Астрономическая башня

Осень…
А я и не заметила, как она пришла. Я вообще последнее время перестала замечать, что происходит вокруг. Какое мне дело до того, что на смену ясному солнцу пришли хмурые тучи, которые заполонили собой все небо, нависнув над миром свинцовым фронтом. Ветер… Жестокий, свирепый, безжалостный. Кажется, что он получает удовольствие, терзая деревья, лишая из листвы, заставляя ветви жалобно стонать. А его завывания так похожи на смех, холодный и жестокий, возникший от удовольствия из-за причиненной боли. Я тоже любила причинять боль. И я тоже смеялась, видя, как мучаются мои жертвы. Я похожа на ветер, я такая же коварная, жестокая, отчаянная и прекрасная. Я любила ветер. Выходила среди ночи на каменистые равнины, закрывала глаза, подставляя свое тело этому вездесущему воителю. Он трепал мои волосы цвета вороного крыла, развевал мантию, сушил слезы, выступившие на щеках. Он единственный понимал меня и мог утешить, единственный оставался меня верным и никогда меня не предавал. Единственный друг… Единственный, кто всегда рядом…
И теперь он тоже со мной. Когда я осталась одна, когда от меня все отвернулись, он снова рядом. Резвиться за окном, подыгрывая осенней грозе. В водосточных трубах раздается его жалобный голос. Печальный смех в такт стучавшим по карнизу каплям дождя и грозным раскатам грома. В окна ломятся ветки деревьев, норовя разбить стекла в дребезги стекла. И снова потоки по грязным окнам, скрип расшатанных рам. Через миг они распахиваются настежь, развевая блеклую штору, в темную комнату врывается мое влажное лицо. Где-то там, в глубине особняка слышится, как с грохотом закрываются двери, кое-где оббивается штукатурка, я чувствую, как сотрясается пол. А мне плевать. Я закрываю глаза, пытаюсь встать из-за стола навстречу ветру. Нет, у меня не получается. Конечности отказываются меня слушать, я без сил падаю на стул, голова опускается на стол. Рука сама по себе тянется к стакану, вскоре рот наполняется горьковато-сладким запахом огневиски, голова начинает кружиться еще больше. Я снова нащупываю бутылку, выливаю последние капли. В бешенстве я резко подскакиваю, стул падает на пол, я изо всех сил кидаю пустую бутылку в стену. Тут же слышится громкий звук разбитого стекла, за ним пронзительный грохот. Кажется, это упало зеркало. Ну и пусть, для меня это не имеет значения. Кто-то говорил, что разбитое зеркало – это плохая примета. И что с того? Глупые предубеждения грязнокровок. А если они и правдивы, то, что может произойти более ужасное, чем сама жизнь в целом?
Пошатываясь и хватаясь за все, подавшиеся под руку предметы, я иду в другую часть комнаты, где тут же падаю в кресло, что стоит напротив давно погасшего камина. К моему великому везению я обнаружила новую бутылку огневиски, откупорила ее и принялась пить из горла. Напиток обжигал горло, из глаз брызнули слезы. Я не стала их сдерживать и уже через несколько мгновений сотрясалась от беззвучных рыданий. Уже нет смысла их скрывать, мне плевать…

«Ублюдки, грязные подонки.… Ненавижу их.… А ты… Ты настоящая сучка, каких еще свет не видел, ненавижу тебя!..»

А все началось… Нет, я не помню когда все началось. Год назад? Полгода? Месяц? Неделю?... Впрочем, это маловажно. Помню лишь, как в Малфой-Менор аппарировал полуживой и окровавленный Рудольфус, вцепившись в бездыханное тело Люциуса. Это была одна из внезапных стычек с членами Ордена Феникса, число которых намного превышало число нас, Упивающихся Смертью. Исход был плачевный, погибли все – Эйвери, Роквуд, Керроу, Майкнер, Хвост… Моему мужу едва удалось бежать сюда, чтобы рассказать об исходе битвы. На этом он испустил свой последний вдох. Мы с сестрой остались вдовами. Я всегда считала, что ей будет намного тяжелее переживать потерю мужа, чем мне, ведь нас с Рудольфусом связывали лишь дружеские отношения и несколько документов, а Нарцисса, как я полагала, всегда любила Люциуса. Мое же сердце всегда принадлежало иному мужчине, который был для меня всем. Именно ради него я стала такой - жестокой убийцей, ушла от мира, приняла Черную Метку и клятвенный обет Упивающейся Смертью. Ради его рук, ради его губ, ради близости его тела, ради возможности коснуться его лица. Думаю, всем и так понятно, кто именно был этот мужчина. Самый опасный темный волшебник всех времен, который с каждым годом все больше и больше становился монстром. Но только не для меня. Я видела его настоящего, я чувствовала, как стучит его сердце. О, Салазар, как же я любила эти звуки! Прислоняться головой к его груди, слышать его равномерное дыхание. А он был таким нежным, что мне порой начинало казаться, что он способен на любовь. Ну, а почему же у него такие сладкие губы? И такие глаза.… Не красные огни, как видели его все слуги и враги, а темные и глубокие глаза, как были когда-то. Тот, кого я любила больше жизни, тот, за кого я была готова убить и растерзать весь мир. Просто ради того, чтобы почувствовать его поцелуи на своей коже, руки на теле, его в себе. Именно в таких мгновеньях заключалась вся моя жизнь, все радости скудного существования бывшей аристократки, которая превратилась в убийцу и преступницу. Ноя не жалела о своем выборе. Да, я вся в крови, и что с того? Это ведь грязная кровь! Да, еще и его воля, а эта воля свята. Все, что говорил он, было для меня, так или иначе, свято. Я молилась на эти слова, на него образ, на него, на свою Черную Метку… И в итоге… В итоге я лишилась всего мира, который строила десятилетиями. Все, что было раньше стало бессмысленным и сделанным зря. Все мои жертвы, пятнадцать лет тюрьмы, мои страдания, моя преданность и всепоглощающая любовь. Я была лишь игрушкой, марионеткой, любовницей, заслепленной светом своих чувств. Как же это глупо!

Потом погибли Рудольфус и Люциус, почти все Упивающиеся были разбиты… Особняк Малфоев почти опустел, но нам с Нарциссой не было никакого дела это этого. Я старалась во всем поддерживать сестру, как это было только возможно. Ведь она была для меня вторым человеком в этом мире, кто мне был поистине дорог. Моя недалекая и милая Цисси, с которой я так любила нянчиться в детстве, с который мы строили козни Андромеде, с которой делились всеми своими девичьими тайнами. Именно она была для меня своеобразным символом тепла и уюта, домашнего тепла и поддержки. Даже странно, что такая особа, как я могла быть так привязана к собственной сестре. А она в свою очередь была привязана ко мне. И кто бы мог подумать, что я ее так возненавижу, что буду готова проклясть самыми страшными проклятьями? Но ведь я не ожидала от нее такого. Она отлично знала о моих чувствах, отлично знала, что я готова ради него на все, и тут.… Нет, не хочу вспоминать, как все произошло. Я просто увидела то, чего мне не следовало видеть, узнала слишком много. И не важно каким образом, не важно, как они сошлись, но факт тот, что я осталась на стороне. Одна и с разбитым сердцем. Без любимого и без сестры. Перед моими глазами пробежала вся моя жизнь и я могла сказать лишь одно – жизнь прошла зря. Она была бессмысленной и фальшивой. Я ненавидела весь мир, ненавидела себя, ненавидела его, ненавидела ее. А он лишь спокойно смотрел мне в глаза и ледяным тоном отдавал приказания. Я их послушно выполняла, заслуживая этим сухие похвалы. Я старалась делать вид, что ничего не произошло, жить, как все, но это было свыше моих сил. Я каждый день видела их перед собой, знала об их отношениях, но ничего не могла изменить. Сестра пыталась поговорить, что-то объяснить, но я не желала ее слушать. Я ее возненавидела всей душей. Ту, которая раньше давала мне силы жить. А он… Что я могу сказать о нем? Яне в силах его ненавидеть. Он всесилен, ему нет дела до чувств бывшей любовницы. И чтобы он не говорил, чтобы не делал, я знала, что ему плевать на других…

… Бутылка огневиски постепенно пустеет, голова наполняется непроглядным туманом, а на душе становится неестественно легко. Тело становится необычайно тяжелым, губы невольно двигаются, глаза не желают высыхать. Ну и мне с того что? Выхода и так больше нет.
Я разжимаю пальцы, и пустая бутылка падает на каменный пол, разбиваясь на сотни мелких кусочков. Ха! Прямо, как мое сердце. «Достали, достали, я не хочу жить, я хочу жить, я хочу, чтобы ты меня прикончил. Просто сказал два заветных слова, выпустил зеленую искру, и я исчезла!»
Я пытаюсь встать с кресла, но ноги мне не подчиняются. Колени подкашиваются, и я падаю прямо в груду итого стекла. Кожу пронзает резкая боль, я издаю приглушенный всхлип и вижу, как на моей коже выступают алые капли крови. Это не больно, это вообще не вызывает никаких ощущений. И тут… Внезапно мое запястье пронзает острое жжение, кожа пульсирует, я рефлекторно закатываю рукав. Странно, но Метка не жгла уже больше года. А сейчас.

… Даже я таком состоянии я понимаю, что происходит что-то не то. Кожа пульсирует, Метка не двигается. Такого не было прежде ни разу. О, Салазар, что это? Я чувствую, что что-то случилось, мне начинает казаться, что рисунок меркнет. Что с ним? Что с Господином? В следующий миг комнату озаряет яркое сияние, тут же раздается оглушительный раскат грома, за ним звук шагов. Тонкие каблучки стучат по каменной лестнице, по полу, мощным заклинанием распахивается дверь.
- Белла! Белла! – слышится звонкий голосок. Ненавистный голосок.
Я неподвижно стою на коленях, в куче стекла и луже собственной крови, безмолвно смотрю на запястье. Я не хочу видеть ту особу, что вошла, для меня она умерла.
Кто-то цепкой хваткой берет меня за плечи, начинает трясти, что-то кричит. Я ничего не слышу, ничего не воспринимаю. Сквозь зубы шепчу проклятья и ругательства. Но, видимо, она меня не слышит. Кричит, потом е хрупкая фигурка сотрясается от рыданий, сгибается пополам, хватается руками за белокурые волосы, падает на колени, ранит их о стекла, также, как и я.… И внезапно до меня доходит смысл произошедшего.
- Беллатрисса. послушай… Белла, он мертв... Все кончено, они победили, Белла…
Нет, я не желаю этого слушать, это всего лишь очередная ложь Нарциссы…
- Темный Лорд пал, Беллатрисса, его больше нет…
Голос резал мою душу, словно нож, я попыталась закрыть уши, чтобы не слышать этого, но было поздно. Рыдания сестры доносились до меня отовсюду, я была пропитана ими. И Метка... Она блекла и исчезала прямо на глазах, пока на руке не возник небольшой шрам. В тот миг я невольно закричала, выпуская наружу весь свой гнев, свою боль, потерянную любовь, все мученья…
По щекам текут слезы, по рукам капли крови, пересохшие губы приоткрыты, платье разорвано. Нарцисса сидит напротив меня. Больше не плачет, не кричит, не рвет на себе волосы, лишь только влажные серые глаза выдают ее состояние. Я тяжело дышу, голова кружится. Ни я, ни сестра не знаем, сколько прошло времени, лишь только в комнате продолжает гулять ветер, а на улице свирепствует гроза. Тяжелые капли омывают подоконник, попадают в комнату, растворяя пыль на полу и превращая ее в грязь. Точно, как и наши жизни… Сплошная грязь…
- Я ненавижу тебя… - прошептала я. – Ненавижу…
- Не надо, Белла, пожалуйста… - после недолгой паузы я услышала ее голос.
- Сучка…

Я подняла на нее глаза. Даже растрепанной, с опухшими глазами и окровавленными губами сестра кажется прекрасной. Я любуюсь ее лицом и одновременно презираю его. Я не прощаю предательства.
Ее рука медленно тянется ко мне, касается моего лица. Меня пронизывает внезапная дрожь, душа снова начинает пылать ненавистью. Словно это она виновата в случившемся. Она виновата… Я закрываю глаза. Ее пальцы спускаются к моей шее. Моя ладонь невольно накрывает ее, в следующий миг я рывком притягиваю к себе Нарциссу. Грубо впиваюсь в ее губы, мой язык проникает в ее рот, соприкасаясь с ее. Они судорожно переплетаются, она яростно отвечает на поцелуй. В этот поцелуй я вкладываю весь свой гнев, всю злобу, все ненависть и всю боль. Сильно кусаю ее за губу, ко мне в рот попадает соленая кровь. Цисси не сопротивляется, ее руки с силой разрывают мое платье, пальцы ложатся на талию. Я до синяков сжимаю ее плечи, слышу, как она стонет от боли, но не отстраняется. Я стягиваю с нее мантию, а мои губы спускаются к ее шее, впиваюсь в ее кожу. Ее пальцы блуждают по моему телу, касаясь груди, талии, бедер. Я захватываю зубами ее соски, с губ Нарциссы срывается невольный стон. Тогда я начинаю яростно хватать ее за ягодицы, возбуждая и заставляя испытать боль. Пальцы сестры оказываются меж моих бедер, прикасаясь к губам. Я на миг отстраняюсь, чувствуя в себе ее руку, начинаю стонать. Голова кружится, ее движения доводят до исступления. Я начинаю задыхаться, ловлю ее губы, мои пальцы скользят по ее бедрам, наведываясь к каждой сокровенной точке. Где-то стучат часы, где-то бушует буря, а мы ничего не чувствуем, кроме друг-друга…

Я ненавижу тебя, Нарцисса Малфой, как же я тебя ненавижу! Ты испортила мой мир, ты разрушила все, что я строила годами и десятилетиями. Хотя… Какое это теперь может иметь значение без него? Пусть он был не со мной, пусть он был с ней, но ведь он был. Был… Теперь мира нет, он закончился, остались только шрамы, как на наших руках от Черной Метки. И остались только две сестры, которые любят и ненавидят друг друга. Любовь и Ненависть, Нарцисса и Беллатрисса, она не могут существовать по одиночку, они связанны между собой, как небо и земля, как вода и воздух, и если бы они не ненавидели друг друга так сильно, они бы не могли так сильно любить… Любить друг друга и еще одного человека, который больше никогда не вернется…

КОНЕЦ

Очень жду отзывов! Это мой первый фемслеш, не судите строго!

		ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ. Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме. Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.