ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Название: Пляска смерти Оригинальное название: Ein Totentanz ссылка на оригинал: http://www.fanfiktion.de/s/45f6d0ec00002ee1067007d0 автор: Black Zora разрешение на перевод: полученo переводчик:alexi бета: Pirra гамма: Rene рейтинг: NC-17 жанр: Drama, Angst дисклеймер: от автора: Все герои принадлежат Дж.К.Роулинг. От переводчика: все герои принадлежат Дж.К. Роулинг и автору. за все происходящее с ними, никакой ответственности не несу :) саммари: Целитель и палач – противоречие? Не для Северуса Снейпа. Преследуемый духами своих жертв, он вспоминает о четыре смертях своих бывших учеников, которых он убивает, чтобы защитить. Примечание автора: Как я пришла к этой истории? В шестой книге часто показано, что Северус является чрезвычайно талантливым целителем. Уже довольно давно я задавалась вопросом, что же он будет делать, если как Пожиратель Смерти будет вынужден пытать или убить своего бывшего ученика. Он работает учителем, иногда еще и целителем – и убийцей. Как он обходится с этими противоречиями? Являются ли они для него именно противоречиями? Или он наслаждается этими ситуациями?
В обращении со своими жертвами он может снять маску, так как никто из них не сможет предать того, кто в действительности скрывается за ней…
Предупреждение: Это не «легкая» история, словно действительно «дарк». В ней рассказывается о смерти, пытках, изнасиловании и о пропастях человеческой души. У кого могут возникнуть проблемы с этими темами, прошу в собственных интересах воздержаться от чтения.
Кроме мрачного содержания, я немного поиграла с формой и перспективой.
And his eyes have all the seeming of a demon´s that is dreaming;
And the lamplight o´er him streaming throws his shadow on the floor.
And my soul from out that shadow that lies floating on the floor
Shall be lifted – Nevermore!
(Edgar Allan Poe, The Raven)
(и глаза его смотрят, словно глаза мечтающего дьявола; и свет лампы, падающий на него, бросает на пол его тень; и душа моя из круга этой тени, колеблющейся по полу, не выйдет больше никогда!)
*****
Он попросил об этом. Он попросил за них. Это была его вина. И это было вполне нормально, что они сейчас досаждали ему.
«Но я это сделал для вас! Для вас! Почему этого никто не понимает?» Хотелось ему кричать.
Он не кричал, но они все равно слышали его. И остались молчаливы. Обвиняюще они окружили его: холодные, бледные тени. Не угрожающие, но бесконечно печальны.
Вспомни, беззвучно требовали они. Вспомни!
Но я и так это делаю. Все время. Каждый день моей «жизни».
Они всегда были здесь. Всегда.
Вспомни! Молча приказывали они.
И он делал это. Снова и снова. Каждый день своей «жизни».
****
Прошлое.
- Что случилось, Северус? – голос Темного Лорда был не больше чем шорох.
- Простите, мой Лорд. – прошептал Северус и низко поклонился. – Существуют определенные слухи... предположения...
- И? – неуловимо громче, раздраженно. Опасно.
- Простите, мой Лорд. – тихо повторил Северус. Спокойно. Не дай себя запугать. Он просто играет. – Говорят, вы хотите расплатиться с некоторыми предателями... и с их семьями.
- И? – налет интереса.
- Я слышал имена, мой Лорд. Имена, среди которых были также некоторые мои бывшие ученики.
- Это значит? – насторожившись, бдительнее.
- Мой Лорд, будет ли мне разрешено обратиться к вам с просьбой?
Шипящий смех. – Конечно, Северус, конечно. – Змеиные глаза из красного льда вонзаются в его душу. – Говори.
- Я бы хотел вас попросить... если бы вы захотели убить моих бывших учеников с моей помощью...
Темный Лорд слегка наклонился вперед на своем троне. Его голос потерял медлительный, играющий тон. Звучал резко, нетерпеливо: - Ближе к делу, Северус, ближе к делу. Обычно ты за словом в карман не полезешь.
Северус внутренне напрягся. Скажи это. Сейчас. – Разрешите мне быть их палачом, господин.
- Что?! – ненаигранное удивление. – Почему?!
Северус почувствовал, как прикосновение к своему сознанию. Длинные паучьи пальцы протиснулись в его подсознание, ищут, проверяют.
- Сочувствие, Северус? У тебя? – Темный Лорд наклонил голову и вопрошающе взглянул на него. Не угрожающе, словно просто любопытствуя.
- Я знаю, мой Лорд, что вы не особенно цените жалость, но... – Северус глубоко вздохнул. – Но я работал тринадцать лет как учитель в Хогвартсе. Занятия не всегда доставляли мне удовольствие и, уверен, моим ученикам тоже... – Он осмелился на легкую, почти невидимую улыбку. Его господин все же увидел ее и, поймав, вернул обратно узким, безгубым ртом.
- Тебе они нравятся, эти дети, Северус? – Улыбка стала шире на самую малость. – Этого я о тебе и не подумал бы.
Он мне это никогда не разрешит. Никогда.
- О, нет, Северус. Разрешу. – Теперь он смеется по-настоящему. И без какого-либо следа злости.
Как он только может так смеяться после всего, что сделал... Поразительно. Я так больше не могу.
- Смотри, Северус, большинство твоих детей ничего мне не сделали. В том, что они должны сейчас умереть, вина только их родителей. И даже те из твоих учеников, что причинили мне вред, сделали это из глупости, неопытности. Их вина не сравнима с той, давно служащего мне, неверного Пожирателя, который бросил меня на произвол судьбы в течение долгих тринадцати лет.
Северус невольно содрогнулся. Предатель. Предатели, мы все вместе.
- Я не жесток, Северус, ты это знаешь.
Ах? Действительно?
- Я никого не мучаю без причины. Они умрут, твои дети, но они не должны страдать перед этим. Они принадлежат тебе.
На короткое мгновение Северус лишился речи. Но затем он быстро собрался и уважительно поклонился: - Я благодарю вас, мой Лорд. Я благодарю вас.
Конец прошлого.
*****
Диалог 1
Я поблагодарил его за это. Поблагодарил! Я – идиот. Он знал это лучше чем я. Он знал, что вы больше не оставите меня.
Вспомни, Северус.
Уйдите! Я не хочу!
Вспомни!
Нет!
Ты должен нам это. По меньшей мере – это.
По меньшей мере – это! Вы требуете большего, чем я могу вам дать.
Ты должен нам это, Северус!
Ты должен это мне, Северус.
Это ты, Даниель?
Да.
Мне очень жаль, Даниель. Мне так нескончаемо жаль.
Сейчас ты будешь вспоминать?
Да...
1. Даниель
Никто не без греха
*****
«Может он сдохнет в лесу», сказал Эркки.
«Может быть. Мне все равно. В лесу легче умирается.»
Зигфрид Ленц. «Ястребы в полете»
****
Северус стоял на опушке леса, прислушиваясь к звуками летней ночи. Небо было усыпанно звездами, веял легкий приятный ветерок.
Прекрасная ночь.
Северус находился на небольшой поляне, примерно двадцати метров в диаметре. Земля была покрыта цветущими белым зонтиками болиголова, сияющей розовым наперстянкой, высокой травой и папоротником. Лабазник испускал очаровывающий аромат. Филин издал приглушенный крик: темный, жалобно звучащий звук. Ветер шуршаще погладил летнюю желтоватую траву и заставил листву на буках и дубах, стоящих вокруг зашептать.
Прекрасное место.
«В лесу легче умирается»
Северус не знал, где он услышал или прочитал это высказывание, но он убежден, что оно отвечало действительности. Он любил лес. Особенно летом, но также и в другие времена года. Если у него был выбор, то он приходил сюда, чтобы убивать, приводил свою жертву на именно эту укрытую поляну. Это он делал еще во время первого правления Темного Лорда. Он надеялся, что обреченные на смерть могли оценить этот жест. Он сам чувствовал себя абсолютно защищенным, как только вступал в лес. Деревья поглощали страх, любую заботу и оставляли его спокойным и расслабленным. Природа исправляла соотношения. Она связывала маленькие, человеческие проблемы с вечным круговоротом из Быть и Пройти и растворяла их в тишине леса, делая Ничем.
Человеческая жизнь – что это? Непрерывная смена из скуки и искусственного волнения, множество забот и коротких радостей, многочисленной боли и коротких моментов счастья. Если бы люди не обладали таким невообразимо большим страхом перед неизвестностью, заставлявшим их, вопреки всем напастям, цепляться за свою жалкую незначительную жизнь, то смерть представлялась бы им намного менее ужасной, чем эта самая жизнь.
Ну что ж, они боялись, практически все, и молодой человек, который сейчас дрожа и опустив голову, стоял на коленях в траве перед Северусом, не был исключением. Его взгляд панически блуждал по обстановке вокруг него: от черной фигуры Пожирателя перед ним, скользнув по цветущему в лунном свете лугу, до мрачной стены деревьев и снова обратно к Северусу. Имя молодого человека было Даниель, и Даниель довольно хорошо представлял себе, что его ожидает.
Северус пришел, чтобы убить. Но он с этим не торопился. Не потому, что ему хотелось помучить юношу – наоборот. Он хотел дать Даниелю время, чтобы тот успокоился.
Даниель был Пожирателем, однако не очень давно, его вступление в Темный орден состоялось два месяца назад. Он принадлежал к целой группе молодых слизеринцев, которые только что или несколько лет назад окончили школу и сразу же после смерти Седрика Диггори присоединились к Темному Лорду.
Спасибо, Альбус, что ты во всеуслышание объявил о его возрождении. Иронически подумал Северус.
Что же касается Даниела: как и многие молодые люди во время первого властвования темного господина, он присоединился к Темному Лорду из-за жажды приключений и мятежа против устоявшегося общества волшебников – заманенный видами власти и влияния, притянутый расистской идеологией Ордена, завороженный темной стороной магии. Но начальная эйфория скоро сменилась отрезвлением, и отрезвление было растворено пришедшим омерзением и ужасом, когда юноша распознал с кем, и на что он согласился. Выполнение заданий давалось ему с трудом, пытки и убийства вызывали отвращение, и несколько недель назад он попытался перебежать на другую сторону.
Возможные перебежчики и предатели были и раньше часты, особенно среди молодых Пожирателей. Но Северус знал только о чрезвычайно малом числе случаев, когда тщательно подготовленное предательство действительно было выполнено. И никто из перебежчиков не прожил долго после своего деяния. Где бы Темный Лорд ни учуял хотя бы налет предательства, он был скор на расправу– обычно с помощью смертельного заклинания, и в этом ничего не изменилось. Он даже стал более недоверчивым после своего падения и возрождения. Его никогда не беспокоило то, что он мог бы вернуть на свою сторону того или другого. У него было достаточно новых сторонников. Он предпочитал пожертвовать одним человеком больше, чем меньше.
Даниель будет первым, кого Северус убьет после возрождения своего господина. Он попросил Лорда о должности палача в случае казни одного из его бывших учеников. Он ни в коем случае не хотел, чтобы его слизеринцы подверглись перед смертью садистским пыткам от таких людей как Макнейр или Грейбек и надеялся, что его хорошо знакомое им присутствие облегчит их умирание. Он будет заботиться даже о назойливых гриффиндорцах, если они попадут в руки Темного Лорда.
Северус взглянул вниз на молодого человека у своих ног. - Прекрасная ночь. – мягко произнес он.
При звуке его голоса Даниель испуганно вздрогнул. Он поднял голову и неуверенно посмотрел на профессора. Серо-голубые глаза, узкое, симпатичное лицо и черные локоны. Он был привлекательным молодым человеком, стройным и спортивным – и только восемнадцати лет от роду. Северус помнил его как прилежного и умного ученика, в зельеварении, к сожалению, скорее посредственного, зато хорошего охотника в квиддичной команде Слизерина и любимого своими сотоварищами по факультету. Северус не видел его с вступления Даниеля в Темный Орден – обучение новичков было не его делом, это попадало в область Люциуса Малфоя. Доля Северуса была – уничтожение неудачников
При свете луны лицо Даниеля мерцало, словно освещенное таинственным белым огнем. Он сильно дрожал, и в его глазах вспыхивали огоньки. Хотя он не был связан, и Северус не приказывал ему ничего подобного, он стоял на коленях в своей черной мантии Пожирателя, сложа руки, словно для молитвы.
Грешник, надеящийся на отпущение грехов. На прощение. Прощение, которое я не могу ему предоставить.
В широко расширенных от страха глазах была все еще видна искра надежды. Надежды, что его просто хотят напугать, отрезвить. Что это просто подобие казни, чтобы указать ему его место.
- Я не предатель. – хрипло прошептал Даниель. – Ты должен мне верить. Пожалуйста. Я бы никогда не предал нашего Господина.
Северус тихо вздохнул. Он сделал два шага к Даниелю и опустился перед ним на колени. - Мы оба знаем, что это ложь, Даниель. – спокойно сказал он, глядя юноше в глаза.
Даниель не смог выдержать его взгляда и пяти секунд, затем он, сдаваясь, опустил голову. - Мне очень жаль. – торопливо пробормотал он. – Честно! Я... я могу все это исправить, обязательно. Я выполню любое задание, которое даст мне мой Лорд, я обещаю! – его голос становился все настойчивее, и он с боязнью умоляюще взглянул на своего палача.
Северус покачал головой и тихо ответил: - Твой приговор уже вынесен. Я не в силах изменить его.
Умоляющий, полный надежды взгляд изменился, как только Даниель мучительно медленно понял, что у него не было больше шанса, что он действительно и на самом деле умрет. Не когда-нибудь в отдаленном будущем, словно сейчас, здесь на этой поляне, этой тихой, издевающе мирной летней ночью. Именно в этот момент ему стало совершенно ясно, что этот одетый в черное мужчина перед ним, не был как его декан здесь, чтобы наказать за какой-либо безвинный школьный проступок снятием пунктов или отработкой. Нет, он на самом деле стоял на коленях перед своим палачом.
Северус пристально наблюдал за юношей. Как только он убедился, что Даниель осознал правду, что страх, выраженный на его лице был действительным страхом перед смертью, то протянул руки и нежно взял приговоренного за плечи. - Это не то, чего ты должен бояться. – твердым голосом проговорил он.
Даниель неверяще взглянул на него: - Ты меня убьешь. – прохрипел он. – И этого я не должен бояться?!
Северус усилил хватку и ответил на испуганный взгляд юноши с принужденной хладнокровностью. - Смерть не несет в себе ничего ужасного. Это – неизвестность, которая внушает тебе страх, ничего больше.
Даниель с трудом сглотнул: - Я... я видел, как они умерли. Это было ужасно. – сдавленным голосом проговорил он.
- Кого ты видел умирающим?
- Магглов, двоих... я был при... одной операции... две казни... Это было ужасно!
Северус презрительно фыркнул: - Могу себе представить. Но ты знал, что тебя ожидает, когда ты присоединился к Темному Лорду! Каждый знает, что находясь в рядах его сторонников, ему придется убивать.
Даниель покачал головой в знак отрицания: - Да, конечно, я знал об этом, но... но это совершенно по-другому, чем я думал. – он замешкался, затем быстро взглянул на Северуса. – Я думал, это будет... героически, нечто потрясающее... Я думал, я буду себя хорошо чувствовать при этом. Убивать ради высоких целей... ради нового, очищенного и лучшего мира... но.. но это было просто грязно и ужасно и... отталкивающе. – Он снова склонил голову и его плечи затряслись. – Это было отвратительно. Я не хочу никогда больше видеть что-либо подобное!
Северус сжал губы. - Ты не хочешь никогда больше видеть это? А что же с тобой? Ты же не будешь мне рассказывать, что не принимал в этом участие? Что смог держаться в стороне от всего? – жестко спросил он. Отпустив юношу, мужчина поднялся. Он не разрешит Даниелю умереть как жертве, чувствуя моральное превосходство над ним, своим убийцей.
Сильная волна дрожи сотрясла тело молодого человека. - Я всегда выполнял то, что мне было приказано. Не больше. – тихо произнес он. – У меня не было выбора.
- У каждого есть выбор. Всегда. – холодно возразил Северус. – Ты сделал свой выбор, когда вступил в Темный Орден. Ты знал, что тебе предстоит, что от тебя ожидают. И ты мог сопротивляться во время этой... операции. Твою жизнь в обмен за жизнь другого человека. Ты просто предпочел убивать, чем умирать. Ты сделал свой выбор, как и большинство на твоем месте. Но ты не жертва. Настолько же, как и я.
Даниель поднял голову и растерянно взглянул ему в глаза: - Но ты же не делаешь это добровольно? Я имею в виду, меня уб... – он беспомощно умолк.
- Ты заблуждаешься, Даниель. – спокойно ответил Северус. – Я совершенно добровольно стою перед тобой. Я сам выбрал для себя это задание. Это было мое собственное решение – отправиться к Пожирателям, и я готов отвечать за последствия этого. Я знаю, что в глазах других сделал себя виноватым и даже сейчас продолжаю делать это, каждый день снова, но я не разделяю их взгляды. Меня не мучают ни сомнения, ни чувства вины.
Даниель уставился на него: - Но – ты же должен что-то чувствовать, когда убиваешь... возможно... не всегда чувство вины, но иногда... я имею в виду.. Пожиратели убивают даже детей!
- Никто не без греха. – тихо произнес Северус.
- Что?!
- Я сказал: никто не без греха. – Он умолк на мгновение, прежде чем продолжил окрепшим голосом. – Все люди, да и вообще все создания, эгоистичны и думают только о своей собственной выгоде. Люди придумывают Богов и законы, чтобы держать свой эгоцентризм в рамках и не уничтожить друг друга. Они говорят о морали и этике, дают их обществам заповеди и запреты... Но позади этого фасада – ничего... абсолютно ничего. Только чистый, неприкрытый эгоизм. Говоря по существу, никто не заботится о «своем ближнем». Никто не интересуется по-настоящему, как я себя чувствую. Почему же я должен заботиться о судьбах других? Никто не без греха – и каждый заслуживает смерти.
Северус остановился. Затем он убежденно продолжил: - Поэтому я здесь. Темный Лорд разрывает вуаль заблуждения и показывает нам то, что действительно управляет этим миром: эгоизм, жестокость и безразличие. Он – единственная правдивая власть в этом времени лжи и самообмана.
Даниель сглотнул: - Ты веришь в это? Действительно?
- Конечно. Оглянись на этот лес: постоянный круговорот из Быть и Пройти. Если одно дерево упадет, вырастет новое. Если одна косуля умрет, то придет следующая на ее место. Отдельная личность – совершенно не имеет значения. Ее страдания не интересуют никого. Здесь нет Бога... тем более доброго.
Юноша неуверенно взглянул на него: - Но... как ты можешь жить с этим убеждением. Это же ужасно! Я имею в виду... это значит, что находишься совершенно один, что в конце концов никто не интересуется кем-либо... что жизнь стоит абсолютно равнодушно стоит перед тобой, абсолютно холодна.
- Да.
- Но.. как ты это выдерживаешь?
Улыбка проступила на губах Северуса и распространилась дальше, затронув глаза. - Одиночество, холод, незначительность частного – все лишь одна сторона медали. Другая сторона заключается в поднимании частного в этом большом равнодушии. Ты – неважен и это делает тебя свободным. Свободным от всех обязанностей, от всех страхов. И даже от ужаса перед смертью.
*****
Порыв ветра пронесся над поляной. Трава и листья слабо зашелестели. Летний воздух нежным прикосновением погладил их по лицам, прошелся по волосам.
Даниель медленно поднялся и оглянулся. В лунном свете покачивались белые зонтики болиголова и лобазника. Ночные бабочки бесшумно порхали над ними. Ветер был словно выдох, охвативший весь лес. Да, лес дышал. Даниель почувствовал как это дыхание охватило его, прошло насквозь и обьединилось с его собственным, став одним целым. Он чувствовал биение своего сердца и то, что у леса тоже было биение сердца, которое слилось с его ударами. Деревья вокруг поляны стояли черно и тихо. Маленькие звери шелестели в траве и кустах. Птица пролетела по ночному небу, маленькое черное пятно, слившееся с тенью деревьев. Воздух был наполнен насыщенным, сладковатым ароматом. Пахло землей, растениями и тлением.
Даниель остановил свой взгляд на черной фигуре перед ним. Ветер играл с волосами Северуса, раздувал его мантию. Дыхание леса обьединилось и с тем, его убийцы. Он принадлежал к этому месту как и деревья, трава и луна, как аромат лобазника и папоротника, как шелестение листьев. И страх исчез, растворился в сердцебиении леса, был унесен прочь ветром и поглощен корнями трав. Это была прекрасная ночь и прекрасное место. Даниель был готов.
****
Северус спокойно стоял в лунном свете и ждал. Он нащупывал свой кинжал. Никакой Авады, никакого яда для предателей, гласил приказ Темного Лорда. Они должны чувствовать их смерть, и должны умереть унижающим способом, умереть как маггл. Пальцы Северуса скользили по холодной, острой стали, в то время как его взгляд оставался устремленным на Даниеля. При этом он прислушивался к звукам леса, вдыхал его запах, вбирал летнюю ночь в себя. Он чувствовал, как волшебство этого места раскрывало свою магию. Юноша поднялся и начал сливаться с ночью, становиться частью леса, как сам Северус.
Когда Северус понял, что Даниель был готов, он подошел к нему, взглянул в глаза и тихо спросил: - Теперь ты понимаешь?
Даниель легко кивнул.
Не обронив ни слова, Северус встал за его спину и притянул к себе в крепком обьятии. Юноша перестал дрожать, он дышал глубоко и спокойно. Северус положил левую руку ему на грудь и почувствовал равномерные удары сердца. Он вытащил кинжал и расположил острие прямо на том месте, где сильнее всего чувствовалось пульсирование жизни. Даниель содрогнулся и сильнее оперся на него. Затем Северус нанес удар.
*****
Даниель ошеломленно схватил ртом воздух, когда холодный металл прорезал его кожу и проник в тело. В первый момент он был настолько удивлен, что не почувствовал боли, но затем ледяная рука схватила его сердце и безжалостно сжала. Он застонал и почувствовал как его ноги подкосились, как будто у него не было больше ни одной кости во всем теле. Но он не упал на землю, он был поддержан, чувствовал тепло чужого тела на своей спине и собственной крови на груди и животе. Горячее щекотание возникло в кончиках пальцев ног, и когда оно поднялось по телу и достигло головы, то она внезапно закружилась. Одновременно волна паники захлестнула его. Дыхание мужчины позади него звучало как шторм в его ушах и обжигало кожу, в то время как ветер на его лице был ледяным. Бледная поляна слилась перед его глазами в безграничные, колыхающиеся пятна. Запах крови остро ударил в нос и образовал одурманивающую смесь с ароматом летнего леса. Он чувствовал кинжал, ледяное постороннее тело в его сердце, которое болезненно сжималось вокруг холодной стали. Но там все еще была теплая рука на груди, которая держала смертельное орудие и нежный голос шептал ему на ухо: - Спокойно, Даниель, спокойно. Скоро все закончится.
Как по подсказке боль пропала. Вместо этого по телу распространился замораживающий холод, который, начинаясь в ногах и кончиках пальцев, пробирался по его телу, чтобы объединиться со льдом клинка в его сердце. Он больше не чувствовал рук и ног. Картина перед его глазами внезапно пропала, уступив место черноте. Он почувствовал, как мужчина, держащий его, согнул колени и, держа его в руках, опустился на землю.
- Ты слышишь его? Голос леса?
Да, он слышал его. Неземное бушевание и рев, ужасные и одновременно прекрасные. Холод почти достиг его сердца. Единственное, что он еще ощущал кроме него, были необычайно шумные звуки леса и шум крови в его ушах. Затем холод внезапно исчез и он начал падать, падать все глубже и глубже в теплую, колыхающуюся тьму.
****
Северус остался некоторое время сидеть, держа мертвого Даниеля на коленях. Затем он медленно поднялся и достал свою волшебную палочку.
- Транфигуре!
Голубой свет окутал тело, затем оно исчезло. Наклонившись, Северус поднял блестящую, черную гальку. Он оглянулся, ища, и решился, в конце концов, на место из папоротника и мха под одним упавшим деревом. Он бережно опустил гальку на мох, повернулся и быстро исчез в тени между деревьев.
****
Диалог 2
Уйди прочь, Йери.
Ты не хочешь обо мне думать?
Нет.
Что плохого я сделал?
Уйди прочь. Пожалуйста.
Ты забыл ее, ту ночь осенью?
Как я могу?
Но ты не хочешь вернуть ее?
Нет. Нет!
Но я живу в ней, Северус. Я пойман в этой ночи. Пойман навечно.
Уйди прочь! Иди к Люциусу.
Возможно. Возможно, позже. – Ты не хочешь вспомнить, Северус?
По-моему, слишком много лишних слов. Мне кажется, то, что здесь говорится о смерти, не имеет никакого к ней отношения. На самом деле все было бы иначе. И гораздо милосерднее удар в спину, пока человек еще не понял, что его убивают.
У профессора немножко другое мнение и понятие милосердности. Он считает благом рассказать о том, что произойдет и тем самым "помочь" подготовиться к смерти. Жестоко, конечно, с его стороны, но такова его точка зрения.
Мяч фальшивого счастья, блуждающий огонек этого времени.
Место действия терпкого страха, занятого острой жалостью,
В скором растающий снег и сгоревшие свечи.
(Андреас Грифиус, Человеческие жалости)
********
- Наконец-то мы тебя поймали, ты, свинья!
Хотя Йеремия только проснулся, он успел инстинктивно вскинуть руки перед лицом, прежде чем его ударил тяжелый сапог. Раздался глухой хруст, бело-красная молния, исходящая из кисти, пронеслась по телу. Звук остался висеть в голове: щепки гнилого дерева, грохочуще разбивающиеся шиферные доски. Он был схвачен и протащен по траве и мелкому кустарнику, шипы и камни рассекали его кожу, зеленое и коричневое вихрем проносились мимо. Затем он был поднят грубым рывком и снова брошен на землю, резкий удар вышиб воздух из легких. Новая молния ударила по его нервным окончаниям, раскололась в его голове и позади глаз, когда последовал второй удар по желудку. Несколько секунд жара клокотала в его животе, сформировавшись в огненную руку, сдавившую его желудок. Йери почувствовал вкус кислоты и металла, когда его, тяжело задыхавшегося, вырвало на горячий от солнца асфальт. Жара, тошнота и боль исказили картину перед его глазами, но все же он отчетливо видел красную слизь в рвоте. Затем его желудок сжался по новой, снова и снова, пока он не выплевывал только кровь и желудочный сок.
Йери со стоном опустился на теплое покрытие. Его правая кисть пульсировала и казалось, будто кто-то вновь и вновь поворачивает нож между костями. В области живота образовалась тупая боль, постепенно опускающаяся ниже, желудок и гортань горели огнем, словно он, давясь, выплевывал песок. С помутненным сознанием он задался вопросом, почему они не пинают дальше, почему вокруг него так странно тихо. Он осторожно открыл глаза, совсем немножко, только чтобы мог видеть напавших на него. Перед ним стояли двое мужчин, мрачно уставившись вниз, на него. Тени, падающие через его тело на заасфальтированный лесной путь, подсказали ему, что еще двое людей находятся за его спиной.
Четверо против одного, горько подумал он. И это против такого слабака, как я.
Двое, стоявшие в поле его зрения, носили джинсы и рубашки с короткими рукавами, на ногах тяжелые армейские сапоги. Знал ли он их? Картина снова расплылась перед его глазами, напряженно моргая, он попытался идентифицировать мужчин.
- Он в сознании! - возвестил шелковый, изысканно звучавший голос. Теплый асфальт под его телом стал обжигающе горячим, затем ледяным и затем, наконец, полностью растворился, как будто под Йери развернулась бездонная яма – его прямой путь в ад. Он полностью открыл глаза и остановил взгляд на говорящем. Скользящие тени, которые отбрасывали на лицо мужчины качающиеся от ветра деревья, затруднили мгновенное опознание. Но неприятно знакомый голос, вместе с серебристым сиянием, которое заставил танцевать солнечный свет на светлых волосах, разогнали все сомнения.
Люциус Малфой.
Он собрал свои длинные волосы на затылке, иначе Йери давно бы узнал его.
Мужчина рядом с Люциусом был мускулист и коренаст, рубашка в красно-черную клетку тесно облегала небольшой живот. Его лицо было скрыто тенью. Но затем он засмеялся самодовольным, почти непристойно звучащим хрюканьем. Нечто в животе Йери распалось и стало мягким, словно губка.
Долохов.
Тень упала на лицо Йери – кто-то сзади склонился над ним. Он повернул голову и взглянул в два черных, как обсидиан, глаза, которые холодно сверкнули на него.
Северус. Люциус, Долохов, Северус. О, нет, дерьмо...
Северус ответил на его ошеломленный взгляд презрительно дернувшимся уголком рта. Затем он схватил Йери за руку и потянул к себе сломанную кисть. Он не был особенно деликатен, и раненый жадно схватил воздух ртом, когда раскаленный нож снова воткнулся между его разможжеными костями. Северус, прижав коленом руку Йери, безжалостно крепко схватил левой рукой за предплечье, прежде чем правой ощупал сломанные кости. Пылающее белым копье боли воткнулось в кисть Йери. Он заорал. Тотчас же ладонь легла на его рот и заглушила крик. - Заткни пасть! – прошипел хриплый, приглушенно звучащий голос, и, сквозь дрожащую дымку перед его глазами, вызванную болью, Йери узнал непривычно бледное лицо Джима Эйвери.
Наконец Северус отпустил его руку, так резко, что болезненный укол пронзил запястье. Йери застонал, и хватка руки на его губах усилилась.
- Осколочный перелом, – раздраженно поставил диагноз Северус. – Действительно здорово, Долохов.
Долохов пожал плечами. - Неважно, сейчас он сломается или позже, верно? – прорычал он в ответ. - И если нет: просто вылечи его.
Сейчас или позже? Сломается? Позже?! Мерлин, почему они просто не убьют меня сейчас?! Пожалуйста, просто убейте меня...
- Я тебе уже сто раз говорил, - раздраженно возразил Северус. – Никакой магии сегодня. Этот лес просто кишит аурорами, которые разыскивают нашего друга, Йеремию. Каждое, самое малое колдовство может выдать нас.... Нет, в этом случае мы должны поступить немного... примитивнее. Убери твою руку, Джим, – тихо приказал он. Затем, достав лоскут ткани и чистый носовой платок, склонился над головой Йери.
- Открой рот! – скомандовал Снейп и затолкал ему свернутый платок во внутрь. Эйвери поднял голову Йери, и Северус повязал длинный лоскут вокруг нее, закрепив импровизированный кляп. За несколько секунд вся влага во рту была впитана тканью, и иррациональный страх удушья навалился на него. С его носом только что было все в порядке, он вообще не задумывался, достаточно ли воздуха проникает через него в легкие. Но внезапно ему показалось, что в его тело попадает недостаточно кислорода. Йери впал в панику и принялся бороться с кляпом, пытаясь неповрежденной левой рукой вырвать его изо рта. Тотчас же его рука была схвачена так крепко, что он не мог больше сдвинуть ее ни на сантиметр. Если бы паника не заслонила собой боль, то это было бы чертовски больно. Однако страх овладел всем: проглотил боль, как и рассудок, когда Йери в отчаянии извивался из стороны в сторону, чтобы избавиться от кляпа. Внезапно – громкий шлепок – жесткий удар пришелся по его лицу, затем еще один.
- Соберись, Йери! Ты не задохнешься! Ты меня понял? Ты не задохнешься! – донесся голос сквозь туман в голове. Следующий удар ожег щеку. Туман рассеялся, и он увидел, что Северус уставился на него со смесью из злости и презрения.
- Ты можешь прекрасно дышать носом, ок?! – прошипел Северус.
Йери с трудом кивнул. Паника отхлынула, оставив вялое, жидкое чувство в области желудка.
- Как я вижу, ты снова с нами. – Северус пронизывающе разглядывал его. – Очень хорошо. – Его голос звучал напряжено, но лицо ничего не выражало, застывшее, словно маска. – Тогда послушай меня внимательно, Йеремия Цуннингфилд. Ты дезертировал. Ты хотел связаться с врагом. За оба поступка полагается смерть. В обычной ситуации твое дело было бы закончено здесь, я бы просто на месте отправил тебя на тот свет. Но в последнее время происходит слишком много попыток бегства и предательства. Поэтому Темный Лорд удостоил тебя... чести, послужить примером для устрашения возможных подражателей. Ты будешь наказан перед всем Темным Орденом за твои поступки. Это все. На ноги его!
Йери почувствовал, что его грубо схватили под руки и поставили на землю. В его мозгу кружились различные картины ужасов. Проклятье, он считался с тем, что они могут убить его, в случае поимки. Он был готов пойти на этот риск. Но это...
Пример для устрашения? О, Мерлин.
Ноги Йери были настолько желеобразно мягкими, что он не мог по-настоящему идти. После того, как прозапинался пару метров между Долоховым и Эйвери, Долохов схватил его со злобной ухмылкой за руки и бросил молодого человека через плечо, словно мешок с мукой. При этом он не считался с повреждением Йери, взяв его за сломанное запястье. Снова пронеслась волна боли по телу юноши, и в этот раз она, щадя, лишила его сознания.
*******
Йери снова пришел в себя, когда его тело окатил поток ледяной воды. Испуганно он распахнул глаза. Эйвери, широко расставив ноги, стоял над ним, босиком, с высоко закатанными брючинами, в руках ведро, которое он, очевидно, только что опрокинул на молодого человека.
- Он очнулся, – тихо произнес Эйвери, в этот раз своим обычным мягким, полнозвучным басом. Ярость и агрессия исчезли из него, замененные на нечто, что звучало почти как симпатия и сочувствие. В сущности Эйвери был дружелюбным человеком, но в присутствии Люциуса... В настоящий момент Люциус занимал высочайший ранг в Ордене, и в его глазах каждый старался выглядеть идеальным Пожирателем: бесчувственным, жестоким, не способным на сочувствие
Йери услышал плеск, а затем в его поле зрения показался Северус. Эйвери отступил в сторону и исчез за спиной Йери. Мастер зельеварения все еще был одет в маггловскую одежду: узкие черные джинсы и черную футболку. Также он был бос, и брюки были подтянуты до колен. Йери недоуменно осознал, что они находились в некотором роде плоском бассейне, глубиной не более чем тридцать или сорок сантиметров и до половины наполненном довольно холодной водой.
- Что это здесь? – тревожно спросил он.
Северус взглянул на него вниз с явно недовольным выражением лица. - Очищающая церемония, – коротко ответил он.
- Что?
- Очищающая церемония. – Северус присел рядом с ним на корточки и выловил белый платок из неглубокой воды. Йери сел и с удивлением понял, что полностью обнажён. Затем он заметил, что боли в животе и запястье пропали. Ошеломленно он поднял правую руку и осторожно подвигал кистью. Она больше не была сломана.
- Вы меня вылечили!
Северус утвердительно наклонил голову. Но на его губах была горькая улыбка. - Не радуйся слишком рано. Обычай предписывает, что жертва должна быть невредимой, прежде чем начнется ритуал. И теперь ложись снова.
Ритуал? Что за ритуал? Подумал Йери, нервничая. Рука легла на его плечо и, повинуясь легкому нажиму, он покорно опустился назад, в холодную воду. Северус провел платком по его груди и животу. Йери поборол импульс – оттолкнуть чужие руки. По крайней мере, Северус не причинял ему боль, и это было в нынешней ситуации лучшее, что он мог ожидать.
Постепенно холод начал проникать через кожу глубже в тело Йери, и страх ледяными пальцами забрался в его душу. - Северус! – умоляюще сказал он. – Что вы собираетесь делать со мной?
Вопрошаемый молча продолжал распределять воду по телу Йери.
- Северус, пожалуйста! – подавленное всхлипывание, рожденное страхом и нервозностью, дрожало в его требовании.
Северус опустил руку с платком и медленно повернул лицо к своему пленнику. - Темный Лорд выбрал нечто особенное для тебя, – тихо произнес он, встречая взгляд Йери. – Старый кельтский ритуал для наказания дезертиров и предателей рода. Первоначально он проводился друидами и имел значение: очистить душу предателя, прежде чем он перейдет в другой мир. Весь род пострадал и был опорочен через его бесчестие. Поэтому каждый член рода принимал участие в наказании. Друиды возглавляли ритуал, и их главным заданием было сопровождение души осужденного. Он должен оставаться во время всей церемонии в сознании и здравом рассудке. Если его кровь очистила его, и боги готовы впустить его в царство мертвых, то жрецы отпускали его душу на свободу. Они убивали его.
Черные как ночь глаза затягивали Йери и пронзали ледяными кинжалами его сердце. - Мерлин, - в ужасе выдохнул он. – Весь род... Значит ли это, каждый член Ордена примет участие в моем наказании?
Северус молча кивнул.
- Насколько велик Орден? – Как член Ордена низкого ранга Йери знал только нескольких других пожирателей смерти и практически не имел представления о структуре и размерах организации.
- Он охватывает в настоящее время ровно пятьдесят семь персон, не считая тебя.
- Мерлин!
- Маленький род, – сухо заметил Северус. – Скорее большая семья.
- Северус! – взмолился Йери. – Что вы будете делать со мной?!
Северус долго глядел на него. Выражение его глаз заморозило душу Йери. Взгляд не был уничтожающим или враждебным, но он был пугающе неумолимым. Йери видел свою смерть в глазах Северуса. - Я не буду лгать тебе, – в конце концов тихо начал Северус. – Я думаю, это будет только честно, если ты узнаешь, что тебе предстоит. Я не испытываю к тебе никаких негативных чувств, и мне не нужна эта... церемония. – Он скользнул пренебрежительным взглядом по водоему. - Если бы я был на твоем месте... Ну что ж, это не так. И спасибо Салазару за это. Так как это будет ужасно для тебя. Это кровавый и болезненный ритуал. Но задания для Люциуса и меня...
- Люциус? Люциус и ты?!
Ничего лучшего и не могло со мной произойти – самые талантливые мучители, которые когда-либо служили Темному Лорду.
- Да. Он происходит из древней галльской династии жрецов, я же связан со стороны матери с одной значительной британо-кельтской семьей друидов. Поэтому Темному Лорду показалось... соответствующим, выбрать нас для этого задания. Мы будем сопровождать тебя через церемонию – так, что ты вопреки боли и страху останешься бодрым и восприимчивым к речи. Собственно, удавшимся считается тот ритуал, в котором жертва принимала участие, – губы Северуса презрительно скривились. Когда же он заметил явный ужас, отразившийся на лице Йери, то подарил ему тонкую, успокаивающую улыбку, которая – достаточно непривычно – коснулась и его глаз. Когда он продолжил, его голос звучал мягко, почти тепло. - Совершенно неважно, что я лично думаю об этом, я обещаю тебе одно: ты ни на секунду не останешься один. Как бы ни пострадало твое тело, мы защитим твою душу. Я постараюсь это сделать, проще говоря. И я надеюсь, что Люциус поддержит меня в этом.
- Салазар, Северус! – шокировано выдохнул Йери. – Ты веришь.... ты веришь во все, что ты... ты рассказываешь? В эту ерунду насчет души? – паника настолько сильно охватила его, что он едва мог говорить. Он почувствовал поднимающиеся обжигающие слезы. Тело из-за ледяной воды настолько онемело, что он едва ощущал его, он воспринимал только холод, заставляющий мерзнуть даже его кости. Страх и переохлаждение вызвали настолько сильную дрожь, что у него зуб на зуб не попадал. - Этот ритуал нужно воспринимать серьезно, – спокойно ответил Северус. – Несмотря на... крайне реальные физические последствия, которые он будет иметь для тебя, во всем этом существует и метафизический уровень. Контакт между двумя мирами действительно происходит. Если церемония будет проведена корректно... – раздался легкий треск, и Северус прервал разговор. Йери услышал торопливые шаги, затем –
- Северус, я принес твою мантию.
Люциус Малфой.
Северус поднялся, и Люциус вступил в поле зрения Йери. Он был полностью одет в белое, его светлые волосы струились словно вода по плечам. В его серых глазах было выражение, которое Йери еще никогда не видел у него. Перед пытками или казнями Люциус обычно был радостно взбудоражен. Сейчас, однако, он выглядел серьёзным и исполненным достоинства, казался сконцентрированным и погружённым в себя.
- Теперь я им займусь, – глухо сказал Люциус. – Ты иди, готовься.
Северус молча кивнул, взял мантию – белую мантию, как ошарашенно отметил Йери, и исчез за спиной юноши. Снова легкий треск, затем щелчок, когда дверь захлопнулась.
Йери с ужасом уставился на Люциуса. Пользующийся дурной славой из-за своей холодности и жестокости Пожиратель смерти был, действительно, последним, в чьи руки он бы хотел попасться.
- Джим? – раздались легкие шаги, и рядом с Люциусом оказался Эйвери. – Вытащи его оттуда и одень.
Эйвери подошел к водоему, нагнулся и протянул руки навстречу Йери. Последний проигнорировал предложение и попытался подняться самостоятельно на ноги. Но его тело больше не подчинялось ему, члены застыли от холода.
- Ты сейчас очень переохлажден и это, конечно, действует также на твою подвижность. Самое главное – это заставляет твою кровь течь медленнее, так что ты не так быстро умрешь от ранений. – Голос Люциуса звучал необычно мягко, и на губах играла странно довольная улыбка – острый и сюрреалистический контраст с его пугающими словами. Пожиратель Смерти, казалось, исключительно уверенно чувствовал себя в роли друида.
Дрожа от ужаса и холода, Йери принял протянутые в помощи руки Эйвери и дал поднять себя на ноги. На краю неглубокого бассейна его принял Люциус, схватил под руки и, с помощью Эйвери, поднял через высокие ступени. Ноги Йери подогнулись, и он тяжело оперся на Люциуса, намочив его безукоризненную белую робу. Обычно этого было достаточно для «Круцио», но этим днем, казалось, все было по-другому. Люциус поднял его и поддержал дрожащее тело, в то время как Эйвери основательно обтирал Йери. Затем на него было накинуто через голову царапающее, но теплое белое одеяние из шерсти.
- Чтобы ты не слишком переохладился. В конце концов, ты не должен умереть раньше времени, – приглушенно сказал Люциус. Как это не абсурдно, его голос звучал дружелюбно. – Во время церемонии, однако, ты будешь обнажен.
Обнажен. Йери передернуло. Обнажен перед всем Темным Орденом. Обнажен перед Темным Лордом. Обнажен, в то время, как они меня наказывают. Обнажен, в то время, как они меня мучают. Обнажен, в то время, как они меня убивают.
Он задрожал еще сильнее. Люциус исчез из поля зрения.
- Пойдем.
Снова он был схвачен за руку и энергично потащен вперед, затем внезапно развернут. Его ноги наткнулись на что-то твердое позади.
- Садись.
Прямо и неуверенно Йери опустился. Деревянная скамья, заключил он. Это было хорошо – сидеть. Люциус опустился рядом с ним. Мерлин, он действительно боялся Люциуса. Это был дикий, неконтролируемый страх, въевшийся глубоко под кожу и заставивший его поспешно отпрянуть от сидевшего рядом.
- Спокойно. Я ничего тебе не сделаю... пока. – Рука легла на спину Йери, затем Люциус притянул слабо сопротивляющуюся жертву к себе. У Йери не было сил, серьезно противиться ему, кроме того, он не осмеливался провоцировать ярость Люциуса. - Я здесь, чтобы помочь тебе, чтобы вести тебя. – Голос звучал искренне. Йери почувствовал ком в горле. Внезапно он затосковал по близости, по утешению. Слова Люциуса делали его счастливым, его прикосновение успокаивало его. Снова он почувствовал поднимающиеся к глазам слёзы. Плечи Йери начали вздрагивать.
- Все хорошо... все хорошо... – Люциус бережно гладил его по спине. У Йери пронеслось в голове, что у того был сын, тринадцати или четырнадцати лет от роду, если он правильно помнил. Йери самому было двадцать три года, Люциусу немногим больше сорока, он вполне мог быть его отцом… В отчаянии Йери пытался представить его своим отцом, примеряя на себя роль испуганного ребенка –состояние, к которому он был весьма близок в настоящий момент. Напряжение немного отпустило его, и он разразился сильнейшими рыданиями, опустился плача на плечо Люциуса. Последний разрешил ему это, пока Йери немного не успокоился, затем он нежно, но уверенно, отодвинул молодого человека.
Очнувшись из-за неожиданного звука по левую сторону от него, Йери поднял голову. Одетая в белое фигура вошла в помещение – Северус. Он заботливо закрыл дверь за собой и подошел к ним. Йери едва узнал его, хотя изменился только цвет его мантии. Или нет? Возможно, изменению подверглось нечто еще, кроме одежды. Северус выглядел серьезным и сдержанным, но не излучал обычную угрозу, когда он сел рядом с Йери на скамью. Йери снова выпрямился и рассматривал мастера зелий со смешанным чувством ужаса и недоверия… Успокаивающим жестом Северус положил руку ему на плечо.
- Все в порядке, Йери. Я здесь, чтобы защитить тебя.
Еще никогда Йери не хотел так сильно верить одному человеку. Он сидел, сьежившись между двумя одетыми в белое Пожирателями Смерти, поддержанный принимая поддержку и утешение от мужчин, которые передадут его на пытки и смерть. Нечто в нем нашло эту ситуацию настолько гротескной, что он практически готов был засмеяться, но это нечто было очень маленьким и слабым по сравнению с огромнейшим страхом, который заполнил почти все сознание.
- Скоро мы вместе выйдем отсюда, – спокойно сказал Северус. – Все, что ты там увидишь и переживешь, будет пугать тебя. Все, что мы с тобой будем делать, будет причинять тебе сильнейшую боль. Но мы никогда не оставим тебя одного, даже на секунду.
В голове Йери мысли закружились вихрем так быстро, что он не мог ни одну из них остановить и рассмотреть. Его кожу щипало, и он ужасно мерз. Словно ледяной свинец кровь медленно текла по его венам. Мир расплылся перед его чувствами, и бездонная бездна распростерлась под его ногами, готовая проглотить его. Страх протянул к нему холодные лапы. Северус и Люциус поднялись вместе, словно повинуясь тайному сигналу. Они подняли Йери вместе с собой и повели дальше и дальше, молча, неумолимо к двери, через дверь, наружу в слабо освещенный, выглядевший словно пещерный, коридор. Затем дальше, все дальше через холодный, мрачный земляной туннель. Корни деревьев теснили их со всех сторон. Маленькие звери бесшумно разбегались из-под их ног. Йери этот путь представился невыносимо длинным, он растягивался до черной бесконечности, они будут во веки веков идти этим ходом... И затем, за следующим поворотом, для него открылось ночное небо.
*******
Дрожа от холода и страха, Йери стоял в середине большой, почти круглой поляны. Он был обнажен, как уже сказал ему Люциус. Высокие ясени над ним простирали свои ветви в темно-синюю осеннюю ночь. Вокруг поляны стояли могучие старые дубы, узловатые сросшиеся деревья, которые бдительно протягивали свои ветви и корни в их сторону. В мягкую землю повсюду были воткнуты факелы. Словно стая необычайно больших воронов, более чем полусотня Пожирателей Смерти поджидала, расположившись кругом вокруг поляны.
Точно пятьдесят семь. Не считая меня. Думал Йери, внутренне замерзая. С правой стороны от него стоял Люциус, слева – Северус. Перед ним стоял Темный Лорд.
- Йеремия Цуннингфилд, - раздался жуткий голос его господина. – Ты покинул наше сообщество со злыми намерениями. Ты был согласен и готов предать нас и причинить нам тяжелый вред. Поэтому я, Лорд Волдеморт, как глава этой общины, приговариваю тебя к многократной смерти. Исполните вашу обязанность, жрецы.
Люциус и Северус отвели Йери спиной вперед к стволу дуба. Магические путы охватили его щиколотки, колени, талию и грудь, прижали его руки неподвижно и беспомощно по сторонам. Он мог шевелить только головой.
Туман нереальности опустился на Йери. Огромными глазами он смотрел на поляну перед собой, и она представлялась ему великолепными кулисами. Танцующий свет факелов освещал только небольшое пространство и оставлял остаток поляны пропадать в темно-синей полуночи. Время от времени порыв ветра проносился сквозь кроны деревьев, заставляя листву петь. Время от времени движение проносилось по черному кругу, охватывающему поляну, заставляя ожидающих шелестеть – словно в ответ дыханию леса, окружающего их.
Рука обхватила его левое плечо. С другой стороны блеснуло бело-голубым. Йери быстро повернул голову навстречу холодному свету. Люциус достал роскошно украшенный кинжал. Рукоятка была выложена орнаментом из серебра, черные и прозрачно-голубые камни были окружены змеями, которые в беспокойном свете факелов выглядели почти живыми.
- Пусть твоя кровь очистит тебя от твоего предательства. Пусть твоя кровь освободит нас от твоего позора, – шелковый голос Люциуса отдавался над поляной, когда он сделал шаг к Йери и направил кинжал ему в грудь. Время остановилось. Лес затаил дыхание. Затем Люциус опустил острие клинка и начал резать.
Ничто не подготовило Йери к этой яростной боли. Люциус нанес ему не только один порез, он, казалось, вычерчивал настоящий узор на его коже. Были протянуты горящие линии, которые проникли через границу между Я и миром и разделили узы обманчивой безопасности. Йери измученно перевел дыхание, и давление руки Северуса усилилось. Затем Люциус отступил и протянул кинжал зельевару. Йери облегченно вздохнул. Но Северус уже стоял пред ним, в то время как рука Люциуса крепко обхватила правое предплечье молодого человека.
- Пусть твоя кровь очистит тебя от твоего предательства. Пусть твоя кровь освободит нас от твоего позора, – в этот раз кинжал был опущен на его живот. Северус резал быстрее, чем его предшественник и сквозь ослепляющую боль Йери увидел, что действительно был разрисован. Это была перевернутая пентаграмма, которую Северус выписывал на его коже быстрыми и уверенными надрезами.
Вслед за этим к ним подошел первый пожиратель смерти из круга и, приветствуя, склонил голову перед Йери. Северус молча протянул закутанной фигуре кинжал, который тот поднес к левой стороне груди Йери. Северус и Люциус снова стояли по его сторонам, держали за плечи и говорили с ним тихо и успокаивающе, в то время как ритуал пошел своим чередом. Пожиратель проговорил официальные слова наказания и вырезал изящное ВАВ на подергивающемся теле. Он снова склонил голову перед Йери, затем повернулся, прошагал обратно на свое место и передал клинок следующему в кругу.
И так шло дальше, часами. Сначала Йери надеялся, что, возможно, сможет привыкнуть к боли, что со временем будет хотя бы из-за измождения и отупения, воспринимать ее слабее. Он заблуждался. Становилось не лучше, а только хуже. Вскоре он трепетал перед каждым подходящим к нему и так яростно уворачивался от клинка, что его надзиратели вынуждены были наложить на него оглушающее заклинание, чтобы обеспечить надлежащее продолжение церемонии. Но они не наложили на него «Силенцио», и он охрип от криков и просьб. Йери умолял каждую закутанную и замаскированную личность, подступающую к нему, чтобы причинить новые страдания. Сначала он умолял о пощаде, об окончании ритуала. Но скоро он упрашивал только о смерти. Боль была везде, каждый сантиметер его кожи был разрезан, и бесчисленные, яростные и злые огни горели вдоль его ран. Его голова гудела и шумящий, красный туман сгустился перед его глазами. Слова ритуала злорадно звучали в его ушах:
Спереди его тело было скользким от крови. Хотя одиночные раны были мелки, но в целом было несчитанное количество порезов. Красным и теплым она стекала по ногам, капала в желтую осеннюю траву и жадно поглощалась черной землей под его ногами.
Йери плакал. Это был плач без слез, хриплые, отчаявшиеся всхлипы. Его последние слезы иссякли уже давно, когда путы были убраны на короткое время. Его надзиратели уже давно не были белыми, когда они развернули лицом к стволу и снова крепко привязали его. Кровь Йери запятнала их мантии, приклеилась к руками и измазала лица. С самого начала церемонии они ни на минуту не оставили его и не прекратили тихо разговаривать с ним. Эта ночь для Йери была невероятно ужасной, но она была бы еще кошмарнее без успокаивающего присутствия обоих «жрецов». Вопреки всем пыткам и могущественному страху, их присутствие несло определенное утешение. И, когда в миг короткого освобождения, Йери захватила иррациональная надежда, только чтобы быть сметенной через несколько минут уничтожающей волной отчаяния, тогда Люциус начал петь для него. Он тихо пел убаюкивающие детские песни, в то время как Северус положил Йери руку на затылок и успокаивающе гладил по волосам.
Час за часом его спина, руки, ягодицы и ноги были изрезаны в клочья, кровь капала с него, собиралась в тонкие ручейки и, вяло изгибаясь, стекала в траву, становящуюся все краснее. Но все же в то время, когда его тело погибало, и мозг не воспринимал больше ничего кроме паники и боли, некая часть его находилась в совершенно другом, безопасном месте. Месте, в котором с ним ничего не могло произойти, где прикосновения были нежны и слова – дружески. Детский сон в одеждах из детских песен, рожденный из мягкого голоса в его ухе и нежной руки на волосах.
********
Позже, когда на востоке уже начало светать, и серно-желтая полоса нарисовала на горизонте утро, путы были разрезаны, и он опустился по стволу спящего дуба. Двое покрытых кровью людей опустились на колени по сторонам от него. Он сам был также укутан в алый плащ. Боль настолько поглотила его, что почти не осталось места для высокого голоса и красных глаз, которые возникли перед ним в исчезающей ночи.
- Йеремия Цуннингфилд, ты покинул наше сообщество со злыми намерениями. Ты был согласен и готов предать нас и причинить нам тяжкий вред. Поэтому ты, через мой приговор, перенес от наших рук многократную смерть. Завершите вашу обязанность, жрецы.
Сквозь кровавый туман перед ним парила большая фигура. Тусклый утренний свет и тепло-желтый огонь факелов мерцал на почти белых волосах. Фигура, казалось, уменьшилась, протянула руку к Йери и положила ее, словно благословляя, на голову.
- Твоя кровь очистила тебя от предательства.
Вторая фигура скользнула в его взгляд. Ясные черные глаза блеснули через дрожание воздуха вниз, в его душу, когда человек опустился рядом с ним на колени. На мгновение Йери видел обоих мужчин совершенно четко, и нечто в его бесконечно вымотанном мозгу шепнуло ему два имени: Люциус. Северус. Вторая рука осторожно опустилась на его голову.
- Твоя кровь освободила нас от позора.
Затем заговорили оба, и это было почти пение: - Боги мертвого мира, мы посылаем вам Йеремию Цуннигфилда. Он заплатил за свое предательство и искупил свой позор. Примите его с честью.
Две руки поддержали его изрезанную спину. Две руки легли на блестящее серебро и искрящиеся камни, на мокрую и высохшую кровь. Последний раз Йери вздрогнул от прикосновения лезвия, прорезавшего его кожу, но в этот раз оно скользило глубже и глубже, пока не достигло и не пронзило сердце, и владелец сердца удивленно и испуганно распахнул глаза, когда его взгляд в единый миг стал полностью ясен, так ясен, как никогда еще в своей двадцатитрехлетней жизни. Он видел небо и потускневшие звезды, черные очертания веток над ним. Он слышал шепот травы и поспешное дыхание мужчин, которые вместе воткнули лезвие в его сердце. Он обонял насыщенную землю, застывшую кровь. Он чувствовал вкус горького металла и ледяного страха. Он чувствовал скользкую траву и холодный утренний ветер, и все было так ясно и действительно, как никогда еще. И затем все стало единым: глаза и уши, нос и легкие и кожа, да, даже его разрезанная, разодранная кожа, - и все взорвалось белым светом. Йеремия распростер руки и сердце и падал, и летел в свет и черноту.
******
Диалог 3
Фиона...
Привет.
И ты? Почему ты здесь? Я же помог тебе... насколько я мог.
Я знаю. Но я не хотела умирать. Жить я хотела, Северус, жить.
Клаудио: Если кому-то снятся сны, то избыток Привидившихся чувств может разбудить его. Так я просыпаюсь сейчас в избытке чувств От сна жизни к бодрствованию смерти.
(Хьюго фон Хофмансталь, Ворота и смерть)
*******
Фиона бежала. Отягощенные снегом ветки, отгибаясь, хлестали ее по лицу, ежевика шипами раздирала обнаженные ноги. Снег был покрыт твердым настом, который ледяными лезвиями разрезал босые ступни. След, оставляемый ею на белой поверхности, светился красным. Но Фиона не чувствовала ни боли, ни яростного холода, жадно лижущего ее слишком легко одетое тело. Единственное, что она чувствовала, была безграничная паника, которая сгущалась в ней и вокруг нее, как черные снеговые тучи над ночным лесом.
Она слышала их голоса, их дикое хохотание – волчья стая на охоте. Стая почувствовала кровь и хотела большего.
Ей было ясно, что мужчины наслаждались этой охотой. Еще несколько часов назад они были ее спутниками, ее друзьями. До того рокового мгновения, когда она первый раз в своей жизни сказала твердое «нет» превосходящей её по силе и численности группе. До момента, когда она очнулась от опьянения кровью и убийством и отказалась пытать одного особого человека. Речь шла не о пытках и убийствах, она не пережила изменения образа мыслей и не превратилась в любящего людей миротворца, но она узнала этого человека и наложила на него не «Круцио», а спасла его Авадой Кедавра от жестокости ее спутников. И теперь она мчалась, спасая свою жизнь.
*******
Бесшумно, равномерно, плотно, белой пеленой падал снег. Любой звук стихал, будучи впитанным ослепляющей белизной. Мир потерял очертания, утонул в непрекращающемся мягком опускающемся движении.
Черная фигура бесшумно скользила сквозь вихрящуюся белизну, ища, ощупывая, вынюхивая, словно хищная кошка в поисках добычи. Она застыла во время движения и, нагнувшись над свежевыпавшим снегом, осторожно сдула в сторону верхний слой хлопьев. Стал виден отпечаток ноги: пересеченная красным тень, затем еще одна. Человек вытащил палочку из мантии и направил на один из следов.
- Иллюминос! – прошептал он. След стал видимым, слабо светящийся желто-зеленый путь, ведущий прямиком через поле и дальше, под защиту тихого зимнего леса. Бдительно подняв палочку, фигура быстро последовала за зеленой лентой. Позади нее свет побледнел, и снег снова закрыл оба следа.
Затем человек вошёл в лес. Здесь тишина была еще гуще, настолько плотной, что практически ощущалась телом: тяжелое облако, лежащее на деревьях и несущее немое предостережение. Предостережение, говорящее, что лучше держаться подальше от этого леса, если не являешься его частью.
Северус Снейп также чувствовал это предупреждение, но не обращал на него внимания. Он был частью этого леса и не боялся его в отличие от девушки, которую он преследовал. Она была здесь чужой и могла считать себя счастливицей, если он сможет найти ее прежде других обитателей леса. В ее состоянии она не могла далеко уйти. Если бы только Темный Лорд не настолько долго задержал его, когда Пожиратели Смерти дали ей сбежать. Рудольфус с помощью зеркал двусторонней связи доложил своему господину о непослушании молодой женщины. В ответ Темный Лорд предоставил группе, к которой она принадлежала, полную свободу действия относительно наказания, с одним условием – она должна была оставаться в живых до тех пор, пока Северус не сможет о ней «позаботиться». Затем он абсолютно спокойно заговорил со своим мастером зельеварения, темы обсуждения варьировались от новейших пыточных проклятий Северуса до актуальных сплетен о министре Фадже. Во время этого Рудольфус, Рабастан, Долохов и Падди потешились с Фионой за милую душу. И если Северус в скором времени не найдет ее, то она или замерзнет, или будет разорвана безымянными созданиями этого леса.
*****
С трудом переводя дыхание, Фиона прислонилась к осколку скалы в поисках защиты. Камень был холодным, почти ледяным, и этот холод проникал под кожу. Сейчас, когда у нее не было больше сил для бега, сейчас, когда она снова начала думать, уровень адреналина в крови понизился, и неприятные эмоции захлестнули её. Дрожа, она плотнее закуталась в мантию. Плащ, обувь, носки и брюки были у нее отняты. Казалось, холод проникал до мозга костей, руки и ноги начали коченеть. В ее душе, однако, горел огонь страдания. Она проклинала мужчин, которые сотворили с ней это и хотели оставить её умирать в этом лесу. Антонин. Рабастан. Рудольфус. Падди.
Даже Падди.
Воспоминания обжигающей волной пронзили ее тело: кипящая смесь стыда и ненависти. Это было просто нечестно. Она была членом Темного Ордена, как и остальные. Неписанное правило гласило, что ни один из Пожирателей Смерти, черт подери, не нападает на другого Пожирателя, кроме как по непосредственному приказу Темного Лорда. Хорошо, она нарушила правила и была готова принять приговор Господина без жалоб. Но, без малейшего слова предупреждения, без единого шанса на защиту, быть истерзанной собственными спутниками, и – она сглотнула при мыслях об этом – быть изнасилованной... Это шокировало, было мерзким и унижающим. Ее «коллеги» нисколько не сдерживались, и промежность девушки все еще горела огнем.
«Вот что они чувствовали», - с горечью подумала Фиона. Во время обучения она научилась воспринимать изнасилование, как один из элементов пыток и унижения жертв, и отвечала ядовитыми комментариями и ехидными уколами на демонстрацию мужской потенции и жестокости. Она не была женщиной, которую друзья находили симпатичной или возбуждающей. Со временем ей даже стало казаться, что ее принимали за существо неопределенного пола, которое хотя не может принять участие в «мужских играх», но чье присутствие было, в какой-то мере, само собой разумеющимся. Ну, пытать и убивать она могла также хорошо, как и мужчины. Они быстро поняли это и платили ей признанием, не завидуя. Собственно говоря, через полгода она почувствовала, что её новое занятие ей по плечу. Фиона вступила в Орден спустя только несколько недель после возрождения Темного Лорда. Так же, как и Даниель. Даниель, который уже был мёртв.
Не думать об этом.
Также как Йери, который попытался дезертировать, и за это был буквально замучен до смерти жестоким ритуалом.
И я принимала в этом участие. Тогда я считала это справедливым. Тогда я еще не знала, каково это – испытывать настоящую боль. Боль... и страх перед смертью.
Также как и Падди, с которым она дружила уже много лет.
Была дружна, яростно поправила сама себя Фиона.
После двух месяцев совместной работы с Рабастаном и Рудольфусом Лестранжами, которые только в начале года сбежали из Азкабана, между ними возникло нечто, что можно было назвать хорошими деловыми отношениями. Долохов же... Ну, они сработались. В какой-то мере. Постепенно она даже научилась ценить его сальное и жуткое чувство юмора. На этой работе не так уж часто удавалось посмеяться. Пожалуй, она неплохо вписалась в новое окружение. А затем это произошло. В одну минуту мужчины совершенно изменились – превратились из дружелюбных коллег в кровожадных хищников. Конечно, они и прежде были жестокими и склонными к насилию – но не по отношению к ней. Она никогда не могла и представить себе, что эта уничтожающая агрессивность когда-нибудь может быть направлена на нее.
Тихо застонав, Фиона прижала руки к пронизываемому болью животу.
Множество нацеленных на желудок и нижнюю часть живота ударов Рабастана, привели к тому, что, во время побега, её вырвало еще два раза. Фиона спросила себя: почему эти четверо еще не стоят перед ней, ведь по её следу мог бы пройти даже ребенок. Возможно, они прячутся где-то неподалеку и уже давно нашли ее. Мужчины играли с ее страхом. Фиона надеялась только на то, что ей будет дарована быстрая смерть. Она могла бы попросить Падди... нет, не Падди, у него недостаточно авторитета в группе. Она была уверена, что то, что он совершил, было сделано только для того, чтобы показать себя перед старшими. Нет, лучше Рудольфуса. И Рабастана. Они повеселились с нею на славу, они не смогут отказать ей в этой просьбе. Наверное. Возможно. Если она будет умолять достаточно униженно... Вполне вероятно, что ей придется вынести еще пару пинков, но затем – Авада Кедавра. Все же лучше, чем замерзнуть здесь. Фиона с трудом поднялась, чтобы встретиться со своими убийцами лицом к лицу.
******
Северус замер среди падающего снега, прислушиваясь. Было трудно отыскать живое существо среди этой поглощающей звуки белизны. Но он был почти уверен... И затем он увидел ее. Примерно в десяти метрах из-за покрытого снегом валуна показалась женская фигура. Она не заметила Северуса, медленно и напряженно выпрямляясь. Судя по всему, все ее внимание было поглощено болью, пронзавшей все тело.
- Здравствуй, Фиона.
Она содрогнулась всем телом. Затем, медленно, неохотно, повернулась к нему. Пепельные, длиной до подбородка, волосы, слипшимися от крови сосульками падали на лицо. Губы и левая щека были разбиты и опухли. Заплывший правый глаз указывал на пинок или удар кулаком. Жестом, говорящим о полном смирении судьбе, она убрала волосы назад со своего избитого лица. Глаз голубого цвета уставился на него: печально, разочарованно.
- Это ты, Рабастан? – глухо спросила она. – А... А где остальные?
Северус откинул капюшон. Фиона удивленно уставилась на него, но затем узнала стоящего перед ней, и слабая улыбка проскользнула по лицу. – Это вы… это ты, – в ее хриплом, тихом голосе звучало облегчение.
Северус также улыбнулся – принужденно. Фиона закончила Хогвартс только полтора года назад и, так как она редко встречала своего бывшего учителя среди Пожирателей, то ей еще нелегко давалось обращение на «ты».
- Моргана, я так рада, что это ты. Я думала, это Рабастан или Антонин.
Он поднял правую бровь. – Тебе известно мое задание, верно?
Тень, промелькнувшая на лице, потушила улыбку.
– Да, – коротко ответила Фиона.
- Не боишься? – вторая бровь также была поднята.
- Боюсь. – Она плотно сжала губы и напряженно взглянула на профессора.
Спрятав волшебную палочку, Северус снял с плеч шерстяной зимний плащ и приглашающе раскрыл его перед Фионой. Ей требовалось лишь подойти и дать закутать себя. Она нерешительно взглянула сначала на плащ, стремясь согреться, затем в лицо предлагающего: проверяюще, недоверчиво. В конце концов, она начала двигаться к нему: неуклюже и прихрамывая. Когда она вышла из-за камня, и Северус увидел кровь на снегу, оставляемую ею, изрезанные и посиневшие от холода ноги, покрасневшие руки, прижимавшиеся к низу живота, то мысленно поставил четыре жирных минуса против имен, находящихся в его личном списке: Падди о´Хара, Антонин Долохов, Рабастан и Рудольфус Лестранжи. Возможно, он начнет со слабого рвотного в их вечернем сливочном пиве...
Фиона неуверенно и покачиваясь, преодолевала последние метры по снегу, не отводя от него единственного открытого глаза ни на секунду. В последний раз недоверчиво взглянув, она развернулась к Северусу спиной, чтобы он мог закутать её в одеяние. Мужчина бережно опустил тяжелую мантию на плечи Фионы. Затем он наклонился вперед, чтобы застегнуть брошь, удерживающую ткань вместе. Фиона затаила дыхание, застыв под его руками.
- Я ничего тебе не сделаю, - спокойно произнес он, быстро застегивая серебряную брошь в виде змеи. Затем он немедленно отпрянул назад, убирая руки. Облегченно вздохнув, Фиона осталась стоять на месте, не оглядываясь.
******
«Почему ты не делаешь этого прямо сейчас? - устало подумала Фиона. - Сейчас мне тепло, страх уменьшился и боль, ну, я бы охотно избавилась от них. В целом это были, бесспорно, лучшие пять минут за весь этот дерьмовый день, и было бы просто прекрасно, если бы можно было его закончить на этом».
Но все же она не смогла сдержать сильную дрожь и избавиться от чувства, что погружается в зыбучий песок, теряет землю под ногами.
- Ты не должна меня бояться. Я не причиню тебе боли, – тихо произнес голос за спиной. Фиона медленно развернулась. – Но тебе, должно быть, ужасно холодно. – Внезапно в его руках оказалась волшебная палочка, направленная на грудь Фионы. Она зажмурилась и затаила дыхание. Значит, пора. Сейчас... Затем она почувствовала нежное щекотание, и приятное тепло распространилось по всему телу.
Если это смерть, то она довольно приятна.
- Ты можешь снова открыть глаза, – сухо, почти саркастически раздался голос возле уха.
Не смерть. Это плохо.
Неохотно Фиона приоткрыла незаплывший глаз и враждебно уставилась на бывшего учителя.
– Почему ты не окажешь нам обоим услугу и не покончишь с этим здесь и сейчас? – прорычала она. Ожидание заставляло ее нервничать. Согревающее заклинание, которое он наложил на нее, заставило оттаять полузамершие пальцы рук и ног и пробудило боль. Фиона почувствовала, как кровь снова потекла между ногами, и скорчилась от новой волны возобновившихся мук. Застонав, она начала оседать – и была подхвачена прежде, чем коснулась земли.
- Мне очень жаль. Об этом я не подумал. – Северус осторожно опустил ее на снег. Одна рука просунулась под ее плечи, другая под колени, затем она была поднята в воздух и оказалась прижата к его груди.
Моргана, куда он меня тащит. И зачем? Подумала она, когда внезапная чернота накрыла ее и могущественная рука выдавила воздух из легких.
********
С точностью до сантиметра! Довольно подумал Северус, когда, с Фионой на руках, аппарировал в свою гостиную и, секундой позже, положил свою ношу на диван. Бледно-голубой глаз осуждающе уставился на него, губы были плотно сжаты.
- Что ты собираешься со мной сделать, черт побери? - яростно зашипела она. – Хочешь тоже порезвиться со мной? Что, слишком боишься холода, чтобы трахаться на улице?
Мерлин, об этом он даже и не подумал! Конечно же, для нее должно было все выглядеть, как будто... Он быстро опустился на колени рядом с ней. - Я никогда не сделаю этого. Никогда, слышишь?
- И почему же ты таскаешь меня с собой, словно ребенок новую игрушку? – фыркнула она.
В точку. Игрушка. Да. По сути дела она была для него игрушкой, также как была и для остальных. Вот только его игра была другой. Все были для него игрушками. Его жизнь была жуткой, циничной игрой.
- Куклы не разговаривают. Силенцио, – холодно произнес он. Северус не собирался спорить с ней, не для этого она была принесена в его дом. – До тех пор, пока ты не успокоишься. И не двигайся с места. – Затем, резко развернувшись, профессор стремительно покинул комнату.
*******
Фиона в ярости уставилась на потолок. Моргана, что это было? Очевидно, общая оценка Пожирателей как кучки сумасшедших не так уж отличалась от правды. Дьявол! Если бы она не испытывала такой сильной боли, если бы не была настолько слабой... то ни на минуту не осталась бы лежать на этой проклятой софе. Она бы попыталась убежать, черт побери. Но сейчас...
Она устало обвела взглядом комнату. Благодаря книжным полкам, доходящим до потолка, она выглядела почти как библиотека. Диван, два кресла, низкий стол – вот и всё, что ещё было в помещении. Выходя, Северус зажег в камине огонь. Тот, потрескивая и рассыпая искры, обогревал комнату. Но Фионе не было холодно, так как действие согревающего заклятья еще не потеряло силу, и она была по-прежнему закутана в черную толстую зимнюю мантию своего бывшего профессора зельеварения. Скривив лицо в болезненной ухмылке, Фиона подумала о необходимости чистки мантии, чувствуя, как вытекающая кровь пропитывает собой шерстяную ткань.
Находясь на софе, она могла видеть в окне падающий снег. Снежинки танцевали в свете уличных фонарей.
Уличные фонари? – Магглы! Я здесь где-то в маггловском поселении! Моргана, если мне только удастся выбраться отсюда...
Собрав мантию на груди, она порывисто поднялась. Черт побери, какая боль! Горящий нож вонзился между ногами, и отнимающая дыхание боль поднялась по позвоночнику. Фиона с трудом подавила крик, разрешив ему стать измученным повизгиванием.
Я должна уйти прочь отсюда! Ползком, если по-другому не получается...
Затаив дыхание, Фиона соскользнула с дивана на пол. Дерево,- отметил ее ослепленный болью мозг. Старые половицы. Собравшись с силами, она полностью сконцентрировалась на следующем движении. Со стиснутыми зубами она заставила протестующее тело встать на колени и, оперевшись на руки, попозла на четвереньках, в то время как серые обрывки тумана заслонили обзор, и новые обжигающие волны боли атаковали низ живота. Моргана, где же дверь? Где эта проклятая дверь? Продвинувшись еще на пару сантиметров, она наткнулась на что-то мягкое, поддающееся и подняла голову. Кружащийся черный снежный вихрь мешал ей опознать препятствие. Осторожно поднявшись на колени, она протянула руку свозь колышущуюся тьму и наткнулась на нечто теплое, живое. Чужая рука крепко сжала ее ищущие ощупью пальцы. Фиона беззвучно закричала – он поймал ее.
Нет, это невозможно! Черт побери, я не продвинулась даже на пять метров... Черт побери!
Страх, боль и разочарование тяжелым свинцом сжали грудь и стеснили дыхание.
Моргана, нет! Я не буду реветь перед ним! Нет!
Но у нее не осталось больше сил. Слезы покатились из ее глаз, и она, наконец, зашлась в молчаливом, яростном рыдании.
******
Она плачет. Просто замечательно...
Вздохнув, Северус поставил дымящийся кубок на столик, не отпуская дрожащие пальцы юной женщины. Что ж, он привык к плачущим женщинам. К плачущим людям, если выразиться точнее. В экстремальных ситуациях половая принадлежность не имела большого значения. Его часто умоляли со слезами на глазах. Его умоляли не убивать – или убить, в зависимости от обстоятельств. И как часто он игнорировал эту мольбу, разбивал неуверенные просьбы? Слезы ей не помогут. Также как и попытки побега.
Взмахнув волшебной палочкой, Северус снял «Силенцио», затем опустился перед Фионой на колени и взглянул в избитое лицо. Она рывком отпрянула от него. - Не усложняй ситуацию.
Ее взгляд был странно затуманен, расфокусирован и не только от слез.
Шок, боль, потеря крови, переохлаждение.
- Вот, – взяв кубок, он поднес его к ее губам. – Выпей. Это тебе поможет.
Ее губы дрожали, но вместо того чтобы открыть рот, она отпрянула от его руки. Стон слетел с губ, и его взгляд упал на дорожку из капель крови, которую она оставила на полу.
- У тебя идет кровь. Ты не должна была так напрягаться. Пей. – Он снова поднес кубок к ее губам. Она снова отодвинулась.
- Хочешь меня отравить? – выдавила она.
- Нет, – спокойно ответил он, – это против боли. Если ты еще припоминаешь, большинство целебных зелий мадам Помфри происходили из моих котлов. Пей. – Неохотно она открыла рот и проглотила зелье. – Хорошо. Давай, я помогу тебе снова сесть на софу. – Схватив Фиону под руки, он поставил ее на ноги. Покачиваясь, она с трудом передвигала ноги и с облегчением опустилась на подушки. Обхватив за щиколотки, Северус поместил ее ноги на диван. Фиона измученно вытянулась на спине и закрыла глаза. Склонившись над ней, Северус принялся расстегивать ее мантию.
Фиона испуганно распахнула глаза: - Что ты делаешь? – в тревоге выдохнула она.
- Осматриваю твои повреждения.
- Нет! – в панике тесно сжав бедра, она одновременно попыталась вырвать одежду из его пальцев.
- Фиона, - спокойно произнес он и взглянул в незаплывший голубой глаз. – Я не только личный зельевар Темного Лорда, но и его целитель. Разреши, я помогу тебе.
- По двум причинам. Во-первых: я же должен где-то и на ком-то упражняться, чтобы затем, в серьезном случае – если Темный Лорд потребует от меня этого – быть в состоянии излечить ранение. – Северус почуствовал, как напряглось тело под его руками. Глаз яростно сверкнул, словно раздробившийся лед, и губы превратились в тонкую белую черту. – Во-вторых: последние четырнадцать лет я был учителем – ты не первая и, без сомнения, не последняя из толпы моих прежних учеников, которых я должен предать смерти. – Выражение лица Фионы осталось неизменным, и только губы слегка вздрагивали. – Даже если я не был любимым учителем, и даже если я не охотно преподавал, со временем возникает определенная связь со всеми этими играющими на нервах подростками. Я пообещал себе, что ни один из моих бывших учеников не умрет в страхе и боли, если в моих силах будет это предотвратить. Позволь мне помочь тебе.
Долгое мгновение она колебалась, затем медленно кивнула.
- И если тебе это поможет, - тихо добавил Северус. – Ты не первая жертва изнасилования, которую я вижу.
- Когда это происходит с тобой, то ощущается немного по-другому, знаешь? – прошипела она свозь зубы, в то время как он бережно раздвигал ее бедра.
- Я знаю, – тихо ответил он.
Я знаю это слишком хорошо.
- Что? – она приподнялась на локте и неверяще уставилась на зельевара.
- Я... В начале у меня были некоторые проблемы... с вхождением в Орден. Нескольким людям я был словно сор в глазу. Они использовали любую возможность, чтобы поиздеваться надо мной и однажды... ну, оставим это. Это было давно. Не двигайся. – Северус направил волшебную палочку на низ живота и произнес лечащее заклинание. - Все еще больно?
- Немножко, – тихо ответила она.
Он повторил заклинание. - А теперь?
- Нет... нет, думаю, – она села. Затем, после короткого колебания, произнесла: - Спасибо.
- Не стоит благодарности. Как говорится, мне нужно иногда упражняться. Считай это просто выгодной ситуацией для меня.
- О, да, конечно, – в голос Фионы вернулась ирония.
Северус направил палочку на лицо девушки и вылечил изувеченный глаз, разбитую губу и другие следы, оставленные его братьями по Ордену. Сейчас на него пронизывающе уставились два голубых глаза.
******
Фиона смотрела в черные глаза, которые, казалось, бестелесно парили в помещении. Как и в школе, ей показалось, что она глядит в темные туннели, ведущие в никуда. У многих Пожирателей были странные глаза – твердые, жестокие, оценивающие или грустные. У многих ее жертв были странные глаза – настолько полные муки, паники, ненависти и сомнения, что их невозможно было опознать. Но она еще никогда не встречала подобных глаз. Черные дыры, в которых теряешься. Будучи школьницей, она всегда по-возможности быстро отводила взгляд, но сейчас глаза Северуса приковывали ее, заставляли держать контакт. – Моргана, что случилось с твоими глазами? – полуочарованно, полуиспуганно выдохнула она. – В твоих глазах – смерть.
Северус недоуменно моргнул, прерывая очарование. Зельевар опустился в одно из кресел и задумчиво уставился в огонь. – Смерть? Да, может быть, – вяло произнес он. – Я стольких людей столкнул в вечную тьму... Смерть - моя постоянная спутница, мой учитель. Вполне возможно, что она выжгла в моих глазах свою метку, как Темный Лорд на моей руке. – Он слегка погладил черную отметину на коже. – Я всегда чувствовал себя связанным более со смертью, нежели с жизнью. Жизнь настолько бессмысленна. В конце концов, все снова станет землей и пылью.
- Смерть – смысл жизни, – прошептала Фиона.
Он быстро взглянул. Их взгляды встретились.
- Да, – тихо ответил Северус. – Смерть – это смысл, цель. Но это не все. Можно отдаться смерти, погрузиться в нее. Она – абсолютная безопасность, единственная безопасность, которая у нас есть. Неважно, даешь ты смерть или принимаешь, в нее можно закутаться... как в мягкое черное одеяло. – Слабое мерцание появилось в его глазах, и они больше не были пустыми. Черный огонь, горящий в них, жаждал новой пищи.
Фиона криво усмехнулась: - Похоже, мы родственные души. Жаль, что мы не узнали этого раньше, – ее голос прозвучал непривычно резко в ее ушах.
Северус коротко кивнул, не сводя с нее глаз. Они сказали ей, что время настало. Фиона попыталась побороть страх, но это удалось ей только наполовину. - Северус... вопреки всему... я... я боюсь. – В черных глазах ничего не изменилось. Фиона с трудом сглотнула. – Северус, я знаю, это не в твоем характере, но... может быть... может быть, ты обнимешь меня, пока я... во время того, как я... – ее голос смолк. – Моргана, я стыжусь своей трусости! – яростно выпалила она, когда ее тело начало дрожать, и слезы снова показались в глазах. – Мне очень жаль. Думаю, я должна примириться с действительностью. Обычно умираешь один, верно? – всхлипывая, проговорила она.
Один. Один в темноте. Без мягкого одеяла. Без оберегающих рук. В одиночестве, вечно падая в черный лед.
Внезапно на ее плечо опустилась рука. Две руки. Северус бесшумно подошел к ней. - Ты не одна, – спокойно сказал он. – Тебе не нужно бояться. Я буду крепко держать тебя. – Он опустился на софу рядом с ней, осторожно и немного неловко обняв ее. Короткое мгновение она сомневалась, затем прислонилась к нему, растворившись в его теплом и утешающем объятии. Руки сомкнулись вокруг дрожащего тела, прижимая к груди. Фиона плакала, боясь и, в тоже время, странным образом чувствуя себя защищенной. Она закрыла глаза и отдалась падению.
*****
Северус покачивал Фиону как маленького ребенка, вполголоса напевая мелодию словно колыбельную. Некоторое время спустя он ослабил объятие и поднес к ее губам маленькую бутылочку. Уже открытую, из которой исходил сладковатый аромат. Фиона проглотила содержимое, продолжая плакать. Его руки снова сомкнулись за ее спиной. Северус ненавидел и презирал себя за то, что он наслаждался ее близостью. Близостью человека, полностью отданного ему, в чьем теле, словно злой цветок, уже начала раскрываться смерть. Но это был его единственный шанс сблизиться с другими людьми, и он не будет отказываться от него. Ему тоже нужны тепло и близость. Если он сможет получить их только этим ненормальным способом, тогда так тому и быть.
В конечном итоге мы оба получаем нечто от этого...
Плач Фионы резко оборвался, но он все еще чувствовал ее дыхание на своей шее и биение сердца на груди. Промежутки между вздохами становились все длинее, удары сердца замедлялись. В конце концов, она лежала в его руках – тихая и мертвая. Но он остался сидеть, пока огонь в камине не выгорел дотла. Только после этого Северус осторожно убрал мертвую с колен и поднялся. Вытащив волшебную палочку, он прошептал заклинание превращения – Фиона исчезла. На ее месте лежал граненый камешек цвета охры. Взяв его в руки, Северус задумчиво оглядел его, нежно проведя кончиками пальцев по шершавой поверхности. Затем, подойдя к каминной полке, он отодвинул мерцающую красным гальку от неровного, покрытого черно-серыми пятнами камня. Северус положил Фиону в ее новом обличье между ними. Затем он направился в кухню, чтобы приготовить чай.
*******
Диалог IV
Привет, Северус.
Привет, Том.
Ты не должен вспоминать меня, если это причиняет тебе боль, Северус.
Отправлено: 02.12.07 23:43. Заголовок: ******* Диалог IV ..
*******
Диалог IV
Привет, Северус.
Привет, Том.
Ты не должен вспоминать меня, если это причиняет тебе боль, Северус.
О тебе я всегда буду помнить.
Всегда?
Всегда.
******
1. Томас
Ледяное сердце
*****
Лакрокс: И Коллот закричал, словно одержимый, что нужно срывать маски.
Дантон: Вместе с ними будут сорваны и лица
(Георг Бюхнер, смерть Дантона)
******
Находясь в дурном настроении, Северус Снейп торопился вниз по ступеням, ведущим в подвал замка его господина. Что ждет его в этот раз? Он ненавидел, когда ему приходилось буквально соскабливать с камней его бывших учеников, прежде чем он мог обратиться к настоящему заданию. Как зовут этого мальчишку? Джон? Том?
Томас. Том.
Сын Ирослава Мeйфейра, к которому послал Северуса Темный Лорд. Это будет тяжело для Ирослава, горячо любящего своих троих детей.
Ну что ж, ничего не поделаешь.
Мeйфейр был сам виноват в подобном развитии событий.
Если бы он усмирил свою гордость и тщеславие...
Каблуки сапог Северуса громко стучали по высоким неровным ступеням, когда он быстро шагал по лестнице. Профессор был зол, и немного шума успокаивало его.
Когда он брался за это задание, то надеялся, что таким способом сможет оградить бывших учеников от ненужных страданий.
Если бы.
Северус содрогнулся, подумав о Йери, о том, что он должен был сотворить с ним по приказу Темного Лорда. Он ничего не смог предотвратить, совсем ничего. Только утешать, смягчить боль – больше ничего.
Затем он очутился в темном переходе перед рядом старых деревянных дверей. Здесь, внизу, было настолько сыро, что двери были покрыты плесенью и грибками, представляющими на обозрение широкий цветовой спектр: от грязно-желтого до ядовито оранжевого. Несколько факелов тускло мерцали, посылая в темноту круги бледно желтого света. Северус вытащил волшебную палочку: «Люмос!». Он хотел, по меньшей мере, видеть, куда ступает. Проходя по коридору, он ногой отбросил в сторону двух дохлых крыс и почти раздавил большого паука, равнодушно сидящего на его пути. В последний момент Северус замер и осторожно перешагнул через поджидавшее насекомое.
Через десять метров он наткнулся на нужную дверь. Она была отмечена черепом, горящим ядовито-зеленым цветом на тускло сияющей поверхности, покрытой слоем грибка. Вместо змеи были две скрещенные кости.
Как символично. Угрюмо подумал Северус.
Глубоко вздохнув, он стукнул по двери палочкой, заставляя ее бесшумно открыться.
В камере было так темно, что он первым делом усилил действие люмоса. Бело-голубой свет заполнил помещение до последнего угла и безжалостно осветил тощее, бледное создание, прижавшееся к стене в самом дальнем углу. Обнажен, как постановил Северус с нарастающим раздражением. Абсолютно гол. Глаза юноши казались огромными, когда он уставился на Пожирателя, разрушившего милосердную темноту.
Том Мeйфэйр, восемнадцать лет. Растерянный ребенок, подтянувший ноги к голому телу и обхвативший колени руками. Замерзший. Покинутый. Мышиного цвета короткие волосы, грязно-коричневые глаза, бледное лицо со следами прыщей, непривлекательный, неприметный, один из тех посредственных неважных людей, которых практически никто не замечает и не запоминает. Он должен был семь лет преподавать у этого юноши зельеварение, но вопреки этому Северус не мог ничего о нем вспомнить. Совершенно ничего. Закрыв за собой дверь, он заменил люмос на постоянный, теплый свет, который осветил камеру создавая подобие дружеской атмосферы.
- Том. Я пришел, чтобы помочь тебе. Я не причиню тебе боли. Не бойся, – мягко произнес он. Юноша отрывисто, механически кивнул – он услышал приказ, а не успокаивающие слова. Приказам следует подчиняться – так хорошо, насколько это возможно. Северус мысленно проклял обоих мужчин, которые последними «занимались» с Томом – Долохова и МакНейра. Было совершенно ясно, что они – в довершение к обычным пыткам – сотворили с юношей. Неудивительно, что он был молчаливым и замершим. Ему, скорее всего, все причиняло чудовищную боль. К тому же еще и страх. К тому же он настолько стыдился происшедшего, что охотнее всего провалился сквозь пол.
- Том, ты не первый, с кем это произошло. Ты не виноват в происшедшем, поэтому не должен этого стыдиться. – Подойдя на три шага к Тому, он протянул руку. Тот дернулся прочь настолько сильно, что ударился головой о стену. Северус остановился и опустил руку. – Я ничего не сделаю с тобой. Никто больше не причинит тебе боль. – Острожно, очень медленно, он приблизился к пленнику. Том боязливо уставился на Северуса, очевидно парализованный страхом, не произнеся ни звука. Опустившись перед ним на колени, мужчина заглянул Тому в глаза. – Тебя мучают боли. Я хочу помочь. Хорошо?
Том слабо кивнул, избегая, однако, смотреть в глаза. Северус снова протянул руку и осторожно дотронулся до него. Он должен показать юноше, что он не сделает ему ничего плохого, что прикосновения не представляют для него опасности – слова не доходили до него. Почувствовав прикосновение, Том начал дрожать, но не убрал руку. Что необязательно было доказательством доверия. Возможно, на него сыпался град ударов, когда он пытался отстраниться от Долохова и МакНейра.
Внезапно Том принялся жестоко кашлять. Кашель сотрясал его тощее, бледное тело, словно чужая сила, тайком завладевшая телом и стремящаяся разорвать его. Между приступами кашля Том хрипел и давился, затем его начало рвать густой желтой слизью.
Его уже целую неделю не вызывали к Лорду, вполне возможно, что все эти дни Том лежал в этой сырой, ледяной дыре. Обнаженный, измученный болью и страхом, скорее всего умирающий от голода и жажды, в полнейшей темноте. И не зная, откроет ли когда-нибудь человек дверь его темницы.
Я их убью. С отвращением подумал Северус. Oбоих.
Вытащив чистый носовой платок, он бережно отер выплюнутую слизь с подбородка и груди Тома. Юноша обессилено опустился на бок, плотно закрыв глаза. Взмахнув волшебной палочкой, Северус наколдовал стакан воды и, схватив Тома за плечи, прислонил его к стене. Ни протеста, ни попытки сопротивления.
Истощенный. Сломанный.
Северус нежно погладил Тома по щеке. - Выпей глоток воды. Это пойдет тебе на пользу.
Веки Тома затрепетали. Когда он открыл глаза, его взгляд был уставлен в пустоту, зрачки неестественно расширены. Северус поднес ему стакан к губам, и тот опустошил его. Медленно, мучительно. Его взгляд при этом становился все яснее, выражение глаз живее, осмысленнее.
Возможно, совершенно обезвожен.
Проверяя, Северус зажал кожу Тома на предплечье между пальцами – она была морщинистой и вялой. Юноша, наконец, ответил на взгляд профессора. Выражение глаз все еще было боязливым, но в тоже время ясным и понимающим. Северус попытался нацепить успокаивающую улыбку на свое застывшее лицо, что ему, похоже, удалось: Том ответил на нее. Очень неуверенно, дрожа, но он улыбнулся в ответ.
- Привет, Том. Я рад, что ты снова здесь, – с легкой иронией произнес Северус. – Я думаю, ты знаешь, кто я такой?
Юноша кивнул.
- Ты же умеешь говорить, верно?
Судя по всему, Том принял это замечание как упрек, как прелюдию к последующему наказанию и, словно побитый пес, свернулся в клубок. – Да, сэр, – прошептал он. В глазах вспыхнула паника.
Северус проклял себя за бесчувственность и произнес медленно и нежно:
- Ты не должен обращаться ко мне «сэр». Мы больше не находимся в Хогвартсе. К сожалению... – добавил он после короткой паузы. – Здесь я для тебя просто Северус, хорошо?
Кивок. Все еще напряженная настороженность.
- Иногда я бываю слишком грубым, но не принимай это на свой счёт. Это просто типично для меня. Я не могу мгновенно измениться, хотя мне этого очень хочется, чтобы ты не испытывал такого большого страха передо мной.
Удивление. Недоверие.
- Послушай, Том. Я не буду спасать тебя. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы уменьшить твою боль и прогнать страх.
Том выглядел довольно непонимающим. Судя по всему, поведение Северуса не соответствовало ожиданиям молодого человека.
- Расслабься, Том. Ты помнишь меня еще со времен школы как кошмар учеников, – Северус не мог удержаться от язвительной усмешки, – и сейчас я стою перед тобой как Пожиратель, но поверь, у меня есть еще и другие качества. И я предпочитаю показывать эти качества только тем, у кого не будет возможности их использовать.
Юноша побледнел ещё сильнее, цвет его лица теперь напоминал не о луне, а о полярных снегах.
Это было не просто бесчувственно. Это была подлость тысячелетия.
Но прежде чем Северус смог хотя бы попытаться исправить свою оплошность, Том произнес скрипящим голосом: - Я знаю. Они мне это сразу сказали. Они сказали, они хотят немного... немного побаловаться со мной, прежде чем они... выкинут мои остатки на компост моей матери.
Северусу удалось сохранить независимую мину, но его мысли снова вернулись к Долохову и МакНейру и к тому, что он охотно с ними сделал бы.
- Мой отец... он все время был здесь, он все видел. Но... но он не произнес ни слова. Ни одного! Он не пытался помочь мне. Он просто стоял там и смотрел как они... как они это... – слова буквально выплескивались из него, торопясь, опережая друг друга, но сейчас он замолчал, как будто наткнулся на непреодолимый барьер. – Они... они...
На какое-то мгновение Северус лишился дара речи. Нечто горячее, жгучее пронеслось по его внутренностям.
Я убью их. Очень-очень медленно...
- Все в порядке, Том, – сказал он, с трудом сохраняя самообладание. – Я знаю, что они с тобой сделали.
Эти мерзкие садисты... они заставили Ирослава смотреть на происходящее и запретили ему подарить своему сыну хотя бы только слово утешения или успокоения. Если это произошло не по четкому приказу Темного Лорда...
- Том, я уверен: они заставили твоего отца. – Наполненный болью взгляд грязно-коричневых глаз вонзил ледяные иглы в его сердце. – Абсолютно уверен. Скорее всего, они угрожали ему убить тебя, если он вмешается. – Северус видел, что Том очень хотел поверить ему. Но...
- Но он знал, что они меня убьют! Он слышал, как они это сказали! Он мог бы попытаться помочь мне! Он не мог бы сделать мне хуже! – глаза Тома наполнились слезами.
Холодная рука сжала сердце профессора. До этого момента он не осмеливался по-настоящему дотронуться до юноши, чтобы не вызвать еще более сильную панику. Но сейчас он притянул ослабевшее тело к себе на колени, мысленно молясь, чтобы Том не принял это действие за новое сексуальное домогательство. Том замер, когда Северус заключил его в объятия. Мужчина поспешно снял плащ и накрыл им обнаженное тело. Возможно, укрытый тканью Том будет чувствовать себя увереннее и менее ранимым. Почувствовав, как юноша почти мгновенно расслабился, Северус с негодованием спросил себя, почему он раньше не подумал о том, чтобы укрыть пленника. В темнице стоял ледяной холод, Том был обнажен, испуган и сбит с толку после жестокой оргии – и он еще удивлялся, что юноша чуть не умер от страха, когда в его темницу вошел мужчина, которого он знает только как холодного, садистского учителя, ненавидимого школьниками?
Ты – бесчувственный идиот, Северус Снейп.
Северус глубоко вздохнул. - Даже если ты не хочешь этому верить, все могло быть гораздо хуже. Намного хуже, если бы твой отец вмешался. Я был моложе тебя, когда вступил в Темный Орден, и я видел – и делал – вещи, о которых ты, слава Мерлину, не имеешь ни малейшего понятия. Твой отец помог бы тебе, если бы не боялся еще больше навредить тебе своим вмешательством. Уверен. – Внезапно Том начал дрожать и Северус понял, что юноша боится его.
„Я совершал вещи, о которых ты не имеешь ни малейшего понятия...“- черт побери, почему бы тебе попросту не заткнуться? Тогда вероятность того, что ты снова примешься высказывать подобную чушь, уменьшится, и ты не испугаешь мальчика еще больше.
- Том, послушай. Я хочу осмотреть твои раны, но для этого я должен убрать мой плащ и дотронуться до тебя, хорошо? – тот слабо кивнул. Северус откинул плащ. – Встань, пожалуйста.
Нерешительно и покачиваясь, Том поднялся и встал перед Северусом. Первым делом профессор произнес очищающее заклинание, чтобы не тратить время на поиски ран, скрытых многонедельной грязью. Затем он бережно провел руками по телу молодого человека. Он понимал, что обследование может быть неприятным для юноши, но у него не было выбора.
Если только ты не хочешь его мгновенно убить...
Но именно этого Северусу не хотелось. Его бывший ученик не должен умереть с мыслями о пытках, изнасиловании и унижении, которые причинили ему Пожиратели, чувствуя себя брошенным собственным отцом, и не с ледяным ужасом в сердце, вытравленным в его душе, словно кислотой, пребыванием в этой темной, грязной дыре.. Северус даст ему нечто лучшее, нечто, о чем Том сможет думать в последние минуты своей жизни.
Но сначала ему требуется установить количество и серьезность повреждений. Он начал с головы, самой безобидной части тела. Свежая рассеченная рана на затылке, когда Том ударился о стену, в попытке отодвинуться от Северуса. Пара шишек и царапин. Следы удушья на шее, сдавленная гортань. Неудивительно, что его голос странно звучал. Правое плечо, судя по всему, было выдернуто из сустава и грубо вставлено обратно. Два пальца на левой руке сломаны. Синяки, кровоподтеки, опухоли усыпали все тело. Два сломанных ребра – удивительно, что он не произнес ни звука, когда Северус взял его к себе на колени. Еще одно сломанное ребро.
Юноша затаил дыхание, когда руки Северуса, не останавливаясь, заскользили дальше, и тот опустился на колени. – Не бойся, я буду осторожен. – Хотя не страх перед болью, скорее всего, был причиной для напряжения Тома. Разрывы в брюшине не были серьёзными, хотя и сильно болели. - Они пинали тебя в промежность?
Нервный кивок.
- Долохов?
- Да.
Грубая физическая жестокость была типична для Антонина. Северус мог бы и не продолжать осмотр, и без того зная, как это будет выглядеть. Том не был первой жертвой Долохова, которую он видел. Снейп был не только мастером зелий, не только магистром тончайших и эффективных пыток и палачом у Темного Лорда. Его также часто привлекали к делу как целителя. В основном для раненных Пожирателей, но иногда и для пленников. Причем в случае с последними речь шла, скорее, о том, чтобы как можно дольше поддержать их жизнь – против их воли.
Северус снова приступил к осмотру. Обычные ушибы половых органов. Не так давно зельевару пришлось заботиться о Пожирателе Смерти с подобными повреждениями, которого Темный Лорд отдал на растерзание Долохову – в наказание за неподчинение. Среди Пожирателей мужского пола у Долохова было очень мало друзей – у многих остались очень болезненные воспоминания о штрафных операциях, в которых принимал участие Антонин.
Более чем болезненные воспоминания.
Кровоподтеки на ногах, волосовидная трещина на правой голени. Это все, что было спереди.
- Повернись, пожалуйста. – Том настолько медленно повиновался просьбе, что казалось, он продирается сквозь густой сироп. Царапины и следы укусов на затылке, кровоподтеки на плечах, спине. Еще одно сломанное ребро, не говоря уже о воспалении легких, обезвоживание и недостаток питания.
Ну что ж, дольше откладывать не стоит.
– Нагнись, пожалуйста.
Юноша выглядел, как будто его сейчас вырвет.
- В настоящий момент я являюсь целителем, и я не смогу тебя вылечить, если не буду знать, где и как ты ранен. Еще раз: ты не должен стыдиться, я часто вижу подобное.
Бросив через плечо на Северуса последний недоверчивый взгляд, Том наклонился, чтобы профессор смог осмотреть его истерзанный задний проход. Как он и ожидал, они буквально порвали его в клочья.
- Хорошо, это все, спасибо. Я посмотрю, что смогу сделать.
Северус расстелил свою мантию на камнях – предварительно проговорив очищающее заклинание на грязный пол, так как он дорожил своей мантией. - Ляг на живот.
Том умоляюще взглянул на него.
- Не для этого! – раздраженно прошипел Северус, постепенно теряя терпение с этим трудным пациентом. Его тон привел к тому, что юноша беспрекословно опустился на мантию, растянувшись во весь рост.
Голос Северуса снова смягчился. – Я не буду использовать волшебную палочку, только мои руки, потому что у тебя ранения по всему телу. При этом мне не нужно будет фокусировать лечащую энергию на одном месте. Дыши глубоко и спокойно. Попытайся расслабиться. Это не больно.
Закрыв глаза, профессор сконцентрировался на своей голове, на макушке. Он открыл свои мысли, освобождая путь для чужой силы, которую собирался использовать. Фиолетовый свет проник сквозь его черепной свод, омыл тело и собрался в руках. Северус почувствовал, как запястья становились все теплее и теплее, а энергия начала вибрировать. Открыв глаза, он положил руки на затылок Тома. Он чувствовал и видел, как свет, мерцая, исходил от кончиков пальцев, слышал, как энергия, жужжа, словно стая комаров, передавалась другому телу. Северус нежно проводил руками по телу, останавливаясь там, где находил помехи и оставлял фиолетовый свет на том или ином ранении, пока не чувствовал, что место наполнялось лечебной энергией. При этом он бормотал заклинания, монотонное песнопение, которое поддерживало связь с источником света.
Спустя немного времени Том полностью расслабился и наслаждался ощущением теплоты и исцеляющего телесного контакта. Прикосновения опускались все ниже, по его спине, надолго замерли на его истерзанных ягодицах, добрались до ног. – Повернись, – выдохнул Северус. Его голос полностью изменился, был уже не таким холодным и равнодушным, скорее теплым, почти любящим. Том перекатился на спину, и Северус приступил к передней стороне. Тело юноши было почти полностью окутано в одеяло из тускло сияющих фиолетовых лучей. Мужчина долгое время держал ладони на воспаленных легких. Свет становился темнее и насыщеннее, опускаясь на тело Тома, словно облако чернил, обволакивая легочные пузырьки. Затем руки и свет отправились дальше, по животу, промежности, половым органам и ногам.
Северус был наполнен чужым сиянием. Целительный свет, казалось, был в нем и, словно легкая солнечная дымка, просачивался сквозь его кожу, лежал на Томе, словно защитное покрывало из непроницаемого и долговечного материала. Целитель сложил руки перед собой и поклонился пациенту, который хотя и лежал с открытыми глазами, но, похоже, находился в трансе. Северус расправил руки и, разведя пальцы, отпустил энергию обратно в атмосферу. Паутинообразные лучи срывались с кончиков пальцев, наполняя подвал своим целебным огнем и просачиваясь между сырыми камнями.
Затем все было закончено. Вымотанный, но довольный собой, Северус, тяжело дыша, опустился на пол, растянувшись на холодных камнях и ощущая последнее покалывание в подушечках пальцев. Спустя несколько минут, он, глубоко вздохнув, поднялся на ноги, чтобы взглянуть на юношу.
- Том? – тихо и дружески спросил Северус.
- Да? – сонно пробормотал Том.
Усмехнувшись, профессор опустился рядом с ним. – Просто хотел увериться, что ты не полностью вырубился. – Широкая, расслабленная улыбка лежала на губах юноши. Медленно вытащив волшебную палочку, Северус материализовал матрац и несколько одеял. – Вставай, а то у тебя все будет болеть от камней. – Закутав юношу в мантию, зельевар осторожно поднял его и, положив на матрац, заботливо укрыл одеялами. Юноша печально хмыкнул, когда оказался поднятым в воздух, но тут же заснул, едва только коснулся мягкой подстилки. Улыбаясь, Северус подтянул поближе два одеяла и, растянувшись рядом с Томом, дружески обнял его. Затем он также заснул.
*******
- Северус?
- Хммм? – рука робко прикоснулась к щеке, неклюже отвела волосы со лба.
- Что случилось, прежде чем мы заснули? – спросил ломающийся юношеский голос.
Северус мгновенно вернулся к реальности. Заморгав, он протер глаза, окончательно просыпаясь. Взгляд прояснился. Приподнявшись на локте, он взглянул на спрашивающего. Рядом с ним сидел тощий, прыщавый юноша, закутанный в черную мантию, и потерянно и нервно смотрел на него.
Том.
- Ничего, – правдиво ответил Северус.
- Я чувствую себя так... странно.
- Я надеюсь, ты чувствуешь себя хорошо. Я использовал массу энергии для твоего исцеления. Не помнишь об этом?
- Не совсем. Там был фиолетовый свет... тепло... ты до меня дотрагивался...
Северус усмехнулся, наблюдая за тем, как Том покраснел. Боже ты мой. – Существует множество способов прикасаться к кому-нибудь, – поддразнивающе уверил Северус. – Мои намерения были совершенно честными. И то, что мы спали на одном и том же матраце, не значит, что мы спали друг с другом. – Он тихо засмеялся, когда Том покраснел еще сильнее. Незрелый мальчишка, честное слово.
Незрелый мальчишка, да. Был, пока пару дней назад двое твоих коллег не «позабавились» с ним.
Северус посерьезнел. У него не было никакого права, насмехаться над Томом. – Не принимай всерьез, – быстро заверил он, – ничего не произошло, не беспокойся.
Юноша облегченно вздохнул.
- Как ты себя чувствуешь? Кроме «странно»?
Том заколебался. – Голодным, – произнес он, робко улыбаясь.
- Голодным – это хорошо. Подожди-ка... – Северус выбрался из-под одеял и достал волшебную палочку.
Как легкомысленно.
Том мог бы в любой момент забрать ее и, например, превратить его в лягушку. Или похуже.
Северус Снейп, ты – идиот. В очередной раз выругался он. Похоже, интенсивное использование целительной силы негативно действует на его самоконтроль и здравомыслие, причем в неприятных размерах. Вздохнув, он взмахнул палочкой, и в воздухе появился поднос.
- Боюсь, ты должен соблюдать диету. После того, как ты голодал целыми днями, твое тело не сможет удержать ничего, кроме каши и бульона. – Он опустил поднос на пол. Две кружки травяного чая, две чашки бульона, две тарелки овсяной каши. – Не самое мое любимое блюдо,– признался Северус, пододвигая к себе свою порцию овсянки. – Но сегодня я проявлю солидарность и буду есть ее с тобой вместе... – искоса он бросил взгляд на соседа и, веселясь, отметил, что Том снова покраснел.
- Послушай, Том, - вскользь спросил Северус, несколько неохотно поглощая серую овсянку. – На каком факультете ты был в Хогвартсе?
- Гриффиндор.
Замечательно. Дом героев.
- Поправь меня, если я заблуждаюсь, но это верно, что твой отец перед своим – назовем это самовольным действием – перед этим самовольным действием действительно ходатайствовал перед Темным Лордом о твоем вступлении в Орден?
Том опустил чашку с бульоном и грустно кивнул.
Ирослав Мэйфейр, ты еще глупее, чем я всегда думал.
Остаток приема пищи прошел в молчании. Северус в очередной раз размышлял о безрассудстве многих родителей. Родители, которые хотели довести своих неспособных отпрысков во что бы то ни стало до Т.Р.И.Т.О.На. Родители, которые настаивали на том, чтобы их дети стали «лучшими», даже если последних это ничуть не интересовало. Родители, в основном отцы, которые стремятся из своих сыновей и, - реже – дочерей сделать продолжателей, из глупости и тщеславия тащат их к трону Темного Лорда, даже если их дети ни в коей мере не являются прирожденными Пожирателями Смерти. Отцы, как Ирослав Мейфейр. Или Тобиас Снейп. Хотя, будучи магглом, отец Северуса не привел прямиком сына к Темному Лорду, но косвенно он внес свою долю.
Львиную долю.
Но также и другие прилежно трудились над тем, чтобы подтолкнуть Северуса к тьме. До тех пор, пока он, наконец, не поверил в то, что у него не осталось выбора, и присоединился к Пожирателям.
Если бы все сложилось так, как хотелось Северусу, так, как он задумывал прежде, то сегодня он бы работал в Святом Мунго как целитель. Но этого не произошло. Десятилетиями он носит маску, которая настолько срослась с ним, что сначала стала его вторым, а затем и первым предпочтительным лицом. Другой Северус Снейп – целитель, участливый, сочувствующий человек, которым он мог быть, был оттеснен на задний план. Теперь он мог показать себя только на короткое время за закрытыми дверьми и только перед теми, кто ожидал смерти, теми, кто после встречи с этим дружеским лицом никогда больше не смогут увидеть других людей, которым они могли бы рассказать об этом причудливом создании под железным черным панцирем.
Северус задумчиво погладил свое левое предплечье. Ему будет нелегко убить Тома после всех усилий, направленных на его исцеление. Когда никто не следил за Северусом, тогда вещи иногда просто ускользали из его рук. Он должен был убить юношу еще несколько часов назад, потому что с каждой проведенной вместе минутой это становилось все труднее.
Том действительно был неудачником, но вина за это лежала только его отце. Именно он не справился, а не Том. Ирослав использовал принадлежность к Темному Ордену для своих целей, систематически обманывая Темного Лорда. Некоторое время тот просто наблюдал за этим, несколько раз посылая Ирославу то или иное предупреждение, которое было невозможно не понять и, в конце концов, решился на эту особенно жестокую месть. Вместо того чтобы наказать своего невежественного последователя, он схватил его сына и приговорил к смерти вместо отца.
Северусу не была точно известна вся поднаготная, поэтому он сначала подумал, что Долохов и МакНейр действовали по собственной инициативе. Но потом ему стало понятно, что эти двое только подчинялись приказу хозяина. Чтобы вернуть на землю надменного, раздражающего Ирослава, приведению в исполнение смертельного приговора предшествовало изнасилование и издевательства Долохова и МакНейра. Не Том должен был страдать из-за собственных ошибок, а его отец. Ирослав, обреченный на молчаливое наблюдение. Его сын прошел через ад за него, недобровольно.
В течение последних часов Северус попытался немного исправить то, что другие Пожиратели причинили Тому. Он чувствовал себя ответственным за любого ученика, не только за слизеринцев, даже если хаффлпафцы, рейвенкловцы и гриффиндорцы никогда бы этого не заподозрили. Но сейчас настало время для исполнения задания.
- Том, - серьезно произнес Северус. – Мы пойдем на прогулку, хорошо? – Не смотря на юношу, он быстро превратил темно-голубое одеяло в мантию такого же цвета, которая должна была подойти Тому. – Одень это, пожалуйста.
Том молча послушался. Отдав Северусу его мантию, он скользнул в одежду. – Подходит, – ломающимся голосом произнес он. – Симпатичный цвет.
Быстрым движением Северус заставил матрац, одеяла и поднос исчезнуть. Юноша выглядел довольно слабым, поэтому Северус подхватил его под руку и молча подвел к двери.
- Куда мы идем? – спросил Том. Его голос сорвался.
- Прочь из замка. В лес. – Дверь бесшумно открылась, и Северус подтолкнул Тома в коридор. Он надеялся, что...
- А, Северус. Ты здесь, внизу, – раздался знакомый, маслянистый голос за спиной. Том замер. – Все еще занимаешься нашим сладким мальчиком? Смотри-ка, ты его принарядил... Ты что, целую ночь провел внутри? Не думал, что ты так долго можешь выдерж...
- Антонин! – прошипел Северус, не оборачиваясь. Его голос дрожал от отвращения. – Если ты хотя бы еще раз так жестоко прикоснешься к моему бывшему ученику, если хотя бы раз нанесешь ударом больше, чем приказал Лорд, то я клянусь, ты проснешься однажды ночью в своей постели, оттого, что я буду душить тебя твоими же половыми органами. – Он подчеркнуто медленно повернулся к Долохову. – Мы поняли друг друга, Антонин?
Обычно бледное лицо Долохова приняло нездоровый желтоватый оттенок. – Абсолютно, - прошипел он в ответ. – Я скажу нашему Лорду, что ты охотнее проводишь ночь с симпатичными мальчиками, чем готовишь для него зелья. Я скажу...
- Силенцио! – В заклинание было вложено столько ярости, что Долохов с треском впечатался в стену. – Заткни свою грязную пасть! Говори, если ты этого хочешь, и я преподнесу тебе напиток, который заставит твои внутренности вылезти через уши! Пойдем отсюда, Том, – дружелюбно добавил он.
Том уставился на него со смешанными чувствами восхищения и страха. Он без возражений позволил Северусу вести себя по коридорам, наверх, вниз. В конце концов, они остановились перед узкой дверью с мерцающей сине-черной поверхностью, на которой двигающиеся знаки постоянно перетекали друг в друга. Северус произнес специальное открывающее заклинание. Через минуту дверь бесшумно отворилась во внутрь. – Помещение для аппарации,– мимоходом заметил Снейп. – Единственное место в замке нашего господина, из которого можно аппарировать пользуясь каналом в магической защитной сети. Пойдем. – Как только дверь за ними захлопнулась, они тут же исчезли.
******
- Весна, – смеясь, произнес Северус, когда Том ошарашенно оглядывался по сторонам на поляне, посреди которой они только что появились. На деревьях было еще мало листвы, в мягком утреннем свете волшебно сияющей зеленым цветом. Под деревьями сквозь толстые подстилки из прошлогодних листьев пробивались густые коврики белой ветреницы и ослепительно желтого чистяка. Молодая трава стремилась к поляне через коричнево-желтый кустарник, малина украшала себя нежно-зелеными и серебристо-серыми листьями. Бледно-желтые первоцветы красовались густыми пучками на лугу, маленький ручей исчезал под золотистым, пышно цветущим желтоголовником. Шипастый терн цвел бело-розовым и посылал в бледно-голубое весеннее небо одурманивающий аромат. Бабочки порхали по лугу, словно ожившие цветы. Пелена птичьих голосов лежала над лесом. Взрывающаяся радость жизни, начало нового времени года.
- Ух ты! – пораженно произнес Том. – Каждую зиму я снова забываю, насколько прекрасна весна.
Северус тихонько засмеялся, соглашаясь.
- Я даже не знаю, как долго я был заперт.
- Четыре недели.
- Когда я последний раз был в лесу, еще лежал снег...
Северус приглашающе показал на поваленный ствол дерева, и Том, все еще удивляясь, опустился на нагретое солнцем дерево.
– Где мы? – спросил он, не отводя взгляда от красочной картины.
- Где-то в Англии. Подальше от Темного Лорда, – улыбаясь, ответил Северус.
- Ты часто приходишь сюда?
- Насколько я могу.
- Часто приводишь кого-нибудь с собой?
- Только тех, кто должен умереть.
Медленно повернув голову, Том взглянул на него. Скорее любопытство, чем страх, отражалось в коричневых глазах. Сейчас, в теплом свете весеннего солнца, они не выглядели тусклыми и грязными, они сияли цветом мокрой пихтовой шишки. Мышиные волосы на свету отливали серебром. Юноша, к удивлению и удовлетворению Северуса, выглядел расслабленным, почти радостным.
- Знаешь, - прошептал Том. – Это то, чего мне больше всего на свете хотелось. Я всегда мечтал о том, как сбегу из дома и буду жить в лесу. С тех пор, как мне исполнилось двенадцать или около того. Позже моя мечта изменилась... – он задумчиво посмотрел на Северуса. – С тех пор, как я узнал, что мой отец хочет видеть меня Пожирателем, мне хотелось умереть в лесу. Спасибо, что ты разделяешь со мной это место. Спасибо, что я могу умереть здесь, Северус.
Северус нервно шарил в кармане своей мантии. Слова Тома заставили его горло сжаться. Ему нравился этот юноша. Нравился с каждой минутой все больше. Том Мейфейр, настолько средний, насколько может быть молодой человек, со скучной, непривлекательной внешностью, посредственным интеллектом и способностями, неприметный ученик, жалкий потомок Пожирателей, украл его ледяное сердце.
Дрожащие пальцы Северуса сомкнулись вокруг холодного стекла, и, неохотно, он достал бутылочку из кармана. Проверяюще посмотрел на свет, зелье сияло теплым, прозрачным золотисто-оранжевым цветом.
- Что это? – заинтересованно спросил Том. Налет ужаса исчез под любопытством.
- Ты помнишь зелье, которое вы должны были варить для подготовки к Т.Р.И.Т.О.Нам? То, что получилось настолько жутким? Я предполагал, что оно у вас получится жутким, каждый раз, когда я давал его варить ученикам пятого класса, его приготовление заканчивалось катастрофой. Сонное зелье. «Глоток живой смерти».
Том криво усмехнулся: - A, то... по-моему, своё мне пришлось выбивать из котла молотком.
Северус слегка улыбнулся. – Это зелье... идеально. – Он снова поднес сосуд к свету и легонько покачал его. Содержимое закружилось и засверкало, словно в бутылочке оказался пойманным солнечный луч. – Улучшенный рецепт... очень сильное, конечно. Тот, кто его выпьет, никогда больше не проснется.
Юноша скорчил гримасу, словно завороженный уставившись на сияющую жидкость.
- Пять минут, – дружески произнес Северус. – Пять минут, в течение которых ты будешь чувствовать себя все более усталым, пока, наконец, мир не ускользнет от тебя, и твои мечты понесут тебя в темноту. Пятнадцать минут спустя твое сердце прекратит биться. Это самое лучшее, что я могу тебе предложить, – извиняющимся тоном добавил он.
Том нерешительно протянул руку, не отводя глаз от бутылочки. Затем он взглянул на Северуса, и их взгляды встретились. – Ты поймаешь меня, если я упаду? – детский голос, тонкий и писклявый.
- Я тебя не собираюсь и отпускать, – болезненно улыбаясь, ответил Северус, заключая юношу в объятия.
- Все время? – пискнул Том.
- Все время.
Том протянул ладонь. Северус открыл бутылочку и передал ему. Дрожащими пальцами молодой человек поднес ее ко рту. Бросил последний сомневающийся взгляд на Северуса, который заставил себя подбадривающе улыбнуться. Затем Том проглотил зелье. – На вкус неплохо, – удивленно постановил он.
- Все мои зелья неплохи на вкус. За исключением тех, которые предназначены для кого-то, кого я не переношу.
Например, для одного определенного оборотня.
Дрожь пронеслась по тощему телу в его руках, когда все мышцы расслабились.
- Такое приятное ощущение. Почти как твои руки на моем теле.
Северус недоверчиво засмеялся: - Ты не забыл это!
- Нет, – вяло пробормотал Том. – Я солгал... потому что мне было неловко... потому что мне понравилось, когда ты ко мне прикасался...
Этого не может быть. Этого не должно быть!
- Сейчас уже все равно... сейчас... ты мне нравишься, Северус... ты мне действительно очень нравишься...
Горло Северуса сжалось.
- Возможно... – сонно произнес Том, – я даже тебя люблю... да, думаю, я люблю тебя... Я люблю тебя, Северус...
Северус издал неверящий звук, нечто среднее между возгласом изумления и рыданием.
Нет. Нет! НЕТ!
- Нет, – хрипло выдохнул он.
- Да, Северус, да. Я люблю тебя, – улыбаясь, пробормотал Том.
Северус прикусил язык, пока не ощутил вкус крови. Затем он наклонился и поцеловал юношу в лоб. Но он не смог произнести ни слова. – Спи, Том, – проговорил он вместо этого. – Спи.
Веки Тома затрепетали, затем опустились. Легкая улыбка замерла, когда его вздохи становились все глубже и медленнее. Он спал. Северус осторожно погладил бледное лицо, короткие растрепанные волосы. Затем он нежно поцеловал Тома в полуоткрытые губы, крепко прижимая к себе в объятиях. Настолько крепко, насколько мог, не причиняя спящему боли. Он чувствовал, как биение сердца постепенно слабело, дыхание становилось все реже. Солнце согревало его вялую кожу, ветер играючи ерошил волосы, птицы щебетали пронзительно громко, и аромат цветов врывался в нос. Но Северус хотел ничего не обонять, ничего не слышать, ничего не чувствовать, ничего, кроме этого тощего, умирающего тела, за которое он, в отчаянии, уцепился.
******
Он крепко держал Тома даже когда его сердце перестало биться. Часы прошли после того, как юноша последний раз вдохнул. Настала ночь, другие птицы подали свои голоса. Холод проник сквозь его одежду, поднялся из влажной травы к его ступням, ногам, всему телу. Он не чувствовал его. Этот холод был ничем по сравнению с ледяной пустыней внутри. Только после того, как
Отправлено: 03.12.07 00:09. Заголовок: alexi Давно хотела ..
alexi Давно хотела взяться, но никак не доходили руки. Судя по первому посту, это что-то потрясающее и совершенно необычное. Спасибо, что перевели.
Еще - замечание по тексту: несмотря на наличие бет и гамм, ошибок куча, причем банальных. После прямой речи точка по общему правилу не ставится. Есть исключения - но большиство из случаев в тексте в них никак не попадают. Правильно оформляется так: - прямая речь, - авторская речь. Есть еще недоработки в виде запятых там, где не надо, несогласованых фраз и тд. Имхо, текст стоит того, чтобы просмотреть его еще раз))
*вздыхает* Ох уж эти запятые и оформление прямой речи... Когда-нибудь они сведут меня в могилу Спасибо за замечание. Обязательно ещё раз просмотрим текст на наличие ошибок, опечаток, подстрочника и неправильного оформления прямой речи и всё исправим.
А текст, действительно, необычен. Надеюсь, что вам понравится
alexi Дочитала. Совершенно удивительный текст. Несмотря на кучу нелицеприятных подробностей, не выглядит ни чересчур пафосно, ни оттакливающе. Более того, описано настолько красиво, что сами события представляются в каком-то странном свете, делающим их почти произведением искусства. Огромный респект автору за то, как написано!
Насчет перевода - таки надо бетить еще раз. Потому что сложности перевода сложностями перевода, но деепричастные обороты надо обособлять . Вам удалось найти добровольца? А то я готова предложить собственные услуги уже.
Отправлено: 12.12.07 20:36. Заголовок: alexi Текст интересн..
alexi Текст интересный, хотя могу сказать, что не являюсь любителем подобных рассказов :) В общем, очень здорово, было очень познавательно :)
Но Гала права, права и чертовски права. Текст бетить надо, и жестко! Про правила культуры речи говорить не буду, беты-гаммы, по ходу дела, не знакомы с правилами оформления диалога (особенно это заметно в начале текста), не говоря уже о культуре речи.
- Простите, мой Лорд. – прошептал Северус и низко поклонился. – Существуют определенные слухи... предположения...
Шипящий смех. – Конечно, Северус, конечно. – Змеиные глаза из красного льда вонзаются в его душу. – Говори.
Обычно у меня после такого начинаются конвульсии :D
Ну, есть откровенные подстрочники перевода, которые в небольшой ущерб оригиналу можно было перевести на русский по-русски, типа
подавленное всхлипывание, рожденное страхом и нервозностью, дрожало в его требовании.
А насчет услуг беты – не раздумывая соглашайся на предложение Галы. Она лучшая бета в фандоме, это я говорю тебе как ее самый главный пациент :D
Если что, я тоже готова поучаствовать в тапкометательстве ;-)
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 19
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
. Вам удалось найти добровольца? А то я готова предложить собственные услуги уже. 
- участник сейчас на форуме
