ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 05.08.08 20:50. Заголовок: «Epistula Ultima», СС/СБ, NC-17, action/romance, автор Fabula Rasa. Окончание от 29.10.08
Название: Epistula Ultima Автор: Fabula Rasa Перевод: Лис Бета: Маграт Оригинал: http://www.tittisrealm.com/thinline/archive/0/epistulaultima.html Разрешение на перевод получено Пэйринг: Северус Снейп/Сириус Блэк Рейтинг: NC-17 Жанр: Action/romance Саммари: Письмо Снейпа помогает Сириусу Блэку распутать клубок их взаимной ненависти. Но может ли что-то измениться? Примечания: перевод – подарок для Мэвис. Спасибо black_tiger за перевод стихотворения Йейтса "The Folly of Being Comforted". Предупреждения: ненормативная лексика, насилие. Фик написан до выхода пятой книги, поэтому AU и OOC Дисклеймер: персонажи принадлежат Дж.К. Роулинг
Отправлено: 05.08.08 20:51. Заголовок: Глава первая Дамбл..
Глава первая
Дамблдор постучал в обшарпанную дверь небольшого коттеджа на берегу моря. Ожидая, пока кто-нибудь отзовется, он посматривал на запущенный садик перед домом. Если бы Альбуса привело сюда какое-нибудь другое дело, он бы мог улыбнуться, глядя на буйно разросшиеся растения, встречающие случайного посетителя. Ползучие побеги угрожали захватить тропинку, а терновник настолько плотно оплёл стеблями дверные косяки, будто пытался снять дверь с петель. Коттедж выглядел так, словно владельцы старались сделать его неприметным. Издали доносился шум волн, бьющихся о гальку, и Дамблдор подумал, не ушли ли обитатели дома к морю: ведь летний день был просто чудесным. Он уже собрался уходить, но услышал, как дверь со скрипом отворилась.
– Альбус? – с радостным удивлением приветствовал директора Ремус Люпин, но насторожился, увидев выражение лица старого волшебника. – Входи, входи. Мы как раз собираемся пить чай. Всё в порядке?
– Нет, мальчик мой, боюсь, далеко не всё в порядке. Но от чая не откажусь, если не возражаешь.
Ремус направился внутрь, осторожно пробираясь сквозь холостяцкий беспорядок дома. Чашки, оставшиеся после вчерашнего чаепития, стояли среди разбросанных газет, книг и домашних шлепанцев. Сегодня чай пили на кухне, и когда Ремус с директором туда вошли, Сириус Блэк и Гарри Поттер торопливо вскочили, отодвинув стулья.
– Альбус! Чему обязаны такой радостью? – воскликнул Сириус, наливая ещё одну чашку чая.
– Спасибо, Сириус. Боюсь, сегодня радостного немного, – Дамблдор сделал глоток чаю, добавив, как обычно, сахара, но не сел. Сегодня он выглядел на все свои сто тридцать лет. Сириус молча ждал, когда Альбус сам перейдет к делу.
– Ну, как ты, Гарри? Хорошо проводишь лето?
– Да, здорово. Спасибо, директор. Мне здесь нравится.
Альбус кивнул, глядя за окно:
– Тут довольно мило. Не мешало бы привести сад в порядок, Сириус. Ты мог бы, по крайней мере, посадить розы. Ремус тебя навещает, так что рук для работы в саду достаточно.
– Альбус, – перебил его Сириус, – Кто умер?
Дамблдор поставил чашку на блюдце с щербатым краем и ответил, не поднимая глаз:
– Северус.
У Гарри перехватило дыхание. Он посмотрел на Сириуса и Ремуса, которые рухнули на ближайшие стулья и вцепились в стол, качая головами, словно не верили своим ушам. Гарри сглотнул и невнятно выдавил:
– К-как? То есть…Это же Волдеморт, да? Выяснил, что он шпион и… и заавадил? То есть – а как вы узнали?
Дамблдор вынул из внутреннего кармана мантии и положил на кухонный стол маленький круглый предмет. Он был похож на напоминалку, только чёрную и неподвижную.
– Что это?
– Это жизнесфера, Гарри, – хрипло объяснил Ремус. – Её настраивают на определённого человека. Цвет спиралей рассказывает о его настроении и местонахождении, если знаешь, как это прочитать. Жизнесферы действительно чрезвычайно интересные артефакты – магия в них очень сильная, – и очень редкие. Мало кто из волшебников умеет с ними обращаться. А вот так жизнесфера выглядит, когда человек, на которого она настроена, мёртв, – Ремус взглянул на директора: – Давно?
– Два дня. Я хотел удостовериться, – Альбус посмотрел на неподвижно сидящего Блэка. – Сириус, есть кое-что ещё, – Дамблдор достал из кармана мантии конверт и аккуратно положил его на стол. «Сириусу Блэку» – было написано на нём наклонным тонким почерком. Гарри не раз видел этот почерк на своих работах по зельеварению, поэтому узнал руку Снейпа. На несколько мгновений воцарилось молчание. Дамблдор расправил мантию и кивнул Люпину:
– Не провожай меня, Ремус. Пришли сову, если что-нибудь понадобится.
Голос Сириуса остановил его в дверях.
– Альбус.
– Да, мой мальчик?
– Ты прочёл письмо?
Дамблдор кивнул:
– Да, прочёл, – он не стал извиняться, да и не видно было, чтобы Сириус в этом нуждался. – Я назначил собрание Ордена на следующую ночь. До него будьте предельно осторожны. Мы понятия не имеем, насколько серьезна брешь в нашей защите и сколько наших агентов в опасности. – Взметнулись полы малиновой мантии – и Альбус ушёл.
Никто в кухне не двигался, пока Ремус не кашлянул:
– Ты не собираешься его открыть, Сириус?
Сириус, казалось, не услышал – подошёл к раковине и начал мыть посуду, оставшуюся после завтрака.
– Вон те тарелки подай, – пробормотал он.
Гарри посмотрел на Ремуса. Тот покачал головой и принялся помогать Блэку. Через час дом был до жути чистым – Сириус переходил из комнаты в комнату, занимаясь одновременно уборкой и приготовлением обеда. О письме, лежащем на столе, словно свернувшаяся кольцами змея, больше никто не упоминал. По молчаливому согласию к нему не притрагивались и не предлагали куда-нибудь убрать. Обедали молча, в столовой, которой этим летом ещё не пользовались. Кухонным столом завладело письмо.
Ремус и Гарри нерешительно попытались завязать разговор – хотя бы о том, что можно сделать в саду. Гарри, которого мягко, но красноречиво подталкивал в бок Люпин, громко говорил о том, что скоро в школу. Сириус ничего не замечал.
Единственная фраза, произнесённая им за обедом, была:
– Как вам тушёное мясо?
– Классное, просто объедение! – с энтузиазмом отозвался Гарри.
– Превосходное, Сириус, – вторил Люпин. Сириус закатил глаза и промолчал.
После обеда Гарри прижал Ремуса к стене кухни.
– Что происходит с Сириусом? – прошептал он. – Чувствует свою вину за то, что ненавидел Снейпа и всё такое? Выглядит он ужасно. Только не надо этих фразочек типа «У взрослых всё так сложно» и прочей хрени. Мне не двенадцать.
Люпин вздохнул:
– Гарри, я не знаю. Дело в том, что после Азкабана порой невозможно предугадать, как Сириус на что-нибудь отреагирует. Он непредсказуем.
Гарри кивнул:
– Ну да. В смысле, я не знаю, каким он был до Азкабана, но всё-таки… вижу, что иногда он не такой, как все. Хотя по мне, нормальный – это ещё ничего не значит.
Ремус подмигнул и улыбнулся:
– Иногда я забываю, что ты мужчина, Гарри.
– И сейчас? – юноша скрестил руки на груди и посмотрел профессору в глаза.
Люпин отвесил ему легкий подзатыльник:
– Хватит так бесстыже заигрывать. Ей-Мерлину, иногда ты так же невыносим, как Джеймс.
Чтобы оставить Сириуса наедине с письмом, Ремус и Гарри, не сговариваясь, отправились спать пораньше. Гарри листал квиддичные журналы, пока около полуночи не задремал. Ремус не спал, съёжившись в кресле в углу своей комнаты, в круге света, падающего от лампы, ждал и прислушивался. Так что у Сириуса была возможность понять – друг рядом, но при желании он мог не обращать на это внимания.
Оставшись наконец в одиночестве (несмотря на раздражающий свет из-под двери Люпина, который демонстрировал, что Ремус Не Спит Из-за Него), Сириус уселся за кухонный стол и уставился на письмо. Проведя пальцем по своему имени, он задумался. Хорошо бы опрокинуть приличный стаканчик виски перед тем, как открыть конверт – но это было бы нечестно. Нет, Снейп заслужил, чтобы его выслушали без помощи анестезии, о чем бы он ни хотел сказать. Кроме того, Снейп точно был мёртв.
Блэк медленно открыл конверт и развернул аккуратно сложенное письмо, положив его на стол. Всего один лист, исписанный убористым почерком. Сириус пробежал его глазами и посмотрел на подпись внизу листа – чёткую и официальную. Чёрт. Чёрт. Чёрт. Он закрыл глаза и на минуту опустил голову на руки. Подпись выглядела какой-то очень мёртвой. Я не могу это читать, подумал Сириус. Просто спрошу Альбуса, что там было. Брошу в камин и никогда больше не увижу.
Нет.
Он снова разгладил письмо и приступил к чтению.
Если судить по дате в углу листа, написано оно было три месяца назад. Наверное, Снейп знал, что скоро все пойдет не так. А что знал Дамблдор? Было ли письмо и для него?
Поздравляю, Блэк. Честно говоря, не думал, что у тебя хватит духа открыть конверт. Так что, если ты зашел так далеко, то уже превзошел мои ожидания.
Высокомерный ублюдок.
Полагаю, я действительно мертв, если ты читаешь это моё epistula ultima et prima. Моё последнее – и первое письмо. К тебе, во всяком случае.
Да, я знаю латынь, ты, кретин.
Волдеморту посчастливилось меня убить, а это далеко не так унизительно, как если бы меня, к примеру, переехал грузовик. Но речь не об этом. Неплохо, если бы моя смерть, в отличие от моей жизни, послужила какой-то цели. Как видишь, я возлагаю на свою смерть большие надежды. Я рассчитываю искупить ею многие свои поступки. Так что моя смерть желанна, и я не хочу, чтобы кто-то думал, будто я о ней сожалею.
Но чтобы в моем искуплении был смысл, я должен умереть с чистой совестью. Прости, если я собьюсь на сентиментальный тон. Оказывается, рассуждения о собственной смерти ужасно портят стиль.
Интересно, где ты это читаешь? Надеюсь, ты не скрываешься в какой-нибудь пещере, вынужденный питаться дохлыми крысами. И что ты в безопасности и, возможно, даже счастлив. Как ни странно, я желаю тебе только самого лучшего. Не удивляйся, ведь цель этого письма – сказать, что я всегда тебя любил. Не верится, правда? Действительно, обхохочешься – и я уверен, что, где бы ты ни был, ты хорошенько надо мной посмеёшься.
Я помню момент, когда впервые тебя увидел, и не сомневаюсь – твоё лицо будет последним, что я увижу, умирая. Твоё лицо – такое, каким я его запомнил, когда нам было по семнадцать; смеющееся, прекрасное, как у языческого бога. Знаю, не я один восхищался тобой, и я не строю иллюзий, будто был единственным, кто пользовался твоей благосклонностью. Но остальных своих любовников – и мужчин, и женщин, – ты с удовольствием демонстрировал всей школе. Я же был единственным, к кому ты приходил тайно, в темноте, когда мы были в безопасности. Когда никто не мог застать двух злейших врагов в то время, как они самозабвенно трахались за задернутым пологом кровати.
Очень редко я позволяю себе насладиться этими образами. Иногда, одинокими ночами в своём подземелье, я смакую их, как хороший коньяк, прокручивая перед мысленным взором. Очень редко, заметь. Я умею держать себя в руках.
Не обольщайся, Блэк. Я ненавижу тебя почти так же сильно, как люблю. Ненавижу за то, как ты поступил со мной, за твоё предательство, за твою мелочность. Думаю, весь тот год какая-то часть меня знала, что это скоро закончится, что я не заслужил такого счастья. Когда ко мне пришел Петтигрю и сообщил (можешь представить, с каким удовольствием), как ты издевался надо мной в гриффиндорской гостиной, я не очень-то удивился. Разумеется, всё это время ты смеялся надо мной. Северус Снейп, умоляющий об *этом*. Между прочим, Петтигрю весьма убедительно изобразил, как я бормочу перед оргазмом. У мальчика был редкий дар. Вы, три гриффиндорских короля, выбрали превосходного придворного шута.
Величайшей тайной моей жизни было то, что моя ненависть к тебе так и не смогла убить любовь. Почему? В этом вопросе нет подвоха. У меня были и другие любовники, хотя в том, что касается их количества, я, конечно, тебе не конкурент. Как же случилось, что их лица – всего лишь искажённое отражение твоего? Если у тебя есть какие-то мысли по этому поводу, поделись. В конце концов, возможно, мы снова встретимся. Пока же смею тебя заверить, что остаюсь
искренне и всецело твой,
Северус Снейп.
Ремус услышал короткий вскрик – будто его издало раненое животное. Он помчался в кухню и обнаружил Сириуса, который сжался у стола, уронив голову на руки.
– Сириус, – мягко позвал он.
– БЛЯДЬ! – плавным движением Блэк швырнул фарфоровую вазу для фруктов через всю кухню. Она разлетелась вдребезги, ударившись о стену напротив. – БОГА ДУШУ МАТЬ! – следом в полёт отправились обеденные тарелки, а потом чайные чашки. – ЁБАНАЯ ТВАРЬ!
Ремус боялся пошевелиться. Он не был уверен, что Сириус его заметил, а получить тарелкой в голову ему не хотелось. Люпин почувствовал, что у него за спиной, в дверях, стоит Гарри, и махнул рукой, чтобы тот ушёл. В глазах Блэка было безумие. Люпин смотрел на него и не узнавал. У Сириуса был взгляд человека, сошедшего с ума после двенадцати лет Азкабана. Ремус вздрогнул, когда этот взгляд остановился на нём.
– Я убью его, Ремус, – тихо произнёс Блэк.
– С-Снейпа? – недоуменно спросил Люпин.
– ЁБАНОГО ПИТЕРА ПЕТТИГРЮ!!! – Сириус схватил стул и разнёс его о край стола. Щепки брызнули во все стороны, и Ремус заслонил рукой глаза. – ОН МНЕ ЖИЗНЬ ПОЛОМАЛ! Я ЕГО УНИЧТОЖУ! Я ОТОРВУ ЕМУ ЯЙЦА, ЗАСУНУ ЕМУ В ГЛОТКУ И СОЖРУ ЕГО СЕРДЦЕ!
Стул годился теперь только на растопку. Сириус замолчал, вцепившись в стол и тяжело дыша. Когда он поднял взгляд на Ремуса, его глаза опять были спокойны, но от этого было ещё страшнее.
– Поверь мне, Ремус – я успокоюсь, только когда найду и замучаю этого питающегося падалью ублюдка. Он убил моего лучшего друга, отнял у меня двенадцать лет жизни, и он... он... – Сириус спрятал лицо в ладонях.
– А как же Гарри? – осторожно спросил Ремус.
– Ты можешь позаботиться о Гарри лучше, чем я. Ему нужен ты, а вовсе не изломанный жизнью психопат, вроде меня. Прошу, позаботься о нем. Просто дождись, когда ему исполнится восемнадцать, хорошо? Мне хватает призраков, я не хочу, чтобы меня преследовал ещё и Джеймс.
– Сириус, можно мне прочитать письмо?
– Валяй, Ремус, – кивнул Блэк. – Почему бы нет, чёрт возьми? Пусть и Гарри читает – мне плевать. Если хочешь, сделай копию для МакГонагалл. Устрой чтение для своих студентов. О, погоди, у меня есть идея. Задай-ка им такую весёлую задачку: что может быть лучше, чем узнать, что человек, которого ты любил всю свою жизнь, тоже тебя любит? Разумеется, узнать об этом через два дня после его смерти. Это просто охуенно здорово! – Сириус откинул с лица прядь волос. – Об одном только прошу: не сообщай Дамблдору до завтра. Для начала мне нужно двадцать четыре часа.
– Сириус, ты не можешь... Ты рискуешь жизнью.
– Конечно. Ты что, не слушал? Мне на всё наплевать, кроме убийства Петтигрю. Сейчас он – моя единственная цель, и я собираюсь её достичь, – Сириус стремительно прошёл мимо Гарри, словно тот и не стоял в дверях.
Ремус сел и быстро пробежал глазами письмо.
– О господи, – произнес он, дочитав. – Ох, Сириус.
Отправлено: 05.08.08 22:54. Заголовок: Как же я рада почита..
Как же я рада почитать новый фик от Фабулы, потрясающий автор, один из моих самых любимых! Ее снейпоблэки - это что-то невероятное) теперь с нетерпением буду ждать продолжения) И традиционное спасибо переводчику и бете)
Отправлено: 06.08.08 06:57. Заголовок: Ох, елки-палки, я эт..
Ох, елки-палки, я этот фик перевела полностью, он сейчас бетится, я собиралась выложить его целиком. Я просила занести его в таблицу фиков находящихся в переводе на фанрусе, но она, судя по всему уже сто лет не обновлялась, так моя просьба там и висит в форуме. А Вы уже много перевести успели?
Переведены все главы, но они находятся на разных стадиях бетинга. Мы долго вычитываем.))) Кроме того, перевод - подарок Мэвис Клэр ко дню рождения. Разумеется, нам бы хотелось подарить его самим. :) Автор дала мне разрешение на перевод. Кстати, когда вы спрашивали у Фабулы разрешения, она ничего вам не сказала? Конечно, она не может помнить все письма, но тут прошло не так уж много времени...
Отправлено: 06.08.08 17:31. Заголовок: Вы его еще где-нибуд..
Лис Вы его еще где-нибудь выкладывать собираетесь? Просто я перевела еще два фика Фабулы - "Первый снег" и "Nates Dulces" и хотела выложить их все вместе - они официально не связаны друг с другом, но если прочитать их в последовательности "Первый снег", "Epistula Ultima", "Nates Dulces" получается довльно-таки законченная история. А теперь вот, даже не знаю, что делать. Фабула мне ничего не сказала, и в таблице я Вашу заявку умудрилась не заметить, даже не спрашивайте как, сама не представляю. Вернее, знаю, только что сообразила - я проверяла эту таблицу еще до того как Ваша заявка там появилась, а потом, когда решила переводить сама, повесила свою просьбу, уже в таблицу не заглядывая. И, честно говоря, просто не знаю, что теперь делать - разве, что все-таки выложить свои переводы где-нибудь на другом ресурсе (я на сказках собиралась, изначально) - ну, в конце концов, будут два перевода хорошего фика - лучше, чем ни одного :-), интересно будет сравнить.
Отправлено: 07.08.08 13:19. Заголовок: Линдгрен да понятно..
Линдгрен да понятно, что читателю, в принципе, до лампочки, кто переводил. Только тому, кто переводил и бетил, не всё равно на самом деле. Есть какие-то правила, этикет, если хотите.
Только тому, кто переводил и бетил, не всё равно на самом деле. Есть какие-то правила, этикет, если хотите.
Вы правы. Мне тоже не все равно, и я очень хотела выложить свой перевод, но Вы правы - я должна была увидеть Вашу заявку. Я не буду выкладывать свой перевод, тем более, что Ваш хорош - честно, был бы плохим - плюнула бы на этикет. Выложу только "Первый снег" и "Nates Dulces" на сказках, как только они будут отбечены.
Отправлено: 08.08.08 09:07. Заголовок: pani Irena В "..
pani Irena В "Первом снеге" главные (и практически единственные) герои - Снейп и Блэк, но это не слэш, ну разве что, с большой натяжкой, можно назвать преслэшем . Зато, с небольшой натяжкой, этот фик можно считать приквелом к "Epistula Ultima" и "Nates Dulces". "Nates Dulces" - снейпоблэк, НЦ-17, послевоенный, установившиеся отношения, BDSM - лёгкий, красивый, эротичный. Вполне подходит как сиквел к нескольким фикам Фабулы, в том числе и к "Epistula Ultima". Оба - мини.
Лис, Маграт спасибо за многообесчающий перевод фика одного из любимых авторов МагратСкрытый текст
цитата:
да понятно, что читателю, в принципе, до лампочки, кто переводил. Только тому, кто переводил и бетил, не всё равно на самом деле. Есть какие-то правила, этикет, если хотите.
Вери сорри 8) Читателю далеко не "до лампочки", по крайней мере, вдумчивому читателю 8) Я не так давно в фандоме, и не в курсе "правил" и "этикета". Но вот по аналогии с печатной художественной литературой... Разве это плохо, когда несколько переводчиков независимо друг от друга работают над одним и тем же произведением? И у читателя, и у переводчика - есть с чем сравнить, подумать. Это же интересно 8) Почему в фандоме такие строгие взгляды?
Разве это плохо, когда несколько переводчиков независимо друг от друга работают над одним и тем же произведением?
А как вы думаете, зачем вообще фанрусовские таблицы появились? Чтобы не тратить время на уже переведённый или переводимый фик.
цитата:
И у читателя, и у переводчика - есть с чем сравнить, подумать. Это же интересно
Кому хочется устроить увлекательное соревнование "Меряемся переводами" - ради бога. При предварительном согласии всех участников. Лично мне это не интересно.
Отправлено: 10.08.08 01:28. Заголовок: Лис,я не хочу рассуж..
Лис,я не хочу рассуждать о качестве работы и мере таланта других переводчиков.Скажу только то ,что относится к вам:замечательно.Очень трогательно,щемяще-грустно,почти безнадёжно. PS для автора:гений и злодейство -несовместимы.Не убивайте его.А если иначе не получается,убейте кого-нибудь другого.Меня к примеру.
Да-да ,грустно.Я этой грустью наслаждаюсь,но только до тех пор,пока надеюсь,что кое-что изменится. Я перечитала снова вашу работу.Мне понравилось ещё сильнее.
Ох, спасибо большое! Я очень рада вашему переводу, не полезу специально в оригинал, буду ждать продолжения с нетерпением. Очень надеюсь на ХЭ... Лис, вы просто молодец, спасибо еще раз!
Отправлено: 15.08.08 23:48. Заголовок: Лис Вот это сюрприз ..
Лис Вот это сюрприз ) Любимый пейринг от Фабулы плюс хороший перевод... Огромное пасиб и незабвенной Мэвис, постоянному вдохновителю появляющихся снейпоблеков ))))
Отправлено: 21.08.08 20:43. Заголовок: Глава вторая В темн..
Глава вторая
В темном переулке между двумя пустыми зданиями свернулся клубком большой чёрный пёс. Несмотря на свою величину, пёс умел передвигаться незамеченным, избегая изумлённых взглядов людей. Он ждал в этом переулке весь день, и, если бы потребовалось, прождал всю ночь. Терпения ему было не занимать.
Внезапно пёс навострил уши. Он услышал шаги в полутора кварталах и крадучись пробрался в тень за мусорными баками. Через несколько минут из-за угла показалась невысокая фигура человека, бросившего быстрый взгляд на тёмный вход в здание напротив переулка, где прятался пёс. Человек долго возился с ключами. Наконец он скользнул вовнутрь, напоследок подозрительно оглянувшись. Пёс смотрел и ждал.
Минут через пятнадцать пёс потрусил через пустырь к зданию, в которое вошёл человек. Он рысцой подбежал к металлическому контейнеру с промышленным мусором у стены здания и очень осторожно поднял зубами обломок доски со вбитыми ржавыми гвоздями. Пёс протащил доску по мусорному баку – раздался жуткий скрежет. Потом он принялся ритмично стучать по баку, перемежая удары скрежетом. Через некоторое время пёс услышал звук, которого ждал: тяжёлая передняя дверь, скрипнув, медленно отворилась. Пёс тут же обежал здание и появился с другой стороны, а человек всё ещё нерешительно стоял в дверях. Пёс замер – выжидая, надеясь.
В конце концов человек сделал то, чего пёс так долго ждал. Он поднял обломок кирпича, лежащий у крыльца, сунул его под дверь, чтобы она не закрылась, и осторожно направился к другой стороне здания, чтобы осмотреть пустырь. В мгновение ока огромный поджарый пёс влетел в здание и понесся по лестнице, следуя за запахом. Три лестничных пролёта вверх – и дальше, до конца коридора. С этажей выше и ниже были слышны грустные, резкие голоса, плач детей, ругань женщин. Пёс их слышал, но старался не отвлекаться.
Дверь была слегка приоткрыта – то ли человек очень напуган, то ли слишком глуп. Уже осторожнее пёс сунул нос за дверь. Мрачно и пусто, только под потолком, освещая комнату, раскачивалась на проводе одинокая лампочка. Но запахи... На мгновение пёс опустился на задние лапы, пытаясь справиться с чувствами. Запахи сбивали с толку, говорили ему о том, чего он хотел бы не знать и о том, чего он не понимал. Понадобилось всего лишь несколько секунд, чтобы в них разобраться. Он слышал, как на лестнице пыхтит и ругается человек. Пёс спрятался за приоткрытой дверью, за которой обнаружилась небольшая ванная, и стал ждать. Раздался глухой стук входной двери и осторожное щёлканье множества замков. Пес внимательно прислушивался к звуку шагов и считал. Один, два, три, четыре, пять. Пора.
Описав в воздухе изящную дугу, пёс прыгнул на человека и прижал его к стене мощными лапами, которые превратились в сильные жилистые руки Сириуса Блэка. Он выхватил палочку из руки Петтигрю и приставил к его горлу.
– Добрый вечер, Питер. Как поживаешь?
– С-с-сириус! Ч-что ты делаешь? Пожалуйста, пожалуйста, не делай мне больно. Не делай мне больно, умоляю. О, Сириус, Сириус… – захлёбывался рыданиями человек.
Сириус зло ткнул палочкой ему в горло.
– Заткнись, ты, жалкая тварь, не имеющая права даже дышать. Сейчас я объясню, что будет происходить. Я задам тебе несколько вопросов, и если ответы меня устроят, твоя смерть будет безболезненной. А если ты меня разочаруешь, я перестану спрашивать и начну тебя пытать. Наложить заглушающие чары на эту комнату было проще простого, Питер. Твои крики никого не должны потревожить. У нас вся ночь впереди. Поверь, время у меня есть. Слушай, Питер, – усмехнулся Сириус, посмотрев вниз, – разве матушка не научила тебя пользоваться туалетом? Ты ж обоссался, жалкий трус.
Единственным ответом Петтигрю были ещё более бурные рыдания. Сириус схватил его за шиворот и толкнул на стул посреди комнаты, ни на секунду не убирая палочку от его шеи.
– Сидеть.
– О, пожалуйста, Сириус, ты не понимаешь...
– Именно поэтому мы и проведём немного времени наедине, Питер. Чтобы мы, – ты и я – могли понять друг друга. Ну, поехали. Говори, какое именно отношение ты имел к смерти Северуса Снейпа.
–С-Снейпа?
– Не пытайся выиграть время, а то ведь это может мне и надоесть. Хотя, постой-ка, я знаю, что мы можем сделать. Quietus, – громко произнёс Сириус. – Игры закончились. Crucio.
Петтигрю выгнулся на стуле и свалился бы на пол, если бы его не удержал Сириус. Спустя десять секунд он резким движением убрал палочку. Петтигрю, вздрагивая и хныча, рухнул на стул.
– На что это похоже, Питер? Признаться, – я, вообще-то, никогда ни с кем этого не делал, так что даже не представляю, как всё должно проходить. Но, честно говоря, чувство просто охеренное, – Блэк задумчиво постучал палочкой по подбородку. – Ну что, ещё попробуем? Я могу и получше. Учусь я быстро, не сомневайся.
– Нет! Боже, пожалуйста, пожалуйста...
– Хватит ныть. Говори, имел ли ты отношение к смерти Снейпа?
– Нет, клянусь, Сириус, я бы никогда, никогда... Клянусь... – взмокший от страха Петтигрю замолчал, когда палочка снова уткнулась ему в подбородок. – Это же… пока не… Ты обрадуешься, когда узнаешь…
– Заткнись, червяк. Crucio, – на этот раз Блэк наложил Cruciatus только на пять секунд, но, видимо, гораздо удачней. Петтигрю превратился в бессмысленно дрожащее желе.
– Ладно, давай попробуем по-другому. Я задам тебе ряд вопросов, а ты постараешься честно на них ответить, независимо от того, понравятся мне ответы или нет. Правда и ничего кроме правды – каким бы трудным ни был вопрос. Сейчас это твой единственный шанс. Понимаешь? Кивни, если да.
Петтигрю с трудом кивнул.
– Ну ладно. Поехали. Вернёмся ненадолго в прошлое, Питер. В старые добрые школьные времена, когда мы были вместе и всё такое. Начало седьмого курса. Следишь за моей мыслью? Хорошо. Теперь ответь-ка мне на вопрос: как ты узнал, что я спал с Северусом Снейпом?
У Петтигрю уже не было сил удивляться. Не сводя с Сириуса глаз, он облизал губы.
– После первого в том году матча Гриффиндор-Слизерин, – прошептал он. – Я зашел в квиддичный сарай сказать тебе, что Джеймс позвал всю команду на сливочное пиво в "Три метлы". Я никак не мог тебя найти. И когда я подошел к навесу, увидел... я увидел...
– Не стесняйся, Питер. Расскажи, что ты видел.
– Ты... Ты и он... Вы всё ещё были в квиддичной форме. Он... Ты целовал его, как девчонку. Мне... Мне было противно – как ты мог... тереться об него, будто какой-то извращенец? – он нервно моргнул, словно боялся, что зашёл слишком далеко, но лицо Сириуса оставалось бесстрастным.
– Очень хорошо, Питер. Молодец, что рассказал. Но ты ведь не убежал, да? Джеймс говорил мне, что в тот день ты не появлялся до вечера. Скажи мне, Питер – ты остался посмотреть? Остался, да?
– Д-да, - прохрипел Петтигрю. – Я не мог отвести взгляд, это было ужасно. Я всё видел – и как ты к нему прикасался, и как позволил снять с себя мантию... А потом ты... ты...
– Ну? Что я сделал потом?
– Ты взял в рот его... его пенис, – торопливо прошептал Питер. – Ты у него отсосал и сделал так, что он… сделал так, что у него был оргазм, прямо... прямо тебе в рот. И это было так долго – я и представить себе не мог. А потом ты... ты... – казалось, ему не хватает слов.
– Продолжай, Питер. Я тобой очень доволен. Что потом?
Казалось, что Питер только и ждал одобрения.
– Ты снял с него остальную одежду, и развернул его и... и занялся с ним сексом, как будто он девчонка. Твой…ты был у него прямо в заднице, и ты кончил – я видел твоё лицо, я знаю, что кончил. И он… он тоже, снова, я видел… я видел, и ты трогал его, я это тоже видел… – Питер задохнулся и замолчал.
– Тебе понравилось, Питер? Ты кончил, глядя на нас?
Петтигрю закрыл глаза и кивнул, по его пылающим щекам бежали слезы.
– Отвечаю, ты себя за это ненавидел, так ведь? Ненавидел – и всё равно это делал. Отвечаю, ты представлял нас, когда трогал себя, – Петтигрю захныкал. – Признайся честно, Питер. Ты видел, что я делал со Снейпом. Тебе хотелось, чтобы я сделал это с тобой? Тебе?
Снова едва заметный кивок.
– Да, отвечаю, что хотелось. И отвечаю, ты думал, что, если устранить Снейпа, у тебя появится шанс, да? Или даже не так, Питер? Ты разрушил наши отношения просто потому, что мог? Ты ведь никогда бы этого не получил, это было постоянным напоминанием о том, что я тебя не хотел и никогда не захочу?
Теперь слёзы ручьём бежали из покрасневших глаз Петтигрю, а его губы дрожали.
– Значит, ты отправился к нему и отравил его самой жестокой ложью, которую мог придумать – которая, как ты знал, заставит его возненавидеть меня, заставит его меня оттолкнуть и причинит мне такую же боль, как и ему. И той же ночью, когда он послал меня подальше, искромсал мне сердце, ты ждал, подготовив план, как ему отомстить, правда? О, это было так по-дружески. Ты ни разу меня не спросил, с чего это я вдруг так взъелся на Снейпа. Ты знал, что он может погибнуть или даже хуже. И так бы и случилось, если бы не вмешался Джеймс.
Сириус замолчал, поигрывая палочкой.
– Ну, давай посмотрим, что мы имеем в итоге? Ты уничтожил единственную настоящую любовь, что у меня была, ты своим предательством обрёк моего лучшего друга на страшную гибель, и ты на двенадцать лет отправил меня в такой ад, хуже которого нет ничего. Ладно, в том, что тут ты облажался, твоей вины нет – если б это зависело от тебя, я оставался бы там до конца своих дней.
Пока Сириус говорил, Петтигрю немного пришёл в себя, и, казалось, лихорадочно что-то обдумывал.
– Сириус, пожалуйста … я ответил на все вопросы. Пожалуйста, выслушай теперь меня. Знаю, я был дураком. Но я могу кое-что тебе рассказать…
– Заткнись. Мы не закончили. Как насчет жизни Северуса, а? Твой маленький фокус отправил его прямиком в руки Люциуса Малфоя и Упивающихся Смертью. Ты сделал его их легкой добычей. Ты бы и жизнь его разрушил, если б он, в конце концов, не оказался слишком умен, чтобы угодить в ту же ловушку, что и ты. Ты слаб, Питер, а он никогда таким не был. Ты слабый, ничтожный червяк, и я собираюсь довести тебя круциатусами до смерти. А сейчас вернемся к моему первому вопросу. Какое отношение ты имел к его смерти?
– Никакого, клянусь!
– Ты видел, как это произошло?
– Нет, но...
– Почему же нет? Волдеморт больше тебе не доверяет? Ты поэтому отсиживаешься в съёмной квартире, прячась с остальными крысами?
Петтигрю явно был не в своей тарелке:
– Ты не знаешь, что он со мной делал, Сириус. Пожалуйста, разреши мне рассказать. Пожалуйста, выслушай меня.
– Нет! Кроме криков, Хвост, от тебя я ничего не желаю выслушивать. Я собираюсь получить от них максимум удовольствия. Держу пари, ты даже будешь просить пощады, да? Не то что он. Держу пари, он никогда этого не делал. А сейчас ты умрешь, – Блэк сунул палочку под подбородок Питтегрю так сильно, что остался синяк, и прошипел ему в ухо: – Питер, почему у тебя такое лицо, будто ты не веришь, что я это сделаю?
– Они снова упекут тебя в Азкабан, – прошептал Петтигрю.
– Ну нет, не думаю. Ты же на меня напал. Сейчас про тебя все знают, никто не поверит, что это была не самозащита. Кроме того, – горько рассмеялся Сириус, – думаешь, меня теперь волнует Азкабан?
– Ты этого не сделаешь.
– Да ну? С чего бы это?
Петтигрю хитро сощурил жёлтые глаза:
– Потому что ты хочешь опять увидеть Северуса Снейпа живым, а я – единственный, кто может тебе помочь.
Сириус замер:
– Не сработает, Питер. От твоего вранья толку не будет – как бы я ни хотел тебе поверить. Поговорим начистоту, как сказал недавно один мой знакомый. Я всегда собирался убить тебя, Червехвост. И всегда планировал, что это будет настолько болезненно, насколько хватит моих способностей. – Он направил палочку на пах Петтигрю. – Ну, с чего начнем?
– Подожди! Подожди! Говорю же – он жив! Он у меня! – выкрикнул Петтигрю. – Я выяснил, что он был двойным агентом и шпионил для Дамблдора, но не пошёл к хозяину, нет, не пошёл, я не болтаю о тайнах, которые узнал, я храню их до лучших времён, да! А эта тайна была самой важной из всех, что мне попадались. Я взял его на последней встрече Упивающихся Смертью – он ведь никогда не подозревал, что жалкий маленький Питер на такое способен, да? Я наложил на него самые сильные маскирующие чары из всех, что мне когда-либо удавались – ты же знаешь, я в них был первым. Я-то знаю, что прятаться лучше, всегда лучше, чем сражаться и воевать. Так что я его спрятал, и сейчас пойду к Дамблдору со своей добычей, он примет меня и защитит, ведь он – человек слова, он не позволит Тёмному Лорду снова захватить меня, и я всегда, всегда буду в безопасности!
Эта речь совершенно вымотала Петтигрю, и теперь он бурно рыдал, икая, как маленький ребёнок. На его пухлом, залитом слезами лице не было и следа хитрости или фальши. Сириус молча наблюдал за ним. Могли ли маскирующие чары, даже сильные, обмануть жизнесферу? Честно говоря, он понятия не имел. Но было совершенно ясно, что бы там не нёс Питер – по крайней мере, он сам верил, что это правда. Бродяга внутри Сириуса опять начал принюхиваться к запахам в комнате, пытаясь разобраться, что они означают. Он подумал, что Петтигрю привел сюда Снейпа, чтобы пытать и убить. А что если… Он окинул быстрым взглядом пустую комнату. Никто тут не жил. Эта квартира была временным убежищем. Как он не заметил этого раньше?
– Тогда где он? Говори, Червехвост. Я жду, а терпение у меня не резиновое.
Но Петтигрю чувствовал своё преимущество и не собирался сдаваться. Он покачал головой.
– Нет. Это особые чары. Даже если ты найдёшь его раньше, чем он умрет от голода, только я смогу их снять. Кроме меня никто не знает, как это сделать. Это очень хорошие чары, – он явно гордился собой, будто школьник, знающий, что выполнил своё последнее задание на «Превосходно».
– Ладно, – медленно произнес Сириус. – Ты хочешь к Дамблдору – отправимся к Дамблдору. Вставай, пойдём.
Поколебавшись, Петтигрю начал подниматься:
– Х-хорошо, Сириус. Но сначала, пожалуйста, позволь мне сходить в туалет. Я пойду с тобой, куда ты захочешь, обещаю.
Сириус кивнул:
– Только быстро. Хотя я удивлюсь, если ты ещё хоть что-нибудь сможешь из себя выжать.
Петтигрю потащился к ванной, Сириус шёл следом, уперев ему в спину палочку. Дверь осталась открытой, и Блэк видел, как Питер возится с брюками. Сириус подошёл ближе, чтобы Червехвост не вздумал что-нибудь выкинуть. Питер всё ещё возился в ванной, приводя себя в порядок, и Сириус позволил себе улыбнуться, припоминая, как Петтигрю всегда трясся над своим трёхдюймовым членом… В следующую секунду улыбка исчезла – в его предплечье со страшной силой вонзилось лезвие. К следующему удару он был готов и увернулся, так что удар вместо живота пришёлся в плечо. Сириус потянулся схватить Петтигрю за запястье, но лезвие метнулось вниз и распахало его открытое бедро.
Грёбаный урод меня покалечил. Порезал, а не просто ткнул. Чёрт. Слишком много крови. Он навалился на Петтигрю, пытаясь воспользоваться преимуществом того, что сильнее и тяжелее, чтобы сбить противника с ног. На мгновение ему показалось, что это сработает, но вдруг лезвие обожгло его грудь. Пальцы Сириуса стали скользкими от собственной крови, и слишком поздно он услышал, как палочка стукнулась об пол. Петтигрю молниеносно её схватил. На его землистом лице сияло торжество. Сириус сполз на пол, прикрывая раны, пытаясь пережать бедренную артерию и понять, сколько времени ему осталось.
Петтигрю покачал головой:
– Тебе ли не знать, каково это – идти за мной следом, Сириус! – злорадно выкрикнул он. – Ты опять облажался! Теперь я буду героем, хоть раз! Я приведу Снейпа к Дамблдору – конечно, после того, как сотру ему память, – и расскажу, как отважно спас его захваченного в плен шпиона. Какая жалость – мне не удалось спасти и тебя, Сириус, но что, в конце концов, может сделать один человек? И я останусь героем, каким должен был стать давно.
Петтигрю обернулся и направил палочку в сторону ванны, бормоча длинное заклинание, и в ней медленно начала проявляться фигура человека. Сквозь пелену, всё сильнее застилающую глаза, Сириус узнал лежащего Северуса Снейпа, закованного в цепи, в изорванной грязной мантии. Но в остальном он казался невредимым. Он яростно дёргал цепь, не сводя взгляда с Сириуса.
Мерлин всемогущий, подумал Сириус, так это правда. Приятно снова встретиться, Северус, на самом деле приятно. Неплохо выглядишь. Жаль, я не могу ничего для тебя сделать. Блэк пытался что-нибудь сказать, но понял, что не может. Комната плыла перед глазами. Видимо, начала сказываться потеря крови.
– Imperio, – произнес Петтигрю, движением палочки отвязывая цепь, удерживающую Снейпа, от стены. С ненавистью глядя на него, Снейп поднялся и шагнул вперед, тяжело дыша.
– Следуй за мной. Нет, на него не смотри. Времени у нас больше нет. Давай, пошевеливайся, – Питер резко ткнул Северуса в спину, и оказалось, что этот толчок в потоке магии был тем, что Снейпу требовалось. Он молниеносно вскинул всё ещё скованные руки, обвил цепь вокруг шеи Петтигрю, натягивая и закручивая её, пока ноги Питера не стали судорожно подёргиваться. Берегись, пытался крикнуть Сириус. Он же сейчас...
И тут Петтигрю пропал – только крыса, прихрамывая, стремглав кинулась к дыре в плинтусе. Снейп попытался поймать её, но безуспешно. Нет, нет, так не получится. Тут нужен... Собрав последние силы, Бродяга метнулся через комнату и схватил крысу. Пёс вцепился в неё зубами и, яростно встряхнув, с тошнотворным треском сломал ей хребет, а потом отгрыз голову. Бродяга собирался разорвать грызуна, но тьма поглотила его, и всё исчезло.
Лис, мерси боку за долгожданное продолжение! за душу взяло, как и все фики Фабулы, так что следующей главы с обещанными выкрутасами от Ремуса)) жду с нетерпением!
сцена с Петтигрю пугающа. (я не о воспоминаниях Питера!)) почему-то я была уверена, что Блэк его таки прикончит...
рейтинг в шапке меня подвел - это не просто НЦа, тут ещё и ...любовь! немного шокирована, но тронута:
цитата:
...отравил его самой жестокой ложью, которую мог придумать – которая, как ты знал, заставит его возненавидеть меня, заставит его меня оттолкнуть и причинит мне такую же боль, как и ему. И той же ночью, когда он послал меня подальше, искромсал мне сердце, ты ждал, подготовив план...
Сочетание "в конце концов" выделяется запятыми, если это вводная конструкция (Актер, в конце концов, мало подготовлен для роли) и не выделяется запятыми, если это обстоятельство со значением "наконец, под конец" (В конце концов они приняли мою точку зрения).
Отправлено: 12.09.08 20:13. Заголовок: Глава третья Ремус ..
Глава третья
Ремус Люпин сидел на отвесном берегу моря, наблюдая, как Гарри и Гермиона резвятся внизу, в воде. Он украдкой посматривал на них, юных и беззаботных, и пытался сосредоточиться на книге, но ничего не получалось. Ремус поднял голову, чтобы на них взглянуть, и поджал губы. Чёрт бы побрал эту молодежь! Люпин вздохнул и попытался вернуться к чтению. Бесполезно. Он отбросил книгу и зашагал к подножию холма, туда, где Гарри и Гермиона стояли по колено в воде, окатывая друг друга брызгами и хохоча. Гарри повернул голову к приближающемуся Ремусу. Гермиона тут же воспользовалась моментом, чтобы плеснуть ему в лицо соленой водой, потом взвизгнула и помчалась прочь, Гарри – за ней. Он поймал девушку, и та начала извиваться в его руках, пытаясь освободиться.
– Грейнджер, а ну вернись! Получишь ты у меня!
– Прошу прощения, – тон Ремуса заставил их остановиться и оглянуться. Они раскраснелись, насквозь промокли и выглядели виноватыми. – У меня для вас неожиданная новость.
Гарри и Гермиона выпрямились. Прошло две недели с тех пор, как уехал Сириус, и Гарри не находил себе места от беспокойства. Рон проводил лето в Румынии, у Чарли, и от него лишь изредка прилетали совы, и поэтому на прошлой неделе Ремус предложил пригласить Гермиону. Её присутствие здорово приободрило Гарри и оживило маленький коттедж. Но сейчас и Гарри, и девушка выглядели так, будто были готовы услышать самое худшее. Ремус подумал, что с его стороны это и впрямь довольно жестоко, но раздражение взяло верх над рассудительностью.
– К вашему сведению, Министерство не требует, чтобы все лица мужского пола старше тридцати пяти подвергались кастрации. Вы понимаете, о чём я?
Гарри и Гермиона отрицательно покачали головами.
– Это означает, что те, кто вступил в августе этого года в сей почтенный возраст, вовсе не евнухи. Вы понимаете, о чём я?
Они переглянулись, но ничего не ответили.
– Это означает – надевайте хоть что-нибудь из одежды, чёрт вас возьми! – выкрикнул Люпин и зашагал к коттеджу. Да что ж это такое, думал он. Поначалу Ремус честно на них не смотрел, – ну, или пытался, по крайней мере, – но последние три дня ни Гарри, ни Гермиона, выходя из дома, не надевали ни лоскутка, и это уже становилось неприятным.
И от того, что эти двое за последний год похудели, окончательно избавились от подростковой угловатости и вообще выглядели просто великолепно, легче не становилось.
Сириус, спаси меня, думал он. Я – пленник Острова Нимфетки, и меня тут скоро доведут до ручки. Хорошо ещё, что в бухте, где располагался коттедж, больше никто не жил, а то соседи обязательно сообщили бы полиции.
Люпин поставил на плиту чайник и начал рассеянно листать «Ежедневный Пророк». Через несколько минут он услышал за спиной тихие шаги, обернулся и увидел стоящую в дверях Гермиону – уже успевшую обсушиться и одеться.
– Прости, Ремус, ну прости. Знаю, это было ужасно неделикатно с нашей стороны. Больше такого не повторится.
Он неловко махнул рукой:
– Нет, нет, Гермиона, это ты прости, что я сорвался. Зря я так. Понимаешь, я просто немного вышел из себя.
Она кивнула:
– Знаю. Мы все за него волнуемся, – она налила чаю из закипевшего чайника. – Гарри сказал, что вроде бы Сириус сорвался с места из-за какого-то письма. Что в свой последний вечер здесь он нёс всякий бред про Петтигрю и крушил всё вокруг. Он узнал какие-нибудь новости о Петтигрю?
– В общем, да. Вроде того. Думаю, это стало для Сириуса просто последней каплей. Не то чтобы этот поступок был самым ужасным из совершённых Питером, но наверняка самым подлым. И этот поступок… его последствия были гораздо неприятнее, чем он сам.
Гермиону, казалось, совершенно не смутил такой расплывчатый ответ:
– И от кого это письмо?
Ремус удивлённо взглянул на неё:
– А Гарри тебе не сказал?
Она покачала головой.
– От Снейпа. Письмо было нужно открыть в случае его смерти.
– О, – она качнула чашку с чаем, изучая чаинки, будто на уроке профессора Трелони. – Ну, в этом нет ничего удивительного.
– Неужели?
– Конечно. Эти двое всегда производили на меня впечатление людей, которые многого друг другу не сказали, – она задумчиво пригубила чай. – Мало найдётся причин ненавидеть кого-то так, как ненавидели друг друга они.
Ремус коротко рассмеялся:
– Ты мудрая маленькая ведьма.
– А ты – старый оборотень, который изображает из себя папочку.
Он запустил в неё лимонной долькой. Дольку перехватила в воздухе крупная коричневая сова, влетевшая в открытое окно. К лапе совы был привязан пергамент, который Ремус поспешил отвязать, пока лакомство исчезало в здоровенном изогнутом клюве птицы. Прочитав письмо, Люпин побледнел.
– Позови Гарри, – сказал он изменившимся голосом.
* * * У Сириуса было восхитительное ощущение, будто он плывет. Ему казалось, что его руки и ноги могут легко отделиться от туловища и всплыть на поверхность, а остальное тело поднимется вслед за ними. Тепло растекалось от центра живота до кончиков пальцев. Сириусу было нужно что-то сделать, что-то его беспокоило, но он не мог вспомнить – что именно. Волны покоя несли его. Вдруг что-то его слегка потянуло, пытаясь задержать, но Сириус решил не обращать на это внимания. Ещё один рывок – более сильный, более резкий и болезненный. Он сопротивлялся, пытаясь сосредоточиться на прежнем ощущении, которое почему-то казалось золотым. Разве у ощущения может быть цвет? Сириус не был уверен. Возможно, ему просто казалось, что он это помнит. Болезненные рывки превратились в давящую тяжесть, и он приложил все усилия, чтобы попытаться от неё освободиться. Золотое сияние ускользало, прикоснувшись на прощание кончиками печальных пальцев. Пожалуйста, подожди, попытался крикнуть Сириус. Я сейчас, только подожди меня. О нет, не сейчас, ответила тяжесть, наваливаясь на него. Нет, не сейчас. Как она могла с ним разговаривать? Сириусу хотелось заплакать. Враждебная тяжесть росла, вытесняя радость, и счастье, и всё хорошее в этом мире. Он открыл рот, чтобы закричать, но задохнулся от хлынувшего в лёгкие воздуха – холодного, чёрного, неподвижного и тяжёлого, чувствуя, что падает куда-то, всё ниже и ниже.
Как он? Без изменений. Я за тобой пришлю. А сейчас пусть спит.
Чёрный воздух превратился в океан тёмной тягучей жидкости. Плыть было тяжело, а вокруг царила тьма. Сириус должен что-то отыскать, но как же он это сделает, если темно? А вот и свет! Джеймс склонился и прикурил сигарету. Короче, я решил пригласить её на свидание в следующие выходные. Что скажешь? Ну, ты молоток, дружище. Ты приглядишь за малышом, когда нас не будет? Конечно, Джеймс, только я же не вижу. Смотри, чтобы он не утонул – он не умеет плавать. Представляешь, что будет с Лили? Господи, да где же ребёнок? Вода становилась всё плотнее и темнее, и у Сириуса не осталось сил держаться на плаву. Он прекратил бороться и пошёл ко дну. Джеймс, Джеймс, прости.
Вздрогнув, он очнулся. Белизна, ослепившая его, оказалась накидкой мадам Помфри, склонившейся поправить одеяло. Сириус сглотнул, и этот звук был для него таким оглушительным, что отдался в голове.
– О, посмотрите-ка, кто проснулся, – послышался веселый голос, показавшийся ему очень громким и звонким. – Знаешь, где ты находишься, голубчик?
Он попробовал было кивнуть, но не смог.
– В Хогвартсе, – хрипло сказал он.
– Правильно, дорогой. Я только что тебя подлатала. Будешь как новенький. Ты потерял много крови – мне никогда прежде не приходилось столько восстанавливать! Должна сказать – тебе вообще повезло, что кое-кто быстро соображает, и что этот «кое-кто» притащил тебя в такую даль.
Сириус пытался понять, о чём она говорит. Что-то о том, как он здесь очутился. Но как он сюда попал? Что произошло? Он и в самом деле ничего не помнил. После уроков он должен был взять у Ремуса конспекты....
– Пожалуй, я посплю, – пробормотал он и отрубился. Когда Сириус опять проснулся, в голове у него прояснилось. Вот он – Ремус, принёс ему конспекты… Стоп. А откуда он это взял?.. Но вот же Ремус, и рядом с ним – Джеймс... Нет, тоже неправильно. Это Гарри. Гарри держал его за руку и улыбался. Он сказал что-то забавное? Будет невежливо не отреагировать, так что Сириус попытался выдавить улыбку, но вместо этого закашлялся. Рядом немедленно появилась мадам Помфри и подставила выщербленный тазик. Сириуса вывернуло вхолостую – и ощущение было такое, будто он сейчас выблюет свой желудок. Господи, что ж так больно-то? Ну, вот я и проснулся, подумал Сириус.
– Он мёртв?
Ремус мрачно кивнул:
– Да, друг мой, мертв. Ты в точности выполнил то, что обещал.
Воспоминания внезапным потоком нахлынули на него, и он опустил веки, не в силах сопротивляться, ожидая, пока пройдет первый шок. Внезапно Блэк распахнул глаза.
– Как остальные?
– В полном порядке, Сириус. Мы так за тебя волновались! И было из-за чего, дружище.
Сириус осторожно приподнялся на кровати:
– Давно я здесь?
– Три дня.
– Три дня! Боже правый. Понятно, почему я так проголодался. Что там у тебя?
Улыбка Гарри стала ещё шире. Он протянул корзинку с шоколадными лягушками:
– Разве я мог прийти с пустыми руками? А Гермиона испекла тебе шоколадный торт – Ремус пронес его тайком под мантией, и всю её измазал, – Гарри провел рукой по мантии Люпина – на кончиках пальцев остались следы шоколада и сахарной пудры: – Хочешь?
Сириус рассмеялся. Смеяться было так же больно, как и блевать, но, по крайней мере, гораздо приятнее.
Прошло ещё два дня, прежде чем мадам Помфри настолько устроило состояние пациента, чтобы освободить его под присмотр Люпина. Всё это время Гарри с Ремусом практически не оставляли Сириуса. Пришёл Дамблдор и выслушал историю смерти Петтигрю, от начала до конца, когда нужно – задавая вопросы, когда нужно – молча. МакГонагалл принесла нечто, именуемое ею «собственноручно приготовленным шотландским десертом», но гостинец этот подозрительно напоминал завёрнутый в золотистую бумагу кирпич. Сириус вовсе не жаждал подходящего случая или слушателей, чтобы рассказать о том, что произошло, но его глаза то и дело останавливались на двери, в которую всё не входил тот, кого он ждал.
***
– Войдите.
Сириус толкнул тяжелую дубовую дверь в кабинет Снейпа. Зельевар сидел, окружённый множеством стеклянных флаконов всевозможных форм и размеров. Слева от него расположилась стопка ярлыков, а рука, в которой Снейп держал перо, замерла на полпути, когда он поднял взгляд на вошедшего Сириуса.
– Блэк. Вижу, ты наконец-то на ногах.
– Да. – Так и не дождавшись приглашения, Сириус сам опустился на стул рядом со столом. – А ты как, пришёл в себя?
– Ну, я не счел необходимым до скончания века валяться в кровати в окружении толпы обожателей.
– Видимо, твои обожатели выстроились в очередь в коридоре.
Снейп бросил на него испепеляющий взгляд и вернулся к своему занятию. Через минуту стало ясно, что Сириус не собирается предпринимать новых попыток завязать разговор.
– Блэк, существует ли причина, по которой ты сегодня вечером решил меня побеспокоить?
– Нет. Завтра утром я отправляюсь домой, и просто не хочется быть одному. Тебе помочь?
В ответ Снейп бросил такой взгляд, будто Сириус предложил постирать его подштанники. Однако после секундного колебания он пододвинул к Сириусу стопку ярлыков и вручил ему перо.
– Напиши новые ярлыки. И постарайся писать разборчивей, а не как курица лапой.
Сириус кивнул. Несколько минут он работал молча, старательно подражая каллиграфическому почерку Снейпа.
– А можно спросить, что случилось с этими ярлыками?
Снейп раздражённо вздохнул:
– Чтобы ты знал, они отсырели после взрыва в классе зельеварения этой весной, и я ещё их не заменял. Пытаюсь привести всё в порядок до того, как в следующем месяце начнутся занятия.
– Невилл Лонгботтом?
– Кто же ещё?
– А как они могли отсыреть от взрыва?
– Не от самого взрыва, а от ливня, который вызвала мисс Грейнджер, чтобы потушить пожар. Он и затопил класс и всё, что в нём было.
Представив это, Сириус рассмеялся:
– Держу пари, за это ты оштрафовал Гриффиндор так, что по баллам они скатились в минус.
Снейп ничего на это не ответил, лишь вздёрнул бровь. Он работал методично, перо неторопливо скрипело по плотным пергаментным ярлыкам. Странно, подумал Сириус – при той фанатичности во всём, что касается порядка в его запасах, Снейп так долго откладывал это занятие, требующее к себе особого внимания. Это было на него непохоже – бросить флаконы с кое-как подписанными ярлыками. Взрыв произошел месяца три назад, приблизительно в то время, когда Северус написал письмо. И примерно тогда же его жизнь двойного агента стала гораздо опаснее. Должно быть, многое в те дни полетело к чёрту. Блэк отложил перо.
– Снейп, нам правда нужно поговорить.
Тот не поднял взгляда от работы:
– Тебе надо?
– Нет, нам. Я прочитал твоё письмо.
– Да, знаю. Интересно, что говорит о подобных случаях этикет? Если все прочли мои предсмертные письма, следует ли мне написать новые? Или, в случае моей настоящей смерти, я могу ограничиться простым «смотри выше»? Нелёгкий выбор.
– Ну, можешь считать, что со мной ты расквитался.
– Действительно.
Сириус попытался ещё раз:
– Мне надо кое-что сказать тебе, Северус.
Услышав своё имя, Снейп метнул на него быстрый взгляд, но никак это не прокомментировал.
– Тебе нечего мне сказать.
– На самом деле есть.
– Нет. На самом деле нет. Я был там и слышал каждое слово из твоего разговора с Петтигрю. Как ты, должно быть, знаешь, маскирующие чары скрывают человека, но не мешают ему видеть и слышать происходящее вокруг. К слову, наложенный тобой Cruciatus был весьма неплох. Он определённо произвёл на меня впечатление, особенно учитывая твоё заявление, что ты делаешь это впервые.
– Не буду тянуть, Северус. Ты позволишь мне всё сказать и выслушаешь меня. Если не потому, что тебе этого хочется, то хотя бы из благодарности за то, что я спас тебе жизнь.
– Что? – голос Снейпа опасно повысился. – Ты меня спас? Ты высокомерный, наглый... Ты ничего подобного не делал – это я тебя спас! Я бы и сам сбежал, даже если бы ты и не явился. Нужен кто-то посильнее Питера Петтигрю, чтобы действительно подчинить меня Империусом. А ты просто залил всё кровью и задал мне мороки притащить сюда твоё бесчувственное тело.
– Ладно, ладно. Может, и так. Но я убил Петтигрю, а ведь если бы он сбежал, то выдал бы тебя Волдеморту. В лучшем случае накрылась бы твоя шпионская деятельность, а в худшем – за тобой гонялись бы все Упивающиеся к северу от Бристоля.
– Не сомневаюсь. Но ты хотел убить Петтигрю и по своим, личным причинам. Признаться, я завидую, что в конце концов это ты его убил. Интересно, каково это – вот так взять и перегрызть его пополам? Конечно, у тебя был обширный опыт обращения с крысами, не правда ли?
– Можешь насмехаться надо мной – это не поможет, Северус. Пожалуйста, дай мне сказать.
Снейп отложил перо и скрестил руки на груди:
– Хорошо. Только быстро.
– Ладно. – Взглянув на непроницаемое, каменное лицо Снейпа, Сириус понял, что должен постараться. У него есть только один шанс. – На самом деле я здесь для того, чтобы ответить на твой вопрос.
Северус лишь насмешливо поднял бровь.
– В письме ты спрашивал – как получилось, что твоя ненависть ко мне не сумела убить твою любовь? А ещё ты спросил, почему лица всех остальных кажутся тебе искажёнными отражениями моего. Я весьма серьёзно обдумал оба вопроса. В последние несколько дней у меня была возможность поразмышлять, и, кажется, у меня есть ответы, которые тебя устроят.
– Блэк...
– Пожалуйста, не перебивай. Ты ведь понимаешь, что мне сейчас не так уж просто.
– Я в этом уверен, но, полагаю, ты будешь мне благодарен за то, что я тебя остановил. Видимо, ты решил произнести какую-нибудь пламенную речь, после которой, как ты вообразил, мы должны упасть в объятия друг друга, будто свихнувшиеся от гормонов, влюбленные по уши подростки, какими мы когда-то были. И всё будет прощено и забыто, словно последних двадцати лет никогда и не было.
Однако прежде чем это трогательное воссоединение случится, позволь мне сказать вот что. Разумеется, я не отказываюсь ни от единого слова, написанного мной в том письме, но я предполагал, что его прочтут только после моей смерти. Я ни в коем случае не рассматривал его как приглашение возобновить любовную связь. Да, я долго был убежден, что ты ко мне равнодушен, даже ненавидишь меня. То, что случилось, доказало, что я неправ. Но это не означает, будто единственное препятствие к счастью и блаженству – как ты, несомненно, себе вообразил – исчезло. Существует множество причин, по которым мы с тобой должны оставить всё как есть. Приятно, что мы, наконец, смогли признаться и понять друг друга. Но, полагаю, не более того.
Сириус внимательно смотрел на него, подперев кулаком подбородок.
– Ну, это просто Версаль какой-то. – Он поднялся и пожал обтянутыми кардиганом плечами. – Разумеется, я твои пожелания учту. Тем не менее, прошу оказать мне любезность и прочитать вот это. Когда у тебя будет свободное время, конечно, – Сириус бросил на стол сложенный пергамент и повернулся, чтобы уйти.
Взявшись за дверную ручку, он помедлил.
– И спасибо за то, что спас мне жизнь.
После его ухода Снейп долго сидел неподвижно, пристально глядя на письмо. Потом снова принялся подписывать ярлыки. Примерно через полчаса, аккуратно поставив перо в чернильницу, он потянулся за письмом. Покрутил пергамент в руках, изучая его, словно редкий артефакт. Он рассматривал имя, написанное на конверте небрежным, но уверенным наклонным почерком. «Северусу Снейпу».
Потом поднялся, поставил на полку письмо надписью к стене, прислонив его к банке с истолченными зубами грифона, и вернулся к работе. Он вставал ещё несколько раз, чтобы взглянуть на конверт, но больше к нему не прикасался.
Несмотря на то, что Северус видел письмо всякий раз, когда входил в комнату, он снова взял его в руки только спустя неделю. Лишь в следующее воскресенье Снейп позволил себе снять его с полки. Прошло достаточно времени, чтобы прочитать письмо, ничем не рискуя, подумал он. Налив небольшой стаканчик хереса, он расположился за столом, положив перед собой конверт. После небольшого раздумья Снейп поднялся и направился с ним в класс зельеварения, где уселся за свой большой, высокий учительский стол. Да, так гораздо лучше. Развернув письмо, Северус разложил пергамент на столе, прижав по углам отполированными камешками – точно так же он делал с ученическими работами, проверяя их. Сложив руки на груди, он начал читать.
Дорогой Северус!
Долго ты ждал, прежде чем открыть это письмо? Думаю, с неделю. Так поступил бы Северус, которого я знал двадцать лет назад. Ты был единственным из знакомых мне людей, кто с головой погружался в самые сложные и неприятные задачи, подкинутые жизнью, и откладывал то, что могло принести радость. Но, возможно, я обманываюсь насчёт того, что это письмо относится ко второй категории.
В своём письме ты задал два вопроса. Почему ты любишь меня, несмотря на то, что столько лет так сильно ненавидел? И почему другие твои любовники – отражения того единственного лица, которое ты видеть не хочешь? Последний вопрос я перефразировал – мне не хватает твоего умения чётко выражать свои мысли, а письма, чтобы свериться, передо мной нет. Повезло, что Поппи позволила мне взять пергамент и перо. В первую секунду я подумал, что она собирается вынудить меня писать на туалетной бумаге собственной кровью вместо чернил. Было бы забавно, учитывая, что крови у меня осталось не так уж много, и я предпочёл бы её сэкономить. Нет, я не пытаюсь вызвать у тебя сочувствие. Ты хотел моих ответов – так вот они.
Во-первых, я считаю, что оба чувства, которые ты испытываешь ко мне – или я к тебе, – настоящие. Ты на самом деле меня ненавидишь, но, если тебе от этого будет легче, знай – и я действительно ненавижу тебя, ты, высокомерный ублюдок! Если мы можем позволить себе такую искреннюю ненависть, почему мы не можем и любить так же искренно? Чем старше я становился (или – я так и слышу, как ты это произносишь! – чем больше времени я проводил в Азкабане), тем проще относился к парадоксам. К неправдоподобным, даже противоречивым вещам, существующим рядом друг с другом. В конце концов, у нас обоих есть серьёзные причины для ненависти. Мы отвратительно обращались друг с другом. Я пытался тебя убить. Ты пытался меня убить. Два сапога пара. Прости. Поппи пытается влить в меня какие-то мерзкие лекарства – я на что угодно поспорю, что это ты их приготовил, и ты это знаешь, зуб даю. Ведь это был ты?
Мне кажется, ты хотел спросить о другом. Почему то, что мы делаем или чувствуем, когда так отчаянно молоды, оказывает настолько сильное влияние на всю остальную жизнь? Когда нам было по восемнадцать, и мы трахались за квиддичным полем, могли ли мы подумать, что устанавливаем курс, которым наши сердца будут следовать следующие двадцать лет? Лично я об этом никогда не думал. Иногда мне кажется, что наши сердца – это фишки, которые мы ставим на кон в первые пять минут игры, а всю оставшуюся жизнь тратим на попытки отыграться. Но ты, наверное, ни разу не был в казино, ведь так?
Мы – несчастные искалеченные люди, Снейп. Для нас обоих жизнь закончилась намного раньше положенного срока. Твою юность и наивность уничтожили Упивающиеся Смертью, а я после Хогвартса занимался в основном тем, что гнил в Азкабане. Кто знает, какими бы мы стали, если бы этого не случилось? Мы могли бы наслаждаться нормальной жизнью и целомудренной, здоровой любовью. И то, что поступки, которые мы совершили, когда были подростками, не отпускают нас до сих пор, – доказательство того, что мы так и не повзрослели. И я уверен – ты тоже знаешь об этом.
У меня нет ответов, которых ты ждёшь, Северус. То, что мы сделали друг другу, друг с другом и друг для друга, оставило свой след. И единственное утешение, которое я могу тебе предложить – это сказать: всё, оставившее след в тебе, оставило его и во мне. Если это тебя утешит. Возможно, то была настоящая любовь, а не просто разыгравшиеся гормоны. Возможно. Я ведь тоже тебя люблю – даже сильнее, чем ненавижу. Не правда ли, было бы интересно посмотреть, когда мы, наконец, перестанем цепляться за свою броню. Я имею в виду – когда всё это закончится. Не окажется ли это тем, что мы так долго ждали? Наверное, так и есть.
Пора закругляться, а то очень уж беспокойно Поппи на меня поглядывает. Она думает, что я составляю для Ремуса список вещей, которые нужно принести из дома. Несомненно, у неё сформируется интересное представление о содержимом моего шкафа. Ну, ладно. Ничего лучше тут уже не придумаешь. Мне не сравниться с тобой в умении красиво кончать, так что я просто напишу:
искренне твой,
Сириус Блэк
Снейп перечитал письмо во второй раз, потом в третий. Вернулся к предпоследнему абзацу, внимательно его изучил. Сложил пергамент так же, как было, и убрал его в конверт.
Отправлено: 29.10.08 23:08. Заголовок: Глава четвёртая – С..
Глава четвёртая
– С днём рождения, Миона! – закричал Гарри, когда на вершине праздничного торта вспыхнул фейерверк. Гарри, Ремус и Сириус возились с тортом весь день, и больше всего времени ушло на то, чтобы разместить на верхушке семнадцать бенгальских свечей. Результат напоминал громадную шоколадную бомбу, и Гермиона, смеясь, обхватила себя руками.
– Finite Incantatem, – наконец выдавила она. – Finite Incantatem! Гарри, да в чём дело? – Гермиона попыталась погасить бенгальские свечи заклинанием, и настала очередь остальных умирать от смеха. Она потянулась за своей палочкой, но Гарри её опередил.
– Ради Мерлина, остановите её! Не надо нам тут ливней! – После этих слов Сириусом и Ремусом овладел новый приступ хохота, и к тому моменту, когда бенгальские огни догорели, торт порядком пострадал. Однако никто и не подумал отказаться попробовать расплавленного шоколада, – тем более что его вкус можно было запить несколькими кружками лучшего сливочного пива мадам Розмерты, купленного специально для такого торжественного случая.
– А сейчас, Гермиона, – сказал Сириус, когда они доедали последние крошки, – у нас с Ремусом есть для тебя сюрприз. Наверное, ты слышала о четвёрке красивых молодых британцев, которая несколько десятилетий назад покорила мир своими музыкальными талантами. Женщины сходили по ним с ума, мужчины им завидовали, а собаки и дети их обожали. Нет, это не те четыре засранца, о которых ты подумала. Разумеется, я о Музыкальных Мародерах и их «Волшебном Таинственном Оркестре». Сейчас у тебя есть уникальная возможность стать свидетелем воссоединения двух самых знаменитых и талантливых членов этой группы – здесь, в честь твоего дня рождения. – Сириус откашлялся и принял театральную позу, которую тут же скопировал стоящий рядом Ремус, и эти двое хором затянули:
– Ты – женщина, о которой я всегда мечтал, Я понял это с первого взгляда. Я увидел твоё лицо – И больше моё сердце ничего не видит.
Сириус наклонился и сжал руки девушки в своих, будто в немом кино.
– Не из-за того, что ты мне говоришь И не из-за того, что ты делаешь, А из-за того, что я чувствую всякий раз, когда ты со мной – Вот почему я хочу быть с тобой, оооо!
Гарри совсем обессилел от смеха, а по щекам Гермионы катились слёзы. Ремус подтолкнул Сириуса, и тот опустился перед девушкой на колени, прижав руку к сердцу:
– Не из-за твоей красоты И не из-за твоего наряда, А из-за того, как ты смотришь на меня – Вот почему я рядом, оооо!
Припев они затянули вместе, тенор Ремуса накладывался на бас Сириуса, и это звучало почти идеально.
– Ты – женщина, о которой я всегда мечтал, Я понял это с первого взгляда. Я увидел твоё лицо – И больше моё сердце ничего не видит.
Дурачась, они пропели ещё несколько куплетов, завершившихся бурными аплодисментами и многочисленными «Бис! Бис!»
– А больше мы не знаем, – признался Ремус. – Обычно этого вполне хватало, чтобы девочка согласилась пойти на свидание с Сириусом или Джеймсом.
– Как мило! Говоришь, вы так делали, чтобы клеить девчонок? Ощущение, будто меня использовали!
Гарри запустил в неё подушкой, и девушка спаслась бегством в кухню. С тех пор, как Гермиона сюда перебралась, в коттедже стало гораздо чище. Вот и сейчас, после нескольких бутылок сливочного пива, она решила вымыть тарелки.
– Не надо, – сказал Ремус из–за её плеча. – Это же твой день рождения. Посуда и до завтра подождёт.
– Вот эта посуда – точно нет. Из чего вы делали шоколад? Выглядит как дёготь какой-то.
– Я оскорблён в лучших чувствах. Намекаешь, что мы ничего не смыслим в готовке?
– Нет, я намекаю, что вы ничего не смыслите в уборке!
– Вот нахальная девчонка! – Он прикурил от кухонной плиты. – Ты не против?
– Нет, кури. Ремус, а можно задать тебе личный вопрос?
– Конечно.
– Когда меня поздравляли, ты сказал о том, как Сириус с Джеймсом клеили девочек. Ты и раньше об этом упоминал. А ты сам, когда учился, разве не приглашал девочек на свидания?
Какое-то время Ремус курил молча.
– Нет, никогда.
– Ты не хочешь говорить на эту тему? В смысле, это будет очень навязчиво с моей стороны – спросить, почему?
– Не очень. Ты хочешь спросить, не гей ли я?
Она слегка нахмурилась:
– Ну, раз уж речь зашла… То есть, я поняла так, что вы четверо играли за обе команды, когда представлялся случай.
– Я не играл ни за чью команду. И даже не спрашивай почему – ты уже знаешь причину. Это как в классе – ты делаешь вид, что ничего не понимаешь в вопросе, который хочешь обсудить. С тобой трудно потому, что ты раза в три умнее всех вокруг, и поняла это уже довольно давно.
– А с тобой трудно потому, что ты уклоняешься от разговора о себе, переводя его на кого-нибудь другого. У тебя талант прятаться, когда тебе это нужно. – Она начала заполнять раковину теплой мыльной водой. – Я хочу спросить вот о чём: у тебя не было свиданий из-за того, что ты оборотень, или потому, что предпочитаешь мужчин, или по обеим причинам?
– Я никого не предпочитаю, Гермиона.
– Ты что, так и не определился, или у тебя вообще никогда не было секса?
– Думаю, разговор окончен. – Люпин вышел на заднее крыльцо, хлопнув дверью.
– Что это с Лунатиком? – Сириус зашёл налить себе ещё сливочного пива, но потом ему в голову пришла мысль получше – он достал из буфета бутылку виски и открыл её.
– Наверное, хочет спокойно докурить.
– Хм. Ну да, осталась всего пара дней до полнолуния – он всегда в это время такой раздражительный. Может, поговоришь с Ремусом помягче? Гарри хочет, чтобы мы его научили вычислять карты, на которые наложены антишулерские чары.
Девушка закатила глаза и вышла через чёрный ход. Ремус сидел на заднем крыльце, наблюдая за игрой лунного света на волнах. Когда Гермиона опустилась рядом, он не повернул головы.
– Прости, – мягко сказала она. – Не надо было задавать тебе такие личные вопросы. Я просто…– Она вздохнула. – Ты очень стараешься произвести впечатление открытого и дружелюбного человека, но на самом деле никого к себе не подпускаешь близко. Наверное, в глубине души мне хочется узнать, почему.
Ответа она не ждала.
Когда Ремус наконец заговорил, его голос прозвучал мягко:
– Потому что рядом со мной смертельно опасно. – Он погасил сигарету о камень. – Знаешь, я уже убивал, и, возможно, могу сделать это снова. Как бы я ни был осторожен, всё может случиться.
Она кивнула:
– Я понимаю.
Он поднял взгляд от воды на висящий в небе диск растущей луны:
– Мерлин, как я её ненавижу.
– Это я тоже могу понять… Знаешь, мне кажется, ты просто не хочешь видеть лицо человека в момент, когда он узнаёт, кто ты. Вот никого к себе и не подпускаешь.
Ремус взглянул на неё:
– Знаешь, у тебя чудная манера вести разговор.
– Ты слышал, что я сказала.
Он невесело рассмеялся:
– Конечно, и поэтому тоже. У меня есть твёрдое правило: не спать с людьми, чьи фамилии я знаю или могу узнать. Это защитит и их, и меня. Такой ответ тебя устроит?
– Ну, вообще-то…
– Научись врать, Гермиона. В жизни пригодится. А теперь будь умницей, скажи "Да, Ремус", и пойдём. – Он взял её за запястье и потянул со ступенек, но рывок оказалось слишком сильным, и поэтому хрупкая Гермиона буквально влетела в объятия Ремуса. Оба замерли, боясь пошевелиться.
– Да, Ремус, – мягко произнесла девушка.
Она услышала, как сбилось дыхание Люпина.
– Ты что – флиртуешь со мной, Гермиона?
– Нет, Ремус.
Он взглянул на талию девушки и положил на неё ладони. Гермиона немного подалась вперед, и их бедра слегка соприкоснулись. Она почувствовала, что Люпин вздрогнул, как от удара током, и заметила, как дёрнулось его лицо.
– Мы не будем этого делать. Понимаешь, не будем.
– Ладно.
Он крепче стиснул талию Гермионы и привлёк её к себе, так что их бёдра прижались сильнее. Оба старались не смотреть друг другу в глаза, и опустили взгляд туда, где их тела соприкасались. Ремус хрипло выдохнул:
– Я пойду в дом.
– Хорошо.
Они, стояли, замерев, и возбужденно дышали.
– Лунатик! – раздался из кухни громкий голос захмелевшего от виски Сириуса. Ремус поспешно отстранился от Гермионы и направился в дом, предоставив опешившей девушке следовать за ним. – Эй, как ты смотришь на то, чтобы возродить нашу группу, а, Ринго? К нам хочет присоединиться Гарри. По-моему, мы можем оказать ему такую любезность – взять его вместо Джеймса. Может, споём что-нибудь из Вэна Моррисона?
– Конечно, Сириус. Дай мне глотнуть виски, и я в твоём распоряжении. – Ремус залпом осушил стакан, а Сириус принялся мурлыкать мелодию. – Ради всего святого, что ты бормочешь! Ты вечно перевираешь мотив!
– Ну, да, а вот у Гарри получится. Гарри, давай-ка посмотрим, чего ты стоишь. – Сириус обнял Гарри и Ремуса, и они дурными голосами заорали "Кареглазую девчонку" – эта песня тоже посвящалась Гермионе, которая сейчас старалась не смотреть на Ремуса. Если певцы и не попадали в мотив, то компенсировали это громкостью. Поэтому никто не услышал стука в дверь, и Северус Снейп, с пакетом под мышкой и скептической миной на лице, появился в кухне совершенно неожиданно.
– Северус! – воскликнул Ремус, и три певца прыснули со смеху, будто расшалившиеся школьники.
– У меня нет слов. Вы полагаете, что заставить человека присутствовать при таком отталкивающем зрелище – подходящий способ поздравить его с днём рождения? Это за пределами моего понимания. Мисс Грейнджер, желаю долгих счастливых лет жизни. – Он положил на стол коричневый пакет.
– О!.. Это... – Гермиона лишилась дара речи. Снейп только что по-человечески поговорил с ней и принес ей подарок. Вот уж точно, ночь чудес. – Спасибо.
– Снейп, будешь виски? Или сливочное пиво? – Сириус поспешно придвинул стул, схватил с полки стакан и протёр его подолом рубашки.
– Не откажусь от виски. Спасибо. Мистер Поттер, садитесь, а то у вас такой вид, будто вы ждёте, что я назначу вам отработку. И я назначу, если не перестанете на меня таращиться. – Он глотнул виски и поморщился. – Как вижу, Блэк, в спиртных напитках ты по-прежнему не разбираешься. Так что лучше будет сразу перейти к делу. Альбус попросил меня обсудить кое-что с тобой и Люпином до следующего собрания Ордена.
– Вот как? – Ремус подвинул свой стул поближе. – Насчет Петтигрю?
– Совершенно верно. Хотя от него очень удачно избавились, до сих пор неизвестно, как он выяснил, что я работаю на два фронта. Не хотелось бы думать, что проблема кроется в самом Ордене, но надо смотреть фактам в лицо. Если предположить, что меня подставили, то это мог сделать только кто-то из вас двоих.
Гермиона бросила взгляд на Гарри. Они впервые слышали, что Сириус и Ремус могли играть нечестно. Блэк покачал головой:
– Хотел бы я, чтобы у меня были какие-нибудь мысли, но их нет. Чёрт! Надо было наставить на него палочку и допросить, он тогда так напугался, что чуть не обделался.
– Вообще-то да, но ты был занят более важными делами, вроде твоей несчастной личной мести. Конечно, нельзя же ожидать, что ты будешь мыслить на полшага вперед.
Сириус бросил на Снейпа испепеляющий взгляд:
– Я как-то не заметил, чтобы ты там держался получше, Дик Трейси.
– Как ты меня назвал?
Ремус вскинул руку:
– Надо всё обдумать. Нельзя ли поговорить об этом завтра? Уже поздно, все устали. Думаю, утром мы сможем обсудить это на свежую голову. Тогда и решим, что рассказать Ордену на завтрашнем собрании, а о чём промолчать. Северус, у тебя есть причины, по которым ты не можешь остаться?
Снейп с отвращением огляделся:
– Кроме опасений за моё здоровье – нет. Но, полагаю, с этим проблем не возникнет, если Блэк будет сидеть в своей конуре. – Он потянулся к бутылке виски, но Сириус, бросив на зельевара свирепый взгляд, перехватил её.
– Профессор, а можно посмотреть подарок?
– Конечно. Так и полагается, разве нет?
– Ну не знаю, Снейп. Всё могло здорово измениться с тех пор, как тебя последний раз приглашали на вечеринку. Ах, да, погоди – тебя же ведь не приглашали, верно?
– Мне, кажется, пора.
Ремус прикоснулся к руке Снейпа:
– Не уходи, пожалуйста. Гермиона, открывай подарок.
Трое мужчин молча наблюдали, как девушка разворачивала пакет. Гермиона вынула из упаковки небольшой котел из кованого серебра и складную подставку из слоновой кости для него. Огонь кухонного очага мягко отражался от изящных изгибов котла. Было ясно, что это вещь старинная и дорогая.
– Ой... О, профессор, у меня нет слов! Я в жизни ничего красивее не видела. Это... Я просто не знаю, что и сказать. Спасибо. – Гермиона взглянула на Снейпа сияющими глазами.
– В котле находится перечень того, что вы можете заказать в лавке Смога в Хогсмиде. А также моё разрешение на покупку любых ингредиентов, которые вам понадобятся. Мне надоело видеть, как мои запасы страдают из-за того, что вам потребовались запрещённые ингредиенты для ваших выходок. Вы в состоянии хранить запасы самостоятельно, а так как вы – староста, то и места в комнате у вас для этого достаточно. Только следите, чтобы охранные чары были как можно надёжнее, – сказал он, взглянув на Гарри.
– Спасибо, профессор. – Она поднялась, крепко держа подарок. – Это много для меня значит. – Поддавшись внезапному порыву, она наклонилась, обняла опешившего зельевара и поцеловала в щеку. – У меня только один вопрос. Почему на дне написано "ЗАДНИЦА"? (ASS – задница)
Сириус поперхнулся, и виски оказалось на столе.
Снейп злобно взглянул в ответ:
– Это мои инициалы. ASS – Александр Северус Снейп. Это мой первый котел.
– А. Ясно.
– Если хотите, можете выгравировать и собственные. КАРГА. (HAG – карга, ведьма)
Гарри и Ремус расхохотались к немалому смущению Гермионы. Второе имя девушки – Алиса – постоянно отравляло ей жизнь.
Ремус поднялся и хлопнул Гарри по спине:
– Пойдём, Гарри, пора отдохнуть.
Они отправились на второй этаж следом за Гермионой, оставив Сириуса вымыть стаканы. Блэк вытряхнул одну сигарету из пачки Ремуса и закурил.
– Так что ты думаешь на самом деле?
Снейп вздохнул:
– Думаю, что Петтигрю какое-то время всё знал и выжидал, пока не обнаружил то, чем смог бы откупиться. Пока он действительно не захотел выйти из игры.
– Ну, он получил, что хотел.
– Да уж.
Сириус прислонился к раковине:
– Можешь расположиться в моей комнате. Не волнуйся, бельё чистое. Уж и не помню, когда последний раз спал под одеялом.
– Слабое утешение. Надеюсь, блох в одеяле нет?
Блэк прикрыл глаза:
– А нельзя ли продолжить собачиться утром? Длинный был день. – Он потёр плечо.
– Она тебя беспокоит? Я про рану.
– Нет, всё нормально.
– Дай-ка гляну.
Сириус неохотно расстегнул рубашку настолько, чтобы Снейп мог мельком увидеть блестящую кожу недавно затянувшегося шрама. Он был круглым, размером с галлеон. Снейп исследовал его пальцем.
– Хм. Да, это самый глубокий. Закрыть его было сложнее всего.
– Это сделал ты?
– Конечно, я. Кто же ещё? Ты ведь не думаешь, что вернулся в Хогвартс с открытыми колотыми ранами и артериальным кровотечением?
– Отличная работа.
– Ещё бы. Значит, говоришь, не беспокоит?
– Ни капли.
– Но ты не спишь.
– А. Это не из-за раны. Это просто… У меня иногда такое бывает. С тех пор, как… Ну, оно то прекратится, то снова начнётся.
Снейп кивнул:
– Ясно. А почему ты не пьёшь зелье для Сна Без Сновидений?
– Не могу. Оно… Это слишком похоже… – Сириус вдруг понял, что вцепился в себя руками и разжал пальцы. – Оно вызывает слишком тяжёлый сон. Не хочу.
– Понятно. Тогда, возможно, тебе будет интересно узнать, что я экспериментировал с зельем для Сна Без Сновидений, которое вызывает весьма неглубокий сон. Конечно, это ограничит его применение, ведь большинство людей, которые им пользуются, хотят спать крепко. Но, по-моему, оно может оказаться полезным для использования в медицинских целях, когда пациентам необходим отдых, а глубокий сон противопоказан. В общем, я некоторое время над ним работал, и у меня есть немного зелья, опытный образец. Получишь его завтра в Хогвартсе.
– Спасибо.
– Сообщишь мне, если оно подействует, и я сварю ещё. Всё пытаюсь придумать, как его сохранить, так что у меня его мало. Чёртово зелье долго не хранится.
– Ладно.
– Так ты не собираешься сегодня ложиться спать, Блэк?
– Нет. Не хочу рисковать.
– Вижу. – Снейп помолчал, что-то обдумывая. – Твоя проблема мне знакома.
– В смысле?
– В смысле – и у меня бывали кошмары. Они мучили меня, когда я был моложе, после смерти брата. Мама оставалась со мной всю ночь. Она не спала, сидела возле моей кровати. Это меня очень успокаивало – просыпаться и видеть её, сидящую рядом. Словно тебя охраняют.
Сириус раздавил сигарету о край раковины:
– Как трогательно.
– Когда ты последний раз спал, Блэк?
– Не знаю. Два или три дня назад.
– То есть четыре. Если ты хоть немного не отдохнешь, отправишь псу под хвост всю работу, которую проделали мы с Поппи. Давай попробуем кое-что сделать. Пойдём со мной.
По тону Снейпа было ясно, что возражений он не потерпит, и обессиленный, захмелевший от виски Сириус послушался его. Спотыкаясь, он отправился за Снейпом. Тот отбросил покрывало на кровати Блэка, помог ему забраться на постель и стянул с него ботинки и носки.
– Давай, поспи немного.
– Не могу, – пробормотал Сириус. – Они придут.
– Не придут. Не смогут, пока я тебя охраняю. Понимаешь? Если что-то случится, я сразу тебя разбужу.
Сириус попытался что-то возразить.
– Блэк. Ты должен мне довериться. Сможешь?
– Да.
– Вот и хорошо. Свет оставить?
– Да, пожалуйста.
– Оставлю свечу. Теперь спи.
– Нет, нет, не могу. Лили попросила последить за малышом. Мне нельзя спать.
Снейп сглотнул:
– Малыш в безопасности. С ним всё хорошо. Я буду за ним присматривать.
– Обещаешь?
– Обещаю.
Он смотрел на спящего Блэка почти час, прежде чем пошевелился. Сходить бы за "Ежедневным пророком", лежащим на диване в гостиной, но ему не хотелось, чтобы Сириус проснулся и увидел, что его нет. Снейп взял книгу из стопки на прикроватном столике и лениво пролистал. Какой-то маггловский детективный роман. Вот чёрт!
Он был на сто третьей странице, когда Блэк начал резко вздрагивать. Северус с беспокойством взглянул на него, подумав – не стоит ли его разбудить. Это мог быть просто сон. Блэк постепенно затих. Снейп вернулся к чтению, мысленно отметив – не забыть спросить кого-нибудь, что это за ФБР такое. Сложно было сказать, что в маггловском мире правда, а что выдумка. Всё казалось совершенно фантастическим.
Блэк глухо застонал. Северус отбросил книгу и положил ладонь ему на плечо. Сириус дёрнул рукой в воздухе, будто отбиваясь от чего-то.
– Блэк, – легонько потряс его Снейп. – Блэк!
Сириус распахнул глаза. Взгляд был диким. Он снова выбросил вперед кулак, и Снейп перехватил его руку.
– Тихо, успокойся. Постарайся опять уснуть. С тобой всё в порядке. – Он пытался вспомнить, что в таких случаях говорила ему мать. – Я здесь.
Сириус медленно прикрыл веки, но руку Снейпа не отпустил. Северус поёрзал на неудобном стуле. Блэк сжал пальцы сильнее. Несколько мгновений Снейп смотрел, как уютно его рука покоилась в ладони Сириуса. Потом погладил большим пальцем обветренную тыльную сторону кисти Блэка. Кажется, от его прикосновения хватка ослабла. Снейп нерешительно поднял руку Сириуса и прижался к ней лицом.
– Как он? В порядке? – Голос Люпина, стоящего в дверях, заставил его выпустить руку Блэка, словно обжегшись.
– Кажется, да.
Люпин ушел и вернулся с подушкой и одеялом:
– Вот. Ты себя доведешь, если будешь сидеть всю ночь в кресле. Так ты хотя бы сможешь прилечь. – Он бросил подушку и одеяло с другой стороны кровати и побрел из гостиной. – Если что-нибудь понадобится – зови.
Снейп медленно откинулся на спинку кровати и накинул одеяло на ноги. Так хорошо было почувствовать, что застоявшаяся кровь снова побежала по венам. Кровь. Он закрыл глаза, и попытался не видеть крови. Её было много, она вытекала с каждым ударом сердца Блэка, бьющегося всё медленней. Гладкой лужей она заливала пол, покрывала его обезумевшие пальцы.
Рука Блэка снова дернулась, и он снова её перехватил. Блэк опять застонал – на этот раз громче, – и ещё раз. Потом он стал метаться, путаясь в простынях.
– Блэк, проснись. Ты в безопасности. Я здесь.
Сириус ещё сильнее сжал пальцы и замер, когда Снейп начал гладить его по голове. Он обнял Северуса обеими руками, вцепившись так, словно от этого зависела его, Блэка, жизнь. Возможно, у него во сне дела обстоят именно так, подумал Снейп, продолжая гладить лежащую на его коленях растрёпанную гриву, в которой серебристые пряди спутались с черными. Он вспомнил, как мать шептала отрывки песен и стихов. Это помогало ему заснуть.
– На волосы как пепел кто отряс Твоей любви. И тени возле глаз Идут его улыбке. Как сейчас.
Он произнес это чуть слышно, наклонясь поближе к уху Блэка. Кажется, сработало. Дыхание Сириуса стало ровнее. Какое-то время Снейп наблюдал, как поднимается и опускается грудь Блэка.
– Понятно, мудрость взрослому к лицу, Но невозможной кажется юнцу. Терпенья наберись, стремясь к концу.
Дыхание Сириуса замедлилось, и голова на коленях Снейпа стала тяжелее. Северус продолжал её гладить, понизив голос до шепота.
– Рыдает сердце, ведая одно: Нам с ним на миг покоя не дано. Увы, чем благороднее оно, Чем для тревог доступней и обид, Тем жжется жарче, яростней горит. Но пусть бы дикий взор пылал огнём – Не настоять ему уж на своём.
– Ты изменил слова.
– Ты же вроде как должен спать.
Сириус поднял голову, сонно улыбнулся и снова положил голову Снейпу на колени:
– Заканчивай.
Северус криво улыбнулся и снова принялся гладить волосы Блэка. Его баритон монотонно звучал над ухом Сириуса:
– О сердце, сердце! Знать бы ей, что тут Те, кто в тебя заглянет, обретут В тебе неописуемый уют.
– Он.
– Что?
– Когда ты думал, что я сплю, ты говорил «он».
– Разве? Не припомню.
– Да ты просто старый лгун, Северус. – Сириус приподнялся и очутился нос к носу со Снейпом. – Знаешь, что мне хочется сделать прямо сейчас?
– Понятия не имею. – Северус не ожидал, что его голос прозвучит так хрипло.
– Тогда давай я тебе покажу. – Сириус медленно коснулся губами губ Снейпа. Неторопливый, восхитительный поцелуй. Северус почувствовал, как бедра непроизвольно подались вперед. Вся кровь хлынула к низу живота, к члену, к которому легко прикоснулся Сириус.
– Мерлин, Северус. Знаешь, как я тебя хочу?
– Догадываюсь.
Сириус начал расстегивать жилет и рубашку Снейпа, открывая его грудь. Губами он захватил сосок Северуса и облизал. Снейп вскрикнул и выгнулся под его ртом.
– Да, я и забыл, как тебе это нравится. Интересно, что я ещё забыл? Так много. Слишком много, чёрт возьми. – Он отбросил рубашку и начал расстегивать брюки Снейпа. – Например, сколько на тебе одежды. И как меня это заводит. Как брюки облегают твои лодыжки, и эти пуговицы... – Сириус стащил брюки и окинул взглядом тело Снейпа. – И ещё я забыл, как чертовски хорошо ты выглядишь без штанов. Без всего. – Он провел руками по голому телу Снейпа, стараясь не прикоснуться к возбужденному члену, который дрогнул, когда ладони скользнули рядом.
– Сириус, мне уже не семнадцать.
– Не семнадцать. Ты сейчас раз в сто сексуальнее, разве нет? – Блэк рассматривал лежащее под ним длинное, мускулистое тело, покрытое, как лёгкой тенью, черными волосками. Взгляд его остановился на тёмных волосах в низу живота, обрамляющих налившийся кровью член. – Прекрасно. – Он склонился и коснулся члена губами.
– О Мерлин. О. Мерлин! Сириус, мы же не можем... Я так не могу... Здесь же Люпин!.. и дети!.. О Господи боже! – Снейп откинул голову и позволил себе отдаться ощущениям, которые дарил ему язык Сириуса Блэка, ласкающий головку его члена. Пальцы Блэка легко касались мошонки, спускаясь всё ниже, осторожно прижимаясь к кольцу мышц.
– О Боже мой, обожемой! – Снейп пытался сопротивляться накатывающему на него оргазму.
– Скажи, чего ты хочешь, Северус.
– Тебя. Твой рот. О господи!
Сириус снова впустил его член глубоко в горло, и Снейп не смог подавить вскрик. Теперь прикосновения исследующих пальцев Блэка стали более дерзкими. А затем пальцы и рот поменялись местами, и вот уже рука Сириуса неторопливо ласкала член, а язык скользил между ягодиц Снейпа – лизал, выписывал круги, вталкивался в анус. Чтобы не заорать, Снейп закусил губу, и почувствовал во рту вкус крови.
– Не надо, не сдерживайся. Я хочу слышать, как ты стонешь. Я хочу слышать, как тебе нравится то, что я с тобой делаю.
Услышав хриплый от возбуждения голос Блэка, Снейп застонал. Восхитительный язык вновь принялся кружить около ануса, потом проник внутрь. Снейп, задыхаясь, вцепился в одеяло. Теперь Блэк трахал его языком – медленно…искусно… О Мерлин! Потом рот вновь вернулся к его члену, а пальцы проникли в Северуса, и он понял, что долго он не продержится.
– Сириус… Это было… так давно… Я не могу… Мерлин всемогущий, я не могу больше сдерживаться! О, ооооох… – пальцы коснулись его простаты, он выгнулся на кровати и кончил Блэку в рот, сжимая мышцы вокруг умелых пальцев. Перед глазами Снейпа плыли разноцветные звезды, он рухнул на спину, тяжело дыша. Потом приоткрыл глаза и увидел, что Блэк, облизываясь, смотрит на него с этой своей раздражающей улыбочкой Чеширского кота.
– Мерлин. Ничего красивее в жизни не видел.
– Иди ко мне. – Снейп привлек его и принялся целовать, чувствуя собственный мускусный солоноватый вкус. Он наконец решился прикоснуться к Блэку, и зарылся руками в его волосы. Их рты заново узнавали друг друга. Снейп чувствовал, что плывет на волнах оргазма, но прижимающийся к нему Блэк напряжён как туго натянутая тетива. Снейп толчком перевернул Сириуса, оседлал его, а потом встал над ним на колени, касаясь ладонями груди Блэка, всё ещё обтянутой мантией. Сириус толкнулся было в его бедра, но Снейп отстранился.
– Цыц. Терпение, Блэк.
– …говорит человек, который уже кончил.
Снейп хмыкнул и начал неторопливо расстегивать пуговицы. Он остановился, когда понял, что Сириус расслабился. Пять лет после Азкабана – а всё ещё кожа да кости. Снейп отодвинулся, боясь опуститься всей тяжестью на тощего Блэка. Потом привлек Сириуса к себе и на мгновение замер так. Он чувствовал, как Сириус, тихонько постанывая, начал толкаться, прижимаясь твёрдым членом к его бедру. С некоторым удивлением Снейп ощутил, что его собственный член тоже вздрогнул в ответ. Ну, ничего странного.
– Северус…
– Скажи мне.
Сириус раздвинул ноги Снейпа и дотронулся пальцем до его расслабленного входа, бормоча заклинание. Снейп почувствовал, как между ягодиц стекает теплая смазка, а потом палец снова проник в него.
– Не нужно. Давай сразу.
– Уверен?
Вместо ответа Снейп приподнял бедра, Блэк вошёл в него одним плавным движением, и на несколько секунд в глазах у Северуса потемнело. Блэк замер, вцепившись пальцами в плечи Снейпа и тяжело дыша.
– Северус.
Снейп сглотнул и решился взглянуть ему в глаза. В них можно было так много прочитать, и этот взгляд проникал в Северуса, точно так же, как член Блэка. Не выдержав, Северус прикрыл веки.
– Чёрт тебя возьми, смотри на меня. Не смей отворачиваться.
Тёмные глаза встретились с тёмными. Сириус склонился к Снейпу, и лишь считанные дюймы разделяли их губы. Он вышел почти наполовину, и снова втолкнулся в Северуса. Они вскрикнули, и обоих бросило в дрожь от полноты этого ощущения.
– Северус… Я не могу… не могу быть осторожным.
– Так и не надо.
Сириус вышел и снова вбил себя в Снейпа, входя до самого основания – и так несколько раз, пока его спина не взмокла от пота. Этот быстрый, судорожный ритм мог бы причинить боль, если бы не приносил такое обалденное удовольствие.
– Сириус… любовь моя…
Теперь движения бёдер Блэка были исступлёнными и неистовыми. Он отчаянно вбивался в Снейпа, дурея от звука шлепков и от искажённого острым удовольствием лица Северуса под ним. Сжав ладонью член Снейпа, Сириус потянул раз, другой, и Снейп кончил. Второй оргазм был сильнее и острее первого, кольцо мышц сжалось вокруг члена Блэка.
Он откинул голову и, чувствуя лишь свой пульсирующий член, изливающийся в тело Снейпа, окончательно потерял контроль. Тяжело дыша, он рухнул на Северуса, и мир перестал существовать.
Очнувшись, Блэк обнаружил, что свернулся под одеялом, а к спине, обняв и притянув его поближе, прижимается Снейп. Сириус посмотрел на широкую кисть с длинными пальцами, покоившуюся на его животе. Упругие черные волосы резко контрастировали с поразительно бледной кожей. Сириус накрыл ладонь Снейпа своей.
– Проснулся?
– Ага. Давно я отрубился?
– В общем-то, недавно. Наконец-то сегодня ночью ты заснул нормально.
Блэк коротко рассмеялся:
– Ну, не только сегодня. – Он подвинулся, чтобы видеть Снейпа. – Ты серьёзно?
Снейп поднял бровь:
– За последние двадцать лет я сказал много такого, что хотел бы… изменить.
Сириус снова засмеялся:
– Нет, раньше. Что ты мне сказал?
– А. Помню довольно смутно. – Снейп лениво потянулся. – Я думал, мы эту тему уже закрыли. Нет, правда – если ты не будешь обращать внимания на мои письма, я просто перестану их писать.
Сириус подпер рукой голову:
– Так. Если речь о том зелье для Сна Без Сновидений, которое не вызывает привыкания, то оно совершенно тебе не удалось.
– Да? Ну, я вообще-то думал кое о чём попроще. Или ты находишь мои методы усыпления недостаточно привлекательными?
– Я нахожу их... – Сириус провел пальцем по груди Снейпа, – высокоэффективными. Но вызывающими привыкание.
– Привыкание? – глаза Снейпа потемнели. – Это было бы крайне неблагоразумно.
– Да, было бы. – Блэк положил голову на грудь Снейпа. – Действительно неблагоразумно.
Через несколько секунд он вновь задремал, убаюканный теплом лежащего рядом человека. И только когда Сириус крепко заснул, Снейп начал тихо поглаживать его спину. Он слегка хмурился, ощущая ладонью твёрдые выступающие позвонки Блэка и его выпирающие рёбра. Северус так и не сомкнул глаз этой ночью, да ему и не хотелось. Ведь он обещал Сириусу, что будет охранять его сон.
Конец
Блэк и Люпин поют хит 1977 года "You Are the Woman" Firefall. Снейп читает Блэку стихотворение Йейтса "The Folly of Being Comforted". К сожалению, официальный перевод найти не удалось. Стихотворение перевела black_tiger, за что ей большое спасибо.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 5
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
неужели снейпоблек от Fabula Rasa?! с ума сойти. Прописываюсь в теме. 
. Зато, с небольшой натяжкой, этот фик можно считать приквелом к "Epistula Ultima" и "Nates Dulces". 
Огромное пасиб и незабвенной Мэвис, постоянному вдохновителю появляющихся снейпоблеков )))) 
Спасибо.:) 
*притащила чай каркаде и заваривает в ожидании продолжения*
- участник сейчас на форуме
