ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 15.02.09 22:11. Заголовок: "Сегодня будет солнечно", СС/ГП, романс/детектив, NC-17, макси, 20 глава от 26.04 (продолжение)
Название: Сегодня будет солнечно Автор: Хвосторожка Бета: Эсперанса Пейринг: ГП/СС Рейтинг: R/NC– 17 Размер: макси Жанр: романс/юмор/детектив Описание: Снейп не ожил – он даже не умирал. И жил счастливо, пока снова не встретился с Поттером. Предупреждения: AU относительно эпилога, развилка начинается через 12 лет после Битвы. За название спасибо aquamarin’е, за помощь - Elvir'е, а бете - вообще за все.
Гарри зажмурился и выпрямился, сжав ладони в кулаки, и Снейп снова едва слышно фыркнул.
– Если ты собираешься изображать из себя великомученика, то мне, пожалуй, стоит прекратить.
– Нет! – Гарри открыл глаза и облизал губы. – Я хочу, но… Я никогда этим не занимался!
– Вот этим ты наверняка занимался, – Снейп приблизил лицо и провел губами по его щеке от подбородка до виска, мокро и горячо. Гарри пробрала дрожь. – Не думаю, что есть разница.
– О, черт!
Он повернул голову и потянул Снейпа к себе, ухватив его за волосы.
Этот рот, который умел произносить самые изысканные оскорбления, целовал так, что, казалось, большего и не нужно: язык скользил по языку, щекотал нёбо и губы, поглаживал десны. Гарри обхватил профессора за спину и прижал, пытаясь потереться об него уже полностью эрегированным членом, толкнулся бедрами – и вдруг поцелуй прекратился.
– Ты говорил, что не спешишь, – напомнил Снейп тихим голосом.
– Садист!
– Не спорю, – тот коленом раздвинул его ноги и сполз чуть ниже.
Гарри сжался, представив, что должно произойти, но Снейп вдруг приподнялся на вытянутых руках и посмотрел ему в лицо.
– Поттер.
– Что? – возможно, его вызывающий тон был просто способом защиты – Гарри уже плохо соображал.
– Я не собираюсь тебя трахать.
– А что собираетесь делать?
– Для начала – заставить тебя обращаться ко мне по имени, – он опустил голову и сжал темный сосок Гарри сначала губами, а потом – зубами, постепенно усиливая давление и одновременно щекоча его языком.
Каждое прикосновение отдавалось прямо в мошонку, заставляя напрягать мышцы пресса и ерзать под Снейпом бесконтрольно и неосознанно.
– Се… Северус! – Гарри сначала вскрикнул, а потом застонал, выгнув спину дугой, когда тот сжал зубы чуть сильнее, послав волну дрожи через позвоночник прямо в член.
– Молодец, послушный мальчик, – Снейп переключил внимание на второй сосок.
Движения были медленными, похожими на долгую сладкую пытку, а Гарри хотелось быстрых, страстных и хаотичных. Но профессор действовал будто по плану, методично облизывая и прикусывая кожу, касаясь ее только горячими губами и языком, и находил те самые точки, прикосновения к которым заставляли задницу Поттера сжиматься от удовольствия.
– Сильнее, – прошептал Гарри, но тот в ответ только посмотрел на него чуть насмешливо и продолжил.
Гарри потерялся в ощущениях и впитывал их, словно губка. Запах Снейпа, его грудь – не гладкая, а с темными тонкими волосками, кожа цвета топленых сливок, казавшаяся белоснежной по сравнению со смуглым телом Гарри – все было внове и совсем не так, как он себе представлял.
Руки взметнулись – нужно было дотронуться, ощупать, почувствовать под пальцами, что все это по-настоящему, но Снейп схватил Гарри за запястья и прижал их к постели.
– Я главный.
Звук его голоса – низкий, вибрирующий – пробирал до костей.
Гарри запрокинул голову и решил сдаться – Снейп наверняка знает, что делает.
Язык профессора покружил вокруг соска и опустился ниже, чтобы вылизать впадинку между ребрами. Гарри хихикнул – это было щекотно, – за что был награжден голодным жадным взглядом исподлобья.
Контролировать порывы собственного тела становилось все сложнее, и Гарри ерзал по постели, ощущая себя беспомощным и почти готовым умолять о большем. Он выгнулся, когда Снейп снова надавил языком на сосок; ощущения стали настолько яркими и сильными, что Гарри перестал наконец задаваться вопросом, как он может позволять Снейпу вытворять с ним такое.
Судя по всему, профессор именно такой реакции и добивался, поскольку настолько довольным Гарри его еще не видел.
Когда Снейп отпустил его запястья, Гарри сразу же обхватил его руками, впился пальцами в поясницу так сильно, что должны были остаться синяки, и приподнял зад, чтобы толкнуться членом в теплый твердый живот. Хотелось большего: Поттер был сильно возбужден, взволнован и понятия не имел, как это бывает между мужчинами, но уж был готов на все, только бы кончить.
– Ты всегда так спешишь? – Снейп выдохнул вопрос в его приоткрытый рот.
– Нет… Не знаю. Черт, продолжай!
Снейп не послушался – поднялся, сел между раздвинутых ног Гарри и обхватил его член у основания, не дотрагиваясь до головки.
– Такой горячий, – он обвел большим пальцем крайнюю плоть и погладил уздечку, – такой соблазнительный.
Гарри посмотрел из-под полуопущенных век на Снейпа, поглаживающего его пенис, и чуть не всхлипнул.
Тот сжал пальцы крепче и двинул рукой.
Гарри снова закрыл глаза и подался вслед за ладонью, требуя большего. Пусть это был еще не секс – ему нужно было кончить, неважно, что при помощи руки. Ему уже было все равно, мир сузился до размеров точки, где до его члена дотрагивались узкие прохладные пальцы, а возбуждение волнами прокатывалось по телу, вибрировало в груди и водопадом спадало в пах в такт движениям профессорской руки.
Очень умелой руки – Снейп действовал так, будто он не ласкает Гарри, а ставит очередной эксперимент: движения были размеренными и плавными, но правильными как раз настолько, чтобы приблизить к оргазму в считанные мгновения. Вверх-вниз, вверх-вниз, погладить пальцем головку, снова вниз, вверх, сжать сильнее...
Тишину в ванной нарушали только звуки сбивчивого дыхания Гарри, которое становилось все более рваным, пока – довольно быстро – он не застонал, вцепившись в простыню пальцами, и не кончил, выплеснувшись в руку Снейпа и себе на живот густой белой жидкостью.
Снейп поднес кисть ко рту и все так же медленно, не отводя взгляда от его лица, всосал испачканный в сперме указательный палец, потом средний – от этого у Гарри в животе что-то дрогнуло, – облизал ладонь и наклонился над растрепанным и громко сопящим Поттером.
Гарри обнял профессора и прижал к себе крепче, сцепив руки в замочек у него за спиной: раз он с настолько явным удовольствием слизывал сперму – Гарри тоже хотел попробовать. Он нашел губами рот Снейпа и просунул в него язык.
Вкус оказался пряным, чуть солоноватым, но приятным.
Судя по ощущению чего-то твердого и пышущего жаром, что упиралось ему в бедро – Снейп был возбужден; Гарри разнял руки и попытался добраться до профессорского члена, чтобы отплатить за доставленное удовольствие.
– Нет, – шепнул тот, – рано.
– Но я хочу!
– Рано.
Гарри улыбнулся и, обхватив его ногами, перевернулся; тот оказался снизу.
– Хочешь меня трахнуть? – спросил Снейп, прищурившись.
– Нет, а… вы не возражаете? То есть, ты не против?
Раньше мысль о том, что снизу будет не он сам, а Снейп, в голову к Гарри не приходила, но оказалась исключительно приятной. Он представил себя внутри Снейпа, лежащим сверху, трахающим его жестко и сильно, и в паху снова потяжелело.
– Разумеется, нет. Но сначала меня нужно, – профессор показал Гарри два пальца, – подготовить.
Тот улыбнулся еще шире, слез со Снейпа, сел рядом и обхватил его пенис рукой.
– Я говорил о подготовке.
– А я слышал, – Гарри нагнулся и лизнул его член. – Мне просто интересно.
Снейп пробормотал что-то о том, что его тело – не площадка для экспериментов, но Гарри решил не обращать на это внимания. Он лизнул снова; ни запаха, ни вкуса не ощущалось – видимо, после водных процедур, но хотелось попробовать и почувствовать разницу между ним самим и Снейпом. Гарри потянул вниз тонкую кожу, освободив головку, и обхватил ее губами. На этот раз вкус чувствовался, хотя едва-едва: чуть заметная горечь, капля кислого, немного соленого. Он сжал пальцы, будто выдаивая из члена смазку, просунул кончик языка в узкую щель, и вдруг понял, что делает Снейпу минет.
Минет.
Никаких отрицательных эмоций эта мысль не вызывала – напротив, его снова омыло волной возбуждения. Гарри впустил член в рот настолько, насколько получилось, и попробовал сосать так, как ему самому должно было понравиться. Снейп что-то простонал, и Гарри продолжил, бросив взгляд на профессора. Тот смотрел на происходящее, опираясь на локти, и его лицо выражало бесконечное изумление. Гарри хмыкнул в головку и снова заглотнул, сжимая член рукой у основания. Целиком не получалось – пенис был слишком большим для его рта и довольно толстым, но Гарри нравилось ощущать его на языке. Твердый и теплый, будто мрамор, обтянутый тонкой кожей, с гладкой головкой, которую оказалось очень приятно целовать.
Он еще немного поиграл с членом, сжимая пальцы и посасывая, пока рука Снейпа не опустилась ему на голову.
– Перестань.
– Не-а, – Гарри снова обхватил его ртом и попробовал просунуть пальцы Снейпу между ног, но тот что-то прошипел и дернулся, и Гарри отстранился, глядя на него с обидой. – Что?!
– Я не хочу кончить тебе в рот.
– А я хочу!
– Поттер, ты меня с ума сведешь, – профессор потянул его за руку и повалил на себя сверху. – Или уже свел?..
В отместку Гарри укусил его за нижнюю губу; Снейп схватил его одной рукой за ухо, а второй, размахнувшись, шлепнул по заднице. Звук вышел звонким, а прикосновение ладони – болезненным, но это было вовсе не обидно – скорее, приятно.
Гарри застонал и двинул бедрами, выражая одобрение.
Ему нравилось, что все происходит естественно, будто так и должно быть, когда двое занимаются любовью. Не было границ, запретов, недомолвок: Гарри делал то, что ему хотелось, и был уверен, что его не оттолкнут, какую бы глупость он ни совершил.
Снейп приложил ладонь к месту удара, которое приятно жгло, и погладил, растирая кожу.
– Я тебя хочу, – сообщил Гарри, глядя ему в глаза.
– Понимаю.
– Не понимаешь. Я тебя хочу! – улыбка на лице Гарри была достойна приза «Обложка месяца». – Охренеть.
– Вероятно, – Снейп сжал его ягодицу и прикусил тонкую кожу на шее; Гарри охнул и рывком раздвинул его ноги.
– Я тебя хочу, – повторил он упрямо.
– У тебя даже не стоит.
Гарри толкнулся привставшим членом в мошонку профессора, и тот хмыкнул. Без пренебрежения – весело; это стало небольшим откровением.
– Хочу в тебя, – продолжил Гарри, – хочу быть внутри, трахать тебя сильно и долго, хочу, чтобы ты просил большего, еще… и еще, – он двигал задом, имитируя фрикции, и Снейп втянул воздух сквозь сжатые зубы, обхватил Гарри ногами и провел ладонями по его спине от шеи к копчику. – Хочу… О, черт, Северус-с-с… Поцелуй меня!
Снейп притянул его ближе для мокрого жадного поцелуя и задвигал языком быстро и сильно, вырывая из Гарри стон, который, казалось, идет не из горла, а из низа живота.
Все это – тело под ним, шершавый язык, жесткие уверенные губы – заставляло вздрагивать и подаваться навстречу, целуя сильнее, сминая кожу любовника до боли, и издавать низкие, едва слышные всхлипы.
Снейп не выражал недовольства, и Гарри схватился за его плечи, сжал, вдавливая в матрац, разорвал поцелуй и почти зарычал от желания.
Тело горело; член налился кровью и снова был твердым, как нагретое солнцем дерево.
Гарри обхватил Снейпа под коленями и раздвинул их в стороны, толкаясь ему в живот в поисках трения.
– Это пупок.
– Твою мать! – он приподнялся, сполз ниже и раздвинул ноги профессора еще шире, до упора. – Хочу тебя!
– Я уже говорил, что меня нужно подготовить.
– Я не умею!
– Тогда слезь. Слезь, говорю!
Гарри упал на кровать рядом и уставился на Снейпа потемневшими от страсти глазами. Тот наклонился к полу, нащупал там ту-самую-палочку-которая-убила-Волдеморта и пробормотал какое-то незнакомое заклинание. С кончика палочки ему в подставленную ладонь шлепнулась густая прозрачная масса.
– Что это?
– Смазка, – тон Снейпа был деловым, совсем не интимным, но действия – очень даже.
Гарри внимательно следил за профессором, пока тот смазывал пальцы и протягивал руку за спину. А когда понял, что именно тот творит – охнул и схватил его за предплечье, останавливая. Снейп тут же перестал и посмотрел вопросительно.
– Ложись, – сказал Гарри низким голосом, – я хочу попробовать сам.
– Не уверен, что я хочу, чтобы ты проб…
Гарри толкнул его на кровать лицом вниз и склонился над профессорской задницей, рассматривая блестящее от смазки отверстие.
– Ты красивый, – сказал он, проводя пальцем по ложбинке между двумя аккуратными ягодицами, – мне нравится.
– Премного благодарен.
– Тс-с-с, – Гарри помассировал анус и просунул внутрь палец, Снейп что-то прошипел, и он понял, что следует действовать аккуратнее – вытащил и просто надавил на дырочку.
Собственные потребности отошли на второй план. Гарри решил, что потерпит; основным желанием стало доставить удовольствие партнеру.
Довольное бормотание воодушевляло. Гарри было интересно, каково это: раз профессору нравилось – наверное, было неплохо? Он решил в следующий раз попросить Снейпа проделать с ним то же самое и снова надавил на сморщенное отверстие.
Спустя пару минут Гарри уже снова трясло от возбуждения. Его пальцы – всего лишь пальцы – были в узком, горячем и гладком, и он не мог остановиться, представляя, насколько приятным окажется настоящее проникновение. Лоб вспотел, руки подрагивали, но никаких сил остановиться не было, и ужасно хотелось внутрь.
– На спину, – сказал Снейп.
– А? Что?
– Ляг на спину.
– Зачем?
– Поттер! – он повысил голос, и Гарри послушался, не понимая, зачем.
А через несколько секунд, открыв рот, смотрел, как Снейп опускается на его член, придерживая его рукой.
Зрелище было настолько ярким, что Гарри начал беспокоиться за свое душевное равновесие – после такого спокойный сон ему больше не грозил. Насадившись до самого основания, так, что его мошонка шлепнулась о живот Гарри, профессор выдохнул и оперся руками о его грудь.
– Готов?
Гарри кивнул, и тот начал двигаться.
Оказалось проще закрыть глаза, чем наблюдать: один взгляд на то место, где их тела соприкасались, приблизил Гарри к оргазму настолько, что он едва не кончил еще до того, как Снейп нашел удобную для себя позицию.
Вцепившись пальцами в бедра профессора, Гарри, казалось, парил над землей. Ощущения были слишком сильными, чтобы выдержать дольше пары минут: его член скользнул внутрь горячей и тугой задницы Снейпа; это было почти больно, но очень, очень правильно.
Он закусил губу и старался сдерживаться, думая о чем-то несексуальном вроде чемпионата мира, но помогало не очень. Снейп приподнялся и снова опустился, это было охренительно прекрасно; каждый толчок, каждый вздох заставляли яйца поджиматься, а член – твердеть еще больше, если такое вообще было возможно.
А потом в какой-то момент его пенис стиснуло сильнее; он открыл глаза и увидел, как Снейп, не прекращая двигаться, кончает ему на живот толстыми белыми нитями. Пара капель попала Гарри на лицо, и это оказалось тем самым завершающим штрихом – Гарри вскинул бедра и тоже кончил, выгибаясь и выкрикивая что-то бесконечно глупое, а под его закрытыми веками взрывались и разлетались на тысячи огней фейерверки.
*
Гарри стоял в гостиной Снейпа, уже одетый, глядя на своего любовника, и думал, что стоит говорить в таких случаях. Нужных слов не было, а «спасибо, мне понравилось» казалось слишком банальным после настолько ярких ощущений.
– Тебе пора к миссис Поттер, – нарушил молчание Снейп.
– Угу.
– Приходи завтра вечером. Для контакта, – быстро продолжил он, – не для… секса.
– Я… Я не против повторить, – протараторил Гарри.
Во время неловкой паузы было слышно, как за окном шелестит от ветра листва, но попрощаться у Гарри недоставало сил. Казалось, что если он уйдет – чудо, которое случилось, уже не повторится, Снейп его не захочет, и мир снова станет прежним, обычным и унылым.
– Завтра? – спросил он, так и не дождавшись ответа.
Снейп вздохнул, сделал шаг и обнял Гарри, стискивая в объятиях.
– Поттер, я не хочу, чтобы ты делал глупости…
– Я уже сделал!
– …И чтобы миссис Поттер нервничала. Не стоит заставлять жену злиться.
Гарри посмотрел на его рот и охнул. Одно-единственное словосочетание – «миссис Поттер», – и перед глазами разом промелькнули газетные страницы, колдографии и рубленый шрифт «Ежедневного пророка».
– Что такое?
– Ты… – Гарри помедлил, быстро прокручивая в голове слова и фразы и все еще сомневаясь. – Гарольд Портер – это ведь ты?
Снейп опустил руки и отодвинулся.
– Думаю, что отрицать бессмысленно. Да.
Гарри смотрел на него в упор, а в горле рос тугой клубок обиды.
– Зачем? Объясни, зачем тебе это было нужно?
– Если ты не понимаешь – я вряд ли объясню, – Снейп нацепил на себя привычную маску невозмутимости и махнул рукой в сторону двери. – Тебе пора.
– Гад, – сказал Гарри, – какой же ты все-таки гад!
Снейп молчал и смотрел спокойно, будто ничего особенного не произошло, ожидая, когда гость, наконец, покинет дом.
– Я приду завтра, но… Пошел ты!
Он развернулся, поправил мантию и вышел за двери, не оглядываясь.
Гарри провел день, закрывшись в кабинете и сказав помощнице, чтобы всех, явившихся к нему, включая Министра, она отправляла восвояси. К счастью, Кингсли в этот день был занят на переговорах с делегацией из Нигерии: в маггловском мире африканские страны считались отсталыми, в магическом же по части чар и проклятий были куда прогрессивнее Британии. Кингсли лелеял надежду, что его историческая родина поможет родине настоящей, прислав парочку шаманов для проведения курсов повышения квалификации сотрудников Министерства, а кто-нибудь из нигерийцев, возможно, согласится год-другой поработать в Хогвартсе преподавателем ЗОТИ.
Гарри было плевать на Нигерию, на Кингсли и на всех прочих – он думал о Снейпе.
Он вспоминал все плохое, что сделал лично ему профессор, с каким-то поистине мазохистским удовольствием, и к вечеру список был уже довольно внушительным. Все придирки Снейпа на уроках, все его мелочные обиды, уничижительные эпитеты, крики, смерть Сириуса, пророчество, которое Снейп передал Волдеморту, косвенно приложив руку к смерти родителей Гарри – перечисленные на листе бумаги воспоминания оказались прекрасным способом взять себя в руки и забыть о неуместном, лезущем изо всех щелей, желании простить.
И о сексе, разумеется.
Самом дурацком, ненормальном и самом потрясающем в жизни Гарри сексе.
Когда время подошло к семи, он скомкал пергамент, подбросил и распылил на молекулы «Бомбардой». Стало легче, и Гарри смог достать из кармана портключ, несколько секунд повертеть его в пальцах, ненавидя Снейпа даже больше, чем в школьные времена, и переместиться в Отдел Тайн.
Тот сидел за столом, опершись подбородком на кулак, в накинутом поверх мантии белом медицинском халате, и что-то читал, но при виде Гарри встрепенулся и вскочил со стула.
– Поттер, я хотел…
– …плевать мне, что ты хотел, – прервал его Гарри. – Давай руку. Я не обедал и не собираюсь торчать тут и ждать, пока ты освободишься.
Профессор обошел стол и протянул ладонь. Гарри вцепился в нее, глядя куда угодно, но не на Снейпа.
– Я хочу объяснить.
– Заткнись! Просто… заткнись.
Тот фыркнул и отвернулся.
Гарри считал про себя секунды, которые текли ужасно медленно. Настенные часы – изделие какое-то сумасшедшего часовщика, судя по их странной форме и количеству стрелок – висели над дверью, и оборачиваться, выкручивая шею, не хотелось; взгляд Снейпа раздражал.
Тишина давила и действовала на нервы даже сильнее, чем пожатие сухой теплой ладони.
– Никто не называет Джинни «миссис Поттер», – сказал Гарри, у которого на язык просились тысячи разнообразных, куда более экспрессивных, фраз. – Она даже статьи подписывает девичьей фамилией.
– Я знаю.
– Урод!
– Это тоже не новость.
После ответа в подобном тоне стало еще паршивее. Гарри рассчитывал на извинения – хотя бы – но Снейп в этой ситуации явно чувствовал себя прекрасно.
– Похоже, ты вернулся к привычной немотивированной ненависти, – продолжил профессор.
– Немотивированной? – Гарри с усилием вырвал руку и засунул в карман. – Сейчас ты скажешь, что имел в виду совершенно другое, да? Что на самом деле все не так, как кажется?
– Рад, что ты это понимаешь, – Снейп говорил без сарказма, голосом усталого человека. – Я тебя больше не задерживаю.
– Приду завтра, – сказал Гарри, – сюда. Если тебя не будет – сам виноват.
– Разумеется, – кивнул Снейп, запахнул халат и вернулся за стол.
30 марта 2010
Следующие две недели оказались едва ли не самыми бездумными и бессмысленными в жизни Гарри. Он работал, занимался подготовкой к чемпионату, присутствовал на встречах с прибывающими в Британию зарубежными спортсменами и политиками, но все это делал автоматически, думая – и пытаясь не думать – о совершенно других вещах. Вечерние профилактические свидания со Снейпом проходили в полной тишине: профессор молчал, Гарри прикусывал язык и сдерживался, чтобы не начать говорить первым.
Приходя домой, он сразу же ложился спать. Джинни такое положение вещей устраивало.
Намеренный сознательный целибат, как и отсутствие аппетита, не могли не сказаться на Гарри: сотрудники начали шушукаться по углам о том, что у мистера Поттера проблемы, а Кингсли снова заговорил об отпуске.
Гарри делал вид, что его это не касается.
Он чувствовал себя преданным и обманутым. Все было бы терпимо, если бы не случилось той ночи, но – она была, и, стоило вспомнить ощущения рук, губ на коже и себя внутри Снейпа – становилось еще паршивее.
И уж совсем хреново было от сознания того, что рассказать о своих переживаниях некому. Рон исключался, Гермиона, которая дружила с Джинни – тоже. Кингсли мог бы понять Гарри, но делиться с ним интимными подробностями в силу разницы в возрасте не хотелось, а мысль, что Министр наверняка знал о том, что Портер – это Снейп, только прибавляла сомнений.
За две недели Гарри заметно похудел, значительно обозлился, и в относительно нормальное состояние снова пришел только к началу чемпионата мира по квиддичу, когда нужно было отправиться в Хогвартс за Тедом.
Переместившись по каминной сети в кабинет директора, он несколько минут поболтал с Макгонагалл, ожидая, когда Тедди поднимется, и поинтересовался, нужно ли ей все-таки зелье для восстановления памяти. Оказалось, что Минерва все еще не помнит причин падения, но и зелье принимать не хочет – Поппи Помфри считала его слишком вредным. Гарри решил, что навязываться ни к чему, и потягивал из чашки чай, поглядывая на портрет Дамблдора.
Тедди вбежал в кабинет, сверкая счастливыми глазами и – лицом, раскрашенным в цвета британского флага, которое, судя по легкому свечению в полумраке кабинета, на стадионе должно было сверкать.
– Привет, – сказал Гарри, прокашлявшись, – разве мы идем на карнавал?
– Нет, но ведь это чемпионат мира! Я болею за Британию!
Макгонагалл тихо засмеялась, а Гарри нахмурился. Не хотелось ругать крестника за такую мелочь, но…
– Мы будем в министерской ложе. Нас будут фотографировать; возможно, захотят взять интервью. Я бы отказался, но не могу. Хочешь, чтобы люди посчитали тебя кем-то вроде клоуна?
– А мне все равно! – выпалил Тедди. – Можешь сесть отдельно, если тебе со мной стыдно!
– Да нет же! Но мне бы хотелось, чтобы ты умылся.
– Не выйдет, – злорадно сообщил мальчик, – это краска-маска из «УУУ». Держится неделю.
Макгонагалл прыснула еще громче, после чего смогла напомнить, что в Хогвартсе не поощряется слишком яркий макияж.
– Вернусь – попробую снять, – стоял на своем Тед. – Сейчас-то я из Хогвартса ухожу, так?
Гарри вздохнул, напомнил себе о терпимости и, попрощавшись с Минервой, бросил в камин горсть порошка. День обещал быть долгим.
*
На стадионе все вышло именно так, как Гарри и предсказывал. Вспышки колдокамер начали раздражать его еще у парадного входа, зато Тедди, напротив, корчил рожи и показывал язык, порадовав этим журналистов. Гарри уже предвкушал статью о бедном сироте, которому повезло быть крестником Того-Самого, но, вспомнив Гарольда Портера, несколько поник. Он ответил на несколько вопросов, согласившись с репортерами, что на этот раз сборная Британии должна победить, и смог наконец пройти к лифту, ведущему к их местам.
Мальчик настоял на том, чтобы сесть между Гарри и Министром, и, стоило им с Тедом занять места, как с поля к ним подлетело еще несколько фотографов, на этот раз на метлах и гораздо более наглых.
Гарри жмурился, уворачиваясь и прикрывая глаза от ярких вспышек, и мечтал о том, чтобы матч поскорее начался.
Место рядом с ним оставалось свободным – Джинни, как и предупреждала, с самого утра была на стадионе, – а следующее занимал улыбчивый Хассан Мостафа, глава международной ассоциации по квиддичу. Лысый, низенький, с шикарными усами и огромными руками, он улыбался и пытался завести разговор, постоянно коверкая слова и сожалея о том, что мисс Уизли покинула большой спорт. Гарри хватило на пять долгих минут кивков и улыбок, после чего, к его радости, принесли напитки и сладости. Сам он отказался от сливочного пива и конфет, а Тедди взял огромную вазу с желейными улитками, которые тут же принялся поглощать; Гарри периодически таскал у него улиток, медленно их пережевывая и предаваясь привычному унынию.
Пока рядом с ним не сел – Гарри обернулся и приоткрыл рот – Северус Снейп. Со светлыми волосами, голубоглазый и с прямым носом, но узнаваемый настолько, что Гарри удивился, почему его еще никто не раскусил.
Черт!
– Кингсли, – прошипел Гарри, перегибаясь через Тедди, – почему на месте Джинни сидит… он?
– Потому что ты сам сказал, что ее на чемпионате не будет, – ответил Шеклболт, размахивая небольшим британским флагом и глядя на стадион. – У тебя со Снейпом проблемы?
– Это у него проблемы… со всеми, – буркнул Гарри.
На стадион вылетела группа поддержки, состоящая из юных ведьм и нескольких эльфов с лицами, раскрашенными точь-в-точь, как у Теда, после чего сборная Нидерландов осыпала зрителей лепестками тюльпанов. Вместо того, чтобы радоваться и аплодировать вместе с остальными, Гарри смотрел в одну точку и старался не коситься в сторону Снейпа.
Это требовало определенных моральных усилий.
Будь Гарри обычным болельщиком с трибун – мог бы пересесть, но министерская ложа была битком набита, некоторые опоздавшие толпились у двери; Гарри узнал Драко Малфоя, которому невесть как удалось получить билеты именно сюда, но – он стоял, а сам Гарри сидел. Это можно было бы расценивать как приятный момент и насмешку судьбы после истории, случившейся на четвертом курсе, если бы не Снейп.
Профессор сидел прямо, без особого интереса наблюдая за происходящим в воздухе, где уже началась игра.
В голову пробралось параноидальное подозрение: похоже, Снейп пришел на стадион вовсе не из-за квиддича.
Гарри одернул себя, напомнив, что он вряд ли является пупом земли и центром мира для всех и каждого, особенно – для этого… этого гада, и попытался следить за игрой.
Впервые в жизни это оказалось скучным занятием.
Гарри видел снитч, порхающий от трибуны к трибуне, но ловцы обеих команд летали по полю, не замечая золотистые всплески тонких крылышек. Гарри вспомнил себя в школе и в который раз задумался о том, правильно ли он выбрал профессию. Похоже, его единственным талантом был талант ловца, все прочие способности объективно проигрывали способностям окружающих его людей. Он не смог стать анимагом, не научился даже азам Высшей Трансфигурации, зелья варил только по рецептам, не придумал ни одного заклятия… Волдеморта убил, но это было не призвание, а вынужденная мера. А вот снитч видел даже со своего места. И наверняка смог бы поймать, если бы был на метле.
– Не вздыхай так тяжко, – раздалось слева знакомым низким голосом, – всем без исключения понятно, что тебе больше пошла бы форма нашей сборной, чем бордовая аврорская.
– Отвали, – произнес Гарри шепотом, не желая поворачиваться и смотреть на Снейпа.
– Твои возмущенные вздохи мешают мне смотреть матч.
Гарри оперся о правый подлокотник, пригнувшись ближе к Теду, но так сидеть оказалось неудобно: во-первых, из-за позы, а во-вторых, из-за криков Теодора, который улюлюкал и орал, поддерживая игроков британской команды.
Матч «Британия: Нидерланды» длился долгих четыре часа, и все это время Гарри сидел, как на иголках. Хотелось уйти с трибуны, но это вылилось бы в обиду на него Тедди, вероятно – пару статей в «Пророке» и неприятную беседу с Кингсли, а он был нерасположен к беседам, особенно серьезным. Пришлось терпеть, и Гарри не припоминал, чтобы ему когда-нибудь было настолько скучно наблюдать квиддичный матч. Даже Хаффлпафф: Райвенкло на третьем курсе был куда интереснее, чем эти безуспешные стычки игроков за квоффл и попытки ловцов обеих команд увидеть снитч.
Дело было не в игре: просто Снейп сидел рядом и отвлекал одним своим присутствием.
Гарри всегда быстро отходил, и ненавидеть Снейпа со всей возможной яростью уже не получалось. Даже воспоминание о нарезке флобберчервей на шестом курсе не принесло нужных эмоций – Гарри искал и находил оправдания каждому поступку профессора. Подсознание услужливо подбрасывало нужные образы в противовес каждому неприятному моменту: лань в лесу, меч, клетка с Нагини, тролль, губы-руки-пальцы… черт!
Гарри раздвинул ноги чуть пошире: стоило вспомнить, как выглядел Снейп, насаживаясь на него сверху – и член начинал наливаться кровью.
Этого еще не хватало.
Гарри мысленно выматерился, пытаясь хотя бы злиться, если ненавидеть не получалось, но – тщетно. Снейп ему нравился. Испытывать симпатию к человеку, который писал о нем мерзкие пасквили, было ненормально, но Гарри ничего не мог с этим поделать. А стоило повернуться и краем взгляда ухватить вид сжатых губ – и его накрыло горячей волной возбуждения.
Когда ловец Британии смог наконец поймать снитч и принести своей стране первую победу с перевесом в десять очков – с облегчением выдохнул не только Гарри, а и Снейп, который поспешно встал, раскланялся и вышел с трибуны.
Тед был счастлив, его лицо – если не обращать внимания на раскраску – было счастливым и довольным, Кингсли сверкал белозубой улыбкой и приветственно махал команде Британии, Хассан Мостафа сдержанно хлопал, а Гарри просто делал вид, что доволен.
На самом деле ему было плевать на победу Британии в одной шестнадцатой финала. Гарри хотел секса и теперь, увы, совершенно точно – только со Снейпом. Но о примирении и речи быть не могло. По крайней мере, пока профессор не извинится и всё не объяснит. Первым.
– Пойдем? – спросил Тедди, дергая его за рукав.
– Кстати, – Шеклболт опустил флаг и положил Теду на плечо руку, – я собираюсь в Хогвартс, нужно обсудить с Минервой рабочие вопросы. Если хочешь – могу доставить Теодора в школу.
Гарри посмотрел на крестника вопросительно, и тот расплылся в улыбке.
– Ха. Прибыть в школу с Министром – конечно, я за!
Гарри вспомнил о визитах в Хогвартс Корнелиуса Фаджа и поморщился. Впрочем, если Тедди бы не против – почему бы и нет?
Он попрощался с обоими и вышел в холл, к лифту.
Руки были неприятно липкими после желейных улиток, которых Гарри съел штук пятьдесят, заедая плохое настроение. Стоило наведаться в туалетную комнату – очищающие чары неприятно высушивали кожу, да и на курсах в Аврорате не рекомендовали использовать магию для гигиены тела. Гарри мог бы и аппарировать прямо из туалета, дабы избежать очередной встречи с журналистами. Искать Джинни все равно не было смысла: многотысячный стадион был забит под завязку, а палаточный городок занимал площадь чуть меньшую, чем сам город Глазго. На чемпионат в этом году прибыло рекордное количество людей, судя по сводкам – почти треть магов планеты.
Гарри некстати подумал о том, что зачищенное для проведения матча поле на севере графства Норфолк могло бы стать идеальным для проведения масштабного терракта. К счастью, в магическом мире террористов не было – если подходить к понятию террора буквально, решил Гарри и открыл двери туалетной комнаты.
Она оказалась большой, с мраморным полом, мебелью в стиле ампир и отделкой из натурального темно-коричневого с золотом шелка. Кто-то из сотрудников Министерства, оплачивающих представительские расходы, хотел сделать приятное Шеклболту – ничем другим подобную расточительность объяснить было нельзя. Чемпионат длился меньше месяца, после чего все это богатство должны были разнести по кирпичику и утилизировать. Гарри покачал головой, повернулся и увидел профессора.
Разумеется.
Тот сидел на небольшом диване с ажурными ножками и писал письмо, пытаясь придерживать сползающий с колен пергамент свободной рукой; на спинке около его головы сидела большая черная сова, ожидая, когда он закончит.
Гарри насупился и подошел к умывальнику, над которым висело большое неволшебное зеркало в толстой золоченой раме. Он уговаривал себя не смотреть в отражение, и первые три секунды даже получалось, но все-таки поднял взгляд и увидел, как сова вылетает в высокое стрельчатое окно, а Снейп встает с дивана, подходит и становится за его спиной.
Близость профессора – тот стоял на расстоянии не больше фута – будоражила и раздражала одновременно; Гарри уже открыл рот, чтобы сказать какую-нибудь колкость, но Снейп пробормотал «Фините инкататем», снимая чары изменения внешности, и пришлось прикусить язык.
Так бывало всегда, стоило ему оказаться рядом с профессором. Если бы Гарри мог кому-нибудь рассказать, то обязательно упомянул бы, что ненавидит чувствовать себя придурком, а рядом со Снейпом такое случается даже в тех ситуациях, когда тот молчит и ничего не делает.
Сполоснув липкие ладони под краном, Гарри стряхнул воду с пальцев, вытащил из рукава палочку, чтобы их высушить, и почувствовал, как на пояс ложатся чужие руки.
Он поднял голову; Снейп в отражении не улыбался и не кривился – скорее, он выглядел изголодавшимся.
– Отпусти, – сказал Гарри.
– Не хочу, – одна рука скользнула вперед и накрыла пах; за спиной раздалось тихое хмыканье – разумеется, поскольку член снова привстал. – И ты не хочешь.
– Прекрати, – Гарри оперся руками об умывальник и посмотрел в зеркало, пытаясь выглядеть серьезно, – я не хочу, чтобы ты меня… ох…
Снейп сжал его член через одежду, и Гарри выгнулся, не в силах оттолкнуть профессора и сбросить ласкающую руку. Это было приятно – слишком приятно после двух недель воздержания, – а вероятность того, что в любую секунду кто-то может войти, только придавала происходящему остроту.
Он уговаривал себя, что стоит прекратить, что Снейп снова его использует, что все это – ложь, но было слишком сладко и хорошо, и сил для возражений не находилось. Даже поглаживания через три слоя ткани довели Гарри до твердокаменной эрекции в считанные секунды; все это: запах Снейпа, его горячее дыхание, поднимающее тонкие волоски на шее, теплые умелые пальцы, заводило до одури.
Гарри опустил голову, чтобы не видеть в зеркале глубокие черные глаза, опасаясь, что кончит от одного только взгляда, и вцепился в умывальник, уговаривая себя продержаться хотя бы минуту, всего лишь минуту, еще одно поглаживание, еще один вздох.
Снейп распахнул его мантию, расстегнул пояс, одним резким движением сдернул брюки вместе с трусами до щиколоток, и Гарри застонал, когда пальцы сомкнулись на его члене.
Он ощущал Снейпа везде: спереди – руки, сзади – жесткое тело, около уха – влажные губы и тяжелое дыхание, и это дико заводило.
Всего лишь рука – даже не рот, – но это было потрясающе настолько, что Гарри вцепился в белый фарфор крепче, опасаясь, что ему откажут ноги.
Мысль о том, что происходящее еще глупее, чем их первый раз, отчего-то совершенно не мешала наслаждаться процессом.
Гарри подался вперед в поисках большего давления; порыв не остался незамеченным – профессор хмыкнул и сжал пальцы сильнее, почти до боли, умело и уверенно приближая его к финалу.
Всего три плавных сильных движения, и Гарри бурно кончил, забившись в крепких объятиях; оргазм был быстрым и сильным – облегчение растеклось по венам, смывая напряжение и усталость последних дней. Профессор не выпускал член из руки, пока Гарри не перестал вздрагивать, после чего осторожно разжал пальцы, отстранился и очистил при помощи «Тергео» испачканную одежду и пол.
Оборачиваться, как и смотреть на Снейпа, совершенно не хотелось. Это повлекло бы за собой разговор, а обсуждать что бы то ни было Гарри не был готов – тем более, сейчас, после… такого.
– Думаю, что вечером нам встречаться уже не стоит, – сказал Снейп от двери, – увидимся завтра. Сегодняшнего… контакта должно хватить на сутки.
– Земля остановится, если ты перестанешь язвить, – буркнул Гарри умывальнику, но его не услышали: раздался звук захлопнувшейся двери, и он остался один.
– Не хочу, – одна рука скользнула вперед и накрыла пах; за спиной раздалось тихое хмыканье – разумеется, поскольку член снова привстал. – И ты не хочешь.
Если бы Гарри мог кому-нибудь рассказать, то обязательно упомянул бы, что ненавидит чувствовать себя придурком, а рядом со Снейпом такое случается даже в тех ситуациях, когда тот молчит и ничего не делает.
Да даже будь Северус и не волшебником , все равно бы околдовывал![взломанный сайт] Читаю сначала на Хоге , потом с удовольствием перечитываю здесь , спасибо , Хвосторога , мне нравится Ваш фик![взломанный сайт]
Не просто ужасным – вероятно, худшим в жизни Гарри.
В довесок к душевным терзаниям по поводу измены жене – Джинни он тщательно и искусно избегал, впрочем, без возражений с ее стороны – впервые за время работы в Аврорате он услышал слова, которых боялся больше всего.
– У нас убийство, – сказал Кингсли, в кои-то веки серьезный до невозможности. – Я распорядился передать дело в Аврорат. Теоретически этим должны заниматься парни из Отдела Охраны Правопорядка, но…
– Черт! – сказал Гарри. – Черт-черт-черт! Четыре года без единого убийства!
– Именно, – сказа Кингсли и, вытащив из кармана палочку, покрутил ее в руке. – На место происшествия взглянуть не желаешь?
– Желаю, разумеется! Где?
– Косая аллея. Там сейчас твои орлы, посторонних не пускают… Эх, сам всё увидишь, – Шеклболт развернулся и направился к выходу из кабинета, а Гарри взял со стола бланки документов, проверил, с собой ли у него палочка, и выскочил в приемную, чтобы сообщить помощнице о том, где его искать.
*
Спустя час он уже сидел в кабинете Министра, расстроенный донельзя. Обстановка снова сменилась: на этот раз стены были белыми, мебель – дубовой, а над рабочим столом Шеклболта висел флаг Великобритании.
Гарри испытал смутное ощущение déjà vu, но думать об этом не хотел – у него были более насущные заботы.
– Можешь отрицать, но это дело рук того же человека! Я уверен!
– На каком основании? – Кингсли был мрачен и угрюм, и оттого непривычно немногословен. – У тебя есть какие-то доказательства?
– Есть, – Гарри нахмурился, – Мунгундус Флетчер был моим информатором.
– Твоим… кем?
– Он сообщал мне о том, что происходит в Лютном переулке.
– И?..
– И он должен был сообщить мне о встрече с человеком, который заказал слежку за Джинни, – Гарри вздохнул, потер переносицу и начал рассказывать Кингсли обо всем: подробности бесед с Флетчером, свои мысли по поводу расследования и обещание Мунгундуса сообщить о встрече с заказчиком. – С тех пор я его не видел, – закончил он. – И – вот.
– Уже выяснили, как он был убит? – спросил Кингсли.
Гарри был ему благодарен за отсутствие лишних вопросов и кивнул в ответ.
– Да. Идиотский способ, но помог убийце скрыться: на подобные заклятия наши антинепростительные чары не действуют. Это была «Бомбарда».
Кинсгли брезгливо поморщился.
– Флетчера взорвали?
– Не его, – Гарри помедлил, пытаясь подобрать определения, – его сердце. Ему приставили палочку к груди и произнесли заклинание. Странный способ, совершенно идиотский, но он сработал. У Флетчера на груди небольшая круглая гематома, явно след от палочки. Убийца или гений, или… полный придурок.
– Ты распорядился?
– Кратко – да, но совещание соберу чуть позже. Я уверен, что Флетчера убили из-за того, что он увидел заказчика.
– Твои догадки к делу не подошьешь, – сказал Кингсли. – Черт, это ж к вечеру тут будет прорва журналистов!
– Будет, – сказал Гарри, вспомнив одного конкретного. – Кстати… Ты в курсе, кто такой Гарольд Портер?
По лицу Шеклболта пробежала едва заметная тень; Гарри не был выдающимся физиономистом, но и этой малости хватило, чтобы он понял – Министр в курсе.
– Нет.
– Ясно, – кивнул он, мысленно вычеркивая Кингсли из и так достаточно небольшого списка людей, которым доверял. Лицемерие Шеклболта оказалось довольно неприятным открытием. – Тогда… я пойду. Попытаюсь что-нибудь предпринять по горячим следам.
– Не забудь отправить своих в Лютный, чтобы они там разузнали насчет… этого твоего. Заказчика.
– А я бы не догадался, – сказал Гарри с едва заметным сарказмом, – мне еще раз повторить о том, что я разбираюсь в том, что делаю?
– Не стоит, – Кингсли откинулся в кресле и пристально на него посмотрел. – Отчитаешься завтра.
– Разумеется.
Выходя, Гарри даже не попрощался с изобретательницей фестралок – настолько был погружен в свои мысли.
*
Вечером Снейп обнаружился в гостиной своего дома, где внимательно читал какой-то старинный талмуд. Гарри был взвинчен после убийства Флетчера, последующей беготни и десятка аппараций, поэтому заранее дал себе зарок не реагировать ни на вероятные издевки, ни на попытки сделать что-либо более приятное, но менее допустимое.
– Я пришел, – сказал он. – Может, оторвешься от чтения?
Снейп захлопнул книгу, только дочитав до конца страницы – что случилось спустя всего несколько секунд, но разозлило Гарри еще сильнее, – и с видимым усилием встал.
– Флетчер убит, как я слышал?
Гарри в ответ тряхнул протянутой рукой.
– Тебя это не касается.
– Касается, поскольку тело передали нам для исследований.
– Вот и исследуйте, – Гарри поднял руку еще выше, – я жду.
– Как скажешь, – Снейп сжал его ладонь и отвернулся.
На этот раз у Гарри было достаточно поводов для размышлений, и он смотрел невидящим взглядом в стекло позади профессора, думая о том, какой псих из всех возможных психов мог убить волшебника настолько странным способом. Вариантов было множество, но ни один не устраивал его целиком. Гарри постоянно скатывался в своих размышлениях к тому, что убийство было непреднамеренным. Данный факт никоим образом не извинял преступника, но заметно увеличивал круг подозреваемых – до масштабов посетителей чемпионата по квиддичу, если не больше.
Отвлекло его поглаживание ладони; Гарри тут же выдернул руку и посмотрел на Снейпа сердито.
– Этого не будет!
– Ты меня хочешь, – сказал Снейп ровно, – и сейчас тебе это нужно. Глупо это отрицать.
Гарри отступил на шаг и, набрав воздуха, выпалил:
– Знаешь, я после Битвы даже Гермиону хотел. И Флер – о, ее я хотел особенно. А еще я временами подумываю завалить свою помощницу прямо в кабинете. Она страшнее гиппогрифа, но иногда так на меня смотрит, будто хочет съесть, и у меня встает – думаю, она сделает все, что бы я ни попросил. И ни с кем из них я так и не занимался сексом. Так что… иди ты, Снейп. Этого больше не будет.
Закончив, он развернулся к двери и вышел из дома профессора, после чего долго бродил по темному лесу перед тем, как аппарировать: свежий воздух помогал развеяться и прочистить мозги.
1 апреля 2010
Праздник дураков в семье Уизли всегда праздновали с размахом, но после гибели Фреда день рождения выжившего Джорджа превратился в грустный праздник.
Гарри молча сочувствовал парню, но свое мнение высказывать не спешил, стараясь постоянно что-то жевать, чтобы в случае вопросов от многочисленных родственников и знакомых у него была возможность указать на полный еды рот и продолжать молча слушать.
Пока все сидели за столом и вспоминали тяготы войны и Фреда, Джордж молча кивал. С каждым упоминанием брата Джордж становился все более расстроенным. Представление о чувстве такта у присутствующих напрочь отсутствовало, и каждое слово сожаления камнем падало на плечи Джорджа, заставляя горбиться все сильнее. Гарри редко испытывал желание вершить справедливость на деле, а не в мыслях, но когда Молли речитативом запричитала о том, что от Ордена осталась всего горстка, что вот Флетчер тоже, а каким достойным человеком он был – Гарри встал и положил на стол салфетку.
– Прошу прощения, – сказал он, – но я вынужден уйти.
– В Министерство? – поинтересовалась Молли.
– Нет. Но это не тот день рождения, на котором мне хочется присутствовать. И простите, миссис Уизли, но в следующую субботу на меня можете не рассчитывать.
Артур нахмурился, а Молли приподняла брови домиком, все еще не понимая, что происходит.
– Ваш сын, – он ткнул пальцем в Джорджа, – жив. И у него сегодня праздник, о котором вы, видимо, забыли.
– Что… – Джинни запнулась и заговорила шепотом, дернув Гарри за рукав. – Что ты вытворяешь?
– Говорю правду, которую все остальные сказать не осмеливаются, – Гарри вырвал руку и вышел из-за стола. – Желаю… хорошо отпраздновать. Тебе, Джордж – терпения.
Единственным приятным во всем этом, что осталось в памяти, было лицо Гермионы– понимающее и согласное .
Выйдя из Норы и покружив по окрестным полям минут с десять, Гарри наконец осознал, почему не хочет находиться в доме Уизли. Когда-то ему в Норе было хорошо и уютно, но по мере приобретения жизненного опыта его постигало разочарование за разочарованием, и этот день наконец расставил все точки над I. При своей довольно размытой системе координат Гарри был уверен в нескольких вещах. В частности, в том, что день рождения – лучший день в году, что ценить стоит то, что есть, а уважение – основа хороших отношений. То, как вела себя теща Молли, расспрашивая его о проблемах с воспроизводством, и так выводило Гарри из себя из раза в раз, но то, что праздник живого сына превращался в поминки по умершему, стало последней каплей. Гарри считал семейство Уизли милыми людьми, часто с ними бывало весело и хорошо, но терпеть подобное он больше не хотел. И смог убедить себя, что ему достанет сил объяснить жене, почему навещать ее семью больше не будет.
Ее семью. В этом-то и проблема, сказал себе Гарри. Они так и не стали его семьей, хотя постоянно твердили о том, насколько он им дорог – на разные лады.
Гарри понимал, что на этом история не закончится, но был готов и к многочисленным вопиллерам, и к визитам Молли с Артуром, и к слезам Джинни и вероятным обвинениям в черствости и неуважении. Теперь это было уже неважно.
Гарри впервые в жизни ясно осознал, что совершенно одинок – это было закономерным следствием последних событий.
*
Он аппарировал в Косой переулок, рассчитывая перед визитом к Снейпу залить разочарование алкоголем, и зашел в «Дырявый котел».
В баре было людно, но Гарри удалось занять последний свободный столик. Он мог бы попросить Беззубого Тома выделить место в кабинете, но хотелось быть среди людей, пусть так – условно, но не в одиночестве.
Гарри занял место в углу за небольшим столиком и осмотрелся.
Похоже, бар не менялся, что бы ни происходило в магическом мире: на стенах по-прежнему горели чадящие толстые свечи, а гул и полумрак создавали ощущение странного, по-настоящему волшебного уюта. Гарри вспомнил надпись над входом про пятивековые традиции заведения и хмыкнул.
В «Дырявом котле» всегда было интересно наблюдать за посетителями. На этот раз обошлось без странных волшебных тварей, но молодые люди, воркующие у стойки – недавние выпускники Хогвартса, похоже – напомнили ему о ночи со Снейпом, а пожилая ведьма в причудливой высокой шляпе – о боггарте Невилла.
Это походило на одержимость.
Будь Снейп женщиной – он Гарри решил бы, что влюблен, поскольку подобное он испытывал только перед свадьбой, когда Молли заставила их с Джинни разъехаться на неделю, как того требовали приличия, и Гарри изнывал от скуки и желания. Но сейчас дело было в Снейпе, а ведь влюбиться в мерзкого лицемера Гарри был неспособен.
Как и в мужчину.
И заниматься с мужчиной сексом тоже.
Гарри растрепал челку, поправил очки и уставился в выщербленное дерево столешницы, которое наверняка помнило самого Барда Бидля, если не его прадедушку.
С этим наваждением надо было что-то делать, и поскорее: одно дело – желать человека, который десять раз спасал тебе жизнь, и совершенно другое – любить ублюдка, который ее мастерски и со вкусом портил.
Гарри подозвал Тома, заказал бутылку некрепкого вина, чтобы поднять себе настроение, но оставаться в сознании, и передвинул стул в самый угол зала. Не хотелось, чтобы его узнали и начали расспрашивать о жизни или работе – волшебники редко отличались деликатностью.
Спустя пару минут и полтора стакана Гарри прислушался к голосу сидящего через стол от него мужчины. Возможно, ему просто показалось, но… Гарри посмотрел внимательнее, оценивая и составляя в уме типовое аврорское досье: широкоплечий, сутулый, с большой головой, серый маггловский свитер, короткие каштановые волосы с проседью, примерно семь футов…
А потом попытался услышать, что тот говорит.
Слова из-за шума превращались в однородный гул, но тон Гарри уловил, после чего поморщился и решил, что ему показалось. Это не мог быть Снейп – профессор не ходил в бары. Тем более, с девушками. А еще Снейп не мог шутить, а этот шутил; его спутница то и дело звонко смеялась или хмыкала.
Попытавшись избавиться от этой мысли и выпив еще полстакана, Гарри снова посмотрел на спину мужчины.
После минутных размышлений о том, насколько этично подслушивать чужой разговор, он вытащил палочку и прошептал заклинание, увеличивающее громкость. Гарри был в достаточно воинственном настроении, чтобы позволить себе поступать непорядочно. Тем более что ничего плохого он делать не собирался – только выяснить, действительно ли этот странный мужчина – Снейп.
– Я соскучился, – произнес знакомый голос, – на этот раз тебя не было слишком долго.
– Ты знаешь, как легко я увлекаюсь. А Франция такая огромная!
– Могла бы хотя бы пару писем отправить – я же переживаю, не случилось ли чего, с твоей-то любовью к приключениям.
Гарри неприятно резанул слух этот заботливый тон – с ним Снейп так не разговаривал, разве что однажды – в тот вечер, когда спас от проклятия.
– Северус, ты зануда, – она хихикнула и продолжила: – но я собираюсь задержаться на неделю, так что еще вполне успею тебе надоесть.
– Ты неспособна надоесть, – судя по голосу, Снейп улыбался, а это было совсем уж из ряда вон. – Кокетничаешь?
Гарри отменил чары, откинулся на стул и впился пальцами в собственные колени так крепко, что костяшки побелели.
Его омыло жгучей ревностью, настолько острой, что желание вцепиться в Снейпа и увести от этой, этой, этой… девицы – ощущалось подушечками пальцев, а ладони неосознанно сжимались в кулаки.
Он никогда не испытывал таких сильных чувств к Джинни, даже когда она открыто флиртовала с другими мужчинами, а сейчас ощущал себя так, будто его полоснули по животу ножом и вытряхнули оттуда все внутренности.
Он задыхался, убеждая себя успокоиться и понимая, что прав на Снейпа у него нет, профессор имеет право на личную жизнь, а самому Гарри он вовсе не нужен.
Не помогало.
Желание вскочить, заорать и утащить Снейпа в темное место, где можно ударить-обнять-поцеловать-ударить-поцеловать, билось в висках и в животе, и Гарри одним глотком опустошил остатки вина прямо из бутылки, выдохнул и поклялся самому себе, что не сделает ничего. Ни-че-го.
Он встал, стараясь выглядеть спокойным, и, не обернувшись, ровным шагом направился к двери, ведущей на Чаринг-Кросс Роуд.
*
Он шел мимо витрин, глядя себе под ноги и позабыв, что на нем мантия, а не плащ. К счастью, немногочисленные гуляющие в такое позднее время магглы не особо присматривались к незнакомцам, и на странную одежду Гарри никто не обратил внимания.
Он не замечал ни ветра, ни начавшегося дождя – Гарри снова и снова вспоминал услышанное и пытался убедить себя, что не имеет права на ревность.
Постепенно успокаиваясь, он уже в пятый раз развернулся, чтобы снова пройти по темной улице, и вдруг услышал позади себя шаги.
Идущий за ним человек не отставал, но и не приближался.
Гарри выдохнул, с облегчением переключившись на мысли о том, что предпринять. Он замедлил шаг, но идущий следом не спешил его обгонять. За ним следили, и эта мысль наполнила Гарри какой-то бесшабашной веселостью. Ощущение реальной опасности моментально отрезвило и успокоило, обострив рефлексы до предела.
Он пошел быстрее, потом медленнее, останавливался, петлял, но незнакомец всегда держался на расстоянии, и Гарри решился: подождал, когда тот приблизится достаточно, чтобы попасть в поле действия заклятия, вскинул руку с палочкой и выкрикнул: «Ступефай»!
А спустя минуту снова был зол, как некормленый гиппогриф, сидя рядом с лежащим на тротуаре Снейпом: мало того, что тот приятно проводил время в «Дырявом котле» с какой-то девицей, так еще и за ним следить вздумал?
– Какого черта? – спросил Гарри, приведя профессора в чувство при помощи «Энервейт».
Тот снова выглядел самим собой и уставился на Гарри со смесью удивления и злости во взгляде.
– Какого черта я валяюсь на грязной мостовой, и у меня на голове шишка? – уточнил Снейп язвительно и, потерев ушибленный затылок ладонью, сел.
– Какого черта ты за мной следил?
– Ждал, когда ты придешь в себя достаточно, чтобы вспомнить о том, что я тебя жду.
– Ты меня не ждал! – выкрикнул Гарри. – Ты сидел в баре!
– Или все же следил?
– Не пытайся меня запутать! Я бы аппарировал к тебе раньше, если бы не увидел тебя в «Дырявом котле»!
– Но увидел же?
– Прекрати! – от злости его голос дрожал, а «р» прокатывалось по языку, будто леденец. – И… я вообще не хочу с тобой разговаривать!
– Тогда давай руку, – хмыкнул Снейп. – Молча.
Гарри протянул ладонь, испытывая острое желание прикоснуться к Снейпу иначе – и не в интимной манере, а сделать ему больно.
– Сволочь, – пробормотал он глухо.
– И почему на этот раз? – Снейп снова потер затылок и, не разрывая рукопожатие, встал; Гарри поднялся следом.
– Потому что шел за мной!
– И чем мой поступок настолько плох, что ты позволяешь себе подобные определения?
Гарри дернул головой и отвернулся.
– Я жду ответа на свой вопрос, – напомнил Снейп.
– Мог бы позвать меня, окликнуть! Нет, тебе нужно было дождаться, пока я не выйду из себя, – говоря это, Гарри потряхивал рукой и неосознанно сжимал пальцы; профессор поморщился. – Зачем следил?
– Ты бродил здесь почти час, не узнал меня, хотя я шел навстречу и выглядел так же, как сейчас. И не отвечал на приветствия волшебников, заходящих в «Дырявый котел».
Гарри упрямо молчал, и Снейп продолжил:
– Что случилось?
Он хотел огрызнуться, но в последний момент передумал. В конце концов, у профессора тоже было право на личную жизнь – целых десять лет личной жизни, в которой не было места Поттеру. Так почему Гарри так удивило присутствие в ней женщины?
Ревность снова нахлынула волной, заглушая пробудившийся было здравый смысл.
Гарри потянул Снейпа к себе, крепко обхватил его за пояс и уткнулся носом куда-то в шею.
– Что с тобой? – снова спросил профессор, обнимая Гарри в ответ и проводя пальцами по взлохмаченной макушке.
– Ничего, – буркнул он. – Кто она?
– Она? Что ты имеешь в виду?... – Снейп запнулся и едва заметно улыбнулся. – О… Поттер, ты меня ревнуешь?
Гарри помотал головой и вцепился в него еще крепче.
– Мерлин, и никому ведь не расскажешь, – пробормотал Снейп, доставая из кармана палочку. – Аппарейт!
спасибо большое!!! очень ждала продолжения. интрига очен интересная, я еще не поняла, что к чему и вообще :) Снейп прекрасен, Гарри тоже. :) Еще раз спасибо
Отправлено: 23.04.09 09:41. Заголовок: Уже давно все прочит..
Уже давно все прочитала на Хоге , теперь перечитываю здесь - все равно интересно , улыбаюсь , наблюдая за нашей "сладкой парочкой" [взломанный сайт] Хвосторога , спасибо! [взломанный сайт]
Хвосторога , спасибо огромнео !!! Читаю здесь и на ХН... оч здорово, СОЛНЕЧНО, тепло, по-весеннему... в общем - нравиццца !!! Хвосторога пишет:
цитата:
– Она? Что ты имеешь в виду?... – Снейп запнулся и едва заметно улыбнулся. – О… Поттер, ты меня ревнуешь? Гарри помотал головой и вцепился в него еще крепче. – Мерлин, и никому ведь не расскажешь, – пробормотал Снейп, доставая из кармана палочку. – Аппарейт!
Вот уж, действительно - нонсенс и кому об этом рассказать? Будем ждать, к чему приведут эти терзания...
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 32
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
и правда 
.
- участник сейчас на форуме
