Она не пишет стихов, она не любит вино,
Она считает, что мы знакомы очень давно.
Она заваривает чай, когда чайник остыл.
Она делает все так, чтоб я ее не забыл.
Она мечтает о лете, когда его нет,
И на каждый вопрос у нее есть ответ.
Она считает, что ей не вредно курить.
И что-то там до сих пор мне не может простить.
Дельфин «Вера»[/img]
Открываю глаза. Незнакомый белый потолок. Но уже через минуту я его вспоминаю. Вспоминаю стены, выкрашенные в светло-фисташковый, плотные шторы на всегда закрытом окне, жесткую кровать с металлической спинкой. Вспоминаю бесконечную вереницу пустых дней, начинающихся с таких же пробуждений. Дни, наполненные туманом.
Я знаю, что в моей жизни было что-то, что-то скрытое этим туманом. Время от времени туман слегка рассеивается, приоткрывая образы, в которых, как мне кажется, воспоминания переплетаются со странными фантазиями.
Больше всего мне не нравится, что я не могу увидеть небо. Окно всегда закрыто, плотно задернутая ткань не пропускает ни единого луча света снаружи. Если он есть, этот свет. Если есть это «снаружи».
Я не прошу открыть его, потому что уверен, что за шторой ничего нет. Нет того, что мне нужно.
полное окно пустого неба;
снежинки пуха – живые звезды;
шумит вдали город эхом смеха;
и все вроде просто...
Утро – это время более всего наполненное воспоминаниями. Они приходят во сне, перемежаясь с обрывками облаков, и тихими утренними часами я перебираю их, пытаясь понять, какие из них истинны. Порой это представляется невозможным.
Большей частью это воспоминания детства. Откуда мне это известно? Здания устрашающе огромны, высокие потолки, бесконечные лестницы, извилистые коридоры похожи на лабиринты. Светловолосая женщина с грустной улыбкой смотрит на меня сверху вниз. Тьма, скрывающая невообразимых чудовищ, разговоры давно умерших людей на картинах в массивных рамах.
Небо бескрайнее и манящее. Ветер в моих волосах. Блеск золотистой искры вдалеке. Бесконечное падение в туман.
А днем приходит Она.
Садится рядом, проводит рукой по щеке. Прикосновение почти неощутимо, как касание ветра, но вот ее взгляд – притягивает, вызывая непередаваемую бурю эмоций. Прозрачная синева воды, пронизанной солнечным светом. Она смеется, когда я говорю ей об этом.
- Следовало понять раньше, что ты так сентиментален.
В ее присутствии время течет иначе, воздух пронизан светом ее улыбки, такой знакомой и совершенно ни на что не похожей.
- Знаешь, Гарри уже пришел в себя, я его сегодня навещала. К нему почти никого не пускают, но Рон и Гермиона его видели. Врачи говорят, что он идет на поправку.
Я не знаю, о ком она говорит. Возможно, я должен быть рад, что кому-то там стало лучше, но меня раздражает, что, сидя рядом со мной, она думает о другом парне. Я говорю ей об этом, и в голубых глазах появляется упрек.
- Он мой друг, и я рада за него. Я просто хочу поделиться своей радостью. Ты против?
Подумав, я понимаю, что не против. В любом случае, я вовсе не хотел бы, чтобы этот Гарри, кем бы он ни был, погиб. Если бы она плакала о нем, это было бы намного хуже. Когда я сообщаю ей об этом, она вздыхает и называет меня эгоистом.
Я не против. Пусть называет, как хочет, только пусть смотрит на меня.
- Я принесла тебе новый выпуск «Придиры». Здесь интересная статья, я могу прочесть, если хочешь.
Я киваю, и она улыбается в ответ. Я не знаю, как ее зовут, хотя она всегда обращается ко мне по имени, и, судя по тем школьным историям, которые она рассказывает, учились мы вместе. У нее знакомое лицо, мне нравится цвет ее волос, но самое важное – это ее глаза. Они похожи на небо, бескрайнее небо. Когда я в них смотрю, я уверен, что помню как это – летать, задевая облака, наперегонки с ветром, в бесконечной бескрайней синеве. Странно, правда? Ведь люди не летают...
***
- Бедная девушка, приходит каждый день. Представляю, как это тяжело – видеть родного человека в таком состоянии...
- Разве они родственники?
- Нет? Не знаю, так похожи... Бедняжка. Разговаривает с ним, будто он может ее услышать. А он уже совершенно не реагирует.
- Последствия Круцио. Это уже знакомая история.
- Одно хорошо: долго это не продлится. Ему осталась неделя, не больше.
- Да, видимо, это для всех будет лучшим выходом. Но было бы легче, если бы он действительно умер.
***
Горький запах травы, поле. На десятки миль – ни души. Никто не помешает, никто не увидит, можно просто лежать на земле, вдыхая острый запах лета, глядя в небо, растворяясь в нем.
открываю глаза.
золотое спокойное небо.
на траве роса.
море трав, шевелимое ветром
я часть мира полыни и неба
ветер сдует пыль
но мгновенье назад я здесь не был...
где я был..?
поглощая свет,
мир вокруг подобен туману.
где найти ответ?..
я не знаю, как верить обману
этот мрак и туман рассеять
может солнца свет.
как хотел бы я в это поверить!
только солнца нет....
бесконечный день полон неба,
ветра и дождя.
до конца в ночь смогу я поверить
только уходя
***
Открываю глаза. Незнакомый потолок небесно-голубого цвета. Прямо передо мной – большое окно, за которым пылает золотом поднимающееся солнце. Я не помню этот потолок, эти шторы глубокого оттенка индиго, стены, покрытые росписью причудливых переплетений диковинных рыб и крылатых змей. Не помню, но знаю, кому все это может принадлежать.
Я без труда нахожу ее, сидящей у окна с раскрытым альбомом и чашкой остывшего чая. Она медленно поворачивается ко мне, смотрит, слегка удивленно, недоверчиво, но почти сразу на ее лице появляется мягкая улыбка.
Не знаю, что она думает по поводу моего присутствия в ее доме, но я знаю, что меня отсюда не прогонят. Думаю, она понимает, что мне действительно это нужно. Нужно видеть ее глаза.
Я часто выхожу из дома. Брожу по улицам. Смотрю на небо. Серое. Ночью оно оранжевое, словно покрытое ржавчиной. Иногда мне кажется, что я должен быть где-то в другом месте. Но я не могу уйти, ведь она здесь, девушка, в чьих глазах осталось голубое небо.
Мы идем по праху ушедшего лета;
Лишь памятью о нем наше сердце согрето.
Читая названия улиц забытых,
проходим мимо дверей приоткрытых,
Вдыхаем запах тлеющего золота,
Слушаем шелест костей под ногами,
Мы ждем и боимся грядущего холода,
И помним, что кто-то идет вслед за нами.
Иногда приходят гости. Высокая кареглазая девушка с непокорными густыми кудрями, или нескладный рассеянный парень, который вечно не знает, куда себя деть. Они появляются, словно из ниоткуда, и не обращают на меня внимания. Я отвечаю им тем же.
Мне не нравится, когда они приходят, потому что после этих визитов она подолгу сидит у себя в комнате и молчит. А когда выходит, ее глаза порой красные. Они должны быть голубыми. Мое небо. Я осторожно провожу рукой по светлым спутанным волосам, почти не касаясь, и молча смотрю на нее, дожидаясь пока она ответит на взгляд.
***
- Луна, ты должна понимать, он ушел окончательно. Он все равно, что мертв. И это не твоя вина, ты не должна чувствовать себя обязанной только потому, что он разговаривал с тобой... тогда... Он ведь даже не узнавал тебя!
- Я не чувствую себя виноватой. Во всяком случае, не за то, о чем ты думаешь.
***
Иногда приходит растрепанный черноволосый парень с усталыми бесцветными глазами за стеклами нелепых круглых очков. Он молча пьет остывший чай, глядя в окно. Он тоже никогда не смотрит на меня, но это не раздражает. В нем нет отчуждения и неприятия. Я чувствую, что он живет в том же мире.
Хотя, все равно мне непонятно, о чем они говорят.
- Ты все еще слышишь их?
Она почему-то смотрит на меня и улыбается.
- Да. Они никогда не уходят, если нужны нам.
Хотя смысл этих фраз мне не ясен, я согласен с ее словами.
Голубое небо, которое так внезапно и бесповоротно исчезло. Оно в ее глазах.
- участник сейчас на форуме
