ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 12.12.06 02:23. Заголовок: Версия - 4 (Во тьму) СС/ДМ, NC-17, окончание + рождественский ХЭ для снейпоманов
Название: Версия Автор: http Бета: ищется Рейтинг: НЦ-17 Краткое содержание: все стало совсем плохо Pairing: СС/ДМ, ДМ/НМП Жанр: уже далеко не флафф, приключения, политический детектив Disclaimer: угу, угу Предупреждение: слэш,
Averada Ладно. Вы какое рождество празднуете? Я - декабрьское. Будет Вам подарок, персональный.
Averada пишет:
цитата:
Черт, вот бы Малфою со Снейпом раньше этого квелого Алекса догадаться:)
Так в их время не было такой опции для волшебников. Это же результат интерграции - что в базы данных маггловских репродуктивных клиник попали мамки-волшебницы. И потом, это только Алекс мог до такого додуматься. Он же новое поколение, которому что компьютер, что палочка, все одно. Вы представляете себе, как Снейп копается в интернете, сидя в маггловской библиотеке?
Sculd Ну, а лезть к человеку, которому явно больно тебя видеть - тоже довольно сомнительное дело. Хотя... Ну, и вообще, он же Малфой, а не мать Тереза.
Рона Так много фанатов у Снейпа, и только Вы одна - у Алекса. А мальчик-то между тем Драко спас. Если бы не он - полез бы тот опять в политику с разбегу, и устроил бы такое возвращение властелина, что Томми на Изнанке обзавидовался бы. И Сев бы его больше не остановил - он же как торпеда в пространство тогда ушел, все чувства выгорели, осталось одно тупое стремление вперед.
Ага, и вот история с Изнанкой вроде как "недовыстрелила". Жаль ... Нет, Алекс - прелесть. Но он остался счастлив, у него Драко есть, ему читатели - защитники не нужны
http Мне просто Снейпушку жалко, несчастного. А Алекс мне нравится, чистый мальчик и верный. Главное, надежный. Так что хорошо там. А про снупина... Ну мог бы Снейп после депрессухи и мазохизма отрастить кусочек. Зачатки то у него в организме есть, с такой то биографией. И было бы им с Люпиным счастье.
Благодарю, солнце, за чудесное отвлечение. Точно, как сериал, каждый день ждала! И, что приятно, продолжение появлялось на экране. Мое восхищение вашей работоспособностью. И еще вам творческих идей. С удовольствием прочитаю, что напишите.
Вы какое рождество празднуете? Я - декабрьское. Будет Вам подарок, персональный.
Й-ииииииииииии!!! *визжит* И я декабрьское!
Снейп с компьютером -- это конечно слегка эклектично:) Но лично я верю, что если Снейп и недолюбливает компьютеры, то лишь потому, что ему с легилементрскими замашками всегда проще выцепить пару магглов и порыться у тех в мозгах напрямую, чем сидеть у экрана и что-то гуглить в инете:)
Sculd пишет:
цитата:
Нет, Алекс - прелесть. Но он остался счастлив, у него Драко есть, ему читатели - защитники не нужны
Люблю я Алекса безумно. Почти неделю, пока не прочла продолжение его смерть оплакивала))) Но есть но: все это прекраснор, дети там, семья, но во-первых, Сева реально жалеко, а во-вторых как-то потерялась такая многообнщающая нить, как некий Учитель в Изнанке?
А мне вот Поттера жалко. Убили ни за что ни про что. Похоже, его просто автор не любит. И, кстати, не верю в Люпина, так спокойно отреагировавшего на смерть Гарри.
Поэтому 3 и 4 часть воспринимала больше как очень интересный "ориджинал".
Ага, и вот история с Изнанкой вроде как "недовыстрелила".
Ага. Не получилось докрутить. У меня штук пять кусков написано про Тома и Изнанку, но они каждый раз выпадали из окончательного варианта, как чужеродные. Не люблю мистику, если честно, неуверенно себя чувствую в этой области.
бурная вода бурная вода пишет:
цитата:
А мне вот Поттера жалко. Убили ни за что ни про что
Фигассе, ни за что, ни про что. Погиб смертью храбрых в ходе ключевой для хода войны спецоперации. Да еще Драко его смог положить только потому, что Алекс под его аваду бросился, и дал Драко время.
бурная вода пишет:
цитата:
И, кстати, не верю в Люпина, так спокойно отреагировавшего на смерть Гарри.
Это резонно. Но у меня как-то такое ощущение, что он еще много лет назад, в В-3 выбрал другую компанию. Ту, где к нему относятся, как к спецу по ЗОТИ, а не как к своему ручному оборотню. И нашел себе там своих - а он же всегда идет за своими. Вот сейчас на Башне вывешивается обалденный снюпин "A Soft Place to Sleep" - так мне кажется, он очень точно передает вероятные отношения Люпина с компанией Гарри после войны.
http В конце концов, мне кажется вся эта история с богатой эмоциональной подоплекой и вовсе не слабой в логической части.. Ну, а в целом, автор- Вы чудо!
Дисклеймер: Эта байка написана, как рождественский подарок читателям-снейпоманам, и по мотивам их комментов. Всем не-снейпоманам имею сообщить: лично я полагаю, что Снейп никогда не появится больше в жизни Драко, и Драко с Алексом проживут вместе долгую и вполне счастливую жизнь. Хотя Драко, конечно, всегда будет помнить первую любовь и периодически безнадежно посылать сов в пространство. Однажды сова с рождественским подарком просто вернется, не найдя адресата… Но это – реальность. Ну, почти.
Однако, любовь и случайность в канун рождества творят с людьми самые разные вещи… Для Averada и всех-всех-всех.
***
Люпин вываливается из камина, совершенно не похожий на себя. Он часто бывает в Мэноре, хотя общается больше с Клари, чем со мной – у них все еще общие дела, хотя он больше не работает под ее началом. Но в этот поздний и мрачный ноябрьский вечер, когда мы с Алексом пьем глинтвейн у камина, Ремус явно не с визитом. У него дрожат руки, и, кажется, губы, и он никак не может внятно объяснить, что именно случилось. - Драко, пожалуйста, вы там нужны. Он вас зовет, там все очень плохо. Пожалуйста, умоляю, пойдемте. - Ремус, стоп, успокойтесь, не надо меня умолять. Я уже иду. Только объясните толком. Кто меня зовет? - Северус. Ему… плохо. Он никого к себе не подпускает, а потом теряет сознание и зовет вас. - О, Мерлин. Он что - ранен? Проклят? - Он… похоже, что он просто очень болен. Он там совсем один. Я его нашел два дня назад, мне сказали, что он в Риме. Он, видимо, просто заболел, и там с ним никого нет... Я не знаю, сколько он лежал один. И он не дает мне к себе прикоснуться… - А что колдомедики? - Оставили зелья, но он их не пьет. Он меня не подпускает. - Империо бы наложили, ну что вы, Рем, как ребенок, честное слово. Так, ладно. Остальное расскажете на месте. Алекс, солнце, отмени мои встречи на завтра, хорошо? Я в Рим. Алекс поднимается с кресла: - Ты… ты вот просто так по первому зову побежишь его спасать? - Разумеется. Он столько раз спасал меня, что я уже со счету сбился. Я коротко целую его в губы и отстраняю от камина. - Я не знаю адреса, давайте вместе, Ремус. Люпин шепчет адрес, и мы выходим из камина в Риме. Я оглядываюсь по сторонам. Кошмар. Какая-то ужасно запущенная темная комната, огромный лабораторный стол с причиндалами для зелий, а все остальное – как будто тут никто не живет. Книги навалом, вперемешку с каким-то барахлом. Безликая мебель, жеваная накидка на кресле, ни одного украшения, ничего для комфорта. У него не может быть так плохо с деньгами, просто не может быть, у него куча патентов и он известнейший зельевар. Ладно, это потом. Я подхожу к постели. Мечется. Влажная простыня комком; истощенное лицо, багровые скулы. В полной бессознанке. Еще и задыхается. Ни малейшего следа каких-либо заклятий. Сильный жар. У меня такое ощущение, что я сплю и вижу какой-то крайне нелепый сон. Я никогда не видел Сева больным. Раненным – да. Избитым – однажды. Контуженным заклинанием - многократно. Но – загибающимся от банальной маггловской ангины, или что это у него? Все эти маггловские болячки лечатся простейшими зельями на взлете. Я про такое только в старых книжках читал; понятия не имею, что делать с подобной заразой в такой стадии, да ее, по-моему, и у магглов уже до такого не доводят, у них есть эти, как их, свои средства, в общем. Я склоняюсь к нему, и беру за руку. - Сев… Сев, ты меня узнаешь? Он открывает глаза, смотрит на меня бессмысленным взглядом, и закрывает их снова. - По крайней мере, меня он не отталкивает. Где зелья, Ремус? Люпин подает мне два флакона. - Вы имеете какое-нибудь представление, что это? - Это жаропонижающее, это от инфекции. Я поднимаю голову Сева и вливаю ему в рот зелье. Он проливает половину, потому что шарахается от Ремуса. - Мерлин, если бы я его не знал, я бы подумал, что он вас боится, Рем. Тот тихо произносит: - Конечно, он меня боится, Драко. Я дважды чуть не убил его. Как волк, разумеется. Не помнит в беспамятстве, но боится все равно. - Тогда встаньте, так, чтобы он вас не видел, – вот еще новость; а я-то, дурак, Люпину советовал, а он еще и слушал… - Сев, ты меня слышишь? Я шепчу очищающие, движением палочки меняю простыни, и с ужасом замечаю, как сильно он похудел. Ну, как же можно было до такого себя довести? Да что он, голодал, что ли? Он открывает глаза через час. - Драко? - Это я, я здесь. Все будет хорошо. Ты болен какой-то маггловской заразой, это не страшно. Он хватается за мою руку, как за спасательный круг, и снова проваливается в беспамятство. - Рем, похоже, что его надо будет покормить, когда спадет жар. Купите что-нибудь легкое, хорошо? Молоко, что ли… Бульон, вот, вспомнил. Люпин кивает и выходит. Я с трудом высвобождаю руку, и иду на кухню. Где-то я слышал о таком способе сбивать горячку. Я беру полотенце, наливаю воду в миску, и возвращаюсь к нему. Обтираю прохладной водой лоб, потом грудь. Он снова открывает глаза и снова цепляется за мою руку. - Сев? Отпусти пожалуйста, дай мне помочь тебе. - Драко… откуда ты… здесь… взялся? – каркает. Хриплый, задыхающийся голос. - Ты меня звал, я пришел. Тебе нужно поесть, снова принять зелья, хорошо выспаться. - Я бредил? - Не при мне. Тебя нашел Ремус. Ты хоть знаешь, чем ты болен? Ты все помнишь? Как это случилось? - Не соображаю. Мне чудилась какая-то чушь. У меня жар, похоже. - Жар у тебя, да. И еще, похоже, изрядное истощение. Позволь мне. Я снова провожу влажным полотенцем по его груди, придерживаю тряпку на лбу. - Что же с тобой было, Северус? У тебя неприятности? Он отбирает у меня тряпку, и кладет мою ладонь на свой мокрый лоб. Прижимает. Глаза мутные. - Не помню никаких неприятностей... - У тебя есть что-нибудь вроде укрепляющего зелья? Я мог бы сам попробовать сварить… - Не знаю. Посмотри там. Я иду к столу, и копаюсь в россыпи флаконов и склянок. Выбираю что-то, что кажется мне более или менее похожим. Оглядываюсь, и вижу, что он неотступно следит за мной глазами. - Вот, выбирай сам. Я помогаю ему приподняться, поправляю подушку, убираю волосы с лица. Уже не такие черные, как раньше. Много седых нитей. Я еще раз провожу ладонью по волосам. Что же все это значит? Полуобнимаю его и помогаю поднести к лицу флаконы один за другим. Точно, как только дело доходит до зелий, взгляд его сразу проясняется. - Вот этот. - Точно? А перечного зелья вместе с ним тебе можно? Чтобы в голове прояснилось хоть немного? - Думаю, можно. - Тогда пей. Вот так,– у меня заняты руки, я прижимаюсь губами к его виску, и чувствую, что жар уже начинает спадать, - вот так. Кажется, в полусидячей позе ему легче дышать. Так нас застает Люпин – Сев дремлет, привалившись спиной к моей груди, а я, обхватив его руками, прислушиваюсь к хриплому дыханию. Ремус показывает мне пакет с продуктами, я шепчу одними губами «молоко с медом», и он удаляется на кухню. Он приносит стакан, и мы ждем. Через некоторое время Сев открывает глаза и вздрагивает всем телом. - Люпин. - Ты меня узнаешь? Северус, тебе лучше? - Я ни черта не помню. Я что, тебя не узнавал? - Меня – нет. Но ты узнал Драко. - Драко? – он, кажется, только сейчас осознал, что полулежит в моих объятиях. Оборачивается и дергается, высвобождаясь, - Драко, что ты здесь делаешь? - Ремус тебя нашел. Ты был без сознания, не подпускал его, и звал меня. Он меня и привел. Послушай, давай поговорим потом, ладно? Выпей. Я подношу к его губам стакан с молоком, он берет его обеими руками и медленно пьет. Ему лучше – зелья действуют. - Теперь объясните мне, вы, оба. Что случилось? Почему вы здесь? - Ремус просто тебя искал. Хотел видеть. Нашел уже в бессознательном состоянии. Мы оба понятия не имеем, что с тобой случилось. Ты сам хоть помнишь? Это ведь какая-то банальная маггловская зараза, как ты мог не успеть убрать ее зельем? Он досадливо трет лоб рукой. - Похоже, я просто слишком долго не обращал внимания. Я не особо много выходил из дому последнее время, и не слишком беспокоился о своем самочувствии. - Ты похоже еще и не особо ел. У тебя что, финансовые проблемы? - Нет у меня никаких проблем. Не было настроения. Ну что ты на меня так смотришь, Драко? – он задыхается. - Так, давай еще раз по порядку. У тебя не было настроения есть, ты не обратил внимания, что заболеваешь, ты не смог дотащиться до стола, чтобы приготовить зелье, а когда ты впал в беспамятство, то пролежал в полном одиночестве несколько дней, и Ремус нашел тебя лишь по чистой случайности. Так? Северус, но, в конце-то концов, у тебя был портключ! Ты мог в любую минуту активировать его, и оказаться в Мэноре у меня! - У тебя и у Александра Розье. В окружении четверых ваших детей, твоей матери и твоей сестры. Свалиться к вам на голову в полубреду – очень мило. - Мать и сестра, кстати, тебя помнят и любят. И я сам тебя ни на день не забывал, и… Мерлин! Я никогда себе не простил бы, если бы ты загнулся тут в одиночестве от горячки, как последний маггл. Вот, выпей еще зелья, и поспи, хорошо? Этот разговор отнял у него все силы. Он валится на подушку и закрывает глаза. И тихо говорит: - Драко, ты меня откачал, спасибо. Теперь я в сознании, и ты можешь уйти. Я глажу его влажные волосы, и усмехаюсь. - Конечно, я уйду. Спи только. Обязательно уйду, как только ты встанешь на ноги и сможешь меня вышвырнуть. Я наклоняюсь и целую его в лоб. А потом выхожу на кухню. Ремус выходит за мной. Я открываю дверцы шкафов одну за другим. Только сейчас я понимаю, что ужасно зол, неизвестно на кого. На себя, наверное. - Годриковы яйца, где тут может быть чай? Ремус подходит и открывает один из шкафчиков. - Вот. Я подогреваю воду палочкой и завариваю чай. - Хотите, Ремус? - Драко, что вы делаете? - Разливаю чай, черт подери. Ауч… горячо. Мерлин, как я мог оставить его совсем одного? - Драко… вы дадите ему надежду, и вернетесь к семье. А он просто умрет. Еще одного раза он не выдержит. - Какую надежду, Ремус, что вы несете? - Вы не видите, как он на вас смотрит, Драко? Как больная собака. - Он просто совсем болен. - Он болен от тоски по вам. Уходите. Пока он не поверил, что небезразличен вам. - Но он не безразличен мне. Никогда не был. - Но вы не оставите ради него все. - Конечно, нет. - Тогда уходите. - Ремус. Идите к черту, а? Прошло десять с лишним лет – он все это время, видимо, был совсем один. Вы видите, в каком он состоянии? Мерлин, да я должен был в лепешку расшибиться, чтобы найти его. Я, а не вы. Во всяком случае, после того, как я встретил его в Риме год назад. Он был… он уже тогда плохо выглядел. Но ничего похожего вот на это… Ремус вздыхает. - Вас не отговорить, Драко? - Нам нужно поставить его на ноги, а вы один с ним не справитесь, и прекрасно это знаете. Если я сейчас оставлю вас вдвоем, то он окажется без всякой помощи раньше, чем будет в состоянии позаботиться о себе сам. Ну же, Ремус, давайте решать проблемы по мере их возникновения. Ремус кивает неуверенно. - Я дождусь утра, и если он будет в сознании, и не будет больше шарахаться от вас, аппарирую в Мэнор. Пришлю сюда эльфа навести порядок. Приведу нормального колдомедика.
За ночь Северус просыпается трижды. Я пою его бульоном, даю зелья, меняю простыни, которые в момент пропитываются потом, стираю влагу с лица, и все не могу отделаться от странного ощущения, что вернулся домой. Я укрываю его одеялом, целую в лоб, перед тем, как отойти, и чувствую, как он неуверенно проводит рукой по моим волосам. Не удержавшись, я поворачиваю голову и на секунду прижимаюсь сомкнутыми губами к ускользающей ладони. Он тянет меня к себе, и я склоняюсь ниже, забираю его лицо в руки, и тихо шепчу: - Я с тобой. Теперь все будет хорошо.
Утром особого жара уже нет. Я подхожу к постели, Северус лежит гораздо спокойнее, чем вчера. Он почти перестал задыхаться. - Сев. Я сейчас оставлю тебя на Ремуса и уйду ненадолго. Вернусь с целителем. Я что-то подустал за ночь, не хочу аппарировать. Дай мне портключ, хорошо? А то я сорвался сюда, ничего с собой не захватил. Он протягивает руку. Мой портключ, зеленоватый агат в серебряной оправе, оказывается, лежит на столике у изголовья. - Целителя не надо. Я уже сам соображаю. Когда вернешься, поможешь мне сварить зелье, а то на Люпина надежды мало. - Тогда давай сначала зелье. Вернее, сначала завтрак, потом зелье. Ты есть хочешь? - Не особо. - Тогда я тебе погрею молока. А вот я голоден – ужасно. Надеюсь, Рем принес еды не только для больных. Ремус уже на кухне. Еды он, конечно, никакой толковой не купил – хлеб и сыр. Я уничтожаю бутерброды и, по многолетней привычке, за завтраком кручу в голове список того, что нужно будет сделать. Я даже не сразу реагирую, когда Люпин окликает меня: - Ему намного лучше. - Да, кажется, намного. Но мне не нравится эта его слабость, она не связана с заразой. Он действительно истощен. Ремус, скажите, неужели можно довести себя до такого состояния, просто забывая поесть? - Можно. Вполне можно, Драко. Депрессия, тоска, нежелание жить. Я никогда не заходил так далеко, но уверяю вас, можно. Я варю зелье; Сев, повернувшись на бок, наблюдает за мной и руководит. Я не делал этого сто лет. Руки сами вспоминают выученное. Нарезаю, измельчаю, мешаю по часовой стрелке, против, процеживаю и даже получаю вполне сносный результат. Я охлаждаю зелье, и помогаю Северусу приподняться, чтобы выпить. - Ну как? Я справился? - Не зря я тебя учил. - Вот и чудесно. Ну что, не тирань тут Люпина особо, хорошо? Я отлучусь на пару часов. - Погоди, - он ловит мою руку, - скажи мне, что все это значит? - Что – это? - Ты – здесь. Со мной. - Это значит, что ты болен, и я за тебя беспокоюсь. Это значит, что я соскучился. Это значит, что я больше не оставлю тебя подыхать в одиночестве. Достаточно? Это значит, что ты, чертов упрямец, наконец позволишь мне о тебе позаботиться. Возражения не принимаются. Слышишь? Он откидывается на подушку. - Возражений не будет.
Первое, что я делаю, вернувшись в Мэнор, это посылаю в Рим эльфа с корзиной еды и приказом навести там порядок. Алекса нет дома. Я оставляю записку, захожу к черно-белому выводку. Мальчишки фехтуют под руководством инструктора, Белка сидит в углу и завидует. Я увожу ее в сад, и долго выслушиваю жалобы на несчастную женскую долю. На самом деле, ей жаловаться грех. Метлы, кони, книги, арифмантика, заклинания, языки, рисование, танцы, стрельба – все наравне с мальчишками, никаких различий. Я только никак не даю ей разрешения изучать дома фехтование и единоборства. Не из-за нее – из-за мальчиков. Мне неприятна мысль, что им на тренировках придется поднимать руку на сестру. На леди из семьи Малфой. Пойдет в Хог – вступит в дуэльный клуб и все нагонит. Я дергаю за белую косичку, и говорю: - А пока они там фехтуют, мы с тобой проведаем конюшни. А? Из всего выводка Белла сильнее всех разделяет мою страсть к лошадям. Она презирает пони, и уже неплохо держится в большом седле. Мы обходим конюшни, и я с удовольствием замечаю, что моя девица уже довольно уверенно командует эльфами. Когда мы возвращаемся, мальчики уже закончили урок. У Люци глаза горят от гордости. Всех победил, ну, разумеется. - Ну что, кто герой? - Лютик герой, как всегда. Во всех глупых и ненужных вещах Люци всегда самый крутой. Папа, ну скучища же это фехтование, кому оно нужно в наше время? Вот если бы – бум – межконтинентальную ракету и – плюх – еще сверху нейтронную бомбу. - Эван, ты мне скажи, на что у тебя больше шансов в ближайшие годы – оказаться генералом мировой войны, или встретить недруга в школьном коридоре? - Встретить недруга. - И сильно тебе поможет твоя «бум-межконтинентальная ракета»? - Ну, шпаааги-то у меня тоже там не будет. - Палочка у тебя там будет, или кулаки. Принцип тот же. Скорость, точность, способность соображать и действовать одновременно. - А дуэлей нужно избегать, дерутся только дураки. А побеждать надо разумом и этим еще, тонким расчетом, - это уже Марк. Я смеюсь: - Нет, вы, два воробья, точно в Равенкло попадете. И будете там щебетать хором над книжками все семь лет. - А мы, а мы? - А выыыы… вас я, чертей, вообще сдам в Дурмштранг. Знаете, какая там квиддичная команда? Половина международных звезд оттуда вышла. Но самый смех будет, если вы всей четверкой угодите в Слизерин. Гриффиндор я бы тогда порекомендовал закрыть на профилактику. Лет так на семь. Ладно, юная поросль. Я пошел, подходите обниматься. Я сгребаю в охапку всю кучу-малу, и целую светлые и темные макушки. Смешные такие… еще пару лет, и в них уже ничего не останется от младенцев. Заведут себе точку зрения по каждому вопросу, и начнут отчаянно стесняться всего детского. А пока еще можно и потискать, и подразнить.
Я аппарирую в офис, разбираюсь с самыми неотложными делами, отдаю распоряжения, отменяю еще десяток разных встреч. Приходится еще заглянуть в Уизенгамот. Конечно, получились никакие не два часа. Когда я возвращаюсь в Рим, там уже почти вечер. Я с порога спрашиваю Люпина: - Как он? - С утра был получше, сейчас очень нервничает. Я захожу. Мерлин, как же он изменился. Раньше я бы получил за такое опоздание сотню желчных и ехидных попреков. Сейчас его лицо вспыхивает мне навстречу таким счастьем, что у меня щемит сердце. Впрочем, он тут же отводит глаза. - Как ты? - Намного лучше. Уже вставал. Ну разумеется, заставил Люпина довести его до уборной. Что за мягкотелый увалень Ремус, все-таки. - Не рановато? – я прикладываю руку к его лбу, и не чувствую жара, - похоже, твое зелье помогло. Руководи теперь своим лечением сам. Что нужно сделать? - Ничего. Заразу зелье додавит к завтрашнему дню, а остальное… еда, сон, прогулки. Ну да. Еще тепло. Физический контакт. Общение. Все, чего не хватало. Но этого врачи никогда не прописывают. Я беру его руку, поглаживаю пальцы. - Вот и хорошо. Когда тебе можно будет выходить? - Через пару дней. - Погуляем тогда, ладно? У меня есть любимый парк как раз под Римом. Тебе понравится. Он закрывает глаза. - Мне понравится все, что ты предложишь. Раз уж я не сдох пару дней назад, как мне полагалось, и если ты пришел ко мне – я приму все, что ты готов мне дать. Много или мало. И не попрошу большего. Мерлин… да что же это такое... Лучше бы ругался. Я крепко обнимаю его. - Сев. Сев, послушай меня. Ты мне очень дорог. Очень. Ты мой крестный. Моя первая любовь. Я передать не могу, как мне важно, чтобы у тебя все было хорошо. Слышишь? Ты немного ослаб сейчас, но ты оправишься, вот увидишь. Я никуда не денусь. Просто не отталкивай меня больше. Кстати, - я вынимаю из кармана портключ, - возвращаю. - Я никогда не покажусь в твоем доме. - Напрасно. Возможно, Алексу понадобилось бы время, чтобы это принять, но мама и Клари тебя очень любят. И ты увидел бы моих детей. Впрочем, ты все равно их увидишь. Не хочешь в гости - я что-нибудь придумаю. - Я видел. - Правда? Когда? - Вы приезжали в Рим. Я… неважно. Светлый мальчик похож на тебя в детстве. Просто копия. - Люци. Я рассказываю о детях. Марк и Эван – двойняшки, до невозможности похожие, чуть ли не говорят в один голос. Любят читать одну книжку на двоих, вечно экспериментируют с чем попало, терпеть не могут физические упражнения. Тебе бы они понравились. Люциус – истинный Малфой, настоящий наследник рода. Самый разумный, самый сдержанный из всех, и прирожденный лидер. Душа всех затей, разумеется. Белка… Беллатрикс. Никакого самоконтроля, острый ум и врожденная тяга к опасности. - Они все Малфои? - Нет, двойняшки – Розье. Они ведь технически даже не родственники. Мы подумывали взять общую суррогатную мать, но решили, что не хотим погодков. Они и так… понимаешь, двойняшки так связаны между собой, что и так все время получаются беленькие против черненьких. А у Белки с Люци нет такого альянса, они разные, сами по себе. - И кто кого? - Смотря во что. У двойняшек больше мозгов, и они дружнее, но у Малфоев больше напора и прагматичности. - Как все оказалось просто. А было столько трагедий. Я пожимаю плечами. - Интеграция. Маггловские технологии. Мы им – портключи и приворотные зелья, они нам – искусственное оплодотворение и видеоигры. Каждая сторона приобрела куда больше, чем отдала. Слушай, ты не устал? Я не заболтал тебя? - Нет, - он полусидит в постели с подушкой под спиной, - так хорошо. - Что-то мне подозрительно твое настроение. Я так привык, что ты язвишь и ругаешься. Может, поспишь? - Я посплю, когда ты уйдешь. - Вообще-то я собирался сегодня здесь еще ночевать. На всякий случай, и чтобы ты не размазал по стене Люпина. - Что скажет твой … партнер? - Не твоя забота. Серьезно. - Вот как. - Да, так, - я поднимаюсь, - Ну, если тебе правда интересно, то Алекс, скорее всего, скажет, что скучал в мое отсутствие, и что мне следует чаще бывать с семьей. Слушай, я до смерти хочу есть. С утра так и не перекусил, торопился сюда. О, и еще. Зигги! Подойди сюда. Вот это чучело зовут Зигги. Он хорошо вышколен, и не имеет привычки занудливо верещать, биться головой об стенку, и вообще как бы то ни было раздражать владельца. Я тебе его собираюсь ссудить до полного выздоровления, потому что я уже дважды обжегся при попытке приготовить чай, и третьего раза могу не пережить. Можешь пинать, если он тебе не угодит, только не выгоняй, Мерлина ради, потому что я ему приказал домой без моего личного распоряжения не возвращаться. Он свихнется, если получит два противоречащих друг другу приказа. - Ну, спасибо. Зигги, распоряжения такие: ничего не трогать вон на том столе, не прикасаться к книгам и бумагам, и вести себя тихо. Зигги молча со страшной силой кивает. - Ну? Ты когда-нибудь видел такого тихого эльфа? - Ну, строго говоря, дохлый он был бы еще тише. - Зигги, хозяин Северус шутит. Ужин тащи. Нам подают ужин, и я первый раз за эти два дня вижу, как он нормально ест. Я улыбаюсь и подсовываю ему еще ростбифа. Он мечет на меня сердитый взгляд: - Прекрати. - Почему? Ты такой худой, что на тебя смотреть страшно, - я провожу рукой по его плечу, - смотри, все кости наружу. Что ты с собой делал? - Ничего совершенно. Задумывался, забывал поесть. - Можно я распоряжусь, чтобы Зигги приносил тебе еду по часам? Не захочешь – отошлешь, но он хотя бы предложит. - Ты задался целью привести мою жизнь в порядок? - Я задался целью помочь тебе выздороветь как можно скорее. - А потом? - А потом ты будешь здоров. И я очень надеюсь – позволишь мне все равно навещать тебя. Помочь тебе лечь? - Я сам. Я уже не валяюсь в бреду, если ты не заметил. - Я вижу. Он перемещается на кровати, я поправляю одеяло, и снова касаюсь его волос. - Спи спокойно, хорошо? Я побуду здесь. Он закрывает глаза, но потом снова открывает, и смотрит на меня пристально и тревожно. - Что? Молчит. Я легко и ласково веду ладонью по его щеке. - Сев… ну что же ты с собой наделал, как же можно было так себя замучить? – и потом по какой-то неуловимой напряженности понимаю – ох, да он же ждет. Ждет моего поцелуя. Прежде, чем я успеваю подумать, что я делаю, я уже целую его лоб, виски, веки, и шепчу: - Поправляйся, мой хороший, только поправляйся, и все будет в порядке.
У меня начинается странная жизнь. Я, как всегда, много времени провожу с детьми, занимаюсь любовью с Алексом, поддерживаю жизнь Замка. Еще у меня вдруг оказывается как никогда много работы – как будто дела мстят за невнимание, разрастаясь в количестве. А потом я в каждую свободную минуту срываюсь в Рим, к Севу. Люпина там уже нет; я так и не понял, куда он делся. Северус один с эльфом, и я сижу с ним у камина, рассказывая всякие байки, или просто молчу, глядя в огонь, или тащу его гулять, мы обошли уже, кажется, все закоулки неисчерпаемого древнего города. Он приходит в себя очень быстро, снова начинает язвить и огрызаться. Но держит слово, и не отталкивает меня. И я с тихим ужасом понимаю, что все это уже не для него – это нравится мне самому. Нравится растирать его холодные руки – у него почему-то теперь все время мерзнут пальцы. Нравится класть ладонь на его плечо, пробираясь в разноязычной римской толпе. Нравится прикасаться губами к его щеке на прощание, и хочется большего, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не привлечь его к себе и не накрыть его сухой рот своим. И все это ужасно несвоевременно, и совершенно нечестно, и несказанно прекрасно, и не может так продолжаться, и невозможно прекратить, и, разумеется, наступает день, когда, возвратившись с прогулки, мы неловко сталкиваемся грудь с грудью в тесной прихожей, и в следующую секунду оказываемся не в состоянии разорвать поцелуй. Его язык скользит у меня во рту, и мне знакомо каждое движение, каждый оттенок запаха, и тот короткий стон, с которым он притискивает меня к стене, и возбужденное вздрагивание бедер навстречу. Всё, уже не остановиться. Невозможно понять, кто кого тащит к постели, как будто нас обоих ведет какая-то третья сила, куда могущественнее каждого из нас. Такое знакомое, и такое новое тело, и мне нужно заново изучить каждую подробность, пробежать пальцами по выступающим ребрам, языком исследовать живот, уместить в ладонях ягодицы, губами потрогать соски, почувствовать, как все изменилось, как совсем, совсем ничего не изменилось; и его жадный язык везде, и его пальцы находят то самое чувствительное место внизу на спине, которое знает только он, и в доме нет ничего, хоть отдаленно похожего на любрикант; и он – вот совсем новое – он тихо спрашивает «можно?» перед тем, как войти, и я слышу собственный крик, потому что сначала язык, а потом… Потом я задыхаюсь и бьюсь под его напором, и, кажется, плачу, и это ни на что, совсем ни на что не похоже, потому что для него это как молитва, как смерть, как возвращение домой, и, кажется, для меня тоже, и я ничего не могу сдержать, ни слез, ни стонов, ни слов, еще, любимый, еще, пожалуйста, только не останавливайся, никогда не останавливайся, весь здесь, весь со мной, будь со мной, до конца, так, да, всегда, прямо сейчас, да, да, да, да… Меня все еще бьет эта дрожь, когда я целую его, зарываюсь пальцами в его волосы, и шепчу, как это было хорошо, как божественно, неимоверно хорошо это было, и как он прекрасен, и как я люблю его… И слышу такой же шепот в ответ, о том, как я красив, о том, как я нежен, о том, как он тосковал без меня, как он любит, и наконец, о том, как он хочет меня в себе, немедленно, сейчас, всегда. Я уже почти готов от одного этого шепота, но есть еще чуткие пальцы, знающие обо мне абсолютно все, и тело, с отчаянной готовностью отвечающее на каждое мое прикосновение. И мы начинаем сначала, уже медленно, и меня почти пугает сила его реакции, когда я вхожу. Мерлин, у него никого не было все эти годы, это и так очевидно, но он все же говорит мне это, вернее, стонет мне в губы, это почти как первый раз, я изо всех сил стараюсь быть осторожным, но он нервно дергает меня к себе, и насаживается с болью, я почти уверен в этом, но он нетерпелив, он подгоняет меня: «Сильнее. Мне это нужно. Дай мне почувствовать». И я даю ему то, о чем он просит, и теряю голову от восторга, когда кричит подо мной. Мы засыпаем ненадолго, тесно обнявшись, а когда я просыпаюсь, то вижу, что он смотрит на меня со странным выражением. - Ты смотрел, как я сплю? - Я раньше тоже так делал. Часто. Ты спишь как ангел. Я усмехаюсь. - Как ангел? Как это ужасно непохоже на тебя. Я даже не знал, что ты знаешь такие слова. - Я знаю много слов. Жизнь моя. Мой снежный принц. Моя единственная любовь. Мое сокровище. Мне обычно трудно их произносить, но я их знаю. - Ох, Сев. Ты хочешь, чтобы я заплакал? – я нахожу его губы, и еще несколько минут мы можем ни о чем не говорить. Но, разумеется, мы оба знаем, что вопрос будет задан. И он задает его первым. - Что мы будем делать дальше? - Дальше? Я еще не знаю. Все так неожиданно… Я… знаешь, я должен подумать. - Тебе решать. Из нас двоих только тебе есть что терять. Я придвигаюсь вплотную к его лицу, и шепчу ему прямо в губы: - Я знаю, чего я не могу потерять. Тебя. - Детей. - А я тебя потеряю, если прямо сейчас не скажу, что остаюсь с тобой навсегда? - Нет. Твои дети важнее моих… желаний. - Тогда мне правда нужно время. Я не могу сейчас думать. Я пьян тобой. Мерлин, как я жил без этого так долго? Обними меня. Скажи мне… - Что? - Скажи, что ты счастлив. Сейчас. - Да. Сейчас я счастлив. Послушай, Драко… Раз уж я сегодня на себя не похож… - Да? - Если ты сейчас уйдешь, и никогда не вернешься – я все равно буду тебе благодарен. Ты дал мне девятнадцать лет. Ровно в девятнадцать раз больше, чем я мог тогда рассчитывать. И этот месяц. И сегодняшний день. Ты ничего не обязан менять. Я улыбаюсь. Вот как раз это на него очень похоже. - Я точно вернусь. Знаешь, мне сейчас правда нужно будет идти. Не потому, что меня ждут дома. Просто потому, что мне нужно остаться одному и подумать. Он кивает.
Я аппарирую в Мэнор прямо в свой кабинет. Не могу никого видеть. Я бросаюсь на диван, чувствую на себе запах Сева, такой знакомый, что у меня голова идет кругом. Я иду в ванную, забираюсь под душ, и пытаюсь собраться с мыслями. Дети. Алекс. Как это все совместить? Постоянно лгать Алексу? Я вполне мог бы, я слизеринец, и благоглупости из серии «честность – лучшая политика» меня не трогают. От глупой честности погибло не меньше народу, чем от вранья. Но тогда очень скоро придется врать и Севу, а это уже совершенно невозможно. Просто уехать в Рим? Сколько это может продолжаться? Но я не откажусь от него. Не после сегодняшнего безумия. Не тогда, когда я знаю, что он в буквальном смысле умирал без меня. Расстаться, разделить четверку? Невозможно даже думать. Мерлин, почему никто никогда не поверит, что можно любить двоих? Я люблю четверых своих детей, одинаково, ну ладно, кому я вру, может быть одних чуть больше, чем других… Но никому же не приходит в голову, что я предаю одного, когда бываю с другим. Я ничего не соображаю, у меня в голове все еще ревет и кружится та буря ощущений, которую я испытал сегодня. Но мне нужно, нужно что-то решить, раньше, чем я выйду из этого кабинета и взгляну на Алекса. Эльф приходит звать меня к столу, но я передаю, чтобы ужинали без меня, и требую кофе и коньяк в кабинет. Я смотрю в пламя камина, мысли разбегаются, и я ничего, ни-че-го не могу решить. И мне нужно время, чтобы хотя бы осознать то, что я натворил, но Алекс не дает мне этого времени. Он тихо стучится ко мне, и я открываю. - Драко… мы можем поговорить? - Конечно, - ох, лучше бы не сегодня, - заходи, - Мерлин, что я тебе скажу? – в чем дело? – а то я не знаю… - Драко… мне кажется, тебе слегка как-то не до меня последний месяц. Ты чем-то занят? Да, занят. Откачиваю Снейпа, который довел себя черт знает до какого состояния, и нуждается в присмотре. Я с чистым сердцем сказал бы это еще вчера, и не принял бы возражений. Но сегодня… - Почему ты спрашиваешь? - Тебя никогда нет. А когда ты есть, ты с детьми. Ты… у тебя что-то случилось? Это Снейп? Я вздыхаю. - Да. Он был действительно в очень плохом состоянии, и я… Алекс… Послушай... - Не надо, - он кладет руку мне на колено, у него в глазах слезы, - не надо, пожалуйста, мне совсем не обязательно знать, как далеко у вас зашло. И так понятно, что если ты не ушел оттуда на второй день, когда оказал самую необходимую помощь, значит, у вас будет… всё. Рано или поздно. Алекс совсем никакой легилемент. Его хватает только на то, чтобы считать поток, если я транслирую специально для него. Ему этого просто не надо. Он чувствует людей как-то иначе, напрямую. Мои настроения для него открытая книга. Ему все всегда понятно. Я все время об этом забываю, потому что он никогда на меня не давит. Я молчу и пытаюсь собраться с мыслями. - Драко… послушай… меня тут зовут в Дрезденский Магистерий. Я буду вторым англичанином за все время, кому разрешат вход в Лабораторию, - я хорошо помню, кто был первый; это был мой дурмштрангский год, - это четыре месяца, я хотел просто отказаться, но может быть… ты не против? - Как я могу быть против? Но… прямо сейчас, перед рождеством? - Нет, сразу после Нового года. Хорошо? Ребятам там со мной делать нечего, а я буду аппарировать в Мэнор при каждой возможности. - Алекс… - Драко, послушай, не говори мне ничего. Я не хочу знать, что уже случилось. Возьми сколько хочешь времени. Возись с ним, спи с ним, делай что хочешь, только не совершай необратимых поступков, пока не будешь уверен. Не переезжай в Рим. Не забирай у меня кольцо. Позволь мне думать, что я еще не потерял тебя окончательно. Я закрываю лицо руками. - Ты правда думаешь, что так будет лучше? Или ты выбрал то, что проще для меня? Алекс улыбается сквозь слезы, отводит мои руки, заглядывает в глаза. - Я думаю, что это мой единственный шанс. Клянусь Ровенной Мудрейшей. Если я им не воспользуюсь, я буду жалеть всю жизнь. Я прижимаю к губам его ладонь. - Я тебя не заслужил. Глаза Алекса блестят. - Я тебе скажу, кто кого не заслужил, моя любовь. Снейп – не заслужил тебя. Он желчный и мрачный тип, до костей изъеденный разочарованием. Он отталкивает всех, кто его любит. И его любовь – яд. Для него самого и для тебя. И ты не будешь с ним счастлив. Вот увидишь. Ты выберешь меня. Он вскакивает и вылетает из кабинета. Я вижу, как он не разбирая дороги пробегает по анфиладе комнат, и захлопывает за собой дверь. Я не иду за ним. Я просто не знаю, что сейчас сказать. Я долго сижу, кручу в руках бокал коньяка, смотрю на огонь и вспоминаю… а потом бросаю в камин щепотку порошка.
Северус еще не спит. И, как грезилось мне в прошлое рождество, точно так же сидит у камина со стаканом огневиски. Я молча сажусь на пол рядом, и щекой прижимаюсь к его руке. - Ты пришел. - Я поговорил с Алексом. Вернее, это он со мной поговорил. Сказал – делай что хочешь. Он уедет после Нового года. Пока что на время. - Считает, что долго ты меня не выдержишь. Я киваю. - Может быть, он и прав, - он гладит мои волосы, его рука немного дрожит. - Может быть, мой хороший. Мы это скоро узнаем. - И что теперь? - Дети остаются в Мэноре. Я буду с ними. Буду проводить с тобой столько времени, сколько смогу. Да? - Это больше, чем я мог надеяться. Мы долго сидим в почти полной темноте и смотрим на пламя. Его рука скользит по моим волосам, и хотя моя счастливая, с таким трудом налаженная, до краев полная теплом жизнь только что разлетелась на куски, я чувствую только одно – что я вернулся к себе.
За три дня до рождества Алекс все-таки уезжает в Дрезден. Подготовительный этап каких-то экспериментов, которые непременно нужно начать в рождественскую полночь. Он должен появиться в Мэноре за полчаса до полуночи по Гринвичу. Пользуясь той же самой часовой разницей во времени, я оставляю детей распевать песенки с мамой у пианино, и аппарирую в Рим. - Привет. - Я ждал тебя только завтра. У него на столе букет еловых веток без украшений. Только натуральные шишки. И стакан огневиски. Больше никаких признаков праздника. - Бросил детишек ненадолго. С рождеством, мой любимый. Это тебе. - Что это? Я перекопал все антикварные лавки. Но кое-кому об этом знать не обязательно. - Разверни. Совершенно забытая алхимическая примочка. Трансфигуратор. Побочный результат поисков философского камня. Свинец в золото не превратит, но любая из принципиально возможных химических реакций происходит в нем мгновенно и без изменения температуры. Стоит только произнести заклинание. - Ты с ума сошел. Это стоит целое состояние. - Ничего особенного это не стоит. И потом, ты что, собираешься его когда-нибудь продать? - Я тебя не ждал, поэтому красивой упаковки… - Ой, Сев, только не говори, что завтра твой подарок был бы упакован в красненькую коробочку с золотой ленточкой. Что это? - Это – практически хроноворот. Десять капель перенесут тебя на два часа в прошлое. - Мерлин великий… ты сварил Зелье Времени в этой халупе? Почти без оборудования? - Слабенькое. То, что я сварил бы в нормальной лаборатории, работало бы года на два назад. А это так – на переговоры не опаздывать. Только на бирже играть не вздумай – таких парадоксов навертишь, что сам Мерлин не распутает. Я смеюсь. - Мечта делового человека. Еще бы в другую сторону так научиться. Спасибо. Я вынимаю палочку, и наколдовываю немного легкой серебряной мишуры на еловые ветки. И подвешиваю в воздухе несколько свечей. - Вот так. Ты совсем не собираешься садиться за стол? Я должен быть в Мэноре в половине первого по твоему времени, но я с удовольствием бы поднял с тобой бокалы в полночь. Можно? Он кивает. Я свищу Зигги, и через несколько минут на столе возникает шампанское и блюдо с закусками. И в тот момент, когда небо над Римом расцвечивается тысячей фейерверков, мы пьем, и целуемся, и даже не думаем специально загадать желание – мы оба хотим одного и того же. Встретить следующее рождество вместе. Сделав глоток шампанского, он отодвигает бокал и снова хватается за огневиски. Я смеюсь, мне так легко и весело, как только и должно быть в рождество. Я опускаюсь на колени у его кресла, и целую его, пока мы оба не начинаем задыхаться. На улице без конца грохочут фейерверки; я встаю, отхожу к окну, смотрю в темное, разноцветное небо, и когда оборачиваюсь, вижу, что он не сводит с меня глаз. «Я люблю тебя», - говорю я почти беззвучно, и в этот момент раздается хлопок аппарации, и в комнате возникает Алекс в обнимку с огромным букетом разукрашенных красным и золотым еловых веток. Веселый и возбужденный. Он растерянно оглядывается, не сразу понимая, куда попал, и его глаза наполняются слезами. - Драко, я… я не хотел. Я просто аппарировал на кольцо, чтобы застать тебя. Я не думал, что ты… что вы… - Что такого шокирующего вы нашли, мистер Розье, в том, что мой крестник зашел поздравить меня с рождеством? Вы так себя ведете, как будто застали нас по меньшей мере в постели. В любом случае, у вас нет времени на драмы. Как я понимаю, вас обоих ждут в Малфой-мэноре прямо сейчас. Драко как раз собирался уходить, - я не слышал у Сева такого отчужденного тона целую вечность. Алекс открывает рот для ответа, я уже готов просто взять его в охапку и аппарировать домой. Но он неожиданно берет себя в руки. - Профессор Снейп, я прошу прощения. Я просто неожиданно оказался в незнакомом месте. Понимаете, это семейное кольцо, оно настроено на человека, а не на координаты. Нам действительно сейчас надо к детям, но может быть… Собственно, я должен был сделать это тысячу лет назад. Именно я. Может быть, вы пойдете с нами? Вы крестный Драко, и, если вы не предпочли другое место на рождество, то вы должны быть с нашей семьей. Совсем спокойный. Совсем взрослый. Смотрит с вызовом. Я смотрю на него расширенными глазами – что ты творишь? Но он меня даже не замечает. Весь сосредоточен на Северусе. Тот сверкает глазами в ответ; принимает вызов. - Что ж, если приглашение исходит от вас, мистер Розье, то не вижу причин его не принять. О, Мерлин. Мама не в курсе, Клари ничего не знает, там еще этот ее очередной – кто он, загонщик? Вышибала? Гонщик? Спортсмен, в общем, как все ее красавцы. Но времени не остается совсем, и я только протягиваю Севу безделушку. - Используй портключ, тебе будет проще. - Вы еще болеете, профессор Снейп? - Уже практически все в порядке, благодарю вас, мистер Розье. И вот так мы появляемся в Малфой-мэноре за полчаса до рождества. Боюсь, что Алекс не совсем представлял себе, с чем связался. Для начала, к Севу моментально бросаются и мама, и Клари. - Северус! Где же ты пропадал столько лет? Ты сильно изменился. - А ты только цветешь, Нарцисса. Мисс Малфой, вы все больше становитесь похожи на мать. - А говорят, я вылитый отец. - После двадцати пяти лет человек сам отвечает за свое лицо. Выражение лица, жесты. Вы даже голову носите в точности как Беллатрикс – как будто вы ее в награду получили. - А вы, Северус, язвите в точности, как когда я была девчонкой. - Неправда, я никогда не язвлю с маленькими детьми. Они слишком ранимы, чтобы выносить меня в полном объеме. Я хихикаю. - Ты говоришь это в присутствии своего студента, Северус. - Студенты – не дети. Студенты – это божье наказание. - В таком случае позволь тебе представить сразу четыре штуки. Потенциальные божьи наказания. Через два года в Хог. Тихо, крокодилы. Профессор Снейп лучше всех в Хогвартсе умел угадывать действия распределительной шляпы. Проверено годами. Сев, предскажешь детишкам судьбу? - Слизерин. Слизерин. Бесспорный Слизерин, мисс. Слизерин, но если очень попроситесь, то можете угодить в Равенкло. - Северус, ты шутишь! Они одинаковые, как два галеона одного года, они не могут попасть на разные факультеты. - Мы! Не одинаковые! – хором. Не одинаковые, ага. Северус абсолютно серьезно подтверждает. - Совершенно разные. - Вы медиум, сэр? - Я алхимик, молодой человек. И еще специалист по защите от темных искусств. - Ооооо… - опять хором. - Все, профессор Снейп попал в переплет, - смеется Клари. - Э-э-э. В этом доме есть правила. Ядам, взрывчатке и шуточным проклятиям этих партизан не учить. Но вообще да, ты влип. Сейчас наши ученые из тебя все жилы вытянут. Ты только учти, пожалуйста, что они умеют все четверо колдовать синхронно. То есть, если ты их научишь какой-нибудь самой обычной таранталлегре, то кому-то придется испытать на себе четверную. Они у меня в неполные восемь простой алохоморой сняли наложенное мной лично запирающее заклятие. Северус, по-моему, всерьез удивлен. - Кто же из вас, господа, это придумал? - Люци, конечно. Все каверзы у нас придумывает Люци. - Это совсем не каверза. Это прекрасное изобретение. Вчетвером вы, вероятно, сильнее взрослого волшебника. Люциус, вас следует поздравить. Тот на него косится – он вообще не очень любит чужих взрослых. Зато двойняшки смотрят живому алхимику в рот. Северус же не может оторвать глаз именно от Люца. - Вы невероятно похожи на своего отца в детстве, Люциус. - Я знаю, что вы дружили с дедом, профессор Снейп. Он мне рассказывал. И вы были деканом Слизерина во время войны. Вы учили отца. С портретом деда Люци беседует часами. Мама зовет всех за стол. Двойняшки так и не оторвались от Сева, так и ждут паузы в разговоре, чтобы задать какой-нибудь «умный» вопрос. А вот Люц, как только позволяют приличия, быстро-быстро идет и садится рядом с Алексом. Что-то учуял, вот ведь. Обычно сдержанный на людях Люц жмется к нему, что-то шепчет на ухо, чуть ли не мурчит. Я улыбаюсь. Еще год-два, и на сына уже во многом можно будет положиться. Во всяком случае, в Хог я под его руководством отпущу четверку со спокойной душой. Если она еще будет четверкой. Мерлин… Мы сидим за столом, мама и Клари радостно болтают с шкафоподобным выбивалой, дети – кроме Люца – осаждают Сева. У Сева в глазах ни малейшей тревоги, как будто он пришел к себе домой. Я все время ловлю на себе его взгляд, и улыбаюсь. Люц что-то такое в уме прикидывает. Алекс напряженно молчит. Как только это становится возможно – когда бьет двенадцать, и дети, едва чокнувшись морсом, наперегонки несутся за подарками к елке – извиняется и выходит из-за стола. Я иду за ним. Молча. Он стоит в темноте, сжимает и разжимает кулаки. А потом тихо говорит: - Вы так смотритесь оба, как будто долго болели и выздоровели. Ты каждую минуту на него поглядываешь, как будто проверяешь, что он не растворился в воздухе. Он в первый раз увидел Люци, и уже видно, что он жизнь за него отдаст. Просто потому, что тот похож на тебя больше других. Я, наверное, просто должен уйти. Я прислоняюсь к стене. - Я не знаю... Мерлин, я ничего не знаю. Я точно уверен, что ты не должен просто забрать двоих из наших четверых детей и раствориться в пространстве. - Я никуда не растворюсь. Я же не Снейп. Я подумал… полтора года до Хога. Может быть, оставим для них все как было? Пусть все остаются в Мэноре. Я постараюсь зацепиться в Дрездене, и буду появляться пару раз в неделю. Ты… делай как знаешь, только не увози их в Рим. Потом они пойдут в Хог, у меня что-нибудь наладится, и я тоже смогу их забирать… И, Драко, я… - он снимает кольцо, - послушай, это не потому, что я перестал ждать. Это просто потому, что я не хочу еще раз случайно сделать как сегодня. - Ты уверен? - Я уверен, что больше не могу аппарировать к тебе в любой момент, не зная заранее, где ты находишься. Мне не хочется смотреть на него, и думать, могу ли я еще… пусть будет у тебя. - Хорошо. Тебя здесь ждут в любой момент, ты ведь знаешь? - Конечно, знаю. И я люблю тебя. И я еще жду, и еще долго буду ждать. Я стою, опустив голову. Вот так просто. Мы возвращаемся в залу вдвоем. Пора загонять выводок спать. Я подхватываю Люци и Эвана – одного подмышку, другого на загривок. И волоку в спальню мальчиков. Визжат. Алекс с шумом плюхает в кровать Марка. Завтра, если я вечером буду дома, у меня не хватит рук на всех троих. Когда я возвращаюсь, то вижу, как Белка, обычно шумная и напористая, тихо-тихо расспрашивает Сева. - А какая она была, Беллатрикс? - Она, в первую очередь, была отважная. Очень верная. Женщина-воин. - Она воевала за правое дело? - Она воевала за одного человека. Отдала ему свое сердце навсегда, и просто делала все, что он скажет. Он требовал от нее разных вещей. И хороших, и плохих, и ужасных. А она ему верила, понимаете, Белла? - Нельзя никому так верить, да? - Не стоит. Ну, маленькие девочки еще иногда могут верить так своим старшим. Отцу или бабушке. Тем, кто точно на их стороне. Но потом и они тоже начинают думать самостоятельно. Когда они вырастают, то перед ними встают слишком сложные вопросы, чтобы доверять их решение близким. Я кладу руку ему на плечо. - Сев… ей спать пора. Всю жизнь поражаюсь, как это ты умеешь вот так говорить с детьми? И почему ты так не говоришь со взрослыми, а? - Только с ними и можно говорить, Драко. Они еще не успели стать идиотами. Годам к одиннадцати большинству это удается. В Хогвартс приходят уже совсем другие люди. - А я ни за что не стану идиоткой! - Без сомнения, вы не станете, мисс Белла. Вы умеете слушать. Спокойной ночи. Я целую Белку. - Беги. Алекс возвращается в гостиную от мальчишек, и деланно-весело говорит. - Ну, если я потороплюсь, то еще успею на вечеринку к дрезденским коллегам, - и выходит раньше, чем кто-либо успевает что-то сказать. Мама удивленно поднимает бровь, но молчит. Клари тащит своего спортсмена в изолированную комнату, где работает электричество – смотреть магглоящик. Все еще модная забава. Мама выходит распорядиться по хозяйству, а я спрашиваю Сева: - Помочь тебе аппарировать? - Я прекрасно справлюсь сам. - Ну, может быть, мне просто нужен предлог, чтобы тебя обнять. Хорошо, давай тогда вместе. Мы оказываемся у него в Риме, и еще долго стоим тесно прижавшись друг к другу, а потом он сверкает на меня глазами, и говорит почти сердито: - Ты сегодня отсюда никуда не уйдешь. - А я и не собирался. Я закрываю глаза и позволяю ему снимать с меня одежду, и чувствую, как его руки легко скользят по моей груди, по бедрам, смыкаются на талии. Он ведет меня к кровати, а я все не могу открыть глаза, мне так сладко подчиниться ему на этот раз, он целует мою шею и плечи нежно, но с такой силой, что наверняка оставляет следы. Я прикусываю губу, представляя себе, как его отметины расцветают на моей коже. Но как только мы оказываемся в постели, он останавливается. Я открываю глаза, и вижу, что он смотрит мне прямо в лицо. И, убедившись, что я хорошо его вижу, говорит: - Я больше никому тебя не отдам. Ты мне до смерти нужен. Я без тебя – в буквальном смысле – жить не могу. И мне плевать на всех юных мальчишек, и на всех неземных красавцев с ангельскими характерами, которые от тебя есть или будут без ума. Я не отпущу тебя. Я буду за тебя драться. Я буду воспитывать твоих детей, и детей Розье, раз они тоже твои, я буду меняться, если тебе это нужно, я буду говорить с тобой о чувствах, раз ты считаешь, что без этого нельзя сохранить любовь, я научусь понимать тебя лучше, чем понимал раньше. Я сделаю все, что угодно. Но никогда больше тебя не отпущу. Слышишь? Я обнимаю его, и шепчу счастливо: - Не отпускай меня, мой любимый, не отпускай никогда. В ночном итальянском небе все еще вспыхивают петарды, по темным стенам бегают цветные блики, серебряная мишура отсвечивает в темноте, и сто пятьдесят рождественских елок, которые я обещал ему когда-то, кружатся перед моими глазами. Его голова на моем плече, его пальцы, переплетенные с моими, его узкие бедра и мои колени, мои почти белые волосы, и его, черные с сединой, его стон и мой сбивчивый шепот, его страсть и моя нежность, все сплетается в единый узел, который никому уже больше никогда не развязать.
Я не очень то снейпоманка, но лакомому кусочку обрадовалась. Сначала. Потом прочитала. Ощущение ангстовости только усилилось. Я бы на месте Драко оставила себе обоих, тем более есть возможность сделать брак "гостевым". Драко с детьми в мэноре, а с любимыми встречается. А потом, когда Алекс пришел бы в себя, и втроем было бы не плохо. Мэнор то не маленький. Впрочем, чего это я? Я благодарная автору за заботу о нещастных снейпоманах (хотя и не отношу себя к последним). http , спасибо за ваши версии. Они очень интересные. Творческого настроения.
Келли Тек Видите ли, это, строго говоря, даже не часть фика. Если я буду где-то размещать текст, то без этого куска, скорее всего. Судьбоносная случайность в самом начале - это неспортивно. Просто не было сил наблюдать разочарование некоторых товарищей :)
На месте Драко, ха, возможно. А на месте Алекса? Ему-то нафиг застревать в такой кошмарной ситуации?
Первое время читала, потом в течении месяца сохраняла обновления, потому что не поспевала читать за автором, но комменты всегда просматривала. Но сейчас прочла, что Гарри убили, и клянусь всякое желание читать исчезло. Извините, автор, мне понравился Ваш язык, но меня просто с небес на землю опустило.
нет-нет-не-нет-нет!!!!! я не хочу и не буду принимать этот кусок, несмотря на то, что он написан так правдоподобно. снейп- скотина неблагодарная! надо было с самого начала быть готовым отказаться от многого в жизни, а не изображать из себя жертву обстоятельств. сейчас-то ему нечего терять, вот он и поумнел, сволочь такая! ужасный тип! я бы на месте Алекса пристрелил его, всем бы стало гораздо легче.
А вообще, так как ни Сев, ни Алекс не способны безболезненно удовлетвориться чем-то меньшим, чем "страстно любиимый и единственный", то в воспитательных целях стоило бы Драко перестать спать с ними обоими. Пусть учатся любить платонически и без привязки к результатам (вместе с читателями) В конце концов Драко уже полтинник стукнул, и с Алексом он десять лет пробыл, а эти оба красавца еще так зависимы от него. Все ж взрослые люди, непорядок
На месте Драко, ха, возможно. А на месте Алекса? Ему-то нафиг застревать в такой кошмарной ситуации?
Ну почему кошмарная-то? :) Поменьше эгоизма, побольше веры в любимого. И если чувства Драко переданы без умолчаний, то Снейп всегда был с ними: в воспоминаниях, разговорах, чувствах и пр. А теперь просто воплотился, так сказать. Впрочем, это на любителя, а я себе такой вариант в памяти оставлю. До секса втроем дело скорей всего не дойдет, но спокойные отношения здесь зависят только от Драко и имхо, теоретически возможны. (Согласна здесь со Sculd)
Малфой Предлагаю или перечитать дисклеймер, или утешаться мыслями, что ваши чувства к Снейпу, кажется, разделяет Люци. Так что с четверкой ему еще предстоят, гм, интересные впечатления. Лидер-то не охмурился.
Sculd Ну, их полтиник - это наш тридцатник. Если они по 150 лет живут. Как раз самое время для таких приключений - дурь молодая уже уходит, а времени впереди еще немерено.
Келли Тек пишет:
цитата:
Поменьше эгоизма, побольше веры в любимого.
Это всегда звучит красиво как теоретическая конструкция. :) А на практике у всех сторон обычно оказывается побольше того и поменьше этого, нет?
Морана С. У Алекса фандом поменьше :)))))) И потом - читайте дисклеймер.
Келли Тек А честно, Вы могли бы на всю жизнь- как Алекс, только третьей? И никогда уже не единственной? http Написано, как всегда прекрасно, но Алексу- все, крышка... Если у бабочки оборвать крылышки, то даже еще живя некоторое время...
А на практике у всех сторон обычно оказывается побольше того и поменьше этого, нет?
А то! Безумно сложно, кто ж спорит, но жизнь богата на варианты. Просто хочется счастья для всех, и чтобы никто не ушел обиженным (с) *хотя бы в сказках*
А честно, Вы могли бы на всю жизнь- как Алекс, только третьей? И никогда уже не единственной?
У меня не сложилось из текста впечатления, то Алекс был единственным. Не считая "медового" месяца. Снейп присутствовал в их жизни, это во-первых, и Драко не 15 лет, у него есть интересы и помимо любимого, во-вторых. Это примо. Секундо. Опять же из текста нам видно, что Драко продолжает любить Алекса. Просто на время эпилога-2 он физически Северу нужнее. Жизненно необходим. И когда острота момента спадет, и эмоции утихнут, все может быть. Мне кажется, что в характерах героев есть достаточно оснований для поиска нового равновесия. Ведь рушится не брак Алекса и Драко, а именно равновесие отношений, где Север был сюжетно вынесен за круг общения, но не сферу чувств. И если желание сохранить семью у А. и Д. будет достаточно сильным, а С. продолжит принятую им политику помощи или как минимум невмешательства.... Мои ставки достаточно высоки, в общем. Решений вопроса может быть несколько, конечно. Но больше половины из них - достаточно бескровны и удобоваримы для всех.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 23
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Спасибо
Мое восхищение вашей работоспособностью. И еще вам творческих идей. С удовольствием прочитаю, что напишите. 
И без последнего фрагмента очень здорово. И с "рождественским подарком" тоже убийственно хорошо. Браво.
(isvinite, chto bez slov u menia translit)
- участник сейчас на форуме
