Астрономическая башня

ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ!
ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.

Северус Снейп никогда не пробовал мороженого.

Ни разу.

Странно звучит по отношению к тридцативосьмилетнему мужчине, а впрочем, ничего удивительного, если речь идет именно о его тридцати восьми годах.

До одиннадцати лет он ни разу не слышал ни о чём подобном, и, если бы ему предложили попробовать, рассмотрел бы предложенное с большим подозрением. Пища не допускала легкомысленного отношения и уж никак не могла быть массой обманчиво завлекательной, капающей, липкой сладости. Пищу следовало потреблять с благодарностью, какой бы безвкусной и скудной она ни была.

Белое и бледно-розовое. Прохладное и влажное у его губ. Тающее на языке. Ароматная сладость с привкусом ванили и клубники. Он дышит носом, судорожно сглатывает, потом толкается языком глубже и беспомощно стонет.

Позже, в школе, узнав о знаменитых десертах в предназначенном для порчи аппетитов заведении Флориана Фортескью, Северус обнаружил, что отягощён постоянным отсутствием денег и яростным отвращением ко всему, напоминающему благотворительность. Пусть другие обжираются этим месивом, кокетничают и воркуют над громоздкими горами ядовито-конфетной слизи или публично совершают непристойный акт с капающими конусами. Он лучше потратит время (заодно с грошами, которые, спасибо, удавалось наскрести) у Флориша и Блоттса. По крайней мере, за своё время и деньги к концу дня можно стать обладателем чего-нибудь получше желудочных колик и коллекции новых пятен.

Поверхность под языком нереально гладкая, по нёбу расплывается вкус сливок с сахаром, изменяя неконтролируемые горловые звуки со стонов на хрип. Он борется с желанием вцепиться, зная, что этот шанс льдинкой скользнёт сквозь пальцы и липким сожалением закапает на ноги. Он не осмеливается так рисковать.

И уж конечно, в годах, потянувшихся после окончания школы, не было места для сладкого. То время пропахло кровью насквозь, так, что вонь буботубера и сушёной смоквы, серы и селезёнки нюхлера стала его единственной надеждой перебить этот запах. Сладости определённо были товаром слишком хрупким для тех времён.

Как можно оставаться таким холодным? Его лицо горит, пот щиплет кожу под волосами, кровь поёт в ушах, согревая губы и щёки, пока они не начинают пылать. Но нежная манящая гладкость остаётся невозмутимой, чуть липкой и такой… Очень. Сладкой. Он снова лижет и чувствует призрачный привкус шоколада, щекочущий горло. Мерлин милый, как можно продолжать оставаться таким холодным?

И сейчас, в пахнущих лимоном руках Дамблдора, презрение к конфетам и пудингам, и всему сахарному стало ни больше, ни меньше, чем проявлением личности Северуса. Он – воплощение горечи и трудностей, едкого юмора и острых развлечений, полыхающего гнева и жалящей пряности тайных постельных боёв. Сладости существуют для других. Такие, как мороженое.

Как это дитя, мягкое и податливое в его руках, с кожей, напоминающей ванильный крем, и искусанно-вишнёвыми губами. Волосы, лёгким шёлком ласкающие лоб, белизна первого поцелуя с отливом карамельного золота, приобретающая цвет жжёного сахара там, где светлые пряди темнеют от пота. Эти ладони, прикосновениями – нежными и уверенными, скользящие по обнажённому горлу, по лицу, исследующие грудь и вздрагивающий живот. Снейп уверен – если он посмотрит, то увидит оставленные ими липкие дорожки - следы тающего блаженства.
Его мантии потребуется стирка.

Неугомонный Драко ёрзает у него на коленях, требовательно вжимаясь туда, куда ему совершенно не следует лезть, и не желает сидеть смирно, всё-таки добравшись до цели.

Его мантии потребуется стирка очень и очень скоро.

Рот - прохладный, припухший, сладкий, Мерлин, какой сладкий - но мальчишка с чмокающим звуком прерывает поцелуй и откидывается назад, языком цвета клубники слизывая с губ блеск. А потом ухмыляется Снейпу как Чеширский кот. Это дитя… это ДИТЯ – средоточие сладости и слабостей, которых он лишал себя всю свою жизнь. Манящая ловушка изо льда и сливочной сладости. Соблазн для осы, в которую его превратили годы закалки.

- Я хочу остаться.

Слова громом отдаются в ушах и спасают его. Потому что интонация – та же, что у Другого Малфоя. Того, который не бывает сладким, если только не хочет ранить. Того, который показал ему, как легко можно поймать осу при помощи кусочка сахара и стеклянной банки.

Он сжимает руки, чувствуя ускользающий сквозь пальцы шанс, когда снимает мальчишку с коленей и ставит на ноги.

- Возвращайтесь в свою комнату, мистер Малфой, - приказывает он, весь – сера и лягушачья желчь, и прямые сальные волосы. – И больше не пытайтесь приставать ко мне подобным образом.

И снова эта ухмылка, это обещание, этот вызов, этот риск. Попытайся меня остановить! – говорит эта ухмылка, даже когда её обладатель покорно кивает и оправляет школьную форму. От Снейпа не укрывается то, как белые пальцы пробегают по выпуклости на брюках, перед тем как застегнуть мантию.

- Конечно, сэр, - звучит вкрадчивый голос, и мальчишка встряхивает головой, отбрасывая назад непокорную прядь волос. – Я ведь увижу вас завтра в классе?

Если только сегодня вечером ты не собираешься ослепнуть. Кому-нибудь другому он бы именно так и сказал. Но Драко он только кивает и заклинанием открывает дверь.

Северус Снейп никогда не пробовал мороженого.

И ледяной холод, оставшийся на губах, заставляет думать, что никогда не попробует. Какое может быть сравнение?