|
|
| В поисках ОТР
|
Пост N: 593
Зарегистрирован: 08.07.06
|
|
Отправлено: 04.09.08 21:43. Заголовок: “ЕСТЬ Я И ТЫ…” Этюд ..
“ЕСТЬ Я И ТЫ…”
Этюд в пастельных тонах
Снейп, обыкновенно покидавший Блэковский особняк немедленно после собрания, на сей раз непозволительно задерживается. Очередное директорское "Северус, пожалуйста!" – прежде чем он с кем-то там переговорит... Спешить ему, понятно, некуда – каникулы же! – но в случае с Гриммо-плейс Снейп торопится не "куда", а "откуда". Куда глаза глядят – лишь бы подальше. Тем более что его уход никого, как правило, не огорчает.
Зимой в этом доме на верхних этажах выживают только гиппогрифы и английские школьники; там отчетливо понимаешь, каково пришлось в ледниковый период динозаврам и мамонтам. Но кухня Блэков устояла перед ледником, и все обитатели Гриммо, двенадцать, по обыкновению, спасаются на кухне.
Компанию зельевару на кухне особняка составляют его бывший сокурсник Сириус Блэк, его настоящие ученики – Поттер, Грейнджер (с неизменной книжкой) и выводок Уизли (спасибо, что не весь) – и наседка Молли, колдующая у плиты. На обед с коллегами-фениксовцами Снейп никогда не остается, и приготовления к трапезе раздражают его еще больше, чем не слишком приятное общество и вынужденная задержка. И пение.
- “Я начал жизнь в трущобах городских… ” – Привязчивая мелодия, Мерлин ее забери! Только с полудня Блэк ловит себя на ней уже в шестой раз. Все остальное время его обрывает Снейп:
- Избавь меня от блатного фольклора, Блэк! Да еще в твоем исполнении.
- Во-первых, не блатной, а высокохудожественный! Во-вторых, не фольклор, а...
- А песня из магловского кинофильма, – не может удержаться от подсказки Гермиона. – “Генералы песчаных карьеров”.
Кино – не Гермиониного поколения, и в руках гриффиндорки – не кинематографический справочник, но когда мисс Грейнджер ошибалась? Правильный ответ заслуживает поощрения, но когда профессор Снейп присуждал баллы Гриффиндору?
- Благодарю, – холодно роняет профессор, – мисс (всезнайка!) Грейнджер, мне известно, из какого она фильма. Я видел его. (Раньше вас!!)
Рон – как будто Блэковского вокала недостаточно – выстукивает волшебной палочкой по столу маршевый ритм в тщетной надежде отвлечь внимание Гермионы от фолианта на себя, но добивается лишь заботливого: “Прекрати, Рон, сломаешь!”
Гарри играет с Криволапусом: царапает ногтем обивку стула, изображая шебуршащуюся мышь. Кот притворяется доверчивым, как директор, и бросается, прихватывая “мышь” когтями, иногда – весьма ощутимо. Магглу на память о такой забаве осталась бы коллекция царапин, но у волшебников есть заживляющие чары.
Криволапус предпочел бы колени Бродяги – но четверть часа назад тот вскочил со своего места, в то время как Снейп, напротив, уселся обратно на стул у ближнего к выходу торца длинного стола. Теперь Блэк меряет кухню, точно азкабанскую одиночку, легкими беспокойными шагами, в разных направлениях, как рейсовый ковер-самолет, ненадолго зависая в редких пунктах назначения: то за спинкой Гарриного стула, то возле пылающего очага, то – как сейчас – напротив Снейпа:
- А в-третьих, чем тебя не устраивает мое исполнение?
- От него докси дохнут, Блэк! Где ты со своим репертуаром был в августе?
- В августе и был. А докси сдохли без меня. От доксицида. Я – сильнодействующее средство, Снейп, меня рекомендуется использовать против равного противника.
- Блэк, с тобой все в порядке? ТЫ – признал МЕНЯ равным? Блэк!
- Я признал тебя достойным своего репертуара.
- Но между вами и впрямь много общего… – вслух думает Гермиона.
Ну надо же! Грейнджер во второй раз оторвалась от книжки. Хмм… А ведь Снейп не замечал раньше, что гриффиндорка тоже умеет смотреть на собеседников, как на лабораторных мышей.
- ЧТО вы сказали, мисс Грейнджер? (Кто вас спрашивал??!)
Облокотившись на спинку стула, Блэк через плечо Гермионы заглядывает в книжку – убедиться, что она не оттуда такое вычитала – и задумчиво соглашается:
- Не сказал бы, что мне льстит подобный подход (общее! с Нюниусом!!), но что-то в нем есть.
Что-что – бес противоречия, вот что! Если слизеринец отрицает сходство между ними двумя, то гриффиндорец будет на нем настаивать, и неважно, есть оно или нет на самом деле.
- Я не знаю, равен я тебе или нет, Блэк... Но я все еще нужен Дамблдору.
- Это – проблемы Дамблдора. “Я начал жизнь в трущобах городских… И добрых слов… Я не слыхал…” Тьфу!
- Это Гриммо-плейс – трущобы, Блэк?
- Ну... Городские же!
- Это Я родился в трущобах, Блэк!
- Я на твоем месте не кичился бы так этим обстоятельством!
- Так, значит, вы оба – городские детки? – искренне сочувствует Молли Уизли, отвлекаясь от кастрюль. – То-то бледные, заморенные оба, цвет лица нездоровый… Да, город – не тетка… И питание, небось, не натуральное – да и какое в городе питание? Зубки вот тоже… Не слишком хорошие... Желтые...
О Мерлин! И Молли – туда же?!
- Мама! – только что не стонет Рон. Она что – не понимает, что до выпускного им еще учиться и учиться?! Вот у этого, с зубами, цвет которых на остроте ну никак не отражается!
Анимаг и зельевар в унисон скрипят раскритикованными зубами.
- Между прочим, желтая эмаль – самая прочная, – опять подает голос наследница стоматологов.
- Гермиона!!
- Это наследственное! – огрызается Снейп. – Еда тут ни при чем. Зубы у меня мамины.
- У меня – тоже, – фыркает Блэк, и пойми его, о чем он: о цвете или о наследственности? Счастье еще, что портрет Валбурги этого не слышит.
- Мы говорили о трущобах, а не о зубах. По "трущобам" – минус.
- О городских трущобах, – подчеркивает Блэк определение. – По "городским" – плюс. И по зубам – тоже. И, между прочим, по добрым словам. Вот ты, Снейп, – ты сказал мне за целый день хоть одно доброе слово?
- Взаимно, Блэк! Но я от тебя этого и не жду.
- О, мы заговорили о взаимности?
Как в детстве, как в школе: "Клянусь, что замышляю шалость и только шалость!" У них и в мыслях не было ничего злонамеренного. Просто – Снейп всегда так смешно взрывался... А сейчас они оба взрослее и опаснее и... Так еще интереснее!
Блэк вновь останавливается у очага, скрещивая руки на груди, а точнее – обнимая себя за плечи. Со стороны – надменность, но тот, кто подойдет ближе…
А не надо подходить ближе. Он ненадолго. Спиной ко всем присутствующим, взглядом – к живому огню. К теплу. К жизни. “Когда ласкали вы детей своих, Я есть просил, я замерзал…” – безотчетно и еле слышно срывается с губ. Он отравлен холодом. От такого не отогреешься на южных курортах. Хотя он честно старался оттаять и даже думал, что ему это удалось. Пока не вернулся.
И холод вернулся тоже. И приговор. От них нет противоядия, кроме. Кроме...
“Откройте двери, люди, я – ваш брат… И я ни в чем, ни в чем не…”
- Детей нужно растить в деревне, – с кастрюлями все в порядке, и Молли позволяет себе немножечко пофилософствовать. – На воле. Только тогда из них вырастают настоящие...
- ...Близнецы-разбойники Уизли, – заканчивает Снейп.
- Мои мальчики – не разбойники! – Молли давится продолжением и заходится оскорбленным кашлем.
- Твои мальчики, Молли, – встревает Блэк, – именно то, что нужно этому дому, в котором детям точно нечего делать. Я сомневаюсь, что им по силам растащить этот склеп на камушки для рокария, но почему бы не попробовать?
Близнецы торжествующе переглядываются, приветствуя официальное отпущение грехов безмолвными плотоядными ухмылками и совершенно правильно расценивая его как вызов.
- Блэк, ты Гриммо-плейс с Паучьим тупиком не перепутал? Смешно слышать твои жалобы на фамильный особняк, в котором домовые эльфы табуном за наследником бегали.
- Я. – Сириус рубит слова, будто тетка Элладора - эльфячьи головы. – С шестнадцати лет. Забочусь о себе сам. А не сижу на шее у школьных домовых.
- Не у школьных, так у азкабанских…
- Ах, ты!.. – Посудный шкаф отзывается опасным звоном.
- Эй!
- Я. Сам. Стирал. Готовил…
- Банальную яичницу…
- Банальную, Снейп? Банальную?! Яйца по-неаполитански, – мечтательно перечисляет Блэк: – По-шотландски, по-индийски, по-хаффлпаффски... – гриффиндорец выдерживает паузу, и слизеринец сам лезет в расставленную ловушку:
- По-хаффлпаффски? Это как?
- Утиные, Снейп. Китайская глазунья в черно-желтой гамме. Черные желтки – странно слышать такое, правда? – и белок янтарного цвета... Как желтая кожа и черные глаза...
- Сам ты китайская глазунья!
- И ничего странного, – бурчит себе под нос Гермиона, – обыкновенный оксюморон.
- Яйца-пашот...
- Па... Што? – переспрашивает озадаченно Гарри. – В смысле, конечно: что?
- Сваренные без скорлупы, – объясняет Гермиона. Захлопнув книжку, она тщательно конспектирует выступление Блэка магловской гелевой ручкой на похрустывающей накрахмаленной салфетке и отмахивается от округлившего глаза Поттера: – Потом! Не мешай!
- ...Яйца, фаршированные креветками. Яйца под соусом карри. Яйца с форшмаком из сельди. Яйца в желе с мадерой… – Блэк демонстративно облизывается. – Яично-творожный пудинг с орехами. Консоме с овощами и яйцом по-парижски.
- Фиг… Теория, Блэк! Голая теория. Ни за что не поверю, что ты способен соорудить хоть что-то из перечисленного.
- И даже больше, Снейп. Какую я мог бы тебе подать яичницу по-вьетнамски – если бы только у Молли в хозяйстве нашлись яйца кобры! Может, ты у твоего второго шефа спросишь?
- Мы не в Сайгоне, Блэк! Не знаю, где ты прохлаждался в отпуске...
- Там, где подают восхитительное блюдо из страусиного мяса в кляре из перепелиных яиц.
- ... Но сейчас ты в Европе.
- О, в Европе – свои прелести. Например, бычьи и бараньи яйца... А чего это тебя так перекосило, Снейп? Это, между прочим, изысканный деликатес.
- Возможно. Только быков поблизости тоже не наблюдается.
- Зато бараны в избытке.
- Один-то уж точно.
- Двое, – безмятежно уточняет Блэк.
- Сириус! Северус! - восклицает опомнившаяся наконец-то Молли Уизли. – Здесь же ДЕТИ!!!
- Где дети? – хором удивляются близнецы.
- А что я такого сказал? – обижается Блэк. – Всего лишь обозначил свои кухонные возможности. – И вновь обращается к вечному сопернику: – А ты? Что ты можешь?
- Я зельевар; я все могу!
- Отраву, ага. На любой вкус.
- Ах, ты!.. – С потолка осыпается штукатурка, и Молли кидается закрывать кастрюли крышками, забывая убавить огонь, и бульон стартует из-под крышки на раскаленную конфорку и шипит, точно на серпентарго, и…
- Эй, эй!.
Но Блэка уже не остановить: на него снизошло вдохновение.
- А давай ты приготовишь что-нибудь? На спор!
- И кто будет есть мою отраву?
- Ремус.
- Я. Буду. Готовить. Для оборотня?! Мне что больше делать нечего?
- А что тебе еще делать – в каникулы? Кстати – Гарри с друзьями тоже здесь. Не хочешь для Люпина – готовь для них.
- Мои условия, – рычит Снейп. – Первое: чтобы ты тоже показал, на что способен! И второе: чтобы на этой кухне НИКОГО не было.
- Кроме меня, разумеется.
- Естественно, кроме тебя.
- Так что же будет завтра на обед?
- Мясо. На ребре. По-охотничьи.
- Рыба. В молоке. По-шотландски. Которую я куплю сам.
- Северус, это же неспортивно! Сириус же не может выходить из дома. Напишите, что вам нужно – и я все куплю. Я сама запишу; диктуйте!
- Треску, – мстительно объявляет Снейп. – И к ней – молоко, масло, муку, лавровый лист, перец – не молотый! – уксус, горчицу... Соль я в этом доме видел. Да – и петрушку. Свежую!
Молли поворачивается к Сириусу.
- Баранину. – Блэк подмигивает Снейпу. – На этот раз обойдемся без деликатесов. Просто баранину. И к ней – масло, оливковое, разумеется, и перец, и травки. И красное вино. Сухое.
- Мясо в вине? – опасно щурится декан Слизерина. – Детям? До семнадцати?
- Мясо с вином, – парирует бывший узник Азкабана и теперешний – Гриммо-плейс. – Взрослым. После тридцати пяти. Тебе уже есть тридцать пять, Снейп?
- Тебе твоих лет тоже не дашь, – огрызается Снейп.
- О! – бурно радуется Блэк. – Еще плюс: инфантилы! Оба!
- Специи – вон в том шкафчике, – вмешивается Молли. – Остальное – будет.
- А можжевельник, Молли? Можжевельник у тебя есть? Мясо должно пахнуть дымом. Или хотя бы можжевельником.
- Сейчас посмотрю...
В кухню заглядывает Дамблдор:
- Извините, Северус, что заставил вас ждать.
- До завтра! – величественно прощается Снейп и торопливо поднимается навстречу директору; о чем он думает, можно только догадываться.
- До завтра! – Блэк выходит вслед за ним – кормить Клювокрыла; то, что он предвкушает развлечение, очевидно всем, включая Криволапуса.
- Только не один на один! Они же убьют друг друга! – беспокоится Гермиона.
- Почему-то мне кажется, – немного цинично замечает Рон, – что любого, кто сунется между ними, они убьют первым.
- Почему-то мне кажется, – вторит ему Гарри, глядя на миссис Уизли, азартно разбирающую в шкафчике пряности, – что обеда мы завтра не дождемся. И не только завтра...
2.
На следующий день, когда Блэк спускается в кухню, Снейп уже там и одевается: повязывает поверх мантии фартук и берется за нарукавники.
Блэк, напротив, принимается раздеваться: скидывает мантию, закатывает рукава рубашки... Молча. И старательно глядя мимо Снейпа. Потому что на слизеринце – любимый Моллин фартучек, с нагрудником и глубокими карманами, и оранжевыми Криволапусами по клетчато-розовому фону. Криволапус в поварском колпаке, Криволапус в нахлобученном набекрень дуршлаге, Криволапус без головного убора, Криволапус с улыбкой до ушей, Криволапус обиженный, Криволапус облизывающийся на малиновое варенье... От ехидных комментариев гриффиндорца удерживают искры бешенства в глазах зельевара и – отчасти – осознание отсутствия выбора. Любимый Моллин фартучек на Блэковской кухне – единственный. Поэтому Блэк, по примеру Кричера, повязывает вокруг бедер кухонное полотенце. Белое. Безо всяких Криволапусов!
Тем временем Снейп сноровисто натягивает левый нарукавник.
- Помочь? – осведомляется Блэк. Он уже справился с лицом и вполне способен контролировать губы, которые так и норовят растянуться в улыбке, и всегда готов оказать ближнему поддержку – преимущественно, ценным советом.
- Твоя помощь слишком дорого обходится, Блэк, – шипит Снейп, сражаясь с правым нарукавником.
- Займись СВОИМ делом, что за манера – совать свой гриффиндорский нос куда не следует?
- Ну да, твой слизеринский нос приспособлен для этого куда лучше!
Последовать совету Снейпа “не совать нос” совершенно невозможно, ибо слизеринец полон сюрпризов. Из глубокого кармана мантии он извлекает песочные часы, взмахивает палочкой... Но до заклинания дело не доходит.
Дверь, скрипнув, приотворяется, и в кухню проникает Криволапус. Живой, настоящий. Просочился и сел прямо перед дверью, обернувшись хвостом.
- Это еще что?
- Яааууу!
- Тебя кто звал? – кривит губы Снейп. – Котов только не хватало! Я же английским языком сказал: чтобы никого не было! Или это и есть твоя “баранина”, Блэк? С доставкой на дом?
- Тебя послали? – догадывается Блэк.
Кот сладко жмурится.
- Ничего, – пророчествует Блэк, – сейчас обратно пошлют.
- Ты что – не закрыл дверь? – раздраженно осведомляется Снейп. А Блэку – весело.
- Угадай, закрыл я ее или нет? До трех раз! *
- Коллопортус! – рявкает Снейп вместо ответа. – Акцио разделочная доска!
- Подумаешь! Я так тоже умею!
В течение следующих минут в кухне грохочут дверцы кладовки и ледника, шкафов и шкафчиков, с крюков под потолком с душераздирающим лязгом срываются кастрюли и сковородка, скрещиваются разделочные ножи… Криволапуса, прижавшего уши и точно сплюснутого, звуковой ударной волной заносит под Моллин шкаф. Призванный одновременно двумя голосами перец в буквальном смысле разрывается пополам – то есть рвется, конечно, пакетик – и черные горошины сыплются частью в подставленные ладони, но большей частью, естественно, куда попало. И кот, высовывая из своего убежища только лапу, цепляет раскатившиеся перечные шарики, точно мелких экзотических букашек. И Блэк не находит ничего лучшего, чем расхохотаться.
- Репаро, – бормочет Снейп, восстанавливая пакетик. – Акцио перец! …Волосы подбери, Блэк.
- Без тебя не догадался бы, – бурчит гриффиндорец, творя из воздуха резинку.
- И язык.
- Снейп… Хоть здесь оставь свои деканские замашки. Здесь не Хогвартс.
- Да, здесь – твой дом, знаю.
И Блэк – Блэк!!! – затыкается.
Смущенный, осаживающий назад, подыскивающий слова Блэк – зрелище не для слабонервных:
- Снейп… Если я ляпну что-то не то – не обращай внимания. Я отвык от приличного общества.
- Я тоже.
- Как – тоже? А в Хогвартсе?
- А там, к твоему сведению, не общество. Там – студенты. И преподаватели. И, кстати, о Хогвартсе… – очередной взмах палочки призывает миниатюрную школьную доску с записанным на ней рецептом трески по-шотландски. Рецепт Снейпу без надобности, но доска парит в воздухе так, что голова слизеринца чуть не задевает ее, а гриффиндорец, который повыше, нет-нет – и приложится.
- У-бе-ри! – сквозь зубы повторяет Блэк – каждый раз на полтона громче предыдущего.
- У меня крайне сложное блюдо, мне необходимо иметь перед глазами последовательность операций.
- Подними выше!
- У меня плохое зрение.
- Я ее счас сам ликвидирую! Вместе с твоим зрением. Ну!
На самом деле он не думает, что слизеринец уступит. Но тот уступает. Нет, не к добру это… Не к добру!
- Снейп… Знаешь, я всю ночь думал над тем, что сказала Грейнджер. По-моему, в чем-то она права.
- Мы НЕ ПОХОЖИ, Блэк! Выкинь это из головы! Только потому, что какая-то гррр… маглорожденная пятикурсница ляпнула не подумав…
- А вот сейчас мы и посмотрим, сейчас мы нас сравним… – Блэк выхватывает из-под носа слизеринца дуршлаг и внимательно рассматривает свое отражение в блестящем продырявленном металле. – Снейп, если ты думаешь, что МНЕ очень хочется быть похожим на тебя, то тебе изменяет твоя шпионская проницательность. Но если посмотреть объективно… Ты, конечно, не красавец, но и я теперь – тоже...
- Объективно: у меня глаза черные, а у тебя – серые.
- У меня волосы чистые, а у тебя – грязные!
- Хотел бы я посмотреть на твою гриву в Азкабане!
- Присчитай еще плюс! Кстати – черные, прямые и длинные – плюс, плюс, плюс… И еще восемь вчерашних приплюсуй… Ты считаешь, Снейп?
- Я буду считать минусы!
Мановением палочки рецепт на доске сменяется разграфленной таблицей, пустых клеточек в ней куда больше, чем заполненных, но то, что есть – определенно, не в пользу зельевара.
Блэк удовлетворенно констатирует:
- Плюсов больше.
- Блэк! Посудину отдай.
Мгновение Блэк колеблется: не надеть ли ему дуршлаг на слизеринца – набекрень, как у Криволапуса на фартуке – но потом просто протягивает его Снейпу ручкой вперед.
- Да забирай...
- Так. Это – моя посуда, Блэк. Мои ножи, мои песочные часы, моя разделочная доска. И моя половина стола – и будь добр не нарушать мою личную границу. Снейп взмахивает палочкой и вдоль стола пролегает яркая белая полоса.
- Мелко мыслишь, – констатирует Блэк. – Узко. Масштаб не тот. – Он повторяет жест слизеринца, и полоса протягивается в обе стороны по плитам пола, поделив пополам всю кухню.
Результат обескураживает: мойка и шкафчик со специями оказываются на Блэковой половине. Специи, положим, уже не актуальны, но мойка… Сохррраняя хладнокррровие, Снейп одним махом уничтожает пограничную линию.
- Вот это правильно! – одобряет Блэк. – Стирание всех и всяческих граней. Ничто не должно ни стоять и ни лежать между… Между коллегами по Ордену. И по благородному кулинарному искусству.
- Что может между нами стоять? – сварливо отзывается Снейп, невольно взглядывая на себя в районе передника и исподтишка – на Блэка. Но того – вернее, его нижней половины – не видно из-за стола.
Мясо и рыба уже на столешнице. Криволапус присоединяется к ним одним мягким прыжком и принюхивается.
- Сгинь, животное!
Долгую минуту кот смотрит зельевару в глаза, транслируя не высказанное, но очень отчетливое, выражаемое всей позой: «Что ты рычишь?» – после чего с достоинством разворачивается и спрыгивает на стул, где начинает вылизываться, демонстрируя полнейшее кошачье презрение.
А Снейп берется за первую рыбину.
Вручную, да.
- Снейп, есть же заклинания для кухонной утвари. Только прикажи – нож без тебя все очистит и нарежет.
- А почему ты сам ножу не приказываешь?
- Так у меня возни меньше. С мясом. И... Ну, в общем, это будет уже не то.
- Вот именно, не то. Ты думаешь, компоненты зелий чистят и шинкуют вручную просто так, по прихоти Слагхорна и автора учебника?
- Снейп. Не заводись...
Обмен рискованными репликами с кухонными ножами в руках приобретает особую остроту.
- А чего ты сутулишься, Снейп? Думаешь, если скрючишься в три погибели, так тебя никто не заметит?
Нет, он издевается, этот Блэк! Попробовал бы сам – часами, не разгибаясь, проверять эссе у семи курсов, а потом – за лабораторным столом, а потом – перед Повелителем... Сам-то он как ухитрился сохранить осанку – в Азкабане и потом – в собачьем облике?
Снейп медленно распрямляется. Он мог бы многое сказать, но – молчит, потому что Блэк смотрит на него – КАК он на него смотрит…
В глаза.
Откровенно. Почти оскорбительно. И оглушительно – в прямом смысле слова, потому что в мыслях гриффиндорца – все та же проклятая песня. Он даже не защищается – кто рассказал бы ему о Снейповых талантах и научил ставить блок? Это все чертова песня. Но у Блэка получается – у него всегда получается – и с легкостью!
“Вы вечно молитесь своим богам – и ваши боги все прощают вам…”
“Неправда! – хочется кричать – Они вовсе не всепрощающи. Они…”
Кто бы знал, каковы они – наши боги…
Блэк криво усмехается (Блэк – знает) и опускает взгляд.
На руки.
Глядя на руки Снейпа, Блэк остро завидует маглам. Потому что если он сейчас позволит ножу – хорошо наточенному, острому ножу (на кухонный арсенал Молли Уизли в этом смысле всегда можно положиться) – соскользнуть с бараньей кости и полоснуть по пальцу... Или по ладони... То эти руки... Что сделают тогда эти руки?
Блэк уверен в одном: бездействовать они не будут.
Но у волшебников все просто и прозаично: одно – ну, в крайности, парочка заклинаний, и – ни крови, ни пореза, ни даже шрама не останется. Такого, как та... белая ниточка на правой ладони.
А у маглов... Магл возьмет твою руку в свою – крепко-крепко, так, что одна его хватка внушит уверенность, которой, может быть, не чувствует сам целитель. Промоет порез – рявкнув на тебя для порядка, чтобы не дергался – и продезинфицирует жгучими средствами, выжимающими из тебя слезы и зубовный скрежет, – и все это время будет говорить, что надо терпеть и что было нефиг, а потом поцелует пострадавшее место. И забинтует. Или заклеит пластырем. Но лучше, конечно, бинтовать, потому что это – дольше.
А пока эти руки разрезают на куски вторую рыбину...
…Блэк одним коротким и резким ударом перерубает баранье ребро. Чтобы сойтись со слизеринцем у мойки. И оказаться на полшага впереди. И уступить ему очередь. И дразняще дышать ему в затылок…
И попробуй хотя бы просто вымыть рыбу, когда Блэк чуть не тычется подбородком в плечо, и горячее дыхание обдает шею, и...
- Места мало, Блэк?
- Смотря для чего...
Такая большая кухня – но некоторым непременно нужно толкаться на пятачке не у мойки, так у плиты, натыкаясь на выставленный локоть, задевая плечом, некстати подворачиваясь под ноги, едва не наступая на Криволапуса…
- Брысь!!! (Криволапус взвивается на шкаф) …Извини, Снейп, это я не тебе. Я не нарочно.
- Я, знаешь ли, ни минуты не думал, что ты – нарочно!
Теперь главное – продолжать, не думая об этом дальше. Заниматься своим делом – в точности, как советовал Блэку. Уместить рыбу в низкой кастрюле, подкладывая под каждый кусок по веточке петрушки, чтобы рыба не приставала… Ко дну кастрюли. И не взорваться оттого, что Блэк, обжаривая своего барашка (на оливковом масле с двух сторон до коричнево-золотого цвета), косит одним глазом на его манипуляции с рыбой и петрушкой. Не взорваться, но интеллигентно осведомиться:
- Какого Мерлина, Блэк, ты забыл в моей кастрюле?!
- Может, я хочу выведать твои секреты?
- А заодно выдать свои?
- Мне скрывать нечего.
Тут бы нужен прямой взгляд в глаза – но они же стоят локоть к локтю.
Сырость и запахи вытягивает вентиляция, но никакая вентиляция, даже волшебная, не может вытянуть напряжение между ними двумя – где бы они ни оказывались. Это – как одуряющий аромат рождественских гиацинтов, как дым сжигаемых каждую осень листьев, как бьющий в ноздри соленый, иодистый запах водорослей в отлив на морском берегу, как дурман кошачьей мяты и магловской валерьянки…
Налить в воду (двести... семьдесят... пять... миллилитров… и еще… столько же…) молоко (еще дважды по двести... семьдесят... пять... миллилитров), положить лавровый лист (две штуки!), перец (одна за другой – шесть горошин... и еще четыре…) и соль. Довести жидкость до кипения (сам Снейп уже доведен!!!) и перевернуть песочные часы.
И снова услышать осточертевшее пение.
“За что вы бросили меня, за что?..”
- По крайней мере, у нас могло бы не быть общих воспоминаний.
- Не-а. Не могло.
На "Генералов..." их утащила Лили Эв... Поттер.
Поттеры, в конечном итоге, тоже оказались общими.
- Снейп! Почему ты всегда одеваешься в черное?
- А ты – почему?
Пока рыба варится (в почти закипающей жидкости, в течение десяти минут, до готовности), Снейп призывает ручную мельничку, засыпает в нее черные горошины и принимается молоть перец. Блэк зачарованно следит за круговыми заводящими движениями. Так заводят маггловские механические игрушки – Блэк видел такие у Тонксов, у своей племяшки. Интересно, если бы Снейп был такой заводной игрушкой – что бы он делал? А сам Блэк?
- Почему бы тебе не воспользоваться готовым? Молотым?
- Потому что готовое, – слизеринец пересыпает порошок в перечницу, осторожно принюхиваясь к результату, – не гарантирует качества.
Блэк бесцеремонно забирает граненый флакончик и завинчивает крышку.
- На готовенькое, Блэк?
Блэк фыркает:
- Надеюсь, ЭТО качество гарантировано? – и идет к сковородке.
Посолить, поперчить с каждой стороны, добавить травки – и обязательный можжевельник – и усмехнуться, отметив, как Снейп морщится оттого, что все делается на вкус и “на глаз”.
Кот чихает от приправ, на приплюснутой морде – страдальческое выражение: “Испортил хорошую вещь!” **
Блэк пожимает плечами и отправляет мясо в предварительно разогретую духовку.
А кот укоризненно косится на Снейпа, который, в свою очередь, собирается испортить соусом рыбу.
Блэк плюхается на стул. Криволапус – только того и дожидался – оккупирует его колени, и Блэк немедленно запускает пальцы в густую рыжую шерсть. Криволапус – теплый. Криволапус – лааасковый. И такой отзывчивый… Блэк почесывает кота за ухом. Кот урчит. Блэк показательно восхищается:
- О! Точь-в-точь мой мотоцикл!
И Снейп не может не смотреть на них, как ни старается сосредоточить все внимание на том, чтобы вынуть рыбу, дать стечь воде и положить куски в приготовленную заранее посудину, укрыв ее соответствующим заклятием, чтобы не остывало.
…Руки Блэка на кошачьем загривке – на хребте – вдоль хребта… Рыжая шерсть, струящаяся сквозь пальцы…
Сосредоточиться на том, чтобы отмерить четыреста двадцать пять миллилитров жидкости из кастрюли. …Зачем он это делает? Ах, да – соус…
…Руки Блэка. О Мерлин!
Еще четыреста двадцать пять миллилитров.
Растопить масло и смешать его с мукой.
Не смотреть, как кошак изворачивается на коленях гриффиндорца – на белом, чистом (то есть некогда – чистом) полотенце-переднике; как потягивается, выпуская когти; как цепляет запястье, оставляя на бледной коже едва заметный белый след; как облизывает пальцы Блэка, пахнущие мясом и пряностями.
Не слышать:
- Криволааапушка…
Снять с огня и постепенно смешать с процеженным рыбным отваром до получения однородного соуса. Хорошо, что соус – не зелье, зелье он запорол бы в два счета, ибо рука все-таки дрогнула на вопросе:
- Ты все эти пятнадцать лет знал, что он вернется?
- Да.
- И что помогло тебе выстоять?
- Ненависть.
- Ко мне?
- Блэк, у тебя мания величия.
Поставить кастрюлю снова на огонь и довести соус до кипения, чтобы он загустел, и все время помешивать.
Блэк запихал противень с мясом в духовку, и теперь ему решительно нечего делать. Поэтому он пытается развлекать, а точнее, отвлекать Снейпа разговорами.
- Не повезло тебе с работой, а, Снейп? По тебе не видно, чтоб повезло. Снимать баллы с других вместе того, чтобы зарабатывать их самому. А ведь ты создан для того, чтобы зарабатывать баллы, Снейп…
- Зато ты просто счастливчик – тебе повезло не познакомиться с Азкабаном на пятом курсе.
- Интересно, за что? Ты лез туда сам, с открытыми глазами. Я всего лишь поделился с тобой информацией. А как ее использовать, зависело целиком и полностью от тебя. Если я кого и подставил, так это Люпина, а не Снейпа.
- А потом – Поттеров, – Снейп шипит и плюется, как забытый на плите соус. – О Мерлин, Блэк, что бы тебе загреметь в Азкабан пятью годами раньше!
- Ты идиот, Снейп! – Блэк не кричит только из-за Криволапуса на коленях. – Я отправился бы туда сам, без колебаний и с удовольствием, если бы это и впрямь спасло бы моих друзей! Но все равно остались бы ваш сволочной Лорд и настоящий предатель…
Сердце и дыхание замирают одновременно.
- Ты… Имеешь в виду… Меня?
- При чем тут ты? Петтигрю!
Ффууух! Можно выдохнуть.
И добавить в соус горчицу и уксус, соль и перец. И попробовать.
- Рыба… Как можно любить рыбу? – комментирует ему в спину Блэк. Как можно любить ее после Азкабана, где она была основным блюдом – уж не будем о том, как приготовленным? Одно время Блэк всерьез опасался, что его анимагическая форма переменится с Бродяги на какую-нибудь селедку. – Как можно любить существо – холодное, скользкое, костлявое… бесчувственное…
Снейп оборачивается – еще не в бешенстве, но близко к тому.
Блэк также рывком поднимается со стула, подхватив в падении взмяукнувшего кота, и неожиданно смиренно спрашивает:
- Можно мне тоже?
Снейп, удивленный, протягивает ложку, Блэк – руки заняты Криволапусом – подается вперед и слизывает соус с губ зельевара. Снейп, уже не контролируя себя, делает ответное движение…
- На готовенькое, Снейп?
Самообладание возвращается.
- И это ты еще не пьян, Блэк.
- Прошу занести в протокол: он НАРЫВАЕТСЯ. И всегда нарывался
- А ты – зарывался.
- А у тебя соус пригорит…
Снейп не глядя вырубает горелку.
- К Салазару соус!
- Пусть наше сомнительное сходство не вводит тебя в заблуждение, Блэк. – Снейп сгреб ворот Блэковой мантии, подтащив гриффиндорца к себе – так, чтобы тому было лучше слышно. – Я ходил в маггловскую школу, я знаю: одноименные заряды отталкиваются!
- Я... И... Отталкиваюсь... Пусти, придушишь!.. Снейп! Какой ты... Заряженный...
Блэк не пытается отстраниться – вопреки тому, что говорит – но его последние слова буквально отбрасывают слизеринца.
- Невозможно, Блэк! После всего...
- Невозможного – нет, Снейп. Именно после всего!
Невозможным – был Азкабан. И Снейп – на одной стороне с Мародерами (а теперь – с остатками Мародеров). Блэк привык думать о слизеринце как о враге – ничем другим они никогда не были. Это было понятно, привычно и удобно. А теперь враг вдруг оказался союзником, и время от времени на правой ладони – поверх старого шрама – начинает раздражающе зудеть ожог июньского рукопожатия.
Враг-союзник… И если невозможное все-таки возможно, то только с ним. Потому что это опять будет – столкновение. То, чего не хватает запертому в четырех стенах Блэку. То, что необходимо запертому в четырех стенах Блэку. И Снейпу – тоже, только он еще не знает об этом. Старая вражда так и не закончилась. А должна заканчиваться. Миром – даже если ради этого мира кто-то один обречен на поражение.
Кто?
Поживем – увидим!
И если она все равно когда-нибудь закончится – ничто не длится вечно – то почему бы и не сейчас?
- Почему, Блэк? – допытывается зельевар. – Потому что как с Поттером, да?
- Не тронь Джея, придурок! Не было с ним ничего.
…Но если бы знать наперед, что все так сложится... Если бы знать!
Теперь уже Блэк, уронив кота, притягивает к себе слизеринца. Зеркало! Кривое – но все-таки зеркало. Мы достаточно похожи, Снейп, чтобы я почувствовал как свои твою боль и твое удовольствие.
- Скорее уж как с самим собой...
- Ты действительно этого хочешь?
- Не я. Что-то во мне.
- Экстремальный опыт, Блэк? Что же ты от дементоров бегал? Или я круче Азкабана?
Молчит. Обдумывает ответ? Или удалось наконец-то загнать его в тупик? Его, выкрутившегося оттуда, откуда никто еще не выворачивался?
- Снейп!
- Да?
- Ты можешь выключить духовку? Ты рядом стоишь.
- Уже.
Лица обоих так близко друг к другу, что уже неважно, красивые они или нет.
Лиц вообще нет – есть кусочки мозаики, складывающиеся в лица: полуприкрытые веки, полуоткрытые губы, подергивающиеся ноздри, рваное дыхание, изморось испарины на лбу – россыпь мелких солоноватых капелек…
- Жаркое дело, Блэк, а?
- Мокрое дело, Снейп.
Слизеринец вздрагивает, когда шершавый кошачий язычок добирается до его пальцев: рыба, еще бы!
- Брысь! – хрипит он. - …Извини, Блэк, это я не тебе.
- Я понял.
3
Брысь – это Криволапусу, а Блэку – те самые горячие, облизанные пальцы. Снейп хмурится, когда гриффиндорец переворачивает ладонь и внимательно смотрит на бледные линии. Как будто нет ничего в жизни интереснее.
- Что ты там увидел?
- Все тоже, - говорит Блэк тихо, наконец отрывая взгляд. – Плюсы. Одни сплошные плюсы.
Он наклоняет голову, и Снейп пробует наконец то, что только что уже попробовал. Без соуса в этот раз, чистый Блэк, как он есть. Резкий, острый, словно черный перец.
Гриффиндорец осторожно придерживает Снейп за плечи, как будто боясь спугнуть. На кухне жарко, пот стекает по вискам, по спине. А они греются друг в друге, друг об друга. Плюсы, думает Снейп, одни сплошные плюсы. Все совершенно одинаковое, даже сбитое дыхание и чуть дрожащие руки. Блэк нервно смеется, чуть прикусывая верхнюю губу.
- Снимай своих котов, Снейп.
Котов? Снейп щурится. Ах, котов. Ну ладно... И тянется за полотенцем, в которое обернут Блэк.
- Хочешь – снимай сам.
Ох... Блэк смеется, запрокинув голову.
Как же все-таки просто. Как и всегда было со Снейпом. Только забрось наживку –
и он тут как тут. Только в этот раз все совсем иначе. Блэк тянется, рукой обхватывая Снейпа за талию – не специально! Просто завязки сзади.
Снейп отшатывается – горячо, слишком горячо!
- Снейп, ты с ума сошел, там же конфорки!
- Там выключено все!
- Неужели?
Неужели этот жар – только от них?
Если выбирать, Снейп не знает, честно, где горячее. Но Блэк оттаскивает его от обжигающих кастрюль, от неостывшей духовки. И снова подтягивает. К себе.
Снейп пахнет рыбой и молоком, он горчит немного. Пальцы Блэка путаются в волосах, влажных от пота. Он прижимает их обих к столу. Неудобно. Везде неудобно.
- Что мы делаем, Блэк?
- Снейп, ведь это ты ходил в магловскую школу, а не я. Как называются действия со знаком "плюс"?
- Сложение. Элементарное действие, Блэк!
- Ну, значит, мы элементарно складываемся.
Элементарные действия... Элементарный Блэк... А он-то сам – лучше? Он – второе слагаемое, не испытывающее ни малейшего желания сопротивляться первому. И то, что он все-таки говорит:
- Обед перестоит, Блэк… – Это – так, ради формы. Он ведь и сам знает ответ. Он в нем даже не сомневается:
- Лучше обед, чем у нас...
Неважно; все неважно, когда так горячо. Блэк пробирается пальцами под одежду Снейпа. Там еще теплее, там все горит. Снейп выдыхает ему в ухо, даже сейчас – насмешливо:
- Без деликатесов?
Блэк качает головой.
- Без приправ. Все должно быть настоящим. Северус.
Это "Северус" - хуже – или лучше? – всего. Лучше пальцев, снимающих одну оболочку за другой, лучше слов, шелестящих в ухо – ерунду какую-то, честное слово!
Блэк все делает правильно, как будто он знает Снейпа наизусть, как самого себя. Снейп может только повторять его, чуть опаздывая. Но Блэк не жалуется, напротив.
- Северус...
Снейп вспыхивает, как огонь. Ему должно было бы быть стыдно. Потому что это Блэк. Но вместо стыда он чувствует только огонь. Свой. Чужой. Их общий.
- Блэк, обед... - пытается он хоть чуть-чуть остудить этот жар. – Волдеморт... Война...
- Все – потом.
Они стоят на коленях, между плитой и столом. Им больше некуда деться, но они и не стремятся сдвинуться с места. Им доста
|
. Понравилось безумно. 
- участник сейчас на форуме
