|
|
| чертовка
|
Пост N: 25
Зарегистрирован: 09.07.08
|
|
Отправлено: 29.08.08 07:08. Заголовок: Глава 1. Семена. Он..
The day grow shorter and the nights are getting long
Feels like we’re running out of time
Every day it seems much harder telling right from wrong
You got to read between the lines
Don’t get discouraged, don’t be afraid, we can
Make it through another day
Make it worth the price we pay…
Triumph, «Fight»
Глава 1. Семена.
Они сошлись: вода и камень,
Стихи и проза, лед и пламень,
Не столь различны меж собой.
А. С. Пушкин, «Евгений Онегин»
— Проклятье, он знает! — воскликнул Гарри в отчаянии и, застонав от нового приступа боли, схватился за голову.
Бешеная ярость пожирала его изнутри, кровь кипела, а разум застилала пелена неистовствующей злобы. И вместе с тем Гарри охватило чувство глубочайшего презрения, в голове настойчиво билась единственная мысль: «Неужели они серьезно полагают, что сумеют это сделать?»
Гарри дико рассмеялся, хоть ему и не было весело.
— Поттер! — донеслось издалека. — Очнись. Мать твою, Гарри!
— Не троньте мою мать, профессор, — прохрипел Гарри и с трудом сфокусировал взгляд на зельеваре, который с тревогой вглядывался в лицо парня.
Северус, проигнорировав эти слова, спросил:
— Ты его почувствовал? Он что-то планирует?
— Он все знает.
— Все?
— Все. Весь наш план.
***
Гарри со скучающим видом сидел рядом с Роном и Гермионой на кухне штаб-квартиры Ордена Феникса на Гриммаулд-плейс и слушал Снейпа. Тот тихо, но так, чтобы трем друзьям было слышно, что-то говорил Дамблдору. Остальные члены Ордена недовольно хмурились: их явно не устраивало, что от них что-то скрывают.
— Смотрите-ка, сальноволосая сволочь много чего интересного узнала для Ордена, — прошептал Рон, откинувшись на спинку стула.
— Снейп не сволочь, — хмуро откликнулся Гарри и неприязненно покосился на друга.
Тот удивленно выпучил глаза:
— С каких это пор ты защищаешь Снейпа?
— Рон, он, конечно, бывает иногда… то есть… но вообще Снейп не такой уж и… ну… А, забудь.
— Что с тобой? — Гермиона с беспокойством взглянула на смутившегося Гарри.
— Ничего. Правда, — прибавил он, наткнувшись на недоверчивые взгляды друзей.
Ничего. И все же… Гарри сам себе удивлялся, впервые обнаружив, что чувствует лояльность и даже некоторую благожелательность по отношению к Мастеру Зелий. Откуда бы взяться таким чувствам, когда все, что было между ними прежде — это ненависть? Может, в этом-то все и дело? Все холят и лелеют Золотого Мальчика, берегут, как хрупкую стеклянную вазу. Все. Но не Снейп. Гарри уже осточертело отбиваться от гиперболизованной заботы и опеки, а также вздохов восторга по отношению к себе. Однако от Снейпа он не получал ни большей, чем требовала того ситуация, помощи, ни, тем более, почитания и вообще каких бы то ни было положительных эмоций. Но именно это и вызывало какое-то извращенное чувство признательности к зельевару. И Гарри действительно был благодарен Снейпу за то, что произошло в прошлом учебном году, в конце шестого курса.
Перед глазами отчетливо стояли лица ослабевшего Дамблдора, Малфоя, судорожно сжимавшего свою палочку, и Снейпа. Зельевар спокойным тоном убеждал Драко опустить палочку.
— А ведь вы, профессор, обещали моей матери помогать мне, — процедил тогда Малфой.
Гарри до сих пор поражался невероятному самообладанию слизеринца. Сам он, не будь спрятан под мантией-невидимкой и обездвижен заклятием Дамблдора, немедленно натворил бы глупостей.
— Нет, Драко, я не обещал Нарциссе помочь тебе совершить убийство. Я поклялся оберегать тебя и следить, чтобы у тебя все было в порядке.
Малфой крепче сжал палочку.
— Драко. Твоя мать никогда не хотела для тебя такой жизни и вряд ли когда-нибудь захочет. В Ордене Феникса, созданном для борьбы против Темного Лорда, тебе будет намного лучше, поверь. Безопаснее. Стоит ли рисковать жизнью ради того, кому на тебя наплевать? Отдавать кому-то всего себя, ничего хорошего не получая взамен? Темный Лорд на самом деле сошел с ума, его поступки… с каждым разом все более безумны. Он не тот, что прежде, хотя и раньше этого нечеловека нельзя было назвать ангелом. Чтобы хоть как-то помочь в борьбе против Темного Лорда, я стал шпионом светлой стороны, и я не могу отойти в сторону. Но у тебя есть выбор.
Да, Снейп был весьма убедителен, так что слизеринец теперь с ними. Вон, сидит напротив и как-то странно смотрит на Гарри, явно что-то задумав. Причем никто бы не решился предположить, милая ли это шалость или весьма неприятная пакость ближнему: Драко Малфой был непредсказуем. Гарри слегка насторожился, сделав про себя заметку, что следует быть внимательнее с Малфоем.
Снейп все продолжал говорить, а Дамблдор вслушивался в каждое слово. Гарри же не особо пытался понять смысл сказанного, настолько ему все уже наскучило. День за днем они пытались что-то предпринять, собирая крохи информации, хоть как-то могущие помочь в войне с Волдемортом. Они теряли людей. Но хуже всего для Гарри было то, что его самого оградили ото всего. Он чувствовал себя бесценной фигурой на шахматной доске. Словно кто-то передвигал его по клеткам, или не кто-то, а вполне конкретный человек.
С недавнего времени Гарри стало казаться, что это все бесконечно. Что война никогда не кончится, и все будет одинаково изо дня в день. Так горный ручей движется бурно и стремительно, но не обрывается, не пересыхает, и всегда будет течь.
Гарри даже иногда думал, что он так и не встретится с Волдемортом. Не то чтобы очень хотелось, но ведь должен же кто-нибудь прикончить эту тварь. Гарри должен.
Тут парня привлек звук собственного имени:
— Нет, не думаю. Рисковать не стоит, кто знает, как все может обернуться? Лучше Поттеру держаться подальше, — говорил Снейп.
«???»
— Возможно. Учитывая их связь… — Дамблдор задумчиво взглянул на Гарри. — Но как же иначе?
«Так, похоже, затевается что-то серьезное, а я все проспал», — подумал парень и осторожно поинтересовался:
— Гм, о чем, собственно, речь?
Снейп тяжко вздохнул и возвел глаза к потолку.
— Ни о чем серьезном, за исключением, возможного способа убийства Темного Лорда. Но поскольку вас, Поттер, эта тема совершенно очевидно не затрагивает, продолжайте и дальше спать, — ровным тоном, за которым угадывалось раздражение, произнес Снейп.
— Я… Что? Способ убить В…
— Именно его, — перебил зельевар.
— Как?!
Теперь уже Дамблдор вздохнул.
— Гарри, тебе следует быть внимательнее, ведь мы говорим об очень важных вещах.
Дождавшись кивка Гарри, он громко обратился ко всем находящимся на кухне:
— Убить Волдеморта не представлялось возможным после того, как мы узнали о хоркруксах.
«Мы, — мысленно хмыкнул Гарри, — не так давно узнали, а вы, профессор, давно догадывались. Храня тайну столько времени, вы неожиданно раскрыли ее всем. Почему?»
— Их несколько. Кто знает, где Волдеморт мог укрыть их, и какие защитные чары охраняют обломки темной души. Однако нам требуется найти каждый из них, но не разрушить, уничтожая вместе с ними и возможность покончить с Темным Лордом. Сопоставляя различные факты и информацию, добываемую Северусом, я пришел к весьма неутешительному выводу: еще создавая хоркруксы, Волдеморт помимо ритуала по разрыву души провел еще один, не менее темный и трудный. Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что только собрав все хранилища осколков души Волдеморта, включая его самого, вместе, мы сможем убить Темного Лорда. Ты, Гарри, должен будешь убить его.
— Но, профессор! Вы… вы представляете, о чем говорите?
— Прекрасно представляю, Гарри, тебя что-то смущает?
— Ничего, всего лишь то, что по этому плану нам придется захватить в плен самого Темного Лорда! Более того, сотворить один из сложнейших, как мне кажется, ритуалов, предполагающий участие в нем Волдеморта. И я очень сильно сомневаюсь, что мы сможем потихоньку собрать у себя все хоркруксы, а Темный Лорд и не заметит.
Члены Ордена загалдели: кто-то считал этот план единственно возможным, а кто-то - абсолютно безумным и невыполнимым.
— У кого-нибудь есть другие предложения? — поинтересовался Дамблдор у присутствующих. — Буду рад выслушать.
Все замолчали. Других идей не наблюдалось, да и что могли предложить люди, недавно узнавшие о самом только понятии хоркрукса?
— Прошу принять во внимание тот факт, — продолжил старый волшебник, — что времени у нас остается все меньше. Мы теряем наших людей, и, как не прискорбно сознавать, Волдеморт побеждает. Если мы не придумаем что-нибудь как можно скорее, светлая сторона будет обречена на поражение.
Вновь кухня на Гриммаулд-плейс наполнилась шумом. Волшебники никак не могли прийти к согласию, план был рискованный, споткнуться можно на каждом шагу. Однако другого не предвиделось.
Гарри оглянулся на друзей. Рон выглядел несколько ошарашенным, а Гермиона покусывала верхнюю губу, ей явно что-то не давало покоя.
— Профессор Дамблдор, — позвала она, — но разве один хоркрукс уже не уничтожен?
Все мгновенно насторожились и перевели взгляды на основателя Ордена Феникса.
— Дневник, — продолжила Гермиона, — помните? На нашем втором курсе Гарри уничтожил его клыком василиска. Вы в прошлом году сказали, что это был хоркрукс.
Гермионе было неудобно говорить о хоркруксах, ведь совсем недавно о них знали лишь некоторые. Для нее так же оставалось загадкой, почему директор сделал эту информацию доступной хоть и не для всех жителей магической Британии, но для всех, кто состоял в Ордене.
— Отнюдь, мисс Грейнджер. Дневник никогда не был хоркруксом.
Члены Ордена недоуменно поглядывали то на Дамблдора, то на Гермиону, о дневнике Тома Риддла они никогда не слышали. Разве только семья Уизли.
— Но как же?.. — удивилась девушка.
— Хоркрукс — весьма сложная материя, в такой вещи полно загадок, — перебил ее Дамблдор. — Я, признаться, знаком не со всеми и порой совершаю новые открытия. Недавно я обнаружил интересную деталь в процессе создания хоркруксов: этот темный предмет можно создать, используя лишь живое существо или металл. Дневник не был металлической вещью, а значит, не мог быть хоркруксом.
— Тогда какая вещь вместо дневника им является? — спросил Гарри.
— В этом-то и весь вопрос. Я считаю, что никакая.
— Что? — пораженно выдохнул парень.
— Я смог выяснить, что Волдеморт не успел создать последний планируемый им хоркрукс, — пояснил Дамблдор. — Видишь ли, Гарри, он вовсе не собирался погибать, когда попытался убить тебя. Таким образом, согласно нашим догадкам и предположениям помимо имеющегося у нас кольца-хоркрукса от Марволо Мракса есть еще медальон Слизерина, чаша Хаффлпафф, змея Волдеморта и что-то, принадлежавшее Рэйвенкло. Мы должны найти их все, собрать вместе, доставить сюда Темного Лорда, и я смогу провести ритуал воссоединения, а Гарри — уничтожить Волдеморта. Кто принимает такой план действий — прошу поднять руки.
Снейп неотрывно смотрел на Гарри и первым поднял свою руку. Тот, не менее пристально глядя в ответ, также решительно выкинул кулак вверх. Постепенно рук становилось все больше. Рон тихонько бормотал, что ему это не очень-то нравится, а Гермиона тревожно хмурилась, и тем не менее друзья не могли не принять этот план — другого не было. Очевидно, большинство думало так же, и только некоторые сидели, поджав губы и скрестив руки на груди.
— Отлично, — прокомментировал Дамблдор, — тогда на следующем собрании мы обсудим методы поиска хоркруксов, но главное, конечно же, — захват Темного Лорда.
Само сочетание слов «захват Темного Лорда» порождало в Гарри истерическое хихиканье. Он, как бы ни старался, не мог поверить в то, что Орден сумеет поймать Волдеморта.
— А напоследок, — возвестил директор Хогвартса, — у меня есть для всех новость. С сегодняшнего дня в этом доме будет проживать человек, к которому я попросил бы отнестись с максимальной лояльностью. Люциус Малфой.
Мгновение стояла тишина, а затем присутствующие разразились гневными выкриками.
— Альбус, что здесь делать Упивающемуся Смертью? — сверкая глазами, вопрошала МакГонагалл.
— Вдруг он специально проник сюда, чтобы выведать какую-то информацию для своего Господина? — предположил Муди.
— Всем успокоиться! — властно произнес Дамблдор, и тут же все стихло. — Вам не о чем переживать.
Гарри вовсе так не считал, и, судя по пронесшемуся по кухне шепотку, остальные тоже.
— Мистер Люциус Малфой никак не мог хитростью проникнуть сюда, поскольку до недавнего времени пребывал в Азкабане. Я лично доставил его сюда, и сейчас он отдыхает наверху. Предостерегаю всех и каждого от необдуманных действий. А сейчас, полагаю, пора расходиться.
Пока все покидали кухню, Гарри с друзьями и Уизли оставались на месте: они жили на Гриммаулд-плейс. По правде говоря, сначала здесь жил только один Гарри, но Гермиона и Рон со своей семьей решили, что должны быть рядом, а он не стал возражать.
Драко также обитал здесь из-за грозящей ему опасности вне дома, а теперь к их компании присоединился еще и Малфой-старший.
Гарри не понимал, зачем Люциус нужен Дамблдору, ведь, скорее всего, именно директор поспособствовал столь скорому освобождению Упивающегося из Азкабана. Что же, получается, Малфой-старший переехал из одной тюрьмы в другую? Впрочем, он должен быть рад, ведь здесь нет дементоров.
Гарри с Роном и Гермиона с Джинни направились к своим комнатам на третьем этаже. Драко нехотя плелся сзади, он жил в одной комнате с «Потти» и «Уизелом», что его, естественно, не радовало. Но других комнат, где было бы чисто прибрано или куда бы его пускал Гарри, не было. Нельзя ведь, в самом деле, селить хорька туда, где жил Сириус, например!
Наверху их ждал сюрприз, точнее, Люциус Малфой. Было заметно, что он год провел в Азкабане: глаза больше не были столь яркими, как прежде, волосы потускнели, Люциус изрядно похудел.
— Отец! — выкрикнул Драко, и Гарри увидел, что серо-голубые глаза засветились неподдельным счастьем.
— Драко, — сухо произнес Малфой-старший, хотя видно было, что и он рад встрече с сыном.
— Здравствуйте, мистер Малфой, — нестройным и довольно-таки злобным хором голосов поприветствовали Люциуса остальные.
Когда они виделись последний раз, он со своими приспешниками едва не убил их всех. И Гарри помнил, что тогда погиб Сириус.
Малфой не ответил, лишь слегка кивнул, но никто не был удивлен подобным поведением со стороны Люциуса.
Закрывая за собой дверь спальни, Гарри успел мельком увидеть, что аристократы дали волю чувствам, обнявшись.
«В конце концов, они тоже люди. Никто не может не любить, разве только Волдеморт, — думал Гарри, лежа в постели. — А может, и он в далекой юности увлекся какой-нибудь девушкой. Или даже юношей…»
Представив себе влюбленного Тома Риддла, щенячьими глазами смотрящего на какого-нибудь смазливого парня, Гарри мысленно хихикнул.
Том Риддл сам был красавчик хоть куда, и скорее это в него влюблялись без оглядки. Мальчик-Который-Выжил вспомнил Волдеморта неизвестно какой давности из мыслеслива Дамблдора. Невозможно было не оценить бледной, но именно от этого притягательной фарфоровой кожи, точеных скул, четко очерченного подбородка, изящной гибкой фигуры.
Когда Гарри осознал, в каком ключе думает о Темном Лорде, он уже засыпал, поэтому только тихонько хмыкнул в подушку. Если бы он бодрствовал, то очень и очень удивился бы таким мыслям, а так можно все списать на сонный бред.
Еще некоторое время Том Риддл не покидал мыслей Гарри, но потом вдруг его волосы немного укоротились и перестали виться, превратившись в прямые и почти белые. Глаза из темно-карих стали серо-голубыми, а фигурка будто бы более хрупкой.
«Привет, Гарри!» — было так здорово, что Драко назвал его по имени…
— Проснись! — Гарри грубо трясли за плечо и требовали немедленно вставать.
— Привет, Драко, — сонно отозвался парень с улыбкой на губах. Потом его слегка насторожил тот факт, что его перестали трясти и замолчали.
Открыв глаза, он обнаружил слизеринца, с удивлением смотревшего на него.
— Ну привет, — осторожно ответил Драко, продолжая сверлить Гарри недоверчивым взглядом.
— Что? — ощетинился тот, поняв, что впервые назвал Малфоя по имени. Да еще и улыбался. Со сна.
— Ничего. Тебе пора вставать, Дамблдор хочет что-то обсудить с тобой на счет ритуала, так что поторапливайся. Спящая красавица, — хмыкнул Драко напоследок.
— Иди ты, Малфой, — буркнул Гарри и спокойно вздохнул — все как всегда. Почти.
Он принялся за обычные утренние процедуры, обдумывая свои необычные сны.
Мог ли Волдеморт и в самом деле любить когда-нибудь? Гарри тряхнул головой, удивляясь собственной наивности и глупости. Нет, ну конечно же, нет. Том Риддл всегда был бесчувственным и бессердечным, всегда. Наверняка у него было полно девочек… или мальчиков — Гарри-то какая разница? — но Том не любил их.
Интересно, а Драко любил когда-нибудь? И если да, то кого? Малфой ведь не менее привлекателен, чем Волдеморт в юности.
Черт, почему они оба приснились Гарри?
И было действительно странно то, что Малфой не стал в ответ на сонное лепетание гриффиндорца сыпать колкостями и язвить. Гарри вообще в последнее время казалось, что Драко, которого он знал, куда-то делся, оставив вместо себя другого Драко. Нет, он не стал белым и пушистым, а по-прежнему не упускал случая пройтись на счет бедности Уизли или нечистокровности Гермионы, но его слова не были больше словами злого избалованного ребенка. Значит ли это, что Драко повзрослел? А может ли Гарри об этом судить? Он все-таки не чувствовал себя умудренным жизненным опытом старцем.
И вообще, с чего вдруг появились столь умные мысли? Наверное, Гарри и сам повзрослел. И в этом он точно был уверен. Скорее всего, так случилось из-за войны, а иначе он бы еще долго слушал шум ветра в голове. Пусть таких же по возрасту, как Гарри, и его самого редко брали с собой на рейды, в разведку или куда бы то ни было. Но он заметил за собой новую привычку: парень стал стараться все просчитывать наперед, взвешивать свои слова и поступки. А ведь раньше, надо признаться, Гарри сначала действовал и уже только потом думал. Он также видел, что и Рон стал более серьезным, более собранным и рассудительным, если такие слова вообще можно к нему применить. Про Гермиону и говорить нечего.
Гарри оделся и, пригладив волосы, пошел вниз. Скорее всего, Дамблдор на кухне. Директор не жил в этом доме, он, конечно же, не мог оставить Хогвартс надолго.
Подойдя к кухне, Гарри услышал из-за двери приглушенные голоса. Это бы ничуть не удивило гриффиндорца и не вызвало особого интереса, если бы не тот факт, что они принадлежали Альбусу Дамблдору и Люциусу Малфою. И о чем, интересно, эти двое беседовали?
— Согласитесь, мистер Малфой, этот договор идеален для нас обоих, — вещал директор своим уверенным и спокойным голосом.
— Нет, не идеален, — жестко ответил Малфой. — Вот уж не думал, что ваша сторона способна на шантаж.
— Это не шантаж, — мягко возразил Дамблдор. — Это договор.
— Договор, значит? — хмыкнул Люциус. — Хм, раньше я полагал, что светлая сторона дает поддержку и охрану тем, кто покидает Темного Лорда и страдает от его действий. Причем, ничего не требуя взамен. А сейчас вы утверждаете, что если я не стану шпионить для вас, то моего сына просто вышвырнут на улицу! Конечно, вы высказались не столь открыто, но я умею понимать намеки, тем более вы хотели, чтобы я их понял.
Дамблдор неопределенно хмыкнул, но ничего не сказал. Люциус также молчал.
Гарри вслушивался в каждый звук, доносившийся из кухни.
— Ну так… — начал профессор.
— Мерлин, вы же знаете, что я согласен. Речь идет о моем сыне!
Гарри понял, что разговор подходит к концу, и поспешил отойти к лестнице, собираясь сделать вид, будто только что пришел. К тому же он боялся, что Дамблдор поймет, что их подслушивали. Если уже не понял. Но, похоже, он был слишком увлечен. Гарри не мог поверить в услышанное и в то, что если он все правильно понял, то он на стороне Люциуса. Неужели же директор и вправду может выгнать Драко из самого безопасного места во всей Британии лишь потому, что его отец отказывается подвергать свою жизнь смертельной опасности? Такое положение вещей никак не укладывалось в голове гриффиндорца. Этого просто не может быть!
— Полагаю, я могу приступать к своей новой работе прямо сейчас? — холодно поинтересовался Люциус, выходя в коридор.
Гарри мог себе представить, насколько сильно вся эта ситуация раздражает Малфоя - он практически излучал ярость.
— Мистер Поттер, — Люциус увидел Гарри.
— Доброе утро, мистер Малфой, — осторожно поздоровался тот. — Профессор Дамблдор.
— А, Гарри, вот и ты, — директор светился добродушием. — Пойдем.
Вернувшись на кухню, Дамблдор сразу перешел к делу, чем немного удивил Гарри. Он ожидал расшаркиваний и длительного чаепития, прежде чем седовласый волшебник начнет говорить о том, ради чего и позвал гриффиндорца.
— Гарри, я подумал, что при проведении ритуала мне может понадобиться кое-что от тебя.
Парень вопросительно взглянул на директора:
— Что?
— Твоя кровь, немного.
Гарри был уверен, что ослышался, потому что этот диалог напоминал ему какой-то дурацкий маггловский фильм.
При чем здесь его кровь, если они говорят о Темном Лорде? Это Гарри и спросил.
— Видишь ли, — пояснил Дамблдор, — вообще, мне понадобится кровь Волдеморта. Но, поскольку я не верю, что он отдаст ее добровольно и без ущерба для окружающих, я счел бы более разумным взять кровь у тебя. Ведь твоя кровь течет в его жилах, Волдеморт взял ее у тебя на кладбище. Ты, конечно, можешь не согласиться и не давать свою кровь.
«Конечно!»
— Я согласен.
Дамблдор ободряюще улыбнулся.
— Хорошо. Теперь нам нужно достать хоркруксы и Волдеморта.
«Это невероятно легко…»
***
Следующие три недели Гарри не покидала мысль, что это худшее время в его жизни. Хотя он, естественно, понимал, что все веселье еще впереди.
Ценой неимоверных усилий и жертв они смогли найти и доставить в штаб-квартиру Ордена Феникса все хоркруксы, кроме змеи Темного Лорда и его самого. Примечательно то, что вещью Рэйвенкло оказалась чаша, так же, как и Хаффлпафф.
Но в один — с утра действительно прекрасный — день случилась маленькая неприятность. Гарри с друзьями спускался по лестнице, направляясь на очередное собрание. Сначала он почувствовал лишь легкое головное недомогание, однако, не обратил на нее ровно никакого внимания, поскольку в коридоре они повстречали Снейпа. Но тут голова Гарри едва не взорвалась от дикой боли. Ему казалось, что кто-то перемешивает его мозги, сжимая и растягивая их. Ощущение, похожее на то, когда Снейп при помощи легилименции забирался к Гарри в череп, теперь было в тысячу раз более болезненно. И парень понял, что это Волдеморт, почувствовал, что это он.
Темный Лорд рыскал среди мыслей, чувств и воспоминаний, очевидно, выискивая что-то полезное для себя. Нашел ведь. Волдеморт увидел все о хоркруксах, о том, что Орден нашел их, и о том, что они хотят найти его самого. Каково же было удивление Темного Лорда! А затем гнев. Гарри знал, что значит быть объектом злости этого ненормального, но понимал, что такой ярости Волдеморт никогда еще не испытывал. И это было слишком страшно, даже для Мальчика-Который-Выжил.
— Проклятье, он знает! — выкрикнул Гарри в отчаянии и, застонав от нового приступа боли, схватился за голову.
***
Орден Феникса захватил в плен Темного Лорда. Никто не верил, что это не галлюцинация или не сон, или еще что-нибудь, объясняющее нереальность происходящего. И хотя до сих пор все шло по плану, разработанному еще шесть недель назад, каждую минуту все ожидали чего-то ужасного и невероятного.
Гарри узнал от Ремуса, часто бывавшего на Гриммаулд-плейс, что это Дамблдор сумел обессилить Волдеморта или что-то вроде. По словам Люпина, Темный Лорд на некоторое время просто выпал из реальности. А потом было уже поздно, Дамблдор кинул в него некое заклятие, погрузившее темного мага в беспамятство.
Все это происходило около какой-то деревушки в Ноттингеме, почти полностью населенной магглами, так что никто не мог понять, почему Волдеморт там оказался.
Перед самым ритуалом Дамблдор позвал Гарри в комнату, где планировалось соединить воедино осколки души Темного Лорда.
— Ты не передумал на счет крови, Гарри? — серьезно спросил директор. — Все еще можно отказаться.
— Нет, я не передумал, — гриффиндорцу стало интересно, из-за чего Дамблдор опять напоминает ему о том, что можно и не давать свою кровь.
— Ладно. Должен предупредить, ты можешь почувствовать легкий дискомфорт во время ритуала.
— Ничего, — ответил Гарри, гадая, что значит в понимании Дамблдора легкий дискомфорт.
— Хорошо. Тогда протяни руку.
Седовласый волшебник сделал небольшой надрез в том самом месте, откуда Хвост брал кровь на кладбище, а затем наполнил алой жидкостью небольшой фиал.
Гарри во все глаза смотрел за тем, что делал Дамблдор. Темная магия и директор Хогвартса в понимании парня плохо сочетались друг с другом.
Тем временем Дамблдор бросил в сосуд нечто белое и сыпучее, крошечный восковой шарик и капнул немного воды, а потом произнес:
— In sale sapientiae aeternae et in aqua regenerationis et in cinere germinante terram novam, omnia fiant, in saecula et aeonas. (В соли вечной мудрости, и в воде возрождения, и в воске, порождающем новую землю, да будет все, во веки веков.)
Гарри стоял с открытым ртом и внимательно вглядывался в искрящуюся жидкость. Дамблдор тоже наблюдал за кровью с примесью чего-то непонятного, и, судя по выражению его лица, все было в порядке.
— Что ж, ты можешь идти, Гарри.
Гриффиндорец кивнул и вышел из комнаты.
Он чувствовал себя неуютно, понимая, что в этом самом доме, совсем рядом, находится Волдеморт. Но скоро этому чудовищу придет конец.
Когда Гарри, Рон и Драко укладывались спать в их спальне, никто не проронил ни слова. Они все чувствовали себя не в своей тарелке. Казалось бы, в доме должна царить оживленная и радостная атмосфера, ведь скоро тот, кто принес столько бед, будет уничтожен навсегда. Однако вместо этого было тревожно. Что, если ритуал пройдет неправильно? Что, если Гарри Поттер не сможет убить Темного Лорда? Что, если тот сбежит?
Орден предпринял все возможное и невозможное, чтобы Волдеморт никуда не делся. Весь второй этаж был пуст, там оставили лишь охрану Темного Лорда и его самого вместе с Нагини. Лучшие авроры, имевшиеся в распоряжении Дамблдора, сменяли друг друга у лестниц, ведущих на этот этаж, и у комнаты, где держали темного мага, каждые четыре часа. Сам Дамблдор проверял присутствие Волдеморта дважды в день.
А Гарри, мало того, что волновался по поводу Темного Лорда, никак не мог выкинуть из головы разговор директора и Люциуса Малфоя. Как же такое возможно? Может, Гарри что-то не так понял? Хотелось бы верить, но это так наивно. Неужели положение светлой стороны настолько плачевно, что Дамблдор готов сделать что угодно ради победы? Однако такое поведение ему совсем не свойственно. Похоже, в действие вступил принцип «в любви и на войне все средства хороши».
Продолжая напряженно размышлять, Гарри незаметно для себя забылся тревожным сном.
Долго ему спать не пришлось. Гриффиндорец проснулся от боли, она жгла огнем его внутренности, царапала когтями его мозг, у Гарри было такое чувство, будто его режут изнутри.
Но, очевидно, что его боль не шла ни в какое сравнение с той, что испытывал Волдеморт. Гарри, да, наверное, и не только он, слышал крики Темного Лорда, доносящиеся со второго этажа. Можно было предположить, что темного мага сжигают заживо или творят с ним еще что-либо не менее ужасное. Гарри еще никогда в жизни не слышал, чтобы кто-нибудь так кричал. Впрочем, он не слишком-то сочувствовал Волдеморту, ведь парню и самому было несладко.
Рон сидел рядом с кроватью друга и с сочувствием наблюдал за метаниями Гарри. Тот отправил бы Рона спать, все равно ничего не сделать, но Дамблдор велел сидеть рядом на всякий случай.
Как ни странно, Драко тоже беспокоился о гриффиндорце. Гарри видел, что Малфой нервно елозит на своей кровати и то и дело поглядывает в его сторону с тревогой во взгляде. Собственно, Гарри никогда и не думал, что слизеринец на самом деле хочет его смерти, но все же такое беспокойство со стороны Малфоя выглядело довольно необычно.
Боль потихоньку отступала. Крики со второго этажа тоже сошли на нет. Гарри, измученный и уставший, наконец, смог немного успокоиться. Закрыв глаза, он почти сразу уснул, но, еще находясь на границе сна и яви, уловил облегченный выдох, который исходил от кровати Драко.
Просыпаться было тяжело. Все тело ныло, как после тяжелой тренировки по квиддичу, пожалуй, даже хуже. В горле словно наждачная бумага побывала, а глаза слезились. Гарри и подумать боялся, каково сейчас Волдеморту. Интересно, что с ним теперь, после того, как он вновь обрел цельную душу? Впрочем, не имеет особого значения, все равно Гарри придется его убить.
Убить… Это так легко, нет? Всего-то и дел, что сказать два слова. Просто не стоит думать о том, что когда ты скажешь эти слова, то отнимешь чужую жизнь. Пусть даже она принадлежит монстру, лишившему тебя нормального детства. Гарри боялся, что, оказавшись лицом к лицу с Волдемортом, не сможет совершить убийства. Тем более что у того не будет палочки.
Подчиняясь непонятному порыву, Гарри пошел на второй этаж. Он был полон решимости увидеть Темного Лорда до предполагаемого убийства. Возможно, поговорить с ним.
Дамблдор только вздохнул в ответ на просьбу Гарри и велел быть очень осторожным. Он приказал аврорам пропустить гриффиндорца и не мешать разговору. Директор был уверен в том, что беседа состоится.
Гарри осторожно, словно боясь кого-нибудь разбудить, открыл дверь, ведущую в комнату Волдеморта. Темный маг не спал. Он сидел на подоконнике, прижавшись лицом к стеклу, и наблюдал за восходом солнца, а в ногах у него кольцами свернулась Нагини. Гарри в изумлении уставился на Темного Лорда, не в силах отвести от него глаз и закрыть рот, но причины к такому поведению действительно были. Ведь вместо змеиного Гарри видел красивое лицо повзрослевшего Тома Риддла, лет двадцати пяти.
Черные, слегка вьющиеся волосы, темно-карие, сохранившие кошачьи зрачки, глаза, сверкающие из-под длинных ресниц, манящие губы светло-вишневого оттенка — все это завораживало. Волдеморт был одет в простую черную маггловскую рубашку с длинными рукавами и черные же брюки. Пара верхних пуговиц на рубашке были расстегнуты, позволяя увидеть кусочек обнаженной груди и отправляя тем самым фантазию в вольный полет. Ткань не скрывала ни стройного тела, ни подтянутых мускулов. Гарри хотел бы подойти ближе, но Дамблдор запретил ему ступать дальше порога. Темный Лорд повернул голову в сторону гостя и равнодушно оглядел его с головы до ног.
— Гарри Поттер, — произнес Риддл ровным, абсолютно ничего не выражающим голосом.
Гриффиндорец никак не мог выдавить из себя ни звука, однако рот все-таки закрыл.
— Ты пришел меня убить? — спросил Волдеморт все тем же безразличным голосом.
— Нет… — Гарри, кое-как совладав с собой, решился на диалог. — Не сейчас.
Темный Лорд промолчал и вновь отвернулся к окну. Мальчик-Который-Выжил тоже молчал, мысленно спрашивая себя, чего ради он сюда пришел.
— Ты… ты заслуживаешь смерти! — не выдержал парень, выпуская часть своей ненависти наружу.
Риддл тихонько хмыкнул и насмешливо поинтересовался:
— Правда?
— Да!
— Я не собираюсь говорить с тобой о жизни и смерти, о добре и зле, о философской проблематике моих поступков, или зачем ты там еще пришел. Так что можешь возвращаться под крылышко к старому негодяю и далее пребывать в счастливом неведении, — Волдеморт вновь вернулся к убийственному спокойствию.
— Что? — удивился Гарри. — О чем ты?
— Я же сказал, что не собираюсь говорить об этом с тобой, — откликнулся темный маг с некоторой долей раздражения в интонациях. — Все равно ты ничего не поймешь и не поверишь моим словам.
— Да? — взбешенно проговорил гриффиндорец. — Скорее всего! Никогда не понимал твоей бессмысленной жестокости, ненормального садизма и ужасающих идей, порожденных твоей больной фантазией.
Риддл, склонив голову набок, с интересом наблюдал за этой вспышкой.
— Ты — тварь, недостойная жизни, убийца! Ты — безжалостный и беспощадный монстр, бездушный, совершенно неуправляемый безумец. Чем ты можешь объяснить это, оправдать? Чему я не поверю, что могло бы дать мне понять тебя?
— А зачем тебе понимать меня? Ты все для себя уже решил, так? Точнее, за тебя решили. Гарри, ты рос, выслушивая легенды, что рассказывали тебе взрослые, предубеждения, выдуманные для более простого объяснения всего происходящего вокруг. Конечно, тебе кажется, что это твое собственное мнение, что ты сам так решил. Однако придется тебя разочаровать: это — неправда. В тебе воспитали нужные им качества, обозвав их красивыми словами. Страстная вера в Добро и Свет, высокие свойства души, благородство и сила мысли, культура чувств… Ложь! — впервые с начала их встречи Гарри уловил в голосе Волдеморта намек на эмоции.
— Что ложь?
— Все, что тебя окружает, — категорично ответил Риддл.
— А ты? — Гарри же стал странно спокоен.
— Я… С твоей точки зрения, вскормленной чужими, я — тоже. Все, что ты сказал обо мне… чудовище, безжалостный монстр… убийца. Убийца, не спорю.
— Ты хуже, — твердо произнес Гарри.
Риддл задумался на несколько секунд и потом сказал, приняв глубоко растроганный вид:
— Да, такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных качеств, которых не было, но их предполагали, и они родились.
Почему? Потому что, как я узнал, Дамблдор — тот Дамблдор, всегда считавший, что человек - это не свойство характера, а только сделанный им выбор — приходил в приют, куда меня отдали, не только в мой одиннадцатый день рождения. Он приходил еще и когда мне был год. Оказывается, старик следил за потомками рода Слизерина, он считал, эти люди опасны. Дамблдор так и сказал директрисе приюта: «Том Риддл может быть опасен для других детей, ведь у него дурная наследственность; я точно в этом уверен, потому что был знаком с его семьей»… И не спрашивай, как я узнал о таких словах, ответ тебе не понравится, Гарри.
Во мне всегда предполагали дурные качества…
Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал Добро и Зло. Никто меня не любил, все оскорбляли — я стал злопамятен. Я был угрюм — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Позже — избавился от этого качества.
А в школе Дамблдор сказал всем учителям то же, что и руководству приюта. Вырвавшись из того ужасного дома, я был готов любить весь мир — в Хогвартсе меня никто не понял, и я выучился ненавидеть. Моя молодость протекала в борьбе с собой и Светом; лучшие мои чувства, боясь отторжения, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать. Узнав общество лучше, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался.
И тогда в груди моей родилось это горькое чувство — отчаяние. Холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой…
Скажи, Гарри, почему я рассказал тебе все это?..
На протяжении всего монолога Риддл так и сидел на подоконнике, но теперь встал и направился в сторону Поттера. Тот стоял неподвижно, глядя на приближающегося Волдеморта так, словно в первый раз по-настоящему увидел. Зрачки парня расширились, он пошатнулся и оперся плечом о косяк, неотрывно наблюдая за Томом Риддлом. Темный Лорд стоял напротив, совсем близко, ничего не говорил и не делал. Да и не смог бы сделать: на комнату были наложены мощные заклятия, подавляющие магию. Гарри открыл рот, собираясь сказать что-нибудь, но не знал, что. Взглянув прямо в карие глаза, гриффиндорец развернулся и побежал прочь.
***
Гарри чувствовал себя опустошенным. Он, не шевелясь, валялся в своей кровати, в голове не было никаких мыслей. Остались только какие-то обрывочные воспоминания и неясные тяжелые ощущения. Было неуютно, душно, как перед грозой, и складывалось впечатление, что скоро случится что-то серьезное. Верное впечатление. Скоро случится смерть Волдеморта. А Гарри и позабыл свою ненависть, потускнели все эмоции, вызванные темными деяниями Тома Риддла. Лишь его голос эхом отдавался в мозгу парня…
— Поттер?
— Драко, уйди, пожалуйста, уйди, — еле слышно прошептал гриффиндорец.
— Нет уж, — уверенно ответил Малфой, заходя в комнату. — Посмотри на
|
- участник сейчас на форуме
