднапрячь память, чтобы вспомнить. Ах да, хозяйка магазина... – Мадам Десизиф, полагаю, вы не будете спорить с моим выбором?
Женщина поднялась, продолжая всхлипывать, и я с ужасом увидела, что она держится за правую руку чуть ниже локтя. Дежа вю…
– Уходите, умоляю вас, – жалобно прошептала хозяйка. Куда только делась ее спокойная уверенность. – Я вас не видела и ничего не знаю. И палочки этой никогда не видела… А лучше… – она на секунду замялась, – сотрите мне память. Пожалуйста, я прошу вас, что вам стоит…
Перед моим мысленным взором промелькнула та ведьма-оборотень. Значит, вопросы задавать бессмысленно. Или все-таки стоит попытаться? Ведь запретны только темы, касающиеся моего прошлого.
– Откуда у вас моя палочка? – По-видимому, мой голос прозвучал слишком резко, потому что мадам побледнела и, кажется, даже задрожала.
– Мне ее привезли из Англии… эээ… друзья, – пролепетала она, – сказали, что хозяйка умерла. – И в отчаянии добавила: – Ну, вы же умерли, все это знали! Я не виновата!
– Зачем вам краденая палочка? – удивилась я. – Это ведь опасно и противозаконно.
– Мне хотелось научиться делать такие же, – виновато ответила мадам, – а Олливандер отказался открыть секрет, сказал, что не знает.
– И что в ней такого особенного?
Мадам Десизиф, видимо от страха, даже не удивилась моим странным вопросам.
– Ее же нельзя уничтожить! Она не горит, не ломается, не гниет да еще и защищается от тех, кто имеет дурные намерения...
Я засунула палочку в рукав. Как хорошо, что она у меня такая миниатюрная – всего восемь дюймов.
– Прощайте, мадам Десизиф, память я стирать вам не буду, думаю, вы и так не станете болтать.
– Постойте, – голос хозяйки остановил меня уже у самого выхода, – скажите, что в вашей палочке? Мне ведь так и не удалось ее изучить.
– Волос сфинкса, – спокойно ответила я, – причем отданный добровольно. Олливандеру было нечего вам открывать, ведь сфинксов больше нет. Как нет больше и таких палочек. Их нельзя уничтожить, но они просто рассыпаются в труху после гибели хозяина.
Следующие полдня у меня ушли на то, чтобы разобраться в возможностях волшебной палочки. И что я не спросила у де Торси адрес какого-нибудь книжного магазина? Впрочем, он так быстро исчез, а я была слишком занята графиней, чтобы подумать обо всех выгодах нового знакомства. Сама виновата, думала непонятно о чем. А теперь даже не знаю, что одеть на этот их банкет в честь тренера…
Ну ладно, это все мелочи. Главное – палочка снова со мной и я теперь полноценная колдунья. Вот только научусь заклинания правильно использовать… А то пока у меня даже простейшее Reparo, которое, судя по аннотации, должен знать каждый первоклассник, не очень-то получается. Я специально разбила стакан, а потом два часа потратила на то, чтобы его нормально склеить. То ли я неправильно произношу само заклинание, то ли как-то не так машу рукой, но вместо стакана у меня такое получалось – Пикассо и Дали умерли бы от зависти.
Заклинания для того, чтобы мгновенно растворяться в воздухе, как это сделал де Торси, в книжке вообще не нашлось, впрочем, я не особо и рассчитывала его там обнаружить – маловероятно, что оно относится к «стандартным».
Все это осложнялось еще и тем, что моя волшебная палочка так и рвалась в бой. А я в свою очередь, помня о печальном опыте графини де Тур-Бульон, не особо стремилась дать ей волю. Так мы и промаялись весь вечер – я, палочка и «Сборник стандартных заклинаний». Около часа ночи я, наконец, сдалась… ну не то чтобы сдалась, а скажем так, временно отступила, и, посмотревшись на всякий случай в зеркало (вдруг во внешности произошли еще какие-нибудь изменения), легла спать.
Зеркало меня ничем не порадовало, как вечером, так и утром оттуда смотрело одно и то же надоевшее лицо.
Снов тоже больше не было. С одной стороны, меня это огорчило и довольно сильно удивило – я вправе была ожидать очередной прорыв в памяти после таких событий. Но с другой… может, это что-то вроде передышки для моего измученного рассудка? Иногда мне кажется, что я уже давно сошла с ума. Я вроде бы спокойна – рассуждаю, делаю что-то, куда-то стремлюсь. И в то же время, мир вокруг так нелогичен и ненормален, что напрашивается подозрение – а может быть, с миром все в порядке, а просто я безумна?
Ровно в шесть вечера я спустилась в холл, где уже ждал Николя де Торси, на этот раз одетый в джинсы и клубный пиджак. Я порадовалась, что все-таки предпочла вечернему платью хороший брючный костюм.
– Как вы пунктуальны, – я с улыбкой протянула ему руку.
– Что вы, мадемуазель Блек, – вежливо запротестовал юноша, – наоборот, это вы просто сверхпунктуальны. Ни одна из моих знакомых девушек еще не приходила вовремя, а вы, словно Золушка, появились с последним ударом часов.
«Какой милый паренек», – подумала я с высоты своих двадцати пяти (примерно) лет и снова улыбнулась еще доброжелательнее, чем раньше. Одного не понимаю до сих пор – что он только во мне нашел? Ладно Дерек, тот был шпионом…
Я резко оборвала саму себя. Никаких воспоминаний о жизни Анны Смит. Мало ли что.
К счастью, Николя не стал предлагать мне перемещаться каким-нибудь волшебным образом. Наоборот, он несколько смущенно предложил воспользоваться магловской машиной, мотивировав это тем, что прием будет проходить в замке Ланьи-ле-Сек, куда аппарировать запрещено.
– Закон об охране исторических памятников, мадемуазель, – пояснил он. – А каминной сетью я пользоваться не люблю, вечно потом от пепла приходится отчищаться.
Я радостно согласилась ехать на машине, заверила продолжавшего извиняться молодого человека, что ничего не имею против магловского транспорта, и с улыбкой напомнила:
– Я ведь маглорожденная.
Машина у него оказалась своя, и я не преминула сделать по поводу нее комплимент. На самом деле, я Вольво от Мерседеса не могу отличить, но это никому и не нужно. Достаточно сказать:
– О, какая у вас машина. – И дальше можно только слушать.
Впрочем, тема автомобилей меня интересовала гораздо меньше, чем предстоящий прием. Задав пару наводящих вопросов, я сумела направить мысли де Торси в нужную сторону. После чего он с удовольствием начал болтать о приеме, новом тренере, перспективах команды, а мне оставалось слушать с умным видом и время от времени вставлять восторженные междометия. Полезной информации в его рассказах было довольно мало, но я не теряла надежды услышать какое-нибудь знакомое имя.
Вдруг Николя как-то резко замолчал на полуслове.
– Что случилось? – встревожилась я. Ужасно не люблю, когда человек за рулем начинает вести себя неадекватно.
– Я совсем забыл вам сказать, мадемуазель Блэк… – медленно произнес он. – Вы лучше никому не говорите, что вчера у мадам Десизиф были.
– А что случилось? – теперь я уже по-настоящему напугалась. Неужели хозяйка магазина решила на меня в полицию пожаловаться?
– Ей вчера кто-то магазин разгромил, – сообщил де Торси, – а потом вообще Надзор нагрянул. Слухи теперь ходят всякие, поскольку Надзор был английский и у нашего правительства разрешения на расследование они не получали… Вполне серьезно говорят о дипломатическом скандале. Графа де Тур-Бульон вызвали на допрос, он теперь просто рвет и мечет. Вы его видели, он вместе с невесткой приходил племяннице палочку покупать. Я вообще делаю вид, будто знать ничего не знаю, слава Тевтату, никто не заметил, что я там был.
Значит, Надзор. А ко мне уже близко подобрались. Интересно, каким образом меня вычислили? Слишком большой выброс магии? Похоже, из Франции пора уезжать.
– А графиня? – поинтересовалась я, вспомнив нервную красавицу. – Она, наверное, тоже расстраивается, что так не вовремя там оказалась.
Де Торси неожиданно захихикал.
– Графине сейчас не до того будет. Из Англии улаживать дипломатический скандал и объясняться за действия британского Надзора приехал сэр Персиваль Уизли, а с того случая на министерском рождественском балу в Лондоне, когда они с мадам де Тур-Бульон мило уединились в одной из гостевых комнат, ходят слухи, что у графини скоро появится четвертый муж. Видимо, баронет наконец-то созрел, чтобы сделать официальное предложение, поскольку он не очень-то любит покидать пределы Альбиона. В общем-то, его можно понять – где он в своей стране найдет такую светскую львицу, да еще и унаследовавшую состояния трех мужей. К тому же у них в Англии ряды чистокровных магов сильно поредели после войны.
– А графине какой смысл выходить за него замуж? – Я лихорадочно вспоминала, что было написано про сэра Персиваля в справочнике.
– Ну… – неопределенно протянул Николя. – Учитывая ее репутацию во Франции… в общем, ей надежнее искать мужа за границей. К тому же она англичанка по происхождению, а эти снобы всегда рады вернуться в свою туманную страну. Конечно, новоиспеченный баронет – это не так престижно, как граф де Тур-Бульон, но вообще род Уизли очень древний, я точно знаю, моя прабабка по отцовской линии была из их немецкой ветви. Кроме того, сэр Персиваль – действительно выгодная партия, не зря он до сих пор не женат, видно, искал невесту поперспективнее. Он уже сейчас заместитель британского Министра Магии по каким-то там вопросам, притом, что ему всего лет тридцать. А теперь с деньгами графини он так раскрутится…
Де Торси продолжал еще говорить что-то в том же роде, но я уже практически не слушала. Персиваль Уизли… Это ведь брат Джиневры Уизли, той, что сидит в Азкабане за убийство своего любовника Драко Малфоя. А еще она бывшая подруга Гарри Поттера. Я словно хожу по кругу...
Видно, не судьба была мне побывать на приеме в честь нового тренера «Нормандских драконов». Правда, Виктора Крама я все-таки увидела. Впрочем…
Когда мы подрулили к замку, сбор гостей был в самом разгаре. Машины и конные экипажи прибывали один за другим. Плюс то и дело кто-нибудь с громким хлопком возникал из воздуха прямо на ковровой дорожке. Фотографы не переставая щелкали камерами, а по-старинному одетый господин провозглашал имя вновь прибывшего.
Нельзя сказать, чтобы меня все это сильно обрадовало. Мне вовсе не улыбалась мысль засветиться на фотографии в виде Анны Смит.
– Месье де Торси, – прошептала я, – а можно туда попасть каким-нибудь другим путем? Все эти вспышки, репортеры… А на мне даже не вечернее платье.
Николя снисходительно улыбнулся.
– Не беспокойтесь так, мадемуазель, вы замечательно выглядите.
– Но все-таки… – я пролепетала это просительным тоном и даже постаралась выжать слезинку. Ах, ну почему я никогда не умела манипулировать мужчинами?
К счастью, де Торси все-таки сжалился.
– Ну, хорошо, мадемуазель Блэк, – с сожалением произнес он, – давайте я подвезу вас к другому входу. Только вам придется минут десять меня подождать. Мне придется идти через главный, чтобы не нарушать условия контракта.
– Да, конечно! – с благодарностью воскликнула я.
Николя крутанул руль и через пару минут уже высадил меня у чего-то вроде флигеля. Я посмотрела вслед его удаляющемуся автомобилю и пошла было к указанному входу, но… Меня вдруг кинуло в жар. Возникло странное ощущение, что сейчас произойдет нечто безумно важное. Голова опять пошла кругом. Я огляделась и, повинуясь какому-то порыву, спряталась в сплетенной из кустов и лиан беседке. Сердце стучало так, что каждый удар отдавался в висках.
В воздухе росло напряжение, словно гроза надвигалась. Я подняла голову. И правда, пять минут назад совершенно чистый небосклон стремительно затягивался тучами, на фоне которых уже посверкивали небольшие молнии. Но это не была обычная гроза, я готова поклясться. Ее вызвали какие-то странные, необычные силы.
Я уже видела такую грозу – в Австралии, когда я плакала, лежа на полу в ванной. Тогда я не поняла всей ее необычности, но теперь в моей голове словно что-то щелкнуло, и я ощутила очередное небольшое просветление. Это я вызвала ту бурю. Она стала чем-то вроде выплеска моей злобы и разочарования. Все-таки не зря в древности считали, что ведьмы способны вызывать ветра и грозы.
Вот и сейчас тучи сгущались не от капризов погоды, а от чьей-то злой воли. Я точно знала, что не моей. Но чьей тогда?
А еще я хорошо понимала, что де Торси не придет. Тот, кто выбрал это место, не пустит сюда посторонних. Для чего выбрал? Тоже не знаю. Просто выбрал.
От черных туч стало темно, но ни одна капля дождя не смочила сухой воздух. Вспышки молний освещали по-прежнему пустую аллею. Меня уже трясло от напряжения, когда невдалеке наконец-то показался человек. Он шел как-то неохотно, словно подчиняясь чужой воле. Я смотрела на его высокую спортивную фигуру, загорелое горбоносое лицо и чувствовала, что знаю его. Более того – хорошо знаю. Я с изумлением поняла, что могу даже вспомнить его имя. Это…
– Виктор Крам!
Я дернулась, словно от удара током. Тихий холодный голос произнес это имя так, что у меня по спине мурашки побежали.
Новая, очень яркая вспышка молнии осветила стоящую всего в нескольких шагах от моего укрытия девушку. Красивую и… ужасную. Ни кровинки в прекрасном молодом лице, тонкая фигура словно ничего не весит, а в огромных глазах только тьма и смерть. Как в фильмах про вампиров. Однако девушка была кем угодно, только не вампиром. Я уже научилась немного ориентироваться в магическом мире, поэтому старательно пригляделась тем самым «другим» зрением, позволяющим видеть, кто передо мной. Вокруг жутковатой красавицы была не сероватая аура, как у вампиров, а ярко-золотая. Причем не такая, как у Фаджа или де Торси, а просто ослепительная, даже ярче, чем у той девочки – Беренгардии. Или я ничего не понимаю, или передо мной стояла самая настоящая Истинная, и не будущая, а в полном расцвете сил…
Ну что вы, нравится очень! А про лень, не знаю как все, а у меня похоже поблемы со зрением (где спрашивается раньше были мои глаза!?) Но вот, нашла, прочла и в полнейшем восторге! На более внятный отзыв меня сейчас просто не хватит (совсем поглупела на радостях). Спасибо преогромное! Только вот любопытство заедает- эта "Истинная в полном расцвете сил" случайно не Джинни?
То, что не убьет тебя, сделает тебя сильным. Фридрих Ницше
Глава 17. Азкабан. Весна 2003 г.
У всякого безумия есть своя логика. Шекспир
– Ваша очередь играть белыми, начинайте. – Джинни села поудобнее, чтобы никакой жесткий угол не впивался в бок и не мешал сосредоточиться.
– С удовольствием, дорогая Джиневра, – по тону Люциуса Малфоя было несложно понять, что он улыбается, – только уберите доску. Наличие между нами двух стен еще не значит, что я ничего не замечу.
– Но почему? – Девушка неохотно махнула рукой, развеивая дымчатое изображение шахматной доски. – Мне так удобнее. Я ведь не запрещаю вам создать такую же.
Малфой издал приглушенный смешок.
– Типично для гриффиндорца – нарушать правила, а в ответ на замечания предлагать другим делать то же самое. Поймите, истинная ясность ума и концентрация приходят при игре вслепую и никак иначе.
Джинни осталось только порадоваться, что Люциус вообще снизошел до объяснения, обычно он отвечал что-нибудь в духе «потому что я так сказал», и все.
– Делайте ход, мистер Малфой.
– E2–e4. Главная проблема вашей подруги, дорогая Джиневра, была в том, что она так и не научилась играть в шахматы, – вдруг заявил Люциус, преспокойно продолжая разговор, прерванный пару недель назад. Была у него такая привычка – возвращаться к давно оставленной теме и продолжать ее с того же места, словно никакого перерыва и не было. Тогда они сильно поссорились, потому что Малфой заявил, что мол «подруга» (он никогда не называл имя, хоть Печать в Азкабане и сильно ослабила свою хватку, тем не менее имена все же не пропускала) сама виновата в своем приговоре: она даже не пыталась анализировать ситуацию и сопротивляться.
Джинни нахмурилась, но не стала обрывать собеседника. Если Люциус возвращался к оставленной теме, он обычно говорил что-нибудь очень интересное.
– Ни слишком ли большое значение вы им придаете? Это всего лишь игра. Пешка e8–e5.
– Епископ на c4, – не задумываясь, ответил Малфой. Судя по всему, разговор его интересовал больше, чем партия. – Это не просто игра, это – Игра. Любую интригу можно представить в виде шахматной партии. И тогда победителем станет тот, кто действительно умеет играть, а не просто знает правила.
– Остроумное сравнение. – Джинни пожала плечами, хоть и прекрасно понимала, что собеседник ее не видит. – Епископ f8–c5.
– Я совершенно серьезен, – Люциус сделал небольшую паузу. – Пешка d2–d3. Вот наш любимый Лорд шахматистом был никудышным. Он слишком полагался на удачу, да и блефовал по поводу и без, а шахматы – это не покер, у них совсем другая логика. Зато ваш безумный директор играл прекрасно, можно даже сказать – гениально. Хотя, конечно, и фигуры ему достались белые…
Джинни задумалась. Что-то в тоне Малфоя было такое… он явно не светлых и темных магов имел в виду.
– Разве цвет фигур имеет значение? Пешка b7–b6.
– А вы не знаете? – удивился Люциус. – Я был уверен, что вы в курсе, ведь ваш брат достаточно неплохой шахматист, даже недавно выиграл один из международных турниров. Неужели он вам не объяснял? Королева на h5.
– Нет, – спокойно ответила Джинни, про себя отметив, что Малфой по-прежнему в курсе всех событий за стенами Азкабана. – Королева d8–e7.
– Конь на f3. Видите ли, моя дорогая Джиневра, белые – настоящие солдаты, они послушны хорошему игроку, верят в его компетентность и по-настоящему ему преданы. Они желают победы своему хозяину. Тогда как черные – скорее наемники. Мсье Декарт утверждал, что началось все с появления шахмат для одного игрока. Вы, надеюсь, знаете, что первые волшебные шахматы были именно для одного человека, играющего белыми, тогда как черные двигались самостоятельно. До этого маги преспокойно играли обычными, магловскими фигурами.
– Да, Рон мне говорил, – девушка помолчала, проигрывая в уме последние ходы. – Конь b8–c6. Но теперь ведь волшебные шахматы делают для двух человек.
– Это уже не имеет значения. – Малфой отмахнулся от ее возражения, как от надоедливой мошки. – Епископ c1–g5. Все магические изобретения навсегда остаются такими же, какими их создали впервые. Черные по-прежнему самостоятельнее, умнее, умеют играть сами и могут даже подсказать человеку лучший выход из ситуации. Но они не доверяют игроку и слушаются его, только пока сами считают это разумным. Хороший шахматист должен знать их слабое место – у черных каждая фигура сама за себя. Проще говоря, белые – это армия, а черные – общество индивидуумов. Их можно поссорить, можно сыграть на их слабостях, можно перекупить и даже просто уговорить играть за другую сторону, как это мастерски делал Дамблдор. Зато если черные объединятся, они практически непобедимы, поскольку тогда против одного человека оказывается целая команда.
– И, тем не менее, ваши аналогии притянуты за уши, мистер Малфой, – уверенно сказала Джинни. – Королева e7–f8.
– Конечно, – девушка чувствовала себя достаточно уверенно в этом споре. – Не все в мире развивается строго по правилам, есть и случайности. Именно жертвой такого трагического стечения обстоятельств и стала моя подруга, та самая, о которой вы говорили. Пешка a7–a5.
– Теперь моя очередь сказать – неужели? – в голосе Люциуса уже не было ни насмешки, ни назидания. Он вообще редко звучал до такой степени серьезно.
Повисла пауза. Наконец Джинни осторожно спросила:
– Что вы имеете в виду?
– Прежде всего – конь b1–c3, – спокойно ответил Малфой. – А теперь – смотрите. Итак, восстановим события в хронологическом порядке. Этакую цепь, как вы говорите, случайностей. Сначала с нашей шахматной доски исчезает такая сильная и быстрая фигура, как Епископ. Как потом оказывается, ее заманили в ловушку старые враги. Королева теряет способность хладнокровно мыслить и бросается мстить, причем способом отнюдь для нее не характерным. Когда ее хватают и отдают под суд, она вместо того, чтобы защищаться, требовать справедливости и наказания убийцам Епископа, молчит и не сопротивляясь идет на казнь. Ладья, несмотря на всю свою огромную мощь, слишком неповоротлива, чтобы сразу среагировать и прийти на помощь, да и не ее дело проявлять самодеятельность, она скорее охранник, чем нападающий. К тому же, она не умеет действовать самостоятельно, поскольку привыкла получать приказы от игрока или Королевы. Но на этом партия еще не закончилась, поскольку наступил ваш черед.
– Я слишком мелкая фигура, из тех, которыми всегда жертвуют. Пешка, – прошептала Джинни, чувствуя себя оглушенной этой жутковато-логичной теорией. Но уроки не прошли даром, поэтому после небольшой паузы она все-таки добавила: – Епископ c5–d6.
– Вы слишком суровы к себе, – снисходительным тоном заявил Малфой. – Конь c3–d5. Впрочем, вышли вы действительно из пешек, что для шахмат дело обычное. Кем становится пешка, когда достигает последней линии?
– Королевой? – растерялась девушка. – Конь g8–h6.
Люциус сердито фыркнул.
– Сразу видно дилетанта. Да будет вам известно, моя дорогая Джиневра, пешка становится любой фигурой. А чтобы ею стать, пешка должна сперва понять, кто она есть на самом деле. Я бы сказал, что на шахматной доске вы – Конь: фигура легкая, подвижная и непредсказуемая. Поэтому вас тоже быстренько убрали с поля и отправили сюда, где вы никому не можете доставить хлопот. Епископ g5–e7.
Джинни раздосадованно нахмурилась. Это же надо было ляпнуть такую глупость про королеву. Теперь Люциус ее совсем дурочкой считает.
– Но что может сделать Конь? Не такая уж это и сильная фигура. Епископ на c5–e7, и вы теряете вашего епископа.
– Нельзя недооценивать кавалерию, – улыбнулся Малфой, – конь d5–c7, беру пешку, ну а вам шах.
– Король на d8, – отступила девушка. – И все равно… Вы уверены, что правильно расставили акценты? Кстати, не так давно вы давали Гарри королевские полномочия, а теперь понизили его до Ладьи.
Но Малфоя не так-то просто было сбить с толку.
– Речь шла о совершенно другой шахматной партии, моя дорогая. Конь с7–a8, и я беру вашу ладью. В то время ваш друг имел силу королевы и значимость короля. А игроком был Дамблдор. Ну а мы тогда проиграли оттого, что у нас все три должности совмещал плохо разбиравшийся в шахматах Лорд. А сейчас черные – это вы, победители. И видно, что против вас играет очень сильный шахматист, отлично знающий все слабости черных.
– Но почему вы уверены, что Епископа схватили, чтобы заманить Королеву? – Джинни уже пришла в себя и постаралась смотреть на теорию Малфоя лишь как на очередную игру. – Пешка g7–g6. Шах королеве.
– Заметьте, Джиневра, я этого не говорил, – усмехнулся Люциус, – королева h5–h3. Вы сами это поняли, посмотрев на ситуацию глазами шахматиста. А вы не обратили внимания, что и ее, и вас с доски убрала одна и та же фигура. Чем-то вы стали опасны, вот вас и запрятали сюда.
Джинни задумалась. Картина становилась все интереснее. Немного подождав, Малфой деликатно кашлянул, напоминая, что партия еще не закончена. Девушка встрепенулась.
– Простите. Епископ e7–c5. Значит, Драко с Нарциссой тоже в игре…А вы?
– А я – здесь. В Азкабане не до игр… почти. Конь f3–g5.
– Нет, все-таки это слишком сложно. До Королевы можно было добраться гораздо проще, убить, наконец. Зачем такие странные интриги? Конь c6–e7.
– Королева h3–f3. – Люциус сделал небольшую паузу, и Джинни показалось, что он вообще не собирается отвечать. Однако, помолчав, он очень веско произнес: – На вашей руке Печать Молчания, Джиневра. За восемь лет, прошедших с ее изобретения, это всего лишь пятый случай использования. Какова цель применения такого сложного колдовства? Не слишком ли много чести для обычной убийцы – скрывать ее преступление и степень наказания при помощи столь сильной и опасной магии? Вы спрашиваете, зачем? Не знаю. Чтобы понять – зачем, надо узнать, кто ведет против вас игру. И наоборот – если мы узнаем «зачем», то поймем и кто игрок.
Его голос звучал так торжественно и печально, что Джинни почувствовала озноб. Эта печаль, временами проскальзывающая в тоне ее самоуверенного собеседника, пугала. Хотя, если подумать логически, то она для человека, который останется под этими сводами навсегда, более чем естественна. Но Малфой и здесь умудрялся казаться очень живым, что ли. Поэтому такие свидетельства упадка его духа нисколько не радовали. Жизнь начинала казаться совсем уж беспросветной.
– А какая разница? Мы ведь уже проиграли. Епископ уничтожен, Конь изолирован, Ладья стоит на месте, а Королевы, можно сказать, больше нет.
– Ваш ход, – Люциус проигнорировал ее тоскливый тон.
– Епископ e7–c5, – покорно ответила девушка.
– Конь f3–g5, – тут же произнес Малфой. Его голос вновь обрел живость и яркость. – Поймите, Джиневра, епископа не так просто уничтожить, и эту его живучесть очень многие недооценивают. Вы обращали снимание, что это единственная фигура, которая ходит либо только по черным, либо только по белым клеткам. Знаете почему? Это не две фигуры, а одна. Один двуликий Епископ. Только он может ударить сразу с двух сторон, и только он может вести двойную игру. За черным Епископом всегда надо следить очень и очень внимательно, иногда он неожиданно для всех оказывается двойным агентом, а иногда одна его ипостась отвлекает врага, в то время как другая – наносит решающий удар. Но главное – если уничтожить одну его половину, вторая станет только сильнее.
– Вы… это уже слишком, – прошептала Джинни.
– Ваш ход.
– Конь c6–e7.
– Королева h3–f3. Конь рано или поздно выйдет на свободу, – продолжил Малфой, – и с моей помощью он станет действительно сильной фигурой. Ладье нужно время, чтобы раскачаться, но когда она сдвинется с места, горе тому, кто окажется на ее пути. Прямолинейность может иногда быть и достоинством.
– А Королева?
– Ваш ход. Не отвлекайтесь, – жестко произнес Люциус.
– Пешка f7–f6. – Девушка играла уже практически на автомате, отстраненно от сознания.
– Пешка d3–d4. Королева не погибла, и вы это знаете не хуже меня. Она просто забыла, что она Королева, и чувствует себя пешкой. Теперь ей придется пройти через все поле, чтобы снова стать самой собой.
– А если она не пойдет? Не все же пешки рвутся стать фигурами, – зло произнесла Джинни и, почти не напрягаясь, воспроизвела в уме доску со всеми фигурами. Впервые это получилось у нее без заклинаний. – Пешка b6–c5. Беру вашу пешку.
– Королева f3–b3. Пойдет. Она же на самом деле Королева, которая только выглядит как пешка.
– Но она ведь об этом не помнит! – почти крикнула девушка. – И сил у нее не больше, чем у пешки! Пешка g5–g4.
– Какая вы упрямая, Джиневра, – рассердился Люциус. – Я же сказал, что пойдет. Не важно, помнит она или нет. Важно лишь то, что на самом деле она – Королева. Понимаете? Королева b3–b6. Шах. И закончим этот разговор.
– Король d8–e8, – отступила Джинни, прекрасно понимая, что партия опять проиграна.
– Конь a8–c7. Шах. Сдавайтесь и признайте, что вы недооценили кавалерию. – Малфой вновь говорил почти добродушно.
– Король обратно на d8. Гриффиндорцы не сдаются, – мрачно ответила девушка.
По-моему отличный фик, мне нравится, только... хотя печать молчания и запрещает мне называть ее имя... все же, мне кажется Гермиона здесь какая-то черствая, что ли и жесткая. Надеюсь причина этого в четырех годах жизни вне самой себя, а может в предшествующих событиях, которые я пока не до конца поняла. Или, что еще лучше, набралась от Снейпа его самых привлекательных черт характера Не принимайте это, пожалуйста за критику, или что-то подобное. Автор бог, и фик замечательный. Просто рассуждаю вслух.
--Salomeya-- Спасибо большое. Гермиона и правда не совсем такая, какой должна быть. Но это же еще не совсем Гермиона. Это нечто промежуточное между искусственной Анной Смит, готовой на все Андромахой Блэк и собственно Гермионой, чья жизнь была погублена в самом расцвете.
Не так трудно умереть за друга, как найти друга, за которого стоит умереть. Мигель де Сервантес
Глава 18. Пригород Лондона, ноябрь 2005 года
Опасайся полуправды. Тебе может достаться не та половина. (Автора не знаю)
– Я сегодня еще нужен вам, мистер Поттер? – В дверях стоял Деннис Криви, бывший гриффиндорец, а сейчас личный помощник директора Особого Отдела Аврората, руководящий всем немалым аппаратом Особого Отдела.
– Благодарю вас, мистер Криви, – Гарри вяло улыбнулся, – вы свободны. И скажите мисс Браун, что она тоже может идти. Я сам все закрою и наложу заклятия.
– Конечно, сэр, – энергично кивнул Деннис, – тогда я пока ограничусь стандартными охранными чарами.
Когда помощник вышел, Гарри устало уткнулся лбом в столешницу. Видно, он уж очень расклеился, раз даже такой формалист, как Деннис, позволил себе обратить внимание на его состояние. Стандартные охранные чары работали только на то, чтобы не пускать непрошеных гостей внутрь, выйти они не препятствовали. Так что помощник деликатно намекнул, что ничего страшного не случится, если директор забудет наложить заклятья, о безопасности позаботятся и без него.
Что бы он делал без Денниса? Гарри заметил его еще после Великой Битвы, когда кто рыдал, кто плясал от радости, а юный мистер Криви, едва отойдя от контузии, начал составлять для госпиталя списки раненых. Железный парень, один из немногих, кого не подкосила ни гибель родных, ни ужасы пережитого.
Хлопнула дверь, потом вспыхнули несколько разноцветных огоньков – активировались охранные чары. Гарри откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он и не рассчитывал, что тот, кого он ожидает, позволит сигнализации сработать, поэтому, услышав совсем рядом шелест мантии, даже не вздрогнул.
Странное ощущение, когда происходит что-то, чего ты ждал… Может, прорицатели к этому и привыкают, но обычного мага, никогда прежде не обладавшего способностью видеть будущее, такое ощущение не просто удивляет, оно пугает и завораживает одновременно…
– Добрый вечер, Поттер, – произнес знакомый голос. Нет, не просто знакомый, а долгожданный. Тот голос, который много лет снился в кошмарах, – голос ненавистного преподавателя, потом убийцы, а потом… потом так стал звучать голос совести.
– Добрый вечер, профессор, – сказал Гарри, открывая глаза, – рад видеть вас в добром здравии. Садитесь, пожалуйста.
– Смотрю, вы не удивлены, – спокойно сказал Снейп, пододвигая себе стул.
– Я вас ждал.
– Даже так?
Гарри закатал рукав и показал Мастеру Зелий Печать Молчания.
– Она иногда болит, когда я думаю о запрещенных вещах. Но сегодня ее словно каленым железом прижгли. Я сначала не понял, что произошло. А потом прилетел сюда, посидел немного, и вдруг меня словно осенило. Странное ощущение… просто откуда ни возьмись появилось точное знание – вы очнулись. И я стал ждать. Вас.
Снейп долго изучал Печать. Потом посмотрел молодому человеку в глаза и вдруг усмехнулся.
– Вот и на вас теперь метка, Поттер. Забавно мы с вами поменялись местами. Теперь я свободен, а вы – раб этого клейма.
– Свободен? – Гарри вернул профессору усмешку.
Они посмотрели друг другу в глаза и разом перестали улыбаться.
– Где она? – просто спросил Снейп.
Директор Особого Отдела закусил губы.
– Там, откуда не возвращаются…
Мастер Зелий долго молчал, глядя куда-то в пустоту. Потом перевел взгляд на Гарри. Тот был готов к разговору, ведь уже не раз прокручивал его в уме, но все равно не выдержал и опустил глаза. Он хотел что-нибудь сказать, чтобы прервать эту мучительную паузу, однако не успел – Снейп вдруг задал совершенно неожиданный вопрос:
– А точнее?
Гарри не нашелся, что ответить. Напряжение росло, он чувствовал, что это – ключевой момент и надо сделать что-то, но главное – не ошибиться, ведь от его дальнейших действий будет зависеть все. Повинуясь неосознанному порыву, он протянул руку с Печатью.
– Понятно… – вздохнул Мастер Зелий.
Напряжение спало. Вновь вернулась усталость.
– Я могу дать вам подшивки по этому делу, сэр, – тихо и виновато пробормотал молодой человек, – там, конечно, только официальная информация да домыслы журналистов, но все-таки… Сам-то я ничего не могу рассказать. Мне даже думать о ней запрещено.
– Спасибо, – Снейп тяжело поднялся и подошел к окну. – И не называйте меня «сэр», мы же не в школе, Поттер.
– Я так привык. – Гарри вытащил из ящика стола толстую подшивку, которую сам бережно собирал, и которая больше трех лет лежала в ожидании этого дня.
– Отвыкайте, – не оглядываясь отрезал Мастер Зелий.
– Хорошо, эээ… мистер Снейп, – послушно промямлил молодой человек и осторожно пододвинул подшивку к противоположному краю стола. – Вот. Тут, в общем-то, все, что есть.
– Спасибо, – еще раз сказал Снейп. И в этом тоже было что-то знаковое. Бывший слизеринский декан сказал «спасибо» дважды за пять минут, да еще кому – гриффиндорцу.
Следующие два часа стояла тишина, нарушаемая только шорохом бумаги. Мастер Зелий читал газетные вырезки молча, не комментируя и даже не вздыхая. Гарри тоже молчал, не отводя взгляда от старого другаврага. Сам он знал все, что там написано, почти наизусть и мог не глядя в альбом определить, какую статью Снейп читает в данный момент.
Вот Мастер Зелий сжал руку так, что ногти вонзились в ладонь, – это описание, в каком состоянии нашли Беллатрикс и Нарциссу. Вот он слегка вздрогнул и нервно расстегнул воротник мантии, как будто тот его душил, – это протокол допроса. А вот лицо стало таким, что Гарри захотелось спрятаться под стол, – понятно, это статья Риты о героях, ставших безумцами. Значит, уже скоро…
Молодой человек встал, стараясь двигаться как можно тише, левитировал к себе графин, налил в стакан воды и осторожно подвинул его к Снейпу. Лучше бы какое-нибудь успокоительное, но хорошего нет, а плохое неудобно подсовывать, это же Мастер Зелий как-никак.
Вовремя… Вот он и дошел до описания суда. Гарри стало еще больше не по себе, когда Снейп поднял на него глаза – пустые и страшные, еще ужаснее, чем в ту ночь на Астрономической башне, тогда в них хоть ярость горела, а теперь… К счастью, на этот раз ненависть была направлена не на него, Мастер Зелий почти сразу отвел взгляд, и молодой человек, внезапно решившись, снова взял стакан и поставил прямо перед ним. Снейп кивнул куда-то в пустоту, медленно выпил воду и снова взял в руки альбом. Подержал немного и положил обратно на стол.
И тут Гарри с ужасом понял, что Снейп боится перевернуть страницу.
И боится не зря.
Так они просидели еще несколько минут. Молодой директор Особого Отдела не двигался с места, но и не отводил больше взгляда. Странно видеть и понимать слабость того, которого ты всегда считал если не непоколебимым, то, во всяком случае, более сильным, чем дано обычным людям. А теперь перед ним сидел человек, почти сломленный горем, человек, оттягивающий страшный момент, человек, не осмеливающийся посмотреть в глаза правде.
Интересно, откуда у него эта мантия? Странная и глупая мысль, но все-таки… Неужели он уже побывал у себя дома? Нет, не может быть, оттуда бы он пришел в другом настроении. Тогда, значит, это та, что была на нем, когда его доставили в клинику. Нет, та была отправлена в суд как вещественное доказательство… Ах да… это же Джинни привезла вещи Снейпа в кли-нику святого Лазаря, чтобы все было готово, когда он очнется. Целитель еще тогда поправил ее – «не когда очнется, а если очнется», но Джинни упрямо повторила «когда очнется»…
– Поттер, у вас здесь есть спиртное?
– Что? – Гарри захлопал глазами. – Ну да, есть, конечно. Если вы не против магловского коньяка.
– Не против, – хрипло сказал Снейп. Он так и не перевернул страницу.
Гарри вытащил из шкафа бутылку. Деннис всегда сердито косился на его бар, но не пытался заставить все это убрать – повода не было, директор Особого Отдела никогда не напивался на работе. Да и вне ее тоже уже давно не пил. Не пил, потому что понял – не помогает. Но в качестве разового успокоительного, может, и сойдет.
Он щедро плеснул коньяка в хрустальный стакан, подумал немного и налил себе тоже. Когда еще будет такой повод и такая компания?
– Я могу сказать вам… мистер Снейп.
– Сказать что? – Голос Мастера Зелий был черен, как его мантия.
– Что там в последней статье. И если понадобится, у меня в шкафу есть еще бутылка.
Снейп молча кивнул. Волосы упали на лицо, почти полностью скрывая его от взгляда Гарри. Длинные черные пряди, гораздо длиннее, чем Мастер Зелий носил после войны… В клинике стригли пациентов раз в полгода, вот волосы и отросли так сильно… Молодой человек потряс головой, отгоняя глупые ненужные мысли. Надо ему сказать, сам ведь напросился.
– Там некролог.
Вот слова и произнесены.
Гарри закрыл глаза. Не то чтобы он боялся, что Снейп его убьет за неимением никого другого под рукой. Скорее, он просто не хотел видеть его лица. Никто не имеет права смотреть на людей в такой момент. Гарри нашарил на столе стакан и глотнул коньяка. Горло обожгло, зато кровь сразу быстрее побежала по жилам.
– Там написано, что осужденная на пожизненное заключение в Азкабане Гермиона Грейнджер-Снейп покончила с собой в камере. Похороны состоялись в тот же день.
Что Вам сказать, очень-очень захватывающе, интригующе и вообще интересно. Идея с шахматной партией-очень впечатлила, попрошу кого-нибудь разыграть для меня её на доске. Порадовал Малфой. Создалось впечатление, что он очень тонкий и умелый интриган, совсем не такой, каким привыкли его видеть. Спасибо большое за творчество. С нетерпением ожидаю продолжения.
Аэша Спасибо большое. Я люблю шахматы и давно уже хотела написать фик или хотя бы главу с шахматной партией (если не будет сходиться - скажите, я главу переписывала и в одном из вариантов ошиблась, описывая партию) Малфой у меня неожиданно вылез на передний план:) Но теперь уж от него никуда не деться.
viola, для начала поругаю: Я уж думала, что умру раньше, чем увижу продолжение. Нет, все-таки дождалась, чему искренне рада. Фик замечательный, это бесспорно, но хотелось бы сказать еще огромное спасибо за название. Честное слово, я не припомню еще одного случая, чтобы одно только слово, именующее произведение, содержало в себе столько трагизма! Люди, отдавшие все для победы, получили в награду лишь боль и страдания. Это все лирические рассуждения, но на меня это действительно произвело большое впечатление, так что пишите, пишите, пишите...
--Salomeya-- Спасибо:) Надеюсь, следующая глава будет быстрее, поскольку я ее выслала гамме еще в пятницу. Отдельное спасибо за слова насчет названия. Я старалась, чтобы было максимально просто и в то же время цепляло.
Спасибо за чудесный фик! Начала читать на Сказках, потом зашла сюда и оказалось, что при одинаковой нумерации глав здесь больше! Порадовалась! *сверила - оказалось, что там интермедии пронумерованы* С нетерпением ждем продолжения!!! И хотелось бы узнать у автора , если не секрет, сколько всего будет глав в фике?
Перечитала сначала и возник еще вопрос к уважаемому автору: а с какой целью Поттер сказал Снейпу, что Гермиона умерла? Как я поняла, он же знает, что ей стерли память или я что-то пропустила?. Аэша пишет:
цитата:
Порадовал Малфой. Создалось впечатление, что он очень тонкий и умелый интриган, совсем не такой, каким привыкли его видеть.
Bastinda Спасибо большое. Да, я действительно немного позже отсылаю главы в архивы. Приходится нумерацию менять, формат править, поэтому я ленюсь и шлю сразу по несколько штук.
Bastinda пишет:
цитата:
с какой целью Поттер сказал Снейпу, что Гермиона умерла? Как я поняла, он же знает, что ей стерли память или я что-то пропустила?
Совершенно верно. Но там есть определенные причины, по которым Гарри пришлось это сказать (о них будет дальше). И заметьте, он не сказал прямо, что она умерла, он просто процитировал некролог из газеты. Приходится ему лавировать, а он этого никогда не умел.
АэшаAngel Спасибо за Люциуса. На меня конечно повлияли фики Valley, после которых выводить его полнейшим мерзавцем уже не получается:) Но он не такой белый и пушистый, как кажется, с ним еще будет многое связано.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 72
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Пошла за доской ...
Не принимайте это, пожалуйста за критику, или что-то подобное. Автор бог, и фик замечательный. Просто рассуждаю вслух.
*сверила - оказалось, что там интермедии пронумерованы* 
- участник сейчас на форуме
