ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 23.02.09 00:24. Заголовок: "Антиджен"-8: "Волшебный сад", автор Авис, ФЛ/БК-мл, PG, романс, миди, окончание от 5.03
Название: Волшебный сад Автор: Авис Беты: Читерабоб, Амели Пейринг: Фрэнк Лонгботтом/Барти Крауч мл. Рейтинг: PG Жанр: романс Размер: миди Саммари: Школьный роман без Хэппи-Энда. Дисклеймер: Персонажи не мои, мир не мой, коммерческой выгоды не извлекаю. Примечание: Фик написан на челлендж «Антиджен»
Перчатки, которые выдала миссис Ричардсон, совсем прохудившиеся, и Фрэнк время от времени останавливается и трёт ладони одну о другую, чтобы руки немного согрелись. Потом снова возвращается к работе, потому что мальчишка, который стоит возле ящика с хилыми серыми черенками, обязательно донесёт обо всём профессору травологии. По этой же причине Фрэнк не пользуется заклинанием, которое мгновенно перекопало бы всю грядку.
На мальчишке, как ни странно, серо-синий равенкловский шарф. Как ни странно – потому что Фрэнк считает, что добровольно ошиваться здесь в такую погоду могут только хаффлпаффцы, чья любовь к травологии иногда вселяет в него настоящий ужас.
Но мальчишка из Равенкло. Он смотрит то на ящик, то в книгу, лежащую на перевёрнутом вверх дном бочонке, и проговаривает какие-то заклинания.
Его настырное бормотание раздражает Фрэнка. Он всегда является образчиком терпения и спокойствия. Но не сегодня.
– Эй, ты. Что делает равенкловец в теплицах? Теплицы для практиков, а не для теоретиков, – говорит Фрэнк, опуская лопату; штык еле слышно звенит, ударившись о землю.
– Зря ты так считаешь, – отвечает мальчишка, поправляя рукой в пушистой варежке сбившуюся набок шапку. – Теория всегда должна идти рядом с практикой. А вы, гриффиндорцы, – он хитро смотрит на Фрэнка, – после занятий можете попасть сюда только на отработку?
Фрэнк не хочет затевать ссору с этой малявкой – не по-гриффиндорски это и… не по-взрослому. Он, как-никак, старше его года на три. Поэтому он всего лишь спрашивает, с ноткой презрения в голосе:
– Зовут-то тебя как?
– Барти, – оживляется мальчишка.
Интерес, который вспыхивает в его светло-карих глазах, смешит Фрэнка и заставляет язвительно сказать:
– Вот и занимайся, Барти, тем, чем занимался.
Фрэнк отшвыривает ботинком мешающийся под ногами булыжник и продолжает перекапывать грядку. Эту отработку правильнее было бы назвать пыткой: почва заледенела, и штык лопаты входит в неё с трудом, по паре дюймов, скрипя от натуги. Да и приставленный следить за ним зануда из Равенкло не облегчает страдания.
– Не я первым начал разговор, – слышит Фрэнк тихий голос Барти, а потом уже громче: – Тебе, гриффиндорец, запретили перекапывать землю заклинанием, но не запрещали облегчать себе работу.
Прежде чем Фрэнк понимает, что тот имел в виду, от земли с шипением поднимаются клубы пара. Теперь она мягкая и тёплая; и пытка заканчивается.
Вишня
– Я нашёл ещё одно различие между гриффиндорцами и равекловцами. Вы относитесь ко всему слишком рационально. Например, — он смотрит на книгу, раскрытую на коленях Барти, — если мы изучаем маггловедение просто для знакомства с миром магглов, то вы ищете то, из чего можно извлечь пользу.
– Я не спорю, — пожимает плечами Барти. — Мне, вот, нравится их селекция, — он проводит кончиком гусиного пера по пожелтевшим страницам учебника. — Но у нас больше возможностей. Если мы будем воздействовать на определённую часть растения заклинанием, мы сможем изменить его свойства.
Фрэнк вспоминает их первую встречу и те чахлые серые черенки. Вишню. Над которой этот мальчишка ставил свои странные эксперименты.
– Теперь я понимаю разницу между хаффлпафцами и равенкловцами, — усмехается он. — Вы проводите над растениями опыты, а они просто любят за ними ухаживать. Никто бы из них не додумался создавать из вишни ёлку.
– Не ёлку, – несерьёзно возмущается Барти. – Не ёлку. Вишня просто должна оставаться зелёной весь год, и цвести, и давать плоды. Какая ещё ёлка?
– Не ёлка, но всё равно невозможно превратить вишню в твоего монстра, Барти.
– Это в мире магглов невозможно. А у нас возможно всё.
– Да, – вздыхает Фрэнк, – мы можем истязать растения с неведомой магглам изощрённостью.
Их смех гулко отражается от стен пустого коридора.
За окном – вьюга, из-за снега не виден внутренний двор, но от этого отчего-то ещё уютнее и теплее сидеть на подоконнике.
Когда-нибудь, вдруг думает Фрэнк, а чем чёрт не шутит, на самом деле, и посреди этой вьюги будет цвести вишня.
Рождество
Августе нравится Барти, хотя она общается с ним подчёркнуто сухо и жёстко; как обычно со всеми друзьями сына. Но Фрэнк-то знает, когда её строгость напускная, а когда – настоящая. Он научился разгадывать её настроение по малейшей смене интонации, по палитре взглядов и жестов.
Из кухни давно пахнет печеньем, и когда Августа уходит проверить, почему до сих пор не видит его на столе, Фрэнк успокаивает Барти.
— Я тоже иногда её боюсь. Но ты ей точно нравишься.
Она спрашивает Барти об отце и деде. Она знакома с ними, хотя не поддерживает близкие отношения («Скучнейшие люди», — уже позже, тет-а-тет, говорит она Фрэнку). Она вспоминает, что Краучи и Лонгботтомы дальние родственники.
Планами после школы она тоже интересуется. Кроша пальцами рождественское печенье, Барти отвечает: «Конечно, министерство». Там работает отец, работал дед и прадед. Семейная традиция, как же иначе, бесцветным голосом добавляет он. «Скучнейшая традиция», — уже позже, тет-а-тет, говорит она Фрэнку, но намекает, что совсем не против, чтобы этот мальчик приехал сюда и на летние каникулы.
Ямочки на щеках
– Что делает здесь равенкловец? – спрашивает Алиса, когда замечает Барти на скамейке. Сегодня матч Гриффиндора против Слизерина, и серо-синий равенкловский шарф бросается в глаза не только ей.
Фрэнк не глупый, он прекрасно понимает, что один только вид Барти выводит Алису из себя. Но её раздражение его даже забавляет.
– Так что ты здесь делаешь? – повторяет она.
– А что тебя смущает? – с невозмутимым видом отвечает Барти.
– А ты не понимаешь? – спрашивает Алиса строгим тоном, который напоминает Фрэнку Августу.
И даже сейчас её раздражение забавляет его. Доставляет удовольствие, хотя это странно и немного глупо: ревновать к мальчишке.
– Спроси лучше у профессора Флитвика, – Барти указывает пальцем на преподавательскую трибуну, – что делает декан Равенкло на матче Гриффиндора против Слизерина.
Фрэнк хмыкает.
Алиса больше не разговаривает с Барти. Она протискивается мимо него и Фрэнка, чтобы сесть с другой стороны. Она просто улыбается: раскрасневшаяся от мороза, с ямочками на щеках, с игривым блеском в глазах. Она точно знает, что ей-то не надо острить, чтобы завоевать внимание Фрэнка.
Обещание
– Я не считаю это нормальным, – шепчет Фрэнк ему на ухо.
Щекотно, наверное, и он чувствует, как дрожь пробирает Барти.
– Занимайся сочинением. Всего лишь полфута. Тебе или мне сейчас нужнее всего получить по зельеварению «Превосходно»?
Мадам Пинс куда-то запропастилась, иначе бы не позволила разговоры в её библиотеке.
– Я не считаю это нормальным, – повторяет Фрэнк. – У нас выбирают один предмет, но не столько.
Перед Барти – толстая книга по маггловедению, и ещё по рунам, и ещё по нумерологии.
– А я не учусь на вашем факультете.
– Правильно, ты учишься на факультете зануд.
– Я тебе уже говорил, что это нужно для того, чтобы получить двенадцать СОВ, – терпеливо объясняет Барти.
– Никого из наших в твоём возрасте так не волновали СОВы.
– Поэтому ваш факультет и называют факультетом оболтусов. А мне с третьего курса снится, что я не получаю ни одной и... – хмурится он, — отец выгоняет меня из дома.
— Глупости.
— Глупости, — соглашается Барти и наклоняется над книгой.
Они молчат, в тишине чуть ощущается напряжение, и, чтобы избавиться от него, Фрэнк говорит:
— Я буду тебе писать. И буду подробно рассказывать о своей учёбе в Аврорате. Если, конечно, получу «Превосходно» по зельеварению. – И прежде чем Барти говорит «Получишь», добавляет: — Если ты меня не забудешь.
Прощание
Барти кривится, но пьёт из стакана горькое маггловское виски. Алиса пихает Фрэнка в бок и говорит: «Ты испортишь нашего правильного мальчика». Достаточно громко, чтобы Барти услышал. Он смотрит на неё пару мгновений, а потом отводит взгляд.
— Прекрати, Алиса, — хмурится Фрэнк.
Его уже давно не забавляет эта ревность. Он хочет, чтобы и Алиса, и Барти относились друг другу совсем по-другому, потому что нет для него дороже людей, чем эти двое.
— Только ради тебя, — говорит она, ставя свой бокал на скамью и поднимается – А я пойду проведаю, как там Доркас.
Фрэнк поднимается следом, чтобы пойти за ней, но раздумывает. Не будет он бегать за этой девчонкой. Тем более, когда она обижает его друзей.
Барти стоит возле старого дерева и смотрит на небо, сжимая пальцами хрупкое стекло.
— Она не хотела тебя обижать, — говорит Фрэнк.
— Нет, — качая головой, улыбается Барти, — хотела… Но это неважно. Лучше посмотри, звезда, Фрэнк, загадай желание, быстрее.
Фрэнк вскидывает голову. Он не видит падающей звезды, но всё равно загадывает, чтобы всё было хорошо, с ними со всеми, чтобы война быстрее закончилась, и в следующий раз они бы праздновали её окончание.
— Что ты загадал? – спрашивает Барти, его глаза блестят, то ли от выпитого алкоголя, то ли от чего-то другого.
— Нельзя говорить, — отвечает Фрэнк.
— Я знаю, вы, гриффиндорцы, загадываете слишком много и ничего конкретного. Чтобы всем было хорошо.
— А что вы загадываете? – смеётся Фрэнк.
Барти задумчиво смотрит на него всего лишь мгновение, а потом, не раздумывая, делает шаг вперёд, приподнимается на цыпочках, чтобы сравняться с Фрэнком ростом, и с безрассудной, отчаянной, поистине гриффиндорской смелостью, накрывает его губы своими.
Стакан, наверное, выскальзывает из пальцев Барти, потому что звук разбитого стекла возвращает Фрэнку способность мыслить.
Ударить, думает он. Оттолкнуть от себя и врезать так, чтобы на всю жизнь запомнил. Что Фрэнк не такой. Что Фрэнк не такой. Что Фрэнк не такой, чёрт возьми.
Но, может, впервые здравый смысл, поистине равенкловское здравомыслие, подавляет эмоции, и он только сжимает плечи Барти и отстраняет его от себя.
Они молчат. Фрэнк не знает, что делать дальше. А Барти, будто читая его мысли, криво ухмыляется, разворачивается и идёт к двери.
Письма
Всю осень они всё-таки обмениваются письмами. Как и обещали друг другу. Барти подробно, в ярких красках рассказывает о начавшейся ещё в сентябре предэкзаменационной лихорадке, своих планах, страхах, сомнения, чужих отработках и чужих шалостях. Он ни разу не вспоминает о том, что случилось в доме Фрэнка в тот день, когда они праздновали их с Алисой поступление в Аврорат.
Фрэнк тоже об этом не вспоминает. Он пишет об учёбе в Аврорате и первых заданиях. Немного скованно, но он считает, что это только от непривычки, а не из-за чего-то другого. Но тон его писем с каждым разом становится всё холоднее, а сов с ответом Барти приходится ждать всё дольше. А в конце ноября переписка навсегда обрывается. Просто Фрэнк однажды забывает ответить, а когда вспоминает, ему становится стыдно, и горько, но он чувствует облегчение. Как будто из его жизни исчезло что-то важное, но это что-то всегда приводило его в смятение.
Отправлено: 23.02.09 22:11. Заголовок: В процессе, поэтому ..
В процессе, поэтому вердикт окончательный опосля, как обычно. Френк. Крауч-мл. Заочно интересуюсь. Текст понравился, слог, структура, язык. Текст, сам по себе, просто хорош. И да, жаль, что знаем финал, но интерес от этого не пропадает.
Отправлено: 24.02.09 23:46. Заголовок: Судить о фике в цело..
Судить о фике в целом пока рано, конечно, потому оставлю это на потом. Необычный пейринг. Как раз хорошо, что известно чем все закончится. Думаю, автор от этого во многом и отталкивается при написании. Пути, ведущие к трагедии, бывают такими, кхм, интересными. Ветвистыми. С интересом жду продолжения.
Отправлено: 25.02.09 20:01. Заголовок: Светлое. Как же я лю..
Светлое. Как же я люблю такие светлые вещи. Воздушное, легкое, похоже на весенний вечер. И (наконец-то, ох, наконец-то!) я наблюдаю то, за что люблю слэш: зарождение и развитие отношений ^_^ А еще образ Барти, который я давно хотела видеть, внешне спокойного и правильного, хрупкого и твердого, несгибаемого
Чудесное начало. Очень понравилось то, как построен текст, замечательный Фрэнк, очень интересный Барти. Все ярко и пока действительно очень светло)) Буду ждать продолжения)) Автор, спасибо!
Интересное начало. И очень хочется продолжения. Удались образы героев, о которых по канону известно не так уж много. В фильме мы видим Фрэнка вообще только на фото. Но и этих скудных данных автору хватило, чтобы "дорисовать" характеры и перенестись в прошлое. Барти импульсивнее, резче... нестандартнее. В общем, в этой паре отношения очень интригуют. Где-то в подсознании вертится картинка: Крауч навещает Фрэнка в Св. Мунго. Если бы автор описал, как после этого можно остаться верным Лорду - получилось бы очень сильно... Но, простите, это уже Остапа занесло )) Стиль изложения тоже порадовал. Странное сочетание конкретики с недосказанностью. Автор,
Отправлено: 05.03.09 00:15. Заголовок: Неуютно - Это всё ..
Неуютно
— Это всё политика. Мы знаем, кто Пожиратели, знаем, но ничего не можем сделать. Чтобы упечь в Азкабан кого-то из них, от нас требуют весомые доказательства. Не в меру весомые, скажу я вам. — Джон бросает кубик, и он со стуком катится по столу. Алиса напряжённо наблюдает: ей нужен тот же завод, на который положил глаз Долиш.
— Их можно получить уже после ареста, — говорит Фрэнк. С помощью Веритасерума или легилименции, даже если кому-то это кажется неправильным. — Не будем же мы ждать, пока они кого-то убьют.
Выпадает четвёрка, и Джон, угодив в Азкабан, пропускает два хода, а Алиса, вздыхая с облегчением, хорошенько встряхивает кубик в сложенных ладонях.
— Ты хочешь просто так арестовать, например, Лестранжей? — удивлённо приподнимает брови Долиш.
— Понимаю, что их прикрывают, но если всё провернуть быстро? Быстрее, чем их покровители успеют среагировать. Да и Крауч нам поможет.
— Что-то сомневаюсь я в этом. Его сын с ними связан, его сын Пожиратель.
— Чей сын? — спрашивает Фрэнк. Он не сразу понимает, о ком идёт речь.
— Его сын работает в нашем департаменте, под крылышком у папочки, и зовут его, как и отца, Бартемиус Крауч, — рассеянно объясняет Джон, следя за кубиком; сейчас его внимание поглощено только им. — Ты незнаком с ним, наверное.
— С этим милым мальчиком? — восклицает Алиса, прежде чем Фрэнк успевает ответить. — Конечно, он с ним знаком.
Она с торжествующим видом прикрепляет на крышу игрушечного заводика свой оранжевый флажок, и Джон с печальной улыбкой пожимает плечами.
— Он не может быть Пожирателем, — говорит Фрэнк. Барти никогда бы не стал Пожирателем Смерти. Как только Долиш смеет трепать языком.
— Да видели, что он шлялся с ними. Не раз видели, когда вас уже не было в Лондоне. Клянусь тебе, да ты и сам можешь убедиться… — Джон замолкает и опасливо добавляет: — Всё это, естественно, между нами. У нас нет доказательств, у нас только подозрения. Особенно, если дело касается сына Крауча.
— Он не может быть Пожирателем, — повторяет Фрэнк. Потому что это слишком… слишком… Потому что Барти просто не может быть Пожирателем Смерти.
— Давайте продолжим играть, — стучит кубиком по столу Алиса. — Мы все ждём, когда ты сделаешь свой ход, Фрэнк. — Под её тяжёлым взглядом ему становится неуютно.
Огонь в камине всё также трещит, от выпитого вина всё также тепло и пьяно, но Фрэнку безумно хочется, чтобы этот вечер уже закончился.
Заготовленное заранее
— Не ожидал встретить тебя здесь, — начинает он с простой, ничего не значащей, формальности. Да и разговор этот формальность, заверяет себя Фрэнк. Он должен был произойти, они должны были встретиться, когда-нибудь — случайно — на этих двух этажах департамента. Сегодня или завтра.
Барти заметно смущается, краснеет, крепче прижимает к себе тёмно-зелёную папку, лихорадочно оглядываясь по сторонам, и наконец-то встречается с Фрэнком взглядом.
Его замешательство внезапно исчезает, и он улыбается; улыбается так, что всё, когда-то сказанное Долишом, сейчас кажется ложью.
— А я надеялся. Я рад, что с тобой всё в порядке. После того, что я слышал.
Он стал выше ростом, отмечает Фрэнк. И волосы подстригает короче, чем раньше.
А веснушки всё также бросаются в глаза, думает он, и все его мысли путаются.
— Прости, — говорит он вместо заранее заготовленных фраз. — Я не знаю, почему так случилось, почему я забыл…
— Я знаю, — отвечает Барти. — И тебе не стоит извиняться.
В его голосе не слышно обиды, но улыбка застывает, и Фрэнку становится не по себе.
— Барти.
— Я спешу, знаешь ли, — он кивает на свою папку. — Я должен это отнести к себе.
— Тогда, может, после работы? — слова сами срываются с языка Фрэнка. — Нам же есть о чём поговорить.
— Нам? — Барти с недоумением смотрит на него. — Ты ошибаешься, Фрэнк. Нам больше не о чем говорить.
Тайна
Когда Алиса открывает дверь, он отнимает пальцы от края пергамента, и тот с шорохом сворачивается. Всё, что касается Барти. Ей не стоит это видеть, потому что объяснение, которое у него есть, её не устроит.
Она, мягко ступая по толстому ковру, подходит к Фрэнку и, прижимаясь сзади, обнимает его за плечи.
— Ты молодец, не то, что я.
Она не хочет возвращаться в Аврорат, где многих из тех, с кем она работала прежде, уже нет. Она называет это трусостью, а сына просто поводом, чтобы остаться дома.
— Не наговаривай на себя, моя умница, — повторяет Фрэнк, в который раз.
Алиса, прижимаясь ещё ближе, кладёт подбородок ему на плечо и отвечает, в который раз:
— Хорошо. — А потом с любопытством спрашивает: — Над чем работаешь?
— Это… связано с Гринготтсом… — От мысли, что она узнает, под ложечкой начинает неприятно посасывать.
Воск с чуть накренившейся свечи капает на свёрнутый пергамент, но Фрэнк не делает ничего, чтобы её поправить.
— Понятно… Тайна…
Ему только кажется, или на самом ли деле в голосе Алисы проскальзывает чуть ощутимая насмешка.
Объяснение
Он заботится о Барти, как старший брат о младшем, который связался с дурной компанией. Это объяснение Фрэнка полностью устраивает, и он не хочет искать другое. Он записывает его в своих пометках крупными буквами.
— Ты следил за мной? — Это и так понятно: они встречаются в Лютном переулке, не в том месте, где могли бы случайно столкнуться люди их круга. — По какому праву? — хмурится Барти.
— По тому, что кто-то должен беспокоиться о тебе. Ты бываешь не там, где нужно.
Лютный переулок — не место для такого, как Барти. Такой, как Барти, не должен здесь ничего искать.
— Только не тебе решать, Фрэнк, — по слогам проговаривает он, — где мне бывать, а где нет.
Хлопья снега, первого этой зимы, путаются в его светлых волосах, опускаются на нос, тают от дыхания на губах.
Он перекидывает назад конец серого шарфа и опускает руку в карман, за волшебной палочкой.
— Ты не должен здесь бывать, — Фрэнк удерживает его за локоть. — И встречаться... с ними.
Он слишком правильный для таких, как Лестранжи. В нём нет нужной им злости. В нём ничего нет, что им было бы нужно.
— Ты. Не имеешь права. Мне указывать, — цедит сквозь зубы Барти, а Фрэнк, раскаявшись в своей, быть может, излишней жёсткости, шепчет:
— Кто-то же должен позаботиться о тебе…
— Не ты, — судорожно выдыхает Барти. — Не ты. Не ты, чёрт возьми.
Дементоры
В зоне для посетителей Азкабана дементоров нет, но всё равно чувствуется ледяной холод, пробирающий до самых костей, и Фрэнк каждый раз, допрашивая заключённых, хочет быстрее сбежать оттуда. Это не трусость и не слабость, это естественная реакция, объясняют в Аврорате.
Джагсон немногим его старше, курса на два или три, Фрэнк помнит, что тот был слизеринским охотником в квиддичной команде. Кажется, что он пробыл в Азкабане уже полжизни вместо полугода: кожа приобрела мертвецки бледный оттенок, волосы потускнели, а голубые глаза почти что выцвели.
— Нет, я не всё сказал, — он наклоняется вперёд и тянет руку, когда Фрэнк поднимается со своего места, словно желая ухватить его за мантию.
— Джагсон, что ещё?
Фрэнк чувствует ловушку. Он уже выяснил всё, что хотел, и больше нет причин оставаться в Азкабане дольше.
— Нет, нет, — заключённый мотает головой, — вы не понимаете...
— Я не понимаю чего? — равнодушно спрашивает Фрэнк. Он думает, что мороз на улице сейчас обжигает щёки, но всё же там намного теплее, чем здесь.
— Здесь нет дементоров, — бормочет Джагсон. — Побудьте здесь ещё немного, меня вернут в камеру, когда вы уйдёте.
— Я не хочу терять своё время с тобой из-за этого, — сухо отвечает Фрэнк. Он так и думал, что тот захочет поиграть на его жалости. — Ты, если забыл, заслужил то, чтобы оказаться здесь.
— Не заслужил! — выкрикивает он. — Я ничего не сделал.
— Как и все остальные, — спокойно соглашает Фрэнк и устало вздыхает. — Твоих преступлений хватило бы на Поцелуй, радуйся, что легко отделался.
— Гойл убил больше, чем я. Почему его здесь нет? Почему здесь нет Беллатрикс? Почему здесь нет Рудольфуса? Почему здесь нет Эйвери? Почему я здесь? — Джагсон кашляет, прижимая ко рту руку с обгрызенными ногтями, и тут же продолжает: — Потому что у меня нет денег или семьи. Малфой. Блэки. Крэббы. И тот щенок, которого они таскали за собой, Крауч. Положения. Связей. У меня нет связей.
— А тот щенок… — в горле Фрэнка пересыхает, и он с трудом сглатывает. — Он многих убил?
Джагсон качает головой, словно колеблется — продолжить разговор или нет.
— Не знаю. Они таскали его за собой, как страховку, а он таскался за ними из-за любви, конечно.
— Вот как? — вырывается у Фрэнка. — К кому же?
Он сразу же винит себя за несдержанность, потому что Джагсон смотрит на него с интересом. Почувствовал слабое место.
— К Белле, точно, к кому ещё. Я могу что-нибудь ещё рассказать…
— Нет, — резко отвечает Фрэнк и только через несколько секунд, с трудом, справляется со сбившимся дыханием.
Отправлено: 05.03.09 01:50. Заголовок: Жаль, что автор не у..
Жаль, что автор не успел к завершению челленджа. Интересно, динамично, держит в некоем напряжении. И действительно хочется узнать продолжение/окончание.
Барти еле успевает забежать в лифт, как двери захлопываются. Он ликующе улыбается и сразу же мрачнеет, замечая Фрэнка. Кивает, отвечая на приветствие, и отворачивается. Формальности соблюдены; из большего их разговоры не состоят.
Лифт медленно движется вниз, сегодня — слишком медленно, и Фрэнка с болезненной навязчивостью мучает мысль, что Барти не мог бы влюбиться в Беллу. Он думает, что дело здесь в надеждах, которые на него возлагали и возлагают, в давлении, которое на него оказывали и оказывают. Он думает, что даже у самых терпеливых когда-нибудь заканчивается терпение, а самым правильным когда-нибудь становится тошно от собственной правильности. Он знает, что Барти просто сделал что-то наперекор тому, чего от него всегда хотели.
А влюблённость… в Беллу — в кого-либо ещё — здесь не при чём.
Двери закрываются, и Барти нажимает на кнопку, чтобы задержать лифт.
В кого-либо ещё — кроме…
Кроме…
Барти оборачивается к нему.
На его воротнике тает снег, последний этой зимы, и Фрэнк едва сдерживает себя, чтобы его не стряхнуть.
— Второй уровень, — говорит Барти.
Двери лифта всё ещё открыты.
— Второй уровень, — повторяет Барти. — Это твой этаж, Фрэнк.
Часть его
Алиса сидит за его столом, положив ладони перед собой на полированную поверхность. Ящик, который он всегда запирает с помощью заклинаний, приоткрыт, и Фрэнк замирает на пороге. Страх сменяется чувством стыда, которое сразу уступает место гневу.
— Что ты здесь делаешь?
Его кабинет — только его личная территория, которая всегда была неприкосновенна. Как доказательство доверия.
— А ты как думаешь? — спрашивает Алиса, криво усмехаясь. — Ты никогда не запирал стол, я никогда не интересовалась, что там. А сегодня обратила внимание... Ты запер его одним из тех заклинаний, которые нас учили снимать в Аврорате. Глупо, да. Да и ты глуп. Ты дурак, Фрэнк.
Чувство вины, отдающее ноющей болью где-то в груди, не позволяет ему ответить.
— Ты, что, считаешь, твой милый мальчик просто играет? — Она поворачивается к нему. — Просто нашёл себе неподходящую компанию? Ты, что, думаешь, он не убивал? Да зачем он им тогда нужен?
На её лице странное, торжествующее выражение, которое пугает Фрэнка.
— Успокойся, пожалуйста.
Алиса встаёт со стула, держась за столешницу руками, и делает шаг вперёд. Её серые глаза в полумраке комнаты кажутся почти чёрными.
— Ты дурак, Фрэнк. Твой мальчик — Пожиратель смерти. Да что это я? Твой мальчик давно не твой, а этой мерзкой бабы. Ты же помнишь, как она красива. Как тут не влюбиться?
Она подходит к нему, и Фрэнк задерживает её, беря за плечи.
— Ты не догадался посмотреть на его руке метку, а? Они давно обручены с Беллой.
Он, не сознавая, что делает, сжимает пальцы до тех пор, пока Алиса не кривится от боли. И тут же, испугавшись, отпускает ее.
— И ты не только дурак, Фрэнк. Ты ещё и трус, Фрэнк. Какой он тебе брат, Фрэнк? Когда же ты наконец-то признаешься…
— Замолчи, — резко обрывает он неё. — Ты не понимаешь, что говоришь. Алиса, успокойся.
— Когда ты признаешься себе, Фрэнк, что эта влюблённость — часть тебя.
— Замолчи, — беспомощно повторяет он.
— Чем раньше ты это поймёшь, чем быстрее от этого избавишься, — её взгляд смягчается. — И вновь станешь собой.
Когда-нибудь
Он не живёт в доме родителей с сентября. Как Крауч-старший на это согласился, Фрэнк не знает. А, может, он и сам предложил эксперимент, чтобы сделать сына более самостоятельным.
Барти открывает дверь сразу же, даже не поинтересовавшись, кто там. Он будто ожидал гостей.
Но явно не Фрэнка.
— Ты что здесь делаешь? — он выглядит не удивлённым, а, скорее, напуганным. — Тебе нельзя здесь находиться.
— Ты ждёшь кого-то?
Кого-то, кто занял в его жизни место Фрэнка.
— Жду, — Барти нервно вертит в руках волшебную палочку.
— Кого?
— Послушай, уходи. Пожалуйста, — добавляет он. — Ты… — и затихает, распахивая от удивления глаза.
Он отчаянно взмахивает руками, когда Фрэнк его толкает, и быстрыми, нетвёрдыми шагами отступает назад. Палочка выскальзывает из его пальцев и с еле слышным стуком падает на паркет.
Что скажет Крауч, если узнает?
Что скажет, когда его сын обо всём расскажет?
Фрэнк толкает ещё раз, резче — к стенке и, хватая за запястье, приподнимает над головой его левую руку.
Какая разница, что.
Он легко уклоняется от кулака Барти — костяшки пальцев задевают скулу, — перехватывает вторую руку и в жёстком захвате сцепляет оба запястья.
Он просто хочет удостовериться.
Просто удостовериться… что он на самом деле дурак.
Дёргая за манжету, он рвёт ткань рубашки и высвобождает руку. Кожа чистая, белая, и на ней нет никаких следов, кроме тех, что сейчас оставил Фрэнк. Ярость тут же куда-то уходит, и он разжимает пальцы.
В любом случае дурак.
Он наклоняется ближе, прерывисто, судорожно дыша, и делает то, что сейчас кажется абсолютно правильным.
Наверное, в тот миг, когда Фрэнк осторожно и нежно накрывает его губы своими, мир гаснет.
…
Он сидит на полу возле той же стены, прислонившись к ней затылком. Его бьёт мелкой дрожью, и Фрэнк не может с ней справиться.
Обломки его волшебной палочки падают на него, скользят по лицу. В руках безумной женщины остаются две: своя и Барти, которого Фрэнку не видно.
Мысли жжёт огнём: перед тем, как найти то, что ей надо, и то, чего у него нет, Белла с расчётливым любопытством интересуется, как с ним связан Барти.
Гриффиндорская безрассудная смелость и глупость, желание защитить, сейчас — его, не думая о последствиях, подсказывает Фрэнку выход.
— Я презираю его, — говорит он вслух. Презрение сейчас достоверней, чем ненависть. — Я просто его использовал. Я хотел выйти на вас. Он был когда-то влюблён в меня, бедняжка, это было легко, веришь? — он слизывает кровь с искусанных губ. — Поэтому он может тебе помешать, когда придёт в себя. Придержи его. Позже он тебе еще пригодится, но не сегодня.
Она передаст Барти его слова — если тот не слышал всё сам, — но Фрэнка это не волнует. Они когда-нибудь обязательно встретятся, и он всё объяснит.
А сейчас он будет думать только о том, что не боится ни своей боли, ни своей смерти.
-3-
… …огонь уходит под землю, исчезает под пеленой падающего с неба снега.
Он смахивает его рукой — не холодный, душистый. Это не снег. И сейчас не зима, точно не зима.
Он приподнимается, успевая увидеть цветущие деревья — вишню, но невидимые руки тут же опускают его на место. Ветер срывает лепестки, кружит над ним, устилает ими тёплую и мягкую землю, они опускаются на лицо, не раздражая, а вселяя в душу успокоение. Это часть его. Здесь его волшебный сад.
Отправлено: 05.03.09 13:07. Заголовок: Очень трогательно, а..
Очень трогательно, автор. Самый конец только кажется скомканым. К концу ожидался накал чувств, переломный момент. Но это очень сглажено, что несколько портит впечатление от предыдущих частей. Чувствуется, что окончанию фика еще требуется некоторая доработка. Но все же после прочтения ОСТАЕТСЯ ощущение, как после хорошего европейского фильма. Спасибо.
Отправлено: 05.03.09 13:41. Заголовок: Да, конец немножко с..
Да, конец немножко смазанный - ощущение торопливости. Но все равно фик замечательный. И здорово прописаны характеры, и эта влюбленность - как светлая дымка. Потом оседает черной сажей.
Единственное произведение на антиджене, в котором, на мой взгляд, слэш был сбоку припёка. Дружба дала бы точно такой же накал. А в целом фик интересный. Особенно первая половина – персонажи все очень своеобразные и достоверные; прочувствованные эпизоды из жизни: сцена в теплице, каникулы у Августы, матч.
Отправлено: 06.03.09 08:37. Заголовок: Две вещи меня смутил..
Две вещи меня смутили, что помешало проголосовать за этот фик в 4-й номинации. - Отступления от канона. В вопщем-то "каноничном" фике они смотрятся странно, тем более, что не несут особой сюжетной нагрузки. - И да, в финале как будто одной "части" не хватает.
Но в целом, уважаемый автор, это замечательная работа 8) Настоящий юношеский юст, печальный и достоверный. Спасибо Вам!
Отправлено: 06.03.09 08:40. Заголовок: ikarushka А не могли..
ikarushka А не могли вы сказать подробно об отступлений от канона? Дело в том, что в фике есть отступление от кинона. В четвёртом фильме Барти выдаёт Каркаров, в каноне между падением Тёмного Лорда и нападением на Лонгботтомов проходит около полугода.
Ну, и предфинальная сцена. Если я правильно поняла, это именно тот момент, когда Фрэнк сходит с ума? Тогда это должно происходить не в доме Барти, а у Лонгботтомов, и там должна быть Алиса.
Если же я неправильно поняла - тогда точно не достает кусочка мозаики ;)
Это, как понимаю, образное выражение. ikarushka пишет:
цитата:
Ну, и предфинальная сцена. Если я правильно поняла, это именно тот момент, когда Фрэнк сходит с ума? Тогда это должно происходить не в доме Барти, а у Лонгботтомов, и там должна быть Алиса.
Нет, в каноне Белла и другие сначала похитили Фрэнка, потом - Алису.
Отправлено: 06.03.09 22:28. Заголовок: Большое спасибо за о..
Большое спасибо за отзывы! И тем, кто не разочаровался в продолжении, особое! Когда время поджимает, приходиться что-то выбирать - тот финал, который хотелось, те эпизоды, которые бы хотелось, или бан на АБ. Когда-нибудь, возможно, я немного изменю этот фик. Я позволю не согласиться, что слэш здесь сбоку припёка. В основу фика положена именно влюблённость, уберите её, фик потеряет смысл.
Отправлено: 08.03.09 16:45. Заголовок: Ещё раз спасибо за о..
Ещё раз спасибо за отзывы. Я впервые писала романс, и юст, и безумно рада, что фик понравился. Разобраться с каноном помогли Дориана Грей и Танка, и ещё Шестой Рыжий. Спасибо им за это! Без Амели и Чит фик бы просто не дописала.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 116
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
