ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Название: "Следующий поезд" Автор: allranza Бета: rakugan Жанр: мини Герои: Темный Лорд, Гарри Поттер и другие Категория: джен Рейтинг: PG Дисклеймер: все права принадлежат Роулинг, автор начальной идеи rakugan Примечания: POV Темного Лорда
Улетел последний газетный лист «Ежедневного пророка» и лег на рельсы, как самоубийца в ожидании поезда. Здесь никогда не бывает тихо — приходят и отходят поезда, сменяют друг друга проводники. Временами из поезда выходят пассажиры, все в грязных пыльных мантиях, уставшие после поездки и сонные, с отяжелевшими веками, серыми лицами, рассеянными взглядами. Они пытаются разговаривать друг с другом, беспорядочно жестикулируя и наклоняясь к самому уху собеседника. Что тут, что там — люди не слышат друг друга. Приходят сюда, жалуются на свою жизнь, пеняют на собственные ошибки. Они неинтересны. Они погрязли в эготизме, подавились блевотиной своей немочи, они не могут думать ни о чем другом, кроме собственного искупления. Надо же. Даже тут, в царстве, что называется, истины — думать только о себе. Есть и другие — те, которые нравятся мне больше. Их можно узнать еще издали, по спокойным, но не отрешенным лицам, по попытке презрительно кривить губы, по блестящим от любопытства взглядам. Такие обычно и подходят ко мне, тихонечко сидящему на лавке под козырьком. У нас завязываются разговоры. Иногда это бывают те, кого я должен был знать при жизни, но теперь уже не помню. Они привозят мне багаж новостей. Мы прекрасно проводим время. На самом деле, здесь редко бывает скучно — стоит только привыкнуть к однотипному пейзажу, стоит только научиться прислушиваться и сверяться с расписанием поездов. Я помню, когда я был маленьким, меня подкармливали домашними пирожками толстые добрые тетушки из общих вагонов. Наверное, это не совсем «тот свет», который мне всегда представлялся. Здесь все было слишком обыденно для пафосного порога междумирья, очень по-бытовому. Люди заботились о том, где бы скоротать ночь, где найти еды и спрятаться от дождя. И никаких высоких мыслей. Вот так — никакой патетики. Большинство к следующему утру уже садились в другой поезд и ехали на север (или на юг, но я привык думать, что в том направлении — север). Куда шли эти поезда, я не знал. Знал только, что место, в котором я находился, — это как бы перевалочный пункт. А однажды из поезда вышел рыженький забавный мальчуган с веснушчатым наглым лицом. Он не знал, где ему переждать ливень, и забрался ко мне под козырек. Я смаковал последние статьи из «Пророка» 2004 года. Мальчишка замерз и весь дрожал, но так и не попросил меня поделиться с ним мантией. А я не предлагал — самому было не то, чтобы очень тепло. Уже стемнело, а ливень все не стихал. Мальчик скукожился на лавке и, привалившись ко мне, уснул. Я снял мантию, закутал в нее мальчишку, который не проснулся даже тогда, когда я поднял его на руки. До чего тяжелый… Я уложил его в комнате, куда меня иногда пускали машинисты. Там была самая скудная обстановка — тахта, стол с одним стулом и газовая плитка. Вряд ли что-то здесь можно было назвать моим, но мне так было даже удобнее. Потом я ушел. А когда вернулся, мальчишка сидел на тахте и пил из чашки, плотно обхватив ее руками. — Здесь всегда так серо? — было первое, что он спросил меня. — Как тебе сказать. Чаще всего тут дождь. Иногда снег. — А тепло бывает? — Редко. Как тебя зовут? Мальчик внимательно посмотрел на меня, нахмурился. — Это не твое дело. — Хорошо. Меня зовут Том. — Очень приятно. После этого мы редко разговаривали. Первое время мальчишка все пытался узнать у меня, где мы находимся и что из себя представляет местная жизнь. Я попробовал объяснить, но мое объяснение ему не понравилось, и с тех пор расспросы прекратились. Нелегко излагать закономерности мира, в котором нет никаких закономерностей. Как с английским языком. То, что существует правило, совсем не значит, что большинство слов будут ему следовать. А потом я рассказал ему про Гарри Поттера. — Я где-то слышал о нем, — сказал мне мальчишка. — Наверняка слышал. Когда был Там. — Да, наверное. Значит, он пытался тебя забрать? — Ну да. Он долго молчал, листая старый учебник по трансфигурации. Потом вскинул на меня свой наглый взгляд и громко произнес: — А я бы не попытался. — Да? Почему? — Потому что. Ты бы тоже не стал. Я улыбнулся и подмигнул ему. — Да, наверное. — Расскажи мне еще про Гарри Поттера. Он правда хорошо играл в квиддич? В тот день я рано проснулся, будто что-то подкинуло меня, ощупал мантию и нашел в кармане шоколадную конфету. Я поднялся и, потянувшись, направился к расписанию. Сверился. Да, все так и есть. Он приезжает сегодня — третий путь, вагон VIP-класса, буквально в шаге от вагона-ресторана. В запасе у меня был еще час, и я провел его, разговаривая с каким-то новоприбывшим словоохотливым волшебником, хозяином кондитерской. Он, смеясь, рассказывал, как его отравили сотрудники его собственным же шоколадом. А я подумал, что сейчас не отказался бы от шоколада. Только бы Поттер додумался. «Поезд номер 34-13 прибывает на третий путь, встречающих просим отойти от края платформы». Интересно, а что будет, если тут упасть на рельсы? Скорее всего, тебя вытащат служители вокзала и прочитают наставления о технике безопасности. Посмеются про себя, и только. Из-под колес с шипением поднялся пар, в дверях показалась ворчливая проводница в несвежей мантии. Пахнуло топливной смазкой. Рядом со мной столпился народ: кто-то ждал своих, кто-то стоял тут из чистого любопытства. Те, кто здесь живет постоянно, всегда встречают новичков. Первыми вышли толстые тетушки с корзинками, им подавали руки, чтобы помочь спуститься на платформу. Они спешно благодарили, улыбались и растерянно оглядывались вокруг. Потом было еще несколько подростков, таких неопрятных, словно они успели подраться еще в поезде. Молодая женщина с заплаканным лицом, рослый серьезный мужчина и какой-то старик, прижимающий к себе корзинку. В первую секунду меня охватило разочарование. Такое случалось — я имею в виду ошибки в расписании. Его часто меняли, а сам список прибывших не всегда точно соответствовал действительности. Я подождал еще несколько минут, потом проводница отпихнула меня от края платформы и вошла в поезд. Дверь закрылась. Сегодня платформа пустела очень быстро — день был слишком дождливым, чтобы долго оставаться под открытым небом. Я как раз договаривался с одним из машинистов о том, чтобы он предоставил мне комнату для ночлега, когда кто-то потянул меня за рукав. Сначала я подумал, что это ребенок. Решил, что моему сожителю стало скучно, и он заявил о себе в привычной наглой манере. Но когда я повернулся, передо мной был только тот самый нелепый старик с корзинкой. Он близоруко щурился на мое лицо, крепко прижимая к себе прикрытую ворохом салфеток корзинку. Интересно, что у него там? — Простите, — голос у него был надтреснутый, и он чуть заметно шепелявил из-за отсутствовавших зубов. — Да? — Я тут… ищу кое-кого… Мне очень надо… Вы не могли бы… — Мог бы. Прошу вас, сэр, подождите несколько минут, я закончу и попытаюсь вам помочь. Лицо его просветлело. Он заулыбался беззубым ртом и быстро-быстро закивал, как китайский болванчик. Все время, пока я договаривался с машинистом, он стоял подле меня, не отходя ни на шаг, как будто боясь потерять из виду. Когда я к нему повернулся и поинтересовался, что ему угодно, он наклонился так близко ко мне, что я почувствовал застарелый запах лекарств. Видимо, он плохо слышал. — Так чем я могу вам помочь, сэр? — повторил я чуть громче. — Я…ищу кое-кого… — Это я уже понял. Сэр, если вы не скажете, кого вы конкретно ищете, я не смогу вам помочь. Здесь очень много народу, как вы уже заметили. Он приуныл, словно я отказал ему. Вряд ли он понимал все, что я говорил. А я подумал о забавной тенденции. Вернее, о забавном отсутствии оной. Кто-то являлся сюда очень молодым, хотя умер глубоким стариком, а кто-то едва волочил ноги. Были здесь и совсем дети — чаще всего они не помнили ничего из прошлой жизни. Как я, например. Кто-то здесь взрослел, кто-то так и не менялся. — Что у вас в корзинке? — спросил я. — А? Что? В корзинке? Да так… Я решительно протянул руку и счистил салфетки. Под ними оказались парочка детских игрушек, подгузники, пеленки, распашонки и еще какие-то детские вещи, названия которым я не знал. — Вы ищете ребенка? Он снова закивал. Быстро-быстро. — Да, да, ребенка. Маленького. Я внимательно заглянул в его глаза. Цвета они были грязно-болотного, очень водянистые, какие обычно бывают у стариков. А потом я заметил и шрам. Если не напрягать зрения, его и не увидишь — затерявшийся среди морщин и сильно посветлевший. — Сэр, как ваше имя? Старик нахмурился, будто припоминая. — Гарри Поттер. Меня зовут Гарри Поттер. А потом он вдруг болезненно усмехнулся, и я, пожалуй, впервые за время нашего короткого разговора увидел в его глазах какую-то ясность. Гарри Поттер, значит. Расписание не ошиблось. Значит, пришел. С детскими игрушками и подгузниками. Старик. Нелепый, жалкий, отупевший. А я-то думал увидеть героя. Вряд ли сам отдавал себе отчет, что жду того, кто окажется способным опять бросить мне вызов, обстоятельно рассказать о милосердии и добре… Значит, не сложилось. И этот пришел с тем же. Требовать у меня прощения, искупать свои грехи. Черт бы тебя побрал, Поттер. Я тебя так ждал, а ты снова меня разочаровал. От внезапного приступа злости и разочарования я несколько секунд простоял молча. Потом, наконец, сказал, тщательно контролируя интонации: — Знаменитый Гарри Поттер? Это большая честь для меня познакомиться с вами. Он ничего мне не ответил. — Пойдемте, мистер Поттер, я предоставлю вам теплую комнату на эту ночь. Вы совсем замерзли. Можете оставить здесь свою корзинку. Она вам не понадобится. Гарри очень медленно, осторожно поставил ее на пол. — Так значит, тут нет маленького ребенка? Я улыбнулся уголком губ. — Того, кого вы ищете, мистер Поттер, здесь уже нет. Сожалею. — Значит, я опоздал. Я кивнул. — Да, мистер Поттер. Вы опоздали. …В моей каморке меня уже ждал горячий чай и вяленое мясо, неизвестно у кого выпрошенное мальчишкой. Он сидел на кровати и читал. Как только мы вошли, требовательно спросил: — Где ты был? — Ходил по делам. Знакомься, это Гарри Поттер. Мальчик с любопытством посмотрел на старика. Кажется, его внешний вид совсем малыша не разочаровал, напротив, он даже отложил книгу и придвинулся ближе. — Вы — Гарри Поттер? Правда? Я много читал о вас. То, что смог достать. Старик вяло улыбнулся и тяжело опустился на стул, куда я ему указал. — Располагайтесь, мистер Поттер. Выпейте чаю. — А вы знали того ребенка, да? — спросил меня Гарри. — Не то, чтобы… Младенец был здесь некоторое время, я подкармливал его, потом его кто-то забрал и увез. — Кто? Кто забрал?! — Не знаю, не видел. Я понимал, что именно ему нужно услышать. И, странное дело, не собирался этого говорить. Некоторые ошибки, Поттер, следует забывать. А если ты не в силах забыть, смирись с тем, что никогда не сможешь их исправить. — Скажите, мистер Поттер, а вам никогда не приходило в голову, что младенец не нуждался в вашей заботе? Он молчал. — Я слышал вашу историю. — От кого? — Люди говорят. Видите ли, я могу понять ваше желание исправить свою ошибку. Все дело в том, что здесь не исправляют ошибки. Вам нужно было проехать еще одну станцию, вы рано вышли. Но сознайтесь, Гарри, вы ведь сейчас думаете не о нем, а о себе. Гарри вскинул на меня взгляд. — Что вы хотите этим сказать? — Только то, что едва ли вас по-настоящему беспокоит будущее этого младенца. Вас пугает собственная беспомощность, что ли. Вы привыкли побеждать, а здесь вот не сложилось. В конце концов, подумайте о том, что вам сказал Дамблдор: ему уже нельзя было помочь. — Но ведь это был ребенок… — Да. Но если вы в тот раз позволили себя убедить, раз вы тогда позволили себе поддаться чужому убеждению, не думаете же вы, что ребенок стал бы ждать, пока вы все осознаете? Ему тоже хочется жить, простите мне этот каламбур. Поттер долго молчал, потом взял протянутую мальчиком чашку с чаем. Его плечи вздрогнули, и он вдруг заплакал. Я стоял, глядя на него сверху вниз, и не мог представить себе, что когда-то жалел это ничтожное, слабое, опустившееся существо. — Откуда вы все это знаете? — наконец спросил он. — Я давно здесь живу, мистер Поттер. Хотите еще чаю? — Как я могу попасть в город? Я улыбнулся. Уже кое-что. — Здесь города нет. Это, можно так сказать, промежуточная станция. Завтра, если хотите, я посажу вас на поезд. Конечная — примерно в сутках пути. Мальчик придвинулся к Гарри, заглянул ему в глаза и бережно погладил по руке. — Не расстраивайтесь, мистер Поттер. Ну, пожалуйста. Мне тоже всегда хотелось увидеть город. Завтра мы с вами поедем, обещаю. Я с любопытством посмотрел на него. — Ты тоже? — Не могу же я здесь всю вечность проторчать, — огрызнулся он. Кажется, мальчик был рад перспективе убраться подальше от меня. — Ложитесь спать, мистер Поттер, — посоветовал я. — Я постелю вам прямо здесь. А завтра провожу вас. …Провожающих в то утро было на удивление много. Я нашел для своего соседа чистую мантию, на прощание взъерошил ему волосы, в ответ на это мальчишка посмотрел на меня зло и недовольно. Он вцепился в руку своего нового друга. Гарри все еще был подавлен. Впрочем, через минуту это уже перестанет быть моим делом. Я достал для них немного вяленого мяса и сыра в дорогу. Корзинки на перроне, кстати, уже не было. В последний раз Гарри посмотрел на меня: — Если вы вдруг увидите его… — Я расскажу ему о вас, мистер Поттер. Он улыбнулся. — Спасибо. — Не благодарите. Ваш поезд скоро отходит, поспешите. Они скрылись в вагоне, а я пошел прогуляться по станции. Так забавно все сложилось. И в кармане мантии для меня нашлась еще одна шоколадная конфетка. Кто-то на ходу со мной поздоровался. Тут многие меня знали. В конце концов, я здесь уже очень давно. Подошел мой поезд. Не могу точно сказать, когда я тоже решил уехать. Видимо, у меня тоже были свои… не хочу говорить «долги». Я увидел Гарри, увидел, во что он превратился. Теперь настал и мой черед куда-нибудь отправиться. Пока не знаю куда. И, уже сидя в вагоне, я вдруг на минуту как будто переместился к ним. Оказался рядом, в купе, пропахшем лекарствами от сердца. Многие даже на том свете не оставляют привычки лечиться. Гарри уставился в окно, погруженный в свои мысли. Мальчишка не решается заговорить, хотя внутренне ему очень сочувствует. Героям не полагается сочувствовать. Ими положено восхищаться. Так я всегда думал. А потом Гарри достанет из кармана шоколад, твердый, как ореховая скорлупа, и протянет мальчику. Тот возьмет. Потом Гарри спросит: — Как тебя зовут? И услышит то, что мне так и не удалось узнать. — Альбус. Меня зовут Альбус, мистер Поттер. Я много о вас слышал.
Сорри за туговатость восприятия, но мне, похоже, без дополнительных объяснений не обойтись. Если Том говорит, что ничего не помнит о прошлом, откуда он знает, кто такой Гарри и что Гарри пытался его забрать? Если Дамблдор был при встрече с Гарри на вокзале стариком, почему он вновь появился мальчишкой, который не помнит ничего о прошлой жизни? Я правильно поняла, что Том вырос из ободранного младенца, питаясь пирожками, которые подкидывали ему добрые тетушки? Да, и самое главное - вот по этому поводу: "Кто-то являлся сюда очень молодым, хотя умер глубоким стариком, а кто-то едва волочил ноги" - значит, Гарри в вашей концепции не заслуживает иного, чем, попав "туда", еле волочить ноги и шамкать беззубым ртом? Про сравнение закономерностей мира с английским языком - очень понравилось.
Гарри Поттер, значит. Расписание не ошиблось. Значит, пришел. С детскими игрушками и подгузниками. Старик. Нелепый, жалкий, отупевший. А я-то думал увидеть героя. Вряд ли сам отдавал себе отчет, что жду того, кто окажется способным опять бросить мне вызов, обстоятельно рассказать о милосердии и добре… Значит, не сложилось. И этот пришел с тем же. Требовать у меня прощения, искупать свои грехи. Черт бы тебя побрал, Поттер
Да уж. Велики грехи Поттера перед Риддлом. Просто нет слов. Не раскаявшийся ни на секунду Риддл - вообще заменил Проводника и взял себе право судить в посмертии. Поттер-Старик от rakugan, всю жизнь похоже считавший, что что-то был должен тому голему, который фандом упорно заменяет ребенком (он похож на младенца, но им не является, как и Лорд в начале ГП4) - опущен и наказан автором неизвестно за что. Не понимаю я такого прочтения книги. Не понимаю.
Поттер-Старик от rakugan, всю жизнь похоже считавший, что что-то был должен
бурная вода пишет:
цитата:
опущен и наказан автором неизвестно за что.
НАказан? Наказан за ошибку совершенную много лет назад. Если все вокруг хвалят меня за подвиг, а моя совест криком кричит и поедом меня ест за этот же поступок как за грех, то если я совестливый человек - мнение толмы мне параллельно.
цитата:
Требовать у меня прощения, искупать свои грехи. Черт бы тебя побрал, Поттер
А разве нет? Разве стремление исправить то, что считаешь грехом не является попыткой искупления? Ну и личность Лорда здесь всяко - не младенец. И все же он ждал Поттера? Наказать? Отомстить? Простить?
Marta Поттер наказан за ошибку (у меня на этот счет другое мнения, но примем правила игры rakugan и alleanza ). А Риддл? За многочисленные преступления? Похоже, что нет. Что и удивляет.
Поттер у rakugan наказывает себя сам. Всю жизнь он слышит детский плячь и казнит сам себя. Верно? Это не заклятье, не чужые упреки, об этом почти никто не знает. И тем не менее он мучет сам себя. Совесть.
бурная вода пишет:
цитата:
А Риддл? За многочисленные преступления? Похоже, что нет. Что и удивляет.
Возможно тем, что он не увидел стремления сделать ему добро, а только попытку искупления? Не нашел вожделенного простивника? Ни Альбус, ни Поттер для него больше не соперники? Он смог увидеть душу одного в виде старой развалины, а второго в виде хамоватого подростка. Но не достойных врагов. Он жаждал схватки. Попытки морального удовлетворения. А добился возможно примерения с собой... Ведь эта душа изменилась. Она делится мантией с замерзающим ребенком, приводит к себе ненужного старика...
Мне показалось, что alleanza хотела этим показать - и душа грешника может войти в царствие небесное раскаявшись/изменившись. Но это мое прочтение и я не претендую на то, что оно верно.
Приходят сюда, жалуются на свою жизнь, пеняют на собственные ошибки. Они неинтересны. Они погрязли в эготизме, подавились блевотиной своей немочи, они не могут думать ни о чем другом, кроме собственного искупления. Надо же. Даже тут, в царстве, что называется, истины — думать только о себе.
alleanza пишет:
цитата:
Их можно узнать еще издали, по спокойным, но не отрешенным лицам, по попытке презрительно кривить губы, по блестящим от любопытства взглядам. Такие обычно и подходят ко мне, тихонечко сидящему на лавке под козырьком. У нас завязываются разговоры. Иногда это бывают те, кого я должен был знать при жизни, но теперь уже не помню. Они привозят мне багаж новостей.
Мне кажется здесь есть характеристика главгероя: ему не интересны эгоисты озабоечнные своими проблемами и грехами. Но интересны любознательные циники.
alleanza пишет:
цитата:
Мальчишка замерз и весь дрожал, но так и не попросил меня поделиться с ним мантией. А я не предлагал — самому было не то, чтобы очень тепло. Уже стемнело, а ливень все не стихал. Мальчик скукожился на лавке и, привалившись ко мне, уснул. Я снял мантию, закутал в нее мальчишку, который не проснулся даже тогда, когда я поднял его на руки. До чего тяжелый…
Никто не обязывал Поттера собирать корзиночку. Никто не обязывал Тома нести незнакомого мальчика к себе на руках. Нэ? Циничный поступок? alleanza пишет:
цитата:
Он, смеясь, рассказывал, как его отравили сотрудники его собственным же шоколадом. А я подумал, что сейчас не отказался бы от шоколада. Только бы Поттер додумался.
Выходит уже простил и ждет?
Просто это взгляд со стороны. НЕ точка зрения Альбуса Дамблдора - много лет противостоящего Тому - с 11 летнего возраста и до самое смерти последнего. АД - маниакально уверенного что людей можно изначально делить на хороших и плохих. Загоняющего студентов в рамки своей черно-белой картины мира. И не взгляд Гарри замученного совестью. А посторонний взгляд стоящего на позиции - душа способна искупить грехи. Вокзал как чистилище.
Можно я влезу - не как бета, а в качестве просто читателя? Дело в том, что у Роулинг представление о загробном мире вырисовывается достаточно противоречивое. С одной стороны, она говорит о загробном воздаянии, в общем-то, в христианском духе. С другой - кроме случая с ТЛ, мы нигде в каноне не видим, чтобы "праведники шли в радость вечную, а грешники - в огнь вечный". Например, Кровавый Барон вовсе не горит в геенне огненной за убийство - живет себе спокойненько в виде призрака. Тот же Почти-Безголовый Ник, судя по дате его казни, вполне себе мог участвовать в войне Алой и Белой Роз, но тоже признаков воздаяния за это не видно. Та же "дикая охота", упоминающаяся в "ГП и ТК", - вообще персонажи языческого фольклора, которые в более поздней английской традиции однозначно были связаны с дьяволом. Однако никаких признаков этого, равно как и отблесков адского пламени, мы не замечаем. Наконец, сама идея Камня воскрешения фундаментальным образом противоречит представлениям о загробном воздаянии - потому что в противном случае мне сложно представить себе, как можно "извлечь" Сириуса Блэка, например, из рая, чтобы он явился перед Гарри. Да и явление Дамблдора на Кингс-Кросс также противоречит христианским представлениям, поскольку душу умершего (а у нас есть основания предполагать, что Гарри попадает на Кингс-Кросс в состоянии клинической смерти) должны встречать ангелы либо бесы, чтобы препроводить ее к месту назначения, но никак не старые знакомые. И, наконец, вечное существование ТЛ в виде уродливого младенца должно быть предварительно "оформлено" вердиктом Судии, чего также не наблюдается. (Это уж не говоря о том, что сама идея _уничтожения_ души или ее частей, заключенных в хоркруксах, глобально противоречит любым христианским представлениям, поскольку в них душа неуничтожима и неделима) Роулинг в данном случае явно и сильно противоречит сама себе. Думаю, это результат неудавшейся попытки примирить архаичные представления о загробном существовании с христианскими. Мы можем попытаться объединить противоречащие концепции несколькими способами. Способ А: предположив, что все это существует "лишь в воображении" - тогда сложно объяснить существовавание призраков. Способ Б: предположить, что Страшный Суд и соответствующее воздаяние по заслугам относится к концу времен, а до тех пор есть некоторое промежуточное состояние, в ходе которого души вполне могут изменяться, как написала выше Марта. Способ В: просто признать, что для каждого тот самый вокзал - свой собственный, и там может быть что угодно, каждому дается свое... В конце концов, в данном тексте мы не можем знать, в чью "версию" загробного мира попали: версию ТЛ? версию Гарри? версию Дамблдора?
Я просто, честно говоря, не поняла суть того, что хотела сказать читателям автор - не уловила, так сказать, концепт. Если это - версия вокзала Тома, почему там появляется старик Гарри из фика Ракуган? :-) и - главное - что именно обуславливает то, что душа Тома так изменилась за лето в загробном мире? Том, который не отличался в жизни милосердием и сочувствием и который умер, не раскаявшись ни в чем, в посмертной жизни начинает укутывать мантиями и носить на руках промокших мальчиков - ок, интересный авторский ход. Но хотелось бы понять, чем эта перемена вызвана. И зачем ему, который опять-таки при жизни и слышать не желал ничего "о милосердии и добре", желать этого после смерти, причем от того же Поттера?
Ну вот выросла эта душа на пирожкаж и услугах от людей которые делали добро просто так. Походя но как само-сабой разумеещееся. И просто неприятие Дамблдора как высшего Судии
Marta Дамблдора я здесь не трогаю. Мне противопоставление души Тома с душой Гарри больше интересно. Хотелось бы все-таки узнать, что автор по этому поводу хотел нам сказать - надеюсь, он таки появится в ближайшее время в этой теме.
Добрый вечер, господа. Спасибо за отзывы в любом случае. Противопоставление души Гарри душе Тома. Кажется, именно эта тема поднималась выше. На самом деле, это вопрос метафизики. Если вы заметили, я не отклонилась ни от восприятия Гарри своей души, ни от восприятия Тома - своей. Гарри чувствует свою вину, он несет ее в жизни, он приносит ее в смерть. Том же существо менее, если вы позволите, "замороченное". Он не чувствует собственной вины, он не упрекает себя во всех "грехах мирских". Он просто существует и продолжает существовать в реальности, которая ему предоставляется. Ему не кажется, что он сделал нечто непоправимое. Гарри приходит в тот Другой мир с осознанием собственных ошибок, с надеждой их исправить. Исправить ошибки невозможно, они уже совершены. Тут даже не стоит вопроса, кто чего заслуживает. Тут скорее ставится вопрос, _как_ каждый себя воспринимает. Поймите меня правильно, я не хочу пошатнуть ничьи убеждения, я просто высказываю собственную точку зрения.
alleanza А. Забавно - как раз днем сегодня хотела написать, что все правильно: Гарри чувствует себя виноватым в фике Ракуган - поэтому он здесь такой старый и несчастный, а Том никогда ни в чем не раскаивался - поэтому чего ему и после смерти чувствовать себя несчастным? О спаведливости вопрос не стоит - только о самоощущении. Вот только его отношение к Альбусу с заботой и укрыванием мантией у меня все равно с Томом не вяжется.
Отправлено: 22.11.07 22:59. Заголовок: Сорри, не понравилос..
Сорри, не понравилось. Написано хорошо, но концепт мне не просто чужд, он, ИМХО, просто не прописан. Оставлено на домысливание читателя. Если читателям изначальная постановка проблемы близка - они наполнят предложенную автором форму своим содержанием. Если нет - получат пустую коробку.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 1
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
И просто неприятие Дамблдора как высшего Судии 
- участник сейчас на форуме
