Астрономическая башня

***

– Что вы там устроили, я вас спрашиваю? Со мной, между прочим, была девушка с моей работы, а я не хотел бы афишировать…

– Что живете в одном доме с «сыном» того самого профессора Снейпа?

Гарри злобно пнул ногой кучу золотистых кленовых листьев, щедро украсивших своими трупами мостовую перед домом Ди.

– Вы понимаете, о чем я!

Снейп разыгрывал удивление.

– Нет, искренне недоумеваю. Вы что, меня стыдитесь?

Гарри снова пнул ни в чем не повинные листья, руки в карманах короткого пальто сами собой сжались в кулаки.

– Недоумеваете? У вас, между прочим, в данных кругах репутация педика! Что эти люди могли подумать, когда на вопрос: «Вы знакомы?» вы ответили: «Конечно, я же с ним живу»? – его голос сорвался на крик. – Я попробовал объяснить, что вы неточно выразились, но вместо того, чтобы дать мне это сделать, вы схватили меня за руку, сказали всем, что не можете остаться, потому что у нас с вами планы на вечер, и вытащили на улицу.

Снейпу совершенно не шло это буддийское спокойствие, в гневе он выглядел естественнее, чем вот так – улыбаясь.

– Да полноте вам, Поттер, ну в чем трагедия, чтобы так из-за нее орать? Ну, объясните вы все своей коллеге завтра, уверен, она поймет. Я не хотел идти на эту вечеринку, но человек, с которым сотрудничаю, меня уговорил. Я намеревался солгать что-то про занятость, извиниться и уйти, а тут так удачно подвернулись вы.

Гарри немного успокоился. Он действительно сумеет все объяснить Алисе.

– Ладно. Идите куда вы там спешили, – он пошел к темному переулку, в который они аппарировали, направляясь в гости, и удивился, когда понял, что Снейп идет следом. – Вам от меня еще что-то нужно? Я отмазал вас не от всех знакомств на сегодня?

– От всех, и поскольку у меня больше нет никаких планов, я могу угостить вас выпивкой? В качестве извинений за причиненные неудобства и в кои-то веки действительно за свой счет.

Поттер обернулся и снова наткнулся на все тот же безмятежный взгляд.

– Я не собираюсь напиваться. А тем более – в вашей компании.

Снейп пожал плечами.

– Вас больше устроит общество собственного дивана? Полноте, Поттер, у вас вид человека, который хочет расслабиться и выплеснуть на кого-то собственное негативное отношение к миру. Почему не на меня? Это позволит мне в какой-то мере компенсировать вам оказанное гостеприимство.

Он согласился подозрительно легко, как-то не так все шло этим вечером с самого начала. Но Гарри решил, что не стоит создавать новые проблемы. Разумнее разобраться со старыми, раз уж ему выпал такой шанс.

– Давайте пить дома. Купим все и аппарируем.

Снейп удивился.

– Почему? Моих средств вполне хватит на приличный бар.

– Не сомневаюсь, но если честно, то я не умею пить. Когда речь идет о большом количестве алкоголя, мне лучше находиться поближе к собственной постели.

– Тогда я думаю, ваш план разумен.

Только намного позже он подумал о том, что в тот момент в глазах Снейпа промелькнуло что-то нехорошее. Или ему показалось, и это впечатление было полностью надуманным в свете новых событий.

***

– Вы не понимаете… Это же Рон и Гермиона, – Гарри описал круг рукой, сжимающей кусок пиццы. – Они всегда были чем-то целым.

Профессор, сидящий напротив, сделал глоток виски и разлил остаток в бутылке по стаканам.

– Мир меняется, Поттер, иногда в нем происходят вещи, которые никто не в состоянии предсказать. То, что я с вами пью, – лучшее тому подтверждение.

Гарри был не просто нетрезв, он едва удерживал себя в сидячем положении. Они допивали уже вторую бутылку, а пиццу заказали всего полчаса назад, когда профессор доходчиво объяснил, что ему нужно что-то съесть, иначе до своей спальни он не то что не дойдет, доползти не сумеет и подвергнется унизительной процедуре левитации. Люди пьянеют по-разному. Поттер пил мало, потому что пьянел быстро и некрасиво. Его настроение менялось со скоростью перемещения минутной стрелки. Он мог плакать, впадать в депрессию, злиться, смеяться, паясничать – и все это на протяжении получаса. Зная о таком действии алкоголя на свой организм, он никогда не превышал допустимой нормы – грамм триста виски. Иногда ему очень хотелось напиться. Пусть раз в году, но до одури и полного свинства. Но Джинни не позволяла. Вернее, даже не она сама, а тот длинный перечень своих прегрешений, что он выслушивал от нее наутро. И становилось так стыдно, что никакой пьяный дурман на грани удовольствия не стоил этого острого раскаянья. Сейчас было можно. Ужасно, что можно.

– Угу, вы пьете, а Джинни…

Снейп посмотрел в окно.

– Я не могу этого изменить. Никогда не мог.

Гарри откусил кусок пиццы и запил скотчем. Вкус, который получился во рту, был по-настоящему отвратительным, но он мужественно дожевал.

– Знаю. Я вас, правда, не виню.

Профессор усмехнулся, стакан сделал резкий поворот в тонких пальцах. Он посмотрел сквозь жидкость на просвет.

– Неправда, вините. Той ночью в доме Лонгботтома вы были в сто раз честнее, чем сейчас. Наши чувства не всегда согласуются с логикой или тем, что удобно произнести вслух, но именно этим они порою и прекрасны... Такие яркие, настоящие, ничему и никому, кроме нас, не подвластные, даже богу. Так что можете меня ненавидеть, Поттер, если это то, чего вам на самом деле хочется. Я не против.

Гарри с трудом подпер рукой подбородок и тяжело вздохнул. Мысли путались и, наверное, в силу этого он говорил какие-то странные непонятные вещи.

– Да не ненавижу я вас! Или ненавижу? Не знаю. Я отдаю себе отчет в том, что вы ни в чем не виноваты, но это так страшно… Потерять любимого человека. Остаться совсем одному и понять, что это навсегда.

– Вы еще молоды.

Он хмыкнул.

– Забываетесь, Снейп. Мы ведь теперь почти одного возраста. Это вы были молоды, когда потеряли ту, которую любили. Сработали ваши надежды и отговорки? Нет. Так чего же вы предлагаете их мне?

– Мы разные люди.

Он вздохнул.

– Да не такие уж и разные. Почему долгие годы вы были так жестоки ко мне?

Снейп посмотрел ему в глаза.

– А вы?

– Я в тот момент так чувствовал, – признался Гарри.

Профессор кивнул.

– Я тоже.

– Но вы ведь были совсем не плохим, вы могли бы…

– Не мог, – Снейп резко осушил свой стакан. – Поттер, почему вы все время хотите от меня невозможного? Кого я должен был, по-вашему, полюбить? Ее сына? Ребенка человека, который подвергал меня унижениям, а потом и вовсе отнял самое дорогое?

– Дело было не в нем…

Профессор вздохнул, отбрасывая с лица волосы.

– Быть может. Но скажите мне, на кой черт я должен был демонстрировать вам расположение? Чем вы заслужили? Что я получил бы за это, кроме новой боли и шанса проиграть в той партии, которую я дал слово довести до конца?

Гарри кивнул, признавая поражение.

– Вы правы. Не нужно было… Просто вы задали мне вопрос, почему я хочу от вас невозможного. Я отвечу. Потому что из всех знакомых мне людей только вы кажетесь на него способным. Всегда казались. Или теперь мне кажется, что всегда? Неважно. И я рад, что вы сейчас здесь сидите, потому что боюсь одиночества. Это единственное, чего я на самом деле боюсь. С детства, когда у меня еще не было друзей… Только четыре стены, тусклая лампочка над кроватью и знание, что я сын погибших в аварии алкоголиков. Что мой удел – одиночество и постоянное унижение нелюбовью. У вас было хоть что-то. Ваша мама, моя мама… Вы не росли в этом пресловутом постоянном унижении нелюбовью. Можете говорить что угодно, но давайте лучше выпьем.

Снейп поймал его руку, тянущуюся к еще не откупоренной бутылке.

– Каждый человек несчастен по-своему, и мерить, кому из нас было в жизни больнее, – это абсурд. Только счастливые люди бывают всем довольны примерно одинаково или по схожим причинам. – Он отодвинул бутылку. – Мне кажется, что выпивки на сегодня хватит. По-моему, вы набрались достаточно, чтобы высказать все, что хотели сказать. Теперь позвольте мне. Я презираю вас за ваши страхи, потому что не понимаю, как «хоть с кем-то» может быть лучше, чем «ни с кем». Но вы сказали мне в лицо, что я неблагодарная скотина. Может, и скотина, но что вы знаете о моем умении или неумении быть благодарным? Вас оскорбляет то, что я не бросился в ноги вашему отцу после триумфального спасения им моей персоны? Что ж, позвольте заметить, что один хороший поступок не всегда зачеркивает сотню дерьмовых. То, что я не попытался сразу убить его лучшего друга, который заманил меня в Визжащую хижину, и, как бы то ни было, сдержал данное Дамблдору слово, позволив Люпину окончить школу, говорит о том, что я, тем не менее, выразил свою признательность. Думаете, ваш благородный отец ее оценил? Нет, его издевки не прекращались до выпускного вечера. Мне рассказать, чего мне стоило не отомстить? Не воспользоваться теми козырями против него и его друзей, которые они мне так невдумчиво вручили? Я не буду. Вам не нужны такие откровения. Нам с вами хватит и того факта, что вы в который раз упрекнули меня в неблагодарности. Я не хотел никому и ничем быть обязанным, но, так или иначе, оказался. Отлично. В этот раз я развею ваши представления обо мне. Я буду благодарен.

Поттер смутился.

– Но я же объяснил, что наговорил…

Снейп его перебил:

– Вы сказали то, что сказали. Это было достаточно искренне, чтобы я поверил.

Гарри стукнул кулаком по столу.

– Хватит. Не можете же вы на самом деле желать…

Снейп ухмыльнулся.

– Да почему вы все время мните, что хоть что-то знаете о моих желаниях? – он встал так резко, что стул упал на пол. Профессор наклонился вперед через стол, впиваясь в губы Гарри почти болезненным поцелуем. Пальцы запутались в его волосах так безжалостно, словно хотели их выдрать. Зубы укусили нижнюю губу до крови, вырывая из горла Поттера болезненный, полный какой-то абсолютной беспомощности стон. Гарри разжал челюсти, готовый признаться, что ничего не знает о Снейпе и, наверное, слишком самонадеян, думая, что может его понять, но так и не родившиеся слова обернулись вкусом чужого языка во рту и вцепившимися в стол ладонями – последним якорем в попытке удержать ускользающую реальность.

Продолжение следует

		ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ. Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме. Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.