ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Название: Памблчук (Pumblechook) Автор: wartcap Перевод: Kuzka Бета: Levian N Иллюстрации: Edania Wolfhart http://www.wolfhartstudios.net Пейринг: СС/ГГ, Д/ПМ Рейтинг: PG-13 Жанр: Humor, General, Romance Размер: макси Статус: закончен Глав: 17 Отказ: все права - Дж.К.Роулинг Ссылка на оригинал: http://ashwinder.sycophanthex.com/viewstory.php?sid=13652 Разрешение на перевод и размещение иллюстраций: получено Summary: «Экспекто патронум!» - в Хогвартс Экспрессе профессор Люпин послал заклинание в дементора, и с этого момента началась история Памблчука. Примечания: Фик занял первое место в категории «Юмор» и второе место в категории «Оригинальные персонажи» в шестом раунде конкурса «Multifaceted Awards».
Отправлено: 06.10.08 01:20. Заголовок: Глава 11 – Печальным..
Глава 11 – Печальным реял я туманом…*
[align:center][/align]
Пессимизм, как и хорошее вино, нужно выдержать, чтобы его вкус достиг совершенства. Примерно над Средней Англией пессимизм Памблчука по поводу едва расцветших отношений Гермионы и Северуса созрел, а после того, как дементор, миновав Глазго, набрал высоту – стал глубоким. К тому времени, когда он, пикируя и планируя, пересекал Горную Шотландию, перспективы этого романа показались ему настолько мрачными, что он впал в восхитительное уныние. Дабы продемонстрировать упадок духа как подобает авиатору, он снизился на пятьсот футов и зашел на посадку в районе Хогсмида, сделав два контрольных круга в соответствии с правилами обеспечения безопасности полетов, прежде чем выйти на посадочную прямую перед замком Хогвартс. Миртл, радостно возбужденная путешествием над поверхностью земли, состоявшимся впервые за пятьдесят лет, восторженно завизжала, когда они сбили хлопья пушистого снега с верхушек елей.
Памблчук был обеспокоен, Гермиона была расстроена, Северус был растерян, а Миртл наслаждалось поездкой. Каким-то образом, в этой невероятной смеси смертных и умерших дементор должен быть отыскать способ кардинально изменить нынешние отношения Северуса и Гермионы – будущее их невысказанного взаимного влечения сейчас повисло на паутинке черной вдовы**. В данный момент он ничем не мог им помочь, по крайней мере, до тех пор, пока находился в воздухе, и потому сконцентрировался на совершении посадки. Скользя по поверхности Большого озера, он погрузил пальцы ног в ледяную воду. Элегантно, наслаждаясь освежающе холодным ночным ветерком, свистящим сквозь язвы, он совершил образцовый выход из-под атаки – лег на плечо и выполнил правый разворот, уклонившись от Дракучей ивы. Легко перевернувшись на спину, он снизил скорость, перешел в режим планирования и перевернутым кролем проплыл через лужайку к оранжерее.
Путь к сердцу дементора ведет через желудок. Уже с момента пролета над Форт-Уильямом мучительный голод заставил его мечтать о когтистом жарком Хагрида. Фрагмент души flambé*** пойдет на десерт; в данный момент главной задачей Памблчука было отыскать основное блюдо. Промчавшись мимо оранжереи номер три, он снова набрал высоту, и стал подниматься по спирали вокруг самой высокой башни. Изучая местность, он ощутил запах дыма, доносившийся от хижины лесничего. Его посадка, однако, замедлилась из-за света, лившегося из уединенного окна башни и возбудившего его любопытство. Он мягко спланировал, и сквозь прозрачное оконное стекло увидел кабинет, в котором происходило совещание Дамблдора со Снейпом. Не заинтересовавшись их болтовней, он крепко прижал к груди ногу тролля и, как ракета класса воздух-земля, прямой наводкой устремился к хижине Хагрида.
***
- Вы, правда, верите, директор, что профессор Спраут всерьез огорчится, если ее гудящие нарциссы замерзнут, притом, что это, в конечном итоге, приведет к уничтожению Темного Лорда?
- Северус, я уверен, что она чрезвычайно огорчится. Помона выращивала эти весьма деликатные луковицы четырнадцать лет. Она научила их гудеть девятую симфонию Бетховена, не фальшивя.
Профессор ЗОТИ выпрямился:
- В «Ре»?
- «Минор», - медленно кивнул Дамблдор.
Северус подался вперед, опираясь о подлокотники кресла:
- Впечатляюще…
- Теперь ты понимаешь, в чем дилемма? - задал Альбус риторический вопрос. – Как только Памблчук появится в оранжерее, температура воздуха тут же понизится до четырех градусов по Цельсию. Естественно, все ее питомцы погибнут.
- Может быть, мы сможем доставить хоркрукс к Памблчуку?
Альбус закатал рукав, демонстрируя высохшую руку.
– Это слишком большая жертва, и для меня, и для тебя.
Глаза Северуса блеснули.
– Я имел в виду другой способ. Иногда самое простое решение оказывается самым лучшим. Мисс Грейнджер превосходно удалось призвать медальон Слизерина.
Альбус улыбнулся. – Очаровательное решение. Простое, но эффективное.
***
[align:center][/align]
Губы Миртл мазнули по щеке Памблчука холодным, влажным поцелуем, скользким, как след слизня. Захлопав бесцветными ресницами, она мечтательно вздохнула, поднялась в воздух, кокетливо подмигнула, и нырнула в сливную трубу.
- До скорого свидания, королева моего сердца! – крикнул он ей вслед, дожидаясь, пока последний отзвук ее нежного визга не стихнет в канализационных трубах древнего замка.
Отражение луны освещало его путь, переливаясь в глубоких, неровных канавах с дождевой водой, очерчивающих огород с тыквами. Фонарики освещали хижину лесничего, создавая приветливо светящуюся арку, которая тянулась до самой опушки, и служила границей, отделяющей тьму от света, чудовищ от людей. Памблчук плыл сквозь туман на свет фонариков, смакуя вечернюю сырость, приправленную прелым торфяным ароматом, дарящим ему ощущение дикой свободы. Беженец среди магов, он несколько неохотно толкнул дверь и пересек рубеж, возвращаясь в их мир. Он вплыл внутрь подобно легкому ветерку, и ни Хагрид, ни Гермиона в пылу спора о Северусе не заметили его появления.
- Меня все равно, Хагрид. Его мнение обо мне не волнует меня ни капли, - настаивала Гермиона. Однако ее интонации были гораздо менее убедительны, чем слова, которые она выбирала.
Полугигант методично помешивал жаркое, склонившись над очагом.
– Профессор Снейп высоко тебя ставит, Гермион. Он же присматривал за тобой и твоими друзьями все шесть лет, скажешь, нет?
Гермиона сидела на Хагридовой кровати, уставившись на каменный пол. Памблчук воспользовался возникшей в разговоре паузой, чтобы заявить о своем присутствии. Подлетев поближе, он поднялся под потолок, широко раскинул руки и спикировал на Хагрида, захватывая его в демонстративное объятие.
- ААААААААААХ! - Хагрид был так обрадован встрече, что потрясающе изобразил ликующую баньши.
- Я тоже скучал по тебе, друг. И по твоей кухне.
- Твою мать, Памблчук! – взревел Хагрид, схватившись за сердце. – Испужал меня чуть не до смерти, ах ты ж, старый прохвост!
- Ну да, спасибо. Я очень старался произвести ужасное впечатление, - он выпустил великана и повернулся к Гермионе. – Вижу, вы добрались благополучно.
- Вполне, - покрасневшее от слез лицо юной ведьмы скривилось в попытке приветливо улыбнуться. – Но я не желаю говорить об этом отвратительном типе. Иначе скажу что-нибудь непристойное. Памбл, скажи мне, только абсолютно честно. Ты назвал бы мои пальцы жирными? – потребовала она, протянув руки.
Памблчук пролетел по комнате, щелкнул пальцами в направлении кровати, призывая сиреневые тапочки, которые считал своей собственностью. Сунув ноги в пушистую обувь, он подплыл к Гермионе и опустился на кровать рядом с ней. Вытянул свои длинные руки рядом с ее, и занялся сравнением пальцев – тонких и костлявых с плотными и нежными.
- Жирными? В сравнении с моими – да, твои пальцы похожи на пухлые камберлендские сосиски. В сравнении с пальцами Хагрида – они тонкие и гибкие.
Взбодрившись, но не успокоившись, она сняла шерстяную шапку.
- А волосы? Мышастые? – спросила она, тряхнув головой. – Ладно, я согласна, что они лохматые, хотя мне больше нравится выражение «неукротимые», но «мышастые»?
- Что тебя так взволновало, Гермиона? Сегодня вечером ты слишком озабочена своей внешностью.
- Ничего, Памбл, все в порядке. Все… все в порядке, честно. Ничего не случилось, - неубедительно запротестовала она. – Просто я не знаю, я думала, Северус и я преодолели барьер, переступили порог…
- Перешли через пропасть?
- …достигли взаимопонимания вчера, перед налетом, когда тренировались в невербальных заклятиях. Он и я, я имею в виду… Я поняла его неправильно. Неверно оценила ситуацию.
Хагрид протопал по хижине, с огромной миской дымящегося жаркого в руках.
– Налет, Гермиона? Чегой-т страшновато звучит, – он подул на содержимое миски, прежде чем передать ее в протянутые руки благодарного Памблчука. Когда его признанно костлявые пальцы обернулись вокруг горячей глины, жаркое зашипело и извергло грибообразное облако пара.
Гермиона терпеливо отогнала влажный пар от лица.
– На самом деле, все было не так уж и страшно, - утешила она Хагрида. – Мне ничего не угрожало.
- Надеюсь, правда! – прорычал великан. – Спорим, профессор Снейп от тебя не отходил, скажешь, нет?
Гермиона скрестила руки на груди и пробурчала что-то утвердительное. – Сильно подозреваю - только потому, что следовал приказу.
Хагрид не услышал этого замечания – он с восторгом наблюдал за Памблчуком, залпом хлебающим соус.
– Мож соли иль перцу, Памбл?
Памблчук слизал с губ соблазнительный вкус когтей и усов.
– Серы?
- Гермиона улыбнулась: - он спрашивает, нет ли у тебя серы, Хагрид.
– Пожалуйста, пожалуйста! Хотя бы одну - две щепотки, если тебе не жалко.
[align:center][/align]
***
Помона мяла в руках фартук. – Дементор, Альбус? Произнеси уж сразу Замораживающее заклятие, и покончи со всем этим! Ты уничтожишь плоды всех моих тяжких трудов. Что будет с моей мандрагорой, с моей драгоценной почвой, с моими музыкальными нарциссами?
Они собрались в кружок, устроив совещание перед отважным набегом на неизведанные уголки оранжереи. Памблчук терпеливо парил за спиной директора, пытаясь казаться максимально безобидным. Взволнованная профессор гербологии взглянула на дементора и тут же скрыла выражение ужаса и отвращения за вышитым носовым платочком. Когда Памблчук улыбнулся и приветливо кивнул, она застонала, вскрикнула и подвинулась поближе к Северусу.
- Почему профессор Спраут так беспокоится о нарциссах? – тихо спросила Гермиона. Она почувствовала неловкость, когда к ней наклонился Северус.
- Победа над Вольдемортом для нее на втором месте после необходимости спасти растительный концерт Бетховена, - горько пробормотал он себе под нос. Бровь Гермионы изогнулась.
- Чаша лежит под розой, Помона, - стал объяснять Альбус. – Наш загадочный поэт своим посмертным посланием привел эту капанию дерзких храбрецов к дверям твоей оранжереи. Цель их героических устремлений - раз и навсегда избавить магический мир от самозваного Темного Лорда, - он сочувственно подхватил профессора Спраут под локоток. – Не можем же мы позволить царству растений встать у них на пути, не так ли?
Со звуком сигнальной трубы, возвещающей отбой, Помона громко высморкалась в свой платок.
- Я б сказал, оно зарыто где-т под розовыми кустами, - уверенно заявил Хагрид.
- Или, - возразил Северус, - может быть, под ирригационной розеткой.
- Возможно, имеется в виду, что тайник под вытравленными розами, украшающими фронтон? – тихо предложила Гермиона, указывая на декоративную стеклянную арку над дверью оранжереи.
Помона продолжала гнуть свою линию:
- Это невозможно! Просто невозможно! Вы перевернете здесь все вверх дном, уничтожите всю мою работу. Вы разорите всю оранжерею в поисках вашего, с позволения сказать, хорьхрюкса!
- Уверяю вас, дражайшая леди, я даже не дохну на ваши аспидастры.
Прошедшие суровую выучку дементоры действуют с хирургической точностью, так что для Памблчука предположение о разорении чего-либо было просто немыслимым. Он подождал, пока Гермиона переведет его успокоительное сообщение взволнованной профессорше гербологии. За последние несколько дней он привык говорить через переводчика – это давало ему ощущение собственной значительности. Увидев, что Гермиона не собирается выполнять возложенную на нее миссию, Памблчук подчеркнуто повернулся к ней с явным намерением послать своей запаздывающей представительнице полный значения пристальный взгляд.
Гермиона в этот момент была занята тем, что тоже посылала взгляды, способные растопить полярные ледники. В шапке с помпонами, натянутой на уши, засунув руки в карманы, она уставилась на Северуса так, как будто он только что оскорбил ее бабушку. Недоуменно уставившись на нее в ответ, Северус наклонил голову к плечу в молчаливом вопросе. Гермиона тряхнула головой, вызывающе сморщила нос и переключила внимание на директора.
- Никакой необходимости в перевороте не будет, поверь мне, Помона, - Альбус предложил ей руку. – Давай, возьми меня под руку. Мы с тобой пройдемся до беседки и поговорим о рассаде. Хагрид, не составишь нам кампанию?
Успокоенная профессор гербологии приняла приглашение Дамблдора с покорной улыбкой, и они вместе отошли от охотников за хоркруксами, направившись к зимнему саду. Хагрид пожал плечами и зашагал за ними, отметив красоту ледяных кристаллов, начавших формироваться на поверхности кадки с дождевой водой. Помона заплакала.
Убедившись, что они остались одни и их никто не услышит, Северус начал командовать:
- Памблчук, дожидайся инструкций. Гермиона, мы войдем в оранжерею и произнесем Призывающее заклятие. Ты готова?
- Да, сэр! – нараспев произнесла Гермиона. И тихо добавила: - Если только мои жирные пальцы смогут удержать палочку.
На этом терпение Северуса закончилось. Разозлившись, он шагнул к Гермионе.
– Что происходит? Тебя расстроило что-то в Лондоне, ты отказалась объяснить мне, в чем дело, а сейчас бросаешь в мой адрес злые намеки!
Памблчук скрестил руки на груди и наблюдал за тем, как холодное и решительное лицо Гермионы становится сердитым.
– Что происходит, профессор? Что заставило меня разозлиться настолько, что я готова проклясть вас всеми возможными способами? Ваши едкие комментарии, перечисляющие мои многочисленные недостатки, столь красноречиво описанные в вашем чертовом дневнике!
Задохнувшись, Северус шагнул назад.
- Невозможно.
Гермиона заметно взволновалась.
– Мне показали ваш дневник. Доброжелатель подумал… ладно, неважно, кто что подумал. Я была не права, что прочитала его. Да, это было глупо. Да, я ужасно обижена. Нет, больше я так не поступлю, и…
- Гермиона… - попытался прервать ее Северус.
- Это было наглое вмешательство в ваши личные дела, я прошу за это прощения, но я оскорблена, и злюсь…
- Гермиона…
- Мне казалось, я нравлюсь вам, как личность, я имею в виду... я позволила себе надеяться... но я все поняла неправильно. Я для вас - бельмо на глазу. С мышастыми волосами, жирными пальцами...
- Ты ангел, - прошептал Снейп.
- ...чертовка, - слово замерло у нее на губах. Гермиона остолбенела. Открыла рот, чтобы что-то ответить, и тут же его захлопнула. Сердитая краснота ее щек сменилась нежно розовым цветом, а взгляд снова остановился на выразительно серьезном лице Северуса.
Памблчуку довелось видеть не так уж много ангелов – Азкабанские парни вращались в других кругах. Он сильно сомневался, что они были схожи с девушкой, умеющей произносить такие гневные тирады. Вряд ли они носили вязаные шапки, и он подозревал, что они никогда не размахивали палочками так угрожающе как Гермиона.
- Призови хоркрукс, - ласково попросил Северус, снова способный контролировать ситуацию. – В первую очередь, мы должны выполнить нашу миссию. До тех пор, но только до тех пор, объяснения подождут. – Он взял Гермиону за руку и подвел к двери в оранжерею. Памблчук, как и было приказано, держался сзади, развлекаясь взлетами и падениями, демонстрирующими его выдающиеся летные способности. Это заставляло его мантию вздыматься волнами, соответствующими его призрачному рангу, и спасало от скучного ожидания.
Гермиона посмотрела в глаза Северуса. Он положил руку ей на плечо, и ободряюще сжал его. Вынул палочку и протянул ее параллельно Гермиониной.
- Вместе, - мягко сказал он.
- Невербально? – так же ласково спросила она.
Памблчук ждал с интересом. Снейп согласно кивнул. Гермиона кивнула в ответ, показывая, что готова. Их взгляды встретились, и магический мир вокруг них на мгновение замер. Потом они целеустремленно и решительно повернулись к оранжерее. Северус взмахнул палочкой, что-то тут же громыхнуло и полыхнуло. Стеклянная дверь влетела внутрь с такой силой, что большой разделочный стол в центре оранжереи опрокинулся.
Северус прошел внутрь, подметая мантией пол. Вытянул руку, преграждая путь Гермионе и удерживая ее поблизости от себя, но в безопасности. Они продвинулись фута на три, и заняли оборонительную позицию – спиной к спине. Памблчук с восторгом наблюдал, как они без колебаний, умело и с изяществом, продемонстрированным еще во время их дуэльной сессии, многократно произносили Призывающее заклятие, направляя его во все уголки оранжереи.
Памблчук был не уверен, случилось ли это из-за возбуждения погоней или от желания поскорей получить вожделенный десерт. Что бы ни заставило скрутиться его желудок, оно произвело сильный, почти сокрушительный эффект. У первой отрыжки был вкус когтей, у второй – желчи. Колики не прекратились, и желудок сжался в комок. Будучи не в состоянии контролировать спазмы кишечника, Памблчук согнулся от боли. Внезапно, содрогнувшись всем телом и со звуком похожим на треск рвущейся мантии, он мощно пукнул, испустив газы, воняющие порохом.
Отброшенный силой собственного метеоризма, легкий как перышко дементор, пролетел к оранжерее как летучая мышь на роликовых коньках. Не в силах остановить центробежное вращение, он содрогнулся, когда его нога разбила не одну, а сразу три стеклянные панели. Еще одну он разбил подбородком, а молотящие по воздуху руки сбили флюгер. Хрупкие пальцы оставили борозды на крыше, когда он тщетно попытался остановиться. Он услышал визг Гермионы, крик Северуса, и звон разбивающихся повсюду стекол. Аккомпанементом к творящемуся хаосу, откуда-то снизу донеслись начальные такты девятой симфонии Бетховена, в самом, пожалуй, худшем, из тех, что ему доводилось слышать, исполнении.
Еще раз со взрывом испустив газы, он заскакал в одном ритме с музыкой, имитируя задом раскатистый гром литавр. Потом рухнул на покатую стеклянную крышу с такой силой, что литые железные балки с треском прогнулись, и крыша сдалась, не выдержав артиллерийской атаки.
Наконец остановившись, Памблчук с опаской открыл один глаз, потом другой. Огляделся и издал полный раскаянья стон, при виде разрушенной им лучшей школьной оранжереи, превратившейся в груду битого стекла и скрученного металла. Осторожно, очень осторожно потянулся к одной из уцелевших балок, чтобы, уцепившись за нее, принять вертикальное положение.
- Чуки!
Он взглянул вверх, мельком увидев летящую к нему Миртл, лицо которой от страха стало даже бледней чем обычно. Отвлекшись, он промахнулся мимо балки и схватился за острый как бритва осколок стекла.
- Памблчук, осторожно! – закричала Гермиона. Ее призыв послужил хотя бы тому, что обнаружил ее местоположение – на лужайке и вдали от ненадежных развалин.
Он отчаянно попытался вскарабкаться на опасно наклоненную крышу, но ногам было не за что зацепиться на гладком стекле. Фиолетовая кровь блестящими струйками лилась из глубокой раны в ладони, стекала к локтю и капала на крышу оранжереи, делая и без того скользкий путь к свободе непреодолимым.
Сквозь непрекращающийся стук в ушах и зловещий скрежет металлической конструкции, Памблчук слышал выкрикиваемые Северусом инструкции. Зазубренное стекло безжалостно врезалось в его разлагающуюся плоть и, подобно тонкому льду, ломалось под его весом. Он заскользил вниз, сначала медленно, потом, набрав скорость, съехал с остатков крыши, ударился пахом о край водосточной трубы, перевернулся вверх тормашками, потерял равновесие и рухнул на землю, приземлившись на груду битого стекла и железных прутьев.
Последним, что он запомнил, были заключительные аккорды «Оды к радости» и острый аромат увядающих нарциссов. Потом он отлетел в мир иной.
Прим. переводчика:
* Печальным реял я туманом… - первая строка известного стихотворения Уильяма Вордсворта «Нарциссы» в переводе И. Лихачева.
** Черная вдова – паук каракурт - самый ядовитый паук на нашей планете.
Отправлено: 06.10.08 20:44. Заголовок: КП Спасибо, очень п..
КП Спасибо, очень приятный отзыв. Речь Хагрида - это было отдельное испытание . Поначалу я с ней сильно мучалась, но потом как-то втянулась и пошло веселей .
Отправлено: 08.10.08 01:20. Заголовок: Глава 12 – Ангелы Л..
Глава 12 – Ангелы
Легкость – я легче воздуха. Я – ветошь, несущаяся по воле ветра. Я невесом. Я – мотылек. Я – прозрачный призрак, плывущий в пустом пространстве. Сосредоточьтесь на полете – посмотрите, я парю.
[align:center][/align]
Он парил. Плавно поднял сухую руку к виску и попытался массажем прогнать головную боль. Его глаза были плотно закрыты, так что он не знал, где находится, чувствовал только, что летит, и в этом не было ничего необычного, так что он не обращал на это внимания, просто наслаждаясь поразительным ощущением невесомого полета.
- Чуки, пойдем со мной, - проворковала она, прикасаясь к его руке и направляя вверх, ладонью, такой холодной и влажной, что под ногтями вполне могли бы расти водоросли. Он застонал, представив себе это зрелище – при мысли о столь скользкой эротике в нем снова пробудилась страсть. Она ласково нашептывала инструкции ему на ухо: – Прямо к свету. Продолжай двигаться прямо к свету.
Он вздрогнул и распахнул глаза, когда они поднялись выше самой высокой башни замка Хогвартс. Черные грозовые тучи заклубились, образуя воронку похожую на ворота, ведущие сквозь штормовое небо к кругу божественного света – такого манящего. Памблчук достаточно знал о загробной жизни, чтобы понять, что это - дорога мертвых. Он бешено закрутился в воздухе, пытаясь развернуться и вернуться обратно к разрушенной оранжерее, где среди обломков лежало его безвольное тело, похожее на смятый мешок для мусора. Гермиона была рядом и рыдала над ним, и Северус склонился к нему, сочувственно положив руку на плечо девушки.
Ему никак не удавалось повернуть вспять, отвертеться от восхождения на Небеса. Он болтался в воздухе, хлопая руками, как взбесившийся птенец, и отчаянно пытался изменить направление. Бесполезно.
- Брось, Чуки. Не надо сражаться, - умоляюще сказала Миртл, снова разворачивая его лицом к яркому сиянию Небес. – Это будет так чудесно. Ты и я, вместе, в вечном блаженстве, на нашем собственном маленьком облачке… - она вздохнула так тоскливо и драматично, что случись ей пробоваться в Королевском Шекспировском театре, она мгновенно получила бы роль трагической Офелии.
- Но… - он не договорил, ахнув от ужаса. Их засосало в водоворот света и заболтало в широком туннеле из отвратительных конфетно-розово-полосатых вращающихся стен и вышвырнуло, довольно грубо, на другую сторону – прямо в кольцо грибов, непонятно как выросших в щелях булыжной мостовой. Удар был сильным – тело болело.
Кривые ногти его ног заскребли по разнокалиберным булыжникам. Несмотря на боль, он заставил себя подняться и попытался сфокусировать зрение на панораме старой викторианской улицы, на которую они приземлились. Слева не было ничего, кроме бесконечной булыжной дороги, пустой, ровной и безукоризненно чистой. Справа было то же самое. Небо над ними было индигово-синим, безоблачным – отвратительно идеальным.
Миртл первой поднялась на ноги, и глаза Памблчука расширились от ужаса. Вместо своего обычного легкого и бесплотного, как вывешенная сушиться новая занавеска, тела, Миртл обрела вполне материальную фигуру. Расцвеченное красными прыщами бледно-розовое лицо украшали унылые очки в черепаховой оправе. Длинные хвостики сухих мышастых волос, бессильно свисающие на спину, казались тусклыми и растрепанными в ярком солнечном свете. Словом, она по-прежнему была красивой, несмотря на отсутствие прозрачности.
– Мы сделали это! – возбужденно закричала она. – Наконец-то я здесь! Чуки, мы действительно, действительно здесь!
- Здесь – это, собственно, где? – сдержанно пробормотал Памблчук, прижав к груди ноющие колени и пытаясь взлететь. Оказалось, что преодолеть силу притяжения он больше не может – подняться в воздух ему так и не удалось. Он пошатнулся, когда кривые, костлявые пальцы его ног снова коснулись булыжников. Стоять на ногах и ходить – ему уже очень давно не приходилось этого делать.
Его подруга вздохнула.
– Это дорога на Небеса. Ты отлетел в лучший мир, Чуки, а я проскользнула сквозь твой портал. Свой я упустила – была слишком озабочена местью этой противной Оливии Хорнби и не полетела на свет. Но сейчас мы здесь. Я в восхищении! Мы вместе навечно. Только подумай, какие нас ждут развлечения!
Памблчук застонал от этой отвратительной мысли. Он не был восхищен и не желал ни секунды развлечений, не говоря уже о вечности, до краев заполненной ими. Потупившись, он смотрел как Миртл, напевая веселую мелодию, поскакала от него прочь по вымощенной булыжником улице, ведущей в никуда. Он решил, что его девушка нравилась ему гораздо больше, когда плакала. Это место было ему не по вкусу. Оно было слишком ярким и чистым, пахло цветами, и заставляло его возлюбленную вести себя странно. Быстро подавив предательский порыв возликовать, он поковылял вслед за Миртл, ворча, что сомневается в том, что в раю найдутся пепельницы.
Внезапный хлоп заставил Памблчука подпрыгнуть, а Миртл взвизгнуть. Рядом с бесконечной дорогой возникла рыночная палатка, ломящаяся от небесных товаров и предметов первой необходимости для попавших в рай. Привязанная к концу длинной плетенной джутовой веревки ангорская коза взбрыкивала, пытаясь добраться до лавровых венков, подвешенных аккурат за пределами ее досягаемости. Крашенная вывеска, гордо возвещавшая: «РАИЛОВА ЛАВКА – 1000 мелочей из Месопотамии», была частично закрыта полудюжиной белых тог, колеблющихся на теплом, напоенном ароматами цветов ветерке. За прилавком, забитым загробным снаряжением настолько, что Памблчук с трудом мог что-либо разглядеть, суетился карлик, одетый в лоснящуюся кожаную мантию, с лицом, полускрытым большим капюшоном.
Миртл радостно подбежала к лавке и заахала при виде изобилия бесполезного мусора, особенно восхитившись парой самоклеящихся ангельских крыльев. Ее бледно-розовые пальцы пробежались по белым перьям.
- С добрым утром! – поприветствовал их хозяин лавки, протянув руки в широком объятии. У него был глубокий, гортанный голос и сильный, вкрадчивый арабский акцент. – Добро пожаловать, друзья, на дорогу к… - он сделал паузу и бросил быстрый взгляд на улицу, словно пытаясь сориентироваться, - …спасению. Вы должны простить мое краткое замешательство – у меня есть торговая точка и на дороге к погибели. – Он пожал плечами. - Что я могу сделать? Я путаюсь, не зная, где я сейчас, и где буду через секунду.
Памблчук прекрасно понимал чувства лавочника. Карлик повернул голову, уставился на Памблчука, и подозрительно сузил глаза.
– Вы уверены, что впервые попали в загробный мир? Ах, ну конечно, да! Вы должны внимательно ознакомиться с моими эксклюзивными товарами – лучшими в вечной жизни. Впрочем, сказать честно, это единственное, что есть на продажу в вечности – у меня нет конкурентов! – Он рассмеялся рокочущим безудержным смехом, взмахом полной, унизанной золотыми кольцами руки указал на прилавок и лучезарно улыбнулся им во все свое перепачканное круглое лицо.
- Арфу? – осведомился он, пощипывая струны небольшого инструмента, висящего в окружении пятидесяти точно таких же. – Один в один как у самого Гавриила, или это был Метатрон*? Неважно – играют они одинаково.
Миртл рванулась вперед и схватила арфу. В ее больших расширенных зрачках горела алчность. Засунув ее под подбородок, она ласково погладила струны. Подкрутила колки и, отчаянно фальшивя, забренчала и запела «Зеленые рукава»**. Памблчук молча смотрел на лавочника, не впечатленный его предприимчивостью.
Карлик невозмутимо наклонился к дерюжной занавеске, драпировавшей края прилавка, вытащил сияющую косу в подарочной обертке, перевязанную изумрудной лентой, и медленно, искушающе протянул ее Памблчуку. – Возможно, друг мой, - произнес он своим вкрадчивым голосом, - ты предпочтешь что-то во вкусе Вельзевула?
Он действительно был искусным торговцем, точно знающим, чего желают его клиенты - в этом не было никаких сомнений. Памблчук затрепетал, его истлевшая рука независимо от него потянулась к сверкающей косе и была уже в нескольких дюймах от полированной эбеновой ручки, когда дементор отдернул ее назад.
– Я не принадлежу Небесам – настойчиво заявил он. – Я никак не могу умереть сегодня. У меня есть друзья, нуждающиеся в моей немедленной помощи. Скажи мне, лавочник, как я могу вернуться?
- Отчего ты умер? – прервал его карлик, изучая Памблчука от капюшона до края мантии.
- Обширные разрывы и взорвавшийся зад, - объяснила Миртл, поскольку Памблчук от ответа воздержался. Она продолжала рассеянно терзать арфу.
- Разрывы – вещь весьма и весьма непростая, - заметил лавочник, поджав губы и тряхнув головой. – Однажды я видел мужчину, которого разорвало надвое. Его правая сторона прибыла сюда через двадцать минут – неплохая скорость, с учетом того, что большая часть воздушных трасс была в тот день закрыта. К его сожалению, его вторая половина прибыла только в следующую пятницу. Он просидел здесь, прямо вон там, в канаве, девять долгих дней. Из его глаза лились слезы, и он все время стенал, что никогда больше не почувствует себя целым. Было совсем не смешно, когда этот глупый сын писаря пытался скрестить ноги и терял равновесие.
Памблчук начал терять терпение.
– Ты должен сказать, как мне вернуться назад. У меня есть друзья, дорогие друзья, и я нужен им позарез. Северус пропадет без моего руководства, и Гермиона, ну да, я полагаю…
- А, я слышу отказ? – лавочник вздохнул и покачал головой. – Ты отказываешься, мой разорванный друг. Где-то здесь у меня была брошюрка… Он отвернулся и стал рыться в стоящем на деревянном табурете обшарпанном кожаном портфеле, выбрасывая пергаменты и глянцевую рекламу. – Вот оно! – воскликнул он, вытащив сложенный втрое иллюстрированный буклет «Как принять жизнь после смерти – узнай об этом больше сейчас, когда тебя больше нет». Протянул буклет Памблчуку. – Здесь информация, которую никто не сообщит тебе там, - он быстро оглянулся через плечо. Постучал пальцем по кончику носа и сказал: - Они называют это запрещенной излишней информацией, чинуши! Им не нравится пропаганда.
Он протянул пухлую ладонь:
- С тебя два шекеля.
Памблчук взглянул на брошюрку, потом снова на лавочника.
– Они не пускают тебя туда, верно? В рай, я имею в виду. Я чувствую твою обиду.
Карлик смутился, стал сгребать свои вещи обратно и с усилием запихивать их обратно в портфель.
– Я сам решил уйти оттуда, - пробурчал он себе под нос.
[align:center][/align]
В это мгновение раздалось пение небесного хорала, и в нескольких футах от лавки возникли огромные золотые ворота. Ярчайший мистический свет лился из божественного портала и Памблчук вынужден был прикрыть ладонью глаза.
- Убирайся отсюда! – устрашающе загремел командный божественный голос. – Забирай свои побрякушки и никудышнее тряпье. Чистилище – не место для торга, Азраил!
Памблчук затрясся от страха. По щелчку его пальцев тоги слетели с вывески, открыв полное, не прикрытое название торговой марки – «АЗРАИЛОВА ЛАВКА». За всю его бесконечную скорбную жизнь Памблчука смогли по-настоящему испугать всего две вещи. Одной из них был мстительный падший ангел Азраил, другой – ванна, полная ароматической пены. Схватив Миртл за непривычно плотное запястье, он потянул ее за собой, и они бросились бежать со всех своих костляво-хрупких и нежно-розовых ног. Памблчукова мантия развевалась за его спиной, а вслед неслись крики лавочника:
– Может быть, мы встретимся снова, вы и я, на другой дороге? Они убегали все дальше и дальше, как можно дальше от райских врат.
Миртл, хвостики которой летели за ней как уши настырного кокер-спаниеля, учуявшего добычу, обошла Памлчука на три корпуса. Ее волновала не скорость их побега, а исключительно его цель. Ее крик: «Где мы?..» сменился испуганным визгом, когда Памблчук втащил ее в магическое кольцо грибов, и яркие огни рая стали вращаться.
- Сегодня неподходящий день для смерти, - провозгласил он, бросив Миртл на землю, и накрыв ее сопротивляющееся тело своим. Она упорно пыталась выкарабкаться из грибной гирлянды. – Мы не завершили миссию. Мы должны избавить мир от чудовищной угрозы, исходящей от разделенной темной души. И, что еще важнее, Гермиона и Северус никогда не признаются в своей очевидной любви друг к другу без нашей помощи.
Булыжная мостовая вздрогнула и разверзлась, всосав парочку обратно в божественный водоворот и выбросив прямо над территорией Хогвартса. Дружно кувыркаясь, они полетели по холодному ночному воздуху. Тело Миртл поблекло, стало прозрачным и снова приобрело ту невесомость, которая вызывала у Памблчука ассоциацию с изготовленными лучшим кондитером слоеными пирожными. Их падение сопровождал свист ветра, заглушивший протестующие вопли Миртл, задравший мантию Памблчука выше его талии и раздувший ее за спиной на манер парашюта. Памблчук оказался нагим – этого зрелища было довольно, чтобы молоко скисло, а кентавры испуганно разбежались – если бы только смогли его увидеть. Однако привидения были практически невидимы, особенно на такой не позволяющей сфокусировать зрение скорости, на которой они спикировали к оранжерее.
С глухим стуком он обрушился обратно в свое тело и в порядке эксперимента провел по влажному компосту кончиками пальцев. Повернувшись набок, он попробовал сесть, но голова отозвалась жуткой болью, а оранжерея (вернее то, что от нее осталось) завертелась перед глазами. Горло пересохло, и он закашлялся, пытаясь его прочистить. Лунный свет отражался в битых стеклах, раздражая глаза, заставляя опустить голову. Он слизнул комочки небесной почвы, прилипшие к его капюшону.
- Ненавижу тебя, Памблчук! – завопила Миртл откуда-то сверху. – Как же я тебя ненавижу! С нами все кончено! Ты вытащил меня из рая, отобрал мою собственную арфу и выбил мое пушистое белое облачко у меня из-под ног. Там БЫЛО облако с моим именем, и НЕ СМЕЙ сомневаться в этом, Памблчук! А ты будешь гореть в аду целую вечность, тебя ждут страдания и отчаянье. И знаешь что? Ты ЗАСЛУЖИЛ это, ты жалкий призрак – заслужил это!
Памблчук криво улыбнулся. Втайне, он был доволен, что Миртл снова вернулась к стонам, перестав быть утомительно оптимистичной, окрыленной юной леди, в которую она превратилась на дороге к спасению. Теперь все вернулось на свои места… кроме разрушенной оранжереи профессора Спраут.
Сплюнув, все еще пытаясь избавиться от ощущения кактуса, застрявшего в горле, Памбл заставил себя поднять голову и посмотрел на свою девушку, расположившуюся на одной из уцелевших балок. Он снова закашлялся, когда облако закрыло луну и призрачная, слабо светящаяся фигура Миртл, погасла.
- Арктическая сирена, полярная принцесса… Я заслужил это, - сказал он ей, приняв соблазнительную позу, лёжа среди мертвых нарциссов. Миртл скрестила руки на груди и отвергла его заигрывания, отвернувшись и уставившись на замок.
Когда маленькая теплая рука дотронулась до его ключицы, он вздрогнул.
– Он жив! – закричала Гермиона, пытаясь схватить его за плечи и приподнять. – Северус! Он жив!
Профессор был всего в двух шагах от девушки. Он быстро перевел взгляд с Гермионы на дементора, все еще возлежащего на ложе из цветов, все в той же соблазнительной позе.
– О, радостный день, - ехидно прокомментировал Снейп. – Осанна, он воскрес.
Памблчук уселся и потер шею.
– Я тоже рад тебя видеть, Северус… и тебя, Гермиона. Я не мог вас покинуть.
Гермиона перевела это сообщение. Северус и Памблчук позволили ей это, понимающе переглянувшись, пока девушка говорила. Ее голос выдавал облегчение и душевное волнение.
Он снова прокашлялся, на этот раз сильнее, и Гермиона присела и постучала его по спине.
– Ну, ну, Памблчук, ты пережил ужасное приключение, - к его удивлению, она погладила его лоб противными, теплыми, розовыми пальцами. – Мы не нашли хоркрукс и профессор Спраут вне себя. Директору пришлось дать ей успокоительное. Я… мы зашли в тупик.
Памблчук снова кашлянул. Всегда джентльмен, он прикрыл рот ладонью, как раз в тот момент, когда из его горла вылетел сложенный кусочек пергамента. Гермиона умолкла, взглянула на пергамент, потом на приблизившегося Снейпа. Памблчук открыто протянул смертным свою высохшую руку. Гермиона дрогнула и отошла. Северус отвернул полу мантии и вытащил палочку. Уверенно направил ее на пергамент и командным тоном произнес:
– Открой свои секреты!
Миртл подлетела поближе, забыв про капризы в свете загадочного послания, каким-то образом во время их приключения попавшего в глотку Памблчука. Они с Гермионой подались вперед и увидели, что пергамент развернулся, и четыре ровных рукописных строчки засверкали зеленым.
Мистер Р.А.Б., вот вам куплет - вы действительно поэт: В гербологии нашелся интереснейший предмет. Я, как следует подумав, положу куплет назад. Обернув красиво чашу, подарю подружке клад. Л. Лавгуд
- Лавгуд? – воскликнули одинаково ошеломленные Миртл, Северус и Гермиона.
Северус дернулся, бросив взгляд на Миртл.
– А ты что здесь делаешь?
С неожиданным лукавством Гермиона ответила вместо приведения:
- Ее туалет связан с ирригационной системой. Я подозреваю, она услышала шум и явилась выяснить, что происходит.
- Шум, да, – согласилась Миртл, быстро закивав головой и глядя овечьим взглядом на грозного профессора.
Северус согласился с их версией, и решительно вернулся к основному вопросу.
– Похоже, Лавгуд наткнулся на чашу Хельги Хаффлпафф и одарил ею ничего не подозревающую юную леди.
- Подождите, - перебила Гермиона, тряхнув головой так, будто пыталась прогнать непрошенную картинку, возникшую в ее воображении. – Какой Лавгуд? Чаша была у Луны? Она подарила ее девушке?
- Нет, не у Луны, - проницательно поправила Миртл. – Это, наверное, был ее отец, Лоренц. Он встречался с мамой Луны на шестом и седьмом курсе. Время от времени заходил ко мне и рассказывал что-то о морщерогих кизляках и о своей девушке – маме Луны – с одинаковым воодушевлением. Как этот парень попал в Равенкло, для меня загадка!
Гермиона вскочила, забыв, что поддерживает Памблчука. Тот свалился на кучу компоста во второй раз за вечер.
– Но… Мама Луны погибла… экспериментируя… ох!
Взгляд Северуса стал серьезным.
– Экспериментировала с подарком, полученным много лет назад? С чашей Хаффлпафф? Слишком много совпадений, чтобы считать их случайными. Как неудачно, – он развернулся, взметнув пыль полами зимней мантии. – Пошли, - позвал он через плечо. – Мы должны попасть в Оттери Сент-Кэчпол как можно скорее. Памблчук, ты можешь лететь?
- Не лучше, чем мошка, попавшая в снежный буран, начальник, - простонал он, по-прежнему распростертый среди увядших цветов. – Я целиком и полностью вымотан. Мы застряли здесь до тех пор, пока я не восстановлюсь.
- Мы не можем терять столько времени, сэр. Может быть можно вызвать поезд? – спросила Гермиона. – Или «Ночного рыцаря»?
- Сейчас почти полночь, канун Рождества, - напомнил Северус, снова повернувшись, чтобы увидеть Гермиону. – Этот бесполезный оборванец не может ни пользоваться каминной сетью, ни аппарировать. – Он посмотрел на Памблчука. – Кажется, мы и в самом деле застряли… разве что привязать этого несчастного к метле и отправить на юг.
Гермиона промолчала, размышляя о чем-то. Потом на ее задумчивом лице расцвела усмешка, сменившаяся широкой улыбкой.
– Сэр? – спросила она заговорщицким тоном. – Возможно ли, что вы умеете водить мотоцикл?
Северус фыркнул. – Не думаю, что моя растраченная молодость…
- Нет, сэр! – настойчиво сказала Гермиона, быстро шагнув вперед и сметя при этом Миртл. – Мне действительно нужно знать, сможете ли вы вести, вернее, пилотировать мотоцикл.
Соображал Северус быстро.
– Пилотировать? Я уверен, что знаю только один мотоцикл, который можно пилотировать, и он принадлежал Блэку, - последнее слово он произнес так, как будто съел кожуру лимона. Он снова отвернулся ото всех и стал пробираться через развалины оранжереи, словно пытаясь от чего-то уйти. Памблчук не совсем понял, что произошло, но был очень рад, что перестал быть объектом бессмысленных и грубых шуток. У каждого есть собственная гордость, даже если этот каждый по уши в компосте.
- Он здесь, - крикнула вслед ему Гермиона. – Мотоцикл Сириуса стоит в сарае Хагрида. Мы сможем быть у Луны к утру. И все закончится… - она сделала шаг в его сторону. – Вы будете свободны.
Северус остановился, опустил голову и, казалось, попытался в чем-то себя убедить. Вернулся обратно, резко отодвинул девушек, и наклонился, поднимая Памблчука на руки.
– Скажи кому-то, что я нес тебя на руках, - предупредил он, шагая к хижине Хагрида, с прижатым к груди дементором, - и я завяжу тебя морским узлом и использую как половую тряпку. А потом оттащу в самое глубокое и темное подземелье. Запру на замок, прикую за ноги головой вниз и вытяну всякую надежду на избавление из твоих паршивых костей.
- Ты шутишь! – ответил Памблчук, прильнув к плечу Северуса. – Ты действительно сделаешь это?
Северус промолчал.
На пару шагов сзади, но в пределах слышимости, за ними следовали Миртл и Гермиона.
– Еще одна поездка? – спросила Миртл, не очень разобравшаяся в происходящем.
- Да, правильно, - дружелюбно ответила Гермиона. – Похоже, мы проведем Рождество у Луны Лавгуд. У нее дома есть нечто, что поправит здоровье Памблчука, и подвинет нас еще на шаг ближе к цели.
Гермиона умолкла, когда Миртл, восторженно взвизгнув, бросилась догонять Снейпа. Памблчук выглянул из-за плеча Северуса и увидел Гермиону, рассматривающую яркие огни северного сияния.
– Значит, будет праздник и на улице равенкловцев, - тихо прошептала она.
Прим. переводчика:
* Метатрон - верховный ангел смерти, которому Бог ежедневно дает указания относительно того, какие души забрать в этот день.
** «Зеленые рукава» – Баллада "Greensleeves" – одно из самых знаменитых и популярных произведений английского фольклора, относящееся примерно к началу 16-го века.
Отправлено: 09.10.08 21:50. Заголовок: xelen :sm47: На са..
xelen На самом деле переведено уже гораздо больше чем выложено, просто я стараюсь выкладывать более-менее равномерно, чтобы потом не было большой паузы. Надеюсь, до окончания феста добью последнюю главу :-).
Отправлено: 09.10.08 23:19. Заголовок: Глава 13 – Бароны пр..
Глава 13 – Бароны пригородов*
[align:center][/align]
Старый мотоцикл не заводился довольно долго. Северус предпринял несколько бесплодных попыток запустить двигатель, но, в конце концов, вытащил палочку и резко произнёс короткое заклинание. Фары вспыхнули, осветили, подобно прожекторам, территорию Хогвартса, и, умолкший было мотор Триумфа**, зарычал, возвращаясь к жизни и наполняя легкие Памблчука удушающим черным дымом и жгучим угарным газом. Призрак облизнулся и присосался к выхлопной трубе так, как будто это был леденец. Миртл рыгнула.
Снейп оседлал старинный мотоцикл и газанул. Памблчук алчно, со смаком вдыхал токсичные частицы свинца, до тех пор ему не стало слишком жарко. Только тогда он оторвался от выхлопной трубы и выдохнул копоть, как дым от гаванской сигары. Миртл обвила холодными руками его талию и сдавила легкие, что заставило его извергнуть цепочку колец ядовитого дыма.
- Отвратительно! – проворчала Гермиона и поспешила к мотоциклу, на ходу доставая из кармана мантии пресловутую шапку, натягивая ее на голову, и пряча под нею пышные кудри. Северус обернулся, и понимающе наблюдал за ее движениями, вытянув руку, чтобы помочь ей взобраться на мотоцикл. Ей предстояло ехать на заднем сиденье, прямо за его спиной.
Гермиона опустила голову и вспыхнула. Пробурчала что-то себе под нос.
- Поторопитесь, мисс Грейнджер, не тратьте время зря, - натянуто сказал ей Снейп. – Нам предстоит долгая дорога, и лучше бы проехать как можно больше при полной луне.
Гермиона пискнула нечто невразумительное, отбросила полы мантии и вскарабкалась на кожаное сиденье Триумфа, отодвинувшись как можно дальше назад. Ее крепкая попка придавила ладони Памблчука, занявшего свое место на багажнике. Когда костяшки его пальцев хрустнули под ее весом, он вздрогнул.
- Тебе придется подвинуться поближе ко мне – для равновесия, - сообщил ей Северус, не способный отвести взгляд от обтянутых джинсами бедер и паха Гермионы. – В районе Галашилса будет резкий поворот, и мне бы не хотелось, чтобы ты слетела с мотоцикла.
Памблчук заметил, что кадык на горле его друга дернулся, и что сам Снейп вспотел, несмотря на зимнюю стужу.
Гермиона снова пробормотала что-то невнятное и подвинулась вперед так, что ее бедра прижались к Северусовым, а руки обвились вокруг его талии. Двигатель мотоцикла стучал, работая вхолостую, но они не двигались с места – казалось, Снейп позабыл о срочности их миссии.
Миртл захихикала.
Снейп кашлянул и постучал по высотомеру.
– Приборы - проверены, - авторитетно, с нажимом, произнес он. Вздернул мотоцикл на попа, отпихнув стойку каблуком ботинка. – Наземное оборудование – проверено.
Гермиона посмотрела вниз и подтянула стойку повыше, до упора.
– Проверено.
Северус повернул переключатель на руле, и фары включились на дальний свет.
– Огни для предотвращения воздушных столкновений – включены.
Гермиона взглянула на залитый светом лес. – Проверено.
- Сигареты погашены? – Северус через плечо оглядел Памблчука, все еще выдыхающего ядовитые газы.
- Проверено.
- Дементор упакован и пристегнут? – спросил Северус.
Гермиона улыбнулась Памблчуку, который понял намек и вцепился в поручни обеими руками.
– Проверено! – крикнула она, глядя на Миртл, покрепче ухватившуюся за Памблчукову талию. – Пассажиры пристегнуты, сэр.
Несколько неуверенно поначалу, Снейп включил первую передачу и тронулся с места. Миртл вцепилась в Памблчука еще крепче и завопила, когда ее поволокло по покрытой инеем траве. Гермиона прижала голову к спине своего профессора, а Памблчук в последний раз вдохнул ядовитые выхлопные газы. Северус энергично газанул, отпустил сцепление, и мотоцикл с ревом понесся в сторону розовых кустов.
Кампания на заднем сиденье завизжала, когда колючие стебли роз хлестнули их по лодыжкам, и мотоцикл взлетел, оставив холодную землю далеко внизу. Будучи не в состоянии подняться выше лесного массива, старый Триумф затарахтел и рванул между верхушек деревьев, ветки которых едва не сорвали с Памблчука мантию и капюшон. Дементор никак не мог убрать руки с поручней, но зато у него неплохо получалось избавляться от большинства веток – вовремя встряхнувшись. Тем не менее, к его большому огорчению, одна особо упорная веточка не желала двигаться с места и торчала на его капюшоне как оленьи рога.
Гермиона обернулась, взглянула на ветку и громко расхохоталась. – Это же Рудольф!*** - воскликнула она, и снова спрятала лицо в мантии Северуса, укрываясь от сырости накрывшего их низкого облака. Ее плечи продолжали подрагивать от неудержимого смеха.
Памблчук яростно потряс головой, но ветка держалась крепко. Он ничего не мог поделать, только бросить сердитый взгляд, сначала на ветку, потом на Гермиону, веселящуюся на его счет.
- Мы уже почти доехали? – крикнула Миртл, когда они оставили позади огни замка Хогвартс и устремились в лунную ночь
Гермиона снова рассмеялась, и ее руки соскользнули чуть ниже, на Северусовы колени. Мотоцикл рванулся вперед с внезапным ускорением.
Прошел час или немного больше, и суровые Шотландские горы остались далеко позади. Пронизывающий северо-западный ветер гнал мотоцикл к югу, продувал тонкую, рваную мантию Памблчука, приятно пощипывая кожу, и кололся, как брошенная за шиворот горсть ледышек. Миртл пристала к его талии как банный лист, и он, закрыв глаза в кратком экстазе, вдохнул выхлоп старого двухтактного двигателя. Легкие наполнились невероятно вкусным свинецсодержащим ядовитым газом – он обрел свой рай. Сидящая впереди него Гермиона по-прежнему обвивала Снейпа руками и ногами. Болтающийся на багажнике Памблчук со своего места отлично видел застывшее белое лицо Гермионы и редкую довольную улыбку, украсившую посиневшие губы девушки. Памблчук отметил, что низкие температуры и ледяной пронзительный ветер придали ей значительно более здоровый вид.
В тот момент, когда он снова тайком засунул язык в выхлопную трубу и стал облизывать край выпускного коллектора, двигатель мотоцикла кашлянул и заглох. Перепугавшись, что каким-то образом сломал мотоцикл, Памблчук втянул длинный черный язык обратно в рот, быстро сжал губы и принял невинный вид.
Мотоцикл взвыл, внезапно и быстро потеряв высоту. Снижение шло с пугающей скоростью. Снейп сражался с рулем и пытался дотянуться ногой до стартера. Гермиона сначала завопила от ужаса, но быстро пришла в себя, вытащила палочку и окликнула Северуса. Памблчук не услышал ее слов. Ветер влетал в одно его ухо и вылетал в другое (не встречая по пути особых препятствий), и мотоцикл продолжал выть и стонать, когда они падали с неба, все ближе и ближе к ярким огням маггловского города. Снейп выкрикнул указания Гермионе, и она произнесла какое-то заклинание. Луч зеленого света вырвался из палочки и коснулся двигателя – ничего не произошло.
Северус снова крикнул что-то, в голосе прозвучала паника. Миртл заорала:
– Мы умрем все вместе! Как романтично! Я возьму одну арфу себе и одну Гермионе! – заглушив слова Северуса. Памблчук убедился, что смертные влипли в неприятности, и, по тому, как неистово Гермиона накладывала заклятья на мотоцикл, понял, что влипли они по самые уши. Он изо всех сил вцепился в багажник, отчаянно пытаясь спасти друзей. Памбл кряхтел и стонал от напряжения, героически пытаясь удержать мотоцикл, но, в конце концов, когда они миновали широкий водоем и понеслись к высокому, заросшему травой валу, сдался.
Оба призрака застыли от ужаса, глядя, как их друзья беспомощно кувыркаются с неба. Снейп отпустил руль и вытащил свою палочку. Гермиона и Северус вместе произнесли заклинание за несколько секунд до того, как мотоцикл и земля столкнулись. Яркие вспышки белого света вырвались из их палочек, полностью скрыв их от Памблчука. На мгновение дементор подумал, что они самопроизвольно загорелись, и поплыл к ярко-белому сиянию и клубящемуся белому дыму. Миртл следовала за ним по пятам, и они быстро пролетели по ночному небу, страшась того, что могут увидеть на месте аварии.
[align:center][/align]
Магический свет по-прежнему сиял, слепя глаза призраков, подлетевших к обломкам. Миртл спикировала на Гермионину шерстяную шапку, валявшуюся в нескольких футах от места падения, и прижала ее к груди.
– Я буду носить ее всегда, - взвыла она. – Я НИКОГДА не забуду тебя, Гермиона…эмм…
- Грейнджер, - подсказал Памблчук, грудь которого разрывалась от горя и тоски. Он заметил, что его леди, продолжая причитать, поглядывала одним сухим глазом на небо, высматривая портал в рай. Он подвинулся поближе и схватился за край ее мантии, пригвоздив ее к месту, на случай, если она лелеяла мечты о еще одном выходе в астрал.
Ветер развеял свет и дым, и они увидели упавший мотоцикл, лежащий на боку, со все еще вращающимся задним колесом. Памблчук быстро осмотрелся, в поисках частей разорванных тел Северуса и Гермионы, продолжая цепко держать Миртл за мантию. Он отогнал дым от глаз, не обнаружил ни следа магов, и его тоска сменилась болью. Движение на поросшем травой валу привлекло внимание Миртл, и она, присмотревшись, захихикала. Памблчук резко крутнулся и напряг глаза, чтобы рассмотреть что-то в ночном мраке. Невдалеке, освещенная только угасающим сиянием магического белого света, и полудюжины мелких бензиновых огоньков, пляшущих на траве, лежала мантия Северуса. Если вы как следует рассмотрите тяжелую мантию, то поймете, что под этой грудой тряпья вполне могут укрыться два корчащихся тела. Он услышал слабые стоны.
- Я должен им помочь! Они в агонии! – закричал Памблчук, отпуская Миртл и бросаясь вперед.
Его девушка подлетела к нему и придержала его ледяными, бесплотными руками. – Им ничего не угрожает, - прошептала она. – Думаю, ты увидишь, что они облегчают друг другу агонию.
Мантия соскользнула, открыв горящее лицо Гермионы.
– Мы живы, - выдохнула она, когда Северус взял ее лицо в ладони и сделал то, что Памблчук счел искусственным дыханием.
Его губы подразнили, потом прижались к ее губам, и жадно впились в ее рот совсем не медицинским способом. Памблчук смущенно склонил голову набок и наблюдал, как пальцы Северуса погладили плечо Гермионы, добрались до ее волос, притянули поближе, поднимая с земли, а губы еще плотнее прижались к губам. Гермиона снова застонала. Памблчук смотрел настороженно, в любой момент готовый к атаке, но Гермиона, казалось, не испытывала боли, так что он оставался на месте все время, пока Снейп пытался восстановить ее дыхание (по крайней мере, по тому как вздымалась ее грудь, он сделал вывод, что Снейп занимался именно этим). У Северуса вырвался рык и дементор подлетел поближе, готовый спасать Гермиону, но, когда та пододвинулась поближе к Снейпу, прижимаясь к нему всем телом и вздыхая, шокирующее открытие потрясло Памблчука. Это был ритуал, принятый у людей перед спариванием… весьма беспокойный и отвратительно мокрый!
- Разве Северусу не следует сдавливать ее грудь и вдувать воздух ей в легкие? – озадаченно спросил он Миртл. – Он слишком долго проверяет, свободны ли ее дыхательные пути.
Миртл снова хихикнула и поднялась в воздух настолько, чтобы обвить руками его шею, подобно жениху у алтаря, приподняла край его капюшона, так, как будто это была вуаль и завернула его ему на макушку. – Глупенький мальчик, - сказала она с ласковой укоризной, впиваясь долгим и страстным взглядом в его изъязвленную кожу, и провела руками по капюшону, скользнув по отсутствующему уху. Трепеща, закрыв глаза, она сильно сжала его щеки и наклонилась вперед. Ее морозные губы, напоминающие свежепойманную рыбу, прижались к его рту, подарив ледяное жгучее ощущение первого прикосновения. Он почувствовал раздражение в язвах лихорадки на губах, когда Миртл осыпала их колючими поцелуями.
Воспаление десен – чудесный подарок для любимой, и, когда их поцелуй углубился, Памблчук был готов щедро поделиться своими бактериями. Язык Миртл исследовал его гнилой рот, он качнулся вперед, копируя гибкое движение Северуса, и зарыл пальцы в хвостики своей девушки, притягивая ее поближе. Так же, как Гермиона, юное привидение озвучило удовольствие и согласие страстным стоном. Памблчуку начал понимать и проникаться тем, каким искушением может оказаться пребывание под одной мантией с юной леди.
Отодвинувшись, он смотрел, как лицо Миртл переливалось в лунном свете, а веки трепетали как ослепшие мотыльки, бьющиеся о горящую лампу. Она была совершенством – серебристая фантасмагория, вспыхивающая от призрачной страсти.
– Я так понимаю, мы снова вместе, мадам? – хрипло спросил он.
- Господи, да! – выдохнула она, оскалясь как всадник без головы на охоте. – Я люблю тебя, Памблчук… люблю тебя!
Он почувствовал, как забилось его сердце – всего на мгновение – таким сильным было его возбуждение. Откинув назад голову, он прижал свое привидение к впалой груди и почувствовал пьянящее ощущение… счастья.
- Я думал, что потерял тебя, - тихо простонал Северус. Его слова разнеслись по ночному воздуху и превосходно озвучили чувства Памблчука.
- Но, Северус, что было в твоем дневнике? Там были написаны такие ужасные вещи! – пожаловалась Гермиона, правда, вполне ласковым тоном.
- Мой дневник зачарован от прочтения посторонними, - объяснил он. – Если его откроет любое живое существо, кроме меня, текст изменится на противоположный.
- Значит, ты не думаешь, что я - надоедливая чертовка?
- Конечно нет, - подтвердил Северус. – И никакой другой чепухи, которую ты прочитала. Наоборот… Все совсем наоборот.
- Значит, тебе не нравится моя шерстяная шапка? – фыркнув, спросила Гермиона, прикасаясь к макушке. – Ой, она исчезла!
Северус поцеловал ее в лоб.
– Я страстно ее ненавидел.
- Твоя шапка у меня! – крикнула Миртл, показывая на свою голову, украшенную кричаще-розовым надругательством над идеей головных уборов.
Гермиона улыбнулась.
– Привет. Как вы двое перенесли крушение?
Обвив рукой талию Миртл, Памблчук неторопливо подошел по опаленной траве туда, где Северус и Гермиона все еще удерживали друг друга в сплетении конечностей.
– Почему мотоцикл сломался? – спросила Миртл. Памблчук съежился, подозревая, что услышит, что причиной был его вакуумный засос.
- У нас закончился бензин, - объяснила Гермиона, протянув руку за шапкой. Миртл сделала вид, что не замечает.
- Этот нелепый летучий карбункул заглох на лету, - развил ее мысль Северус, глядя на Гермиону глазами, горящими жаждой и страстью. Памблчук отлично его понимал. Он собственнически сжал талию Миртл, но его рука прошла сквозь нее.
Гермиона подняла руку и нежно убрала пряди Северусовых волос со лба.
– Если бы не твоя удивительно быстрая реакция и наше общее заклинание мы были бы…
- Не говори этого! – Снейп заставил Гермиону умолкнуть, ласково прижав палец к ее губам.
- Мы были бы что? – спросила Миртл. – Были бы мертвы? – она высвободилась из Памблчукова объятия и раздраженно скрестила руки на груди. – И что плохого в том, чтобы быть мертвым, а? Это ведь камень в мой огород? О да, вы воспользуетесь любым случаем, чтобы нанести мне обиду. Давайте, оскорбляйте бедную Миртл. Ей все равно, она МЕРТВА!
Гермиона быстро вскочила и приняла боевую стойку.
– Я вообще-то не собиралась говорить «мертвы», к твоему сведению! Я хотела сказать, – она на секунду задумалась, – в Йоркшире!
- Выкрутилась.
- А где мы, кстати? – спросила Миртл, забыв про гнев и глядя на темную водную гладь и сверкающие огни большого маггловского города.
- В Ньюкасле, - ответил Северус. Он кивнул и протянул руку в сторону реки, показывая на парные фары автомобилей, движущихся в сторону города. – Если предположить, что эта весьма кособокая попытка соединить берега реки действительно Тайнский мост.
- Тюдоровские острые сухарики****, - мечтательно вздохнула Миртл. Памблчук решил, что она страдает от несварения желудка. Он взлетела и ринулась вперед, с криком – Эй, наперегонки до центра! Рванули!
- О чем это она, скажите на милость? Она сошла с ума? – недоверчиво спросил Памблчук, покачав головой.
- Не-а, - засмеялась Гермиона. – Она перешла на Ньюкасловский диалект. – Девушка стала спускаться с горы вслед за Миртл. – Пусть развлекается. Она почти нигде не бывала последние пятьдесят лет. – Гермиона оглянулась на Северуса и Памблчука, вместе стоявших возле упавшего мотоцикла. – Пошли, ребятки, мы должны найти кого-то, кто продает бензин.
- У тебя есть деньги, Памблчук? – спросил Северус, когда парни подняли мотоцикл и покатили его вниз с горы к реке и отдаленным городским огням.
- Ни одного ломаного гроша, друг мой.
Северус тяжело вздохнул, перебросил шарф через плечо и вытащил палочку.
– При отсутствии денег, наш небольшой турпоход за бензином может оказаться весьма интересным.
***
На бензоколонке не было ни души. Северус наполнил бак мотоцикла и прошептал заклинание Plumbium, чтобы добавить свинцовую составляющую. Памблчук подплыл к открытой витрине магазинчика и увидел мешки с твердым топливом, сложенные возле огнетушителей. Он присосался к куску угля, подозрительно разглядывая букетики гвоздик.
Гермиона сжалилась над Миртл и повела ее в магазин. Та продолжала ныть об уникальном и остром вкусе Тюдоровских сухариков и, честно говоря, достала их всех. Никто, кажется, не относился к отсутствию маггловских денег слишком серьезно. Северус завел двигатель и кивнул Гермионе, наблюдавшей за ним через окно. Памблчук вгрызся в свой уголь, глядя на то, как она подошла к кассе, размахивая палочкой.
Пару секунд спустя, Гермиона, с хихикающей Миртл за спиной, выскочила из магазина, неся пакет, наполненный сухариками, шоколадом, и номером газеты «The Times». Запустила в Памблчука пачкой сигарет с высоким содержанием смол, и крикнула: – ЖИВЕЙ! – дожидаясь пока Снейп газанет и подъедет к ним. Он развернулся, уперся ногой в бордюр и, не глуша двигатель, подождал, пока Гермиона запрыгнула на сиденье за его спиной. Памблчук подлетел во весь опор, и едва успел схватиться за багажник, когда Снейп разогнался и устремился прочь от ярких огней бензоколонки обратно к дороге.
Миртл завопила от восторга, держась за щиколотку Памблчука и развеваясь как флаг на ветру, и четверка бродяг устремилась в ночь.
- Кассир сказал, - стала рассказывать Гермиона, когда они сбросили скорость, чтобы пересечь Тайнский мост, - «Вы пытаетесь напугать меня прутиком, юная леди?»
Мотоцикл загрохотал, пересекая реку. Ветер, холодный от соседства с глубокой рекой, разметал Гермионины волосы, придав ей дикий и неукротимый вид. Яркие огни моста мелькали мимо них, и Памблчуку приходилось время от времени смаргивать, чтобы не поддаться их гипнотизирующему воздействию.
- И я сказала: «Именно так, парень. Мне нужно тринадцать литров бензина, двадцать сигарет «Bensons», газету, четыре пачки сухариков «Frazzles», и вон тех шоколадок «Curly Wurly», или ты увидишь, что я могу сделать этим прутиком!»
- Причиной всему наша борьба с силами зла, Северус, – ответила Гермиона. – Кроме того, мы всегда можем послать компании «Esso»***** анонимный почтовый перевод на пятнадцать фунтов, как только почта откроется после Рождества.
Когда они доехали до конца моста, разговоры стихли, и Северус выехал на подъездную дорогу. Никем не замеченные, они поднялись в небо и продолжили путешествие по воздуху.
***
Оставив попытки зажечь сигарету на высоте двух тысяч футов, Памблчук отказался от курения и сонно зевнул, как раз когда они пролетали над знаменитой башней дока Гримсби.
Внизу, под ними, проплыл Епископский Валтхэм******. Когда они спикировали к обнесенному рвом дворцу епископа, Миртл завопила, добавляя еще одну Тюдоровскую достопримечательность к своему списку. Следуя вдоль долины реки Мион, они повернули на запад, пролетев над зелеными пастбищами и распаханными полями Гемпшира. Сверкающий иней украсил голые ветки спящих деревьев. Молчаливые и одинокие, старые дубы и витые тисы охраняли дикие холмы, дожидаясь весеннего тепла.
Высокий шпиль нормандской церкви в Оттери Сент-Кэчполе поприветствовал усталых путешественников, когда они резко повернули на север, чтобы, пролетев через Новый лес, миновать Нору, и подлететь к Лавгудам со стороны вересковой пустоши, снизившись сразу за камнем Руфуса*******. Лесные пони******** разбежались, их неподкованные копыта застучали по промерзшей земле, когда Северус приготовился к плавной посадке на узкую, пустую лесную дорогу.
Сгруппировавшись, они ожидали удара, сопровождающего приземление на неровную дорогу, пронзавшую замерзший лес, но их надежное транспортное средство ни разу не пошатнулось, когда его шины коснулись посадочной полосы. Мотоцикл набрал скорость на крутом повороте, Памблчук затрясся как овечий хвост и изо всех сил вцепился в багажник, пытаясь не допустить их с Миртл падения в можжевеловый куст.
Они расположились позавтракать на пучке жесткой травы, прислонившись к древнему поваленному дереву. Гермиона и Северус пировали шоколадками «Curly Wurly». Памблчук рассматривал свою шоколадку подозрительно и с пренебрежительным видом – она не казалось ему привлекательной*********. В самом деле, выглядела она отвратительно. Тонкая шоколадная решетка, тем не менее, отлично сгодилась в качестве приманки для мокриц, прятавшихся под корой мертвого дерева. Облизав одну из мокриц, Памблчук решил, что шоколад придал ей удивительно приятный привкус какао. Он с таким увлечением захрустел извивающимися ракообразными, что не почувствовал как кто-то легонько дернул его за мантию.
- Эй! - крикнул тонкий голосок из-за его плеча. – Я сказал, эй! У вас есть возражения? Это мой обед!
Памблчук медленно развернулся, проглотив оставшихся мокриц гораздо быстрее, чем собирался. Сотня дрыгающихся ножек яростно сражалась с надвигающейся гибелью в желудке дементора, щекоча ему горло и пищевод. Слабые глаза Памблчука пытались рассмотреть среди лишайника обладателя тонкого голоска, но сквозь закрывающий лицо капюшон он смог разглядеть только шестидюймовую палочку, сердито трясущую большим узловатым кулаком.
- Забавное место, - пробормотала Гермиона, жуя покрытую шоколадом ириску. – Оно называется Новый лес, и на самом деле является вересковым болотом, а вовсе не приличным лесом. Паб, который мы миновали, назывался «Сэр Уолтер Тиррел»**********, а вовсе не «Колокол» или «Корона». Здесь все немного, хмм…
- …странное? Как Луна? – закончила Миртл. Привидение не нуждалось в завтраке, но вертело в руках свою шоколадку, делая вид, что жует вместе с остальными.
- Ну, да, - согласилась Гермиона, откусив еще кусочек лакомства, обеспечивающего склеившиеся зубы как минимум на четыре минуты.
Резко ткнув Памблчука в ключицу, палочка обнажила острые деревянные зубки и пропищала:
– Не смейте игнорировать меня, мистер! Вы съели мой Рождественский обед!
- Сгинь, Сучок, пока я не использовал тебя как фитиль для сигареты, – Памблчук в отместку ткнул в драчливый сучок своей шоколадкой, но палочник вцепился в последнюю ступеньку шоколадной лестницы, и началось перетягивание каната. Для такого малыша, палочка оказалась до смешного сильной.
- Ой, посмотрите! – воскликнула Миртл, впервые заметив палочника. – Это же леший!
Не желая проявлять слабость в присутствии своей девушки, Памблчук приложил еще больше усилий к борьбе с нахальным сучком. Сердито распахнув глаза, палочник рванул шоколадку с такой силой, что она выскользнула из пальцев Памблчука. Дементор опрокинулся назад, упав лицом в единственную на ближайшие мили коровью лепешку. Палочник язвительно рассмеялся и поднял шоколадку над головой в триумфальном жесте.
Северус весело фыркнул, проглотил свою шоколадку, сложил мятую фольговую обертку и аккуратно убрал ее в нагрудный карман.
- Привидение, - сказал он, обратившись к Миртл впервые с того момента, как они покинули оранжерею, - это волшебный лес – так что ты ожидало здесь увидеть? Здешние болота кишат противными мелкими лешими. – Он взял газету, старательно свернул ее в ровный рулон и тщательно подогнул края. С реакцией подкрадывающейся к добыче пантеры, Северус резко опустил газету на ствол дерева, прихлопнув мелкого палочника. – Когда мы в следующий раз совершим ограбление продуктовой лавки, может быть нам стоит попробовать выбрать что-нибудь более питательное? – спросил он так, как будто только что не произошло ничего необычного. – Круассаны и кофе, к примеру?
- В следующий раз? – с ужасом воскликнула Гермиона. – Могу заверить вас, профессор, что следующего раза НЕ будет. Меня итак замучило чувство вины за совершенное преступление. Я не воровка!
Северус пробормотал нечто, услышанное Памблчуком как «шкурка бумсланга», но он был не совсем уверен, что расслышал все правильно. Усевшись рядом с замерзшей коровьей лепешкой, он больше всего расстроился из-за того, что профессор равнодушно отнесся к его затруднительному положению и, не обращая внимания на дементора, спокойно развернул и распрямил газету, положил ее к себе на колени и разгладил сгибы. Потом взмахом палочки поднял оглушенного лешего с лишайника и перенес его на бумагу. Памблчук с интересом наблюдал, как его друг положил потерявшую сознание тварь на финансовую колонку и осторожно завернул края газеты.
Северус положил конверт с лешим в карман мантии, поднялся и протянул руку Гермионе, помогая ей встать.
– Ты замерзла, - сказал он, взяв ее ладони в свои. – И устала. Я должен был лучше позаботиться о тебе, моя… - он не закончил. Вместо этого, посмотрел на Памблчука, снова пытавшегося встать после падения. – Ты идешь? – спросил он. – Сейчас около одиннадцати часов, самое подходящее время, чтобы навестить Лоренца Лавгуда.
- Подожди минутку, - начала Гермиона, переплетая пальцы с Северусовыми. – Ты думаешь, что допустимо ограбить бензоколонку, поскольку мы фактически «на войне», но прийти к кому-нибудь в гости до одиннадцати утра невежливо?
- Абсолютно, - заверил ее Северус, поглаживая ладонь девушки и терпеливо глядя на нее. – Манера являться к кому-нибудь до одиннадцати - ужасное невежество.
Пока Северус объяснял ошарашенной Гермионе тонкие правила буржуазного политеса, Памблчук прихватил еще одну пригоршню мокриц, запихнув разбегающихся тварей в карман на будущее. Он тоже не доверял способности девушки украсть продукты для следующей трапезы.
Они довольно быстро добрались до пункта своего назначения. Гермиона проворчала, что отсидела зад, когда они припарковали мотоцикл возле дома Лавгудов. Ничего, похожего на этот дом, Памблчуку до сих пор не приходилось видеть. Толстые плети плюща обвивали стены здания, напоминая бороду Хагрида, обрамлявшую лицо великана и оставлявшую только губы и нос свободными от густых волос. Точно так же ползучие стебли на доме Луны Лавгуд оставляли открытыми только окна, да и те были частично скрыты плющом. В общем, дом напоминал коробку из хаотично разросшейся зелени – с входной дверью.
Когда они подошли к двери, Северус сжал ладонь Гермионы, отпустил ее и выпрямился, снова превращаясь в того сурового и бесстрастного человека, с которым когда-то познакомился Памблчук. За последние несколько дней профессор Снейп сильно изменился. Причиной такой перемены была девушка, тянущаяся сейчас к дверному колокольчику. Она тоже изменилась. Оптимизм и радость заменили бесстрастную пустоту. Она повернулась к Снейпу и улыбнулась.
- Папа? – раздался тонкий голосок из глубины дома. – Папа, ты вернулся домой?
- Луна! Это я, Гермиона!
- Откройте, мисс Лавгуд, это профессор Снейп, - Северус взглянул на Миртл и Памблчука и иронично усмехнулся. – С нами Джейкоб Марли и Призрак прошедшего Дня Сантехника***********.
- Миртл! – входная дверь распахнулась, и тоненькая девушка с пушистыми белыми волосами поприветствовала их тонкогубой улыбкой. Ее легкая белая рубашка доходила до щиколоток и была отделана красными блестками. В волосах был обруч с блестящим золотистым нимбом, а к спине были пристегнута пара белых марлевых крыльев – она была в костюме ангела. Памблчук осторожно взглянул на Миртл. Та надулась.
- Это вам, - сказал Северус, шагнув вперед и протянув ей сложенную газету. – С пожеланием счастливого Рождества.
Луна автоматически приняла подарок нетвердой рукой. Она не сводила глаз с Памблчука. Ее лицо побледнело, а рот приоткрылся.
- У меня тоже есть кое-что для тебя. Ты пригласишь нас внутрь? – быстро спросила Гермиона, прикрывая присутствие дементора обещанием подарков.
Луна отступила назад, и дверь распахнулась еще шире, позволив им войти.
– Ух ты! – с благоговением выдохнула Луна. – Вы нашли Памблчука!
Прим. переводчика:
* Бароны пригородов – название песни Тори Амос
Заметка автора:
It was a slight miscalculation that my friends, my friends would be waiting on the other side of the bridge. On the other side of this, this mole hill of a mountain. This potion now a poison. They're on the other side of right. We're on the other side of her midnight.
Это был напрасный расчет на то, что мои друзья, Будут ждать меня на другой стороне моста. На другой стороне этой горы земли, выброшенной кротом. Моё зелье стало отравой. Они теперь по другую сторону правды. А мы с тобой на другой стороне полуночи.
Тори Амос, Barons of Suburbia.
** Триумф – Одна из самых известных в Англии фирм, производящих мотоциклы
*** Рудольф – главный олень в упряжке Санта Клауса
**** Тюдоровские острые сухарики – Tudor Crisps – известная английская компания, производящая хрустящие закуски с разными вкусовыми добавками, основанная в городе Сандерленд, находящемся недалеко от Ньюкасла.
****** Епископский Валтхэм – небольшой городок в графстве Хэмпшир, бывшая резиденция епископа Винчестерского
******* Камень Руфуса – исторический памятник, отмечающий место, на котором в 1100 году был убит английский король Вильям Руфус (Рыжий)
******** Лесные пони - New Forest ponies – одна из самых известных пород пони в Британии, получившая название по имени леса, в котором они изначально обитали. Википедия утверждает, что в этом лесу до сих пор водятся дикие пони.
********* Шоколадки «Curly Wurly» - на самом деле не шоколадка, а оригинальной формы конфета типа ириски, покрытая тонким слоем шоколада. Выглядит вот так:
********** Сэр Уолтер Тиррел – дворянин, случайно убивший во время охоты короля Вильяма Руфуса, перепутав его с оленем
*********** Джейкоб Марли и Призрак прошедшего Дня Сантехника - Джейкоб Марли и Призрак прошедшего Рождества – призраки из «Рождественской песни» Диккенса, явившиеся Скруджу накануне Рождества
Заметка автора: Иллюстрации к этой главе сделаны Snape’s _Dreamer
Отправлено: 11.10.08 20:46. Заголовок: Глава 14 – Обед у Лу..
Глава 14 – Обед у Луны
[align:center][/align]
Луна отшатнулась.
– Что это за запах?
- Ты имеешь в виду вонь открытой сточной трубы времен королевы Елизаветы, приправленную запахом старого чеснока и смешанную со смрадом разлагающейся мошонки застрявшего на мели кита? – спросила Гермиона. Луна прикрыла нос и кивнула. – Это запах Памблчука, - объяснила Гермиона. – Ты привыкнешь к нему через пару дней.
Польщенный тем, как поэтично Гермиона описала аромат его тела, Памблчук галантно поклонился, дотянулся до руки Луны и деликатно поцеловал пресные, теплые костяшки ее пальцев.
– Мы уже где-то встречались, фея? – Он повернул ее руку ладонью вверх и поцеловал запястье. – Я наверняка запомнил бы такую прелесть, такую перламутровую бледность.
Миртл прочистила горло, резко и несколько раздраженно. Очарованная Луна улыбнулась дементору. Гермиона снова исполнила роль переводчика:
- Памблчук сказал, что рад познакомиться с тобой, и поинтересовался, откуда ты его знаешь?
- Думаю, ей довелось побывать в Азкабане, - съязвила Миртл себе под нос. Памблчук метнул в нее предупреждающий взгляд.
Луна повела Памблчука сквозь занавес ползучего плюща внутрь дома, совершенно забыв про остальных гостей – она видела только дементора. Ее мягкие плотные пальцы ни на секунду не задрожали, когда она ухватилась за его холодную костяную ладонь, и они прошли через входную дверь, совершенно непредсказуемо приведшую их прямиком в облицованную кафелем ванную. При виде такой роскошной сантехники Памблчук прикрыл глаза, чтобы не ослепнуть.
Миртл захлопала в ладоши и засияла от удовольствия. Пожала плечами, вздохнула, поддавшись соблазну, взлетела и, вытянув руки по швам, головой вперед нырнула в унитаз.
Гермиона и Северус посмотрели друг на друга и одновременно подняли брови. Памблчук не смог решить, кто из них перенял чью манеру. На кого впервые была поднята бровь? Он понимающе улыбнулся под капюшоном – на первый взгляд неподходящая пара начинала действовать сообща.
- Все знают Памблчука, - объяснила Луна, повышая голос, чтобы перекричать гулкий плеск Миртл. Открыв дверь ванной, она провела гостей в узкий коридор, стены которого украшали ослепительные фантастические обои со спелыми редисками. – Ой, простите, может, кто-нибудь хотел воспользоваться… - Миртл выбрала именно этот момент, чтобы слить себя в канализацию, - … а, неважно. В оранжерее есть еще один туалет, так что если…
- Спасибо, - Гермиона сменила тему, - Ты сказала, что Памблчука знают все?
Луна сжала Памблчукову ладонь. Он плыл следом за ней, позволяя маленькой ведьме вести себя по коридору. Они прошли мимо портретов поколений изумленных блондинов – всех Лавгудов – в большую, слабо освещенную кухню, наполненную экзотическим ароматом жарящейся индейки. Луна усадила зверски проголодавшегося Памблчука за кухонный стол, предусмотрительно выбрав место на сквозняке, и осторожно положила на стол подарок Северуса. Уселась на свое место, взглянула на дементора и вздохнула.
– Памблчук – живая легенда. «Придира» подробно писал о его загадочном исчезновении в течение последних трех лет. Мы получали неподтвержденные сведения о его местонахождении аж из Иллинойса и Илфракомбе. Его имя было в заголовках многих передовиц.
Когда ее мечтательный голосок угас, как волны во время отлива, Памблчук почувствовал, что за ним наблюдают. Повернув голову, он не увидел за столом никого, кроме Луны. Гермиона и Северус тоже пришли в кухню, но были заняты изучением помещения и не смотрели на Памблчука. Он опустил взгляд и увидел крохотные, немигающие, нарисованные глазки, уставившиеся на него в упор. На всех кухонных стульях сидели маленькие пластмассовые куклы. Гермиона собралась присесть и замерла, ахнув при виде такого сюрреализма. С длинными светлыми волосами и фигурками, похожими на песочные часы, куклы были воплощением маггловского понятия красоты. Похоже, они нарядились для Рождественского обеда. Кен был в смокинге, Барби-невеста – в свадебном платье. По столу ковыляла Барби-официантка в коротком платье и фартуке. Она несла крохотную чашечку кофе Барби-доктору, костюм которой дополнял стетоскоп. Спящая красавица волком смотрела на Золушку. Обе они были одеты как принцессы, но на ногах у Золушки были изящные пластиковые «хрустальные» туфельки, очевидно вызывавшие зависть Спящей красавицы. Как две расфуфыренные гадюки, куклы угрожающе таращились друг на друга, сохраняя на губах нарисованные приторные улыбки.
- Это от папы, - объяснила Луна. – С тех пор, как умерла мама, он дарит мне Барби на все дни рожденья и на каждое Рождество. Когда я была совсем маленькой, я нарядила нашего домашнего эльфа, и… ну, можете себе представить… После этого папа решил покупать мне кукол. Он зачаровывает их, чтобы они вели себя как живые, и они составляют мне компанию, когда он на работе. - Памблчук ощутил ее грусть. – Он работает каждый день, видите, даже в Рождество. У него очень важная работа…
Гермиона вытащила из-под стола удивленную Барби-пляжницу и пару секунд полюбовалась ее огромными розовыми солнцезащитными очками, прежде чем опустить куклу на соседний стул, рядом с Золушкой. Потом быстро подняла Кена на стол, спасая его от собравшегося присесть Северуса. Когда же она, задумавшись, толкнула Кена локтем, развернулось настоящее шоу. Барби-невеста тонко, пронзительно завизжала, увидав, что ее кавалер свалился прямо на Барби-пляжницу да еще и уселся на нее верхом. Его негнущаяся рука скользнула под розовый купальник, к идеальной пластиковой ложбинке меж пышных грудей. Кен заулыбался. Барби-пляжница засияла. Золушка метнула в них убийственный взгляд. Спящая красавица расхохоталась так сильно, что упала со стула.
Барби-доктор схватила крохотную аптечку, подтянула непрактично обтягивающий ее халатик, на высоких, гнущихся каблуках спустилась вниз по ножке стула, и побежала к раненой кукле. Изумленный Памблчук нырнул под стол, желая поглазеть на переполох, но в этот самый момент завернутый в газету подарок зашевелился, придя в сознание.
– Это что еще такое? Кретины! – услышал Памблчук, в паузах между яростным шуршанием. Лешему понадобилось всего несколько тычков, чтобы пробить финансовую колонку газеты «The Times».
Точно так же, как собака способна слышать свист определенной частоты, дементоры способны слышать леших. Как выяснил Памблчук, люди этой способностью не обладали. Унижение, которому подверг его в лесу ворчливый сучок, еще не забылось. Памблчук понял, что у него есть шанс насладиться маленькой местью, так, на закуску, прежде чем приступить к обеду.
- Дорогая леди, - произнес он, чрезвычайно вежливо, снова воспользовавшись услугами Гермионы. – Северус принес вам подарок, который, кажется, требует немедленного внимания.
Луна встряхнулась, перестала таращиться в полускрытые капюшоном глаза Памблчука и взглянула на дергающийся бумажный пакет. По взмаху ее палочки фондовые индексы ценных бумаг подскочили и тут же скукожились, прямо как яйца биржевых брокеров в «черную» среду. Кашляя от попавшей в горло золы, леший поднялся, смахнул с глаз сажу и оглядел помещение, гордо уперев кулаки в липкие бока.
Памблчук глубоко и хрипло вздохнул.
– Я бы порекомендовал вам, мисс Лавгуд, окружить вашего нового питомца нежной и ласковой заботой. Он сирота, и мечтает только о том, чтобы его любили как… куклу.
Леший попытался сбежать. Он успел добраться до Барби-официантки и в отчаянии схватил перепуганную куклу за руку, расплющив ее кофейник, но Памблчук щелкнул пальцами и приморозил палочника к месту. Луна осторожно взяла его в руки и погладила по щепкообразной голове.
– Он такой милый. Как его зовут?
- А разве у леших есть имена? – спросила Гермиона, перегнувшись через стол и стирая платком разлившийся кофе с первоначально белоснежного фартука официантки. – Профессор Груббль-Планк ничего не говорила о том, как к ним следует обращаться. Она только упомянула, что их можно задобрить большим количеством мокриц.
Леший, все еще находящийся под Памблчуковым заклятием заморозки, ответить не мог. Единственным, кто заметил скованное состояние палочника, был неодобрительно цыкнувший Северус. По взмаху его палочку леший вернулся к жизни и снова впал в ярость.
- Штрудель. Меня зовут Штрудель Содсбури-Леший! – снисходительно пропищал мелкий заносчивый сучок, пытаясь выкрутиться из пальцев Луны.
Памблчук решил еще немного помучить противника. Погладив Штруделя по голове, он любезно передал сообщение:
- Я буду любить тебя, Твигги, - нежно сказала Луна, прижимая к себе новую игрушку. Сплющенный о щеку девушки, Твигги скривился. – Я наряжу тебя и буду с тобой играть… - взмахнув палочкой, Луна раздела убитую горем Барби-невесту. Атласное платьице, сетчатая фата и парчовый букет, проплыли через стол и наделись на лешего. Его маленькое шероховатое личико, обрамленное присборенными рукавами и глубоким кружевным декольте, исказилось от ужаса и унижения.
Луна взглянула на Гермиону.
– Ты сказала, у тебя тоже есть для меня подарок?
Гермиона покопалась в недрах кармана мантии и вытащила четыре помятых пакета сухариков «Frazzles». Грациозно качнув шарнирными бедрами, Барби-официантка рванулась вперед. Луна кивнула, и кукла стала раскладывать сухарики со вкусом бекона по тарелкам и расставлять их по всему столу.
Из-за края стола выглянуло еще одно личико и уставилось на сухарики голодным взглядом. В отличие от остальных кукол с их каскадами светлых локонов, эта была обладательницей нечесаного пучка коричневых волос. Потрепанная голубая лента еле удерживала кудри от падения на грустное, худое лицо. Под большими печальными карими глазами виднелись длинные подтеки черной туши. Это была Стейси, выпущенная на рынок как подружка Барби. Ее выцветшее и измятое короткое голубое платье знавало лучшие времена, а грязные ноги были босы. Словом, она выглядела как кукла, обреченная валяться на дне коробки с игрушками, отвергнутая и нелюбимая. Чего еще могла ожидать компаньонка Барби от своей маленькой хозяйки, которая потеряла к ней всякий интерес и удосужилась только раскрыть коробку и вытащить оттуда аксессуары, чтобы отдать их знаменитой подруге Стейси. Не было судьбы хуже, чем оказаться подружкой Барби. Этих несчастных подружек уценивали после Рождества, и никто никогда не запоминал их имена. Памблчук помнил. Памблчук знал имена всех отчаявшихся душ, даже если они были массово произведены в Китайской Народной Республике. Стейси, Келли, Фрэнси – самые нелюбимые и нежеланные куклы, когда-либо разложенные по коробкам.
В соседней комнате часы с кукушкой пробили двенадцать. Луна пригласила их остаться на обед, настаивая на том, что еды и волшебных криббиджных хлопушек хватит на всех. Гермиона выпрямилась, заинтересовавшись волшебными хлопушками, Северус же – наоборот. Суровый профессор спрятался в своей раковине и плотнее запахнулся в мантию. Закрыв глаза, Памблчук почувствовал, что Северус предпочел бы оказаться в лесу и жевать древесную кору, чем страдать от Рождественских хлопушек. Гермиона интуитивно почувствовала смену настроения Северуса и повернулась к нему, но тут ее внимание, как и внимание профессора, привлекла небольшая, одетая во все черное кукла, крупными шагами вошедшая в кухню. Холодный взгляд куклы мог бы заморозить даже расплавленный шоколад.
- А, вот и вы, Граф, - поприветствовала куклу Луна. – Я как раз собиралась послать за вами одну из девочек. Обед почти готов. Присаживайтесь.
Когда Граф повернулся к свету, Памблчук смог рассмотреть его лицо. Его фигура было такой же, как у Кена, но голова существенно отличалась. Лицо Графа было бледным, почти белым, а длинные черные волосы доходили до плеч. В отличие от фарфоровой улыбки и больших карих глаз Кена, у Графа имелись пронзительные зеленые глаза, острые клыки, и нарисованные капли крови, стекающие по обеим сторонам подбородка. Ошибиться было невозможно, это была редкая кукла – Граф Дракула.
[align:center][/align]
- Прелестные куколки, - сказала Миртл, присоединяясь к компании. Она вплыла в дверь, и Дракула, взмахнув мантией, обернулся, чтобы посмотреть на нее.
- Граф – не куколка, - поправила ее Луна. – Он – лучший друг папы. Я думаю, он лет на двадцать старше, чем остальные. Он у папы еще со времен Хогвартса.
Граф Дракула очевидно был доволен тем, что его представили, подчеркнув отличие от кукол Барби. Не удостоив собравшихся даже кивком, он прошествовал к столу, туда, где Барби-пляжница кокетничала с Кеном, хихикая и показывая пальцем на спутанные волосы и неряшливую одежду Стейси. Взяв Стейси за руку, граф потянул ее прочь от Барби и под столом провел к последнему свободному стулу. Обе непохожие на других куклы вместе вскарабкались на стул и уселись друг возле друга. Дракула притянул Стейси поближе, обнял, и укутал ее плечи своей мантией. Стейси благодарно взглянула на своего спасителя. Он в свою очередь бросил предупреждающий взгляд на Барби-пляжницу, обнажив клыки и изобразив, что разрывает на части ее пляжное полотенце. Барби испуганно съежилась. Северус и Гермиона наблюдали за этой сценой молча.
Памблчук наконец-то дождался хлопушек. Один за другим, ярко раскрашенные бумажные свертки, похожие на гигантские конфеты, взрывались, рассыпаясь дождем сверкающих конфетти. Мелкие сувениры, шляпы, розетки разлетелись по комнате как миниатюрные ракеты. Пока все любовались хлопушками, Памблчук засунул Твигги в блюдце с клюквенным соусом и так плотно утрамбовал там лешего, что тот не мог сдвинуться с места. Довольный собой, дементор стал наблюдать за Барби-доктором, которая вернулась к своему стулу, помогла Спящей красавице взобраться наверх и усадила ее рядом с собой. Доктор проверяла пульс Спящей красавицы каждые пять минут, а ее пациентка оставалось безучастной, лишь иногда потирая пострадавшую голову.
Вылетевшая из какой-то хлопушки деревянная палочка прокатилась по столу и стукнула лишенного возможности увернуться Твигги прямо под дых. Раздался еще один громкий «бам!», с искрами фейерверка из хлопушки вылетела пара миниатюрных омниокуляров и шлепнулась на стол прямо перед Барби-пляжницей. Та тут же сорвала с себя очки, размазав тени и снизив тем самым свою коллекционную ценность, схватила омниокуляры и восхищенно захихикала, глядя на происходящее через новую игрушку. Она смотрела и пересматривала взрывы хлопушек в замедленном режиме, снова и снова. Памблчук не собирался взрывать хлопушки, но ничто не могло помешать ему подобрать использованные взрыватели и насладиться вкусом жженой серы. Кроме того, ему очень понравилось ощущение фольги, зажатой между хрупкими пальцами. Физзвиг частенько обзывал Памблчука семифутовой сорокой – дементор питал слабость ко всему, что блестело. Фольга от хлопушек явно пришлась ему по вкусу.
Не обращая внимания на веселье и импровизированные фейерверки, Барби-доктор вытащила иглу для подкожных инъекций и попыталась взять кровь из пальца Спящей красавицы на анализ. Раненная кукла, питавшая врожденную неприязнь к иголкам и веретенам, впала в истерику. Запрыгнув на стол, она побежала к ближайшему укрытию – Плаксе Миртл – собиравшей использованные трубки хлопушек, чтобы сделать из них картонную подзорную трубу. Перепрыгнув через несколько протянутых рук и сверкающих хлопушек, Красавица споткнулась и упала.
Граф Дракула ухмыльнулся.
Золушка провела остаток Рождественского дня, дразня Спящую красавицу зубочисткой.
Последняя хлопушка зашипела и погасла. Памблчук свесил голову набок и вздохнул. Исключительно по собственной воле его серые пальцы прокрались по скатерти к останкам последней хлопушки. Золотисто-зеленая фольга соблазнительно переливалась, призывая его завладеть ею. Однако на пути к сверкающему сокровищу пальцы наткнулись на палочку, вылетевшую из хлопушки. Один из ногтей сломался. Твигги прекратил тщетные попытки перейти вброд доходящую ему до талии приправу и расхохотался.
Памблчук подобрал палочку и собрался было переломить ее напополам, но Луна положила теплую руку ему на запястье.
– Не ломай ее!
Он на секунду замер, посмотрев на нее исподлобья, потом согнул безобидную палочку.
- Это же палочка-на-одно-заклинание, - умоляюще сказала Луна. – Скажи ему, Гермиона!
Гермиона покачала головой.
– Извини, я не понимаю, о чем ты говоришь. Палочка-на-одно-заклинание – что это значит?
Северус, сидевший далеко от стола и предпочитавший не принимать участия в развлечении с хлопушками, прочистил горло.
- Палочки-на-одно-заклинание делают из опилок и отходов мастерских изготовителей волшебных палочек. Получаются крохотные волшебные палочки, с магической силой, достаточной для всего одного заклинания. Такие палочки - большая редкость, их можно найти только в криббиджных хлопушках, да и то лишь в самых лучших моделях.
Памблчук от природы, сам по себе являвшийся магическим существом, ни в какой палочке, будь она на-одно-заклинание или на чертову-их-дюжину, не нуждался. Он бросил крохотную палочку на стол и занялся поданным Луной рождественским обедом. Миртл пришла в восторг, увидев, что их хозяйка потрудилась отыскать кое-какие заплесневелые продукты в самом дальнем углу кладовой и подала их на стол, полив комковатой подливой, вероятно извлеченной из собачьей миски. Привидение засияло, вдохнув пикантный аромат гнилой пищи.
- Наденьте шляпы, - скомандовала Луна. Памблчук с ужасом посмотрел на доставшуюся ему бумажную корону. Он ни за что не согласится нацепить на себя этот фиолетовый бумажный кошмар. Ни за что на свете. Луна, скорее всего, пошутила, не так ли? Он театрально перевел взгляд с головного убора на Луну, потом на Гермиону и снова на корону. Уставился на нее со жгучим отвращением, мысленно желая ей сгореть. Твигги ухмыльнулся.
- Наденьте шляпы, - с обидой в голосе сказала Луна.
Северус скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.
– Нет.
Гермиона быстро взглянула на Северуса, потом на «бриллиантовую» корону принцессы, вылетевшую из ее хлопушки. Вздохнула, выпрямилась и храбро водрузила корону себе на макушку. Миртл поняла намек и последовала ее примеру, весело натянув на голову шлем пожарника.
Тепло улыбнувшись Гермионе, Луна повернулась к Северусу и смотрела не него до тех пор, пока он не сдался.
– Сегодня Рождество, профессор, и мы должны надеть шляпы – такова традиция.
Гермиона вынула из рукава палочку и стукнула ею по Северусовой шляпе, превратив шутовской колпак в пиратскую треуголку.
– Так лучше? – шепотом спросила она. Веселый Роджер подмигнул профессору здоровым глазом и мерзко захохотал.
- Если мы договорились по поводу шляп, может быть тогда закончим с этими дурацкими хлопушками? – решил поторговаться Северус, скользнув пальцами по полям новой шляпы. Памблчук подумал, что его друг явно изменил свое мнение о праздничных головных уборах в лучшую сторону. Воспользовавшись тем, что все внимание сосредоточилось на Северусе, Памблчук быстро проглотил свою бумажную корону. Дементору очень понравилось то, что его язык приобрел фиолетовый цвет.
Наконец все приступили к обеду. Памблчук уставился на кочаны брюссельской капусты, решил, что они похожи на сдувшиеся зеленые футбольные мячи, и разметал их по всей тарелке. Миртл наклонилась к своей тарелке и втянула в себя густой аромат. Гермиона и Луна с наслаждением уписывали свои порции. Северус поскреб вилкой по тарелке, обратив на себя внимание сотрапезников.
– Мы здесь, мисс Лавгуд, чтобы обратиться к вам с просьбой. Возможно, щекотливой и способной вас огорчить.
Гермиона быстро проглотила кусок, едва им не подавившись.
– Мы же можем подождать с этим до конца обеда, правда?
Северус повернулся к Гермионе. Его ответ был твердым, но интонация – мягкой:
- Нет, не можем.
Восьмеро куколок наблюдали за этой сценой в полном молчании. Их неподвижные улыбки не дрогнули, несмотря на возникшее напряжение. – Что… - начала Луна, -… о чем вы хотели меня попросить?
Северус поймал взгляд Гермионы и без слов попросил сообщить Луне новость, способную испортить ей Рождество. Собравшись и подобрав слова, Гермиона аккуратно положила столовые приборы на тарелку и повернулась к подруге.
– Мы думаем, что у тебя есть некий предмет – кубок или чаша, очень важный. Волшебный, я имею в виду. И очень опасный… - Гермиона занервничала и решила перейти к делу. – Ох, Луна, мы думаем, что этот предмет убил твою маму. Памблчук здесь, чтобы покончить с ним. Он должен быть нейтрализован… я…
- Чаша Хаффлпафф, она у тебя? – спросила Миртл, размешивая пальцем застывшую подливу.
Луна облегченно вздохнула:
- И это все? Я боялась услышать что-то серьезное!
- Серьезное! – воскликнула Гермиона, заставив Барби-пляжницу вздрогнуть и уронить омниокуляры. – Луна, поверь мне, серьезнее просто некуда!
Северус мягко дотронулся до руки Гермионы. – Мисс Лавгуд, чаша находится у вас или нет?
- Ну да, у нас, - кивнула Луна. – Мы подпираем ее дверь.
- Подпираете дверь! – взревел Северус. – Пожалуйста, скажите, что это шутка!
Луна беззаботно взяла кусок индейки и покачала головой. Миртл молча посмотрела на Памблчука, тот взглянул на Гермиону, которая обернулась к Северусу, уже уставившемуся на открытую кухонную дверь. Его бровь едва заметно дернулась, а на шее забилась жилка.
В этот момент Памблчук понял, почему ему так понравился запах рождественского обеда, напомнивший ему аромат ношенных неделю резиновых сапог. Так пахла вовсе не индейка, это был аромат разделенной души. Его ожидал настоящий пир – не нарезанная соломкой морковь, которую им подали сегодня, но часть души, присутствие которой он уже ощутил. Отодвинув тарелку, он медленно поднялся со стула, взлетев ровно настолько, чтобы увидеть небольшую, покрытую пятнами чашу, подпиравшую дверь.
- Граф, Стейси, - позвала Луна. Две куклы встали и посмотрели на юную ведьму преданно и серьезно. – Пожалуйста, принесите чашу.
Куклы спрыгнули со стула и побежали через комнату. За плечами Графа развевалась мантия.
С тех пор, как с мамой случилась беда, к чаше прикасаются только куклы, - объяснила Луна. Стейси и граф Дракула потащили тяжелый предмет к столу. – Папа сказал, что она достаточно безопасна. Мама сделала что-то, произнесла заклинание, спровоцировавшее ее. Но он не хочет, чтобы мы рисковали.
Граф и Стейси тянули чашу по полу. Памблчук жадно следил за ними, истекая слюной. Он просто умирал с голоду. Когда они подошли к столу, он понял, что больше ждать не может. Орлом спикировав вниз, он схватил чашу и проплыл обратно к своему месту.
Покрутив чашу, наклонившись и глубоко вздохнув, Памблчук погладил старинный предмет, оценив духовную пищу намного выше, чем традиционную индейку. Он изучал ее, как винодел изучает дорогое вино. На мгновение замер и слегка прищурившись, оглядел собравшихся. Двенадцать лиц смотрели на него с дюжиной различных выражений – ждущих, любопытных и, со стороны Северуса, нетерпеливых. Он поднял чашу в салюте и выпил ее до дна.
Его веки затрепетали, и в комнате потемнело. Поток холодного воздуха накрыл его тело, пробираясь под мантию и пощипывая плоть ледяными пальцами. Стон уныния и безысходности вырвался из его горла. Памблчук наслаждался ощущениями. Кухонный стол завибрировал под его пальцами. Блюда упали на пол, а тарелки разбились о стены кухни. Он чувствовал себя центром водоворота из клубящегося тумана, сосредоточием темной магии, сверхъестественно мощной, вполне способной обуздать торнадо. В пелене тумана, перед ним возник легкий прозрачный призрак с пустыми невидящими глазами и ртом, открытым в мучительной агонии. С внезапно появившейся силой, Памблчук вытолкнул воздух из легких, заглушив вопли обреченной души, и проглотил все, без остатка. Пища проскользнула в его желудок, дернулась и погибла, заставив дементора опереться о край стола.
С трудом переведя дух, измотанный Памблчук позволил себе опустить голову на стол. В кухне Луны царила тишина, нарушаемая только стуком чаши. Она упала на пол, отбивая мотив каприччио**, продолжавший бесконечно звучать в ушах Памблчука.
Гермионин стул шваркнул по полу, когда девушка резко встала.
- Это был чудесный обед, Луна. Спасибо. А сейчас нам пора уходить.
С трудом открыв глаза, Памблчук увидел, что в кухне воцарился полный хаос. Подливка от индейки стекала со стен, брюссельская капуста повисла на люстре, стулья перевернулись, а краны сорвались с резьбы, обрушивая в раковину фонтаны воды. Кукол забросило на разделочный стол, их наэлектризованные волосы встали дыбом. Окна разбились, полотенца порвались. Твигги оказался в ловушке под блюдцем с клюквенным соусом, а Луна вылезла из-под стола с кастрюлей на голове.
Так, словно не случилось ничего необычного, Миртл подлетела к хозяйке.
– Мы непременно должны это повторить, - сказала она, изображая, что целует Луну в щечку. Не дожидаясь ответа, привидение вылетело из кухни, даже не оглянувшись.
Дверь буфета, скрипнув, открылась, и Стейси с Графом выглянули наружу. Увидев, в каком состоянии оказались Барби и Кен, они принялись язвить по их поводу, показывать на них пальцами, хохотать и аплодировать.
Веки Памблчука налились такой тяжестью, что закрывались по собственной воле. Он услышал голос Северуса, призывавший его подняться, но был не в силах послушаться. Северус настойчиво потянул его за полу мантии, но безуспешно – Памблчук бы полностью изнурен. В конце концов, подняв дементора за плечи, Северус сказал:
- Мы заберем с собой этот хлам.
Он решительно направился к двери, не забыв поблагодарить хозяйку за сердечное гостеприимство, и быстро вышел следом за Миртл.
– Пойдем, Гермиона, - позвал он уже из коридора.
Глаза Памблчука отказывались открываться до тех пор, пока компания не вышла наружу, где свежий лесной воздух быстро вернул его к жизни. Прежде чем он успел убедиться, что сможет передвигаться на своих двоих, Северус стукнул палочкой по его запястьям и прошептал «Инкарцеро»!
Снова привязанный к багажнику, Памблчук почувствовал, как мотоцикл затрясся, когда Северус оттолкнул опору и завел двигатель. Спросонья, он увидел измазанного клюквой, потрясающего палочкой лешего, выскочившего из дома, содравшего белое атласное платье и швырнувшего через плечо букет невесты.
– Подождите! Подождите меня! – заорал леший. – Вы не можете бросить меня здесь!
Занявшая свое место Гермиона поманила Твигги, хватаясь за мантию Северуса.
– Скорее! - крикнула она. Северус обернулся как раз тогда, когда Твигги, воспользовавшись палочкой-на-одно-заклинание как абордажным крюком, по мантии Памблчука взобрался на сиденье мотоцикла. Профессор недоверчиво покачал головой и газанул. Памблчук на прощанье помахал Стейси. Она была с Графом, почти полностью скрытая плющом, и лучезарно улыбалась, поймав свадебный букет Твигги.
Северус отпустил разболтанное сцепление. Дернувшись и завибрировав, мотоцикл рванулся вперед. Из-под забуксовавшего заднего колеса брызнул гравий, и они, наконец, умчались от Лавгудов. Набрали скорость, выехав на шоссе, и в сгущающихся сумерках въехали в лес.
[align:center][/align]
Прим. переводчика:
* Твигги – тонкий, как веточка (англ.)
** Каприччио - (capriccio - ит.) – каприз, музыкальное произведение свободной формы, отличающееся живостью, неожиданными и оригинальными оборотами
Отправлено: 13.10.08 08:23. Заголовок: Глава 15 – О дементо..
Глава 15 – О дементорах и людях
[align:center][/align]
Извивающиеся реки кирпично-красных дымовых труб, извергающих клубы сажи и пепла, обозначили приближение накрытого смогом города. Ровные ряды фонарей заливали закопченные, заплеванные жвачкой тротуары оранжевым светом. Колокола церкви Св. апостола Томаса пробили восемь, когда Северус снизил мотоцикл над Финсбури парком, и они, совершив поворот, подлетели к полутемной площади Гриммуальд.
Фара замигала и погасла, отказывающий двигатель мотоцикла застучал и завыл. Приземление оказалось самым худшим за всю дорогу – коснувшись земли, мотоцикл подпрыгнул, попав колесом в выбоину на дороге, и Северусу с трудом удалось удержать равновесие. Острые ногти на ногах Памблчука процарапали камни, осветив темноту шлейфом искр. Миртл завизжала от восторга. Посмертное существование придало ей дерзкую храбрость, не разделяемую ее испуганными компаньонами.
Двигатель, наконец, заглох, и они накатом доехали до середины площади. Северус опустил подножку, осторожно слез с мотоцикла, потянулся и подвигал плечами. Потер онемевшие руки и обругал мотоцикл.
– Больше никогда, - поклялся он, согревая дыханием замерзшие пальцы.
- Ты замерз? – прошептала Гермиона, приняв руку Северуса и спрыгивая с железного коня. Северус едва заметно кивнул. – Подозреваю, сейчас ты не отказался бы от собственной шерстяной шапки, - сказала она, ласково улыбнувшись. Озорно подмигнув и небрежно взмахнув палочкой, она освободила Памблчука от уз. Северус фыркнул, но благоразумно оставил при себе свои комментарии. Вместе они прошли через площадь, к просвету между домами одиннадцать и тринадцать. Дементор, приведение и леший шли сзади, как послушные, хоть и несколько разномастные, дети.
Гермиона остановилась и сжала руку Северуса.
– А к лешим применимо заклятие верности? – она вытащила разорванный в мелкие клочья кусок бумаги и, нагнувшись, протянула его Твигги, проглотившему предложенное. Его сразу же вырвало. – Очевидно, нет, - вздохнула она.
Неловко обвив руками талию Гермионы, Северус притянул ее к себе, и они вместе пошли к величественно грязному дому, раздвигающему соседние.
– Ты обладаешь завораживающей, неистребимой способностью заботиться обо всех и обо всем, - прошептал он ей на ухо. Памблчук ощутил окутавшую девушку волну эмоционального возбуждения и замешательства, смешанных в неравных пропорциях. От Северуса исходил теплый свет восхищения и что-то еще – кажется, страстное желание находиться рядом с девушкой каждую секунду. Дементор отвернулся и поймал взгляд Миртл. Ее прозрачные ресницы затрепетали за толстыми стеклами очков, а на губах расцвела улыбка. И он, наконец, понял. Его собственный желудок тоже затрепетал. Это чувство было любовью.
Альбус их ждал. Так, как будто знал точный момент их прибытия, он открыл дверь и пригласил их внутрь. Когда они дошли до кухни, он заговорил, обращаясь исключительно к Северусу:
- Вы добились успеха?
Стоя в темноте, перед закрытой кухонной дверью, Северус ответил:
- Добились.
Альбус толкнул дверь, и его глаза радостно блеснули в свете свечей. Он наградил компанию одобрительной, отцовской улыбкой.
– Проходите, разрешите нам выслушать вашу историю и согреть ваши сердца и руки кружками с горячим супом. Памблчук отступил, пропуская вперед остальных. Директор внимательно посмотрел на него поверх голов друзей, входящих в теплую кухню. Памблчук подплыл к нему, бровь Альбуса изогнулась:
- Как ты себя чувствуешь?
- Непривычно больным, директор. Действительно редкое ощущение. Правду сказать, мне никогда прежде не доводилось употреблять так много душ за такой короткий промежуток времени, но, даже, несмотря на это, я не совсем в порядке.
На самом деле, Памблчука тошнило настолько, что он съел бы собственный аппендикс, если бы это помогло ему избавиться от неприятных ощущений.
Альбус подался вперед и положил почерневшую высохшую руку на плечо Памблчука.
– Я понимаю.
Без объяснений он провел дементора в кухню и усадил среди остальных. Раскрыв объятия, старый волшебник встал во главе стола и поприветствовал вернувшуюся компанию.
– Вы превзошли мои самые смелые ожидания, достигнув столь многого за такое короткое время. Студентка, дементор, привидение… о, а это? – Альбус увидел Твигги, - …и леший, - тепло добавил он, - добились успеха там, где остальные потерпели сокрушительное поражение.
Гермиона, хоть и выглядела усталой, расправила плечи, услышав славословие директора. Довольная Миртл заулыбалась во весь рот. Как всегда скептично настроенный Северус не купился на похвалу – он ожидал «но».
- Но, - серьезно сказал Альбус, - наша миссия еще не закончена. Необходимо найти последний кусочек паззла.
- Нагини, - ахнула Гермиона, подавшись вперед и безнадежно вглядываясь в лица товарищей.
Альбус опустился на свое место.
– Да, мисс Грейнджер, Нагини. Ее необходимо найти и уничтожить. Каким образом мы сможем решить такую трудную задачу?
Гермиона и Миртл ссутулились, погрузившись в размышления. Северус молча, невыразительно и выжидающе смотрел на директора. Памблчук понятия не имел, кто такая Нагини, и потому не стал вмешиваться в странную сцену. Твигги, похоже, тоже не знал ничего о Нагини и совершенно не беспокоился по этому поводу. Маленький леший уселся на стол, погладил палочку-на-одно-заклинание и прослезился, ощутив неровную поверхность и грубо обрезанные края деревяшки.
Памблчук наклонился к Миртл.
- Кто такая Нагини?
- О-о-о-о, действительно большая змея. Не такая большая, как василиск, но все равно устрашающая. Она – питомица…
Дверь распахнулась и Аластор, вращая волшебным глазом, ворвался внутрь, держа в руках свитки пергамента. Твигги едва успел отскочить, когда свитки посыпались на стол, и экс-аврор занял свое место возле очага.
– Вы вернулись.
- И вернулись с триумфом, - сказал ему Альбус. – Может быть, мы уделим немного времени перечислению их достижений.
Хмури крякнул.
По мановению палочки директора пергаменты развернулись, явив рисунки и описания предметов, содержавших частицы души. Со следующим взмахом перед смертными возникли чашки с горячим супом. Третьим и последним, директор сотворил стакан с охлажденной слизью улиток, и поставил его перед Памблчуком. Тот благодарно кивнул. Хмури тоже вытащил палочку и превратил свой суп в солодовый виски, правда, оставив гренки.
- Мы уничтожили зло, содержавшееся в дневнике, медальоне, кольце, палочке и чаше, - сказал Альбус, по очереди указывая на пергаменты. Потом призвал пергамент, лежавший внизу, под остальными. На нем была изображена описанная Миртл змея, подозрительно рассматривающая общество сквозь прорези глаз. Тонкий язык быстро мелькнул, впитывая запахи. Памблчук поднял пергамент и уставился на змею, но та не дрогнула и не отступила. Он положил картинку обратно на стол.
Хмури начал подниматься, но Альбус поднял руки, успокаивая занявших боевые позиции магов.
– Ссорой делу не поможешь, Аластор!
Хмури снова уселся, не отрывая злобного взгляда от Северуса.
- Мне кажется, - тихо сказала Гермиона, - мы должны рассмотреть эту проблему под другим углом. – Альбус ободряюще кивнул, сохраняя молчание и давая ей сделать выводы, к которым сам, без сомнения, уже пришел. Гермиона заговорила громче, напористо высказывая свои мысли. – Мы не сможем просто взять и уничтожить Нагини так же, как остальные предметы. Она всегда рядом с Сами-Знаете-Кем и, уж конечно, нанесет ответный удар.
[align:center][/align]
- Обязательно, - согласился Хмури. Его волшебный глаз вращался в глазнице, следя за Твигги, который, пытаясь подольститься к Гермионе, помешивал ее суп своей крохотной палочкой. – У нее, кстати, имеется внушительная пара клыков.
- Возможно, я смогу отвести ее подальше от Тома? – предложила Миртл.
- Аластор улыбнулся привидению. – Может и сможешь. А может, среди нас найдется еще кто-то, кто сможет приблизиться к змее не вызвав подозрений?
- Ну… - заколебалась Гермиона. – Памблчук.
- Памблчук, - согласилась Миртл.
- Я – за. Памбле-чуук, - повторил Хмури. Судя по всему, это предложение совершенно не удивило пожилого мага.
- Среди нас есть двое, каждый из которых может приблизиться к Тому, не вызвав подозрений, - подвел итог Альбус, - Северус и Памблчук.
- Я?
На лице Альбуса возникло удовлетворенное выражение, и он откинулся на стуле.
– Объясните нашему дементору, почему он может проскользнуть в стан врага незамеченным, мисс Грейнджер.
Гермиона повернулась к дементору:
- Памблчук, все остальные дементоры перешли на сторону Лорда, - Хмури кашлянул, его волшебный глаз нервно задергался. Гермиона взглянула на него и быстро сменила курс, - Ты-знаешь-кого, Тома Риддла, Темного Лорда.
Памблчук кивнул. Он слышал о Риддле.
– НЕ хочу тебя задеть, но все дементоры выглядят одинаково…
- …Для нас, - тут же добавил Северус.
- Не для меня, - сказал Хмури, мигнув.
Памблчук поднес стакан к губам и отхлебнул слизи. Он не совсем понял, что именно имела в виду Гермиона.
- Мы хотим, чтобы ты вернулся к своим товарищам, - медленно сказал Альбус, давая дементору время осознать значение его слов. – Ты вернешься домой.
– Домой? – Он попытался проникнуть в душу директора, ища фальшь. – Но, я же изгнан.
- Тебя примут обратно, - объяснил Северус, - как только узнают, что Блэк мертв. Я приведу доказательства его смерти, и дементоры снова впустят тебя в свой круг.
- Мадлин не прощает, Северус.
- Мадлин? - растерянно спросила Гермиона.
- Глава их коллектива, - сказал ей Альбус. – Первый среди равных, если вам угодно.
Памблчук кивнул. – Он - наш лидер и самый искусный в мире игрок в судоку. Как мы сможем убедить его принять меня обратно?
- Северус отведет тебя к Мадлину и объяснит подробности твоего дела. Он может быть чрезвычайно убедительным, - сказал ему Альбус. Хмури фыркнул и пробормотал нечто неразборчивое, обращаясь к своему виски.
- Я просто скажу, что мы нашли тебя в лесу, - объяснил Северус, игнорируя колкости Хмури. – Принципиально важно не пытаться лгать. Дементоры почувствуют ложь, еще до того как она будет произнесена.
- Значит, ты скажешь, что мы нашли его в лесу и просто опустишь события последних дней? – спросила Гермиона.
Северус позволил себе лукаво улыбнуться:
- Точно.
***
Миртл хихикнула. – Сильнее, - подтолкнула она его. – Он попробует воспользоваться магией!
Памблчук повернул дверную ручку и держал ее до тех пор, пока механизм полностью не замерз. Они находились в спальне Северуса и старались принять самые эффективные меры, чтобы не позволить магу попасть внутрь. Это был новый план Миртл, призванный сблизить Гермиону и Северуса. Дементор страстно желал угодить любимой, и потому просто выполнял все ее приказания.
Удостоверившись, что дверь запечатана, Миртл проплыла к окну, потом к камину, глубоко о чем-то задумавшись.
– Как долго тебя не будет? – спросила она.
- Сложно сказать, моя призрачная королева. Если мне позволят вернуться к дементорам, я должен буду найти Нагини и запечатлеть поцелуй.
- Но ты вернешься? – отличительной чертой Миртл было умение бить точно в цель. К счастью для Памблчука, звук приближающихся к двери шагов избавил его от необходимости отвечать на щекотливый вопрос. Миртл собралась было повторить, но он шикнул на нее, приложив к губам палец.
- Нет, иди сюда, - послышался голос Гермионы. – Я хочу поговорить с тобой один-на-один. – Миртл промчалась к двери и многозначительно пошевелила бровями в сторону Памблчука. Оказалось, что в их вмешательстве не было необходимости.
- Мне не следовало бы, - предупредил Северус. До них донеслись шаги и тихий щелчок закрывшейся двери.
Миртл просунула в дверь прозрачную голову, оставив в пределах видимости Памблчука только плечи и все, что находилось ниже. Когда она втянула ее назад, лицо улыбалось от одного прозрачного уха до другого.
– Все вышло именно так, как я и планировала. Они пошли в ее спальню! Как бы нам выяснить, о чем таком личном они собираются разговаривать? - Она наморщила лоб, обдумывая следующий план действий. Внезапно она с фантастической скоростью подлетела к окну и просочилась сквозь грязную раму. – Пойдем, - позвала она, паря за окном и маня его пальцем.
Памблчук не обладал способностью проходить сквозь твердые предметы. Вместо этого он приоткрыл форточку ровно настолько, чтобы проскользнуть в образовавшееся отверстие. Вместе они с Миртл взлетели в ночное небо, поднялись над крышей, перелетели через здание, и зависли над задним двором, как раз напротив единственного освещенного окна – спальни Гермионы.
- Не будь таким глупым, - услышали они ее голос. - Времена сейчас отчаянные – мы на войне, ты сам сказал об этом прошлым вечером. Нам обоим нужен отдых.
Миртл уселась на трещиноватый деревянный подоконник и, посмеиваясь, занялась подслушиванием. Памблчук чувствовал себя несколько неловко, и когда первые ледяные капли дождя ударили по стеклу, он начал терять интерес к происходящему. Мечтательно подумал о комковатой постели в продуваемом насквозь коридоре и вздохнул, неохотно усаживаясь рядом с Миртл – любовь была трудной работой.
Ему не было слышно того, что говорил Северус. До него доносился только неразборчивый, мягкий профессорский баритон. Должно быть, он сказал что-то забавное, потому что Гермиона рассмеялась.
– Я думаю, ты отлично вел мотоцикл – мы всегда попадали туда, куда было нужно… некоторым образом.
То, что вслед за этим сказал Северус, изменило ее настроение. Следующий вопрос Гермионы прозвучал тихо и задумчиво, как будто все это время был у нее на уме:
- Почему ты поцеловал меня?
Миртл возбужденно заерзала в ожидании ответа Северуса. Услышав его, она засияла, и триумфальное выражение на ее лице показалось Памблчуку бесценным. Сам дементор услышал только неразборчивое бормотание друга. Зато он ясно расслышал неожиданное признание Гермионы.
- Еще с той ночи, когда погиб Седрик, - сказала она, - когда ты выступил против Корнелиуса Фаджа, а потом вернулся к Темному Лорду, рискуя всем ради Ордена, я решила, что ты - самый смелый человек из всех, кого я знала. – Возникла еще одна долгая пауза. – Да, я была там в ту ночь, под окном… что? – ее голос прервался.
Наконец Памблчук смог услышать Северуса, тихий голос которого резко усилился и стал ближе. – Я сказал, что за окном кто-то есть!
Миртл уперла руки в бока и взлетела на крышу. Памблчук попытался последовать за ней, но его мантия зацепилась за расщепленный подоконник. Попавшись, как рыба на крючок, он упал вниз, как раз вовремя. Гермионины шторы распахнулись, и оконная рама взвизгнула, когда ее с силой открыли. Памблчук висел вниз головой, как в ловушке, удерживаемый застрявшими в подоконнике рваными концами мантии.
Он увидел слепящую вспышку молнии и услышал голос Северуса:
- Ты была права, Гермиона. Здесь никого нет. – Раздался взрыв грома и небеса разверзлись, обрушив на город настоящий ливень. Еще одна молния осветила небо. Сквозь следующий раскат грома он услышал, как окно Гермионы захлопнулось.
Памблчук вздохнул с облегчением. Его не поймали. Дождь залил его глаза, когда он снова поднялся наверх и вцепился в подоконник кончиками пальцев. Сильная рука схватила его за запястье. Тяжело сглотнув, он поднял глаза и увидел Северуса, который смотрел на него в упор, сжимал его запястье как будто в тисках, и направлял на него палочку. Его яростные глаза метали молнии.
– Ты…!
- Добрый вечер, Северус. Приятная ночь, не так ли?
Северус стряхнул с ресниц капли дождя.
– Нет.
Памблчук промок до костей, и капли с его подбородка стекали на руку Северуса. Рассерженный и раздраженный профессор, этого, казалось, не замечал. Он подтянул к себе дементора и проворчал ему в ухо:
- Мне следовало бы позволить тебе утонуть.
Гермиона поспешила к окну.
– Памбл! Что, скажи на милость, ты там делаешь? Северус, помоги ему, он промок!
Выдавив из себя улыбку, Северус уступил.
– Как хочешь.
Он втянул Памблчука в окно и уронил на ковер бесформенной кучей.
Взмахнув палочкой, Гермиона разожгла огонек, быстро превратившийся в яркое пламя. Из камина раздался тонкий испуганный визг, и пламя погасло, когда Миртл покинула укромное место и по дымоходу взлетела обратно на крышу.
Северус взмахнул своей палочкой, и окно закрылось по-настоящему.
– Сможем мы когда-нибудь остаться одни? Или меня так и будет преследовать эта ободранная компания отщепенцев и призраков? - вопросил он. Памблчуку стало стыдно. Северус сердито шагнул к камину и снова зажег огонь, но так, чтобы он только тлел. – Осталось еще, чтобы сюда явился этот несчастный леший…
Гермиона зашуршала возле кровати, убрав из поля зрения свою свернутую мантию.
– Здесь нет леших, - соврала она, заталкивая мантию под кровать.
Огонь был невыносимо теплым, но зато сушил Памблчука быстро и эффективно. Отключившись от обличительной речи Северуса, он подобрался поближе к камину. Пар поднимался с каждого дюйма его вымокшей мантии. Мягкое мерцание язычков пламени укачало его, он опустил голову на деревянный пол и засмотрелся на их танец. Зачарованный, он незаметно заснул.
Подушка была удушливо мягкой. Ситцевые кружевные простыни накрыли его, прилипая к лицу и царапая плоть. Огонь потрескивал под горшком с пороховой ухой, которую помешивал Хагрид. Две куклы Барби играли в судоку, отвратительно смеясь идеально нарисованными розовыми губами, а их большие глаза выражали ему категорическое неодобрение. Стейси и Граф кружили по его подушке, держа в руках чашу, палочку, медальон и кольцо.
- Только змея, - говорили они. – Если он убьет змею… - Подушка засосала его в свои пуховые складки. Он попытался вырваться на свободу, но чем больше он сражался, тем мягче становилась подушка.
- …Думаю, да, - прошептала Гермиона. – Похоже, ему снится дурной сон.
Памблчук частично проснулся. Его мантия была совершенно сухой, настолько сухой, что стала жесткой. Еще у него болела шея. Он лежал неподвижно, вытянувшись возле огня, слишком усталый, чтобы предпринять попытку подняться. В комнате было темно, единственная свеча горела на прикроватной тумбочке. Гермиона сидела на постели, Северус застыл на стуле возле двери.
- Меня совершенно не удивляет, что ему снятся кошмары, учитывая, чем мы его накормили, - тихо прошептал Северус. – Отнести его в коридор?
- Нет, оставь его здесь, - ответила Гермиона. Последовала долгая пауза. – Вы не должны спать на стуле, профессор.
Северус ответил так тихо, что Памблчук едва расслышал его.
– Моя неспособность попасть в собственную спальню поставила меня в безвыходное положение.
Он стал подниматься.
– Я заночую в кухне.
- Но в кухне спит Хмури, - запротестовала Гермиона. – Неужели ты предпочтешь устроиться рядом с ним? – Между ними повисла плотная тишина. Они смотрели друг другу в глаза. – Мы будем просто спать.
- На кровати с балдахином, - отметил Северус, - без пижам. – Гермиона подавила смех, зажав рот ладонью. Расценив ее веселье как вызов, Северус встал и снял мантию. Он потратил невероятное количество времени, укладывая ее на стуле, потом неловко вынул запонки из манжет. Гермиона зачарованно наблюдала за ним с постели. Наконец Северус разделся, разгладил сгибы длинных кальсон, и попытался принять сдержанный вид.
- Иди сюда, - сказала Гермиона, вытянув руку. – Я хочу поговорить с тобой.
Северус подошел к постели, вместе с мантией сняв с себя притворство. Щит и маска упали, исчезли, он сбросил их вместе с сюртуком. Он взял Гермиону за руку, и Памблчук почувствовал, что профессор сейчас эмоционально обнажен так, как не был еще никогда. Он присел на кровать, как можно дальше от Гермионы и неловко устроился на постели, так, как будто проглотил Нимбус 2000.
– Расслабься, - попросила Гермиона, - пожалуйста.
Она погладила его по руке и скользнула поближе, настолько близко, что смогла дотронуться до его локтя, провести пальцами по мышцам предплечья, другой рукой лаская плечо, бедро…
- О чем, - прохрипел Северус, - о чем ты хотела поговорить?
Убрав обе руки, Гермиона тихо сказала:
- О Памблчуке.
К удивлению дементора, Северус заметно расслабился, услышав его имя. Памблчук чувствовал его напряжение, исходящее от каждой точки, до которой дотронулась Гермиона.
– Одно упоминание этого специфического создания действует на человека как холодный душ, - чистосердечно признался Северус.
Сморщив нос, Гермиона кивнула.
– Есть немного. Так… - она села и откинула одеяло, приглашая Северуса присоединиться. – Так теплее.
Его не нужно было просить дважды. Северус скользнул под одеяло и подложил подушку под спину, устраиваясь поудобнее.
– Так что о Памблчуке? – прошептал он.
- Ты способен слышать его, так ведь? Я не обвиняю тебя, просто я это заметила. И хочу знать, почему ты держал это в секрете. Почему не сказал мне? Зачем скрывал?
Северус сглотнул. Отвернулся от девушки, будучи не в состоянии посмотреть ей в глаза.
– Кажется, я был недостаточно осторожен, - только и смог сказать он.
Она покачала головой.
– Совсем нет, просто я наблюдательна и не была пьяна во время той вечеринки. Ты прервал стихотворение Памблчука и закончил его за него. Ты реагировал на кое-что из того, что он говорил. Я перестала переводить тебе два дня назад, а ты этого не заметил.
Она пожала плечами.
– Почему?
Он снова повернулся к ней. Посмотрел на нее взволнованно, взглядом умоляя понять, и сказать то, о чем, как он надеялся, она уже догадалась.
– Ты не знаешь? – Северус позволил паузе затянуться. Когда она не ответила, он вздохнул. – Куда бы ты уехала, если бы я не нуждался в тебе, как в переводчике? Где бы ты встретила Рождество, Гермиона?
- Дома, - ответила она растерянно, - или с мальчишками в Норе.
- С мальчишками, - медленно повторил Северус. Он дотронулся до нее кончиками пальцев, и провел ладонью по плечам так, как будто она была сделана из драгоценного камня. – Ты не для мальчишек, Гермиона.
- Значит ты…
- …солгал? Совершенно верно. Я увидел возможность удержать тебя рядом с собой и вцепился в нее обеими руками. – Северус улегся на постели, смяв подушку. Посмотрел на потерявшую дар речи Гермиону. – Я не злоупотребил ничем. Я не ожидал, что появление Памблчука даст мне какой-нибудь шанс. И точно так же не ожидал, что спустя всего несколько дней, мы будем делить постель. – Гермиона, должно быть, улыбнулась этим словам, потому что Северус улыбнулся ей в ответ. – Я не показываю свои кальсоны кому попало, знаешь ли.
Гермиона рассмеялась:
- Легко понять, почему – они безобразны!
- А что ты прячешь под мантией? – забросил удочку он, приподняв одеяло настолько, чтобы заглянуть под него. – А, я заметил футболку с надписью «Привет, киска».
Гермиона стукнула его по рукам и быстро зарылась в одеяло. Северус поцеловал ее в лоб и повернулся к ней спиной. – Спокойной ночи, Грейнджер, - ласково сказал он.
Гермиона тоже повернулась к нему спиной и ерзала под одеялом до тех пор, пока Северус протестующе не заворчал.
– Спокойной ночи, Снейп, – быстро сказала она. Сейчас ее лицо было повернуто в сторону камина, и Памблчук увидел, что на нем играет широкая, сияющая улыбка. Они лежали молча, Гермиона даже закрыла глаза, Памблчук последовал ее примеру. Через несколько минут раздался хруст простыней.
– Тебе тепло? – шепнула она.
Северус произнес что-то невнятно-лукавое, девушка глубоко вздохнула, простыни снова захрустели, а пружины кровати скрипнули.
– Мне хорошо, - прошептал он в ответ. Возникла пауза, потом еле слышное: - Ощущать тебя так приятно.
Памблчук позволил себе улыбнуться. Ему очень нравилась эта пара. Эйфория, излучаемая его другом, сияла чистым золотом. Открытые эмоции Северуса сочились возбуждением, заботой и страстью. Чтобы удержаться от желания подкормиться их счастьем, дементор попытался сосредоточиться на пушистых котятах и перинах из гусиного пуха.
Не вызывающий сомнений мягкий звук присосавшегося к раковине вантуза, ассоциирующийся с поцелуями не-дементоров, вернул его с небес на землю. Будучи не в состоянии уснуть, он расправил затекшие конечности и мягко поднялся на полдюйма над полом. Скормленная ему душа, в очередной раз наполнила его утраченной было силой, и сейчас он мог совершить любой маневр. Он ощущал себя крутым, как вареное яйцо. Времена, когда он носил пушистые тапочки и служил вешалкой для мантии, остались далеко позади. Мотоциклы предназначались смертным, а вилы – чертям. Памбл начал жизнь с чистой страницы. Ему оставалось только решить, как бы перестать служить парящим ковриком перед камином Гермионы, и он был бы полностью готов к триумфальному возвращению в родные пенаты.
Поцелуи внезапно прекратились.
– Еще немного, и я не смогу остановиться, - предупредил Северус, чистосердечно надеясь, что его словам не придадут значения. Гермиона, должно быть, тоже почувствовала его надежду. Поцелуи стали более медленными, томными, наполненными обещанием продолжения. Эмоциональный радар Памблчука зашкалило от подобной нежности, он испугался, что его единственная барабанная перепонка лопнет. Он упал обратно на ковер, сильно ударившись потрескавшимся бедром.
Снаружи церковный колокол пробил час. Гермиона и Северус уснули в объятьях друг друга. Отчетливое глубокое дыхание и удушливое марево снов наполнили спальню. Медленно и очень осторожно Памблчук расправил затекшие конечности и по потертому ковру отполз от угасающего огня. Тихий шорох из-под кровати заставил его насторожиться. Он замер и подождал, пытаясь сознанием уловить источник шума.
Он ощутил присутствие существа размером не больше докси. К нему вернулся аппетит, он тихо понюхал воздух, пытаясь поймать запах восхитительно кислого яда злобных шестиногих феек. Кончики его пальцев медленно подкрались к кровати и замерли с терпением пантеры, выжидающей жертву. Раздался тихий хруст накрахмаленного хлопка, когда Гермиона повернулась во сне.
Внезапно тонкий, писклявый голос прошептал:
- Люмос! - и под кроватью засиял яркий свет. Замигав, Памблчук смог разглядеть только силуэт лешего Твигги, творчески применившего палочку Северуса. Тщательно отполированная темная древесина мерцала, отражая собственный свет. Твигги постучал ею по своей пустой голове, надулся и что-то поправил клешневидными пальцами. Снова стукнул себя по голове, и на кончике палочки расцвел букет африканских фиалок. Твигги улыбнулся и одобрительно похлопал палочку, прежде чем отложить ее в сторону.
Озадаченный Памблчук растянулся на ковре, наблюдая за Твигги, взявшимся за палочку Гермионы. Тот склонил крошечную голову к лежащей у него на коленях палочке. Потер, потыкал, помахал и согнул ее, простукивая и проверяя по всей длине, от рукоятки до кончика. Наконец, произнес «Люмос», точно так же, как с палочкой Северуса, но настроил ее так, чтобы она выдавала пять разных уровней яркости, включая яркое ослепительное сияние. Хвастаясь, он трансфигурировал вязаную диванную подушку в кактус. Думая, что его никто не видит, Твигги легонько поцеловал Гермионину палочку. Древесина виноградной лозы засветилась зеленью и покрылась волшебными виноградными листьями, которые Твигги оборвал и съел один за другим.
Утолив голод, прилежный леший аккуратно положил обе палочки туда, откуда они были взяты. Палочка Северуса скользнула под его подушку, Гермионина вернулась в карман брошенных джинсов. Под конец, при свете полной луны он собрал фиалки и положил их в раскрытую ладонь Гермионы. Потом уютно устроился в ее кудрявых волосах и мирно заснул.
Наконец-то получивший возможность двигаться без того, чтобы быть замеченным, Памблчук поднялся в воздух, прокрался в тень, тихо и осторожно отворил дверь и скользнул наружу. Легкий ветерок, вызванный его движением, загасил свечу. Гермиона застонала и заметалась, разбудив Северуса.
- Шшш, я здесь, - успокаивающе сказал он, сжав ее ладонь. Гермиона затихла. Северус разгладил ее лоб и нежно поцеловал в щеку. – Тебе не нужно бояться.
Он повернулся в сторону открытой двери и дружески кивнул Памблчуку. Отпущенный на свободу дементор выскользнул в коридор.
[align:center][/align]
***
- Вы, несчастные кобели, когда-нибудь спите? – пробурчал Аластор, выдохнув зеленую алкогольную дымку. Он был пьян.
Памблчук кивнул. Дементоры спали, просто не очень часто, и уж конечно не после того как высосали чью-нибудь душу – это могло навеять дурные сны.
Бесцельно блуждая по дому, он натолкнулся на Хмури, который сидел на узкой лестнице, ведущей на чердак. Аврор дремал. Его волшебный глаз смотрел на Памблчука, но настоящий был плотно закрыт. Пожав костлявыми плечами, Памблчук обвил рукой талию Хмури и положил руку аврора себе на плечи. Вместе они заковыляли по ступенькам. Пальцы ног Памблчука, тащившего тяжесть, отмечали каждый шаг тихим стуком.
- Ты боишься? – пробормотал Хмури. – Боишься возвращаться к своим дементорам?
Памблчук покачал головой.
– Не боюсь. Я не боюсь ничего, кроме мыльной пены и одного конкретного коварного продавца подержанных арф. Но, должен признать, что немного нервничаю. Мадлин не склонен прощать, его поведение изменчиво и непредсказуемо. Он может позволить мне вернуться как блудному сыну, а может прогнать меня навсегда. Я все пойму по его приветствию. Если все будет в порядке, он назовет меня по имени. В противном случае…
Хмури, конечно, не мог его слышать, но, высказав свои мысли, Памблчук успокоился. Периодически спотыкаясь, они дошли до затхлого чердака. Памблчук опустил ворчливого мага в мягкое кресло, слегка пожеванное гиппогрифом. Осторожно поманив пальцем, он призвал флягу Хмури из кармана мантии пожилого волшебника и открутил крышку. Запах алкоголя оживил мага, который попытался сесть прямо, дотянулся до фляжки и сделал большой глоток. Стер с губ янтарные капли и снова откинулся в кресло.
– Ты лезешь в самое пекло, сынок, - сказал он, - ты должен бояться. Страх поможет тебе сохранить мозги.
Памблчук, повидавший ворота в рай, подумал, что пекло звучит довольно соблазнительно. Тем не менее, он кивнул – он понял, что имел в виду Хмури.
– Я буду бдительным, мой нетрезвый друг.
- ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! – внезапно проорал Хмури, сжав кулак и пронзив им воздух.
Памблчук отступил, чтобы пожилой маг не ткнул его в подбородок. Что-то попалось ему под ноги. Наклонившись, он поднял это и принюхался. Это было еще одно свидетельство пребывания здесь гиппогрифа – засохший кусок навоза.
- Это все - хитрый план Альбуса. Они выезжают на тебе, Памбле-чук, и знаешь, что они говорят? Планы, рассчитанные на дементоров и людей, часто идут вкривь и вкось, - проницательно пробурчал Хмури. Вылил в себя остатки виски и снова свалился в кресло.
Памблчук не стал с ним спорить. Когда Хмури захрапел, он устроился на сквозняке и бросил в рот гиппогрифий навоз. Посасывая дерьмо, он таращился в чердачное окно и терпеливо ждал утра.
Отправлено: 15.10.08 18:56. Заголовок: Глава 16 – Отверженн..
Глава 16 – Отверженные*
[align:center][/align]
Мороз Красный нос пролетел через площадь. Взмахом кисти он разукрасил сверкающим инеем голые ветки деревьев и длинные сухие стебли сорняков. Грациозно, на цыпочках, протанцевал через дорогу и разрисовал ледяными узорами лобовые стекла автомобилей. С озорным видом, высунув язык от напряжения, вдавив свою кисточку так глубоко, как только смог, заморозил замки припаркованных машин. Весело перепорхнул через тротуар и украсил ворота арабесками. Поднял руку и рассыпал ледяные узоры по окнам домов. Номер четырнадцать, тринадцать… Кувыркнулся, и беззаботно приземлился на лужайку перед домом номер двенадцать – чтобы попасть под каблук Северусова ботинка.
- Мерзкий, мелкий пакостник, - пробурчал Северус, почистив ботинок о край садовой дорожки и стряхнув с него бесчувственное существо.
Памблчук слетел вниз и положил Мороза на ладонь. Взял крошечную кисточку и нарисовал на своем капюшоне ледяные брови, очки и клоунскую улыбку.
– Посмотри, Северус! – позвал он. Мороз ожил, увидел дементора и снова упал в обморок. Северус неодобрительно поднял бровь.
– Брось его, Памблчук, неизвестно, где он шатался. Нам предстоит долгий путь и множество дел этим утром. Пошли.
Он развернулся и пронесся через ворота.
Памблчук отбросил Мороза, взмыл в небо и понесся вслед за профессором.
– Мы поедем поездом? – он описал круг вокруг головы Северуса. - Воспользуемся каминной сетью? – Возбужденный, спустился пониже, и прошептал другу на ухо: - Или полетим?
Мимо них проехал на велосипеде заспанный разносчик газет. Северус убедительно изобразил, что ни с каким невидимым дементором он не разговаривает, и раздраженно прошептал:
- Я что, выгляжу так, как будто умею летать? – Он поспешил перейти дорогу, опередив дребезжащую тележку молочника, и, скользнув в переулок, скрылся из виду. Памблчук собрался было последовать за ним, но любопытство заставило его остановиться. На середине дороги он развернулся, взмахнул мантией и выбрал мишень. К счастью – для себя – разносчик газет прибавил скорость и унесся с площади. Разумеется, медленно ползущая тележка молочника была неспособна с ним конкурировать. Не замечая грозящей ему опасности, веселый молочник ехал прямо навстречу Памблчуку. Собрав все печали, хранившиеся в его утомленной душе, дементор закрыл глаза…
В его сознании пронеслись образы: круглолицые дети молочника, визжащие от восторга как поросята и открывающие рождественские подарки, радость от возможности прижать к груди новорожденных малышей, дрожь от того, что угадал четыре номера в национальной лотерее, повседневное удовольствие - надеть удобные тапочки. Памблчук методично вытягивал все счастливые воспоминания смертного. И только полностью опустошив его память, прервал связь. Ошеломленный, с широко раскрытыми от испуга глазами, молочник не заметил, что его тележка врезалась в груду мусорных мешков, покачнулась и опрокинулась. Передние колеса застряли в замерзшей траве, задние крутились в воздухе. Лишившись опоры, три ящика с великолепным молоком джерсейских коров и поддон с малиновым йогуртом соскользнули с тележки, и бутылки разлетелись по дороге.
Более чем удовлетворенный, Памблчук радостно сделал сальто. Он по-прежнему был полон сил – и по-прежнему мог выполнять свою работу наилучшим образом. Быстро, как молния, и не испытывая ни малейших угрызений совести, он спикировал вниз и подхватил бутылку с апельсиновым соком, не дав ей разбиться. Рассмеялся, поглядев на разгромленную тележку, взмыл в воздух и влетел в переулок.
- Где ты был? – спросил Северус, едва повернув голову.
Памблчук протянул ему холодную бутылку.
– Я искал для тебя какой-нибудь напиток в дорогу.
Северус ни на секунду не замедлил шагов.
– Возможно ли, что нам удалось научить тебя быть чуть менее эгоистичным? – Он протянул руку, взял бутылку и кивнул в знак благодарности. – Спасибо за заботу.
- Мне самому было приятно, - искренне ответил Памблчук, глядя, как Северус открутил серебряную крышку и ополовинил бутылку. – Ты – мой друг.
Северус вытер подбородок и изумленно ответил:
– Пожалуй, да.
Они вышли на центральную улицу. Северный Лондон просыпался, неторопливо возвращаясь к жизни в это сонное утро второго дня Рождества. Завернув в небольшой магазинчик на углу, Северус взял «Лучшие судоку» с журнальной стойки, пять плиток черного шоколада из кондитерского отдела и предъявил все это неприглядному старому азиату, ссутулившемуся за заваленным прилавком. Профессор молча указал на витрину с сигаретами, и хозяин магазинчика, кивнув, достал что-то из-под прилавка и положил в пакет. Памбл не удивился тому, что Северус собрался снова начать курить. Сегодняшний день обещал быть напряженным, и, вероятно, хорошая сигарета – это именно то, что ему понадобится, чтобы успокоить нервы. Памблчук только надеялся, что его друг не забудет с ним поделиться.
Покончив с покупками, Северус вывел Памблчука обратно на улицу, остановился у края дороги и зачем-то полез в карман.
– Мы не полетим и не воспользуемся каминной связью, - сказал он, вытаскивая палочку и направляя ее на дорогу. - Любой из этих способов не годится для одного из нас. Поэтому Альбус решил, что лучше всего будет поехать… - раздался громкий хлопок, и фиолетовое трехъярусное средство передвижения промчалось, не останавливаясь на светофорах, и резко, с визгом, затормозило около них, - …автобусом.
Изумленно распахнув глаза, Памблчук уставился на удивительное транспортное средство. Оно было почти таким же высоким, как окружающие дома, и таким же фиолетовым, как только что удаленные гланды. Сгорая от любопытства, он позволил Северусу втянуть себя внутрь. В автобусе не было никого, кроме пьяного волшебника, развалившегося в одном из кресел. Он был обмотан мишурой, одет в костюм Санта Клауса, и громко храпел. В руке, достававшей почти до пола, болтался наполовину съеденный пирожок с изюмом и миндалем. Памблчук не стал задумываться о том, был ли это настоящий Санта. Он понюхал пирожок старика и сморщил нос от отвращения. Северус в это время внимательно изучал тарифы на проезд.
Пожалуйста, внятно назовите место назначения. Взрослые – 1 галеон 4 сикля. Несовершеннолетние – 11 сиклей. Домовые эльфы – бесплатно. Горячий шоколад – 2 сикля. Зубная щетка и бутылка с горячей водой – 2 сикля. Привидения – полцены.
Северус на мгновение задумался, прежде чем решительно ткнуть пальцем в последнюю строчку. Водитель в кресле не двинулся. Продолжая смотреть вперед сквозь ветровое стекло, он только спросил:
– Куда?
- Один взрослый и один за полцены до Малого Висельтона, Эрни, - мягко сказал Северус. Подождал, ожидая реакции.
- Малый Висельтон! Я не довезу вас до самого конца, - предупредил Эрни, - только до перекрестка.
Северус кивнул. Дотянулся до окошка в кабину водителя и протянул галеон и несколько серебряных сиклей. Водитель развернулся, чтобы принять плату, и заметил Памблчука. Глаза Эрни подозрительно сузились.
– Погодите-ка! Такие как этот не могут ехать внутри автобуса. Он должен путешествовать на подножке. Он перепугает моих пассажиров!
Памблчук посмотрел на храпящего Санту. Повернулся к Эрни и вопросительно наклонил голову.
- Других моих пассажиров - тех, что могут присоединиться к нам по дороге в Висельтон.
Протянув водителю еще один галеон, Северус воззвал к его лучшим чертам:
- Сейчас Рождество, Эрнст, и он заплатит полную стоимость. Может, ты посмотришь сквозь пальцы на его социальный статус… всего один раз? – Водитель явно заколебался. Северус вложил в его ладонь еще два галеона. – Двойной тариф и горячий шоколад для тебя.
- Усаживайтесь, - наконец сказал Эрни, - сейчас Рождество. Но, предупреждаю вас, не поднимайте голов. Любой инцидент, и я вышвырну вас на обочину.
Мчась по тихим лондонским улицам, Эрни не сбавлял скорость и не останавливался ни перед какими препятствиями. Он пронесся по линии светящихся дорожных конусов, и на одном из его безумных виражей Памблчука сбросило с сиденья и швырнуло на Северусовы колени.
– Ты действительно безнадежен, - проворчал его друг, схватив Памблчука за мантию и вернув на место. – Можешь ты просто сидеть смирно и не создавать проблем, хотя бы несколько благословенных минут?
Заднюю часть автобуса сильно тряхнуло, и их кресла заскользили по полу. Чтобы избежать места проведения дорожных работ, водитель с толчком въехал на тротуар, промчался по нему, выписывая восьмерки между уличными фонарями, и снова вернулся на дорогу. – Я пытаюсь, но мне начинает казаться, что я не совсем гожусь для езды автобусом.
Город сменился сельской местностью. Ветки деревьев и кустов били и царапали железные бока автобуса. На верхнем этаже разбилось окно. Памблчук ухватился за шею Северуса, чтобы удержаться на месте, и был удивлен тем, что его не оттолкнули.
– Держись, мы почти на месте! – крикнул Северус, когда они подпрыгнули на выбоине.
Автобус резко затормозил, кресла полетели вперед и сбились в кучу возле кабины водителя.
– Висельтонский перекресток! – заорал Эрни, нетерпеливо давя на газ. Памблчук упал на пол, Северус встал с кресла, сохраняя удивительное самообладание. Поблагодарив водителя, компаньоны перешагнули через спящего Санту и вышли из автобуса. Через секунду тот набрал скорость и с громким хлопком исчез.
Солнце низко висело над горизонтом, и сильный мороз не собирался слабеть. Замерзший гравий захрустел под ботинками Северуса, и они начали свой путь по узкой тропинке, с обеих сторон окруженной густым, темным, притихшим лесом. Медленно спустились с холма и попали в пелену тумана, уменьшившего поле их зрения почти до нуля.
– Дементоры близко, Северус. - Памблчук сунул руку в туман и почувствовал безотрадные мучения своей родни.
Северус вытащил из мантии черный остроконечный капюшон и достал из кармана маску в виде лицевой части черепа. С легкостью, выработанной годами практики, он натянул капюшон и прикрепил к нему маску. Изменения, вызванные в Северусе этими аксессуарами, потрясли Памблчука. Потрясли настолько, что дементор не смог удержаться от замечания:
– Вот это да, ты выглядишь таким красивым! - Пролетев сквозь туман, он остановился перед другом, чтобы рассмотреть маску получше. Обсидиановые глаза Снейпа полыхали из глазниц сломанного черепа, а капюшон оказался настолько высоким, что Северус ростом сравнялся с дементором. – Почему, скажи пожалуйста, ты не носишь эти вещи постоянно? Они выглядят потрясающе!
Северус продолжил идти вперед.
Дойдя до забора, они свернули и пошли по дорожке в обход. Сползающий с горы туман стал гуще и холоднее. Памблчук пролетел на несколько футов вперед, потом вернулся назад. – Изумительное место, идеальная смесь сырости, холода и мрачности! – Он взял на ладонь кусочек тумана. – Видишь? Совершенный сумрак!
Северус вздрогнул.
– Это не сумрак, это магический осадок. На это место наложены мощные чары, мы пересекли невидимый барьер. Не забывай то, о чем мы с тобой говорили, Памблчук, мы уже почти пришли.
Внезапно, как будто кто-то услышал их разговор, на них обрушился порыв ледяного ветра. Памблчук обернулся посмотреть, что происходит, но ничего не увидел. Еще один порыв раздул его мантию, потом еще один. Памблчук чувствовал, как ледяное дыхание щекочет его шею. Северус продолжал идти, не обращая внимания на происходящее, только положил квадратик шоколада себе под язык. Туман вокруг них сгустился и стал темнее.
- Памблчук, - услышали они шепот.
- Памблчук, Памблчук…
- Ребята? – крикнул тот в ответ, но никто ему не ответил.
Северус снова вздрогнул и быстро проглотил еще квадратик шоколада.
– Проведите нас! – приказал он шепчущему туману. – Отведите нас к Мадлину!
- Смертный ищет Мадлина.
- Мадлина.
Невидимые пальцы и бугристые плечи толкнули их на дорогу, ведущую к скоплению мертвых деревьев, мимо присыпанного землей входа в заброшенную барсучью нору. Туман рассеялся, оставшись только над прудом со стоячей водой. Теперь Памблчук отчетливо видел своих братьев. К его ужасу они выглядели голодными и изнуренными. Некогда могучие призраки были ослаблены почти до смерти. Благородные дементоры Азкабана превратились в жалкую шеренгу призраков, едва бредущих по щиколотку в грязи и держащихся друг за друга, чтобы не упасть.
– Опусти глаза, - хрипели они, - опусти глаза, превратись в раба. Опусти глаза, опусти глаза, смерть близка, бесполезна борьба.**
Деревья поредели, и Северус потянул Памблчука в сторону. Измученные и подавленные дементоры продолжали идти дальше. Северус покачал головой – слов у него не было. В оглушительной тишине они снова присоединились к строю дементоров и добрались, наконец, до лесной поляны. Вокруг стояли мертвые деревья, нацелив на них ветки, похожие выставленные в обвиняющем жесте иссохшие пальцы.
[align:center][/align]
На другой стороне поляны, на поваленном дереве, сидел дементор в рваной серой мантии – Мадлин. Он наклонил голову и с безнадежным видом тер лоб костлявой ладонью. Компаньоны осторожно подошли поближе. С каждым их шагом шепчущие голоса возвращались, приказывая:
- Опусти глаза.
- Опусти глаза, - предупредил Памблчук Северуса, сжав его запястье. – Не смотри на Мадлина прямо.
Из глубины мрачного леса стали выходить остальные дементоры. Они медленно выстраивались в ровные линии, располагаясь по периметру поляны. С каждой стороны образовался барьер как минимум из десяти рядов дементоров, желающих увидеть возвращение брата.
– Опусти глаза, - завывали они. – Если ты виноват, не проси о прощенье упрямо. Опусти глаза, и надейся, что Мадлин услышит тебя.
Мадлин позволил дементорам допеть их куплеты. Когда они закончили, он дождался полной тишины и заговорил так холодно, что мог бы заморозить влажный бетон.
– Приведите ко мне дементора 24601
Слово было сказано – Мадлин обратился к нему не по имени, он назвал его номер. Кажется, все было кончено. Из толпы вперед выступили два дементора и подхватили Памблчука под локти. Приподнявшись в воздух, они подтащили его к Мадлину и бросили прямо в грязь. Он не сопротивлялся, не решаясь с ними бороться. Он положился на милость своих собратьев. Вечное изгнание уничтожило бы его. Вопрос о его существовании будет решен через несколько минут, и это решение зависело от самого грозного и загадочного владыки, когда-либо существовавшего на земле.
- Ты - позор нашего рода, - прошипел Мадлин. - Ты не справился с задачей отыскать Блэка, а потом трусливо сбежал. Кроме того, мы не забыли, кто позволил заключенному совершить побег! Как это произошло? Прозахариус, напомни мне… Ухмыляющийся подхалим медленно вышел из строя, неся подмышкой тяжелый журнал. Потертая красная обложка резко контрастировала с унылой серой мантией дементора. Послушно открыв журнал, Прозахариус неторопливо поискал нужную запись.
– «Протоколы Азкабана: вторник, 3-е августа 1993 года. Слушание дела дементора 24601 – Памблчука – в связи с побегом Сириуса Блэка». - Прозахариус прочистил горло. – «В 23:00 я проверил заключенного, о котором идет речь, и не заметил ничего необычного. В соответствии с инструкцией, я отчаянно повыл перед его камерой следующие двенадцать минут и погремел цепями для создания жуткого эффекта. Будучи прерван тем, что кто-то настойчиво скребся в дверь, я открыл ее, чтобы выяснить, в чем дело. Меня поприветствовал большой черный пес, бешено вилявший хвостом…» – Прозахариус выглядел очень недовольным тем, что его заставили читать показания Памблчука. От них у него во рту оставался привкус сахара. Он остановился и покачал головой.
- Продолжай, - нетерпеливо приказал Мадлин
Клерк вздохнул.
- «…пес, бешено вилявший хвостом. Он оказался дружелюбным, и настойчиво тянул меня за мантию, приглашая поиграть. Поскольку держать питомцев запрещено правилом 739 5-го раздела, я вывел пса за пределы тюрьмы».
Взбешенный Мадлин стукнул кулаком по стволу упавшего дерева.
– Ты не только провел пса подальше от клетки - ты еще и повел его на пляж, где вы потратили двадцать минут, играя в «принеси палку! - Памблчук молчал и не поднимал голову. Мадлин по-прежнему был объят благородным гневом – три года в изгнании ничего не изменили. – Над нами смеялись все, кому не лень! ТЫ, 24601, нас опозорил.
Нарушив молчание, Памблчук тихо ответил:
- Я не сбежал. Во время охоты на Блэка в меня попало заклинание Патронуса.
- Не лги мне, 24601. Ты будешь изгнан навечно, если не сможешь верифицировать свои слова.
Вери-что? - Памблчук не имел ни малейшего представления о том, что он должен доказывать, но знал, что Мадлин был признанным чемпионом по решению анаграмм и непревзойденным мастером словесных игр. Тот, кто решился бы вызвать его на словесную дуэль, должен был быть храбрецом – их лидер был ходячей энциклопедией. Его изгнание было делом решенным, и смирение Памблчука уступило место злости.
– Я не знаю, что значит «верифицировать», но зато знаю, что провел три безнадежных года в лесу, в одиночестве. Вы оставили меня наедине с самим собой, ни разу не попытались отыскать меня, выяснить правду о моем исчезновении. Даже сейчас, вы сидите здесь, обвиняете меня во лжи, смотрите на меня с превосходством и презрением. В тот день, когда я утратил силу, вы пришли охранять школу и должны были ощутить мое отчаянное положение. Вы бросили меня гнить в том лесу, гнить!
Мадлин не поддался на провокацию.
– Ты был изгнан на год за то, что выпустил Блэка, остальное – за то, что сбежал, 24601. Да, мы были в том районе, но все попытки отыскать тебя провалились из-за того, что Пиглер решил сыграть в квиддич. Это был не самый удачный для нас день. Он оказался… вовлечен в игру магов.
- Он только хотел поймать снитч! - заметил из толпы ехидный голос. – Он перевозбудился.
- Он сбросил того мальчишку с метлы, вот что он сделал! – сообщил другой голос. Толпа зашумела и принялась спорить. Под шумок Северус съел еще два квадратика горького шоколада.
Мадлин поднял руку, и дементоры смолкли.
- Пиглер понес наказание. Но ты, 24601, еще нет.
Памблчуку захотелось узнать, как был наказан его товарищ, но он решил, что сейчас не время проявлять любопытство.
- Посмотри на меня, 24601!
Памблчука пробил ледяной пот. Посмотреть в глаза Мадлина было все равно, что погрузиться в пучину отчаянья. Говорили, что в его взгляде застыла мировая скорбь, и те, кто ее увидели, никогда больше не приходили в себя – подчинившиеся теряли разум.
- Посмотри на МЕНЯ!
- Вы позволите? – спросил Северус, сняв капюшон и маску. Он храбро вышел вперед, и открыл пакет с покупками из углового магазинчика. – Я принес дары, – Северус положил журнал на землю, к ногам Мадлина. – Это – новейшие и сложнейшие судоку. – Он вытащил блестящую золотистым целлофаном коробку. – И сигареты – две сотни «Бенсон энд Хеджес», с оплаченной пошлиной.
Толпа одобрительно заворчала.
- Вы позволите мне высказаться? – спросил Северус. Мадлин согнул палец, и подарки взлетели ему на колени. Воспользовавшись моментом, Северус быстро сказал: - Мой коллега наткнулся на изнуренного Памблчука, скитавшегося в Запретном лесу. После неутомимой охоты на заключенного, Блэка, и подтверждения факта его смерти, он был измучен и крайне истощен. Я возвращаю вам его, торжествующего и поздоровевшего. Он снял с пальца перстень с печаткой и протянул его Мадлину. Поклонился и отошел.
- «Toujours pur»***, - Мадлин прочел надпись, выгравированную на перстне, и швырнул его Северусу обратно. Потом лихорадочно пролистал журнал судоку и бросил его в толпу. Дементоры, все как один, восхищенно ахнули. Стаей ободранных стервятников, они слетелись к журналу и стали драться за добычу. Мадлин снял обертку с сигарет, не сводя глаз с Северуса. – Ты что-то говорил о торжестве?
Северус благоразумно не стал поднимать голову и придержал язык. То, что Мадлин задал вопрос, вовсе не означало, что он ожидал ответа – риторика была его вторым «я». Мадлин неторопливо разложил восемь сигарет между пальцами. Поднес руки к губам, и сигареты зажглись без вспышки бытовой магии. Окутанный плотной дымовой завесой, Мадлин снова спросил:
- Торжество, что ты о нем знаешь? – и, после многозначительной паузы: - Северус Снейп.
Северус понял подсказку:
- Уверен, что ничего.
- Дай мне взглянуть на твою жизнь, Снейп, - мягко произнес Мадлин. – Дай мне увидеть кошмары, терзающие твою душу, боль, опалившую твое сердце, впусти меня в самые тяжелые сомнения и отчаянные страхи. - Он поднялся с бревна и скрылся в вихре тумана, вновь появившись за спиной Северуса, по-прежнему держа в руках сигареты. Глубоко затянулся. – Пусти меня внутрь, - прошептал он, выдохнув ядовитый дым. – Пусти меня внутрь твоей души.
Северус сморщился, пытаясь не допустить Мадлина в свое сознание. Смех хриплым эхом отозвался в пустой грудной клетке дементора.
– Ты хорошо владеешь окклюменцией, но не настолько хорошо, чтобы вытолкнуть меня. – Он бросил окурки на землю. Дементоры набросились на них, дерясь за последнюю драгоценную затяжку. Памблчук потянулся к окурку, приземлившемуся у ног Мадлина. В тот момент, когда его пальцы сомкнулись на добыче, нога Мадлина опустилась, придавив его ладонь, и заставив тлеющий окурок обжечь плоть. – Пусти меня внутрь, Снейп, - снова сказал Мадлин, сильнее придавив ладонь Памблчука.
- Я вижу страдания, - сказал Мадлин, проникнув в сознание Северуса. – Холодный, суровый дом без любви. Тебя запирали в твоей комнате, и ты убивал палочкой мух. – Он злобно хохотнул. – Твои отроческие годы были одинокими и пустыми… над тобой безжалостно издевались… о, какой нектар для меня. Девочка… я вижу, что она смеется, глядя, как ты пытаешься управлять метлой. Ты чувствуешь себя… униженным. О да, дай мне почувствовать твою боль, искупаться в твоих страданиях.
Северус застонал и упал на колени, измученный и опустошенный. Памблчук попытался освободить руку, но старый дементор был сильнее.
- Ты будешь хорошим дополнением моей стаи, - пообещал Мадлин. – Из тебя получится отличный дементор, Северус Снейп. – Он внезапно поднял ногу, отпустив Памблчука. Памбл съежился, баюкая обожженную ладонь. – Скажи мне, Снейп, - спросил Мадлин, - как поступить с Памблчуком? Пусть это будет твоим решением, твоим первым поступком в качестве будущего дементора. Должны ли мы снова изгнать его и позволить воронам заклевать его до смерти?
Северус попытался подняться.
– Пусть он страдает! – прохрипел маг. – Примите его обратно в стаю, и пусть он вечно страдает из-за своего преступления!
- Да, - согласился Мадлин. – Ты обладаешь злым характером, я это ценю. Памблчук, возвращайся! – приказал он, ткнув кривым пальцем в толпу. – Никогда больше не давай мне повода заглянуть под твой капюшон!
Предоставив Северуса его судьбе, Памблчук заскользил по земле.
- Отпустите его! Люмос! – услышал он крик Гермионы. Жгучая вспышка света ослепила дементоров и вывела их из строя. – Люмос Максима! – снова закричала она, и лес засиял как солнце. Ослепший Памблчук на ощупь заскользил под ногами дементоров. Выбравшись из толпы, он облегченно вздохнул.
- Вставай! – услышал он знакомый голос. Две тощие руки потянули его за мантию.
- Смертные… - выдохнул он, все еще прикрывая глаза. – Гермиона, Северус…
- …Ушли. Ведьма ослепила Мадлина и увела твоего друга. А теперь, подними, наконец, свою задницу!
Резкий пинок под зад поднял его на ноги. – Вот ты где! – прокричал другой голос за его спиной. Он открыл глаза. – Пиглер! Слайм! – обрадовался он друзьям, заключившим его в объятия. – Не думал, что вы здесь.
- Ну, мы обсуждали, как бы тебя спасти, - заметил Слайм.
- Но ты, кажется, и сам справился, - добавил Пиглер. – Как твоя рука?
- Да плюнь на его руку! - Слайм отпихнул Пиглера в сторону и обеспокоено спросил Памблчука: - Ты успел подобрать окурок?
Памблчук разжал ладонь.
– Конечно,- сказал он, предъявляя смятый остаток сигареты. Потом медленно вытащил из кармана распечатанный блок Бенсона. – Мадлин выронил их, когда читал мне мораль.
От изумления, Слайм хлопнул ладонями по щекам.
– Черт меня возьми, Памблчук, ты ловкий малый, что да, то да!
Памблчук спрятал улыбку под капюшоном.
– Пошли. Найдем кого-нибудь с зажигалкой, устроимся в укромном месте и спокойно покурим. У меня тут есть небольшое дело, и мне понадобится ваша помощь.
Пальцы Слайма нетерпеливо потерли кончик окурка.
– Ты сказал, дело?
Памблчук кивнул.
– Кто-нибудь из вас видел здесь очень большую змею?
***
В сумраке вспыхнул огонек позолоченной зажигалки Физзвига.
– Нет!
Памблчук возмутился: - Кто угодно, только не он!
- Зажигалка есть только у него, - объяснил Пиглер. - С тех пор, как мы покинули Азкабан, наши скудные запасы спичек постепенно закончились, и у нас не осталось сил для магии.
- Что вообще здесь происходит? – спросил, наконец, Памблчук. – Почему вы ушли из Азкабана? Посмотрите, что с вами стало.
Физзвиг протянул зажигалку Памблчуку.
– Не заводи меня, дорогой. Я и так весь на нервах с тех пор как мои локоны сказали мне «прощай» три недели назад. Это все сырость, видишь ли, - сказал он, ткнув пальцем вглубь капюшона, - она уничтожает мою укладку. - Вытащив из кармана платок и аккуратно разложив его на земле, тщеславный пижон, не дожидаясь приглашения, осторожно опустил костлявую задницу на шелковый квадратик. – Чудесно снова увидеть тебя, милый, – лицемерно сообщил Физзвиг. – Ты произнес такую страстную речь для старины Мадли. Она напомнила мне…
Памблчук оборвал его.
– Страстную? Совершенно верно! Кому-нибудь из вас давно пора было высказаться! Пиглер как раз собирался объяснить мне, что с вами случилось и почему вы здесь, вместо того, чтобы охранять тюрьму. Я прошу тебя поделиться воспоминаниями, - кивнул он в сторону друга, призывая его продолжить.
Пиглер тяжело уселся на пенек. Опустил плечи, склонил голову и драматично вздохнул.
– Все это началось в один безумный вечер прошлого июня, накануне летнего солнцеворота. Мы как обычно закончили обход и собирались подольше постонать перед камерами – праздник солнцеворота все-таки – чтобы погрузить заключенных в пучину тоски.
Памблчук кивнул. Это было стандартным протоколом – стонать всю ночь солнцеворота, пока первые лучи солнца не появлялись из-за горизонта. Многие заключенные сходили с ума от их бесконечных завываний. Захватывающее занятие.
- Сразу после чая, - продолжил Пиглер, - в столовую аппарировал маг.
- Это был Риддл, - добавил Физзвиг.
Пиглер взглянул на друзей и кивнул.
– Верно, это был Риддл. Он влез на стол и обратился к стае с речью о том, как он восхищен тем, что мы пообещали ему открытую поддержку, и что он хочет предложить нам вступить в его элитные войска…
- Подожди, - Памблчук поднял руку, прервав рассказ Пиглера. Он не мог поверить своим ушам. – Мы пообещали ему открытую поддержку?
- Нет, дорогой, - мрачно ответил Физзвиг. – Боюсь, тут возникло недопонимание.
Увидев недоумевающее лицо Памблчука, Пиглер объяснил:
- Физзи дал интервью журналу «Голландские дементоры». Такая глянцевая макулатура, с заголовками типа «Что-у-дементора-под-мантией»
- Это называется бульварная пресса, милый – пробурчал Физзвиг, как будто это имело какое-то значение.
- Называй как хочешь, - отпарировал Пиглер, - все равно это макулатура. Бестселлер для гомиков.
Физзвиг пожал плечами. – Времена сейчас трудные. Что остается делать бедному призраку?
Памблчук запутался еще больше и начал нервничать.
– Каким образом откровения Физзвига связаны с…
- Терпение, Памбл! – ответил Пиглер, раздраженный тем, что его постоянно перебивают. – В этом журнале процитировали…
- Неправильно процитировали утверждение, что дементоры Азкабана обожают Риддла.
Памблчук утратил дар речи и изумленно открыл рот.
Физзвиг не мог позволить товарищу прервать объяснения на этом моменте. – На самом деле я сказал: «Мы, дементоры, любим загадки****». Я говорил о чемпионате анаграмм и новом повальном увлечении судоку.
- И эту часть потеряли при переводе? – ошеломленно прохрипел Памблчук.
- Точно, - хором сказали Физзвиг с Пиглером.
Памблчук подумал о том, к чему это привело.
– Значит, вскоре после этого, Том Риддл прочитал эту голландскую муть и решил, что мы поддерживаем его? – Его товарищи печально кивнули. – Все равно, это не объясняет того, что мы очутились в этом… - он огляделся, пытаясь подобрать правильные слова для характеристики их нового места жительства, - …Странном лесу. Это место вымораживает меня до костей! До сегодняшнего дня я думал, что дементорам приятен бесконечный мрак и немного тумана, но больше мне так не кажется. Так почему мы очутились здесь, и почему никто не отвел Риддла в сторонку и не объяснил, что в журнале ошибка?
- Нас предала жадность Мадлина, - заявил голос из тумана. Трио дементоров обернулось и увидело подлетающего к ним Слайма. – Я был, - стал рассказывать он, - в коридоре, рядом с кабинетом Мадлина, как раз когда туда привели Риддла, так что я затаился и прислушался. Надо сказать, поначалу Мадлин приказал ему убираться из Азкабана, но Риддл оказался умелым манипулятором. Я сильно подозреваю, что он не хотел потерять лицо, потратив двадцать минут на проповедь о том, что угнетенные покорят этот мир.
- Разве он говорил не об отверженных? – спросил Пиглер, прищурившись от усилия вспомнить речь.
- Отверженные, угнетенные - какая разница, в любом случае, он имел в виду нас. Важно то, что наша судьба решилась во время их короткого разговора. Риддл предложил Мадлину могущество, превосходящее его самые мрачные мечты. Он сказал, что стая должна пойти за ним, покинуть Азкабан, а в награду он даст нам землю, по две подружки на каждого и полноразмерный стол для игры в рулетку.
- Ты знаешь, как Мадлин любит сделки, - добавил Пиглер. – Ты видел, как он зажег сигареты одной силой сознания и исчез по собственному желанию? Это сделал Риддл. Он дал Мадлину загадочную магическую силу.
- Тем не менее, в первые шесть недель здесь было здорово, - признал Физзвиг. – Оставив тюрьму за спиной, мы пришли в этот лес и съели всю живность. Больше не было этих ужасных смен в крыле «Д», зато было сколько угодно плесени, и Риддл действительно доставил девочек – мы бегали за ними как взбесившиеся кролики весь остаток лета. Все шло превосходно. Я даже отменил три публичных выступления и фотосессию для обложки «Ежемесячника отверженных».
Памблчук предложил друзьям сигареты. К их общему удивлению, Физзвиг засунул руку куда-то в складки мантии и вытащил оттуда мундштук длиной в целый фут.
Слайм подождал, пока Физзвиг зажжет сигарету, и уселся, прислонившись спиной к дереву и закрыв глаза. Урча от удовольствия, он погрузился в волну никотина.
– Риддл не принес стол для рулетки, - одурманено пробормотал он, - и забыл, что нас надо кормить. В конце концов, мы опустошили весь лес и начали голодать. С этого момента все пошло вкривь и вкось. Мы не могли уйти отсюда в поисках еды, нас удерживала магия Риддла и Мадлина.
Глядя, как дым вырывается из язв на его коже, Памблчук с задумчивым видом глубоко затянулся.
– Северус почувствовал магическую преграду, как только мы вошли в лес.
- Твой друг-волшебник! – Слайм резко выпрямился. – Я и забыл! Я же потому и пришел к вам. Маг и ведьма, произнесшая заклинание ослепительного света – Халнакер и Синглтон задержали их на опушке леса, и эти парни голодны.
Встревоженный Памблчук взвился в воздух.
– Мы должны спасти их!
- Веди нас, Слайм, старина! Мы спасем мага! – скомандовал Физзвиг, поднявшись на ноги и нервно отряхивая дизайнерскую мантию. – Если нам удастся спасти их до четырех, мы сможем попасть на первую страницу «Вечернего Пророка».
Пиглер презрительно усмехнулся.
– Какое самопожертвование с твоей стороны, Физз.
- Я должен поддерживать имидж, - возразил Физзвиг, ставя точку в их споре. Он ухмыльнулся и сделал глубокую затяжку.
- Старый добрый Физзи, - поддразнил его Пиглер, хлопнув по спине любителя самопиара. - Ты просто начинающий государственный деятель. – Памблчук развернулся и уставился на Пиглера. – Что? – спросил его друг.
- Кажется, ты только что наткнулся на решение проблемы, - сказал ему Памблчук.
Ничего не поняв, Пиглер обернулся посмотреть, на что это он наткнулся. Памблчук вздохнул и закатил глаза.
***
- Значит, все, что я должен сделать…?
Памблчук шикнул на Физзвига. Компания подкралась к опушке леса так, чтобы можно было увидеть и услышать, что происходит с пленниками. Сквозь кусты ежевики, Памблчук смог различить только облако волос Гермионы и широкие плечи Северуса. Они были привязаны друг к другу, спина к спине и сидели на земле в окружении голодных дементоров. Северус склонил голову на грудь. Опустив взгляд к краям парящих мантий готовой к самосуду толпы, Памблчук разглядел Твигги, стоящего на страже перед Гермионой. Величественный, хоть и безнадежно уступающий противнику в численности, маленький леший пытался сдержать веселящихся дементоров палочкой-на-одно-заклинание. Его острые зубы были оскалены, а в глазах сверкал вызов, достойный шестифутовой рождественской елки. Халнакер зловеще хохотнул и показал на Твигги.
Памблчук почувствовал страх Гермионы.
– Шевелитесь, мы должны вмешаться СЕЙЧАС! – воскликнул он так громко, как только осмелился. – Твой выход, Физзвиг. Сыграй свою роль и сплоти братство – подумай, какую рекламу ты себе сделаешь, и пусть эта мысль тебя вдохновит.
- Порядок, Памбл. Ты выпустил джина - я же рожден для сцены.
Вдохновленный Физзвиг поднялся в воздух, и воззвал к толпе:
- Братья! – Удивленный Халнакер перестал подначивать Твигги. И он, и вся стая переключили внимание на Физзвига. Набрав в грудь побольше воздуха, тот начал речь. – Посмотрите на себя, братья! Посмотрите, во что мы превратились! Неужели мы обречены остаться в этом лесу навечно и умереть с голоду? Разве Мадлин ведет нас верной дорогой? Я говорю - нет! Разумеется, нет!*****
Стая смутилась, ворча и соглашаясь между собой со словами Физзвига. Слайм и Пиглер прокрались через кусты и скользнули в толпу. Памблчук последовал за ними.
– Он прав, ребята! – заголосил хитрый дементор, внедрившись в стаю.
- Долой Мадлина! – выкрикнул Пиглер, откуда-то слева. – Он сделал нас рабами Риддла!
- Да, долой Риддла! – ответила толпа, к восторгу Памблчука.
Протиснуться сквозь толпу дементоров было нелегкой задачей. Работая локтями, он наконец-то добрался до Гермионы и Северуса. Опустившись, дернул девушку за помпон на шапке, и прижал ладонь к губам собравшейся заорать Гермионы. – Шшшшш! Это я!
Медленно и только убедившись, что она все поняла, он убрал ладонь.
Kuzka, какое шикарное продолжение! Все больше влюбляюсь в этот фик :) В этом месте ржала в голос: Kuzka пишет:
цитата:
Он - наш лидер и самый искусный в мире игрок в судоку... ------ Оно было почти таким же высоким, как окружающие дома, и таким же фиолетовым, как только что удаленные гланды.
Отправлено: 16.10.08 18:18. Заголовок: xelen, спасибо. Я в ..
xelen, спасибо. Я в этот фик тоже влюбилась, особенно в авторское чувство юмора. Жаль, что его так мало читают - этот фик, мне кажется, заслуживает большего внимания.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 96
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
. 
Жаль, что его так мало читают - этот фик, мне кажется, заслуживает большего внимания. 
- участник сейчас на форуме
