ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 01.08.07 01:56. Заголовок: HP-Ficathon07: “Фаталис”, СС/ММ, R, переводчик - alexi. Для sever_snape. Новое от 11.11.
Название: Фаталис (предопределенный судьбой) Оригинальное название: Fatalis Автор: Samira Snape, Hui-Buh Переводчик: alexi Бета: Laconic Гамма: Pirra Разрешение на перевод: получено Источник:http://www.fanfiktion.de/s/4560b38700002861067007d0 Пейринг: СС/ММ Жанр: Drama Рейтинг: R Размер: макси Статус: в процессе Диклаймер: от авторов: Все герои принадлежат Дж.К.Роулинг – мы просто одолжим их на время и потом вернем обратно, заработать на них нам все равно не удастся. От переводчика: За всё, что происходит с героями, никакой ответственности не несу J Саммари: После своего бегства из Хогвартса, Северус Снейп снова вступает в контакт с Орденом Феникса. Правда выходит на свет, приближающаяся война бросает свои тени. Но иногда существует большая сила, чем ненависть. Примечание авторов: Фаталис является совместной работой Samira Snape в роли Минервы МакГонагалл и Hui-Buh в роли Северуса Снейпа. Идея этого романа возникла во время ролевой игры. Мы желаем вам приятного времяпровождения с этой историей и надеемся на отзывы. Примечание переводчика: Фанфик переведен на HP-Ficathon 2007 для sever_snape, которому хотелось ММ/СС с обязательным учетом шестой книги, без омоложений Минервы и без ретроспектив в прошлое.
Скалы Мохера – грубый доисторический кусок земли, упрямо противостоящий резким морским ветрам и едкой соли. Хотя наступил июнь, но эта часть Ирландии осталась практически без изменений. Из верхнего окна сложенной из старых камней башни, не одну сотню лет овеваемой ветрами, выпорхнула сова и отдалась во власть порывам ветра, погнавшим ее прочь.
Она несла письмо – письмо мужчины, который являлся на тот момент самым разыскиваемым магом Волшебного мира. Имя мужчины было Северус Снейп, но его называли не иначе, как предатель, убийца и палач на службе Волдеморта.
Сова хорошо знала дорогу. Она поднималась все выше и выше, покорная воле ветра. Ее целью был конкретный человек в Хогвартсе – школе для волшебников и ведьм в Шотландии.
***
В уединении Снейп заполнил пергамент аккуратными ровными строчками, хотя в груди росло и ширилось тревожное сомнение. А ведь прежде он был совершенно уверен, что знает, что является правильным, а что нет.
Письмо гласило следующее: 23 июня 1997 года
Многоуважаемая профессор МакГонагалл,
Так как в свете сложившихся обстоятельств мне не представляется возможным обращаться к Вам как к коллеге, я выбираю официальное обращение, чтобы в достаточной мере выразить свое глубокое почтение по отношению к Вам. Но не только уважение заставило меня написать это письмо, но так же и обыкновенное благоразумие. Я доверяю Вам, единственной из Ордена, обладающей здравым смыслом и рациональностью, чтобы прочитать эти строки, прежде чем уничтожить послание.
Альбус Дамблдор будет центральной фигурой. И опираясь на нее, Вы станете обвинять и в итоге осуждать меня. Я не могу отрицать деяния, совершенного мной, и не могу объяснить в настоящее время, что заставило меня пойти на это. Могу по этому поводу сказать только одно: все начинается и заканчивается в нужное время и в нужном месте.
Я не требую доверия – значит, не требую ничего невозможного – я взываю только к Вашему благоразумию: я могу, хочу и буду оставаться полезным для Ордена в будущем. И прежде, чем гриффиндорское благородство воспротивится принятию подобного предложения, подумайте. Подумайте!
Если Вы приложите усилия и внимательно исследуете мои покои, то наткнетесь на золотой кубок. Я доверяюсь Вашей проницательности, способной оценить, какую услугу я Вам оказал.
Северус Снейп.
P.S. Если Вы, совершенно неожиданно, почувствуете желание ответить на это письмо, то доверьте Ваше сообщение Окипете.
Глава вторая.
Минерва МакГонагалл как раз разбирала горы бумаг, скопившиеся после того рокового события на Астрономической башне. Слишком долго горевала она по старому другу, коллеге и начальнику – Альбусу Дамблдору. Слишком велика была пустота, которую раньше заполнял ОН, и которую нечем было заполнить сейчас. Она потеряла последний сон, не представляя, как школа вообще сможет выстоять без него, ведь явные прорехи в безопасности не вселяли в родителей уверенности, не говоря уж о Министерстве.
Сова, влетевшая в окно, опустилась на ворох бумаг, лежащих перед МакГонагалл, и приглашающе протянула лапку. Минерва всегда любила сов, и сейчас ласково погладила по перьям ушастую сову, с весьма необычными оранжевыми глазами, прежде чем отвязать письмо. Развернув его, она не поверила собственным глазам.
Ответ Минервы МакГонагалл, написанный изящным почерком, зелеными чернилами, пришел два дня спустя.
Хогвартс, 25 июня 1997года
Мистер Снейп,
Я просто поражена Вашим неописуемым нахальством! Вам стоит поблагодарить портрет Альбуса, что я не поддалась первому импульсу и, после восклицания негодования, при виде Вашего почерка, не наложила на конверт «Инсендио». Желание, не сомневайтесь, было очень велико.
Как бы то ни было, портрет Альбуса так долго уговаривал меня, что я прочитала Ваше письмо и, признаться, не один раз! К стыду моему, вынуждена признать, что Вы меня заинтриговали.
Вижу ли я в Вашем письме раскаяние?.. И что Вы имеете в виду под «все начинается и заканчивается в нужное время и нужном месте»? Вы пишете загадками!
Вы не требуете доверия? Как Вы тогда назовете попытку заманить меня в Ваше мрачное логово, якобы для поиска сомнительного кубка?.. И все же, гриффиндорское мужество и мягкая настойчивость Альбуса привели меня туда.
Должна признаться, Вы знаете толк в защите своего убежища! Мне пришлось потратить немало нервов и хорошенько подумать, чтобы подобрать пароль к Вашим комнатам. Или Вы действительно думали, что мы оставили Вашу дверь стоять все шесть недель распахнутой настежь?
Фидес Грацеум – греческая верность. Выражение для неверности. Удивительно подходяще!
Тем не менее, я справилась и проникла в Ваши комнаты, где после долгих поисков нашла требуемый сосуд. Как Вы вообще завладели кубком Ровены Равенкло? Впрочем, это не так уж и важно. Позже, кубок, надежно укутанный в мою мантию, я отдала Аластору. Мне не хотелось просто так дотрагиваться до кубка, так как я не была уверена в том, что на него не наложено скрытое черномагическое проклятье.
Способны ли Вы хотя бы приблизительно представить, в какое щекотливое положение меня поставили? Как, Вы думаете, отреагировал Аластор, когда я принесла ему кубок для проверки? Мерлин, я солгала аврору! Но что мне оставалось? Я нахожусь в контакте с самым разыскиваемым Пожирателем и не горю желанием познакомиться с внутренней обстановкой Азкабана. И можете ли Вы, хотя бы приблизительно, представить выволочку, которую мне устроил Аластор, когда я призналась, где нашла эту вещь? Легкомысленная и глупая – были самыми мягкими определениями, которые он озвучил.
Но я уклонилась от темы.
Возможно ли, что этот кубок является хоркруксом? Если да, то возникают дальнейшие вопросы. Почему Вы передали его нам?
Вопросы, вопросы... Собственно говоря, я не понимаю, почему вообще излагаю их на пергаменте. Возможно, потому что я серьезно подумывала наложить на Вашу сову заклинание определения местонахождения. Но не беспокойтесь, я уважаю чужую жизнь, и так как я предположила, что Вы использовали защитное заклинание, препятствующее слежке, то Ваша сова, надеюсь, осталась цела и невредима.
Между делом уже опустились сумерки, а я сижу здесь, в своем кабинете, и пишу Вам – именно Вам! Убийце моего лучшего друга. Только Мерлин знает, почему. Ну... еще и портрет Альбуса, судя по тому, как он мне все это время улыбается. У него всегда была эта улыбка?! Равнодушная и абсолютно пустая...
Этими строками я заканчиваю письмо и, к сожалению, не могу обойтись без того, чтобы не поблагодарить Вас. Если кубок действительно то, что я думаю, тогда мы на один большой шаг ближе к свободе!
Внутренне я качаю головой. Я сижу здесь и благодарю убийцу моего самого близкого человека. И все равно – СПАСИБО!
Минерва МакГонагалл.
P.S. Если Вы обладаете дальнейшими, такими же ценными, указаниями по борьбе с Темными силами, то не опасайтесь писать мне. Одной ложью Аластору больше или меньше – уже не имеет значения.
Глава третья.
Северус Снейп сидел за письменным столом, покрытым восковыми пятнами, когда в окно клювом стукнула сова. Это была Окипета, принесшая с собой ответ профессора МакГонагалл.
С моря надвигался шторм, пахло дождем. Привкус соли висел в воздухе. Снейп поторопился закрыть окно. Почти любяще поприветствовав сову, он развернул пергамент, исписанный тонким почерком Минервы. Читая, он время от времени задумчиво проводил рукой по волосам. В соседней комнате что-то загремело, когда Северус, настолько тихо, насколько возможно, вытащил из стола пергамент и перо, чтобы написать ответное письмо.
30 июня 1997года
Многоуважаемая профессор МакГонагалл,
С высочайшим изумлением я узнал, что Вы действительно прочли мое письмо. Значит, в башне из слоновой кости* Ордена Феникса еще происходят чудеса. Прошу прощения за мой цинизм, но нынешнее положение вынуждает меня рассматривать некоторые вещи под определенным углом зрения.
Я не ожидаю ни помощи, ни жалости, поэтому Вы не должны поддаваться искушению, ошибочно интерпретировать определение «нынешнее положение», как крик о помощи или как попытку втереться в доверие, проявленную с моей стороны. Я буду и в дальнейшем сообщать Вам, если у меня появится нужная информация – даю Вам мое слово. Ничего больше предложить я не могу. Вы хотите знать, почему я помогаю? На этот вопрос, Вы, обладая великолепнейшими познаниями о людях, уверен, сами сможете ответить: потому что Северус Снейп является корыстным ублюдком, делающим все только для своей выгоды. Хорошо, с этим мы разобрались.
Собственно говоря, Вы довольно долго знакомы со мной, чтобы знать, что раскаяние – добродетель, которая мне абсолютно незнакома. «Все начинается и заканчивается в нужное время и в нужном месте» – констатация факта, который, к сожалению, до сегодняшнего дня был Вам неизвестен. Я не исключаю возможности, что портрет Альбуса сможет оказать Вам некоторую помощь в этом вопросе.
Конечно же, в случае с кубком речь шла о хоркруксе, или Вы думали, что я просто решил оставить Вам сувенир на память о ненавистном коллеге? Даже Аластор, со своим слепым фанатизмом, способен опознать хоркрукс, если тот подсунуть под нос этому пьянице.
Однако по-настоящему Вы меня поразили, когда признались, что солгали Муди. Чем я заслужил такую честь? Я не сомневался в том, что Вы сможете найти путь в мои личные покои, что же касается пароля – я воздержусь от комментариев. Подберите объяснение, которое больше всего Вам понравится. Вы, гриффиндорцы, все равно делаете это охотнее всего: долго подбираете оправдание, пока не почувствуете себя с ними в компании достаточно комфортно.
Я принимаю Вашу благодарность, считая ее тем, чем она и является – жест вежливости, не более, не менее. По отношению к убийце Вашего лучшего друга, как Вы это называете. Я не могу изменить Ваше мнение обо мне, скажу лишь следующее: все понять – значит все простить.
С. С.
P.S. Конечно, Ваши предположения, касающиеся моей совы, абсолютно верны. Если бы Вы попытались проследить за ней, то от нее остался бы лишь комок перьев. Спасибо, что отказались от этого шага.
* башня из слоновой кости - самоизоляция художника от действительности.
Сова Снейпа застала Минерву за работой. Бедная птица выглядела так, словно пережила нечто ужасное. Женщина осторожно отвязала пергамент и сначала накормила несчастную, а уж потом принялась за чтение. Однако за ответ она взялась лишь спустя несколько дней ─ слишком сильно взволновало ее это письмо.
Хогвартс, 6 июля 1997года
Северус, Можете ли Вы объяснить мне, что такого я написала Вам, чем вызвала подобную ярость? Так как ничего другого в Вашем письме, кроме чудовищной порции бешенства на сложившуюся ситуацию, на непонимание Вашего окружения и Вашу неспособность что-либо изменить, я не увидела.
Как еще я должна была понять эти злые, циничные строки? Или мне следовало, не пытаясь как-то их интерпретировать, оставить все по-старому и оскорбленно оборвать с Вами связь? Это то, чего Вы добиваетесь?
Знаете ли Вы, что самое замечательное в письмах? Первое, их можно перечитывать. Второе, слова можно толковать по-разному. Третье, в них можно превосходно прятать скрытые послания, которые можно обнаружить после второго, третьего или более частого прочтения.
Все это более чем подходит к Вашему письму. При первом прочтении я чувствовала себя так, словно Вы, подобно зловещей тени, стоите прямо передо мной, угрожающе выпрямившись, сверкая глазами, и голосом, равным режущему льду, браните меня, как какую-нибудь ненавистную студентку-гриффиндорку, которая из-за Вашего незаметного впечатляющего появления снова умудрилась расплавить котел. Я ощутила только ярость и глубокую ненависть Ваших строк.
Но к моему собственному удивлению, я снова, и снова, и снова перечитывала их...
Вы не ожидаете ни помощи, ни сочувствия? Ну, при первом чтении Вы его и не получили, но, как я уже говорила, написанное слово остается неизменным.
Но не будем спешить, давайте придерживаться порядка слов, что Вы обрушили на меня.
Итак, Вас удивляет, что я прочла Ваше письмо? Странно! Вы были тем, кто считал, что я прочту, а затем разорву пергамент на мелкие кусочки. Что такого обидного я написала, что заставило Вас увидеть во мне властительницу фантазий, отгороженную, оторванную от действительности, живущую в «башне из слоновой кости»? Я просто записала факты, какими они мне предстали в первый момент. Или это кто-то другой, принявший оборотное зелье и укравший Ваш облик, выкрикнул «Авада Кедавра» Альбусу Дамблдору?
Вы не ожидаете ни помощи, ни жалости? Зачем же Вы тогда пишете? И для чего изображаете Вашу нынешнюю ситуацию как безвыходную? И почему описываете себя словами, которые неизбежно причиняют душевную боль?
Северус Снейп – корыстный ублюдок? Умоляю Вас, Северус! Если бы Вы действительно были таким, если бы выбрали другую сторону, то и дальше сидели бы там, где сидите, раздувшись от гордости, а не предлагали бы помощь в борьбе за свет. Корыстный ублюдок никогда бы не стал подвергать свою жизнь опасности, отправляя столь опрометчивое послание, каким является Ваше первое письмо. Что было бы, попади оно в чужие руки? Что, если бы ОН заполучил его? Ваше письмо было огромнейшим риском для Вас, на который корыстный человек никогда бы не пошел.
Следующим интересным фактом в Вашем письмо является то, что Вы снова обратились к теме «все начинается и заканчивается в нужное время и в нужном месте». Вы имеете в виду, что для Вас все уже заканчивается?
И почему Вы снова заговорили о портрете Альбуса? Вы же прекрасно знаете, что это является прямым вызовом.
Впрочем, я не отказалась от разговора с упомянутым портретом. Разговор! Ха! Если это можно так назвать. Выражение «жаркая дискуссия» более подходит. Этот упрямый портрет говорит такими же загадками, какими Вы пишете.
«Измените точку зрения, Минерва! Взгляните на это другими глазами!»
Он также был тем, кто потребовал от меня переступить через собственную гордость, невзирая на оскорбления по поводу моей персоны. По словам Альбуса, я должна понять, что являюсь не единственной, кому в этот момент приходится нелегко. Он практически заставил меня вплотную заняться Вашей ситуацией: «Этот человек нуждается в помощи, Минерва, не во враждебности. И если ты тщательнее изучишь все факты, то увидишь это так же ясно, как и я...»
Три дня после этой дискуссии я не переступала порог своего кабинета, но его слова и Ваше письмо все равно не оставляли меня в покое, и я приняла решение! Альбус имел в виду, что я должна взглянуть на ситуацию другими глазами, и именно это я и сделала. В буквальном смысле этого слова!
Я попросила мистера Поттера зайти ко мне и просмотрела его воспоминания о той роковой ночи. Это было совсем непросто – заполучить их, но самое главное, что я смогла их увидеть.
Что я могу сказать? Я была шокирована!
Шокирована тем фактом, что состояние Альбуса было более чем внушающим опасения. Шокирована тем фактом, что Альбус просто так наложил заклинание обездвиживания на юношу, тем самым вынуждая его смотреть на это. Шокирована яростью Пожирателей, которые охотнее всего убили бы Альбуса собственноручно. Шокирована тем, что Альбус, судя по всему, был готов распрощаться с жизнью, иначе, почему он просто силой не остановил мистера Малфоя, вместо того, чтобы заклинать Гарри? Он справился бы с ним с легкостью! Я была шокирована тем, что мистер Малфой пытался убить, чтобы спасти других. Я была шокирована мольбой Альбуса... И я была шокирована Вами, Северус! Выражение Вашего лица – столько отвращения и ненависти я еще никогда на нем не видела!
В первый момент я была рада, что это не мое воспоминание, и все равно эти картины просто не идут у меня из головы! Снова и снова они проносятся перед моим внутренним взором, сопровождаемые словами Альбуса, что я должна изменить свое отношение к этому…
Скажите мне правду, Северус! Не было ли у Вас с Альбусом заранее подготовленного плана? Я знаю, что он всегда ставил благополучие других выше своего, и не значит ли это, что его смерть была частью плана? Только одна мысль об этом заставляет меня содрогаться, потому что это значит, что я несправедливо поступила по отношению к Вам и никогда не смогу загладить свою вину. И Ваша ярость становится более чем понятной, так как Вы являетесь только жертвой обстоятельств, и я не могу поступить иначе, как только многократно и совершенно искренне просить у Вас прощения за то, что назвала Вас убийцей.
Тогда и Ваша агрессивность относительно Аластора, в свете изменившихся обстоятельств, оправданна, и Ваши слова – то, что Вы ненавистны мне – еще более болезненны. Я не ненавижу Вас, Северус!
Значит, я Вас поразила? Тем, что гриффиндорец может лгать? Вы только посмотрите, это возможно! Но Вы написали «…по-настоящему ошеломили...», значит ли это, что мне подобное и раньше удавалось? Неужели Вы были удивлены тем, что я ответила на Ваше письмо?
Но вернемся к теме обсуждения.
Конечно, я солгала Аластору. Во-первых, в целях самозащиты, так как Министерство довольно жестко обходится с теми, кто симпатизирует Пожирателям, и тот факт, что я нахожусь с Вами в переписке, может быть использован как обвинение. Во-вторых, никто не кусает руку, кормящую его, а Аластор сразу же предпринял бы все возможное, чтобы отследить Вас с помощью письма.
Хотя Вы и не давали никаких подсказок к Вашему паролю, среди строк отчетливо просматривается занятая Вами позиция. Вы были задеты, когда я обвинила Вас в измене. Ну, как это воспринимать, зависит от того, кому Вы были преданы. И если мои заключения верны, тогда ответ совершенно ясен.
Ну, что ж, в заключение, о благодарности, которую Вы интерпретировали скорее как издевку – она была искренней! Я еще раз благодарю Вас за то, что Вы продвинули нас вперед в борьбе с этим тираном. Хоркрукс, между тем, уничтожен, а Аластор неусыпно следит за мной. Хорошо, что он не слишком часто наведывается в Хогвартс, иначе мне не удалось бы писать Вам.
Помните, я говорила, что многое зависит от смысла, вкладываемого нами в слова? Ваши последние предложения точно попадают в эту категорию и, одновременно, в некотором роде, являются зашифрованным посланием. «Я принимаю Вашу благодарность, считая ее тем, чем она и является – жест вежливости, не более и не менее. По отношению к убийце Вашего лучшего друга, как Вы это назвали. Я не могу изменить Ваше мнение обо мне, скажу лишь следующее: все понять – значит все простить».
В первый момент, если делать ударение на слове «могу», проще увидеть покорность судьбе. Но после всего, мой персональный акцент в Вашем предложении я поставила бы на слове «я». «Я не могу изменить Ваше мнение обо мне». Это верно, Северус, Вы этого не можете, но воспоминания Гарри Поттера – да.
Все понять – значит все простить... Я бы охотно все простила, если Вы откроете мне Ваши тайны и разрешите мне понять их.
Помогите мне понять Вас, Северус!
Минерва.
Глава пятая.
Штормовой ветер бушевал за каменной кладкой, запутывался в зубцах стен, тоскливо завывал, словно умирающий от боли зверь. Снейп стоял возле окна в башне, наблюдая за волнами. Негромкое «уху» привлекло его внимание. Он протянул руку, и в следующий момент Окипета зашла на посадку, совершенно мокрая и взъерошенная. Снейп осторожно ссадил ее на письменный стол, неподалеку от свечи, являющейся единственным источником света в маленькой, скудно обставленной комнатенке, чтобы птица могла хоть немного согреться. Затем освободил ее от свертка и начал читать. За дверью раздался звук тихих шагов, удаляющихся по коридору.
Во время чтения характерная морщинка на лбу становилась все глубже и глубже. Время от времени он с отвращением фыркал. А, закончив, в ярости разбил чернильницу о противоположную стену. Потом, не теряя ни секунды, сел писать ответ.
7 июля 1997года
Профессор МакГонагалл. Минерва,
Я предупреждаю Вас ─ это письмо пришло от очень разозленного мужчины! Вполне возможно, что письма после многократного прочтения раскрывают спрятанные в них тайны, но я не обладаю ни свободным временем, ни спокойствием, чтобы читать Ваше послание второй раз. Поэтому Вы получите от меня исключительно первое впечатление.
Неужели Вы сами не видите, что я подразумевал под «башней из слоновой кости ордена Феникса»? Возможно, необходимо отослать обратно Ваше письмо, чтобы Вы сами смогли прочитать его второй раз, исследовать на этот счет, разобраться. Наивность, пропитавшая Ваши строки, практически бездонна – и я просто горю желанием к чернильнице, которой запустил в стену, добавить стакан с виски.
Я отказываюсь от предлагаемой жалости и Вашего понимания. Нет! Я категорически запрещаю себе это. Возможно, я не был судьей Дамблдора, но я был его палачом – и это действительно делает меня убийцей! Оправдания для этой ситуации бесполезны и ни в малейшей мере не изменят положения вещей.
По-видимому, убить Альбуса было недостаточно, если я его доброжелательные советы должен буду выносить и после смерти. Передайте, пожалуйста, этому проклятому портрету, что я способен сам решить, что мне необходимо и что – нет. Я отказываюсь от его помощи, так как она запоздала. Я отказываюсь от его прощения, так как оно нечисто. Назовите его лицемером – с наилучшими пожеланиями от Северуса Снейпа. Возможно, это поможет ему хотя бы по отношению к Вам стать искренним.
Честность крайне необходима Вам, Минерва. Так как в Вашей башне из слоновой кости есть только черное и белое. Что порядком шокирует меня. В Ваших глазах я или подлый, изменивший своим убеждениям убийца, или неправильно понятый, беспомощный ученик. Эти времена прошли. И поверьте мне, Минерва, у этой медали больше чем две стороны.
Вы говорите, что Вы не ненавидите меня – возможно, никогда не ненавидели. Но, быть может, должны! Может статься, Вам лучше ненавидеть меня и бояться!
Значит, Вы осмелились изучить воспоминания Поттера? Да, должен согласиться, что это действительно было отвратительно – то, что Дамблдор потребовал от славного Золотого Мальчика. Надеюсь, что Вы знаете меня достаточно хорошо, чтобы догадаться, что трагическая судьба парнишки почти разрывает мне сердце? Вы слышите, как я смеюсь?!
Итак, это воспоминание изменило Ваше мнение, хотя пишете, что еще никогда не видели подобную ненависть на моем лице. Что ж… Хотя я и был уверен в Вашей наивности, ясно читаемой в Ваших письмах, но, судя по всему, Вы лучше меня знаете, что я ненавидел.
Я всегда уважал Вашу веру в добро, но существуют границы. Будьте настороже, берегите себя – и снимите розовые очки!
И я знаю, что Хоркрукс был уничтожен – могу Вас заверить, этот вечер не был приятным. Но мы живем в мире, в котором больше нет никаких тайн и никому нельзя доверять. Понимаете? Лучше не доверяйте мне – и никому другому, даже Аластору. Доверяйте только самой себе!
Да, касательно риска из-за отправленных мной писем – ставки не особенно высоки. Всего лишь одна бесполезно прожитая жизнь.
С наилучшими пожеланиями, Убийца.
Глава шестая.
Минерва МакГонагалл как раз завтракала, когда хорошо знакомая сова принесла ей письмо. Забрав его, она накормила Окипету и отдала ее Хагриду, поручив отнести в совятню и позаботиться о ней. Само письмо она прочла позже, в одиночестве своего кабинета, и ответ на него составила в тот же вечер.
Хогвартс, 8 июля 1997 года
Северус Снейп!
Можете ли Вы откровенно сказать, что я Вам сделала? Я пытаюсь разгадать все стороны этой многогранной игры, а Вы не нашли ничего лучшего, как отругать меня? Если Вам не по вкусу эта переписка, тогда просто не пишите мне! «Принцесса фантазий» сможет заниматься и чем-нибудь другим. И если я так наивна, как Вы думаете, почему Вы тогда не оставите меня в «башне из слоновой кости» и не предоставите судьбе? Собственно говоря, Вам это должно быть безразлично... или Вы беспокоитесь? И, судя по всему, дела у Вас идут не так уж и плохо, если в Вашем распоряжении есть виски.
Уф, это было хорошо!
Я прочитала портрету Альбуса Ваше письмо, но не думаю, что Вы захотите услышать его ответ. И все равно не понимаю, почему Вы мне пишете, если я такая наивная, как Вы говорите.
Возможно, я слишком доверчива, но того, чего у меня слишком много, Вам определенно не хватает. Хоть раз думали об этом?
Что же касается Гарри Поттера, то ничего другого я от Вас и не ожидала. Вы никогда особо не любили его и, тем не менее, в какой-то степени помогали и помогаете ему. Забавно, Вы не находите?
Вы спрашиваете меня, именно меня, что вызвало у Вас подобную ненависть на Астрономической башне? Я думала, Вы придерживаетесь мнения, что я слишком наивна и делю мир лишь на черное и белое. Но как мне, простите, узнать, что Вы действительно испытывали тогда? Я бы рискнула предположить, что Вы ненавидели то, что должны были совершить и собственную беспомощность в этой игре, ведь Вы были в тот момент ничем иным, как лишь вспомогательным инструментом для Света и Тьмы. Обе стороны что-то требовали и использовали Вас – но это лишь мнение одной гриффиндорки, живущей в башне из слоновой кости и носящей розовые очки, при этом не различающей цветов, однако все же обладающей достаточным мужеством, чтобы создать собственную картину прошлого! Но больше этого не повторится!
Ах, посмотрите-ка, об уничтожении хоркрукса стало известно Пожирателям? У нас что: шпион в Министерстве или деспоту было больно? Так как Вам не нужна жалость, то не буду писать, что надеюсь, что Вы не сильно пострадали, и что Вы в порядке, насколько это возможно. В конце концов, я не хочу слишком сильно настраивать Вас против себя.
Жаль, что считаете, что Ваша жизнь ничего не стоит. Но если она действительно Вам не дорога, почему же Вы убежали и прячетесь? Ах да, и если она, по Вашим словам, Вам поднадоела, тогда, будьте добры, предстаньте передо мной, лицом к лицу, чтобы взглянуть в мои глаза, закрытые розовыми очками, чтобы я лично смогла прочитать Вам нотации.
Одна весьма агрессивная жительница башни из слоновой кости.
P.S. Вопреки собственному негодованию, посылаю новую чернильницу, чтобы Вы и в дальнейшем могли осыпать меня ругательствами и призывать к осторожности.
Окипета снова появилась возле окна Северуса штормовой ночью. Он приказал птице ни в коем случае не показываться вблизи башни днем. На сову были наложены разнообразные защитные и скрывающие чары, но ночью все же было намного безопаснее.
Снейп взял свиток пергамента и небольшой сверток, который принесла с собой Окипета. Осторожно развернув пакет, он на миг застыл ─ внутри находилась небольшая чернильница. Тонкие губы Северуса скривились в лишенной веселья улыбке. Затем он опустился на свою простую кровать, чтобы внимательно прочитать письмо. Долго – несколько дней – он искал подходящие слова, и поэтому прошло некоторое время, прежде чем он составил ответ и снова выбросил птицу в холодный морской воздух за окном.
17 июня 1997 года
Минерва,
У меня связаны руки. Как бы заманчиво ни звучало предложение персонально получить у Вас взбучку, я не вижу возможности в настоящее время лично прибыть с визитом в Хогвартс. Но могу заверить, что Вашего письма в этом плане было достаточно.
Надеюсь, Вы позволите мне пользоваться тем же сарказмом, что содержится в Вашем пламенеющем яростью документе. Почему бы Вам в следующий раз не выслать сразу Вопиллер?
Вы бы не послали мне чернильницу – за которую я хочу поблагодарить Вас, и заметить, что пока финансов Темного Лорда и моих собственных хватает для приобретения чернил и даже виски – если бы не были заинтересованы в моем ответе Вам. Хотя, возможно, я приберегу чернила для завещания.
К слову, о цене моей жизни. У нас всех есть определенное задание, и Вы должны знать меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что я никогда не ухожу от ответственности, какой бы неприятной она не была. И рапортуя о состоянии моего здоровья – еще жив, и этого должно быть достаточно.
Но что же Вы хотите от меня услышать?.. Скорее всего, правду. Правда заключается в том, что Ваше письмо меня порадовало. Ярость, в лучшем случае, является первым шагом к осторожности – и меня искренне радует возможность открывать в Ваших строках умную, воинственную ведьму, какой Вы всегда были в моих глазах. Если Вам это удастся, то, пожалуйста, оставьте этот комплимент с моей стороны без комментариев.
Преобразуйте Вашу ярость в осторожность и недоверие – они Вам понадобятся. И если Вы захотите истолковать этот мой совет как заботу, так тому и быть. Если же Вы захотите упрекнуть меня в том, что я слишком недоверчив, то вынужден решительно отклонить этот упрек. Прошлое дает мне право на это.
Вы должны быть осторожнее. Берегите себя! Финальная битва еще впереди, и Вам, так же как и мне, придется внести в нее свою лепту. Ни у кого из нас нет выбора, но постарайтесь сберечь ярость и недоверие – они могут спасти Вам жизнь.
Ярость является оружием – и даже если эта ярость направлена на меня, тоже неплохо. На этом заканчиваю, С.
P.S. Мне было бы все же интересно узнать ответ портрета.
Глава 8.
Сова Северуса Снейпа на этот раз прибыла в самый неподходящий момент для Минервы МакГонагалл – она как раз разговаривала с Аластором Муди, и тот рассматривал Окипету более чем подозрительно. Минерва, словно между прочим, забрала письмо у совы и, заставив его исчезнуть в кармане своей мантии, отправила птицу на совятню, чтобы та смогла отдохнуть. Кажущийся незначительным вопрос Аластора, является ли послание важным, Минерва проигнорировала. Она прочла письмо позже, но сразу же составить ответ не смогла.
Хогвартс, 20 июля 1997года
Северус,
Не знаю, было ли так задумано, но Ваши первые строки заставили меня усмехнуться. Вопиллер? Ну, конечно! И как я сразу не догадалась? В следующий раз непременно подумаю об этом и сразу же наложу еще и «Сонорус», чтобы весь волшебный мир узнал, где Вы находитесь. Поставила галочку в уме.
Но усмешка пропала довольно быстро. Завещание? Настолько беспросветным Вы считаете Ваше положение? Вы пугаете меня, но, возможно, именно этого Вы и добиваетесь.
Знаете ли Вы, что вызвали во мне Вашим письмом? Я приняла Ваши слова близко к сердцу и, честно сказать, уже почти заработала что-то вроде Муди-паранойи! Кстати, последний находился рядом со мной, когда пришло Ваше письмо. Вам удалось посеять во мне такое недоверие к моему окружению, что, получив письмо, я почти поверила, что Аластор стремится узнать о содержании послания – упомяну, что я, конечно, ему ничего не сказала, лишь молча спрятала документ в карман робы.
Но кульминационный момент Муди-паранойи наступает только сейчас! У Аластора дела в Хогсмиде, и он попросил разрешения остаться в замке. Он практически не отходит от меня, и я начала покрываться мурашками в его присутствии. Странно! Во всяком случае, я сбежала от него в Ваши личные покои, так как сюда он проникнуть не сможет. Пароля он не знает, и я пишу ответ, сидя за Вашим столом. И Ваши письма я также храню здесь: кто знает, не толкнула ли Аластора его знаменитая подозрительность на обыск моих комнат и кабинета.
Осторожность – мать мудрости, Вы были абсолютно правы.
Значит, Вы и физически и психически чувствуете себя скверно? Вы тревожите меня! Он настолько жестоко с Вами расправился? Надеюсь, Вы не будете возражать, если я перешлю Вам кое-что из Ваших покоев? При поисках кубка, мне под руки подвернулась коробка с различными зельями. Я, конечно, не Мастер Зельеварения, а лишь обычный преподаватель Трансфигурации и, к тому же, наивная, маленькая гриффиндорка, но, глядя на мир сквозь розовые очки, я подумала, что, возможно, они Вам пригодятся. Быть может, среди флакончиков найдется то или иное болеутоляющее средство. В любом случае, это меня порадует.
Что же касается финальной битвы, которая не обойдет даже жительницу башни из слоновой кости, могу сказать: я вернусь – со щитом или на щите!
Я не ухожу от ответственности ни как директор школы, ни как руководитель Ордена Феникса – эта сомнительная честь была просто втиснута мне в руки – и ни как любой нормальный, любящий свободу человек. Вы видите, даже я не могу жить иначе, как только бороться. Мне кажется, что мы различаемся только в одном. Я хочу жить! А Вы?
И почему именно ярость должна стать моим орудием? Ярость и ненависть могут, как известно, ослеплять. И Вы не кажетесь мне – во всяком случае, со времен Вашей гневной тирады насчет моей наивности, – человеком, способным слепо отправить меня на гибель. Ярость, ненависть и прочие негативные чувства являются, уверена, орудиями темной стороны – а у нее я не хочу ничего брать. Еще крестовые походы доказали, что те, кто защищает свой дом и двор, в тысячу раз сильнее десятка наемных солдат, – а Пожиратели Смерти не являются в моих глазах кем-то иным. Они просто наемники на службе Неназываемого.
Я, не подчиняясь никому, охотнее возьму на поле битвы мою грфиффиндорскую гордость, приправленную нужной порцией упрямства. Однако, разожженное Вами недоверие, я все же сохраню в подсознании. Это подходящая замена ярости?
Вы действительно хотите узнать, что сказал портрет Альбуса? Тогда сначала отставьте все бьющиеся предметы в сторону, иначе, ощутив порыв что-нибудь разбить, Вы ухватитесь за бутылку виски. Во-первых, жалко хороший напиток, и, во-вторых, он оставляет пятна.
Готовы?
Альбус смеялся! Мол, это типично для Северуса Снейпа, и он снова вернется на почву действительности. Хотите дословно? «Юноша взбудоражен тем, что он переживает в настоящий момент. Он был выставлен убийцей – но он снова успокоится, Минерва». Правда, самым восхитительным он нашел Ваше описание башни из слоновой кости. Да, портрет может над нами смеяться, но, думаете, он ответил мне хотя бы на один вопрос о разговорах, которые Вы и Альбус вели когда-то? Нет! Проклятье, что скрывает этот портрет и почему?
В заключение, мне бы хотелось кое-что сказать по поводу моей наивности, которую Вы так превосходно распознали и каким-то способом прогнали прочь – это просто защитный механизм после всех последних событий и, возможно, проявление моего страха. В конце концов, страх не всегда является плохим, если правильно применить его. Он делает нас бдительными. Но в моем случае, он, к сожалению, парализовал меня. Спасибо за отрезвление. Размышляя о собственном поведении, я вспомнила цитату из Хессе, возможно, она понравится тебе.
«Под неподъемным грузом боязливых мыслей о том, что с нами может произойти завтра, мы теряем день сегодняшний, а с ним и действительность».
Очень непривычный и необычный пейринг, но в твоем переводе... прочитаю. Зная Северуса и Минерву, очень уж интересно посмотреть, как и что будет развиваться.
Большое спасибо за перевод. Это и в самом деле занятно. И очень интересно, что будет дальше - я ИСКРЕННЕ надеюсь, что они встретятся лично, со всеми вытекающими из встречи последствиями). Вообще, я бы и письма эти мог читать дооолго, это напоминает какой-то старинный роман, "отменно длинный". переписка Снейпа и Минервы, мне больше для счастья ничего не нужно)
sever_snape Очень рада, что фанфик заинтересовал и понравился. *оттаскиваю камень в сторону, свалившийся с души*
цитата:
Вообще, я бы и письма эти мог читать дооолго, это напоминает какой-то старинный роман, "отменно длинный". переписка Снейпа и Минервы, мне больше для счастья ничего не нужно)
Если честно, то переписка будет оооочень долгая, так что можете читать и перечитывать А насчет встречи... всё может быть
Северус Снейп, пошатываясь, подошел к окну в башне, когда раздалось характерное царапание маленьких когтей. На карнизе сидела тяжело нагруженная Окипета. После того, как сова влетела в бедную комнатенку, бывший декан Слизерина поплелся прямиком к громоздкому письменному столу. Походка была неуклюжей и ничем не напоминала ту характерную грацию, которая всегда была присуща этому человеку. Его кожа была бледнее обычного, а поперек губ зияла большая, отвратительная рана.
Дрожащими пальцами Снейп освободил птицу от поклажи и внимательно рассмотрел содержимое пакета. Подержав одну из бутылочек против слабого света свечи, он коротко кивнул. Затем, достав платок из кармана мантии, накапал на него немного из флакона и, крепко зажмурившись, прижал к губам.
Только спустя час он почувствовал себя в состоянии прочитать письмо, принесенное совой. Он был измотан и физически, и эмоционально; мысли витали в далеком, наглухо запертом прошлом, и остановить их у него не было сил. Тайны далекого «вчера» завладели духом, хотя это была опасная слабость.
22 июля 1997года
Минерва,
Я не смогу быть сегодня особо красноречивым, так как у меня есть и другие обязанности, просто у меня возникло странное чувство, что Вы хотели бы как можно скорее получить ответ.
Вы сидите именно в моих покоях, где прячетесь от предполагаемых шпионов Темного Лорда? Надеюсь, что абсурдный комизм этой ситуации не укрылся от Вас.
Не знаю, мудро ли это – прятаться от Муди. Его, по моему скромному мнению, нужно избегать только из принципа. Могу сказать только одно: в вашем гнезде находится тухлое яйцо. И я надеюсь, что Вы найдете его прежде, чем запах тления превратится в дуновение смерти.
Если Вы хотите жить, как Вы говорите «вернуться со щитом с поля битвы», то оставайтесь настороже. И если я смог внести свой вклад в оттачивание Ваших чувств, тогда я многого достиг. Вы хотите знать, чего хочу я? Того же. Я хочу, чтобы Вы жили. Но вынесут ли меня на щите или выволокут с поля боя за ноги − мне все равно.
Служение в рядах Темного Лорда обостряет восприятие реальности и позволяет оценить по достоинству непостоянство мгновения. Но составлять завещание я не буду. Правда, не потому, что верю в возможность выжить, а лишь из-за отсутствия наследников. Этот поглупевший портрет может говорить что угодно – ведь Альбус не находится здесь, за пределами обычного мира. Он не видит того, что видят мои глаза. Он не чувствует того, что чувствую я. Он не слышит того, что меня почти оглушает. Скажите ему это! Он не имеет понятия – никогда не имел!
Вы правы: слепая ярость непродуктивна. Но куда нас привела та любовь, о которой проповедовал Альбус? Ты будешь думать о моих словах, Минерва. Иногда нужно побеждать огонь огнем.
С.
P.S. Те вещи, что Вы мне прислали, оказались полезными.
P.P.S. Раз уж Вы все равно обшариваете мои комнаты, тогда я хочу сделать Вам маленький подарок. Встаньте позади письменного стола и взгляните на пол. Плитка с темно-зеленым пятном расшатана. Возможно, там Вы найдете ответы.
Под плиткой, которую Минерва без сомнения обнаружит с первого раза, находилась книга Эриха Фрида, в которой одна страница была отмечена зеленым лоскутком материи. Там стояло:
Что оно есть
«Это бессмыслица», – Говорит Разум. «Это то, что оно есть», – Говорит Любовь.
«Это несчастье», – Говорит Расчет. «Это ничто иное, как боль», – Говорит Страх. «Это безвыходно», – Говорит Сознание. «Это то, что оно есть», – Говорит Любовь.
«Это смехотворно», – Говорит Гордость. «Это легкомысленно», – Говорит Осторожность. «Это невозможно», – Говорит Опыт. «Это то, что оно есть», – Говорит Любовь.
Глава десятая
Окипета действительно нашла Минерву в покоях Северуса, которые, казалось, вселяли в женщину уверенность. Она уходила туда, когда хотелось укрыться от глаз Муди, следовавшего за ней, словно тень. Там она прочитала письмо и нашла стихотворение.
Письмо Северуса содержало так много всего для размышлений, что Минерве требовалось побыть одной. Туманной ночью вместе с Окипетой она на пару дней покинула Хогвартс, никому не сообщив об этом. Она отправилась в родительский дом в горах Шотландии, построенный в маленькой долине между холмами. На эту территорию было наложено практически столько же заклинаний, как и на Хогвартс.
26 июля 1997 года
Северус,
Твое письмо вселило в меня страх, − настоящий страх! Не страх перед неизбежной битвой, а страх за тебя. Человек, которому больше нечего терять, идет на ненужный риск. Но тот факт, что у тебя нет наследников, еще не значит, что и в будущем не будет ни одного. Живи, черт тебя побери! Я хочу жить, Северус. Но чтобы кто-то жертвовал ради меня своей жизнью – этого я не желаю, надеюсь, мы поняли друг друга? Не подвергай себя дальнейшему ненужному риску, я не смогу себе этого простить, а вынести – тем более. У каждого своя роль в истории, и если моя должна закончиться трагически, так тому и быть. Но тебе должно быть ясно одно: сначала кто-то почувствует на себе мои когти, так как без боя я не сдамся.
Значит, в Хогвартсе есть шпион, и это, как я понимаю, не Аластор. Остается вопрос – кто? Кто же, если я тебя правильно поняла, преследует меня? Вопрос «почему» я не ставлю, факты открыто лежат на ладони: директор Хогвартса и руководитель Ордена Феникса – уже только это является достаточным основанием. И, кроме того, лицам, приближенным к Гарри Поттеру, предначертан не слишком продолжительный жизненный путь, если судить по событиям последних лет.
Шпион уже, должно быть, сообщил Неназываемому, что я неожиданно покинула Хогвартс, не поставив никого в известность. Только не волнуйся. Место, где я нахожусь, не известно никому, кроме Альбуса, и на дом наложено не меньше защитных заклинаний, чем на замок.
Мне просто нужно немного побыть в одиночестве и подумать, а в замке я получу манию преследования или меня насквозь пробуравят взгляды Аластора.
Поэтому ты должен меня понять − я не смогла передать твои слова Альбусу. Он бы все равно только ухмылялся. Но, возможно, ты захочешь рассказать мне, что ты видишь, слышишь и чувствуешь. Я могу лишь частично догадываться, через что тебе приходится проходить. Как я могу помочь?
Итак, предметы, которые я тебе прислала, оказались полезными? Это твой способ дать мне понять, что ты ранен? Надеюсь, что просто не так истолковала твои строки… Если же нет, то тебя, возможно, заинтересует приложенная книга «Секвах Санатио – 1001 быстрое исцеляющие заклинание».
В заключение: я не обшариваю твои комнаты – ты сам настоятельно просил меня найти кубок, уже забыл? Что я могла поделать, если коробка сама упала мне в руки? Кубок мог оказаться внутри. Лучше подумай, почему я выбрала твои покои для защиты.
Между тем солнце медленно опускается вниз, раскрашивая озеро в золото и серебро, и я снова думаю о том стихотворении – оно прекрасно, но, одновременно, и тягостно. Спасибо.
Береги себя, Минерва.
Глава одиннадцатая
Холодный ветер хлестал грубые скалы, когда Окипета с новым письмом и пакетом, постучалась в окно башни. Северус Снейп выглядел усталым, когда впустил птицу внутрь: под глазами лежали темные тени, багровая рана на строгом, узком рту была затянута коростой.
– Через час, – глухо донесся голос через деревянную дверь. Северус только равнодушно кивнул.
Утреннее небо было серым и пасмурным, и почти невозможно было угадать, где кончаются тучи и начинается горизонт. Снейп, вместе с птицей, подошел к столу и внимательно прочитал письмо, но ответ составил намного позже, ночью.
28 июля 1997 года
Неосторожной ведьме.
Очень надеюсь, что, выбирая укрытие, ты проявила максимум осторожности. Мне казалось, что мои письма достаточно внятно объяснили, какая угроза нависла над тобой. Прямая угроза.
Оставайся среди людей. По мне, так хоть окопайся в этом чертовом подземелье, что раньше являлось моим домом (уже годы прошли, верно?), но оставайся рядом с людьми! Потому что иначе ты – слишком легкая цель для нападения.
Это хорошо, что ты не сообщаешь, где находишься, но Окипета – умная птица и настроена на тебя, а не на определенный географический пункт. Это значит, что если даже ты решишь спрятаться от предстоящей войны в Антарктике или пустыне Гоби, эта сова, скорее всего, оставит тебя в покое только тогда, когда ты свернешь ей шею. Но я достаточно хорошо тебя знаю, и ты сама, Минерва, это не раз подчеркивала: что не хочешь и не будешь уклоняться от ответственности. Ты хочешь показать ей когти. И если я даже скажу, что пустыня Гоби может оказаться уютным клочком земли, это, конечно, ничего не изменит, но подумай – может быть, ты будешь там в большей безопасности?.. Что ж… Лучше я промолчу.
Стихотворение подтолкнуло тебя к ответам? Это то, что оно есть. В каком-то смысле я все-таки пишу завещание, оставляю завет… Тебе.
Твои слова об озере звучат заманчиво и, в тоже время, так странно для моих ушей. Этот отрывок твоего письма я вынужден был перечитывать не раз, но не уверен, что понял все.
Пожалуй, я сберегу точную интерпретацию факта, что твое письмо было составлено в личной форме, но, как от тебя, конечно, не укрылось, я отвечаю на твой жест. И принимаю его как предложение мира.
Второй твой жест, который я высоко оценил − книга, которую ты мне выслала. Но использовать ее я не буду. Это хорошо – чувствовать войну. Так я понимаю, что еще жив. У меня даже нет зеркала поблизости, но сознание говорит, что мое лицо становится полем битвы. Если этой войне суждено закончиться, только тогда я захочу увидеть его. Я хочу увидеть каждую свою ошибку. В нашем мире многие слишком долго закрывали на все происходящее глаза, но это не мой путь. Возможно, ты упрекнешь меня сейчас в самоистязании, но это упрек, с которым я смогу жить. И умереть. Каждому свое.
Ты хочешь знать, что я слышу, вижу и чувствую?.. Попытаюсь найти подходящие слова. Я чувствую холод вокруг, дышу в постоянном ожидании финальной битвы; пишу, понимая, что каждое письмо может оказаться последним. Я слышу тишину, оглушающе громко, прислушиваюсь к каждому звуку, словно подраненный зверь, предчувствующий, что приближается конец. Я вижу сужающиеся стены моей комнаты, и, хотя близость Темного Лорда обещает мне горькую безопасность, знаю, что являюсь всего лишь узником. Здесь холодно.
Северус.
Глава двенадцатая
Минерва все еще находилась в доме родителей, когда пришел ответ от Северуса. Окипета по-настоящему доверяла ей и спокойно сидела на ее коленях, пока Минерва, присев на ступени веранды, читала письмо. Дочитав до конца, женщина стала мертвенно-бледной. Ответ бы написан незамедлительно.
29 июля 1997 года
Уставшему от жизни.
Скажи-ка, Северус, что это значит? Ты же не можешь взваливать на себя вину за каждого тирана и, в конечном итоге, всю жизнь изводить себя этим! В этой отвратительной войне ты жертвовал больше, чем кто-либо другой. Используй книгу, я настоятельно прошу тебя!
Я способна пойти дальше и предупреждаю, что не вернусь в Хогвартс, пока ты не образумишься и наконец-то не покончишь с этим саморазрушением!
Ты более чем достаточно заплатил за свои ошибки! За тобой охотятся, тебе причиняют боль, и, похоже, ты потерял всякое чувство времени – не годы прошли, с тех пор, как ты покинул Хогвартс. Всего лишь десять недель! Десять недель...
Тебе, конечно, понятно, что смерть может стать не только наказанием, но и избавлением. Ты стремишься к освобождению? Разве оно не может выглядеть по-другому?
Описание твоего положения ужасает. Читая, я чувствовала, как все краски исчезают с моего лица. Твоя душа, как мне кажется, изранена еще больше, чем твое лицо – и это говорит о многом, ведь ты описываешь его как поле битвы. Я сижу здесь, меня окружают мирные просторы моей родины, а ты чувствуешь себя все более связанным. Я бы охотнее всего написала: брось все, приди сюда, исцели свою душу! Но, к сожалению, в настоящий момент это невозможно.
Озеро пошло бы тебе на пользу. Оно расположено под защитой холмов и подпитывается маленьким ручьем, вытекающим из лесочка позади дома. И хотя оно небольшое, но богато живностью, и под этим я подразумеваю не только рыб. Здесь, кажется, мир еще в порядке. Наверное, повторюсь: вечерами здесь правят бал серебро и золото; и блеск, царящий здесь каждый вечер, под силу скрыть пеленой изо льда и снега только зиме, до тех пор, пока наступающая весна не поможет им вновь найти друг друга.
Стихотворение… Оно дало ответы, но породило множество иных вопросов. Кстати, ты заметил, как много в нем говорится о нас и о нашей сегодняшней ситуации? Я должна была преодолеть страх и гордость, прежде чем поняла, что ты с расчетом написал первое письмо, в котором поделился со мной своим опытом. Это то, что оно есть, Северус?
Это то? Это то, что заставляет тебя писать? Или, быть может, я являюсь всего лишь твоим невыполненным до конца заданием, после которого ты сможешь потребовать освобождения?
Не дай холоду завладеть тобой, вспоминай о чудесном озере.
Посылаю тебе золото и серебро вечернего сияния с надеждой, что они согреют тебя и станут светом во тьме.
Посреди ночи Снейп был вырван из беспокойного, мутного сна звуком царапающих по окну коготков. Застонав, он выбрался из постели, одетый лишь в ужасно старомодную ночную рубашку, которая при ближайшем рассмотрении напоминала скорее простыню, и впустил птицу.
А потом снова забрался в постель и натянул дырявое одеяло до подбородка. Многократно перечитывая письмо Минервы, Снейп с каждым мигом становился все беспокойнее. Понимающий, сочувствующий тон ее строчек отбросили его обратно во времени, и он почувствовал себя слабым и разоблаченным. При свете слабого Люмоса, преследуемый упрямым желанием − скрыть свою беспомощность от получательницы этого письма, он составил ответ.
1 августа 1997 года
Минерва,
Ты задала мне загадку. По-другому я это назвать не могу. Конечно, это то, что оно есть,− то, что заставляет меня писать тебе. Все объяснения этого оставляю на твою долю. Но почему пишешь ты? Ты – незаконченное дело перед моим концом; ты поняла совершенно верно. Но смерть еще не настолько близка, и я могу и хочу довести это дело до конца.
Ты упряма – и всегда была такой! – ну, да и я такой же. Если уверена, что должна оставаться возле своего озера, тогда мои благие наставления ничего не стоят. Точно так же, как и твои. Какой бы малой не была вероятность того, что я выживу, мне хочется, чтобы мое лицо, усеянное шрамами, как поле битвы воронками и окопами, напоминало мне об этом. Я хочу видеть по утрам войну не только в выражении глаз, но и в каждом проклятом сантиметре моего тела. Эта боль является моей жизнью, неужели ты не понимаешь этого?!
Я расскажу тебе о сегодняшнем дне. Это скучно, но, возможно, ты получишь представление о том, как выглядит фронт, в то время как ты живешь в тылу. Сегодня я приготовил зелье, являющееся модификацией Веритасерума. Если все нужные вопросы были заданы и ответы получены, сыворотка сначала вызывает полный паралич лица, затем - дыхательных путей. Жертва медленно умирает от удушья. Когда я закончил, то проверил эффективность на двух подопытных, и результаты оказались вполне удовлетворительными. Существует только одна возможность противостоять действию этого зелья, его, так сказать, слабое место: не умираешь в том случае, если отвечаешь на каждый (каждый!) вопрос искренне и правдиво и не пытаешься бороться против действия зелья. Но это тебя, уверен, не интересует. Как я уже упоминал, это был скучный день. Темный Лорд выразил свое удовлетворение самым благосклонным образом: он разрешил мне сжечь оба тела.
Ты действительно хочешь, чтобы подобное чудовище поселилось у твоего мирного озера? Я не верю этому. Я − не мирный человек и только разрушу твою идиллию, не принеся ничего хорошего. Во мне нет души, которую можно исцелить. Я обладаю сомнительным талантом окрашивать листья великолепного зеленого дерева, растущего поблизости от меня, в кроваво-красный цвет. Я, как северный ветер, опустошающий сад, подоспею раньше твоей зимы, которую ты, кажется, не особенно любишь.
Но все же, в глубине меня живет еще одно создание, которое хочет поблагодарить тебя за то утешение, что ты посылаешь мне из своего убежища на озере, своего места в мире. Это создание чувствует себя согретым. Ответ на приглашение ты найдешь в сборнике стихов Фрида на странице 62.
С.
И пусть прошло много времени, с тех пор как Снейп в последний раз читал эти строки, он помнил каждую из них в точности и мысленно повторял, когда отправлял Окипету на свободу.
Три желания или одно
Вдохнуть Не только твой голос, Не только твои слова,
Чувствовать Не только, что ты пишешь, Не только, что ты чувствуешь, Но и тебя.
Не только представлять меня Ближе к тебе, Но и ближе к тебе Быть.
Глава четырнадцатая
Сова Северуса застала Минерву ранним утром дома, когда та еще спала. Окипета влетела в открытое окно и с тихим «уху» уютно устроилась на подушке, тем самым разбудив женщину. Потерев ладонями глаза в попытке отогнать сон, она забрала у совы письмо, дотянулась до ночного столика, где лежали ее очки, и водрузила их на нос. А затем принялась читать. Беспокойно проведя рукой по волосам, Минерва встала и через некоторое время аппарировала к границам Хогвартса. Письмо Северусу она написала в тот же вечер.
Хогвартс, 2 августа 1997 года
Упрямому королю загадок.
Сначала, чтобы тебя успокоить. Как видишь, я послушно вернулась в башню из слоновой кости – думаю, ты можешь представить себе эффект обвиняющей проповеди Аластора. Я охотнее бы осталась там, где была, но вернулась – ради тебя . Риск, на который ты пошел, не может быть необоснованным.
Описание твоего «скучного» дня оказалось весьма содержательным, хотя я шокирована жестокостью зелья и доброжелательностью Неназываемого: они еще раз дали мне понять, против какого монстра я борюсь, и, надеюсь, смогу разделить с тобой большинство твоих дней, если разрешишь.
Знаешь ли ты, собственно, сколько раз я покрывалась мурашками при чтении твоего письма? Нет? Такое происходит слишком часто, как и безмолвные, непрошенные слезы.
Не смей раньше времени заканчивать свои дела, сначала моя очередь! Это было бы настоящим ходом жизни – и по-другому ты не должен думать. Я тебе уже один раз говорила. Живи!
Я не хочу понимать того, что боль является смыслом твоей жизни, Северус. Существует множество более важных вещей, чем боль, и глубоко внутри ты знаешь это, иначе бы не советовал прочитать это стихотворение. Осознал ли ты, что за послание этим самым посылаешь мне? Оно буквально бросается в глаза. Ты совершенно уверен? Это то, что оно есть? Северус, не знаю, что на это сказать. Как реагировать. Ты запутываешь меня.
Ты не разрушишь мою идиллию, и она пойдет тебе только на пользу. Ее действие смягчит того монстра в твоей душе, в существовании которого, уж поверь мне, я очень сомневаюсь. Знаешь ли ты, что осень - великолепнейшее время года? Из зеленого и красного рождаются роскошнейшие цвета, и даже северный ветер может быть чудесным. Все зависит от того, как с ним встретиться. Тебе не знакома игра цветов ветра?
Тому существу в тебе, которое благодарит меня и чувствует себя согретым, слова из одного маггловского мюзикла, возможно, снова принесут немного тепла. Читая твои загадочные и не всегда понятные слова, мне припомнились эти отрывки из «Элизабет»:
Если бы я был твоим зеркалом, ты смог бы увидеть себя во мне, Тогда бы тебе не было так трудно понять то, о чем я молчу...
Это то, что ты все время хочешь сказать мне?
Минерва.
P.S. Возвращаясь к другому твоему письму... Я никому не позволю отсылать меня в пустыню!
Глава пятнадцатая
Когда Снейп вернулся в свою каморку, сидящая снаружи Окипета выглядела так, словно полдня провела на узком оконном карнизе. Сам профессор выглядел не лучше. Рана на его губе поблекла и превратилась в глубокий шрам, который, похоже, никогда не исчезнет.
Он впустил сову и сразу же прочитал письмо. И уже после того, как разодрал его на мелкие кусочки, наложил заклинание и сжег, Снейп почувствовал себя в состоянии ответить. Но это далось ему нелегко. Он написал множество набросков, тут же методично уничтоженных, прежде чем, в какой-то степени, остался доволен результатом.
4 августа 1997 года
Ты – зеркало безрассудства?
После двух писем, полных боли и эмоционального разоблачения с моей стороны, к тебе, говоря прямо, должно было прилететь письмо, переполненное яростью, но упреки, пропитанные ненавистью, я уничтожил и пробую примирительный тон.
Веселье и добрые советы твоих строк толкнули меня к новой пропасти. Они неуместны и действуют на меня так же отвратительно, как и слова Альбуса, произнесенные с добрыми намерениями. Я знаю, что ты хочешь придать мне мужества, но своими словами ты достигаешь совершенно противоположной цели. Это не первый раз, когда ты делаешь ложное заключение. Эти добрые намерения для меня – унижение, удар по лицу. Ничего в моем мире не является безобидным. Ты не можешь обещать слепцу, что завтра он снова сможет увидеть прекрасный восход солнца. Это ложь.
Я охотно дам тебе взглянуть на мир моими глазами, пока твои беззвучные слезы не превратятся в сомневающийся крик. В пустоте учишься ценить боль. Охотно разделил бы ее с тобой, как именинный торт или страстную ночь, чтобы она стала совместным переживанием. Я бы охотно показал тебе мой мир, даже если бы он сломал тебя. Нечестно? Боль – единственное, что у меня тут есть, и нет никого, с кем можно разделить ее.
Я часто воспринимал тебя как противовес самому себе – как единственного человека, по отношению к которому я не ощущал превосходства и рядом с которым не испытывал чувства неудовлетворенности собой. Получен ли тобой ответ на вопрос о чувствах, который ты не решаешься поставить открыто?
Не хотелось бы, чтобы это прозвучало тщеславно, но я еще никогда не относился к себе лучше, чем сегодня. Когда я смотрю на свое тело и дотрагиваюсь до лица, то вижу и ощущаю следы внутреннего уродства. Я - произведение искусства войны, памятник жертвам трагических событий. Мне бы хотелось, чтобы ты увидела меня таким. И я представляю себе, как ты произносишь, что находишь эти отметки прекрасными – только в этом необычном роде: как предупреждение всем, кто придет после нас.
У меня еще одно предостережение для тебя: Хогвартс небезопасен. Возможно, тебе лучше снова исчезнуть, но не оставайся одна. Считаю хорошей идеей: показать Муди твое озеро. И, возможно, тебе также следует взять с собой этого несчастного избранного, если тебе вообще удастся его отловить. Я не могу назвать имена, но, как мне известно, среди оборотней был всеобщий переполох. Не доверяй никому!
И в заключение. Ты думаешь, что тот факт, что ты старше, дает тебе право на освобождение?.. Никогда. Не ты живешь здесь, и не тебе здесь умирать.
Это было тем, чем было; это есть то, что оно есть, и это будет всегда.
С.
Глава шестнадцатая
Письмо Северуса нашло Минерву, когда она находилась в его бывших комнатах. В надежде, что наконец-то хоть немного ему помогла, она с нетерпением развернула пергамент и снова стала мертвенно-бледной. Слезы затрудняли чтение, и потребовалось несколько попыток, чтобы дочитать. Но ответ она села писать не откладывая, только пришел он к Снейпу намного позже и совершенно не из того места, которое он считал для нее безопасным.
10 августа 1997 года
Северус,
Извини, что я тебе не ответила, но я прислушалась к твоему предупреждению. Во всяком случае, мы трое – да, Аластор и Гарри здесь, – не на озере, а в другом месте, которое мне кажется почти таким же надежным. Сейчас ты, уверена, спросишь почему. Ответ прост. В лесу, граничащем с домом, встречается кое-кто из зависящих от луны, и если ты услышишь волчий вой, говорящий что я в опасности, то знай – я действительно в беде. Следующий предполагаемый вопрос: как мне вообще удалось уговорить Аластора и Гарри сопровождать меня. Ну... я опять солгала аврору. Судя по всему, это становится для меня нормальным. Я сказала ему, что обзавелась анонимным источником информации и пообещала этому источнику, из соображений безопасности, скрывать его имя. Думаю, следует, особенно когда Аластор находится поблизости, тщательно проверять, что я пью: его любопытство проснулось, и для него является своего рода вызовом – проникнуть в тайну моего информатора.
Я рассказала ему как об «улучшенной» сыворотке правды, так и о твоих предположениях. Аластор, вопреки твоему опасению, казалось, был не особенно удивлен.
С Гарри оказалось сложнее... Этот мальчишка что, действительно был всегда таким упрямым? Хотя, это несущественно, так как нам все же удалось убедить его насчет отъезда. Ну... убедить – не совсем правильно. Аластору было ясно, что Гарри будет сопротивляться и, совершенно случайно, в успокаивающий чай мальчика упали несколько капель «Сна живых мертвых». Сейчас Гарри хотя и бушует, но, по крайней мере, находится в безопасности. И, пожалуйста, не спрашивай меня, кто додумался до идеи с зельем. Мне будет неловко...
Я была почти рядом с тобой, когда получила письмо – во всяком случае, атмосфера твоих комнат позволяет мне чувствовать себя именно так. Мне потребовалось несколько попыток, чтобы полностью прочитать его. Ты не хочешь приукрашивать правду, поэтому должен узнать и мою реакцию на твое письмо полностью, без прикрас.
Я жалко дрожала от твоих слов и, на этот раз, не смогла остановить слезы боли, поднимающейся во мне. В последующие ночи у меня было несколько кошмаров о тебе. Я видела тебя, отмеченного войной, работающего над зельем и, в заключение, проводящим эксперимент. Над оборотнями. Они превращались при полной луне, а ты находился среди них; но вопреки их нормальному стремлению нападать на всех без разбора, они целеустремленно двигались к другим намеченным жертвам. Я видела сны об улучшенном Аконитовом зелье, и эти сны преследуют меня и здесь, словно это были не кошмары, а предупреждении. На мою комнату, как и на весь дом, я наложила защитные заклинания. Аластор тоже.
Твои слова о нас, твои желания относительно моей персоны ─ они были пугающими, но тронули меня. От тебя, должно быть, не ускользнуло, что я разделяю склонность Альбуса к музыке. После твоего письма у меня в голове постоянно кружится песня из одного мюзикла. Текст полностью подходит. Я напишу тебе только некоторые пассажи, чтобы ты лучше смог меня понять.
Иногда в ночи Я чувствую себя одинокой и беспомощной И мечтаю, что придет кто-то, Кто уведет меня отсюда и защитит...
Потерять себя - значит освободиться. Ты во мне узнаешь себя. Будет правдой то, что приснится. Никто не сможет нас разделись никогда.
Танцуй со мной в темноте! Между бездной и светом. Мы сомнения сожжем и забудем о времени. Я закутаю тебя в свою тень и унесу вдаль. Ты – чудо, спасающее действительность...
Я страстно стремилась к этому – Сердце свое потерять. Сейчас я почти теряю рассудок. Беспросветная тьма. Море чувств и нет опоры.
Большое вам спасибо за этот перевод. Фик необычен самим стилем этих писем - это все очень тонко, усложненно, утяжеленно, это кружево-кружево, плетется красиво и местами вычурно. Но за формой все равно Снейп узнаваем для меня. Минерва меньше, я ее немного другой вижу, но это не отменяет того, что ДИКО нравится это читать. Жду продолжения. И еще раз спасибо.
Северус терпеливо ожидал ответа Минервы, и, как зверь в клетке, ночь за ночью вышагивал от одной стены к другой. И наконец – через неделю! – в башню на утесе влетела Окипета с новостью.
Северус быстро, с бешенным блеском в глазах, прочитал письмо, иногда осторожно касаясь следа от сильного удара, что виднелся над его правым глазом. В одном месте сухо хохотнул, но в основном остался полностью лишенным эмоций.
Снейп прочитал письмо не один раз, и даже ночью, уже лежа в постели, иногда снова включал свет, чтобы в очередной раз перечесть послание. На следующее утро он отправил Окипету с ответом. Его лицо было словно из камня, только глаза мерцали нездоровым блеском.
Утесы руин, 12 августа 1997года
Минерва,
Ты же знаешь меня, старого циника, – я думаю только хорошее об окружающих. Я бы никогда не предположил, что ты, пытаясь увезти Золотого гриффиндорско мальчика, подмешаешь ему зелье! Аластор, конечно, чудовище, но я даже не догадывался, что он способен прибегнуть к таким отвратительным слизеринским уловкам, чтобы настоять на своем.
Должен тебя поблагодарить. Даже если это был звук, от которого мне самому стало жутко, я все же рассмеялся, когда узнал все обстоятельства вынужденного «отпуска» Поттера. Мальчишка был и остается несказанным мучителем, но охраняй его, словно он – твоя плоть и кровь.
Твои сны тягостны, и думаю, ты угадала, если воспринимаешь их как реальные события. Темный Лорд пока еще не высказал свои мысли относительно этого, но я чувствую, что стремительно теряю его благосклонность. Поэтому не имею понятия, какое место в иерархии я занимаю в настоящее время и буду ли посвящен в новые планы. Не знаю, как долго еще смогу быть полезным тебе.
Со вчерашнего дня, благодаря ему, у меня имеется свежее доказательство моей непрофессиональности. Я ношу его как трофей, и когда привычно пытаюсь вскинуть бровь – что я время от времени вынужден был делать, читая твое письмо, – ощущения такие, словно кто-то пересаживает мандрагоры в моей голове.
Только не вой с волками. Северус.
P.S. Мое письмо может показаться тебе равнодушным, может быть, пугающе безразличным, но уверяю, что ничего в моей ситуации не изменилось. Не пойми меня неправильно, Минерва, но я не знаю, как долго еще буду тебе писать. В последнем письме я подал тебе уйму открытых мячей, и ты ни один из них не отбила. Ты увильнула от вопросов. Из этого я заключаю, что ты поняла, в чем состоит мое незавершенное задание по отношению к твоей персоне. И так как ты это знаешь, то нет необходимости и дальше досаждать тебе. Я дам о себе знать, если буду обладать информацией полезной для вас. Оставайся начеку.
Глава 18
Минерва укрылась в своей комнате, не вынеся постоянных криков Гарри, упрекавшего ее в том, что она заперла его и опекает. Красноречивые взгляды Аластора были не лучше. Затем, словно луч света, появилась сова Северуса, и Минерва тотчас же ушла читать письмо. Но улыбка почти сразу пропала, и ей стало холодно – не физически. Она схватила пергамент и перо и незамедлительно написала ему.
Лайонесс, 13августа 1997 года
Мой памятник войны,
Пожалуйста, пиши! Пиши! Пиши! Не оставляй меня здесь одну, я прошу тебя... Я уже привыкла к слезам, так позволь мне быть твоими глазами. Я охотно приму твою боль, даже если бы предпочла торт или ночь, но в этот момент это единственное общее переживание, которое у нас есть, как и эти письма,поэтому не отказывай мне в них, пиши! Я не только мечтаю увидеть тебя, но и погладить каждую твою отметину. Я хочу чувствовать то, что чувствуешь ты, впитать это в себя, разделить с тобой.
Ты описываешь меня как противовес тебе, и значит, ты – мой. Ты хочешь, чтобы я упала без поддержки? Пиши, я прошу тебя... пиши мне, не оставляй меня одну.
Отвратительным чудовищем, отравившим Гарри, была я! Но это ты и так знаешь. Честно говоря, мне постоянно хочется добавить что-нибудь ему в чай, запереть в комнате, наложить «Силенцио» и выпустить только тогда, когда он успокоится – или когда все закончится. Зависит от того, что быстрее наступит.
У тебя новая рана? Чувствуешь ли ты, как мысленно я дотрагиваюсь до нее губами? Надеюсь, да. Твой хозяин просто глупец! Он не осознает, что в тебе хранится и твой потенциал. Должна ли я добавить «к сожалению»? По мне, так я могла бы бросить это прямо в его красные глаза! Как же я ненавижу его за его слепоту!..
Пиши мне, Северус, я нуждаюсь в подтверждениях твоего существования!
Судя по всему, ты, к сожалению, не слышал ту песню, что я тебе прислала. Иначе ты бы не допустил мысли, что я безразлично к тебе отношусь. Жаль!
Дай мне еще одну попытку. Она называется песней для Сары, но ты определенно не будешь против, если я немного изменю имя.
Из кошмаров ночи Встают темные видения, но я остаюсь С Северусом. Каждый кошмар просыпается, Тени становятся демонами, Отовсюду грозит опасность.
Я справлюсь, я выдержу. Что бы мне не пришлось делать. Я хочу это делать Для Северуса. Уверенно я иду Прямо в Никуда, Потому что я люблю тебя.
Столько тоски во мне! Я хочу домой. Но я принадлежу Северусу. И когда я рядом с ним, Все страхи становятся иллюзиями, И лишь чувства – правдивы.
Я сильна, я крепка, И чем бы я не была, Я хочу этим быть Для Северуса. И как бы долго я не ждала, Когда-нибудь и где-нибудь Мы спасемся.
Я спокойна, я холодна, Я ради тебя Смогу победить даже себя, Северус. Я не уступлю никакой силе, Верь в меня, Северус. Я останусь рядом с тобой.
У меня есть сила, у меня есть мужество. И все то, что есть, Только для Северуса. За тебя я отдам кровь. Все, все хочу я делать, Потому что люблю тебя, Северус...
Откровеннее я быть не могу. Пожалуйста, пиши! Минерва.
Глава 19
Откровенно говоря, Северус Снейп не ожидал от Минервы ответа на свое последнее письмо, но как только увидел Окипету, показавшуюся в окне, поспешил впустить птицу внутрь. Затем быстро приоткрыл дверь своей маленькой каморки и выглянул на запыленную лестничную площадку с проржавевшей винтовой лестницей. Никого не заметив и не услышав ничего подозрительного, он тихо закрыл дверь и взялся за мелко исписанный пергамент.
Он начал читать письмо, застыв у окна, но уже после пары строк, шатаясь, подошел к кровати и опустился на матрац. А когда дочитал, то некоторое время сидел, слепо уставившись на голую стену. Два дня спустя он нашел нужные слова для ответа.
Утесы руин, 17 августа 1997 года
Сбивающий с толку сон,
Ты лишила меня дара речи. Безмолвными словами вырвала голосовые связки у мужчины, у которого никогда не было недостатка в саркастических замечаниях или убийственных комментариях. Даже дыхание дается мне с трудом. Но мои руки еще действуют, и я пишу, пишу, пишу... Я буду писать, если это поможет тебе легче переносить будни. Я буду писать, если для тебя это причина – жить дальше. Я буду писать; мои слова будут с тобой, чтобы ты не сдавалась.
Верь в меня, Минерва, я останусь подле тебя!
Когда я закрываю глаза, то могу чувствовать твои руки и то, как они обрисовывают шрамы – старые и полученные недавно. И я молчаливо спрашиваю: «Ты есть?» Ты должна быть сном. Я почти верю, что чувствую твои губы на моем холодном лбу. Но когда я открываю глаза, чтобы прогнать тебя взглядом, то вижу лишь пустую комнату. Ты просто сон, сбивающий с толку сон.
Ты хочешь чувствовать, что чувствую я, но есть во мне что-то, что сложно объяснить. Это болезненнее, чем одиночество, и притягательнее, чем конец. Я спрашиваю себя, существует ли надежда? И если бы ты оставила мне мой голос, я бы холодно рассмеялся. А когда я высмеял бы себя до дна, то осталось бы твое мужество и сила; и если бы я смог хоть что-то сказать, то проорал бы: «Это то, что оно есть!» Следуй за моим взглядом: комната, маленькая и убогая. Стены находятся так близко друг к другу, что письменный стол и постель помещаются с трудом. За моим окном бушует океан, и меня смущает мысль, что мы, быть может, видим одни и те же волны, разделенные лишь несколькими минутами. На полу, подобно ковру из страданий, лежат старые повязки, пропитанные кровью и грязью. Я крадусь мимо них тенью, чтобы не разбудить, не привлечь их внимание к себе. Они вокруг меня, и Азкабан представляется мне летним дворцом.
Темный Лорд вызовет меня сегодня вечером, и надеюсь, что до этого времени моя способность нормально говорить и аналитически мыслить вернется обратно, а иначе это может привести к роковым последствиям. Если мои опасения подтвердятся, то твои видения станут реальностью. Будь настороже. Возможно, мы снова увидимся. Но независимо от того, что ты скажешь, никогда больше не называй монстра за морем моим хозяином. Я слишком долго был слугой двух господ. Я отрекаюсь от них, я отказываюсь от всех. Есть только я, боль и мысли о сбивающем с толку сне.
Северус.
Глава 20
Минерва два дня тщетно всматривалась в небо, забыв о сне и отдыхе. Тягостные сомнения неотступно терзали ее. Она не знала, правильно ли поступила, и жив ли он вообще. Она уже начала подумывать о том, чтобы в анимагической форме прокрасться туда и найти его, как, наконец, Окипета принесла ей письмо от Северуса.
Минерва прочла письмо в своей комнате, но ответила после собрания Ордена, которое сама созвала, и после разговора со своим человеком в министерстве, ведь то, что для Северуса было предположениями, для нее – фактом.
Лайонесс, 22 августа 1997 года
Скала в прибое,
Мне очень жаль, что я не ответила сразу, но твои предположения равны для меня фактам – я верю в твой безошибочный инстинкт. Я вынуждена была на пару дней покинуть Лайонесс, пусть это и далось мне тяжело – ведь я не могла быть рядом с тобой, по другую сторону волн.
Состоялось заседание Ордена, и было весьма непросто сказать им все и, в то же время, ничего. Министерство задавало вопросы, но пока нам верят. Я преподнесла им твои подозрения как видение Сибиллы. Знаю, она немного не в себе, но в прошлом у нее случались кое-какие предвидения, которые сбылись, начиная с того, о Гарри, до возвращения Неназываемого. Они сейчас пытаются работать над противоядием к зелью, но сомневаюсь, что эксперименты успешны. Может быть, ты просто можешь добавить в новое Аконитовое зелье сахар? Это ведь сделает его абсолютно бесполезным?..
Нет! Забудь как можно скорее, что я только что написала. Не делай глупостей, пообещай мне!
Я следую за твоим взглядом по комнате и содрогаюсь – это звучит ужасно, я по-настоящему замерзаю от мысли, что ты там находишься. Я хотела бы, я могла бы быть с тобой. Я так ждала твоего письма и боялась за тебя, что была готова идти к тебе... Возможно, ты нуждаешься в кошке?
Похоже, в настоящий момент я плачу дань бессонным ночам, проведенным в ожидании письма, и последующим не менее беспокойным дням. Возможно, я не должна была тебе этого писать, но ты требуешь честности.
Если бы моя рука сегодня могла коснуться тебя, она была бы ледяной. Кажется, я еще никогда в жизни так не мерзла.
Если я со всеми подробностями не отвечу на твое письмо, прости. Но я не сон, ты должен это помнить. Но раз я живу в твоих снах, то надеюсь, что они нежны, как мои губы, мысленно прикасающиеся к твоим шрамам. Охотно написала бы тебе еще что-нибудь, но в голове звенит, как при пересадке мандрагор, и кажется, что по мне непрерывно бегает толпа горных троллей, – если бы не было этой дрожи!
Почерк Минервы заметно изменился. Обычно изящно изогнутые буквы стали похожи на каракули.
Я так много хочу тебе написать, но тело бунтует, требуя сна. Хочу спать, должна спать... Возможно, это грипп, но разве от него бывает так плохо?..
А может, это оттого, что еда и сон в последние дни стали второстепенными делами. Спать... просто спать, не чувствовать желудка, который, мешая, нервно сжимается в судорогах.
Слишком тяжело – держать перо, как и кружку с горячим чаем. Я ненавижу настойку шалфея, но она согреет меня и поможет от боли в горле.
Мои глаза медленно закрываются... Мне очень жаль. Так много хотела тебе сказать… если бы и так не прошло слишком много дней, я бы переписала письмо завтра утром.
Думай обо мне нежно, как думают о сне, но будь уверен – я не сон! Я подле тебя! Я действительно существую!
Иду спать, необходимо, наконец, отоспаться, не хочу – но должна.
Письмо Минервы застало Северуса как раз в тот момент, когда он, уже полностью одетый, собирался покинуть комнату. Но сначала он все же нашел время прочитать строки. Абсолютно шокированный, он отправился на встречу и вернулся назад только ранним утром следующего дня.
Шагнув в каморку, Снейп тотчас бросился к маленькой коробке, которая хранилась в ногах кровати, и принялся копаться в ней. Он подписал флакончики и завернул травы в пергамент.
23 августа 1997года
Проклятье, Минерва!
Ты что, спала в школе? Мне известно, что твои познания в зельях являются зачаточными, но то, что ты пишешь, просто переходит все границы! Я всегда с глубочайшим уважением относился к Арсениусу Бунзену, но за вдолбленные в тебя знания о ядах у него следует, по меньшей мере, отобрать звание Мастера зельеварения. За неспособность анализировать, ты бы гарантированно получила на моих занятиях «тролля». Вполне возможно, что я вообще отказал бы тебе в посещениях.
Мерви, то, что с тобой произошло, – это отравление. Я не уверен, что его вызвало, но твои симптомы однозначны. Логично было бы предположить, что яд попадает в организм оральным путем или через кожные покровы.
И так как я не могу быть рядом, хотя был бы наиболее подходящей кандидатурой, чтобы излечить тебя, придется мне ввести в игру Гарри Поттера, раз уж вы снова сидите там втроем с Аластором. Мальчишка всегда был бездарностью в зельях, но мои указания будут понятны и идиоту. Никогда бы не подумал, что признаю подобное, не говоря уж о том, чтобы написать подобное, но я бы предпочел сотрудничать не с Поттером, а с мисс Грейнджер.
Ты должна будешь посвятить Поттера в нашу переписку – все равно это лишь вопрос времени. Начни медленно и дипломатично! До него должно дойти, что я не собираюсь ему навредить – и тебе тоже!
Позволь Поттеру упрятать тебя в постель – и если ты собираешься сопротивляться, передай ему, что я даю ему мое благословление, наложить на тебя Пертификус Тоталус. Затем необходимо провести тесты: еда, которую ешь только ты; косметика и очищающие средства, которыми пользуешься только ты. Уверен, он сможет обнаружить яд. Затем нужно будет выделить его и отделить от других составляющих. Третий учебный год – это Поттер еще не должен был забыть. И если я правильно припоминаю, его потуги в приготовлении зелий в то время были удовлетворительными.
Я жду точного наименования яда – вероятно, можно будет опознать почерк, определенный авторский стиль. Для меня это важно: узнать, была ли это просто грубая шутка или комплексная угроза. Но оба варианта опасны – дилетантство может являться ужасным оружием.
Необходимые ингредиенты для противоядия я прилагаю к письму. Поттер должен будет только добавить яд и точно следовать моим указаниям, шаг за шагом. Я все записал для него (на пергаменте, в который завернуты листья ослинника). Он должен лишь не допустить ошибок, иначе я собственноручно превращу его мертвое тело в хоркрукс.
Пожалуйста, отдохни, Минерва, и не думай об Аконитовом зелье. Я буду делать то, что в моих силах. Конечно, члены Ордена будут пытаться найти антидот, но эти поиски будут основываться на высоких мотивах и хорошем способе приготовления, а я являюсь слишком большим Мастером своего дела, чтобы дать им хоть какой-то шанс. Но это не твоя проблема – ты должна выздороветь.
Ужасно переживаю за тебя, С.
P.S. Конечно, я не сделаю ничего, что окажется глупее моей повседневной работы. И ты останешься прилежно лежать в кровати, в своем человеческом обличье. Здесь не место кошкам, но в моих фантазиях, ты мурлычешь под моими пальцами.
Глава 22.
Минерва лежала с температурой в кровати, когда Окипета принесла письмо. Отравлена?! Посвятить в это Гарри?.. Минерва чувствовала себя слишком плохо, чтобы отказать Снейпу в этой просьбе. Настолько деликатно, насколько смогла, она посвятила во все Гарри, но потребовалось некоторое время, пока он более-менее успокоился и пообещал сохранить все в тайне.
25 августа 1997 года
Снейп!
Прежде всего, если бы речь шла не о профессоре МакГонагалл и ее жизни, я бы Вам не писал. И Ваше письмо она мне показала только потому, что слишком утомлена и почти все время спит.
Что Вы затеваете? Хотите вылечить ее, чтобы позже собственноручно убить? Неужели Вы сами верите в то, что пишите? Вы и любовь? Уму непостижимо! Это что, слизеринский юмор?
Но оставим бесполезные препирательства. Так как Вы не доверяете мне проведение экспериментов, то я передал Гермионе Ваши наставления, предварительно переписав их, так же как и продукты питания, чистящие средства и косметику. Гермиона лучше разбирается в третьем законе Галпалотта, чем я.
Она написала, что все дело в шампуне, и разработала противоядие. Судя по всему, профессора МакГонагалл пытались отравить смесью из змеиного яда, болиголова и кураре.
Я уже говорил, что если бы не настойчивость профессора МакГонагалл, пожелавшей, чтобы я Вам написал, если она не сможет сделать этого сама, пока Гермиона не приготовит противоядие, я бы этого не сделал. Но речь идет не обо мне!
...Я дал ей средство Гермионы, и она прекратила стонать. Судя по всему, зелье действует, так как сейчас она лежит спокойно. Температура и судороги отступили, и профессор шепчет... Ваше имя!
По поводу того, что Вы сделали с профессором Дамблдором, мы поговорим позже, но – и сейчас мне придется переступить через себя – я благодарю Вас за помощь.
Я не ожидаю никакого ответа, следующее письмо Вы должны адресовать Вашей «Мерви»! Если Вы осмелитесь причинить ей вред, тогда...
Гарри Поттер.
Глава 23.
Когда Окипета с письмом влетела в окно, Снейп, полный нетерпения, сразу же торопливо развернул его. Раздражение и облегчение по очереди сменяли друг друга в его темных глазах, но когда он наконец-то сел за письменный стол, чтобы ответить, на его губах играла отвратительная ухмылка.
27 августа 1997 года
Моя забота,
Ты должна знать, что я способен неплохо оценить, как действие умело распознанного мисс Грейнджер яда, так и то, что ты еще не успела восстановить свои силы. Итак, я пишу, понимая, что письмо, скорей всего, будет любезно прочитано тебе вслух гриффиндорским Золотым мальчиком, который, уверен, не сможет отказать своему бесценному декану в этой просьбе.
Слова я выбираю, как всегда, тщательно, и если тебе что-то в моем письме покажется странным, то будь уверена, это всего лишь невинное развлечение, попутно преследующее цель – придраться к мистеру Поттеру и, если нужно, указать ему на его место.
Я был чрезвычайно рад, что мисс Грейнджер смогла на моих занятиях запомнить пару основных вещей. И даже если в отношении мистера Поттера я не могу похвастаться успехом, все же просыпается во мне некое чувство удовлетворенности, что он, судя по всему, научился держать свой гнев под контролем и в рискованных ситуациях способен принять правильные решения. Это был комплимент Вам, мистер Поттер, за точную оценку Ваших собственных способностей.
Мерви… Я надеюсь, ты позволишь мне называть тебя так, это уменьшение просто навязалось, когда я читал симптомы твоего отравления, терзаемый тревогой, понимая, что ты, в своей наивности, неспособна сделать элементарные выводы. Мерви, меня намного больше, чем я могу признать, радует новость, что тебе уже лучше. И обещаю, если мисс Грейнджер все сделала правильно, – а по всем признакам это так – то больше тебе страдать не придется. Убежденность в способности других никогда не была моей сильной стороной, но у меня нет выбора.
Сначала я был неприятно удивлен, когда понял, что ты показала Поттеру мое письмо, но если это поможет, то я переживу этот позор. Можешь поднять свою ослабевшую руку и залепить ему пощечину, потому что он сомневается в искренности моих чувств к тебе. Он мне даже угрожает! Я бы рассмеялся, если бы положение не было настолько серьезным.
Если что-то еще осталось у меня искренним, или было, так это мой взгляд на тебя. Мысль, что мои чувства могут для тебя что-то значить, делает небо менее серым. Эта мысль помогает мне дышать и заставляет двигаться вперед.
В своем прошлом письме этот мальчишка, разумеется, поблагодарил меня, и я пытаюсь поверить ему, хотя он ─ все еще тот же самый остолоп. Я нуждаюсь в его благодарности так же, как и Петтигрю, в последние дни постоянно стучащийся в мою дверь. Думаю, он боится. Но здесь страх не чувствуется по-настоящему – он является нормой.
Выздоравливай и приложи все усилия, чтобы подготовить Гарри Поттера к финальной битве! Он будет нам – во имя Салазара! – нужен.
Темный Лорд что-то планирует, но не информирует меня. Вчера проверка моей новой сыворотки правды прошла иначе, чем было запланировано, и наказание состояло в том, чтобы избавить маггла от его страданий без помощи магии. Рубец на моих губах снова разошелся, и кровоточит моей виной. И если я закрываю глаза, то чувствую твое безмолвное присутствие в окружающем мраке. Что-то неправильно, и я медленно начинаю понимать что. Яд, которым тебя хотели отравить, убеждает меня в этой теории...
Объяснение, наверняка, получится немного пространным, но, возможно, так тебе станет ясна моя вывернутая логика: болиголов и кураре, которые тебе подлили, не только очень опасны, но и указывают на действительно высокий интеллект. Исходя из этого, думаю, что неизвестный хорошо знаком с травами и зельями, в том числе, экзотическими. Кураре достать тяжело, из чего можно сделать вывод, что человек этот, определенно, склонен к драме. Хмм... Подобный яд, честно говоря, мог бы быть смешанным мной.
Действие змеиного яда, когда он используется с двумя другими составляющими, почти смехотворно. Эта примесь, лично для меня, имеет простое эстетическое значение. Преступник, используя змею, хотел указать на Слизерин и, тем самым, на Темного Лорда. Я рассматриваю это добавление, как простое приложение и украшение, придающее яду индивидуальный оттенок. У преступника есть стиль.
Ты привезла этот шампунь с собой из Хогвартса? Уверен в этом. Итак, это должен быть человек, который на тот момент находился в школе. Подмешать яд в твою косметику, используя домовых эльфов, – труда не составит. Одну определенную персону из Ордена можем автоматически исключить, к тому же, он всегда был ничтожеством в зельеварении и жалким карьеристом.
Все это бросает тень подозрения на одного определенного человека, и надеюсь, что ты расцениваешь мои гипотезы не только как никчемную полемику. Вынужден тебя спросить: в каких отношениях ты находишься с Горацием, с тех пор как я покинул Хогвартс? Мистер Поттер, можете убрать вопросительную мину с Вашего лица? Я говорю о профессоре Слагхорне.
В свое время Гораций был очень близок к Темному Лорду, и мы вели кое-какие поучительные беседы между собой. Возможно, ты помнишь, что меня с ним связывает старая ненависть: когда-то он отказал мне, как ученику, в помощи и дальнейшем обучении. Почти с самого начала он рассматривал меня как конкурента и ушел от Темного Лорда, когда я занял место персонального зельевара. То, что он снова активен, заботит меня не только по причине твоей безопасности. Это еще больше истончает лед, по которому я хожу.
Ты не можешь знать, как глубоко я был тронут, узнав, что мое имя было у тебя на губах... Произноси его и дальше, я останусь рядом с тобой.
alexi , Я уже говорила, что у меня поначалу глаза на лоб полезли при виде этого пейринга. Но по прочтении была приятно удивлена , и рада что ошибалась. Не хочу сказать , что я прям сразу приняла и полюбила этот пейринг , но фик действительно , потрясающий , нерядовой, насыщенный эмоциональными и психологичекими хитросплетениями. Я интересом буду ждать , во что же это выльется дальше. Макгонагал я почти не вижу за этими письмами (наверно , у меня совсем не такое восприятие этого персонажа , куда более плоское и тривиальное, мне трудно связать с ней все эти эпистолярные изыски ), но вот Северус - потрясающий ,очень сложный многогранный , неожиданный. Ну , и как же может не импонировать все те немного своеобразные , но от этого не менее трогательные, проявления Сенйповой человечности, которые сквозят в его письмах?! (*страшным шепотом*), но я до сих пор с ужасом поглядываю на шапку, с немым вопросом взирая на рейтинг R. Могу только снять свою виртуальную шляпу и вымести пером пол у ног переводчика!
Гарри действительно прочитал Минерве письмо вслух. И вынужден был сдерживаться изо всех сил, чтобы, из-за спрятанных в нём насмешек в его адрес, не разорвать письмо на мелкие кусочки. Минерва была еще слишком слаба – яд тяжело подействовал на ее организм, но все равно несколько раз не смогла сдержать улыбку. Вместе с Гарри они составили план, касающийся Слагхорна, и приняли решение насчет подготовки к битве.
Ответить Минерва захотела сама, но на это ушло несколько дней – ослабевшее тело требовало заслуженного отдыха.
Лайонесс, 28-30 августа 1997 года
Мой любимый воздушный акробат,
Не знаю, насколько длинным получится это письмо – сил пока не хватает, но я хотела сама написать тебе.
Гарри прочитал мне твое письмо и, что самое удивительное, выдержал до конца и не превратил его перед моими глазами в конфетти. Хотя, иногда был довольно близок к этому.
В благодарности ты не нуждаешься, если верить твоим строкам. Поэтому я не благодарю тебя за то, что ты спас мою жизнь и что тебе пришлось ради этого переступить через себя. Все равно, почувствуй на себе мой нежный поцелуй.
Значит, рана на губе снова разошлась, и не думаю, что ты хоть что-то пытаешься с этим сделать. Не позволяй чудовищу, захватившему тебя в свои лапы, украсть твою душу. Переложи то единственное, что у тебя есть, – боль и страдание – на мои плечи, поделись этим со мной. Тиран, требующий от тебя таких поступков, поплатится за это! Всему свое время.
Гарри и я, посоветовавшись, пришли к выводу, что его сильной стороной не являются зелья, также как и у его декана – которая, скорее всего просто не заметила признаки отравления из-за заботы о любимом человеке. У Гарри невероятный дар воображения и превосходное пространственное зрение. Вместе с его упрямой волей эти качества являются прекрасными, чтобы стать анимагом. Мы уже начали с умственными тренировками, но в настоящий момент мое выздоровление является помехой для эффективного занятия.
...Только что заходил Гарри и рассказал мне о плане: они хотят заманить Горация в ловушку. Гарри встретился с Аластором и Гермионой в определенном месте и, как бы невероятно это не звучало – они заявили об удачном исходе попытки отравления, предпринятой Слагхорном. Гермиона выдала твои подозрения за свои. Возможно, это поможет сделать лед под твоими ногами крепче и толще, потому что мне уже начинает казаться, что я слышу как он трещит и ломается – я боюсь за тебя.
Неслыхано – они просто обьявили меня мертвой, и я не смогла даже предупредить тебя. Пожалуйста, прости, если они тебя напугали. Мне так жаль...
Мои взаимоотношения с Горацием Слагхорном? Ну... как это лучше всего описать?.. Маггловская электростанция выделяет меньше напряжения, чем эта высокомерная, самодовольная, заботящаяся только о своей выгоде, прожорливая, самовлюблённая подделка под мастера зельеварения, со своим клубом тщеславия и я за пару минут общения. Так было уже тогда, когда ты еще учился в школе и за последние недели положение не улучшилось.
Шампунь я привезла с собой из Хогвартса, и если ты действительно думаешь, что это был домашний эльф, то сразу же напрашивается имя – Кричер! Если я только поймаю эту маленькую бестию...
Значит, Мерви? Уверена, прозвучит прекрасно, если ты скажешь это лично мне. Надежда на это принадлежит к прекраснейшим, счастливейшим мыслям, дающим силы продолжать борьбу. После финальной битвы ты придешь ко мне, назовешь меня Мерви и наконец-то заключишь в объятия, мое дорогое «произведение искусства».
Когда-нибудь и где-нибудь мы будем укрыты...
Чувствуешь ли ты тоскующий взгляд, который я посылаю тебе с волнами? И каждый вечер, когда солнце целует океан, я тоже целую тебя, полная тревоги, увидишь ли ты пробуждение следующего дня.
Я останусь рядом с тобой! Это то, что оно есть.
Мерви.
Гарри тайком написал Снейпу письмо и отправил его вместе с письмом Минервы.
30 августа 1997 года
Мистер Снейп,
так как Вы предпочитаете короткие и точные ответы, то приступаю сразу к делу. Вы действительно любите ее! Вы удивили меня... Неужели в Вашей черной душе еще осталось немного света?
Вы, должно быть, уже были на маленьком празднике Пожирателей. Волдеморт, наверняка, радуется – в его глазах профессор МакГонагалл приказала долго жить. А я уже сейчас в предвкушение того выражения, что появится на его роже, когда ОН узнает, что это не так. Профессор МакГонагалл выжила, хотя времени было в обрез. Но Вы спасли ее своими письмами.
В то же самое время, Вы, похоже, единственный Мастер Зелий Волдеморта. Аластор не смог отказать себе в удовольствии – после того, как мы с Гермионой рассказали ему о Вашем подозрении, – предложить Слагхорну засахаренный ананас, который до этого пропитали сывороткой правды. Речь Слагхорна была похожа на водопад. Зажравшийся мерзавец! Но вот убежище Волдеморта он не смог нам назвать – заклятие Фиделиуса?
Как бы там ни было, Слагхорн отправлен в Азкабан за убийство профессора МакГонагалл. В камеру с усиленной охраной в отделении высокой надежности. Правда, об этом профессор ничего не знает.
Как Вы убедились из письма профессора МакГонагалл, она жива. Не беспокойтесь. Ее «смерть» была простым защитным мероприятием. Кричера я обрек на охрану чуланов с метлами в Хогвартсе. Так он больше не сможет наделать глупостей.
Я должен взять профессора МакГонагалл под защиту. Она не заслужила тролля. Она слишком слишком переживала за Вас (как мне впоследствие стало ясно), чтобы обращать внимание на предупреждения. Кроме того, она действительно способна замечательно притворяться. Ни мне, ни Аластору и в голову не пришло, что что-то не так. Да, профессор выглядела изможденной, это так, но после жарких дискуссий, длившихся ночи напролет, все выглядели так. Она практически ничего не ела. Ладно, честно говоря, вообще ничего. Во время отсутствия в Хогвартсе, ее рацион составляли крепкий черный чай и вода. А в Хогвартсе она постоянно пропадала в библиотеке или, я уверен, в Ваших личных покоях, так как на ее столе лежит множество книг из Вашей научной литературы по зельеварению. Похоже, она самостоятельно принялась изучать признаки её выздоровления - повсюду лежат пергаменты с записями.
Ваши маленькие симпатичные уколы против моей незначительной личности я просто оставлю висеть в воздухе: отреагировать – значит дать Вам в руки козырь, а этого я Вам не позволю. Только одно: Гермиона смогла выучить у Вас больше, чем просто основные вещи, но Вы были слишком преисполнены ненависти, чтобы это заметить. Она уже на втором курсе могла приготовить больше зелий, чем многие студенты на седьмом. Припоминаете ли Вы первый урок, во время которого «учили» меня? Уже тогда Гермиона знала ответы, а Вы назвали ее глупой девчонкой.
Итак, кураре – редкий ингредиент? Позвольте мне ухмыльнуться: кураре можно достать в любой маггловской больнице, в отделении реанимации и анестезии. Его используют для расслабления мускулатуры и дыхания у оперируемых людей, , правда, он обработан и известен под другим названием. Во время операций с его помощью поддерживают дыхание искусственным путем. Итак, это было легче всего – аппарировать туда и обеспечить себя ядом.
Цикута? Это не то вещество, что убило Архимеда? Оттуда же происходит поговорка «чаша сия меня миновала».
И все же, еще раз: если Вы играете с профессором МакГонагалл в какую-то только Вам известную игру, Вы пожалеете об этом. Мы увидимся на поле битвы!
Подготовленный наилучшим способом с помощью профессора МакГонагалл,
Гарри Поттер.
Глава 25
Северус Снейп выглядел словно живая смерть, когда получил оба письма и прочитал их. Снова и снова он пробегал глазами строчки, словно хотел запечатлеть в памяти навеки каждое слово. Потом рассеянно погладил по оперению Окипету – драгоценную посыльную, которую он уже и не надеялся больше увидеть.
Когда по трухлявому дереву двери постучали, он спрятал письма в потайном месте, и начал готовиться. Снейп был уверен, что времени побыть в одиночестве у него не будет, и оказался прав: лишь пять дней спустя он смог выкроить пару спокойных минут, чтобы составить ответ.
5 сентября 1997 года
Минерва,
Мне тяжело писать тебе, слишком много противоречивых впечатлений, информации и чувств бушуют во мне. За прошедшие пять дней у меня практически не было времени подумать о тебе – я был слишком занят. Пожалуйста, прости! И все эти дни я был в настроении, от детального описания которого хотел бы тебя уберечь.
Извещение о твоей смерти настигло меня совершенно неожиданно. Гораций на минуту забежал в нашу квартиру (я называю это место так из-за недостатка подходящего описания), чтобы похвастаться своими успехами. Самым ужасным для меня было то, что я даже не мог позволить себе печаль или замешательство. Я сам себе казался предателем, но видимо это мое предназначение – предательство.
Пожиратели Смерти обычно не празднуют успехи такого рода – день был наполнен работой возле котлов, и я был шокирован собственной безучастностью, потому что ничего из происшедшего не донеслось до моего слуха. Но уже спустя несколько часов, я узнал об аресте жирного эгоиста, и ярость Темного Лорда была неописуемой. С этого момента мои сомнения начали обретать форму и нечто похожее на надежду начало прорастать в моем сердце. Мне почему-то кажется, что я почувствую то, что тебя больше нет в живых. Я цеплялся за эту мысль, пока не появилась Окипета и не принесла мне уверенность.
Я спрашиваю себя, может быть, откровенность твоего письма связана с твоим ослабленным состоянием? То, что ты пишешь, кажется мне невозможным. Надеюсь, что ты снова здорова и способна самостоятельно прочитать эти строки, так как они не предназначены для сопляка Поттера. Как ты можешь говорить о любви? Почему именно сейчас, после стольких лет, проведенных рядом с друг другом в одном коллетиве? Я хорошо знаю мои чувства к тебе. Они проанализированы, каталогизированы и больше чем один раз проверены. Но что с тобой? Я бы ни на минуту не мог и представить, что ты можешь как-то ответить на то, что у меня в душе.
Подозрительный мужчина во мне боится лжи. А для того нечто, во что я превратился, и которое живет только в ожидании следующей боли, чтобы почувствовать, что живо, это – откровение. Нечто спрашивает тебя: «Веришь ли ему? Веришь ли, что он никогда еще не испытывал что-то подобное?» А подозрительный тип хочет узнать: «Серьезно ли это: мечта о победе, о встрече после битвы, об объятии и о том, как я назову тебя Мерви?»
Работа над усовершенствованным аконитовым зельем тем временем идет полным ходом. Я не знаю, известно ли тебе, что Поттер приложил записку к твоему письму. Он рассказал, что ты занимаешься зельями. Твое честолюбие трогает меня. Нет, нет – оно впечатляет меня! Оно показывает мне, что ты все та же женщина, о которой грезит моя душа каждый час, что я нахожусь без наблюдения.
Если ты обнаружила книги в моем бюро, то обрати внимание, пожалуйста, на заметки, которые я приложил к книге «Чары и разрушения с помощью ядов». Возможно, ты изучишь их вместе с мисс Грейнджер: у нее достаточно знаний и способностей для этого материала. Я в этом убежден. К сожалению, на настоящий момент я не могу точнее информировать тебя о моих успехах, так как серия опытов еще не закончена, но освежить основные знания тебе не повредит.
Передай Поттеру мои наилучшие пожелания и искреннюю благодарность – и скажи ему, что он свои «благородные» жесты может засунуть далеко и надолго. Ему они не идут также, как не шли его отцу. Однако, надеюсь, что при обучении анимагии он окажется более способным – и не таким идиотом, как некоторые другие.
Северус.
Глава 26
Когда прилетела Окипета, Минерва занималась с Гарри анимагией. Она ждала ответа, исходя в тоске и тревоге – разыгранная смерть вселила в нее страх за Снейпа: человек, которому больше нечего терять, способен на многое. Обеспечив сову печеньем, Минерва закончила урок и, как только Гарри покинул помещение, принялась за чтение. Легкая улыбка, игравшая до этого на губах, медленно растаяла; с каждой минутой лицо становилось все серьезнее. Покачав напоследок головой, женщина села за стол и принялась за написание ответа.
6 сентября 1997 года
Северус,
Почему ты закрываешься от меня? Мне понятно, что у тебя не было ни времени, ни возможности горевать. Я даже надеялась на это: если ты отвлекся на работу, то, по крайней мере, не смог натворить никаких глупостей, которые тебе, в отличие от меня, могут стоить жизни.
Я рада тому, что ты обладаешь таким самообладанием, и даже в этой ситуации способен продолжать действовать – многие в такие моменты прячутся в башню из слоновой кости.
Что? Гораций арестован? Теперь мне многое понятно, и это объясняет самодовольные усмешки моих соседей. Значит, они расставили ему ловушку, и этот фальсификатор зелий прямиком угодил в нее. Радует!
Неназываемый бушевал? Снова что-то, что заставляет меня улыбаться, – твои письма обычно не дают повода для этого. Это прекрасно, что ты слушаешь свой внутренний голос, который, похоже, подсознательно поделился с тобой надеждой, что моя кончина – лишь ложь. Эта ложь защитит тебя и придаст уверенности. И это прекрасно!
Еще прекраснее моя потаенная мысль: я и правда мечтаю, что мы увидимся после финальной битвы, ты назовешь меня Мерви и заключишь в объятия. Печаль и боль переполняют меня, так как ты, судя по всему, больше не веришь мне, или, точнее сказать, – моим чувствам к тебе. Но ты живешь там, в мире из страха, ненависти и постоянного подозрения, поэтому я попробую не принимать стену отчуждения, выстраиваемую тобой в письмах, на личный счет и отвечу на все вопросы.
Я говорю о любви к тебе, потому что это то, что оно есть. И было так уже довольно давно. Но это было невозможным. Мы были коллегами, и подобная ситуация могла привести к тому, что одному из нас пришлось бы отказаться от своего места, а мне сильнее хотелось – пусть молча – видеть тебя поблизости, чем быть честной с тобой на расстоянии и больше не иметь возможности тебя видеть. Что ж, ситуация изменилась.
Есть еще кое-что, и не будем обманывать себя, это – наше различие в возрасте. Разве могла я надеяться, что мужчина твоего возраста может испытывать что-то по отношению к такой старой ведьме, как я? Возможно, это стихотворение точнее пояснит, что я имею в виду.
Однажды, Когда ты станешь старше, Я больше не буду стареть
Когда-нибудь, возможно, Я стану Слишком юной для тебя.
Но пока, однако, Боюсь, Я слишком стара.
Поэтому иногда я хочу Умереть
И что касается нашего против-вместе состояния... Мне нравилось это – доводить тебя до белого каления. Знаешь, как сверкают твои глаза, когда ты в ярости? Или, иначе говоря, милые бранятся – только тешатся. Пусть даже я была уверена, что это безответная любовь.
Не знаю, как еще смогу развеять твои сомнения – возможно, никак, и остается просто смириться с тем, что ты мне не веришь. Я и дальше охотно буду твоим откровением, но это зависит только от тебя. Моя мечта должна стать явью, но воплощение – не в моих руках. Капре ноктен, Северус, – все зависит теперь от тебя. Я приму твое решение – дистанцию ты уже установил. Как я должна это понимать, если ты внезапно по-другому оканчиваешь письма. Ни «это есть, что оно есть», ни «я останусь рядом с тобой». Лишь холодное «Северус». Я боюсь, ты уже сделал выбор за нас обоих. И с моей стороны это больше чем сожаление. Извини, я не буду больше досаждать тебе своими чувствами.
Твои книги действительно здесь, у меня, но неважно, написаны ли они на моём родном языке или на старо-греческом. Хоть я и способна прочитать слова, но смысл написанного понимаю только после кропотливого изучения других источников – Мерлин, я чувствую себя вернувшейся в школу!
После отправки письма я напишу Гермионе и, осторожности ради, привезу ее сюда вместе с Роном Уизли – они должны быть следующими в красном списке Неназываемого. Тогда Гермиона сможет оказать мне помощь. Спасибо за советы и заметки.
Успехи Гарри в учебе значительны, только он еще не может долго и правильно удерживать форму. Но за столь короткое время – это действительно успех!
В качестве небольшого бонуса - Скалы Мохера. Где-то там должен стоять замок, в котором в настоящий момент находится Северус Снейп. К сожалению нам, как магглам, не дано его видеть...
Красиво, завораживающе, волшебно. alexi - Вы волшебница . Восхитительный перевод позволяющий ощутить весь "букет" этой истории. Как же хочется, чтобы у них все было хорошо!
Обязательно будет. Наверное... Только путь к этому очень долог. Сам фанфик содержит более ста глав. Так что нам предстоит еще много узнать и пережить вместе с героями
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 78
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
), но вот Северус - потрясающий ,очень сложный многогранный , неожиданный. Ну , и как же может не импонировать все те немного своеобразные , но от этого не менее трогательные, проявления Сенйповой человечности, которые сквозят в его письмах?! 
- участник сейчас на форуме
