ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 12.12.06 02:23. Заголовок: Версия - 4 (Во тьму) СС/ДМ, NC-17, окончание + рождественский ХЭ для снейпоманов
Название: Версия Автор: http Бета: ищется Рейтинг: НЦ-17 Краткое содержание: все стало совсем плохо Pairing: СС/ДМ, ДМ/НМП Жанр: уже далеко не флафф, приключения, политический детектив Disclaimer: угу, угу Предупреждение: слэш,
Кажется, я начинаю понемногу приходить в себя. Или до конца погружаюсь в отчаяние – в нынешнем положении это практически одно и то же. На автомате съедаю все, что оказывается в моей тарелке, не задумываясь пью оборотку, чтобы выйти на свежий воздух, безразлично просматриваю газеты, выпиваю на ночь зелье или пару стаканов виски, обнимаю руками подушку и надеюсь, что ничего не увижу во сне. Тем неожиданнее, что, когда в одну из ночей я открываю глаза не потому, что вывалился из очередного кошмара, а просто – отоспавшийся и бодрый, - я вижу Северуса. Он сидит на полу, привалившись лбом к краю моей постели, руки, сжатые в кулаки, судорожно вцепились в край одеяла, и во всей позе такое отчаяние, что я решаюсь потревожить его. - Сев? Что случилось, что ты тут делаешь? - Ничего особенного. Зашел взглянуть, как ты себя чувствуешь, и на минуту задержался. Я прикасаюсь рукой к его волосам. Не ласка, просто мимолетный жест. - И часто ты так… заходишь? - Неважно, - он встает и направляется к двери, - спи. Тебе нужно спать. - Постой. Он подходит ко мне и снова опускается на пол. Устало и безнадежно. Я протягиваю руку, и он прижимается губами к моей ладони. - Драко, не стоит… - Погоди. Помолчи. Просто дай мне немного подумать. Он не смотрит мне в лицо. Он разглядывает мою ладонь так внимательно, как будто на ней начертана наша будущая судьба. Я осторожно высвобождаюсь и тяну его к себе. Легко, но настойчиво. - Иди. Просто иди сюда. Ты ведь хочешь? - Я не хочу, если это значит для тебя меньше, чем для меня. Я по-прежнему ненавижу то слово. - Я просто возьму тебя сейчас, и предоставлю тебе завтра гадать, что все это значит, - я придвигаюсь к самому краю постели, слегка прикасаюсь губами к его губам, и шепчу, - если ты мне позволишь. Он отвечает не сразу. Он целует мои губы так осторожно, как будто не уверен, что имеет на это право. Он откидывает одеяло, и медленно проводит рукой вдоль моего тела – от ступни до самых плеч, задерживаясь сначала на завитках под животом, потом на ребрах, и еще на ямке в основании шеи. А потом с коротким стоном пригибается и повторяет маршрут своей руки языком. Он не дает мне раздеть его, снова и снова целует, вылизывает, поглаживает мое обнаженное тело. Я обвиваю руками его шею, притягиваю в поцелуй, и почти силком переворачиваю, оказываясь сверху. - Дай же мне снять с тебя всю эту дрянь. - Не надо. Я отодвигаюсь. - Почему? - Я не думал, что еще когда-нибудь… Позволь мне. Я закрываю глаза, закидываю руки над головой, держусь за кроватные столбики и просто позволяю ему делать все, что он хочет. А он хочет, кажется, только одного – не упустить своими губами ни одного дюйма моей кожи. Я, как со стороны, слышу собственные стоны, против воли все чаще вырывающиеся из моего горла. Я так возбужден, что не в силах больше сдерживаться, я выгибаюсь, раскидываю ноги, шепчу: - Ну, давай. Сделай уже что-нибудь. Иди ко мне. Возьми меня. Что угодно. Он ласкает мой член языком и губами, и я с криком разряжаюсь прямо ему в рот. А потом тяну его на себя и долго вожусь с бесконечными пуговицами, Мерлин, до чего же неудобно жить без палочки. Я стягиваю с него рубашку и вижу уродливые глубокие ожоги по рукам и плечам. Что-то новое. - Что это? - Прага. Маггловские отряды самообороны. Я пошел с ними поговорить, и попался. Они пытались разобраться в моих возможностях; например, сможет ли волшебник исчезнуть из замкнутого помещения, если его как следует напугать или помучить. Только не соображали, что мне для этого нужна как минимум палочка. Я осторожно прикасаюсь к темному пятну. - Болит? - Давно уже не болит. - Точно? Я вожу пальцами по отметинам. - Значит, когда ты пришел ко мне после Праги, у тебя под одеждой было вот это? Он закрывает глаза. - Это ерунда. Я тогда практически ничего не чувствовал. Я увидел тебя с твоим… С Александром Розье. Лучше всякого обезболивающего. Я тихо целую его в лоб. - Давай все-таки разденем тебя окончательно. И посмотрим, способны мы еще что-то чувствовать, или нет.
Утром я просыпаюсь от его пристального взгляда. Он лежит на боку и смотрит на меня так, как будто увидел впервые. Как будто ему необходимо во всех деталях запомнить мое лицо. И, увидев, что я открыл глаза, спрашивает: - Что это было? Я пожимаю плечами. - Ты и я. Нежность. Желание. Может быть, в своем роде извинение. Мы оба причинили друг другу изрядно боли. - Не делай больше так. - Почему? Что-то было не так? - Потому, что если ты случайно назовешь меня в постели его именем, я этого не переживу. - А я назвал? - Ты меня вообще никак не называл. Он делает движение, чтобы встать, но я ловлю его за руку. - Сееев… вот теперь я верю, что ты совсем не изменился. Десяток новых отметин, а все остальное в точности как раньше. Северус. Северус. Можно мне поцеловать тебя еще? Он вырывается, поднимает одежду, отходит как можно дальше и начинает одеваться. Его палочка валяется на полу там, куда я вчера бросил его сюртук. Я свешиваюсь с кровати и поднимаю ее. - Что ты собираешься делать? - Сейчас увидишь. Акцио. Я призываю с кухни кувшин воды и чашки, трансфигурирую воду в кофе. - Собираюсь пить кофе в постели. И тебе того же желаю. Держи свою деревяшку. Мерлин, как же я соскучился по магии. Он подходит и забирает палочку. - Если бы я был уверен, что ты не натворишь глупостей… - Глупостей? Моих людей пачками швыряют в Азкабан твои так называемые силы добра. Дай мне палочку – и я отправлюсь их выручать. - Не дам. Я отхлебываю кофе и улыбаюсь. - Ну, значит, я по-прежнему твой пленник. Мы будем сидеть тут взаперти наедине, и ты будешь сходить с ума от тоски по мне, но больше не позволишь мне к себе прикоснуться, потому что ты как всегда во мне не уверен. - А ты сам уверен? Если бы у тебя была палочка и свобода, где бы ты был сейчас? Здесь, со мной? - Я был бы в Лондоне с моими людьми. А ты был бы со мной, если бы захотел этого. И я был бы чертовски счастлив, если бы ты захотел. - Чертовски счастлив, вот как. А если бы на моем месте сейчас был Розье? От неожиданности я на миг закрываю глаза. Мерлин. Как нож в сердце. Я закусываю губу, пытаясь взять себя в руки. И тихо говорю: - Знаешь, мне, кажется, надо побыть одному. Ты очень… - мой голос позорно прерывается, - ты очень жесткий полемист. Мне тебя не переспорить. Он стремительно выходит.
Когда через полчаса я заглядываю к нему в комнату, он с ожесточением царапает пером пергамент – что-то пишет. Я присаживаюсь на край стола перед ним. - Северус. Кончай ревновать меня к тому, чего нет. Алекс убит. Я не скрывал, что тоскую о нем. Но я позвал тебя в свою постель потому, что хотел тебя в своей постели. Тебя. Не кого угодно, только чтобы развлечься, или заглушить боль. Именно тебя. Что здесь такого, во что так трудно поверить? Разве с нами не случалось этого раньше? Он отшвыривает перо. - Я не хочу это больше обсуждать. - А я хочу. Мне больше не семнадцать лет, Северус. Я не позволю тебе мучить меня своими детскими сомнениями. И себя тоже. Я хочу тебя. Ты мне нужен. Не смей меня отталкивать. - Ты больше не любишь меня. - Я… Мерлин, я перестал понимать, что означает это слово, в тот день, когда ты меня оставил. Ты мне нужен, остановимся на этом, хорошо? И я нужен тебе. - Ты мне нужен целиком. Весь. Не так, как сейчас. Я опускаю голову. - Боюсь… боюсь, что это и есть мое нынешнее «целиком». Целее я уже вряд ли стану. Он поднимается, чтобы встать со мной вровень, и смотрит мне прямо в глаза. - Станешь.
Дамы и Господа, я понял, что обожаю графоманов.Для читающего нет большей радости , чем автор-графоман.Быстро пишущий автор- мечта любого читателя!!! Вы- мой идеал.
Ну Драко исцелиться способен сам, и не одним способом. Это вопрос времени. Только если он это пройдет самостоятельно, Снейпу там делать уже будет нечего. Снейп же его хочет целиком и полностью для себя (на жалость, нежность, понимание и утешение он несогласен), а это предполагает хоть какую-нибудь зависимость от партнера и сконцентрированность на партнере, а не полную самодостаточность. Вот мне интересно, что Сев выкрутит, чтобы Драко поправить и самому одновременно сделаться для Драко номером первым, впереди всего остального мира, и хорошо бы не за счет своих неведомых Драко и читателям мистических познаний.
С этого дня я чувствую, что все больше впадаю в оцепенение. Я больше не делаю попыток затащить его в постель, да и вообще сделать что-то с запутывающимися все в более странный клубок отношениями – у меня нет внутренних сил. Я смотрю в окно – дело уже идет к весне – пытаюсь побольше читать, чтобы ни о чем не думать, потягиваю виски, молчу. Однажды утром, когда я скребу физиономию идиотской маггловской бритвой, раздражающей кожу, у меня в ушах звучит вопрос: «ну, и что в тебе осталось от Малфоя?» Действительно, что? Потухшие глаза, раздраженная от бритвы кожа, впавшие щеки. Я, сощурившись, враждебно разглядываю свое отражение в немом зеркале, и прокручиваю в голове этот же вопрос еще раз – но только уже не с этой отвратительной интонацией жалости к себе, а по-деловому. Ну, нос прямой; неплохой такой нос, но на особую примету никак не тянет, не то, что у Сева. Форма рта. Довольно стандартная. Осанка. А если чуть ссутулиться, засунув руки в карманы? Плечи так охотно сгибаются, сбрасывая ставшее с детства привычным напряжение, что я пугаюсь и выпрямляюсь снова. Так, это потом. Волосы. Главное, что дает безошибочно опознать во мне меня. И если вместо этих платиновых прядей был бы короткий, и от того неопределенно-белесого цвета, ежик… Я придирчиво оглядываю полузнакомого человека в зеркале. Глаза, конечно. Светлее, чем у большинства сероглазых людей, но тот мрак, который смотрит из них сейчас… И потом, я как-то с ходу поверил, что мне опасно даже на минуту появиться без палочки в маггловском мире. Однако, маггловские газеты ни на что такое не намекают, мое исчезновение принято скорее как должное – кто их знает, этих волшебников, чего от них стоит ожидать. Страх перед нападениями на магов мы в изрядной степени успели посеять, и для того, чтобы поддерживать его, пока что вполне хватает известий об индивидуальном отпоре, который приспособились давать волшебники в проблемных регионах. На худой конец, если узнают, то моя репутация мощнейшего темного мага – несколько преувеличенная, по правде говоря – сама по себе оружие не хуже палочки. Официально разыскивает меня только магическое правительство Британии. С испанцами у Уизли, помнится, по полицейской линии взаимопонимание не идеальное. Я хвалю себя за то, что так и не оставил привычки внимательно читать газеты. Еще раз осматриваю себя в зеркале. Ну да, если волосы… по Лондону разгуливать в таком виде я бы, пожалуй, не рискнул; тут в, Испании, вне курортного сезона каждый блондин привлекает внимание. Но по Нью-Йорку, или по какому-нибудь Берлину… Проблема только в том, что я не в Нью-Йорке и не в Берлине. И у меня нет денег, это, впрочем тоже не проблема, в первом же отделении магического банка я получу все что угодно, уж об этом-то Малфои никогда не забывали позаботиться. Мне нужно просто элементарно пройти расстояние от дома до ближайшего магического района – я понятия не имею, где этот самый район, но он определенно существует, потому что у совы Северуса сгонять за очередной порцией трав занимает полчаса, не больше. Впрочем, за моими книгами она летает куда дольше – видимо, местный пятачок совсем маленький, ближайший книжный магазин где-то в городе покрупнее. И потом мне нужно получить денег и купить палочку. И все станет просто. И я перестану тихо чахнуть от тоски в этом милом домике, все больше напоминающем мне тюрьму. И даже авада в лоб, если уж на то пошло… нет, с таким настроением на дело не ходят. Не будет никакой авады. Все получится. Я выпрямляюсь и стягиваю волосы в хвост бархатной ленточкой. Пока что так. Надеваю бейсболку и куртку с капюшоном. Благо сегодня с утра отвратительная погода – повезло. Рассовываю по карманам всякую полезную маггловскую мелочь. И попросту выхожу за дверь.
http Я ужасно рада, что, кажется, обошлось без "обломки" Драко Снейпом! А то,Sculd пишет:
цитата:
а это предполагает хоть какую-нибудь зависимость от партнера и сконцентрированность на партнере, а не полную самодостаточность.
, мне всегда казалось, что, пусть самодостаточная личность не обязательно полноценная, но зато любая по настоящему красивая и полноценная личность всегда самодостаточная. Что, в результате дает самые лучшее отношения и в любви, и в дружбе –надежные и на равных.
Я ужасно рада, что, кажется, обошлось без "обломки" Драко Снейпом!
Не, все, Снейп исчерпал свои попытки. Автор от него устал :)
Мне нужна обычная маггловская парикмахерская, желательно поменьше. Я бреду по центру прибрежного городишки, натянув капюшон на глаза, и заглядываю в окна. Вот подходящая: крохотный закуток всего на пару кресел, и работает сейчас, с утра, всего одна юная девочка довольно робкого вида. Я дожидаюсь, пока клиент поднимется с кресла, и вхожу. - Чем я могу помочь? Мой испанский отвратителен. - Стрижка. Короткая. Я снимаю куртку, и распускаю волосы по плечам. Девушка переходит на не менее ломаный английский. - Вы уверены? Насколько короткую? Жаль состригать такую красоту. Вам идет. Вы знаете, вы похожи… - На Малфоя? Очень хорошо знаю. Не знаю, как обстоит дело у вас в Испании, я приехал лишь на днях, а в Британии меня изрядно утомил интерес полиции. Быть двойником разыскиваемого преступника хуже, чем быть чернокожим. Девушка улыбается. - Могу себе представить. - Уверяю вас, не можете, мисс. Давайте-ка от греха сострижем эту красоту под корень. - Но у вас глаза темнее. И вы не такой… как это по-английски… надменный. Я смеюсь. - Ну, может быть, если меня снять для глянцевого журнала, мисс, я там тоже буду смотреться надутым индюком. А с определенной помощью ретушеров – и вполне белоглазым индюком. - Нет, он красивый. Такой… по-английски можно сказать intense? - Вполне. - Ужасно интересно, куда он исчез. Ведь никто не видел тела, вы слышали? - Насколько я понял из того, что читал, это не первый эпизод такого рода. Лидерам волшебников это свойственно. Так же растворился в пространстве и… как его, совершенно непроизносимое имя. Ну, он еще вернулся лет через десять из небытия и задал всем перцу в середине девяностых. - Лорд Волдеморт. - О. Вы увлекаетесь тем, что связано с магией. - Ну… не больше, чем другие девушки. Вы вряд ли читаете дамские журналы… Я усмехаюсь. - Вряд ли. Но уверяю вас, даже в деловой прессе полно сплетен про магов. Интеграция – большое событие для бизнеса, она перевернула все наши представления о мире. А вы уже видели живого волшебника? - Да, у нас есть пара смешанных лавочек – обычные технические чудеса и магические трюки. Совсем недалеко, три квартала вниз к морю и направо. Для туристов в основном. - А я как раз турист. Я поднимаюсь и смотрю на себя в зеркало. Совсем другое лицо. Старше. Усы еще надо отрастить. Девушка прыскает. - И правда похожи. Руки в карманы, Малфой. Следить за спиной, идиот. Я уверенно лезу в карман, и свищу: - О, боги. Кажется, в вашем благословенном городке у меня вытащили бумажник. Ччерт… - Ох, мне так жаль, - смотрит сочувственно, - в чужом городе, без денег… - Ну что вы. У меня дорожные чеки в номере, - если уж в чем-то маггловском я разбираюсь, так это в денежных инструментах, - Но как же я теперь с вами рассчитаюсь? - Надо срочно заблокировать кредитки. Хотите воспользоваться телефоном? - Благодарю за любезность. Данные по кредиткам у меня тоже в гостинице. Вот что, разрешите мне занести вам деньги чуть позже. Во сколько вы заканчиваете? - В пять. - Я занес бы вам деньги, а в качестве компенсации за доставленные неудобства пригласил бы вас где-нибудь выпить кофе. Вы согласны? Девчушка улыбается. - Согласна! А я тогда покажу вам город немножко, если хотите. - Очень хочу. Что ж, до вечера, и прошу прощения за всю это недоразумение. - Меня зовут Марианна. А вас? - Меня… Александр. Очень приятно. Я натягиваю капюшон и выхожу под дождь. Три квартала к морю. Руки в карманы, Мерлин… как я мог заранее не подумать об имени? В темной лавчонке все оказывается именно так, как я ожидал. Сутулый пожилой волшебник с бегающими глазами не задает лишних вопросов и охотно снабжает меня координатами местного отделения. Узнал? Не столь важно. От такого о моем появлении скорее узнает местная мафия, чем английская полиция. Я обещаю вернуться за покупками. Проход оказывается обычной деревянной дверью в старой кирпичной стене. Вероятно, невидимой магглам. Я дергаю ручку, дверь ужасно скрипит, и я оказываюсь на местном варианте Диагон-аллеи. Вот теперь – очень осторожно. Тут кругом волшебники. Не факт, что кто-то питает ко мне злые чувства, но если на меня сейчас набросятся с изъявлениями преданности, радости тоже будет мало. Руки. Капюшон. Я еще и выделяюсь маггловской одеждой – надо же, какой тут в провинции традиционный народ, одни мантии. Ага. Банк. В банке я наотрез отказываюсь иметь дело с сотрудниками-магами, и требую проводить меня к гоблинам. Гоблинам плевать на наши разборки. Гоблины никогда не выдают секреты клиентов, особенно старых и постоянных клиентов. Гоблины не подчиняются решениям магических судов; впрочем, с некоторыми правительствами у них прямые соглашения, которые они изо всех сил стараются соблюдать по минимуму. Это значит, что с личного счета мне денег, положим, не получить, если Уизенгамот его заблокировал, но они сами в лепешку разобьются, чтобы выдать мне сколько потребуется с тех депозитов, на которых напрямую не стоит клеймо «Малфой». От гоблинов я и не думаю скрываться; весть о моем возвращении их порадует. А самое главное, что они могут дать мне портключ к тому хранилищу, где находится моя номерная банковская ячейка в Лондоне, и я смогу там оказаться, даже не засветившись на поверхности. Я так и делаю. Мне там нужна только одна вещь. Я захожу в хранилище, прикладываю ладонь к дверце сейфа. Палочка отца. Я взмахиваю ею. Сыплются искры. Эту палочку мне сложновато контролировать – у нее капризный нрав. Ничего. Там же лежит конверт, надписанный рукой Клари. Знала, где оставить послание, умница. Я сую его в карман. Преодолев искушение немедленно выйти из банка в город, я возвращаюсь назад. Идея, кстати. - Скажите, а я бы мог на расстоянии проделать следующее: открыть ячейку в Мадриде, поручить вашим служащим поместить туда определенную сумму наличными, и здесь, в вашем отделении, получить портключ? - Безусловно. Вам придется полчаса подождать, прежде чем забирать деньги. - Отлично. Вот теперь самый тонкий момент. Оборотка. Я накладываю отводящее глаза заклятие. Подумав, немного меняю цвет волос и кожи. Трансфигурирую куртку в старомодную мантию. С акцентом ничего не сделаешь, конечно. Рискнем. Стоп. Северус. Это очень плохая идея – сунуться в ближайшую к его местонахождению лавку зельевара, где его наверняка знает каждая собака, и расскажут ему все что угодно. Обороткой будем заниматься в Мадриде. Жаль подводить девушку, но возвращаться я не собираюсь. Отошлю ей деньги и извинения маггловской почтой – мол, с кредитками все прошло негладко, пришлось разбираться. Я активирую портключ, и оказываюсь в банковском отделении в Мадриде. Деньги еще не готовы, но на карманные расходы у меня уже есть. Я выхожу на улицу, и вливаюсь в веселый и пестрый поток прохожих. Большой город, легко затеряться в толпе.
Ну, не получается, как не стараюсь. Не может нынешний Малфой после того, что было, существовать в роли пленной одалиски. Ему важнее вернуть себе себя, чем вернуть Снейпа.
На то, чтобы освоиться в Мадриде, у меня уходит три дня. На то, чтобы совладать с отцовской палочкой – неделя. Я гуляю по старинным и современным улицам, пью кофе в кофейнях, ем жареную рыбу, завожу случайные знакомства и думаю, как мне быть дальше. Меня зовут Александр, у меня длинный хвост блестящих черных волос, темно-карие глаза и чувственные полные губы. В Испании, получившей прививку Инквизиции еще четыре века назад, интеграция прошла как нигде мирно и тихо; соответственно, и сторонников у меня тут немного, не стоит и начинать. Да там вообще негусто волшебников – века преследований изрядно истощили, как говорят магглы, генофонд. Я принимаю решение и аппарирую в Рим. Италия встречает меня весенним теплом, многоязычным гомоном туристов и хлопаньем крыльев бесчисленных тамошних голубей. Магия на каждом шагу – магические лавки на каждом углу, плакаты, рекламирующие выступления трюкачей, так что не сразу и поймешь, где маггловский цирк, заказавший движущуюся рекламу дизайнеру-волшебнику, а где настоящие чудеса. Мантии вперемешку с джинсами. Драки между молодыми волшебниками и бандами местных хулиганов; меня задевает плечом явный скинхед, чье лицо покрыто зелеными бородавками несомненно магического происхождения. «Выпускница Хогвартса Мэри Клэмси. Гадание по руке, любовная магия, снятие порчи.» Юноша целует свою девушку у старинного фонтана, и от полноты чувств выпускает из палочки в небо цветной фейерверк. Прохожие одобрительно свистят. У меня просят прикурить, и я в первый раз в жизни не скрываясь вынимаю палочку на маггловской улице. Думайте о нас что хотите, но мы изменили мир, мать вашу; мы, преступники и убийцы, мы навсегда изменили этот чертов мир. Я брожу по этому новому миру и пытаюсь выйти на кого-нибудь из своих. У многих старых семейств имения в Италии, кое-кому, кажется, удалось сюда сбежать. Здесь сильное темномагическое подполье, еще со времен Волдеморта, по-южному театральное и бесшабашное – то трансфигурируют маггловского кандидата в премьеры в свинью прямо на трибуне во время предвыборного спича, то проберутся в здание местного магического Совета и зажгут Метку под потолком на глазах у журналистов. Здесь маггловское правительство в какой-то момент не справилось с эксцессами и дало магам практически карт-бланш на самозащиту. Впрочем, страсти особо так и не разгорелись, все так и свелось к подростковым стычкам и деревенским дракам. Наконец, я соображаю, кому я в состоянии довериться. Траверс. Старик не слишком был вовлечен в наши дела, и не попал в неприятности, но на всякий случай предпочитает проводить время в Италии. Что может быть странного в том, что очень пожилой маг, отошедший от политических дел, проводит весну в своем доме в окрестностях Рима? На правах старейшины он чувствует ответственность за судьбу старых семей, и третье поколение аристократии в Азкабане должно вызывать у него ровно те же чувства, что и у меня. Я отправляюсь к нему, и на пороге, из уважения к хозяину дома, выпиваю зелье, чтобы сбросить личину. Траверс рассказывает мне английские новости. Не советует соваться в Лондон даже под обороткой. Предлагает погостить у него, обещает свести с людьми. В общем, готов помочь любым образом, лишь бы не светить свое имя. Он и так делает очень много. Мимоходом упоминает, что в его доме поправляется кто-то из раненных. «Но в саду вы не встретите никого, кроме моего итальянского племянника и его друга, мистер Малфой. Они верные люди. Нет нужды постоянно находиться под действием зелья. Это неполезно для магических способностей.» Я с благодарностью принимаю предложение на несколько дней остаться в гостях, и выхожу в сад. Светит яркое солнце, и на деревьях уже появляются первые цветы. Я подпрыгиваю и срываю розовый венчик. Сеньор, или кто он, дон, что ли, Александр всем хорош, да вот только несколько грузнее меня настоящего, и я с наслаждением чувствую гибкость собственного тела. Я ложусь на траву и смотрю на ветки, колышущиеся на фоне голубого неба. И думаю, что надо бы на день-другой отправиться к морю. К настоящему весеннему итальянскому морю, а не к тому свинцово-серому, зимнему, около которого я прожил последние месяцы. Я легко поднимаюсь, бреду по аллеям куда глаза глядят и останавливаюсь в тени деревьев, любуясь. Два черноволосых юноши играют в шахматы за столом, расставленным прямо на залитой солнцем зеленой лужайке. Тот, что сидит ко мне лицом, крепко сложен, наделен правильными чертами лица и очень сосредоточен. Незнакомое лицо, хотя что-то неуловимо напоминающее – где-то я уже видел эту породу. Наверное, племянник мэтра, решаю я. И правда, итальянский акцент: - У дяди, по-моему, опять гость из Англии. Меня это беспокоит. - Твой дядя очень много делает для нас всех. Только это все не то. А вот этот англичанин. Очень хрупкий, болезненный, голос слабый, и сидит в какой-то неуловимо неправильной позе. При всем изяществе, что-то с ним не так. - А что, по-твоему нужно делать? - Нужно его искать. Ты ведь знаешь историю, Гвидо. - Послушай, Волдеморт был настоящим Темным Лордом. Он ушел в небытие, и вернулся оттуда через сложный некромантический обряд. И насколько я понимаю, он позаботился о такой возможности заранее. Малфой – политик, лидер. Если у него и был потенциал стать Лордом, он не успел, он был элементарно слишком молод, чтобы сосредоточить в себе достаточно силы. Волдеморт в его возрасте был всего лишь лидером нескольких подпольных кружков. И дядюшка говорит, он был совсем не некромант. - Но тела ведь не нашли. Значит – успел? Блэки – старая некромантическая семья. - Но он Блэк только по женской линии. Я сам по матери некромант. Уверяю тебя, это ничего не значит, женщин не посвящают. - Гвидо, ты ничего не знаешь. - Я знаю, что ты сошел с ума. Ты на ногах не стоишь, а хочешь лезть в темнейшие из темных обрядов. - Колдомедики говорят, я встану на ноги. - Конечно, ты встанешь, cara mia. - Смотри, Гвидо, ты поймешь. Я почитал. Нужно найти любого, кто с ним связан. Горсть праха отца из семейной могилы вполне подойдет. Конечно, Малфой-мэнор сейчас под охраной, но нам ведь не надо в дом, только в усыпальницу. Или попросить каплю крови у Клариссы Малфой-Блэк. Она не откажет. - Сеньора Кларисса тебе точно не откажет. Она такая же сумасшедшая, как и ты. - Слушай. Это простой обряд, ничего опасного. Просто нужно его позвать. Так, все понятно. По крайней мере, два верных сторонника у меня есть. Бесшабашная сестренка и раненный мальчик. Выходит, Кларисса в Риме? Знакомые интонации, кстати. Кто-то из кузенов Розье? Ведь не все же они канули… Мерлин. Вот мне еще будет мерещиться всякое. - Если он действительно развоплощен, то да. А если он мертв по-настоящему, и ты призовешь голодный дух? А ты подумал, что может случиться, если он жив? Просто аппарировал оттуда, увидев, что перевес не на вашей стороне. - Гвидо, ты совсем ничего не понимаешь. Малфой никогда бы не сбежал. Ладно, ты подумай вот о чем. В него летела поттеровская авада. Меня задело по касательной. Она не мне предназначалась, а ведь желание убить там играет главную роль. Я жив, значит, он должен быть мертв. Но ведь тела нет. Мерлин… - Ведь он же убил Поттера, мы знаем. - Помнишь, как Поттер в первый раз убил Лорда? Отзеркалил его собственную аваду. Один из них точно был Избранным – или Малфой, или Поттер. Между ними всякое было возможно. - Аваду ты мог и отклонить в сторону, кстати. Вполне мог. Ты так им полон, cara mia, что я не удивлюсь и не такому. Я выхожу из тени. Я боюсь обойти стол и взглянуть. Клянусь честью, я просто боюсь. Гвидо смотрит на меня расширенными глазами как на привидение, а потом решительно поднимается и опрокидывает своего короля. - Сдаюсь. Ты меня разбил, Алессандро. Пойду утешусь бокалом вина. Тебе принести? - Не стоит. Гвидо разворачивается и идет к дому. Кажется, отойдя на почтительное расстояние, он оборачивается и наблюдает за нами, но я уже ничего не вижу. Потому что это он, живой, только очень бледный, и он вскакивает и с коротким вскриком бросается мне на шею. Повисает. Не так повисает, как бывало раньше, а по-настоящему, всем своим весом. Что-то с ногами. Я подхватываю его, прижимаю, укачиваю, сажаю на стол, с которого летит доска и фигуры, и слова между поцелуями сами рвутся из моей груди: - Мальчик мой, сердце мое, счастье мое, ты жив. Ты ранен? Что с тобой? Он всхлипывает, целуя меня, вцепляется в мои плечи, ерзает в моих объятиях, стараясь прижаться покрепче: - Ты жив, ты жив, ты пришел… но ведь ты же исчез. - Меня просто оглушили и аппарировали. Но ведь я своими глазами видел твою смерть, Алекс. Как? - Я был без сознания. Очнулся, когда авроры обыскивали дом. Меня, наверное, сбросили с лестницы. Поэтому я смог дотянуться до стола, достал аварийный портключ и перенесся. - В Мэнор. - В Мэнор. Миссис Малфой переправила меня сюда. Она отправила в Италию всех, кто сумел аппарировать под защиту Мэнора. У нее была целая куча портключей. - Мама всегда была предусмотрительной. А я ничего не знал. Мерлин… Что у тебя с ногами? - Говорят, что это пройдет. Я уже пытался вставать, только с опорой. - Ты сейчас вскочил совершенно самостоятельно. Он опускает голову мне на плечо, и разражается рыданиями. Я даже не пытаюсь его успокоить. Пусть поплачет. Я просто беру его на руки и несу в дом. Он цепляется за мою шею, гладит мое лицо, и я клянусь себе, что никому больше его не отдам. Не променяю ни на какие судьбы мира. Насупленный Гвидо заступает мне дорогу: - Он может вам не сказать, мистер Малфой, но ему очень больно. Перелом в самом низу позвоночника, плюс шок от заклятия. Кости зарастили, но что-то не так с нервами, и колдомедики говорят, что нужно ждать, пока пройдет само. Никакие зелья толком не помогают. - Он все мне скажет, не беспокойтесь, Гвидо. Спасибо.
Я уношу Алекса к себе, кладу на кровать и сажусь рядом. - Тебе так нормально? Как тебе надо лежать, на жестком, на мягком? - Уже все равно. Кости давно заросли. Говорят, что надо просто ждать. - Глупости, так не бывает. Мы разберемся, что надо сделать. Сейчас болит? Мотает головой. Тянется к моим губам, опять и опять. Я ложусь рядом, склоняюсь над ним, опираясь на локти, целую влажный рот, тонкие пальцы, брови, заплаканные глаза. Сердце ты мое. Только подумать, что я мог так и считать тебя мертвым. Я очень осторожен, но он не может лежать спокойно. Пытается обвиться вокруг меня, как делал это раньше, весь вжимается в мое тело. - Тише. Тише, мой мальчик. Я боюсь сделать тебе больно. - Ты не можешь сделать мне больно. Ты не можешь. О, Мерлин, ты здесь, ты здесь… Возьми меня. Пожалуйста, мой любимый, мой повелитель, мой господин, возьми меня сейчас. - Драко. Ты забыл, Алекс? Драко. Мы не можем сейчас. Я еще не понимаю, что с тобой. Нужно хотя бы поговорить с колдомедиком. Ты мне нужен живой и здоровый, мой хороший, и как можно скорее. - Я не могу ждать. Я умирал без тебя. Пожалуйста, пожалуйста… - Я… я так тосковал по тебе. О, Мерлин, что ты делаешь, перестань сейчас же, глупый ты мальчик. Но нежные горячие пальцы уже скользнули под мою рубашку, ласкают спину и плечи, спускаются на поясницу, забираются под ремень. - Пожалуйста… - Хорошо. Но ты будешь делать все, что я скажу. - Да. Да. Да. Да. Мне нужно срочно собраться с мыслями. Иначе я натворю бед. Я раздеваю нас обоих заклинанием, и кладу рядом палочку на всякий случай. - Повернись. Я кладу руки ему на пояс. Когда-то у меня хорошо получалась целительная магия. Сначала я просто прислушиваюсь, пытаясь найти узлы боли, потом гоню туда волны золотого тепла. Вот так, хотя бы на время. Я целую нежные ягодицы, заставляя его вскрикнуть, и шепчу: - Откройся. Нет, не так. Позволь мне слышать твои мысли. Легилеменс. Я не самый сильный легилемент в мире, но его эмоции сейчас, кажется, без всякой магии слышны по всему дому. Он открыт настежь, я ощущаю его наслаждение, его нежность и его любовь так же отчетливо, как свои собственные. Я ласкаю языком ложбинку, спускаюсь и легко целую светлую кожу на внутренней стороне бедра. Он все чувствует, слава Мерлину, ничего похожего на паралич. Что бы это ни было, это пройдет. Я еще раз провожу там языком, шепчу заклинание смазки, и осторожно ввожу один палец. Он резко подается мне навстречу, и я сразу же чувствую, как его наслаждение мешается с болью. - Не двигайся, не надо. Я сам. Я же слышу тебя сейчас, ты помнишь? Я осторожно поглаживаю его свободной рукой, заставляя немного расслабиться, а потом нахожу простату. Он кричит. - Вот так, мой мальчик. Вот так. - Драко, Драко, Драко… люблю, люблю, люблю, о, Мерлин, нет, да, Мерлин, еще… Я поворачиваю его на спину, ласкаю губами розовые соски. Я слышу, как путаются его мысли, он вцепляется в мой затылок, и с силой тянет к себе. - Пожалуйста, я хочу больше… намного больше… Его колени поднимаются, и я сразу же чувствую пронзительную боль. Его боль. - Нельзя, нельзя. Я не позволю тебе. Мне не нужна твоя боль, мой хороший, только твоя радость. Только радость. Я меняю позу и вытягиваюсь в обратном направлении, нависая над ним, позволяя его жадному рту и рукам творить что угодно с моим до предела возбужденным членом. Горячий язык скользит по моей мошонке, а пальцы… они слишком нежны, его пальцы, мне почти больно от нетерпения. Я бормочу «сильнее», и сам забираю его в рот, и открываюсь тоже, обрушивая на него весь шквал эмоций, переполняющих меня. Я не знаю, сколько это продолжается, я потерял чувство времени. Мы кончаем одновременно, один оргазм на двоих, иное было бы невозможно в этой полноте слияния, во взаимной легилеменции, и сил у меня хватает только на то, чтобы не рухнуть на него сверху когда все позади. Я перебираю губами черные кудряшки, вдыхаю его запах, прерываю ментальную связь, шепчу очищающее заклятие. Ложусь с ним рядом, и привлекаю любовника к своей груди. - Знаешь… я назвался твоим именем, когда был под обороткой. Чисто машинально, первое что пришло в голову. - Я люблю тебя, Мерлин, как же я тебя люблю… - Я почти сошел с ума от мысли, что ты пожертвовал собой за меня. Я звал тебя во сне. Я… я плакал, ты знаешь? Расскажи мне. Что с тобой было? Он трется щекой о мою грудь как котенок. Рысенок. Или скорее подросток пантеры. Такой хрупкий сейчас, немного загоревший на весеннем солнце, и точно такой же живой, как и раньше. Мерлин, мой мальчик, когда же ты успел стать такой неотъемлемой частью меня? Как же я не знал этого еще вчера? - Ну, я перенесся в Мэнор, и миссис Малфой… она сказала, что ничем не может помочь, слишком сложные повреждения. И там был профессор Люпин. Он зафиксировал меня каким-то заклятием вроде петрификуса, и наложил обезболивающее, и дальше все как в тумане. Было довольно много людей… - Наших? – я натягиваю на нас одеяло, и зарываюсь носом в его волосы. - Наших, но не штабных. Десятка полтора сейчас тут, в Риме. Сезариус Мальсибер, младший брат Клода. Мои родители, и тетя Роза и Риччи. Дженни из аналитического отдела, помнишь такую? Она аппарировала в лабораторию, просто пришла на работу; успела сообразить в чем дело, схватилась за сейф и тут же аппарировала в Мэнор. Потом долго лечилась, аппарировать с такой тяжестью, представляешь? Зато наши расчеты… - Они никуда не годятся без новых данных. Он прыскает. - Драко, ты вообще учил Арифмантику? Ты знаешь, что такое экстраполяция? - Учил. И даже был одним из лучших в классе. Но только в пределах школьной программы. Так что если мой персональный умник считает иначе, я выслушаю очень внимательно. Но ты в любом случае не притронешься ни к каким расчетам, пока окончательно не поправишься. Рассказывай дальше. - А потом в Замок явились авроры… или не авроры. Хотя они кричали «именем закона», точно. Миссис Малфой стала отправлять нас одного за другим сюда, в особняк Траверсов. Меня взяли Дженни и Риччи, и мы воспользовались одним портключом. - А Люпин? - Профессор Люпин с нами не отправился. Он пытался меня расспросить, но я ничего не соображал сначала от боли, а потом от обезболивания. С меня немного было толку. - С тебя там толку было больше всех. Ты дал мне возможность заавадить Поттера. Мне даже думать не хочется, что бы было, если бы вместо Арчи Уизли во главе магической Британии сейчас стоял он. Уизли хотя бы дурак, а Поттер был неглуп и отчаянно храбр, что бы мы о нем не думали. - А потом? - А потом я отвлекся на тебя, и позволил себя оглушить. - И ты был в плену? - Почти. Я обязательно все тебе расскажу. Только не сейчас. Потерпишь? Я целую его запястье. Он перехватывает мою руку и прижимает к щеке. - Не рассказывай, если тебе не хочется. - Обязательно расскажу. С самого-самого начала. Только мне на это нужно будет очень много времени. И я дождусь, пока ты будешь здоров. И тогда ты мне скажешь, согласен ли ты принять меня с тем, что у меня на душе. Со всем, что я делал, со всем, что я чувствовал раньше, и вообще… - Мне ничего не нужно знать. Я твой, весь твой и всегда буду… - Этого недостаточно. Мне мало твоей любви. Мне нужно, чтобы ты был счастлив со мной. Мне нужно. Мне правда это нужно, Мерлин.
Северус, То, что я намерен сейчас сделать… Боюсь, что я собираюсь совершить непростительно жестокий поступок по отношению к тебе. Боюсь, что у меня нет выхода. Мне некого попросить о помощи. У меня на руках больной, и мне необходима помощь зельевара. Мы оба не вполне легальны там, где находимся, и я не в состоянии связаться с кем-либо, кто хоть на что-то годен. Я прилагаю отчет колдомедика, но к нему следует относиться с изрядной долей сомнения; это не лучший специалист из возможных, а только лишь лучший из тех, кто согласен помогать незаконным беженцам. Почему все добросердечные идеалисты как один такие чертовы дилетанты в своем деле? Ты не знаешь, разумеется. Чужая авада по касательной; думаю, что ты все понял. Я не знаю, что еще писать. Не писать же, право, что я сделаю все, что ты пожелаешь, в обмен на твою помощь. А, вот, знаю. Тебе не стоит беспокоиться за судьбы этого чертова мира, пока проблема существует. Я совершенно безопасен. Мир может катиться в тартарары, у меня нет на него времени. Просто помоги. Малфой.
Я нарочно нарушаю технику безопасности, подписываясь. Алекс играет с Гвидо в шахматы на широкой террасе. Солнце уже печет изрядно, и ни Алекс, ни я не горим желанием греться в его лучах. Мы оба обгораем здесь в момент, неизвестно, кто еще скорее. Я сижу за другим столом, и вожусь с пергаментами. Отправив сову, подхожу и присаживаюсь к шахматному столику. - Ну, кто кого, молодые люди? - Я. Алессандро, ты поддаешься, или просто витаешь в облаках сегодня? Алекс улыбается: - Витаю в облаках. - О чем же ты грезишь? – я кладу руку ему на плечи, он откидывает голову, отвечая на ласку. - Я думаю… мы вернемся в Англию когда-нибудь? - Я пока не знаю, мой мальчик. Отчасти это зависит от того, захотим ли мы с тобой потратить на это следующие несколько лет жизни. - А если захотим - мы сможем? - Я не готов ответить на этот вопрос. Пока что не знаю. И я только что обещал кое-кому не думать об этом, пока ты нездоров. И не стану. - Почему? - Потому, что он может тебе помочь. И потому, что ему нельзя лгать – он легилемент. - Сильнее тебя? - Как маг теперь уже вряд ли, но как легилемент – неизмеримо сильнее. - Как он смеет ставить тебе условия? Мне не нужна такая помощь, - он поднимается, держась за стол, - видишь, я стою, - стул летит назад, и он делает неуверенный шажок, придвигаясь ко мне вплотную. Я придерживаю его за талию. - Ты стоишь не потому, что проблема исчезла, а потому что ты окреп и в состоянии дольше терпеть боль, - я сажаю его к себе на колени, Гвидо поднимается, ставит на место стул и деликатно отходит к перилам, смотрит в сад, - но каждое движение… И еще: мне никто не ставит условий. Мне нужна помощь, я попросил, и пообещал то, что считал нужным пообещать. Я отдал бы больше, если бы это могло помочь. Он правда окреп. Его организм отчаянно борется за жизнь и здоровье. Он хорошо ест, проводит как можно больше времени на воздухе, делает упражнения. Он спокоен и доволен жизнью большую часть времени – по крайней мере, когда я рядом. Я знаю, что он не притворяется, у меня вошло в привычку краем сознания ловить его состояние. Это было бы ужасно неделикатно – с кем-нибудь другим. Но когда я мягко упоминаю об этом, он горячо возражает: «Да, да, да! Я так мало могу тебе дать, я так рад, что ты можешь хотя бы чувствовать мою любовь так, напрямую! Пожалуйста, не прекращай.» Но я знаю от Гвидо, что когда меня нет, он часто грустит. Алекс смотрит на меня в упор. - Ты написал профессору Снейпу? Я усмехаюсь. - Не стоило и надеяться от тебя это скрыть. Да, ему. Потому, что он лучший зельевар, и потому, что он не сдаст меня властям. И потому, что он сделает то, о чем я его прошу. - Это он предал тебя? Я вздыхаю. - Он привел Поттера с компанией. Думая, что спасает мир от нового Лорда. Он меня оглушил и похитил. Думая, что спасает мне жизнь. Это все очень сложно. Северуса называли предателем чаще, чем меня – белоглазым убийцей. Но у него есть твердые принципы. Просто он определяет их для себя сам. Как и я. - Я не понимаю, как можно довериться такому человеку. - Тебе и не надо ему доверяться, мой дорогой. Доверься мне. Хорошо? Сова возвращается совсем скоро. Гвидо протягивает мне клочок бумаги. То есть, Северус в Италии? Более того, где-то совсем близко? Какая разница. Записка состоит из одной строки:
«Что я должен сделать?».
Я вешаю на лапу сове безвкусное кольцо с изумрудом. Портключ. Теперь остается только ждать. Я готов к чему угодно, только не к тому, что хлопок раздастся меньше, чем через пятнадцать минут. В ту минуту, когда голова Алекса лежит на моем плече, его руки сплетены за моей спиной, а я осторожно придерживаю его за талию и, прикрыв глаза, шепчу ему в ухо какие-то глупые нежности. И светит южное солнце, и шумят кипарисы, и кофе на столе пахнет тонко и уютно. Услышав хлопок, из дома в одну секунду вылетает Гвидо с палочкой наизготовку. Я кричу: - Гвидо, спокойно! Это свой! – и тот, тяжело переведя дух, опускает палочку. - Это тот, кому вы писали, мистер Малфой? Кто поможет Алессандро? Мне с трудом удается выдержать ровный тон. Более неудачной встречи и представить себе нельзя. О, черт. - Северус, позволь тебе представить Гвидо Боначчи, племянника хозяина этого дома и моего друга. Александра Розье ты знаешь. Мы в особняке Траверса под Римом, и я страшно тебе благодарен, что ты пришел. Ты мне очень нужен. Алекс так враждебно сверкает на него глазами, что я оставляю мысль ссадить юношу с колен. Северус очень бледен, но совершенно невозмутим. - Вместо того, чтобы прожигать меня взглядом, мистер Розье, вам следует лечь и позволить мне себя осмотреть. Не надейтесь, я не воспламенюсь. Я поднимаюсь, держа Алекса на руках. - Пойдемте в дом. Гвидо, не отставая ни на шаг, идет следом, и сверлит Северуса недоверчивым взглядом. Отпрыск некромантов и сын видного смертоборца отлично осведомлен, кто такой Северус Снейп. Я кладу юношу на кушетку, и сажусь рядом, держа его за руку. - Ты так и собираешься путаться у меня под руками все время осмотра, Драко? Будь любезен отойти в сторону. А вы, молодой человек, выйдите из комнаты и извольте караулить меня где-нибудь снаружи. Если я захочу сделать что-нибудь ужасное, вам все равно меня не остановить, - и он добавляет по-итальянски что-то такое, что заставляет Гвидо покраснеть как помидор. - Что вам сказал профессор Снейп, Гвидо? - Что я могу остаться, в том случае, если мне тоже привычно видеть Алессандро без одежды, - не задумываясь отвечает тот, - Только гораздо грубее. Так мне выйти, мистер Малфой? - Здесь сейчас распоряжается профессор Снейп. Выйдите, пожалуйста, Гвидо. Северус достает палочку, одним взмахом бесцеремонно удаляет одежду Алекса – тот мучительно краснеет, я прикусываю губу – и сосредоточенно водит палочкой вдоль его спины, и ниже, до самых ступней. В воздухе вспыхивают какие-то символы. Это продолжается не меньше получаса. Потом в ход идут какие-то измерительные инструменты. Наконец, он говорит: - У вас есть выбор, мистер Розье. Ваши мышцы в порядке, только чуть ослаблены относительной неподвижностью. Можно обезболить нижнюю часть тела навсегда. Будете периодически ломать ноги; не чувствовать боли – далеко не преимущество, как бы ни сложно вам было в это поверить сейчас. Не чувствовать всего остального – тоже не сахар. Зато начнете нормально ходить. Можно растворить крестцовую кость, которую вам неправильно срастили здешние костоправы, и вырастить ее заново. Это чертовски больно, обезболивание в процессе возможно только самое легкое, у многих не выдерживает сердце. Но после этого вы будете здоровы. Первое я могу сделать сам хоть сейчас. Для второго нужен колдомедик. Нормальный, квалифицированный колдомедик и хорошо оборудованная больница. И примерно две недели времени. Глаза Алекса наполняются ужасом, и он беспомощно смотрит на меня. - Не стоит глазеть на мистера Малфоя, мистер Розье. Это ваш риск и ваш выбор. Алекс судорожно вдыхает, и выпаливает на одном дыхании: - Вы… вы могли бы оставить нас одних, профессор Снейп, пожалуйста? - Пожалуйста, но еще раз повторяю, что выбирать должны вы. Северус разворачивается и выходит. Я подхожу и присаживаюсь на пол, так, чтобы быть с Алексом лицом к лицу. Набрасываю на него покрывало, содранное с другого дивана. Он с перехваченным горлом шепчет: - Мы не можем в больницу… - Не думай сейчас об этом, - говорю я, - мы найдем способ, если ты захочешь. Ты должен решить, чего ты хочешь, а средства – второй вопрос. Я с этим разберусь. - Я боюсь… - В этом нет ничего постыдного. Тут есть чего бояться, это дикая боль, ты можешь умереть. Если ты хочешь обезболивание, то мы сделаем это хоть завтра, и я увезу тебя в горы, восстанавливаться. Ты будешь здоров через месяц, и мы больше никогда не расстанемся. Мерлин, как сказать мальчику так, чтобы он понял? Я не брошу тебя, если ты не сможешь со мной спать… я не брошу тебя пока я буду нужен тебе… к черту эти мысли. Я просто тебя не брошу – точка. - Ты не понимаешь. Я не боюсь боли. Я не хочу жить с тобой полубесчувственным… полутрупом. Я боюсь тюрьмы, для тебя и для меня. Я боюсь того, что буду надолго привязан к больнице и привяжу тебя. - Пусть тебя это не беспокоит. Твоего лица никто не знает, а я могу находиться под оборотным зельем. Мы разберемся, обещаю тебе. И – я тоже боюсь за тебя. И за себя. Я лучше бы видел тебя не совсем здоровым со мной, чем снова увидел бы тебя мертвым. Я не знаю, как лучше. Просто реши, чего ты хочешь, а я позабочусь, чтобы ты это получил. И чтобы мы оба при этом не пострадали. Ладно? У меня нет и половины той уверенности, с которой я все это говорю. Я дико боюсь. Всего. Его выбора, того, что за ним последует, того, что Северус, которого я подпустил так близко к нам, сделает после того, как мое обещание перестанет действовать. Мой любовник обвивает мою шею руками, и с неожиданной твердостью говорит: - Я хочу в больницу. Я хочу быть здоровым. Только не оставляй меня, когда это все будет происходить, и я все выдержу. Я киваю. - Все будет хорошо; дай мне немного времени, я все устрою, и все будет хорошо. Это ты не оставляй меня. Мерлина ради, не оставляй меня больше. - Я позову профессора. Я поднимаюсь, но он окликает меня: - Драко… - Что? - Ты не подумай, я не ревную. Я злюсь на него за то, что он сделал тебе. Но… я просто подумал, тебе будет проще со всем этим, если ты будешь знать. Я знаю, что ты делаешь все это для меня. Я снова киваю. - Да. Точно. Мне будет гораздо проще, если я буду это знать. Я выхожу в соседнюю комнату, где сердито сверкает глазами Гвидо, а Северус стоит к нему спиной, не замечая, и глядит на весенний сад. - Он хочет в больницу. Гвидо оборачивается, как тигр: - Больницу? Это опасно! Это может быть ловушкой! - Гвидо, я вам подробно и без утайки все расскажу, обещаю. Мне, то есть, нам, скорее всего, понадобится ваша помощь. - Я полностью в вашем распоряжении, мистер Малфой. Вы же знаете. - Я знаю. И не знаю, как я смогу когда-нибудь за это расплатиться. Оставьте нас, пожалуйста, Гвидо, нам нужно поговорить с профессором Снейпом. Если позволите, я зайду к вам позднее, и нам обоим нужно будет еще переговорить с вашим дядюшкой. - Я пойду к Алессандро. Когда за ним закрывается дверь, Северус говорит без выражения: - Еще одно разбитое сердце? - Не мной. Послушай, он хочет в больницу, и я пока не совсем понимаю, как я буду действовать. В любом случае, объясни мне… - Что тут объяснять? Процедура тяжелая, но стандартная. Подойдет любой из крупных мировых центров. Хоть Москва, если ты не побоишься тащить больного в эту заваруху. Ты следишь, как там Долохов разворачивается? Зато у вас там будут свои, - из этой последней фразы можно яд давить, как из челюстей тайпана. - Это вариант. Но я бы предпочел обойтись без крайней экзотики. И потом, туда нельзя тащить тебя – я правильно понимаю, что мы все равно нуждаемся в твоей помощи? Может, Киев? - Правильно понимаешь, индивидуально приготовленные зелья вам не повредят. Киев не советую. Так себе мировой центр, особенно если говорить о медицине. - Тогда с другой стороны. Штаты? - Было бы идеально. Как я понимаю, там ты практически легален? - Мерлин его разберет. Впустить меня впустят, но если потом какому-нибудь умнику придет в голову со мной судиться… да я вообще не проблема, я могу приехать под обороткой и с чужими документами. Он сам в розыске, исчез с поля боя не хуже меня. Оклемался и портключ активировал чуть ли не на глазах у авроров. - Пациента под оборотку не запихнешь. Тем более с таким диагнозом. С другой стороны, его никто не знает и не опознает, и никому он лично не нужен. - Так, хорошо. Значит, он должен приехать с своей шкуре, с такими документами, которые устроили бы и магическое и маггловское правительство. - Необязательно. Он может прибыть нелегально. А потом ему понадобится местное удостоверение личности – вот его придется подделать. Это проще. Больницы много вопросов не задают. Тем более, что ты платишь наличными. - Да, действительно проще… Ты, как я понимаю, можешь прибыть в Штаты вполне легально. - Через твои спутники хоть завтра. Похищение Малфоя американцев не впечатлило так же сильно, как Уизли с компанией. Они вообще предпочитают официально считать, что ты развоплотился. По аналогии. И что Уизли числят тебя в живых, чтобы нагнетать истерию в стране. Так что, если ты сам сохранишь инкогнито, то я там в безопасности. - Хорошо. У тебя зеркальце есть? - На зеркальце легко наложить следящие чары. - О, Мерлин, ну как же я забыл? Тогда ты можешь оставить себе портключ, а я, если что, пошлю сову? Думаю, мне надо дней десять, чтобы все уладить. - Я знаю, где находится особняк. Пошлешь мне сову, когда будешь готов – я аппарирую. Я пришлю зелье. Ничего особенного, укрепляющее с усиленной сердечной компонентой. Потом мне надо будет еще раз его посмотреть дня за три до отъезда. - Северус… - Что-то еще? - Что ты делал в Италии? - Это не имеет никакого отношения к делу. - Как скажешь. Спасибо тебе. Я не имел никакого права… - Не уподобляйся Люпину. Жду от тебя сову. Он взмахивает палочкой и аппарирует. Я захожу к Алексу, а он дремлет, утомленный всеми событиями. Я левитирую его в постель, и тоже ложусь. Просто чтобы быть здесь, когда он проснется. Я лежу, прикрыв глаза, и думаю о том, что предстоит сделать. Пока весь план до конца не вырисовывается в моей голове.
У меня возникло ощущение, что Драко из 1-3 части и Драко из 4 части совершенно разные люди! Куда делся человек рыдавший на груди Маркуса от душевной боли, что он может ранить чувства Северуса?
А этот человек умер за год, который Северус провел в Хогвартце. Сильно болел и умер. От тяжелой и продолжительной болезни. А новый Драко в старую шкуру не влезет никаким способом. В жизни так бывает. Это очень реальная история.
Я вот думаю, что Снейп правильно поступил, что вернулся в Хогвартс: надо было детей защищать,от обаяния новоявленной "белокурой бестии" в лице Драко. И потом, посмотрите - на протяжении всей истории Снейп всегда на стороне Драко, рядом с ним, но во время этой судорожной подготовки к войне (которую он ненавидит всей душой),это был единственный способ достучаться до Драко - рискнуть самым дорогим для Северуса, то есть их счастьем. А Драко даже не заметил этой жертвы, только лелеял свою обиду.
http Уважаемый автор простите нахалку, хоть намекните про Люпина как-нибудь ...
Дени Обратите внимание, что Снейп шел убивать Лорда, утаив от Драко всю подноготную. А Драко, готов был Лорду продаться, за то, чтоб уберечь Снейпа от тюрьмы. В этом разница между ними тогда, и теперь. Она сохраняется всю дорогу. Хотя это не делает одного из них хуже другого.
Снейп даже не стучал. Где он пробовал стучать до того, как объявил о своем уходе ? Он уходит до того, как Драко фактически начинает подготовку к войне. Это ставка на то, что Драко больше боится размолвки с ним, чем чего-либо еще. Потому что раньше Драко всегда так и реагировал, т.е. немедленно делал все возможное, чтобы доказать свою бессмертную любовь, стоило Снейпу не так ухмыльнуться. Вы сами это отметили по первым частям. Ну так это игра в одни ворота, нельзя играть в нее бесконечно. На тот момент, ничего непростительного Драко не совершил, а просто попал в очень трудную ситуацию. Снейп теоретически рассчитал, что Драко может стать монстром, и сразу стал себя вести так, как будто Драко монстром уже стал. Подумайте, когда Снейп приводил людей Поттера громить штаб-квартиру, он не догадывался сколько людей положат ? Люпин, Луна и т.д. В последствие, видя мучения Драко, он сожалеет только об Алексе. Какой из этого вывод ? Снейп не ценит ничего и никого, что для Драко ценно. Он даже не замечает, что это что-то приобрело ценность для Драко. Помилуйте, каких детей Снейп защищал от обаяния зла ? Он сам признает, что четкой разницы между "темными" и "светлыми" не видит. Гриффиндор с успехом много поколений производит борцов с тьмой без Снейпа, им теоретические расчеты на тему, с какого момента и кого считать злодеем, не нужны.
Дени В первую очередь этот человек стал в два раза старше. Ему 17 лет в начале, 21 год в версии-3, и почти 38 сейчас. Изменился и несколько охладел, да. Получил от Снейпа два подряд нехилых удара в спину. Второй удар разрушил ему все - дело жизни, друзей, любовника. Но самое главное - он нашел себе партнера, который так же чуток и, скажем так, психологически компетентен, как он сам. И после этого с угловатым Снейпом, который, к тому же, склонен перекладывать ответственность за отношения на другого ему... да странно просто. Неинтересен ему больше этот танец сомнений, он понял, что это совершенно не обязательно. А сечас у него, к тому же, крыша едет от любви. И потом - он точно так же готов был все снести на своем пути и наплевать на все чувства других людей ради Сева, нет? Как он с Марком в В-3 поступает? В этом смысле не то, чтобы сильно изменился.
Северус варит зелье с помощью Клари. Что-то такое сложное, что там, похоже, и четырех рук мало. Я сунулся было с предложением помощи, но на меня так замахали, что я пулей отлетел от стола. На это зелье нельзя дышать, рядом с ним нельзя громко разговаривать, и Северус периодически сердито косится на окно, за которым с грохотом проезжают грузовики. В Америку я въехал под обороткой по маггловским документам Клари, а она – вернулась в свой головной офис через спутник, отметившись в магической системе учета стандартной процедурой – прикосновением ладони к опознавательному кристаллу. Системы объединят еще не скоро – магические опознаватели не распознают магглов, а маггловские легко обходятся магами. К тому моменту, как их объединят, наших данных там давно не будет – спутниковой компанией управляет Клари. У нее дом в Риме и офис в Нью-Йорке, и она живет на два континента. В отличие от меня, невесомости Кларисса не боится, скачет туда-обратно, как молодая лань. От приезда Северуса она в восторге. От моего возвращения в несколько меньшем – я вмешиваюсь в дела, которые она прочно привыкла считать своими. Впрочем, она справляется, это самое главное. Северус на минуту выходит в другую комнату, где, обложившись книжками, сидит Алекс. Я слышу перебранку: - Мне нужна еще одна прядь ваших волос, мистер Розье. - Для чего, сэр? - Буду преображаться в вас и гонять на квиддичной метле, молодой человек! Не задавайте нелепых вопросов. Можно подумать, вы что-нибудь понимаете в зельях. - Совсем немного, сэр. Можно сказать, ничего. С трудом припоминаю, что четверти волоса хватает на зарядку трехчасового оборотного зелья. Что можно делать с четырьмя большими прядями, ума не приложу. Поэтому я задаю вопрос специалисту. - Прекратите паясничать, мистер Розье, и подставляйте голову. - Я к тому, что даже один волос содержит полный отпечаток личности, достаточный, чтобы полностью поменять плотное тело, сэр. А мы имеем дело всего лишь с костью весом в несколько унций. - Кто вам сказал, мистер Розье, что в регенерации задействовано только плотное тело? Вы думаете, физический организм способен выработать столько ткани в отведенный срок? Вы отдаете себе отчет в информационной плотности субстанций, которые будут участвовать в процессе? Вы представляете себе, откуда идет энергия, потребная на создание этой массы? - Да… действительно… - Алекс звучит слегка растерянным, но тут же в его голосе проскальзывает улыбка, - особенно если вы намерены трансфигурироваться в меня прямо с метлой. И если речь идет о хорошей квиддичной метле с современным плазменным ускорителем. Вы хорошо летаете, профессор? - Это не ваше дело, юноша. Северус фыркает, и влетает в комнату в крайнем возмущении. Я смеюсь. Ах ты, маленькая язва. До появления Северуса я вообще не подозревал, что у Алекса есть хорошо заточенное жало. Северус опускает с трудом отвоеванные волосы в кипящую жидкость. Я захожу к Алексу. - Опять дразнишь профессора, маленький паршивец? А ведь я тебя просил. - Мне правда было интересно. Ну, откуда мне это знать. Я зелья только в школе проходил, знаешь, какой Слагхорн зануда? Ни слова сверх программы не вытянешь. И колдомедициной я никогда не интересовался. И вообще ничего не понимаю, что они все делают. Принес бы ты мне пару книжек про процесс регенерации, а? - Ладно, принесу. Будешь точно во всех деталях знать, что у тебя там отрастает. Тебе от этого легче? - Ну конечно, легче, как же иначе? Хорошо, что в Америке колдомедики охотно отвечают на вопросы. В Европе их спрашиваешь, а они тебе – да что вы в этом можете понять, молодой человек, слушайте профессионалов. Слушай, а что у меня теперь на голове? - На голове у тебя кошмар. Воронье гнездо. Смешное такое. Так и хочется поворошить. Я беру ручное зеркальце, и сажусь рядом, обнимая его за плечи. - Смотри. Черное и белое. - Вот как у тебя так волосы лежат? - Точно так же, как у тебя бы лежали, если бы ты применил простейшее заклинание. Такой ученый молодой человек, а таких пустяков не знает. Я беру палочку и выпрямляю его волосы. - Так еще виднее то, что выстрижено. Я ухмыляюсь, и заставляю волосы виться чертиком. Влетает разъяренный Снейп. - Вы что тут делаете? Почему у меня волосы в котле в спираль сворачиваются? Немедленно вернуть все на место. Той же палочкой. И больше не колдовать вообще. Я мгновенно выполняю требуемое. - Мистер Розье, вы хотели, чтобы у вас кость так спиралью завернулась, вы, юный невежда? - Северус, это я, и я просто не знал, что это опасно. - Два идиота. Он разворачивается и явно хочет с силой хлопнуть дверью, но вспоминает про зелье и аккуратно ее закрывает. Я тихо говорю: - Не обращай внимания. Он вовсе тебя не ненавидит, он со всеми так разговаривает. - Я знаю. Я для него просто неодушевленная катастрофа. Кирпич на голову. Для него все происходит только между ним и тобой. Это я его терпеть не могу. За то, что он тебя любил, и все равно предал. И если я… не выдержу, он всегда будет у тебя под рукой. И опять предаст. - Никто никого не предавал. Ты непременно выдержишь. И вообще, не говори глупости, неблагодарный ребенок. Без Северуса нам тебя не вытащить. Я прижимаюсь лбом к плечу Алекса. Осталось три дня.
Неожиданно раздается звонок в дверь. У Клари обычный маггловский звонок, охранные заклятия реагируют только на чужаков. Сейчас они молчат; Клари вылетает в прихожую, и я слышу ее радостный звонкий голос: - Ремус! Ну наконец-то! Ты мне все-все должен рассказать как можно скорее, и – ты даже себе не представляешь, кто у меня тут! Идем, только тихо, там такое зелье, что шуметь нельзя. Идем-идем! Звук шагов. Молчание. Еще звук шагов. - Люпин. - Северус… откуда ты здесь? Я ничего не знал, только что ты жив… что случилось, ты плохо выглядишь? - Можно подумать, ты цветешь как майская роза, Люпин. Кларисса, это недоразумение что, в курсе наших дел? - Не в курсе, но Ремусу можно все рассказать. Он моя правая рука, отвечает за исследования в моих фирмах. - Придется обходиться левой, Кларисса, потому что ни во что посвящать его я не намерен. Как ты здесь оказался, Люпин? - Портключом из Малфой-Мэнора, как и все. Я был в тамошней лаборатории с мисс Малфой-Блэк, делал для нее кое-какие расчеты, когда все началось. Мы переправляли пострадавших, сколько могли, потом исчезли сами. А что ты делаешь? Где Драко? Он правда исчез? - Я, как видишь, в данный момент варю с мисс Клариссой зелье. На остальные вопросы ответа не будет. - Ты собираешься остаться в Нью-Йорке надолго? - Я приехал на пару недель. - Тогда… ты занят? Может быть, я еще зайду? - Здесь ты мне категорически не нужен, Люпин. Даже не вздумай. Но у меня накопился к тебе миллион вопросов, так что, если ты знаешь какое-нибудь заведение поблизости… я мог бы оторваться от зелья часов после восьми. При условии, что сам ты мне вопросов задавать не будешь. А теперь нам с мисс Клариссой надо работать, так что ваши деловые совещания придется отложить на потом. Алекс фыркает прямо в мои волосы, я прячу улыбку, и на ощупь касаюсь пальцем его губ – молчи ты, Мерлина ради. Алекс шепчет мне на ухо: - Это самое смехотворное приглашение на свидание, какое я только слышал в своей жизни. - Зато точно самое долгожданное. Скажу тебе по секрету - Ремус об этом мечтал, когда не только тебя, но и меня еще на свете не было, представляешь? - Ничего у них не выйдет. - Почему? - Тебя нельзя разлюбить, Драко. - Прекрасно можно. Я знаю множество людей, которым это превосходно удалось, уверяю тебя. - Но они с тобой не были… Я обнимаю его крепче. - Ты еще тоже со мной толком не был. Сначала мы были на войне, а теперь мы заняты твоим здоровьем. Я еще не знаю, понравится ли тебе быть рядом со мной в моей обычной жизни. - А какая твоя обычная жизнь? - Ну, раньше, начиная с самой ранней юности, это как правило выглядело так: я где-то кручусь с утра до вечера, потом прихожу домой озверевший от всей свистопляски, и требую ласки и внимания … А потом со мной требуется ходить на всякие тусовки, большинство из них скучные, одеваться по протоколу, и разбираться в их составе, и общаться там со всяким, кто желает с тобой общаться; а когда ты посылаешь меня с этим подальше, потому что у тебя свои дела, я злюсь, потому что для меня это головная боль. В два часа ночи в камине появляется голова секретаря, и я аппарирую в неизвестном направлении, не успев толком застегнуть рубашку. А потом я тащу в дом бумаги, и в пять утра выскакиваю из постели, чтобы просмотреть их до начала дня. А потом я усвистываю на неделю по делам, предупредив тебя в самый последний момент, возвращаюсь на три дня позже срока и с порога тащу тебя в постель. В общем, самая подходящая жизнь для молодого интеллектуала… - Мечта. Как это может не нравиться? Обещай мне, что так и будет. - Будет лучше. Сильно я уже не исправлюсь, но немножко постараюсь. И потом, обычную жизнь нам с тобой еще предстоит себе вернуть… и это не будет просто. - Но я же буду с тобой. Мерлин… смотри, мой мальчик, ты обещал. Не обмани меня. - Конечно, - я зарываюсь губами в безжалостно обкромсанные волосы, нахожу маленькое ушко, целую и тихо спрашиваю, - Подумай, что ты хочешь делать послезавтра? Может быть, вывезти тебя в город? Хочешь подняться на Нью-Твинз? Или просто поездить по Манхеттену? Он мотает головой. - Нет, я не хочу. Я пройду по городу своими ногами, с тобой, хорошо? Когда все кончится. А в последний день просто побудь со мной. Весь день только со мной, здесь. Я киваю. - Хорошо.
Спасибо за разъяснения. Просто, мне кажется, что Северус всегда интереснее НМП. Хотя ситуация очень реальная - мужчины в возрасте Драко как раз начинают искать молоденьких девушек.
Хотя ситуация очень реальная - мужчины в возрасте Драко как раз начинают искать молоденьких девушек.
Прямь точь-в-точь, как Драко нашел Снейп? Насколько я помню, он был даже младше... Дени пишет:
цитата:
Просто, мне кажется, что Северус всегда интереснее НМП.
Это все равно, что сказать, что твой близкий сосед гораздо более интересен, чем вон тот человечек, что сегодня нервно влетел в трамвай... Про первого ты знаешь довольно много, и есть смысл им интересоваться, но это совершенно не значит, что спешащий и мелькнувший у тебя на глазах человек был скучным, глупым, и т.д., просто, он другая, по своему интересная и привлекательная личность, если ты захочешь разбираться, конечно, ИХМО.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 23
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
