ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 30.07.07 23:03. Заголовок: HP-Ficathon07: “Gradus comparationis”, джен, PG, АФ/АФ, АЛ, АГ, ММ. Для ddodo.
Название: "Gradus comparationis" Автор: teodolinda Бета (нет слов объяснить, насколько больше, чем бета!): zanuda Герои: Арабелла Фигг, Августа Лонгботтом, Аластор Грюм, Минерва МакГонагалл. Категория: джен Рейтинг: PG Дисклеймер: персонажи и мир принадлежат Роулинг. Одна фраза с минимальными изменениями сперта у Стругацких (кажется, это «Волны гасят ветер»). Предупреждение: написано до седьмой книги – но не АУ. После седьмой книги добавлена одна фраза.
Фик написан по заявке ddodo: «Мини или драббл с пейрингом Филч/Фигг, Невил/Гермиона или что-нибудь про старших Лонгботтомов (включая Августу, и даже предпочтительно). Рейтинг не ограничен, жанр тоже, но, по возможности, без стеба и смерти персонажей. Я их люблю всех». Вместо «или» получилось «и»: про Арабеллу и, отчасти, про Августу. Я тоже их всех люблю – кроме Филча, который после пятой книги мне неприятен. Поэтому пейринг получился такой… хм, не вполне полноценный. При написании опуса я исходила из того, что «миссис» по отношению к Арабелле Фигг – дань вежливости в обращении к пожилой даме. Вместе с сюжетно нужным мне Аластором в фик проник и придуманный мной в предыдущих опусах пейринг. Ничего не могла с этим поделать – ибо начала писать сразу после завершения специально посвященного этому фика… Да простит меня заказчик! Перевод названия: в филологии – всего лишь «степени сравнения». Слово “gradus” (в именительном падеже единственного и множественного числа выглядит одинаково), однако, может значить «шаг», «ступень».
Написано на фикатон ко дню рождения Гарри Поттера на "Астрономической Башне".
Вскрывая конверт, она подумала, что всегда терпеть не могла свое имя. Нет, неправда – в детстве ей казалось, что для волшебницы имя у нее очень даже подходящее. Когда она вырастет, и будет носить красивые платья, и прекрасные принцы будут приглашать ее на прекрасные танцы и признаваться в любви… У нее будет волшебная палочка. Так уж она видела себя: в вихре музыки, тончайших ароматов, серебристых искр, вырывающихся из палочки… И даже мамины бытовые заклинания, такие привычные, такие неинтересные – «Опять у тебя бардак в комнате!» – не могли поколебать ее уверенность: у нее все будет не так. И подруги у нее будут другие, не то что эта скучная Августа, с которой совершенно неинтересно фантазировать, играть в фей и мечтать о принцах. Но что же делать, если их родители дружат. Надо только потерпеть немного: вот она пойдет в Волшебную Школу – на целый год раньше Августы, между прочим, пусть завидует! – и там ее ждет совсем новая, чудесная – волшебная! – жизнь. Фея. Фея Арабелла. Потом были странные взгляды и перешептывания за спиной. В родительской спальне свет не гас до утра. Потом мама Августы – скучная, как все взрослые, скучная, как и ее дочка! – долго о чем-то говорила с ее мамой, пока они играли в детской, и Арабелле показалось, что у ее мамы после этого разговора были заплаканные глаза. Но она тогда не подумала об этом – спешила пожаловаться, что Августа умеет взглядом заставлять куклу встать с кровати. Августе попало. Потом была больница Святого Мунго – это просто осмотр, не бойся, девочка! Она так и поняла: просто осмотр, перед Школой, наверно, так полагается. Ее привел туда папа – совсем хмурый последнее время. Пока они сидели в очереди, он разговорился с высоким сутулым мрачным дядькой – и она услышала слово «неизлечимо». Дядька привел своего сына – такого же мрачного, чуть старше Арабеллы: странно, он уже должен учиться в Хогвартсе! Потом ей сказали, что она никогда не будет волшебницей. Никогда не будет учиться в Волшебной Школе. Так у нее отняли… ее. Папа приходил домой все позже и позже, мама все чаще кричала на нее. Вместо родителей Августы теперь они дружили с Филчами – угрюмыми и фальшиво-ласковыми – а она пошла в Обычную Школу. Она все равно чувствовала себя не такой как все – и потому с одноклассниками не водилась, заслужила славу нелюдимой, а потом и чокнутой. Общалась только с Аргусом Филчем. Он был скучным и противным, но он был такой же, как она. Августа, однако, приезжая домой на каникулы, всегда приглашала ее в гости. О Хогвартсе рассказывала мало, и Арабеллу это и радовало, и обижало: ясно же, что не рассказывает из жалости, из нежелания задеть, причинить боль… Но отказаться от этих встреч было выше ее сил. Августа называла ее Беллой, и это было… тепло. Августе – единственной! – она рассказала про них с Аргусом. Ну, когда они… Августа же совершенно не впечатлилась, не позавидовала, – хотя Арабелла была уверена, что у нее еще ничего ни с кем не было! Арабелла почувствовала себя обманутой: словно она зря… сделала это.
«Милая Белла…». Почему-то греет душу, что Августа написала приглашение от руки и так неформально. Хоть что-то приятное в чужой свадьбе. Надо будет купить платье покрасивее. Хотя на свадьбе будут сплошь волшебники, что им до ее платья… Например, школьной подруге Августы, черноволосой надменной красотке: быть ей старой девой, кто ж осмелится к такой подступиться. Жаль только, что про Аргуса – чуть холодноватая официальная приписка, разумеется-мы-ждем-вас-обоих. И досадно, что Августа выходит замуж первой, она же моложе. Ничего, скоро Арабелла с Аргусом пошлют ей такое же приглашение! И гнать, гнать прочь мысли о разнице между их браками! Но мысли лезут в голову сами: у Августы все по-настоящему. Поставив последнюю точку в ответном письме, Арабелла секунду помедлила. Рассеянно почесала за ухом кота – славная оказалась животинка, хорошо, что она вытащила его, полудохлого, из мусорного бачка! «Твоя Арабелла Фигг». Скоро она будет подписываться другой – пусть и похожей на ее девичью! – фамилией. Она уже придумала себе подпись… «Вы знаете Беллу Филч? Замечательная женщина!» – будут говорить магглы. Она станет совсем другой – пусть не волшебницей, но ничуть не хуже.
II
Когда из камина донеслось покашливание, она почти обрадовалась: разговор не клеился. – Аргус, привезли! – судя по решительному тону, причиной кашля было облако золы, а вовсе не деликатность. Арабелла повернулась к камину и успела увидеть женскую голову в шляпе – как ей показалось, запачканной землей. Впрочем, голова тут же исчезла. Он вскочил на ноги, не глядя бросил: – Если хочешь, пошли со мной, посмотришь! Все правильно – он гордится своей работой, своей нужностью. Но все же не так уж часто она приезжает. Собственно, первый раз. Тем более, сегодня суббота, солнце уже почти садится… Да и эта его готовность броситься по первому зову почему-то раздражает Арабеллу. Но дама в грязной шляпе все равно могла бы не тревожить человека, уединившегося с… невестой. Были бы они волшебниками, небось уважала бы право на частную жизнь! А так… Даже и хорошо, с другой стороны, что они вышли из душного помещения – приятный, вкусно пахнущий летний теплый ветерок, низкое солнце. Величественный замок – просто замок, подумаешь, архитектурный памятник, не более того! Но смотреть на него все равно больно – ей сейчас следовало бы вспоминать семь прекрасных лет… а не испытывать почти туристическое восхищение! Арабелла села прямо на траву, быстро осмотревшись – не видит ли кто – расправила поромантичнее складки юбки. Никто, впрочем, на нее и не смотрел – центром всеобщего внимания была странная группа: двое парней в ярких комбинезонах и почему-то шлемах и женщина в грязной – в самом деле грязной, с ума сойти! – шляпе суетились вокруг огромного контейнера, затянутого яркой пленкой, испещренной надписями «Осторожно!», «Хрупкий груз!», «Опасно для жизни!», «Не кантовать!». Наскучив гадать, что в контейнере – откуда-то появился Аргус с очень серьезным видом и отчего-то с лопатой, – Арабелла перевела взгляд на стоявших вокруг сотрудников Школы, явно вышедших полюбопытствовать. Узнала только МакГонагалл – та кивнула и приветственно приподняла руку – и Альбуса Дамблдора, стоявшего рядом с ней. Вблизи он совсем не такой устрашающе-солидный как на карточках… Надо же, Арабелле Фигг довелось посидеть на траве в двух шагах от самого Дамблдора! Похоже, ей повезло, и она стала свидетелем какого-то экстраординарного события в жизни Хогвартса. И Аргус, видимо, будет играть не последнюю роль… – Помона, вы собираетесь копать вручную? – исключительно противным голосом спросил незнакомый Арабелле мужчина патологически крошечного роста. – Да, иначе не приживется – она очень чувствительна к заклинаниям! – в интонации Грязной Шляпы… то есть Помоны Арабелле послышалась нежность, и стало еще интереснее, что в контейнере. Аргус тем временем принялся копать яму – и от его неприкрытого, радостного энтузиазма ей почему-то стало неприятно. Она снова перевела взгляд на сотрудников. Странно: вид у них какой-то вроде и праздный, но в то же время озабоченный. – А про нашу… чувствительность кто-нибудь подумал? – спросил вальяжный толстяк в лиловом бархатном жилете. – Помона, вы понимаете, что в нагрузку к редкому растению получите головную боль на семь лет? – Гораций, головную боль, как вы выразились, получаем мы все, – вот умеет же МакГонагалл сказать: тихо, и слова все простые, а как внушительно! Арабелла вздохнула. На лиловожилетного Горация, однако, слова коллеги не произвели такого впечатления. – Но только один из вас удостоится чести быть у него Деканом! – Вы тоже в группе риска, – заметил Почти Карлик. Вот что значит быть волшебником – урод уродом, а ведет себя, будто нормальный… и Грязная Шляпа, оторвавшись на мгновение от наблюдения за работой Аргуса (могла бы и помочь, палочка-то у нее на что! Силу там удвоить, или еще как-нибудь…), кажется, подмигнула ему. – У меня шансов меньше, чем у вас – он полукровка, – то ли с достоинством, то ли язвительно ответствовал Гораций. – Поппи вон и та не жалуется! – сказала Грязная Шляпа негромко, но возмущенно. – Кстати, где она? – поинтересовался Дамблдор вполголоса, склонившись к МакГонагалл. Та пошептала ему на ухо, он поднял брови и изобразил смущение… Слушать этот разговор – решительно непонятный – было и любопытно, и горько: волшебники, у них свои загадочные проблемы. Свои отношения – вот Горация коллеги явно недолюбливают, а он, похоже, только посмеивается в свои невероятные усы. А МакГонагалл с Дамблдором, кажется, ближе, чем просто Директор и Заместитель… Да, такая женщина сама может выбирать… а не радоваться первому, вынужденно выбравшему ее. Аргус тем временем закончил копать и стоял на краю ямы с видом ребенка, ожидающего похвалы. Арабелла снова поймала себя том, что смотреть на него неловко – и более того, ее вдруг бросило в жар – от стыда, Мерлин! – при мысли, что кто-нибудь из волшебников попросит представить гостью… а он скажет, невеста… Нет, нет – ерунда! Они поженятся, и все у них будет хорошо – и с работой ему в самом деле повезло! Грязная Шляпа нетерпеливым жестом велела Аргусу отойти. Конечно, был бы он волшебник, не поленилась бы словами сказать! Парни в комбинезонах, удивительно слаженно взмахнув палочками, направили контейнер к яме. Пленка словно сама собой лопнула, распались прутья клетки, – ничего себе! – и Арабелла увидела довольно большое дерево. Дерево в клетке с надписью «Опасно для жизни!»? Ну и дела у них тут творятся… – Всем отойти! – резко скомандовала Грязная Шляпа. Лицо ее сразу стало серьезным и настороженным. Чуть прикусив губу, прищурившись и вроде даже перестав дышать, она очень медленно подняла палочку… Все замерли, не отрывая глаз от ее руки, и Арабелле тоже передалось общее напряжение. Дерево плавно поднялось в воздух, несколько секунд повисело неподвижно и мягко опустилось в яму. Грязная Шляпа перевела дыхание, заметно расслабилась. Почти Карлик зааплодировал – жест шутовской, но лицо серьезное – все подхватили. Что они так? Дерево как дерево… Грязная Шляпа ленивыми взмахами палочки начала засыпать яму… Аргус… Правильно, лопатой оно быстрее… – Аргус, стойте! – несколько голосов слились, Арабелла не успела заметить, что произошло – не могло же, в самом деле, дерево ожить! – Аргус выронил лопату, прижимая к груди руку, упал на землю, не то ругаясь, не то всхлипывая. К нему кинулись со всех сторон, но одно властное движение Шляпы – и все замерли. Арабелла замешкалась, вставая, но подошла довольно близко, чтобы увидеть белое и – ну почему ей стало стыдно?! – перекошенное от ужаса лицо Аргуса. Кажется, ничего страшного – кто их там разберет, магические травмы, но судя по лицам… А врач-то у них есть?! – Минерва, где… – вопросительно начала Шляпа, Арабелле показалось, что МакГонагалл ответила что-то одними губами, Шляпа усмехнулась, кивнула, пробормотала себе под нос: – Ну и молодец! Арабелла отважилась подойти ближе, но ее почти оттолкнула тощая очкастая особа – помоложе, да, но до чего же страшна! Аргус уже сидел на земле, Шляпа, склонившись над ним, осматривала его руку – крови порядочно, но вроде неглубоко… – Директор, вы только посмотрите – в Школе проводятся работы, опасные для жизни, сотрудник получает травму, а медсестра тем временем шляется неизвестно с кем! – воскликнула Очкастая, и Арабелла – сама удивившись – немедленно прониклась сочувствием к совершенно незнакомой ей медсестре. Шляпа фыркнула: «Да уж известно!», а Дамблдор спокойно заметил: – Ирма, я разрешил Поппи уйти, – жестом останавливая МакГонагалл, явно хотевшую что-то сказать. Очкастая тем временем подошла вплотную к Аргусу, взяла его за руку. Шляпа разогнулась, рассеянно потерла поясницу, махнула рукой. – Все в порядке, Директор, – отделался легким испугом. До свадьбы заживет. – До свадьбы-то уж точно… – услышала Арабелла ехидный голос Горация и вдруг поняла, что больше всего на свете ей хочется исчезнуть отсюда – так, чтобы никто никогда не узнал, кем она приходится Аргусу.
III
– Августа, о чем ты думала?! Тебе не пришло в голову, что твой Вопиллер услышит вся Школа? Фрэнк рассказал соседям по спальне – да, он не прав, но через два дня об этом бы забыли! А теперь он звезда – все за ним хвостом ходят, расспрашивают, какую такую страшную тайну он выдал, и чью честь не уберег! А я тем временем от взрослых отбиваюсь… Арабелла сосредоточенно изучала чаинки на дне своей чашки. Вроде вот на нее зла не держат, но все равно хочется провалиться сквозь землю. Надо было уйти сразу, как только Августа сказала, что должна зайти МакГонагалл. Да и вообще – не следовало являться без предупреждения. Собственно, она никогда такого себе не позволяла, но тут ей казалось необходимым объясниться. Августа молчала, молчала тяжело, и по нехорошему блеску прищуренных глаз Арабелла понимала, что подруга вот-вот взорвется: никому не позволено вмешиваться в процесс воспитания Фрэнка! Пальцы стиснуты на серебряных щипцах для сахара, и даже обручальное кольцо, кажется, посверкивает как-то угрожающе. Но хоть вроде на нее не сердится… хотя ситуация идиотская, и главная идиотка – она, Арабелла Фигг. Надо же было так – и ведь кроме Августы у нее никого нет! – Белла, вы простите, что я это все при вас… – МакГонагалл вдруг посмотрела в ее сторону виновато. Вежливость, простая вежливость: будет она считаться с чувствами всяких сквибов! – Белла, видит Мерлин, я бы тебе слова не сказала… и на Фрэнка бы своими руками Обливиэйт наложила… – неужели Августа проигнорировала упреки самой Минервы МакГонагалл, не стала отвечать – только ради того, чтобы в очередной раз повиниться (повиниться?!) перед Арабеллой? – А мне теперь весь Хогвартс Обливиэйтом прикажешь?.. – негромкий тренированный голос МакГонагалл снова зазвучал патетически-обличающе. До чего же хорошо она, должно быть, лекции читает… – И окрестности, – плавно повела рукой, выверенно дернула подбородком: ах, какой она оратор! – Поздравляю, слава твоих серебряных ложечек уже вышла за пределы Школы: Аберфорт интересовался, что там Флетчер у Лонгботтомов украл. Довел Грюма до белого каления. А я потом к утреннему кофе получаю бурю эмоций от Поппи! Самое смешное, что ложечки эти ведь слова доброго не стоили! – Да дело же не в ложечках, Минерва! Белла, надеюсь, ты понимаешь, о чем вообще разговор: я буду счастлива, если ценой этих несчастных ложечек ты кое-что поймешь! Поймешь, пока не стало слишком поздно! – Августа, давай об этом потом… – надо же, сумела что-то пробормотать! – И все-таки, почему ты так уверена, что это Мундунгус? И зачем только спросила: она ведь сразу же поверила, что из всех приглашенных на рождественский прием только ее спутник мог прихватить серебряные ложечки. Как-то так поверила – и все. – Потому что я уверена: это не ты. Не Минерва. Не Прюэтты. Не Поттеры. Не Гризельда Марчбэнкс. Не Аластор Грюм. Показалось, или последнее имя Августа как-то выделила? Арабелла почувствовала, как заливается краской: ну не хотела она с ним кокетничать, как-то оно само получилось… Достаточной расплатой стал его недоуменный взгляд (впрочем, это она тут же списала на наличие при ней какого-никакого, а все-таки кавалера) и мучительное чувство стыда, когда пришла Марчбэнкс, и Арабелла услышала, как Грюм, целуя руку старой леди – с очевидным почтением, хоть и не вполне изящно, – ответил на вопрос, где его «очаровательная дама»: «На работе. Не может уйти». «Ах ну да… конечно! Передайте привет от меня!» – протянула старуха, и Арабелла опустила глаза. Вот и у Грюма кто-то есть… Хотя, возможно, это несерьезно? Да, можно подумать, у нее с Флетчером серьезно… – Ладно, мне пора. Августа, я все сказала – ты поступила глупо со своим Вопиллером. Белла, еще раз прошу меня извинить. Насколько я понимаю, вы можете быть спокойны, ваше имя никто не треплет в связи с этой историей. Наверно, МакГонагалл хотела ее утешить… хотела как лучше. Но Арабелле почти захотелось плакать: даже сплетников не волнует имя женщины, в качестве спутника которой злодей Флетчер проник в дом Лонгботтомов. МакГонагалл исчезла в камине. Августа, тяжело вздохнув, призвала чайник, разлила чай. – Белла, ты пойми: про ложечки я уже сто раз забыла. Но мне бы не хотелось, чтобы ты всерьез связалась с человеком, который на такое способен. Арабелла справилась с подступившими к горлу слезами. Видно, судьба у нее такая: ни с кем всерьез не связываться… Августе хорошо говорить: она волшебница, у нее есть муж и сын… Главное – волшебница. Арабелле бы тоже не пришлось путаться в нелепых и смехотворных отношениях, будь она… нормальной. Впрочем, Флетчер казался довольно милым. Первый раз она позволила себе на что-то надеяться – первый раз с тех пор, как ее отношения с Аргусом сошли на нет (говорят, у него роман с библиотекаршей – никогда бы не подумала, что волшебница польстится на сквиба!). – Белла, только не вздумай плакать! Флетчер того не стоит! Думаешь, мне приятно тебе это все говорить? Но кто, если не я? Ты же мне не чужая! Не чужая… Арабелла перестала бороться с рыданиями: перед кем ей еще плакать, как не перед единственной подругой?
–Я обязана следить за порядком на отделении! – она с готовностью замедлила шаг, услышав высокий, чуть истеричный голос, доносившийся из-за поворота. Надо идти – но Мерлин, до чего же не хочется! Больно подумать, что сейчас – осталось несколько шагов! – она увидит Августу. Что сказать, как помочь?! Но ведь вмешиваться в чужие скандалы тоже как-то… неприлично. – Вы обязаны вовремя выносить судна, – замерла, остановилась как вкопанная от этого голоса, негромкого, но такого уверенного, словно прошитого тонкой стальной нитью… а вовсе не от нежелания идти дальше! – а с этим, как я заметила, на вашем отделении дело обстоит неблестяще. Издеваться над родственниками пациентов легче и приятнее… а пациенты у вас по большей части безответные и за себя постоять не могут. Милая девочка, это может стоить вам карьеры – отчего больные только выиграют. Ах, как же она завидовала таким женщинам… Заставила себя все-таки сделать шаг вперед, а воображение мгновенно нарисовало властную красотку. Мощный магический дар, эффектная внешность, головокружительная карьера. Даже страшно немного – а ну как и ее на место поставит? Хотя ее вроде не за что… Как, наверно, хорошо быть такой – волшебницей, красавицей, уверенной в себе… Вылетевшая из-за угла девица в белом халате чуть не сбила ее с ног… А за углом, у двери отделения обнаружилась невысокая полноватая женщина с безупречно прямой спиной – ровесница или чуть моложе – с усталым и сердитым лицом. Хорошая хозяйка, отличная мать, – да и бабушка, наверно! – верная жена тихого мужа-бухгалтера. Домик, садик, уютные вечера с вязанием… Хозяйственные заклинания – в совершенстве. Счастливица. Но голос?.. – Ну а вы куда?.. – не слишком вежливо, но намного мягче спросила женщина. Язык отчего-то прилип к небу, и она, сердясь на вечную свою робость, едва смогла пробормотать: – Лонгботтомы… мне сказали, сюда… я к Августе. Незнакомка вздохнула, приглашающе махнула рукой в сторону двери. Лицо ее сделалось еще более хмурым. Августа сидела на кушетке, странно сжавшись в комок. Рядом – МакГонагалл, с растерянным лицом, неловко держащая ее за руку. Мерлин… Как в пропасть с обрыва – шагнула к кушетке, опустилась на корточки, попыталась поймать взгляд Августы. – Привет… пришла… Спасибо, – мертвым голосом сказала Августа, не отрывая глаз от противоположной глухой стены. Лицо – белая маска, и ведь ничего не сделать, ничем не помочь… Она почувствовала, что сейчас заплачет. Надо задать дежурные вопросы – но язык не поворачивается, по их лицам и так все ясно. Текли секунды, минуты, наверно – тишину нарушал только легчайший мерный шелест: МакГонагалл поглаживала пальцы Августы. – Послушай меня… – где-то за плечом раздался негромкий, теперь очень теплый голос Незнакомой Толстухи, и Августа вдруг подняла на нее глаза, взгляд ее стал осмысленным, живым – одушевленным безумной надеждой. – Ты думаешь?.. – хрипло начала она, но Толстуха перебила: – Я ничего не думаю – я в этой области не специалист. Я о другом. Если бы не Невилл, я бы первая тебе сказала: ночуй, где считаешь нужным. Но Невиллу сейчас плохо, ему нужна ты – а не домашние эльфы. – А если Фрэнк… если они придут в себя?! – губы Августы мучительно скривились, странно задрожал подбородок. Хоть бы заплакала, что ли… но нет, сдержалась. – Они тебя поймут. Уговаривают ее уйти домой, поняла она. Пойти с ней? А толку? Хотя вот от МакГонагалл, похоже, тоже никакого проку нет… Да и никто не поможет, никто… Просто побыть рядом. Только странная Толстуха, кажется, сумела вывести Августу из оцепенения. Хлопок аппарации – Грюм. Всклокоченный, мантия местами порвана, по подолу – кажется, обгорела. Лицо человека, до последнего предела уставшего. Августа посмотрела равнодушно, МакГонагалл выдохнула «Ну что?», Толстуха – или показалось? – обшарила его с ног до головы мгновенным, но очень пристальным взглядом. – Взяли суку, – без всякого выражения сказал он, подходя ближе. На полу за ним оставались грязные следы: вовремя Толстуха выгнала дежурную медсестру! – Августа… ты слышишь? Взяли. – Да, Аластор… – честное слово, лучше бы рыдала, подумалось в очередной раз, а она продолжила, скользнув неживым взглядом по лицам: – Девочки, возвращайтесь в Школу… вам вставать рано… – Тебя надо проводить домой! – в голосе МакГонагалл явственно послышались учительские нотки. – Аластор, может, ты? – Не нужно – меня Белла проводит… – безжизненно сказала Августа. Конечно, проводит – вот и она понадобилась, вот и она может хоть как-то помочь! Но МакГонагалл дернулась всем телом, рука Грюма, кажется, рванулась за палочкой. Толстуха, слегка изменившись в лице, шагнула к нему, не глядя очень точным движением предупреждающе коснулась его локтя. Грюм странно-интимным жестом перехватил ее пальцы – что за ерунда, Толстуха же верная жена тихого мужа, а он точно холост! Додумать эту мысль, она, однако, не успела: Августа наконец заплакала. – Арабелла проводит, – негромко, с отчетливым нажимом на первое слово, сказала МакГонагалл. Так у нее отняли имя.
V
Наблюдать за котом, неотрывно наблюдающим за движущимся предметом, – никто и никогда не убедит Арабеллу, что это неинтересно! Никто, впрочем, и не пытался – некому. – Я обошел окрестности – на первый взгляд все чисто. Она вздрогнула и оторвалась наконец от созерцания желтых глаз Тибблза. «На первый взгляд»! Да он же тут с утра круги наматывает. Лет двадцать – какое двадцать, не льсти себе, все тридцать! – назад она бы позволила себе на секундочку допустить мысль, что дело не только в долге службы. Эх… Устал, должно быть, на деревянной-то ноге! Но, кажется, не сердится на нее за утренние расспросы. Потянулась к чайнику, лихорадочно соображая, найдутся ли у нее две приличные чашки. Вот дура – заранее надо было! Нет у нее привычки принимать гостей… Тем более – волшебников. Тем более – такого ранга. Недавний визит Сириуса Блэка не в счет. Она невольно покосилась на холодильник, и очень удачно: на нем обнаружились как раз две пристойного вида чашки, давным-давно поставленные туда для красоты. – Страховать тебя будет Флетчер. – Он недовольно поморщился – во всяком случае, так показалось Арабелле: трудно разбирать мимику человека, у которого вместо лица клубок шрамов. – Не самый надежный вариант, понимаю… Будь моя воля – я бы с ним вообще никогда не связывался. Арабелла встала, повернулась к раковине: конечно, он ничего такого не имел в виду… но лучше, чтобы он не видел, как она залилась краской при упоминании ненадежности Мундунгуса Флетчера. Да и чашки помыть все равно надо. Чай у нее свежий – только вчера вечером заварила. Печенье, конечно… когда она его купила? Ну ничего, она же его ест и до сих пор жива! Интересно, а он может видеть ее лицо, когда она стоит спиной к нему? Спрашивать как-то неловко. Впрочем, судя по тому, как мечутся зрачки Тибблза – согнать его с буфета, или Мерлин с ним? – Волшебное Око по-прежнему вращается с бешеной скоростью. Да и кому интересно выражение лица какой-то Арабеллы Фигг! – Он тебе объяснит, как попасть в штаб-квартиру… – кажется, не без сомнения в голосе добавил Грюм, принимая чашку. Сомневается, что Мундунгус сможет объяснить, или… что Арабелле вообще стоит попадать в штаб-квартиру? – Задача у тебя все та же – охранять Поттера. Но, сама понимаешь, в этом году… Мы заберем его отсюда, как только сможем. Арабелла снова опустилась на табуретку. При упоминании «этого года» сердце предательски-сладко заныло: в Волшебном Мире что-то происходит! Впрочем, в Волшебном Мире все время что-то происходит, но теперь Волшебный Мир снова нуждается в ней! Нехорошо, конечно, так думать… Но она до сих пор не может поверить в рассказ Блэка: неужели Дамблдор в самом деле назвал ее имя в составе «старой гвардии»? Как у нее заколотилось сердце, как тепло стало на душе! Честное слово, она даже простила Блэку сожранные под шумок кошачьи консервы! Мерлин, наверно, он все-таки приврал, всегда был трепло, язык без костей! Да и как-то она пока не готова принять новости о самом Блэке. Конечно, Дамблдор знает, что говорит… Грюм надкусил печенье, скривился – а может, он всегда с такой гримасой ест! – спросил: – Вопросы есть? Торопится – все правильно, кому интересно задерживаться у нее в гостях! Тоскливо обвела глазами кухню – шугануть, что ли, Тибблза?.. Или переспросить все-таки Грюма еще раз?.. – Аластор… а Дамблдор прямо так сказал – «старую гвардию»? – Да я-то почем знаю?! Я был в отключке! Испугаться его тона она не успела: Тибблз наконец прыгнул. Не успела испугаться и за кота: Грюм аккуратно взял его за шкирку в дюйме от своего лица, обоими глазами серьезно посмотрел в кошачьи зрачки, пылающие охотничьим азартом, ухмыльнулся: – А ты будешь помогать хозяйке, да? – посадил Тибллза на колени – тот немедленно замурлыкал, – принялся сосредоточенно гладить. И Арабелле вдруг показалось, что он благодарен коту за возможность сменить тему. Мерлин – он стесняется?! Аластор Грюм?! Ему неловко говорить о том, что он не слышал слов Директора, потому что лежал без сознания на больничной койке? Нет, конечно, понятно: у него там, в Хогвартсе, женщина… он вроде как проявил перед ней слабость… Но все же как-то странно – впервые в жизни Арабелла Фигг подумала, что и волшебникам, оказывается, не чужды человеческие, такие понятные ей чувства…
VII
Ей повезло – на площади она сразу встретила Люпина, только что вышедшего из штаб-квартиры. Не пришлось мерзнуть в ожидании кого-нибудь, кто провел бы ее… Дело даже не в морозе – но стоять столбом посреди улицы, или делать вид, что прогуливаешься… и каждый недоуменный взгляд каждого проходящего мимо маггла – как еще один обжигающий удар вечной невидимой плеткой: все люди как люди… Люпин был мил и вежлив, впустил ее в дом, попросил прощения, что не может помочь пройти мимо портрета миссис Блэк – торопится. Арабелла немного постояла у входной двери, отчасти оттягивая момент встречи с портретом и с живыми членами Ордена (почему, почему даже мысленно она никогда не называет их товарищами по Ордену?!), отчасти в тысячный раз думая о несправедливости этого мира: полукровка, вервольф провел ее в заколдованный дом – ее, дочь двух чистокровных волшебников! И, в конце-то концов, благодаря чьим показаниям оправдали Гарри?! Мимо портрета она прошла на цыпочках – и облегченно вздохнула, прошмыгнув к кухонной двери: по крайней мере, до выхода из дома она не услышит воплей «Мало-уродов-полукровок-и-предателей-так-еще-сквибы!». Ее почему-то всегда ужасно задевали эти вопли – и еще больше задевало чуть насмешливое равнодушие, с каким упомянутые «уроды, предатели и полукровки» всегда относились к содержанию высказываний миссис Блэк. А может, им так же неприятно это слышать, просто они не показывают? Она ведь тоже никому не говорила… Арабелла толкнула дверь, сделала пару шагов и замерла от неловкости: в полумраке кухни, за уже убранным после ужина столом, почти интимно склонившись друг к другу сидели двое. Аластор Грюм – узнаваемый в любом ракурсе – и женщина, которую Арабелла узнала, лишь когда Грюм резко повернулся на звук открываемой двери, и она увидела ее профиль. Узнала – но не поверила своим глазам: неужели Минерва МакГонагалл может сидеть так ссутулившись, подперев щеку рукой, не обращая внимания на свисающие на лицо длинные пряди, выбившиеся из обычно безукоризненной прически?! – Не бери в голову – мало тебе проблем без этого недоноска! – сказал Грюм, беглым кивком обозначив приветствие, вновь поворачиваясь к МакГонагалл. Та одним взглядом поздоровалась с Арабеллой – до чего же у нее измученное лицо! Арабелла замерла у стены: ну вот, у них тут разговор какой-то, а она влезла… Грюм продолжил: – Ну лижет он задницу Амбридж… Плюнь – не будет ему никакого указа про порку! Так далеко даже Фадж не зайдет! Уйти? Глупо. Остаться? Еще глупее. – Ничего-то ты не понимаешь в бюрократах, вояка. С него станется… – со вздохом сказала МакГонагалл, повертела в пальцах стоявший перед ней стакан (потрясающе все-таки красивые у нее руки!). Бледно улыбнувшись, добавила: – Поппи вчера сказала, что у нее наконец-то получится Круциатус, если она увидит хоть одного студента со следами телесных наказаний… – Не получится у нее, – Арабелле показалось, что лицо Грюма потеплело,– даже на Филча. Но если ее уволят за попытку – я буду только рад! Филч? Указ про порку?! Лижет задницу Амбридж?! Арабелла прислонилась к стене. Как сквозь вату до нее донесся слегка вроде повеселевший голос МакГонагалл: – Ты корыстный эгоист: что я буду делать без Поппи? Защитная реакция – по накатанной колее пронеслась мысль: про нее никто никогда так не скажет… Пронеслась и тут же сгинула, оставив ее наедине со жгучим желанием стать невидимой, исчезнуть, раствориться, растаять, не быть. Так сильно этого хотелось, что она почти почувствовала – еще чуть-чуть, и у нее получится магия… Как раньше, в детстве, в мучительных и прекрасных снах, после которых так больно было просыпаться. Аргус Филч лижет задницу Амбридж… Аргус Филч, единственный полноценный роман ее жизни… Ну не совсем, конечно, полноценный… но уж точно единственный. Бежать отсюда – бежать немедленно – как стыдно-то, как стыдно! – Эх, что ж с вами сделаешь… Храбрые вы у меня девки… – проворчал Грюм, помолчал, потянулся к бутылке, разлил огневиски… рука его замерла на мгновение, он хмуро оглядел стол Волшебным Оком, остался как будто чем-то недоволен, и вдруг рявкнул: – Ну а ты что стоишь как неродная?! Арабелла вздрогнула: он к ней обращается?! Ерунда какая-то: или она не так поняла, или он – после всего, что они только что сказали про Филча… Или он не знает, что Арабелла и Аргус связны? Или… не связаны? Или она предает Филча? Или Филч давно уже предал ее, и она не должна за него краснеть? Или никто никого не предавал, просто они с Филчем не имеют друг к другу никакого отношения? Мерлин… Двигаясь заторможенно – и сердясь на себя за это: подумают, совсем дура, – Арабелла подошла к ним, опустилась на стул. МакГонагалл взмахнула палочкой, – до чего изящно, и почему-то совсем не обидно! – на стол мягко приземлился третий стакан. Грюм плеснул огневиски. – За вас, девочки… – сказал очень серьезно. Арабелла выпила, не чувствуя вкуса. МакГонагалл улыбнулась ей – слабой, но теплой улыбкой. И Арабелла вдруг почувствовала, что тоже улыбается – улыбается в ответ.
VIII
Обойдутся на собрании без нее – собственно, едва ли члены Ордена заметят ее отсутствие. Теперь, когда Дамблдора нет… Он был к ней добр, а без него вряд ли ее будут держать в Ордене. Гарри вот-вот станет совершеннолетним – и она совсем никому не будет нужна. Разве что кошкам. Кстати, надо двигаться в сторону дома – пока еще она доберется… Этим хорошо, вышел в Хогсмид, и аппарируй куда хочешь. А ей… Только еще немного походить по территории Школы. Потерзать душу ложными воспоминаниями. Когда она еще окажется в Хогвартсе. Хочется верить, если и окажется, то не по такому поводу. Арабелла поежилась, вспомнив похороны. Непонятно – зрелище Филча почти под ручку с библиотекаршей оставило ее равнодушной, потому что мысли были заняты другим? Или… ей просто все равно? – Ладно, иди… – ветер донес слова из-за густой и высокой живой изгороди. Голос теплый, усталый и смутно знакомый. – Так все равно еще не начали – и куда она могла запропаститься?! Грюм. Арабелла по инерции сделала еще шаг вперед – хотя понимала, что лучше не показываться ему на глаза, раз она решила не ходить на собрание. Впрочем, какая разница – будто Грюму есть дело до нее! За изгородью послышался странный, резкий шум – хриплый возглас «Стоять!» – женский сдавленный вскрик – она хотела отшатнуться, но кусты неожиданно и бесшумно раздвинулись (ничего себе, какие заклинания бывают!), и Арабелла увидела Грюма: палочка наизготовку, лицо яростно-сосредоточенное. Закрытая его спиной, толстуха-медсестра из Больничного Крыла с сердитым и словно искривленным от боли лицом неловко переступила с ноги на ногу. Обоими глазами внимательно осмотрев Арабеллу с ног до головы, Грюм выдохнул, опустил палочку, быстро повернулся к собеседнице, коснулся рукой ее плеча. – Ты что? – Дурак… ты мне на ногу своей клешней встал… – проворчала медсестра. – Вот и Арабелла нашлась. – Прости… – надо же, сколько нежности может быть в голосе Грюма! И почему-то совсем не завидно. Арабелла подумала, что наконец-то видит пассию Аластора – когда-то, впрочем, они уже мельком встречались… – но как следует рассмотреть ее не успела. Грюм рявкнул: – Где тебя носит, чертова кукла?! Собрание должно было начаться четверть часа назад! – Сдается мне, собрание не начинают из-за отсутствия не только Арабеллы… – медсестра приподняла брови, улыбнулась. – Идите уже оба… прогульщики. Грюм хмуро кивнул, спрятал палочку. Арабелла заставила себя обойти изгородь, приблизиться к ним. Медсестра провела рукой по шее Грюма, не то поправляя воротник, не то просто так, сказала тихо и серьезно: – Идите, ребята. Надо. Куда же без вас… Арабелла замерла. «Без вас»?! Она нужна Ордену?! Эта женщина – такая домашне-уютная, но проработавшая Мерлин знает сколько лет в Хогвартсе, почти на передовой… подруга одного из самых ревностных бойцов Ордена… – эта женщина так естественно, словно о само собой разумеющемся говорит Арабелле, что надо идти на собрание?! Грюм то ли фыркнул, то ли закашлялся, подмигнул Арабелле… – Ну, мы пошли! И левой рукой смачно шлепнув медсестру пониже спины, правой он приобнял Арабеллу за плечи, слегка подтолкнул вперед. Вперед. На собрание Ордена Феникса.
Ухх. А я до конца надеялась, что она будет с Грюмом =/ Отличный фик. Так живо описаны эмоции Арабеллы! Очень милая дама получилась. Такая трогательная, искренняя и симпатичная.
(Ничего, что я поперёк батьки в пекло раньше заказчика? =)
teodolinda Арабелла - просто прелесть! Надо же, ведь читаю про нее с первой книги, и только сейчас заметила, что ее зовут Арабелла! У Вас талант делать из незаметных и малоинтересных персонажей живых людей. Поздравляю Вас, замечательная история!
Жаль Арабеллу хорошая женщина. Не понела про Мундунгуса Флетчера. Почему Августа зла на сына, каким боком он причастен к тому что Флетчер украл столовое серебро? И кажется Мундунгус намного младше Арабеллы, как они оказались парой? teodolinda пишет:
цитата:
А за углом, у двери отделения обнаружилась невысокая полноватая женщина с безупречно прямой спиной – ровесница или чуть моложе – с усталым и сердитым лицом. Хорошая хозяйка, отличная мать
Веезде вижу тень Amor Lupinus и присуствие Джудит Помфри это ужэ диагноз срочно в Светого Мунго
Про возраст Мундунгуса мы, кажется, из канона ничего не знаем. В пятой книге упоминаются двадцать лет ссоры с Аберфортом, так что ему может быть лет шестьдесят.
А с Фрэнком - жаль, если получилось непонятно. Он ни к чему не причастен - он просто разболтал, что кавалер маминой подруги потырил ложечки. Получил за это Вопиллер - что вроде как опозорил эту самую подругу. В итоге, вся Школа узнала, что что-то этакое случилось.
kos
Спасибо! Мне ужасно интересно браться за малоизученныхзнакомых персонажей. Рада, если получается.
rakugan
Спасибо Вам! И, согласитесь, я почти уже не злоупотребляю многоточиями!
– Поппи вчера сказала, что у нее наконец-то получится Круциатус, если она увидит хоть одного студента со следами телесных наказаний…
С ужесом думаю о том что происходило с Попи когда в Хогвартце хозяйничили Пожиратели: -она оплакивает Аластора -учитывая Amor Lupinus волнуется за Джудит (наверника она осталась в Англии, не смогла бросить мать в токой моент, и врятли осталась в стороне от войны) -и в завершении учинеков жестоко наказывают физически
teodolinda А из волшебников - Рема почти не показали! Сначала он где-то женился, потом, правда, сыном хвастался, потом где-то как-то боролся, слышали по радио, а потом его убили! А как он жил все это время? Женатый и с дитем? Только на Вас и надежда!
Ооо, какая прелесть! Я и подумать не могла о таком дивном подарке. И таком большом. :) И чтоб все поместились.:) Спасибо огромное! Втихомолку пробравшийся пейринг ничуть не помешал, а только украсил. :) Спасибо!
ddodo Ну вот и заказчик! Уф. Рада, если Вам понравилось! Ваша заявка мне сразу показалась страшно симпатичной - не так часто замечают таких чудесных, но пятистепенных персонажей, как Августа Лонгботтом! Очень было приятно придумывать историю.
*и сюда добралась* очень живая Арабелла вышла. Всегда думала, как это тяжело - жить на свете сквибам... Трогательно очень про ее отношение к Аластору. И приятно, что она не завидует Поппи :-)
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 10
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Кто из пятистепенных персонажей еще не охвачен Теодолиндой?
- участник сейчас на форуме
