|
|
| |
Пост N: 47
Зарегистрирован: 09.10.06
|
|
Отправлено: 18.03.07 17:11. Заголовок: Re:
- Так должно, - послушно откликнулись присутствующие.
Для непосвященных обряд был до смешного прост.
Им ничего не объясняли. Совсем.
Приглашенные просто знали, что когда в церемонии возникает маловыразительная пауза, надо сказать одну из двух фраз на валлийском. «Ты есть». «Так должно».
По порядку.
Нет, не так. Надо было просто очень внимательно вслушиваться. Так магглы слушают музыку без слов.
И как только услышишь знакомые звуки, отозваться на них, как отзывается эхо.
И ни в коем случае не вынимать палочку.
Этот обряд не требует магии. Не приемлет ее.
Все слишком серьезно. И слишком безнадежно. Всегда.
Сириус поежился под легкой прозрачной мантией – и не почувствовал даже, а угадал, что Джеймс крепко сжал его плечо.
Знай он, что сейчас думает Сириус, наверняка обиделся бы.
А Сириус думал, что Джеймс не понимает ничего. Как большинство из тех, кто повторил только что – послушно и безнадежно:
- Ты есть.
Поттер промолчал, кстати.
Это было всегда – «Ты есть. Так должно». И больше ничего.
Даже те, кто знал язык Уэльса, не понимали, зачем они слушают лишенные всякой логики фразы.
Обряд был неумолим и нечеловечен.
В словах, которые повторялись из века в век, не было никакого смысла.
«Ты научился, не учась. Ты был, не став. Ты ничего не сделал, ты не оставил следов на земле. Ты не знал, ты не жил. Ты есть. Так должно».
«Ты нить, ты пряжа, ты бог, ты смертный. Ты звезды в небе и солнце в море. Ты есть».
- Ты есть… - до чего же смешно это звучит в исполнении Люциуса Малфоя. Он так важно выговаривает чужие сочетания слогов, совершенно немыслимые… и при этом серьезен.
Остальные хотя бы не делают вид, что все это имеет хоть какую-то ценность.
Просто обряд. Всего лишь.
Кто-то откровенно заскучал, кто-то заслушался. Нормально. Знакомо.
Не понимают и не поймут. И объяснять незачем.
Дело же не в словах, а в ритме. И еще – в воде.
Ритм еще можно понять. А воду?
Попробуй понять воду. Попытайся.
Все, что ты сможешь в итоге – признать, что бессилен.
Бессилен остановить воду. Бессилен примирить воду и огонь. Бессилен предотвратить падение лепестков с яблонь.
Яблоки нельзя есть. Они – смерть.
А жизнь – это лепестки, которые должны упасть на землю. И умереть именно там, а не превратиться в плоды.
На Авалоне яблони всегда цветут. И поэтому яблок нет.
И никому не объяснишь, почему это правильно.
Яблоки же вкусные…
- Да куда тебя несет?! – Джеймс крепко ухватил приятеля за шиворот.
Иногда Сир вел себя не то что как идиот – это было бы объяснимо, например, в данном случае. Горе, потрясение, ужас… в общем, причин достаточно.
Бывало, что Сириус себя просто – не вел. Его вело – причем явно, ощутимо, беспощадно.
Поттер ненавидел такие минуты, потому что остановить это было невозможно.
Он все пробовал, правда. И слова, и действия.
В такие вот мгновения от Сириуса отскакивали все заклятия, не причиняя ему ни малейшего вреда. Даже старый добрый Тоталус или Импедимента.
Одно время Джеймс искренне надеялся, что раз магия не помогает, помогут чисто маггловские средства. Кулаком ударить, например. Прямо в нос.
Этот способ оказался более эффективным. В смысле синяков и прочих наглядных пособий для шибко загруженных. А не в смысле понимания.
Придя в себя, Сириус совершенно искренне удивлялся синякам и шишкам. И столь же искренне не помнил, откуда они взялись.
Блэка несло, как по течению, направление которого Джеймс никак не мог увидеть.
А лучший друг – лучший, между прочим, друг, который понимал и которого понимали еще до всяких слов!!! – просто улыбался смущенно.
- Я правда не знаю, как объяснить, - говорил он смущенно. – Не обращай внимания. Я, наверное, сумасшедший – как я мог такое сказать?!
Джеймс совершенно точно знал, что эти фразы – пусты, как тыквы на Хэллоуин.
Сириус просто стал более вежливым. И ответственным.
Лет до пятнадцати он говорил честно и прямо: «Не помню. Ты все придумал. Ты просто ревнуешь».
Ну да, конечно. И без малейшего повода. Из вредности.
- Да стой же!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Друэлла Блэк поправила капюшон. Неудобный он – вечно норовит на глаза упасть.
Жаль, конечно, мальчика Вальбурги. Но Регси сам виноват. И все к лучшему.
Виноват – потому что умер так рано. И не просто умер – убит.
Никто из Блэков никогда не позволял себе такого святотатства – быть убитым. С обиженными успевали расправляться до того, как те поднимали палочку. А от обидчиков прятались… пока не находили способ сделать их обиженными.
И все.
Розье были другими. Все остальные были другими.
В их смертях воплощалась их жизнь. С точностью.
Даже в своей постели аристократы умирали за своего Лорда.
А остальные чистокровные – за своих сыновей. За свою семью. За свой род…
Но Регулус Блэк – не Розье. И не все остальные. Он Блэк.
Умереть – погибнуть – в семнадцать лет!!! Не женившись, не дав потомства…
Чертов Лорд… а ведь казался приличным человеком. Даром что полукровка.
Было время – даже Друэлла Розье считала, что есть личность и бывают обстоятельства. Редко, но случаются. У Томми так и получилось.
Кто мог знать?! Кто мог предполагать, что обстоятельства милейшего Томми Риддла превратятся в такие последствия?!
Бедный Регси…
- И яблони будут, - голос Вальбурги сорвался. Так, что Мелани Блэк пришлось повторять за нее.
- И яблони будут всегда цвести. ТАК ДОЛЖНО!
- Так должно! – откликнулись присутствующие.
Люциус не сдержался и облегченно вздохнул. Едва слышно, разумеется, и в рамках приличий, но все-таки… Видимо, Цисси предупредила его, сколько длится обряд и какие слова станут последними.
И это муж младшей дочери! Любимой, между прочим…
Нарциссе повезло несказанно. На самом деле.
Если бы не Мэдди с ее выкрутасами, Друэлла ни за что на свете не позволила бы дочери выйти замуж за этого хлыща. Он, разумеется, чистокровный, из хорошего, древнего рода, но воспитание! Точнее говоря, полное его отсутствие. Абраксас мог бы и не пускать дело на самотек, раз уж ума не хватило выбрать в жены девушку наподобие Мелани. Девушку из плебейской совершенно семьи, но сумевшую стать Мадам Блэк, о которой даже недоброжелатели не могли сказать, что она не достойна своего положения.
Даже сейчас стоит, вытянувшись в струнку, и выглядит моложе невестки. И это при том, что род вот-вот пресечется. Старший внук ушел из семьи, связался Моргана знает с кем, того и гляди на грязнокровке женится, младшего больше нет… Интересно, Вальбурга правда горюет по Регси – или по утраченным возможностям? Никогда ее не поймешь. Никого из урожденных Блэков не поймешь, даже собственные дочери – и то загадка. Ну вот что Нарцисса, красавица, умница, могла найти в Малфое? А ведь взвилась, как гиппогриф, когда Друэлла попробовала всего лишь высказать свое мнение. Даже запрет наложить не успела. Не стала.
Если бы не Мэд… Но после этой истории Друэлла решила не рисковать. Чистокровный – и хорошо. Хоть бы у Цисси ума хватило не подпускать мужа к сыну и завести в доме блэковские порядки! А то живут, как голь перекатная, разбогатевшая нежданно-негаданно на каких-нибудь омолаживающих зельях.
Белла затянула погребальную песнь.
Джеймс сжимал его ладонь до боли. И приходилось то и дело напоминать себе, что он прав, прав абсолютно. Нельзя уйти из семьи, сражаться с родными, а потом стоять вместе со всеми у берега реки, чтобы проводить лодку брата.
Если бы похороны были, как у всех, на кладбище собралось бы достаточно народу, чтобы спрятаться среди них, смешаться с равнодушной толпой… но Блэк уходит так же, как приходит в этот мир – в окружении ближайших родных. И никого больше.
И появиться там, среди родственников, немыслимо. И опасно. Смертельно опасно.
А Регси заслужил право уйти спокойно. Без скандалов и без заклятий, сверкающих в воздухе, как разноцветные светящиеся ленты. Ленты, которые не сгибаются, а укладываются в ломаный, острый узор.
Бой со стороны – это всегда красиво. Но Регулус не принимал такой красоты.
И не хотел видеть брата. Если бы хотел – пришел. Даже не за помощью – просто пришел бы перед тем, как осмелиться.
Зачем он вообще это сделал, Мерлиново проклятье? Ну зачем?! Неужели надеялся, что обойдется? Или такого насмотрелся, что стало все равно?
Но как же хочется стоять там, среди чужаков, которые сейчас – единственная семья, единственные родные люди на всем свете, даже Белла и ее муж – пожиратели! – и то ближе Джеймса. Сейчас. В эти мгновения.
«Река, где нет печали, прими мое тело. Небо, где светятся звезды, прими мою душу»…
И мелодия – рваная, надрывная, с резкими переходами. Вверх-вниз, снова вверх, пауза, и снизу вверх, как на гору.
Он не может даже увидеть лицо брата. За этими прямыми спинами. Только мать сгорбилась.
Сириус почувствовал приступ внезапной ярости. Она-то куда смотрела? Куда? Ведь Регси Мадам любила! Так почему не остановила, когда все это началось?
Ну как же… гордилась наверное. Хоть один сын правильный. Такой, каким следует быть Блэку.
И нельзя даже подойти к ней и спросить – зло, отрывисто: «Ну что – добились своего?» Не потому, что там его никто не ждет и с радостью не встретит. Просто нельзя. Да и Регулус бы не одобрил.
Интересно, какую палочку они вложили ему в руки? Блэковскую, фамильную? Или кто-нибудь догадался, что раз она лежит дома – это неспроста?
- Пойдем, Регси!
- Мадам…
- Да она в этой лавке полдня торчать будет! А мы быстро сделаем и вернемся! Да не волнуйся ты, если что, она все равно меня накажет, а тебя не будет!
Регулус обиженно нахмурил бровки, вздернул подбородок:
- Я ничего не боюсь! Я просто не понимаю, зачем!
- А вдруг палочка Олливандера тебе больше подходит? Поэтому ты и учишься хуже меня. А будешь – лучше!
- Глупости все это! Я что – не Блэк?
- Да не кричи ты – услышит! Причем тут это? Люди все разные, понимаешь? А нам всем дают одинаковые палочки!
- Ничего не одинаковые! У меня из бука, а у тебя из эбонита!
- Сердцевина-то одна!
Регулус некоторое время размышляет, сдвинув брови. И наконец говорит:
- Ладно, но тогда ты тоже попробуй.
Неумолимая краснота на щеках. Предательская краснота.
- У меня только двенадцать галлеонов.
- У меня есть, не волнуйся.
Двое мальчишек в серебристых мантиях – один высокий, тонкий и бледный, второй – пониже, покрепче и с румянцем во всю щеку – несутся по улице к лавке знаменитого мастера.
Олливандер вышел к посетителям с привычной любезной улыбкой, но она замерла у него на губах, когда он увидел на пороге маленьких Блэков. Одних.
- Чем обязан, молодые люди?
- Нам нужна палочка.
- Не палочка, а палочки, - важно поправляет младший.
- Ваша семья испокон веков пользуется услугами…
- Не волнуйтесь, у нас есть деньги. Только можно побыстрее, а?
Интересно… это что – бунт? Бунт против традиции – нельзя не признать, кстати, довольно глупой. По меньшей мере двое Блэков на его памяти, потеряв палочки, приходили к нему за заменой и с удивлением замечали, что колдовать стало вдруг проще и легче. Неужели хоть кто-то додумался до несоотвествия традиционной фамильной змеиной чешуйки подлинным способностям и потребностям?
Олливандер некоторое время молча смотрит на детей, потом просит.
- Сначала покажите мне свои. Быть может, деньги не понадобятся.
Оба послушно вынимают палочки. Старший – черную, как смоль, достаточно длинную и гибкую… и едва взглянув на нее, Олливандер видит тесные нити колдовства, крепко связавшие палочку и хозяина. Нити, которые нельзя порвать. Идеальное соответствие. Ну надо же.
А вот с младшим – совсем другое дело.
- Мистер…
- Меня зовут Регулус Блэк.
- Мистер Блэк, вашему брату палочка подходит идеально, а вот вам я бы рекомендовал нечто другое. Наверное, вам с трудом удаются заклятия?
- Нет, но…
Олливандер двинулся к полкам, привычно размышляя вслух.
- Дерево определенно подобрано верно, а вот магическая часть… Так…
Он задумчиво берет в руки свою любимицу – гибкую узорчатую рябиновую красавицу с сухожилием дракона. Свою палочку.
- Только не дракон, - говорит он уверенно. – Феникс? Или…
Выбор очевиден и прост, как всегда.
- Пожалуйста, мистер Блэк, Одиннадцать дюймов, бук, не очень гибкая, зато на редкость послушная. Думаю, ваши оценки обрадуют вашу матушку.
Регулус неуверенно берет в руки непривычно маленькую, тонкую палочку.
- Попробуйте, - Олливандер улыбается.
Регулус послушно делает несколько движений.
- А что внутри? – спрашивает он внезапно севшим голосом.
О да, это странное ощущение. Редкое. Когда долгое время пользуешься не такой палочкой, которой нужно. А потом берешь в руки свою…
- Шерсть единорога. Совсем юного. Никогда не забуду его глаз – огромные, сияющие… Совсем как ваши сейчас.
Сириусу тогда с трудом удалось уговорить брата не рассказывать о подмене матери. Да и то потому, что младшенький был до неприличия счастлив, с большим трудом выпустив из рук новую палочку, сам уложил ее в коробку и еле дождался 1 сентября, чтобы вынуть ее снова, в школьном экспрессе.
Старая палочка так и лежала в его школьном чемодане. Все шесть лет Хогвартса. И потом…
«Да соединятся вода и огонь!» - закончила Белла.
И внезапно выкрикнула повелительно – прямо в рассветное, холодное солнце. Ни облачка… Только розовое и красное – вперемешку.
- Сириус! Я знаю, что ты здесь!
Застывшие у самой воды фигуры зашевелились. А у Джеймса волосы встали дыбом.
«Не смей. Не вздумай. Не надо!!!»
Но Сириус откликнулся на зов.
Он гибко вывернулся из-под мантии.
- Ты права, Беллатрикс. Я здесь.
И пошел к берегу.
Джеймс застыл на месте. Он клял себя всеми словами, которые знал, но тело упорно не желало действовать. Чуть ли не впервые в жизни.
Что будет сейчас – вспышки заклятий? Еще одна лодка?
Черт бы их всех побрал! Черт, черт, черт!!!
А Сириус шел – похудевший, с кое-как обрезанными волосами.
Белла сказала еще что-то – на незнакомом певучем языке. И Сириус отозвался.
Он – ей – ответил!!!
Древний обряд не терпит магии. Древний обряд не терпит отступлений.
Они оба зашли в воду. Арктурус, Мелани и ВАльбурга толкнули им в руки узкую длинную лодку.
Регси лежал, осыпанный по шею яблоневыми лепестками. И улыбался.
Улыбался…
Лодка скользила, как будто ее тянули арканом. Легко и свободно.
Все еще стоя по колено в воде, Сириус повелительно протянул руку – и Вальбурга покорно вложила в нее длинный узорчатый лук. И стрелу.
Медленное, очень медленное движение.
Белла молча поднесла к наконечнику факел, и пламя вспыхнуло – яростно и свободно.
Стрела взлетела вверх, прочертив по небу длинную дугу – и вонзилась туда, куда и положено. В узкое изголовье.
Огонь взметнулся сразу же. И это было хорошим предзнаменованием.
- Мы найдем тебя на Авалоне, - торжественно сказали брат и сестра. По-валлийски.
Они еще долго стояли вдвоем, глядя на угасающее пламя.
- Я найду тебя на Авалоне, - прошептала Белла. Сириус повернул к ней голову.
- А он захочет тебя видеть?
- А тебя? – она усмехнулась. И после паузы добавила:
- Я так и знала, что ты придешь. Бывают моменты, когда мы все – ручьи одной реки.
- Как ты допустила, чтобы он погиб? Как?
- Он предал. А предателей не прощают.
- Это всего лишь слова.
- Может быть. Но если бы Регси предал вас, ты бы говорил по-другому. Разве нет?
- Нет.
- Иди к своим Поттерам, - сказала она устало. – И я клянусь: рано или поздно я провожу и твою лодку. Даже если убью своей собственной рукой.
- Убивай, - сказал он равнодушно.
- Как-нибудь потом, - Белла усмехнулась.
|
- участник сейчас на форуме
