Астрономическая башня

В Хогвартской библиотеке всегда сумрачно и немного холодно. Даже жарко натопленный камин в комнате библиотекаря не дает никакого тепла в читальный зал между огромными бесконечными стеллажами книг. Кроме того, в целях безопасности, факелы, расставленные между столами, укрыты магическими колпаками, которые пропускают свет, но совершенно не отдают тепло.
Хозяйка всего книжного богатства Хогвартса – миссис Пинс, высокая, сухая молчаливая дама, вдова прежнего библиотекаря – Джереми Пинса, который, хоть и отличался от своей супруги небольшим ростом и полнотой, но в целом, был таким же молчаливым и немного угрюмым человеком.
У миссис Пинс не бывает гостей, она никогда не ходит в Хогсмид и никогда не покидает библиотеку. Все живущие в Хогвартсе давно привыкли к тому, что библиотека открыта в любое время – от рассвета до отбоя, что миссис Пинс всегда готова указать нужный стеллаж или посоветовать книгу, где сразу же находится ответ на вопрос по трансфигурации, над которым ты бился уже неделю. Но совершенно никого не интересует, почему библиотекарши никогда не бывает за преподавательским столом ни на ежедневных обедах, ни на праздничных торжествах.
Единственные существа, которых волнует жизнь миссис Пинс - хогвардские домовые эльфы, неизвестно почему полюбившие молчаливую даму. В ее маленькой комнате, примыкающей к читальному залу, всегда жарко натоплен камин, всегда уютно пахнет свежесваренным кофе и глубокое потертое кресло всегда стоит так, чтобы сидящую в нем хозяйку не продували знаменитые хогвардские сквозняки.
Миссис Пинс ложится поздно. Еще долго после отбоя отмеряет она своими длинными ногами в мягких бесшумных кожаных туфлях футы коридоров между книжными стеллажами, проверяя темные библиотечные углы, выгоняя засидевшихся за книгами хогвардских заучек и гася синеватые факелы.
В это время в ее комнате на ковре перед камином сидит маленькая даже для домовика эльфийка и перелистывает тяжелые страницы старинного самообновляющегося издания «Истории Хогвартса». С этой книгой – проблема. Долгие годы новые страницы продолжали исправно прибавляться, корешок рос, а желтоватый пергамент заполнялся мелкими черными буквами, красными узорчатыми буквицами и удивительными живыми зелено-красными картинками. Но ровно со смерти мистера Пинса двадцать лет назад что-то в магии книги сломалось, и новые, исправно появляющиеся страницы оставались пустыми. Миссис Пинс долго билась над этой загадкой, но почему-то так и не обратилась за помощью ни к Дамблдору, ни к другим преподавателям школы.
Хоупти, так зовут маленькую эльфийку, несколько раз спрашивала об этом миссис Пинс, но ответа не получила, и поэтому решила, что миссис Пинс просто боится оказаться недостойной быть библиотекарем школы.
Хоупти так не считала. Она считала всех Больших Эльфов, как называла ее старая бабушка волшебников, самыми достойными и могущественными существами во вселенной. Даже те из них, кто, как мистер Филч, почему-то не использовали дарованную им магию, могли одним только движением брови привести любого самого сильного и умелого домовика в трепет или столбняк – в зависимости от того, какие эмоции испытывал волшебник. Хоупти боялась Больших Эльфов: от них очень часто исходили такие сильные эмоциональные волны, что Хоупти было больно.
Даже на кухне она работать не смогла, так как туда часто заходили Большие - заказывали еду или напитки, кроме того, кухонным эльфам приходилось перемещаться в большой зал, чтобы накрывать столы для хогвардских трапез.
Хоупти вообще не могла работать – по сути, она была домовиком-инвалидом, который не мог выполнять главного предназначения эльфа – служить людям. Только у миссис Пинс она чувствовала себя сносно. Вот сейчас ее молчаливая хозяйка закончит вечерний обход, запрет большие резные двери библиотеки, зайдет в комнату и сядет в свое кресло. И Хопти молча подаст ей тарелку с бутербродами и чаем, которые заранее принесла с кухни мать. Миссис Пинс съест бутерброды и выпьет чаю – и от нее будет так приятно веять легким холодком - как осенним ветром, который шуршит золотистой листвой по тропинкам Запретного леса.
Миссис Пинс давно уже не обращает на Хоупти практически никакого внимания. Когда стало ясно, что помощница из нее плохая, Хоупти осталась жить в комнате библиотекарши на правах комнатной собачки. Миссис Пинс оставила свои попытки приспособить Хоупти к библиотечному делу – та шарахалась от учеников, роняла стеллажи и опрокидывала стойки с факелами. Однажды миссис Пинс послала Хоупти отнести заказанные книги одному профессору Хогвартса, но Хоупти и этого не смогла сделать. Тот профессор окатил ее такой волной боли, черной, ледяной и жуткой, как безлунная ночь среди одиноких скал, с воем волков где-то недалеко и свистом пронзительного злого ветра, что Хоупти в панике аппарировала на Астрономическую башню вместе с книгами, забилась там в угол и дрожала до тех пор, пока эльфийка профессора, Логги, не нашла ее и фыркнув презрительно, не забрала книги.
С тех пор Хоупти помогала миссис Пинс только разбирать и переставлять книги по местам, стирать пыль со старинных фолиантов, а по вечерам садилась перед камином и листала старую «Историю Хогвардса».
Что-то сегодня миссис Пинс слишком долго гуляет по коридорам. Может быть, ей нужна помощь? Маленькая эльфийка оставила книгу открытой на самой последней пустой желтой пергаментной странице и осторожно выглянула за дверь. В библиотеке было темно – миссис Пинс уже погасила последний факел, но для эльфийки темнота - не помеха, ее большие светло-серые, чуть выпуклые глаза прекрасно видят, как старая женщина стоит в темноте, прислонившись спиной к запертым дверям, и смотрит остановившимся взглядом в темноту книжных стеллажей. Что она там видит? Стеллажи книг похожи на сказочный лес, на таинственный путь, уводящий героев все дальше и дальше от реальности по лабиринту чудес. Там много страшного, но много и прекрасного – там, как в истории Хогвардса, дружба переплетается с предательством, любовь со жгучей ненавистью, жажда власти с состраданием и жалостью… Хоупти манит эта чернота, она готова своими маленькими шажками пройти весь этот путь до конца, чтобы увериться, что в конце пути героя непременно ждет любовь, счастье и чай с бутербродами у камина.
Только хриплый голос библиотекарши вырывает Хоупти из таинственного лабиринта.
- Хоупти… Хоупти…- миссис Пинс уже давно не звала эльфийку по имени, как-то они обходились почти без слов.
- Да… хозяйка, - Хоупти тоже трудно говорить, теперь она почувствовала, как в осенний холодок, идущий от миссис Пинс, вклинилась огненно жгучая волна боли и страха. Волна становится все больше, боль – все нестерпимее.
- Хоупти, - миссис Пинс медленно сползает на пол и обхватывает плечи руками, - ты знаешь, почему страницы не заполняются?
И Хоупти, и миссис Пинс знают, о каких страницах идет речь, но Хоупти уже в таком состоянии, что отвечать просто не в силах.
Миссис Пинс с трудом сглатывает, и продолжает:
- В тот день, когда умер Джереми, я перестала чувствовать, перестала волноваться и беспокоиться, перестала радоваться. Вокруг меня бурлили события – убили Поттеров, сгинул Темный Лорд, потом маленький чудо-мальчик переступил порог Хогвартса, а мне было все равно. Я только слегка разозлилась, когда он шмыгал по библиотеке ночью в мантии-невидимке своего отца, но мне было совершено все равно, когда он выиграл кубок Трех волшебников. Своей работой, кровом, покоем я обязана Дамблдору, но даже его гибель не взволновала меня. Такая я равнодушная рыба, - миссис Пинс усмехается, но ее хриплый смешок переходит в жесткий натужный кашель, и она долго откашливается прежде, чем продолжать.
- Мне все равно, что волшебный мир долгое время был под угрозой, мне все равно, что, наконец, Гарри Поттер одолел Темного Лорда и уже месяц не прекращается веселье и бесконечные праздники.
Миссис Пинс тяжело дышит и не смотрит на Хоупти, сжавшуюся в комочек и зажмурившую свои большие глаза.
-Хоупти, я умираю, умираю тихо и бесславно, как и жила… Я знаю, что ты не обычная эльфийка, ты – сгусток чувств, ты магическая кладезь эмоций, того, чего давно уже нет в моем холодном сердце.
Я хочу, чтобы ты отдала мне то, чего у меня нет, Хоупти, хочу, чтобы мои знания и твои эмоции соединились и страницы «Истории Хогвартса» ожили, чтобы память о тех великих событиях, свидетелем которых мы стали, не истерлась со временем, чтобы те, кто любил и страдал во имя этой победы, получили достойную награду - память…
Хоупти открывает глаза и с надеждой смотрит на библиотекаршу:
- И чтобы герой нашел счастье?
- Да, - тихо шелестит голос умирающей миссис Пинс, - чтобы герой нашел счастье…
- Я согласна, - тихо произносит эльфийка и, выпрямившись во весь свой маленький рост, решительно подходит к библиотекарше и берет ее большие морщинистые руки в свои маленькие зеленоватые холодные пальцы, похожие на ивовые веточки.
В тот же миг огромная волна, которая раньше так пугала Хоупти, подхватывает ее и несет в тот таинственный лабиринт, который манил ее темными вечерами. Эта волна жаркая, но теперь уже не жгучая. Хоупти летит в красном закатном зареве и мимо нее проносятся лица хогвардцев и учителей, распределяющая шляпа, трехголовый пес, и огромное старинное зеркало с надписью на почерневшей раме «Еиналеж», лесничий Хагрид и его гиппогриф, человек, с изможденным лицом и озорными глазами, превращавшийся в черного пса и его друг-оборотень, Кубок Трех Волшебников и вылетающие из него записки с именами чемпионов, летучие кареты Шармбатона и волшебный корабль Дурмшатнга.
Она летит в лунной ночи, подгоняемая озорным звездным ветром и всматривается в добрые, но таинственные голубые глаза Дамблдора и темные полные невысказанной тоски глаза профессора Снейпа, в зеленые глаза Гарри Поттера и серые холодные - Малфоя.
Она вместе со студентами ненавидит Амбридж и создает Армию Дамблдора, она вместе с ними оплакивает Директора и возмущается порядками, которые воцарились в школе, когда директором стал профессор Снейп.
Она видит, как огромная черная змея вонзает свои ужасные зубы в шею профессора, как, зажимая окровавленными пальцами свою рану, он сведенными предсмертной судорогой губами зовет зеленоглазого Гарри и заглядывает в его глаза в надежде найти там прощение и любовь.
Она видит, как Гарри направляет свою палочку на ужасное красноглазое существо, лишь отдаленно напоминающее Большого Эльфа. Как заклинание, выпущенное страшным, рикошетит от луча Экспеллиармуса и испепеляет Великого Темного Волшебника.
Она видит все это и плачет, и радуется вместе с победителями… Она сама растворяется в людях и событиях, становясь частью истории, частью бытия…
***

Профессор Магконагалл сидела в своем кресле и разбирала бумаги покойной миссис Пинс: на большом директорском столе лежали несколько писем, завещание на гербовом пергаменте и огромный том в старинном переплете. Профессор была в некотором затруднении.
Ирма Пинс ни с кем не общалась вот уже лет двадцать… Почти не выходила из библиотеки. Там ее и нашли у запертых дверей, раскинувшую руки, с глазами, мертво смотрящими в глубину библиотеки. В комнате у погасшего камина лежал удивительный том «Истории Хогвартса», с яркими, живыми иллюстрациями, с полным рассказом о совсем недавних событиях.
С этим томом и было связано затруднение, с которым предстояло справиться новому директору Хогвартса. Том был собственностью семьи Пинс, и Ирма распорядилась им в своем завещании - оказывается, у нее была троюродная племянница-магла, и именно ей надлежало доставить эту удивительную книгу.
Профессор Макгонагал вздохнула и начала писать письмо этой самой племяннице, предупреждая ее о неразглашении. Четкий ровный почерк Минервы вывел незнакомую фамилию – Роулинг.
***

Домовики Хогвартса еще долго были в недоумении: убогая дочка поварихи Энке, коротавшая безрадостные дни в библиотеке, исчезла без следа. Может это и к лучшему – после смерти добросердечной библиотекарши о ней некому было бы заботиться…

		ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ. Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме. Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.