ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Название: Мистер Т.Р. Автор: Изумрудная Змея Бета: algine, Altea Категория: джен Жанр: общий Герои: ТРЛ, СС, НТ, ГП Рейтинг: PG-13 Дисклеймер: Дж.К. Роулинг разрешила, но права все равно у нее. Саммари: Его неясное происхождение. Его странное наследство. Его причудливое образование. Его скандальная жизнь. Его счастливая участь.
Отправлено: 01.07.08 17:06. Заголовок: Свет мой, зеркальце ..
Свет мой, зеркальце
У порога класса Мэри ощутимо толкнула ее в бок. Тонкс удивленно к ней обернулась – что это еще за фокусы? Мэри выразительно постучала себя пальцем по голове и показала на дверь. Тонкс охнула, выхватила из кармана зеркальце и испуганно в него заглянула. Так и есть: волосы у нее были ярко-розового цвета. Под ее укоризненным взглядом отражение медленно нехотя поменяло цвет волос на обычный, мышиный. Тонкс вздохнула. Почему профессор Снейп так прицепился к цвету ее волос, было решительно непонятно. Всем остальным учителям было все равно. Профессор МакГоннагал, правда, иногда морщилась, когда прическа Тонкс приобретала совсем экстремальный оттенок, но ни слова не говорила. Снейп же, входя в класс, первым делом косился на нее, и если Тонкс забывала перед его уроком принять «приличный вид», то получала по мозгам по полной программе. И за отсутствие вкуса (кто бы говорил!), и за манеру привлекать к себе внимание, и за неумение контролировать свои способности метаморфа… Список претензий был велик и разнообразен, но обличительная речь всегда завершалась одним и тем же мощным аккордом: «Десять баллов с Хаффлпаффа!». Черт возьми, это было несправедливо! Какая разница, какого цвета у нее волосы? Она же не зелья ими мешает, в конце концов? Вот Чарли Уизли от природы рыжий, как морковка, ему же Снейп не велит перекраситься в серый, чтобы не привлекать к себе внимания? Тонкс сердито открыла учебник. Было бы не так обидно, если бы ее изводил, к примеру, профессор Биннз – в конце концов, история магии вылетала из ее левого уха, только попав в правое, ни на секунду не задерживаясь в мозгу. Но Зелья она знала и знала хорошо. А это, между прочим, был в каком-то смысле подвиг – хорошо знать Зелья. Она ни разу не взорвала свой котел, она всегда поднимала руку, какой бы вопрос Снейп ни задал, и была в своем совершенстве практически одинока. И что она получала взамен? Ворчание по поводу цвета волос и десять баллов с Хаффлпаффа. Возмутительно! Тонкс пожала плечами и начала читать инструкцию к приготовлению Глотка Покоя. Снейп время от времени посматривал на нее, словно ища, к чему бы придраться. Вот кому бы не помешал Глоток Покоя! В присутствии Снейпа Тонкс всегда чувствовала себя так, словно ей за шиворот насыпали хлебных крошек. Мэри была в него влюблена, но у Мэри был очень странный взгляд на жизнь: она, к примеру, считала, что Билл Уизли с седьмого курса «задается». Тонкс украдкой покосилась на Снейпа, не увидела ничего интересного и добавила в свое зелье сироп чемерицы. Он учился вместе с дядей Сириусом, про которого мама говорила, что он несчастный. Дома хранилась колдография – выпуск 1978 года. На ней дядя Сириус улыбался в первом ряду, а Снейп стоял где-то сбоку и хмурился. Иногда, когда мама не видела, Тонкс вынимала эту колдографию из альбома и внимательно рассматривала. Слева от дяди Сириуса стоял тот самый Джеймс Поттер, а справа – незнакомый симпатичный парень с очень милой улыбкой. Жалко, что старый – старше Тонкс на тринадцать лет! Почти в два раза! Она все собиралась спросить у мамы, как его зовут, но мама, когда смотрела на дядю Сириуса, сразу начинала плакать, так что симпатичный парень так и остался безымянным. - Сейчас над вашим зельем должен появиться легкий серебристый пар, – объявил Снейп. - То-о-нкс, - жалобно простонала Мэри. Из ее котла валил темно-серый дым. На клочке пергамента, который она прикрывала локтем, был нарисован профиль с устрашающим орлиным носом, окруженный рамкой из сердечек. - Что «Тонкс»? Что я сделаю, его же по минутам помешивать надо! Ты чемерицу добавила? Мэри сдавленно пискнула. - Можно узнать причину столь оживленной дискуссии? – вкрадчиво спросил Снейп. Тонкс обреченно покосилась на свой котел. Над поверхностью зелья стелился легкий серебристый пар, но кого это волновало? Во всяком случае, не Снейпа. И не полтора миллиарда китайцев. Десять баллов с Хаффлпаффа – и будьте здоровы. - Везет тебе, - завистливо сказала Мэри по дороге из подземелий. Тонкс остановилась и замотала головой от изумления. С ума можно сойти от этой Мэри! - Чем это мне так уж повезло? - Ты Зелья знаешь, - печально объяснила Мэри. – Я никогда в жизни ни сдам СОВ на отлично. Даже если сто лет учить буду, все равно не сдам. Вот, пожалуйста. Совершенно сумасшедшая девчонка. - А тебе оно нужно – сдать на отлично? Ты что, хочешь целителем стать? - Ой нет, - испугалась Мэри, - я крови боюсь. Помнишь, я в прошлом году палец порезала? Еще бы не помнить. Спектакль был выдающийся. - А тогда зачем? Мэри закатила глаза. - ОН берет к себе на шестой курс только тех, у кого «отлично». Больная на всю голову. Снейп уже от ее томных взглядов на стенку лезет. - Он же старый, - попыталась вразумить подругу Тонкс. – И вредный. И он был в Пожирателях, его даже хотели в тюрьму посадить. - Ты… ты… ты просто бесчувственная! – задохнулась Мэри. – Он такой… такой… А ты еще маленькая и ничего не понимаешь! Иди играй в свой квиддич! - И пойду, - оторопело проворчала Тонкс. - Вот и иди! Вот и поговорили. «Он такой, такой…» Какой, спрашивается? Злой и некрасивый. Тонкс один раз для прикола сделала себе такой нос и чуть не заплакала, а человек всю жизнь так ходит. Может, Мэри его просто жалеет? Она всех жалеет, даже жуков и лягушек. Зато она красивая, все так говорят. Тонкс достала зеркальце и попыталась стать похожей на Мэри. Ничего не вышло. Волосы себе можно сотворить любые, и нос, и скулы, но вот такие синие глаза фиг сделаешь, а самое главное – это выражение лица. Как будто ты знаешь, что по тебе сохнет половина мальчишек с курса, и тебе на это ровным счетом наплевать, потому что ты влюблена в мерзкого старого профессора. Тонкс сделала себе острые ушки, свиной пятачок, хихикнула, перекрасила волосы в розовый цвет, вернула себе свое обычное лицо и убрала зеркало в карман. Хорошо, наверное, быть красивой, только скучно. В квиддич, к примеру, не поиграешь – испугаешься, что лицо будет потное и волосы растрепанные. Глупо быть девчонкой. Вот Билл Уизли – самый красивый мальчик в Хогвартсе и совсем не боится, что у него волосы растреплются. Интересно, кто будет капитаном команды в следующем году, когда Билли закончит школу? Она задумчиво брела по коридорам, время от времени пиная мячик, который трансфигурировала из зеркала. «Пас налево», - бормотала она себе под нос, - Барнс обходит МакКлэйра, пас направо, выходит один на один с вратарем…» Футбол она любила не меньше квиддича, и в ее спальне рядом висели плакаты «Пушек Педдл» и «Ливерпуля». За углом кто-то стоял и разговаривал. «…хоронить себя заживо в двадцать восемь лет…» - услышала она голос Спраут и попыталась затормозить, но споткнулась о мячик и влетела головой прямо в живот Снейпу. - Вы с ума сошли?! – возмущенно спросила Спраут. Снейп ничего сказать не мог, потому что пытался заново начать дышать, но было видно, что первыми его словами будут «Сто баллов с Хаффлпаффа!» Спраут, очевидно, это тоже было заметно, потому что она поспешно сказала: - Десять баллов с Хаффлпаффа! И в следующий раз смотрите, куда идете! Я вас не задерживаю. Тонкс втянула голову в плечи, от всей души жалея, что не выучилась анимагии – она бы сейчас с большим удовольствием превратилась в маленькую мышку. Или в муху. Она пробормотала: «Звинить, профес» и, врубив третью скорость, помчалась по коридору дальше, взбрыкивая на ходу от усилия двигаться церемонным шагом, подобающим воспитанной леди. Все, Снейп сожрет ее заживо, косточки выплюнет, истолчет и кинет в какое-нибудь зелье! Это ж надо так вляпаться в начале учебного года! Мерлин милостивый, хоть бы ему на голову свалилось что-нибудь тяжелое и у него память отшибло! Мольбы Тонкс, очевидно, не были услышаны Мерлином, потому что после тренировки по квиддичу она снова наткнулась на Снейпа в коридоре. - Почему вы все время бегаете? – спросил он брезгливо. – За вами что, гонятся? - Извините, - жалостным тоном пробормотала Тонкс. – Я больше не буду. - Хотелось бы верить. У вас в этом году экзамены, вам надо думать о них, а не о… всяких глупостях. Вы уже решили, какую профессию выберете после окончания школы? - Я буду аврором. – Тонкс сама испугалась своих слов. То, что она непременно будет аврором, было решено еще два года назад – классная профессия, мужская! - но до сих пор она не говорила об этом никому, даже маме. Снейп поморщился, как от кислого. - Это очень рискованно. Тем более для женщины… девушки… молодой… неважно. Я надеюсь, к седьмому курсу вы поумнеете. Он достал из кармана мячик Тонкс и протянул ей. - В следующий раз будьте аккуратнее. - Хорошо, - пискнула она. Снейп повернулся к ней спиной и пошел по коридору.
Отправлено: 02.07.08 11:08. Заголовок: Мистер Рочестер По ..
Мистер Рочестер
По подземельям кто-то шел. Судя по звукам, очень осторожный слон. Он крался на цыпочках, время от времени врезался в стену с воплем: «Твою мать!!!», оглушительно топал, затем снова начинал красться. Когда слон подошел поближе, Снейп внес поправку: это была, скорее, слониха. Он не удивился. Седьмой курс праздновал выпускной, поэтому стада пьяных слонов были вполне ожидаемы. Заинтересовало его разве что место выпаса – слизеринцы так рано в подземелья не спускались, а прочие факультеты и в бессознательном состоянии старались держаться от Мастера Зелий подальше. В дверь заколотили. После третьего удара женский голос сказал: «Уй, блин!», и после паузы звук ударов переместился ниже к полу: теперь девушка, очевидно, стучала ногой. Снейп вздохнул, отложил книгу и поднялся: он узнал этот голос. Хаффлпаффцы – упорный народ, она может до утра долбить. На пороге стояла пошатывающаяся Тонкс. При виде Снейпа она сделала шаг назад, затем глупо захихикала и попыталась рухнуть ему в объятья. Снейпу удалось уклониться, но Тонкс просочилась в его кабинет. - А почему вы сидите внизу? – спросила она счастливым голосом. - У нас так ве-се-ло… Ой. Можно, я сяду? - Что весело, это я вижу, - саркастически заметил Снейп, глядя, как Тонкс ловит кресло. Наконец она уселась, глубоко вздохнула и посмотрела на него с пугающей решимостью. - Профессор, а вам какие волосы нравятся? - Что?! - Черные, как ночь? Рыжие, как пламя? Золотые, как солнце? Синие, как небо? Упс, это уже лишнее, да? Тонкс от усердия (и чуть-чуть от выпитого огневиски) сделала свои волосы синими не как небо, а как неоновая реклама. От этого ее серые глаза стали отсвечивать голубым. Щеки у нее были ярко-розовые, а малиновую помаду она, к счастью, съела два часа назад вместе с десятком пирожных. Когда она начала расстегивать мантию, выяснилось, что на ней надета ядрено-розовая блузка. - Что вы делаете? – изумленно спросил Снейп. - Раздеваюсь, - объяснила Тонкс. – Зараза тебя возьми! – это замечание относилось к отлетевшей пуговице. - Зачем?! - Потому что это этично. Снейп быстро вспомнил все, что знал об этике. Он подозревал, что его представления об этом учении несколько расходятся с общепринятыми, но никогда не думал, что настолько. - Этично?! - Ну да. Я теперь официально не учусь в Хогвартсе. И могу вам отдаться. Вы читали «Джейн Эйр»? - Да, - автоматически ответил Снейп, который обычно никогда не признавался в знакомстве с маггловской литературой. (К слову, круг чтения Снейпа сформировал в 1908 году некий проповедник по имени Джозайя Уоркинс, который собрал высоконравственную библиотеку для своей юной дочери. Когда проповедника арестовали по некрасивому обвинению в растлении малолетних, его уже не столь юная дочь продала книги коммерсанту Роджеру Снейпу, вышла замуж и до самой смерти читала только модные журналы. Для характеристики библиотеки, которую сорок лет спустя Северус Снейп прочел от корки до корки, достаточно сказать, что там не было ни одной книги, написанной позже 1891 года, единственными авторами-мужчинами были Диккенс и Троллоп, а единственным автором-иностранцем – Жорж Санд). - Сентиментальная муть, - безапелляционно заявила Тонкс. – Но вы похожи на мистера Рочестера. Надеюсь, у вас нет сумасшедшей жены на чердаке? А я похожа на Джейн Эйр. Местами. Снейп решил вмешаться, пока дело не дошло до демонстрации этих мест. - Мисс Тонкс, мне кажется, что вам нужно пойти спать. - Что, так сразу? – удивилась Тонкс. – Ну ладно. И она нетвердой, но целенаправленной походкой направилась в спальню Снейпа. - Куда?! – задушенным шепотом воскликнул тот. – Хаффлпаффская спальня этажом выше! - Туда нельзя, - проявила здравомыслие Тонкс, - там девочки могут увидеть. И она скрылась за дверью. Снейп молча стоял примерно минуту, затем принял какое-то решение, сел в кресло и начал прислушиваться. Из-за двери послышался шорох одежды, невнятные ругательства, глухой удар, внятные ругательства, шелест постельного белья, сопение и, приблизительно через полчаса, ровное дыхание спящей девушки. Тогда он встал и осторожно зашел в спальню. Тонкс заснула, обнимая подушку, как плюшевого медвежонка. Рот у нее был полуоткрыт, как у простуженного ребенка. Заслышав шаги, она пробормотала: «Мам, мне жарко!», брыкнула ногой и сбросила с себя одеяло. Снейп поспешно отвернулся. При этом его взгляд упал на кружевной бюстгальтер, валявшийся на ковре. Он вздохнул, покачал головой, двумя пальцами поднял этот легкомысленный предмет одежды и переложил на стул возле кровати. Затем решительно обернулся к Тонкс и аккуратно накрыл ее одеялом. Она улыбнулась во сне. Снейп поспешно вышел из комнаты. Со времени смерти Лили Эванс у Снейпа было три романа, все три – не длиннее летних каникул. Спустя год после того, как он начал работать в Хогвартсе, Флора Забини решила, что юный преподаватель развлечет ее в перерыве между мужьями. Этот роман мог плохо кончиться для него, потому что Флора принадлежала к разряду паучих «черная вдова», оставляющих на своем жизненном пути выеденные оболочки мужчин. Однако сердце профессора было покрыто панцирем, который оказался Флоре не по зубам. В целом, это был довольно приятный опыт, после которого Снейп окончательно оставил мысль о самоубийстве. Два года спустя Нарцисса познакомила его с министерской служащей по имени Джессика Эджкомб. На этот раз ничего хорошего не вышло: Джессика недавно развелась с мужем, и они со Снейпом в течение двух месяцев обменивались плохим настроением, пока не вогнали друг друга в депрессию окончательно. Наконец недавно добросердечная Помона Спраут выкопала откуда-то забытую однокурсницу Снейпа. Это была очень милая молодая женщина, но Снейп постоянно забывал, как ее зовут. После того как он уехал на конференцию в Гётеборг и забыл ответить на два ее письма, отношения сами собой сошли на нет. Кроме того, его один раз пытались женить, но невесте было восемь лет, и Снейп отказался, сославшись на свои принципы. Надо заметить, что впоследствии, когда Миллисента Буллстрод пошла в Хогвартс, Снейп неоднократно добрым словом поминал свои принципы. Он никогда не думал о том, чтобы завести роман с ученицей. Для него все девушки младше восемнадцати лет сливались в одно крикливое, бестолковое и разноцветное стадо, из которого он выделял только самых раздражающих представительниц, и то лишь затем, чтобы снять баллы с их факультета. Юные девицы вызывали у него не больше вожделения, чем грязные пробирки. Что же до духовного общения, интеллектуальной общности и прочих признаков Настоящей Любви, то их ждать от студенток было так же бессмысленно, как от Гигантского Кальмара. Именно поэтому ощущения, которые он сейчас испытывал, вызвали у него такую оторопь. Во-первых, ему хотелось потрогать Тонкс, что, учитывая его нелюбовь к прикосновениям, было сравнимо с желанием станцевать нагишом в Большом Зале. Во-вторых, ему хотелось ее… Гм. Причем желание подобной интенсивности у него в последний раз вызывала Розмерта (тогда еще не мадам), в те незапамятные времена, когда он был студентом-пятикурсником. В-третьих, ему хотелось на нее смотреть. В-четвертых, он отчетливо понимал, что сами желания, а в особенности – их очередность, являются вопиющим нарушением порядка, свидетельством тяжелого нервного расстройства, событием, о котором немедленно нужно доложить Дамблдору, а также – чем-то, о чем директору лучше не знать. Придя к такому выводу, он решил, что сейчас займется составлением учебных планов на будущий год, а утром морально уничтожит глупую девчонку, которая доставила ему столько переживаний. Составление учебных планов – это дело важное, нужное и полезное. Но только не тогда, когда оно начинается в томлении страсти, а заканчивается сном в сидячем положении. Сны, которые этой ночью видел профессор Снейп, были наполнены взрывающимися котлами, учениками с собачьими головами и разгневанными директорами Хогвартса, в количестве пятнадцати человек. Он проснулся с болью в затылке, шее и спине. По отношению к Тонкс у него не осталось других желаний, кроме как придушить проклятую девчонку. Проклятая девчонка спала сном невинного младенца. Снейп грозно на нее посмотрел – она и ухом не повела. Он топнул ногой – она повернулась на левый бок. Он взял с тумбочки «Историю применения драконьей крови», передумал, двумя пальцами поднял валяющуюся на коврике туфлю и уронил на пол. Тонкс что-то пробормотала, махнула рукой и продолжила спать. Снейп покачал головой, левитировал кресло и с грохотом опустил его на пол. Тонкс подскочила, увидела рядом с собой мужчину и с визгом подхватила упавшее одеяло. Снейп почувствовал, что краснеет. - Доброе утро, мисс Тонкс, - сказал он самым язвительным тоном, на который был способен. Тонкс захлопала ресницами, обвела взглядом помещение и неожиданно заливисто расхохоталась. - Ой, не могу! Мистер… мистер Рочестер! Ой, мамочки мои! Вот ду-у-ура-то! Голубые… голубые как небо! – Она поднесла к глазам прядь волос и принялась хохотать с удвоенной силой. Снейп стоял рядом и беспомощно хватал ртом воздух. Он никогда не видел, чтобы смущение, раскаяние, самоуничижение и желание провалиться сквозь землю – то, что обязана была испытывать Тонкс, – выражались таким образом. Отхохотавшись, девушка смущенно подтянула одеяло повыше. - Отвернитесь, пожалуйста, я оденусь. Снейп автоматически отвернулся и в ту же секунду осознал, что занял стратегически невыгодную позицию. Для того чтобы с оскорбленным видом выйти из спальни, ему нужно было повернуться лицом к голой девушке, а этого ему не позволяли правила приличия и инстинкт самосохранения. Поэтому он молча стоял, уставившись в стену, и наливался злобой. За спиной у него раздавался шорох одежды и сдавленное хихиканье. Время от времени что-то падало на пол. - Можете повернуться, - наконец разрешила Тонкс. К этому моменту Снейп от злости окончательно потерял дар речи. Он повернулся, скрестил руки на груди и попытался выразить все свое негодование взглядом. Тонкс лучезарно улыбнулась в ответ. - Спасибо за ночлег. Я, наверное, пойду. Скажу девчонкам, что спала в оранжерее. И, профессор… Я, конечно, вчера здорово перебрала, но мое предложение остается в силе. Честное слово!
Ооооооооо!!!!!!!!!!!!!!!!!!! (Вылезла из-под стола, членораздельных слов нет). Джессика Эджкомб - это матушка лапочки Мариэтты? Хорошо Снейп развлекался, ничего не скажешь.
Простите, я понимаю, что это кощунство, то у меня тапочек вопрос:
Изумрудная Змея пишет:
цитата:
Надо заметить, что впоследствии, когда Миллисента Буллстрод пошла в Хогвартс, Снейп неоднократно добрым словом поминал свои принципы.
У Вас намеренно такой порядок слов? Моя душа требует: "поминал свои принципы добрым словом". Если это Вы нарочно, то я почтительно умолкаю.
kozyabozya Спасибо! tanitabt Это... джен, да. Но с сюрпризами. У меня просто свое представление о джене . rakugan А что ему еще предстоит пережить... О-о-о... zanuda Да, Джессика - это Мариэттина мама. (Снейп там не папа ). Просто не люблю умножать сущности без необходимости, а она мне очень подошла. Порядок слов не то, чтобы намерено, но мне тут инверсия больше нравится, не знаю, почему.
Отправлено: 03.07.08 11:46. Заголовок: Nothing compares to ..
Nothing compares to you
- Вустерский соус. - Гадость, наверное? Мне ни разу такое не попадалось. А это? - Перечная мята. - А у меня сливочная помадка. Попробуй вот эту, желтенькую. - Миндаль. Поправка – миндальный ликер. - Хорошо, что не скипидар. - И такое бывает? - Ну тебя, зануда! Когда Тонкс в первый раз, лежа на его подушке, протянула ему горсть Всевкусных Орешков и сказала: «Попробуй!», - потрясение Снейпа было сравнимо с тем, которое за неделю до того испытала сама Тонкс в той же постели. Ему прежде никогда не доводилось есть сладости лежа. Впрочем, за последние два месяца с ним произошло много нового и интересного. Он привел девушку к себе домой. Перед этим он устроил генеральную уборку. (Затем Тонкс убралась еще раз, но Снейп, во-первых, этого не видел, во-вторых, не заметил разницы). Он постоянно находил по всему дому разнообразные футболки: с желтокожими уродцами, бритоголовой девушкой, надписью «Ливерпуль» и номером на спине, словами «Я на этой земле с коротким визитом» (последнюю Снейп из суеверия выкинул). Он слушал популярную музыку, чего с ним не случалось с конца семидесятых. У него на кухне что-то готовил посторонний человек. На зеркале в ванной он три раза обнаруживал надписи, сделанные губной помадой. Один раз это были слова «Я тебя люблю». - Как жаль, что ты болеешь за «Манчестер», - невнятно сказала Тонкс, ероша ему волосы. – Я бы взяла тебя посмотреть, как мерсисайдцы представляют новичков. - Я не болею за «Манчестер», сколько можно тебе повторять. Меня мало привлекает игра, в которой одиннадцать игроков гоняются за одним-единственным мячом, и при этом никто из них не летает. Такой примитивизм меня удручает. Я болею за… - «Сорок Сассекса», - подхватила Тонкс. – И за сборную Франции, потому что ты презираешь дешевый патриотизм. Кстати, напомни мне, как выглядит дорогой патриотизм? - Точно так же, как и дешевый, но из министерской ложи. Разве что крику меньше и пивом не так пахнет. Тонкс сладко потянулась. - С ума сойти, я влюбилась в человека, который не болеет за «Ливерпуль». Папа меня проклянет и выкинет на улицу в одной рубашке. Снейп представил себе это зрелище, глубоко вздохнул и небрежно сказал: - Это мой самый главный недостаток. Слово «влюбилась» он пропустил мимо ушей. Он твердо знал, что Тонкс его не любила. В его постели она оказалась благодаря сочетанию разбуженных гормонов, авантюрного склада характера и цепи непредвиденных случайностей, и глуп тот, кто требует от женщины большего. О своих чувствах он предпочитал не думать. В любом случае, это не имело никакого значения. Тонкс проглотила последнюю конфету, облизнулась и вылезла из-под одеяла. Снейп поспешно отвел глаза. Невинность и бесстыдство сочетались в ней ровно в такой пропорции, чтобы постоянно заставлять его терять самообладание. Она начала одеваться, напевая. Застегивая бюстгальтер, она сообщила, что прошло семь часов и пятнадцать дней. Разыскивая джинсы, поведала, что уходит из дома каждый вечер и спит весь день. Натягивая майку, похвасталась, что может ужинать в модном ресторане. И, обернувшись к Снейпу, призналась, что ничто не сравнится с ним. Ничто. В начале второго куплета она повернулась к зеркалу и начала себя рассматривать. Ее пение превратилось в задумчивое мычание, но Снейп слышал эту песню столько раз, что выучил слова наизусть. Тонкс жаловалась, что ничто не остановит ее одиноких слез, что она пошла к доктору, а тот оказался дураком, а сама улыбалась своему отражению в зеркале. Несколько раз она с досадой провела рукой по своим темно-каштановым волосам – Снейп четко дал ей понять, что никакой другой оттенок его не устраивает. В ту секунду, когда она собиралась во второй раз сообщить, что ничто не сравнится с профессором зелий С. Снейпом, в окно постучала сова. Снейп побледнел, вскочил, набросил халат и бросился к окну. В его мире совы приносили только дурные вести, причем такие, о которых нужно было узнать как можно раньше. Однако министерская сова, которую он впустил в комнату, проигнорировала его. Письмо было адресовано Тонкс. Через секунду комнату огласил восторженный визг. - Что ты вопишь? – раздраженно спросил Снейп. – Соседи подумают, что я тебя режу. А у меня такие соседи, что они могут прийти помочь. С ножами. Тонкс толкнула его на кровать, не переставая визжать. - Вот теперь я почти наверняка опоздала, - сказала она, отдышавшись. – Блин, блин, блин! Я такая счастливая! Снейп молча потянулся за письмом. «Уважаемая мисс Тонкс! Ваше заявление от 01.08.1991 было рассмотрено Авроратом. Сообщаем Вам, что Ваша квалификация по диплому признана достаточной для сдачи экзаменов. Ваше досье было проверено, судимости отсутствуют. Вам надлежит явиться в Аврорат 28.08.1991 в десять утра для прохождения экзамена по физической подготовке. При себе иметь палочку, медицинское свидетельство (форма 5М), обувь без каблука и данное письмо. С уважением, Гавейн Робардс, глава учебного центра». Тонкс лихорадочно застегивала джинсы. - Дай сюда, я опаздываю. Снейп молча разорвал письмо пополам. Затем еще раз. Затем Тонкс очнулась и вскрикнула. - Что ты делаешь? Ты с ума сошел? - Никуда ты не пойдешь, - сказал он сквозь зубы. – Я тебе не позволю. Это самоубийство, они не имеют никакого права набирать женщин после того, что было в первую войну. Я не понимаю, как тебе в голову пришла такая идиотская мысль. - Reparo, - тихо сказала Тонкс, и разорванные клочья письма соединились у нее в руках. Ее волосы медленно приняли ярко-красный оттенок. - Я сказал, что я тебе запрещаю! Дай сюда, дура! - Сам дурак, - ответила она, прищурившись, и аппарировала. Снейп встал, оделся и начал бродить по комнате, задумчиво давя в кулаке Всевкусные орешки. Мята, клубника, вишня, миндаль…
«Все меняется к худшему», - думал Снейп. Хогсмид, который когда-то казался вожделенным городом грез, Парижем, Лас-Вегасом и Голкондой, превратился в жалкую деревушку, которой нечем было похвастаться, кроме кондитерских и магазинов игрушек. Розмерта, некогда воплощение земной любви, стала слишком аппетитной, чтобы вызывать настоящий голод. Он сухо кивнул ей, поднялся на второй этаж «Трех метел», постучал в дверь и вошел в комнату к той, что сильнее всего изменилась к худшему. - Добрый день, - сказал он сухо. Тонкс медленно подняла на него взгляд и кивнула. – Ты плохо выглядишь. Заболела? Она помотала головой. - Я себя чувствую, как Шалтай-Болтай. Это глупое имя показалось Снейпу смутно знакомым. Оно было как-то связано с далекими временами, когда промышленный кризис еще не превратил сбережения его родителей в прах, а их брак – в пепел. - Шалтай-Болтай сидел на стене, - проговорил он медленно. – Шалтай-Болтай… свалился во сне. Тонкс кивнула. - Именно так. И вся королевская конница, и вся королевская рать не могут собрать меня обратно на части. - Похоже на то, - согласился Снейп, глядя на ее осунувшееся лицо и серые волосы. – Символом любви должен быть не голый розовый ребенок с крыльями, а дементор. Это чувство высасывает радость. - Что ты понимаешь? – сердито ответила Тонкс. – Ты никогда никого не любил. - Где уж мне, - вздохнул Снейп, усаживаясь в кресло. – Но ты ведь вызвала меня не за тем, чтобы сообщить мне эту потрясающую новость, верно? Так что же случилось? Что-то в Министерстве? Тонкс поморщилась. - В Министерстве все полны сдержанного оптимизма. Мы не можем не признать, что стоим перед реальной угрозой, но мы уверены, что сможем с ней справиться. Конец цитаты. Я уже говорила, что ненавижу сдержанный оптимизм? - Когда-то тебе больше нравился безудержный. Очевидно, это время прошло. - Свинья, - безо всякого выражения сказала Тонкс. – Холодная бездушная свинья. Снейп крепко взялся за подлокотники кресла. - Не буду спорить. Но мне хотелось бы понять, почему из всех теплых душевных людей, которые тебя окружают, ты выбрала именно меня, чтобы плакать мне в жилетку? Что, все остальные уже залиты твоими слезами по плечи? - Скотина ты все-таки. Да, они добрые душевные люди, и им меня очень жалко, и они мне сочувствуют… Только я больше слышать их не могу. «Бедняжка Тонкс», «голубушка Тонкс», «соберись, держи себя в руках», «у каждого облака есть серебряная подкладка», «жизнь – как зебра, после черной полосы всегда идет белая…» - А потом – большая задница, - продолжил Снейп. Тонкс неожиданно фыркнула. - Перл про зебру, как я понимаю, принадлежит Молли Уизли? Да, вся королевская конница и вся королевская рать не сравнятся с этой женщиной в упорстве. И в бестактности. Не понимаю, что случилось у тебя с мозгами, что ты отправилась рыдать у нее на плече. Что ты надеялась от нее получить, кроме набора банальностей? Тонкс опустила голову. - Когда тебе плохо… по-настоящему плохо… то хочется, чтобы тебя пожалели. На это Снейпу было нечего ответить, поэтому он начал разглядывать комнату. Розовые обои, украшенные порхающими колибри. Портрет Сесилии Уорбек на одной стене, плакат сборной Англии по квиддичу – на другой. Кровать, намного более потрепанная, чем вся остальная мебель. Легкий, но навязчивый запах гелиотропа. - Что именно тебе от меня нужно? Тонкс обхватила колени руками. - Ты можешь узнать у Рема, почему он так со мной? Не просить его ни о чем, не стыдить его, а просто спросить – почему? Снейп сплел пальцы рук и хрустнул суставами. - Это я тебе и так могу сказать. Ремус Люпин – так называемый благородный человек. Любой его поступок направлен на благо ближнего. Он никогда не заботится о себе, только о других, и если что-то, необходимое другому, доставляет неудобства или страдания ему самому – тем хуже для него. - Вот поэтому я его и люблю, - резко сказала Тонкс. - И поэтому он будет действовать для твоего блага, пока ты не взвоешь от тоски. И после этого – тоже. Наплевать, как сильно ты страдаешь, главное, чтобы ты была счастлива. Только не проси меня растолковать тебе этот парадокс. Я-то, как ты знаешь, совсем не благородный человек. Тонкс уставилась на носки своих туфель. - То есть, ты думаешь, что мне не на что надеяться? - Почему – не на что? Можешь надеяться на то, что лет через десять тебе станет легче. Помимо всего прочего, это оправданная надежда. Я бы даже назвал ее реалистичной. Тонкс неожиданно рассмеялась. - Хорошенькая перспективка, ничего не скажешь. Да уж, умеешь ты утешить. Ладно, мистер Реалист, последний вопрос, и я ухожу. Скажи, я могу понравиться мужчине? Сейчас, такая, как я есть? Снейп внимательно осмотрел ее серые волосы, осунувшееся лицо и похудевшие руки. - Ты никогда не была красавицей, поэтому я бы не сказал, что твоя внешность сильно пострадала. Без этого клоунского цвета волос ты выглядишь, может быть, менее ярко, но более… вменяемо. С телом, я надеюсь, у тебя не произошло никаких непоправимых изменений. Хотя в мантии этого все равно не разглядишь. Думаю, если бы ты опять начала носить твои малоприличные бесполые штаны, то у тебя было бы несколько больше шансов привлечь внимание. - Мне казалось, тебя бесят мои джинсы, - задумчиво сказала Тонкс. - Несомненно. Я всегда находил неестественным стремление носить одежду не своего пола. Однако если ты задашься целью подчеркнуть достоинства своей фигуры, особенно сзади, то джинсы подойдут тебе больше, чем мантия. Я ответил на твой последний вопрос? Тонкс прикусила губу. - На предпоследний. Снейп почувствовал, как воздух стал густым и вязким. - Я тебя слушаю, - выговорил он с трудом. - Я тебе нравлюсь? Все еще нравлюсь? Ты мог бы… со мной… - Что ж, это можно обсудить. И время перестало существовать. Это было самым лучшим в Тонкс: не ее болтовня, не умение смеяться и смешить, не горячая кожа, а то, что она умела останавливать время. Рядом с ней не выдерживали ни прошлое, ни будущее – одно только настоящее. Здесь и сейчас. До той минуты, когда Тонкс ахнула, вцепилась ему в плечи и крикнула: «Рем!». После этого время возобновило свое течение. «Если она достанет Всевкусные орешки, я ее убью, - отрешенно подумал Снейп. – Задушу. Интересно, что Альбус станет делать, когда меня отправят в Азкабан?» - Этот последний аккорд был, пожалуй, лишним, - сухо сказал он вслух. - Извини, - пробормотала Тонкс в подушку. Снейп встал с продавленной кровати и начал одеваться. - Ты могла бы меня предупредить, что собираешься воображать своего оборотня. Я бы даже мог тебе подыграть: укусить тебя за плечо, повыть… Тонкс резко обернулась к нему. - А вот этот последний аккорд точно был лишним, Северус. - Кто знает, Нимфадора, кто знает? В дверь, которую он аккуратно закрыл за собой, глухо ударилась подушка.
Запуталась девушка. Плакаться в жилетку сначала Молли, потом Снейпу... Что она от него получить, собственно, надеялась? Программу действий по окольцовыванию Люпина? Так не по адресу. Подтверждение своей привлекательности? Жестоко, однако. А СС честно помочь попытался - джинсы, кгм... обсуждение... Хороший кусочек, грустно-цинично-реальный. Спасибо.
Футов за пятьдесят до калитки Гарри замедлил шаг. "Это глупо, - сказал он сам себе. - Она ни в чем не виновата. Ты взрослый мужчина, аврор, прекрати панику". Возле калитки он перевел дыхание, вытер пот со лба и вошел в сад. Это не был холодный пронизывающий ужас, который он чувствовал, когда слышал змеиный голос Волдеморта, не волнение перед первой игрой в сезоне, не колотун перед экзаменами. Больше всего то, что он сейчас чувствовал, напоминало ему детство, когда собственное имя, произнесенное голосом тети Петунии, означало только одно: он опять сделал что-то не так. - Гарри, это ты? - услышал он знакомый голос и внутренне съежился. - Как это вы догадались? - спросил он весело. - Охранные заклинания, - пояснила Андромеда, выходя из-за яблони. - Может быть, я старая пугливая дура, но не хочу рисковать Тедди. - И правильно делаете. Гарри незаметно выдохнул. Он пытался привыкнуть к тому, что Андромеда так похожа на свою сестру, но не мог. Не мог, и все тут. - Тедди, киска, смотри, кто к нам пришел, - обернулась Андромеда к кусту жасмина. - Ну-ка, выходи! - Неть, - мрачно ответил куст. - Я пьятюсь. Гарри раздвинул ветки и заглянул в середину куста. Там сидел трехлетний Теодор Ремус Люпин в обнимку с большим полосатым котом. При виде Гарри он нахмурился и сурово сдвинул брови. Через секунду на Гарри смотрела туповатая рожица с выпученными зелеными глазами, шрамом на лбу в виде ёлочки и торчащими во все стороны черными волосами. - Бе-е-е! - громко сказала рожица и высунула язык. - А вот и не похож, - ехидно сказал Гарри. - Вылезай. - Сам дуъак, - оскорбленно ответил Тедди. Гарри поднял его подмышки и вытащил на дорожку. Кот повис вниз головой. Это странное положение не вызвало у него никакого протеста. - Тедди, как не стыдно! - возмутилась Андромеда. - Ты что, не помнишь своего крестного Гарри? - Неть, - веско ответил Тедди и перевернул кота. Гарри почувствовал, что краснеет. - Я совсем вас забросил, миссис Тонкс. Но вы же понимаете, экзамены... В Академии нас весь последний год трясли, как Грохх - яблоню. Вместо ответа Андромеда молча пошла по дорожке к дому. Гарри виновато пошел за ней следом. На деревянном столе возле дома стояли две чашки, чайник, вазочка с клубникой и фарфоровая корзинка с печеньем. - Винки, нам нужна третья чашка, - обратилась Андромеда к старой груше. - Гарри, разумеется, ты не мог бросить учебу, чтобы менять Тедди пеленки. Тем более, что он уже два года в этом не нуждается. Не переживай, в этом возрасте дети очень быстро отвыкают от людей. Он тебя скоро вспомнит, правда, киска? Ответом ей было недовольное мяуканье. Очевидно, терпение кота было небезграничным. На столе появилась третья чашка. Андромеда величественно опустилась в плетеное кресло у стола. Гарри взъерошил себе волосы, несколько раз переступил с ноги на ногу и сел на стоящий рядом табурет. Тедди уселся на корточки в трех шагах от стола. Кот тяжело шлепнулся рядом с ним, полежал немного, затем начал вылизываться. - По крайней мере, ты сдал экзамены? - спросила Андромеда, наливая ему чай. Гарри распрямил спину. Это был очень опасный вопрос. - Да, к счастью. Чуть не засыпался на Первой Помощи, но все обошлось. Видимо, не судьба мне - быть гордостью Академии Авроров. А Рон едва не завалил аппарацию. Не знаю, что на него находит, когда он нервничает. Хорошо, что он не остался без руки или без носа, всего лишь пуговицу потерял. Но теперь мы с ним оба - дипломированные авроры. Нам дали неделю отпуска и отпустили восвояси. Через неделю впряжемся в лямку в Министерстве. - Всего неделю? - вздохнула Андромеда. - И ты пришел навестить Тедди, вместо того чтобы заняться личной жизнью? Как это самоотверженно с твоей стороны. Гарри осторожно поставил чашку обратно на блюдце. Кажется, его опасения оправдались, и сейчас ему выдадут по первое число за то, что он плохо исполняет обязанности крестного. - У моей личной жизни завтра матч в Фолмуте. А если ей повезет, после этого матча ее отберут в сборную, и мы еще два месяца не увидимся. - Вот как? - удивилась Андромеда. - Что же, Марвин Грейди в этом году не будет играть за сборную? Гарри незаметно перевел дыхание. Квиддич был совершенно безопасной темой. В отличие от Академии авроров, свадеб, здоровья Тедди, оборотней, Хогвартса, Уизли и, почему-то, Всевкусных орешков. О квиддиче ему было что сказать. Половину времени, которое он проводил с Джинни, главной темой для их разговоров были шансы «Филинов Фолмаута» выиграть чемпионат, эротомания Финбара Квигли («Попытался ухватить меня за задницу прямо во время матча!»), случай с Гэлвином Гадженом, который вместо снитча поймал брошку Гвеног Джонс, стадион в Эпплби, стратегия нового тренера «Торнадо Татсхила», летные качества «Нимбуса-Победы» и опасность применения Финта Вронского во время дождя. Оставшееся время они посвящали не разговорам. Где-то в середине рассказа о напряженной борьбе «Сорок Сассекса» за звание Чемпионов Англии, Тедди подкрался к столу, вскарабкался на стул, уложил на стол кота и потянулся за печеньем. - Гарри, посмотри на него, - тихо сказала Андромеда. – Ничего не замечаешь? Гарри послушно вгляделся. Кажется, разговор снова грозил перейти на то, что он пренебрегает своими обязанностями крестного. - Тебе не кажется, что он становится похож на Сириуса? Тот тоже родился совсем светловолосым и голубоглазым, а в три года начал темнеть. У всех Блэков так. Я до пяти лет была натуральной блондинкой. Когда родилась Нарцисса, мама совсем отчаялась получить беленькую дочку, но Цисси всех перехитрила. Воцарилось неловкое молчание. - У вас остались его детские колдографии? – спросил Гарри. – И не детские тоже. - Только те, где мы вместе, - неохотно ответила Андромеда. – Все вместе. Если ты хочешь, я достану. - Не стоит беспокоиться, - быстро сказал Гарри. – Потом как-нибудь. «Все вместе» - это значило, что Сириус на этой колдографии стоит рядом с Беллатрикс. Гарри не был уверен, что хочет это видеть. Тедди беззаботно хрустел печеньем. - Это Феи, - сообщил он, указывая на кота. - Феликс, - пояснила Андромеда. – Счастливчик. Хотя я бы не сказала, что у него очень счастливая жизнь. Тедди его постоянно тискает. Феликс смачно зевнул, демонстрируя, что настоящего философа не могут вывести из себя такие заурядные обстоятельства. - Хочешь, расскажу сказку? – неожиданно поинтересовался Тедди. Гарри уже начал его понимать. - Ты мне расскажешь? – удивился он. – Может быть, лучше я тебе? Про Золушку, например. Мальчик упрямо покачал головой. - Хорошо. А про кого сказка? Тедди ткнул пальцем в кота. Сказка оказалась длинной. Феликс путешествовал по Ливерпулю, заходя в магазины, кондитерские и гаражи, после чего отправился в густой-густой, страшный-страшный лес. По дороге ему встречались бабушка, лиса и волк, механик из гаража, Бэббити-Рэббити, Бобби («Полицейский», - шепотом пояснила Андромеда) и Гвеног Джонс. Гарри, не отрываясь, следил за тем, как менялась физиономия Тедди: то у него появлялись морщины и густые пшеничные усы, а нос становился пористым и красным, то светлые брови выгибались над глазами кокетливыми черными полукружьями, то лицо вытягивалось вперед, превращаясь в морду хищного зверя, а редкие молочные зубы становились грозными клыками. Особенно убедительным получился Бэббити-Рэббити, очевидно, заимствованный с афиши фильма «Корпорация монстров». Феликс удачно ускользнул от волка, ударив его по носу лапой, и вышел на лесную опушку. Там стоял домик, в котором жили мама и папа. - Кто? – тихо переспросил Гарри. Ремус и Тонкс, сменяя друг друга, смотрели на него с детского лица.
Отправлено: 04.07.08 20:34. Заголовок: tanitabt Не скажу h..
tanitabt Не скажу . Но грустно больше не будет. Хотя один лирический момент все же у меня в запасе имеется, но он более приличный - а то в этом куске я совсем распоясалась и встала на слезные железы читателей ногами.
Отправлено: 06.07.08 10:09. Заголовок: Правило трех «Б» К..
Правило трех «Б»
Когда Драко сдавал ТРИТОН, подслеповатая Мафальда Хопкирк поинтересовалась у него, какую профессию он для себя выбрал, однако, разглядев на экзаменационном листе фамилию "Малфой", добавила: "Можете не отвечать". С тех пор Драко не раз пытался понять, что именно она имела в виду, но так и не догадался. Когда Нарцисса робко поинтересовалась, почему ее сын выбрал для себя именно колдомедицину, тот ответил, что о карьере министра магии ему теперь думать не приходится, а для профессионального ловца у него слишком длинные ноги. К сожалению, директор госпиталя Святого Мунго, Гарвей Рашмор, любил Драко гораздо меньше, чем мама, поэтому дать ему такой ответ на вопрос: "Ну, сынок, и что это ты решил стать колдомедиком?" было невозможно. Люциус перед собеседованием посоветовал сыну говорить то, что хочет услышать собеседник. Но судя по выражению лица Рашмора, он хотел услышать: "Извините, я ошибся дверью". Поэтому Драко вздохнул и ляпнул первое, что пришло ему в голову, то есть чистую правду: - Это самое полезное из того, на что я способен. Директор поглядел на него, как на вскрытый фурункул. - Идеалист? - спросил он с плохо скрытым отвращением. Драко понял, что терять ему нечего, и решил оставить о себе максимально скверное впечатление. - Уже нет, - ответил он и демонстративно погладил себя по левому предплечью. - Значит, циник. Еще хуже. Тот же идеалист, только воображающий себя умником. Был бы у меня выбор, я бы прописал тебе Укрепляющее Зелье и отправил восвояси. Но в этом году ты единственный болван, который решил посвятить свою жизнь вытаскиванию чайных ложек из чужих носов. Все остальные, похоже, отправились в Аврорат бороться со Злом. Очень разумно и, главное, очень вовремя. Он звучно чихнул. - Купишь учебники по анатомии, лечебным зельям, целительским заклинаниям и латыни. Авторов не помню, спроси в магазине, там знают. С понедельника пойдешь на первый этаж, в травму. Если сбежишь, то так тому и быть. Если нет - отправишься на второй этаж, лечить укусы, и так далее. Делай все, что скажут, отзывайся на "Эй, ты!", в обморок падай где-нибудь в углу, чтобы под ногами не путаться. В конце года экзамены. - Спасибо, сэр! - торопливо сказал Драко. - Ты меня еще двадцать раз проклянешь. Особенно когда начнешь забывать о трех "б". - О чем? - Бессоннице, брезгливости и бабах. Драко удивленно заморгал. - А что, колдомедикам нельзя... это самое? - Почему? Можно. Если силы останутся. Во время первого же дежурства на первом этаже он беззвучно упал в обморок. На следующий день он взял с собой булавку и колол себя в руку каждый раз, когда при виде ожогов у него начинала противно кружиться голова. К сожалению, против кульбитов, которые совершал желудок, это не помогало. Столовая, которая казалась островком безопасности, тоже таила в себе немало неприятных сюрпризов. В первый день Драко подсел за стол к двум симпатичным девушкам. Те приветливо кивнули ему и продолжили обсуждать работу почек своего пациента. При этом они с удовольствием ели пудинг с почками. Драко слегка позеленел, пролепетал: "Приятного аппетита!" и вышел в коридор, стараясь не бежать. На следующие полгода он стал вегетарианцем. Ему начали сниться кошмары на анатомические темы. Он стоял у доски и рассказывал о костях стопы. За экзаменационным столом сидели Дамблдор и Волдеморт и неодобрительно покачивали головами. За передней партой призрачно улыбалась мама. Драко знал, что с ней произойдет что-то страшное, если он не сдаст экзамен, и с ужасом понимал, что не помнит ни одного названия. "Можно я расскажу про кисть?" - спрашивал он. "Можно", - ласково отвечал Дамблдор и поднимал скелетообразную правую руку. Тут Драко просыпался с криком. Он готовился производить вскрытие. Перед ним на столе лежал Снейп в черной мантии. Вокруг сидели гриффиндорцы и выжидательно смотрели. Они все знали, что Снейп на самом деле жив, но молчали. "Чего вы ждете, Малфой?" - недовольно спрашивал Святой Мунго. Драко брал в руку скальпель, и в эту секунду Снейп поворачивал к нему голову и говорил: "Не порежься". Через месяц таких снов Драко обзавелся черными кругами вокруг глаз и кличкой "Енот". Как ни странно, анатомию он сдал на отлично, в отличие от целительских заклятий. Фраза: "А если бы это был больной?" преследовала его еще полгода, и в новой серии кошмаров он превращал уши в утюги, вынимал мозг через нос, отращивал незнакомым пожилым джентльменам ярко-розовые крылышки и отрывал пальцы юным леди. Он снова начал есть мясо. Точнее сказать, ему годилась любая еда, лишь бы не тухлая и не живая. Однажды во время семейного обеда он заметил, что мама стала белее парадной скатерти, и понял, что рассказывает об особо интересном случае драконьей оспы. На словах "три чашки гноя" он положил себе еще баранины с мятным соусом. С того дня он научился переводить с колдомедицинского языка на малфоевский. "Старик сказал, что от меня не будет проку ни на одном этаже" превращалось в "Профессор Рашмор считает, что мне стоит специализироваться на неотложной помощи". "Чего только люди не засовывают себе в задницу" трансформировалось в "Работа в больнице очень познавательна". "Если этот болван не окочурится до конца недели, у меня будет материал для статьи" переводилось как "Меня особо привлекает возможность сочетать практическую деятельность с научной работой". После этого высказывания мама предложила ему съездить в отпуск, и Драко понял, что она права. На следующий год он познакомился со своей будущей женой. Впрочем, когда он объяснял четырнадцатилетней девушке, что через год она и думать забудет о своих прыщах, он и не подозревал, что спустя четыре года поклянется хранить ей вечную верность. Он стал по-иному воспринимать праздники и времена года. Хэллоуин приносил с собой заклятия, которые нужно было снимать, Бельтайн - ожоги, Лугнасад - лечение от обжорства. Рождество знаменовалось переломами, день Святого Валентина - антидотами против любовного зелья, окончание учебного года - падениями с метел в пьяном виде. Существовали и сезонные приметы, неведомые людям за стенами больницы Святого Мунго. Так конец июня, начало сентября, середину октября и конец апреля он неизменно проводил в родильном отделении. - Доброе утро, леди! - вежливо сказал он рыжеволосой роженице ясным сентябрьским днем. - Как вы себя чувствуете? - Убирайся! - сказала она с ненавистью. Драко вздохнул. - Ясно, схватки начались довольно давно. Позвольте, я посмотрю. - Пошел вон! - не позволила роженица. Драко пожал плечами. - Да я и так все вижу. У вас будет мальчик, и совершенно точно не сквиб. Если хотите деталей, позвольте себя осмотреть. Рыжая изумленно посмотрела на него, но протестовать перестала. - А откуда вы знаете, что именно мальчик? - покладисто спросила она. - Вижу. Я на этих сорванцов столько насмотрелся, что с закрытыми глазами отличу мальчика от девочки. Месяца с четвертого. А стесняться не надо, колдомедик - не мужчина, только моей жене об этом не говорите. - Мама мне тоже говорила, что мальчик, - улыбнулась женщина. - У вашей мамы есть дети, кроме вас? - машинально спросил Драко. Именно поэтому он не любил принимать роды. Магия была не из самых сложных, но необходимость на протяжении нескольких часов заговаривать роженицам зубы его угнетала. - Да, мои старшие братья, - удивленно ответила рыжая. - Ясно. А теперь подумайте, если бы рожать было так страшно, как вам кажется, неужели ваша мама решилась бы это повторить, да еще несколько раз? - Надо знать мою ма... Ох! Кричать она не стала. Вместо этого она крепко стиснула зубы и правую руку Драко. Пальцы у нее были железные. - Не стесняйтесь орать, - попросил он. - Если вы сломаете мне руку, я не смогу принимать у вас роды. Конечно, я могу оглохнуть от криков, но глухота еще никому не мешала лечить больных. Возьмем нашего руководителя отделения, например. Правда, слова "старый козел", сказанные шепотом на другом этаже, он слышит прекрасно, но суть не в этом, верно? - Извините, - смущенно прошептала женщина. - Ничего страшного. Это ваша вечеринка, наслаждайтесь. Ваш муж здесь, в больнице? - Нет, - вздохнула она. - В командировке в Эдинбурге. - Это хорошо, - улыбнулся Драко. - А то, помнится, один любящий муж выпил бутылку огневиски, пошел проверить, как дела у его жены, услышал крики, выбил дверь и решил переломать мне руки-ноги за то, что я недостаточно бережно обхожусь с его половиной. - И что вы делали? - Бегал и уворачивался, - рассеянно ответил Драко. На секунду ему показалось... Нет, сердце плода билось ровно. - Надо было Петрификусом шарахнуть, - посоветовала роженица. - Так я и сделал, леди. А уворачивался я от его жены, которой подобное обращение с ее благоверным пришлось не по нраву. Женщина хихикнула, потом тихо охнула. В окнах задребезжали стекла, с потолка посыпалась штукатурка. - Что это? - спросила она скорее удивленно, чем испуганно. - Вы не могли бы думать о чем-нибудь приятном? - вместо ответа предложил Драко. - О каких-нибудь цветочках, например. Да, это самое безопасное. Кошки - это тоже очень мило, но очень трудно принимать роды, когда на тебя с потолка сыплются котята. Она изумленно открыла рот. - Котята? Но почему? Зачем? Какого черта? - Вот и я себя спрашиваю - какого черта я не пошел в аврорат? Риску столько же, а глупых вопросов меньше. Драко уселся на табуретку и громко вздохнул. - Вы, конечно, не ходили на курсы для беременных. - Делать мне нечего, - фыркнула она. - Моя мама шесть раз рожала, не хуже ваших курсов все знает. Если бы она не заболела гриппом, то я бы и вовсе в больницу не пошла. - Подозреваю, что умники в Министерстве, которые три раза проваливали закон об обязательном медицинском обслуживании, тоже рожали по шесть раз. Во всяком случае, я им этого искренне желаю. Причем рожать исключительно ежиков. Рыжая громко произнесла неприличное слово. На коленях у Драко появился очень недовольный еж. - Какое у вас живое воображение, - язвительно заметил Драко. В течение следующих десяти минут он торопливо пересказывал главу из учебника магической медицины, парировал заклинания и летящие на него тарелки с узором из розочек, а также отправлял обратно в британские леса возмущенных ежей. (Образ оказался чересчур запоминающимся, и Драко дал себе слово не использовать его в будущем). Словосочетания "поток неконтролируемой магии" и "абсолютно безопасно для вас и ребенка" встречались в его речи чаще всего. - Хорошо, что ваш муж в Эдинбурге, - закончил он. - Защитного амулета у него, разумеется, нет. - Бабушкины сказки, - с преувеличенным апломбом заявила рыжая. - Бабушки бывают довольно неглупыми женщинами. Иногда. А еще иногда случается, что во время особо сильных схваток какая-нибудь юная ведьма вспоминает, кто во всем виноват, и желает своему мужу разнообразных увечий. Иногда мы можем поправить дело, а иногда нет. - Разнообразных... чего? - удивленно спросила роженица. Потом принялась увлеченно хохотать. - Да, забавно, - согласился Драко. - Главная причина сокращения рождаемости в магомире. А теперь давайте-ка займемся делом... Через три часа он держал в руках истошно орущего ребенка и старался тщательно следить за выражением собственного лица. Единственным, что еще могло вызвать в нем чувство, похожее на брезгливость, были новорожденные младенцы. Он покосился в историю болезни. - Поздравляю вас, миссис... э-э-э... Поттер, у вас мальчик.
Отправлено: 07.07.08 14:57. Заголовок: RIP Почему-то у кла..
RIP
Почему-то у кладбищ летом всегда очень мирный вид. Как будто это просто парк, в котором стоят белые мраморные статуи. Или просто камни. Не хватает только мамаш с колясками и стариков с собаками на поводках. «Вот и думай, что гуляешь по парку, - строго сказал себе Гарри. – Цветочки нюхаешь. Идешь в гости к своим друзьям. И радуешься тому, что не все твои друзья – в мемориале Хогвартса». Он заметил за поворотом женскую фигуру и досадливо скрипнул зубами. Ну что за невезение? Он специально подгадал так, чтобы сегодня никого не было, проверил, у кого из них когда был день рождения, чтобы точно не наткнуться на родственников. В календаре дней, когда он мог спокойно и в полном одиночестве посетить мемориал Хогвартса, было всего четыре. И надо же было кому-то придти сюда именно сегодня! - Добрый день, мистер Поттер! – сказала Нарцисса Малфой. Его недовольство превратилось в раздражение. Что, интересно, она здесь делает? Гуляет, что ли? Нашла место… - Чудесная погода, не правда ли? Точно гуляет. Гарри не знал, злиться ему или смеяться. В первый год после окончания школы он часто натыкался в газетных передовицах на колдографии Люциуса – тот много, долго и, на вкус Гарри, довольно бестолково давал показания в Визенгамоте. Затем семейство Малфоев окончательно переселилось на страницы светской хроники – то есть выпало из поля зрения Гарри. Как-то на задании он получил по ногам очень неприятным заклятием. В больнице Святого Мунго молодой белобрысый колдомедик отрывисто сказал: «Это не к нам, это на первый этаж». Только через три дня, придя в себя на первом этаже, Гарри сообразил, что видел Драко. Несколько раз в очереди к дантисту он листал старый «Ведьмополитен», из которого узнавал мнение Нарциссы о новом аромате сезона. Поскольку журналы были довольно древние (несколько раз попадались даже довоенные), у него создалось стойкое ощущение, что миссис Малфой давно мумифицировалась и с возрастом перестала меняться. Теперь, увидев ее лицом к лицу, он подумал, что это впечатление было правильным. Она не постарела ни на год, разве что кожа на скулах слегка натянулась. - Что вы здесь делаете? – спросил он неприязненно. Она снисходительно улыбнулась. - Я хочу посеять траву. Сейчас уже достаточно тепло, а земля голая. Неприятно. «Елки, - растерянно подумал Гарри, - она что, сумасшедшая? А как она про ароматы сезона рассказывает?» - Траву? – переспросил он. - Да. Этот новый магазин на Диагон-аллее – настоящая находка. Вы там не были? Зимой там просто тропический рай, и, можете себе представить, они даже повесили несколько клеток с попугаями и канарейками. А теперь у них зеленая трава растет прямо на полу. И продавщицы такие вежливые! И столько цветов, что глаза разбегаются. У вас ведь нет своего сада? - Нет, - пробормотал Гарри. - Ах да, вы же живете в особняке Блэков. Такая жалость. Мне кажется, для ребенка плохо расти в городе. Как только станет потеплее, я начну гулять со Скорпиусом в саду. - Скорпиус – это кто? – с опаской спросил Гарри. Он с трудом представлял себе, какое домашнее животное могут так звать. Кота? Козла? Скорпиона? - Это мой внук, ему завтра три месяца. Да, но в этом магазине огромный выбор комнатных растений. Знаете, у них есть такая водоросль, которая очищает воздух от вредных излучений. Я ее в каждой комнате поставила, и вы не можете себе представить, как теперь легко дышится! - В каждой комнате поставили по аквариуму? – уточнил Гарри. В том, что Нарцисса – сумасшедшая, он уже не сомневался, оставалось убедиться в том, что она не буйная, и деликатно вернуть ее родственникам, от которых она, вероятно, сбежала. Не может быть, чтобы женщине в ее состоянии позволяли просто так бродить, где ей вздумается. - Зачем аквариумы? – удивилась она. - Ну как – водоросли же! – объяснил Гарри, чувствуя себя полным идиотом. Нарцисса мелодично рассмеялась. - Вы такой же скептик, как Драко. Вот мы и пришли. И тут Гарри понял, куда они пришли. Черная голая земля. Черная гладкая плита. Серебристая надпись. R.I.P. Имя. Год рождения, год смерти. Впрочем, эта вторая дата у всех на этом кладбище была одинаковой. Он молча стоял и смотрел, как Нарцисса сыплет какие-то семена на могилу Снейпа. - Это вы тут все устроили? – спросил он. Нарцисса кивнула. – А почему все так… - он помолчал, подбирая слова. - Скромно? Он кивнул. Да, это звучало намного лучше, чем «убого». - А что бы вы хотели? Бюст из мрамора? Гарри представил, как мертвенно-белый Снейп глядит на него слепыми мраморными глазами, и вздрогнул. - Нет, конечно. Но вы могли бы что-нибудь написать. - Что именно? – без тени усмешки поинтересовалась Нарцисса. Гарри задумался. - Что он был храбрым, - сказал он медленно. – Что он ошибался, но все-таки потом сделал все правильно. Что он боролся до конца. Ох, я не знаю, это все звучит, как фразы из учебника, но вы же понимаете, о чем я? - Понимаю. Беда в том, что все, что я могу сказать на эту тему, звучит ничуть не лучше. - Но вы могли бы… какие-нибудь стихи… - Какие? – в голосе Нарциссы не было ни следа иронии. - Какие-нибудь, - беспомощно сказал Гарри. Его знакомство с поэзией ограничивалось песнями Распределительной Шляпы. - Смерть сквозь перчатки им леденит пальцы, сплетающие провода. Алчно за ними она следит, подстерегает везде и всегда. А они на заре покидают жилье, и входят в страшное стойло к ней. И дотемна укрощают ее, как, взяв на аркан, укрощают коней. - Что? – испуганно спросил Гарри. Нарцисса печально улыбнулась. - Это Киплинг, «Дети Марфы». Моя мама очень любила маггловские стихи. Я раньше знала наизусть, наверное, целую хрестоматию «Английская поэзия от Чосера до наших дней». Сейчас, конечно, я многое забыла, но не все. Например, я очень люблю Суинберна и Китса. Вам нравится Китс? - Понятия не имею, - честно ответил Гарри. – Но мне, пожалуй, нравится… как вы его назвали? Киплинг? - Да. - Вот Киплинг мне нравится. А почему вы это не написали? Нарцисса посмотрела на черную плиту, словно прикидывая, как бы на ней выглядели стихи. - Потому что мы с Северусом никогда не разговаривали о маггловской поэзии. Я не знаю, как бы он отнесся к этим строкам – или к каким-либо другим. И по этой же причине я решила обойтись без цитат из Библии. - Вы думаете, он был неверующий? – с интересом спросил Гарри. - Я думаю, что таких не бывает. Но вот о его вероисповедании я ничего не знаю. Он как-то сказал, что его отец был наполовину шотландец, наполовину еврей, и обе половины – наихудшие. Гарри не нашелся, что на это ответить. - R.I.P. – это значит «Покойся с миром», верно? - Да. Requiescat in pace. Вообще, requiere – это отдыхать. По-моему, замечательное пожелание, правда? Особенно для него. - По-моему, тоже. Он огляделся. Черная земля была покрыта ровным зеленым газоном. - Ничего себе! – восхищенно сказал он. Нарцисса довольно улыбнулась. - Я же вам говорила, этот магазин – настоящее чудо.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 12
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Отправлено: 01.07.08 17:05. Заголовок: "Мистер Т.Р", джен, миди, PG-13, закончен
. 
- участник сейчас на форуме
