ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Название: Второгодники Автор: барон де Куртнэ Бета: Сайфо Пейринг: ГП/ДМ Рейтинг: NC-17 Жанр: драма Размер: миди Статус: в процессе Примечание 1: написано в подарок на День рождения для Читерабоб. Счастья тебе, милая! Примечание 2: сиквелл к фику Клуб Прокаженных Дисклеймер: Все права на персонажей и сюжет "Гарри Поттера" принадлежат Дж.К. Роулинг. Автор фика материальной прибыли не извлекает
Отправлено: 11.10.08 09:35. Заголовок: барон де Куртнэ Ммм..
барон де Куртнэ Ммм.... От ощущения открытого финала, так скажем. От принятого Малфоем решения, от которого он отвертеться уже не сможет. И не развязанные узелки поэтому кажутся второстепенными и уже не столь важно, сможет ли Драко развязать хоть один из них. ИМХО
Не был, не был, не был, не был. Даже рядом не стоял.
Пост N: 476
Зарегистрирован: 25.03.08
Отправлено: 15.10.08 09:56. Заголовок: На вечерней трениров..
На вечерней тренировке, отрабатывая прицельные удары по бладжеру, Малфой замечает на верхнем ряду трибун Гриффиндора четыре фигурки. Даже не присматриваясь, он знает, кто там сидит.
Рыжие шевелюры брата и сестры Уизли пламенеют на солнце двумя веселыми кострами. Чуть темнее – грива Грейнджер. И совсем черное пятно между двумя рыжими – Поттер.
Драко испытывает огромное желание запустить бладжер в сторону гриффиндорцев и только большим усилием воли заставляет себя отвернуться, сосредоточившись на игре. Кажется, что бита в руках сделана не из дерева, а из железа. Драко со стоном бьет по бладжеру, чувствуя, как удар отдается во всем теле привычно-нудной болью переутомленных мышц.
Урхарт машет рукой, и команда спускается вниз. От раздевалок к Драко бежит Блейз, и Малфою очень не нравится выражение его лица.
- К тебе пришли, - отдышавшись, говорит Забини. – Сидят в нашей гостиной. Двое.
Драко кивает, отдает биту Урхарту и, не переодеваясь, идет к замку.
В гостиной Малфоя действительно ждут. Адвокат его семьи Джереми Планкет и нотариальный поверенный Эжен Зареску. Драко просит сокурсников оставить его с гостями и садится к столу.
Как он и предполагал, новости неутешительные. Министерство готово отпустить отца в обмен на состояние Малфоев – все, до последнего кната, включая земельные и лесные угодья, многочисленные поместья и семейный бизнес. Исключение сделано только для Малфой-мэнор, поскольку имение является майоратным и не подлежит передаче в чужие руки. Кроме того, сразу после освобождения Люциус должен навсегда покинуть территорию Британии.
- Вот и ладно, - бормочет Драко. – Уедем отсюда к мерлиновой бабушке. - Мне очень жаль вас разочаровывать, мистер Малфой, - Зареску хмур и сосредоточен. – В отличие от вашей матушки, вам запрещено покидать Британию.
Драко замирает. Он не может, не хочет верить в то, что его оставляют заложником благопристойного поведения отца за границей. Что содержание имения ложится на его плечи целиком и полностью, а сейфы семьи Министерство собирается опустошить. Чем и как он должен жить?
- Миссис Малфой уже подписала все бумаги в нашем присутствии на свою долю владений, - сухо говорит Зареску. – Вы можете согласиться или отказаться. Но в случае отказа ваш отец останется в Азкабане.
Драко сглатывает скопившуюся во рту горечь и прикрывает глаза. Имение. Сотни фурлонгов парков, аллей, газонов и цветников. Величественный старый замок. Конюшни и оранжереи. Если Драко не найдет возможности все это содержать, очень скоро имение придет в запустение. Для него не стоит вопрос – подписывать или не подписывать бумаги в пользу Министерства. Но он должен найти выход до того, как возьмет в руки перо.
- Мистер Зареску, здесь... - Малфой кладет руку на кипу пергаментов. – Здесь упоминается легальный бизнес и легальные владения. Я хочу знать, чем еще располагает наша семья. И что прошло мимо глаз Министерства.
Зареску мнется и с неохотой отвечает: - Эта сфера подотчетна только сэру Люциусу. Я не имею права вам об этом сообщать. - Мистер Зареску, - в голосе Драко отчетливо звучит металл. – В отличие от вас, у меня есть выбор. Я могу это подписать, а могу и не подписать. Если я не подпишу бумаги, вы обязаны будете ввести меня в права, поскольку отец останется в Азкабане. И я не уверен в том, что наше с вами сотрудничество будет продолжаться.
Адвокат Планкет опускает голову, пряча улыбку. Эжен много лет работает на Малфоев, но так и не понял, что мужчинам этой семьи нельзя говорить “нет”.
Нелегальный бизнес Люциуса включает в себя доходные дома по всей Британии, бордели, лавки по продаже темномагических артефактов и контрабандных зелий. Драко удовлетворенно щурится. Наклонившись над столом, он ставит несколько галочек на старом пергаменте, открытом специальным заклинанием.
- Доходы с этого должны переводиться на мое имя. Вы откроете еще одну личную ячейку на свое имя в Гринготтс, мистер Планкет, но право доступа в нее передадите мне. С гоблинами договаривайтесь сами. Я подпишу бумаги сразу же, как право владения перейдет ко мне, и я смогу воспользоваться поступающими деньгами. - Но каждый день в Азкабане для вашего отца… - возмущенно говорит Зареску, однако Драко перебивает его. - Значит, вы сделаете это как можно быстрее. И вот еще что, мистер Зареску. Я должен иметь твердые гарантии, что отец будет выпущен на свободу, как только подписанные документы лягут на стол Министру. Мистер Планкет, от вас требуются думосборы с записями переговоров. Дайте понять Шеклболту, что если имущество моей семьи отойдет Министерству, а отец останется в Азкабане, то подробности сделки станут немедленно известны прессе. Я вас больше не задерживаю, господа.
Адвокат и поверенный выходят из гостиной.
- Малфой, - со вздохом говорит Зареску. - Малфой, - подтверждает Планкет и улыбается своим мыслям.
Проводив визитеров, Драко идет в спальню и достает из сумки бутылку вина. Ему необходимо расслабиться и подумать.
Бордели и притоны, конечно, очень доходный бизнес. И чрезвычайно рискованный. Если что-то случится, вся жизнь Драко пойдет под откос. Значит, необходим бизнес легальный. Гарантия. Прикрытие.
Текстиль с отцовских мануфактур знаменит далеко за пределами магической Британии. Бостоны, шевиоты, букле, драпы – у любого мага в Лондоне, Париже, Брюсселе в гардеробе есть вещи, сшитые из тканей Малфоев. От самых простых – хранящих тепло в промозглую погоду, водо- и грязеотталкивающих – и до самых дорогих, защищающих почти от всех заклинаний, кроме Непростительных. Но с мануфактурами придется распрощаться. Триста лет они принадлежали семье, а сейчас ими надо оплатить свободу главы рода.
Драко изучал основы бизнеса, но современный магический рынок давно поделен. Новичка, да еще малолетку, да еще Малфоя туда не пропустят.
Взгляд слизеринца останавливается на письменном приборе, стоящем на столе. На крышке чернильницы замер небольшой серебряный конь. Конезаводство – очень дорогой бизнес. В конюшнях Малфой-мэнора есть несколько отличных жеребцов и кобыл. Племенных, с прекрасными родословными. И достаточно молодых, чтобы стать производителями.
В отличие от гиппогрифов, лошадей Драко любит. Он впервые сел на пони в возрасте пяти лет. И с тех пор конные прогулки с отцом стали для него естественным времяпрепровождением. Если Министерство не позарится на арабских скакунов Малфоев, то Драко может попытаться создать конезавод. Места в имении много – хватит разместить тренировочные корты, домики для персонала…
Малфой вздыхает. Он знает, что у него все равно недостаточно денег. Слишком большие капиталовложения. Слишком долго ждать, пока бизнес начнет приносить доход.
Драко трясет головой, пытаясь вернуть мыслям ясность. Похоже, он перебрал с вином и конструктивно подумать не получится. Оставив почти пустую бутылку и бокал на столе, Малфой ложится на кровать. Но, даже засыпая, он продолжает искать выход.
За ужином Драко получает письмо от матери. Оно полно упреков в неблагодарности и эгоизме, в нежелании помочь отцу и жадности. Малфой читает его с непроницаемым выражением лица, хотя каждое слово бьет больнее пощечин. Нарцисса несправедлива, но Драко понимает ее чувства. Он даже отдаленно не представляет себе, как и перед кем унижалась мать, чтобы выторговать свободу мужу. Но Драко сильно задевает то, что в страхе за Люциуса она не думает о единственном сыне.
Он решает оставить письмо без ответа, перенеся объяснения на потом. Он не знает, что не увидит больше ни отца, ни матери, – сразу после освобождения Люциуса и встречающую его Нарциссу депортируют из страны, не позволив даже попрощаться с Драко.
Вечером в спальне Малфой впервые серьезно напивается. Блейз предлагает ему кокаин, но Драко решительно отказывается, предпочитая огневиски. Пить он более-менее способен, но от наркотика полностью теряет самоконтроль.
Усталость и абсолютная безнадежность ближайших месяцев – Драко не видит ничего позитивного в развитии событий. Он уже жалеет о своем письме к Астории, но загоняет эту мысль глубоко в подсознание. Так или иначе, брак предрешен, родители сговорились еще летом. Он заставит себя полюбить эту девочку вопреки всему. Он Малфой – а Малфои не отступают от принятых решений и не отказываются от обязательств.
Где-то внутри под действием выпивки всплывают воспоминания о Поттере. Что-то очень горячее, волнующее, заставляющее щеки пылать от прилива крови. Это не стыд – это возбуждение, и Драко очень хорошо осознает, что хочет повторения.
Блейз тоже пьян и лезет целоваться, но его мокрые полные губы раздражают Малфоя, и он отталкивает любовника. Как бы Драко ни напился, его не интересуют суррогаты.
Пошатываясь, он спускается в гостиную факультета. Все уже спят, в камине дотлевают последние угольки. Драко душно, и вместе с тем – зябко. Он еще раз прикладывается к бутылке, ставит ее на столик и выходит в коридор подземелья.
Ноги несут его в Северное крыло, к покалеченной горгулье. Каким-то чудом он добирается туда без приключений, не сломав шею на движущихся лестницах, не встретив никого из преподавателей или Филча с Миссис Норрис. Обняв каменного монстра, Драко прижимается к холодному боку горящей щекой и ждет. Поттер должен его найти – Поттер всегда его находит…
Через полтора часа у входа в подземелья Драко встречает директора МакГонагалл. Бесплодное ожидание притупило его бдительность, и Малфой практически натыкается на профессора в темноте коридора.
- Мистер Малфой! – голос директора звучит не столько возмущенно, сколько удивленно. - Простите, - негромко говорит Драко, стараясь дышать в сторону, но обмануть МакГонагалл невозможно. - Следуйте за мной, - говорит она и величественно идет вверх по лестнице, направляясь в свой кабинет.
Заспанный эльф приносит две тонкие фарфоровые чашки с горячим чаем и странного вида фиал.
- Выпейте это, - директор протягивает пузырек Малфою. – Немедленно.
Драко покорно опрокидывает в рот содержимое фиала. В голове взрывается фейерверк, но опьянение отступает.
- Драко, - директор МакГонагалл опирается о столешницу. – Алкоголь никогда и никому не помогал избавиться от проблем. Просто к уже существующим вы добавляете похмелье, вот и все. Справляться с трудностями надо на трезвую голову. Пейте чай. Он поможет вам прийти в себя.
Жидкость цвета темного янтаря пахнет мелиссой и лимонником. Такой чай очень любит мама, а отец всегда добавляет пару ложек бренди. Драко сжимает зубы, чувствуя, как перехватывает горло.
- Мне надо уйти минут на двадцать, - спокойно говорит МакГонагалл. – Допивайте чай и идите спать, Драко. Уже очень поздно.
После того, как дверь в кабинет закрывается, Малфой поднимает взгляд. Профессор Снейп спокойно разглядывает его, стоя у самого края холста. Его лицо непроницаемо. Драко отодвигает стул и подходит к портрету, упираясь руками в массивную раму и задирая голову.
- Как ты посмел умереть и оставить меня здесь одного?
Профессор Снейп усмехается и знакомым жестом запахивает черную мантию.
- По-прежнему, все мысли только о себе, мистер Малфой? Как и раньше, считаете себя центром вселенной?
Драко отшатывается. Чашка с недопитым чаем летит в лицо нарисованного человека.
- Ненавижу! – кричит Малфой. – Ненавижу! Тебя! Лучше бы меня отдали Грейбеку!
Он выскакивает из кабинета. За его спиной профессор Снейп тяжело опускается в кресло. Портреты на стенах молчат и переглядываются, и только Финеас Найджелус с упреком качает головой.
Выговориться. Все, что нужно Драко, – выговориться хоть кому-нибудь. О том, что было с Северусом, о странных отношениях с Поттером, о страхе за себя и родителей, в котором живет Драко, о неуверенности в завтрашнем дне, о постоянном напряжении, которое заставляет изо всех сил бить по бладжеру, вкладывая в удар всю скопившуюся ненависть, – обо всем. Но некому, некому… Во всем Хогвартсе у Малфоя нет ни одного человека, который захотел бы его выслушать. Во всем Хогвартсе нет ни одного человека, кому он решился бы довериться. Он опасается своих и боится чужих, а тот, к кому Драко с детства приходил за советом и поддержкой, навсегда заключен в раму из мореного дуба.
Ночь плавно перетекает в ясное солнечное утро, но уснуть в своей постели у Малфоя так и не получается. Измучившись, он перебирается к Блейзу, и только там, прижавшись к теплому знакомому телу, ненадолго забывается.
Интермедия 2
One for death and two for birth, Three for wind and four for earth, Five for fire, six for rain, Seven's joy and eight is pain, Nine to go, ten back again!
Я хожу и твержу эту дурацкую считалку. “Один – в смерть, два – на свет”.
На солнце у тебя почти бесцветные глаза и слишком бледная кожа. Как у растения, выросшего в темном подвале, – белый стебель и белые листья. Гермиона сказала – вырождение. Еще немного, и ты был бы настоящим альбиносом.
Я пытался придумать тебе имя – но получались только определения с отрицанием. Безжалостный, бездушный, бессердечный, беспощадный…
“ - Что ты здесь делаешь, Кай? - Я должен сложить изо льда слово “Вечность””.
Мне не читали на ночь сказок, а в тебе навсегда застрял осколок кривого зеркала войны.
Я следил за тобой с трибун. Джинни что-то щебетала мне на ухо, Рон пытался язвить по поводу твоей игры, а я мог думать только о том, что между нами произошло.
Если мне скажут, что ты не умеешь быть нежным, – я не поверю. Если мне скажут, что ты не умеешь быть ласковым, – я не поверю. Если мне скажут, что ты не умеешь быть страстным, - я не поверю.
Потому что я помню тебя нежным. Ласковым. Страстным. Я знаю, что скрывается за твоим непроницаемым лицом. Я видел, как гибко и совершенно твое тело. Я слышал, что ты говоришь, когда перестаешь подчиняться разуму.
Что бы ты ни говорил и что бы ни делал – ты теперь мой. Я не отдам тебя мертвому. И живым не отдам. Я нашел трещину в твоей броне, мальчик Кай, – я прорасту туда, и ты не сможешь меня вырвать иначе, чем с кровью и плотью.
С ней все не так. С ней все не так, хотя я люблю ее. Наверное.
Или все не так – с тобой? Ты живешь в соответствии с правилами игры – и в то же время нарушаешь их все до одного. Как и я, но иначе. Или у нас с тобой разные правила?
Рядом с Джинни мне спокойно и тепло. Это как дом, куда возвращаешься после долгого отсутствия. Все привычно, знакомо, уютно. Ласковые руки. Мягкое тело.
А ты весь из углов и граней. Рядом с тобой нельзя быть счастливым – но почему тогда счастлив Забини? Одним твоим взглядом, улыбкой, прикосновением? Может быть, ему достаточно даже такой малоcти от тебя? Как Джинни хватает моего поцелуя утром, чтобы весь день сиять от радости.
Я запутался, Драко. Временами я ненавижу тебя, потому что ты отрицаешь все, чем я жил и живу. Я кидаюсь к ней, чтобы забыть тебя, теша себя иллюзиями, что утром проснусь другим. Готовым к жизни рядом с любимой девушкой. Забывшим вкус твоей кожи. Равнодушным к свету твоих глаз.
И каждое утро, просыпаясь, я не могу понять – на что же я надеялся?
One for death and two for birth. Один в смерть – два на свет.
Не был, не был, не был, не был. Даже рядом не стоял.
Пост N: 477
Зарегистрирован: 25.03.08
Отправлено: 22.10.08 17:11. Заголовок: Перед завтраком Драк..
Перед завтраком Драко долго стоит вместе с Панси у клепсидры Слизерина. Изумруды мягко переливаются в свете магических свечей – факультет уверенно обгоняет Хаффлпафф, уступая Рейвенкло и Гриффиндору. Впрочем, разрыв не так уж велик – несколько десятков баллов до Гриффиндора. Сотня – до Рейвенкло. Ничего такого, с чем упорные слизеринцы не могли бы справиться. Тем более что впереди еще месяцы учебы.
- Через две недели мы играем с Хаффлпаффом, - говорит Урхарт, подходя к Драко и Панси. – Как ты считаешь – шансы есть? - Фифти-фифти, - отвечает Драко. – Если ты внушишь Харперу, что он должен искать снитч, а не таращиться на трибуны Рейвенкло, разглядывая Орлу Квирке. - Ты пойдешь сегодня в Хогсмид? – Урхарт рассеянно смотрит на клепсидру, думая о чем-то своем – Я хотел попросить тебя кое-что там купить. - Нет, - резко говорит Драко. – У меня миллион дел. Сходи и купи сам. - Ты же знаешь, как к нам там относятся, - капитан хмурится. – Ты Малфой, тебе не посмеют отказать. - У меня нет разрешения, - отвечает Драко. – Забыл у матери подписать. А сейчас ей не до того. - Понятно, - Урхарт обижен, но Малфою это безразлично.
Его мысли возвращаются к Поттеру. Подойти и узнать, как тайком пробраться в Хогсмид, - повод помириться. Искушение. Но дневной трезвый Драко имеет мало общего с Драко ночным и пьяным. У дневного Драко действительно миллион дел: очередные эссе в рамках подготовки к экзаменам, проверка домашних работ первокурсников, собрание старост.
Собрание… Малфой считает его никому не нужной ерундой. По-крайней мере, ему оно точно не нужно. Он и так знает свои обязанности. Слава Мерлину, на факультете порядок, претензий слизеринцам не предъявляют, а остальное Драко не касается. Но Грейнджер безапелляционным тоном потребовала его присутствия, и Малфой вынужден подчиняться.
Рутину выходного дня скрашивает только письмо от Астории. Драко получает его за завтраком – небольшой сверток с искрящейся ленточкой. Из пакета выпадает медальон – пошлая безделушка – из тех, что восторженные девочки дарят возлюбленным “на вечную память”. Золотое сердечко на прочной золотой нитке, украшенное вензелем – искусно выложенные крохотными стразами переплетающиеся буквы А и Д. Астория и Драко. Малфой не сомневается – внутри медальона колдография его юной невесты и ее локон. Он щелкает крохотным замочком. Так и есть – несколько золотистых волосков и юное личико Астории. Усмехнувшись, Драко надевает медальон на шею и прячет его под рубашку.
- Драко, - шипит Панси и показывает глазами в сторону гриффиндорского стола. Малфой поднимает голову.
Поттер. Пальцы стискивают вилку так сильно, что мягкое серебро гнется, лицо исковеркано фальшивой улыбкой в ответ на болтовню девчонки Уизли.
Драко слегка пожимает плечами и разворачивает письмо от Астории. Она тоже придумала себе любовь, вылепила кумира из девичьих фантазий – бледного изящного аристократа, сказочного принца из бабушкиных сказок. Это ему, а не Драко, Астория признается в вечной любви. Это он, а не Драко, через два года поведет ее к алтарю. Это о нем, а не о Драко, грезит Астория по вечерам, мечтательно глядя в окно.
Письмо, такое откровенное в своем самообмане, следовало бы сжечь. Но любовная переписка не подлежит уничтожению. Когда-нибудь внуки Драко и Астории будут перечитывать эти письма, удивляясь и преклоняясь перед силой их любви. Станут благоговейно прикасаться к медальону с черными дырами на месте выпавших стразов. Трогать невесомую высохшую прядь волос, бережно сохраненную в золотой темнице. И мечтать вечерами о столь же непобедимом и вечном чувстве.
Циничность собственных мыслей не ужасает Драко, хотя на какие-то мгновения ему становиться стыдно перед родителями. Он знает, что мать с отцом действительно любят друг друга, но считает их отношения скорее исключением, чем правилом. Общество, в котором он вырос, слишком умело лицемерит, чтобы можно было доверять впечатлениям. Оно разыгрывает перед публикой как страстную любовь, так и не менее страстную ненависть, на деле скрывая под ними обычное равнодушие.
Воскресенье пролетает так стремительно, что Драко не успевает это заметить. Перед ужином его вновь навещает мистер Планкет. Драко не удивлен – свои фантастические гонорары адвокат и поверенный получают за оперативное решение проблем семьи Малфоев.
На это раз он беседует с Планкетом в спальне, выгнав оттуда Блейза и перекрыв входы заклятиями. Достав из сумки последнюю бутылку Шабли, Драко призывает со столика два бокала и садится просматривать документы. Его что-то смутно беспокоит, вчера от растерянности он что-то упустил из виду, и сегодня пытается понять – что именно. Наконец, он находит искомое и отодвигает документы в сторону.
- Я не вижу в списке отчуждаемого имущества трансильванских виноделен. Министерство о них забыло? - Мистер Малфой, - хмуро отвечает Планкет. – Вы собираетесь лишить ваших родителей единственного источника доходов в эмиграции?
Драко мог бы напомнить, что винодельни не единственный источник доходов. Две трети борделей, лавок и притонов по-прежнему перечисляют деньги на заграничные счета Люциуса. Вместо этого он откидывается в кресле и холодно смотрит на адвоката.
- Что за вздор, - сухо говорит Драко. – Мне это в голову не приходило. Но я хочу знать, мистер Планкет, почему их нет в списке. - Трансильванские винодельни – приданое вашей матери, - неохотно отвечает адвокат. – Они принадлежат ей, торговая марка “Блэк-Бёрн”не менялась уже более двухсот лет, хотя последние двадцать управлял ими ваш отец. Министерство не имеет права их требовать – формально винодельни не входят в имущество Малфоев.
Драко задумывается. Вина среднего класса не более пяти лет выдержки. Они никогда не импортировались в Британию, уступая по качеству французским. Победители-парвеню еще не скоро приобретут привычку к дорогим сортам вин и коньяков, в первую очередь глядя на цену, а затем уже на все остальное. Но от манеры подавать к обеду огневиски или пиво они уже отказываются.
- Мистер Планкет, - говорит он, сминая губами кончик пера и рассеянно рассматривая выцветший рисунок гобелена напротив. – Узнайте стоимость министерских акцизов на импорт десертных и столовых вин из Европы. А так же количество импортеров и среднегодовой объем импорта. Еще мне бы хотелось знать уровень доходности по регионам, сезонные колебания цен и объемы продаж. Насколько быстро я смогу получить от вас эти данные?
Джереми Планкет, начинавший свою карьеру под бдительным оком Абракаса Малфоя, смотрит на юношу, которого знает с того момента, как счастливый Люциус вынес в гостиную кружевной сверток с попискивающим младенцем.
Драко всегда старался подражать отцу. Даже не подозревая, насколько на самом деле похож на деда. И то, как решительно сейчас младший Малфой берется за дело, - это тоже от Абракаса. Мальчик вырос и научился принимать решения, ну а дело Джереми – не дать ему оступиться.
- Я подготовлю докладную записку к концу недели, мистер Малфой.
Драко кивает и подписывает документы о передаче имущества Министерству. Для себя мистер Планкет отмечает, что на лице у последнего отпрыска славного рода не дрогнул ни один мускул.
- В течение двадцати четырех часов ваш отец будет освобожден, - говорит адвокат, убирая пергаменты в пухлую папку. – Думосборы в ячейке Гринготтс, документы на вашу часть имущества там же, доступ для вас оформлен. До встречи, мистер Малфой.
На собрании Грейнджер выдвигает новую сумасшедшую идею: посвятить следующую субботу уборке строительного мусора.
Хогвартс восстанавливался второпях, и теперь обломки лестничных пролетов, разбитые в щепы рамы и косяки, куски мраморных плиток пола и облицовки и всевозможная грязь, оставшаяся после ремонта, свалены неопрятными грудами около сгоревшей хижины Хагрида у самой кромки Запретного леса.
Драко прикидывает, сколько понадобится времени на разбор завалов, и громко возмущается: - Грейнджер! У нас в субботу тренировка с утра. Я категорически против! - Обойдетесь без тренировки, - жестко заявляет грязнокровка. – Эту помойку необходимо убрать. Такое позорище под стенами школы. - У нас игра через две недели, - Малфой хлопает ладонью по столу, перекрывая гомон присутствующих. – Переноси уборку на воскресенье – за счет команды своего факультета, а не за счет моего. - Решать будем голосованием, - Грейнджер не собирается уступать. - Я и без голосования знаю, каков будет результат.
Драко встает и идет к двери. Уже взявшись за ручку, он оборачивается.
- Мне плевать, до чего вы тут договоритесь. Для меня не новость, что вы нас ненавидите и готовы сделать любую гадость. Квиддичная команда моего факультета ни в каких уборках в следующую субботу принимать участия не будет. Ты меня поняла, Грейнджер? Можешь бежать жаловаться МакГонагалл. - Я не разрешала тебе уйти, Малфой! - голос Грейнджер звенит от злости, и Драко с силой молча ударяет ребром правой ладони по локтевому сгибу левой.
Когда он захлопывает за собой тяжелую створку, его провожает изумленная тишина.
Ложится Драко – как всегда в последнее время – очень поздно. Настенные часы в гостиной давно пробили полночь, Блейз, уставший ждать любовника, обнимает подушку и видит десятый сон, а Малфой так и эдак прикидывает варианты совместного бизнеса с родителями. Он рассчитывает поговорить с Люциусом, выяснить некоторые аспекты импорта, о которых отец имеет намного большее представление, чем Драко, пишет для памяти вопросы, которые предстоит уточнить у Планкета.
Когда глаза начинают окончательно слипаться, Малфой ложится рядом с Блейзом, обнимая того за талию и притягивая к себе. Его не интересует секс с Забини, слишком много других забот, но он уже привык греться чужим теплом.
На завтрак они с Блейзом опаздывают. Драко слишком поздно лег, а Забини вообще соня и добровольно не просыпается. Они торопливо умываются, кидают в сумки учебники и свитки и бегут в Большой зал.
Совы уже разносят почту, Драко ловит свой номер “Еженедельного пророка”, откладывает его на край стола и в первую очередь наливает себе кофе. Неожиданно разговоры за столом Слизерина умолкают. Малфой замечает один взгляд, другой, на него начинают оглядываться студенты других факультетов…
- Что? – удивленно спрашивает он у Панси, и девушка протягивает ему газету.
“Преступники выдворены из страны. Сегодня утром Люциус и Нарцисса Малфой решением Министерства Магии депортированы за пределы Британии. Подробности в вечернем выпуске”.
Короткая заметка в рубрике “Горячие новости”. Строки расплываются перед глазами Драко. В Большом зале нарастает шум, директор напрасно просит студентов успокоиться, со стороны столов Гриффиндора и Рейвенкло доносятся выкрики: “Давно пора!”, “Вау!”, “Так и надо!”. Хаффлпаффцы радуются не так громко, но достаточно, чтобы было понятно, – они не испытывают сочувствия к Малфою.
Впервые за последние полгода Драко прилюдно “теряет лицо”. Он закрывает ладонями уши и опускает голову, глядя в стол, – лишь бы не видеть и не слышать этого садистского ликования. Ему все равно, что о нем подумают, кто и что потом скажет. Драко слишком больно, чтобы помнить сейчас об имидже.
Твердая рука Блейза обнимает Малфоя за плечи, поддерживая и успокаивая, Панси шипит какое-то проклятие, и несколько кувшинов на столах трех других факультетов взмывают в воздух, поливая студентов тыквенным соком.
Минерва МакГонагалл одним взмахом палочки накладывает Силенцио на всех студентов Хогвартса разом и встает.
- Недостойно магов радоваться чужому несчастью, - негромко говорит она, и в абсолютной тишине зала ее голос звучит, словно усиленный Сонорусом. – Мистер Малфой, на сегодня я освобождаю вас от занятий. Фините Инкантатем.
Заклятие молчания отменено, но никто не произносит ни слова. Драко встает и идет по проходу к дверям. Он сидит в самом начале стола, и теперь вынужден шагать через весь Большой зал под прицелами голубых, серых, карих, зеленых глаз. Где-то после первой трети этого бесконечного пути он поднимает голову и привычно щурится. Сбоку мелькает тень, но Малфой не смотрит в ту сторону. И совсем не удивляется тому, что у выхода его ждет Поттер, распахнувший перед Драко дубовую дверь и выходящий за ним следом.
В спальне Драко и Блейза Гарри обхватывает лицо Малфоя ладонями.
- Бедный мой, бедный, - шепчет он, быстро и горячо целуя бледные щеки, голубоватые веки и сухие тонкие губы. – Но ты не один, слышишь? Я с тобой. Я рядом.
Драко плохо понимает, что происходит. Даже когда Поттер запечатывает дверь в спальню Коллопортусом. Даже когда он дрожащими руками начинает расстегивать на Малфое мантию. Даже когда осторожно укладывает его на кровать.
Драко почему-то кажется, что он нырнул в сине-зеленое озеро и слишком глубоко ушел под воду. Звуки доносятся до него приглушенно, а зрение странно деформировано, все ощущения размыты.
Поттер аккуратно подтыкает вокруг Малфоя одеяло и садится на постель, сжимая и поглаживая его безвольную ладонь.
- Полежи, - говорит он. – А я с тобой посижу.
Драко послушно закрывает глаза и думает о том, что так и не успел написать маме.
Это не сон – невесомое парение в астрале, наполненном смутными образами. Теплые объятия пустоты, утешающий шепот неба.
“Я с тобой… Я с тобой… Я с тобой…”
Драко поднимает руку, слепо нащупывая лицо Поттера. Влажные осторожные губы касаются его пальцев, пробегают по ладони к запястью, прижимаются там.
- Иди сюда, - еле слышно говорит Драко. – Иди ко мне.
Он так и не открывает глаз, пока Поттер шуршит мантией, снимает рубашку и свитер, скидывает ботинки, стаскивает брюки и носки. Пружины кровати тихонько поскрипывают, когда он ложится рядом с Малфоем. Широкая теплая ладонь касается шеи, нежно поглаживает плечо.
Драко ёжится и неожиданно всем телом приникает к Поттеру, повернувшись на бок и обхватив рукой за шею. Он первым начинает целовать любовника – жадно, словно пытаясь забыть обо всем, что их разделяет, обо всем, что обязательно разделит в будущем. Он оставляет на груди Поттера влажные розовые следы, моментально краснеющие полукружья от прикусов. Иногда он даже чувствует на языке кровь, и от этого возбуждается еще больше.
Временами Поттер глухо мычит – когда Драко болезненно прикусывает его за губы или кожу на плечах – но он возбужден едва ли не сильнее Малфоя. Он никогда еще не видел Драко таким – агрессивным, требовательным и абсолютно бесстыжим. Влажные пальцы танцуют у Поттера в паху – то легкими касаниями лаская мошонку, то жестко сжимая член и до боли пощипывая нежную плоть.
Когда Драко ногой отбрасывает одеяло на пол и гибким движением наклоняется к животу Гарри, тот тихо ахает от неожиданности. Впрочем, Малфой сам не понимает, зачем он это делает. Хочется – и он идет на поводу у своего желания, касаясь кончиком языка блестящей темно-красной головки, обводя ее, увлажняя слюной.
Поттер дергается и вскрикивает что-то невразумительное. Драко улыбается ему в живот, тянет губами за упругие волоски в паху. Пальцы Гарри поглаживают и стискивают его ягодицы, забираются между, массируют складки вокруг ануса.
Малфой прерывисто вздыхает, когда ладонь Поттера подхватывает снизу яички, мягко перекатывая их. Драко хочется и растянуть прелюдию, и в то же время он желает большего, может быть, даже легкого насилия, принуждения.
Словно угадав, Поттер легко опрокидывает любовника на кровать, переходя от пассивной расслабленности к настойчивой нежности. Его пальцы грубоваты и заставляют Драко вздрагивать, язык беззастенчиво вылизывает все, что доступно. Согнув ноги и расставив их так широко, как только возможно, Малфой сам подставляется под откровенные ласки, гортанно постанывая в такт движению чужих губ.
Поттер пытается подсунуть под спину Драко подушку, но слизеринец останавливает его.
- Нет, - говорит он, слегка задыхаясь. – Не так.
Он переворачивается и встает на колени, прогнувшись в пояснице, пряча горящее лицо в скомканную простыню, сладко ужасаясь собственной бесстыжести. Мокрые от слюны пальцы Поттера немедленно вжимаются в его зад, заставляя замирать от предчувствия.
- А-а-ах, - коротко стонет он в подушку, когда Поттер продавливает головку внутрь. – А-а-ах.
Происходящее так непристойно, так болезненно хорошо, что Драко теряется в ощущениях. Он остался бы так навсегда – вне времени и пространства, вне подступающих проблем, без мыслей, только с чувствами, только с ладонями Поттера на широко расставленных бедрах, только с его губами на своем вспотевшем затылке.
- А-а-а, - стонет Гарри, с силой вжимаясь в ягодицы Драко, и Малфой эхом вторит ему, утыкаясь лицом в мокрую от слюны ткань.
- Гарри, что у тебя с Малфоем?
Драко в Хогвартсе нет – он еще до обеда отправился в имение. В этот раз директор МакГонагалл разрешила ему воспользоваться камином в своем кабинете: Хогсмид битком набит репортерами, желающими взять интервью у последнего Малфоя.
Уже поздний вечер, и Гарри безумно истосковался по Драко, который появится только завтра. Они прощались у входа в кабинет директора, торопливо и отчаянно целуясь, и Поттеру тогда показалось, что за поворотом коридора мелькнула чья-то мантия. Он тут же выкинул это из головы. Как оказалось, напрасно. Гермиона молчала весь день, дожидаясь, пока Гарри будет один, и застала друга врасплох.
- Ничего, - отвечает Поттер и густо краснеет. - Гарри, - Гермиона слегка хмурит брови. – В среде общения Малфоя не связываются с такими, как ты или я. Он подразнит тебя, поиздевается, но никогда не будет твоим любовником. - Он уже мой любовник, - вызывающе говорит Поттер и тут же прикусывает язык. - Ах вот как, - спокойно констатирует подруга. – Он все-таки затащил тебя в постель. Я этого боялась.
Она посасывает прядь волос. Эта привычка всегда раздражала Гарри.
- Кому какое дело до моей личной жизни? – угрюмо бурчит он. – Я сделал все, чего от меня ждали. Я имею право теперь поступать так, как мне нравится? - Нет, - мягко говорит Грейнджер. – Не имеешь. - Гермиона! - Пойми, ты теперь национальный герой, - девушка откидывается на спинку дивана и пристально смотрит на Гарри. – Каждый твой поступок будет рассматриваться под лупой. Национальный герой – это почти как монарх – он должен являться образцом для всех. Ему подражают мальчишки, в него влюбляются девочки. Какой пример ты им подашь? Пошлую связь с бывшим Пожирателем Смерти?
Приподнявшись, Гермиона дотягивается до своей сумки и достает оттуда яркий томик. Изумленный Поттер видит на обложке свою колдографию.
- Вот, - Гермиона кидает книгу Гарри. – Биография Мальчика-Который-Выжил. Автор – Рита Скиттер под редакцией Кингсли Шеклболта и Артура Уизли. Горькое сиротство, трудная жизнь с магглами, светлые школьные годы, упорная борьба с Лордом Волдемортом, упоительный миг победы. Серия “Жизнь замечательных волшебников”. На будущий год включена в программу по истории Магии.
Поттер растерянно роняет будущий бестселлер на пол. Ему кажется, что подруга издевается, но голос Гермионы звучит совершенно серьезно.
- Это первое издание, Гарри, - говорит она. – Будет и второе, и десятое, уточненные и дополненные. И в десятом должно быть написано, какая у тебя прекрасная семья, милая жена и славные дети. - “Жизнь замечательных волшебников”, значит, - Поттер подбирает книгу, смотрит на обложку и швыряет томик в стену.
Корешок трескается, листы разлетаются по ковру.
- Это ничего не изменит, Гарри, - Гермиона опускается на корточки и начинает собирать рассыпавшиеся страницы. – Ой, да что я? Репаро.
Поблескивая глянцем, биография Гарри лежит на столике. Поттер сидит на кровати и смотрит на столбик, поддерживающий полог. Невилл, Рон, Симус, пересмеиваясь, шушукаются около окна. Гарри не прислушивается до тех пор, пока в разговоре не мелькает фамилия “Малфой”.
Поттер слегка поворачивает голову. Сокурсники обсуждают отношения Драко и Блейза. От грязных подробностей у Гарри начинают полыхать уши. Когда Рон предлагает прижать Малфоя в темном углу и проверить, насколько ему нравятся парни, Поттер изо всех сил сжимает кулаки. Драко ходит один – Винс сгорел, а Грегори в больнице – и рассчитывать может только на собственную магию. Но первый же Экспеллиармус оставит его беззащитным.
Рон Уизли – лучший друг, как раз поэтому Гарри хорошо знает, на что он способен и насколько ненавидит Малфоев. Мерлин свидетель, у Рона есть для этого причины. И года три назад Гарри с удовольствием присоединился бы к приятелю. Но не сейчас. Не сейчас.
Поттеру невыносимо слышать, как обсуждают Драко. Все – начиная от внешности и заканчивая манерой говорить и двигаться. Да, худой. Да, манерный. Да, не по-мужски гибкий и изящный. Но любимый, желанный, необходимый до звона в ушах и шума в голове, до черных пятен перед глазами.
Не выдержав, Поттер встает и выходит из спальни. Разговор за его спиной немедленно смолкает.
- Я же говорил, - мрачно выдыхает Рон.
Симус чешет в затылке, а Невилл задумчиво катает в руке китайские шарики.
- И что делать будем? – спрашивает он, разжимая пальцы.
Сверкнув, шарики падают на пол и с нежным звоном раскатываются в стороны.
Драко сам не знает, зачем отпросился у МакГонагалл домой. Разрешение директор дала сразу, даже предложила воспользоваться камином, но шагнув в пустую гостиную, Малфой понимает, что совершил ошибку.
Родной дом встречает его оглушительной тишиной. Впрочем, в замке никогда не было шумно, три человека и два десятка эльфов просто не могли наполнить его звуками. Но сегодняшнее безмолвие совсем иное – сон дома, навсегда оставленного хозяевами. Драко идет по коридорам, в которых при его приближении вспыхивают магические свечи – и гаснут, стоит ему отойти на десяток шагов.
В спальне Нарциссы на кровати лежит небрежно сброшенный пеньюар, пара мягких тапочек с пушистыми помпонами валяется у кресла, пахнет духами. Раскрытая книга на столике, поздние астры в вазе.
Все выглядит так, словно хозяйка этой комнаты собралась и куда-то уехала, но скоро вернется.
Драко садится на постель, берет в руки пеньюар. Нежная ткань скользит в пальцах, стекая на пол мягкой бирюзовой волной.
В этом доме еще долго не будет хозяйки. До тех пор, пока Драко не перенесет на руках через порог свою невесту. Она будет носить шелковые блестящие халаты в восточном стиле, заменит лохматые астры в вазе на строгие пики гладиолусов, мягкие тапочки – на остроносые шлепанцы с небольшим звонким каблучком. Горьковатый запах сандала уступит сладкому запаху ландышей, а пастельные цвета спальни – золотому и розовому. И вместо колдографии маленького Драко на туалете, заставленном фиалами разных форм, появится свадебная колдография в серебряной рамке.
Бесшумное появление домашнего эльфа заставляет Драко вздрогнуть.
- Хозяин? - Почему не встретили? – сухо спрашивает Малфой. - Хозяйка Нарцисса потребовала составить полную опись имущества и представить вам, сэр, - эльф покаянно опускает уши. – Мы немного не успели. - Обед подай в столовую через полчаса, - Драко вдруг обжигает мысль, что теперь он может обедать даже в спальне, - осуждать его некому. – И чтобы все как положено. - Да, сэр, - эльф исчезает.
Встав с кровати, Малфой подходит к окну. Облетевший парк печален, как всегда в это время года, но почему-то на этот раз от вида голых деревьев и почерневших газонов у Драко щемит сердце. Теперь он единственный хозяин Малфой-мэнора. Он может делать здесь все, что пожелает, но именно сейчас Драко хочет, чтобы все шло по заведенному раз и навсегда порядку. Так, как это было при родителях. Так, как это было при родителях родителей. Так, как это было столетие назад. Пусть Драко окажется один за обеденным столом – но стол покроет накрахмаленная белоснежная скатерть, на ней будет стоять фарфор и лежать серебро, в канделябрах загорятся свечи, а за спиной согнется в полупоклоне прислуживающий эльф.
Поднявшись к себе в комнату, Драко открывает шкаф. К обеду принято переодеваться – и этой традиции он тоже не собирается изменять.
Списки имущества Малфой-мэнора Драко решает взять с собой в Хогвартс. Ему требуется время, чтобы во всем разобраться. Но кое-что он хочет проверить сразу. Найдя пергамент с описью лаборатории отца, Драко спускается в подвалы замка. Здесь нет ничего особенного – Люциус никогда не увлекался зельями, в лаборатории чаще появлялся профессор Снейп, когда требовалось сварить что-то для Драко или Нарциссы.
В помещении царит идеальный порядок. Столы пусты, котлы начищены до блеска, каждый фиал, каждый полотняный мешочек с травой или банка с ингредиентами подписаны и стоят на своих местах. В тайнике за портретом какого-то средневекового алхимика спрятаны зелья запрещенные – сильные афродизиаки, составы с наркотическим или подчиняющим эффектом, снотворные, яды.
Ни приворотных, ни отворотных в тайнике нет, но Драко и не ожидал их там найти. Его интересует драконья кровь – сильный ингредиент, необходимый для того зелья, которое он сам собирается сварить. Кровь стоит дорого и найти ее в продаже нелегко. Но в описи она указана, и фиал с черной жидкостью Драко обнаруживает в тайнике. Рядом в фиале переливается и сияет молоко единорога – еще один редчайший ингредиент, нужный Малфою. Третья уникальная составляющая зелья – пепел вейлы, умершей до совершеннолетия. Вот это действительно ценность. Прах вейл развеивают над океаном, даже щепотка невесомого зеленоватого пепла стоит безумно дорого, а среди запасов отца целых три унции.
Драко закрывает тайник и вспоминает, как хорошо в последний раз оказалось с Поттером. Каким резким и острым было возбуждение – и каким сладостно-томным, тягучим и черным, словно дикий мед, был оргазм. Как благодарно и нежно касались кожи губы Гарри, как блаженно ныли расслабленные мышцы…
Драко отчаянно трясет головой: он не должен думать о Поттере, он не должен думать о сексе с Поттером, он вообще не должен думать ни о чем, кроме учебы, имения и своих перспектив. Это наваждение, блажь, чертов приворот – только не то, о чем Драко боится даже помыслить.
Он почти бегом возвращается в свою комнату и начинает рыться в шкатулке с драгоценностями. У него огромное количество золотых и серебряных побрякушек – подаренных, купленных, выпрошенных у родителей и немедленно забытых. Драко выбирает бабочку, сплетенную из тончайших золотых нитей, с каплями коралла и нефрита на невесомых крыльях. Когда-то ему приглянулась эта застежка для плаща, и он купил ее, даже не решив, с чем будет носить. Дома, приколов брошь на одежду, он понял, что смотрится по меньшей мере смешно с бабочкой на плече. И золотая безделушка отправилась назад в бархатную коробку, не успев даже расправить свои легкие крылышки.
Но сейчас пришел ее черед. Драко пошлет подарок Астории. Девушка будет носить бабочку на груди и вспоминать о своем женихе. Движением палочки Малфой перевязывает коробочку лентой, и тут его взгляд падает на тонкий золотой ободок. Никаких изысков, ничего выдающегося – обычное колечко для пирсинга. В пятнадцать лет Малфой мечтал проколоть сосок и вставить в него колечко, но испугался гнева отца. Драко представляет украшение на Поттере и его немедленно бросает в жар. Гарри смуглокож, и соски у него темно-коричневые, с крупными ареолами. Золото будет смотреться на нем идеально.
Драко не глядя вытаскивает из шкатулки какую-то цепочку, надевает на нее кольцо и застегивает на шее. Он сделает это – он подарит его Поттеру и даже сам вставит в сосок. Неважно, что их ждет в будущем, - память о Драко останется с Гарри навсегда.
Филин отправляется в имение Гринграссов с подарком и письмом для Астории, а Малфой спускается в библиотеку. Ему совершенно нечем себя занять. В Хогвартсе казалось, что домой попасть просто необходимо, именно сегодня, но на месте выяснилось, что делать здесь нечего. Все указания домовикам перед отъездом дала Нарцисса – как вести дом и имение в отсутствие хозяина, сколько галлеонов в месяц тратить на питание. Да эльфы и сами это знают – не в первый раз они остаются одни. Тут Драко скорее навредит, если попробует что-то изменить. На всякий случай он выясняет, откуда эльфы берут деньги, ведь ячейки Малфоев в Гринготтс опустошены. Оказывается, для подобных расходов существует сейф в отцовском кабинете. Тедди - ответственный за бухгалтерию имения эльф – сообщал хозяевам, когда там оставалось меньше полутора тысяч галлеонов, и Люциус немедленно восполнял недостаток.
Сейчас в сейфе около десяти тысяч, по словам Тедди, этого хватит до весны. Основные расходы в отсутствие хозяев – уход за конюшней и лошадьми, самим эльфам требуется немного.
Драко зажмуривается. Десять тысяч. Это на полгода, пока в имении никого нет. Сколько же стоят балы, приемы, званые обеды…
Подозвав к себе пергамент и перо, он начинает длинное письмо к родителям. Отец непременно сообщит, где они теперь живут, – Драко думает, что это Пуатье, там у Малфоев дом в Старом городе, – и можно будет отправить филина.
В окно кто-то стучится, эльф приоткрывает створки и впускает в библиотеку встрепанную ушастую сову. Драко угощает ее печеньем и снимает с лапки свиток.
Путаная, заляпанная чернилами записка от Поттера, где все вперемешку: признания в любви, беспокойство, воспоминания о том, что случилось утром.
Малфой улыбается. Можно подумать, они расстались не несколько часов назад, а недели. Он краснеет, читая кривые торопливые строчки, кусает губы и тяжело дышит, чувствуя, как подступает возбуждение. Вот если бы Поттер мог оказаться здесь, где не придется вздрагивать от каждого шороха за дверью. Где в их распоряжении будет целая ночь.
Драко кидает взгляд на часы. Двенадцать. Слишком поздно, чтобы звать Поттера в Малфой-мэнор. Пока сова доберется до Хогвартса, пока Гарри добежит подземным ходом до Хогсмида… Досадуя на собственную недогадливость – ведь можно было договориться с Поттером еще в школе, гриффиндорцу не впервой нарушать правила – Драко поднимается в спальню. Директор МакГонагалл сказала, что откроет для него камин в кабинете с семи до половины восьмого утра. Значит, пора ложиться спать.
Отдав эльфу распоряжения по поводу завтрака и времени, когда надо разбудить Драко, Малфой раздевается, ныряет под одеяло и первым делом стягивает с себя трусы. Он один в имении, но все равно стесняется мастурбировать дома в открытую. Криво усмехнувшись по поводу своих комплексов, Драко кладет руку между бедер. Он даже не старается представить себе Асторию или какую-то другую девушку. В его мыслях только Поттер – с золотым колечком в соске и стекающей по коже капелькой крови, которую Драко обязательно слижет.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 172
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
