ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Название: Лед, ветер и пламя. Автор: Аллеранс Бета: LarNa Жанр: Adventure/romance Рейтинг: PG-13 Пейринг: ГП/ДМ, РУ/ГГ Размер: Макси Дисклаймер: Все права у Дж. К. Ролинг. Написано назло ей. Содержание: Люциус Малфой сбегает из Азкабана, чтобы спасти своего сына. Он находит Гарри Поттера и предлагает ему сотрудничество в борьбе с Волдемортом. Без учета 7 книги. Предупреждения: Приношу извинения любителям пары ГП/ДУ. Я не люблю Джинни рядом с Гарри, да и вообще не слишком люблю. Частичный ООС Люциуса. Я хотела его обелить. Честно старалась учесть все выдумки Джо. Две неточности. Не могу представить, как может Гарри убить Нагайну под носом Волдеморта, будь она хокрустом. Ну а Блэк, в образе собаки, «бегущий по волнам» и «массовый заплыв» УПСов из середины Северного моря – это, простите, за гранью моей убогой фантазии. Поэтому мой Азкабан на суше.
Отправлено: 18.04.08 21:06. Заголовок: Когда беда стучится ..
Когда беда стучится в дом, Льдом сердце вы не покрывайте. Оно гореть должно огнем. Его вы ветром разжигайте, Когда беда стучится в дом…
Когда от радостных хлопот, Лед в сердце растворится То пламя на ветру поет И молодеют лица Всегда от радостных хлопот. (эпиграф)
[align:center]Часть 1. ЛЕД. СПАСЕНИЕ ВО БЛАГО СЕБЯ[/align]
Глава 1. Узник
Узкое окошечко под самым потолком высокого помещения практически не дает света. Особенно сегодня. Там, за стенами, идет нескончаемый дождь. Небо затянуто сине-черными тучами. Струи падают на землю сплошной стеной. О каком свете в такую погоду можно говорить? И все-таки тьма в камере не абсолютна. Даже сегодня слабый лучик рождает тени. Кап... кап... кап... Даже в сухую погоду не прекращается этот мерный звук. Старые стены за столетия пропитались влагой насквозь. От нее промозгло. Но это хорошо, что звук существует. От оглушающей тишины можно сойти с ума. К звуку же капель легко привыкнуть. Если долго вслушиваться в мерный перестук капель, то можно услышать мелодию: грустную, печальную... Он уже привык к тоске и безнадежности. Он уже не кричал днем, отупев от ужаса и горя. Только ночами он продолжал вскакивать от собственного крика. Почему сны здесь такие яркие?.. Видимо, душа компенсирует отсутствие красок, звуков и света. Он не любит свои сны. Когда ему снятся кошмары, узник просыпается не в духе. Он ворчит и разговаривает сам с собой. - Так мне и надо, – глухо говорит он. Ему неприятно слышать свой хриплый голос. Но он не может отказать себе в желании слышать человеческий голос, пусть и свой. Страшные сны он не любит, но от них ему не становится тоскливо. От них он не кричит по ночам, не вскакивает. Кричать его заставляют светлые сны о доме. Жена, красивая, нежная, такая родная и любимая. Вон как она улыбается, голубка… Гладит по головке их белокурого сыночка. Сын, сыночек... глядит на него с обожанием. Ловит каждое слово. Смотрит доверчиво своими серо-голубыми глазками. - Эх, сыночек-сыночек, зачем ты меня слушал! – кричит узник, вскакивая с жесткого топчана и обхватывая голову руками. – Зачем смотрел с любовью и доверием?! Что я сделал с тобой, любимый?! Прости!.. И ты прости меня, нежная газель моя. Я предал тебя, бросил одну в этом жестоком мире. А как все славно начиналось...
* * *
- Мама, вы опять с отцом меня сватаете? Мне это надоело! – закатив глаза, протянул высокий блондин лет тридцати. - Люка, она само совершенство, – устало произнесла импозантная дама лет пятидесяти. Ее светлые волосы были немного темней, чем у сына. Она их убрала в высокую прическу. Ей совершенно не нравился такой тон. - Во-первых, перестань меня называть этими глупыми детскими прозвищами. Что еще за «Люка» или «Люци»? Я уже не ребенок! У меня нормальное имя: Люциус, – прервал ее сын раздраженно. - Но, Люк... Люциус, зачем так нервничать?! - Не прерывай меня! Я еще не высказался, – сын злился и грубил матери. Женщина нахмурилась. Ее лицо стало подобием театральной маски: с застывшим равнодушием, с долей превосходства. Это уже был манекен женщины, а не любящая мать. Эта маска тут же перебралась на раздраженное лицо сына, гася эмоции, они стали очень похожи. - Твои невесты надоели мне, – продолжил Люциус спокойнее. – Ты всякий раз утверждаешь, что они совершенство. На деле же все они – размалеванные куклы. - Нарцисса не такая, поверь. - Прекрати! Тоже самое ты говорила и о Даниэле, что недавно вышла замуж за Паркинсона. А она была просто ужасная: толстая, с приплюснутым носом мопса. - Ха-ха-ха... ой, не могу!.. Ты в своем репертуаре, – засмеялась мама заливисто и беззаботно, становясь снова живым человеком. Люциус очень любил, когда она так смеялась, поэтому он тоже улыбнулся. – У тебя все девушки, у которых есть капля жира на животе, уже толстые. К Нарциссе Блэк ты не придерешься. Она узенькая и изящная. Нари была тоненькой, как веточка. Даже теперь, спустя восемнадцать лет, жена оставалась стройной и гибкой. У нее такая шелковая кожа и глаза – серые изумительные глаза с крапинками голубизны, а по ободку радужки вообще круг яркой синевы. От этого казалось, что у жены даже белки глаз отливают синевой. Если Нарцисса была веселой, ее глаза становились почти фиолетовыми. Зато в мрачную погоду или при ужасном настроении, они темнели и становились стального цвета. Малфою нравилось угадывать настроение любимой по цвету глаз. Когда она была спокойна, а это было ее обычное состояние, то становилась беззащитной, как ребенок. Ему хотелось прижать ее покрепче к груди, защищать, баюкать... Ее личико было немного остреньким. Иногда ему хотелось назвать жену лисенком, но Нари не нравились такое сравнение. Узкий, греческий нос, изящные пальчики. Хрупкая, воздушная... Их мальчик был копией своей мамы. Люциуса даже раздражала эта девчоночья утонченность и изящество сына. Он бы предпочел, чтобы мальчик пошел в него: крупные черты лица, волевой подбородок, плечи вполне внушительных размеров и огромные руки (совсем не аристократа). Малфой боролся с обликом сына. Он заставлял его делать упражнения, бегать, плавать и отжиматься. Но мальчик рос изящным и миловидным. Когда Драко или, как звала его Нари, Дрейк был малышом, его волосики слегка вились. Вот он на старой фотографии, в маленькой мантии с кружевным воротничком – прямо девочка с распахнутыми глазками...
* * *
- Зачем, зачем я все это вспоминаю?! Зачем мне все это снится?! – простонал узник. Он прикрыл глаза. Уголки щипало. В Азкабане Люциусу часто хотелось плакать. Но он не привык к слезам. Свое слезливое настроение он приписывал воздействию, которое оказывали дементоры. Эти существа вынимали из души все светлые воспоминания. Они несли с собой тоску, безнадежность, селили в сердце лед и холод. А ему так хотелось тепла и солнечного света! Он постоянно мерз в камере. Он слышал до Азкабана, что все дементоры ушли оттуда. На деле, это оказалось не так. Многие из этих существ с удовольствием остались в этой юдоли отчаянья и печали. Им нравилась тюрьма. Тут было столько узников, радостью которых можно было питаться. И тут было все время сыро. Для дементоров это было комфортное место. Как же он вообще докатился до Азкабана? Ведь все начиналось так безобидно и даже сулило выгоду...
Люциус учился на последнем курсе, но уже интересовался политикой и положением в магическом мире. Вокруг говорили о новом могучем маге, о темном волшебнике, именующем себя Лорд Волдеморт. Этот маг обещал возродить традиции Салазара Слизерина, потомком которого он называл себя. Люциус никогда не любил полукровок, он их не уважал. О магах, разбавляющих свою чистую кровь, он думал с презрением. Он искренне считал глупостью решение взять себе в спутники жизни не чистокровного волшебника, тем более магла. Маглов Малфой вообще не считал за полноценных людей. Он никогда раньше не сел бы с ними за стол, не стал бы общаться в дружеской беседе. Конечно, как воспитанный человек, он мог позволить себе сказать пару фраз по делу, если уж возникала такая необходимость. Да и то старался избегать этого. Но больше всех Люциус ненавидел маглорожденных магов. Он не мог терпеть этих выскочек-грязнокровок, которые ходили по школе, работали в магическом мире и пытались стать равными чистокровным магам. Так его воспитали родители. Так он воспитывал сына. Родители с гордостью показывали ему их генеалогическое древо. В самом низу была прославленная Моргана. Чуть выше – вейла Елена, из-за которой началась Троянская война. По мужской линии маги были сильными, но не столь знаменитыми. Их имена не сверкали бриллиантами во всеобщей истории магии. Кто-то был знаменит своими зельями, кто-то играл в квиддич на профессиональной основе, кто-то преуспел в науках. Например, Белфур Блан попал на карточку от шоколадных лягушек за создание Комитета по экспериментальным чарам в шестнадцатом веке. Это считалось честью, сравнимой с записью в книге выдающихся волшебников. И хотя Люциус несколько скептически относился к такой «шоколадной» славе, но, при случае, показывал его карточку, чтобы похвастаться родством. Волдеморт обещал чистокровным магам власть и богатство. Его было так легко поддержать, особенно когда тебе едва исполнилось восемнадцать. Вполне импозантный мужчина с голубыми, как небо, глазами. Он тоже окончил Хогвартс, хотя и звался тогда иначе. Это было не так уж давно – около двадцати лет назад, до учебы самого Малфоя. Люциус с радостью примкнул к Темному Лорду. Ему только сразу не понравилась метка. Это было клеймо, как на рабе или животном. Хорошо, что, по старым правилам, ему не надо было кого-либо убивать. Увольте! Что, он – тупой Макнэйр, палач и убийца малолеток? Пачкать свои руки в крови… брр... Было потешно поиздеваться над глупыми маглами, шпионить за кем-нибудь, заводить выгодные знакомства, подчинять себе чиновников… Но Волдеморт год от года становился все менее похожим на человека. Его методы тоже ужесточались даже в отношении собственных последователей. К моменту рождения сына Малфой стал бояться своего господина. Тот зверствовал: применял непростительные заклятия, нападал на неугодных магов и даже мучил и убивал чистокровных. Это было неправильно! Это было ужасно! Но Темный Лорд не отпускал со службы. Он просто казнил предателей... Когда Драко исполнился год, произошло страшное и в тоже время замечательное событие. Волдеморт напал на Поттеров – древний род, не менее чистокровный, чем Малфои. Корни того рода уходили к самому Мерлину! И ничего, что молодой Джеймс, надменный выскочка, выбрал маглу. Да, он дурак! Так испортить кровь!.. Правда, ходили слухи, что Лили Эванс не просто магла. У нее в роду были сквибы, а, следовательно, маги. Хотя это могли быть только слухи, но Малфой им верил. Уж больно девица была умной для грязнокровки. Но самое ужасное было в другом. Темный Лорд хотел убить маленького мальчика, сына этих Поттеров, ровесника Дрейка! Это было неслыханно! Просто чудовищно. И тут случилось чудо: ребенок остался жив, а Волдеморт исчез. Люциус тогда испытал облегчение. Он, как большинство магов, радовался этому и поднимал бокалы за «Мальчика, который выжил», за Гарри Поттера...
* * *
Воспоминания прервал скрежет открываемой двери камеры. В тюрьме помимо охранников-дементоров работали теперь гоблины, как в банке. Именно они исполняли роль надзирателей. - Мистер Малфой, к вам посетитель, – сказал гоблин скрипучим противным голосом, пропуская в камеру человека, закутанного в черный плащ. – Свидание на полчаса. Я удаляюсь. - Привет, Люц! Не ожидал? – сказал посетитель, едва за гоблином закрылась дверь. Он скинул капюшон. Перед Люциусом стоял Джон Паркинсон, давнишний приятель. Его Малфой действительно не ждал. Джон отличался трусостью. Он старался не идти наперекор Темному Лорду, особенно теперь, когда тот стал монстром. - Приятный, но весьма неожиданный визит, – пожимая ему руку, улыбнулся Малфой. - Поверь, я весьма боюсь последствий. Ты сидишь в тюрьме. Лорд считает, что ты и остальные, кто попались, – предатели. Особенно ты… Но я не мог не придти! – нервно заговорил Паркинсон почти шепотом. - Что же тебя заставило? – удивился Люциус. - Ох, не знаю, как и начать, – замялся посетитель. – Скажу прямо: твой сын в огромной беде. Я знаю, как ты любишь Драко. Я сам обожаю свою Пэнси. Слава Мерлину, она девочка! - Что случилось, черт побери?! – заволновался узник. - Я боюсь, как бы ты не убил вестника, принесшего столь ужасную весть. - Что ты говоришь?! Я не убийца! Я, конечно, недальновидный идиот и так далее, но я не злодей. К тому же здесь стража, – возмутился Люциус. – Прекращай мяться. Договаривай! - Темный Лорд спятил. Он хочет убить твоего сына руками Дамблдора, – выпалил Джон. - Погоди-погоди. Это невозможно. Дамблдор – мерзкий тип, но он не убивает детей. Именно поэтому мой сын в его школе. Директор Хогвартса, как бы ни был мне противен за свою любовь к маглам, добрый человек. Он светлый маг, в конце концов. - Все это пустой разговор. Дамблдор не убивает детей – это верно. Но он может убить твоего Драко. Он будет вынужден это сделать, защищаясь, – пояснил Паркинсон. - Ты хочешь сказать, что Драко будет на него нападать?.. Мой сын не сумасшедший! Дамблдор – один из величайших магов. Мой сын – подросток, волшебник-недоучка. - В том-то все и дело! Темный Лорд затуманил мальчику голову идеями о славе, об избранности. А когда этого стало мало, то стал угрожать, шантажируя жизнью матери... - Что?! – хрипло перебил Люциус. - Что слышал! Драко был вынужден согласиться на такое дело, которое ему явно не по силам. Уже очень скоро мальчик пойдет убивать директора Хогвартса. Финал вполне предсказуем. Не станет же Дамблдор поддаваться мальчишке, – понурился Паркинсон. - Мерлин, какой ужас! Я один во всем виноват, – запричитал Люциус, обхватив голову руками и раскачиваясь. – Что же теперь будет? - Люк, ты всегда был скользким, как змея. Тебе надо что-то придумать, – простонал Джон и стал оправдываться: – Я не смогу защитить твоего сына. У меня же есть своя семья: жена, двое детишек, один совсем крошка. Я не могу. Пойми! - Я понимаю. Спасибо тебе. Ты – настоящий друг! Я и не знал, – сказал Люциус. - Нет. Я не друг. Я – трус, – перебил его посетитель. - Не говори так! – в свою очередь перебил узник. – Никто не стал бы рисковать своей семьей. Можно рискнуть своей жизнью, но не жизнями близких людей. - Люк, умоляю, придумай что-нибудь. Бежал же из Азкабана Блэк. Как он это сделал, я не знаю. Но он сделал это! Неужели ты хуже его? - Идея хорошая, но она неосуществимая. Я-то знаю секрет Сириуса Блэка. Он – анимаг. Этому не обучишься, сидя в Азкабане. - Ну, я не знаю. Придумай что-нибудь… Я просто боюсь за твоего Драко. Хотя в нынешних обстоятельствах это не главное, он нравится моей девочке. Она ему, вроде, нравится тоже. Но Драко никогда не говорил ей о любви. Пэнси страдает. Она хочет быть ему верной женой... – стал рассуждать Джон, будто они сидели в гостиной поместья Малфоев, а не находились в камере. – Только ты не подумай, что я намекаю на что-то. У меня и в мыслях не было... - Успокойся, – узник хмыкнул на такие рассуждения. «Поразительно, Джон хочет породниться с нашим родом даже сейчас», – подумал он. Вслух же он добавил: – Драко – странный парень. Все мое воспитание, будь оно неладно, – он вздохнул и перевел разговор на другую, более волнующую тему: – У него метки нет? - Нет, разумеется. По новым правилам, метку дают только за убийство. Причем жертву выбирает повелитель. Драко он выбрал Дамблдора. - Красноглазый монстр. Я зол сам на себя. Какого черта мы не стали защищать «Золотого мальчика» от этого маньяка? – сокрушенно сказал Малфой. - Поосторожней! Даже у стен есть уши, – прошептал Джон. – Я, как и ты, был испуган и шокирован. Ночь, демон во плоти, щуплый подросток... все было странно, нереально… Я, к примеру, струсил. Да еще его выходки с «Круцио». А мальчишка, скажу тебе, силен… Так его обставить! А казалось бы, примесь магловской крови... все такое... - Чепуха! – отмахнулся Люциус. – Скажу откровенное кощунство: Темный Лорд тоже не без примеси магловской крови. У него отец магл, – он поморщился и сказал: – Ладно, к черту, хватит обсуждать Лорда и мальчишку… Меня больше волнует мой сын, а не «Надежда магического мира». - Придумай, как убежать, – просто сказал Паркинсон. – Если бы ты мог добраться до сына, то он бы тебя послушал. Цисси на него не может повлиять. Больше они об этом не говорили. Друг просто обрисовал сложившуюся к этому дню обстановку. Полчаса истекли, и гоблин увел посетителя. Малфой остался один.
Второе пришествие Темного Лорда поистине испугало Малфоя. Он, как многие бывшие УПСы, не ждал его. К тому же, это уже был не человек вовсе, а монстр. Темный Лорд напрочь слетел с катушек. Но метка горела, прожигая кожу. В душе был ужас от страха: за свою семью, за себя самого. Люциус откликнулся на призыв мгновенно. С первых дней возрождения Волдеморта, Люциус стал готовиться к Азкабану. И все-таки тюрьма явилась неожиданностью. Сколько планов строил Малфой! Он просчитывал шаги, делал разные ходы. Все это ради одного – не попасть за решетку. Попался глупо, как дурак. Этот нереальный бой с детишками в Отделе Тайн выбил мужчину из колеи. Как он, потомственный, чистокровный маг мог скатиться до нападения на ровесников своего сына?! Ну и что, что он не применял заклятий. Он угрожал, требовал и не останавливал других. Это было так грубо, так жестоко и неправильно, что Люциус был выбит из колеи. Да и авроры появились внезапно, перекрыв возможность аппарирования. За год до событий в министерстве, Люциус видел дуэль Поттера и Волдеморта, когда подросток едва не победил. Это потрясло мужчину. Он стал задумываться: кто победит, если они снова встретятся, готовые оба к сражению. И ставил десять против одного за победу мальчишки. Но не решился, как Каркаров, скрыться от господина в неизвестном направлении. Как и Паркинсон, Малфой струсил. Он продолжил играть в эти страшные игры. Однако он готовил пути к бегству. Люциус перевел большую часть денег на жену и сына, подготовил себе поддельный паспорт и даже купил незарегистрированную палочку. Для этого он специально ездил на восток, в район скопища черных магов. Там не спрашивали ни имен, ни причин. Были у него и сбережения на имя, вписанное в магловский паспорт. Он был готов скрыться в любую минуту. Но тянул и опоздал... Конечно, Люциус предусматривал и такой вариант. Поэтому задумывался о возможности побега из Азкабана. Естественно, он не забыл пример Блэка. Глупая сцена на вокзале, когда огромный черный пес вел себя с «Мальчиком, который выжил» как человек, раскрыла завесу над тайной побега – Сириус Блэк был анимагом! Для трансформаций не требовалась волшебная палочка. Главное было научиться вызывать определенное состояние организма. Следовательно, можно было трансформироваться в любых условиях, даже в тюрьме. Люциус загорелся желанием стать анимагом. Он начал заниматься анимагией по книгам, тайком. Но года было явно недостаточно. Он почти ничего не добился, хотя уловил суть. На подбор образа не хватило времени. Попав в Азкабан, Малфой убедился, что в тюремных камерах появились железные двери, а в коридорах – надсмотрщики-гоблины. Мимо гоблина не пробежишь собакой или другим крупным животным. Они сообразительные ребята. Сразу сложат один и один. Значит, если и искать форму для анимагии, это должно быть неприметный, но выносливый зверь, как крыса, змея или голубь. Это еще больше понижало процент удачи. Кроме всего, гнетущая атмосфера тюрьмы, воздействие дементоров лишали воли. Люциус погрузился в пучину уныния и не вылезал оттуда до визита Паркинсона. Джон вправил Малфою мозги. Страх за Драко стал настолько силен, что он заглушил и отчаянье, и тоску. Люциус встрепенулся, ожил и стал повторять попытки перевоплощения. Прообразом он брал себе голубя. Голубей везде было море. На них никто не обращал внимания. А уж выносливости им не занимать. К тому же они ему чем-то нравились.
* * *
Люциус тренировался в перевоплощении по ночам, а днем отсыпался. Шли неразличимые дни. Из узенького окошка под потолком стали залетать белые снежинки, а он все топтался на месте. Малфой похудел, осунулся и чувствовал себя больным. Но страх двигал им сильней, чем воздействовала на него атмосфера и состояние. Примерно под Новый год ему удалось стать голубем. Какой же это был общипанный и больной голубь! Малфой не смог в этом образе подняться даже к окошку – у него не хватало сил. А что же тогда говорить о длительных перелетах?! Тогда он снова поменял распорядок дня. По ночам он теперь крепко спал, а днем съедал скудный рацион узника и усиленно тренировался, делая силовую гимнастику. К началу весны Люциус нарастил на своих руках довольно приличную мускулатуру. И конечно, тренировался летать по камере, тренируя выносливость. И вот однажды Люциус решил, что готов к побегу. Вечером он решительно вылетел из высокого окошка камеры. Тюрьма находилась на открытой местности, окруженная глубоким и широким рвом. Она стояла на пустоши, покрытой камнями и чахлой травой. Но даже над этой пустошью летали голуби! Это придало Малфою сил. Он смело полетел через нее. Практически это был первый настоящий полет. Было ужасно сложно. В потоках воздуха на открытом пространстве тело слушалось иначе, чем в камере. Люциуса постоянно сбивали воздушные потоки и ветер. Голубь летел неровно, рыская в небе. В конце концов, Малфой выбился из сил и приземлился на пустоши. До ближайшего лесочка еще оставалось довольно много, а он чувствовал, что его способности удерживать образ иссякают. Но выхода не было, и Люциус буквально вынудил себя невысоко взлететь и продолжил путь до вожделенного лесочка. Только среди его деревьев он мог позволить себе перевоплотиться. Иначе все его труды пойдут насмарку. Его почувствуют дементоры и заметят гоблины. Это будет конец. Поэтому он держался. Видимо, это был его день. Он на пределе возможности долетел-таки до леса и чуть ли не в полете стал человеком. Сил не было совсем. Но расслабляться было нельзя. Лес был редким, к тому же очень близко от Азкабана. Сюда наверняка залетали дементоры, так как растительность была скудной. Да и на той листья еще не распустились. Хотя уже и была ранняя весна, но еще лежал снег. И так негустой лес проглядывался насквозь еще легче. Малфоем двигало сейчас только одно – страх за себя. Теперь, после побега, его ожидал поцелуй дементора, а не просто заключение. Это было страшнее даже смерти. А ему надо было выжить ради сына и жены. Поэтому он собрал свою волю в кулак, немного размял мышцы, постарался расслабиться и снова стал птицей. Теперь его голубь летел еще хуже, но он летел. Боязнь погони подгоняла Люциуса подальше от тюрьмы.
* * *
Ночь подходила к завершению, наступал неумолимый день. Силы тоже были на нуле. Малфой задумался, где ему скоротать день. Он не мог лететь, не мог просто остаться в лесу в человеческом облике. Наверняка в тюрьме заметят, что его камера пуста. Будет погоня. По следу полетят дементоры. Это было ужасно! Лесочку не было конца, на земле лежал снег, и укрыться было совершенно нереально. Люциус брел, спотыкаясь, торопясь уйти подальше от тюрьмы, и вдруг провалился куда-то под землю. Это была засыпанная подгнившими за зиму ветками ловушка на зверя. Только в первый миг он испугался. Потом понял – это было спасение! Ведь теперь его не видно в голом лесу. А начавшийся снегопад заметет следы. Малфой огляделся. Ловушка была сделана явно из подходящего провала в земле. У нее было небольшое углубление в сторону. Да еще и ветки ели валялись в изобилии. Это, определенно, была удача. Здесь можно будет выспаться, оставаясь незаметным сверху. Беглец забрался в углубление, свернулся калачиком и закидал себя ветками. И тут силы покинули его. Он провалился в тяжелый сон, без сновидений. Сколько Люциус проспал, неизвестно. Только проснулся он оттого, что кончики его пальцев на руках и ногах стало колоть, как иголками. Он с трудом вылез из углубления и посмотрел вверх. Там была снова ночь. Но все его мышцы задеревенели. Тело не слушалось. Малфой еле-еле вылез из ловушки и огляделся. В тусклом свете луны лес был по-прежнему пуст. «Какое счастье, что на мои поиски не отправили собак! – подумал он. – Будь в тюрьме люди, они бы давно использовали этих животных. А гоблины, хоть и умные существа, но все-таки не люди. Им даже не придет такое в голову». Малфой долго разминал закостеневшее тело. Он с трудом, но преобразовался. Этой ночью, если бы кто-то следил за его полетом, то решил бы, что птица смертельно больна. Он вихлял из стороны в сторону и еле взмахивал крыльями. «Еще одной дневки в лесу я не переживу!» – думал Люциус безразлично, механически махая крыльями. Он летел и летел вперед, почти не соображая. Желание выжить и помочь сыну придавало беглецу сил. Но судьба улыбалась ему. Когда ему уже казалось, что он снова на пределе, лес закончился, и Люциус увидел домики. Кто там жил, он не знал. Но там были сараи, конюшни, там было тепло, там можно было спрятаться. На его счастье, в поселке жили маглы. Люциус это понял по одежде. Они, всего скорей, вообще не знали о тюрьме под самым их носом. Следовательно, возрастал шанс, что его не обнаружат быстро. Обследовав несколько домов, Малфой стянул в каком-то сарае чужие штаны и рубаху, переоделся. Ведь его тюремная роба была довольно грязной, рваной и холодной. Там же валялся старый и драный тулуп. Люциус обрадовался ему так, как будто увидел самый изысканный наряд в модном салоне. Тулуп – это тепло. Это спасение от холода и окостенения. Он надел его, и ему сразу стало веселее.
* * *
Пора было подумать о надежном укрытии для сна. Надо было восстановить силы. Малфой превратился в голубя и методично облетел сараи, конюшни и разные пристройки. Залетал он и в подвалы домов, разумеется, если там были окна. Наконец, он нашел, что искал. Это была кладовка. Там были запасы еды: буханки хлеба, копченое мясо, мешки с крупой и картошкой. Люциус постарался не накинуться на еду. Он едва сдерживался. Поев, Малфой стал осматриваться в своем убежище. Кроме продуктов в кладовке были огромные сундуки. На них были замки. Он дернул пару сундуков. Без палочки и ключей их не откроешь. Когда он дернул посильнее, то у одного из сундуков лязгнула дужка, державшая замок. Люциус рванул посильнее, и сундук открылся. Внутри были старые тряпки, причем они занимали треть сундука. Приглядевшись внимательней к сундуку, Люциус понял, что вполне уместится внутри и сможет выспаться, не опасаясь быть найденным, если прикроет крышку. Так он и сделал. С трудом беглец залез в сундук, закидал себя тряпками, прикрыл крышку, сделав так, что между ней и остальной частью сундука остался просвет для воздуха, и почти мгновенно уснул. Спал Люциус нервно, слыша каждый шорох, но в кладовку за день так никто и не зашел. Вылез Малфой из сундука вечером. Крошечное окошко, через которое пролетел голубь, совсем не давало проникать лунному свету, поэтому в помещение была темнота, более густая, чем в камере. Ориентируясь по памяти и стараясь не шуметь, он нашел буханки хлеба и мясо. Спокойно поел и снова уснул прямо на соломенном полу, устроив из тряпок импровизированное ложе. Разбудили его петухи… Еще ни разу в жизни Малфой не радовался так петухам. Они его обычно раздражали, если он случайно бывал в деревнях. Но в это утро, он им обрадовался. Они его разбудили на ранней зорьке. Он запоздало пожурил себя за безалаберность. Ведь его легко могли найти. А так как спал он очень крепко, то визит стал бы неожиданностью. Впрочем, по ночам люди обычно спят. Хозяева не были исключением, а посему никто не пришел в кладовку. Люциус вновь поел и забрался в сундук. Уставший человек проспал и этот день. И снова его сон никто не потревожил. Ночью он понял, что силы вернулись к нему. Он уже мог спокойно двигаться дальше. Перекусив напоследок, Малфой в образе голубя вылетел из своего убежища. Всю ночь он летел. Его полет стал ровней и быстрей. В таких перелетах, в ночевках в чужих хлевах, амбарах и кладовках, в постоянном страхе быть пойманным маглами или магами, Люциус Малфой провел целый месяц. За это время он окреп, научился воровать и вообще приспособился к своей необычной жизни. Он даже сумел украсть магловские деньги и приличную одежду. Прилетев в очередной населенный пункт и убедившись, что здесь и не пахнет магами, Люциус стал готовить себя к новой жизни. Он понаблюдал, как маглы бреются, побрился сам. Зашел в дешевую парикмахерскую и попросил обстричь и покрасить волосы и усы в каштановый цвет. Так как на нем был довольно приличный магловский костюм, его никто ни о чем не спросил. Люциус купил себе черные очки и билет на обыкновенный поезд.
* * *
Путь Малфоя лежал в Лондон. Там была небольшая квартирка, которую он когда-то купил в обычном районе под таким же образом, но созданным с помощью магии. В этой квартирке лежал его магловский паспорт, поддельные магические документы, банковские книжки. Там была запасная палочка. И главное, только добравшись до квартиры, он мог узнать о сыне. Хозяйка дома встретила его радушно. - О, мистер Смит, давненько вы не появлялись. Похудели, постарели... простите уж меня, за такие слова. Вы, часом, не болели? – сказала она. - Я много работал в последнее время. К тому же у меня неприятности, – ответил Люциус, напряженно вспоминая, что же за историю он наплел ей о себе. Он поднялся в свою квартирку. Это была его собственность, выкупленная у хозяйки дома Мери. Здесь было все, как прежде. За дешевой картиной был тайник. Малфой подошел и открыл его. Как хорошо, что он воспользовался не волшебным сейфом! Шифр он никогда бы не забыл, а вот заклятие сотворить не смог бы – у него же не было старой палочки. Люциус посмотрел на фото в паспорте и на себя в зеркале. Да… выглядел он не важно. Вот, он тут, в паспорте, какой ухоженный и упитанный, этот Эрик Смит, сорока семи лет от роду. Малфой взял в руки бумаги, где была его поддельная биография. «Какой я все-таки предусмотрительный! – похвалил он себя. – Тюрьма начисто выветрила весь этот бред из моей головы». Он стал просматривать бумагу. Эрик был коммивояжером. Это давало возможность Люциусу оправдаться перед хозяйкой дома в частых отлучках. У него была семья, с которой Смит не жил. Он развелся с женой, отдав ей дочь. Сын остался после развода с ним. Звали его Майкл, и он учился в частном пансионе. Желание иметь двоих детей, сына и дочь, было у Малфоев обоюдным. Когда первым родился сын, Люциус очень обрадовался. Он всегда хотел иметь наследника. С дочкой вышли проблемы. Здоровье Нарциссы не позволило завести еще одного ребенка. Поэтому свою мечту он осуществил в поддельной биографии, наградив Смита двумя детьми. Малфой осмотрел палочку, что когда-то купил на востоке. Она была неплоха и вполне ему подходила. Он попробовал сотворить заклинание – на столе появилась бутылка молока и булочки. Он съел все это. Потом пошел мыться. Затем лег на кровать и уснул. Когда Люциус отдохнул и привел себя в порядок, он спустился в квартиру хозяйки. Необходимо было ее предупредить, что он, возможно, привезет в эту квартиру сына. Это было необходимо сделать, так как он обещал женщине, что будет жить один. Если она не согласится на появление Драко, то ему придется искать новое жилье. - Мери, у меня большая неприятность в семье, – начал Люциус разговор. Ему было не очень приятно разговаривать так любезно с маглой, но тюрьма сильно его изменила. К тому же, он хотел понравиться хозяйке, которая, как он помнил, с самого начала пыталась стать ему советчицей и приятельницей. - О-о, что случилось? – с сочувствием спросила Мери. - У меня сын сбежал из школы, – вздохнул он. - Как я вам сочувствую. Может, я могу чем-то помочь? – спросила отзывчивая женщина. - Помните, я обещал вам жить в квартире один? – спросил Люциус. - Да, припоминаю, хотя и прошло около года с того разговора. - Если я найду сына, вы позволите нам пожить тут какое-то время? - О-о. Ну, разумеется! Я разрешу вам остаться в квартире, даже если вы привезете обоих своих детей. Я люблю детей, – сказала Мери. - Ну, они уже не дети, – Люциус колебался. Он никогда не говорил Мери ни о сыне, ни о гипотетической дочери. Сейчас от его вранья зависело дальнейшее существование. У Малфоя было неясное предчувствие, что ему еще придется иметь именно двух детей. Что за второй ребенок, он не мог пока понять. «Может, это будет Пэнси? Ерунда какая-то!» – мелькнуло в его голове. «Может, сказать, что дочка маленькая? Нет, не получится». Малфой вспомнил, что говорил Мери о давнишнем разводе, давностью лет десять-пятнадцать. Тряхнув головой, беглец соврал, не краснея. Впрочем, он давно разучился краснеть, когда врал. - Мои детки почти совершеннолетние, – сказал он. - Оба? – удивилась Мери. - Разумеется. Я разве вам не говорил? - Ну, вы столько говорили о вашем сыне, что иногда мне казалось, что он у вас единственный ребенок. – Пояснила она. - Это оттого, что я его воспитывал с пеленок, а дочь – отрезанный ломоть. Я ее плохо знаю. Думаю, что не узнал бы ее на улице, – продолжал вдохновенно врать Люциус. - Вы преувеличиваете, – засмеялась Мери. - Ничуть! Я ее не видел с детства. Она была крошкой, а теперь она – девушка. - Какая же разница у вас между детьми? Год, два? - Вы будете смеяться, Мери, они – близнецы, но ничуть не похожи, – неожиданно для себя, сказал Малфой. «Боже, что я говорю?! – ужаснулся он. – Впрочем, всегда можно ей память подправить заклинанием». - Эрик, что вы говорите?! Это потрясающе! Это была моя мечта: иметь близнецов, да еще и не похожих, к тому же, девочку и мальчика. Как вы могли упустить такой шанс? – Мери помолчала, затем сказала смущенно: – Ой, простите меня! Я лезу не в свое дело. - Ничего-ничего, – стараясь скрыть раздражение, сказал Люциус. После этого разговора он пошел в город, чтобы купить «Ежедневный пророк» и прогуляться по Лютному переулку в поисках слухов. В замок он соваться не собирался – это было опасно и для него, и для его семьи. Причем опасность грозила с обеих сторон – от Волдеморта и от властей.
Отправлено: 18.04.08 21:12. Заголовок: Глава 3. Черная метк..
Глава 3. Черная метка.
Была у Малфоя мечта – избавиться от своего клейма. Даже сидя в Азкабане, он ощущал зов Темного Лорда. Это было угнетающе и унизительно. Это было больно! Сколько книг перелопатил Малфой до тюрьмы. Ничего в них не было, хотя он и знал, что действие метки основано на Протеевых чарах. Они, правда, были улучшены Темным Лордом. Такой уровень магии был недоступен Люциусу. По крайней мере, он так думал. После побега избавиться от метки стало жизненно необходимо. Теперь у Малфоя была единственная цель – помочь сыну, защитить его. Это можно было сделать только без метки на руке. Ведь, помимо боли и унижения, призыв имел отдачу. Его могли засечь бывшие соратники. Им было бы не важно, что он сменил внешность или уехал за границу. Метка была индивидуальная, наподобие отпечатка пальца. Волдеморту стоило обеспечить связь, и Люциуса поймают. Значит, от нее надо было избавляться немедленно. Для реализации своих планов, Малфой вновь отправился на восток. Его путь лежал в Пекин, рассадник черных магов, не желающих примыкать к Волдеморту. Слишком далеко была Англия от этих трущоб. Здесь его не боялись. К тому же, тут было полно своих темных магов. Люциус вновь воспользовался магловским транспортом, а именно самолетом. Пекин встретил толчеей велосипедов и машин. Аппарировав на самые окраины, где он когда-то покупал палочку, Люциус стал бродить по местным притонам. Чтобы не выделяться, маг навел на себя чары иллюзии и чары, снимающие языковой барьер. Теперь его нельзя было отличить от обычного китайца. В одной из чайных он таки нашел, что искал – первоклассного специалиста. Ли Лонг был стар и опытен. Он сразу догадался, что перед ним европеец. Люциус не стал его разубеждать, сказав частичную правду – он назвался французом Луи Лоуазье. Это был невыдуманное имя, имеющее отношение к семье Малфоя. Так звали прадеда Нарциссы. - Ее можно убрать, сняв поверхностный слой кожи. Это больно, но не смертельно, – вынес вердикт Ли Лонг, осмотрев метку. - Вы уверены? – спросил его Люциус. - Не на сто процентов, но уверен. Будете рисковать? - Естественно. Моя семья в опасности. Только один вопрос: вы такое уже проделывали? - С такими метками я не имел дело. Но у нас есть подобная метка – печать клана якудзы. Мне кажется, что магия у них идентичная. Печать якудзы я снимал три раза. Только один раз вышло неудачно. Да и то, мне кажется, дело было в состоянии пациента. Тот болел лейкемией, – пояснил Ли. - Что ж, мне остается только надеяться на положительный эффект, – вздохнул Малфой. - Учтите, это не быстрый процесс. Вам надо пробыть здесь не менее месяца, – предупредил китаец. - У меня нет выбора, – глухо отозвался Люциус.
* * *
Если бы года три назад кто-то сказал Люциусу Малфою, что он будет жить в квартале бедных черных магов на задворках Пекина, он бы рассмеялся такому пророку в глаза. Но такого пророка не оказалось поблизости. Тем не менее, один из самых богатых и чистокровных магов Великобритании уже месяц делил свое ложе с клопами и блохами – не хватало ни сил, ни терпения чистить от них свое жилище. Процесс сведения черной метки был болезненный и долгий. Люциусу, во-первых, сняли верхнюю кожу. Во-вторых, Ли Лонг нашептывал какие-то контрзаклинания. В-третьих, руку отпаривали травами. У Люциуса ломило кости, выворачивало каждый сустав, и не только на руке, а во всем теле, как от «Круцио». Но более всего Малфоя мучил страх: опоздать, не успеть. Его терзал страх за сына. В Китае плохо распространялся «Ежедневный пророк». Поэтому газету ему доставляла из Лондона почтовая сова с приличным опозданием. Но это было лучше, чем вообще не знать новости. Кстати, о его побеге так ни разу и не сообщалось. Ни разу, ни в деревнях, ни в Лондоне, Люциус не видел собственного портрета с надписью: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ». Да и теперь газеты молчали о его побеге. Люциус мог найти только одно объяснение – гоблины, напуганные его необычным исчезновением, по-видимому, решили скрыть это от магов. Проверки же в Азкабане не проводились давно – не до того было. Туда сажали новых Упивающихся смертью и подозреваемых в этом. До Малфоя не было никому дела. Пока газеты писали о ерунде. Муссировались слухи об избранности Гарри Поттера. Да ежедневно сообщалось о погибших от рук УПСов. Сообщения про Хогвартс были скудными. Там, вроде, ничего экстраординарного не происходило. Ли Лонг не только взял плату за процедуру, но и использовал Люциуса как мастера зелий. Конечно, Малфою было далеко до Снейпа, но он многое умел. Сейчас ему было важно не растерять все деньги, поэтому он охотно помогал, за умеренную плату. Жил он все время в образе китайца и не бросался в глаза. Спустя полтора месяца после знакомства с Ли Лонгом, стало понятно, что у того все получилось. Шрама на руке не было, как не было больше и метки. Да и призывы Темного Лорда Малфой перестал ощущать почти сразу, как удалили кожный покров руки, в котором и была, в основном, сосредоточена магия. Накупив по дешевке ингредиентов для зелий и всякой магической мелочи, Малфой приобрел еще и две дополнительные палочки. Одну он подбирал специально для Драко, пытаясь воссоздать в памяти дорогой образ. Зачем он купил еще одну палочку, Люциус не мог бы ответить и сам себе. Это было из разряда той интуиции, которая заставила его врать миссис Мери о его гипотетической дочери. При покупке этой дополнительной палочки у Малфоя в магазине случился конфуз. Все время, пока он подбирал эту самую палочку, у него из головы не мог вылезти образ «Мальчика, который выжил». Тот крался знакомыми хогвартскими коридорами за его обожаемым сыном. Ранее никогда Люциус себя не ловил на мыслях об ясновидение, но это было явно виденье, правда, не понятно, к будущему или прошлому оно относилось. Маг так и не понял, что же за палочку он купил. Не мог Люциус ответить себе внятно и на вопрос: к чему было это странное видение о сыне и его враге. Пора было возвращаться в цивилизацию. Когда Люциус переступил порог лондонского дома и поздоровался с хозяйкой, Мери удивилась переменам в своем постояльце. - Эрик, вы прекрасно выглядите. Отдыхали? – встретила она его вопросом. - Я был на Востоке, в Китае, – ответил ей искренне Люциус. - О-о, всегда об этом мечтала. Все-таки профессия коммивояжера многое позволяет, что недоступно простым людям. Но я бы не могла иметь такую профессию. Это не мой стиль жизни, – вздохнула Мери. - Каждому свое, – изрек он философски. - Вы нашли следы сына? - Сына я не нашел, к сожалению. - Не отчаивайтесь, – посочувствовала она. – Вы надолго? - Нет, на день-два, – слегка поморщившись от дежурного сочувствия, ответил он.
* * *
Закончилась весна, и началось лето. Газеты молчали. Даже нападений не было. Однако на душе было все неспокойней. Поэтому Люциус решил посетить Хогвартс. Для этого он прибыл в Хогсмид поздним вечером и забронировал номер в местном отеле. Отель был крошечным, грязным и душным. Не желая ждать до утра, Люциус вышел на улицу. Его тянуло глянуть на Хогвартс. Малфой превратился в голубя и полетел в сгущающихся сумерках в сторону школы. На территорию он, однако, не попал, так как она была прикрыта магией. Это он ощутил, едва сев на забор, по характерному покалыванию в теле. Завтра он планировал пробраться в школу со стороны Запретного леса, где охранная магия отсутствовала. А пока он всматривался в светящиеся окна Хогвартса, представляя, как ученики собираются сейчас в спальнях, так как было уже довольно поздно. Вряд ли стоит лететь в слизеринскую гостиную», – подумал он. Зная характер учеников этого факультета, он всерьез опасался быть подбитым. Такой оборот дела не входил в его планы. Люциус уже собирался улетать, когда над Астрономической башней закачался зеленый череп, из которого выползала змея. Это был знак мрака. Значит, на Хогвартс напали УПСы, и кто-то был убит. Оставаться около школы стало небезопасно. Но Люциус не спешил покидать наблюдательный пункт. Наоборот он решил еще посидеть. Малфой видел падение какого-то тела, видел беготню и крики. Но он проворонил, не зная этого, собственного сына. Эх, если бы он сидел поближе к хижине Хагрида, все было бы иначе. Но этим тревожным вечером Люциус ничего не знал об этом. Он почувствовал, как магическая защита исчезла с забора, но не полетел на территорию, решив отложить визит до утра. Посидев еще немного, Люциус вернулся в Хогсмид. Утренние газеты пестрели кричащими заголовками: «Кто убил директора?», «Правда ли, что профессор Снейп убил собственного начальника и друга?», «Что теперь предпримет «Избранный»?», «Закроют ли теперь Хогвартс?». Летая в гуще взбудораженных, праздно шатающихся учеников, на следующий день Малфой осознал, что безнадежно опоздал. Убийство произошло, хотя убил и не Драко. Все шушукались по поводу Снейпа. Еще он услышал, что Драко убежал из Хогвартса вместе со Снейпом или сам по себе. «Эх, надо было все-таки вчера лететь в школу», – укорил Люциус себя, но этого уже было нельзя исправить. Сначала Люциус хотел кинуться немедленно на розыски сына, но затем подумал, что Северус не оставит мальчишку без защиты. Поэтому он решил немного полетать по территории школы. Что-то держало Малфоя поблизости от нее. В царящей неразберихе все охранные заклинания работали не в полную силу. Люциус много времени провел около Гриффиндорской башни, искренне пытаясь выведать больше. Там его охотно подкармливали малыши-первокурсники. В конце концов, Люциус смог подслушать несколько бесед «Золотого мальчика» с друзьями. Он и сам не совсем понимал, чем занимается. Будто он все еще работал шпионом. Люциус разузнал у трио о событиях вчерашнего вечера, когда был убит директор. Выходило, что Северус предпочел убить директора сам, но не позволил сделать это крестнику. Что-то было явно не так. Что-то было неправильное в поведение Снейпа. Альтруистом этого мрачного типа Малфой не считал. Люциус узнал причину: Нерушимая клятва матери, клятва, данная Снейпом Нарциссе! Вот это был номер! Другой новостью стало знание о делении души Темного Лорда на части. Поттер обсуждал нахождение предметов, в которые заключена душа, с Уизли и Грейнджер. Ему предстояло уничтожить их, чтобы попытаться убить Волдеморта. Это было важное знание, но пока не интересное Малфою. Он улетел подальше от школы и аппарировал к дому, где жил.
* * *
Подходил к концу июнь. Газеты подробно освещали похороны Альбуса Дамблдора. Малфой с волнение брал в руки газеты. Он боялся, что Снейпа поймают авроры. Он боялся, что будут заметки про его сына. Но газеты молчали. Никто не мог найти Северуса. Видимо, он вернулся к Темному Лорду. Честно сказать, Люциуса не интересовал Снейп. Его интересовал сын. Где Сев его прячет? А то, что он его укрывал, было очевидно. Зная мстительный характер Темного Лорда, Драко должен был быть наказан, причем обязательно. «Бедный сыночек! Ему теперь приходится скрываться ото всех», – думал Малфой. Люциус знал, что у Снейпа целых три дома. Собственный, где он всегда и жил на каникулах. Туда запросто приходили соратники Темного Лорда, и там была лаборатория зельевара. Этот дом вряд ли подходил для укрывания Драко. Но кто знает?! Это необходимо было проверить. Есть же теория – лучше прятать на самом виду. Малфой несколько дней летал около этого дома, залетал в комнаты и даже чуть не попался, но Драко там не было и в помине. Дом в Тупике Прядильщиков, что когда-то принадлежал родителям Снейпа, Люциус отмел сразу же. Он был хорошо известен УПСам. К тому же Снейп его ненавидел. Однако Люциус посетил его и убедился, что дом пустует. Был и другой дом, о котором не знал почти никто. Это был старинный замок, принадлежавший когда-то родителям Эйлин Принц, матери Снейпа. Замок был ненаносимым и заколдованным. Там, всего скорее, и был укрыт Драко. В него не так-то просто было попасть. Но Люциус имел туда доступ. Он неплохо ладил с крестным своего сына, не смотря на хмурый характер того. Со Снейпом было интересно общаться. Бесконечно, естественно, Снейп не сможет укрывать крестника. Дела Темного Лорда требуют неусыпной бдительности и массу времени. Частые отлучки мастера зелий могли вновь вызвать в Темном Лорде подозрения, на счет благонадежности слуги. Это естественно. Даже Люциус сомневался в искренности скользкого и скрытного родственничка. Нужно было развязать руки Северусу, забрав от него Драко. Однако Люциус не собирался торопиться в замок. Там было довольно надежно. Следовательно, у него было время подумать, как защитить себя и сына от Упивающихся смерти и Авроров. Но кто может им гарантировать безопасность, хотя бы относительную, и перед УПСами, и перед Аврорами? По мнению Малфоя, был единственный человек, способный отвлечь внимание от сына. Этот же человек мог явиться гарантом безопасности Драко. Как ни странно, но таким человеком мог быть только Гарри Поттер. Надо было встать под знамена «Святого Поттера», как дразнил давным-давно «Золотого мальчика» сын. Но как это сделать, вот в чем вопрос! Была и еще одна причина, по которой нужен был «Мальчик, который выжил». Надо было обеспечивать себе дальнейшее существование в магическом мире. Малфои должны были вновь выйти на передовые позиции в рейтингах магических семей. Такое можно было сделать только в рядах победителей, в рядах «светлых» магов. Если же Поттер проиграет... ничего не будет. Не будет привычной жизни, не будет спокойствия. Теперь, после Азкабана, Люциус Малфой понимал это как никогда. Темный Лорд не успокоится до тех пор, пока не превратит весь мир в хаос. В такой ситуации, чтобы оправдаться перед гипотетическими потомками, лучше погибнуть «за правое дело добра», чем быть в армии садистов и убийц. Давненько в роду Малфоев не было таких личностей. Да, в ней было много темных, шельмоватых, лживых и изворотливых. Но вот кровавых убийц и садистов было не так и много, особенно, в последние столетия. Проблема, как привлечь Гарри Поттера на свою сторону, встала перед Малфоем во всей своей невыполнимости. Он решил обдумать эту идею. Время терпело. Замок в лощине был надежным укрытием. И Драко, и Снейп могли подождать. В голове Малфоя роились планы: как встретить «Золотого мальчика», как этого мальчика перетянуть на свою сторону и заставить слушаться. Все последующее было неожиданностью.
* * *
Развернув «Ежедневный пророк» однажды утром, Малфой с ужасом увидел на последней странице свой собственный замок, над которым парил знак мрака. У Люциуса потемнело в глазах. Дрожащими руками он приблизил газету к себе. Небольшая заметка сообщала:
«20 июля, в 11:00, В фамильном склепе семейства Малфоев, состоится погребение Нарциссы Малфой. Скорбящие родственники»
Далее шел небольшой текст от редакции «Ежедневного пророка»:
«Муж покойной сидит в Азкабане. Он осужден за нападение на Министерство Магии весной прошлого года. Нашему корреспонденту не удалось побывать в камерах этой тюрьмы, чтобы с ним встретиться и взять интервью. В связи с создавшимся положением, тюрьма не доступна ни для кого, кроме Авроров. Сын покойной был замечен в инциденте, связанном со смертью директора Хогвартса. Ходили слухи, что он участвовал в нападении на покойного Альбуса Дамблдора. По крайней мере, Драко Малфой исчез из школы в день смерти директора. Кто же придет почтить память усопшей?.. Одно можно сказать определенно – ее французские тетушки, Магдалина и Розанна Лоуазье, которые и устраивают похороны, непременно посетят погребение».
Люциус уставился на газету и дико завыл. Он не мог сдержать себя. Свет почернел. Хотелось шагнуть из окна и улететь за своей маленькой газелью. Как она посмела покинуть его?! Что же это?.. Нет... не может быть. За что, за что ее убили?!.. Она была чиста и невинна. Самым большим грехом его драгоценной Нари была любовь к нему и к их белокурому мальчику. Но разве же за это убивают?! Никогда в жизни Люциус Малфой не ненавидел никого так, как сейчас ненавидел красноглазого демона – Темного Лорда. - Клянусь, моя милая, жизнь моя, я сделаю все, чтобы отомстить за тебя! Либо я погибну, рядом с этим мальчиком в очках, либо я убью Волдеморта! – плакал взрослый мужчина. Слезы катились из его серых, безжизненных глаз. Малфой корил себя последними словами. Как он мог из-за угрозы над сыном, не вспомнить о жене? Просто он почему-то думал, что Нарцисса давно спряталась во Франции, во владении вейл. Люциус не понимал, почему же он сам не удостоверился в этом! Он так был занят проблемами сына, что забыл об угрозе, которая висела над женой. Теперь Малфой корил себя в ее безвременной смерти. Еще сильнее стало и волнение за Драко. Как никогда, до этой заметки, повисла угроза над сыном. Он непременно придет на кладбище. Там наверняка будут и УПСы, и авроры. Превратят день скорби в балаган. Надо подготовиться. Он должен сохранить самое дорогое, что еще осталось в его жизни, – частичку своей любимой, их сероглазого сыночка. Это будет через два дня. Сегодня он должен пойти в церковь, поставить свечку за Нари. А еще, ему надо пойти в бар и напиться. Напиться, чтобы забыть о боли, забыть о безысходной тоске, которая накатывала на почти умершее сердце.
Отправлено: 18.04.08 21:15. Заголовок: Глава 4. Похороны. ..
Глава 4. Похороны.
Малфой, нечего не видя перед собой, в каком-то черном тумане, сходил в костел. Затем пошел в ближайшую магловскую забегаловку. Там даже днем можно было выпить. Место он выбирал только по одному критерию: в данном заведении никогда не увидишь магов. Зато там легко найти собутыльника, которому можно без страха «поплакаться в жилетку». Люциусу было необходимо выговориться, не навлекая на себя подозрений и бед. Его собеседником оказался обычный старый магл, спившийся от горя. Впервые в жизни чистокровный маг Люциус Малфой, кичащийся своей родовитостью, разговаривал с «презренным маглом», как со своим другом. И получал утешение. Он обнимал старика за плечи и плакал о рано ушедшей любимой жене, о сыне, местонахождение которого не знал, о тюрьме, которой нет страшней на свете. - Я погубил ее! Ты понимаешь?!.. Как я жить теперь буду? Боги, боги, что же я наделал?! – восклицал Малфой. - На все воля божья, – философствовал старик. – У тебя есть сын. Ты должен жить ради него. Ты должен найти его и наставить на путь истинный. Мне гораздо хуже. Я потерял в одночасье всех. Они были в том треклятом метро, что так недавно взорвалось. Они ехали на мой юбилей. И вот я, старый и больной старик, остался одинок. Я хотел умереть, но не смог. Ты – совсем другое дело! У тебя есть цель. Иди к ней напролом. Примиряйся с врагами, бросай друзей. Делай, что угодно, но защищай своего наследника. Он – продолжение твоего рода. Он – самое главное в этом ужасном мире. Слова собутыльника лечили убитое горем сердце Малфоя. Они вселяли в него надежду. Растроганный маг обнял старого магла, как не обнимал родного отца. Он его искренне поблагодарил и, шатаясь, вышел на свежий воздух. Люциус был сильно пьян. Нельзя было появляться в благопристойном доме Мери в таком виде. Нельзя было портить имидж респектабельного англичанина. Необходимо было проветриться. Поэтому он бесцельно побрел по ночному городу.
* * *
Малфой бродил по улочкам Лондона, стараясь не думать ни о чем. Алкоголь постепенно выветривался. Вдруг в темном переулке он увидел магические вспышки и развивающиеся черные мантии УПСов. Они окружили кого-то плотным кольцом и пытались разрушить приличный щит. Жертва уверенно отражала заклятия, но силы были неравны. Люциус, не раздумывая, кинулся на подмогу. Последние капли алкоголя вылетели из него. Он стал закидывать УПСов самыми сильными боевыми заклинаниями, которые только знал. Те, не ожидая ничего подобного, раненые и ошарашенные, аппарировали, один за другим. Малфой пригляделся к виновнику нападения. Перед ним, несомненно, стоял Гарри Поттер. На подростке были надеты потертые джинсы и свитер – обычная магловская одежда. Не было ни его знаменитых круглых очков, ни шрама. Но это был, несомненно, он. Приглядевшись, Люциус увидел толстый слой грима, плохо наложенного на лоб. Последние сомнения отпали. Подростка трясло. Он выглядел усталым и испуганным. - Вы спасли мою жизнь! Спасибо, – хрипло промолвил он. - Я рад этому, – сказал Малфой. Он так долго хотел встречи с этим подростком, что не верил своим глазам. Спасение Поттера было даже лучше, чем вся сотня планов, что строил Люциус. Поэтому он хмыкнул удовлетворенно и добавил: - Теперь по законам магического мира, ты мне обязан. Кстати, меня зовут Эрик Смит. - Я… э-э… – забормотал Поттер, судорожно пытаясь придумать вымышленное имя. - Не стоит! Не старайся напрасно. Я тебя узнал, – успокаивающим голосом произнес Малфой, отмечая испуг на лице «Золотого мальчика». – Давай, аппарируем. Он схватил Поттера за запястье и переместился в другой район Лондона. Надо сказать, что Люциус неплохо знал город. Поручения, которые давал Темный Лорд, заставляли его неплохо ориентироваться не только в магическом, но и в магловском мире. - Где мы? – спросил Поттер, оглядываясь. - В районе Вестминстерского Аббатства. Это довольно далеко от той улочки, где на тебя напали. Надеюсь, они не сели нам на хвост, – ответил Малфой. Ему очень не хотелось отпускать от себя «Мальчика, который выжил». Но давить или навязываться на подростка, Люциус не мог. Он прекрасно знал свободолюбивый характер, вспыльчивость и упрямство Гарри Поттера. Поэтому он просто сказал безразличным тоном, однако, называя подростка по имени: - Прости, что лезу не в свои дела, Гарри, но ты знаешь, почему тебя удается отследить? - Да, по палочке. Они следят за моей магией. Стоит мне произнести небольшое заклинание, УПСы непременно являются. Исключений нет, даже если вокруг меня целый отряд Авроров. Сегодня они меня здорово прижали. Два раза я аппарировал. Третий раз вы видели, – ответил Поттер. - Вот моя визитка, – протянул ему Малфой карточку, которую давно таскал с собой именно на случай встречи. Она была обработана магией, чтобы вызвать доверие и заставить позвонить. А еще по ней можно было выследить получателя. – Тут мой адрес и телефон. Если надумаешь, приходи. Я подарю тебе другую палочку. С ней тебя не будут отслеживать. - Вы делаете палочки? – спросил подросток. - Нет. У меня есть лишняя. Я хотел бы тебе помочь. Никто не узнает, что она твоя, – сказал мужчина. - Я подумаю, – кивнул Поттер. Они пожали друг другу руки и попрощались. Больше Малфой ничего не мог предпринять при первой встрече с этим юношей. «Отслежу его потом по визитке и устрою «случайную» встречу», – подумал он, аппарируя к дому Мери.
* * *
Люциус прибыл на кладбище за десять минут до начала церемонии. Погода была солнечная. Небо голубое, без единого облачка. Нарцисса лежала в открытом гробу. На голове, по традиции вейл, у нее красовался венок из белых лилий. Ее обрядили в голубое платье, которое так любил Малфой. На шее был один из последних подарков мужа – изящное золотое ожерелье с яркими, но не крупными рубинами. Он подарил его ей на пятнадцатую годовщину свадьбы. Казалось, что Нарцисса просто спит. Больше всего Малфою хотелось броситься к гробу и рыдать над телом жены. Но он не посмел. На него и так косились немногочисленные участники похорон. Пока это, и в самом деле, были Магдалена и Роза Лоуазье, да еще престарелая тетя Элен. Поэтому он просто встал поближе к гробу. У самого гроба, в голове, стояла какая-то незнакомая ему девушка в черном платье и в туфлях-лодочках. Ее платиновые волосы были аккуратно убраны в низкий хвост. Она рыдала в голос, временами припадая к гробу. Тетушки смотрели на нее с тоской и ужасом, будто желая и не смея приблизиться. Люциус никак не мог понять, кого же напоминает ему эта хрупкая девушка с угловатой фигурой и с плоским бюстом. Когда до него дошло, кто перед ним, Люциус чуть не вскрикнул. У гроба, в женском платье, стоял его любимый сын, его мальчик, его Драко. Он не посмел явиться в нормальном виде, вот и изображал девочку. Тетушки, явно, знали это. Но ни одна из них не могла преодолеть себя и начать успокаивать сироту или, хотя бы, приблизиться к нему. Люциус еле сдержал себя, чтобы не кинуться к сыну. К одиннадцати часам на кладбище появился Джон Паркинсон, в очках и парике, но с легкостью узнанный Люциусом. Он коротко простился с Нарциссой и быстро аппарировал, не глядя вокруг. Затем пришел священник и еще какой-то незнакомый господин. Люциус гадал, что за родственник явился на похороны. Они украдкой обменялись взглядами, но не признали друг друга. У незнакомца был круглый живот, длинные, черные, как смоль, волосы и квадратный очки с толстыми стеклами. Тут этот тип сделал неуловимое движение, и Люциуса озарило – перед ним стоял Северус Снейп, тщательно загримированный. Северус наклонился над гробом, поцеловал усопшую в лоб и горячо прошептал: - Я выполнил твою клятву, Цисси! И пусть мне все трудней и трудней укрывать твоего сына, но я буду делать это до предела возможностей. Потом он зыркнул недобрым, «снейповским» взглядом на Малфоя. Люциус не понял, узнал ли его Северус. Однако Снейп ничего не сказал ему. Вместо этого он крепко прижал к груди своего крестника и сказал ему еле слышно: - Держись! Жду тебя дома. Сын судорожно сглотнул, нервно покосился на крестного, но кивнул утвердительно. Снейп аппарировал, а Драко закрыл лицо руками. Ему было одиноко перед этим открытым гробом. Он не желал на него смотреть.
* * *
Люциус судорожно сглотнул, собираясь подойти к сыну. Но его остановило появление нового персонажа. Это был черноволосый подросток с зелеными глазами. На его лбу был шрам в виде молнии. Сегодня он не гримировал его, да и оделся в мантию. Вот уж кого Люциус не ожидал здесь увидеть, так это Гарри Поттера! Парень явно не знал сам, зачем пришел на кладбище. Выглядел подросток подавлено, и все время оглядывался, как будто кого-то искал. По-видимому, так и не найдя нужного человека, Поттер неуверенно подошел к гробу. Люциус слышал, как он шепнул покойной: - Прости, Нарцисса, я ненавидел твоего сына. Но я не могу пожелать даже своему врагу такого горя. Я обещаю тебе, отомстить и за него. «Девушка» в черном платье при этих словах уставилась на брюнета полубезумным взглядом. Потом подошла к нему и внезапно сказала, ломая голос: - Я не знала, что у «Золотого мальчика» есть сердце. Спасибо за участье. - Э... я был потрясен. Неужели ее сыну даже нельзя проститься с ней? Это так ужасно! – растерялся Поттер. – Когда не простишься с человеком, потом живешь ненужными иллюзиями, что смерть – всего лишь страшный розыгрыш. Поверь, я знаю! Я долго страдал о родителях, о крестном, потому что не хоронил их. «Девушка» посмотрела на него пронзительно и порывисто обняла. Люциус был в шоке. - Я – Дина, племянница, – представилась она и заплакала на его плече. - Перестань, – погладил ее Гарри по голове. - Побудь здесь со мной, пока ее не похоронят. Я считаю ее своей мамой. Мне так тяжело и одиноко! Тетушки для меня чужие, – попросила Дина, обвивая шею Поттера и утыкаясь лицом в его грудь. Поттер выглядел смущенно и растерянно. Он неуклюже обнял Дину и стал нашептывать ей слова утешения. Люциус больше не мог вынести эту сцену. Его ангел белокурый, его сыночек думал, что стоит над гробом матери абсолютно один и его поддерживает в горе только его враг, ставший родным и близким перед лицом ужасного горя. Это было неправильно и жестоко по отношению к Драко! Малфой должен был объяснить сыну, что стоит рядом с ним в этот страшный день. Правда, ему не хотелось раскрываться перед Поттером. Только не здесь и не сейчас! Уж слишком неподходящая была обстановка. Поэтому Люциус шагнул к сыну и, глядя на него пристально, произнес по-французски: - Mon petit polisson, cheri!* – «Шалунишка» – это было детское прозвище, которое дала сыну Нари. Больше никто его не называл так. - C’est impossible!** – воскликнул сын. Он отпустил Поттера и кинулся на грудь Люциуса. Затем крепче прижался к нему. Из его серых глаз опять потекли слезы. - Не плачь, все еще образуется, – погладил Люциус его по голове. Драко посмотрел недоверчиво, будто все еще сомневаясь, что перед ним отец. Затем, видимо, решил, что не ошибся, и тихо спросил: - Ты меня заберешь? - Скоро. Ты сейчас в замке у «vipere»? – «Ехидной» или «подколодной змеей» называла Снейпа, за глаза, все та же язвительная Нарцисса. - Да, – коротко ответил сын, все еще изучая его лицо. Люциус, наконец, отпустил Драко и нагнулся над Нарциссой. Не утерпел и поцеловал ее в губы. Со стороны тетушек послышалось возмущенное кудахтанье по-французски. Тогда Люциус сказал громко, работая на публику – прозвище предназначалось для ушей тетушек: - Спи, ma brindille, bien-aime!*** Я приду немного позже. Тетушки как по команде вскрикнули, прижали ладошки к губам и уставились на него с ужасом. Они явно догадались, кто перед ними. «Веточкой» Малфой называл Нарциссу в период жениховства, гостя у этих милых женщин. Он едва кивнул им и встал у гроба, рядом с сыном.
* * *
Тетушки подошли ближе к гробу. Они плакали и комкали свои платочки. Люциус стоял так близко от сына, что слышал стук его сердца, на его глазах блестели слезы. Драко крепко сжимал руку «Мальчика, который выжил» и из его глаз тоже текли слезы. Поттер еле сдерживался, чтобы тоже не заплакать. Священник начал службу. Все в последний раз поцеловали покойную в лоб, прощаясь с ней. Теперь плакали все, даже Поттер. Гроб пришлось взять именно ему и Люциусу. Нести было тяжело. Ни тетушки, ни Драко не прикоснулись к нему. Сын явно побаивался гроба, да и «играл» роль девушки. В склепе гроб подхватили специальные рабочие. Они опустили его на место и закрыли могильной плитой. Затем тихо кивнули и молча удалились. Тетушки постояли пару минут, затем сказали, обращаясь к остальным: - Мы не имеем возможности позвать вас на поминки. Но у входа в склеп есть кагор и закуска. Это вам. Может, увидимся в более счастливые времена, – они поклонились могиле в последний раз, кивнули Малфоям и аппарировали. Люциус и два подростка остались в склепе одни. Драко по-прежнему держал Поттера за руку. Все молчали. Затем вышли к импровизированному столу. Выпили, не чокаясь, «за упокой». Сын обнял своего отца, поцеловал и прошелестел в ухо: - Жду поскорее. На дверях пароль «Дрейк». Его подозревают. Мне страшно! Затем он подошел к Поттеру, обнял его и проговорил взволнованно: - Твое присутствие принесло мне удачу, – и вдруг поцеловала подростка в губы. Тот опешил и покраснел. Люциус задохнулся от удивления, а может, и от возмущения. Он хотел что-то сказать, но не успел. Внезапно появились два УПСа. Поттер мгновенно установил щит, прикрывая всех троих. Драко, все еще прижимаясь к нему всем телом, смотрел на это испуганно. «Золотой мальчик» выкрикнул: - СЕКО! СЕКТУМСЕМПА! При звуках последнего заклинания, Драко побледнел, отскочил от Поттера и уставился на него зло. Видимо, заклинание будило в сыне какие-то ужасные воспоминания, связанные с «Мальчиком, который выжил». УПСы повалились на землю с кровавыми ранами. Особенно досталось тому, кого настигло неизвестное Люциусу заклинание. Они с трудом аппарировали, даже не поднявшись с земли. - Дина, аппарируй! Мы приберем здесь, – приказал Малфой сыну. Тот кивнул и растаял в воздухе. Люциус произнес очищающее заклинание – перед склепом была снова чистота. Он посмотрел на Поттера. Тот изучающе смотрел на него. - Вы друг семьи? – хрипло спросил Поттер. - Можно и так сказать, – кивнул Люциус. - Неужели невозможно было организовать так, чтобы сын простился с матерью? Это так ужасно! – пробормотал Гарри. Видимо, это его сильно волновало. Малфой не знал, что сказать. Тут внезапно появились еще четыре УПСа. Они стали обстреливать их заклинаниями. Потом появилась еще пара Упивающихся смертью. - Пора уходить отсюда, – сказал Люциус, хватая Поттера за руку и срочно аппарируя, два раза подряд. - Вы меня спасли! Уже второй раз подряд! – воскликнул «Золотой мальчик». – Где мы? - Какая тебе разница? Надеюсь, мы оторвались, – сердито буркнул Малфой. – Ты так и не сменил палочку! Поттер его плохо слушал. Он стал рассуждать, горько и ожесточенно бросая слова: - Господи, да они вовсе не за мной приходили туда. Они же ищут Драко, как и наши. - Ты прав наполовину. На кладбище они искали Драко. Но потом они пришли за тобой. «Золотой мальчик» им интересней, чем «Серебряный», – ответил Люциус. Он пошел по улице, косясь, идет ли за ним Поттер. Тот шел, не разбирая дороги. Говорить не хотелось, но и терять подростка тоже.
---------------------------------------------
* Mon petit polisson, cheri! – мой маленький шалунишка, дорогой (франц.) ** C’est impossible! – это невозможно (франц.) *** ma brindille, bien-aime! – моя веточка, любимая (франц.)
Отправлено: 18.04.08 21:18. Заголовок: Глава 5. Попутчик. ..
Глава 5. Попутчик.
Малфой и Поттер медленно шли по улице. «Мальчик, который выжил», не замечал ничего. Он о чем-то усиленно думал. Люциус целенаправленно вел его к дому Мери. Он не хотел больше его отпускать. Да, сегодня был не подходящий день. Ему хотелось забиться в угол и выть, оплакивая смерть Нари, но дело есть дело. Судьба дважды уже сводит его случайно с Поттером. Этим стоило воспользоваться. Малфой разорвал молчание, сказав: - Ты устал. Зайдем ко мне, – Поттер молча кивнул, соглашаясь на предложение. Люциус осмотрел себя и Поттера с ног до головы. Ранений они избежали. На них была только грязь. Он преобразовал мантии в магловский наряд: джинсы и свитер. Ничего не говоря, сменил у спутника цвет волос. Затем спросил подростка: - У меня к тебе просьба. Выполнишь? - Смотря, какая. Хотя, вы меня дважды спасли. Выполню, – согласился Поттер. - Мы зайдем в оптику. Купи себе линзы, изменяющие цвет глаз. И давай замаскируем твой шрам, как следует, – сказал Люциус. – Я тебе еще и цвет волос сменил. Они каштановые. - Хорошо. Меня тогда никто не узнает. Только у меня нет денег. Я не собирался ходить по магазинам. У меня дома все есть, – смутился подросток. - Деньги можно отдать и потом. Я не откажусь, если ты мне вернешь деньги за линзы, – Гарри кивнул. Люциус продолжил: – Что касается дома… Туда ты успеешь всегда. Он у тебя где? У тети и дяди? - Нет. Я скитаюсь. Правда, у меня есть свой дом, но… Поттер оборвал себя на полуслове, либо специально, либо потому, что они вошли в оптику. Там они подобрали линзы. Малфой сказал: - Моя хозяйка Мери – очень любопытная особа. Она – магла. Я представлю тебя ей как своего сына Майкла. Не сердись на нее, она бывает весьма дотошна. Поттер согласно кивнул. Они подошли к дому. Мери сидела на скамеечке. - Ох, мистер Смит, вы нашли сына? Как я за вас рада! – сказала она, подскакивая с места и подлетая к ним. - Да, миссис Мери! Такое счастье! – преодолевая свое горе по-возможности, отозвался Люциус. Фраза вышла не слишком веселой, но женщина не заметила этого. - Майкл, тебе совестно, что ты огорчил так отца? Как же так, сбежать из школы, доставить отцу такие тревоги и хлопоты. Ай-яй-яй! – решила она поучить подростка. Поттер хмыкнул, посмотрел на спутника и, потупив глазки, сказал покаянным голосом: - Да, мэм! Я раскаялся! Мери осталась довольна тоном и словами Гарри. Поттер последовал за Малфоем в его квартиру, стараясь быстрее сбежать от женщины.
* * *
Они вошли. Поттер огляделся. Ничего не выдавало в квартире, что ее занимает маг. Все травы, ингредиенты для зелий, котел, весы были убраны в шкафах и в холодильнике. Стояли обычные магловские приборы и на стенах висели неподвижные картины. - Вы умеете маскироваться, – сказал Поттер. - Да. Ты этим почему-то пренебрегаешь. Любишь пощекотать себе нервы? – осведомился Малфой. Ему хотелось поучить этого выскочку. - Меня все время достают УПСы. Я не желаю ходить под охраной. Лучше я стану рисковать, чем буду обязан Министерству. Я этого не желаю, – сердито сказал «Избранный», не прислушиваясь к его словам. - Не любишь Авроров и Министерство?! – спросил Люциус. Поттер согласно кивнул головой. – Надо же! Кто бы мог подумать… Ну, да ладно… Поговорим о твоей безопасности. У меня есть теория, как тебя выслеживают. Хочешь узнать? «Мальчик, который выжил», вновь кивнул. Малфой сказал: - Первая причина, как я уже говорил, да ты и сам знаешь, это, безусловно, твоя палочка. Другая причина, я думаю, – твой мозг усиленно сканируют. - Легилименция?! Как я не подумал? – удивился Гарри. - Тебе надо учиться закрываться. Я мог бы поучить тебя, хоть и не являюсь лучшим в этом деле. У тебя был самый лучший учитель, но он не хотел учить, – проговорил Люциус. Гарри нахмурился, вспоминая Снейпа. Он изучающе глянул на Малфоя, пытаясь проникнуть в его мозг, но тот, предвидя это, закрылся. - Вы слишком много обо мне знаете. Странно, – покачал головой «Золотой мальчик». - Я пристально слежу за тобой, – ухмыльнулся Малфой. - С чего вы решили помогать мне? – недоверчиво спросил Поттер. - Хочу из добрых отношений с тобой извлечь пользу. - Какая может быть от меня польза? - Поверь мне, очень большая, – сказал, ухмыляясь, Люциус. – Причастность к славе победителя, например. - От общения со мной можно нажить одни неприятности и геморрой, – весело сказал Поттер. В его глазах появились лукавые бесенята, заражая собеседника беспечностью. Но взор быстро потух. Вместе с ним потух и Малфой. Он сказал серьезно: - Я просто хочу помогать тебе. У меня свои счеты с красноглазым демоном. Одному плохо. Тебе нужны спутники, чтобы прикрыть тылы. Мне тоже. Я много знаю и умею. - Я думал, что мне надо быть одиночкой. Я боюсь за близких мне людей. Вот недавно был на свадьбе у брата лучшего друга. Мой друг и его девушка, моя близкая подруга, между прочим, хотели сопровождать меня. Моя девушка тоже рвалась в бой. Я сбежал, обещав вернуться, но я не вернусь, – горько сказал Поттер. - О-о… В нашем случае, ты не станешь испытывать ничего подобного. Я тебе не друг и не родственник. Ты не станешь меня жалеть. Так что, я могу быть твоим попутчиком, – Люциус вздохнул. – В конце концов, я могу даже настаивать. У меня есть некоторые права. Я же тебя спас. Я предлагаю помощь, не отвергай ее. - Я, в принципе, не против. Одному, и в самом деле, тяжело. Но я так мало знаю о вас! Малфоя смутили эти слова. В нем боролись два чувства: не раскрывать себя подольше, привязав к себе Поттера, и желание сказать правду. Это была дилемма. И вновь у него внутри появилось интуитивное мнение: «Мальчик, который выжил», не простит лжи. Он скорее простит честного врага, который изменился. Момент сегодня вечером был наиболее благоприятный. Поттер был подкошен бедами, без конца падающими на него. Смерть Нарциссы, как ни странно, обострила чувство одиночества и беззащитности в подростке. Интуиция вопила: «Куй железо, пока горячо!». Хоть он и был убит горем в этот печальный день, Малфой послушался интуицию.
* * *
Поттер сидел почерневший, осунувшийся. Он никак не мог отойти от похорон чужого ему человека. Он прикидывал ситуацию на себя. На его лице и в голове ясно читалась жалость к врагу, к Драко, за то, что тот не смог проститься с матерью. «Чертов гриффиндорец! – зло подумал Люциус. – Это его безграничное благородство… Но, с другой стороны, меня трогает его искренность. У гроба моей возлюбленной должны были стоять только такие люди, которые искренно сопереживали. Я его даже люблю за это». Молчание затягивалось. Вечерело. Малфой налил два бокала вина и протянул один Поттеру. На его глазах блеснули слезы, и он сказал с дрожью в голосе: - Давай еще раз помянем милую Нари, нежный цветок! Они выпили, не чокаясь. Малфой вздохнул и сказал глухо: - Есть ритуал, который может связать кровью спасенного и спасателя. Но, перед тем как это сделать, я должен тебе сознаться во всем. Ты имеешь права знать, с кем свяжешь себя. Поттер взглянул на собеседника удивленно, но промолчал. Он внимательно слушал. Люциус продолжил, стараясь называть подростка по имени. Это вызывало некоторые сложности. Он не привык называть «Золотого мальчика» по имени. - Я многие годы был Упивающимся смертью, Гарри. Я никого не убивал. Но… я делал ужасные вещи. Мне нравились идеи Темного Лорда. Особенно вначале, до истории с тобой. Я был тогда высокомерен и молод, – Поттер смотрел на него изучающе, но молчал. Малфой продолжал: – Когда он исчез, моему сыночку было год. Я радовался со всеми вместе его исчезновению. Ты мне можешь не верить, Гарри, но это было так… Потом было его возрождение. Я повел себя как трус. Я испугался за семью, за себя. Я не сбежал, как Каркаров. Я виню себя в этом. Люциус умолк. Он налил себе снова и выпил. Поттер упорно молчал. Его глаза подернула какая-то пленка. Он мучительно думал о чем-то, поглядывая на хозяина квартиры. Тот молча поблагодарил его за то, что не перебивает, и продолжил: - Затем я участвовал в страшном деле. Это претило моим принципам, но я не посмел ослушаться. Однако события потрясли меня настолько, что, когда пришли авроры, я растерялся и не успел сбежать… Я так готовился скрыться от своего хозяина. Так готовился! Вместо этого я попал в Азкабан… «Мальчик, который выжил», воззрился на него, судорожно сглотнул и задал вопрос: - Вас отмазали? Оправдали? - Нет, Гарри! – покачал головой Малфой. – Я сбежал. - ЧТО?! Оттуда невозможно сбежать. Особенно теперь, после того как… – Поттер споткнулся об имя крестного. Люциус это понял и стал пояснять: - Да-да… Там считают, что все предусмотрели, после побега твоего крестного. Прости, что говорю об этом, – Поттер стал еще грустней, но кивнул. Он ловил каждое слово. – Теперь там гоблины и двери железные. Но они кое-чего не учли. Там нет решеток на высоких окнах. «Золотой мальчик» глянул на него заинтересованно и спросил: - Как же вы сбежали? - Я стал голубем. Я стал анимагом, – ответил Малфой. - Вот так просто? – недоверчиво хмыкнул Гарри. – Си… Сириус учился этому три года. Он уже был анимагом. А вы? - Я учился около года, но не успел подобрать образ. Потом, в тюрьме, у меня появился стимул, который двигал мной. Это был страх за семью, за родного ребенка. Темный Лорд решил уничтожить моего наследника. Разве меня могло что-то остановить, Гарри?! – взволнованно заговорил Люциус. – Я сделал невозможное! Я стал птицей и полетел… Я летел быстро, как мог. Газеты успокоили меня. Я решил обезопасить себя от хозяина… - В каком смысле? – спросил гриффиндорец, перебивая. - Метка у каждого своя, как отпечаток пальца. Именно так вычислили Каркарова. Он скрывался. Жил в землянке, в лесу, но туда доходили призывы Темного Лорда. Я, когда сидел в камере, тоже ощущал зов. Ну а хозяин ощущает ответ, позволяющий определить местоположение носителя метки, – объяснил Малфой. – Как бы я не скрывался, с меткой это нереально. Рано или поздно меня бы убили. - Ужас-то какой! – искренне воскликнул «Золотой мальчик.» - Да. Вот я и спешил. Я же хотел защищать семью, а не наоборот. Малфой закатал рукав и показал чистую руку. Поттер присвистнул.
* * *
Люциус надолго замолчал. Молчал и Гарри. Хозяин налил вина, выпил, сказал глухо: - Прости, я так много сегодня пью. У меня, поверь, есть причина. На чем я остановился?.. Ах, да… представляешь, я почти опоздал. Я снова спас себя, но не спас свою любимую. Ты представляешь, Гарри, как это больно, – Поттер кивнул. – Да… ты представляешь… Мной сейчас двигает только страх за сына и чувство мести. Я хочу отомстить. Мне не будет жизни, пока жив Темный Лорд. Ты веришь мне, Гарри? - Я верю вам. Вы искренны, – сказал Поттер. Малфой обхватил свою голову руками. Из его глаз побежали слезы. «Зря я так много выпил. Раскис перед мальчишкой», – подумал он, но не смог остановить слезы. Горе затопило все его сердце. Перед глазами стоял гроб, где спала любимая. Люциус собрал все свое мужество и продолжил говорить: - Прости, я расклеился… Ты, Гарри, сильный. Тебя преследуют несчастья, а ты так мужественно держишься. Ты восхищаешь меня, мальчик. Я, видимо, слаб. Теперь я могу в этом признаться. Я был самовлюбленным кретином. Я лелеял свою гордыню. Я презирал низших и так воспитал сына. И с чем я остался?.. Сын в бегах. Любимая – в гробу. Я не подниму свою палочку, если ты захочешь убить меня. Я, может, даже малодушно хочу смерти, чтобы уйти за ней, за моей сероглазой голубкой. - Зачем мне вас убивать? – спросил Поттер. - Я не Эрик Смит. Как же ты не догадался об этом… – тихо ответил Малфой. Поттер пристально посмотрел на него. Было в его взгляде, кроме сочувствия, удивление и узнавание. Он встрепенулся, хлопнул себя по лбу и хрипло сказал: - Вы – Люциус Малфой?! Невероятно! - Да, это я, Гарри, – подтвердил мужчина. - Вы потрясли меня, – сознался Поттер. Малфой молча снял линзы, дотронулся палочкой до волос, меняя цвет, и опустился на стул, обхватив себя руками. «Золотой мальчик», напротив, стал ходить по комнате из угла в угол. Затем налил себе вина и выпил. Снова походил, тряхнул своей шевелюрой и сказал: - Вы сегодня предлагали мне помощь. Вы дважды спасли мою жизнь. Я вас совсем не знал. Сознаюсь, я плохо к вам относился. Но вы – живой человек, любящий отец и муж. И это так правильно!.. Вы еще говорили, что я не стану волноваться о вас. И это тоже правильно!.. – Гарри смутился и добавил, оправдываясь: – Иногда я бываю жесток. Это роднит нас... Короче, я согласен, чтобы вы стали моим попутчиком. Малфой посмотрел на него потрясенно. Он никак не ожидал такого поворота с такой легкостью. Он был готов упрашивать и уговаривать «Золотого мальчика». Люциус посмотрел подростку в глаза. Тот тоже изучающе смотрел на него. Потом проговорил: - А как же ваш сын? Что с ним будет? Кто его прячет? Он даже на кладбище не пришел. - Я сына не брошу, – твердо сказал Малфой – Его надо скрывать от УПСов и от Авроров. Темный Лорд приговорил его к смерти, а авроры – к Азкабану. Но я не знаю, как вы сможете сосуществовать рядом? Вы так ненавидите друг друга. Даже не знаю, кто из вас ненавидит другого больше. Но его надо забирать из убежища немедленно. Он боится. Только рядом с тобой его не заметят. Вот ведь как странно! - Я могу обещать вам сегодня, что постараюсь не убивать вашего сына. Я постараюсь быть терпимей. Вы не представляете себе, как мне его жаль! Я сам себе удивляюсь. Он всегда был моим врагом, но уже несколько месяцев я жалею врага, – сказал Поттер, удивляя Люциуса. Малфой подошел к подростку и крепко пожал ему руку, затем порывисто обнял.
* * *
Они сели рядом на диван. Никто не говорил ни слова. Каждый молчал о чем-то своем. За окнами была глубокая ночь. Они пили. Наконец, Поттер заговорил быстро, будто пытался избавиться от слов, что вылетали из его рта: - Я весь год подозревал вашего сына. Ходил за ним следом. Надо мной смеялись мои друзья. Потом я сделал гадость… страшную гнусность. Мне так стыдно! Он плакал в туалете. Потом поднял на меня палочку. А я,… я применил неизвестное для себя заклинание. У меня была книга по зельям, на полях которой были разные заклинания. Она мне помогала… Я не знал, что эта книга Снейпа. Если бы я знал, я бы не рискнул применять заклятия, придуманные им. Когда я произнес заклинание, то Драко оказался весь в кровавых порезах. Я думал, что убил его! Я поступил хуже, чем поступал мой отец. Я… я был потрясен! Гарри обхватил голову руками, вскочил с дивана и стал метаться по комнате. Он говорил все быстрее и путаней. Малфой молча слушал. - Этот ужасный день. Инферни… пещера… яд, что я помогал пить Дамблдору… Черная метка над Хогвартсом. Директор заколдовал меня. Я был невидим и недвижим. Но я все видел и слышал… Драко был такой испуганный. Он не знал, что делать. Волдеморт велел ему убить директора, но Малфой не мог. Его руки тряслись. А потом… потом появился Снейп. Он отбросил Драко, и… Я бросился за ними. Я преследовал… Я ненавидел Снейпа, как никогда, но мне было страшно за вашего сына. Мне его было жалко… Поттер перестал бегать, устало свалился на диван и стал говорить тихо, глухо: - Сообщение о смерти Нарциссы потрясло меня. Она же безвинная жертва! Вы будете смеяться, но мне очень захотелось явиться на кладбище и утешить вашего сына. Я же знал, что его некому пожалеть, обнять… Даже такой надменный кретин нуждается в жалости и утешении. Он не заслуживает такого горя! А он не смог даже проститься с ней… это… Поттер снова обхватил свою голову руками и закачался из стороны в сторону. Ему было очень плохо. Такой долгий день измотал его. Малфой смотрел на подростка изучающе, будто что-то прикидывая. Больше всего ему хотелось утешить этого мальчика. Поттер потерял столько дорогих сердцу людей. Он был так одинок. Не рискуя, да и не желая обнимать парня, Люциус сказал то, что могло хоть немного утешить его сейчас: - Гарри, это не совсем так. Ты видел Драко на кладбище. - Я?! Видел?! Когда?! – удивился Поттер. - Не сердись только, – предупредил Малфой. – Он плакал на твоем плече, держал тебя за руку. Он обнимал тебя. Это был он, Гарри. - ЧТО?! – глаза Поттера округлились от понимания, рот открылся от изумления. Он покраснел, вспоминая, как вела себя Дина на кладбище и ее поцелуй. - Скоро в этой квартире появится твоя сестра. У Эрика Смита двое детей: мальчик и девочка, разнояйцовые близнецы, – хмыкнул Люциус Малфой, лукаво поглядывая на «Мальчика, который выжил», и предвидя его реакцию на свои слова. Как и ожидалось, тот посмотрел на него безумными глазами и смутился еще сильнее.
Конечно, выбелить Малфоя-старшего, к сожалению, получилось не совсем правдоподобно, но попытка совершить почти невозможное была, можно сказать, весьма достойная. Что касается поведения главного персонажа данного отрывка (Люциуса), могу сказать только одно: в некоторых местах оно несколько инфантильно и по-максималистически идеалистично - все-таки большинство взрослых людей не ведет себя подобным образом. Вроде бы и мотивы поступков все грамотно прописаны, но нюансы требуют небольших доработок. А его забывчивость о существовании Нарциссы на протяжении целого года? Почему во всех его мыслях фигурирует исключительно сын? Вы его показываете как горячо любящего мужа, и только потом уже - отца, однако же первостепенным становится для него защита наследника (как я понимаю, действует принцип: детей защищают родители), а не Нарциссы и сына, что выглядит, на мой взгляд, странновато. Также маловероятным мне кажется тот факт, что Поттер решил "осчастливить" своим присутствием похороны совершенно посторонней женщины, матери врага, которого ему стало якобы жалко. Сомнительно-с. Если только м.Поттер не озадачился посещением всех более-менее светских происшествий (свадьба ли брата друга, провожание в последний путь матушки школьного недруга etc). Ну да ладно, спишем это на чрезмерность самого жанра (слэш, как-никак) в своем самом неожиданном проявлении. Ах, да, что касается фигуры незабвенного Драко! С какой же это он радости вырядился в женское платье, если, во-первых, все маги носят мантии, во-вторых, не встречала вживую ни одного представителя мужского пола, пошедшего внешностью в мать, который хотя бы под угрозой смерти надел женскую одежду, можно было ограничиться банальным изменением фенотипа, как и поступили все прочие присутствующие. В вашу защиту могу сказать, что если бы вы описали всё именно так, как предлагаю я, получилось бы куда менее эффектно и красочно. И впечатлений от прочтения возникло бы меньше. Зато мне очень как-то понравился фрагмент первой случайной встречи м.Малфоя-старшего и м.Поттера-единственного-и-неповторимого. Действительно, вот сюрприз так сюрприз! Даже в нашей скучной реальности встречается подобное. В общем, впечатления от фика положительные, несмотря на некоторые огрехи с вашей стороны. С нетерпением ожидаю продолжения вашего произведения, наполненного героизмом ваших персонажей.
Отправлено: 22.04.08 01:43. Заголовок: Спасибо всем за отзы..
Спасибо всем за отзывы. Tochka Поттер, мне кажется, - человек настороения. Вычитал в "Пророке" о похоронах и пошел. С Нарциссой, и правда, вышла у меня неувязочка. Люциус мог бы и слетать, а смерть все равно стала бы неожиданной. Почему-то я это забыла. Драко в женской одежде... Думаю, он поддался эмоциям Морганы. Хотя вы абсолютно правы, писалось для эффектной сцены.
Отправлено: 22.04.08 01:48. Заголовок: Глава 6. Замок Принц..
Глава 6. Замок Принца-полукровки.
На следующее утро Малфой проснулся со страшной головной болью. Они засиделись вчера до трех или четырех часов. Молчали и пили. Поттер тоже чувствовал себя не лучше. Люциус привел себя и его в порядок. - Я хочу сегодня же привезти Драко. В крайнем случае, завтра. Ты не против? – спросил он Гарри. - Нет, конечно. Вы же один поедете за ним? – ответил тот. - Разумеется. Я хотел еще спросить тебя о ближайших планах. Знаешь, мой сын бывает несносным. Лучше обсудить сейчас, – сказал Малфой. Поттер несколько минут обдумывал ответ, а потом решил стать откровенным. Просто он устал за это время от бессмысленной беготни от Пожирателей смерти, и ему нужна была помощь, а Малфой все-таки был раньше близок к Волдеморту, следовательно, должен был знать о хокрустах. Поэтому он сказал: - Мне надо искать хокрусты. Вы знаете, что это? – Люциус кивнул утвердительно. – Но сначала я планировал посетить могилу родителей. Мои друзья рвались со мной. Я этого не хочу. Я боюсь за их безопасность. Я уехал, обещая вернуться, но я не вернусь. Лучше я поеду с вами. Как вы и говорили, вы – хороший спутник. - Ты прав. Появление твоих друзей в долине вызовет внимание. Я же предприму все необходимое, чтобы нас не заметили, – Люциус помолчал и добавил с ухмылкой: – Пойду, сообщу Мери, что скоро здесь появится моя дочь. Придется Драко побыть девочкой. Это еще больше законспирирует вас обоих. У Поттера покраснели скулы, но он молча кивнул. Малфой пошел к хозяйке. - Мери, вы невольно оказались провидицей, – начал он невесело. Люциус был одет в черные брюки и в такую же рубашку. - Что случилось, Эрик? На вас нет лица! – спросила чуткая женщина. - Видите ли, моя жена умерла. Я давно с ней не жил, но я любил ее. Моя дочь осталась одна. Я еду за ней. Прошу немного присмотреть за моим мальчиком. Он несколько подавлен. Но особо к нему не лезьте. Эти подростки бывают несносны. Майкл именно такой. - Я обещаю быть корректной, – кивнула Мери. Малфой вернулся в квартиру. - С хозяйкой я договорился. Прошу тебя, Гарри, не ходи никуда. Здесь тебя не будут искать. Хочешь колдовать, пользуйся палочкой, что я тебе дал. Не забывай, что ты – мой сын Майкл. Постарайся не думать о Темном Лорде, и тому подобное. Чтобы это было легче, ты останешься под присмотром Мери. Она обещала не лезть с утешениями, но будь готов и к такому, – сказал он. - Я смотрю, вы обо всем позаботились. Знаете, никогда у меня не было взрослых людей, которые бы проявляли обо мне заботу. Только крестный. К этому можно привыкнуть, – хмыкнул неопределенно Поттер. Люциус не мог понять, трогает его забота или бесит. Но выяснять не стал. Вместо этого он сказал: - Нравится тебе это или нет, я собираюсь заботиться о твоей конспирации и надеюсь на послушание. Не забывай, я беспокоюсь о тебе, прежде всего, из-за Драко. Месть Темному Лорду и спасение сына – это главные мои цели. - Ваша откровенность, Люциус, рождает во мне уверенность. Если бы вы врали мне, что заботитесь обо мне, ради меня, я бы не верил вам, – Малфой удовлетворенно хмыкнул. Он это знал и сам, чувствовал интуитивно, потому и был честен с бескомпромиссным гриффиндорцем. Поттер добавил: – Поэтому, вопреки своим правилам, буду прислушиваться к вашему мнению. Обещаю, не делать необдуманных поступков. Люциус был доволен такими словами. Он искренне не хотел застать на месте милой квартирки в доме Мери обугленное пепелище. С более спокойным сердцем, он оставил Поттера у себя дома.
* * *
Замок Принцев стоял в мрачном ущелье. Здесь было полно сгоревших деревьев и воронья. Сам же он напоминал средневековую крепость, с высокими башнями, с окошками-бойницами и с широким рвом вокруг. Даже в лощину мог попасть не каждый. Маглы, если бы забрели сюда случайно, не увидели бы никакого замка. Их бы просто обуял страх и желание покинуть эти места поскорей. Такое воздействие замок оказывал и на непрошенных путников-магов, случайно оказавшихся поблизости. Разница была только в том, что маги видели перед собой сам замок. Попасть за ров было нереально. Снейп пускал сюда ограниченное число людей. Малфой был не уверен на сто процентов, но считал, что пускает Сев сюда только его семью. По каким-то причинам, мрачный мастер зелий искренне любил своего крестника. Он не выказывал своих чувств явно, но любил иногда пригласить Малфоев в это тайное убежище. Люциус без труда аппарировал на территорию замка. Здесь можно было не опасаться за свою безопасность, поэтому он стал самим собой. Подошел к массивным дверям. Над ними был витиеватый герб с короной. Это был герб семьи Элейн Принц, матери Снейпа. - ДРЕЙК! – произнес громко Малфой. Раздался гонг. Массивные двери отворились. Люциус шагнул в холл. Здесь все было по-старому: начищенные доспехи, щит и меч на стене, темно-бурый ковер на полу. По крутой мраморной лесенке к нему несся Драко. Его волосы были длинными, как на похоронах. Но одет он был в черные брюки и черную рубашку. Личико было осунувшимся, под глазами круги. - Это действительно ты! – воскликнул он, кидаясь отцу на шею. – Я не мог поверить в это! Я думал о нашей встрече всю ночь. Мне казалось, что это привиделось мне. - Мальчик мой, как я мечтал обнять тебя, – вымолвил Люциус, сжимая сына в объятиях. По его щекам побежали слезы. Драко тоже заплакал. - Я потрясен. Возможно ли такое?! – прошептал сын. - Ради тебя, я способен на подвиги, – откликнулся Люциус. - Ты должен мне все рассказать, – сказал Драко и повел отца наверх. Малфой и забыл, какая была уютная в этом замке атмосфера. Сейчас они сидели в малой гостиной на мягком диване. Камин таинственно потрескивал. Драко сидел, прижавшись к отцу. В кресле напротив сидел хозяин дома Северус Снейп. Он был измотан, мрачен сильней обычного и угрюмо молчал, слушая рассказ Люциуса о побеге. - Я не ожидал, что ты придешь за сыном. Его скрывать все трудней, – проговорил Снейп, когда Малфой закончил рассказ. – Темный Лорд стал еще бесчеловечней. Всякий раз, не поймав «Золотого мальчика», он вспоминает о твоем сыне. Он просто помешался на мщении. - Я это чувствовал. Я уже догадался о том, где Драко. Это единственное место, где ты смог укрывать его так долго, – кивнул Малфой. – Спасибо. Теперь у тебя развязаны руки. - Не буду расспрашивать ничего. Меньше знаешь, крепче спишь. От постоянной окклюменции у меня пухнет голова. Я безумно устал, – пожаловался Северус. - Я уверен, что ты выдержишь. Береги себя, змей! – сказал Малфой ему. - Что ж, я, пожалуй, покину замок. Он сам закроется. Можете денек погостить, – попрощался Северус Снейп. Он обнял крестника, пожал руку Люциусу и аппарировал.
* * *
Отец и сын остались одни. Они просто сидели, обнявшись. Говорить не хотелось. Приятно было ощущать рядом родного человека. Время текло, но они не двигались. Люциус не знал, с чего начать. Драко ждало так много событий, неприятных вещей. К тому же, сын очень изменился. Он настолько похудел, стал такой тонкий, ранимый. Рана, оставленная смертью матери, кровоточила. На щеках горел лихорадочный румянец. - Ты похудел, – выдавил отец. – Что-то изменилось в тебе. Я не пойму. - Да, я изменился. Знаешь, я чувствую вину. Это я виноват в ее смерти, – проговорил Драко отчаянно. Он закрыл лицо руками. - Не говори так! Я больше твоего виноват. Я неправильно воспитывал тебя. Этот красноглазый демон и сумел затуманить мой разум, – отрубил Люциус. Не хватало еще, чтобы сын винил себя в смерти Нари! – Виноват монстр. Он ответит за это. Они снова замолчали. Слишком живы были воспоминания о похоронах. Им обоим хотелось выть, но слезы уже кончались. Обсуждать смерть Нарциссы не хотелось. Люциус вернулся к внешности сына. - Ты мало ел, наверно. Уж больно ты прозрачный. - Это случилось после моего дня рождения. Кажется, я унаследовал чьи-то чары. С ними вместе изменилась и внешность. Меня окутал какой-то фиолетовый кокон. Я видел в голове чьи-то пронзительные глаза серо-голубого цвета, в которых полыхало красным. Теперь мои глаза тоже вспыхиваю красным иногда. Еще, без палочки, я могу выстреливать из пальцев молнии. Мой взгляд может немного заворожить. Так сказал Сев, – стал рассказывать сын. – Иногда мне снятся необычные сны. Кентавры, грифоны, замок, парящий в небе… Седовласый мужчина, с длинной бородой. Он насмешлив. Во сне я его то ли люблю, то ли ненавижу. Иногда этот мужчина становится молодым. Тогда я знаю, кого он мне напоминает. Моего школьного врага. Меня это очень бесит. - На кладбище мне так не показалось, – сказал Люциус тихо. - Зачем он туда приперся?!.. Я думал, что, кроме него, рядом нет никого из близких. Представляешь, я так оглох от горя, что посчитал близким себе человеком врага! – выпалил Драко взволнованно. – Одна надежда, я его не увижу долго-долго. - Боюсь тебя огорчать, милый, – хмыкнул отец. – Вы встретитесь очень скоро. - Нет! Только не это! Я убью его, – зашипел сын. Его глаза, действительно, полыхнули красным. Он покраснел, кулаки сжались, глаза сузились до щелочек. - Пойми, он – гарант твоей безопасности. Ты – гарант его безопасности. Нам теперь с ним по пути, – стал объяснять Люциус. - Ты не можешь меня заставить. Особенно после кладбища. Я же плакал на его плече, обнимал его и даже поцеловал. На меня затмение нашло! Я был убит горем! И теперь ты предлагаешь явиться к нему, вымаливать помощи… Ты сошел с ума в тюрьме! – Драко был разгневан. Его серые глаза были почти черными и метали молнии. - Успокойся! Никого не надо умолять. Он нас ждет. Я дважды спас его жизнь. К тому же, он тебя жалеет, и обещал стать терпимей. - Мне не нужна его жалость! Мне не нужна его терпимость! Я его видеть не хочу! – бушевал сын. – Лучше пускай меня убьют. - Прекрати истерику! Мир еще не рухнул. Я не позволю своему наследнику погибать! Ты – моя гарантия будущего. Ты – наследник нашего рода. Ты просто обязан выжить! Нельзя просто так умирать. Надо дорого продать свои жизни. Если «Избранный» победит, мы будем в числе победителей. В ином случае наши потомки будут вспоминать нас героями. Правда, я не особо понимаю, как появятся потомки, если Поттер проиграет, – сердито произнес Малфой. Глаза Драко горели таким же безумием, как вчера горели глаза «Золотого мальчика», который узнал, что обнимал на кладбище своего врага, а может и больше.
* * *
Сын сидел подавленный и бросал на отца хмурые взгляды. - Мерлин, помоги мне! За что мне это все, на мою голову? – сказал он убито. - Зря ты, сыночек, Мерлина вспомнил. Я, кажется, догадываюсь, чей дар получил ты в день своего совершеннолетия. Похоже, ты – наследник Морганы. Не отсюда ли растут корни вашей с Поттером ненависти? Он – потомок Мерлина, может даже его наследник. О наследие, если такое случится, мы уже скоро узнаем. Не за горами его совершеннолетие. - И ты, тем не менее, хочешь, чтобы мы были рядом? – удивился Драко. - Да. У меня есть одна теория. Но сегодня я не собираюсь тебе ее говорить. Ты и так слишком много топаешь ногами и капризничаешь, как малыш, – как можно спокойней сказал Люциус. Его не на шутку сердило поведение Драко. – Еще раз призываю тебя к благоразумию. Тебе не пять лет. Надо завязать свои амбиции и эмоции в узел. Надо убрать их на антресоль и забыть, до лучших времен. Я решил окончательно и бесповоротно. Ты едешь со мной! Я слишком много перенес и слишком много потерял. - Ты меня убедил. Я постараюсь. Но не гарантирую, что буду пай-мальчиком с этим придурком, – вздохнул Драко. - Я снова вынужден огорчить тебя, – тихо, но твердо произнес Малфой. Он боялся реакции сына на ту весть, что собирался преподнести. - Что ты еще для меня придумал, папа? – ехидно спросил сын, опасно сузив глаза. - Ты, действительно, не будешь пай-мальчиком. Ты будешь пай-девочкой, моей дочерью. - ЧТО?! – задохнулся от возмущения сын. – Ты не мог придумать что-нибудь более ужасное? Например, объявить меня своей невесткой? - Нет, – засмеялся Люциус, пытаясь разрядить обстановку. – Вы слишком юные для этого. Вы оба мои дети, брат и сестра. - Ну почему сестра-то? – убито буркнул Драко. - К сожалению, я никогда не планировал такой оборот дела, как имею теперь, – стал всерьез оправдываться Люциус. – Когда-то мы с твоей мамой мечтали о дочке. Я хотел прекратить служение Темному Лорду, скрыться. Я подготовил квартиру, легенду. В этой легенде я осуществил нашу мечту. Кто же знал, что моя легенда станет кошмарной былью?! - Пусть тогда Поттер будет девочкой! – мстительно сказал Драко. Его глаза озорно блеснули. Он был доволен своими словами. - Извини, Дрейк. Из Поттера девочка, как из меня балерина. Его грубые черты лица не скроет никакой грим. Не будет же он жить под чарами иллюзии. Это невозможно делать постоянно. А без них… Он худой сейчас. Но все равно, он почти вдвое шире тебя. У него огромные плечи. Он бреется. Ты представляешь себе, что за девочка выйдет из него? В эту ложь никто не поверит. Дину же мы оба видели. Она прекрасна, хотя и угловата, как девочка-подросток, – сказал отец. Драко застонал. - Ты загнал меня в угол, – проговорил он глухо. – Представляю, как этот гриффиндорец будет зубоскалить. Уж он обязательно выскажется насчет моего внешнего вида. Он непременно будет хвалить мои платьица и туфельки. Нет, я его все-таки убью. - По крайней мере, он не станет бить тебя, – утешил его, шутя, Люциус. – Бить девочек не в правилах благородных гриффиндорцев. Сын улыбнулся. Люциус же подумал: «Кажется, меня ожидает слишком веселая жизнь. Господи, дай мне силы!»
* * *
Миссис Мери сидела с Майклом на скамеечке и непринужденно болтала. Подросток нравился хозяйке. Вежливый, предупредительный. «Как это он сбежал? Такой скромный и тихий, – недоумевала она. – Это все юность с ее порывами». Она вспоминала Эрика и сравнивала сына и отца. Определенно, сын был похож на него: такие же карие глаза, каштановые волосы, волевой подбородок. Кисти рук у мальчика были узкими, с длинными пальцами. Но это могло достаться и от мамы, и от дедушки с бабушкой. Вдруг Майкл замолк на полуслове, судорожно сглотнул и уставился куда-то за спину Мери. Она оглянулась. На дороге стоял Эрик с изящной девушкой в черном платье. Она держала отца за руку. Взгляд был испуганным и нерешительным. У девушки были каштановые, длинные волосы, забранные в низкий хвост и карие глаза. Ничего больше не напоминало в ней ни отца, ни брата. «Небось, вся в мать, – подумала Мери. – Какая тоненькая, как веточка. Миленькая, хотя немного угловата. Грудки почти нет». Брат и сестра смотрели друг на друга пристально, немного изучающе, немного растерянно. «Наверно, давно не виделись. Даже не знают, как себя вести. Бедные дети! Потеряли мать и не могут друг друга утешить, – печально подумала Мери. – Надо им помочь». - Майкл, что стоишь? Твоей сестре намного тяжелей. Она же жила с мамой все время. Иди-ка, обними ее, – велела она подростку, подталкивая его в сторону сестры. Тот посмотрел на нее с ужасом. Девушка вспыхнула. «Ведут себя, как неродные», – возмутилась про себя Мери. - Смелее! – приободрила она парня. – Она же тебе сестра! Майкл покрылся пятнами. Подошел на негнущихся ногах к сестре. Неуклюже обнял ее и проговорил хрипло: - Дина, все образуется. Не расстраивайся. Сестра вымученно улыбнулась и крепче прижалась к брату, обвив его шею. Затем резко оттолкнула. Мистер Смит был очень доволен, что дети обнялись – так показалось женщине. - Вот и славно! – прослезилась Мери и обратилась к девушке: – Добро пожаловать в дом. Рядом с отцом и братом, ты непременно оттаешь от потери мамы. Девушка посмотрела на хозяйку очень странно и потянула отца в дом. Мери понимала состояние Дины. Та была убита горем. Ей не хотелось обсуждать усопшую с незнакомыми людьми. Поэтому хозяйка больше ничего не стала говорить. Она просто смотрела, этим троим вслед, и думала: «Хорошо, когда родные люди окружают и в горе, и в радости».
* * *
Квартира Эрика Смита была невелика. В его распоряжение была комната, небольшая кухня и ванна. Первые два дня, когда появился Драко, они втроем переделывали комнату: переставили мебель, приобрели к дивану еще пару широких, складных кресел. Атмосфера в доме напоминала воздух перед грозой. Подростки перебрасывались недобрыми взглядами и упорно молчали. Все их общение друг с другом сводилось к кивкам головы, к коротким фразам: «да» и «нет», «ага» и «угу». Люциус был доволен уже тем, что они не вцепились друг другу в глотки. Драко не отошел от смерти матери. Он был изнурен, под глазами все еще держались черные круги. «Чертов Поттер» проявлял по отношению к нему тошнотворное благородство. От него даже старшего Малфоя начинало мутить. Но он не подавал вида. Они решили отложить посещение Долины Годрика на август. Все троим была тяжела мысль о посещение еще одного кладбища так скоро, после похорон Нарциссы. Дамблдор настоятельно советовал Гарри посетить его дядю и тетю в канун его совершеннолетия. Поттер нервничал и злился по этому поводу. Он не понимал необходимости видеть ненавистных родственников в день своего рождения. Но, после смерти директора, не мог его ослушаться, хотя тот толком не объяснил причин. Оставшиеся дни месяца Люциус часто отсутствовал дома. Всякий раз, уезжая, он просил чуткую женщину «проявить заботу о его детях». Малфой боялся оставлять мальчишек наедине на целый день. Без присмотра раскаленная атмосфера легко могла перерасти в грозу. Это сейчас было нежелательно. У Мери была маленькая кондитерская в том же доме. Когда Эрик уезжал, женщина с утра приходила за братом и сестрой. Майкл запросто помогал Мери в ее делах. Он разносил заказы по столикам, старался быть приветливым. Его сестра, напротив, угрюмо сидела за дальним столом дни напролет. Мери жалела девушку. Она искренне считала, что Дина была более привязана к маме, чем брат. Поэтому она не трогала ее. Хозяйка любила понаблюдать за Диной. Сестра пристально следила за своим братом. Иногда в ее карих глазах проскальзывало неясное раздражение, злость и даже ненависть. Иногда же в ее взгляде мелькало нечто похожее на изумление и любование Майклом. «Она ревнует брата к отцу. Она даже не определилась, любить ли ей его или ненавидеть. И что еще удивительней, она пока не видит в нем брата. Скорее парня, который может нравиться», – удивлялась Мери. Вечером обязательно появлялся Эрик. Он тепло, по-отцовски, обнимал и целовал дочь. Обязательно пожимал руку сына. Затем, обхватив их своими ручищами за плечи, уставший, но довольный, уводил домой. Мери нравились их взаимоотношения.
* * *
Для нормального проживания Малфою требовались деньги. Его собственные запасы, оставленные до тюрьмы, были недостаточны для троих. Вынуть часть сбережений Поттера из банка для Люциуса не составило труда. С деньгами Драко были проблемы. Жить за счет «Золотого мальчика» Люциус не собирался. Щепетильность чистокровного волшебника в подобных делах граничила с надменностью. Люциус не мог представить себе, что он, представитель древнего рода, будет от кого-либо зависеть, тем более от Поттера. С самого начала, Малфой решил жить в складчину, используя сбережения двух родов на равных. Ему пришлось побывать во Франции, в имении Лоуазье, чтобы встретиться с Магдалиной. Люциус планировал воспользоваться ее образом при посещении банка. Необходимо было получить разрешение от вздорной наследницы магии вейл. Малфою не хотелось конфронтации с родней. На удивление, тетушка легко согласилась. - Я желаю твоему наследнику добра. Он – последний представитель славной фамилии Малфоев. Поэтому я и помогаю, – объяснила Магда, протягивая приличный пук своих волос и фамильный перстень, подтверждающий образ. Всем было известно, что тетушка его никогда не снимает. Как только Малфой взял деньги из сейфа сына, к нему подошли Авроры. - Мадам, вам придется пройти с нами, – вежливо сказали они. Люциус подчинился. В отделе ему стали задавать разные вопросы: цель приезда, круг знакомых, связи в Лондоне. В конце концов, они перешли к вопросам о сыне. - Мадам Лоуазье, где ваш родственник Драко Малфой? - Я не знаю, господин следователь, – покачала головой женщина. – Он не был на похоронах. Разрешение возместить расходы на похороны и ключ от сейфа я получила с почтовой совой. - Мы должны вас задержать. Вдруг он явится. - Какая глупость! На каком основании?! – возмутилась мадам. – Во-первых, я подданная Франции, к тому же принадлежу к роду вейл. Вы пожалеете, если задержите меня. Вам разве нужен политический и магический скандал? Я думаю, нет. Во-вторых, Драко – мой дальний родственник. Вряд ли он будет спасать престарелую тетушку. Он эгоист. - Как же он будет существовать без денег? Вы же должны вернуть ему ключ. Скажите, как вы планировали это? - О-о… – рассмеялась Магдалена. – Вы не знаете Малфоев! Сейф, где я брала деньги, не единственный источник доходов Драко. Он его специально выделил для непредвиденных расходов. Я верну ключ, когда наступят лучшие времена. Без денег, оставшихся в этом сейфе, мой родственник прекрасно проживет. - Простите, но мы не видели Драко Малфоя в «Гринготтсе» уже давно. У него должны быть проблемы с деньгами! - Это ваши проблемы, господин следователь! – ухмыльнулась Лоуазье. – Да, я неплохо отношусь к Драко Малфою. Он мой родственник. Следить за ним я не собираюсь. Да и вам не советую. Это всего-навсего бедный подросток, которого ищут и те, и другие. Проявите милосердие. Вы же на светлой стороне! Отстаньте от мальчика. - Вы не понимаете политики, мадам. - Да, вы правы. Не понимаю. Объясните. - Он может знать тайное логово «Того, кого нельзя называть». Кроме этого, он участвовал в нападение УПСов на Хогвартс. Мы обязаны его задержать и начать следствие. - Я – старая женщина, живу во Франции. Я не могу помочь вам, да и не желаю. Вы меня обязаны отпустить, – капризно сказала она. - К сожалению, мадам, вы абсолютно правы. Мы не имеем права вас задерживать, – сказал следователь. – Последний вопрос: сколько средств вы достали из сейфа? - Ну, знаете, это уже слишком! – взорвалась француженка. – Я не обязана отвечать на такие вопросы. Его может задать мне только один человек: Драко Малфой. - Что ж. Вы свободны, мадам. Но я настоятельно советую покинуть страну сегодня же. Люциус Малфой был доволен: его план сработал на все сто процентов. Он аппарировал в имение Лоуазье, вернул перстень и только оттуда вернулся в дом Мери. Там царила раскаленная атмосфера, но оба подростка пока держались.
Отправлено: 22.04.08 01:51. Заголовок: Глава 7. Тисовая алл..
Глава 7. Тисовая аллея, дом 4.
Люциус тщательно готовился ко дню рождения «Золотого мальчика». Во-первых, ему хотелось поразить подростка и расположить его к себе. Во-вторых, он все больше уважал Поттера. Ему нравилась его рассудительность, доброта и открытость. Люциус, не давая отчета сам себе, стал привязываться к «Мальчику, который выжил». Ему очень хотелось сделать приятный подарок Поттеру. Но этот упрямец никогда не принял бы пустую безделицу, пусть и дорогую, особенно от него, тем более от Драко. Надо было выдумать такое, от чего Поттер просто не сможет отказаться. По мнению Малфоя, такими вещами могли быть только семейные реликвии Поттеров. Выросший сиротой, Гарри должен был дорожить любыми сведениями о семье. Люциус посвятил этому не один день. Он не только достал копию родового древа Поттеров, он съездил в магловский загс, и выяснил некоторые подробности о семье Лили Эванс. Узнав адреса нескольких дальних родственников Поттера, Люциус объехал их. Несколько старинных фотографий появились среди его трофеев. Он, кстати, подтвердил теорию, что в роду Лили были сквибы и маги. Получалось, что гриффиндорец почти чистокровный волшебник. Это приятно грело душу честолюбивому Люциусу. Под конец, ему повезло. Он заполучил то, о чем мечтал. В небольшом городишке на севере Англии жили две престарелые тетушки Поттера, совсем дальняя родня. Они были бедны и нуждались в деньгах. Тетушки, хоть и без радости, продали учтивому джентльмену фамильную реликвию. Это была драгоценная брошь, издревле принадлежащая роду Поттеров. В связи с юбилеем Гарри, у Малфоя была и еще одна проблема. Он хотел выдать себя за его дальнего родственника. Люциус долго искал кандидатуру. По всем критериям подходил Чарльз Поттер. Этот человек был сиротой. В двадцать лет уехал в США. Малфой съездил в Штаты и убедился, что Чарльз пропал в районе Амазонки пять лет назад. Люциус даже нашел свидетеля, видевшего могилу этого Поттера. Подправив память свидетелю и надпись на могиле, Люциус успокоился. Теперь никто не смог бы сказать, что он знает и видел настоящего Чарльза Поттера. Гарри он сказал правду – родственник погиб. Следовательно, Люциус мог смело выдавать себя, при необходимости, за этого родственника Гарри Поттера. Все эти ухищрения были связаны с дотошными друзьями «Золотого мальчика». Особенно с любознательной Грейнджер, которой могло захотеться провести свое расследование на эту тему, если она явится на совершеннолетие друга.
* * *
В десять часов утра тридцать первого июля Малфой с подростками звонили в дверь дома четыре на Тисовой аллее. Драко и Люциус были, на сей раз, брюнетами, под стать Поттеру. Гарри не гримировался. Он даже надел круглые очки. На Дине, по случаю дня рождения, было красное платье. Люциус выглядел сорокалетним, поджарым, с карими глазами. В этом образе он еще больше напоминал Поттера. Одеты были оба мужчины в черные костюмы и белые рубашки. Ничего магического на них не было. Дверь открыл Вернон. - Мне плевать, что сказал старый маразматик, – заявил он, едва увидев племянника. – Я не пущу вас в дом. Поттер почернел от злости. Он готов был кинуться на родственника с кулаками, а то и с палочкой. На его руке повис Драко, останавливая от этого шага. Люциус молча достал палочку, приложил ее к горлу Дурсля и проговорил: - Еще одно грубое слово, боров, и ты отправишься к праотцам. Молчи и улыбайся. Сказанная вкрадчивым голосом фраза возымела действие. Вернон побагровел, распахнул двери настежь и пропустил незваных гостей. - Пе…Петунья!.. Накрывай на стол. Тут твой родственничек пожаловал, – проблеял он. Тетушка, еще более худая, чем раньше, с зеленым от страха лицом, стала готовить еду. Дадли дома не оказалось. Его отправили на лето в спортивный лагерь. Двоюродный брат Поттера за последний год всерьез увлекся боксом. - Кто вы? – спросил Вернон у Малфоя. - Я – Чарльз Поттер, троюродный дядя Гарри, – представился тот. - Мне говорили, что у мальчишки нет родственников. Чего же его не подкинули в ваш дом? – сердито осведомился Дурсль. - Я дальний родственник. К тому же, когда Гарри родился, мне самому было чуть за двадцать, и я жил за границей, – надменно ответил Люциус. Поттер взглянул на него со смехом. Ему явно нравилось поведение Малфоя в доме его родственников. Они сидели в гостиной и ждали, не известно чего. Все молчали. Гарри сходил в свою бывшую комнату и принес оттуда единственное письмо, адресованное ему. Поттера это огорчило, так как он ждал поздравлений, а их не оказалось. Он сидел хмурый и даже не развернул письмо, прочитав на конверте имя отправителя – Луна Лавгуд. - О-о, Гарри! Ты не рассказывал мне о девушке Луне! Вы с ней встречаетесь? – внезапно протянул Драко, выхватывая конверт. Поттер почернел. Его желваки заходили. Но он сдержался, только сказал глухо: - Не подкалывай меня, Дина. Отдай письмо, – Драко только ехидно хихикнул. Тут в двери позвонили. Вернон поплелся открывать. Он долго бурчал и ругался, но пустил кого-то внутрь.
* * *
В гостиную прошли Рон, Гермиона и Джинни. «Золотой мальчик» вскочил им навстречу. - Вы?! Не ожидал! – кинулся он их обнимать, широко улыбаясь. Объятия с Джинни затянулись. Люциус хмыкнул. Драко побагровел от злости и ревности. Малфой уставился на сына в удивлении. Троица оценивающе посмотрела на них. Джинни прищурила глаза и сердито глянула на Дину с ревностью. Сын удовлетворенно хихикнул. - Гарри, где ты пропадаешь? Ты о нас забыл! – возмущенно сказала Грейнджер. - Я не забывал вас, Миона. Я не собираюсь подставлять ни тебя, ни Уизли под удар, – отчеканил Поттер, садясь на диван и предлагая гостям сделать то же самое. - Ты мог бы сказать нам, где ты живешь, с кем? – поинтересовалась Джинни, по-прежнему сердито стреляя глазами в черноволосую девушку. - Это Чарльз Поттер, мой родственник, и его дочь Дина, – представил Гарри Малфоев. – Я их нашел. Они любезно согласились меня приютить. - Ты живешь с чужими людьми и не хочешь общаться с нами. Это неправильно. Мы твои друзья. Мы всегда готовы поддержать тебя. Я не позволю тебе больше пропадать, Гарри. Ты едешь с нами, – безапелляционно заявила Гермиона. На лице «Мальчика, который выжил», отразилась целая гамма чувств: от любви до злости. Он сжал свои руки так, что побелели костяшки. Глаза метали молнии. Чувства боролись внутри него. Малфой с беспокойством наблюдал за ним. Это был решающий миг. Кого предпочтет «Золотой мальчик»: любящих, близких друзей или надежного, чужого человека, бывшего врага? Гарри вздохнул и проговорил: - Гермиона, я не позволю никому командовать мной. Я обещаю подумать и сообщить свое решение. Но предупреждаю, я уйду отсюда не с вами. Я вернусь к родственникам. - Неужели они дороже тебе, чем мы? – взвился Рон. - В том-то и дело, что вы мне дороже. Я решил жить у них и точка, – довольно спокойно парировал Поттер. - Но ты возьмешь нас в Долину? – почти умоляюще попросила Джинни. - Я подумаю, – сказал Гарри и обхватил свою голову руками. Дина тихонько погладила его по голове. Поттер дернулся, но не отстранился. Глаза Джинни зло сузились. Она отвернулась от подростка. Люциус хмыкнул. Ему было смешно, что рыжая девушка ревнует к его сыну Поттера. Он посмотрел вокруг. Гарри по-прежнему сидел, обхватив голову руками. Джинни и Драко играли в гляделки, кто кого быстрее испепелит взглядом. Рон и Гермиона о чем-то тихо перешептывались. Молчание затягивалось. - Интересно, чего мы все ждем? – задал риторический вопрос Люциус. Ему никто не ответил. Он встал, подошел к окну и присвистнул. – Ничего себе! Какое представление, Гарри! Эта ничтожная улочка забита Аврорами. О, вот и Упивающиеся смертью пожаловали. К окну подскочили все. На Тисовой аллее уже шел бой. - Вот причина, по которой я скрываюсь! – сердито выкрикнул Поттер и ушел от окна. За ним потянулись все. Петунья, испуганная, бледная и недовольная, накрыла на стол. Появились салаты, гусь, бутылка вина. - Никогда не думал, что мне придется кормить целую ораву волшебников, накрывать им на стол. Да еще и в честь совершеннолетие племянника, которое глупые маги почему-то празднуют в семнадцать лет, – сердито сказал Вернон. - Дурсль, ты снова раскрыл рот? – напомнил ему Люциус, доставая палочку. – Разливай вино и говори тост, в честь Гарри. Либо молчи. Трое гриффиндорцев улыбнулись ему приветливо. Поттер просто засмеялся. Драко же произнес с ехидством: - Прикольный день рождения! Ненавистные родственники. Старые друзья. Старая любовь и новая родня! Я тащусь! Гарри, ты счастлив, котик? Джинни позеленела. Поттер покраснел. Люциус не выдержал и улыбнулся. Грейнджер никак не отреагировала. Рон схватил бокал и торжественно проговорил, пытаясь сгладить возникшую неловкость: - За моего друга Гарри! Все чокнулись и выпили. Рон разлил снова. Постепенно разговоры были перехвачены троицей. Они обсуждали с Гарри разные веселые моменты. Поттер размяк, улыбался всем ласково. Люциус искренне не понимал одного: почему они занимаются всем этим у Дурслей? Сын угрюмо молчал. Он явно чувствовал себя лишним, и это тяготило его.
* * *
После гуся стали дарить подарки. Гермиона преподнесла шикарную книгу по зельям. Поттер явно не ожидал от нее ничего подобного. Он позеленел. - Я надеюсь, с этой книгой ты забудешь свой любимый учебник, – сказала она. Гарри и Люциус поперхнулись. Малфой вспомнил, кому принадлежал любимый учебник Поттера. «Идиотка! Так напоминать своему другу о его промахе. Одно слово, грязнокровка», – зло подумал Люциус. Он обнял Гарри за плечи, пытаясь утешить его. Тот посмотрел на него изумленно, но пожал руку, принимая сочувствие. Довольная собой Гермиона не заметила этого. Рон протянул Поттеру огромный пакет. В нем оказались домашняя выпечка и зеленый свитер ручной вязки с надписью: «Держись!» - Это от нашей мамы, – сказал Уизли. - Спасибо, Рон, – смутился Поттер, стянул пиджак и померил свитер. - Это вязала ваша мама? Сама?.. Как это мило! – жеманно проговорила Дина, строя глазки Рону. Тот смутился и покраснел. Девушка была такой тоненькой, с бледной атласной кожей лица. У нее была чудная улыбка. Гермиона надула губки. Люциус исподтишка наблюдал за спектаклем, который устраивал со скуки сын. Поттер вновь глянул на Драко сердито, но смолчал. Пользуясь абсолютной безнаказанностью, Драко подошел к Гарри, провел своей узкой ладонью по спине и груди гриффиндорца и сказал, смакуя слова: - Какой мягкий свитер! Он тебе классно идет. Ты такой красивый в нем. Дашь поносить? – и он на миг прислонился к нему всем телом. Джинни сердито зыркнула на «соперницу». Та мило и невинно улыбнулась ей. Поттер покраснел, напрягся, но снова промолчал. Положение снова спас Рон, всучив ему свой персональный подарок: коробку с фейерверками. «Боже! Что за хлам дарят ему его друзья!» – возмутился про себя Люциус. Ему было даже жаль подростка, которому на семнадцать лет дарят такую дрянь. Не выделилась и Джинни, преподнеся Поттеру дешевый кулон со своей фотографией. - Храни его и помни обо мне! – сказала она, целуя его в губы. Поттер прижался к ней всем телом, но потом резко отстранился и сказал глухо: - Ты обязана забыть обо мне! Я плохая партия для тебя. Обещай, завести себе кавалера. - Гарри! Я уже говорила тебе, что я очень упряма. Я буду ждать тебя так долго, как только придется. Я не отступлюсь от тебя, – сказала страстно девушка, вновь целуя его. Люциус покосился на сына. У того ходили желваки, глаза сердито сузились. Он явно придумывал, как сломать этим голубкам кайф. Это не нравилось отцу, но он понимал его состояние, которое подхлестывала Моргана. - Джинни! Я не хочу, чтобы тебя считали моей девушкой. Мне будет очень больно, если с тобой что-нибудь случится, – проговорил Поттер ожесточенно. Он вырвался из ее объятий и отошел в сторону. - Ох, не могу такое видеть! – навзрыд зарыдала Дина. – Это так трогательно! Двое влюбленных должны расстаться. Рон и Гермиона глянули на нее очень ласково. Похоже, им нравилась новая родственница их друга. Тем временем, Дина подошла к Поттеру вплотную, обвила его шею своими руками и сказала, уткнувшись ему в плечо: - Гарри, Гарри! Я уверена, вы еще будете вместе! Ты достоин большой светлой любви, – она чмокнула подростка в щеку, отлепилась от него и села на диван, довольная собой. Поттер и младшая Уизли смотрели на «девушку» одинаково зло. Но в глазах Гарри читалось, кроме этого, удивление. Он не понимал поведения «сестрички».
* * *
Пришла очередь Малфоев преподнести Поттеру подарки. - Гарри! – сказал Люциус. – Я знаю, что ты не ждешь от нас подарков. Но мы решили оба тебя удивить. Позволь сначала мне. Он протянул свиток с родовым древом Поттеров и небольшую схему о предках Лили Эванс. Как дополнение, он вынул старинные фотографии родственников Гарри. - Это моя родословная?! – изумился «Золотой мальчик». – Где это вы достали, Чарльз? - Это всего лишь копия, Гарри. Оригинал где-то утерян. На ней, к сожалению, нет ни тебя, ни твоего отца. Но это же поправимо, не так ли? – сказал довольный реакцией Люциус. - Вы поражаете меня все больше! – со странной интонацией произнес Поттер. - Поверь, это делается все ради тех же целей. Еще и ради славы, – хмыкнул Малфой, несколько лукавя. Он играл на упрямстве «Золотого мальчика» и подчеркивал образ, который тот создал относительно него. Пусть Поттер разберется во всем сам, спустя некоторый срок. Он умный мальчик, если на него не давить. Гриффиндорская троица глядела на Малфоя неодобрительно. Зато Поттер открыто улыбнулся. Ему нравилась откровенность спутника. Поэтому Гарри искренне обнял его и сказал: «Спасибо». Люциус только хмыкнул, зная, как понравится этому мальчишке старинная брошь, что лежит у Драко в дамской сумочке на коленях. - Милый Гарри! В день твоего совершеннолетия позволь подарить тебе вещь, что передавалась в семье Поттеров, из поколения в поколение. Жаль, что это всего-навсего брошка, дамское украшение. Но разве это важно? Главное, что это семейная реликвия! Поздравляю тебя! – сказала Дина, ухмыльнулась и поцеловала «братика» в губы, долго и страстно. Тот залился краской, какой не было еще на его лице ни разу, за весь вечер. Он смотрел на Дину с ужасом, почти безумно. Джинни тихонько шипела в уголке, но не высказывалась громко. Поттер совладал с собой, посмотрел на брошь и спросил Люциуса, который был тоже слега (если не больше) шокирован выходкой сына: - Это, в самом деле, фамильная реликвия рода Поттеров? Дина не шутит? - Не сомневайся, Гарри! Я ездил за ней на север Англии, – подтвердил Люциус. - Надо же, твои родственники гордятся своей родословной, как какие-нибудь недобитые Малфои! – ни с того ни с сего сказал Рон. Драко зыркнул на него зло. - Рон, разве плохо гордиться своими корнями? – изумился старший Малфой. Он был зол на этих «Иванов, не помнящих родства». – Это же не украденные ценности. Это просто история твоей семьи. Если бы вы, Уизли, покопались в своих корнях, я уверен, вы нашли бы там много интересного. Рон потупился. Поттер посмотрел на Люциуса чуть ли не с восхищением. А Грейнджер вдруг заявила зло и раздраженно: - Вы, Чарльз, просто сноб. Наверно, вы, как и Малфои, гордитесь своей чистокровностью и презираете маглов. Я маглорожденная. У меня нет ваших корней! - Извините меня, мисс, вы говорите такую ерунду, что я просто в шоке. То, что вы – магла, это не повод отрекаться от корней. Разве вы слезли с дерева? – сын при этих словах хохотнул. – У вас были дедушки и бабушки, другая родня. Что вы о них знаете?.. Они жили, страдали. Они любили и делали подвиги, может быть. Может, были плохими, я не знаю. И вы, так просто, одним словом, отрекаетесь от них? Гарри рассказывал мне что вы – умная девушка. Но, простите, говорите вы ерунду! – сердито произнес Малфой. Поттер воззрился на него с изумлением. Грейнджер же стало стыдно. Этот Чарльз Поттер был весьма необычным человеком. Люциус глянул на сына. Тот тоже выглядел удивленным. Отец никогда не рассказывал ему, что важна не только чистокровность, а просто связь поколений, и это превыше многого. Предки дают основу, потомки вселяют в человека уверенность, что и его не забудут. Приятно сознавать, что останешься хотя бы кружочком на древе, и в твоем потомке проклюнутся твои черты и характер. И может, кто-то вспомнит о тебе.
* * *
Часы в гостиной Дурслей отбили пятнадцать часов. Они провели уже на Тисовой аллее полдня. Все это время за окном шел бой. Улицу освещали магические вспышки, слышались крики. Люциус начинал нервничать. Ему надоели эти посиделки с придурками. Ему надоели Дурсли. Надоело слушать повторяющиеся истории Рона Уизли. Тот пытался развеселить Поттера. Но «Золотой мальчик» с каждым часом становился мрачней. Драко откровенно зевал. Он даже сходил в бывшую комнату Гарри и долго сидел на его старой кровати. Сыну тоже было тошно в компании врагов. Его приколы надоели ему самому, а недавняя смерть матери вдруг накатила новой тоской. Прошло еще два часа. Поттер встал, собираясь что-то сказать. Вдруг всю его фигуру окутала серебристая сфера. Он ощутил в теле покалывание и холод. Подул пронзительный ветер. Одна прядь на голове Гарри стала серебряной. Она как чужеродная ниточка затерялась в растрепанной черной шевелюре. Поттер смотрел вокруг испуганно. Внезапно он взмахнул руками. Хрустальные графины и рюмки в серванте Петуньи жалобно звякнули и осыпались мелкими осколками. «Золотой мальчик» испуганно посмотрел на это и приложил руку к груди. В гостиной вновь пронесся ветер. Затем все прекратилось. - Теперь я понимаю, чего мы все тут ждали, – изрек Люциус. - И чего же мы ждали?! – ехидно поинтересовалась Джинни. Ей более всех не нравились эти странные родственники Гарри. Особенно, нахальная сестрица. - Наш Гарри получил наследство. Видимо, этот дом защищала магия крови, поэтому только в нем Гарри мог стать наследником, – пояснил тот. - Как это вы узнали про магию крови? – сердито спросила Грейнджер. – Это вам Гарри ляпнул? – Поттер смерил ее недобрым взглядом. Люциус ухмыльнулся. - Эх, деточка. Поживи с мое! Мне не надо этого говорить. Ваш Гарри не так-то прост. Я догадался, когда увидел, что произошло, – сказал он. - Вы знаете, что случилось сейчас? – спросил его Поттер, с надеждой на объяснение. - Да, я знаю. Я это немного предвидел и даже боялся. Дома, на досуге, я скажу, почему. Я не даром вручил тебе родовое древо Поттеров. Ты заметил, кто стоит у тебя в родоначальниках? – сказал Малфой. Он старался говорить очень спокойно, хотя его весьма волновала вся эта история с наследством Поттера и его собственного сына. - Там внизу обозначен Мерлин. Вы намекаете, что я его наследник? – в голосе «Золотого мальчика» была паника. - Я, к сожалению или к счастью, не намекаю. Ты – наследник его чар. Серебряная прядь в твоих волосах – четкое свидетельство. Да и силы ты продемонстрировал, подвластные именно Мерлину. Поверь, я специально занимался историей Мерлина. Я много о нем знаю. - Вы историк? – спросил Рон. - Я люблю всякие истории, – усмехнулся Люциус. Потом сказал серьезно: – Что ж, наша встреча подошла к завершению. Я прошу друзей нашего Гарри аппарировать прямо из гостиной Дурслей. Причем настоятельно советую сделать несколько аппараций в различных направлениях. Вы обязаны запутать возможных преследователей. - Вы о нас заботитесь?! Почему? – спросила Джинни. - Ты ошибаешься, я забочусь не о вас. Я забочусь о душевном состоянии Гарри. От этого зависит и наша с дочерью безопасность. Поттер ухмыльнулся. Рона заявление покоробило. - Он пойдет с нами! – вновь попыталась Гермиона. – Среди близких людей ему будет лучше. Он просто не понимает. - Я в этом не уверен. Гарри нуждается не в любви, а в укрытии, – холодно сказал Малфой. Ему не нравилась настойчивость Грейнджер. Эта заучка могла бы обработать «Золотого мальчика», который чуть-чуть колебался в своем решении, став немного лояльней и мягче. Тогда многие честолюбивые планы Люциуса провалились бы. - Миона, я уже сказал. Не дави на меня! Я сам решу. Жить я буду с Чарльзом. Я не желаю устраивать вокруг Норы или вокруг твоего дома такую заварушку, как идет за окнами целый день, – твердо сказал Поттер. – Так что послушайся совета Чарльза. Он – хитрый лис. - Не пожалей! – рассердилась Гермиона. Друзья Поттера обняли его, призывая не забывать. Причем рассерженная Джинни даже не поцеловала Гарри на прощание, чем огорчила его и обрадовала Драко. Они исчезли. - Гарри, ты хочешь или нет, чтобы твои родственники пострадали? Как скажешь, так и будет, – спросил Люциус. - Вы что, их убивать собираетесь? – хрипло спросил Поттер, глядя на него с ужасом. - Ну, что ты! Я хочу наложить на них чары забвения. Пусть думают, что у них была тетушка Мардж, – засмеялся Люциус. – О твоих друзьях и о нас они не вспомнят, даже под пыткой. Про тебя вспомнят только то, что ты забегал на минутку, забрать нужные вещи. - А… давайте и быстрей. Здорово придумано! – одобрил довольный Гарри. Малфой произнес заклинание и аппарировал, обхватив Гарри и Драко за плечи.
Отправлено: 22.04.08 01:57. Заголовок: Глава 8. Безумная не..
Глава 8. Безумная неделя.
Целую неделю мотало Малфоя с мальчиками по стране. Они были то черными, то каштановыми, то рыжими, то русыми. Их звали по-разному. Они останавливались в дешевых отелях, где не спрашивали документы. Люциус тщательно заметал следы, после совершеннолетия Гарри. Драко после праздника как понесло. В первом же мотеле он разорвал-таки письмо, предназначенное Гарри. Там, на удивление, лежал журнал «Придира». Он весь был посвящен Поттеру. Там были статьи о нем, его фото, воспоминания «друзей». Многие называли его «Избранным» и «Надеждой магического мира». «Мальчик, который выжил» скрипел зубами, зеленел и краснел. Его немного порадовало, что среди авторов не оказалось Рона и Гермионы. Зато там были Симус Финниган, Лаванда Браун, Колин Криви и многие другие, о существовании которых Гарри даже не подозревал. Но перлом этого номера, безусловно, была огромная статья самой Луны. В частности, там говорилось следующее:
«Гарри всегда хорошо относился ко мне. В этом году он пригласил меня на бал. - Скажите, поговаривали, что Поттер встречается с младшей Уизли? - О, это не совсем так. Я думаю, Гарри выбирал между мной и ей. - Мне интересно знать, с кем из вас он целовался? - Вы задаете компрометирующие вопросы, и я вправе не ответить на них. - Луна, ходят слухи, что вы – наследница Ровены Рейвенкло. - Это правда. Не даром я учусь на ее факультете. Теперь с ее даром я найду Морщерогих Кизляков. Это мечта всей жизни моего драгоценного папочки, который недавно попал в больницу «Святого Мунга». Он никогда не боялся выступать против Темного Лорда. В наше время даже почетно попасть в больницу от руки Упивающихся Смертью. Я надеюсь, что скоро мы с Гарри Поттером встретимся. У меня есть для него подарок. Гарри – отзывчивый мальчик и хорошо относится ко мне. Я посвятила ему стихотворение:
Ты не звал меня Полоумной И не прятал ликующий взгляд. Я была и красивой, и умной. Вот вернуть бы былое назад.
Нынче ночью Ровена приснилась. Чары в дар она мне отдала. Книгу мне показала и скрылась. Книгу, Гарри, тебе я нашла.
В ней частичка кого-то хранится. Ты уж сам догадайся, спеши. Он во сне тебе страшном приснится. Кто он – правильно это реши.
Ожидаю таинственной встречи. На фестралах ко мне прилетай. Я зажгу очень черные свечи. Огневик над тобой не летай.
Надеюсь, Гарри понял мое послание, и явится ко мне непременно».
- Наконец-то я узнал, кто любовь всей твоей жизни! – прокомментировал Драко. - Как ты смеешь, хорек! – взревел Поттер, хватая его за грудки и встряхивая. - Какие страстные объятья! Так может, Лавгуд напрасно надеется, и ты предпочтешь Дину? – засмеялся ему в лицо ехидно Драко. Поттер позеленел, но мгновенно отпустил ворот платья. Люциус отметил, что ситуация, и впрямь, двузначная. Со стороны казалось, что Поттер страстно обнял свою «сестренку». Малфой хмыкнул, но вслух сказал: - Перестаньте вести себя, как дети. Вы производите такой шум, что на него прибегут работники мотеля. Что я им скажу? - Папа, скажи правду: твой сын пристает к твоей дочери! – засмеялся Драко зло. Гарри смотрел на него бешеными глазами, но больше не прикасался.
* * *
Следующая буря разразилась через день. Поводом послужил номер отеля, где они собирались ночевать. Городишко был захудалый. Гостиница соответствующая. Когда Люциус, он же Энди Макларен, на сей раз, ввел своих «детишек» внутрь комнаты, то невольно присвистнул. Она была на удивление маленькой. В комнату каким-то чудом впихнули широченную кровать, от стенки до стенки. Больше в комнате не было ничего. - Какая романтика: мы будем спать вповалку. Интересно, кто будет посередине? Уж не ты ли, папочка? – сказал сердито Драко. Его глаза полыхнули красным. На щеках заалел лихорадочный румянец. Поттер посмотрел на них обоих безумным взором. Еще более безумный взгляд он бросил на кровать. Малфой плюнул и пошел добиваться другого номера. Ему показали всего три свободных номера. В двух была такая же кровать, а в третьем две узкие. Других свободных номеров в гостинице не было. Позволить снять два номера, вместо одного, они не могли по финансам. Одного добился мужчина, за дополнительную плату, ему выдали три одеяла. Он пришел к «детишкам» и недовольно буркнул: - Если вам не нравится, что мы будем спать на этой кровати втроем, я могу вам устроить другой номер. Там не одна кровать, а две. Вы оба понимаете, что я, естественно, лягу один. Оба подростка задохнулись от такой перспективы. Теперь четыре бешенных глаза, одинаково отливающие красным, смотрели на него. Люциус был доволен собой. Он загнал «детишек» в угол. - Так, – стал он командовать. – Я, как порядочный отец, лягу с краю. Рядом со мной будет сын. Дочка с другого края. И не забывайте, вы – брат и сестра. - Папа, ты сбрендил? Я лучше на полу буду спать, чем лягу рядом с Потером, – заявил сын, чуть ли не брызжа слюной от злости. - Во-первых, здесь нет пола. Во-вторых, здесь нет Поттера, – ухмыльнулся Люциус, скинул свою одежду, лег и, укутавшись одеялом, демонстративно отвернулся к стене. Два подростка беспомощно толкались на узком пространстве перед кроватью. Поттер за единое мгновение разделся и тоже залез в кровать. Драко медлил. Люциус исподтишка наблюдал за сыном. И не он один. Сын медленно и красиво стал снимать свое платье, колготки и туфли. Он явно пытался достать Поттера своим стриптизом. Это ему очень даже удавалось. «Золотой мальчик» лежал красный, как рак, и просто не мог оторвать глаз от Драко. К слову сказать, ресницы у него были при этом опущены. Люциус только скрипел зубами и ржал про себя. Он смеялся и злился одновременно. Сын соизволил протиснуться между Поттером и стенкой. Он лег. Оба перестали дышать и двигаться. Малфой подумал: «Ну-ну, что-то будет утром». Проснулся Люциус первым. Гарри спал, как котенок, свернувшись клубком. Его рука покоилась на шее соседа. Драко, напротив, разметался по кровати. Его ноги и руки были закинуты на Гарри. Между сырой и холодной стеной и сыном был существенный промежуток. Зато между ним и теплым соседом такого промежутка не было вообще. Малфой покачал головой и присвистнул. Подростки мгновенно проснулись и подскочили на кровати. Оба были крайне смущенны. - Когда я стану стареньким, я напишу воспоминания: «Ночь в объятиях Гарри Поттера», – ехидно сказал Драко, натягивая платье. Не успевший одеться Поттер подлетел к нему и вновь схватил за плечи, пытаясь тряхнуть. - О-о, вот и прощальный поцелуй! – шепнул ему в лицо сын. Поттер покраснел как рак и отпустил плечи «сестренки». - Да, – снова сказал Драко. – В платьицах есть свои плюсы. - Ты в них гармонично смотришься. Может, ты уже наполовину девочка? – попытался уколоть слизеринца Поттер. - А ты, в таком случае, не боишься меня? – зашипел тот. - Прекратите! – рявкнул Люциус. – Оставлю без обеда. Его глупые слова и строгий тон, как ни странно, возымели действие. Подростки заткнулись, быстро оделись и покинули номер, вслед за «отцом».
* * *
Поразмыслив на досуге, Малфой решил, что Лавгуд нашла хокруст. Эта чокнутая девица сочетала в себе безумие и острый ум. Она будто была посажена в клетку своего безумия. За клеткой сидела весьма умная, талантливая ведьма. - Гарри, ты должен встретиться с Лавгуд, – сказал Люциус. - И что, мне надо лететь к ней на фестралах? – засмеялся тот. - Нет. Лучше встретиться в людном месте. В кафе, например. Пошли ей письмо, – улыбнулся Малфой. - Давай, братишка, я тебе напишу его, – промурлыкал Драко. - Пожалуй, ты напишешь, змееныш! – хмыкнул Гарри. - Не дури. Много ли любовных писем ты написал? - Ты, небось, много накатала, красотка общипанная. Драко взвизгнул и треснул Поттеру затрещину. В этот момент они находились в кафе. Поэтому Поттер зыркнул на «сестренку» сердито, но сдачи не дал. Коварный змееныш только засмеялся. Люциус проскрипел зубами. Его страшно доставали выходки сына в последние дни. Тем временем, Драко, и в самом деле попросил перо и пергамент и написал:
«Луна! Твой журнал меня шокировал. Не скрою. Жду тебя завтра, в 12:00, в кафе на Трафальгарской площади. Никому не говори. Пусть это будет тайная встреча. Гарри».
- Ну, как, папа, у меня все получилось? – ехидно спросил Драко, показывая письмо Люциусу. Тот прочитал, кивнул и подал Поттеру. - Черт с тобой, птичка по имени Гарпия, я пошлю твой текст, – прошипел тот. - Я, может, и птичка, но скорее уж воробушек, – пропела Дина. На них обернулись. - Слушай, сестрица, я тебе дома такое устрою! – пригрозил «братишка». - Интересно, где ты мне это устроишь? В кровати или в ванной? – шепнул почти в самое ухо Гарри распоясавшийся «сестренка». Поттер пошел пятнами. Люциус недобро зыркнул, в который раз, на сына. - Иди в комнату, Дина. Я хочу поговорить с Майклом. У нас будет мужской разговор, – сказал он сердито Драко. Тот фыркнул, но послушался.
* * *
Оставшись вдвоем, Малфой посмотрел на Гарри с сочувствием и сказал: - Будь выше. Я понимаю, даже мне трудно выдержать это ехидство. - Он с цепи сорвался! – прошептал сердито Поттер. – Что он вытворяет? Ведет себя, как девчонка. Я даже треснуть его не могу. Уж, простите меня, за такие слова. - Все дело в наследии. Вы получили свое наследие. Я думаю, что судьба не даром нас соединила, – сказал Люциус. - Я вас не понимаю, простите, – признался Поттер. - Наш род идет от Морганы. Твой род от Мерлина. Наши роды давно не пересекались. По преданию, Мерлин и Моргана любили друг друга. Затем разругались и возненавидели. Вроде они прокляли своих потомков. Есть легенда, что они сказали: «Когда два заклятых врага примиряться и роды породнятся, тогда заклятие спадет», – пояснил Люциус. - Вы в своем уме?! Любовь?! Породниться?! Мы что ли с Драко должны породниться? – возмутился Поттер. - Ты близок к истине, – подтвердил Малфой. - Не смешите мои ботинки, милый «папа». Это невозможно! – отчеканил «Золотой мальчик». – Я, как и Драко, предпочитаю девочек. Мы ненавидим друг друга. Какая, к черту любовь? Ну, даже предположим, мы поженимся. У нас же не будет детей! Малфой рассмеялся. Он давно так не веселился. Поттер наговорил такой глупости, но сам не понимал этого. - Милый мальчик, – начал он, отсмеявшись. – Во-первых, породниться родами, не означает вашу с Драко свадьбу, – Поттер смутился. – Любовь бывает, дорогой, разная. Смотри, – он нагнулся, представил себе Драко и поцеловал Гарри в щеку. - Я тебя поцеловал как любовник или как отец? – спросил он бардового подростка. - Безусловно, как отец, – сказал тот растерянно. - Видишь. Я бы мог полюбить тебя, но как отец. Вы можете полюбить друг друга как братья. Потом проведете особый ритуал и породнитесь. Поттер пошел пятнами. Он смотрел на Малфоя как на помешенного. Люциус легко читал в его голове сумбур из образов Драко, поцелуев и всякой ерунды. Малфой хихикнул. Этот товарищ всерьез решил, что надо именно влюбиться в Драко. Теперь ему, очевидно, было стыдно за такие мысли. Люциус решил подлить масла в огонь. Ему хотелось смутить «Мальчика, который выжил» окончательно, поэтому он сказал: - В-третьих, чисто гипотетически, у Драко от тебя могут быть дети. - Что?! Вы себя слышите?! – Поттер поперхнулся. - Превосходно, – Малфой откровенно смеялся, видя полное недоумение на лице парня. – Да-да. Не удивляйся! Драко принадлежит к роду вейл. Судя по его комплекции, внешности и так далее, этой крови в нем предостаточно. - И что из этого? - Довожу до сведения необразованному волшебнику: наследники вейл всегда могут иметь детей от других магов, не зависимо к какому полу они принадлежат. - Но это невозможно! Я знаю анатомию, – удивился Поттер. - Надо же, какой начитанный! – ухмыльнулся Люциус. – У потомка вейл мужского рода для беременности формируется матка. Было бы тебе известно, что Кесарево сечение придумали именно маги, и именно для таких необычных пар. Поттер закатил глаза и стал пунцовым. Он просто мычал. Малфой понял, что достал «Золотого мальчика» по самые печенки. Поэтому он сменил тему разговора: - Поверь, пока речь идет даже не о дружбе. Я просто прошу, будь терпимей. И еще, помнишь, я предлагал тебе совершить кровный обряд между мной и тобой? – Поттер кивнул головой утвердительно. – Я думаю, что эта магия несколько приглушит ваши разногласия с моим сыном. Я бы совершил его прямо сегодня. Разумеется, не здесь. - Ради спокойствия, я согласен. К тому же, вы начинаете нравиться мне, Люциус, – вздохнул Гарри. - Что ж, позови тогда Драко. Я хочу ему сказать пару ласковых слов, – сказал Малфой.
* * *
Сын шел медленно. Его глаза опасно сузились. Он был недоволен. - Дрейк, что с тобой происходит? – спросил Люциус. - Все эта магия, будь она неладна! – вздохнул тот. – Со дня его рождения в меня словно вселился бес. Я не могу себя контролировать. - Я это заметил. Ты выводишь его из себя основательно. Но что это за выходки с объятиями и поцелуями? Лучше уж бей ему подзатыльники или лицо. - Ты мне советуешь?.. Кстати, о поцелуях... Знаешь, ему нравится, – усмехнулся сын. - Я этого не заметил. Это фантазии Морганы, – сухо сказал отец. Они помолчали. Драко сидел потерянный, его кулаки сжимались и разжимались. - Мне нравится его третировать именно так. И я буду делать то, что мне нравится, – упрямо заявил он. - Ты по-прежнему избалованный ребенок! – неопределенно сказал отец. – Я его призываю к терпению. Но оно у «Золотого мальчика» не безгранично. Неужели ты не понимаешь, что он нужен нам ради будущего, ради твоих наследников? - Наследников?! О каких наследниках ты говоришь? Моргана очень сильна. Я не научился контролировать ее эмоции. Меня от них так и распирает, – сердито сказал сын. - Он получил наследие от Мерлина. Подозреваю, что тот был тоже с норовом. Он свои эмоции может держать в узде, – сказал Люциус. - Давай, плюнем на все, и пусть он будет один, – устало сказал Драко. - А что говорит Моргана? – хмыкнул отец. - Папа, когда говорит Моргана, мне откровенно хочется ругаться матом! - Его надо учить окклюменции, – перевел разговор Люциус. – Правда, его мозг забит такой ересью, что я не позавидовал бы Темному Лорду, загляни он туда сейчас. - Ты его сканировал? – хихикнул сын. – Я уж решил, что ты стал белым и пушистым. - Естественно, я сканировал его, – подтвердил Люциус и добавил: – Я не стал ни белым, ни пушистым, но я сильно изменился, сын. Я его уважаю. Я привык к «Золотому мальчику». Он стал мне как родственник. Драко его не слушал. Он что-то обдумывал, потом спросил: - Скажи, о чем он думает? Он закрывается от меня. - Естественно. Он тебе не верит, а мне верит, – хмыкнул отец. – В его голове каша. Я это уже говорил. Джинни, Рон с Гермионой, и большие серые глаза, что полыхают красным. Эти глаза смущают его, влекут его, манят. Ты случайно не знаешь, чьи это глазки? Драко хихикнул довольно. - Ему тоже снится летающий замок. Он очень хочет попасть туда, но двери закрыты, – добавил Малфой, гладя сына по голове. Эту ночь они провели в той же комнате. Поутру Люциус увидел уже знакомую картину. Он хмыкнул, не стал будить подростков, а пошел завтракать один.
* * *
Луна Лавгуд сидела в своих психодилических очках. На ушах болтались серьги в виде редисок. На шее висело ожерелье из пивных пробок. Девушка явно принарядилась. С ней был небольшой сверток прямоугольной формы в серо-голубой обертке. - Луна, ты выпустила обо мне целый номер журнала. Не упал ли спрос на него? – спросил Гарри, начиная разговор. - Что ты! Наоборот, нам пришлось выпустить больше номеров. - Ты написала стихотворение. - Да. Я решила, что ты не обидишься на меня. Я же не сказала корреспонденту, что мы с тобой целовались, – как всегда откровенно сказала Луна. - Зато ты сказала, что я выбирал между тобой и Джинни, – смутился Поттер. - Но ты же расстался с Джинни. Могла же я помечтать. И потом, ты приглашал меня на вечеринку Слизнорта, – ее голос был невозмутим. Поттер не нашелся, что ответить. Драко сидел за соседним столиком очень близко от «парочки». При последних словах он засмеялся. - Девушка за соседним столом смеется надо мной? – спросила Луна. – Ты ее знаешь? - Я ее знаю. Она моя родственница. Я пришел сюда с дядей и сестрой. Но она не смеется над тобой. Она просто хохотушка, – сердито сказал Поттер, дернув «сестру» за платье. - Ты мешаешь мне, Дина, – прошипел он. Драко ухмыльнулся и показал ему язык. - Я тебе подарок принесла, – сказала Луна загробным голосом. – В этой книге находится частичка души кое-кого. Ты же их ищешь. - Откуда ты знаешь? – спросил Поттер. - Я вижу ее. Душа черная, но очень несчастная, – просто сказала Лавгуд. Вскоре она попрощалась. Поттер пересел за соседний столик. - Что мне надо делать с этой книгой? Как определить, хокруст ли это? Как его уничтожить? Я ничего не знаю! – сказал он. - Давайте, сожжем ее, – шутливо предложил Драко. - Сжечь? Это слишком просто и очевидно. Надо все разузнать, – сказал Люциус. - У кого такое спросишь? – удивился Поттер. - Прости меня, Гарри, есть у меня на примете человек один. Снейпом звать. Он мне все расскажет, если ты позволишь к нему съездить, – пояснил Малфой. - Вы ему что, доверяете? Я его ненавижу. Он директора убил, – сказал сухо Гарри. - Нормальный он человек. Только скользкий больно. Он моему Драко должен. Он поможет. Только я не знаю, как вас двоих оставить. Вы как два тарантула в банке. Придется к Мери ехать. Пусть присматривает за вами, – пробурчал Люциус. Подростки потупились.
* * *
В этот миг в кафе материализовались УПСы. Они стали кидать заклинания в Поттера. Тот быстро установил щит. Малфой схватил подростков, аппарировал с ними в гостиницу, где они ночевали, прихватил деньги и вновь аппарировал. Сменив внешность, они в скором времени сидели в номере дешевого отеля другого города и обсуждали ситуацию. - Твоя девушка привела хвост, – сказал Драко, подчеркивая слова « твоя девушка». - Ерунда! – безапелляционно заявил Люциус. – Это наш Гарри опять свои мозги нараспашку держит. Он повернулся к Поттеру и сказал сердито: - Я не понимаю, пока тебя третирует мой сын, ты не думаешь об этом красноглазом монстре. Но стоит тебе отвлечься на хокрусты, как «нате вам, читайте мои мысли, все, кому не лень». - Вы обещали меня учить закрываться, вот и учите! – злобно заявил тот. - Не злись. Вот что, милые мои. Нам стоит немного отдохнуть. Едем на Багамы. Это далеко. Мы можем слегка загримироваться под Смитов. Там нас Темный Лорд не найдет. Я поучу Гарри окклюменции. Мы позагораем, расслабимся. - Ура! – завопили оба подростка. Люциус не ожидал такого пыла, особенно от Поттера. - Но прежде надо побывать у Мери. Нам нужны деньги, надо нормально помыться. Мне надо посетить Снейпа и библиотеку. Придется вам снова поскучать в кафе, – осадил их пыл Люциус. - Предупреждаю, я не буду носить заказы. Не надейтесь, – капризно сказал Драко. – Я не домашний эльф. - Расслабься! Я буду сам работать, – удивляя обоих Малфоев, сказал благородный Поттер. Драко улыбнулся ему и мурлыкнул: - Ты – душка, котенок! Я бы тебя поцеловала, но немного боюсь. - Это правильно! Я тебя прибью за твои выходки, хорек, – потупился Гарри. Еще три дня мотался Малфой по стране, не решаясь вернуться к Мери. Он провел ритуал, смешав свою кровь и кровь «Мальчика, который выжил». Пока этот обряд действовал слабо. Драко шипел, цеплялся, кривлялся и обнимал своего «братика». Поттер зеленел, шипел в ответ, хмурился и сердился. Но Люциуса он слушался беспрекословно, став по-настоящему, «послушным сыном». У них установились ровные приятельские отношения. Теперь Малфоя не напрягало называть Гарри по имени, звать его «сын», обнимать за плечи. Поттер, в свою очередь, запросто говорил «ты» и звал «папой» на людях.
Отправлено: 22.04.08 02:01. Заголовок: Глава 9. Разговоры, ..
Глава 9. Разговоры, разговоры...
Эрик Смит вернулся в свой милый и уютный дом. Он осунулся. Под глазами были круги. Дети тоже выглядели измотанными и недовольными. - Ой, Эрик, вы опять болели или что-то случилось? Вас так долго не было, – спросила хозяйка. - Эх, Мери, никогда не связывайтесь с родней, особенно с дальней. Мы объехали пару родственников. я устал от их нравоучений. Но особенно меня утомили мои собственные дети. Воспитание, знаете ли, – пожаловался Смит. - Ничего-ничего. Диночка обязательно привыкнет и к брату, и к вам. Не расстраивайтесь, – посочувствовала она. - Мне придется вновь просить вас об услуге. Мне так неудобно, – сказал Эрик. Дина прыснула в ладошку. Майкл ткнул ее в бок. - Ну, что вы! Я не против помощи вам, – сказала хозяйка. - Вы не могли бы за ними присмотреть? Я вынужден уехать. Они немного не ладят. Не привыкли друг к другу. И еще, не позволите ли вы Майклу работать в вашем кафе? Он согласен разносить заказы. Насчет дочери, мне так неудобно, – девушка снова хмыкнула, брат ее снова одернул. – Понимаете, ее мама была состоятельная женщина. У девочки были слуги. Я не могу обеспечить ей такую роскошную жизнь, как она привыкла… На сей раз, хмыкнул Майкл. Дина надула губки. - Я просто прошу вас, не приставайте к ней. Вечером я буду обязательно возвращаться. Если же я не вернусь к ночи, вы не беспокойтесь. Они переночуют одни. Майкл умеет держать себя в руках. Я верю в него, – закончил Эрик, не обращая внимания на ужимки «детей». И опять Дина хмыкнула и даже стукнула брата по затылку. Тот рассердился, зыркнул на нее недобро, но смолчал. «Какой хороший мальчик! – подумала Мери. – А девчонка, и впрямь, избалована».
* * *
Последующие десять дней Дина сидела в кафе за самым дальним столом и, как раньше, наблюдала за братом. Иногда Мери даже думала, что сестра немного влюблена в него: «Вот что значит, вырасти врозь! Она временами не воспринимает его за брата. Хорошо, что Майкл думает иначе». Майкл оказался расторопным и улыбчивым. Он прекрасно справлялся с заказами. Мери даже отпустила официантку в небольшой отпуск, чтобы мальчик мог заработать больше. Майкл любил поговорить. Его разговоры были о друзьях. Всех он их любил и жалел, что временно не может быть с ними рядом. - Ты вернешься в тот пансион, где учился раньше? – спрашивала его Мери. - Нет, мэм, я не могу. Знаете ли, обстоятельства и все такое… – мялся он. – Я уже почти закончил школу. Оставался только год. - Ты сожалеешь? - Прежней школы никогда не будет. Если там и будут учиться дети, это будет уже не моя школа, – с горечью говорил он. - А твои друзья? Они продолжат обучение? - Всего скорей. Знаете ли, их мама очень добрая женщина, но она умеет настоять на своем. Ей, наверно, важно, чтобы Рон и Джинни закончили школу. И так ее два сына бросили ее, не доучившись. Они устроили магазин и процветают. Знаете, она так злилась. Ужас как! А теперь гордится. Они все такие славные. Мне бы хотелось поехать к ним, как в старые, добрые времена. Сидеть за дружным столом. Чтобы Рон прикалывался, и Джи… еще бы заглянула Миона, моя подружка. Она любит Рона, глупышка. Он как большой ребенок! – глаза Майкла подергивались слезами, но он улыбался. - Хватит, Майкл. Твои слезливые истории портят мне настроение, – всегда прерывала его сестра. - Что? Не нравятся мои истории? – взрывался Майкл. – Расскажи свои истории. Нечего?! Элитный пансион. Все для высокопоставленных особ. Ни друзей, ни приятелей. Одни телохранители и подхалимы. Они ходили за тобой свитой. И где они?! Трясутся по кустам? Кто у тебя там был? - У меня был враг. Мой любимый враг, – говорила Дина. Брат затыкался и смотрел на нее жалостливо и непонимающе. Она хмыкала и опускала глаза. Подобные разговоры были часты. Чуть ли ни каждый обед. И все они заканчивались воспоминаниями о враге Дины. «Странная девочка», – думала Мери. Вечером брат и сестра допоздна засиживались на скамеечке у дома. Сидели рядышком и ждали отца. Тот всегда обнимал обоих. Дина ревновала.
* * *
Однажды Эрик не вернулся вовремя. Кафе давно закрылось. На улице уже было темно. Мери ждала, когда подростки уйдут домой. Ее же просили приглядеть за ними. Дина по-прежнему сидела на скамеечке у дома. - Пойдем домой, Дина, – сказал Майкл - Он не вернется! – заплакала она. - Сдурел... а… ты в своем уме?! Знаешь, какой отец хитрый? Он непременно вернется, – уверенно сказал Майкл. - Ты, правда, его считаешь таким хитрым? Он тебе нравится? Ты говоришь о нем с таким восторгом. Нет,… ты не умеешь играть, – сказала Дина, с удивлением вглядываясь в брата. - Тебя что-то удивляет, сестренка? – ехидно спросил Майкл. – Поговорим дома. - Я не хочу домой. Я его дождусь! Это я виноват в смерти мамы! – заплакала она. Мери отметила, что девочка так расстроилась, что сказала о себе, как о мальчике. Она покачала головой. Но сидела притихшая. Ей было интересно, утешит ли девушку брат? Он же был такой добрый. И впрямь, Майкл подсел ближе, обхватил Дину за тонкие плечи и сказал: - В этом нет твоей вины. Как ты не понимаешь?! Это он виноват, красноглазый демон. Он все разрушает, сеет смерть. Я прошу, пойдем домой! Поговорим дома. Мери, наверно, хочет спать. Наша добрая миссис Мери устала. Отец велел за нами присмотреть. Здесь не место таким разговорам, – он погладил ее по спине и волосам и потянул за собой. Она покорно пошла. «Какой хороший мальчик!» – умилилась хозяйка и решила подслушать под дверью. За дверями разгорелся громкий спор. Мери не понимала, кто и что говорит. Голоса как-то изменились из-за препятствия. Женщина не узнавала их. Что говорил Майкл, что – Дина, было не понять. Но Мери прислушивалась все равно. - Она не должна была умирать! Я хотел славы и величия! Он пугал меня! Я раскис! И ты смеешь меня утешать, «Мальчик, который выжил». Это ты во всем виноват! - Я?!.. Прекрасная позиция. Чуть что – «Золотой мальчик». А сам как же, «Слизеринский принц», скорее змееныш… Как он мог околдовать тебя? Красные глаза-щелочки, кожа змеи. Он же монстр, а не человек! Быть его рабом, унижаться… Есть ли у него ласковый взгляд, когда он шипит? Тратить ум и талант на его рабов и слуг. Какой позор! - Желание быть лучшим, как «Святой Потти». Ты же жесток и надменен. - Я?! Надменен?! Ты меня с кем-то путаешь. С одним белокурым идиотом. - Я желал дружбы, Гарри. Гарри! Какой жестокий, какой холодный. Слова как бритвы! - Ходить по школе с охраной… Задевать моих друзей. И это путь к дружбе?! Не смеши мои тапочки, Драко! - Черт… Гарри! Мери… Вот конфуз! Мы два идиота! Кое-что надо поправить… - Признаю… Ты в этом прав. Надо исправлять положение. Все твоя импульсивность! - Спокойной ночи, сестра! – сонный голос Майкла. - И тебе того же, Майкл! Поговорим завтра, – голос Дины и все стихло. Мери постояла еще в коридоре. Тишина была полной. Любопытная хозяйка поплелась в свою квартиру.
* * *
Запоздало наложив на двери заклинание против подслушивания, Поттер подскочил к Малфою и прошипел: - Мы чуть не попались, кретин! - Сам такой! Давай, набей мне рожу, пока моего папочки нет, – сердито сказал Драко. - Я не собираюсь бить тебе рожу. Ты у нас девочка. Девочки с синяками не ходят. Я поклялся твоему отцу, что буду терпелив. Но всему есть предел! Держи себя в руках, змееныш. - А что будет, если я перестану тебя доставать? Будет скучно жить… - Ты уже навеселился! Придурок! Переодет неизвестно во что. Все тебя ищут. Ты этого добивался? – зло сказал Гарри. - Почему ты с отцом? У тебя же есть друзья, – ожесточенно задал вопрос Малфой. - Хочешь откровенности, как делает твой отец? – глухо спросил Поттер. - Мой отец с тобой откровенен? Я поражен! - Если честно, я тоже был поражен. Но теперь я привык. Не смейся! Я уважаю его и верю ему. Особенно за его откровенность. Мне нельзя врать. Я ложь нутром чую! Твой отец раскусил меня. Мои поздравления! Он купил меня своей откровенностью, – ухмыльнулся Гарри. – У нас с ним есть одна общая цель: убить Темного Лорда. И у нас обоих есть свои цели, они разные. Нас это сближает. - Что же это за разные цели? – поинтересовался младший Малфой. - Они похожи. Он хочет защитить своего сына, тебя, идиота. По его теории, мы с тобой прикрываем друг друга. Он, безусловно, прав. Кто будет искать меня рядом с тобой? Никто. Кто будет искать тебя рядом со мной? Аналогично. Ну а моя цель такая: защитить любимых людей. Я не желаю больше терять друзей! Пусть они на меня дуются и сердятся, зато будут в безопасности. Как тебе моя откровенность, Малфой? Нравится?! – жестко сказал Поттер. - Значит, ты предпочитаешь терпеть рядом меня, своего врага, но не допустить смерти друга? Да ты монстр, как и твой любимый Лорд, – прошипел Драко. - Прости, но это у тебя он любимый. Я его ненавижу! - А меня? Меня ты тоже ненавидишь? – внезапно очень тихо и серьезно спросил Драко, не глядя на Поттера. - Много чести, змееныш. Мне тебя бывает, даже жаль, – так же тихо сказал Гарри. - Скажи, ты действительно не считаешь меня виновным в смерти мамы? – спросил Драко, вплотную подходя к Поттеру. - Нет, конечно! Ты не в чем не виноват, – Поттер провел по его голове и плечам, успокаивая. Он на мгновение прижал его к своей груди, утешая, затем отстранился. - Спасибо, братик, – хихикнул Драко голосом Дины, отходя от него. - Давай-ка спать, сестренка. Завтра приедет твой отец, и все наладится. Увидишь! – почти ласково сказал Гарри.
* * *
Люциус Малфой долго думал о том, как связаться со Снейпом, не вызывая подозрений у Темного Лорда. Он написал письмо на дом, где Северус наверняка бывал, но сделал все возможное, чтобы из него не было понятно, кто пишет, по крайней мере, для посторонних.
«Северус! Взываю к тебе, как к последней надежде. Помнишь, в школе мы с женой звали тебя «lovely raven»*? Ты проявил к моей дочери Дине участие. Это позволило мне обратиться к тебе в час нужды. Приходи в Центральную библиотеку магической литературы, в полдень пятницы. Блондины и брюнеты нынче не в моде. Я буду рыжим и усатым. Поспеши. Твой товарищ по Слизерину Джек».
В пятницу Малфой сидел в читальном зале библиотеки. У него были такие рыжие усы и волосы, что на него даже обращали внимание. Снейп явился раздраженным, русым старичком. В руках он держал письмо, так что Люциус сразу узнал его. - Чего тебе еще надо? – спросил Снейп, присаживаясь за стол. - У меня много вопросов. Мой «сын» встречался с девушкой. Та дала ему книгу Ровены. Мы не знаем, как определить подлинник от подделки, – тихо проговорил Малфой, рассчитывая на сообразительность собеседника. - Не знал, что у тебя появился «сын». Насчет подделок, у меня есть книги в замке. Что еще тебя интересует и твоего «сына» в особенности? – ехидно поинтересовался Северус. - Он любопытный мальчик. Где найти, как уничтожить, как определить… - Может, тебе и ему просто дать ключ от квартиры, где деньги лежат?! - Ты обещал матери Дины, – сказал устало Малфой. - Вы еще не бывали на могиле матери твоего «сына»? – задал странный вопрос Снейп очень странным тоном. - Не досуг. Но он собирается после отпуска, – кивнул Люциус. - О-о… отпуск?! Подальше на юг. Устали? – съязвил Снейп. - Не совсем. Надо охранять и закрывать ценности, что мой «сын» не умеет хранить, – пояснил Малфой. - Ого. Ты вздумал учить «сына» таким вещам? Я в шоке! Мне показалось, что мальчишка просто не способен к этому, – разозлился Северус. - У него был хороший учитель. Но их взаимоотношения… ненависть… это не то, что надо, – спокойно сказал Люциус, укоряющее глянув на Снейпа. - Ты еще и коришь его учителя? Ну, ты даешь! Хотя… как относится к тебе твой «сын»? - Ты не поверишь. Он уважает меня. Он доверяет мне. И это взаимно. Снейп смотрел на Малфоя ошарашено. Его глаза были усталыми. - Ты очень изменился, – сказал Северус неопределенно. - Так ты поможешь моему «сыну»? – спросил Люциус. - Да. У меня слишком много долгов перед матерями, – кивнул собеседник печально. - Что ты имеешь в виду? – не понял Малфой. - Съезди на могилу его матери. Там ждет сюрприз, – хмыкнул Снейп. Потом добавил: – Насчет средств… Я дам денег и книги. Приезжай через три дня на старое место. Малфой понял, что ему предстоит посетить замок в лощине еще раз. Значит, придется не появляться дома у Мери хотя бы одну ночь. Это очень его беспокоило. Но делать было нечего. Безопасность превыше набитой морды его «милой девочки». В конце концов, синяки можно вылечить с помощью магии. Не убьют же они друг друга, эти два паука.
* * *
Сидя в уютной гостиной замка два родственника ругались. - Ты мог подставить меня и себя. Неужели нет людей, чтобы узнать о хокрустах? – сказал раздраженно Снейп. - Поттер пытался. У него ничего не вышло. Даже эта заумная Грейнджер ничего не нашла. Где нам еще искать? – спокойно парировал Малфой. - О-о… Малфой отправился в крестовый поход. Страшное зрелище! Спасайся, кто может, – съехидничал мастер зелий. - А ты не веселись. Я дойду до цели под знаменами зеленоглазого мальчишки. Не боишься проиграть на стороне красноглазого демона? - Это спорный вопрос. У меня нет ни семьи, ни наследников. Правда, куча долгов, я уже тебе это говорил, – Снейп вздохнул. – И потом, с чего это ты решил, на какой я стороне? Может, я просто, в стороне: ни вашим, ни нашим. Сам по себе, так сказать. Я, знаешь ли, джокер, темная лошадка. - Ты всегда был таким, – хмыкнул Люциус. - Кстати, как там поживают ребятки? – засмеялся мрачный человек. - Не спрашивай! Это полный кошмар! Я бесконечно устал. И знаешь, что самое интересное? Меня больше злит мой сын, чем этот терпеливый Гарри, – пожаловался Люциус. - Ну, конечно, гриффиндорское благородство. Гадости он тоже умеет делать, будь здоров. Весь в папашу, зазнайка, – прошипел Снейп. - Не пойму я, чего ты его так ненавидишь? - Поройся у него в голове, да съезди в Долину Годрика. - Ты меня уже туда раз десять посылал. - Он тебе рассказывал о заклятие «Сектусемпра» и как он его применил? – поинтересовался Северус, переводя разговор. - Да. Он сильно раскаивается. Ему стыдно, – кивнул головой Малфой. Снейп посмотрел недоверчиво. Потом пробурчал себе под нос: - Черт! Этот гад больше похож на Лили, чем я думал. Снейп принес книги о хокрустах и деньги и замялся: - Люциус, я понимаю, ты этого не любишь. Но может, ты возьмешь у меня в долг? - Лучше я у тебя в долг займу, чем у Поттера, – вздохнул Малфой. – Все-таки ты мой родственник, – Северус удовлетворенно хмыкнул. Дома Малфоя ждал весьма приятный сюрприз. Его милые «детки» не только не подрались, они как будто примирились друг с другом. И Гарри, и Драко вполне мирно беседовали, ожидая его на лавочке. То ли действовала магия крови, то ли еще что, но смотрели они уже не с такой ненавистью друг на друга.
Хм... забавно, правда как-то нераельно, хотя сама по себе идея очень даже ничего, но слишком много ... белых и пушистых Малфоев. Дракуся какой-то сильно неуравновешеный (он конечно и в каноне мог истерику закатить, но все же большую часть времени держал себя в руках)... Много недописано, зачем вообще упоминать какой-то ритуал если вы его не описываете и матчасти про негшо не даете? Люц вообще странный, этакий Малфой наоборот: на словах расчетливый, а на деле такой просто душка... Короче противоречивые чуйства от фика....
Книга, которую преподнесла Луна в подарок Гарри, была в сафьяновом переплете, с позолоченными уголками и таким же корешком. На титульном листе книги была золотая пластина с прекрасной гравировкой парящего ворона. Ворон, как известно, был символом Рейвенкло. На книге было личное факсимиле Ровены. Как нашла книгу Луна, она не стала рассказывать. Верней, сказала, что это было в каких-то лесах Финляндии, где она искала своих любимых Морщерогих Кизляков. Проверив подарок Лавгуд, они убедились, что перед ними хокруст. Как ни странно, но с такими книгами, надо было поступать именно так, как сказал Драко. Они выехали в лес. Был разведен костер. Вокруг костра полагалось сделать ров с водой и магический щит. С помощью магии это было не сложно. Защита хокруста была весьма изощренной. Как только огонь запылал, в пламени стали метаться фигуры. Сначала это был Джеймс Поттер. Он кричал и звал на помощь. Гарри почернел, он готов был кинуться в костер и раскидывать его. Следом за отцом Поттера там появилась его мама. Теперь бледного подростка была почти не удержать. - Это же моя мама! – рыдал он, как обезумевший. – Пустите меня, я ее спасу! - Опомнись, Гарри! Она давно умерла, – рыдал вместе с ним Драко. Он висел на нем, как тряпка. Люциус еле сдерживал их обоих. Его сын и сам был готов разбрасывать этот костер. Потом в костре замелькали Сириус, Нарцисса, Дамблдор. Они сменяли друг друга, выли и плакали. Они призывали спасать. - Он заточил туда боггарта. Не верьте им, мальчики! Это всего лишь боггарт! Неужели вы не видите, что это жалкий боггарт?! – еле сдерживая слезы, кричал Люциус, удерживая подростков и самого себя. - РИДИКУЛУС! – выкрикнул Гарри. – Я ничего не могу! Как это обратить в смешное? - Давайте попробуем вместе. Вспомним все самое светлое, – всхлипнул Люциус, в очередной раз, увидев в огне Нари. - РИДИКУЛУС!!! – крикнули они хором. Боггарт в огне лопнул темным облачком. Бушевавшее пламя костра постепенно сходило на «нет». Они стояли посреди поляны, крепко обнимая друг друга. Всех троих трясло. Из леса Малфой повел подростков в бар. Им необходимо было выпить. Причем лучше это было сделать на людях. Всем троим было неудобно за проявление слабости и слезы. Это было такое единение, что ни Поттер, ни Малфои не могли пока примириться с ним в душе. Особенно это касалось подростков. Люциус это чувствовал кожей. Надо было, как следует выпить, а затем желательно переночевать в отеле, в чужой обстановке. Люциус проявил чудеса изобретательности. Он потратил уйму денег, но в их распоряжении оказался номер с тремя комнатами. Теперь каждый из них мог уединиться и пережить случившийся кошмар наедине с собой. Когда утром они встретились в ресторане за завтраком, то все вели себя, как ни в чем не бывало. Люциус подумал, что они еще не скоро смогут вспоминать сцену в лесу между собой.
* * *
Через день после событий в лесу, Гарри Поттер проснулся в ужасном настроении. Вместо приветливого обращения: «Доброе утро», он рявкнул: - Я устал! Я смертельно устал! Мне надоели чужие маски, чужие дома. Конечно, у меня нет своего дома. Дом Сириуса я не могу называть таковым, так как не могу там жить. Но… я желаю нормального отдыха. Малфой насторожился. Он стиснул зубы и молчал. Драко тоже смотрел на «Золотого мальчика» испуганно. Тот побегал-побегал по комнате и снова заговорил, зло и отчаянно: - Мне необходимо овладеть окклюменцией. Но я не собираюсь в перерывах между занятиями ходить в линзах и называть вашего сына сестрой. Я желаю нормальной жизни. Меня и так коробит от мысли, что вы, Малфой, будете лезть мне в голову. Носить еще при этом маски… Увольте! Поттер снова пустился по комнате. Люциус молчал, с ужасом и страхом смотря на него. У него мысли разлетались в разные стороны. Он ждал, что еще скажет Поттер. Создавалось впечатление, что он собирается послать их с Драко к черту. Это было катастрофой. Поттер остановился в очередной раз и сказал: - Я знаю, как вы щепетильны к деньгам. Но любой труд должен быть оплачен. Моя учеба оккклюменции может быть приравнена к занятиям с профессором. Но я своеобразно трактую оплату собственного обучения. Это моя прихоть, если хотите. Он посмотрел прямо в глаза Люциусу. Тот прочитал в его голове что-то типа: «Ну, давай, возрази мне!». Люциус опустил глаза. Он пока не понимал, к чему клонит Поттер. Малфой почувствовал всеми фибрами своей души, что «Золотой мальчик» готов сорваться с крючка. Это после такой тщательно проделанной работы! Ну, уж нет! Люциус решил молчать как партизан на допросе. К счастью, его сын был поражен бешенством Гарри. Драко выглядел шокированным. Он сидел притихший, испуганный. Сын вжался в стул, стараясь быть невидимым. «Мальчик, который выжил», не получив возражений, сел на стул и снова заговорил: - Я хочу полноценного отпуска. Я желаю оплатить все расходы по нему, сколько бы это не стоило. Но вот мои требования. Никаких людей. Только мы. Никаких масок. Никаких Смитов. Никаких платьиц и хвостиков. Пусть это будет остров без посторонних. Я хочу ходить в очках и со своей шевелюрой. Я хочу, чтобы вы, Люциус, были сами собой. Я хочу называть вашего сына «Драко» или «Малфой», как захочу. А он, в свою очередь, может звать меня хоть «Святым Потти». Но пусть он станет сам собой! Он задохнулся от своих слов. Замолчал на минуту и закончил: - Короче так: либо мы едем на моих условиях, либо я еду один и точка! Он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Малфой вздохнул с облегчением. Все, что говорил этот импульсивный подросток, Люциус мог выполнить легко. Ему самому хотелось побыть без масок. Да и Драко, наверняка, они надоели. Поэтому Люциус улыбнулся по-отечески Поттеру и спокойно сказал: - Не понимаю, Гарри, чего ты так рассердился? Я вполне согласен с тобой. Это было бы здорово. Я сам устал… Ведь я, как сбежал из Азкабана еще в начале весны, так все время и бегаю. Мне надо расслабиться, да и Драко тоже. К тому же, чтобы учиться оккклюменции, необходимо быть расслабленным. Ну, а насчет денег… Так я не возражаю. Плати, Мерлин с тобой! Сейчас ты в лучшем материальном положении, чем я и мой сын. Поттер посмотрел на него пристально. Затем улыбнулся легко и светло, и сказал: - В таком случае, с добрым утром, папа! Драко истерически засмеялся.
* * *
Все было так, как хотел Поттер. Маленький домик-бунгало на берегу океана. Вокруг ни единой души. Целых три комнаты, где можно было закрыться и не вылезать сутки напролет. Они сняли контактные линзы, сменили цвет волос. Драко укоротил свои волосы до плеч. Гарри надел очки. Люциус впервые посмотрел на себя самого в нормальное зеркало. Отражение его не порадовало. У него были не белые с золотым отливом волосы. Они стали белесыми из-за седины. В целом, у него был еще крепкий и здоровый вид. Дней пять «Мальчик, который выжил» коротко здоровался утром и уходил бродить по острову. Его никто не трогал. Драко просто лежал в плавках на пляже, играя песком. Его белая кожа покрывалась легким загаром. Люциус предпочитал спать и есть. На острове на него навалилась усталость и лень. Иногда Поттер подходил к Малфоям, сидел рядом и разглядывал их, будто видел впервые. Ни один из них не пытался влезть в голову подростка. Но было заметно, что тот усиленно думает. Люциус наблюдал за ним с удивлением. Он никогда не предполагал, что Гарри может быть таким отрешенным, таким странным. Воображение Малфоя всегда рисовало из этого мальчика какую-то куклу, образ из мифов и слухов. Он же оказался нормальным и живым. Наверно, что-то подобное ощущал и «Золотой мальчик». Потом Гарри стал заговаривать с Драко. Они болтали о квиддиче, вспоминали предметы и экзамены. Они стали смеяться и плавать в море. Оказалось, что Гарри не слишком умеет плавать. О друзьях и факультетах они не говорили. Люциусу было приятно смотреть, как улыбается сын. И ему в ответ улыбается Гарри. Может, они оба мечтали всегда об этом? Оказаться далеко на необитаемом острове, где нет ни друзей, ни врагов, где нет правил и факультетского соперничества. Люциус не стремился разобраться в этом. Он просто отдыхал. На десятый день Поттер заявил: - У меня очень плохие воспоминания об окклюменции. Но мне кажется, я готов к ней. - Что ж, я тоже готов, Гарри, – по-доброму, как сыну, улыбнулся ему Малфой. - Давайте займемся прямо сегодня после обеда, – сказал Гарри и побежал купаться с Драко. Люциус посмотрел ему вслед. Подросток менялся на глазах. Он раскрепощался. «Это хорошо, что он расслабляется. Скорее научится закрывать свои мысли», – подумал Малфой.
* * *
Первые попытки окклюменции были ужасными. Всякий раз, проникая в голову Поттера, Люциус видел почти одно и тоже. Возрождение Темного Лорда, падение Сириуса за занавес, Снейп с палочкой, направленной в Дамблдора, окровавленный Драко… Счастливые воспоминания были редки. Прогулки и невинные поцелуи с Джинни… Дина в красном платье. Драко на пляже. Парящий замок в небе… Как только начинались светлые воспоминания, Поттер применял какое-нибудь заклятие и Люциус в буквальном смысле слова отлетал от него. Это повторялось из раза в раз. Малфой был недоволен, что Гарри не закрывается, а просто грубо применяет силу. Однако он не ругался, а мягко просил его об одном, как только вставал с земли: - Гарри, сконцентрируйся и расслабься. Не надо насилия. Ты должен воздействовать на меня в голове, мысленно, а не в прямом смысле, – тот смущался, бурчал, но вновь и вновь повторял свои ошибки. С легилименцией у Поттера не было никаких проблем. Он легко и непринужденно влезал в голову Малфоя. К своему изумлению, Люциус и не пытался прикрывать что-либо, когда Гарри это делал. Он закрывался только в исключительных случаях, мягко вытаскивая Гарри. «Золотой мальчик» узнал ужас, какой испытал Люциус при возрождении Лорда. Он узнал о любви Малфоя к жене и сыну, о всепоглощающем страхе за них. Докопался Гарри и до сцены в Отделе Тайн. И о том, что предшествовало ей…
- Люциус, ты – жалкий неудачник! – шипел Темный Лорд. – Ты обязан передо мной оправдаться. Почему ты не участвуешь в рейдах? Пора убивать, изворотливый ты мой! - Милорд, – побледнел Малфой. – Я не могу убивать. Вы же знаете! - У тебя есть наследник. Подари его мне. Он будет прекрасным слугой. - Он только ребенок. Он даже несовершеннолетний. Помилуйте! - КРУЦИО! Как ты смеешь перечить. - Простите, Милорд, – и слезы. - Даю тебе последний шанс. Я заманю Поттера, ты отберешь пророчество. Иначе твой сын и жена умрут мучительной смертью, – зашипел демон. - Я прошу об одном: можно я буду один. Я обману мальчика. Я достану пророчество. - КРУЦИО! Ты – дурак! Ты же отпустишь его. Ты никогда не причинишь ему вреда, а его следует схватить. - Он же ребенок. Он, как и мой сын, простой мальчик. - КРУЦИО! Идиот! ОН – ИЗБРАННЫЙ! Пойдут несколько человек. Они его схватят. На тебя я не рассчитываю…
Люциус мягко закрыл свой мозг и сказал смущенно Поттеру: - Я – плохой учитель, Гарри! Я позволил увидеть тебе больше, чем следовало. Я воспользовался ситуацией, чтобы ты узнал ответ на свой вопрос. Прости меня. - Это я должен у вас просить прощения. Я ничего не подозревал. Я тоже увлекся, – смутился Поттер. - Знаешь, ты неправильно ведешь себя при окклюменции. Я вытащил тебя из своей головы. Но я не перекувырнул тебя при этом в воздухе. Надо просто самому уйти от воспоминаний. Найти чужую волю и выдавливать ее, – пояснил Малфой. - Может, я просто не способен к этому? - Чепуха. Все к этому способны. Просто у кого-то лучше получается. Например, Драко прекрасно умеет закрывать свой мозг. У него, можно сказать дар, вернее, врожденная способность. А у тебя врожденной является противоположная способность. Ты очень легко проникаешь в мысли к другому человеку. Может, это вам ваши предки оставили? - Мне бы хотелось овладеть искусством закрывания мыслей, – сказал Поттер. - Давай попробуем по-другому. Я, конечно, не гениальный окклюмент, но… не всегда, чтобы проникнуть кому-то в мысли, требуется непосредственный контакт. Темный Лорд не сидит перед тобой, а в твоей голове бывает частенько. Я попробую так же. Я буду сидеть в кресле, пить коктейль и временами влезать в твою голову. Ты можешь плавать, беседовать с Драко, просто гулять. Ты должен научиться замечать мое присутствие в твоих мыслях. При этом желательно не нестись ко мне с дубиной. Лучше просто попытайся выгнать назойливое внимание из своей головы, – сказал Малфой. - Скажите, а Снейп мог бы так делать? – спросил Поттер. - Он должен был так делать. У него хорошо получается, – ответил Люциус. - Почему же он всегда, когда занимался со мной, находился близко от меня? - Я не знаю. Может, он садо-мазохист?! – засмеялся Малфой. Гарри тоже улыбнулся. Люциус добавил: – Я его спрашивал, чего он тебя так ненавидит? Он меня послал. Не слишком далеко, в Долину Годрика. - Знаю я, чего он меня ненавидит. Это из-за детских обид на моего отца. Могу даже вам показать или просто сказать, – махнул рукой Поттер. - Не стоит. Я не думаю, что ты прав. Все наверняка сложнее, – не согласился Люциус. - Ладно. Оставим Снейпа и попробуем ваш вариант.
* * *
Получив от «Мальчика, который выжил» разрешение лезть в его голову, Люциус наслаждался праздностью и ленью. Он сидел, развалившись в шезлонге, и сканировал голову Гарри. Здесь, на отдыхе мысли мальчика были расслаблены и легки. Поттер сильно сожалел о смерти директора. Особенно его тяготила смерть Сириуса. Подросток никак не мог примириться с мыслью, что тот ушел и не выполнил своего обещания: жить с ним вместе. Однако печаль утрат отходила на задний план. Воспоминания уже не терзали душу. Много времени Гарри посвящал мыслям о «предназначении». Он строил нереальные планы победы над Темным Лордом. Гарри гадал, где найти хокрусты, как они выглядят. Иногда он повторял, как заклинание: часть в нем самом, дневник, медальон, кольцо… что-то от Рейвенкло (книга, ее уже нет)… что-то от Хаффлпафф (чаша, но где)… И Гриффиндор (ну, тут сплошной туман). Бывало, Гарри вспоминал друзей. Милые его сердцу образы сменяли друг друга: Рон, Гермиона. Они сидели в библиотеке, гуляли по школе, готовили уроки. Изредка появлялась в мыслях Джинни, ее медные волосы, смеющиеся глаза, точеная фигурка. Но Поттер гнал ее образ, сворачивая на другие направления. Но больше всего места в голове «Мальчика, который выжил» на острове занимали Малфои. Поразбивав отношения к себе Люциуса и свои собственные чувства к нему, Гарри полностью переключился на Драко. Он прикидывал, как бы сложилось все, если бы они были на одном факультете. Гарри смотрел на себя и Драко в различных ситуациях. И легко находил рядом этого белобрысого подростка. Получалось, что, сложись все немного иначе, они бы уже давно стали друзьями. Тогда «Золотой мальчик» начинал разглядывать своего бывшего врага, а именно так он называл Драко. Ни разу на острове Гарри не назвал младшего Малфоя просто врагом. Он то его жалел, то восхищался им. Гарри вспоминал, с какой легкостью Драко летал на метле, как прекрасно плавал. Он завидовал, что белобрысый хорошо разбирается в таком интересном предмете, как зелья. Гарри было жаль времени, потерянного на ненависть к Снейпу, которая не позволила полюбить зелья раньше. Постепенно мысли Гарри переключились на сцены из жизни Смитов, потом стал мелькать воздушный замок, пронзительные серые глаза, которые так напоминали глаза Драко, манящие речи, объятья, полеты на грифонах из постоянных снов… Люциус почувствовал, что его присутствие все чаще замечается. Его мягко, но настойчиво гнали к выходу. Настал день, когда Малфой не смог проникнуть в мозг подростка. Примерно в это же время к нему подошел Драко и спросил: - Ты сканируешь его или у тебя не выходит? - Он почти научился закрываться. Уже пару дней я не могу влезть в его голову, – ответил отец. - О чем он думает? Скажи! – чуть ли не потребовал сын. - Не скажу! Разве ты не пытался? – ухмыльнулся Люциус. - Я пробовал. Я могу влезть в мозг Снейпа. Я могу влезть в твою голову. Но он меня не пускает. От меня у него стойкий барьер. Почему? – вздохнул Драко. - Это Мерлин. Безусловно. Знаешь, по легенде они умели общаться телепатически. - Такого не бывает! – возразил сын. - Почему? Я в это верю. Вы научитесь доверять друг другу без оглядки и станете телепатами, – сказал Люциус. - Боюсь, Моргане надо гораздо большего, – простонал Драко. - Скажи, как ты к этому относишься? Ты, лично, – спросил отец тихо. Ему не очень нравился свой вопрос. Он смущал мужчину. - Я уже не знаю, – прошелестел сын.
* * *
Проведя полтора месяца на Багамах, Смиты вернулись домой. Мери с трудом узнавала семейство. Эрик выглядел почти таким же, как в день, когда пришел покупать ее квартиру. Только взгляд стал спокойный и умудренный что ли. Брат и сестра совсем изменились. Они загорели, повеселели и даже немного поправились, с учетом их стройной комплекции. Но главное, когда они появились у дома Мери, Майкл держал свою руку на плече сестры и так счастливо ей улыбался, что было даже завидно, что эта открытая и добрая улыбка принадлежит только сестре. Дина тоже светилась. Правда, в уголках ее карих глаз затаилась неясная грусть. Она смеялась шуткам брата, держала его за руку. Но глаза все еще грустили. Мери приписала это неостывшему горю по маме. Когда Мери спросила Эрика, надолго ли они приехали, он сказал: - Мама оставила Дине капитал. Мы решили часть его потратить на путешествия. Были на Багамах. Отдыхали как короли. Скоро нам надо посетить еще одно место. Там исток наших корней. Особенно это место дорого моему сыну. Так что мы буквально на пару дней. Гарри и Драко смотрели на Люциуса с удивлением. Они оба никак не могли привыкнуть к тому, с каким терпением и спокойствием разговаривает он с назойливой и любопытной хозяйкой. Люциус хмыкал про себя, понимая их удивление, и думал: «Учитесь, мальчики, меняться в зависимости от обстоятельств».
Отправлено: 25.04.08 18:06. Заголовок: Глава 11. Долина Год..
Глава 11. Долина Годрика.
Сентябрь отгорал в красных и желтых листьях, когда они приехали в Долину Годрика. Листья шуршали под ногами, устилая землю цветастым ковром. Долина была очень солнечной и светлой. Горы мягко толпились вокруг. Их покрывали леса. В самом низу было небольшое поселение маглов с магазинчиками, кафе и маленькой, но уютной и чистой гостиницей. Они расположились в хорошем номере с видом на горы. На приезд Смитов многие обратили внимание. Но это было обычное внимание, какое оказывают жители небольших городков к незнакомцам. Владелец гостиницы напрямую задал Эрику вопрос: - Что привело вас в наши края? Надолго ли? - О-о, мы здесь по чистой случайности. Посещаем родственников, знаете ли. Недавно были в Дерби и Шеффилде. Направлялись в Манчестер, но решили взглянуть на горы. Ваша долина столь приветлива. Нам некуда спешить. Побудем тут денек или два и в Манчестер к тете Антуанетте. Она давно не видела моих крошек, – поведал словоохотливый Эрик. - Скажите, здесь есть хоть какие-нибудь достопримечательности? – немного скучающим тоном произнесла миловидная девушка. - Городок у нас маленький. Кроме кладбища и старых развалин в горах нет ничего, – ответил хозяин. - Развалины? О-о, я люблю всякие развалины! – заинтересовался юноша, ее брат Майкл. – Там бывают клады и приведения. - Вы уже такой взрослый, а до сих пор интересуетесь подобными историями? – удивился хозяин. – В наших развалинах нет ничего интересного. Там просто жила семья. Потом дом взорвался, и они погибли. - Неужели все погибли? Как это страшно! – воскликнула Дина. - Вы не подскажите нам, где эти развалины? У вас такая скука. Сходим хотя бы туда, если это недалеко, – сказал мистер Смит. - Да запросто. Видите дорогу в горы? Если пройти мимо погоста и подниматься по ней вверх, то вы найдете эти самые развалины. Но уверяю вас, там нет ничего интересного, – ответил хозяин. - Не скучать же нам в отеле целый день! – капризно произнесла девушка. Они вышли из гостиницы и прогулочным шагом пошли в сторону погоста. Поттер заметно нервничал.
* * *
Могила Поттеров стояла в стороне от других. На ней было три фотографии. Одна, как у Гарри в альбоме. На ней отец и мать улыбались задорно и весело, обнимая друг друга. Фото отца очень напоминало подростка. Джеймс на фото был сосредоточен и смотрел куда-то вдаль. Мамина фотография была иной. Лили лучезарно улыбалась, глядя с нее. На удивление магов, все три фотографии не двигались. Под фото были даты рождения и смерти. А еще там были слова:
«Мы жили и умерли вместе. Смерти самой не дано было разлучить нас. Лили и Джеймс, вечные возлюбленные».
В ногах могилы, на торце была неприметная надпись:
«Я выполнил твою волю, Лили. Клянусь перед лицом смерти, защищать твоего сына, не смотря ни на что».
Поттер встал на колени, погладил надгробье. - Кто же хоронил вас с такой любовью? – нежно сказал он. Люциус стоял понуро. Он вновь переживал похороны жены. Драко тихо плакал. Он в последнее время после смерти мамы часто плакал. В черном платьице он очень был похож на девушку, особенно когда плакал. Отцу не слишком все это нравилось. Здесь на могиле и Драко увидел в Гарри не образ, а бедного сироту, никогда не знавшего ни папы, ни мамы. Он сильнее прижался к отцу, словно пытаясь ощутить, что его папа с ним рядом, живой и такой любимый. Поттер погладил фотографии и украсил могилу цветами. Он сидел и сидел перед этой могилой, как будто мог поднять родителей из-под могильной плиты. Это было невозможно вынести. Над погостом распространялась страшная тоска и одиночество, будто дементор стоял где-то за углом. Люциус подозревал, что это воздействие «Золотого мальчика». Ему хотелось выть и плакать. Но он держался. Он должен быть сильным. Что-то еще их ждет в этой долине?.. - Пошли к развалинам. Я их, признаюсь, боюсь, – глухо сказал Гарри, поднимаясь.
* * *
Драко обнял Гарри за плечи. Тот даже не дернулся. Он был понурым и грустным. Он медленно шел к развалинам, с каждым шагом замедляя ход. - Сколько раз во сне и при приближении дементоров я переживал ту ночь. Я как будто был здесь безвольным свидетелем. Зеленая вспышка… Крик папы: «Беги, Лили!». Крик мамы: «Нет, только не Гарри!» И смех. Жуткий, ужасный смех… – пробормотал Гарри. - Перестань, пожалуйста! Я этого не вынесу! – умоляюще сказал Драко. Поттер посмотрел на него странно и замолк. Люциус вздохнул. Он тоже не мог слушать это бормотание мальчика. Душа болела и ныла. Ему хотелось обнять его, баюкать и утешать. Но «Золотой мальчик» такого не потерпит. Только не здесь… не у дома родителей, не сейчас… Дом действительно представлял собой руины. Правда, с трудом угадывалась гостиная, спальня и кухня. На остатках стен виднелись старые обои, на полу можно было разглядеть следы от детской кроватки и другой мебели. На Поттера было невозможно смотреть. Он был бледный, под глазами черные круги. Гарри бесцельно бродил по руинам, трогая пыль и копоть. Он сам не мог ответить себе, чего он ищет здесь. Просто ему хотелось представить, как тут жили его родители, что говорили, что ели. Но никакие образы не возникали на этих старых развалинах. В них не было жизни. Здесь навсегда застыл тот страшный день, и ничего больше. Вдруг ему, как и Люциусу, показалось, что в нише что-то блеснуло. Поттер подошел ближе и с удивлением дотронулся до предмета. Тот стал явным, будто только и ждал прикосновения Гарри. «Золотой мальчик» судорожно вздохнул и сказал: - Вы знаете, что это? - Да. Это омут памяти. Но чей? – сказал Люциус. В его голове вдруг возникли слова Снейпа: «Езжай в долину. Там ждет сюрприз». Значит, это он оставил омут памяти. Малфой побледнел, в страхе косясь на думоотвод. Он судорожно сглотнул и предложил: - Может, мы все вместе посмотрим? Ты не возражаешь, Гарри? Может, тебе будет легче? - Да, пожалуй! – кивнул тот, сжимая руку Драко так сильно, что у того посинели пальцы. Сын не обратил на это внимание. Он смотрел на отца, пытаясь проникнуть в его голову. Но Люциус закрылся от него. «Что бы там ни было, мы все вместе это увидим!» – подумал он и опустил на плечо Гарри свою руку в безмолвной поддержке. Тот помешал своей личной палочкой, которую всегда носил с собой на всякий случай, в думоотводе. Они втроем стояли в этом доме, в гостиной…
* * *
…Светлая гостиная с голубыми обоями на стенах. На мягком белом диване сидела Лили. Ее глаза сердились, а губы трогала улыбка. Улыбалась она маленькому черноволосому малышу, который пытался залезть ей на колени с дивана. Сердил же ее черноволосый, неулыбчивый человек, сидящий перед ней на стуле в черной мантии. Это был Северус Снейп. Разговор шел весьма натянутый и неприятный. - Зачем ты пришел, змей? Как ты нас нашел? – спросила Лили. - В вашей компании есть предатель. Ваше убежище рассекречено. Скоро здесь будет Темный Лорд. Он хочет вас убить, – сказал Снейп. - Ты врешь! Это тебя окружают скорпионы да пауки. У нас все друзья преданные. - Лили, послушай! Разве я стал бы тебе врать? Я?! Тебе?! - Мне плевать на твои чувства ко мне. Ты как был противный и скользкий, так и остался! – чуть не выкрикнула Лили. - Почему ты такая жестокая? Это все твой муженек. Ты не была такой! Ты же добрая, Лили! Я за это тебя и люблю! Умоляю, послушай меня! Бегите! Бегите, пока не поздно! – со слезами в голосе сказал Северус. - Никуда я не побегу одна. Джеймса нет дома. Я без него не уйду. Уходи отсюда, змей! - Лили, ты хоть сына пожалей! Ведь Темный Лорд из-за него придет. Он его посчитал «Избранным» по пророчеству. Он же убьет его, – взмолился Северус. - Пусть он погибнет с нами. Значит, такова его участь, как и моя. Я не стану жить без Джеймса! Он – моя жизнь, – отчеканила Лили. - Опомнись! Вдруг ребенка еще можно спасти. Ты будешь жива. Беги! Умоляю! – попытался он опять. - Я сказала, нет! Это мое последнее слово, – Лили замолчала. Подумала. Потом сказала: – Поклянись мне Нерушимой клятвой, что, если мы умрем, ты похоронишь нас с Джеймсом в одной могиле и напишешь, что мы навсегда вместе. Поклянись, что спасешь его сына перед лицом смертельной опасности. Закрой его собой и, может, я прощу твою ненависть к мужу! - Я клянусь! Только от «Авады Кедавры» еще никто не спасался. Я умру за твоего сына, но его тоже убьют, – ответил Снейп. Они соединили руки, их запястья обвили призрачные серебряные нити. Нерушимая клятва была произнесена… Темная ночь… Фигуры в черных плащах мечутся по пожарищу. Над развалинами дома зеленая метка – знак мрака. Дикий стон человека. Это Снейп. Он мечется по развалинам. - Опоздал! Как я мог опоздать?! Где же мальчик? Тут только родители! О боже! Лили, Лили… Почему ты меня не послушалась? Ладно. Хоть похороню вас, как ты хотела… Ну, где же мальчик?!
* * *
Опушка Запретного леса… Снейп в мантии профессора, злой и раздраженный. Он чертовски зол. Дамблдор, уставший, с почерневшей рукой, хмуро поглядывает на собеседника. Он тоже, вопреки обыкновению, раздражен. - Альбус, можно я пойду с тобой в пещеру, а не Поттер? Я же никому не нужен! Я выпью эту дрянь и сдохну! – горячился Снейп. - Северус! Ты же поклялся. Ты загнал себя в угол. На твоей черной душе две Нерушимые клятвы. И оба мальчика нуждаются в твоей защите. Ты не имеешь права! – сердито сказал директор. - Да мне плевать на все! Если я сдохну, я уже не буду никому должен! Я не желаю, чтобы ты умирал! И что потом? Ну, напоит тебя Поттер ядом. О, он это непременно исполнит! Я не сомневаюсь! Ненавижу его! Ненавижу! Он останется снова жить, а ты умрешь, медленно, тяжело! – Снейпа затрясло. - Ты не понимаешь! Мальчику надо жить! Он, и только он, может остановить Тома. - Ну почему, почему ты называешь так упорно этого монстра Томом?! - Я привык, знаешь ли… Не уводи разговор в сторону! Я решил, и ты меня знаешь. Смерть – это не конец. И еще, ты мне поклялся в верности до последнего мгновения, не раздумывая, чтобы я не попросил. Разве не так? – директор вздохнул. - Это так. Я останусь верным тебе. Но чего ты хочешь? – с испугом спросил Снейп. - Мне все равно умирать. Когда придет час, когда придет твой крестник… Ты же не будешь смотреть на его страдания?! Ты же не хочешь смотреть на мои страдания?! - ЧТО?! Что ты хочешь, Альбус?! - Не доводи ребенка до греха! Да Драко и не способен на убийство. Он просто хотел, чтобы его заметил Гарри. Чтобы Гарри увидел, что он тоже кое-что может. Просто мальчик сбился с пути. Не ходят темными переулками к дружбе и любви. Он поймет. И Гарри поймет его, может быть, если увидит страх в его глазах. Если проникнется жалостью. Гарри такой добрый. Он так умеет любить… - Я не могу слушать, когда ты превозносишь «Мальчика, который должен был умереть, вместо нее»! – выкрикнул Снейп. - Ты, Северус, потому и один! Ты не научился любить и жалеть. Ты никого не любил. Ты просто обманывал себя, – покачал головой Дамблдор. - Да что ты знаешь об этом, Альбус?! Я, может, тебя люблю! Я не хочу твоей смерти! Я больше не хочу выполнять то, что ты мне велишь! Ты же можешь ошибаться! Ты нужен нам всем больше, чем этот «Избранный». - Нет. Это не так! И ты выполнишь мое указание. Ты сам произнесешь заклинание. А потом ты будешь выполнять то, что обещал двум женщинам. И ты выполнишь клятвы, данные им. Но это еще не все, – Дамблдор перевел дыхание. Снейп тяжело вздохнул, понурил голову и спросил: - Чего же тебе еще надо от меня, кроме твоего убийства? - Ты оставишь воспоминания об этом разговоре для Гарри Поттера, и о Лили тоже. - Ты просишь о невозможном! - Нет ничего невозможного. Я уже почти мертв. Ты клянешься мне на смертном одре…
Белая дымка развеялась. Люциус потрясенно молчал. Мальчики стояли, обнявшись, и плакали на плечах друг у друга. Тихие всхлипы, шуршание листьев от ветра. Давнишний пепел над старым домом. А внизу в долине буйство желтых и красных красок…
* * *
Люциус первый развернулся и пошел от старых развалин. Подростки грустно побрели следом. Говорить не хотелось. Поравнявшись с погостом, Поттер сказал: - Я хочу еще побыть на могиле. - Я пойду в деревню. Соберу вещи. Не хочу ночевать здесь. Лучше уж, правда, перенестись в Манчестер, – сказал Люциус. - Да, я полностью согласен, – кивнул Гарри. - А я?! Что мне делать? – растерянно спросил Драко. - Посиди со мной. Я не хочу оставаться один, – попросил Поттер. Драко кивнул. Люциус оглянулся на подростков. Они шли к могиле. Гарри сотворил скамеечку. Подростки сели. Малфой поспешил в гостиницу. - Это я убил директора, – вдруг сказал Поттер. Драко удивленно уставился на него. - Не выдумывай! Это сделал Снейп. Я хотел, но не смог. А он смог. Взял и убил, – вздохнул младший Малфой. - Знаешь, мой отец издевался над Снейпом в школе, – подавленно сказал Гарри. – Может, он оттого такой злой?! - Зачем ты это мне говоришь? – удивился Драко. - Я сделал тебе такую гадость. - А я?.. Сколько гадостей я тебе сделал?! - Я не должен был этого делать. Я не знал, но это меня не утешает. - Я сам виноват. Был таким скотиной. Я доставал тебя и твоих друзей. - Интересно, можно обо всем забыть? – спросил Гарри, глядя Драко в глаза. - Не знаю, – пожал плечами тот. – Наверно, можно. Давай, попробуем. Они посидели молча, держась за руки. Наконец Драко сказал: - Пойдем отсюда, Гарри! Можно приезжать сюда потом, часто-часто… и в склеп… - Мы отмстим ему. Вместе. Поклянись! – сказал Поттер, вставая. - Вместе. Клянусь! – откликнулся Малфой, прижимая его к своей груди. Они пошли от могилы, обняв друг друга за плечи. - А как же твои друзья? – спросил Драко. - Друзья?.. Они навсегда будут моими друзьями. Но … они другие. Никто из них не делал такого, что мы с тобой. Никогда бы не подумал, что мы так похожи! Я и не знал. А жаль! Мы могли быть друзьями, – ответил Поттер. Навстречу им шел Люциус Малфой. Он улыбнулся, увидев их вместе. Подростки одинаково тепло улыбнулись ему в ответ. Он обнял их, и они аппарировали в Манчестер.
* * *
Вечером в гостинице крупного города Поттер спросил Люциуса: - Скажи, почему меня Снейп так ненавидит? Я теперь совсем его не понимаю. - Эх, мальчик! Снейп – злой человек. Я это всегда знал. Он очень любил твою маму, боготворил ее. Бывают такие люди. Он не смог простить тебе то, что она пожертвовала собой, ради тебя, – Гарри посмотрел непонимающе. – Если бы она сбежала с тобой, то он бы не возненавидел тебя, просто бы не любил. Но она предпочла умереть за тебя, – пояснил Малфой. - Но разве я не ее сын? - Для Снейп, ты, прежде всего, его сын, сын Джеймса. Ну а потом, это не так важно. Бывает, что отцы ненавидят своих детей только за то, что их мать умерла при родах. Что же ты хочешь от желчного Снейпа? К тому же, ты – вылитый отец, внешне естественно. Внутри ты другой человек. Но такие люди, как Северус, не глядят в душу, – сказал Люциус. - И что теперь? Зачем мне это оставили? Чтобы я раскаялся? – спросил Поттер. - Тебе не в чем раскаиваться. Ты поступал абсолютно правильно! Тебя загнали в угол. Думаю, послание оставлено тебе затем, чтобы ты твердо знал одно: Снейп прикроет тебя перед лицом смертельной опасности, как и моего сына, – Люциус тяжело вздохнул и добавил: – Вот такая смешная история… А я-то все не понимал, чего он мне сказал: «У меня слишком много долгов перед матерями»! - Очень смешно. Обхохочешься, – уныло откликнулся Гарри.
В начале октября Гарри сказал Люциусу: - Я хочу написать письмо моим друзьям, никого не подставляя. Придумай что-нибудь. На следующий день Малфой в образе чопорной англичанки звонился вечером в двери дома Гермионы Грейнджер. Ему открыла мама девочки Эмма. - Прошу прощения, миссис Грейнджер. Я тетушка Тода. Помните мальчика из деревни, что так засматривался на вашу дочь? - Разумеется, помню! – улыбнулась Эмма. – Что привело вас ко мне? - Ах, эти подростки! Тод влюбился в вашу девочку. Он написал Мони письмо. Вы не откажитесь передать ей? Мальчик сказал, что ваша дочь учится в частном пансионе, и ей так просто письма не отправить, – пояснила смущенная тетушка. - Я отправлю, конечно, письмо. Только боюсь, что дочка его и читать не станет. Вы знаете, она влюбилась в одноклассника, – сказала мама Гермионы. - Ничего-ничего. Вы ей только пошлите, а там видно будет, – вздохнула тетушка и протянула конверт. Историю про Тода рассказывал неоднократно Рон на совершеннолетии Гарри. Он таким образом пытался достать свою подружку. В тот день Люциус весело смеялся над глупой ревностью Рона, да и вообще над ними всеми. Однако Малфой запомнил тот день очень хорошо. Письмо было заколдовано так, что мать Грейнджер непременно должна была его отослать, а девушка развернуть. Гарри писал:
«Дорогая, Гермиона! Вспоминаешь ли ты черноволосого мальчика, которого считала другом? Я навсегда остался таким. Пусть мы давно не виделись, но это не значит, что я разлюбил вас. Я ужасно соскучился! Мне хочется узнать о тебе и рыжем все-все. Я искренно надеюсь, что ты ответишь мне. Напиши подробное письмо, не стесняясь слов. Мой адрес: Ячейка 105, Главпочтамт, Лондон. Пусть твое письмо перешлет твоя мама. Попроси ее. Для меня напиши свой домашний адрес подробно. Зеленоглазый брюнет».
Через неделю в ячейке лежала целая бандероль. Гарри разорвал бумагу. Там были письма от Рона и Гермионы. К удивлению Малфоев, Поттер стал читать их вслух.
* * *
«Гарри! Я думала, что уже никогда не увижу твой почерк. Когда моя мама со смехом сообщила мне, что мне придет письмо от Тода, я чуть не выбросила его. Благодари ревнивого Рона. Это он вскрыл письмо. Ты бы видел его рожу. Он орал как ненормальный и носился по школе, пуще всяких малолеток. Это с его-то баскетбольным ростом! Нас немного удивило, когда мы получили письма накануне 1 сентября. Школу все-таки открыли. МакГонагалл стала директором. Она очень сдала. Почернела и высохла. Флитвик и Спраут остались деканами своих факультетов. У нас деканом пока Синистра. Деканом Слизерина стал Слизнорт. Он не ушел из школы, а наоборот перебрался в нее жить и потребовал личной охраны у Авроров. Трелони заперлась в своей башне и никого не пускает к себе. Флоренц, на удивление, примирился со стадом. Они его приняли назад, и он покинул школу. Так что, теперь никаких предсказаний. Хагрид перебрался в домик Грохха. Даже с нами, со мной и с Роном, он разговаривает неохотно. Все плачет и плачет. Новых преподавателей тьма. Все они молоды и все из Авроров. У входа в школу и в гостиную каждого факультета стоит охрана. Они проверяют пароль. С этим у нас строго. В Хогсмид нас не пускают. Гуляем только по территории школы. Фред и Джордж добились открытия своего магазина на территории в бывшей сторожке Хагрида. Недалеко от квиддичного поля стоят палатки с продукцией «Сладкого Королевства». Первоклашек мало, да и в старших классах многих нет. Шляпа в этом году скорее не пела, а причитала какой-то бред. Джинни нет в школе. Молли и Артур, на удивление Рона, отправили ее к родственникам Флер во Францию. Она там пытается учиться в Шамбатоне. Она прислала одно, да и то маленькое, письмо. Когда она уезжала, то очень была на тебя, Гарри, сердита. Честно сказать, я не совсем поняла, за что. Но мне кажется, она почему-то приревновала тебя к твоей троюродной сестренке Дине. Кстати, ты по-прежнему живешь у них? Или это секрет? Я, сознаюсь, проверяла этого Чарльза Поттера. Нашла только, что он много путешествовал по Амазонке. Видела я и копию древа Поттеров в библиотеке. Он там есть, да ты и сам это знаешь. Но что говорить об этом древе, если на нем нет тебя! Тоже самое я могу сказать и про школу. Без тебя это уже не школа. Ты будешь смеяться, но Слизерин потерял очень много, лишившись Драко Малфоя. Они кажутся бледнее и тише. Я уже не говорю о директоре. Я, до сих пор, не могу свыкнуться с мыслью, что мы лишились его навсегда. Что еще сказать? Квиддича, если он еще интересует тебя, в этом году нет. Рон даже и не возникал. Мы учимся, учимся, учимся… Молли и Артур присылают нам обоим длинные письма. Молли плачет над ними, и все спрашивает о тебе. Если ты позволишь, то я ей шепну при личной встрече, что ты жив и здоров. Написал бы пару строк, как ты живешь? Чем занимаешься? Подозреваю, что ты посетил Долину Годрика без нас. Я не в обиде. После того представления, что устроили обе стороны на Тисовой аллее, я тебя вполне понимаю. Об одном прошу, не делай глупостей! Позови своих преданных друзей, если будешь воевать. Мы не должны остаться в стороне. Это неправильно и жестоко. Но ты никогда не был жесток. Я люблю тебя, как брата. Кстати, мои приветы твоей милой сестре. Она мне очень понравилась. Целую. Миона».
* * *
- Смотри, Малфой, они скучают по тебе! – засмеялся Гарри, дочитав письмо. - Ага! И Дина твоей подружке понравилась. Она меня назвала «милой». А я, паршивец, так обзывал ее! – радостно сказал Драко. Ему было приятно, что в письме упомянули его. - Ты же еще письмо Рона не прочитал, – сказал Люциус. Ему тоже было приятно, что сына не забыли хотя бы друзья Гарри. - О-о, оно такое маленькое и смешное. Он ругается, как всегда, – ухмыльнулся Поттер и стал читать:
«Привет, дружище! Я набил бы твою рожу, да ее нет под рукой. Пропал и не пишешь! Никто не может найти тебя. Папа говорит, что Авроры искали. УПСы, наверно, тоже. Но это не повод забывать своих друзей! Ушел так внезапно… Пожалел бы мою маму! Она думала, что ты вернешься к нам. Хотя мне было бы сложно жить в окружении армии спасения тела Гарри Поттера. Представить страшно, как бы ты бесился. Кто теперь, интересно, выносит твои капризы? Кто успокаивает и утешает тебя? Уж не твоя ли кареглазая сестренка. Она строила мне глазки на твоем совершеннолетии. Миона даже чуть-чуть позлилась. Зато моя сестра разозлилась капитально. Она прислала из Шамбатона письмо, где пишет, что за ней ухлестывают сразу трое французов. Ну, я-то ее знаю! Это она специально, чтобы меня, да и тебя, позлить. Знаешь, я не думаю, что таких парней, как ты, Гарри, можно променять на каких-то французов. Пишу это и думаю: нужны ли тебе слова утешения, что моя сестра гуляет с кем-то? Не знаю. Лезу не в свое дело, как всегда. У нас нет ни квиддича, ни Хогсмида. Зато много-много учебы. Мне тошно без тебя, Гарри! Хотел бы я быть с тобой! Обнять тебя за плечи, посидеть рядом, поболтать. Эх, завидую я Чарльзу и Дине! Они имеют такую возможность. Но делают ли они это?! Обнимаю крепко-крепко. Рон».
- Рон завидует мне и отцу! Эх, знал бы он, кто тебя обнимает, братишка! – воскликнул Драко, обвивая шею Гарри. Тот засмеялся и впервые не вырвался из объятий «сестренки». - Надо же, я и не заметил, когда это ты умудрился строить ему глазки! Представляю его рожу, если бы он узнал, кто ему строит глазки. Ты такой ехидный и вредный! – сказал Гарри и уткнулся в плечо Драко своим лицом. Тот замер и перестал дышать. Люциус только ухмыльнулся. Он уже собирался что-то сказать, но Поттер отстранился от его сына и подошел к нему. Затем порывисто обнял и сказал: - Спасибо, Люциус, я так счастлив! Давайте закатимся в ресторан! Мне так не хватало их писем. Малфой хмыкнул и пошел заказывать столик. Для него было теперь даже приятно делать «Золотого мальчика» радостным и счастливым. Он постепенно начинал относиться к нему как к сыну.
* * *
Поттер долго готовился написать ответ друзьям. Он обдумывал и обсасывал каждое слово. В конце концов, Драко предложил ему свою помощь. На радость сыну и на удивление Люциусу, Гарри ухватился за эту идею с радостью. Совместно они сочинили такое послание:
«Дорогие, любимые мои друзья! Спасибо, Рон, за твою ревность к милой Мионе. Она позволила нам связаться. Мне этого очень хотелось, но я не мог придумать, как. Где я живу, лучше не знать. Но у меня нормальный дом и вполне дружная атмосфера. Ты прав, Рон, я частенько выходил из себя. Я, признаюсь, не сразу смирился с наличием под боком незнакомой, но все-таки родни. Старшее поколение, а именно Чарльз, меня удивляет. Я открываю в нем все новые и новые грани. Никогда не скажешь по обложке, что за книга внутри. Он хитер, как лис, и опытен, как Аврор. Наверно, это потому, что у него была очень сложная и насыщенная жизнь. Моя сестричка меня иногда достает. Я бы треснул ее, как следует. Но я не бью девочек. Постепенно мы нашли друг в друге много общего. Мы тут пережили пару неприятных моментов. Это сроднило нас. Уж простите меня, ребята, но я побывал в Долине Годрика без вас. Признаюсь честно, я рад этому. Во-первых, на меня никто не обратил там никакого внимания. Я, если честно, никак не опомнюсь от боя, что шел за окнами дома Дурслей. Кстати, мы им память почистили. Они теперь и не вспомнят, что вы и мои родственники сидели за их столом. Поездка в долину мне далась с превеликим трудом. Это было печальное и даже страшное событие. Не хочу и не буду его вам пересказывать. Может, когда-либо позже, когда все уляжется и утрясется. Мой дядя стоял со мной, плечом к плечу. Он мне очень помог. Это все, что я могу рассказать. Ах, да… мне трудно это все еще писать… Но, чтобы вы не думали, что я забыл, что вы – мои преданные друзья, я напишу… Могила моих родителей – это прекрасно! Она выполнена с такой любовью к ним, что я не мог от нее отойти. Меня чуть ли не силой увели оттуда. Боль уляжется и уйдет. И тогда… я покажу ее вам. Непременно, поверьте! Мне этого хочется. Просто я пока не в силах вернуться туда вновь. У меня есть грандиозные планы, и они будут касаться вас. Я непременно еще напишу. Я еще завалю вас письмами. И вы будете негодовать и злиться, что я пишу так много и часто. И еще, есть у меня одна задумка... Вы же знаете, я всегда люблю выждать, все решить и распланировать. Но если у нас все получится, то мы с вами вскоре увидимся. Скорее, чем вы думаете. Это будет прекрасно! Целую и обнимаю. Гарри. P.S.: Дина и Чарльз шлют вам пламенный привет и любят вас заочно».
* * *
После прочтения писем и ответа, Поттеру захотелось навестить дом Сириуса. Они отправились на Площадь Гриммо, 12, но дома там не было. - Вот черт! Получить в наследство целый особняк и не знать, как туда пройти! – возмутился Поттер. - В доме были эльфы? – спросил Малфой. - Был один сумасшедший Кикимер, но я его оставил в Хогвартсе. Он предал Сириуса, – сказал Гарри без воодушевления. - Это не имеет значения. Зови этого предателя. Он обязан тебя слушаться, если уже исполнял твои приказы. Он скажет, как попасть в дом. Затем ты сможешь его вернуть в Хогвартс. Никто не заставляет тебя держать предателя в доме. Однако дом требует эльфов. Он старинный, с разными магическими ловушками. Может, у тебя еще есть свободные эльфы на примете? – спокойно сказал Люциус. - Простите, но, кроме вашего бывшего эльфа Добби да пьяницы Винки, бывшей слуги Крауча, я свободных эльфов не встречал, – пожал плечами Поттер. - Ай, что поделать. Зови этого Кикимера и Добби. Справимся. А там и Винки можно позвать в дом, она перестанет пить. У нас было до сотни эльфов, – вздохнул Малфой. - Но Добби же вас предал. Он узнает вас! – сказал «Золотой мальчик». - Пусть узнает. Хуже будет, если нас узнает Кикимер. Однажды предав, он может и еще раз предать. А Добби тебе предан. Как ты ему скажешь, так он и будет себя вести с нами. - Мне просто их имена назвать? - Да, позови громко. Они явятся на твой зов. Только пойдем в гостиницу. Не на улице же нам эльфов вызывать! – сказал Малфой. - Я опасаюсь за безопасность. Я боюсь Кикимера, – вздохнул Гарри. – Он любит Беллатрису Лестрейндж. Вдруг он ей проговорится про то, что открыл для нас дом? - Этого не случится, если ты запретишь ему. Уверяю! - Но как же Добби?! Ему запрещали говорить о планах, а он говорил, – сказал Поттер упрямо. - Ничего твой Добби не говорил. Он просто глупостей разных наделал, разве не так? Вспомни! – ухмыльнулся Люциус. Поттер почесал в затылке, глубоко задумался и изрек: - Признаю. Он, действительно, делал глупости и намеки. - Да если бы я не взял его тогда в Хогвартс, ты бы не догадался, что он – мой эльф! Только не обижайся! – засмеялся Люциус. - Мне вся эта история кажется детской и смешной после всего, что было со мной, да и с вами тоже. Я не обижаюсь. Вы, небось, не знали, что подкинули в котел, сознайтесь! – ухмыльнулся Гарри. - Сознаюсь. Мной двигало мальчишеское хулиганство. Я просто хотел подвести Артура Уизли . Да если бы я знал, что это хокруст, я бы его сам уничтожил. Я вообще о том, что дневник причастен к событиям в Хогвартсе, узнал только от Темного Лорда, когда тот вернулся. Теперь ты доволен, «Мальчик, который хочет знать все»?! – беззлобно сказал Малфой. Поттер кивнул, улыбаясь, и потрепал себя по волосам. Потом тоже самое он сделал с головой Драко. Тот улыбнулся, как безумный.
Отправлено: 25.04.08 18:12. Заголовок: Глава. 13. Дом Сириу..
Глава. 13. Дом Сириуса.
Люциус Малфой снял номер в ближайшей гостинице. На него посмотрели неодобрительно. По его мнению, служащий решил, что он идет развлекаться с двумя разнополыми подростками. Хорошо, что его «детки» не заметили косых взглядов. Он мог представить ту бурю, что вызвало бы такое подозрение. Кикимер появился в номере. Увидев Гарри, он даже изобразил что-то наподобие поклона, а может, просто состроил рожу. Все-таки он почти год уже выполнял его поручения, правда, под присмотром Добби. - Кикимер, ты обязан открыть для меня дом Блэков! – заявил строго и решительно Поттер, как научил его Люциус. - Нищеброды… грязнокровки… в доме Блэков… Позор! – заныл Кикимер. - Заткнись! – велел ему Гарри зло. – Ты откроешь для меня дом, оставив его невидимым. Ты научишь меня пользоваться домом. Ты никому и ничего об этом не скажешь. Ты не скажешь даже, что видел меня и моих друзей. Ты понял? - Да, – Кикимер подумал-подумал и добавил: – Да, хозяин. - Прекрасно. Потом ты вернешься в Хогвартс на кухню. Будешь приходить в мой дом, только если я тебя позову. Ясно? Повторяю: никому ни слова! Иначе дам одежду и спущу шкуру! – пригрозил новый хозяин эльфа надменно и сурово. Кикимер уставился на Гарри, не узнавая его. Этот щенок так себя раньше не вел. Многолетняя жизнь слуги подсказывала эльфу, что подросток стал его полноправным хозяином, следовательно, он никогда бы не посмел ослушаться Гарри Поттера. Кикимера это бесило, но ничего поделать старый эльф не мог. Беспрекословно эльф научил нового хозяина, как входить и выходить из дома и исчез, уносясь в кухни Хогвартса. Поттер позвал Добби. Тот явился тоже по первому зову. - Гарри Поттер! Сэр! Добби скучал! Добби рад! – как всегда с восторгом, начал эльф. - Добби! Ты теперь свободен, я знаю. Но я прошу тебя, будь моим эльфом, – ласково сказал Гарри. - Добби приглашают в дом? Это такая честь! Добби недостоин! Добби предал своего хозяина! – эльф начал биться об казенную тумбочку. - Успокойся! – резко сказал Малфой своим голосом. Добби замер. Он посмотрел на мужчину внимательно, но не признал в нем Люциуса. - Добби показалось… Этого не может быть! – тихо пробормотал он, испуганно переводя глаза с мужчины на Поттера. - Добби! Ты можешь поклясться мне в верности? – спросил Гарри, вырывая домовика из ступора. – Ты можешь признать во мне своего хозяина? - Добби счастлив… Добби показалось… показалось Добби… - Прекрати причитать, – вновь подал голос Люциус. Добби затрясся и заткнулся. - Добби! – еще ласковей сказал Поттер. – Ты не ответил на мой вопрос: ты будешь верным мне? Ты обещаешь? От твоего ответа зависит, возьму ли я тебя в свой дом. Поклянись! Все слова и жесты были заранее распланированы Малфоем, который прекрасно разбирался в психологии домашних эльфов. Добби же он знал очень хорошо. Тот родился в его доме. Теперь эльф с ужасом косился на странного мужчину и преданно смотрел на Поттера. Потом сглотнул и сказал твердо и решительно: - Я клянусь в верности Гарри Поттеру. Никогда не нарушу его приказа! Все его тайны умрут вместе со мной! – эльф опустился на колени перед подростком. Тот смутился, но вида не подал. Люциус ухмыльнулся довольный. Его уроки не прошли даром. Мальчишка учился вести себя правильно, как чистокровный волшебник. Гарри положил свою руку на голову эльфа и спокойно сказал: - Встань, Добби! Отныне ты – мой эльф. Но, прошу, носи одежду. Мне это так нравится. Ты же все равно будешь предан мне. И деньги… если ты хочешь, чтобы я тебе платил, я буду. - Нет! – взвизгнул Добби. – Добби – честный эльф! Если Добби будет вашим эльфом, ему не нужны деньги. - Это правильно, – одобрил Малфой. – Зачем домашнему эльфу деньги, если он хозяин целого дома?! А в одежде Добби, и в самом деле, смотрится интересней. Добби, в третий раз посмотрел на Люциуса. Его губы и руки тряслись. На него жалко было глядеть. И все равно, он не узнал своего бывшего хозяина. Манера речи и голос рождали в бедном эльфе ассоциации, но вот облик незнакомца и взгляд… Нет, не такой взгляд был у потомственного мага Люциуса Малфоя, это уж точно! - Скажи, Добби, Винки могла бы поклясться в верности мне? – задал вопрос Поттер. – Я хотел бы, чтобы она была моим эльфом. У меня большой дом. Его надо привести в порядок. Ты один не справишься. И потом, тебе не помешает подружка. - Хозяева Винки умерли. Винки страдает без дома. Если ее позвать в дом и предложить ей стать вашим эльфом, без одежды и денег, Винки бросит пить и поклянется вам в верности. Добби уверен, – радостно сказал домовик. - Позови ее ко мне. Меня она не послушает сейчас, – попросил Гарри.
* * *
Винки появилась пьяная, с бутылкой сливочного пива, в замызганной и рваной одежде. - Боже! До чего может докатиться приличный эльф, если с ним неправильно обращаться! – воскликнул Малфой, с жалостью и отвращением глядя на это чучело. Гарри удивленно воззрился на него. Он никак не мог предположить, что Люциус может пожалеть эльфа. Каждый день открывал для Поттера что-то новое в характере его «попутчика». «Золотой мальчик», сам не отдавая себе отчета, становился другом этого умудренного опытом и хитрого мужчины. Недаром он с легкостью называл его везде кроме спален «папой». - Винки! Ты помнишь меня? – спросил Поттер эльфа. - Винки помнить… Гарри Поттер – друг хозяина, – пролепетала она, икая. - Винки! Я хочу пригласить тебя в дом, но с условием. Винки протрезвела мгновенно и уставилась на подростка. - Винки слушать… дом… - Да, Винки. Я хотел бы предложить тебе стать моим домашним эльфом, – Винки с надеждой и благодарностью уставилась ему в лицо. Ее трясло, но она молчала. Она ждала, что скажет подросток. Гарри продолжил речь: – Во-первых, Винки, ты должна поклясться мне в преданности. Во-вторых, ты пообещаешь мне, что бросишь пить. Ты снимешь одежду и будешь моим эльфом. Если ты предашь меня или напьешься, я дам тебе одежду и выгоню, на все четыре стороны. «Золотой мальчик» был недоволен тем, что говорил и как говорил. Но Люциус долго и нудно убеждал его, как ему следует вести со всеми тремя эльфами. Поттер положился, уже в который раз, на его знания и опыт. Поэтому он говорил резко, твердо и уверенно, глядя прямо на стремительно трезвеющую Винки. - Винки стать нормальным эльфом? Винки звать в дом? Винки иметь хозяина и не иметь одежды? Гарри Поттер предлагать ей настоящую работу эльфа? – бормотала она. По ее мордочке текли крупные слезы. Добби радостно кудахтал над ней. - Да, Винки! У меня большой дом. Мне нужна хозяйка. Если ты выполнишь условия, я приглашаю тебя в свой дом, – подтвердил Гарри снова. Винки выбросила бутылку пива. Привела с помощью своей магии себя в порядок. Она оказалась в чистом носовом платке. Этот платок еще недавно лежал в кармане самого Гарри. Затем она бухнулась перед ним на колени и обхватила его ноги своими ручонками. Поттер застыл от этой сцены. Он покраснел как рак и чувствовал себя не в своей тарелке. Но он даже не попытался поднять эльфа с колен или оторвать ее руки. Он просто растерянно молчал. Видя замешательство Гарри, Малфой ободрил его. - Не затягивай! Процедура закончится и тебе будет легче, – сказал он ему очень ласково. Тот улыбнулся растерянно, но с благодарностью, вздохнул и твердо сказал: - Винки, клянешься ли ты мне в верности и обещаешь ли, что не будешь меня предавать и пить пиво? - Я клянусь в верности Гарри Поттеру. Клянусь никогда не нарушить его приказа! Все его тайны умрут вместе с Винки! Я клясться, что больше не позволю себе напиться! – торжественно сказала Винки, по-прежнему обвивая колени подростка. Он положил ей на голову руку. Она, к его ужасу, поцеловала ему ботинки. Гарри судорожно сглотнул и тихо, но твердо сказал: - Отныне, Винки, ты – мой эльф.
* * *
В доме на Площади Гриммо был полный бедлам. Члены Ордена Феникса, видимо, в спешке покидали его. На кухне валялась грязная посуда. В комнатах, коридорах и на лесенках был мусор. В холле, как и раньше, стояла вешалка в виде когтистой лапы тролля, а на стене висела дощечка с головами эльфов. Портрет мамаши Блэка был завешен черной занавесью, как и все зеркала в доме. Кто-то позаботился о них, когда Сириус умер. Первым делом, пребыв в дом, Поттер сказал Добби и Винки, указывая на Люциуса и Драко: - Запомните, это теперь моя семья. Вы должны хранить им такую же верность, как и мне. Вы будете слушать и исполнять все, что скажет вам Эрик. Я ему поручаю руководить уборкой. Скоро вам станет известно об этих людях многое. Но… это страшная тайна. Впрочем, как и сам факт нашего здесь проживания. Пока вы устраиваете уют в моем доме, мы будем жить в другом месте. Но ты, Добби, меня найдешь, не правда ли? - Да, сэр! Добби все понял. Добби найдет, если будет нужно, – пропищал Добби взволнованно, косясь на Люциуса. Винки просто поклонилась молча. - Добби, – нахмурился Гарри, – зови меня, пожалуйста, по имени, когда обращаешься ко мне. Мне это приятней, чем «Сэр». - Спасибо, сэр Гарри. Добби будет так называть хозяина в глаза. Но… за пределы этого дома ваше имя и имена вашей семьи никогда не выйдут, – обрадовался Добби. - Превосходно, – улыбнулся Поттер, схватил Драко за запястье и, потянув его по лесенке вверх, сказал: – Если будут проблемы с портретом, я позову Кикимера. Мы пойдем, осмотрим дом. Люциус проводил их долгим и нежным взглядом. Затем стал давать распоряжения эльфам. Первое, что он сделал, это блокировал камины от посторонних. У Люциуса была хорошо поставлена безопасность в замке. Теперь все свои знания он перенес на дом Блэков. Его очень волновало родство Беллы с Блэками. Эта ведьма не должна нагрянуть внезапно в дом своих предков. Волновала Малфоя и история с кражей. Он даже поклялся, что когда-нибудь отыщет украденные реликвии старинного рода. Просто пока до этого не доходили руки. Особняк был старинным и удобным для жизни мага. В нем была обширная библиотека, лаборатория, гостиные, спальни. Все это требовало обновления. Люциус решил сохранить дух дома, но обновить его. Он подошел к особняку как к своему дому. В конце концов, он был в родстве с домом через Нарциссу.
* * *
На «семейном совете» решено было перебраться в особняк. Эльфы, руководимые опытной рукой, хорошо потрудились. Дом было не узнать. Он сохранил свое убранство и почти все интерьеры, но стал новей, добрей и, безусловно, чище. Подставку для зонтов в виде лапы тролля из прихожей убрали. Дощечку с головами эльфов Поттер закопал в подвале. С портретом возникли трудности только один раз. Разбуженная миссис Блэк орала на весь дом. Ее крики были о нечистокровных магах, о предателях рода и тому подобной чепухе. Эта «милая женщина» заткнулась мгновенно, как только перед ней встал Люциус Малфой во всей своей его красе и надменно сказал: - Замолчи, истеричка! Поттеры более древний род, чем Блэки. Дом признал Гарри. Еще раз откроешь свой поганый рот, и я вспомню всю черную магию, какой прилежно обучался. Я спалю тебя, будь уверена. После этого портрет ушел за занавеску, нарисованную на картине, и больше не выходил оттуда. Приятный момент ожидал Поттера и у гобелена с древом Блэков. Малфой что-то поколдовал над ним и, вместо прожженных пятен, появились и Тонкс, и Сириус, и Уизли. Да и многие другие. Зато с древа исчезло ненавистное имя Беллатрисы Лестрейндж. Гарри так растрогался, что долго обнимал сначала Люциуса, а затем и Драко. Комнаты были теперь начищены. В шкафах лежали различные реликвии и стояли фото. По одной из фотографий Сириуса, Люциус, в очередной раз, поражая Поттера и своего сына, заказал парадный портрет. К сожалению, написанный по фотографии, а не с натуры, этот портрет не двигался и не разговаривал. Зато он занял почетное место в главной гостиной дома. Поттер часто приходил к портрету, садился на стул перед ним и тихонько бубнил что-то себе под нос. В такие моменты Люциус просто старался уйти подальше и заняться чем-нибудь. Он не мог вынести этого. Хрупкий подросток вызывал в такие мгновения жгучую жалость к себе, порождая вокруг себя, как на кладбище, ощущение горя и боли. Люциус уже сам был не рад, что сделал эту картину. Драко, которого Гарри водил за собой везде за руку, обычно забивался в кресло с ногами. Он становился маленьким и беззащитным. Его серые глаза становились больше и полыхали красным огнем. Но он упорно сидел в кресле все то время, пока Гарри разговаривал с портретом. Затем Драко обязательно подходил к Гарри, брал его за руку, обнимал, прижимал к груди и говорил тихо, но настойчиво: - Все пройдет! Все устроится, Гарри! Пойдем, пожалуйста, отсюда. - Ты прав, Драко! – вздыхал горько Поттер, гладил его по голове и добавлял: – Будет и на нашей улице праздник! Он уходил из гостиной, становился обычным подростком, беззаботным и даже веселым. Он занимался устройством быта некоторое время, а затем все повторялось вновь.
* * *
Малфой долго прощался с Мери, когда они покидали ее дом. Люциус оставлял квартиру за собой, на всякий случай. - Мери, я не слишком бывал часто здесь. Надеюсь, что я не вернусь сюда. Но жизнь полна сюрпризов. К сожалению или к счастью, я понял это только здесь. Вы помогали мне так бескорыстно. Спасибо вам, – сказал он хозяйке. Он сам поражался на себя. Он не узнавал себя. И, тем не менее, он еще оставался сам собой. Просто он сильно изменился с того времени, как приобретал эту маленькую квартирку. И ему, чего греха таить, нравились перемены, что происходили в нем. Азкабан, побег и жизнь с «Золотым мальчиком», как со своим сыном, изменила характер и взгляды Люциуса Малфоя. Он не перестал быть ни хитрым, ни изворотливым. Он не перестал любить чистокровных. Но он больше не презирал маглов, встречая так часто в них участие к себе, несчастному, обездоленному. Нет, он не полюбил Гермиону Грейнджер, маглорожденную волшебницу. Но, слушая о ней рассказы Гарри, он научился ее уважать. Он мог представить себя за одним с ней столом. Он уже и так сидел с ней за одним столом! Он теперь не презирал Артура Уизли, который нарожал кучу нищих детишек. Он его даже понимал. Артуром двигала какая-то странная любовь к детям и презрение к деньгам. Люциус не мог согласиться с ним, с этим стремлением к нищете, за счет честности. Но он осознавал, что нищее, но дружное семейство Уизли счастливо по-своему. И Люциус примирился с этим. Он готов был принимать их в своем доме, если такое когда-либо будет возможно. Но больше всего Малфоя радовал темноволосый подросток, под знамена которого он встал из-за мести Темному Лорду и из-за страха за сына. Его открытость, доброта и даже детская наивность, что не успела выветриться, трогали сердце Люциуса. Отношения между Гарри и Драко, не ставшие пока ни дружбой, ни любовью, но превратившиеся в какую-то навязчивую необходимость для обоих, в теплую привязанность друг к другу, пугали и радовали мужчину. Он все более тепло относился к Гарри Поттеру и получал от него отдачу. Это тоже немного смущало, немного радовало Малфоя. Теперь он не мог сказать с полной уверенностью ни о себе, ни о Гарри, что страдания и гибель кого-то из них не затронет другого. Но… Люциус не стал бы сворачивать со своего пути, даже полюбив Гарри, как сына, всем сердцем. Его по-прежнему, а может, и еще сильней сжигала ненависть к Темному Лорду и жажда мести этому монстру за Нари, за свое собственное благополучие, за благополучие своих детей и их потомства.
Аллеранс Скажите пожалуйста, а почему Вы дезинформируете читателей? У Вас нигде не сказано, что вышепредставленное произведение - юмор. А как иначе, извините, воспринимать аристократа Люциуса Малфоя, говорящего:
цитата:
Это правильно, – одобрил Малфой. – Зачем домашнему эльфу деньги, если он хозяин целого дома?! А в одежде Добби, и в самом деле, прикольней.
Ну? Тут поможет только юмор. Никакое ООС не спасёт. Это же по всему тексту так, не только в одном месте. Я, правда, прочитала его по диагонали, но мне хватило... Простите, пожалуйста. Не удержалась просто.
Отправлено: 04.05.08 18:08. Заголовок: Sanya Меня иногда з..
Sanya Меня иногда заносит. Наверное потому, что сама не "голубых" кровей. Постараюсь исправить, так как согласна, что Люциусу не идет говорить "прикольней". ПЫСЫ: Вроде все сомнительное в речи Люциуса я удалила.
*пожимаю плечами* Я тоже - и что? Если взялся писать об аристократах, приходится соответствовать. А то приходят разные Саньки и ржут (пардон!) совсем не в тех местах, где запланировал автор. :) Аллеранс пишет:
цитата:
ПЫСЫ: Вроде все сомнительное в речи Люциуса я удалила.
Не-а. Это надо текст от начала и до конца перелопачивать, причём основательно. Вот, опять один глазом заглянула только: Аллеранс пишет:
цитата:
Да если бы я не потащил его тогда в Хогвартс, ты ни за что бы узнал, что он – мой эльф
Аллеранс пишет:
цитата:
Только пойдем уж в гостиницу что ли.
И в последнем случае дело не только в "что ли" (которое, кстати, запятой надо бы отделить) - вообще вся фраза, вместе с этим "уж" не звучит, ну никак! Вы в оригинал-то загляните - там Люциус даже когда ругается, и то выражения очень тщательно подбирает. Конечно, лучше заглядывать на английском (если можете) - говорят, там особенности его речи очень хорошо видны. Сама-то я, к сожалению, английским не владею...
Отправлено: 06.05.08 11:44. Заголовок: Спасибо за конструкт..
Спасибо за конструктивную критику. Ужасно неудобно, что сама не замечаю. Теперь вот сижу, вычитываю все эти перлы. Кстати, английским я тоже не владею настолько,чтобы читать в оригинале. Но можно и без него догадаться, как Люциус должен разговаривать - я же читала классику. Это, конечно, мое упущение. Пока не вычитаю фсё, теперь не успокоюсь. А запятые - моя болезнь. Я их ставлю вместо пробелов или не ставлю вовсе. Устала уже и бороться. Пыталась найти бету (правда, не на этом сайте), но пишут одни девочки-школьницы, а у меня самой есть такая же - моя первая читательница и зачинщик, чтобы я выставила сие.
Отправлено: 06.05.08 18:44. Заголовок: Часть 2. ВЕТЕР. ОТ Н..
Часть 2. ВЕТЕР. ОТ НЕНАВИСТИ ДО ЛЮБВИ.
Глава 1. Наследие.
В этой гостиной светло и уютно. Мягкие кресла, широкий диван. Камин, что так весело пылает. Низенький журнальный столик и канделябры со свечами. Здесь можно было бы жить и радоваться. Но… на стене висит этот проклятый портрет. Он такой странный, совсем не волшебный. Изображение на нем статично. Огромные синие глаза глядят с безумием и решимостью. Драко не любит эту гостиную. Он не любит этот портрет. Но почему же он сидит, вновь и вновь, в этом бархатном бордовом кресле? Малфой прекрасно знает ответ. Там на неудобном стуле посередине гостиной перед портретом снова сидит Поттер. Он сидит и бормочет, будто молится своему богу. Его кулаки сжаты до белых пятен, плечи опущены. Сколько может выдержать «Мальчик, который еще жив», сидя перед портретом? Час, два… Не уводи его Драко отсюда насильно, Гарри бы здесь ночевал. Он никак не может свыкнуться с домом. Он никак не может свыкнуться с этим портретом, у которого такие живые и пронзительные глаза. Малфою очень неудобно. Он забрался на кресло с ногами, обхватив руками свои ноги, подбородком уткнулся в свои острые колени. Он специально так сидит, чтобы не уснуть. Если он уснет, то Поттер будет торчать здесь весь день. А ему самому будут сниться его странные, тревожащие душу, сны. Отец часто покидает дом. Они ходят по этому дому вдвоем, за руку. Им обоим не нравится дом. Но тут в отличие от дома Мери можно жить не маскируясь. Можно быть самими собой. Им все этого хочется, потому они и перебрались сюда. Дом приютил их, укрыл и спрятал, но он не стал их родным домом. Дом абсолютно чужой. Мрачный, не смотря на веселые краски. Жестокий, не смотря на широкие и светлые окна. Здесь так много лет царила атмосфера ненависти и высокомерия, что ее яд пропитал воздух. Драко сегодня особенно грустно. Сегодня у мамы был бы день рождения. Они не обсуждают маму с отцом, тем более, с Гарри. Драко вообще не говорит о ней. Это запретная тема. Таких тем в этом доме пять: Сириус, мама, директор, лес и Долина Годрика… Поэтому сегодня Малфой не торопит Поттера. Он не тянет его из гостиной. Вместо этого он вспоминает. Нет, не маму… Свое совершеннолетие. Совсем не так он его рисовал в своем воображении.
* * *
Жарко натоплен камин, несмотря на то, что за окнами середина лета. В ущелье и летом сыро и темно. В замке от этого прохладно, а крестный любит тепло. Вот камин и пылает. Крестный почернел и осунулся. Он так зол и страшен, что Драко побаивается его. Он старается быть незаметным, молчит, вжавшись в мягкий диван. Малфой думает, что виноват во всем, что случилось. Ему тяжело и грустно. Он бездумно хотел славы. Чтобы все говорили о нем, как о Гарри Поттере. Только Малфой предпочитал, чтобы его боялись. Что может более прославить человека и сделать его страшным? Служение Темному Лорду, конечно... Но, что хорошо на словах, оказалось на деле кошмаром. Один только вид этого монстра с красными глазами рождал в душе животный ужас. И отступать уже поздно… Тетя так услужливо привела его к Темному Лорду. Она была обольстительна, сулила славу и признание. Он поверил ей. Как же он теперь ее ненавидел! Ведьма Белла, с глазами пустыми… Не она ли виновата во всем? Нет, он сам сделал выбор, поддавшись порыву. - Твой отец – скользкий недоумок. Он, за дело, сидит в Азкабане. Не был бы там, я бы убил его, – шипел красноглазый монстр. – Тебе дается шанс, мальчишка. Ты у нас козырная карта, – его слуги захихикали подобострастно. – Убей директора! Я прославлю тебя, поставлю превыше всех. Но берегись! Не исполнишь, умрут отец твой и мать, да и ты сам. Поздравления от тети. Испуганные глаза мамы в слезах. Ненависть к «Золотому мальчику». Это он во всем виноват! Драко не любит это вспоминать. Ему тошно и противно за свою глупость, за свою гордыню… сидит теперь со своим крестным… два отщепенца. Даже весточку маме не подашь. Снейп сердится. Он тяжело вздыхает и хмуро выплевывает из себя слова: - Что, Дрейк, неуютно тебе в моем замке, наедине с убийцей? - Тебя просто загнали в угол, – откликнулся крестник. - Больше, чем ты думаешь, мальчик, – ухмыльнулся Северус. Крестный посмотрел на него, оценивая, и сказал: - И чего ты все худеешь? Уже прозрачный стал. Вроде, нормально ешь… - У меня сегодня совершеннолетие, – перевел разговор Драко. - Поздравляю, – нахмурился крестный. Он разлил по бокалам вино: тягучий, сладкий, кровавый ликер. – Давай, хоть, выпьем за это. Драко повертел бокал в руках. «Красная жидкость так похожа на алую кровь, что могла быть на моих руках после убийства директора… Хотя, какая кровь?! От «Авады Кедавры» не бывает крови», – подумал он. Директор как будто заснул и упал. А потом… как они бежали! Малфой представлял себе, как падал с башни Дамблдор. Это было ужасно! Поттер за ними, неизвестно откуда, с палочкой наперевес, глаза бешеные. Ночной кошмар… Как он его боялся, как ненавидел… Драко вздрогнул, бокал выпал из рук и разбился. Он восстановил его, налил себе ликер снова. Снейп смотрел на него, не мигая. «Опять, наверно, в голове моей роется, змей! Ну и пусть!» – сердито подумал Драко. Малфой выпил сладкое вино. Тепло текло по венам и замерзало, подбираясь к душе и сердцу. Драко трясло. Он встал, подошел к камину. Он так мерз в последнее время. Что он наделал?! Не будет ни школы, ни матчей, ни этого чертого Поттера. Он – беглец, отщепенец…
* * *
Часы на каминной полке пробили семь. «Где это: тут, в гостиной Блэка, или там, в тот день?» – Драко поежился, вспоминая… …Его тело окутала сиреневая сфера. В голове раздался смех женщины. Мелькнуло ее лицо, обрамленное черными волосами и глаза, серые, пронзительные. Они так похожи на его собственные глаза, он их видел неоднократно в зеркале. Только в тех глазах полыхало огнем. Улыбка ехидная и обольстительная. Показался замок. Прекрасный, родной. Он как призрак плыл в облаках. И образ старого мужчины, что смотрел с ненавистью и тоской на этот замок. Драко взмахнул рукой, отгоняя образ старца. Из рук вырвался луч молнии, и огнем охватило занавес. Снейп ругнулся, гася пламя. Покалывание прекратилось, сфера пропала… - Ты что творишь, Дрейк?! – испуганный возглас крестного. - Что это было? – хрипло спросил Драко. - Ты получил чары. Не знаю, чьи это чары, но выглядело впечатляюще, – сказал Снейп. – Ты чего-нибудь видел? - Серые глаза. Женщину и старика. А еще, парящий замок… мой замок. - Не пойму. Сразу двое?! – пожал плечами крестный. С тех пор Драко постоянно снились сны. Грифоны, единороги, гиппогрифы. Парой… крыло к крылу, круп к крупу… Образ Морганы. Смеется, сердится, злится. Ненавидит и любит одновременно. Зачем ему, Малфою, ее воспоминания?! Почему так часто снится Мерлин? Два образа – два отношения волшебницы. Старец… сухарь… борода до пола. Язвительный, холодный, чужой и жестокий. Пустые, выцветшие глаза… Драко боится этого старика. Моргана его ненавидит. Но Мерлин был совсем иной. Наивный, трепетный, влюбленный. Черная копна непослушных волос и глаза, отливающие зеленью. Нет, они не зеленые, скорее серые, но до чего они напоминают знакомые глаза! Взгляд полон любви и участия. Моргана любит этого Мерлина. Малфой узнает в нем другого мужчину: порывистого, смелого, близкого и далекого. Драко не хочет видеть такой образ во сне. Он пугает его, будоражит душу. Он манит его, притягивает, с первого дня знакомства. Зачем Драко чужая любовь?! Моргана такая счастливая, обвила своими тонкими руками шею Мерлина. Она запускает свои тонкие пальцы в его шевелюру. Драко не может справиться со своими снами. Они врываются в жизнь, внося смятение в душу. Его так тянет коснуться растрепанных черных волос, провести по глазам и знакомому лицу, обвить шею. Но разве это его любовь? Он и сам не знает. Малфой знает твердо одно: он не хотел бы, чтобы эти зеленые глаза выцвели. Чтобы юноша превратился в сухого старика, желчного, жестокого и злого… Видимо, он задремал. Его разбудил голос Поттера: - Драко! Что с тобой сегодня? Мы просидели здесь, черт знает сколько. Пойдем, я устал, – он провел рукой по его волосам, взял за тонкое запястье. – Пойдем, Драко! - Я не хочу, – сказал Малфой капризно. - Обычно ты меня тянешь из этой треклятой гостиной. Что же ты не идешь сегодня? Пойдем, – стал настаивать Гарри. Малфой нехотя встал и поплелся. Поттер пытался его рассмешить. Но сегодня Драко не до смеха. Они прошли в кабинет. Чей это был кабинет, они не знали. Теперь все здесь принадлежало Поттеру, а он этого боялся. Малфой вел себя гораздо смелей. Он привычно открыл бар, достал мартини, налил в два бокала. - Сегодня у мамы день рождения, – не выдержал он. Поттер посмотрел на него, осекся на последнем слове. В глазах жалость и участие. Он растерялся и не знал, что предпринять. В конце концов, доброта побеждает многолетнюю неприязнь. Он подошел и обнял Драко за плечи. - Мы научимся жить без своих любимых людей, – сказал он глухо, прижимая Драко к себе. Драко затих в его крепких руках, уткнулся в грудь. Он снова переживал все…
* * *
Сообщение было полной неожиданностью. Снейп явился черной тучей и прижал его к своей груди. Малфой вырвался и закричал на него, рассерженно и зло: - Почему ты ее не предупредил? Почему она не уехала во Францию? - Ш-ш-ш… успокойся, мальчик. Я ей говорил, рискуя собой и тобой. Она сказала, что будет ждать тебя в замке. Тебя и твоего отца. Она сказала, что не уедет без вас, – Снейп застонал, завыл. – Ну почему, почему они меня не слушают! Я же говорил ей: беги! «Я одна не пойду!». Ослиное просто упрямство. Крестный оттолкнул Драко и забегал по комнате, как демон ночи. От его мрачного вида в жаркой гостиной стало холодно и неуютно. - Эти женщины! Я не понимаю их. Зачем подставлять себя, если можно скрыться?! Что за глупое самопожертвование? Ради чего? Я говорил ей… Я говорил и твоей маме… Все напрасно! Глупо… Бессмысленно… Меня больше всего бесят эти одинаковые фразы… Ну, чего в них общего? Я не видел ничего. Они были разные! Оказалось, что очень похожи… «Я буду ждать мужа. Я не уйду без него из дома». Тот присоединился к ней, а твой присоединится потом. Она будет ждать… Черт побери, их обеих! – бормотал бессвязно Снейп. Драко тогда не понял, но спрашивать не решился. Это уже потом в Долине Годрика он разобрался в бормотании крестного. Он испытал там шок. Какой же шок испытал в долине Поттер?! Он же был уверен, что Снейп ненавидит всю его семью… На кладбище Драко не видел никого. Он видел только этот страшный гроб, где лежала мама. Он не хотел на него смотреть. Малфой прикрыл глаза. И вдруг знакомый до боли голос произнес уверенно и тихо: - Прости, я ненавидел твоего сына. Но я не могу пожелать даже своему врагу такого горя. Я обещаю тебе, отомстить и за него. Это Моргана толкнула его на шею врагу. Но Гарри был не врагом. Он сожалел и утешал. И в его глазах Драко увидел сострадание, предназначенное не незнакомой девушке Дине, а ему, Драко Малфою, который не мог проститься с телом матери. И не было во взгляде Поттера ни ненависти, ни презрения. Там была жалость и грусть. И тогда именно Драко прижался к его груди, держал за руку, не мог отпустить. Ведь он, Малфой, всегда хотел одного: быть другом знаменитого Гарри Поттера. А стал незаметно для себя его злейшим врагом. Кладбище стало первым звеном в той цепочке, что привела их к потребности общения в этом доме, к пониманию, какие они одинаковые… - Эй, вернись на землю! Еще не все потеряно. У тебя ведь есть замечательный отец, – сказал Поттер, выводя Малфоя из воспоминаний. Драко ухмыльнулся. Он все еще изумлялся отношениям Гарри и отца. Поначалу Малфой даже ревновал Поттера к своему отцу. Отец только смеялся и уверял, что делает все ради спасения сына. И как это отец не заметил, что уже относится к «Золотому мальчику» как к своему сыну?! В доме Блэка Драко стали нравиться такие отношения между его отцом и Поттером.
* * *
Самым ужасным временем для Драко Малфоя стало время после похорон мамы до поездки на Багамы. Это был почти сплошной кошмар. Приезд его самого в платьице в дом Мери… постоянное присутствие в доме человека, которого ненавидел так долго… ночные сны, где Моргана любит своего Мерлина. Непонимание, почему они так похожи… Жалость и участие в глазах Поттера. Приятельские отношения отца и бывшего врага… Совершеннолетие Гарри… его друзья… ревность Морганы к подружке Поттера… взаимная, кстати, ревность… Поцелуй… глупый… идиотский… приятный… безумная неделя, когда он не мог остановиться, доставая Гарри. Костер в лесу и фигуры в огне… две женщины и три мужчины… мечутся, стонут и плачут… объятия, утешение на груди другого человека… сны, проклятые, светлые, чужие. Как же так получилось, что судьба свела их вместе? Да еще и чары… наследие… Будь оно неладно! Драко был сам недоволен тогда своим поведением, но не мог совладать с наследием. Желание поддеть Поттера у него в те дни было острым, почти болезненным. Если в школе Малфой частенько стремился заколдовать или ударить ненавистного врага. То теперь в платье, да еще и с чарами Морганы, он хотел его смутить, вывести из равновесия. Это легко удавалось. Но… было самому противно. День рождения Поттера Драко намеренно превратил в шоу. Так было приятно, что тебя не узнают твои враги! Они сидели за одним столом. Драко усиленно клеил Рона и доводил до ревности Джинни. А идиотка Грейнджер слегка надулась, а потом была очарована Диной. Это было смешно и весело. Но к концу вечеринки Драко откровенно загрустил. На него накатила волна жалости к себе. Эти гриффиндорцы вернутся в школу. У них будут нормальные уроки, нормальная жизнь. В конце концов, у них троих есть мамы. А он? Кто он такой вообще? Отщепенец, переодетый в платье. Наследник взбалмошной Морганы. Но у него рядом есть то, чего нет, и не будет у них, по крайней мере, в школе. Это Гарри. И как не странно, Драко от этого стало легче.
Отправлено: 06.05.08 19:26. Заголовок: Глава 2. Город ведьм..
Глава 2. Город ведьм.
Безделье в доме Блэка вымотало подростков хуже всего. Старший Малфой гонялся по библиотекам, частным коллекциям, ища зацепки. Вскоре ему надоело бормотание Поттера у портрета и неестественное сидение Драко в кресле, недалеко от Гарри. Отец взорвался и заявил: - Вы тут с ума сойдете. Я вам не позволю! Сидите как два идиота. Знаешь что, Гарри, если ты не прекратишь молиться на портрет, я его сожгу! Теперь я понял, что совершил глупость. Сириус погиб более года назад. И я думал, что ты немного отошел, остыл. Но… - Простите меня, я постараюсь. Это не столько Сириус, как все те беды, что свалились на меня. Я раскис, – грустно сказал Поттер. Драко болезненно поморщился и произнес: - Проявление слабости для тебя даже полезно. А то ты такой сильный, как будто и не человек вовсе. Ты спрятался за маску, как устрица в раковину, и не желаешь выползать. - Ты не прав. У меня есть свои слабости. Просто я не хочу их показывать. Мои друзья меня вечно жалели, когда я их проявлял, – вздохнул Поттер. - Я не стану тебя жалеть. Когда я тебя жалел? Никогда. С чего бы это?.. Я же классический злодей, – хмыкнул Драко. - Ну-ну, злодей из погорелого театра. Да ты не злодей, ты – комик-неудачник, – засмеялся Поттер беззлобно. Младший Малфой надулся. Гарри посмотрел на него и потрепал по голове. - Не порти мне прическу, – сказал капризно Драко. - О, тебе так больше идет. А то ходил прилизанный, волосок к волоску. - Хватит ругаться! Вы как дети, – возмутился Люциус, а сам был доволен. «Это уже не ссора, а дружеская перепалка», – подумал он. Вслух же сказал: – Я решил, мальчики, вы будете ходить со мной. Нечего вам тут прозябать. Библиотеки, встречи с престарелыми магами – лекарство от скуки. - Ненавижу библиотеки, – вздохнул Гарри. – Снова надевать линзы и красить голову. - Опять мне надо играть девочку. Ну, Поттер, берегись! Я тебя достану, по самые печенки! – откликнулся Драко. - Что?! Ты снова собираешься кривляться, виснуть на моей шее и закатывать глазки? - Ага! Еще как собираюсь! Надо же нам развлекаться. - Ну, хорек, доиграешься ты у меня! – возмутился Гарри, а глаза по-прежнему смеялись.
* * *
Была середина ноября, когда они все втроем пришли, по разным источникам, к одному и тому же выводу. Все указывало на то, что Чаша Хельги Хаффлпафф была спрятана Волдемортом где-то в районе Хилл-Вейли, города ведьм. По преданиям, именно там находился когда-то замок основательницы Хогвартса. До сих пор, на этих землях остались магические руины. Под ними были старинные подземелья. Там и следовало искать хоркруст. Хилл-Вейли встретил Смитов дождем и хмурым небом. Гостиницы в этом захудалом городишке не было, только частные отели. Там и поселилось семейство, вызвав интерес у завсегдатаев лавочек и кафе. В городке по традиции жили не только маглы, но и маги. Это значительно усложняло маскировку. Фактически, впервые после побега Драко из школы и Люциуса из тюрьмы, они останавливались в таком месте, где было просто попасться. Была опасность попасться и Поттеру. Раз в городе есть маги, значит, в нем есть Авроры и УПСы, или, хотя бы, их осведомители. Как же, не привлекая внимания, пройти к знаменитым для магов развалинам? Прикидываться маглами? В этом был свой резон. Но зачем маглам какие-то осколки прошлого, в которых нет ни красоты, ни очарования, которые не нанесены ни на один туристический проспект? Подумав, Люциус Малфой решил, что пора проверить все документы Смита, и магические, и обыкновенные. Частный отель, где они остановились, вызвал у всех троих непонятное ощущение магии. Все, на первый взгляд, было здесь обычным. Приветливая хозяйка, легко купилась на историю розысков родственников и на причину приезда в городок. - Как же не заехать в Хилл-Вейли, раз наш путь лежал недалеко! Моя девочка очень интересуется мистикой. А у вас тут когда-то был просто рассадник ведьм. У вас горели костры инквизиции. Ведьмы здесь устраивали шабаши. Здесь есть старинные алтари и жертвенники. Я, если честно, не верю во всю эту мистическую чушь. Но дочка начиталась разной литературы. Она уверена, что в городке действительно жили ведьмы, – сказал доверительно любящий отец. - Ах, – вздохнула хозяйка, слишком пристально глядя на Дину. – Наши девочки слишком впечатлительны нынче. Драко почувствовал характерное щекотание в голове. «Ого, да она ведьма!» – подумал он, ставя свой фирменный блок. Семейство удалилось в свой номер. Драко шепнул отцу и Гарри о своем открытии. - Надо быть очень осторожными. Никаких посторонних мыслей. Никаких посторонних фраз. Забудьте ваши имена и постарайтесь вести себя как брат и сестра. Больше тепла и участия, – сурово сказал Люциус. Подростки согласно кивнули.
* * *
Рэйчел, как звали хозяйку отеля, долго смотрела странному семейству вслед. Отец и сын были очень похожи. Дочка, по-видимому, копия мамы. Когда они вошли в ее отель, Рэйчел была просто уверена, что перед ней простые маглы. Джинсы, куртки и кроссовки. Небольшой чемоданчик в руках отца. - Путешествуем налегке, от родственника к родственнику, – прокомментировал Эрик. Она засомневалась, когда они заговорили о магии. Хотя в их городке бывали такие маглы, которые приезжали поглазеть на известный рассадник ведьм. Она скорее от скуки сунулась в каштановую головку девчонки. И ее очень быстро выкинули оттуда. Профессионализм! Да какой! Девочка даже с лица не переменилась, что заметила это. «Видимо, у нее врожденный дар,– подумала Рэйчел. – Значит, они – маги. Надо их спросить открытым текстом, что они забыли в наших краях». За обедом Рэйчел как всегда подавала еду сама. Сейчас вообще был не сезон. Хэллоун прошел давно, а до Рождества еще жить и жить. Смиты были единственными ее постояльцами. На обед девочка явилась в шерстяном платьице с маленькой сумочкой. Она была очень худенькой. Да и все семейство не отличалось толщиной. Хозяйка присела за стол. Впрочем, она всегда садилась за стол с гостями, как называла постояльцев. - Эрик, зачем вы приехали в Хилл-Вейли, скажите честно? – строго сказала она, доставая палочку. Мгновенная реакция поразила ее. Все три палочки были направлены на нее. При этом Смиты продолжали безоблачно улыбаться. Хозяйка нервно сглотнула, опустила свою палочку и примирительно пробормотала, заискивающе глядя на семейство: - Нынче такие тяжелые времена, знаете ли… - Все в порядке, – сказал отец, опуская палочку, и кивнул детям. Те убрали палочки. - Видите ли, у нас бывают и Авроры, и УПСы… – стала заглаживать она ситуацию. - Что они забыли в вашем городишке? – скучающе спросила Дина. - Вы мне нравитесь. Я отвечу на ваш вопрос, как смогу. Но вы мои гости. С вас первый спрос. Ответьте на мой вопрос: зачем вы здесь? – твердо сказала Рэйчел. - Это все родовое предание. Мы не слишком старинный род и не слишком чистокровный, – ответил Эрик. Сын и дочка хихикнули на его слова. – Но у нас тоже есть свои знаменитые предки. У нас в роду была сама Эвелина Мидл, когда-то жившая в Хилл-Вейле. - Простите, никогда о такой не слышала, – покачала головой хозяйка. - Что вы, не может быть! Она держала здесь волшебный магазин в конце тринадцатого века, – Люциус как всегда вдохновенно врал, косясь на подростков. «Детишки» смотрели на него с обожанием или с ехидством, кто их поймет, этих паучат. – Впрочем, это не важно. Так вот. По поверью, в день совершеннолетия моя дочка должна была получить ее чары, но ничего не вышло. Тогда на семейном совете мы решили ехать в Хилл-Вейли. Есть же мнение, что чары можно получить только на месте событий, там, где была кровь твоих предков. - С чего вы решили, что чары будут у девочки? У вас двое детей одинакового возраста, – удивилась Рэйчел. – Чары может унаследовать Майкл. - Так он же мальчик, а Эвелина – женщина! – надула губки Дина. - Боюсь тебя расстраивать, деточка, но для чар не важно, чьи они были, – вздохнула хозяйка, жалостливо глянув на девушку. «Вот будет расстраиваться, бедняжка, если я окажусь права», – подумала она. Майкл ухмыльнулся, пристально глядя на нее. Дина тоже. Драко беззастенчиво порылся в голове их доброй хозяйки. Та ничего не поняла. Женщина была простая и бесхитростная. Она хотела им помочь, но была немного напугана.
* * *
Они пообедали и продолжили разговор. Смиты собирались искать в заповедной роще жертвенники, считая, что там есть жертвенник этой самой Эвелины. Рэйчел очень нравилось это семейство. Поэтому, поколебавшись, она решила их предостеречь. - Будете искать свой жертвенник, не подходите к развалинам замка Хельги Хаффлпафф, – сказала хозяйка серьезно и пожалела. В глазах подростков появилась заинтересованность. - Разве замок Хельги был в Хилл-Вейле? – удивился Эрик. – Я не знал, хотя и учился в Хогвартсе и читал историю его основателей. - На развалины стоит посмотреть? – спросил Майкл. - Нет. Уверяю, там одни старые камни. Я наоборот призываю держаться от этого места подальше! – сказала Рэйчел взволнованно. Драко влез в ее голову. Там были фигуры в черных плащах. Поттер, видимо, тоже, так как стал вести разговор на эту тему более подробно. Как можно небрежней он спросил женщину: - И чего страшного, если мы прогуляемся до старых камней? Не понимаю! Рейчел заметалась, покрылась пятнами. Но доброта перевесила. Она сказала шепотом: - В развалинах вечно дежурят УПСы! - Зачем? Чего они там забыли? – подхватила разговор «сестричка». - Поговаривают, они ждут там Гарри Поттера, – еще тише сказала хозяйка. Майкл рассмеялся. Он недоверчиво глянул на нее. Отец и дочь тоже глядели насмешливо. - Я слышал про Гарри Поттера, естественно. Но чего он забыл у вас?! – сказал Майкл. - Этого я не знаю. Но я точно знаю: УПСы ждут его! Это мне Авроры сказали… Что говорить, я сама летом видела этих страшных людей. Тогда их схватили Авроры. Но УПСы вернулись вновь, – стала рассказывать, волнуясь, Рэйчел. - Я бы на месте Поттера пришла с отрядом Авроров. Сколько этих УПСов-то? Он же мальчик, а не супермен, – сказала весело Дина, поглядывая на отца и брата. На хозяйку она глядела совсем несерьезно, но очень внимательно. Рейчел видела, что ей не верят. Поэтому она сказала честно и откровенно: - В тот раз УПСов было десять. Генрих, сосед, он осведомитель Авроров, ходил туда недавно. Там снова десять УПСов. Он сказал мне это по дружбе. Я все бегала недалеко от развалин, сушняк собирала. Вот он и сказал. - Скоро Авроры появятся? – спросила Дина и осеклась, поняв, что сморозила глупость. – Простите, я глупость спросила. Рэйчел ласково глянула на девушку. У нее были такие чарующие глазки. Голова женщины кружилась от волнения. Она решила ничего не скрывать от этих славных Смитов: - Генрих сказал, что Авроры приедут в декабре. Не раньше. Так что сейчас к развалинам лучше не ходить! - Спасибо вам! – воскликнул Эрик. – Я и близко не приближусь к развалинам. Страшно подумать! Мои дети и эти монстры. Уверяю, мы туда не пойдем. Хозяйка улыбалась. Ей было приятно, что она оградила таких славных людей от беды. В завершении разговора, она посоветовала: - На вашем месте, я бы загримировала вашу дочь под мальчика. У нас в рощах так неспокойно. Эти УПСы потеряли совесть и стыд. Майкл заржал, представляя сестренку в наряде мальчика. Дина побагровела, глаза вспыхнули. Рэйчел даже показалось, что в них промелькнуло пламя. Девушка гневно глянула на брата и стукнула ему по затылку. - Что?! Неужели так весело? – злобно буркнула она, косясь на Рэйчел, и почти с ненавистью обращаясь к брату: – Это не повод веселиться! Рэйчел почувствовала, что девушка сильно рассержена на нее и еще сильней на Майкла. Он, видимо, тоже почувствовал это. Потому что подошел к ней, обнял и прижал к своей груди. - Не сердись, пожалуйста! В образе мальчика ты мне тоже нравишься, – сказал он и ужасно смутился. Дина повеселела. Она даже чмокнула брата в щечку.
* * *
Быстрым шагом Малфои и Поттер шли к лесочку, где скрывались развалины. Гарри прихватил мантию-невидимку. По дороге они быстро строили планы, как победить превосходящего противника. - Они не стоят, естественно, кучей. Жаль, мы совсем не знаем развалины. Но у нас есть преимущество. Они нас не ожидают и не увидят, – отрывисто говорил Люциус. – Вам придется не применять свои палочки. - Ничего страшного. Те палочки, что ты подобрал, вполне подходят для боевой магии. Обойдемся! Мы оба привыкли к ним, – сказал Гарри. Драко кивнул, подтверждая его слова. - Я применю чары хамелеона. Вы спрячетесь вдвоем под мантию. И прошу вас, не называйте друг друга настоящими именами. Не забывайте, я – Эрик, Гарри – Майкл, а Драко можно называть Дрейк. Лучше ему стать на время боя мальчиком. Мы же не будем им свои документы показывать. Итак, выслеживаем, оглушаем или раним, связываем. Все понятно? Подростки кивнули. Они были сосредоточены. Шутки кончились за дверями частного отеля. На каждого из них, по словам славной, обработанной Рэйчел, выходило по три человека. Никто из УПСов не должен был аппарировать. Придет помощь и все. Пиши: пропало… Драко впервые был в такой необычной ситуации: они, вдвоем с Поттером, собирались предпринять опасное дело. Сколько раз Малфой хотел именно такого. Но… были условности, школа. Здесь в лесу они были только самими собой. Под мантией было тесно. Они прижались друг к другу. Слушая удары сердца, невольно включились в одинаковый темп и ритм. Все происходило слажено. Можно было подумать, что они уже много лет ходили вместе под одной мантией-невидимкой. Это было так шокирующее и так здорово. Рассуждать Малфою на эту тему было некогда, да и не хотелось. Он чувствовал сильное волнение и предвкушал приключение, в духе Гарри Поттера. Только Гарри был рядом, под боком. Они не выслеживали друг друга в Хогвартских коридорах, а вместе крались, выслеживая врага. На удивление, это радовало их обоих. Драко интуитивно чувствовал это. И ему было приятно. Первый УПС вышел из-за камня так неожиданно, что чуть не врезался в них. Мгновение – и его палочка покатилась по земле. Упивающийся смертью растерянно оглянулся, пожал плечами и стал нагибаться за непослушной палочкой. В этот момент его настигло неслышимое заклинание. Он остолбенел и повалился на землю. Малфой был потрясен. Он никогда не видел Поттера в деле. У того была мгновенная реакция и железные нервы. Они подошли к поверженному врагу, связали, оттащили в сторонку и закидали ветками. Теперь он не очнется часа два. Но, даже очнувшись, не сможет разорвать путы и выплюнуть кляп. «Один – ноль», – подумал Драко, подсчитывая очки в соревновании с Гарри на количество обезвреженных УПСов. Поттер вновь опередил его.
* * *
Два следующих УПСа сидели на старых камнях и мирно беседовали. Гарри прошелестел в ухо Драко: - Твой – справа от тебя. Второй будет мой. Они тихонько подкрались поближе и применили одно и тоже заклинание, а именно: «Петрификус Тоталус». Оба УПСа одновременно грохнулись с посиневшими лицами на брусчатку бывшего двора замка. Парни подошли, связали и спрятали охранников. Пока дела шли просто великолепно. Люциуса тоже не было слышно. Никто не бегал, не кричал. Следовательно, у него был полный порядок. «Интересно, сколько он обезвредил?» – подумал Драко. Они с Поттером продолжили поиски УПСов. На этого Упивающегося смертью они наступили случайно. Он лежал в куче опавших и уже пожухлых листьев. Он, видимо, решил быть хитрее всех, забравшись в сопревшую листву, чтобы его не обнаружил враг. Но немного не рассчитал и уснул. Они, в свою очередь, никак не ожидали, что в куче сухих, полусгнивших листьев скрывается спящий Упивающийся. - А-а-а… на… – громко вскрикнул он. Драко отреагировал первым. Он послал в него немоту и наложил заклятие «Остолбеней». На громкий крик УПСа прибежали сразу двое: - Энди, где ты? Опять твои дурацкие шуточки?! Вылезай! – стали они звать приятеля. Тот, естественно, не отзывался. Подростки не стали ждать развития событий. Они вновь применили невербальные заклинания. Любопытные охранники повалились ничком на землю, оглушенные. Драко заметил, что они с Гарри вновь применили одно и тоже заклинание. Невероятно, но они словно сговаривались о них! С троицей они поступили по-прежнему. На сей раз, связанных УПСов юноши закидали листвой. Пора было двигать дальше. Малфой подвел итоги: на данный момент у них с Гарри была боевая ничья. Каждый уложил троих УПСов. Драко остался доволен подсчетами. Дружеская ничья его удовлетворяла больше, чем проигрыш. Вскоре Драко и Гарри подошли к палаткам. Здесь, по-видимому, жили УПСы. Сейчас в палатках не было никого. Подростки прошли внутрь каждой. Ни в одной, ни в другой, УПСов не было. По кроватям получалось, что развалины охраняют не десять, а двенадцать человек. Они вдвоем уложили шестерых. Осталось еще половина. Люциус, наверно, тоже не бездействовал. Но где он сейчас и что делает? Сколько осталось Упивающихся смертью? На эти вопросы, ответа не было.
Обстоятельства и общение с молодежью корректируют нашу лексику.
Послушайте - Вы серьёзно или прикалываетесь? Поскольку если первое, то я же сейчас спрошу - это что же за обстоятельства должны были случиться, чтобы человек, сорок лет впитывавший в себя и живший по законам аристократии, гордящийся своим происхождением, обладающий такой статью, заговорил как мальчишка из подворотни? И - что, Люциус до того с молодежью не общался? Это же всё равно как я бы пришла к академику Лихачёву, и мы бы с ним стали "отвечать за базар", "прикалываться" и "стопудово отпадать", не находите?.. Подозреваю, он-то со студентами наобщался дай боже, да только говорил-то всё равно не так, как мы, варвары (пусть даже от интеллигенции). К тому же - настолько больших потрясений и невзгод, как порой наваливают на Малфоя фикрайтеры, в этом фике с Люциусом не случилось... Я даже согласна на Драко - пусть он говорит так, вполне себе мог нахвататься, да и вообще, судя по всему, ему не настолько дороги семейное достояние и родословная, как отцу. Но старший-то Малфой, которому выдержка почти не изменяет, у которого буквально в крови и умение держать себя, и осанка, и ледяная, но вежливость, и язвительная, но изысканная речь! Нет, никогда не поверю.
Аллеранс Аллеранс пишет:
цитата:
А запятые - моя болезнь. Я их ставлю вместо пробелов или не ставлю вовсе. Устала уже и бороться.
По-моему, когда Вы пишете свои посты, с запятыми и грамотностью у Вас всё в порядке. Так что, подозреваю, Вам надо всего лишь быть повнимательнее к своему тексту.
Я сегодня по грамматике - только немного, по началу, угу? Запятые там тоже есть - в основном, лишние. :) "Не смотря на что-то" не в прямом значении (то есть когда не про глаза речь) пишется слитно: "несмотря" (и у Вас даже встречается верное написание). "Сегодня у мамы было бы день рождения": "день" - мужского рода, так что "был бы". "Малфой представлял себе, как подал с башни Дамблдор". "... глаза бешенные" - "н" должна быть одна. "...ни этого чертого Поттера" - "чёртового". "...обвила свои тонкие руки на шее у Мерлина" - коли уж "обвила", то "своими тонкими руками шею Мерлина", м-м? ;)
Нет, школьницы - это, конечно, не вариант (тем более, сами Вы, я так понимаю, постарше будете?). Они хороши только друг для друга, когда вместе учатся - и писать, и бетить... Даже не знаю, что Вам посоветовать. Сама не могу - во-первых, занята сейчас, работы полно. Во-вторых, если я за это примусь, я стану переделывать всё, включая кое-какую мотивацию и многие описания, в результате мы с Вами разругаемся, и ничего хорошего из нашего сотрудничества не выйдет... :) Извините ещё раз.
Отправлено: 09.05.08 13:32. Заголовок: Sanya Спасибо еще р..
Sanya Спасибо еще раз, что внимательно читаете. Правду говорят, что собственные глаза замыливаются. Я исправила. Самое обидное, что сама это знаю и обычно (на бумаге) не делаю таких ошибок. Насчет постов - я не настолько безнадежна. Вовсе не буду возражать, наоборот буду благодарна, если вы и дальше ткнете носом. Я же постараюсь избежать этого в дальнейшем. Да и то, что уже выложила, еще раз перечитаю.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 60
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
