Астрономическая башня

Дракон, быстрей стрелы летящий,
Спаси того, кто в пустоте,
Как чуда ждёт любви твоей

Гарри очнулся, как будто вынырнул с большой глубины.
Он горлом чувствовал, что дышит, но руки, ноги и другие части тела стал осознавать уже позже, постепенно, как будто его выбросило на берег широкой волной и следующими ленивыми колебаниями подталкивало дальше, за кромку прибоя. После сухости во рту и боли в затекших мышцах пришло ощущение слепоты. Где я? Что случилось? Твою мать, почему я ничего не вижу? Но, опять же, постепенно он понял, что вокруг просто темно. Пошарив руками, не нашел ни палочки, ни очков. Вот это влип. Рваным дьявольским хороводом закружились мысли. Он вспомнил, что его вызвали в Министерство и уже в приёмной министра что-то произошло; наверное, его оглушили и обездвижили. Больше он ничего не помнил.
Гарри привык к темноте и стал осматривать помещение, в котором оказался. Высокий потолок, маленькое, забранное решеткой окошко, находящееся почти под самым потолком, ровный каменный пол и гладкие стены… Он понял, где находится. Это Азкабан. И та самая камера для особо опасных преступников, оборудовать которую помогал и он сам, когда еще работал в аврорате. В этой камере блокировалась любая беспалочковая магия, и выбраться из неё самостоятельно было невозможно. Дверь открывалась только с ведома начальника охраны.
Твою мать. Что за ирония судьбы!

Гарри страдал от полной неизвестности.
Тянулись часы и дни. Наверное, где-то там, за пределами тюрьмы, шла жизнь, но здесь всё как будто давно умерло. В Азкабане уже не было дементоров, а после ремонта здесь не осталось ни крыс, ни насекомых. В застеклённые окна не могли залетать птицы, и даже если соседние камеры были заняты, услышать их обитателей было невозможно.
Гарри был близок к отчаянию. Он бы выдержал любой бой, он был готов к допросам, пыткам и изгнанию, но полная изоляция? Одиночество на грани потери самосознания? Только не это! Кем бы ни были те, кто задумал сделать с ним это, им нельзя было отказать в гениальности, или хотя бы хорошем знании характера Гарри.

Гарри не морили голодом, его кровать была вполне пригодна для сна, и в камере даже включали и выключали свет во вполне разумное время.
Больше всего Гарри страдал от неизвестности и бессилия. С ним никто не говорил, его никто не вызывал на допросы, и о судьбе оставшихся на воле родных и друзей он мог только догадываться. И догадки эти были одна страшней другой.

Гарри спал.
Сквозь сон он почувствовал, как открылась дверь, и кто-то вошел в его камеру. Гарри вскочил, пытаясь разглядеть вошедшего.
– Спокойно, Поттер! Не двигайся, и мне не придётся тебя связывать, – раздался знакомый, чуть насмешливый голос.
– Малфой, так это ты? – у Гарри от потрясения перехватило горло.
– Не обольщайся, к твоему аресту и государственному перевороту я не имею никакого отношения. Просто и при этой власти у меня есть кое-какие полезные связи.

Это и правда оказался Драко Малфой. Он встал, сложив руки на груди, у противоположной от Гарри стены.

– Зачем же я тебе понадобился? И что вообще происходит? Что с моей женой?
– Стоп, стоп, стоп. Слишком много вопросов. Учти, Поттер, что заключенный ты, а не я, и я могу в любой момент уйти, так что веди себя вежливо.
– Будь ты проклят, чертов мерзавец! Получаешь удовольствие? – Гарри в ярости сжал кулаки, но остался сидеть на кровати и только поглядывал исподлобья на посетителя. Однако грозный вид ему явно не удавался, он подслеповато щурился, отчего был похож скорее на воробья, нежели на грозного филина.
– На, лови свои очки! Они немного пострадали при аресте, но я их починил, хотя… их всё равно стоило бы выкинуть… старьё какое-то… – хмыкнул Малфой и бросил Гарри очки.

Гарри надел их и посмотрел на Малфоя. Он с удивлением отметил, что на лице его давнего заклятого «друга» не было ни издевательской усмешки, ни презрения. Ему даже показалось, что тот смотрит на него с беспокойством, но это выражение тут же пропало, и Гарри решил, что ему померещилось.

– Почему ты пришёл? – спросил Гарри, понимая, что он не хозяин положения и на свои вопросы получит ответ только тогда, когда этого захочет сам Малфой. – Точнее, почему тебя пустили?
– О, на второй вопрос мне ответить гораздо проще, чем на первый. На первый я вообще не буду отвечать, с твоего позволения. – Драко откинул прядь волос за ухо и продолжил: – Я начальник местной охраны.

Гарри лишился дара речи.

– Вижу, Поттер, ты не в курсе последних кадровых решений. Свою историю я расскажу тебе в следующий раз. Мне пора! – произнёс Малфой и, уже взявшись за ручку двери, добавил еле слышно: – Не скучай, Гарри…

Гарри ждал. В следующий раз Малфой явился через несколько дней, когда бывший герой от тоски и неизвестности буквально лез на стену.

– Что с моей женой? – таков был первый вопрос Гарри.
– Насколько я знаю, с ней всё в порядке. Нет, она не знает, где ты, да и вряд ли кто-то знает. Тебя считают погибшим.

Гарри закрыл лицо руками. Он попытался вспомнить, когда последний раз видел Джинни, о чем говорил с ней, но в его голове всё путалось, бессильная ярость и жалость к себе затмевали обрывки разумных мыслей.

– Кто? – глухим голосом произнёс Гарри.
– О, лучше тебе этого не знать, Поттер. Иначе ты будешь по меньшей мере шокирован. Что же до твоей жены, то почему ты думаешь, что она по тебе убивается? Я бы на твоём месте не был столь самонадеян, – ответил Малфой и в конце фразы не удержался и слегка хихикнул.

Гарри вздохнул.

– Что происходит на воле?
– Я не должен давать тебе никакой информации. Я вообще не должен к тебе приходить. В мои обязанности входит проверять, всё ли в порядке с охраной. Если я буду появляться здесь чаще, чем раз или два в неделю, это вызовет подозрения. Как ты, наверное, знаешь, сейчас Азкабан охраняют не дементоры, а драконы. Я потратил годы на то, чтобы изучить их язык, повадки, наладить с ними контакт, добиться, чтобы они мне доверяли. Я еще кое-что изучал, но пока об этом рано говорить. Кроме меня никто не может отдавать им приказы, и никого другого они просто не послушают.
– Потрясающе, Малфой. Я-то думал, что ты станешь знаменитым зельеваром или пойдёшь по стопам отца… – Драко недовольно прикусил губу в ответ на слова Гарри. – Я имел в виду ваш семейный бизнес, хорёк.
– Не зли меня, Поттер. Иначе я перестану приходить.
– Сдаётся мне, Малфой, что не перестанешь. Что тебе нужно от меня?

Драко внимательно посмотрел на Гарри, вздохнул и сделал шаг к двери.
– Я не могу тебе сказать. Во всяком случае, не сейчас. Кстати… министр погиб, твой отдел расформирован, и о том, что ты здесь, кроме меня знают только 3 человека. Подумай об этом, а остальное я тебе расскажу в следующий раз. – И уже от самой двери он тихо добавил: – До встречи, Гарри…

В два прыжка Гарри оказался у двери.
– Постой, не уходи, расскажи, что случилось! – Гарри отчаянно колотил кулаками в захлопнувшуюся дверь, но Малфой не вернулся. Мертвая тишина обступила Гарри. Обессилев от всплеска ярости, он сполз по двери на пол и бесслезно, глухо зарыдал.

Гарри почти отчаялся. Никогда раньше он не бывал в подобной изоляции. Даже в детстве, когда Дурсли запирали его в чулане, они не лишали его контактов с внешним миром насовсем. У него были книжки, пусть и порванные до этого Дадли, из чулана ему хорошо было слышно телевизор, и Дадли приходил под дверь дразниться рассказами о том, что он делал или видел за день.
И хоть в Хогвартсе Гарри иногда чувствовал себя непонятым и одиноким, но такого всепоглощающего, отупляющего отчаяния он еще не знал.
Теперь всё существование Гарри было сосредоточено в четырех идеально оштукатуренных стенах идеально охраняемой тюрьмы. Единственной связью с внешним миром, притом связью капризной, своенравной, был Драко Малфой – человек, отношение к которому Гарри решительно не мог определить. Вскоре после войны с Волдемортом они перестали враждовать и иногда встречались то на официальных приёмах, то у общих знакомых, но почти не общались. Порой Гарри чувствовал на себе странный малфоевский взгляд, но не понимал, что он означает, а спрашивать не решался. Правда, был один момент, который Гарри вспомнил, слегка покраснев. Когда-то обстоятельства кинули их в объятия друг к другу, и Гарри тогда казалось, что они могли впоследствии рассчитывать на нечто более серьезное, чем случайный трах в мотеле. Но на следующую из немногих встреч Малфой не явился, а через пару дней Гарри узнал, что он и вовсе уехал из страны. О нем ничего не было слышно несколько лет, а тем временем жизнь Гарри, молодого героя магического мира, набирала свои обороты. Его дни были расписаны по минутам и полны общения с теми, кто, как ему казалось, имел на него все права – близкие друзья, невеста – а потом и жена – Джинни, коллеги, журналисты и представители власти. Драко Малфой исчез из его жизни и его расписания. Это было трудно, но Гарри постарался забыть. До сего дня. И сейчас, спустя десять лет после победы над Волдемортом, Гарри пожалел об этом, потому что понять, как относится к нему Драко, он никак не мог, и чего ожидать от слизеринца, ему тоже было неясно. Кто он – тайный друг, тюремщик или просто скучающий садист, которому доставляет удовольствие мучить пленника загадками?
Гарри поклялся себе, что уж в следующий раз он вытянет, а если надо будет, то и силой выбьет из Малфоя всю информацию.

Гарри строил планы. Он по многу раз обдумывал каждый вопрос, который задаст Малфою. Он пытался вспомнить всё, что знал о бывшем однокашнике, но вот в чем оказалась загвоздка – ему почти ничего не было известно о том, чем занимался Малфой после окончания школы, чем он зарабатывал на жизнь и как проводил свободное время, он даже не знал, есть ли у него семья. Тем не менее Гарри был уверен, что ничем опасным и противозаконным Драко не занимался, так как в противном случае это стало бы известно Гарри по должности.

– Малфой. Ты хочешь вызвать у меня стокгольмский синдром? – спросил Гарри, усаживаясь по-турецки на кровати и откидываясь спиной на стену.
– Вау, какие слова ты знаешь! – Малфой поцокал языком и притворно покачал головой. – Нет, не хочу стокгольмского синдрома. Наоборот, предпочел бы твоё искреннее отношение и… – тут он запнулся и решил не продолжать.
– Что «и»?
– Забудь, это неважно. Лучше подумай, что ты будешь делать, когда выберешься отсюда.
– А я отсюда выберусь? Ты уверен?
– Я работаю над этим, Поттер.
– Почему? Зачем я тебе нужен?

Гарри вскочил с места, но не успел сделать и шага, как Малфой взмахнул палочкой и припечатал его к кровати. Сделав еще один шаг и еще одно лёгкое движение палочкой, он сковал руки Гарри магическими наручниками высоко над головой, и пока Гарри не опомнился, придавил его к кровати. Гарри попытался дёрнуться, чтобы сбросить с себя Малфоя, но у него ничего не получилось. Увы, у того была палочка.
– Что, Поттер, теперь понял, кто тут главный? Ты надоел мне своими вопросами, «почему» да «зачем»… а подумать не пробовал? – Драко провёл рукой по телу Гарри снизу вверх, медленным, томительным движением дошел до лица. Неожиданно мягко он коснулся большим пальцем скулы Гарри, откинул отросший тёмный локон с уха, очертив контур ушной раковины. Гарри задрожал и так стиснул зубы, что прокусил губу.
– Мне нравится, как ты дрожишь. Ты такой горячий, такой порывистый… – Драко почти перешел на шепот и в следующий момент медленно наклонился и … поцеловал Гарри в щеку, возле краешка рта. Гарри от неожиданности вздрогнул всем телом.

Малфой вскочил и отошел к двери.
– Подумай, Поттер, что я сказал о свободе. Тебе будет чем заняться, но решить ты должен сам.

Гарри не заметил, когда пропали магические наручники-браслеты, сковавшие запястья, но он был настолько потрясен своими ощущениями, что не кинулся вслед Малфою, а остался сидеть на кровати.

Гарри думал.
Да и чем еще заниматься в его положении?
Если он выберется отсюда на свободу, то ему нужно будет найти союзников. Если его друзья тайно планируют восстание, то они не станут доверять Малфою. Значит, ему без Гарри не обойтись. Но и Гарри нужен Малфой – как человек, имеющий полезные связи, вхожий в нужные кабинеты и владеющий ценной информацией.
Но только ли это интересовало Гарри в его неожиданном посетителе? Он не мог бы ответить на этот вопрос даже себе, потому что голова его думала об одном, а тело, увы, хотело и помнило другое – и гораздо больше.

Малфой бесшумно скользнул в дверь.
– Гарри, я на минуту, так как здесь целая делегация из аврората. Мне удалось узнать, что твоя палочка спрятана в Отделе тайн и следящие чары настроены так, что даже если ты выберешься отсюда любым способом, тебя сразу обнаружат. Без твоей палочки снять чары и скрыться от погони невозможно, увы. А какое заклинание использовать – это ты должен придумать сам. – И с этими словами он скрылся за дверью, взмахнув на прощание подолом мантии.

Через пару дней в Министерстве.

– Какие у вас политические планы, экономическая платформа? Вы хоть представляете, что значит управлять страной? Что вы будете делать, когда закончатся деньги, которыми откупился от вас Гринготтс?
– А ты что, Малфой, самый умный? Не нарывайся, а то я пересмотрю указ о конфискации и внесу туда твою фамилию.

Драко инстинктивно сделал шаг назад, когда его плечистый собеседник двинулся в его сторону, тыча пальцем в обвиняющем жесте.

– Милый, остынь. У нас на сегодня много дел намечено, – раздался грудной женский голос.
– Нет, я должен проучить эту занозу в заднице, чтобы он не выступал тут. А насчет планов, может, спросим у Поттера? Он неплохой стратег, и у нас в запасе есть методы, как заставить его разговориться.

Тут уже Драко не смог сдержаться.
– Какой же ты, Финниган, идиот! Ладно, у меня есть реальные причины ненавидеть Поттера, а ты-то сам? За что ты ему мстишь?
– А это, слизеринская сволочь, не твоего чистокровного ума дело! Понял? Или ты к Поттеру в камеру захотел? Могу устроить! – При этих словах Драко побелел как полотно и отшатнулся к стене, но противник не мешкал и успел приставить палочку к его горлу. – Что, испугался? Ладно, убирайся к чертям, но в следующий раз я тебя точно арестую.
– Следующего раза не будет, – пробормотал Драко и бросился к двери, мысленно вознося хвалы небесам за то, что Финниган не догадался об истинных причинах его испуга.

Драко Малфой, невзирая на возможную опасность, отправился прямо в Азкабан. Настало время хотя бы немного посвятить Гарри в текущую политическую обстановку.

– Так вот слушай, – серьезным тоном произнес Драко, устраиваясь в изножье кровати. Гарри свернулся клубочком на другом конце, подперев рукой голову. – Группа, совершившая переворот, совсем небольшая. Я точно не знаю, но зачинщиков не больше пяти, еще человек десять-пятнадцать они привлекли деньгами и полномочиями, назначив на ключевые посты. Я узнал, что они собираются продавать магическое вооружение магглам, и уже наладили контакты, осталось только начать производство.
– Вооружение? – Гарри стиснул зубы и нахмурился. – Почему именно это? Разве делать фальшивое золото не проще?
– Ты же понимаешь, что торговля оружием, наркотиками и проституция – самые выгодные занятия хоть в маггловском, хоть в каком мире. Рецепты старинных зелий почти все утрачены, а после смерти Северуса им вряд ли кто-то придумает новые, так что с наркотиками явно напряженка. В проституции я не очень разбираюсь, и, скорее всего, они тоже, – хмыкнул Малфой и продолжил: – Остаётся оружие. Выгодно и просто. К тому же, это даёт много рабочих мест для тех, кого уволили из министерства. И заметь – никаких заморочек насчет чистоты крови и прочего, на чем прокололся Волдеморт.
– Неужели столько народу согласится делать оружие? Драко, они же не идиоты и должны понимать, чем это грозит!
– Производство может быть замаскировано подо что угодно, а большинство волшебников – обычные обыватели, которые не привыкли задумываться о смысле происходящего.
– Ты всё такой же высокомерный, – упрекнул его Гарри.
– Да ладно, называй, как хочешь, но я тебе говорю правду. Кстати, твои друзья Уизли скрываются в Хогвартсе.
– А Минерва, Невилл?
– Там же. Им разрешено жить и преподавать, но запрещено выходить за пределы хогвартских стен. С ними всё в порядке, Гарри, но я не могу туда попасть. Это очень опасно. Я не имею права лишиться доверия, иначе у нас с тобой ничего не получится.

Драко замолчал, обдумывая ситуацию. Гарри тоже задумался, пытаясь представить Хогвартс, своих друзей, замкнутых в его стенах.

– Драко, спасибо тебе. Мне стало намного легче, – и с этими словами Гарри протянул руку и дотронулся до ладони Драко. Он деликатно сжал её и почувствовал, как это простое движение запустило цепную реакцию тепла в его теле. Волна обжигающего чувства прошла вдоль по руке, растеклась по груди, заставив сильнее забиться сердце. Это было новое и очень странное ощущение. Гарри даже слегка замутило, и он почувствовал, будто он лодка, которую качает волна, но лодка без парусов, которая не знает, куда ей плыть, и только от желания моря зависит, в каком направлении её понесёт.
Малфой нарушил хрупкую гармонию мгновения, отдёрнув руку, и решительно встал.

– Мне надо уходить. Твоя задача – продумать план, каким образом объединить тех, кто не согласен с политикой этой шайки, и как отстранить её от власти наименее затратным способом. Под затратами я имею в виду и человеческие жертвы тоже. Не то чтобы я сожалел о некоторых идиотах, но я не хочу стать причиной чьей угодно смерти.
– С каких пор ты стал так щепетилен?
– С тех самых, Поттер. Я много путешествовал по миру, был в Индии и Тибете. Кроме того, я долго общался с драконами и они многому научили меня. Они мудрые создания, у которых правда есть чему поучиться. Пока, Гарри, до скорого.

Малфой ушел, а Гарри бросился на кровать, пытаясь увязать воедино новые сведения, полученные от Малфоя, с новыми ощущениями, полученными, похоже, от него же. Было странно, что именно сейчас, когда у него появилась информация, и можно было приступить к разработке планов, он не чувствовал себя уверенно. Ему казалось, что он очутился в тумане, где всё было перемешано в кучу – мысли, эмоции, воспоминания, ощущения, и представляло из себя такую густую кашу, разобраться в которой ему никак не удавалось. Это уже была не лодка, а щепка в огромном кипящем котле, которую мотало и крутило, но, видимо, уже засыпая, подумал Гарри, котёл должен был вскипеть окончательно, чтобы щепку выплеснуло из него… Разобраться бы со всем этим, пришло в голову Гарри и он задремал…

Когда Малфой пожаловал к нему в следующий раз, Гарри решил кое-что уточнить.

– Расскажи, что произошло при перевороте.
– Меня там не было, а те, кто был, либо не захотят рассказывать, либо попросту не смогут. Я знаю только, что они хотели избавиться от тебя, министра и еще пары человек, занимающих ключевые должности. После того, как нужные люди были захвачены, они инсценировали взрыв, во время которого несколько человек погибли.
– Кто? – с тревогой воскликнул Гарри.
– Не знаю. Так, случайные чиновники, оказавшиеся рядом. Вроде бы даже Амбридж.
– Ужас какой… в другой раз я бы, может, даже спасибо сказал, но сейчас мне жаль её. Нелепая смерть.
– В газетах история была подана как взрыв по неосторожности, повлекший за собой трагические последствия. Большинство поверило.

Гарри мерил большими шагами пространство камеры. Периодически он замирал на месте, словно прислушиваясь к чему-то внутри, а затем начинал метаться снова, и его лохматая голова мелькала то тут, то там.
– А кто не поверил? – спросил Гарри, подойдя почти вплотную к Малфою; он явно не знал, куда девать руки, а дотронуться до Драко не решался.
– Я не знаю. Ты должен бы догадаться, что открыто ими интересоваться я не мог. – Малфой слегка поморщился – то ли от того, что Поттер не понимает, чего стоят ему все эти игры, то ли от того, что он так близко и тело уже не в состоянии этот факт игнорировать. – И кстати, чем ты занимался последние год-два, что стал одной из главных кандидатур на устранение? Впрочем, я не исключаю и личной мести, – так он решил узнать ту часть информации, которой ему недоставало, а заодно сменить тему.
– Мы проводили разные исследования. Пытались выяснить, каким образом магия проявляется в магглорожденных волшебниках, почему их так мало, почему волшебное общество не развивается, закрывшись от остального мира Статутом о секретности и игнорируя технический прогресс. Мы рассматривали возможность когда-либо объединиться с магглами, но это очень далекая перспектива. – Гарри отошел к окну и стал вглядываться в низкое серое небо.
– Кто «мы»? – спросил Малфой, в задумчивости поигрывая волшебной палочкой.
– Сотрудники моего отдела, но ты вряд ли их знаешь, мы не афишировали свою деятельность.
– Эти люди преданы тебе? Ты им доверяешь?
– Конечно. Нас было всего шестеро, но мы знаем друг друга давно, в основном еще по аврорской работе. – Гарри повернулся и почесал за ухом. Он стал вспоминать своих коллег, совместную работу, вылазки на природу или просто посиделки в баре, и понял, как ему их не хватает, а от неизвестности за их судьбу щемило сердце.
– Значит, получается, что тебе нужно будет в первую очередь связаться с ними, так?
– Если они живы, то да, но я же ничего не знаю, Драко!
– Я постараюсь узнать. Надеюсь, причина нападения на тебя – то, что ты самый сильный волшебник и в любом случае мешал бы исполнению их планов. – Драко махнул головой и откинул прядь волос назад, глядя при этом прямо перед собой, а не на Поттера. – И… поэтому они решили тебя изолировать. В общем, к твоей работе это скорее всего не имеет отношения, а твои люди просто были уволены. За ненадобностью.

Драко только теперь заметил, насколько его бесстрастные рассуждения взволновали Гарри. Он сидел на кровати, обхватив одной рукой живот и нервно покусывая ногти на другой руке.
– Ладно, извини. Я понимаю, как тебе трудно.
– Нет, ты не понимаешь! – Гарри порывисто вскочил, одним текучим молниеносным движением оказавшись возле Драко, и прижал его к двери всем телом. – Нет, ты не понимаешь, но… – он слегка отклонил голову назад, чтобы лучше видеть лицо собеседника; сам Малфой при этом замер и боялся даже сглотнуть, настолько непривычным и пьянящим было это ощущение близости. – Не понимаешь, но приходишь ко мне… зачем, Драко? Что мы можем дать друг другу? Тем более, сейчас?
– Мы… – Драко посмотрел в глаза Гарри, упёрся руками тому в грудь и попытался отодвинуть. – Отойди, Поттер, я при исполнении, а ты пока заключенный.
– Ага, заключенный… – почти промурлыкал Гарри, уткнувшись лбом в лоб Драко: – Признайся, это ты меня сюда заключил, чтобы мучить… да, Драко?
– Ах, если бы, Поттер… тут я точно лоханулся, – ухмыльнулся Малфой, и после этих слов их губы, как будто это было самое естественное в данной ситуации, встретились, а языки, сначала робко, потом всё более смело и неистово, пустились в долгое исследование друг друга.
– Черт, Поттер, меня вызывают! – Оттолкнув Гарри и уже стоя в дверях, Драко серьезно и тихо произнес: – Надо держать себя в руках – или всё погибнет, ты понимаешь или нет, мать твою?

Гарри бредил, разметавшись по постели. После многочасового допроса он был вымотан и забылся беспокойным сном. Глупость ситуации заключалась в том, что он даже не знал, кто его допрашивал и сколько их было. В комнате для допросов было одностороннее стекло, а у его мучителей, которых скорее всего было минимум двое, была неплохая фантазия. Скверно было то, что Гарри привык сражаться открыто, действуя при этом быстро и решительно, а сейчас он был абсолютно беспомощен.

Драко Малфой узнал по своим каналам, что Гарри собираются допрашивать, но сделать с этим ничего не мог. Более того, чтобы не ухудшать и без того тяжелое положение Гарри, он вынужден был ждать, пока «делегация» не уберётся подальше от Азкабана, и тогда его собственное появление там будет похоже на плановый рабочий визит.
Он сел на кровать рядом с Гарри. Глядя, как тот дрожит во сне, на тёмные круги под глазами и холодный пот, выступивший на висках, Драко чувствовал, как ледяная рука отчаяния сжимает сердце. Что, если его план не сработает? А если он просто не успеет и они сломают Гарри раньше? Нет, он должен продержаться, он сильный, он сможет.
Он стал гладить его плечо, провёл рукой по волосам, вытер пот тонким платком, достав его из кармана. Беспомощный Поттер – это было невероятное искушение. Мерлин, как мечтал он в школе увидеть Гарри, упавшего с метлы, разбившего голову, сломавшего ноги-руки и всё остальное… как он страшился, но тайно жаждал увидеть его в руках Волдеморта, под пытками и издевательствами, но теперь? Теперь он хотел увидеть совсем другого Гарри, хотел не только видеть, но чувствовать это сильное тело дрожащим не от боли и лихорадки, а от желания… Он мечтал исправить ошибку, которую когда-то, испугавшись, совершил.

– Поттер, проснись! Я не могу здесь больше оставаться, мне надо уходить, – Драко тряс Гарри за плечо. – Ну Гарри, ну пожалуйста, очнись… Я принёс тебе укрепляющее зелье. Выпей сейчас же!

Гарри приподнялся на локтях и помотал головой, еще не вполне придя в себя.

– На, пей, это поможет. И запомни, у нас в запасе не больше месяца, – Драко держал бутылочку с зельем, пока Гарри не выпил всё до дна.
– Почему месяц? – хрипло спросил Гарри и вытер ладонью рот, отчего у Драко что-то ёкнуло прямо в горле.
– Сегодня новый год, а в конце января наступает момент, когда силы Азкабана ослабеют. Это происходит как раз посередине между Самайном и Бельтайном, когда природа замирает, а для нас это единственный способ вывезти тебя отсюда. Потом будет поздно.
– А улететь на драконе нельзя?
– Пока нельзя, они привязаны чарами к Азкабану, именно поэтому мне нужно провести ритуал освобождения.

Драко порывисто обнял Гарри за плечи, но быстро вскочил. Уже у двери он произнес:
– Держись, Поттер, ладно? Не сдавайся! Максимум месяц – и всё!
Гарри упал обратно на подушку и уже через несколько минут забылся глубоким сном без всяких сновидений.

– Твоя задача, Гарри, очень проста. Тебе просто надо продержаться. Я не думаю, что они будут часто тебя допрашивать и пытать. Я немного в курсе текущей ситуации и знаю, что у них других дел полно. Ты просто продержись немного.

Гарри молча кивнул. Держаться он мог. Терпеть, когда знаешь, что выход есть, было совсем не трудно.

Драко обхватил ладонями лицо Гарри и осторожно привлёк его к себе. Он слегка дотронулся своими губами до рта Гарри, не решаясь углубить поцелуй. Он нежно ласкал обкусанные, шершавые губы Гарри, и каждое движение вызывало волну по всему телу. Он почувствовал, что Гарри откликается, подаваясь к нему, обхватывает его руками за плечи. В этом робком движении двух тел друг к другу было что-то настолько щемящее, что Драко едва сдержал слёзы, но стон из глубины горла он сдержать не смог, настолько ошеломило его нахлынувшее ощущение. Не секс, не обладание, не беспомощность и физическая слабость Гарри, которые могли бы раньше возбудить его (и возбуждали, что уж греха таить), а это доверие и надежда, которые объединяли их… вот ощущение, которое овладело им сейчас, оно вызывало мурашки по всему телу и давало ощущение такого всемогущества, что все будущие трудности казались совсем не такими страшными, как раньше. И именно теперь Драко понял, хотя Гарри не произнёс ни единого слова, что чувство, которое он не смог в себе убить, хотя и пытался, может быть взаимным, и если он прав, то Гарри полюбит его, но не потому, что у него нет другого выхода, а потому что они вместе пережили серьезные потрясения, вместе выстояли и стали близки друг другу, как никто другой.

Драко опаздывал. Он не хотел откладывать побег на последние дни, но так получилось. Он не мог воспользоваться официальным каналом доступа в Азкабан, чтобы его не выследили и не перехватили, поэтому решил лететь туда на метле. Это была та еще поездочка! Ледяной ветер бросал в лицо снежные вихри, от которых не спасали даже отталкивающие чары. Мантия хлестала его по спине, не давая тепла, а метла грозила вырваться из рук под порывами сильного бокового ветра. На лицо он надвинул капюшон, чтобы спастись от обморожения. Хорошо, что он хотя бы точно знал направление и не нуждался в том, чтобы глядеть по сторонам. Но, с другой стороны, разве мог он что–либо увидеть в кромешной тьме и тучах?
Руки окоченели, и Драко боялся, что свалится с метлы, не долетев до цели.

Он летел уже несколько часов. Но когда он уже почти совсем выбился из сил, судьба проявила к нему милосердие.

Драко увидел темную махину треугольника Азкабана, черным зубом ненависти нависавшего над бушующим, несмотря на мороз не скованным льдами январским морем. Свинцовые волны бились о почерневшие, похожие на скалы стены. Над верхней площадкой замка кружили драконы.
Дорогие мои, как хорошо, что вы ждёте меня, подумал Драко, сужающимися спиралями снижаясь и приземляясь на крыше.
Ему нужно было провести недолгий, но сложный ритуал освобождения драконов, который позволит им улететь отсюда навсегда. Драко рассчитывал, что древняя магия огня, с которой связаны драконы, в это глухое зимнее время окажется сильнее леденящей магии Азкабана. Драко было жаль расставаться, но он решил, что ничто при желании не помешает ему встретиться с драконами еще раз, поскольку он обращался с ними хорошо и со всем возможным почтением.
Палочка Гарри, которую он выкрал для героя, плохо слушалась его при мелких бытовых заклинаниях, но сейчас, почувствовав красоту и мощь ритуала, вела себя превосходно. Искры, фонтаном взлетавшие с её кончика, отражались от разноцветной чешуи драконов, в радостном неистовстве круживших вокруг, и самого Драко наполняли чувством непривычного, почти первобытного азарта.

Так, ритуал закончен. Теперь бегом к Гарри.
Только войдя внутрь Азкабана, Драко понял, что он, скорее всего, опоздал. Внутри не было света и тепла. И, видимо, не было уже давно. При таком же холоде, как снаружи, Гарри мог столько не продержаться.

Чертыхнувшись, Драко произнёс Люмос и, не глядя на ступеньки, рванул к камере Гарри.

– Гарри, эй, Гарри, ты жив? – Драко тряс его за плечо.
Гарри закашлялся, и Драко обрадовался – это означало, что Гарри точно жив, хотя и не совсем в порядке.
– Что с тобой, ты меня слышишь? Выпей перечное зелье, вот, давай, давай же, у тебя переохлаждение, – и он приподнял голову Гарри, полный решимости влить в него зелье из фиала, даже если сам Гарри не захочет его пить.
– У меня… кажется… ангина, Малфой … как в гребанном детстве, – просипел Гарри и опять закашлялся.

Напряжение внезапно лопнуло в груди Драко, как туго затянутый узел, и он стал громко хохотать. Он сгибался пополам, обхватывая себя за бока.

– Поттер, ну ты и кретин! Ты даже помереть красиво не можешь! Ангина – это же полный идиотизм, – и опять от приступа смеха Малфоя скрутило, как от Круциатуса.
– Тебя… долго не было… десять дней… мы успеваем?
– Не знаю, – резко посерьезнел Драко. – Я не мог раньше. Меня арестовали. Но я воспользовался суматохой и сумел бежать. Они конфисковали у меня мою палочку, но до этого я успел выкрасть из Отдела тайн твою и трансфигурировал её в грязный носовой платок. Они ничего не заподозрили.
– Чтоооо? Вот идиоты! Грязный носовой платок у Малфоя – это же так подозрительно! Я бы обязательно проверил, – теперь настала очередь Гарри смеяться и, превозмогая режущую боль в горле, он забулькал и заскрипел от смеха.
После этого они не могли уже сдерживаться и кинулись в объятия друг другу. Драко уговаривал себя, что это обычная медицинская процедура, что нужно дождаться, когда перечное зелье подействует, и Гарри согреется и сможет идти. А для этого его необходимо крепко сжать, провести руками по спине, пробежаться ненасытными пальцами по груди и животу, скользнуть ими ниже, под резинку грубых тюремных штанов и проверить, о да, надо обязательно проверить, нет ли у больного нехороших осложнений. Нет, осложнений явно не было, да и больной чрезвычайно активно сам принимал участие в медицинских процедурах, так что, не успев даже опомниться, они кончили одновременно, содрогаясь в сладких судорогах, стискивая друг друга так, как умеют делать только ловцы, поймавшие свой первый в жизни снитч.

Драко приподнялся, и, отдышавшись, наложил очищающее заклинание. Затем как можно серьезнее спросил:
– Ты как? Нам надо торопиться, Гарри. Драконы скорее всего уже улетели, и сигнальные чары должны были сработать. Скоро здесь будут авроры, так что нам нужно быстро сматываться, понимаешь? Давай, обопрись о меня. – Драко решительным рывком помог Гарри подняться на ноги и потащил его к выходу.
Они не помнили, как добрались до верха башни. Драко был уставший, Гарри еще больной, и тратить оставшиеся силы на лишнюю магию, когда она могла понадобиться им в пути, они не стали.

Оказавшись наверху, Драко снял с себя мантию и обернул её вокруг Гарри.
– Застегнись получше, чтобы тебя не продуло. И держи свою палочку – мне она пока не понадобится.
– Что ты собираешься делать, Драко?
– Отойди на пару шагов, сейчас узнаешь. Ты, кажется, хорошо ладил с драконами на четвёртом курсе?
– Не только на четвёртом… я провел всё лето у Чарли в Румынии пару лет назад. Он меня кое-чему научил. Но я не понимаю…
– Всё, что тебе сейчас нужно вспомнить – это как ездить на драконе верхом, а остальное мы попробуем после. – Сказав эти слова, Драко взмахнул руками, произнёс короткое заклинание и вдруг в поднявшемся вихре Гарри увидел, как вместо Драко на площадке рядом с ним появляется дракон, редкой синей масти, с переливающимися крыльями и белоснежной шипастой гривой.
– Закрой рот, Поттер, и садись скорее. Погоня уже близко.
Гарри моргнул и закрыл рот, судорожно сглотнув. Слова, которые он услышал, не были произнесены вслух; они возникли сразу в мозгу у Гарри, и он вспомнил, что драконы разговаривают мысленно, и это похоже на легилименцию у магов.
– Легилименция – гораздо проще, чем язык драконов, но я расскажу тебе потом. Садись уже.
Тут Гарри не нужно было уговаривать дважды. Он уселся на спину Драко-дракону, обхватив его шею руками.
– Не придуши меня по дороге, ладно? – Дракон повернул к нему голову, и Гарри показалось, что он ему подмигнул.
– Драко, ты самый замечательный дракон на свете. И вообще ты самый замечательный. Я люблю тебя.
– И я тебя, придурок.
С этими словами они взмыли в воздух. Несмотря на неистовый вой ветра и хлопки аппарации, раздавшиеся за спиной, Гарри был уверен, что теперь им ничто не помешает быть свободными. Быть счастливыми. И, может быть, мелькнула шальная мысль, это навсегда.

Рук твоих тепло и твердость
В пути меня поддержат
Сильней, чем крыльев взмах

КОНЕЦ

		ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ. Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме. Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.