|
|
| |
Пост N: 278
Зарегистрирован: 23.07.07
|
|
Отправлено: 22.07.09 00:04. Заголовок: В кривеньком переул..
В кривеньком переулке, притаившемся неподалёку от вокзала Кингс-Кросс, раздался негромкий хлопок. Мгновение спустя из переулка вышел усталый человек. Поправил чуть съехавшие на бок очки, привычно провёл пятернёй по растрёпанной шевелюре.
В конце августа ещё не бывает настоящих сумерек, и солнце медленно тонет в багрянце неба, медленно остывая само и остужая небо вокруг себя до непонятого серого. На большой привокзальной площади ещё не зажгли фонари. Мужчина сделал несколько шагов и устало привалился плечом к столбу, и теперь просто стоял и разглядывал прохожих.
Медленно меркнущее небо расцвечивало всё вокруг жёлтым и непонятным лиловым. И даже люди, поддавшиеся привычной вокзальной суете, даже они казались необычайно красивыми и загадочными.
Мужчина просто стоял и смотрел. А вокруг было шумно. Подлетали такси, шипя шинами и разгоняя золото листьев. Из железных утроб вытягивались неподъёмные чемоданы, тут же сгружаемые на тележки. На перроне кричали и толкались. Кто-то упоённо целовался, смеясь и радуясь. Кто-то плакал, откровенно и без стеснения. А кто-то молча подавал багаж, сухо клевал в подставленную щёку. А потом торопливо уходил, не оглядываясь, глотая невидимые слёзы, и неверяще касаясь кончиками пальцев сухих глаз.
Мужчина в очках стоял посреди всего этого шума, но не видел и не слышал ничего – мгновение назад его блуждающий взгляд зацепился за едва видимый меж высоток кусок догорающего неба. В ушах тупо отдавались толчки сердца. Почему-то вдруг стало зябко. Что-то вдруг накрыло с головой. Сдавило горло.
Скоро.
Совсем скоро он увидит сероглазого мужчину. Которого не видел уже двенадцать лет…
Двенадцать лет… целая жизнь…
Целая жизнь лежала сейчас между ними. Между ним и тем, кого он уже столько лет любил.
Сколько раз ночами он тыкался носом в сильную шею. Вдыхал запах ночного сада. Сколько раз он клал свою лохматую голову на такое широкое надёжное плечо… И ласковое, тёплое, что-то неизведанное никогда ранее, касалось усталого (это в двадцать-то лет!) сердца и…
…и утро – серое, тоскливое. С ноющей болью в груди и фантомным теплом фантомного плеча. И сколько не оглядывайся назад в прошлое…
Не вернуть. Не вер-нуть…
Сколько раз хотелось наплевать на всё на свете – к чертям запреты, Уизингамот, общественное мнение. И даже – на собственную гордость.
И всё откладывал.
А ведь бывал где угодно, во всех концах света. Во всех. Только не здесь.
Да, конечно, он был занят. Много работал. Вот если бы случай…
Ну, да – случай случалось и подворачивался… вот только… как-то оно всё…
Да и нужен ли он был, этот случай? Зачем было ждать? Почему было просто не кинуть горсть летучего пороха в камин… он ведь уверен – тот камин, в маленьком кабинете, - все эти годы так и простоял холодным и потухшим. Значит, не в этом дело.
Не в этом…
Боялся…
Что снова прихлынет старая боль. Острая, как обломок бритвы. И снова станет нечем дышать… и жить опять будет нечем. И не за чем…
И вот сейчас. Если б не этот кусочек пергамента.
Обыкновенный на вид, принесённый самой обыкновенной рыже-серой министерской сплюшкой. Да-да, почту в магмире до сих пор перлюстрируют… столько лет прошло…
Он был оттуда – из душных душистых ночей, из сумрака палаты в св.Мунго, из страшной комнаты министерского Отдела Тайн.
Этот кусочек пергамента умудрился перечеркнуть всё налипшее за годы – спокойствие, рассудительность, внешнее безразличие к миру.
И вот теперь усталый мужчина стоит, привалившись плечом к столбу, на Кингс-Кросс. Беззащитный, оглушённый. И словно не было этих двенадцати лет. Словно только вчера всё случилось…
Начало
Это было… было… Ну, не знаю… наваждением.
Самый настоящий крёстный!
Почти… да какой на фиг «почти»! самый родной человек!
Надежда на семью, которой толком-то никогда и не было.
Крёстный – сероглазый высоченный красавец. Широкоплечий, сильный. Весёлый, шебутной, смешливый! Становящийся при первой же просьбе огромным чёрным псом, лохматым и могучим! Это же мечта любого мальчишки – такой пёс-умница!
И этот самый замечательный человек – мой крёстный! Йи-ху!
Он был лучшим другом отца! Ему улыбалась мама на свадебной колдографии! Он дружил с самым лучшим учителем Хогвардса Ремом Люпином!
Он ни в грош не ставил омерзительного урода Снейпа и не боялся его ни капельки! И даже пару раз бил этого скользкого гада!
И у него летающий мотоцикл! И роскошнейший хвост чёрных, как вороново крыло, волос! И… и… и… Чистейший восторг!
Самые радужные надежды…
Не знаю, те два года, когда я мог написать Сириусу, просто поговорить с ним, они… они были. Были надеждой, обещанием, что всё кончится хорошо. Да, именно такими они и были… надеждой и… надеждой…
Знаете, это ведь на самом деле очень трудно – знать, что ты должен. Должен убить. А ещё знать, что у тебя ни фига нет никакого выбора. Совсем никакого. Ты или тебя. И никакой альтернативы. Совсем.
Страшно. До обморока и липкого пота по ночам.
А потом… а потом… а ведь Хорёк прав – я идиот. Поттер – идиот.
А ещё Поттер ни фига не имеет беречь. Ничего. И никого.
***
Отдел Тайн. Необозримые погреба, неохватные подземелья. Мало кто видел их, потому что мало кто там бывал. Тёмный сырой коридор. Непонятные смешки и шёпот за спиной. Мрак, холод. Неизвестность. Тени. Тени-тени-тени по стенам…
И ужас, заползающий ужом за пазуху.
А за спиной у тебя дети. Рано повзрослевшие дети. С испугом в глазах и ужасом в сердце. И со столь же всеобъемлющей ненавистью и решимостью победить. Во что бы то ни стало.
И непростое решение стать старшим. Вожаком.
А ещё очень чёткое осознание того, что впереди Смерть. И её Упиванцы.
Зал Предсказаний. Страх, паутина. Шёпот. Пыль, мелкая и едкая. Стоило всколыхнуть этот мёртвое царство, как в воздухе повисло ядовитое облако. Бесконечные ряды мутных белёсых шариков с предсказаниями.
Вокруг пылали и лопались красные, синие и зелёные молнии проклятий. Длинные, хвостатые. Каждый промах сопровождал яростный вой. Сотни и тысячи шариков медленно и бесшумно плыли по воздуху, подхваченные магическим вихрем. Лопались со звоном. И острые хрустальные капли осколков окутывались туманными облачками, а потом оседали на полу, исчезая, тая в воздухе…
Сначала, когда воздух задрожал от клубящейся вокруг магии, все кинулись под защиту хрупких полок. Но потом… потом мы перестали вздрагивать от ужаса, и оглядываться. Потные ладони перестали стискивать палочки. И ответные проклятья стали бить точно в цель.
Грохот, ужас, сумасшедший бег и страшные комнаты со страшными артефактами…
…Арка.
Если б я знал…
…Беллатрикс… чокнутая сука!.. эта её улыбка…
…они ведь были кузенами!
И:
- Круцио!
- Этого надо захотеть, Гарри! От души захотеть!
Нас закрыли орденцы. Никто не пострадал. Серьёзно, я имею в виду. Риддла я послал к чертям. Фадж убедился, наконец, в серьёзности положения.
И всех сияли глаза – вот как здорово мы всему научились! Меня хлопали по плечу. Меня благодарили.
А я перестал спать по ночам.
Потому что как-то ночью я увидел Рема. Любимого учителя – Ремуса Люпина. Оборотня. Луни. Последнего из Мародёров. Он сидел на кухне, безучастный и равнодушный ко всему… Там где его усадила Молли.
Я помню слепой взгляд Рема, помню, как Молли поддержала его под локоть, пододвинула стул. Помню, с каким ужасом я смотрел на его космы. Которые вдруг перестали быть непонятно-каштановыми. Отныне Рем был сед.
Он сидел на кухне Гриммо, 12 и пытался трясущимися руками поднести ко рту стакан с водой. Вода плескалась, лилась за ворот старенького свитера. Рот у Рема странно кривился, он захлёбывался и никак не мог сделать нормальный глоток. Молли прятала глаза.
Я уже протянул руку, почти коснулся ремова плеча. А потом вспомнил – Беллатрикс. И чуть растерянную широкую улыбку Сириуса. Его нелепый взмах рукой. Вздувшуюся пузырём и опавшую мятую тряпку…
…я так и не посмел коснуться Рема. Что я мог сказать ему?
А говорить всё равно пришлось. С Роном. С Невиллом. С Гермионой. С Дамблдором.
Со Снейпом.
С ним разговаривать оказалось сложнее всего.
Может быть… может быть показалось…
Да я до сих пор уверен, что я всё себе придумал!
Ну, ведь придумал же, а?!
Ну, не мог же я, и в самом деле, видеть боль и растерянность, на мгновение мелькнувшие в бездонном антраците его глаз. Не мог! Не могло быть больно Снейпу от того, что больно Рему! Не могло! Не он зло поджимал губы, сидя за ужином напротив посеревшего Рема, - последнего из Мародёров. Не он поспешно спрятал в широкие рукава профессорской мантии дрожащие руки, тайком коснувшись палочки Ремуса. Не он!
Он ненавидел Сириуса!
…из-за него Сириус тогда… из-за его подколок!..
Он всегда ненавидел Сириуса. Ненавидел моего отца. Ненавидел всех Мародёров.
Ненавидел Рема. Всегда.
Или нет?
Ответа я уже не узнаю. Никогда…
***
У меня был угол. Свой угол. Такая глубокая ниша в гранитной стене, с какими-то железными крюками и обрывками цепей. Наверное, этими крючьями и цепями и пугал студентов Филч в своё время.
Я забирался в нишу, зажигал свечу. Да, свечу. Не «люмус» - мне было холодно. После Последней Битвы, похорон и положенного траура я никак не мог согреться. А золотой огонёк свечи грел иззябшие ладони.
А если ладонь опустить к самому колышущемуся огоньку, то можно обжечься. И эта ноющая боль будет спасать весь долгий день – стоит лишь чуть сильнее сжать кулак. Вот такой простой рецепт… моё лекарство от пустоты.
***
Это была Годовщина.
Да, тогда-то всё и началось…
Победа… да не было это Победой!
Победа – это когда все живы. А когда такое большое кладбище… это – поражение. Это так больно… так… пусто… И ветер ночами воет.
Это омут памяти, в котором улыбается мама. Это серебряная лань, несущаяся сквозь любые препятствия. Это лужа крови, расплывающаяся вокруг Северуса Снейпа, его ледяные ладони и чернота глаз, в которых гаснут последние искры.
Удивлены?
Да, чёртов Золотой Мальчик, наконец, понял, что именно «вонючий» Снейп был тем ангелом-хранителем, который защищал и оберегал. И что он ни в коем случае не слизеринский гад Снейп. Он – Северус. Северус Снейп. Человек, умевший любить. Пронёсший свою боль-любовь сквозь годы…
А ещё был Джордж Уизли. Дред, оставшийся без Форджа.
И ещё – Тедди, ставший сиротой…
И Поппи, плачущая у могилы Грюма.
И родители-магглы обоих Криви.
И ещё…
И ещё…
И ещё…
***
Странно это – всё помню. Всё до мельчайших подробностей. Помню запах духов проходившей мимо блондинки, оттенок шёлковой рубашки, выставленной в витрине магазина мадам Малкин…
А вот откуда это… Когда мне в голову пришла идея о том, что Сириуса можно вернуть? Мерлин его знает.
Может быть тогда, когда Герм обронила, что упасть за Арку ещё не значит умереть. Почему-то неотвязно вспоминалась Луна: «К нам всегда возвращается то, в чём мы нуждаемся. Правда, не всегда в том виде, в котором нам бы хотелось». Тогда, в конце пятого курса я ей не поверил. Может быть, зря?
А потом Сириус стал сниться ночами напролёт.
И снова – яростная синева глаз, гордый разворот широченных плеч, сумасшедшая белозубая улыбка. Делающая меня счастливым.
Это ранило. Било под дых так, что хотелось кататься от боли по полу и выть. Выть, вцепившись в волосы.
Я словно заболел непонятной болезнью. Ничего у меня не болело, только всё острее становилась пустота внутри. Я перестал есть, и меня ощутимо мотало, стоило выйти на улицу. Застыл в своём одиночестве, которое никак не кончалось.
Я, конечно, никому этого не показывал. Ну, разумеется, - всё нормально. Чёрт! да всё просто замечательно!
И никто ничего не замечал. А может, никто и не приглядывался…
Первой всё поняла Герм. Как обычно.
Впрочем, к ней-то первой я и пошёл.
Если опустить всё, что она обо мне думала тогда (да и сейчас тоже – Гермиона никогда не меняет мнения, тем более в угоду кому бы то ни было) выяснилось следующее:
а) упав в Арку, Сириус не умер;
б) его можно вернуть. Живым и здоровым.
с) время, прошедшее с момента падения за Занавес, не имеет значения – его за Аркой просто не существует. Совсем.
Она ещё много мне тогда сказала. Но всё что я понял из её слов, было – Сириус жив!
Жив!
Я собрался его вернуть. Чего бы мне это не стоило.
***
Мои изыскания остались тайной для магического сообщества. Да и кому я был нужен? В Героях нуждаются, когда требуется спасать и защищать. Кому нужен герой, мотающий сопли на кулак? Посмешище!
Да, посмешище. Но меня это тогда ни в малейшей степени не трогало. Я взял след. И теперь шёл по нему.
Я рылся во всех доступных библиотеках. А Герою и Спасителю многое доступно. И ограничений особо никаких. Всегда предполагалось, что у человека должны быть какие-то тормоза – чувство ответственности, совесть. Но…
…всё отступило – я хотел вернуть Сириуса!
Сириус усмехнулся…
Магический мир приходил в себя – люди спешили жить. Строились, женились. Женщины цвели и пахли, мужчины торопились с наведением порядка в семьях и в обществе. Дела у магического сообщества явно пошли в гору. На это было интересно посмотреть, сидя за стаканчиком. Да-да, Герой-и-далее-по-списку начал регулярные возлияния. Смешно?
Но всё происходящее вокруг меня было словно ненастоящим, каким-то киношным. Так оно всё было далеко от того… от тех мыслей, что тогда крутились у меня в голове.
Каждая книга, дающая хоть тень обещания…
Прочитанных книг становилось всё больше, мне казалось, что разгадка всё ближе…
И Сириус…
…Сириус улыбался всё шире.
***
День был трудный. После очередного судебного разбирательства в Уизенгамоте меня ощутимо трясло. Кажется, в этом сыром и промозглом зале я умудрился простыть. Едва дотащился до дома на Гриммо, и прямо в одежде завалился в койку. Голова раскалывалась, от дикой боли подташнивало.
А наутро я проснулся здоровёхоньким. Нацепив на нос очки, я увидел на прикроватной тумбочке большой флакон с биркой «Аптека Бёрджеса». Судя по радужному настроению и по тому, что жидкости во флаконе осталось меньше половины…
У плиты суетился Рон, возясь с приготовлением завтрака. Герм сосредоточенно водила палочкой, наведя порядок на кухне. А Нев осуждающе качал головой, пытаясь привести в чувство кактус, подаренный мне им на день рождения.
В общем-то, день удался. Мы устроили такой небольшой праздник. Мы – Рон, Герм и Нев. Опять вместе, как в старые добрые времена.
Простой, но сытный ужин, - впервые за довольно большой промежуток времени я поел. Много пива…
А потом Нев притащил из кладовки старый патефон Рема…
Правда пластинка была всего одна. Но мы танцевали. По очереди. С Герм – единственной нашей Дамой.
Я ел, пил (многовато, вообще-то), болтал (я за целый год столько не говорил, сколько натрещал тем вечером), танцевал, смеялся… Да, даже смеялся…
Давно ушли друзья, и потух камин. Серый пепел лишь изредка выпускал из своих недр алые лепестки пламени. Гудел ветер в трубах…
Сириус хохотал во всё горло.
Он всегда брал штурмом. И сейчас уговорил. Просто взял за руку и отвёл на второй этаж, в фамильную библиотеку Блеков.
Книга легла в руки непомерной тяжестью. Пахнуло тленом и сыростью. Том был ледяным и склизким на ощупь.
Я столько искал… а ответ стоял на нижней полке в особняке Блеков.
В доме нашлось всё необходимое. Все вещи, что были нужны для ритуала словно сами собой материализовывались из воздуха и ложились в протянутую руку.
Теперь я думаю, что дом на площади Гриммо просто скучал по Блекам…
…и пусть вместо имени Сириуса на гобелене с фамильным древом была выжжена дырка…
…дом скучал по нему.
И может быть, даже сильнее меня…
***
Я решил, что всё произойдёт в День Рождения Сириуса.
Почему?
Да просто потому, что слишком ярким был тот день. Пять лет назад, Хогвардс. Хорошие денёчки были, если подумать.
Я верну тебя Сириус. Во что бы то ни стало верну. Хватит тоски. Пришла пора действовать.
Всего-то и нужно было: попасть в Министерство, проникнуть в Отдел Тайн, прокрасться в зал с Аркой, зажечь свечи, прочесть формулу, малость подождать, обежать Арку и успеть подхватить Сириуса, который по идее должен выпасть с другой стороны. Всё просто, как видите.
Прокрасться в зал с Аркой оказалось чертовски сложно. Но я справился.
Стоило мне расставить свечи, как по залу пронёсся тяжкий вздох кого-то огромного и в темноте невидимого. Тряпка на Арке заколыхалась. Вокруг закружил шёпот, что-то шуршало, скрипело, вздыхало… было жутко.
Но я-то знал, что мне ничего не грозит. Так мне казалось.
Тени. Тени-тени-тени… язычки чёрных свечей причудливо изгибаются, рисуя чудовищ во мраке.
Голоса. Голоса-голоса-голоса… зовут, обещают, обольщают…
…сколько я уже здесь?.. ночь как резиновая…
Я не знаю сколько прошло времени, когда вдруг к горлу подступила тошнота. Закружилась голова, подкосились ноги, и я плюхнулся на задницу. Неудачно – я чувствовал, как лохмотья занавесы гладят меня по спине. А потом что-то тяжёлое и душное вцепилось в плечи и потащило назад, за собой. Туда, к Сириусу.
Вот тогда-то до меня и дошло, почему крутила пальцем у виска Герм. И почему это простенький рецепт был так надёжно спрятан в фамильной библиотеке Блеков. Блеков – чистокровной семейки с трёхтысячелетней историей. Только подумайте – три тысячи лет подлости, крови, лжи и некромантии.
***
Сириус. Огромное синее небо в серых глаза. Клювокрыл летит навстречу, чиркая маховыми перьями по сияющим облакам. Сириус – небо, солнце, ветер. И чёрная грива за спиной реет плащом.
Но вот Сириус тряхнул головой и отвернулся. И на широкие плечи легла белоснежная грива – Люциус Малфой кривит злые губы…
Очнулся я от холода. И невыносимой вони. Воняло палёным волосом, горелым мясом и ещё… чем-то таким… несвежим…
Наверное, я хорошенько приложился темечком, если нифига не помнил. Да ещё, судя по всему, и изрядно напутал в заклинании. Надо встать посмотреть, что это я там такое выловил.
Встал я тогда с большим трудом, почти все свечи потухли. Но и их неверного света оказалось достаточно для того, чтобы разглядеть крупное, несомненно мужское тело. Обезображенное и обожжённое.
Сириус! Мерлин мой, Сириус! Да что же это!..
Некромант хренов!
Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт!
Он жив?!
Жив, а?
Ага, сердце стучит. Хорошо… Это же хорошо, да?
Ожоги, так много! Чёрт! Помфри говорила… что говорила Помфри?! Не помню! Ни хрена не помнию!
Я… я… вспомню, Сириус! Я сейчас… Я всё сейчас вспомню!..
Нев!
Нев! Нев!
Невилл колдомедик – он должен знать!
Невилл, Невилл, Невилл… да где же этот галлеон...
- Невилл!!!
Сейчас, Сири, сейчас…
TBC
|
- участник сейчас на форуме
