|
|
| |
Пост N: 45
Зарегистрирован: 25.05.06
|
|
Отправлено: 07.06.08 17:06. Заголовок: В начале я слышал..
[Пока, красотка!]
В начале я слышал голоса.
Первый день, как меня посадили, было нормально, я даже начал думать, что все, что я знал про Азкабан – сказки. Здесь было холодно, сыро, грязно, я сразу понял, что получу здесь ревматизм, туберкулез, какие-нибудь кожные инфекции, облысение и цингу, но у меня отлегло от сердца. Это были мелочи. По правилам, я мог требовать себе нормальных условий для жизни – одеяла, мыло и даже какие-то витамины. Был целый список, - я внимательно прочитал его после вынесения приговора и хорошо запомнил. Моя голова заработала как отлаженный точный механизм.
Но никто здесь не требовал себе ничего из того списка. Все жили, как скоты. Ползали по камерам в грязных лохмотьях, почти голые, не мылись, не следили за тем, что они едят. Не использовали ни одну из предложенных возможностей выжить. Не пользовались разумными советами, которые предлагало пособие по выживанию в Азкабане – его выдавали вместе со списком вещей, на которые ты имеешь право, сразу после вынесения приговора. Это пособие было издано за государственный счет.
Равнодушие людей, мимо которых меня провели по пути в камеру, изумляло. Все выглядело так, словно они сами себя осудили.
- Где Беллатрикс? – спросил я у конвойного.
- Где-то тут, - ответил он, кивнув в сторону глухих кованных дверей, мимо которых мы шли.
- Bella ciao!* - напоследок крикнул я, входя в свою камеру. Но мне не ответили. Она не слышала меня.
(*) – пока, красотка!
[голоса]
Я начал слышать голоса на второй день. Я лежал на нарах в своей камере, смотрел в потолок и припоминал, что я знаю о йоге, когда услышал их впервые.
Голоса были знакомые, хоть я и не мог точно сказать, чьи они. Они навалились все разом. Зашумели в голове. Они вопили и рыдали так, словно их режут на куски, и из всей какофонии, обрушившейся на меня, я разобрал только один вопрос:
- Что ты сделал?
Они спрашивали меня. Они вопили, и их вопли были полны ужаса, боли и отчаяния.
ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?!
Я промучился несколько часов. Затыкал уши, метался по камере, едва удержался, чтобы не разбить о камни собственную голову.
Но потом я привык к ним, и у меня стало получаться думать.
Они спрашивали, что я сделал, но не получали ответа, потому что я ничего не сделал. Я не сделал того, о чем они спрашивали.
Я запретил себе отвечать им вслух, когда заметил, что то и дело вскрикиваю, чтобы они оставили меня в покое. Я им говорил, что не понимаю, о чем они. Что я ни в чем не виноват.
Но потом я понял, что говорить с голосами на второй день пожизненного срока – не про меня. Я не мог чокнуться так просто.
Я лег и расслабился. Зажмурился, потому что они орали слишком громко.
Я стал думать, как заставить их заткнуться.
Я стал думать, что я сделал.
[младший брат]
Регулус сидел на полу и, прижавшись ухом к замочной скважине, слушал речи своего старшего брата.
- В одном кармане ключ, в другом – деньги, - говорил Сириус. – Проще простого. Риска никакого – она на другом конце дома, к тому же виноват всегда я. Вали все на меня, как на мертвого.
Регулусу было шесть, но он знал, что брат не приносит в этот дом ничего, кроме неприятностей, и злит мать. Но в одном он был прав. Доставалось всегда ему.
- А что будет мне?
- Да ничего тебе не будет!
- Я имею в виду, зачем мне стараться?
Регулус почти услышал, как брат широко улыбнулся за дверью.
- Слушай.
И Регулус слушал.
- А ты не обманешь? – спросил он, когда Сириус закончил.
- Конечно, нет, - с жаром ответил Сириус. – Ты же мой брат.
Но когда Регулус отпер своего брата и выпустил его из-под домашнего ареста, на лестницу вышла мать. Она видела его, стоящего с ключом в одной руке и кошельком с галеонами в другой. Мать видела, как Сириус выхватил у него из рук кошелек, съехал по перилам и выскочил на улицу раньше, чем она успела крикнуть.
Регулусу было шесть. Он узнал, что «ты же мой брат» ничего не значит в этой семье.
[ива]
Снейп едва не вздрогнул, когда кто-то опустил руку на его плечо.
- Ты снова здесь, слюнявый кретин.
Снейп медленно обернулся.
- Я никогда не понимал людей вроде тебя.
- Куда тебе, - ответил Снейп.
Они стояли в полутемном коридоре. Издалека они были даже похожи – черноволосые, бледные, одного возраста, одного роста. Но вблизи один был красив, а другой почти уродлив.
- Факт в том, что всех от тебя тошнит, - тихо сказал Сириус и пожал плечами. – Тебя не любят девушки, парни не хотят с тобой общаться, учителя от тебя не в восторге. Что заставляет тебя думать, что это от того, что ты лучше их, а не наоборот?
Снейп задумался.
- Это умнее, чем считать себя куском дерьма, разве нет? – сказал он.
- Да, пожалуй.
- Вот тебе и ответ. Перестань Поттер и Люпин общаться с тобой, ты бы счел себя никчемным. И был бы прав. А я счел себя исключительным.
Сириус мягко улыбнулся.
- Перестань Поттер и Люпин общаться со мной, я бы нашел себе новых друзей.
Он сунул руки в карманы и пошел прочь. На пол пути он обернулся через плечо и сказал:
- Хочешь узнать позорную тайну Поттера и Люпина – загляни под Иву нынче ночью. Не пожалеешь.
Снейп знал про Блэков. Сириус всегда был себе на уме, - не слишком разговорчивый, заносчивый, равнодушный. Он был плохо предсказуем и независим. Ему никто не был нужен по-настоящему.
На месте Поттера Снейп не доверял бы ему. Поэтому на своем месте Снейп ему поверил.
[мама]
В последний раз мама ударила его в одиннадцать лет, когда он приехал на летние каникулы. Эта оплеуха опоздала почти на целый год – она была за то, что Сириус распределился на Гриффиндор.
Теперь она ударила его снова.
- Эванс моя кровная родственница, - сказал он.
И она ударила его.
На самом деле, это была просто глупая шутка. Поттер устроил целый ритуал по посвящению своей новой подружки в их тайну и завершил этот ритуал кровным братанием Эванс с Сириусом.
- Я просто стараюсь, чтобы тебе не пришло в голову с ней переспать когда-нибудь, - сказал он.
- Приятно, что ты так мне доверяешь, - ответил Сириус.
- Не обижайся, - весело ответил Джеймс. – Я знаю тебя, и ты знаешь себя. Сейчас нам шестнадцать, а когда-нибудь будет двадцать, и тридцать…ну ты понял.
- Верно. Я знаю себя, и ты знаешь меня, - подтвердил Сириус. - И ты правда думаешь, что, если я решу, в тридцать лет меня остановит твой бредовый ритуал, совершенный в шестнадцать?
Джеймс пожал плечами.
- Ну не знаю, - сказал он. – Она же теперь типа твоя сестра.
Джеймс смотрел на него широко раскрытыми наивными глазами, и морда у него была, как у Бэмби.
Сириус выдохнул и прикрыл глаза.
- Стоило меня резать из-за твоего идиотизма, - резко произнес он. – Я просто поклянусь тебе, что никогда не прикоснусь к твоей подружке, идет?
- Идет, - радостно ответил Джеймс.
- Клянусь.
- Спасибо! – воскликнул Джеймс.
- Идиот, - огрызнулся Сириус. - Она не в моем вкусе.
Но ритуал был совершен. Глупая детская игра, первая паранойя ревнивого оленя, который и так рогат по жизни.
Сириус сказал матери. Упомянул вскользь.
- Безмозглый выродок! – крикнула она. – За что проливали кровь твои предки?!
И ударила его.
Сириус коснулся горящей щеки холодными пальцами, поднял на мать глаза и ударил ее в ответ.
Маленькая тщедушная старуха. Может быть, она заслужила это, но в тот день Сириус на долгие годы оставил родовое гнездо, потому что запретил себе там появляться.
Он не чувствовал себя виноватым. Просто знал, что бить собственную мать – нельзя.
[доверяй]
Они пили пиво в «Дырявом котле», забившись в самый темный угол.
- Нам досталось ужасное время, - тихо говорил захмелевший Джеймс. – Никому нельзя доверять.
Сириус отпил из кружки.
- Кому ты доверяешь, Сириус? – спросил Джеймс.
- А что?
- Я тоже буду им доверять.
Сириус неожиданно вспылил.
- Ты такой слабак, что тебе обязательно нужно кому-то доверять? – яростно прошептал он. – Ты стал как баба!
Джеймс только вяло отмахнулся.
- Пошел ты, - усмехнувшись, ответил он. – Ты знаешь меня. Я люблю людей. Лучше я буду разочаровываться в них всякий раз, чем все время держать фигу в кармане.
Сириус прикрыл глаза и мысленно сосчитал до десяти. Он был слишком взвинчен. Слишком нервничал в последнее время, но он был доволен, потому что на войне почувствовал себя, как рыба в воде.
В те дни Джеймс раздражал его, потому что вызывал беспокойство. Джеймс сделался его слабым местом в этой войне. Иногда Сириус ненавидел себя за это.
- Тогда воспользуйся моей фигой, - сказал он. – Не доверяй Люпину.
Брови Джеймса поползли вверх.
- Лунатику?
- Не доверяй.
Джеймс рассмеялся. Он смеялся какое-то время и качал головой, пялясь в свою пивную кружку. Потом, отсмеявшись, он оперся на стол и закрыл лицо руками.
- Возьми Петтигрю Хранителем, - шепнул Сириус.
- Петтигрю можно доверять, а Люпину нельзя? – спросил Джеймс, не отрывая ладоней от лица.
- Никому нельзя, даже мне, - Сириус улыбнулся и откинулся на спинку стула. – Хотя, кажется, доверять слабому и трусливому в нашей войне вернее. Его дело сторона.
Джеймс страдал, потому что его дружба разваливалась на куски. Он думал, когда все будет рушиться, Мародеры выстоят. Но мир за школьными стенами оказался плоховат для Джеймса Поттера.
- Как твой сын? – спросил Сириус. – Похож на тебя.
Джеймс усмехнулся.
- Первая хорошая новость за последнюю неделю, - мрачно пошутил он.
Они пили пиво в «Дырявом котле», и в этот вечер Джеймс согласился вручить Питеру свою жизнь. Сириус умел надавить на кого угодно по-настоящему, когда чувствовал, что он прав.
[привет, красотка]
Так я исповедался сам себе день за днем, вспоминая все свои ошибки и гнусности. А они все вопили: что ты сделал?
Я вспоминал своего говнюка-брата и то, сколько раз я ему врезал и сколько обманул.
Я вспоминал свои школьные боксерские груши – Северуса Снейпа, главным образом, но были и другие. Сточные канавы моих...недостатков.
Я вспоминал свою злобную мать, которая, тем не менее, родила меня на свет.
Вспоминал девушек, с которыми я поступил не лучшим образом.
На перечет всех моих грехов, которые я помнил, ушло около двух дней. Их было немало. Но когда я закончил, голоса начали стихать. У меня хорошая память. Больше я ничего не сделал, и мне больше не о чем было им рассказать.
И когда они заткнулись, я понял, что не свихнусь.
- Сириус Блэк!
Ее низкий чувственный голос звучал теперь, как воронье карканье, но я все равно узнал его. Я подошел к двери и встал возле маленького зарешеченного окошка.
- Здравствуй, сестра! – крикнул я.
- Твои голоса уже стихли, Сириус Блэк?
Она была где-то далеко от меня. Справа или слева – я не мог понять, я продолжал самозабвенно орать в окошко в двери.
- Да! – ответил я. – Я исповедался им два дня! А твои?
- А мои нет! – каркнула Беллатрикс. – Мне нравится слушать их вопли!
Она засмеялась, и ее смех эхом отозвался в тюремных коридорах.
the end.
|
Мне очень понравилось! 
- участник сейчас на форуме
