ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 24.10.07 14:50. Заголовок: "Некромант", ГП/СБ+Северитус, макси, drama/agnst, R. Главы 1-13 (новое от 15.01.08)
«Некромант»
Название фанфика: «Некромант» Автор: Фелиша Бета: NQ Рейтинг: R Направленность: Слэш. Пэйринг: Гарри Поттер/Сириус Блэк + Северитус Размер: Макси Жанр: drama/agnst Статус: В процессе Саммари: Старый дом в Годриковой Лощине, куда Гарри возвращается после пятого курса, скрывает немало семейных тайн… С помощью Дара, унаследованного от матери, мальчик находит способ спасти Сириуса, но вернувшийся из-за Завесы Блэк не помнит последние двадцать лет своей жизни. Им приходится строить отношения заново, чему явно не способствуют некоторые последствия ритуала «воскрешения», но хуже всего, что теперь некому ответить на вопрос Гарри – почему он носит фамилию Поттер, если его отец вовсе не Джеймс, и главное – как найти любовь и взаимопонимание там, где всегда царили лишь ненависть и презрение. Предупреждения: AU (за исключением отдельных фактов 6-й и 7-й каноны идут Запретным лесом); насилие, пытки; смерть персонажа
Я ветер, что несёт осенние дожди, Я отсвет фонаря, я шум прибоя. Пускай идут года, ты только жди, И я приду. Приду, чтоб быть с тобою. Я лёд, я стылое дыхание зимы, Я искры на снегу, огонь в камине. Ты только помни: будем вместе мы, Не верь тому, что нет меня в помине. Я тихий перезвон весенних ручейков, Я талая вода, я запахи сирени. Придёт пора, я вырвусь из оков - Я не погиб, я лишь уснул на время. Я лето, жаркий полдень солнечного дня, Я пенье птиц, я бурные пороги. Ты только верь, ты только жди меня. Я далеко, но я уже в дороге. Год кружит карусель, но ты не торопись; Ты не напрасно ждёшь и дни считаешь. Я здесь, с тобой, ты только оглянись, Ты оглянись - и ты меня узнаешь... Д.Скирюк, «Кукушка»
Пролог
-А вот и наши юные герои! – раздражающе жизнерадостным тоном воскликнул профессор Флитвик, заставив Северуса Снейпа оторвать пристальный взгляд от слизеринского стола и с тщательно взлелеянным отвращением на лице воззриться на костяк Армии Дамблдора, как раз появившийся в дверях Большого Зала. Сначала нарисовался на удивление возмужавший (но вряд ли поумневший) за лето Лонгботтом под ручку с младшей Уизли, затем возник ее несносный братец, с мученическим видом внимающий очередному нравоучению всезнайки Грейнджер и, наконец, вошла как всегда витающая в облаках Луна Лавгуд – единственная не-гриффиндорка в этой компании. Главные же герои срежиссированного директором фарса на сцену выходить явно не спешили. Ну, разумеется, очередной способ привлечь к себе внимание! Маггл, придумавший выражение «горбатого могила исправит», определенно не был знаком с семейством Блэков. А Поттер-младший, хоть и походил на Лили в гораздо большей степени, чем Северус готов был признать даже перед самим собой, в полной мере унаследовал отцовский талант по поводу и без повода эпатировать окружающих. -Кого ты называешь героями, Филиус? – Снейп знал, что сейчас его тягучий, словно мед, голос как никогда напоминает шипение змеи, нервируя коллег, но решил, что сегодня, в отместку Альбусу, может позволить себе эту маленькую слабость. - Кучку безответственных подростков, которые очертя голову сунулись за своим идиотом-лидером в самое пекло, вынудив других рисковать жизнями ради их спасения? -Северус, будь справедлив, - директор одарил зельевара своим дежурным взглядом, полным мягкого отеческого укора, - несмотря ни на что, молодые люди прекрасно проявили себя во время схватки в Министерстве. «О да, чуть не угробили Кингсли, расколотили Пророчество, отправили Люциуса в Азкабан, лишив меня возможности полюбоваться, как он будет корчиться под Круциатусом Лорда… Не говоря уже о том, что в результате сей эскапады я буду вынужден терпеть на своих уроках этого… этого…». Подобрать достойное определение ожившему кошмару своей юности Северус не успел. Сидевшая рядом Минерва приглушенно ахнула и прижала к губам тонкие пальцы: -Великий Мерлин! Альбус, ты говорил, что он просто копия своего отца, но я и помыслить не могла, что настолько… Даже Гарри не так похож на Джеймса! Ну, еще бы ему не быть копией, с отвращением подумал Снейп, глядя как в зал, плечом к плечу заходят два смеющихся темноволосых мальчика. И если первого, с зигзагообразным шрамом на лбу и неподдающейся расческе взъерошенной шевелюрой, знал не только Хогвартс, но и весь волшебный мир, то второй, изящный красавец с дерзкими синими глазами, был в этой школе новичком... В некотором роде. -Эта… я будто на двадцать лет назад вернулся! – всхлипнул Хагрид, вытирая намокшие глаза кончиком бороды. И этот туда же! Скрестив руки на груди, Северус откинулся на спинку кресла, пытаясь преодолеть унизительное напряжение – призрак прошлого - внезапно сковавшее тело. Картина, действительно, была знакомой до зубовного скрежета. Некогда он наблюдал ее долгих семь лет со своего места за слизеринским столом. Неразлучная парочка. Поттер и Блэк. Блэк и Поттер… Внезапно решение слегка сбавить обороты в общении с сыном Лили после всего, что случилось с мальчишкой этим летом, показалось зельевару не такой уж хорошей идеей. Если он правильно понял выражение ненавистных синих глаз, то о душевном равновесии Поттера-младшего в этом году будет кому позаботиться.
Заклинание Энервейт все еще отдавалось у Гарри в ушах, когда кровавая муть перед глазами, наконец, рассеялась, хотя юноша и не понимал, как мог услышать его, будучи без сознания – разве что, тот, кто пытался привести бесчувственного пленника в себя, произносил заклятье несколько раз. А в том, что он пленник, у Гарри не было ни малейших сомнений. Холодный каменный пол под щекой, тело, онемевшее от невидимых пут Инкарцеро, очаговая боль, как-то лениво дергающая мышцы (последствие «пойманных» в схватке Проклятий) не оставляли особого простора для толкований. И, разумеется, непрекращающаяся резь в шраме… Но, вопреки всякой логике, сейчас Гарри не испытывал той оглушающей паники, что накатила на него в прошлый раз, когда он оказался в похожей ситуации - на кладбище после Турнира Трех Волшебников. Когда погиб Седрик… С первой смертью, случившейся по его вине, юноша смирился. Вторая лишила окружающий мир красок и превратила сердце в сплошную кровоточащую рану. Третья… стала последней каплей! Она как будто выжгла что-то в его душе, забрав страх, гнев, надежду… даже желание выжить. Остались лишь пустота и боль. -Хватит притворяться, малыш Поттер! Я знаю, что ты очнулся. Маленькая ножка в изящной дамской туфельке с отнюдь неженской силой врезалась в и без того ноющий бок, заставив Гарри подскочить то ли от резкой боли, то ли от звука этого ненавистного ему голоса. Похоже, он погорячился, решив, что больше не способен испытывать никаких сильных эмоций. Слепая ярость, уже сорвавшая однажды с губ Гарри Непростительное заклятье, снова вскипела в душе, подпитываемая невыносимой агонией двух недель, минувших с гибели Сириуса, и болью свежей, почти столь же страшной потери. Ремус… Последнего истинного Мародера убила не Беллатрикс, но до проклятого предателя сейчас не добраться… Перед глазами потемнело, и Гарри, изогнувшись, словно змея перед броском, рванулся к убийце своего крестного, уже представляя, как его зубы сомкнуться у нее на лодыжке, впиваясь в плоть, разрывая сухожилие. Так затравленный, загнанный в угол зверь бросается на своих преследователей в иступленной попытке испробовать перед смертью их крови… Вот только заканчивается это для него, как правило, пулей в сердце или перегрызенным горлом! Но Гарри Поттер пока что был нужен хозяину Беллатрикс живым и, желательно, в здравом рассудке, так что вместо Авада Кедавра или вполне ожидаемого Круциатуса он получил всего лишь очередной пинок. Правда, на этот раз в зубы, которыми так и не сумел добраться до обтянутой ажурным чулочком ноги Лестранж. Любимица Волдеморта, в отличие от большинства чистокровных волшебников, не гнушалась использовать маггловские приемчики – по всей видимости, сказывался Азкабан, лишивший ее магии на долгие четырнадцать лет. -Кусаться вздумал, щенок? – прошипела Пожирательница, брезгливо вытирая испачканную кровью туфельку о рубашку скулящего от боли юноши. - Никак у моего дохлого кузена выучился? Кто бы говорил! Сплюнув на пол осколки зубов и окрашенную алым слюну, Гарри с ненавистью уставился на все еще маячившие в поле зрения ноги Беллатрикс. Укус, оставленный на шее этой тварью, пекло, словно кожу там прижгли раскаленным железом. Может, у нее, как у Нагайны, клыки ядовитые?.. -Не щенок, Белла, а львенок. Ты же знаешь, как трепетно эти гриффиндорцы относятся к символу своего факультета. Этот пробирающий до костей, похожий на шипение сразу десятка змей голос мгновенно заморозил кровь в жилах, заставив Гарри позабыть даже о стоявшей рядом убийце Сириуса. Сверлящая боль в шраме достигла апогея, безжалостно вгрызаясь в мозг, как в тот раз, в Министерстве, когда он корчился на полу под прикрытием волшебных статуй, не в силах противостоять ментальному насилию… И вдруг внезапно утихла, к изумлению Гарри, даже не оставив знакомого еще по урокам Окклюменции ощущения, будто его с ног до головы вываляли в грязи. А вместе с болью ушел и страх. Не исчез совсем, конечно, а отступил на время, как уже не раз бывало, спрятался где-то глубоко внутри, лишь чуть-чуть холодя сердце и предостерегая от опрометчивых поступков, вроде идиотской попытки покусать Беллатрикс. Но и ползать перед Волдемортом на брюхе, подобно его рабам-Пожирателям, Гарри тоже не собирался. Подтянув колени к животу и изогнувшись, насколько позволяло сковывающее его заклятье, гриффиндорец рывком принял вертикальное положение. Все тело прострелило болью, с губ сорвался невольный стон – связывающее заклинание было явно не предусмотрено для подобных акробатических упражнений. Да и с таким трудом завоеванное положение оказалось не слишком завидным, хотя стоять на коленях, как и подобает пленнику, было все-таки лучше, чем валяться ничком на холодном полу, даже не зная, где находишься, и какие еще «доброжелатели» кроме Волдеморта и Беллатрикс тебя окружают. Очень сомнительно, чтобы его враг на этот раз решил устроить встречу «тет-а-тет», иначе здесь просто не было бы проклятой Лестранж. Следующая реплика Темного Лорда лишь подтвердила выводы Гарри. Впрочем, его зрение после ментальной атаки уже прояснилось, и юноша сам успел разглядеть за спиной приближающегося мага две хорошо знакомые фигуры: приземистую, исполненную подобострастия – Хвоста, и неестественно прямую – как никогда похожего на вампира Снейпа. -Северус, твое блокирующее зелье достойно всяческих похвал, - на бескровных губах Волдеморта змеилась неприятная улыбка, но голос на этот раз звучал спокойно, почти по-человечески, напоминая сейчас классический тенор Тома Риддла, хорошо знакомый Гарри по их разговору в Тайной Комнате. - Гораздо эффективнее, чем жалкие потуги Поттера в области Окклюменции. Сжав кулаки, так что ногти до крови впились в кожу, Гарри с ненавистью уставился на почтительно склонившего голову зельевара. Убийца! Предатель!!! Будь ты проклят, Иуда… -Простите, милорд, но Дамблдор сам тестировал зелье, прежде чем дать его мальчишке, - в хрипловатом голосе Снейпа прозвучали непривычно виноватые нотки, - Я не мог саботировать его приготовление, не вызвав подозрений. Слова обоих магов, наконец, дошли до сознания Гарри, и юноша нахмурился, пытаясь не выказать своего удивления. Зелье! Так вот, что спасло его от Легилименции Волдеморта. Бутылочка с очередной отравой, приготовленной Снейпом, которую Дамблдор всучил Гарри перед самым отъездом из Хогвартса. Тогда, несмотря на всю ненависть к зельевару, юноша еще верил, что тот играет на их стороне. Да, часть вины в гибели Сириуса лежала на этом сальноволосом ублюдке. Если бы не его вечные провокации и обвинения в трусости, крестный, возможно, внял бы голосу разума и не сорвался в Министерство, рискуя если не жизнью, то с таким трудом обретенной свободой. Но, с другой стороны, именно Снейп сообщил Ордену Феникса, куда могли направиться сбежавшие из школы члены АД, верно расшифровав сообщение Гарри, и тем самым спас жизнь им всем жизнь. Поэтому гриффиндорец безропотно согласился принимать раз в три дня блокирующее зелье, разработанное Снейпом – как альтернативу занятиям Окклюменцией. В конце концов, он согласился бы терпеть даже эти проклятые уроки, лишь бы не допустить больше Волдеморта в свой разум. Возможность узнавать планы противника перестала казаться Гарри такой уж захватывающей – он слишком дорого расплатился за свою шпиономанию. Правда, теперь его полный провал в ментальной блокировке уже не казался таким удивительным, и дело здесь было отнюдь не в бездарности и неусидчивости, или, по крайней мере, не только в них. Проклятый предатель, и впрямь, делал все, чтобы вымотать и измучить Гарри, еще сильнее ослабив его мыслезащиту… Ненавижу! -Я ожидал, что старик придумает нечто в этом роде после того, что случилось в Министерстве, - усмехнулся Риддл, подходя вплотную к по-прежнему связанному, стоящему на коленях юноше. - Полагаю, Гарри, ты не ожидал, что мы встретимся вновь так скоро? Шрам закололо сильнее, но это не шло ни в какое сравнение с прежней рвущей на куски болью. Всего лишь детектор, этакий волдемортоопределитель, горько усмехнулся Гарри, дерзко вскидывая голову. Помирать, так с музыкой! Удивительно, но страшно почти не было. Может, потому что на этот раз гриффиндорец явственно понимал – надежды на спасение нет. Темный Лорд не повторит своей ошибки. Его не развяжут и волшебной палочки в руки не дадут. Наигравшись, как кошка с мышью, Волдеморт, наконец, уничтожит свое личное проклятие, вернув остатки Сил и исполнив Пророчество… О, Пророчество! Так вот зачем его сюда притащили… Темный Лорд хочет знать, чем заканчивается откровение Сибиллы Трелони, и не остановится для этого ни перед чем. Тебя ждет долгая ночь, Гарри Поттер. И очень мучительная смерть! Вот теперь стало страшно. До холодного пота, трясущихся поджилок и совершенно детского желания разреветься, какого он не испытывал даже четыре года назад, перед зеркалом Еиналеж, глядя в жуткое подобие человеческого лица на затылке профессора Квиррела. И все-таки голос Гарри почти не дрожал, когда он с упрямым вызовом встретил взгляд отливающих алым глаз: -Ты прав, Том, не ожидал! Я думал, что после провала в Министерстве ты будешь еще целый год зализывать раны. Гриффиндорец был почти уверен, что ответом за подобную дерзость будет Пыточное Проклятье. Не говоря уж о том, что одно только маггловское имя Волдеморта было для того сродни плевку в лицо. Но сегодня Темный Лорд, кажется, не был настроен разбрасываться Круциатусами направо и налево. Хотя когда он, отступив на шаг, вынул из рукава мантии волшебную палочку, Гарри инстинктивно отшатнулся, чудом не завалившись на бок. А в следующую секунду снова дернулся, узнав в куске дерева, который держал в руке Волдеморт, собственную палочку – остролист, одиннадцать дюймов, перо Фоукса внутри. Она была похожа, очень похожа на ту, что принадлежала самому Риддлу, но юноша все равно не усомнился ни на миг. Неужели… Волдеморт снова затевает показательную дуэль? Но ведь эффект Приори Инкантатум, неизбежный при взаимодействии палочек-сестер, сведет к нулю все их усилия. Если только… Темный Лорд не окажется быстрее, и не убьет Гарри прежде, чем тот успеет выкрикнуть ответное заклинание, как это едва не случилось в Министерстве. -Кажется, ты переоцениваешь значимость для меня пресловутого Пророчества, мальчик, - произнес Риддл, лениво поигрывая пальцами на Гарриной палочке, - а также потерю некоторых моих слуг. Признаю, арест Люциуса и его людей огорчил меня, но вы с Дамблдором быстро развеяли мое дурное настроение. Я был… приятно удивлен, обнаружив, что все еще чувствую твое присутствие, в то время как ты должен был оказаться вне моей досягаемости, укрытый Магией Крови в доме своих родственников. Защита пала, причем отнюдь не сегодня, а этот старый дурак даже ничего не заметил! Значит, охранные чары, защищавшие Гарри в доме Дурслей, действительно, исчезли. Впрочем, иначе Пожиратели просто не нашли бы место, где живет его кровная родня – по словам директора, жертва Лили вызвала к жизни магию не менее могущественную и надежную, чем заклятье Фиделиус. Но тот же Дамблдор говорил, что эта защита будет действовать до его, Гарри, шестнадцатилетия, а тридцать первое июля еще только через месяц. Ведь не в том же дело, что теперь, когда он узнал, наконец, почему должен из года в год возвращаться к Дурслям, их дом окончательно превратился для него в тюрьму?.. -И зачем ты ждал целую неделю? – устало спросил юноша. - Почему не явился на Тисовую улицу в первый же день и не прикончил меня, как хотел сделать еще в Министерстве? Или финальная часть Пророчества все-таки не дает тебе спать спокойно? Решил засунуть меня в какой-нибудь подвал и пытать, пока я не расскажу тебе все, что знаю? Так вот, Том, не дождешься! Смех Волдеморта был одним из самых неприятных звуков, которые Гарри когда-либо слышал: -По-твоему, это место похоже на подвал для пленников? О нет, здесь я встречаю лишь самых дорогих, я бы сказал, особенных гостей! – он взмахнул скелетообразными руками в отвратительной пародии на жест радушного хозяина. - Добро пожаловать в мой сад, Гарри Поттер! Наслаждайся, пока можешь, потому что эта красота будет последним, что ты увидишь в жизни. Вздрогнув, юноша отвел, наконец, взгляд от змеиных черт Темного Лорда и в первый раз огляделся по сторонам, не столько из интереса (ну, какой псих, на самом деле, будет любоваться своей будущей могилой), сколько не желая, чтобы Риддл увидел отразившийся на его лице неприкрытый ужас. Не то, чтобы Гарри раньше не знал, чем все это закончиться… Вот только услышать, как кто-то вот так запросто, словно между прочим, рассуждает о твоей скорой гибели оказалось почему-то куда страшнее, чем просто думать об этом у себя в голове. Как будто озвученная вслух, мысль становилась материальной, обретала силу… подобно заклинанию и наливалась неизбежностью, грозя смести ко всем чертям его хрупкое самообладание, которое и так уже держалось на одном честном слове. Между тем, обзор окрестностей вновь едва не поверг Гарри на грань шока. Это, действительно, был САД. Не мрачное подземелье, полное крыс, не камера пыток с дыбой или что там кроме Круциатуса используют темные маги… и даже не готический зал с троном на возвышении. Просто сад, хотя и самый невероятный из всех, что когда-либо видел гриффиндорец, а уж в закрытых от студентов теплицах Хогвартса, где он, разумеется, давно побывал, поверьте, было на что посмотреть. Как и в многочисленных журналах по Гербологии, что еще с четвертого курса выписывал Невилл. Сад Волдеморта… завораживал! Притягивал взгляд, в равной мере полный восхищения и ужаса, потому что был противоестественен, уродлив настолько, что казался от этого почти прекрасным. Совершенно дикие, ядовитые цвета, режущие глаз какими-то невообразимыми сочетаниями, изломанные линии колючих кустарников, растения-паразиты, присосавшиеся к похожим на обугленные скелеты деревьям, гротескные, порой неестественные формы гигантских бутонов, удушливые испарения, плывущие между пульсирующими щупальцами лиан… Гарри не нужно было знать Гербологию, чтобы понять – большая часть этой кошмарной флоры ядовита, а если и нет, то все равно смертельно опасна в каком-то ином, не менее жутком смысле. Фауна же производила и вовсе гнетущее впечатление. Насекомые, похожие на мутантов из фильмов ужасов, жужжали, стрекотали, порхали и прыгали между растениями, почему-то подспудно воскрешая в памяти юноши то, как Дадли уронил ему на голову осиный улей, а змеи, маленькие и большие, с чешуей самых экзотических расцветок смертоносными ручейками скользили в опасной близости от выложенной камнем дорожки, где находились Гарри, Волдеморт и трое его избранных Пожирателей. Юноша как раз гадал, есть ли среди этих гадов пресловутая Нагайна, когда одна из змей попыталась выползти на мраморную плитку в непосредственной близости от ног Снейпа. Но зельевар, как поговаривали в Хогвартсе, вопреки многолетней принадлежности к Дому Слизерина, пресмыкающихся не слишком жаловал, разве что в качестве ингредиентов для тех же зелий. Так что Гарри не сильно удивился, когда Снейп, брезгливо поморщившись, пинком отбросил рептилию обратно, в самую гущу жутковатого вида растений, похожих на гигантские росянки. Случившееся дальше еще долго вызывало у гриффиндорца ощущение какого-то дикого сюрреалистического кошмара. Свернувшаяся кольцом змея приземлилась в заросли внезапно всколыхнувшейся зелени. Тропически пестрая листва вскипела, фонтаном брызнула кровь, и через пару секунд разорванное на куски чешуйчатое тело исчезло в истекающих слизью недрах плотоядных растений. Последовавшее за этим жадное чавканье едва не заставило Гарри вывернуться на изнанку. Несмотря на пустой желудок, тошнота угрожающе подкатила к горлу, вынудив юношу крепко зажмуриться и втягивать воздух короткими быстрыми вдохами, хотя голова от этого кружилась еще сильнее. Довольный смех Беллатрикс, по-прежнему стоявшей у него за спиной, положения тоже не улучшал. Гриффиндорец не хотел выглядеть слабым перед своими врагами, но его самообладание было далеко не безграничным, а нервы и без того напоминали струны, с каждой минутой все туже накручиваемые на колок. -Бедная Нагайна, она лишилась еще одного своего детеныша, - подозрительно довольным голосом прошелестел Темный Лорд, заставив юношу растерянно распахнуть глаза и вскинуть голову. - Но что поделаешь, миром правит естественный отбор. Хотя, как показывает опыт, чаще всего выживают не сильные и талантливые, а те, кто умеет вовремя приспособиться к обстоятельствам. Не так ли, Хвост? Петтигрю, о котором Гарри почти забыл, хотя тот и маячил по-прежнему за спиной у Снейпа, испуганно вздрогнул и отвел взгляд, который все это время не сводил с юной копии Джеймса Поттера. Но Волдеморт уже продолжал, как ни в чем не бывало, снова обращаясь к совершенно сбитому с толку пленнику: -А теперь, Поттер, поговорим серьезно! Я действительно хочу услышать окончание Пророчества, и только поэтому тебя не убили сразу, вместе с теми магглами и дамблдоровыми выкормышами. Поэтому я предлагаю тебе выбор. Ты можешь добровольно рассказать мне все, и тогда смерть, которая тебя ждет, будет быстрой и легкой. Я даже не буду использовать Авада Кедавра, потому что кому, как не нам с тобой знать, насколько безосновательно утверждение, что жертвы Смертельного Проклятия ничего не чувствуют. Но если ты начнешь упорствовать, то будешь умирать… -Знаю-знаю, долго и мучительно! – перебил его Гарри, шалея от собственной наглости, явно граничившей с безумием. - А что будет, если я скажу тебе, что, убив меня, ты умрешь сам, Том? Мы же связаны, магией и кровью, - поддавшись какому-то истеричному вдохновению, он откинул голову назад, так, чтобы взметнувшаяся челка обнажила вспухший, пульсирующий, словно живое существо шрам. - Уйду я, и ты сгинешь следом! -Это правда? - алые глаза впились в лицо юноши, вызвав новый приступ головной боли. Но Гарри знал, что на этот раз Волдеморт его не сканирует, видимо, не желая больше испытывать на прочность блокаду, созданную Снейповым зельем. -Тебе никогда этого не узнать, - отчасти из упрямства, отчасти разыгрывая свой единственный козырь, хмыкнул гриффиндорец, - потому что я не скажу тебе ни слова. Разве что ты решишь рискнуть и сам проверить! -Та-а-ак, значит, по-хорошему ты не хочешь, глупый мальчишка? – совсем уж по-змеиному прошипел Риддл, заставив Гарри задуматься, а не на серпентарго ли прозвучала последняя фраза, - Тогда будет по-плохому! Хрусть… Юноша с трудом подавил крик, глядя, как ломается в когтеобразных пальцах Волдеморта его волшебная палочка. Пять лет… Первая магия, которую он не увидел, а почувствовал. Верная спутница, не раз спасавшая жизнь. Продолжение руки, да что там – всей его сущности. Частичка души… Последняя надежда на спасение! Теперь все, конец. Никаких шансов. Самому не спастись, а помощи ждать неоткуда. Разве что случится чудо, и Снейп внезапно раскается, вспомнив о своем долге перед Дамблдором и Джеймсом Поттером, или просто сообразит, что за участие в похищении Мальчика-Который-Выжил по головке его отнюдь не погладят… Правда, если уж этот подлец прилюдно пошел на убийство, у него или готово подходящее оправдание, или он просто не собирается возвращаться. Впрочем, зачем Снейпу Хогвартс с его ненавистными студентами после победы Волдеморта? Наверняка, ублюдку уже приготовлено теплое местечко по правую руку от трона. Малфои ведь теперь в немилости… Встретившись взглядом с непроницаемыми черными глазами зельевара, Гарри едва не пропустил момент, когда Темный Лорд вынул из рукава мантии свою собственную волшебную палочку. И уж еще большей неожиданностью для него стало первое произнесенное им заклинание: «Фините Инкантатум». Вот только обрадоваться подаренной ни с того, ни с сего свободе юноша не успел. Да что там, ему не хватило времени даже размять онемевшие от долгой неподвижности мускулы. Круциатус Волдеморта сбил его с ног, в мгновение ока скрутив тело в тугой комок боли, из вскрывшегося таки шрама щедро хлынула кровь, но Гарри этого уже не почувствовал. И хуже всего было то, что сминаемая нескончаемой пыткой воля, позволявшая юноше еще как-то держаться после пережитого сегодня на Тисовой улице, в конце концов, дала слабину, мешая физическую и душевную боль в один адский коктейль затянувшейся агонии. -Круцио! – воздух превращается в жидкий огонь, а легкие разрывает мучительным криком… …Громкий, знакомый каждому магу звук бьет по ушам, разрывая тишину июльской ночи. Апатия, всего пару минут назад сменившая рвущую сердце боль, исчезает, когда на спине выступает холодный липкий пот нехорошего предчувствия. Может, у кого-то просто лопнула шина? Ведь однажды мне уже примерещилось… Но нет, хлопки аппарации звучат один за другим, Тисовая улица погружается во мрак, а по земле, как будто впитывая эту темноту, ползут чернильно-черные тени, густеют на глазах, чтобы соткаться в наводящие ужас фигуры Пожирателей Смерти. Не может быть… -Круцио!! – кровь в жилах то закипает, то превращается в осколки стекла… …Вспышки заклятий. Наперерез посланникам Волдеморта бросаются два человека. Приставленные охранять меня члены Ордена? Вряд ли после прошлогодней истории с дементорами безопасность Мальчика-Который-Выжил доверили бы только миссис Фигг и Наземникусу Флетчеру. Но двое… всего двое против десятка Пожирателей… Один из фениксовцев прикрывает другого, принимая на себя Проклятье, но с палочки его соратника уже срывается и уносится прочь, неся послание, огромный серебристый волкодав. Только у одного человека может быть такой Патронус! Профессор Люпин… Нет, я не буду прятаться здесь, оставив Ремуса сражаться в одиночку, как поступил тогда с Сириусом! Я не могу потерять еще и его… -Круцио!!! – невыносимая боль перекручивает мышцы и ломает суставы… … «Гарри, сюда, скорее… Портал!» Экстренная эвакуация? Хорошая идея, жаль только – невыполнимая. Пробиться к Ремусу сквозь толпу Пожирателей нереально, аппарировать я не умею, а он, отбиваясь сразу от четырех противников, не может отвлечься ни на секунду. Главное, чтобы он не вздумал кидать мне порт-ключ! Поймать-то я его поймаю, Ловец я или где, но Люпину такой бросок может стоить жизни… Значить, прорываться! У меня получится, должно получиться – хотели бы убить, давно бы убили. -Круцио!!!! – сосуды в голове лопаются, как воздушные шарики, из носа, ушей и, кажется, даже глаз начинает сочиться кровь… …Черт, а последнее Проклятье было не самым приятным! Давай же, Поттер, совсем немного осталось – до Ремуса уже рукой подать… Но у Пожирателей Смерти свои планы, и мой побег через Портал в них явно не входит. Между нами вырастает темная фигура в развивающейся мантии и ненавистный, знакомый до зубовного скрежета голос Снейпа произносит: «Сектумсемпра Аргентум». Ремус с хриплым криком падает на землю, а на бледной, покрытой старыми шрамами коже один за другим вспухают чудовищные надрезы – как будто плоть полосуют невидимым клинком. Серебряным клинком! Нет… -Круцио!!!! – в ответ с искусанных в кровь губ срывается лишь сдавленный хрип, кричать он уже не может, сил больше нет, а голос сорван… … «Нет! Не-е-ет!!! НЕТ… Ремус!» Не видя никого и ничего, я пытаюсь прорваться к последнему в этом мире человеку, который еще мог бы стать для меня семьей, но чей-то Экспелеармус выбивает из руки палочку, а следующий за ним двойной Ступефай и вовсе вышибает из меня дух. Но я еще успеваю услышать торжествующий смех Беллатрикс Лестранж и ее вкрадчивый шепот над моим ухом: «Вот мы и встретились снова, Гарри Поттер… Смелый мальчик, и такой красивый! Я начинаю понимать, почему Блэки всегда сходили с ума от мужчин вашего семейства». А потом шею обжигает острая боль укуса, и мир погружается во тьму... -Круцио!!!! – сознание, наконец, гаснет и сейчас это, действительно, благословение…
Гарри затих, распластавшись на земле сломанной куклой; лишь отдельные мышцы на теле мальчика еще спазматически подергивались, но это был лишь остаточный эффект заклинания - Круциатус не действовал на потерявшую сознание жертву, позволяя применявшему его магу не тратить силы впустую. Немногие знали, что Непростительные заклятия требуют не столько наслаждения от их использования, сколько недюжинной силы воли и мерлиновой уймы магической энергии. А иначе как бы отважные и благородные авроры ликвидировали особо опасных преступников? Особенно Пожирателей Смерти в конце первой войны. Азкабан не резиновый, а Поцелуй дементора годился разве что для всенародных пугал, каким до сих пор считали сгинувшего за Завесой Сириуса Блэка… -Шесть Круциатусов за один заход, - почти задумчиво произнес Темный Лорд, глядя, как стекающая по лицу Гарри кровь собирается в лужицы между мраморными плитами. - А мальчишка крепче, чем я ожидал. Но тем интереснее будет шоу, - он снова взмахнул волшебной палочкой. - Энервейт! Прошло почти десять секунд, прежде чем зеленые глаза, мутные, как пыльное бутылочное стекло, все-таки распахнулись. На какое-то мгновение присутствующим даже показалось, что Мальчика-Который-Выжил постигла участь Лонгботтомов, и искра разума навсегда исчезла из его взгляда. Но вот длинные ресницы под запотевшими стеклами очков неуверенно дрогнули, и с разбитых окровавленных губ сорвалось хриплое: -И это все, на что ты способен, Том? Нахмурившийся Волдеморт вновь поднял волшебную палочку, но тут на инстинктивно сжавшегося в ожидании боли пленника упала длинная тень, и низкий, хрипловатый голос Северуса Снейпа почтительно произнес: -Мой Господин, если Вы хотите услышать от Поттера конец Пророчества, то, вероятно, стоило бы немного повременить с продолжением пытки. Щенок может просто не выдержать еще одного раунда. Или сердце откажет, или он просто рехнется. -Но всего шесть Круциатусов, Северус! – голосом ребенка, у которого отобрали любимую игрушку, протянул Риддл. - Белла, сколько заклятий, ты говоришь, успели получить Лонгботтомы, прежде чем вас нашли авроры? -Тринадцать, Хозяин, - охотно откликнулась Лестранж, с выражением только что ширнувшейся наркоманки глядя на мелко дрожащего от боли Гарри. - Как говорят магглы, чертову дюжину. -Меня не интересует, что там говорят эти животные, Белла, - процедил Волдеморт, заставив свою фаворитку испуганно дернуться. - Северус, так ты полагаешь, что стоит попробовать на Потере что-нибудь другое? На бледном лице зельевара, как никогда напоминавшем непроницаемую маску, не дрогнул ни один мускул: -Я полагаю, что, не имея привычки к Круциатусу, да еще после Вашей ментальной атаки, милорд, Поттер сдохнет раньше, чем нам удастся сломить его гриффиндорское упрямство. Его организму нужна передышка, иначе все закончиться банальным инфарктом, а Вы так ничего и не узнаете. -Ну, что ж, в конце концов, Круциатус не единственный способ причинить жертве невыносимую боль, - светским тоном согласился со Снейпом Волдеморт. - Есть заклятья, дробящие кости в мелкое крошево, доводящие кровь до кипения или просто сжижающие воздух в легких. А можно не напрягаться, и использовать твою любимую Сектумсемпру, Северус, - и без того трясущийся от боли и холода Гарри дернулся, словно его ударило током, но Риддл, как будто не заметив реакции мальчика, с усмешкой продолжил. - Или банальное Инсендио. Поверь, когда начинает гореть твоя плоть, это просто непередаваемое ощущение! Но, увы, Темный Лорд в очередной раз недооценил пресловутую «львиную» храбрость наследников Годрика, более известную в широких кругах, как полное отсутствие инстинкта самосохранения. Гриффиндорцы, казалось, были начисто лишены его с самого рождения. Поттеры, во всяком случае, точно. -Какая убогая фантазия, Том… - максимально вызывающим тоном прохрипел Гарри, пытаясь приподняться на подламывающихся руках. - У магглов-инквизиторов в Средневековье и то арсенал был повнушительней. -У магглов, говоришь? – Волдеморт замолчал, как-то подозрительно задумчиво рассматривая один из своих цветочков, с голодным видом тянувшийся к забрызганной Гарриной кровью дорожке. - А знаешь, ты подал мне отличную идею! Путешествуя по миру, я насмотрелся на обычаи самых разных народов, в том числе далеких от магии. И что меня больше всего поразило, так это редкостное разнообразие способов, придуманных людьми, дабы истязать ближнего своего. Надо отдать должное магглам, хоть здесь они умудрились обойти нас, волшебников. Восточные мастера медленной пытки вызвали у меня откровенную зависть… - Гарри к этому моменту уже десять раз проклял свою неспособность держать язык за зубами, но Темный Лорд, казалось, вошел во вкус, описывая таланты азиатских палачей. - …Невероятно, но в устрашающем инструментарии, столь любимом некогда католической церковью, на самом деле, нет ни малейшей надобности. Обычная веревка, пара игл, даже кусочек льда творят порой с человеческим телом настоящие чудеса… Но если говорить о конечном результате, то есть о получении информации, то здесь нет равным жителям Южной Америки, - тон Риддла стал откровенно издевательским, а взгляд алых глаз, внезапно переместившийся с экзотического цветника прямо на Гарри, в который раз бросил мальчика в холодный пот. - Обитающие там дикие племена, когда им нужно выведать что-то у своих пленников, кастрируют их с помощью укуса анаконды! Последние слова Волдеморта заставили содрогнуться, наверно, всех присутствующих, кроме, быть может, Беллатрикс, а появление Нагайны, скользнувшей к ногам хозяина этаким завершающим его речь эффектным штрихом, уж тем более не оставило никого равнодушным. Настолько, что даже Снейп - благо господин стоял к нему спиной – позволил себе мимолетную гримасу смешанного со страхом отвращения. Не говоря уж о трясущемся от ужаса Петтигрю… Слуги Темного Лорда слишком хорошо знали, что в любой момент могут оказаться на месте Поттера, который сейчас действительно напоминал испуганного кролика, цепенеющего под взглядом змеи. Единственной, кто находил ситуацию забавной, была откровенно веселящая Беллатрикс. Ну, и, разумеется, сам Волдеморт, с довольной усмешкой наблюдавший, как Гарри, что-то неосознанно шепча на серпентарго, защитным жестом обхватывает себя руками и инстинктивно подтягивает к груди плотно сжатые колени. -Правда, мне бы не хотелось, чтобы ты умер от болевого шока, как это частенько случается с пленниками южно-американский индейцев, - с ноткой разочарования в голосе протянул Риддл, словно кошку, поглаживая по голове льнущую к нему змею. - Кроме того, Нагайна непривычна к такой диете, и у нее может случиться несварение желудка… Зато разнообразить рацион своих любимых растений я бы не отказался, да и помимо того места, что ты так отчаянно закрываешь, Поттер, у человека еще полно частей тела, которые можно откусить… - и без перехода: - Подними его, Белла. Северус, полагаю, зелья для оказания первой помощи у тебя с собой? Прекрасно! Будь наготове, не хватало еще, чтобы мальчишка и впрямь окочурился от болевого шока или потери крови. -Мобиликорпус! Перемещающее заклинание Беллатрикс вздернуло Гарри на ноги и, прежде чем он успел осознать происходящее, бесцеремонно проволокло по воздуху к краю дорожки. Увидев оказавшиеся прямо перед носом заросли гигантской «росянки», юноша испуганно шарахнулся в сторону, но державшая его магия уже исчезла, а тело после полудюжины Круциатусов до сих пор напоминало пульсирующее болью желе. Ничего удивительного, что колени самым жалким образом подломились, по инерции швырнув гриффиндорца еще ближе к жадно подрагивающим челюстям плотоядных растений, которые тянулись к нему, чуя кровь, липкой корочкой покрывающую лицо и шею юноши. Вскрикнув, Гарри попытался отползти назад, уже почти ничего не соображая от ужаса, но пальцы Беллатрикс стальной хваткой сомкнулись на плече, точь-в-точь как там, на Тисовой улице, не давая не то, что пошевелиться – даже вдохнуть от пронзившей ключицу неожиданно острой боли. Зато в голове, как ни странно, слегка прояснилось… -Может, тебе помочь, Белл? – послышался совсем рядом голос Снейпа, еще более ненавистный оттого, что сейчас в нем звучали хорошо знакомые вкрадчиво-насмешливые нотки. - Будет очень жаль, если, вырываясь, Поттер посадит тебе фингал или выбьет зуб. -Не волнуйся, Северус, - фыркнула Лестранж, - после Круциатусов нашего Господина мальчишка слаб, как котенок. Хотя, если уж на то пошло, он и без того был слишком дохлый. Помнится, наш разлюбезный Джеймс в этом возрасте имел более цветущий вид. Разве в Хогварсте теперь морят детей голодом? Или слухи правдивы, и те магглы не оценили оказанной им чести по воспитанию Мальчика-Который-Выжил? Лица Снейпа Гарри не видел, но, судя по презрительному тону, выражение, появившееся на нем при словах Беллатрикс, несомненно, было одним из его богатого арсенала «Я люблю ненавидеть Поттеров»: -Если и так, Белл, то я даже немного сожалею, что МакНейр убил их! Хоть кто-то из окружения этого ничтожества, по недоразумению называемого Избранным, наконец-то, оценил его по достоинству. Вскинувшего голову Гарри снова затрясло, теперь уже от ярости, но безумное хихиканье Беллатрикс, слившееся со свистящим смехом Волдеморта, быстро вернуло его на грешную землю: -Достаточно препирательств, мои верные слуги! Если Поттер выживет после того, как мы вытрясем из него всю информацию о Пророчестве, Северус, можешь забрать его себе. Разумеется, убить мальчишку я собираюсь сам, но вот позабавиться с ним, скажем, протестировать заказанные мной зелья, ты вполне сможешь. -Как скажете, милорд! Благодарю за оказанную честь… - Снейп склонился в подобострастном поклоне, но Гарри, сидевший на полу, глядя на него снизу вверх, успел уловить разочарование и гнев, мелькнувшие в горящих, как угли черных глазах. Этот ублюдок что, настолько меня ненавидит, что не хочет упускать ни малейшего шанса лишний раз помучить собственными руками? Места в первом ряду ему уже недостаточно?! -Не стоит благодарностей, Северус, наблюдать, как действуют на человеческую плоть твои изобретения, ни с чем не сравнимое удовольствие… - почти промурлыкал Темный Лорд. - Белла, ты можешь приступать! -С радостью, мой Господин! Вторая рука Беллатрикс тисками сомкнулась на Гаррином предплечье, нарочито медленно подтягивая его судорожно сжатые в кулак пальцы к разверзнутой пасти ближайшего растения. Волна слепой паники, не идущей ни в какое сравнение с душившим его прежде холодным ужасом, захлестнула юношу, заставив его судорожно забиться в хватке Беллатрикс, рискуя вывернуть собственные суставы. Только теперь он до конца осознал, что его ждет, и рвущий на куски кошмар Пыточного заклятия по сравнению с этим вдруг показался Гарри просто детским лепетом. Оказывается, где-то внутри него все еще теплилась надежда – он выберется или его спасут, и тогда весь этот ужас закончится. Совсем. Его можно будет забыть, словно страшный сон, похоронив глубоко-глубоко в памяти. Юноша не боялся новых Круциатусов, потому что знал – их физические последствия излечимы, а если он сойдет с ума, как родители Невилла… ну что ж, безумцам, в любом случае, уже все равно. Но это… стать калекой? От одной мысли об этом, да что там мысли – при виде жадно хлюпающих в каком-то сантиметре от его пальцев растений, способных за считанные секунды разорвать на клочки толстенную двухметровую змею, остатки силы воли и самообладания мгновенно улетучились. Что и говорить, Волдеморт все-таки нашел способ сломать Гарри, превратив его из несгибаемого наследника Гриффиндора в измученного, всхлипывающего от страха подростка. Ему было слишком плохо и больно, чтобы и дальше «держать лицо», цепляясь за призрачные понятия чести и гордости. Слишком многое сразу на него свалилось… Внезапно, идея рассказать Лорду финал Пророчества показалась мальчику не такой уж плохой. В конце концов, что в этом такого особенного? Да, судьба предназначила одному их них убить другого, но это было неизбежно и без всякого предсказания. Гарри осознал сей факт еще на первом курсе, после истории с Философским Камнем, хотя принять в глубине души до сих пор не мог. А Волдеморт не слишком усердствовал в своих попытках извести живучего мальчишку, смерть от руки которого ему предрекли, исключительно опасаясь, что все и впрямь закончится, как выдумал Гарри – они просто напросто сгинут вместе… Может, узнав конец Пророчества, Темный Лорд сразу убьет его? Следуя логике, оставлять в живых врага, не раз ускользавшего от тебя, просто неразумно. Даже если ради этого придется отказать себе в удовольствии полюбоваться на его мучения… Уж лучше так, чем… чем… Перед мысленным взором Гарри снова взметнулось разрываемое на куски тело змеи, и из глаз все-таки хлынули так долго сдерживаемые слезы. -Нет! Пожалуйста, нет!!! – выдохнул он, отчаянно извиваясь в руках Беллатрикс и до судороги зажимая пальцы в кулак, но Пожирательница лишь безжалостно дернула его за локоть… и зеленые челюсти с чавканьем сомкнулись на измазанном кровью ребре ладони. И весь воздух из лёгких исчезает. Кричать невозможно, но не потому, что голос давно сорван. Как больно… Жутко больно… И мерзко. Это хуже, чем Круциатус! Пыточное заклятье выворачивает тебя наизнанку, и это как будто уже не ты, подобная мука за пределами человеческого разума. И ты не чувствуешь, как иссушающая боль волнами вгрызается в тело, проникая в каждую клеточку, не слышишь тошнотворных хлюпающих звуков, когда нечто начинает заживо пожирать твою плоть… Закрыть глаза. Зажмуриться. Не смотреть. Я не хочу видеть свою руку. Ничего не хочу видеть. Никогда… Пожалуйста, не надо… Хватит!!! И он не видел. Ни ярости на лице Волдеморта, ни страха в глазах Беллатрикс, ни даже ликующей усмешки на губах изумленного Снейпа. Сознание погасло раньше, чем Гарри закружило в хорошо знакомом вихре сработавшего портала.
* * * Постепенно реальность вновь начала обретать свои очертания. Гарри не знал, сколько времени прошло – может мгновение, а может целая вечность. Кажется, он снова лежал на холодном каменном полу. Если так пойдет и дальше, это скоро превратится в привычку. Странно, почему Снейп не вопит, чтобы он поднимался на ноги? И что случилось с правой рукой? Жгучее Проклятье, вроде бы, схлопотал сальный ублюдок, а такое впечатление, что это его, Гарри, кисть окунули в кипящую лаву. Черт, как же больно… А может, это вовсе не кабинет зельевара? В конце концов, с полом он целовался не только на занятиях Окклюменцией, а Снейп ни за что не позволил бы ненавистному ученику разлеживаться на своей территории, даже случись у того настоящий обморок, как во время памятных занятий с профессором Люпином… При воспоминании об отцовском друге сердце кольнула хорошо знакомая боль, хотя в голове по-прежнему была полная неразбериха. Да что же случилось-то, в самом деле?! Приподняв тяжелые, словно налившиеся свинцом веки, Гарри попытался сесть, опираясь на здоровую руку. И тут же горько пожалел об этом. Внезапная, почти невыносимая боль омыла все тело белой волной, и юноша с трудом удержался от крика, почти рухнув обратно на пол и чудом не раздавив покалеченную руку. Что происходит? Смаргивая навернувшиеся на глаза слезы, он изо всех сил попытался вспомнить. Где он? Почему все так болит? И что у него с рукой?.. Набравшись духу, Гарри опустил глаза вниз и снова чуть не заорал, увидев свою истерзанную, залитую кровью ладонь, испачканную вдобавок в какой-то непонятной зеленоватой слизи. Но не это было самым худшим. На его руке, слабо подергиваясь, все еще висел ошметок жуткого плотоядного цветка! «Пасть» растения и не думала разжиматься после его гибели, намертво вцепившись в Гаррину кисть, словно челюсти какой-нибудь голодной пираньи… Боже, так это не был один из тех кошмарных снов, что довольно долго преследовали его после истории на кладбище! Пережитый ужас медленно всплывал в памяти, вызывая глубинную дрожь и желание сжаться в комочек, точно маленький испуганный зверек. Пожиратели Смерти на Тисовой улице… Гибель Ремуса от руки Снейпа… Волдеморт и его адский сад. А потом бесконечная агония Круциатуса. И этот… этот цветок! Кусая разбитые в кровь губы, Гарри вновь посмотрел на свою измочаленную конечность. Как ни странно, кисть осталась на месте, и даже пальцев вроде было по-прежнему пять. Разве что на руку этот кусок кровоточащего мяса теперь походил мало. С другой стороны, в слизи, выделяемой растением, похоже, содержались какие-то кровоостанавливающие вещества, потому что, валяясь без сознания с такими ранами, Гарри должен был уже давно истечь кровью. Все чудесатее и чудесатее! И без руки он не остался, в то время как змею растерзали буквально за несколько мгновений, и о здоровье его тоже позаботились как-то… неадекватно, что ли. Нет, понятно, что Волдеморт предпочел бы видеть Гарри живым, пока не узнает финальную часть Пророчества. Но тогда, по идее, здесь должен быть Снейп со своими мерзкими зельями и ядовитым языком, да и такое варварское обращение Темного Лорда со своими любимыми цветочками выглядит несколько странно. И вообще, где это – здесь?! Его все-таки засунули в темницу? Не похоже… Комната. Темная. Пыльная. Смутно знакомая. Дорогая старинная мебель, чуть выцветшие от времени портьеры на стрельчатых окнах, огромная кровать с балдахином, через спинку которой небрежно переброшена темно-синяя мантия. Взгляд Гарри лихорадочно заметался по спальне и почти сразу же остановился на каминной полке, заставленной колдографиями. Точно такими же, как были в его собственном фотоальбоме! Отец, мама, он сам – крошечный карапуз на руках у родителей и смеющийся подросток с Кубком по квиддичу в руках. Снова отец, совсем еще молодой, обнимает за плечи такого же юного Сириуса… Сириус! Это же его комната, в особняке Блэков на площади Гриммо. Гарри бывал здесь несколько раз и даже как-то уснул вон в том кресле, когда они с крестным заговорились далеко за полночь. Сириус тогда на руках перенес его спящего в их с Роном комнату… Но как?!!! Ничего не понимающий юноша нервно огляделся. Его кто-то спас? Может быть, все-таки Снейп? Нет, что за чушь собачья! После того, что этот мерзавец сделал с Ремусом… Да и потом, если бы Гарри и в самом деле помогли бежать, он бы сейчас наслаждался видами Святого Мунго или хогвартского больничного крыла, а уж никак не валялся измученный и замерзший на полу бывшего штаба Ордена Феникса. В спальне Сириуса… А ведь здесь все осталось по-прежнему. Колдографии на камине, забытая в спешке мантия на постели, упавшее и так никем и не поднятое зеркальце. Такое знакомое… Гарри напрягся, разглядывая лежавший всего в паре футов от него артефакт – близнец его собственного зеркала, спрятанного в одном из многочисленных карманов старых дадлиных штанов. Теперь понятно, почему крестный ему не ответил, когда он так отчаянно взывал к нему две недели назад… То есть, если бы Сириус вообще мог ответить! Какая глупость… Мертвые не говорят с живыми. Почти никогда. Да, однажды Гарри слышал голоса отца и матери, и это было не в кошмаре, вызванном присутствием дементора. Но тени родителей, явившиеся ему на кладбище, оставались всего лишь воспоминанием, заключенным в палочке Волдеморта. Горько-сладким миражем… Впрочем, с Сириусом он был лишен даже этого. Всхлипнув, юноша коснулся странно теплой поверхности зеркала. И подавился криком, когда из его затуманившейся, словно думосбор, глубины выступило до боли знакомое лицо крестного: -Привет, Гарри…
Ощущение нереальности происходящего вновь нахлынуло на Гарри, и на какой-то миг ему показалось, что он все-таки потерял рассудок под пытками Волдеморта. Как такое может быть? Сириус… он же мертв… Мама с папой тоже мертвы, тут же дал он себе мысленную оплеуху. Но ты видел их в Зеркале Еиналеж, а потом на кладбище, и даже слышал их голоса! Пора бы привыкнуть, Поттер, что магия еще долго будет подкидывать тебе сюрпризы… Вот только все ее подарки почему-то – не более, чем иллюзия. Волшебный мир оказался отнюдь не сказкой, раздражающая всенародная любовь при каждом удобном случае оборачивалась ничем незаслуженной ненавистью, а смерть следовала за ним по пятам, словно задавшись целью забрать всех, кто был ему дорог. Родители, Сириус, Ремус… А кто следующий? Рон?! Гермиона?!!.. Сморгнув ставшие уже привычными за эти две недели слезы Гарри почти отчаянно вперил взгляд в изображение крестного, смущенно улыбающегося ему из глубин волшебного зеркала: «Проклятье, не знаю, как и начать, малыш… - произнес между тем явно растерянный Сириус. - Я четверть часа пялился в камин, размышляя об этом, перебрал с дюжину вариантов, но все они кажутся мне сейчас, по меньшей мере, дикими и шокирующими. Ладно… То, что ты видишь, нечто вроде воспоминания в думосборе, только созданное специально для тебя. Наверно, здесь подошла бы аналогия с маггловской видеокамерой, поскольку я сейчас смотрюсь в зеркало и записываю свое изображение и голос… - Блэк на мгновение опустил глаза и замялся, как будто не был уверен, что говорить дальше - Если ты смотришь это сообщение, значит, я так и не успел рассказать тебе о дополнительных чарах, которые сумел наложить на наши с тобой дубль-зеркала. Я или попался в руки властей… - снова секундная заминка, очевидно, вызванная неизбежной мыслью о том, чем арест Сириуса мог для него закончиться, - …или погиб. Прости, Гарри, если снова оставил тебя одного. Будь моя воля, я бы не отходил от тебя ни на шаг, даже в Хогвартс не отпустил бы, как бы эгоистично это не звучало. С другой стороны, у меня есть веские основания для подобной паранойи, и, прежде всего, опасение, что Дамблдор со своей идеей-фикс о губительности лишней информации рано или поздно доведет тебя до могилы. В конце концов, если ты сейчас меня слушаешь, это может означать только одно – твоя жизнь снова подверглась смертельной опасности. Иначе мое зеркало просто не показало бы тебе эту запись, - очередная пауза. - Итак, ты, наверно, гадаешь сейчас, как здесь оказался… Все очень просто, малыш, наши с тобой дубль-зеркала – это порт-ключ. Да-да, именно в единственном числе, потому что они действуют в паре, и, кстати говоря, благодаря этому их невозможно засечь или заранее обнаружить. Ты знаешь, что весь год я сидел в этом проклятом доме, исполняя роль то ли дворецкого, то ли сторожа. Разумеется, Ордену нужен надежный штаб, а без меня в особняк Блэков, сверху донизу напичканный семейной магией, никто кроме Тонкс и, может быть, Дамблдора просто не сунулся бы. Однако бездействие несказанно бесило меня, и тогда Альбус предложил мне заняться созданием необходимых для Ордена артефактов, в том числе и порт-ключей. Благо, знаний на это у меня хватает, а вынужденное сидение на одном месте имело один несомненный плюс – мои магические способности, почти утраченные после Азкабана, стали потихоньку восстанавливаться. Но, как ты наверно догадываешься, работой над заказами Дамблдора я не ограничился, - на губах Сириуса мелькнула редкая, а потому столь ценная для Гарри, мальчишеская улыбка, - Я решил вспомнить старые добрые мародерские времена и занялся исследованиями, по уши зарывшись в книги. Вот тогда-то мне и попалась информация о том, как создать порт-ключ на основе артефактов-близнецов, вроде наших дубль-зеркал. Благодаря двойственной природе его невозможно обнаружить, и он может быть активирован не в заранее определенное время, а, скажем, с помощью кодового слова или какого-то иного условия, как в нашем случае. Увы, пока твое зеркало для меня физически недоступно, пароль я ввести не могу, поэтому пришлось сконцентрироваться на магии связи двух артефактов, настроенной на нас с тобой, то есть на наши магические ауры. Иначе говоря, использовать эти зеркала для разговора могли только мы двое, потому что Сила каждого волшебника уникальна. Чары, наложенные мной при создании порт-ключа, я связал с твоим магическим полем, и в случае смертельной опасности, например, попадании в тебя угрожающего жизни Проклятья или серьезных физических повреждениях, артефакт должен сработать, - Сириус нахмурился, видимо, не желая даже думать о подобной ситуации. - Мерлин, я надеюсь, до этого не дойдет, Гарри, но зная твою заячью удачу и зацикленность на тебе Волдеморта… Да, кстати, порт-ключ многоразовый, так что, если меня больше нет рядом с тобой, спрячь второе зеркало в каком-нибудь безопасном месте, например, в Хогвартсе или, на худой конец, этом проклятом доме. Думаю, что даже в случае моей гибели кузине Нарциссе вряд ли удаться наложить на него руки, как это произошло с остальным семейным состоянием после смерти Maman. Лишь истинный Лорд Блэк может стать хозяином этого особняка, а я последний, кто имеет право носить такой титул, хоть меня и изгнали из рода много лет назад… - Сириус внезапно замолчал, склонив голову. Темные волосы упали на его постаревшее, но все еще красивое лицо, надежно скрыв любые эмоции. Гарри знал, что в такой позе крестный может сидеть часами – сказывался Азкабан, где лишь умение вот так выпадать из реальности спасало его от бесконечного одиночества и чувства вины, способных свести с ума куда надежнее дементоров. Решив, что странное сообщение закончилось, и Сириус сейчас исчезнет, юноша испуганно потянулся к зеркалу, инстинктивно желая подольше удержать этот дорогой ему образ. Но Блэк вдруг резко вскинул голову и взглянул крестнику прямо в глаза: - И еще кое-что, Гарри… Ты должен знать, что случилось пятнадцать лет назад в Годриковой Лощине, - Сириус тяжело сглотнул и откинул с лица спутанные черные пряди. - Даже Дамблдору известно не все, и, возможно, именно поэтому он не стал тебе рассказывать, что за магию использовала Лили, спасая твою жизнь. Любовь, к моему величайшему сожалению, сама по себе еще никого не уберегла от гибели, иначе твой отец был бы сейчас жив. А вот добровольно принесенная жертва – да. Равноценный обмен. Жизнь за жизнь, - явно нервничая, Сириус заговорил вдруг короткими, рублеными фразами. - Волшебный щит, способный отразить Смертельное Проклятие, выпивает энергию своего создателя. Магия Смерти. Некромантия… После своеобразного знакомства с моей семьей, тебя, полагаю, не удивит, что Блэков раньше называли Повелителями мертвых, и во время войны я довольно широко пользовался эти своим Даром. Но вот способности к некромантии, внезапно обнаружившиеся у Лили, оказались для всех нас настоящим шоком. Я взялся обучать ее… кретин! Мне следовало бы догадаться, как она попытается использовать полученные знания, чтобы в критической ситуации создать этот проклятый Скуто Витае*. Но я был самоуверенным идиотом, и решил, что твоей матери не хватит сил и умений на магию такого уровня. Я сам закрыл тебя Щитом Жизни - благо это можно сделать заранее, а я, как крестный, имел с тобой магическую связь - и на том успокоился…Кто же мог знать, что Лили все же сумеет воспроизвести часть заклятья, которое сольется с моим, и вместе они создадут-таки щит от Авада Кедавра, но выпьют при этом не меня, а ее, как ближайшего к жертве родственника-некроманта! – Сириус замолчал, стиснув зубы так, что на его бледных, запавших щеках выступили желваки. Гарри видел, как трудно крестному обнажать перед ним душу, облекая в слова вину, которую тот носил в себе много лет. Когда Блэк снова заговорил, его голос звучал настолько хрипло и надрывно, словно он только что вышел из Азкабана, где двенадцать лет ни с кем не разговаривал. - Разумеется, для меня все это тоже даром не прошло! Откат нашего с Лили заклятья так крепко съездил мне по мозгам, что все эти разговоры о моем тогдашнем безумии были не так уж недалеки от истины. Как я примчался в Годрикову Лощину, почти не помню. Охота за Питером тоже всплывает в памяти какими-то урывками… Очухался я уже в Азкабане, куда меня бросили без суда и следствия. Очевидно, моих бесноватых воплей: «Это я, Я их убил!!!» для Дамблдора оказалось достаточно, а члены Визенгамота тогда ели у него с рук… - в голосе Сириуса мелькнула невольная обида, но он быстро совладал с собой. - Вот такая история, Гарри! Я думаю, ты заслуживаешь знать всю правду. Тебе решать, рассказывать ли все, как есть директору. Я так и не набрался духу сделать это. Может быть потому, что после всего происшедшего уже не могу довериться ему до конца, а может, из-за того, что в гибели Лили я оказался виноват вдвойне… Хотя никто не знает, развоплотила бы Волдеморта Авада Кедевра, срикошетившая от моего Щита Жизни, или здесь все-таки сыграла свою роль материнская любовь. В любом случае, малыш, все беды в твоей жизни – последствия моих ошибок! И если меня сейчас нет рядом с тобой, скорее всего, я опять влип в очередную историю, пойдя на поводу у своих эмоций. Из меня вышел бестолковый опекун, Гарри, но, даже прекрасно осознавая это, я не променял бы возможность быть твоим крестным на все сокровища мира. Я очень люблю тебя, малыш! И прости меня. За все…» С мукой на лице Сириус вытянул руку, словно пытаясь дотронуться до стеклянной поверхности, разделяющей его с крестником. Сердце Гарри болезненно сжалось. Забыв, что видит всего лишь запись, он наклонился вперед, касаясь пальцами зеркала, но родной образ уже таял, исчезал в проклятом серебристом тумане, знакомом юноше по думосборам Дамблдора и Снейпа. Просто воспоминание. Очередная иллюзия, как и все в его похожей на затянувшуюся агонию жизни… Упав на пол, Гарри уткнулся лбом в погасшее зеркало и затрясся, давясь прорвавшимися, наконец, рыданиями. Он был один. Совсем один. Сириус погиб, и Ремус тоже. Он никому не нужен! Никто не пришел бы за ним в тот дьявольский сад. Он умер бы под пытками, если бы не сработавший в последний момент порт-ключ, подарок крестного. Сириус всегда спасал его, с самого начала. Но его больше не было, а Гарри все еще мог погибнуть, оставшись здесь, в пустом доме, где неоткуда ждать помощи, измученный и истекающий кровью… Нет! Стиснув зубы, Гарри мучительно медленно встал на колени и с величайшей осторожностью прижал к груди покалеченную правую руку. Нельзя поддаваться слабости. Пусть Сириуса и Ремуса больше нет, но остались еще Рон и Гермиона, миссис Уизли, Невилл, Луна и Джинни, в конце концов. Ну, и, конечно, проклятое Пророчество! Когда-нибудь у него будет достаточно сил, чтобы на равных схватиться с этой змееобразной тварью! Поскуливая от боли и холода, с каждой секундой все сильнее сотрясавших истерзанное тело, Гарри усилием воли заставил себя подняться на ноги. Надо было выбираться из этого богом забытого места, а камин, подключенный к дымолетной сети, как он знал, был только на первом этаже. Путь вниз показался юноше вечностью. Мир, сузившийся до потертой ковровой дорожки под ногами, тонул в алом мареве горячей полосующей острыми лезвиями боли. Несколько раз он почти терял сознание, удерживая себя на грани беспамятства лишь отчаянной мыслью, что следующий обморок может стать для него последним. Каким чудом Гарри не навернулся с лестницы, еще долго потом оставалось для него загадкой. Кажется, он все-таки отключался время от времени, но при этом умудрялся продолжать идти, потому что в очередной момент просветления обнаружил себя привалившимся к кухонному камину, тому самому, по которому вечность назад разговаривал с Сириусом и Ремусом. Здесь судьба снова соизволила ему улыбнуться – очевидно, бывший штаб Ордена еще как-то использовался, потому что в камине по-прежнему горел огонь. Гарри едва не засмеялся от облегчения. Вряд ли в особняке Блэков водились спички, а без волшебной палочки заклинание Инсендио в его исполнении было простым сотрясанием воздуха. Схватив с полки банку с дымолетным порохом, юноша мешком свалился на пол и, уже погружаясь в блаженное забытье, швырнул горсть порошка во взметнувшееся зеленым цветком пламя. -Хогвартс, кабинет директора… Он произнес это или нет? Кажется, все-таки – да…
* * * Очередное возвращение Гарри в мир живых оказалось куда приятнее двух предыдущих. Во-первых, он не валялся на холодном каменном полу, а с комфортом лежал на мягкой теплой постели, во-вторых, правая рука была на месте, целая и, кажется, почти невредимая, и, наконец, разнообразия ради, у него ничего не болело, было легко, уютно и как-то не по-гаррипоттеровски спокойно. Юноша и не помнил, когда в последний раз просыпался в таком безмятежном, разморенном состоянии. Может, в конце третьего курса, на следующий день после истории с хроноворотом и побега Сириуса? Вопреки опасениям, воспоминание о крестном не прошлось по сердцу тупой пилой, а вызвало лишь легкую, почти светлую печаль, с которой Гарри бывало думал о погибших родителях. Немного удивленный, гриффиндорец осторожно прислушался к себе. Мысли текли вяло-вяло, почти лениво, над телом довлела сонная истома пополам со знакомой слабостью. Да и на языке отчетливо ощущался мерзкий привкус, словно там переночевало целое стадо гиппогрифов. Кажется, его от души накачали всевозможными зельями… Значит ли это, что он в безопасности? Даже без очков Гарри отлично видел, что находится явно не в больничной палате. Слишком уж богатой и… жилой что ли выглядела обстановка для клиники Святого Мунго, а владения мадам Помфри он давно изучил, как свои пять пальцев. И это точно не Блэк-мэнор - там банально нет таких светлых и уютных комнат. С облегчением нащупав рядом с подушкой свои очки, чудом пережившие все связанные с пленом перипетии, Гарри нацепил их на нос и огляделся. Действительно, какая-то спальня, причем, куда симпатичнее, чем в доме Сириуса. Цвета вполне гриффиндорские, хотя и мягче, приглушеннее, и никакой помпезной роскоши, столь свойственной апартаментам на площади Гриммо, тем более, что после десяти лет под присмотром полубезумного Кричера от нее мало что осталось. А еще вместо звезд, драконов и слизеринских змей, чуть ли не на каждом шагу попадавшихся в особняке Блэков, здесь были олени! Во всяком случае, на тумбочке у постели Гарри стояла изящная хрустальная статуэтка, изображавшая красавца-сохатого, да и на орнаменте, украшавшем спинку его кровати, резвились эти же прекрасные животные. Распахнув глаза, юноша невольно приподнялся на одном локте. Олень! Геральдический символ Поттеров… Точно такой же, как дракон у Блэков и серебряная лиса у Малфоев**. В памяти мгновенно всплыл последний разговор с Дамблдором. Ордену Феникса был срочно нужен новый штаб, и директор попросил его… Закончить мысль Гарри не успел. Дверь в спальню распахнулась, и на пороге зловещей черной тенью возник Северус Снейп.
* * * Зельевар вошел в комнату своим обычным стремительным шагом, левитируя за собой поднос с лекарствами, которые надлежало влить в очнувшегося Поттера. Разумеется, он предпочел бы переложить эту «почетную» обязанность на кого-нибудь другого, но так уж сложилось, что во всем Ордене единственным кроме него, кто имел хотя бы отдаленное представление о колдомедицине, был Люпин, а мадам Помфри очень не вовремя вздумалось навестить родственников во Франции. Так что Северусу уже второй день приходилось безвылазно сидеть в штабе, изображая из себя целителя и сиделку в одном лице, причем одного из своих пациентов он вот уже три года мечтал отравить, а другого… хмм… помимо Костероста с удовольствием напоил бы еще и Веритасерумом. Дабы выяснить, наконец, как эта гриффиндорская зараза с раздражающей регулярностью обчищает его личную кладовую! Если кражу шкуры бумсланга во время истории с Тайной комнатой еще можно было приписать кому-то из старшекурсников, имеющих понятие об Оборотном зелье, то уж пропавшие жабросли в руках Золотого Мальчика видел тогда чуть ли не весь Хогвартс. Разве что Крауч-младший расстарался… Какая жалость, что не удалось под шумок задать Барти пару личных вопросов, пока тот заливался соловьем под действием Веритасерума. И не только о Поттере. Снейп ненавидел свой статус двойного агента, но таланты человека, умудрившегося целый год водить за нос Альбуса Дамблдора, не могли не вызывать у него профессиональной зависти. Ублюдка до последнего момента никто не заподозрил, в то время как сам Северус ежесекундно ожидал разоблачения. После возвращения Темный Лорд не доверял никому, даже фанатикам Лестранжам, чего уж говорить о нем, хогвартском преподавателе и протеже самого Дамблдора, которого тот в свое время лично вытащил из Азкабана. Кроме того, существовала постоянная опасность выдать себя при неизбежных столкновениях с Орденом Феникса. Вчера он выкрутился чудом, и еще не факт, что когда все выплывет наружу, его «небрежность» не станет последней каплей в чаше терпения Волдеморта. Хорошо хоть Поттера не пришлось спасать – мальчишка в очередной раз умудрился выйти сухим из воды, поразив Северуса своей невероятной способностью, как собирать неприятности на одно место, так и выбираться из них с минимальным ущербом для своей драгоценной персоны. Незначительные повреждения нервной системы, полуоткушенная кисть, кровопотеря и эмоциональный шок, право, мелочи для человека, имевшего несчастье попасть в лапы вздумавшего позабавиться Темного Лорда. Тот факт, что Поттеру не было и шестнадцати, в данном контексте особого значения не имел. Снейп вообще предпочитал об этом не думать. В конце концов, он сам впервые испытал на себе Пыточное проклятье, будучи немногим старше Золотого Мальчика… Правда, тогда это был всего лишь один Круциатус, а не шесть. Мерлин, да после десятка люди умирали от болевого шока! Лонгботтомы выдержали чертову дюжину только потому, что были хорошо тренированными аврорами… Подавив в себе абсолютно неуместную в случае с Поттером жалость, Северус шагнул в комнату, где устроили мальчишку, и невольно замер, натолкнувшись на совершенно дикий взгляд зеленых, как Авада, глаз. Примерно так же Поттер смотрел на давешний плотоядный цветочек – словно пойманное в ловушку животное. Снейпу даже не нужно было проникать в разум гриффиндорца, чтобы понять, о чем тот думает. Вряд ли парень ясно помнил обстоятельства своего побега, к тому времени он был уже в таком состоянии, что особняк Блэков и попытка связаться с Дамблдором вполне могли привидеться ему в полубреду. Очевидно, очнувшись в незнакомой комнате и увидев на пороге ненавистного профессора, которого после представления в Литтл-Уингинге он имел все основания считать предателем, Поттер решил, что счастливое спасение ему просто–напросто померещилось, а Волдеморт сдержал обещание и отдал его для экспериментов своему любимому зельевару. Тот факт, что «подопытных крыс» держат в клетках, подвалах или, в крайнем случае, на столе в лаборатории от внимания Золотого Мальчика, разумеется, ускользнул, что, впрочем, было немудрено, поскольку отважный гриффиндорец явно находился на грани паники. Северус слишком хорошо знал, что означает этот рассредоточенный взгляд, слишком быстрое дыхание и предельное напряжение мышц, готовых бежать, бороться… да что угодно. Если не принять срочные меры, последствия могут быть самые непредсказуемые. Поттер, может, и бездарь во всем, что касается логики и внимания, да еще и лентяй, каких поискать, но магический потенциал у него дай Мерлин каждому. Обычные дети не создают материальных Патронусов в тринадцать лет, и не сносят ко всем дементорам щиты в Отделе Тайн, сами того не заметив. А если вспомнить, что последний истерический припадок Мальчика-Который-Выжил едва не стоил Альбусу кабинета, причем до гриффиндорского чуда, кажется, даже не дошло, что половину директорских артефактов он взорвал с помощью бесконтрольно хлещущей из него сырой магии… Проще говоря, если парня сейчас не унять, этот несчастный дом снова придется восстанавливать из руин! -Поттер, успокойтесь, Вы в безопасности! - со всей возможной мягкостью произнес Снейп, пытаясь представить на месте ненавистного гриффиндорца одного из своих подопечных. В конце концов, он уже больше десяти лет был деканом, и слизеринские студенты уважали и любили его отнюдь не за красивые глаза. - Вы спаслись, помните? Это новый штаб Ордена Феникса, который находится, между прочим, в Вашем собственном доме в Годриковой Лощине. Но, увы, информация до мальчишки и в лучшие-то времена доходила как до того великана, то бишь на седьмые сутки, а уж в охваченное паникой сознание разумные доводы тем более не могли проникнуть. Комнату между тем начало ощутимо потряхивать. Подсвечники и статуэтки на полках потихоньку завибрировали, жалобно зазвенели стекла, а отлеветированый на тумбочку поднос с зельями закружился на месте и неожиданно подпрыгнул вверх, чудом не опрокинув стоявшие на нем склянки. Право, какая жалость, что логово Темного Лорда защищено от любой посторонней магии! Устрой Поттер свое представление в том проклятом саду, может, Северусу больше не пришлось бы любоваться на эту фантазию сумасшедшего герболога… Мечты, мечты! Он как раз раздумывал, не наложить ли на мальчишку Петрификус Тоталус, прежде чем вливать в него очередное успокоительное зелье, когда дверь с грохотом распахнулась, и в комнату с грацией новорожденного тестрала ввалился Ремус Люпин. Выглядел оборотень - краше в гроб кладут, иначе говоря, даже хуже, чем в Полнолуние. Едва закрывшиеся порезы особенно бросались в глаза на бледном до синевы лице. Снейп чуть заметно поморщился. Вообще-то, в любой другой ситуации страдания бывшего Мародера доставили бы зельевару ни с чем не сравнимое удовольствие, но, во-первых, эти жуткие раны нанес он сам, а во-вторых, в настоящий момент Люпин числился его пациентом. Оборотню полагалось сейчас лежать в постели и глотать восстанавливающие зелья, дабы поскорее встать на ноги и, так или иначе, приносить пользу Ордену. Но нет, едва услышав (или учуяв), что Поттер-младший, наконец, соизволил очнуться, этот мохнатый коврик тут же ринулся его навещать, наплевав на собственное отнюдь не идеальное самочувствие. Гриф-ф-финдорец, что с него возьмешь! -Гарри! Гарри, успокойся, все хорошо!!! - в отличие от Снейпа Люпина, похоже, не слишком волновало, что у мальчишки начался неконтролируемый выплеск стихийной магии и приближаться к нему без надлежащих мер просто опасно. - Гарри, ты что, не узнаешь меня? Это же я, Ремус. Поттер его, разумеется, узнавал. Сильные эмоции – как раз то, что нужно, чтобы пробиться в паникующий разум. Взгляд зеленых глаз стал чуть более осмысленным, на лице гнались друг за другом недоверие и надежда. -Что ты спросил меня, когда в прошлом году забирал от Дурслей? – наконец, прошептал гриффиндорец, жадно разглядывая севшего на край кровати оборотня. Северус удивленно хмыкнул. Ну, надо же, первый за все время их знакомства проблеск здравого смысла! Кажется, стрессовые ситуации положительно влияют на мальчишку. А вот Люпин, уж на что светлый ум и в этом ему, увы, не откажешь, недоуменно хмурится. Эмоции захлестнули разум, как это по-гриффиндорски! Снейп картинно заломил брови, с иронией глядя на растерявшегося вервольфа: -Кажется, Поттер хочет убедиться, что ты – это ты, Люпин, а не какой-нибудь Пожиратель Смерти под Оборотным зельем! -О, вот оно что… - смущенно моргнул бывший Мародер. - Ну да, после того, что он увидел на Тисовой… Что я спросил в прошлом году? Ах да, я понял, о чем ты, Гарри! Так какую форму принимает твой Патронус? -Оленя… - выражение лица Поттера снова стало по-детски уязвимым, - как анимагический облик… -Твоего отца! – ласково закончил Люпин, бросив на Северуса извиняющийся взгляд. Снейп мысленно возвел очи горе. И этот туда же! Чтобы там не думали окружающие, свои подростковые комплексы он давно переборол, и мальчишка раздражал его совсем по иной причине. В конце концов, понятие «грехи отцов» не было для декана Дома Змеи пустым звуком. После войны он достаточно насмотрелся, как общество гнобит выпускников Слизерина, и это притом, что большинство из них даже не имело родственников среди Пожирателей Смерти. Кроме того, Северус никогда не жаловался на отсутствие логики и банальной наблюдательности. Альбус и иже с ним напрасно сотрясали воздух, по поводу и без повода декларируя «Гарри – это не его отец» и сетуя на тяжелую судьбу Мальчика-Который-Выжил. Снейп прекрасно знал это и без них. Просто ему было проще видеть в Потере-младшем сына Джеймса, а не Лили, и относиться к нему соответственно. Иные мысли и эмоции были слишком опасны, ибо делали бремя ошибки, совершенной им много лет назад, еще более невыносимым… Мрачно покосившись на мальчишку, вцепившегося в обнимавшего его Люпина, словно в спасательный круг, Северус молча направился к выходу из комнаты. Наблюдать, как оборотень будет приводить буквально рассыпавшегося на куски Поттера в адекватное состояние, ему абсолютно не хотелось. Пусть и ценой дифирамбов в свой адрес, которые непременно будет петь бывший Мародер, расписывая его подвиги в Литтл-Уингинге. В душе медленно, но верно поднималось хорошо знакомое едкое раздражение. Снейпа почему-то не оставляло ощущение, будто Поттеры в очередной раз оставили его в дураках. Видеть сына Джеймса слабым и сломленным оказалось вовсе не так приятно, как он ожидал… __________________________________ *Scuto vitae (лат.) – можно перевести, как Щит Жизни. **Не припомню, чтобы Ро прописывала гербы чистокровных семей, так что я сама придумала для них геральдический символы. Олень на гербе Поттеров - знак воина, перед которым бежит неприятель – навеян анимагической формой Джеймса, серебряная лиса Малфоев означает хитрость и ловкость, вполне им подходит, а дракон Блэков, древнейшего и некогда могущественного волшебного рода, символизирует независимость и лидерство (кроме того, недаром же сына Нарциссы зовут Драко).
Не секрет, что во всем, так или иначе касающемся Гарри Поттера, хваленая интуиция Северуса Снейпа, а также другие полезные качества, без которых двойному агенту просто не выжить, с первого дня знакомства спали сном праведников. В частности, умение видеть людей насквозь, основанное частично на таланте легилимента и физиономиста, а со временем и на жизненном опыте, раз за разом отказывало профессору, словно у Мальчика-Который-Выжил был какой-то загадочный иммунитет против всех его попыток вытащить на свет божий настоящего Гарри. Наверно, в некотором роде так оно и было. Провокации зельевара имели целью отнюдь не желание понять, чем в действительности дышит его ученик, а всего лишь потакание собственным внутренним демонам, выставляя душу противника на всеобщее обозрение. Разумеется, реакция со стороны Поттера-младшего следовала вполне закономерная. Может, Гарри и был полным профаном в Окклюменции, но зато свои истинные чувства он научился скрывать раньше, чем многие дети начинают ходить – его существование в доме Дурслей с самого начала больше напоминало школу выживания... Правда, держать себя в руках не всегда получалось, да он и сам порой не считал нужным сдерживаться, отвечая ненавистью на ненависть, а презрением на презрение. Отношения профессора и студента со стороны здорово напоминали пинг-понг, этакое бесконечное «я-тебя-ненавижу-за-то-что-ты-меня-ненавидишь-потому-что-я-ненавижу-тебя…» и так далее, и тому подобное, по новому кругу. Вероятно, когда страсти, вскипевшие после очередной стычки, остывали, а противостояние переходило в стадию «холодной войны» и тот, и другой задумывались о незрелости, а главное, об опасности подобного поведения, ставшей особенно актуальной на фоне гибели Сириуса Блэка. Но для Снейпа изменить отношение к Поттеру-младшему означало признать свою ошибку, а после событий восемнадцатилетней давности у зельевара на это словосочетание выработалась гипертрофированная идиосинкразия. Гарри же, несмотря на отдельные слизеринские замашки, в некоторых вещах оставался гриффиндорцем до мозга костей – например, в упрямстве, вполне достойном ставшего крылатым высказывания Сенеки*. Его конфликт с Долорес Амбридж был достойным тому подтверждением. Парень скорее удавился бы, чем сделал первый шаг если ни к примирению, то хотя бы к принципиальному нейтралитету а-ля «враг моего врага – мой друг». Но, как известно, шоковая терапия – великая вещь! На самом деле, до вчерашнего дня Гарри, несмотря на тщательно культивируемую в себе ненависть к профессору зельеварения, никогда всерьез не считал того предателем. Дамблдор доверял Снейпу, а юноша до сих пор верил директору. Но появление Пожирателей в Литтл-Уингинге перевернуло все с ног на голову. Потрясение, испытанное юношей при виде инсценированной зельеваром смерти Ремуса, и новый шок от его последующего «воскрешения» сыграли роль своеобразного маятника. Увидев Снейпа в логове Волдеморта, Гарри готов был убить его на месте. Зато сейчас, провожая стремительно покидающего комнату профессора пристальным взглядом, гриффиндорец впервые смотрел на него с чем-то, отдаленно напоминающим уважение. -Так это был какой-то трюк? Шпионский приемчик Снейпа?! – подняв голову, Гарри с содроганием вгляделся в рассеченное свежими шрамами лицо Люпина. - Я думал, что потерял и Вас тоже… Что это за Сектумсемпра такая? -Усовершенствованное Режущее Проклятье, личное изобретение Северуса, - охотно пояснил Ремус, поглаживая по спине все еще натянутого, как струна юношу. - Для людей оно может быть очень опасно, но я-то все-таки оборотень… Или ты принципиально не слушал ту лекцию на третьем курсе, потому что ее вел профессор Снейп? -Как будто у меня был выбор! – хмыкнул Гарри, снова утыкаясь носом в плечо своего бывшего учителя. - Да и потом, чтобы написать приличное эссе нам все равно пришлось перелопатить кучу литературы про оборотней… Я знаю, что на Вас не действует большинство обычных боевых заклятий. Но там же отчетливо прозвучало слово «Аргентум»! Серебряное Проклятье… -Во-первых, даже серебро не обязательно убивает ликантропов, просто для нас оно так же опасно, как обычное оружие для людей – раны заживают очень медленно, никакой тебе сверхбыстрой регенерации. А во-вторых, на самом деле, никакого Серебряного Проклятья не было… Ты знаешь, что такое невербальная магия? -Ну, это когда заклинания произносятся не вслух, а мысленно… - чуть помедлив, Гарри нехотя отстранился, чувствуя, что сейчас ему предстоит небольшая лекция. Не то, чтобы после всего происшедшего он был готов разбирать теоретические аспекты волшебства, но знать, что же именно случилось на Тисовой улице, юноше было просто необходимо. Слишком уж сильно по нему ударила мнимая гибель Ремуса. -Это несколько упрощенная трактовка, но, по сути, верно, - убедившись, что Гарри несколько отпустило, Люпин мгновенно вошел в роль старого доброго профессора ЗОТС. - Вообще-то, любое колдовство представляет собой целенаправленный магический импульс, преобразующий внутреннюю Силу волшебника в нужную ему форму, будь то чары, проклятья, превращения или ментальная магия. Все дело в желании, волевом усилии, а заклинания, произносимые что вслух, что мысленно, всего лишь способ концентрации на необходимом тебе действии. Особенно невербальное колдовство ценится в боевой магии. Понимаешь почему? -Конечно! Такие проклятья гораздо сложнее предугадать и отразить. -Именно. Все авроры и, к сожалению, Пожиратели Смерти в той или иной степени владеют невербальной магией. Но настоящие мастера, такие как Северус, умеют к тому же вводить противника в заблуждение, вслух произнося одно заклятье, ложное, а мысленно направляя совсем другое – уже настоящее. -То есть никакого… хмм… серебряного элемента в том проклятии не было? –уточнил гриффиндорец. - Снейп просто выкрикнул «Аргентум», а на самом деле бросил в Вас обычную, рассчитанную на людей Сектумсемпру? -Профессор Снейп, Гарри! – привычно поправил юношу Люпин. - Да, ты все верно понял. Уж лучше Режущее Проклятье от него, чем Авада Кедавра от кого-нибудь из Пожирателей. -Но Ваши раны… - юноша неуверенно взглянул на глубокие порезы, багровеющие на лице и руках Ремуса. - Они совсем свежие, а ведь прошло, наверно, не меньше суток. Вы же быстро регенерируете, и при надлежащем лечении уже должны были остаться лишь небольшие шрамы. -Что поделаешь, неизбежно зло, - невольно поморщившись, вздохнул Люпин. - Оборотень может оправиться от ран, нанесенных серебром, но следы все равно останутся, причем весьма заметные. Так что пришлось оставить мои порезы заживать по собственному усмотрению, чтобы потом никто не заподозрил Северуса в нечестной игре. В конце концов, что для меня несколько лишних шрамов? -Значит, он все-таки на нашей стороне… - неохотно протянул Гарри, поудобнее устраиваясь на постели. - Знаете, профессор, никогда бы не подумал, что скажу доброе слово в адрес Снейпа, но свое дело, в смысле, как шпиона, он знает… - содрогнувшись от неприятных воспоминаний, юноша покосился на забинтованную правую руку. - Когда он выразил желание подменить Беллатрикс, пока меня будет поедать заживо плотоядный цветок, это выглядело ОЧЕНЬ правдоподобно. Почувствовав внезапно накатившую слабость, Гарри закрыл глаза и глубоко задышал, надеясь избавиться от проклятого комка в горле. Он же не девчонка, чтобы реветь, когда все уже давно позади. Надо поскорее взять себя в руки, ему ведь еще Дамблдору свою историю рассказывать. Но когда Ремус вновь сгреб его в охапку и прижал к себе, юноша не стал возражать. Сириус тоже обнимал его тогда, год назад после событий на кладбище. А теперь крестного нет… Знакомый старческий голос не дал Гарри в очередной раз погрузиться в пучину отчаяния: -Полагаю, мой мальчик, Северус хотел занять место миссис Лестранж, чтобы воспользоваться порт-ключом и вытащить тебя оттуда. А вот и директор, как всегда, легок на помине! И не один – за его спиной в лучших традициях Ужаса Подземелий возвышается в очередной раз чем-то недовольный Снейп. Гарри невольно вздрогнул, отметив некое сходство этой картины с другой, увиденной им в саду Волдеморта. Не хватало только приземистой фигуры Хвоста на заднем плане… Черт, так и до Святого Мунго недалеко! Если будешь продолжать в том же духе, Поттер, скоро окажешься в соседней палате с родителями Невилла. С таким же диагнозом. Вон даже Снейп уже смотрит, как на тяжело больного, без привычного отвращения во взгляде. Наверно, в Запретном лесу сдохло что-то очень-очень большое. Может, Арагог?.. -Вряд ли Гарри мог ожидать спасения со стороны Северуса после того, как тот «убил» меня у него на глазах, - негромко произнес Ремус, позволив юноше высвободиться из своих объятий, и даже не подав виду, что заметил его странную реакцию на посетителей. - Тем более в той ситуации… -Безусловно, безусловно, - понимающе покивал Дамблдор и, призвав манящими чарами стул, привычно устроился рядом с постелью Гарри. За пять лет это стало уже почти традицией – сцена повторялась из года в год, правда, в больничном крыле Хогвартса. Снейп же со скучающим видом обошел кровать по периметру и остановился возле тумбочки, где в прошлый раз оставил поднос с зельями. Подозрительный взгляд гриффиндорца, с недоумением наблюдавшего за этими маневрами, был им успешно проигнорирован. Впрочем, Гарри не пришлось долго гадать, в чем причина столь шокирующей невнимательности зельевара к своему «любимому» ученику – в поле зрения Снейпа находился объект, куда более достойный, по его мнению, словесной экзекуции. Теперь, когда ликантропия Ремуса перестала быть тайной, слизеринец не упускал ни единой возможности прилюдно пройтись по этому поводу, да так, что на первый взгляд его слова даже не выглядели оскорблениями. -Люпин, - начал Снейп с выражением на лице, вполне достойным Нарциссы Малфой, - взявшись тебя лечить, я тешил себя надеждой, что ежемесячные визиты в больничное крыло в течение семи лет даже гриффиндорца способны научить слушаться целителей. Что непонятного в простом словосочетании «постельный режим»? Или ты решил устроиться прямо здесь, дабы посвятить наследника Мародеров в ваши милые дружеские забавы? Правда, я ожидал подобного скорее от Блэка, это же он был с Поттером-старшим не разлей вода… Гарри моргнул, не совсем уверенный, что правильно понял двусмысленные намеки Снейпа. Хотя реакция всегда мягкого и невозмутимого Ремуса была вполне красноречивой. Карие глаза на миг полыхнули чистым золотом, а голос, когда оборотень заговорил, хоть и звучал тихо, слишком уж напоминал тщательно сдерживаемое рычание: -Если мне не изменяет память, Северус, все твои попытки делать какие-либо выводы о нашей личной жизни еще в школьные годы заканчивались очень плачевно. Когда человек чего-то боится, именно это с ним и происходит, не так ли? Кто знает, не полезь ты тогда в Воющую Хижину, быть может Джеймс с Сириусом и не нашли бы каждый свое счастье, а ты не остался бы с носом! Очевидно, Люпин знал, куда бить – губы Снейпа чуть заметно дрогнули, а черные глаза превратились в щелочки кипящей смолы: -Да неужели? Вероятно, Поттер не посвятил тебя в одну пикантную семейную историю… -Северус, прошу тебя! – Дамблдор даже не повысил голос, но распалившийся зельевар мгновенно замолчал, словно на него наложили Силенцио. - Ремус, пожалуйста, хоть ты-то веди себя как взрослый… - и, отвернувшись от смутившегося оборотня, директор ласково взглянул на Гарри, совершенно сбитого с толку этой пикировкой. - Мальчик мой, как ты себя чувствуешь? -Х-хорошо, профессор… - неуверенно ответил юноша, не сразу переключившись с одной темы на другую. Мысли носились в голове корнуэльскими пикси. Ведь Снейп же не имел ввиду… То есть Сириус и Ремус вполне могли быть не просто друзьями. Взгляды, которыми они порой обменивались, полное равнодушие Люпина к неуклюжим авансам Тонкс, от души забавлявшим весь Орден, или удивление того же Флетчера, когда Сириус во время рождественской вечеринки заявил, что однажды чуть не женился… Сам Гарри вряд ли обратил бы на все это внимание, если бы не Гермиона, от всевидящего ока которой не ускользали даже амуры Живоглота с миссис Норрис, не говоря уж о сердечных порывах окружающих ее людей. Тем более, эмоции Сириуса всегда были высечены у того на лице большими буквами… Нет, если между его крестным и Ремусом и были какие-то… хмм… романтические отношения, Гарри это не особенно напрягало. Шокировало, может быть, но отвращения или неприятия не вызывало. В конце концов, на вкус и цвет товарищей нет, а в волшебном мире к подобным связям, кажется, относятся проще, чем в маггловском. Кого хочешь, того и люби… Но причем здесь его отец?!!! Впрочем, следующий вопрос директора заставил таки юношу сосредоточиться на происходящем: -Ты уверен, Гарри? – Дамблдор улыбался, но в глубине добрых голубых глаз мерцали тревожные искорки. - Профессор Снейп рассказал нам, что произошло в убежище Тома, да и твоя рука выглядела… неважно. Если бы не Фоукс, боюсь, все закончилось бы очень печально. -Иначе говоря, Поттер, Вы бы сейчас осваивали ту же премудрость, что и Петтигрю год назад. Магические протезы конечностей, даже самые лучшие, к сожалению, все еще несовершенны, - Снейп, как всегда, был сама деликатность. - Дайте мне свою руку! -Что?! – инстинктивно прижав забинтованную ладонь к груди, Гарри перевел ошарашенный взгляд с зельевара на директора и обратно. - Зачем? На лице Снейпа проступило его фирменное выражение, однозначно интерпретируемое как: «О, эти тупые гриффиндорцы!». -Поттер, даже слезы Феникса не способны до конца исцелить часть тела, пережеванную практически в кашицу! Вашей руке необходимо специальное лечение, а я, к моему величайшему сожалению, единственный волшебник поблизости, способный его обеспечить. Не доверять же, в самом деле, Вашу драгоценную персону полудохлому оборотню! На этот раз Ремус промолчал. Дамблдор тоже, а его укоризненный взгляд Снейп благополучно проигнорировал. Гарри же, помявшись несколько секунд, вспомнил, что он все-таки гриффиндорец и решительно, хотя и несколько нервно, протянул пострадавшую руку зельевару. Профессор иронично хмыкнул, но от комментариев, на удивление, воздержался. Гибкие, нервные пальцы с навеки въевшимися в кожу пятнами от многочисленных зелий перехватили запястье юноши, а кончик волшебной палочки забегал поверх бинтов, проверяя, как идет процесс заживления. -Что ж, калекой Вы не останетесь, - с явным разочарованием резюмировал Снейп полминуты спустя, и, взяв с подноса пузырек с каким-то зельем, вылил его прямо поверх повязки (жидкость мгновенно впиталась, не оставив и следа). - Однако для полного восстановления нервных окончаний в течение нескольких недель Вам придется разрабатывать руку, делать растирания и принимать лекарственные ванночки. Вот комплекс упражнений… - на постель Гарри полетел свернутый в трубочку лист пергамента, извлеченный откуда-то из недр летучемышиной мантии. - Мазью и раствором я Вас обеспечу… А пока выпейте вот это! Перед лицом гриффиндорца возникла пара склянок с незнакомыми на вид зельями. Идти на попятную было глупо, и Гарри безропотно принял предложенные лекарства. Одно из них он даже узнал по запаху – какая-то модификация успокоительного зелья. Кажется, окружающие все еще волнуются за его психику... Мысль вызвала почти истерический смешок. Снейп, переживающий за здоровье Гарри Поттера… Да скорее Малфой назовет Гермиону по имени, чем зельевар по своей воле снизойдет до сына своего школьного врага! Очередной приказ Дамблдора, вот и все. -Гарри, мне хотелось бы услышать твою версию событий, особенно, в той ее части, что касается побега, - попросил между тем директор. - Профессор Снейп сказал нам, что ты ушел через портал, но когда Беллатрикс Лестранж перед этим обыскивала тебя, сканируя заклинанием, она ничего не нашла. Это был парный порт-ключ, не так ли? Скорее всего, те зеркала для связи, что мы нашли в твоей одежде. -Да, рождественский подарок Сириуса… Я и не вспоминал о нем до конца учебного года, - Гарри судорожно стиснул зубы, в который раз проклиная свою дырявую голову. Свяжись он тогда с крестным не через камин, а с помощью зеркала, тот был бы сейчас жив и здоров. - А про порт-ключ я вообще не подозревал, пока он не перенес меня на площадь Гриммо. Сириус вложил туда сообщение… ну, чтобы я понял, как оказался в Блэк-Мэноре и почему. -Парные порт-ключи невозможно засечь с помощью магии, - задумчиво произнес Снейп, и по его тонким губам зазмеилась хищная улыбка, даже слабая тень которой гарантированно повергала учеников вроде Невилла на грань паники. - Хотя для Темного Лорда это не аргумент. Бедная Беллатрикс, второй провал за какой-то месяц! Боюсь, одними Круциатусами она на этот раз не отделается… -Северус! – бросив быстрый взгляд на побледневшего Гарри, снова одернул зельевара Дамблдор. - Пожалуйста, следи, что и при ком говоришь. -Не думаю, что мистера Поттера можно смутить подобными мелочами, Альбус. Видели бы Вы, как он бесстрашно хамит в лицо Темному Лорду… Признаться, я и не предполагал, что кто-то кроме меня может удостоиться от него подобной чести! Гарри открыл было рот, собираясь буркнуть в ответ какую-нибудь дерзость, но что-то в словах и тоне зельевара заставило его промолчать. Может, кому-то и впрямь пора в Святого Мунго? Это же не могло быть одобрение, правда?! А Снейп тем временем явно задался целью окончательно выбить гриффиндорца из колеи. -Итак, теперь мне есть, чем умаслить Лорда, - видимо, собираясь уходить, зельевар взмахнул палочкой, левитируя к себе поднос с пустыми пузырьками. - Надеюсь, информации о парном порт-ключе, созданном Блэком, окажется достаточно, чтобы он перестал срывать свое дурное настроение из-за побега Поттера на первом, кто попадется под руку. Несмотря на предательство Регулуса, Темный Лорд всегда ценил таланты этой благороднейшей семейки. Гарри показалось, что на него с размаху вылили ушат ледяной воды. Впервые посетившая его за пять лет мысль, что Снейп, возможно, не так уж и плох, бесследно сгинула, сметенная привычной волной удушающего гнева. -Вы… Вы собираетесь рассказать о порт-ключе Сириуса Волдеморту?! – заорал юноша, испепеляя зельевара полным ненависти взглядом. - И после этого Вы еще смеете утверждать, что не являетесь предателем! -Гарри, пожалуйста, успокойся… Разумеется, попытки Дамблдора и Люпина угомонить неистовствующего гриффиндорца особого успеха не принесли. А вот вкрадчивый голос Снейпа, навевающий ощущение присутствия дементоров, мигом напомнил юноше, почему профессора зельеварения побаиваются все студенты от первого до седьмого курсов, и даже некоторые учителя. -Я никогда ничего подобного не утверждал в Вашем присутствии, мистер Поттер! – произнес декан Слизерина с таким видом, словно обсуждать при Гарри серьезные вещи имело не больше смысла, чем, скажем, при Гилдерое Локхарте. - По той простой причине, что мнение о моей персоне личностей вроде Вас волнует меня не больше, чем проблемы гуманизма и морали Темного Лорда. Хотя в свете напророченной Вам Трелони великой миссии Ваша полная неспособность использовать голову по ее прямому назначению не может не удручать, - подхватив поднос с остатками зелий, Снейп направился к выходу из комнаты. - Вы узнали о моей роли двойного агента еще год назад, однако, за все это время, видимо, ни разу не задались трудом поднапрячь мозги и подумать, как мне удается сохранять подобное положение, не вызывая ни у кого подозрений. Неужели Вы полагаете, что я продержался бы больше недели, если бы предоставлял Темному Лорду одну только фальшивую информацию? – и финальное: - Всего хорошего, Альбус! Дверь за вышедшим зельеваром очень выразительно хлопнула, заставив Гарри в который раз за сегодня нервно подпрыгнуть на постели. Еще недавно не вызывающее особых жалоб самочувствие вдруг перестало казаться ему таким уж хорошим. Укоризненное молчание Дамблдора и Люпина настроения тоже не улучшало – юноша и без них чувствовал себя дурак дураком. -Думаю, при следующей встрече тебе стоит попросить у Северуса прощения, - озвучил, наконец, свои мысли Ремус, в очередной раз переглянувшись с директором. Индифферентно пожав плечами, Гарри отвернулся в сторону и скорчил выразительную рожицу в стиле близнецов Уизли. Может, он и погорячился слегка, но скорее Ад замерзнет, чем кто-то из Поттеров будет извиняться перед Северусом Снейпом. Не в этой жизни! _______________________ *Упрямца можно сломать, но нельзя согнуть (Сенека)
Иетересно,А северитус озночает ,что Северус отец Гарри или это просто в этом фике они будут нормально относится друг к другу?
В Саммари все сказано... И, честно говоря, с трудом представляю себе естественную, так сказать, ситуацию, в которой эти двое могут стать как отец и сын без надлежащих кровных уз. Поладить - может быть, но не более того.
Как Гарри и предполагал, следующие полчаса ему пришлось посвятить детальному рассказу о своих злоключениях. К счастью, к этому моменту он более-менее пришел в себя, и при молчаливой поддержке Ремуса нашел в себе силы поведать Дамблдору все подробности своей очередной встречи с Томом Риддлом. Помимо нынешней осведомленности Волдеморта о Пророчестве, директора особенно интересовали события, предшествующие появлению Пожирателей Смерти на Тисовой улице – не ссорился ли Гарри с родственниками, не подумывал ли о бегстве из дому или, наоборот, не угрожали ли сами Дурсли его выгнать? Очевидно, старый волшебник никак не мог взять в толк, почему Магия Крови, вот уже пятнадцать лет хранящая Мальчика-Который-Выжил в доме его тетки, вдруг перестала действовать на полтора месяца раньше положенного срока. Гарри и самому очень хотелось это знать, но на свои взаимоотношения с родственниками он грешил в последнюю очередь. Потому что если бы надежность щитов определялась терпимостью Дурслей, их племянник не дожил бы и до своего второго дня рождения, разорванный на клочки жаждущими мести Пожирателями. Самому же Гарри после разговора с директором и в голову бы не пришло покидать дом на Тисовой улице, тем более, что если не считать нескольких инцидентов, с момента поступления в Хогвартс уживаться с родственниками стало значительно проще. По крайней мере, дядя Вернон больше не распускал руки, а тетя по большей части делала вид, что никакого Гарри здесь вообще нет. Оставался еще Дадли, тоже любивший почесать кулаки о «любимого» кузена, но Поттер-младший еще с младых ногтей научился существовать, вращаясь с ним как бы на параллельных орбитах. Однако факт оставался фактом – Магия Крови перестала работать на несколько недель раньше Гарриного шестнадцатилетия, возраста, в котором юные волшебники вступают в полную Силу и теряют право на защиту рода (недаром же в старину именно в шестнадцать, а не в семнадцать лет маги считались совершеннолетними). Было над чем поломать голову, тем более, что даже у Дамблдора на этот раз не было готовых ответов, но так получилось, что после исповеди Сириуса у Гарри появилась собственная теория по поводу загадочного исчезновения охранных чар. Немного помявшись, юноша все-таки решился рассказать директору о второй части послания в зеркале, за что и был вознагражден редкой картиной – видом изумленного Альбуса Дамблдора. -Профессор, как Вы считаете, участие Сириуса в мамином заклинании могло повлиять на срок действия созданных Вами на его основе охранных чар? – осторожно спросил Гарри, наблюдая за хмурящимся директором. – Что, если они исчезли как раз в тот день, когда Сириус… упал в эту Арку? -Как это ни прискорбно, мой мальчик, но я не знаю, - вздохнул Дамблдор, несмотря на признание собственной некомпетентности, сейчас как никогда похожий на великого мудрого волшебника, которого юный гриффиндорец боготворил с первой их встречи. - Я задействовал защитную родовую магию, взяв за основу заклятье Лили, но я не некромант, мои познания в этой области чисто теоретические. Магия Жизни и Смерти – сложная штука, и предсказать, как повлияло на охранные чары участие Сириуса в создании Скуто Витае, я не могу. Одно несомненно – покидая Хогвартс в середине года, я проверял щиты на доме Дурслей, Гарри, и на тот момент с ними все было в порядке… Да, мне очень жаль, что так получилось с твоими родственниками, мой мальчик. Я знаю, вы не слишком хорошо ладили, но все-таки твоя тетка согласилась принять тебя в своем доме, что позволило тебе спокойно прожить десять лет, не опасаясь мести ускользнувших от правосудия сторонников Волдеморта. Гарри растерянно кивнул, не зная, что здесь можно вообще сказать. Мысль о смерти еще трех невинных людей – людей, погибших по его вине, снова – отзывалась в сердце тупой болью, но горевать по Дурслям у него сейчас не было ни физических, ни моральных сил. Из событий вчерашнего дня это было самое малое среди пережитых им потрясений. -Жаль, что Сириус сам не рассказал мне обо всем этом, - вздохнул Дамблдор, явно продолжавший размышлять над неожиданной информацией. - Хотя, видимо, я исчерпал свой кредит доверия в его глазах, позволив отправить в Азкабан невиновного человека, и это вполне понятно. Мы все виноваты перед ним… - директор понимающе взглянул на Ремуса, резко отвернувшегося в попытке спрятать исказившееся от боли лицо. - Но сейчас меня волнует другое… Выходит, вы с Сириусом магически связаны, Гарри! -Ну да, он же мой крестный, - непонимающе кивнул юноша, уже давно посвященный в детали обряда Наречения именем, используемого волшебниками вместо маггловского Крещения. Между крестным и крестником при этом возникала связь, почти столь же глубокая, как у ребенка с родителями, и позволявшая даже на расстоянии магически защищать подопечного. Именно так Сириус, по всей видимости, превратил дубль-зеркала в порт-ключ, а пятнадцать лет назад создал основу для заклятья Скуто Витае, позднее использованного матерью Гарри. -Безусловно, мой мальчик, но я и не подозревал, что вы двое связаны Магией Жизни и Смерти… - судя по несколько отсутствующему выражению голубых глаз, Дамблдор что-то напряженно обдумывал. - Вот что, молодые люди, я ненадолго покину вас, мне нужно забрать из своего кабинета в Хогвартсе одну вещь, - он поднялся с места, и тут же умудренный годами пожилой маг исчез, уступив место привычному чудоковатому старику, способному на полном серьезе рассуждать о конфетах с начинкой вкуса ушной серы. - Отдыхайте, набирайтесь сил. Я прислал сюда Добби, так что вы можете воздать должное его кулинарным талантам. И не забывайте принимать лекарства… И, подмигнув Гарри, Дамблдор спешно покинул комнату. Растерянно посмотрев на закрывшуюся дверь – ему не часто приходилось видеть, чтобы директор ТАК торопился – юноша оглянулся на не менее удивленного Люпина: -Я что-то не то сказал? -Пути Альбуса неисповедимы, - пожал плечами Ремус, снова присаживаясь на край Гарриной кровати. - Ну, что, Волчонок, как насчет хорошего сытного обеда?..
* * * … После очередной порции восторгов на тему «Гарри Поттер, сэр! Добби так счастлив служить Вам…» и потрясающего обеда, вполне достойного хогвартских праздничных трапез, Гарри решил, что пришел в себя достаточно, чтобы тоже нарушить постельный режим и осмотреть если не весь дом, то хотя бы комнату, в которой его поселили. До недавнего времени он вообще полагал, что особняк Поттеров в Годриковой Лощине был разрушен пятнадцать лет назад. Но, как оказалось, взрыв, произошедший, когда Авада Волдеморта срикошетила от Щита Жизни, разнес только часть здания, а пострадавшие помещения уже давно были восстановлены по приказу Дамблдора. Все это время дом пустовал, дожидаясь возвращения законного хозяина, и при ином раскладе Гарри появился бы здесь только через год, по достижении совершеннолетия. Но после смерти Сириуса Ордену Феникса срочно понадобился новый штаб, и тогда Дамблдор попросил у юноши разрешения использовать для этой цели его родовой особняк. Дом в Годриковой Лощине был снова укрыт заклятьем Фиделиус, да и вероятность, что молния (читай: Волдеморт) ударит дважды в одно место, казалась очень маловероятной. Надо ли говорить, что Гарри согласился на это, не раздумывая. Оказаться здесь означало для него прикоснуться к прошлому, словно заглянуть на пятнадцать лет назад, когда в этом доме жили его родители… Ремус, хоть и сомневался, что его подопечный набрался достаточно сил, чтобы свободно разгуливать по особняку, спорить с нетерпеливым гриффиндорцем не стал. Он прекрасно помнил, как умел в таких случаях упираться рогом Сохатый, да и Поттера-младшего успел изучить неплохо. Он лишь проследил с умилением достойным миссис Уизли, чтобы Гарри как следует поел, прежде чем начинать экскурсию по дому. И, разумеется, взялся составить ему компанию, постоянно держась рядом с юношей, не то, что бы поддерживая, но готовый в любой момент подхватить, если того внезапно подведут ноги. Гриффиндорец не возражал - его и в самом деле еще слегка пошатывало от слабости. Первым, что заметил Гарри, выбравшись из постели, оказались переплетенные вензели «Л» и «Д» на обратной стороне спинки его кровати. Лили и Джеймс?!.. -Это была спальня моих родителей? – чувствуя внезапную сухость во рту, чуть слышно спросил юноша. -Да, хотя от нее прежней мало что осталось, - следующий за ним тенью Ремус явно чувствовал себя не в своей тарелке. - Пришлось восстанавливать по памяти. Эта комната больше всего пострадала при взрыве, не считая, конечно, детской. Сохранился, пожалуй, только камин, и то, потому что Сириус в свое время наложил на него какое-то заклятье. У него, знаешь ли, был пунктик насчет каминов, после того, как он взорвал по-пьяни свой собственный, бросив туда вместо летучего пороха обыкновенный, маггловский. Как и все последние дни, при мысли о крестном сердце Гарри мучительно сжалось. Воспоминание, вложенное Сириусом в дубль-зеркало, только ухудшило дело, хотя душевная боль вкупе с чувством вины и до этого порой становились просто невыносимой. Надеясь хоть как-то отвлечься, он с горем пополам доковылял до упомянутого Ремусом камина, смаргивая слезы, всмотрелся в украшавшую его цветную мозаику… и ахнул. В самом центра узора распростер крылья в вечном полете пламенеющий феникс. Фоукс… Почему он решил, что это именно дамблдоров фамилиар, Гарри не знал – других огненных птиц на своем веку ему видеть не доводилось. Но если вспомнить, что его родители входили в первый Орден Феникса, основанный именно хозяином Фоукса, то это казалось весьма логичным. Но не только сгорающий в пламени феникс привлек внимание Гарри на этой выложенной цветными камнями картине - пять зверей расположились по обе стороны от Фоукса в узоре мозаики. Слева синеглазый, черный, как сажа, волкодав, явно красуясь перед возможной публикой, заигрывал с огромным палевым волком, лежавшим в позе скромной комнатной собачки, а рядом с ними сидела, прижав уши, хорошо знакомая Гарри жирная крыса. С другой же стороны… Красавец-олень, склонив голову с роскошными ветвистыми рогами, нежно тянулся мордой к еще одному волку, из-за малых размеров и роскошной золотисто-рыжей шубы больше напоминавшему лисицу. На спине у зверя сидел крошечный зеленоглазый мальчик с встрепанными черными волосами. Уже начиная понимать, кто перед ним, Гарри прикоснулся дрожащими пальцами к медной шкуре волчицы, и приглушенно ахнул, когда та, отвечая на ласку, повернула к нему голову, сверкнув точно такими же, как у малыша на ее спине, изумрудными глазами. Мама… -Но она же не была анимагом… - пробормотал мальчик, оборачиваясь к безмолвно наблюдавшему за ним Ремусу. -На самом деле, была, - смущенно кашлянул Люпин, переводя взгляд на каминный узор. - Стала всего за несколько месяцев до того проклятого Хэллоуина. Джеймс учил Лили весь год после твоего рождения, и незадолго до переезда в Годрикову Лощину ей удалось совершить первое превращение. Вот мы и придумали подарить твоим родителям этот камин на вынужденное новоселье… -Но почему волчица? – изумился Гарри, продолжая машинально поглаживать золотисто-рыжую шкуру мозаичной Лили. - Ей скорее бы подошла какая-нибудь лань… или оленуха. -В пару твоему отцу? – пряча улыбку, уточнил Люпин. - Я тоже так думал. А Джеймс утверждал, что она станет рысью или, на худой конец, домашней кошкой. А вот Сириус счел, что такой анимагический образ Лили очень подходит. Он еще в школе называл ее одинокой волчицей, то ли потому что твоя мать всегда держалась особняком, как от чистокровных, так и от магглорожденных, то ли потому что едва ли не единственным ее другом до самого шестого курса был я. Сириус даже песню потом написал… -Песню? – очередной укол в сердце. - Я и не знал, что он увлекался музыкой. Ни за что бы не подумал. -Он слишком многое потерял в Азкабане, - Ремус склонил голову, поспешно пряча лицо, но мальчик все равно заметил выражение острой боли, промелькнувшее в янтарных глазах. - И это в том числе… Хотя в Блэк-Мэноре мы с ним иногда слушали его старые записи. За стаканом огневиски. -А мне почему не давали? – обиженно пробормотал Гарри, в очередной раз осознавая, как же катастрофически мало он знает о Сириусе, да и о своих собственных родителях тоже. -Чего тебе не давали? Огневиски?! – тонкие брови Люпина изумленно скакнули вверх. -Записи слушать! – раздраженно буркнул гриффиндорец, гадая про себя, как это вообще происходило, ведь кроме волшебного радио он до сих пор не видел в магическом мире никаких музыкальных устройств. - Они все еще там, в доме Блэков? -Да. Наверно, Тонкс смогла бы забрать их для тебя… А что касается твоего вопроса, почему мы не включали эти записи при тебе, то все очень просто. И летом, и на Рождество в доме все время было полно народа, а Сириус скорее бы умер, чем позволил кому-то еще услышать это напоминание о своей загубленной молодости. Ты же знаешь, он не выносил, когда его жалели. Гарри потерянно кивнул. Любые поползновения в этом направлении, как и попытки того же Ремуса хоть как-то компенсировать другу детства потерянные годы, неизменно встречались Сириусом в штыки. Будучи в розыске, он оказался лишен возможности приносить Ордену реальную пользу, и каждое напоминание о его особом положение, приводило крестного буквально в бешенство. Неудивительно, что с миссис Уизли у них в результате дошло чуть ли не до «холодной войны», а отношения со Снейпом в конце концов достигли точки кипения, закончившись неизбежной трагедией. Гарри скрипнул зубами, пытаясь подавить ставшую привычной за последние пару недель вспышку ярости, грозившую ненавистному профессору зельеварения, подвернись он в этот момент ему под руку, полноценным Круциатусом. Нет, гриффиндорец понимал, что в гибели крестного он должен винить себя и только себя, но уж больно хотелось излить выжигающие душу боль и вину на какой-нибудь подходящий объект. Снейп, в свою очередь обожавший срывать злость на ни в чем неповинных людях, подходил для этого как нельзя лучше… Конец мстительным размышлениям Гарри положил вернувшийся из Хогвартса Дамблдор. Директор выглядел непривычно взволнованным, и юноша, до сих пор пребывший в растрепанных чувствах после вчерашнего, тут же занервничал. -Профессор, что-то случилось? -Нет, мой мальчик, все в порядке, - ободряюще улыбнулся гриффиндорцу старый волшебник. - Хотя после сегодняшнего номера «Ежедневного Пророка» мне придется потратить немало усилий, чтобы убедить взволнованную общественность, что ты жив и здоров. Статья о побоище в Литтл-Уининге и Знаке Смерти над домом твоих родственников вышла… впечатляющей. На этот раз Рита Скиттер превзошла сама себя! -Скиттер?! – Гарри, успевший вернуться в постель, едва снова не вскочил на ноги. - Но она же… -Да, я знаю, весь прошлый год писала достаточно объективные статьи, - Дамблдор одарил юношу привычно лукавым и таким знающим взглядом поверх очков. - Надо признать, на этот раз мисс Скиттер тоже ни словом не погрешила против истины. Но она так представила факты, что у магического сообщества сложилось четкое впечатление, что ты, мой мальчик, мертв, а Том со дня на день захватит власть. После прошлогодней политики Министерства в этом есть свои плюсы, но и паника нам тоже ни к чему. -Могу себе представить, - хмыкнул Люпин, наскоро пробегая глазами взятый у директора номер «Пророка». - Альбус, а Вы сможете угомонить их, не предъявляя… скажем так, товар лицом. Дамблдор снова весело покосился на Гарри: -Думаю, я что-нибудь придумаю, Ремус. Тем более, что в ближайшее время нашему герою будет не до бесед с прессой. Гарри… - взгляд директора неуловимо изменился, из лукавого став серьезным и внимательным, - Я хотел бы отдать тебе одну вещь. Раньше она принадлежала твоей матери, и теперь, когда ты знаешь о ее Даре некроманта, я полагаю, что могу вернуть тебе это, как законному наследнику. Нужно еще кое-что проверить, но я почти не сомневаюсь, что ты тоже вправе носить этот амулет. Гарри и Ремус синхронно вздрогнули, когда Дамблдор вынул из кармана мантии небольшой - с виноградину размером - прозрачный, как слеза кулон. Артефакт, а это, несомненно, было не просто украшение, имел форму черепа, но взволновало обоих молодых волшебников отнюдь не это. Точно такой же амулет, как догадался теперь Гарри - знак некроманта, носил на груди Сириус. Юноша еще несколько секунд зачарованно смотрел на кулон, прежде чем до него дошли последние слова директора. -Я вправе носить его?.. Профессор, Вы же не хотите сказать, что я тоже некромант? Это что – та самая Сила, упомянутая в Пророчестве?! Которая есть у меня, но нет у Волдеморта?!!! -К сожалению, мой мальчик, как раз некромантией Том владеет лучше всех ныне живущих магов, - вздохнул Дамблдор, протягивая гриффиндорцу амулет. - Гарри, возьми это, пожалуйста, и хорошенько сосредоточься на мыслях о Сириусе. Думаю, так мы сразу получим ответы на все наши вопросы. -Альбус, о чем Вы? – встревожено начал Люпин, но Гарри, как будто загипнотизированный словами директора, уже сжал амулет в кулаке. Сириус… Их первая встреча в Литтл-Уининге – косматый, похожий на Грима пес смотрит на него из кустов горящими, как угли глазами… Воющая Хижина и разоблачение Петтигрю - теплая рука на плече, хриплый, неуверенный голос: «Джеймс и Лили назначили меня твоим опекуном»… Родные согревающие объятия и молчаливая поддержка после того ужаса на кладбище… Долгие, по-настоящему семейные разговоры зимними вечерами в особняке на площади Гриммо,12… Все это Сириус! Потрепанный жизнью, но все равно полный огня мужчина, смеявшийся в лицо своей будущей убийце, и красивый, жестокий, как дитя юноша в думосборе Снейпа. Шальные синие глаза и полная горечи кривая улыбка… Сириус. Бродяга… Амулет в руке внезапно потеплел, а сквозь судорожно сжатые пальцы начал просачиваться до боли знакомый зеленый свет. Что за черт?! Гарри испуганно разжал кулак. Лежавший на ладони череп пульсировал в такт биению его сердца, наливаясь изумрудным огнем, словно Авада Кедавра. Цвет Убивающего Проклятия, цвет смерти… и его собственных глаз, как внезапно, осознал гриффиндорец. Искушение отбросить от себя кулон было велико, но выражение триумфа, с которым смотрел на него Дамблдор, заставило юношу помедлить: -Профессор, что все это значит? -Ты, действительно, некромант, Гарри! – улыбнулся директор, с видом человека, которому не терпится поделиться какой-то тайной. - И, как показал только что амулет твоей матери, имеешь основанную на этом Даре связь с Сириусом. Так что, если все пойдет по плану, еще до отъезда в Хогвартс, ты снова увидишь своего крестного! Гарри забыл, как дышать. Надежда пойманной птицей затрепыхалась в груди, но слова, сказанные Дамблдором после событий на кладбище, слишком крепко врезались ему в память: «Мертвые не возвращаются, мой мальчик…». Не в силах вымолвить ни слова, юноша просто смотрел на директора, взглядом умоляя его продолжать. А вот реакция Ремуса была куда как более бурной – он так резко вскочил с края Гарриной постели, что чуть не своротил всю кровать. -Альбус, что Вы такое говорите?! Магия не может воскрешать мертвых!!! -Но Сириус не мертв в обычном смысле этого слова, - заломив бровь, возразил Люпину директор. - Вероятно, ты слышал, что Арка Смерти, за которую он упал – это Завеса, Врата между Миром Живых и Миром Мертвых. Перед этим в Сириуса угодил обыкновенный Ступефай, а значит, при определенных условиях его вполне можно вытащить из-за Завесы. Целым и невредимым… - Дамблдор снова взглянул на совершенно оглушенного новостями Гарри. - Изучая легенды об Арке Смерти, я выяснил, что в древности связанные между собой некроманты практиковали некий обряд для увеличения Силы. Один из них уходил за Завесу, а другой призывал своего партнера обратно, используя магию уз. И хотя в нашем случае никакой ритуал проведен не был, я думаю, мой мальчик, ты все же мог бы попробовать вернуть Сириуса из Мира Мертвых. В комнате повисла напряженная тишина. Побледневший от шока Люпин во все глаза смотрел на Дамблдора, директор в свою очередь не сводил испытывающего, но привычно добродушного взгляда с Гарри, а юноша, все еще пытаясь переварить свалившуюся на него информацию, в какой-то прострации таращился на мерцающий в его ладони амулет. Известие, что он является некромантом, и одновременно забрезживший на горизонте совершенно фантастический шанс вернуть Сириуса… это было немного слишком для одного раза. Тем более, что появление у него еще одной способности, приписываемой, как правило, Темным магам, отнюдь не приводило Гарри в восторг… Но с другой стороны, не владей он серпентарго, Джинни была бы сейчас мертва, а Волдеморт возродился бы на два года раньше! К тому же, мама и Сириус тоже были некромантами. И если этот проклятый Дар поможет ему спасти крестного… -Что нужно делать, профессор? – твердо спросил Гарри, зажимая амулет в кулаке. Смотревший на него Ремус невольно вздрогнул. И без того неправдоподобно яркие глаза юноши горели сейчас точно таким же зеленым пламенем, что и знак некроманта, стиснутый в его пальцах.
Ох, скорей бы Сириус вернулся! Как он мне нравится:
цитата:
Потрепанный жизнью, но все равно полный огня мужчина, смеявшийся в лицо своей будущей убийце, и красивый, жестокий, как дитя юноша в думосборе Снейпа. Шальные синие глаза и полная горечи кривая улыбка… Сириус. Бродяга…
Отличное описание! (И мне очень понравилась история с камином и маггловским порохом). Жду и надеюсь!
Отправлено: 04.11.07 19:24. Заголовок: Глава 6 Призраки про..
Глава 6 Призраки прошлого
Больше всего Гарри опасался, что для Призыва Сириуса из-за Завесы ему придется долго и упорно вникать в секреты некромантии. Если, скажем, на аврора учатся целых три года, то сколько же тогда времени потребуется, чтобы постичь основы Магии Жизни и Смерти, не до конца понятной даже такому великому волшебнику, как Дамблдор? Ждать так долго юноша был явно не готов! Конечно, фраза «Сириус, который когда-нибудь вернется» звучала гораздо лучше, чем «Сириус мертвый», но безумная надежда, подаренная Гарри директором, с первой же минуты настолько захватила все его мысли, что уже через пару дней стало понятно – пока Блэк не вернется в мир живых, парень вряд ли сможет сосредоточиться на чем-то другом, кроме предстоящего обряда. Волдеморт, Пророчество, Хогвартс и весь остальной мир за компанию были посланы далеко и надолго, а Мальчик-Который-Выжил по уши зарылся в книги по некромантии. Было даже обидно, что рядом нет Гермионы, чтобы оценить эту внезапно пробудившуюся в нем тягу к знаниям. Тем более, что по ходу чтения у Гарри возникал миллион вопросов, некоторые из которых объяснялись исключительно пробелами в общемагическом образовании, а каждый раз бегать за объяснениями в Ремусу ему было просто стыдно. Впрочем, Дамблдор явно не рассчитывал, что его подопечный в считанные дни станет Повелителем Мертвых. В планируемом Ритуале Призыва от Гарри требовались лишь сила воли и горячее желание вернуть Сириуса, а все остальное за него должна была сделать их некромантская связь. Подготовку обряда директор брал на себя. Впрочем, это отнюдь не означало, что в предстоящей эскападе юноша должен был в очередной раз полагаться на слепую удачу. Подробности ритуала ему необходимо было знать на зубок, чтобы, ни дай Мерлин, не напутать что-нибудь в самый неподходящий момент и не пустить все предприятие под откос. Кроме того, столь несвойственной гриффиндорцам скрупулезности требовала его же собственная безопасность. Как полушутя заявил Люпин, путешествие в Мир Мертвых, пусть и в астральном теле – это вам не прогулка по Запретному Лесу ночью! Вспомнив встречу с тенью Волдеморта на первом курсе и знакомство с Арагогом на втором, Гарри содрогнулся. Чтобы представить менее гостеприимное местечко, с трудом хватало даже его богатого, унаследованного от Мародеров, воображения. Разве что Азкабан. Или недоброй памяти сад с плотоядными цветочками… Так что в очередной раз запертый на все лето в четырех стенах Гарри целыми днями штудировал книги по некромантии, принадлежавшие его матери и крестному, и изучал присланные Дамблдором заметки о предстоящем ритуале. Обряд решено было проводить через несколько недель, поскольку в Магии Жизни и Смерти большое значение играли фазы луны, особенно новолуние и полнолуние, а Ремус очень настаивал на своем присутствии во время ритуала. Теперь им оставалось только ждать необходимой точки лунного цикла… К счастью, в Годриковой Лощине скучать Гарри было просто некогда, хотя жизнь в новом штабе кипела далеко не столь бурно, как в прошлом году на площади Гриммо. Волдеморту надо было вломиться в Министерство Магии, чтобы, общественность, наконец, признала факт его возвращения! Зато после июньских событий Орден Феникса смог частично выйти из подполья, существенно расширив область своей деятельности и перестав тратить время на глупую конспирацию. Фадж с позором ушел в отставку, так что Артур Уизли и Кингсли с Тонкс были рады радешеньки, что больше не нужно разыгрывать из себя невинных овечек, разрываясь между бесполезной работой и делами Ордена. Место исполняющего обязанности Министра временно занял сам Дамблдор, однако, участвовать в назначенных на август выборах он в очередной раз отказался, мотивировав это тем, что управление Хогвартсом и миссия Ордена Феникса отнимают у него слишком много времени, чтобы целиком посвятить себя проблемам магического сообщества. Впрочем, никто не сомневался, что в число претендентов на этот высокий пост непременно войдет креатура Дамблдора, а, может, даже не одна - пускать дело на самотек в такие опасные времена было бы чистой воды самоубийством. В прессе активно муссировали имя Артура Уизли, с одной стороны чистокровного волшебника, а с другой – известного «магглолюбца», но даже Гарри понимал, что отец Рона не обладает достаточной популярностью и весом в обществе, чтобы занять место Министра Магии. Зато Амелия Боунс, глава Департамента Магического Правопорядка, которая допрашивала юношу на прошлогоднем слушании, казалась вполне подходящей кандидатурой. По словам Ремуса она находилась в очень теплых отношениях с Дамблдором, разделяя многие его взгляды, но в то же время и без него пользовалась заметным авторитетом в политических кругах. Еще среди претендентов на пост Министра упоминалось имя Амоса Диггори, но его позиция представлялась многим слишком радикальной – отец Седрика готов был a-priori видеть в каждом аристократе Пожирателя Смерти. Все эти проблемы Гарри обсуждал с Ремусом долгими летними вечерами, сидя на крыльце дома, когда его перегруженные информацией мозги начинали потихоньку закипать, требуя по старой привычке забросить книги куда подальше и немного отвлечься. Говорили они и о многом другом. Юноша часами готов был слушать байки из мародёрской жизни и рассказы о своих родителях. Правда, как выяснилось, сразу после окончания Хогвартса Люпин, получив небольшую стипендию, уехал за границу изучать всегда интересовавших его темных созданий, и вернулся в Англию лишь к рождению Гарри. По его словам, у только что женившегося Джеймса и Сириуса, явно задавшегося целью стать самым молодым главой Аврората в истории, на ту пору все равно не хватало времени на школьных друзей. Но, разумеется, реальные причины столь поспешного отъезда лежали гораздо глубже. Политика Министерства в отношении страдающих ликантропией с каждым годом становилась все более жесткой, грозя перерасти в узаконенную дискриминацию, а Волдеморт предлагал своим сторонникам, и оборотням в том числе, чуть ли не райские кущи. Ремус бежал от соблазна и неизбежного подозрения в предательстве, которое, впрочем, все равно настигло его, когда он повзрослевший и сильно изменившийся вернулся домой, попав, что называется, с корабля на бал – от Снейпа, уже переметнувшегося к тому времени на сторону Дамблдора, пришла информация, что в ближайшем окружении Поттеров появился предатель. Джеймс, конечно же, выразительно крутил пальцем у виска позаимствованным у Лили маггловским жестом. Несмотря на школьные грешки, характеризующие его не самым лучшим образом, он всегда оставался самым благородным и преданным среди Мародеров, и судил других по себе. -Мы трое были просто недостойны твоего отца, Гарри, - говорил Ремус, вспоминая события тех далеких лет. - Сириус подозревал меня, я – его, хотя и знал в глубине души, что он скорее заавадится, чем пойдет на поклон к этим чистокровным снобам. А Питер и вовсе оказался предателем… И только Джеймс скорее умер бы, чем позволил себе даже мысленно обвинить кого-то из нас в пособничестве Волдеморту! Короче говоря, Гарри было над чем подумать. Не зная об отце почти ничего, юноша невольно идеализировал его образ, чему немало способствовало всеобщее умиление по поводу их удивительного сходства. Талантливый ученик, Ловец и капитан квиддичной команды, душа компании, верный друг… Вот уж кто воистину был Золотым мальчиком Гриффиндора, так это Джеймс Поттер, а вовсе не его сын. Но у каждой медали есть и оборотная сторона – в тот день, когда Гарри заглянул в думосбор Снейпа, его мир едва не рассыпался на куски! Не слишком искреннее оправдания Сириуса на тему «нам было всего пятнадцать лет, в этом возрасте многие ведут себя, как самодовольные идиоты» не принесли желаемого успокоения, а лишь сильнее разбередили юноше душу, впервые заронив туда червячок сомнения… А так уж ли прав он был, гордясь своим отцом, и мечтая стать похожим на него не только внешне? Но Ремус, еще тогда советовавший Гарри не рубить с плеча, оказался, как всегда прав. Понимая, что сейчас для юноши важнее всего честность, Люпин без устали рассказывал подопечному о школьных годах его родителей. Но теперь это были не красивые сказки про всеобщего любимца Джеймса и тихую умницу Лили, а вполне реальные истории – как есть, без прикрас, а не пропущенные сквозь призму ностальгических воспоминаний. Мама оказалась именно такой, как Гарри ее себе представлял – решительная, добрая, умная, в общем, очень похожа на Гермиону. А отец… Возможно, Джеймс Поттер и не до конца соответствовал идеальному образу, сложившемуся в воображении его сына, но почему-то вот такой, со всеми его достоинствами и недостатками, он стал для Гарри еще ближе и роднее. В конце концов, имея дело с Малфоем, юноша вполне мог понять истоки вражды отца со слизеринцами, и Северусом Снейпом в частности. И пусть сам он никогда не устроил бы ничего подобного сцене у озера, кто, как не Гарри, от души хохотал, глядя на пляшущего под заклятьем лже-Грюма «белого хорька»?! Вдоволь наговорившись о Джеймсе и Лили, Гарри и Ремус неизбежно возвращались к теме Сириуса. Если не считать предстоящего воскрешения, то чаще всего речь шла о его прошлом – школьных годах, учебе в Академии авроров и блестящей, но недолгой карьере Мракоборца конец которой положил слух, что среди друзей Поттеров есть предатель. Кое-кто, подобно самому Сириусу, подозревал Люпина, но большинство членов Ордена грешили именно на Блэка – по принципу «черного кобеля не отмоешь добела». Это звучало бы смешно, не будь оно настолько грустно! Увы, в те смутные времена принадлежность к древнему чистокровному роду была для многих сродни несмываемому клейму, а на Сириусе, несмотря на годами лелеемую ненависть к идеалам своего одиозного семейства, было по-прежнему написано крупными буквами: «аристократ Мерлин знает в каком колене». И ладно бы он сохранил только врожденное чувство стиля и светский лоск… Дерзкий, бескомпромиссный, уверенный в собственной непогрешимости, словом, настоящий Блэк, Сириус когда-то прекрасно вписался в гриффиндорское общество благодаря столь же харизматичному, но более располагающему к себе Джеймсу. И, почувствовав себя на Львином факультете, как рыба в воде, за семь лет учебы он едва ли изменился в лучшую сторону. Впрочем, Сириус, которого успел узнать Гарри, тоже был далеко не подарок. Азкабан не только оставил в его душе глубокие шрамы, но и окончательно испортил характер. К тому же, проведя треть своей жизни в этом Аду, он постарел физически и духовно, но вот эмоционально остался все тем же двадцати двух летним парнем, что когда-то носился по всей Англии на летающем мопеде, водя за нос Пожирателей Смерти. Гарри, никогда не смотревшему на ситуацию под таким углом, многое теперь становилось понятно. Он не единожды замечал, что Сириус ведет себя слишком легкомысленно для человека его лет, и это, даже с учетом его мародерского темперамента, так не похожего на характер самого Гарри, в сложившихся обстоятельствах выглядело, мягко говоря, странно. Но если крестный, хоть и обзавелся шрамами в душе и морщинами на лице, все еще воспринимал мир глазами двадцатилетнего… Да уж, неудивительно теперь, что Сириус иногда путал Гарри с его отцом – последний раз он видел крестника годовалым карапузом, сидевшим на спине огненно-рыжей волчицы, а двенадцать лет Азкабана были для него как один огромный провал в существовании, разделивший жизнь на до и после… Единственная тема, которой Гарри и Ремус избегали в разговорах о Сириусе, это что же он будет делать после возвращения. Оба прекрасно понимали, почему тот сорвался в Отдел Тайн тем роковым вечером, и думать, что воскресший Бродяга снова окажется запертым в четырех стенах на неопределенный срок, было для любящих его людей просто невыносимо. Увы, несмотря на официальное заявление Дамблдора, что он считает Сириуса Блэка невиновным, тот по-прежнему считался беглым преступником. Указ Фаджа о немедленном Поцелуе дементора был отменен, но решение Визенгамота, приговорившее Сириуса к пожизненному сроку в Азкабане, до сих пор оставалось в силе. И даже если бы Блэк объявился и потребовал права, которого его лишили пятнадцать лет назад – дать показания под Веритасерумом и предоставить суду в качестве доказательства свои воспоминания в думосборе, амнистия все равно была бы невозможна без наличия свидетелей, видевших Питера Петтигрю живым. Разумеется, Ремус, Гарри, Рон и Гермиона готовы были выступить в защиту Сириуса в любой момент, но вот беда, показания оборотня никто не принял бы во внимание, а несовершеннолетним Министерство запрещало давать показания под Веритасерумом. Гарри разве что зубами не скрипел от подобных двойных стандартов. Как подливать эту пакость студентам в чай - так ничего, а как свидетельствовать в пользу несправедливо обвиненного человека – закон, видите ли, не позволяет… В результате, им оставалось только ждать, пока Рону, самому старшему из Гриффиндорского Трио, не стукнет семнадцать. Зато засевшая в Годриковой Лощине парочка с удовольствием обсуждала, чем Сириус займется потом, когда обвинения с него будут наконец-то сняты. Очевидно, что к Аврорату Блэк больше не подойдет и на пушечный выстрел, однако, по мнению Ремуса, зарывать в землю его навыки Мракоборца было бы просто преступлением. -Из Бродяги вышел бы отличный учитель по Защите от Темных Сил, - не уставал повторять Люпин. - Куда лучше меня! Мой конек – опасные волшебные существа, в магических схватках я хорош лишь благодаря сверхчеловеческим реакциям и нечувствительности к части заклятий, а вот Сириус – настоящий боевой маг. Как раз то, что нужно Хогвартсу в эти опасные времена… Гарри в таких случаях только пожимал плечами. Педагогическими талантами его крестный явно не блистал, да и характер для преподавания у него был совсем не подходящий. Как бы юноша не любил Сириуса, выбирая между ним и Ремусом, он предпочел бы последнего. Люпин был его любимым учителем не только по ЗОТС, но и вообще в школе. Оставалось только надеется, что Дамблдору все-таки удастся уговорить Попечительский Совет, без Люциуса Малфоя ставший гораздо сговорчивее, и вернуть Ремуса в Хогвартс. Легендарное проклятье бывшего Мародера не пугало… К слову, Гарри доставило немалое удовольствие наблюдать физиономию Снейпа, когда тому сообщили эту новость - очевидно, Ужас Подземелий скорее предпочел бы сеанс пыток у Волдеморта, чем гриффиндорского оборотня в коллегах. Впрочем, узрев злорадное выражение на лице ученика, зельевар не упустил случая отыграться. Осматривая почти зажившую, но временами еще немевшую руку юноши, он в своей излюбленной манере «Скажи Поттеру гадость, и день будет прожит не зря» заявил с нарочито небрежной миной на лице: -Упражнения продолжать, но не факт, что от этого кисть перестанет неметь. Рекомендую Вам, мистер Поттер, учиться владеть левой рукой, а то Ваша волшебная палочка может выпасть из правой в самый ответственный момент. Например, в поединке с Темным Лордом… И еще, я бы не советовал Вам возвращаться в квиддичную команду, если не хотите в разгар матча потерять управление и навернуться с метлы! Ага, щаз-с!!! Разъяренный Гарри с трудом удержался, чтобы не продемонстрировать в ответ какой-нибудь неприличный жест из репертуара Дадли. Держите карман шире, профессор! Метлой он прекрасно правит и коленями, да и снитч левой рукой ловить приходилось. Всего-то и нужно, что несколько тренировок. Нет, не видать в этом году Слизерину победы, потешились и хватит! Удивительно, но упавшее ниже плинтуса настроение Гарри поднял все тот же образцово-показательный Люпин. Прекрасно уловив состояние своего подопечного, как до, так и после реплики зельевара, он подошел к юноше и шепнул, так чтобы не слышал Снейп: -А теперь представь, какое у него будет лицо, когда мы вернем Сириуса! Невольно расплывшийся в улыбке Гарри с восхищением уставился на отцовского друга. Вот в такие моменты он и понимал, что Ремус вполне заслуженно носил когда-то звание Мародёра. Снейп же, в свою очередь уловивший этот заговорщический обмен взглядами, скривился так, словно проглотил залпом одно из своих отвратительных зелий. Очевидно, не только Поттер-младший в этот момент вспомнил Великую Гриффиндорскую Четверку… С тех пор зельевар в Годриковой Лощине больше не появлялся, видимо, сочтя свой врачебный долг по отношению к Гарри и Ремусу выполненным. Те, впрочем, не слишком расстроились – периодически мелькавших в штабе Дамблдора, Грюма, Кингсли и Тонкс было вполне достаточно, чтобы не скучать. Единственное, что расстраивало Гарри, так это отсутствие здесь Рона и Гермионы. Но с тех пор, как Министерство официально признало возвращение Волдеморта, у Ордена заметно прибавилось легальных дел, и семейству Уизли было целесообразнее оставаться в «Норе». С политической точки зрения. А Гермиона еще не вернулась из Греции, где чуть ли не в принудительном порядке отдыхала вместе с родителями. Не видя свою дочь даже на каникулах, мистер и миссис Грейнджер, видимо, уже начали забывать, как она выглядит.
* * * Так оно и шло. Дни складывались в недели, наступило и закончилось полнолуние, миновавшее благодаря Волчьему зелью без всяких эксцессов, июль незаметно сменился августом. Приближалось долгожданное новолуние…
* * * Накануне решающего дня Гарри не мог ни есть, ни спать, то и дело огрызался на Ремуса и вообще метался по дому, как тигр в клетке. На следующий день стало еще хуже – юноша уже всерьез сомневался, что дотянет до часа «Х», не сорвавшись всерьез или не выкинув какую-нибудь глупость. Нервы были на пределе, да и вынужденный пост не улучшал дела. Не то, чтобы Гарри было в новинку голодать, но в сочетании со специальными зельями, которые ему пришлось принимать перед обрядом, это вызывало премерзкое ощущение. Хорошо еще, что составы были довольно распространенными и использовались во многих магических ритуалах, так что делать специальный заказ (читай: обращаться к Снейпу) не пришлось. Гарри совсем не хотелось, чтобы зельевар раньше времени узнал о готовящемся «воскрешении». В очередной раз мучаясь от неуверенности в себе, гриффиндорец очень красочно представлял собственное состояние, если их затея потерпит крах, да еще из-за какой-нибудь его ошибки. Снейп со своим насмешливым взглядом и язвительными комментариями на тему врожденной Гарриной тупости и неспособности довести до конца хоть одно дело стал бы в этом случае последним гвоздем в крышку гроба Золотого мальчика… Стараясь не слишком поддаваться пессимистическим настроениям, способным загодя испортить любое даже самое верное начинание, Гарри оставил явившегося пораньше Дамблдора беседовать с Ремусом, а сам поднялся в спальню родителей. Привычно погладив украшавшие камин анимагические ипостаси Лили, Джеймса и Сириуса, юноша мрачно уставился на собственное годовалое изображение, сверкавшее на него с материнской спины взглядом цвета Авада Кедавра. По словам Дамблдора, в древние времена изумрудный оттенок глаз считался отличительной чертой некромантов. Те же Блэки, некогда именовавшие себя Повелителями Мертвых, были все как один зеленоглазыми. Но потом дети с глазами цвета смерти стали рождаться все реже и реже, а способности к некромантии каждого нового поколения не шли ни в какое сравнение с талантами предыдущего. Пытаясь сохранить Силу, предки Сириуса начали заключать внутрисемейные браки, но это их не спасло – по настоящему могущественные некроманты теперь появлялись на свет в лучшем случае раз в несколько десятилетий. Зеленые глаза Гарри и реакция на него материнского амулета давали надежду, что собственный Дар юноши достаточно велик, чтобы успешно провести Ритуал Призыва. И все-таки гриффиндорца одолевали сомнения. Погибнуть сам он не боялся, может, потому что его будет страховать Дамблдор. А вот запороть обряд, оставив Сириуса за Завесой… Всю последнюю неделю Гарри почти каждую ночь видел это во сне, просыпаясь потом в таком ужасе, что Волдеморту с его прошлогодними видениями-кошмарами оставалось только нервно курить в сторонке. Ремус, услышавший стоны подопечного сквозь стенку, даже перепугался, что это перестало действовать блокирующее разум зелье. Так что плюс ко всему юноше еще пришлось успокаивать пребывающего на грани паники оборотня. Словно уловив настроение своего взрослого оригинала, изображенный на камине малыш Гарри радостно помахал ему крошечной ручкой и вдруг до боли знакомым жестом взлохматил и без того непокорные волосенки. Гриффиндорец невольно вздрогнул. Точно так же ерошил шевелюру пятнадцатилетний Джеймс Поттер в думосборе Снейпа! Выходит, и он, Гарри, когда-то так делал? Увы, он не помнил. Знал только, что в доме Дурслей его наоборот приучили то и дело приглаживать свои вихры, безумно раздражавшие тетю Петунью. Вот уж кто точно оценил бы набриолиненную прическу слизеринского Хорька… Совершенно машинально Гарри протянул руку и попытался хоть немного зачесать пальцем растрепанные волосы своего мозаичного двойника. Ребенок поначалу недовольно морщился, пытаясь увернуться, но в следующую секунду уже с хитрющим видом подмигнул парню, словно тот, наконец-то, сделал именно то, что нужно. Каминная полка под рукой гриффиндорца чуть ощутимо дрогнула… Затаив дыхание, Гарри смотрел, как широкая панель, на которой, собственно, и была выложена мозаика, медленно отъезжает в сторону, открывая… тайник с двумя небольшими шкатулками внутри. Сердце юноши чуть не выпрыгивало из груди – он ни на секунду не сомневался, что этот магический сейф принадлежал когда-то его родителям. Правда, оставалось загадкой, почему за столько времени тайник никто не нашел. После событий пятнадцатилетней давности дом наверняка не раз обследовали и Авроры, и члены Ордена Феникса, и сам Дамблдор... Разве что сейф был зачарован так, чтобы открываться только от прикосновения Поттеров! Гермиона однажды рассказывала про подобное заклинание. Гарри дотронулся до собственного изображения на камине – в первый раз за все это время – и колдовство заработало. Не долго думая, гриффиндорец вытащил обе шкатулки из тайника и устроил их на ковре рядом с камином. Первая, явно отлитая из серебра, была украшена гербом Поттеров и ни в какую не желала открываться. Возможно, здесь хватило бы и банальной Алохоморы, но у Гарри больше не было волшебной палочки, да и запрет на магию для несовершеннолетних пока никто не отменял. Пришлось заняться вторым сундучком, который, кстати говоря, юноше был хорошо знаком. Подобный хранился у Ремуса и, по его словам, имел три брата-близнеца, по одному на каждого Мародера. Очевидно, этот, с очередным оленем на крышке, принадлежал когда-то отцу Гарри. К счастью, как открывается ларчик, гриффиндорцу было хорошо известно. В отличие от Карты Мародеров здесь даже палочка была не нужна – просто пароль: -Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость! Внутри оказались письма. Целая стопка конвертов, подписанных незнакомым юноше изящным почерком, и, что, совершенно невероятно, обычной шариковой ручкой! Сердце Гарри снова трепыхнулось в груди, когда он прочитал имена адресата и отправителя: «Джеймсу Поттеру от Лили Эванс». Похоже, в этой шкатулке отец хранил все мамины письма. Чувствуя, как по телу разливается знакомое, такое родное тепло, юноша стал словно карты тасовать конверты, время от времени вынимая из них сами письма и пробегая глазами случайно выбранные строки. Несмотря на охватившую его эйфорию, Гарри прекрасно понимал, что его вот-вот позовут вниз, чтобы отправляться в Министерство, так что подробное изучение семейного архива хочешь не хочешь, придется отложить на потом. Судя по датам, львиная доля посланий Лили приходилась на каникулы седьмого курса и первый год после свадьбы, когда Джеймс поступил в Академию Авроров и вынужден был частенько уезжать на практику. Однако, уже на следующий год писем было заметно меньше. Слегка нахмурившись, Гарри сравнил вторую и третью пачки – разница ощущалась даже на вес. Добрый десяток посланий в месяц (то есть, почти каждый день, если учитывать ответы отца и время на перелет совы) сменился сначала полудюжиной, а потом и вовсе жалкими двумя-тремя конвертами. Чувствуя неприятный холодок в груди, Гарри вытащил первое попавшееся письмо. И опять – вместо посланий на нескольких листах всего одна, даже не до конца исписанная страничка. А содержание! Какие-то сухие, общие фразы, словно скопированные из любимого сборника тети Петуньи «Письма на все случаи жизни». В самый раз для обращения к дальнему родственнику, но никак не к любимому мужу. Судорожно сжимая в пальцах прочитанный лист, Гарри ощутил нечто похожее на приступ паники. Да что же это такое?! Может, родители просто поругались? Говорят, милые бранятся - только тешатся. Со всеми бывает… Но ссора явно продолжалась не один месяц! И потом, писем следующего года, когда мама носила его, Гарри, не было вообще. Не зная, что и думать, юноша взял со дна шкатулки самый последний конверт. И замер, обнаружив, что почерк на нем принадлежит отнюдь не Лили Поттер. Такая манера вырисовывать латинские буквы наподобие кельтских символов была Гарри хорошо знакома. Впервые послание, написанное этой рукой, принес ему два года назад забавный совенок, которого Рон потом назвал Сычиком… Дрожащими руками юноша развернул письмо и начал читать, пытаясь постигнуть его невозможный, шокирующий, парализующий разум смысл, каждой своей фразой разбивающий знакомый Гарри Поттеру мир на мелкие осколки.
TBC
От автора: прошу прощения у всех, кому наобещала Северитус уже в этой главе. Не уложилась! Многословие - моя извечная проблема. Ну, не умею я писать лаконично…
Отправлено: 05.11.07 20:55. Заголовок: Фелиша Ах, там и ещ..
Фелиша Ах, там и еще что-то было?! М-да. Может, это про его происхождение? В смысле, про Снейпа. А то перебор выйдет: у папы роман, у мамы роман, наследственность... хм, немного неожиданная, да плюс еще какая-то жуткая тайна - это ж чья психика такое выдержит?
Отправлено: 09.11.07 07:17. Заголовок: kos пишет: Ах, там ..
kos пишет:
цитата:
Ах, там и еще что-то было?! М-да. Может, это про его происхождение? В смысле, про Снейпа. А то перебор выйдет: у папы роман, у мамы роман, наследственность... хм, немного неожиданная, да плюс еще какая-то жуткая тайна - это ж чья психика такое выдержит?
А Гарри у нас привычный, его на прочность каждый год проверяют...
Отправлено: 17.11.07 17:23. Заголовок: Эврика!!!! Новая гла..
Эврика!!!! Новая глава. Простите за задержку - таковы суровые реалии жизни!
Глава 7 Вдребезги
Не замечая усиливающейся рези в глазах, Гарри снова и снова впивался взглядом в строки, написанные летящим почерком Сириуса. Уже в который раз он бросал письмо на середине и начинал с начала, но прочитанное по-прежнему не желало укладываться у него в голове… «Сохатый, ты мой должник до гробовой доски! Сам знаешь, я давал зарок никогда больше не переступать порог этого мавзолея на площади Гриммо, а из-за твоей жены-вертихвостки мне мало того, что пришлось нарушить клятву, так она еще и время для своего адюльтера умудрилась выбрать самое неудачное. После исчезновения Регулуса и смерти отца дом как никогда напоминает палату для умалишенных, и мне понадобились все мои мародерские навыки, чтобы незаметно пробраться в библиотеку и вынести оттуда эту дементорову книгу. Да, и не думай, Джейми, я даже не собираюсь извиняться перед Лили! Мерлин свидетель, mon ami, я всегда на твоей стороне, и если ты смог простить и забыть, то пусть так оно и будет. Но это не значит, что я снова буду вилять перед Рыжей хвостом. Итак, вернемся к ритуалу. Несмотря на свое близкое с ним знакомство, я убился, почти сутки продираясь сквозь словоблудие моих милых предков. Наверно, стоило отослать книгу тебе и снабдить словариком по кельтскому языку, вот было бы зрелище. В любом случае, после всех затраченных усилий ты просто обязан взять меня в крестные. Когда-то мы оба поклялись наречь первенцев друг друга именами, и я, несмотря ни на что, намерен свое слово сдержать. В конце концов, после Обряда Принятия это будет уже твой ребенок, а я в данной ситуации последний, у кого есть право бросать камни… И все-таки, я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Сохатый! Насколько я понял, Обряд Принятия или Обряд Усыновления, как тебе больше нравится, был создан именно для случаев подобных вашему. Прежде всего, он позволяет соединить Силу зачатого на стороне младенца с магией рода, таким образом, приняв его в семью и дав родовую защиту, а также доступ к семейным артефактам, и возможно некоторые наследственные способности. Впрочем, в вашем случае это имеет второстепенное значение, поскольку Сам-Знаешь-Кто (и я имею в виду отнюдь не Волдеморта) тоже наполовину Поттер. Другая особенность обряда рассчитана на то, чтобы скрыть незаконнорожденность ребенка, что может быть затруднительно, если настоящий отец предъявит на него права. Именно поэтому ритуал рекомендуется проводить на сроке девять-десять недель. Сотворенные при этом чары слегка замедляют развитие плода пропорционально оставшемуся до родов сроку, и в результате дитя появляется на свет примерно на два месяца позже, чем положено. Если биологический родитель никогда не слышал про обряд, то, посчитав до одиннадцати, а не до девяти, он даже не заподозрит, что это его ребенок. А поскольку книжица, которую я увел из семейной библиотеки, уже давно считается утерянной, на этот счет можешь не беспокоиться. Никто кроме нас троих никогда ничего не узнает. Единственный минус ритуала – он никак не влияет на внешность новорожденного! Вечные маскирующие чары такой же миф, как и многочасовое Оборотное зелье или фиксируемая трансфигурация. Нам остается только надеяться, что кровь Поттеров, как и прежде, проявит себя. То, что этот урод оказался похож на своего отца-маггла, еще не значит, что ребенок Лили тоже пойдет в деда. Если же дело в доминирующей наследственности не-волшебников, то я не отказался бы от рыжего и зеленоглазого крестника. Теперь о том, что представляет из себя сам ритуал. Думаю, тебе понравится, Сохатый! Как выяснилось, он основан на сексуальной магии. Иначе говоря, ты должен всего лишь овладеть своей женой в Круге Силы в один из восьми великих Шабашей*. Если учесть, что все они так или иначе несут в себе магию возрождения и плодородия, это кажется очень символичным, не так ли? Ближайший – Самайн. На мой взгляд, лучше не придумаешь, если только Лили не уцепиться за свои совершенно не подобающие волшебнице суеверия по поводу Дня Всех Святых. Никогда не думал, что скажу это, но Дамблдор не прав, приучая студентов праздновать маггловские праздники. Мало того, что наши собственные отступают на второй план, так еще и их идея искажается, как это случилось с Хэллоуином. Pardon, Джейми, отвлекся! Ниже читай нужное тебе заклинание и смотри схему пентаграммы. Подробности при встрече…» Дальше Гарри уже не читал. Совершенно оглушенный, он невидяще смотрел в пространство, тупо раскачиваясь из стороны в сторону и не замечая, что по щекам уже давно текут слезы. Соленые капли одна за другой падали на лист бумаги, мнущийся в сведенных судорогой пальцах, грозя размыть выцветшие от времени чернила и чертя на коже влажные дрожки. Но юноша сейчас не заметил бы этого, даже будь его слезы едкими, как гной бубонтюбера. «За что?!!!» - похоронным набатом звучало в голове, чтобы в следующую секунду забиться в висках молоточками доброго десятка гномов: «Не может быть! Это неправда!!! Просто очередная глупая шутка Мародеров…». Ну, в самом деле, он же просто копия своего отца… то есть Джеймса Поттера… то есть… Проклятье! Гарри не устают твердить это с первого дня его появления в волшебном мире. Все, начиная с Хагрида и заканчивая Снейпом. Они так похожи с Джеймсом, и внешне, и по характеру… «Разве? - внутренний голос, подозрительно напоминающий Гермионин, безжалостно пресек эти жалкие попытки самоубеждения. - Подумаешь, волосы и черты лица! В письме Сириуса сказано, что твой настоящий отец тоже родственник Поттеров, а те, если вспомнить видение в зеркале Еиналеж, очень похожи друг на друга. Почему твой Патронус - олень? Посмотри на родовой герб, ты ведь и раньше его видел в учебнике по истории… Что там дальше? Прирожденный талант Ловца? Совпадение или просто семейный дар... Привычка нарушать школьные правила и влипать в истории? Так Джеймс делал это сознательно, а ты, почти всегда, повинуясь воле обстоятельств. Вопреки всеобщему мнению, ты ненавидишь риск. Если надо – кидаешься в омут с головой, но кайфа, в отличие от Мародеров, с этого никогда не ловишь… Даже Сириус, и тот однажды сказал, что ты не так уж похож на Джеймса, как он думал». Вспомнив о крестном, Гарри внезапно ощутил себя преданным. Сириус знал все с самого начала и ничего не сказал ему. Не намекнул ни словом, ни делом, и вообще вел себя так, словно Гарри и впрямь был сыном его лучшего друга. Конечно, честь ему и хвала за это, но все равно – почему? Безусловно, за то время, что юноша провел на площади Гриммо, они с Сириусом очень сблизились. Отношения крестника и крестного тоже подразумевали особые узы, к тому же, именно Блэк был настоящим опекуном Гарри. Но это все равно не объясняло причин, заставлявших Бродягу смотреть на парня, будто на вернувшегося с того света Сохатого. Что это - пресловутая связь некромантов, возникшая пятнадцать лет назад? Или для Сириуса, и правда, не имело значения чей Гарри на самом деле сын, если Джеймс принял его и признал своим?! Решение друга было для крестного настолько священным, что он готов был пожертвовать жизнью ради чужого ребенка? Или Сириус просто надеялся таким образом уберечь самого близкого ему человека? В конце концов, Волдеморт редко убивал чистокровных магов, так что Джеймс Поттер погиб, скорее всего, по чистой случайности. Воспоминание о Темном Лорде внезапно натолкнуло Гарри на совершенно сумасшедшую мысль – а не потому ли пала защита на доме Дурслей, что шестнадцать лет ему в действительности исполнилось на два месяца раньше? Что, если смерть Сириуса, когда-то вложившего часть своей Силы в заклятье Скуто Витае, была здесь абсолютно не причем. Может, для Магии Крови рода Эванс ритуал, проведенный Джеймсом Поттером, чтобы принять ребенка Лили в семью, и увеличивший срок ее беременности на несколько недель, не имел никакого значения? Но тогда, как же быть с Пророчеством? На какой-то миг охватившее Гарри отчаяние сменилось диким облегчением – выходит, никакой он не Избранный, и это не его жизнь и смерть оказались на одних весах с жизнью и смертью Тома Риддла, а значит, и будущим всего магического мира. Но реальность быстро взяла свое. Вряд ли все эти древние ритуалы, которыми так любили баловаться его близкие, имеют хоть какое-то значение, если он все равно появился на свет в конце июля. Волдеморт отметил его, почему-то сочтя более опасным, чем наследника Лонгботтомов, и тем самым определил Гаррину дальнейшую судьбу. Мальчик-Который-Выжил. Герой Пророчества. Оружие одноразового назначения или жертвенный барашек, кому как больше нравится… Юноша с горечью усмехнулся, резким движением вытирая вновь набрякшие слезами веки. Ладно, чего уж там! Пора смириться со своим предназначением. Да и потом, кто, если не он? Невилл? Тот, конечно, неплохо проявил себя в Отделе Тайн, но чтобы представить этого робкого и нескладного тихоню на своем месте, воображения Гарри решительно не хватало. Наверно, все дело в воспитании! В психологии юноша разбирался мало, но вряд ли мадам Лонгботтом, с которой он имел сомнительное счастье познакомиться в больнице Святого Мунго, могла вырастить достойного противника для Темного Лорда. Другое дело сам Гарри, росший по принципу: «все, что нас не убивает, делает нас сильнее». Как всегда при мысли о Дурслях в груди заворочалась глухая обида. Сколько он ни твердил себе, что о мертвых либо хорошо, либо никак, простить родственников, столько лет издевавшихся над ним, гриффиндорец все равно не мог, пусть и чувствовал себя виноватым в их гибели. Теперь же, ко всему прочему, в мозгу настойчиво засвербела предательская мысль: а как бы сложилась его жизнь, знай про Обряд Усыновления кто-нибудь еще кроме родителей и Сириуса. Быть может, настоящий отец Гарри захотел бы забрать его себе пятнадцать лет назад? Впрочем, крестный-то был жив тогда, но ничего никому не сказал, как молчал и последние два года. Почему? Только из-за того, что уже было слишком поздно, и тайна Гарриного происхождения, внезапно выплывшая на свет, принесла бы ему только новую боль и разочарование? Что если его биологический отец тоже мертв? Или Гарри ему просто не нужен?! Кто он вообще такой?!!! Ох, мама, как же ты могла?.. Загадки громоздились друг на друга, грозя погрести юношу под собой, но эти рассуждения, по крайней мере, помогали хоть как-то сохранять самообладание, игнорируя кипевшую в душе смесь сумбурных эмоций. Правда, сам он вряд ли до чего-то додумается – слишком много в уравнении неизвестных. И есть только один человек, способный ответить на все его вопросы. Определенно, Сириусу, когда он вернется, придется многое объяснить своему любимому крестнику! Закусив губу, Гарри убрал шкатулку с письмами обратно в тайник и, чуть пошатываясь от пережитого шока, направился в ванную - умываться. Ему совсем не хотелось, чтобы Ремус или Дамблдор заметили на его лице следы слез. Могли возникнуть ненужные вопросы, а посвящать кого-то в семейную тайну Поттеров юноша пока не планировал.
* * * В Отдел Тайн они попали без проблем. В прошлый раз об отсутствии охраны позаботился Люциус Малфой, кого закляв, кого просто подкупив, Дамблдор же всего лишь сделал так, чтобы в нужный день в Министерстве дежурили только авроры, состоящие в Ордене Феникса. У стоявшей на страже Тонкс, даже вопроса не возникло, что директор забыл в хранилище артефактов, а присутствие Ремуса, по которому она давно вздыхала, гарантировало, что девушка уж точно не заметит Гарри, проскользнувшего следом под своей мантией-невидимкой. Охранные чары, наложенные Невыразимыми на пресловутую дверь, весь прошлый год преследовавшую Гарри в кошмарах, директор снял с легкостью, наглядно демонстрирующей его огромную Силу и опыт. Юноше, дрожавшему под мантией от накатывающего волнами ощущения déjà vu, оставалось только зубами скрипеть, проклиная свою давешнюю тупость. О чем он вообще думал, решив, что сможет вот так, с бухты-барахты, ворваться в самое охраняемое помещение Министерства Магии?! Ясно же, что его ждали! Наверняка, сам Малфой и снял все щиты, поджидая глупого и доверчивого гриффиндорца. Может, Снейп в чем-то и прав, обвиняя Гарри в неумении использовать голову по прямому назначению… Погрязший в самобичевании парень даже не заметил, что, поддавшись эмоциям и обвиняя себя в неумении логически мыслить, снова совершает ту же самую ошибку. А ведь чтобы избежать этого, достаточно было припомнить, что в тот день в Министерстве вместе с ним была Гермиона Грейнджер, которая ни за что не упустила бы такой важной детали. Гарри было невдомек, что никто охранных чар с Отдела Тайн не снимал – он сам снес их ко всем дементорам, когда сломя голову мчался на помощь Сириусу. И все спутники Избранного, в отличие от него самого, это прекрасно заметили! Да и как тут было не обратить внимание, если воздух позади их предводителя дрожал раскаленным маревом, а пол, стены и потолок в том месте, где он пробегал, чернели и плавились. Хорошо еще, что эта бесконтрольно хлещущая из Гарри магия действовала только на нематериальные объекты… Снова войти в зал с Аркой оказалось еще труднее, чем миновать тот проклятый коридор и круглую комнату с множеством дверей. Юноша замешкался на пороге, ощущая, как некое чувство, не менее глубинное и разрушительное, чем страх, парализует его по рукам и ногам, не давая сделать ни шагу. Вина? Боль? Отчаяние? Неверие? Все вместе, наверно! И страх тоже – Гарри был почти уверен, что стоит ему увидеть Завесу, и кошмарная картина, которую он изо всех сил отгонял от себя все эти недели, оживет как наяву. Юноша не хотел даже видеть эту проклятую Арку!.. Но чтобы вернуть Сириуса, ему предстояло в нее войти. Теплая ладонь легла на плечо Гарри, мягко, но твердо подталкивая к дверям, в которые уже вошел Дамблдор. Обернувшись, юноша поймал печальный, все понимающий взгляд Ремуса. Эмоции, притушившие привычный блеск золотисто-карих глаз оборотня, показались гриффиндорцу в этот момент отражением его собственных. Для Люпина войти сюда было, пожалуй, еще труднее, чем для самого Гарри. Хотя бы потому, что от него, как тогда, так и сейчас ничего не зависело. -Не волнуйся, Волчонок, ты вытащишь Сириуса оттуда! – Ремус ободряюще похлопал юношу по спине. - И мы еще посидим все вместе на твоем крыльце, слушая рассказы Бродяги о том, как там вообще, в этом Мире Мертвых. -Думаю, после путешествия за Завесу я и сам кому хочешь смогу рассказать о «том свете», - хмыкнул Гарри, ловя ответную улыбку Люпина. Разумеется, это было бравадой, причем откровенно вымученной, и все-таки после слов Ремуса ему стало значительно легче. Однако пока Дамблдор делал все необходимые для ритуала приготовления, юноша упорно старался не смотреть на Арку. Когда придет время, он войдет туда – в конце концов, ему не привыкать шагать навстречу собственным страхам, так зачем лишний раз трепать себе нервы? Уж лучше наслаждаться дружеской поддержкой Ремуса, так и не отпустившего его плечо, и наблюдать, как Дамблдор чертит на каменных плитах настоящую паутину пентаграмм. От их помощи директор решительно отказался, хотя ползать по полу с цветными мелками в руках пристало скорее подростку или хотя бы тридцатишестилетнему мужчине, но уж никак не седобородому старцу. Впрочем, даже в такой позе Дамблдор сейчас умудрялся выглядеть куда величественнее, чем во время праздников в Большом Зале. Между тем, мысли Гарри, несмотря на все попытки отвлечься, постоянно возвращались к Арке. Да и как иначе, если шепот множества голосов, раздававшийся из-за Завесы, казался ему сегодня гораздо более громким и отчетливым, чем в прошлый раз. Внезапно вспомнив кое о чем, юноша повернулся к Люпину, сидевшему рядом с ним на одной из скамей полуразрушенного амфитеатра: -Ремус, скажи, вот ты наверняка тоже видишь тестралов… А какие-нибудь звуки из-за Завесы ты слышишь? -Нет, - качнул головой оборотень, - полагаю, это свойственно исключительно некромантам. Ведь когда вы с друзьями были здесь вшестером, только ты слышал голоса? -В том-то и дело, что Луна тоже! Я тогда подумал, что это как способность видеть тестралов… Но Невилл-то никакого шепота из Арки не слышал! -А тестралов он видел? Ну, тогда это означает, что у мисс Лавгуд есть способности к некромантии. В принципе, слабые задатки к этому виду магии можно найти у многих волшебников, особенно чистокровных. Еще бы, ведь как минимум половина из них состоит в родстве с Блэками! -Даже у Уизли? – удивился Гарри, припомнив слова Сириуса о том, что отец Рона приходится ему кем-то вроде троюродного брата. Сама мысль, что кто-то из этой семьи, может оказаться Темным магом, казалась юноше совершенно абсурдной. -Вполне. Например, у близнецов или Билла, они все достаточно сильные волшебники… - Ремус говорил довольно воодушевленно, пока не заметил выражение шока на лице своего подопечного. Юноша выглядел так, словно узнал, что трое братьев Уизли, по меньшей мере, неизлечимо больны. - Что-то мне не нравится твой настрой, приятель! Опять занимаешься самоедством? Ты же столько прочитал о некромантии! Это всего лишь Сила, Гарри, и только от тебя зависит, во зло ты обратишь ее или во благо. Ладно, вот вернется Сириус и найдет способ вправить тебе мозги. В конце концов, когда-то он сам прошел через это… Дамблдор тем временем закончил работать с пентаграммами, и настала очередь Гарри готовиться к ритуалу. К смущению юноши, ему пришлось раздеться догола и с ног до головы натереться вонючей щиплющей кожу мазью, которая должна была сохранить от некроза ткани его тела, пока в нем будет отсутствовать душа. В принципе многие магические действия подразумевали подобные астральные путешествия, но одно дело на считанные минуты нырять в думосбор или волшебный дневник, и совсем другое уходить за Завесу между мирами на неопределенный срок. По словам Дамблдора, на то, чтобы найти и вывести Сириуса из Мира Мертвых у Гарри был всего час. Если он пробудет там хоть немного дольше, никакая магия не защитит его организм от необратимых последствий. Ложиться на каменный пол, разбросав руки и ноги, было тоже не слишком приятно. Мало того, что холодно, так еще и чисто психологически неуютно. Обнаженный человек, оказавшийся в горизонтальной плоскости, всегда чувствует себя уязвимым - это инстинкт, а Гарри, лежавший в центре пятилучевой пентаграммы подобно Витрувианскому человеку, так и вовсе ощущал себя жертвенным бараном на алтаре. Наваждение стало еще сильнее, когда Дамблдор нарисовал на его груди, чуть пониже маминого амулета, руны, символизирующие Жизнь и Смерть. -Помни, мой мальчик, мир за Завесой не похож на наш и смертельно опасен для любого мага, кроме некроманта, - произнес директор, протягивая юноше кубок с зельем, которое, собственно, и должно было отделить его астральное тело от физического. - Но и ты, ступив туда, постоянно должен быть начеку. В царстве мертвых все не есть то, чем кажется на первый взгляд, а духам, обитающим там, ни в коем случае нельзя доверять. Даже те, кто обрели после смерти покой, жаждут возвращения в реальный мир, и едва почуяв живое тепло, начинают вести себя так, словно они голодная нежить. Друзья превратятся во врагов, и только тех, кто по-настоящему любил тебя при жизни, ты можешь не опасаться. Но, Гарри, прошу тебя, если встретишь своих родителей, не увлекайся разговорами с ними. Джеймс и Лили не причинят тебе вреда, но ты можешь потерять счет времени и погибнуть, пробыв за Завесой слишком долго. -Я помню, профессор, - кивнул Гарри, не единожды читавший об опасностях Мира Мертвых в своих книгах по некромантии, и залпом выпил зелье. - За Сириуса… Почти сразу веки гриффиндорца отяжелели, а тело охватила сонная истома. «А это приятнее, чем головокружительное падение в думосбор», - успел подумать юноша, прежде чем внезапная слабость сменилась такой же неожиданной легкостью и ощущением невесомости сродни тому, что он испытывал по время полета на метле. -Гарри, открой глаза и вставай! – раздался рядом голос Дамблдора, прямо-таки переполненный хорошо знакомым лукавством. Насторожившийся юноша, не долго думая, послушался и тут же испуганно пискнул, обнаружив, что смотрит сверху вниз на собственное обнаженное тело, распростертое на полу в позе морской звезды. Мало того, что это выглядело довольно жутковато, так еще и безумно смущающее. Не будь Гарри сейчас чем-то вроде духа, он бы точно залился краской с головы до пят. Конечно, общие душевые в квиддичных раздевалках быстро избавляли от излишней стеснительности, но гриффиндорский ловец, курса до четвертого без одежды выглядевший настоящим заморышем, в отличие от некоторых парней, не имел обыкновения прилюдно разглядывать себя в зеркале. А уж смотреть на свое тело вот так, со стороны, да еще и в присутствии школьных профессоров, казалось Гарри вообще дикостью. К счастью, хотя бы его астральное воплощение выглядело вполне одетым и, главное, не было прозрачным, как призрак. -И последнее, мой мальчик… – произнес Дамблдор, когда гриффиндорец оторвался, наконец, от созерцания собственных выпирающих ребер. - Твоя страховка! - обернувшись, Гарри увидел нечто вроде белой светящейся нити, протянувшейся от его груди к правой руке директора. - Я временно связал нас с тобой особыми узами, и если ты не выйдешь из Арки, когда закончится отпущенный тебе час, я постараюсь вытащить тебя оттуда с помощью этого магического «поводка». Но я еще раз прошу тебя быть внимательным и осторожным. К сожалению, мы не можем быть абсолютно уверенными, что эта связка сработает, как должно. Гарри снова кивнул и, перехватив бурлящий эмоциями взгляд Ремуса, изобразил на лице жалкое подобие улыбки. Почему-то ему вдруг очень ясно вспомнилось, как два года назад он выходил из шатра, дрожа, словно осиновый лист, навстречу Венгерской Хвостороге. -Все будет хорошо, Волчонок. Ты справишься! Забывшись, Люпин протянул руку, чтобы привычно похлопать юношу по плечу, но его пальцы, не встретив сопротивления, свободно прошли сквозь Гаррино тело. На мгновение оба застыли, явно не ожидавшие столь предсказуемого, вообще-то, поворота событий, но секундное замешательство быстро сменилось дружным, пусть и слегка истерическим хохотом. Тем не менее, обстановку их смех разрядил, и Гарри внезапно перестал чувствовать себя так, словно ему предстояло сейчас взойти на эшафот. -Эээ… ну, я пошел тогда, - пробормотал парень и, бросив последний взгляд на ободряюще улыбающегося Дамблдора, двинулся к Арке. Вуаль Завесы колыхнулась ему навстречу, распространяя хорошо знакомый призрачный свет. __________________________ * Современные последователи магии отмечают восемь праздников года во многом так же, как это делали наши предки. Даты шабашей определяют ключевые моменты движения солнца в годовом цикле, называемом также Колесом года. Всего существует четыре больших шабаша - Самайн (от 31 октября до 11 ноября, колдовской Новый год), Имболх (2 февраля), Белтайн (30 апреля / 1 мая), Ламмас (1 августа), и четыре малых шабаша - День зимнего солнцестояния или Йоль (21- 22 декабря), День весеннего равноденствия, или Остара (21- 22 марта), День летнего солнцестояния или Лита (21-22 июня), День осеннего равноденствия или Мабон (21- 22 сентября).
Отправлено: 17.11.07 19:42. Заголовок: Вот так, огорошили п..
Вот так, огорошили парня перед походом на тот свет, и никакой толковой информации! Кто папа, где папа? - только и сказали, что родственник Поттерам и вдобавок "урод". Но это Гарри вряд ли воспримет буквально. А если Сириус, вернувшись, ничего и помнить не будет - когда ж до северитуса-то дойдет?
Отправлено: 25.11.07 16:41. Заголовок: Я так понимаю, больш..
Я так понимаю, больше продолжение можно не выкладывать? ************************
Глава 8 По ту сторону Завесы
Вопреки опасениям Гарри, пройти сквозь Арку, миновав вуаль, оказалось гораздо легче, чем просто собраться с духом и решиться на этот шаг. Ни леденящего холода, ни приступа удушья, ни даже липкого ощущения невидимой паутины на лице, о которых говорилось в присланных Дамблдором книгах, он не почувствовал – лишь легкое покалывание сродни щекотке. И то, гриффиндорец не мог с уверенностью сказать, не было ли это банальными мурашками, потому что трясло его весьма ощутимо… Хотя какие мурашки, у него же сейчас нет тела… или в Мире Мертвых это уже не имеет значения? Ощущал он себя очень даже материальным! Вплоть до капелек пота, выступивших от волнения на висках… Постаравшись унять дрожь страха и возбуждения, почему-то напомнившую ему о первом квиддичном матче, Гарри поспешно огляделся по сторонам, припоминая, что он читал про описание мира за Завесой. Так и есть, куда ни посмотри, кругом густой, противно светящийся зеленоватым туман, в котором мелькают бесформенные, порой жутковатые тени, а давешний шелест голосов из слабого шепота превратился в настоящий гул, то затихающий, то оглушающий настолько, что хочется заткнуть уши или воспользоваться заклятьем Силенцио… Было бы только кого заклинать, и было бы чем! Палочки нет, да и как прикажете заклинать духов? Оглянувшись с непонятным чувством на Арку, сквозь которую еще смутно виднелись силуэты Люпина и Дамблдора, Гарри глубоко вздохнул, словно перед прыжком в ледяную воду, и решительно ступил в тошнотворно зеленую мглу. При этом он, как и говорилось в книге про Ритуал Призыва, попытался изгнать из головы все лишние мысли и сосредоточиться на образе Сириуса. Снейп бы красными пятнами пошел от злости и зависти, узнав, что именно вдохновило Гарри научиться-таки очищать сознание. Или, вернее, КТО… Впрочем, блокирующее зелье весь этот месяц юноша все равно принимал. Подобная медитация, как выяснилось, была только первым шагом на пути овладения Окклюменцией. Зато сейчас ежедневные тренировки принесли ему несомненные плоды – в густом, похожем на дымовую завесу тумане наметился просвет. Как будто солнечный луч пронзил расступившиеся тучи. Другого приглашения Гарри было не нужно, и он, забыв о недавних страхах и сомнениях, почти бегом кинулся по образовавшейся «тропе»… Увы, надолго его энтузиазма не хватило. Гриффиндорец шел и шел, а Сириус в поле его зрения все никак не появлялся. Но при этом юноша явно ощущал присутствие крестного – не у себя в голове, как Снейпа или Волдеморта при ментальных атаках, Мерлин упаси – а словно тепло костра, горевшего где-то впереди и освещавшего ему путь. Вот только дорога эта упорно не хотела заканчиваться! А отведенное Гарри время, между тем, песком утекало сквозь пальцы… Может, он чего-нибудь не учел? Забыл какую-то важную деталь?! Юноша невольно замедлил шаг, смятенно оглядываясь, и тут же понял, что это было большой ошибкой с его стороны. Тени умерших, до этого безучастно кружившие в обступающем Гарри тумане, сразу заметили его неуверенность и вскинулись, словно акулы, почуявшие кровь. Гул призрачных голосов достиг апогея, невнятные звуки слились, наконец, в слова, заставившие гриффиндорца покрыться холодным потом: – Мерзкий выродок! Теперь ты доволен?! Добился, чего хотел?… Голос был знакомым, слишком хорошо знакомым. Гарри мгновенно узнал его, несмотря на непривычно глухое, какое-то потустороннее звучание, напугавшее парня куда сильнее, чем давние угрозы выпороть его, если в доме взорвется еще хоть одна лампочка или ни с того, ни с сего треснет тарелка. Казалось бы, с чего Мальчику-Который-Выжил-После-Шести-Встреч-с-Волдемортом бояться своего мертвого родственника? Даже будучи живым, дядя Вернон нервировал Гарри куда меньше, чем тот же Снейп, а ведь тогда у него хотя бы были реальные возможности отравить племяннику существование – оставить без еды, запереть в спальне, заставить работать, как домового эльфа… отвесить пару затрещин, в конце концов. И если уж раньше ему, пригретому непонятно из каких соображений бедному родственнику, было плевать на все это с Астрономической башни, то сейчас, как некроманту и просто могущественному волшебнику, дрожать, словно заяц, при виде не обретшего покоя духа, казалось и вовсе смешным. Но вот беда, смеяться Гарри почему-то совсем не хотелось! Хуже того, обычно не слишком церемонившийся в выражениях при общении с родственниками, сейчас он и слова не мог вымолвить, лишь затравленно вздрагивая, пока дядя Вернон, орал на него, нависая сверху кошмарной тенью, точно какой-нибудь дементор. – Это все из-за тебя, урод ненормальный! Надо было выкинуть тебя на улицу еще год назад, когда ты натравил на Дадли тех тварей… Нет, мы вообще не должны были брать тебя к себе после смерти твоих чокнутых родителей. Сначала их угробил, теперь до нас добрался. От тебя всем одни несчастья! Слова били наотмашь, как пощечины, причиняя куда большую боль, чем тумаки, которые дядя отвешивал Гарри в детстве. Раздавленный двойным грузом вины – за смерть родственников и за то, что раньше почти не задумывался об этом, зациклившись на предстоящем обряде – он шарахнулся в сторону, подальше от Вернона, прочь от его жестоких, но в кои-то веки праведных слов… И невольно сошел с «тропы». На плече тут же сомкнулись ледяные пальцы, одно лишь прикосновение которых пробрало юношу до самых костей! Подавившись воплем, Гарри снова отшатнулся, вырываясь из вымораживающей плоть хватки, и с ужасом узнал тетю Петунью, до жути напоминавшую сейчас героиню японского фильма-хоррора «Звонок»: – Я приняла тебя в своем доме, я защищала тебя, и чем ты мне отплатил, противный мальчишка? Надо было позволить Вернону выбить из тебя эту дурь! Дадли, выглядевший отнюдь не бесплотным духом, а скорее только что вытащенным из воды утопленником, привычно выскочил из-за материнской спины, отрезая кузену путь к отступлению: – Эй ты, помнишь нашу любимую игру «Поймай, Гарри»? Я и забыл, какая она интересная! Больше ты никуда от меня не убежишь… Будто склизкие, трупного цвета пальцы опять потянулись к плечу гриффиндорца, заставив его затравленно заметаться между родственниками, бравшими свою добычу в кольцо не хуже тренированных Пожирателей. Знакомое выражение отвращения и злости таяло в их глазах, чем ближе они подбирались к Гарри. Почти нормальные, полные упрека лица, плавились, текли и, словно в кошмарном сне, превращались в голодные, не имеющие уже ничего общего с человеческим лицом маски. Что там Дамблдор говорил про нежить, жаждущую чужого тепла? И в книгах по некромантии было написано то же самое… Стоит подпустить неупокоенных к себе поближе, дать им власть на собой – и все, конец, будь ты хоть десять раз некромант! Гарри судорожно схватился за висевший на шее амулет, лихорадочно соображая, что же делать, и тут чья-то рука вцепилась в его одежду, буквально за шкирку выдергивая из смертельной западни, порожденной его же собственной глупостью. Обратно на «тропу»! Жадные лапищи нежити лишь вхолостую пропахали по мантии, оставляя ровные, прямо-таки хирургические разрезы, хотя никаких когтей у этих подобий инферналов вроде бы не наблюдалось. Раздался злобный, полный разочарования вой, и лишившиеся добычи духи поспешно растворились в зеленом тумане. Но обрадовался юноша рано. Кем бы ни был нежданный спаситель, его руки на плечах гриффиндорца, пусть и лежавшие пока спокойно, обдавали почти таким же потусторонним холодом, как и пальцы тети Петуньи. Подобравшись, словно перед броском, Гарри настороженно поднял глаза… и застыл, встретившись взглядом с довольно улыбающимся Седриком Диггори. На Дурслей, как будто сошедших с экрана ужастика, красавчик хаффлпаффец ничуть не походил. Человек как человек. Разве что излишне бледный. – Привет… – только и смог выдавить доблестный представитель «львиного» факультета, внезапно почувствовав себя точь-в-точь, как в тот памятный день, когда он на подгибающихся ногах вошел в кабинет директора после беспрецедентной выходки Кубка Огня. Кого он уж точно не ожидал здесь увидеть, так это Седрика. Хотя, наверно, стоило бы. Особенно после Дурслей! Голод голодом, а в первую очередь те жаждали именно мести… – И тебе – привет! – хмыкнул Диггори, почему-то и не думая нападать, но в то же время продолжая удерживать бывшего соперника в некоем подобии объятия. – Знаешь, стоило умереть, чтобы хоть раз получить шанс спасти самого Гарри Поттера. Тот, услышав такое, подавился уже заготовленной было фразой, включавшей трогательное и витиеватое извинение, и сумел лишь пробормотать а-ля «Невилл Лонгботтом пред грозным оком профессора Снейпа»: – П-п-прости меня… – За что? – удивился Седрик, мимоходом поглаживая совершенно одеревеневшего в его руках гриффиндорца по спине. Странно, но его пальцы больше не казались Гарри такими уж холодными. – Ты погиб… из-за меня. – Ерунда! Ты не в ответе за те злодейства, что творит Сам-Знаешь-Кто, Гарри. Мне просто не повезло. Уверенному тону хаффлпаффца очень хотелось верить, но… – Волдеморт сказал: «Убей лишнего»! Если бы ты не коснулся Кубка вместе со мной, то был бы сейчас жив. – Вот именно! Если бы не коснулся… Ты выиграл турнир, ТЫ, а не МЫ! Но мне, видите ли, захотелось разделить с тобой славу победителя. – Мне помогли, – вздохнул Гарри, незаметно для себя расслабляясь в кольце надежных, уверенных рук. – В смысле, выиграть. Седрик чуть заметно усмехнулся: – Нам всем помогали. И потом, это была изначально нечестная игра! Ты могущественный маг, Гарри, но Сила не заменит знания. Семикурсники против четверокурсника – все равно, что… прорицатель, играющий на тотализаторе! – Если это кто-то вроде Трелони, то все честно, – не выдержал гриффиндорец, и парни дружно засмеялись, ненароком еще сильнее смыкая объятие. Сейчас это казалось самой естественной вещью на свете, хотя там, в реальном мире, Гарри до сих пор воспринимал каждое теплое и ласковое прикосновение, словно маленькое чудо. А уж обниматься с человеком, которому он прежде в лучшем случае пожимал руку, ему бы и в голову никогда не пришло. Тем более, с мальчиком! Несколько секунд оба молчали, потом Седрик чуть отстранился, не разжимая, впрочем, рук, и окинул разомлевшего в его объятиях юношу откровенно оценивающим взглядом: – А ты изменился за этот год, – заметил он со странным блеском в глазах, – вырос… похорошел! – Седрик! – до Гарри, наконец, дошло, как близко они друг к другу стоят и, главное, насколько… не оставляя простора для толкований, руки хафлпаффца обвились вокруг его талии. – Ты говоришь так, словно я… – щеки юноши сравнялись по цвету с гриффиндорской квиддичной мантией, – …будто я тебе… – Нравишься? – заломил брови второй чемпион Хогвартса. – А почему бы и нет? Или тебя смущает интерес со стороны парней? – Во-первых, да, смущает! – Гаррин норов соизволил-таки вернуться из длительного отпуска, и он, водворив отпавшую челюсть на положенное ей место, попытался высвободиться из рук ухмыляющегося непонятно чему Седрика. – А во-вторых… ты же встречался с Чжоу. Ты ее на Святочный Бал пригласил! Последняя фраза прозвучала откровенно обижено, окончательно развеселив Диггори, и без того довольного, как нализавшийся сметаны котяра: – Согласись, было бы странно, пригласи я на бал ТЕБЯ! – мурлыкнул он, легко удерживая вяло трепыхающегося в его руках гриффиндорца. – Хотя пара из двух чемпионов смотрелась бы очень специфично. – Если ты, правда, так считаешь, то тебе не стоило бегать от приворотов Флёр! – саркастически заметил Гарри, размышляя по ходу дела, вырваться ему, врезав этому нахалу, опробованным на Дадли приемчиком, или оставить все, как есть. Судя по ощущениям, он предпочел бы второе… или, вернее, его тело, буквально наслаждавшееся каждым прикосновением Седрика. Было хорошо, уютно, безопасно, и в то же время где-то глубоко внутри уже зарождалась болезненно-сладкая дрожь, которую юноша испытывал прежде, лишь любуясь на Чжоу. Это что же за дичь такая здесь творится?! – Этой глупой вейлы? – выдохнул хаффлпаффец куда-то за ухо Гарри, из-за чего волоски на шее у юноши мгновенно встали дыбом. – И вовсе я от нее не бегал. В тот раз, когда Флёр промахнулась, зацепив своими чарами твоего друга, я просто случайно шагнул в сторону. В отличие от доброй полудюжины других ее попыток! На меня магия вейлы просто не действует, потому что я не интересуюсь девушками... – руки Седрика собственнически скользнули по спине гриффиндорца, уже не скрывая его истинных намерений. – И Чжоу я на бал пригласил, только чтобы она не пошла туда с тобой. Вернее, ТЫ с ней! – Я же все равно пришел с Парвати… – хрипло пробормотал Гарри, пытаясь сообразить, когда же это мир окончательно и бесповоротно сошел с ума. От непривычных ощущений кружилась голова, а по телу словно пробегали электрические разряды. Почувствовав вполне характерную тяжесть в паху, он тщетно попытался воззвать к голосу разума. Влечение?! К парню?!!! Поттер, ты спятил! Но все здравые мысли, как и смутное воспоминание о том, что фамилия-то, оказывается, у него совсем другая, ускользали из головы с легкостью снитча в дождливую погоду. – Но на нее ты не взглянул и двух раз за весь вечер, – самодовольно фыркнул хаффлпаффец, рывком прижимая Гарри к себе, да еще с такой силой, словно хотел вдавить их тела одно в другое. Вьющиеся волосы Седрика шелком скользнули по щеке юноши, рваное дыхание обожгло кожу у самых губ… А в следующий миг Диггори шарахнулся от него со страшным криком, больше напоминающим вой раненого животного. Но Гарри, чуть не слетевший вслед за ним с «тропы», едва ли это заметил – он инстинктивно зажимал пальцами глаза, изо всех сил пытаясь справиться с неожиданной болью. Кулон-череп у юноши на груди сиял даже не зеленым, ослепительно белым светом, да так, словно внутри него только что вспыхнула крошечная сверхновая. Прошло не меньше минуты, прежде чем сияние амулета пошло на убыль, а гриффиндорец почувствовал, что в силах открыть все еще слезящиеся глаза. Зато вместо жжения под веками в него ледяными когтями вцепился озноб. Спина и левая половина лица, в которую еще недавно так горячо дышал Седрик, и вовсе онемели от холода. Зато в голове на диво прояснилось! Осознав, наконец, в какой ситуации он едва не оказался, Гарри удивился, как это его снова не бросило в жар. Еще бы чуть-чуть и… Кошмар! Впору сгореть со стыда. Обхватив себя руками, Гарри сердито поджал дрожащие от холода и смущения губы. Больше всего ему хотелось сейчас наслать на Диггори какое-нибудь хитро-злобное проклятие или просто, по-маггловски, дать мерзавцу в морду. Но Седрик, кажется, и так получил по заслугам! На груди хаффлпаффца аккурат в том месте, где у Гарри был амулет, чернел жуткий, болезненный даже на вид ожег в форме черепа… А еще с его кожей происходило что-то странное. Когда они обнимались, Седрик уже не казался бледным, наоборот, он как будто стал прежним – цветущим, румяным юношей, красой и гордостью «барсучьего» факультета… Но сейчас остатки краски прямо на глазах сходили с его искаженного болью лица, сменяясь трупной бледностью, неприятно напомнившей Гарри Дурслей. Сообразив, что это означает, юный некромант едва удержался, чтоб не удрать отсюда со всех ног. Чужое тепло, значит? ЕГО тепло?! Но как Седрику удалось это провернуть?.. – Это что, какие-то чары?! – рявкнул гриффиндорец, испепеляя Диггори взглядом, вполне достойным Авада Кедавра. – Дурацкий приворот? Что ты со мной сделал?! – Извини… Нет, не чары, – с убитым видом покачал головой хаффлпаффец. – Просто такова наша природа, сущность духов, и с этим ничего невозможно поделать. Мы инстинктивно улавливаем скрытые страхи, боль, вину или потаенные желания живых, а потом играем на них, разжигая и обращая против тех, кто был достаточно неосторожен, чтобы поддаться нашей власти. Твои родственники почувствовали, что ты считаешь себя ответственным за их гибель, а я… сам понимаешь, – Седрик виновато развел руками, однако ухмылка его была ну очень многозначительной. – Что-о-о? – возмутился Гарри, едва не задохнувшийся от всплеска эмоций, вызванного столь бредовой идеей. – Ты намекаешь, что в глубине души мне могут нравиться парни? Это абсурд! Чушь собачья!!! – Эй-эй, я ничего такого не говорил! – воскликнул Седрик и вскинул ладони в защитном жесте, увидев, что амулет на груди у взбешенного некроманта снова запылал пойманной звездой. – В конце концов, тебе шестнадцать. В этом возрасте возбуждаешься даже при виде хогвартских портретов, если там не совсем тролли изображены… Кстати, тот, ради кого ты пришел сюда, это парень или девушка? – Это мой крестный! – прошипел Гарри с такой экспрессией, что английский в его исполнении в этот момент не сильно отличался от серпентарго. – Сириусу тридцать шесть, и я отношусь к нему, как отцу. Седрик недоверчиво, но с явным восхищением в глазах посмотрел на юношу: – И ты ради него пошел СЮДА, согласился на ритуал «Scuto et gladius»?! – Вообще-то он называется Ритуалом Призыва, – чуть успокоившись, заметил гриффиндорец. – Это одно и то же… Не удивляйся, оказавшись в Мире Мертвых, узнаешь много нового о смерти и обо всем, что с ней связано, – на лице Седрика появилась грустная, какая-то ностальгическая улыбка. – Твой Сириус – настоящий счастливчик… – Что?.. Ты опять?! – Гарри, как раз пытавшийся понять, действительно ли он настолько безнадежен в латыни, а если нет, то какое отношение к обряду воскрешения имеют «щит» и «меч»*, возмущенно вскинул голову. – Что за нездоровые намеки? – Даже и не думал! – засмеялся хаффлпаффец, неожиданно начиная отступать обратно в туман. – Знаешь, тебе пора. Иди, ищи своего крестного, и не обращай больше внимания ни на каких посторонних духов. Так у них не будет власти над тобой, – уже подернутый дымкой силуэт Диггори начал таять, превращаясь в очередную бесплотную тень. – И, пожалуйста, помни, Гарри – ты не виноват в моей смерти… Несколько секунд юноша растерянно смотрел ему вслед, но потом, сообразив, что теряет драгоценное время, сорвался с места и со всей скоростью, на которую был способен, помчался по «тропе». По сторонам Гарри старался больше не смотреть и изо всех сил стискивал в пальцах амулет, фактически спасший его от поддавшегося своей жажде Седрика. Впрочем, совсем не видеть мелькавшие в тумане тени он не мог и готов был поклясться, что узнал обоих Краучей и профессора Квиррелла. Последний, словно почувствовав взгляд гриффиндорца, даже подался вперед, на глазах обретая плотность, но стоило Гарри вскинуть руки тем же в точности жестом, что при их последней встрече, как тот с жалким поскуливанием исчез в пульсирующей зеленой мгле. Мерзкий трус и приспособленец, совсем как Петтигрю, подумал юноша, снова сжимая в пальцах череп-подвеску… Как Гарри ни стремился вперед, как ни всматривался в беспроглядный туман, в котором исчезала его «тропа», все равно на смутно знакомую площадку с фонтаном в центре он выскочил совершенно для себя неожиданно. Ошалело огляделся, и тут же замер, чувствуя, как земля уходит у него из-под ног. На пестром, по-гриффиндорски золотисто-алом ковре из опавших листьев кружились в сказочном танце мужчина и женщина – точь-в-точь, как на фотографии, уже несколько лет стоявшей на тумбочке у кровати Гарри. И это были не образы, созданные эффектом Приори Инкантатем, и даже не отражение скрытых желаний в зеркале Еиналеж! Его родители. Настоящие! Только руку протяни!!! В этот момент Гарри и думать забыл о роковом письме, лишившем его права называться сыном Джеймса Поттера. Не помнил он и наказ Дамблдора, остерегавшего его разговаривать с матерью и отцом. Впрочем, юноша не разговаривал. Просто стоял у края площадки и, молча глотая слезы, смотрел. На живое пламя волос Лили и нежное сияние ее изумрудных глаз. На счастливую улыбку обнимающего жену Джеймса… А отведенный ему час медленно, но верно подходил к концу. _____________________ * Scuto et gladius (лат.) – щит и меч
Отправлено: 25.11.07 16:54. Заголовок: Как это не надо выкл..
Как это не надо выкладывать больше,очень даже надо.Мне нравится твой фик,и я думаю другим тоже нравится,просто всем наверняка лень писать отзывы.Но ты пиши и выкладывай.
Фелиша Жутковато. Но Седрик - блеск! Какие новости бедному парню выложил, надо же. В общении с потусторонним миром всегда узнаешь о себе много нового и интересного, но к известиям о своей ориентации Гарри явно не готов. Бедняга! Но когда же появится Сириус?!
Увы, возращения Бродяги не вышло, хотя Сириуса тут выше крыши...
Глава 9 Семейные узы
Завороженный открывшейся ему картиной, Гарри не сразу заметил, что за танцующей парой наблюдает не он один. Хотя и не слишком удивился, когда, немного придя в себя, различил на другой стороне площадки до боли знакомую фигуру. В конце концов, в этот маленький оазис, уголок тепла и покоя в холодных пустошах страны мертвых юношу привела сила их с крестным магических уз. Да и где еще после смерти мог оказаться Сириус Блэк, как не рядом с Джеймсом и Лили Поттерами? Теми, кого он больше жизни хотел спасти, а вместо этого погубил! Счастье и боль, благословение и наказание в каждом взгляде на летящую в танце пару, и так бесконечно… Но как сказал Дамблдор, Сириус не был мертв в обычном смысле этого слова, и Гарри меньше всего хотел, чтобы его крестный сидел тут, упиваясь своей виной, даже если наградой за это была вечность с дорогими им обоим людьми. Добежать до каменной скамейки, на которой сидел как будто зачарованный Сириус, было делом десяти секунд. Впрочем, почему «как будто»? Блэк, смотревший на друзей, словно умирающий от жажды на чашку с водой, явно никого и ничего вокруг себя не видел. Даже крестника, которому быть здесь по всем законам логики никак не полагалось. И тем сильнее был шок, когда Сириус, наконец, его заметил. А Гарри-то думал, что только Рон умеет так… эффектно удивляться. Челюсть крестного поползла вниз, брови наверх, а округлившиеся синие глаза еще чуть-чуть и вправду вылезли бы из орбит. – Гарри?! Ты что здесь делаешь?! – выражение искреннего, радостного изумления при виде крестника не то что исчезло, его словно сорвало с красивого лица, когда до Сириуса дошло, что может означать эта встреча. – Ты же не… ты… – снова буря эмоций, но на этот раз, кажется, иного происхождения. – Слава Мерлину, ты живой! Очевидно, Сириус сумел-таки взять себя в руки и, приглядевшись к Гарри, понял, что перед ним астральное воплощение некроманта, а не дух погибшего крестника, явившийся дабы стать для него еще одним вечным упреком в полной неспособности защитить своих близких. Впрочем, теперь юноша и сам ясно ощущал разницу. Несмотря на то, что и Седрик, напитавшийся его энергией, и согретые своей любовью родители казались вполне настоящими, Сириус выглядел и ощущался совсем иначе. Живым. Принадлежащим тому же миру, что и Гарри. По-настоящему близким и родным… Хотя кое-что в нем все-таки изменилось. Впервые со времени их знакомства крестный не казался Гарри старше своих лет! Юноша сказал бы даже, что моложе, но кто его знает, как там на самом деле должны выглядеть тридцатишестилетние волшебники, если живут владеющие магией в два раза дольше обычных людей? Тому же Люциусу Малфою его сорока никто не дал бы, да и Снейп (тут гриффиндорец поморщился) не выглядел таким уж старым – просто не следил за своей внешностью и вечно хмурился. Разве что глаза… Если у Дамблдора, прожившего на свете больше ста лет, взгляд до сих пор был молодой и ясный, то зельевар, в те моменты когда он не смотрел голодным василиском, производил впечатление человека, заглянувшего в бездну и принесшего оттуда частичку нездешней тьмы. Правда, Сириус, если подумать, выглядел также. Даже сейчас… Не удержавшись, Гарри издал судорожный полувздох-полувсхлип и словно дитя повис у крестного на шее, благо тот по-прежнему был выше его почти на голову. А когда ласковые, родные руки в ответ лишь крепче прижали его к мантии аврорского образца, той самой, в которой Сириус тогда был в Министерстве, он и вовсе с трудом удержался от слез облегчения. Наконец-то, рядом с ним был кто-то, кому он полностью доверял и на кого мог безоглядно положиться. Уткнувшись носом в бархатистую ткань, приятно пахнущую смесью табака и дорогого парфюма (спасибо Малфою, теперь в этом хорошо разбирался весь Хогвартс), Гарри впервые за долгое время позволил себе по-настоящему расслабиться. В объятиях Сириуса было так хорошо и спокойно, что юноша даже не сразу услышал, как тот его о чем-то спрашивает. Так и не разобрав вопроса, Гарри просто ответил на самый первый, заданный ему крестным. – Я пришел за тобой… – Я понимаю, что не за Великим Мерлином! – Сириус довольно резко отстранил юношу от себя и наградил его отнюдь не радостным взглядом. – Скажи, это был «Scuto et gladius», Ритуал Призыва?.. Merde, так я и знал, что не стоило тебе рассказывать про свое участие в предсмертном заклинании Лили! Или надо было хотя бы запретить говорить об этом с Дамблдором. Разумеется, стоило старому манипулятору узнать про нашу связь, как он тут же решил разыграть очередной гамбит. – Сириус! – не слишком убедительно возмутился Гарри, шокированный столь непочтительным высказыванием крестного. Конечно, в последнее время его собственная безоговорочная вера в Дамблдора несколько пошатнулась, но он по-прежнему очень уважал этого человека. И потом, именно директор организовал весь этот обряд, позволивший юноше найти Сириуса! Может, старый волшебник и преследовал при этом какие-то свои далекоидущие цели (например, обретение Избранным новой Силы, что, собственно, и подразумевал ритуал, именуемый «Щит и меч»), но Гарри сейчас это волновало в последнюю очередь. – Что – Сириус? – продолжал сердиться крестный. – Кто сказал, что я вообще хочу возвращаться? Ты хоть представляешь, во что Дамблдор тебя втянул?! Он довольно бесцеремонно встряхнул юношу, не замечая обиды разгорающейся на дне изумрудных глаз. Не хочет возвращаться?! Гарри застыл, не в силах поверить тому, что услышал. Это было словно удар под дых. Как ушат ледяной воды! Он там с ума сходил, казня себя за смерть Сириуса, потом готов был небо и землю перевернуть, лишь бы его вернуть, а крестный, оказывается, вовсе и не жаждет, чтобы его спасали. Ну да, конечно, он наконец-то со своими друзьями, занимавшими все его мысли долгих двенадцать лет в Азкабане! А о нем, Гарри, этот эгоист несчастный хоть раз подумал? Резко высвободившись из рук Сириуса, юноша наградил его тяжелым взглядом исподлобья: – С каких это пор тебя волнуют последствия? Разве не ты всегда подталкивал меня на разные авантюры, утверждая, что именно так бы и поступил Джеймс? И вообще, что бы там ни затеял Дамблдор, если это цена твоего спасения, я готов ее заплатить. Даже если окажусь просто шахматной фигурой на его доске… А ты говоришь, что не хочешь возвращаться! Собираешься опять меня бросить? Как двенадцать лет назад… Я вообще был когда-нибудь тебе нужен, Сириус?! Ты ведь и из Азкабана сбежал прежде всего, чтобы отомстить Петтигрю. Твое поведение в Визжащей Хижине, когда ты чуть не прибил меня ненароком, ясно это показало! А битва в Министерстве… Может, мое появление там тоже было просто поводом, чтобы вырваться из ненавистного тебе дома? Вот теперь настала очередь Сириуса смотреть взглядом собаки, которую, походя, пнул любимый хозяин. Гарри даже устыдился слегка. Юноша знал, что говорит жестокие, неправильные вещи, намерено искажая факты, да и в гневе он, по словам Рона и Гермионы, выглядит довольно устрашающе, но сейчас несостоявшийся слизеринец играл на этом вполне осознанно. Нет, его вспышка не была наигранной, обида, и правда, кипела душе, но Гарри слишком хорошо изучил своего крестного – вспыльчивого и импульсивного до такой степени, что присущая ему преданность порой превращалась в самый настоящий эгоизм. Сириус готов был отдать за близких людей и жизнь, и душу, но, поддавшись своим эмоциям, он мог причинить им куда больше вреда, чем самый заклятый враг. Порой поступками, иногда словами… Гарри и сам был таким. – Одним квоффлом три кольца, верно, Бродяга? Хотя с последним броском ты явно перестарался, сынок! Этот голос… одновременно похожий и непохожий на тот, что Гарри слышал, нырнув в думосбор Снейпа. Тоже насмешливый, но без прежней беззаботной жестокости, самолюбования и явного желания порисоваться. Уверенный, полный энергии голос взрослого мужчины, сохранившего юношеский оптимизм, но давно переросшего свойственную подросткам бескомпромиссность. Крутанувшись на сто восемьдесят градусов, Гарри снова испытал ощущение déjà vu. Как будто он опять в воспоминаниях Снейпа, на сдаче СОВ по Защите и смотрит во все глаза на сидящего за партой пятнадцатилетнего Джеймса Поттера. Разумеется, это было всего лишь иллюзией – человеку, чей дух сейчас взирал на него с выражением родительской гордости на лице, при жизни исполнилось двадцать два года. Да и мама, стоявшая рядом с отцом, нежно держала его за руку, а не испепеляла взглядом а-ля Первое Непростительное. Она вообще глядела только на самого Гарри. – Мам… пап… – промямлил юноша, не в силах до конца поверить, что его родители, еще пять минут назад напоминавшие зачарованные фигурки, беззаботно танцующие внутри стеклянного шарика под листопадом из золотинок, сейчас стоят рядом и любуются им с совершенно неповторимыми выражениями на лицах – как самым прекрасным на свете, бесценным сокровищем. А еще – с любовью, тревогой, гордостью и какой-то светлой грустью. Так можно смотреть только на свое дитя! Первой не выдержала Лили. Всхлипнув, она подалась вперед, раскинув руки для объятия, но строгий взгляд Сириуса, словно невидимый барьер, остановил ее на полдороге. – Духам нельзя прикасаться к живым, – со вздохом прошептала несчастная мать, удерживая за рукав шагнувшего вслед за ней мужа. Сириус согласно кивнул, посылая другу извиняющуюся улыбку: – Прости, Сохатый, не я придумал это правило. Все ради безопасности твоего сына! Джеймс не стал спорить с двумя некромантами, хотя было заметно, что он с трудом удерживается, чтобы по старой привычке не послать все правила к дементоровой бабушке. Слишком уж нервно он поправил и без того отлично сидевшие на носу очки, одновременно ероша другой рукой непокорную поттеровскую шевелюру. Этот полный досады и разочарования порыв вкупе с последними словами крестного, так легко, словно само собой разумеется, назвавшего Гарри сыном Джеймса, вдруг разорвали какую-то до предела натянутую нить в душе юноши. Слова, как ему показалось, разом сжигающие все мосты, сорвались с губ Гарри, прежде чем он успел хотя бы осознать, что именно говорит: – Я нашел письма мамы и Сириуса в тайнике за мозаичной панелью камина! Дополнительных разъяснений не потребовалось. Крестный, правда, недоуменно нахмурился, а вот Лили и Джеймс мгновенно поняли, о чем говорит их навестившее родной дом чадо. И заметно побледнели, хотя для духов это, вообще-то, очень не простой фокус. – Что еще за письма? Сириус, в принципе не выносивший неопределенности или ситуаций, когда он чего-то или кого-то не понимает, довольно бесцеремонно помахал рукой перед лицами друзей, выглядевших сейчас так, словно они только что встретили василиска – в смысле, застывшими и с выражением крайнего ужаса на лицах. – Мой архив, – отмирая, обреченно пробормотал Джеймс. – Там все письма Лили… И одно твое… С описанием Ритуала Усыновления! – Что-о-о?!!! – так свирепо Сириус, кажется, даже на Снейпа не смотрел. – Тебе хватило ума его сохранить? Во имя Мерлина, Поттер, почему ты не сжег эту бумажку сразу после обряда?! – Потому что идиот! – рявкнул второй Мародер, с таким ожесточением терзавший свои волосы, что не будь он духом, бедняге наверняка грозило бы преждевременное облысение. Впрочем, вспышка была мимолетной, и уже через секунду Джеймс с самым несчастным видом уставился на Гарри. А вот юноша сейчас смотрел только на Лили: – Мам, как же так вышло? Мне с первого года в Хогвартсе все твердили, какой вы с па…– быстрый взгляд на отца, да, приемного, но отца, – …с папой были замечательной парой, и как друг друга любили. А потом я узнал, что на самом деле до седьмого курса вы не так уж хорошо и ладили, – теперь Гарри невольно покосился на Сириуса, вспомнив, как учинил им с Ремусом форменный допрос по этому поводу. – И твои последние письма… Я ни в чем тебя не обвиняю, – поспешил заверить он мать, увидев, как зеленые глаза, отражение его собственных, наполняются болью и чувством вины. – Просто хочу понять! Это была просто ошибка, да? Я… всего лишь случайность?! – Гарри, никакая физиология не запретит мне считать тебя своим ребенком! – вмешался Джеймс. – Тем более, как ты наверно понял из того письма, мы все равно родные друг другу, а, проведя обряд, я всем сердцем признал тебя своим сыном и наследником. Иначе просто ничего бы не получилось! Ты не должен мучаться из-за этого, малыш… То, что произошло – только между мной и твоей мамой, на моем отношении к тебе это никогда не сказывалось. Я всегда любил тебя, сынок! Гарри попытался улыбнуться отцу, но вышло это у него, судя по всему, довольно жалко. В Джеймсе он, в общем-то, и не сомневался – об отношении того к ситуации можно было судить уже по содержанию письма, написанного Сириусом другу. Но вот маму юноша по-прежнему не понимал. Лили, видимо, почувствовав это, с печальной улыбкой протянула руку и бережно провела пальцами в каком-то дюйме от щеки сына, создавая иллюзию запретного для них прикосновения. – Гарри, детка, ты верно сказал – случайность. Но ни в коем случае не ошибка, ведь вместе с муками совести я получила от судьбы бесценный подарок – тебя. Я не рассчитываю, что ты сможешь понять, но знать, почему так случилось, ты имеешь право… – Лили зябко поежилась, и юноша заметил, как крепко она сжимает руку мужа, словно занимая у него сил для этого нелегкого разговора. – Мы с Джеймсом действительно не очень хорошо ладили в школе, а потом, несмотря на всю нашу любовь, разногласий стало только больше. Знаешь, говорят, противоположности притягиваются! Но вот ужиться потом вместе им бывает далеко не просто. Мы слишком по-разному смотрели на мир… – Признаю, это была в большей степени моя вина, – поморщился Джеймс. – У меня никогда не было предрассудков, связанных с чистотой крови, но, как выяснилось, аристократ из древнего рода и магглорожденная волшебница и впрямь не лучшее сочетание. – Рыба и птица могут полюбить друг друга, но где они будут жить?* – со вздохом процитировала Лили. – Несмотря на общие идеалы и совместную работу в Ордене Феникса, мы очень редко были способны прийти к согласию в элементарных вещах. Спорили до посинения, ругались, взрывая посуду, по очереди уходили из дома, хлопнув дверью… правда, потом всегда возвращались. Но не в тот раз! – она помолчала несколько секунд, явно собираясь с духом. – Я тогда выбежала в дождь, долго бродила по улицам, промокла, замерзла, измучила себя разными мыслями, и не заметила, как оказалась возле дома… – короткая пауза, – …своего друга детства. Вообще-то он был давно в меня влюблен, но никогда о своих чувствах не говорил, и я тоже делала вид, что ничего не подозреваю. Да и общались мы с ним в последнее время мало. Уж не знаю, что заставило меня постучаться к нему в дверь, но он меня принял, обогрел, напоил успокоительными зельями… – А потом воспользовался твоим состоянием и совратил! – влез в разговор Сириус, никогда не страдавший особой тактичностью. Раздраженный его вмешательством Гарри обернулся и невольно вздрогнул. Или это был обман зрения, или очередная шуточка Мира Мертвых, способного не только наделять духов вполне материальным на первый взгляд телом, но и играть с возрастом тех, кто оказался здесь очень даже во плоти. Невероятно, но Сириусу, еще недавно выглядевшему на свой тридцатник с хвостиком, сейчас никто не дал бы и двадцати пяти. Совсем как Гарриным родителям. – Бродяга! – поджав губы, нахмурился Джеймс, но его возмущение бесцеремонным замечанием приятеля было скорее наигранным. Иначе он вряд ли воспользовался бы этим мародерским прозвищем. – Что на правду обижаться? – махнула рукой Лили. – Я и правда была в тот момент не в себе, а он поступил… некрасиво. Хотя совести на то, чтобы спросить, уверена ли я, у него все-таки хватило… – она смущенно посмотрела на сына и, не выдержав, отвела глаза. – А утром я осознала, что натворила, и не знаю, чем бы все закончилось, если бы этой ночью Пожиратели Смерти не напали на «Дырявый котел». Обычно я там оставалась, если вот так уходила из дома… – Бедную гостинцу разгромили подчистую, – пояснил Джеймс, и его лицо на миг исказилось тенью пережитого когда-то ужаса. – Эти твари устроили там такое побоище, что тела погибших было даже не опознать… Короче, после того, что испытал в тот день, думая, что твоя мама где-то среди… вот этой кровавой каши, я бы простил ей все, что угодно! Это, конечно, было нелегко, но любовь, вообще очень сложная штука. Хотя, – он лукаво подмигнул сыну, – у меня был дополнительный стимул. Гарри слегка натянуто улыбнулся в ответ, пытаясь переварить полученную информацию. Рассказ родителей, пожалуй, немного успокоил эмоциональную бурю в душе, однако, самого главного юноша так и не узнал. Его биологический отец был маминым другом… В памяти внезапно всплыли медно-рыжая волчица с зелеными глазами и мягкий, печальный голос Ремуса: «…твоя мать всегда держалась особняком, как от чистокровных, так и от магглорожденных… едва ли не единственным ее другом до самого шестого курса был я». Мысль была настолько шокирующей, до такой степени переворачивающей весь мир с ног на голову, что было бы странным, попытайся Гарри ее проанализировать. У юноши, безусловно, был острый и пытливый ум, но в моменты эмоционального накала он, как и Сириус, сначала делал, а потом уже думал. – Мам, а этот твой друг… случайно, не Ремус?! Фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы. – Что?!!! – Лили почти с комическим ужасом заломила руки. – Нет, конечно! Детка, с чего ты это взял? Рем всегда относился ко мне чисто по-дружески, да и потом, его даже в Англии в то время не было. Не до конца понимая, что он именно чувствует – облегчение или разочарование, Гарри мысленно закатил себе оплеуху. Ведь он же прекрасно знал, что Люпин на четыре года уезжал за границу! – А еще Лунатик не интересуется девушками в этом смысле, – с трудом сдерживая смех, вдруг влез Сириус. – Он вообще играет на другом поле. – Сириус… Бродяга… – хором воскликнули возмущенные Джеймс и Лили, но тот лишь глаза закатил, всем свои видом демонстрируя удовольствие от удавшейся шалости. – Да ладно, парню уже шестнадцать, а Хогвартс – не пансион для благородных девиц. Эх, знали бы вы, как мы с Ремусом замучались прятаться по углам во время последних каникул. – Ага, так я и знал, что между вами что-то есть! – торжествующе воскликнул Гарри, ткнув пальцем в Сириуса. – Конспираторы несчастные… – Догадался, значит? – хмыкнул крестный. – Ну, я, если честно, не особенно-то и шифровался. – Вообще-то это была Гермиона, – юноша слегка смутился. – Она у нас такая, ничего не упускает. – Умная девочка! Кого-то она мне здорово напоминает, – Сириус хитро покосился в сторону Лили. – Лунатика твоя мама раскусила, как выяснилось, всего на год позже нас, а ведь мы-то с ним двадцать четыре часа в сутки проводили… В другой раз Гарри с удовольствием бы послушал эту, несомненно, захватывающую историю, но сейчас он больше всего на свете хотел получить ответ на один единственный вопрос: – Так кто все-таки мой настоящий отец?!!! ______________________ *Рыба и птица могут полюбить друг друга, но где они будут жить? (высказывание о проблемах брака Р.Резника, клинического психолога основателя Лос-Анжелесского Института Гештальт-терапии).
Фелиша, спасибо! Замечательный фанфик! Завораживающий накал страстей. Сначала я дрожала от страха за Гарри, потом умилялась над их разговорами с Ремусом, а теперь с нетерпением жду следующей главы и прописываюсь в темке.
P.s. Храбро обещаю выдержать и остаться, когда дойдет до слеша,этот фанфик станет вторым прочитанным произведением с подобным пейрингом. Такими темпами перестану считать это не совсем нормальным, тем более что Роулинг сделала возможными и такие отношения между героями.
Фелиша Замечательное объяснение! Без лишних драм и очень жизненно. (Теперь главное, чтобы бедный ребенок не узнал, кто был этот друг детства, а то он оттуда не выползет!) А возвращение может и подождать, главное, что Бродяга нашелся! Хотя как они оба умудрятся вернуться после всего этого - не представляю. Разве что папа с мамой помогут нежным пинком.
Отправлено: 03.12.07 19:14. Заголовок: Фелиша пишет: – А п..
Фелиша пишет:
цитата:
– А потом воспользовался твоим состоянием и совратил! – влез в разговор Сириус, никогда не страдавший особой тактичностью.
Ну от сириуса другого я и не жду. Фелиша пишет:
цитата:
Вообще-то он был давно в меня влюблен, но никогда о своих чувствах не говорил, и я тоже делала вид, что ничего не подозреваю. Да и общались мы с ним в последнее время мало. Уж не знаю, что заставило меня постучаться к нему в дверь, но он меня принял, обогрел, напоил успокоительными зельями…
Но вот честная Лили сваливает вину на нехорошего друга. Который ее любил, потом наблюдал за ее истериками и ссорами с мужем Фелиша пишет:
цитата:
– Что на правду обижаться? – махнула рукой Лили. – Я и правда была в тот момент не в себе, а он поступил… некрасиво. Хотя совести на то, чтобы спросить, уверена ли я, у него все-таки хватило… – она смущенно посмотрела на сына и, не выдержав, отвела глаза
То есть, он гад предложил, а она вся успокоенная, успокоенная соглавилась. Значит он - мерзавец. Правильно в следующий раз нужно было ее выставить из дому, подальше от (ее) соблазна
Отправлено: 03.12.07 21:30. Заголовок: Фелиша Как мне они ..
Фелиша Как мне они нравится! И измена Лили- такая человечная и понятная (кто из нас не делал глупости?), и горячность Сириуса, и Любовь Лили и Джеймса- не смотря ни на что! А в ночь зачатия Гарри сама судьба Лили помогла- если бы не ее эскапада, то была бы мертва.
Отправлено: 05.12.07 14:15. Заголовок: У вас получился очен..
У вас получился очень каноничный Снейп, что в последние время стало редкостью (хотя может это мне не везет?!). Диалоги вообще превосходны, ощущаешь их живыми людьми. То одного придушить за вредность хочется, то второму по голове стукнуть, что бы подростковую дурь выбить.
Ps. Интересно когда Гарри узнает о Северусе и как сам зельевар отреагирует когда узнает ?
Отправлено: 13.12.07 12:10. Заголовок: Глава 10 Возвращение..
Глава 10 Возвращение Бродяги
– Я хочу знать, кто мой биологический отец? – повторил Гарри в наступившей тишине, не сводя с матери напряженного взгляда. Лили вздрогнула и растерянно посмотрела на мужа, явно не зная, стоит ли отвечать. Джеймс неуверенно пожал плечами и в свою очередь как-то беспомощно оглянулся на Сириуса, тем самым лишь подтвердив подозрения юноши, что с этим маминым «другом» ему уже доводилось встречаться. Незнакомое имя не вызвало бы столь нервного обмена взглядами. Да и крестный весьма красноречиво скривился в ответ и замотал головой: – Хватит с парня потрясений на сегодня. Лучше я сам ему расскажу, когда вернемся. – Значит, ты все-таки возвращаешься?! – возликовал Гарри, мигом забыв о так и невыясненных деталях своей биографии. – Конечно, куда ж я денусь? – Сириус с улыбкой растрепал ему волосы. – Я люблю тебя, малыш, и в самом деле не могу бросить там одного… Хотя я все еще не восторге, что ты полез сюда, использовав этот дурацкий обряд! Не могли вы, что ли, чего-нибудь поприличнее найти? – А есть и другие воскрешающие ритуалы?! Дамблдор не говорил… – Ну, еще бы! Альбус в своем репертуаре… А вообще, есть, конечно. Правда, все они еще опаснее, чем этот и для неофита не подходят… – Сириус замялся, сообразив, что его слегка занесло. – Не говоря уж о том, что все подобные обряды вытаскивают из Мира Мертвых душу, но не тело. Именно поэтому в прежние времена некроманты часто пользовались услугами дементоров, – бывшего узника ощутимо передернуло. – Правда, потом от этих ритуалов гораздо меньше головной боли… Вот вы, например, что молчите? – явно желая отвлечься от мыслей о стражах Азкабана, по-прежнему сводящих его с ума, Сириус воспользовался поводом сменить тему и обвиняющее уставился на Поттеров. – Вас что же совсем не беспокоит, что ваш ребенок вляпался в симбиотическую связь? Да еще с таким, как я… – последние слова прозвучали с откровенной горечью. Гарри уже ничего не понимал, а вот его родители, похоже, в ситуации разбирались прекрасно. Наверно, смерть и правда не оставляет тайн и позволяет на многое взглянуть другими глазами. – Бродяга, можно тебя на минутку? – выразительно заломив бровь, Джеймс поманил приятеля в сторонку. Сириус пошел следом, при этом всем своим видом изображая великомученика, но Гарри было не обмануть. Юноша видел, с каким выражением крестный посмотрел на его отца, стоило тому отвернуться – казалось, прикажи Джеймс подняться на Астрономическую Башню и полететь, Сириус спросил бы разве что, можно ли взять с собой метлу. Он бы, наверно, и на колени встал, лишь бы вымолить прощение, хотя никто кроме самого Сириуса его виновным в гибели Поттеров не считал. И уж тем более не Джеймс, знавший своего друга, как самое себя! Приобняв Блэка за плечи и отчаянно жестикулируя свободной рукой, он что-то горячо нашептывал тому на ухо и, судя по болезненно-недоверчивому выражению на лице Гарриного крестного, эти слова касались как раз необходимости перестать винить себя во всех смертных грехах и с легким сердцем идти вперед. Вероятно, какое-никакое воздействие воспитательные меры Джеймса все-таки возымели, хотя эффект у них оказался несколько неожиданный – внешность Сириуса опять изменилась. Правда, на этот раз не у него одного. Склонившие друг к другу головы Мародеры сейчас оба выглядели лет на шестнадцать, совсем как в воспоминаниях Снейпа! Разве что одежда у них осталась прежняя, да волосы Сириуса, как и раньше, струились почти до талии блестящими вороными прядями. В Хогвартсе, вероятно по настоянию семьи, он носил стрижку лишь ненамного длиннее, чем Джеймс. Но так ему шло определенно больше… Смутившись столь неподобающих мыслей, Гарри поспешно отвел взгляд от стройной фигуры крестного. Прежде он не находил ничего особенного в том, чтобы восхищаться – совершенно абстрактно, разумеется – красотой окружавших его парней и мужчин. Среди магов вообще было много людей с эффектной внешностью – Сириус, Седрик, Билл, те же Малфои… черт, даже молодой Том Риддл, не к ночи будет помянут. Но после намеков Диггори, чуть не приворожившего его, словно какая-нибудь вейла, юноша предпочел бы, пожалуй, чтобы его окружали одни тролли. Так оно безопаснее. – А что это за симбиотическая связь, про которую говорил Сириус? – поспешил спросить он у матери, надеясь таким образом отвлечься от темы, на которую нормальному парню и думать-то не полагалось. – Разве Ритуал Призыва не направлен на увеличение магической Силы волшебников? – Да, но провести его способны лишь маги уже связанные особыми узами, а после обряда эта связь становится еще крепче. Но об этом тебе должен Сириус рассказывать, его ведь это тоже касается… Лучше скажи, – Лили одарила сына ласковой, но в то же время какой-то настороженной улыбкой, – эта Гермиона, которую упоминал Бродяга, твоя девушка? – Нет, просто лучшая подруга… можно сказать, почти сестра. На нее всегда и во всем можно положиться. Лили понимающе кивнула: – Именно так я относилась к Ремусу… А все-таки, есть в твоей жизни кто-то особенный? – Ну, в прошлом году я встречался с Чжоу Чанг, ловцом команды Рэйвенкло, но у нас так ничего и не вышло. Наверно, из-за Седрика… – некстати вспомнив, как Дадли назвал хаффлпаффца его бой-френдом, Гарри в смятении прижал ладони к запылавшим щекам. – Это тот парень, что погиб тогда на кладбище, Чжоу была раньше его девушкой… Ой, ты, наверно, не знаешь, что там случилось, - спохватился вдруг юноша. – Это ведь были всего лишь ваши с папой тени, просто эффект Приори Инкантатум… – Я знаю, детка, все знаю! Мы видели это, точно так же, как могли смотреть на тебя через Зеркало Еиналеж, – Лили протянула было руку к волосам Гарри, но, вспомнив о запрете на прикосновения, бессильно уронила ее вниз. – Магия порой преподносит удивительные сюрпризы. Кто бы мог подумать, что мы и в самом деле сможем встретиться и поговорить… Жаль только я не могу обнять тебя, мой хороший, прижать к сердцу… поцеловать… – она приглушенно всхлипнула, пряча предательски заблестевшие глаза. – А почему папа может прикасаться к Сириусу? – поспешил спросить Гарри, с некоторых пор совершенно не выносивший женских слез. – И Сириус ко мне… – Вероятно, потому что он завис где-то между жизнью и смертью, – Лили искоса посмотрела на обнимавшихся Мародеров, – и принадлежит сейчас в равной степени обоим мирам. Но его место не здесь, а там, рядом с тобой. – Ну да… Гарри тоже оглянулся на отца и крестного, и в следующий миг забыл, как дышать. Сириус сидел на давешней каменной скамейке, Джеймс – на коленях у его ног. И они… целовались! Нет, правда, целовались… Не веря своим глазам, юноша несколько раз растерянно моргнул. Картинка не изменилась. Сириус зарылся пальцами в непокорные волосы Джеймса, заставив его поднять голову, а тот в свою очередь, держал лицо друг в чашечке ладоней, то ли отталкивая, то ли, наоборот, притягивая. И поцелуй… странный какой-то. Отчаянно-надрывный. Полный тоскливой, почти болезненной обреченности. Гарри в своей жизни не часто приходилось видеть целующихся людей, тем более парней, но сейчас он отчетливо осознавал, что эти двое пробуют запретный плод, и, вопреки досужему мнению, тот совсем не кажется им сладким. Но что самое невероятное, несмотря на весь ужас происходящего, юноша не мог заставить себя отвести взгляд. Знакомый мир в который раз за день разлетался на куски, а он просто стоял и смотрел. Какая-то частичка его «Я» рыдала и бесновалась внутри, крича, что это неправильно, ненормально, отвратительно… Его отец и крестный… Кошмар! Но на самом-то деле хуже всего было то, что Гарри находил это… красивым. «Дурсли были правы! – в отчаянии подумал он, до боли впиваясь ногтями в собственные ладони. – Я – ненормальный! Извращенец, вуайерист и еще черт знает кто. И семейка у меня, оказывается, тоже… ненормальная… Или, может, это Мир Мертвых на всех так влияет? Вон и Седрик вел себя неадекватно! Но Джеймс и Сириус?! » Гарри не сразу заметил, что в первый раз мысленно назвал приемного отца по имени. Может, поэтому их с Сириусом поцелуй шокировал его меньше, чем по идее должен был? Но как же тогда мама?! Юноша испуганно посмотрел на Лили. Та тоже наблюдала за целующейся парочкой, но вопреки ожиданиям без гнева или обиды, а с какой-то щемящей грустью во взгляде. Словно тут и ревновать-то было не к чему. – Мне кажется, я схожу с ума! – пробормотал Гарри, начиная потихоньку пятиться назад. – Говорили мне умные люди, не стоит общаться с духами. Надо было сразу хватать Сириуса за шкирку и делать отсюда ноги. Услышав его полубезумный шепот, Джеймс и Сириус все-таки соизволили вернуться на грешную землю и разомкнуть объятия. Помолодевший Блэк встретился с крестником взглядом, и тут до него, видимо, дошло, какой эффект могла оказать последняя сцена на неокрепшую подростковую психику. – Гарри, это не то, что ты думаешь! – Сириус буквально взлетел со скамейки, едва не уронив при этом неготового к подобным маневрам приятеля. – Мы никогда не выходили за рамки дружеских отношений. Это всегда было… только моей проблемой! Хотя Сохатый догадывался, конечно. Джеймс, тоже сообразивший, что к чему, медленно поднялся на ноги и немного смущенно, но без малейшей вины во взгляде посмотрел на сына: – Хорошим бы я был другом, если бы не догадался…. Гарри, послушай на меня, пожалуйста! Я знаю, какие мысли сейчас бродят у тебя в голове. Клянусь, что бы там ни было между мной и Сириусом, на моем отношении к твоей маме это ни в коем случае не сказывалось. Никогда. Но Гарри лишь в смятении помотал головой, чувствуя, как грудь словно стягивает тугая повязка. Каждый вдох стал даваться вдруг с невероятным усилием, причем давление это усиливалось с каждой секундой. Что бы там про него ни думали, он не был наивным ребенком, и прекрасно осознавал – Джеймс тоже не был равнодушен к своему другу. Слишком многое было вложено в этот украденный поцелуй! Вероятно, он всю жизнь подавлял свои чувства, но подспудно они не могли не влиять на его отношения с женой. Брак родителей Гарри едва не закончился крахом, и кто знает, не стала ли незримая тень Сириуса, довлевшая над ними, той самой последней каплей, что толкнула Лили в объятия другого человека?.. От всего этого было впору рехнуться! Был ли крестный косвенно виноват в том, что отцом Гарри оказался не Джеймс? Имел ли юноша право в чем-то упрекать Сириуса?! В конце концов, не будь той роковой ночи, он, Гарри Поттер, такой, как сейчас, просто не появился бы на свет. Но, с другой стороны, тогда он не стал бы ребенком из Пророчества, и его родители были бы сейчас живы! От скопища противоречивых эмоций грудь все сильнее стискивало стальным обручем, не давая дышать… Лишь когда давление на ребра стало по настоящему болезненным, а неведомая сила, словно манящие чары, потянула его за собой, до Гарри внезапно дошло, что причиной непонятного приступа удушья был вовсе не пережитый шок, а магическое воздействие. «Поводок» Дамблдора! Юноша совершенно забыл о нем, как и о времени, отпущенном ему на поиски крестного. А между тем, час, наверно, давным-давно истек, и обеспокоенный директор решил, что пора применять радикальные методы и вытаскивать юного некроманта-заброду на свет божий. И не то, чтобы Гарри сильно возражал – в прочитанных им книгах последствия долгого пребывания за Завесой были описаны весьма красочно. Вот только «поводок» с каждой секундой тянул все сильнее, и осенняя панорама, этот стоп-кадр жизни его родителей, словно застывший в янтаре, уже начал растворяться в знакомой светящейся дымке… А вместе с ним и Сириус, даже не успевший толком понять, что происходит! Пространство и время как будто перестали существовать. Сюда Гарри добирался долго и мучительно, пройдя, казалось, мили пути сквозь холодный туман, полный голодных духов. Зато сейчас, в панике оглянувшись назад, он уже видел в разгоравшемся вокруг зеленом пламени смутные очертания Арки. Еще чуть-чуть, и Завеса снова заберет у него Сириуса. Теперь уже навсегда. Второго шанса не будет! Только не это!!! Не-е-ет… -СИРИУС! Гарри рванулся обратно, к нему, всю свою волю бросив на сопротивление магии Дамблдора и не замечая, как слепая сила «поводка», змеей обвившегося вокруг груди, начинает крошить ему ребра. Юноша и в самом деле сейчас не чувствовал этого, и уж тем более не подозревал, что его физическое тело, как зеркало отражавшее все, что происходило с фантомной плотью астрального, в эти мгновения забилось на каменном полу, принимая на себя всю боль, а в уголке побелевших губ выступила первая капелька крови. Для него значение имел только Сириус! Сириус… Бродяга, сорвавшийся с места, в прыжке превращаясь в черную косматую тень – собака быстрее человека, особенно такая собака. Что может остановить Предвестника Смерти в царстве мертвых? Секунды превращаются в часы. Успеть, удержать, схватить за руку. Забрать с собой! Еще один бросок навстречу. На последнем вздохе. Больно… Грим, словно размываясь в полете, гигантской каплей смолы перетекает в человеческую форму. Плащ черных волос, шальные синие глаза на юном лице. Рука к руке… На расстоянии тепла. Считанные миллиметры между мучительно тянущимися друг к другу пальцами. …И новый рывок поводка.
Как трудно это понять, Но ты опять опоздал. Огня теперь не унять, Он снова меж нами стал. Как близко твоя душа, Я верил, что ты придешь. По горьким листьям шурша, Слезами капает дождь…*
* * * Ремус Люпин, в этот момент как никогда напоминавший зверя в клетке, нервно наворачивал круги по древнему амфитеатру. Ощущения были такие, словно на небе вот-вот должна была взойти полная луна – когда превращение еще не началось, но предшествующее трансформации недомогание уже сменяется лихорадочным нетерпением с едким привкусом зарождающейся злости. Впрочем, ничего удивительного! Арка… Гигантское сооружение, созданное некромантами прошлого, а после появления Министерства Магии усилиями десятков волшебников перенесенное в подвалы Отдела Тайн. Оно было буквально пропитано враждебными миру живых эманациями, и оборотень, наделенный повышенной восприимчивостью к таким вещам, по определению не мог чувствовать себя здесь комфортно. Не говоря уже о его личных демонах. Не только Гарри не мог без содрогания смотреть на проклятую Арку, не одного его преследовали по ночам кошмары… Удивление в синих глазах, тень страха на рано постаревшем, но по-прежнему прекрасном несмотря ни на что лице. Бесконечное падение. Безнадежная попытка преодолеть в прыжке ставший вдруг таким огромным амфитеатр… И вихрастый мальчишка, рыдающий в его руках – как видение из прошлого, единственная причина, не броситься в Арку вслед за своим сердцем. Сын Джеймса и Лили, крестник Сириуса, единственный наследник Мародеров… Которому, кстати говоря, уже давно пора вернуться! – Альбус, почему так долго? Гарри там уже на двадцать минут больше, чем положено! Испытываемое им раздражение, как и всегда, в голосе не проявилось, но фраза все равно вышла слишком резкой – на грани упрека. Впрочем, Дамблдор, колдующий над «поводком», призванным вытащить Гарри из-за Завесы, как обычно, сделал вид, что ничего не заметил. На директора можно было орать во весь голос, швырять вещами, устраивать истерику с полной потерей контроля над магией, а тот лишь сочувственно смотрел из-под своих очков-половинок и ласковым тоном говорил бессмысленные, никому не нужные, но почему-то утешающие любую боль вещи – пусть и на очень короткое время. Люпин это хорошо помнил по событиям пятнадцатилетней давности. – Не волнуйся, Ремус, один час это всего лишь минимально безопасное время для пребывания за Завесой, – Дамблдор ободряюще улыбнулся бывшему ученику, продолжая, словно клубок сматывать светящуюся нить «поводка». – Я назвал его Гарри, чтобы у мальчика в случае чего остался запас времени. Было бы наивным предполагать, что он вернется точно по расписанию. Это… скажем так, не по-гриффиндорски! – И не по-мародерски… – проворчал Ремус, хмуро припоминая, что он слышал от своего подопечного по поводу пост-эффектов длительного погружения в Мир Мертвых. – А сколько всего времени можно пробыть там без серьезных последствий? – Часа полтора… – кивнул директор. – Конечно, обученный некромант продержится и два, но у Гарри, несмотря на изрядный потенциал, такого опыта нет. Поэтому мне и пришлось воспользоваться «поводком». – Но почему он задержался? – снова занервничал Ремус. – Просто не успел добраться до выхода в положенное время или… – сердце предательски сбилось с ритма, – так и не нашел Сириуса?! – К сожалению, мы узнаем это, только когда Гарри вернется, – ответил Дамблдор, понимающе взглянув на молодого мужчину. – В любом случае, мой мальчик, а ты не задумывался, что Сириус может сильно измениться, побывав за Завесой? В человеческом обличье на теле Люпина было на удивление мало волос, однако сейчас они все до единого мгновенно встали дыбом: – В каком смысле? – осторожно уточнил он, изо всех сил отгоняя вызывающие дрожь мысли о вурдалаках, зомби, инферналах и прочей неупокоенной нежити. – В том самом, что существует большая вероятность того, что все это время в Мире Мертвых Сириус провел вместе с Джеймсом и Лили. – Ах, с Джеймсом… Недоговорив, Ремус сжал челюсти с такой силой, что зубы клацнули друг о друга не хуже, чем волчьи клыки. Джеймс… Лучший друг, названный брат. Любой другой на его месте давно бы возненавидел Поттера, но Ремус в человеческой ипостаси, казалось, вообще был не способен на негативные эмоции, да и в своем отношении к людям определялся раз и навсегда. Бывали, конечно, исключения – как с Питером, которому он сейчас с удовольствием перегрыз бы горло, даже не озаботившись тем, чтобы превратиться в волка. Проклятый крысеныш… походя погубил две жизни и разрушил еще три… А вот на Сириуса, даже когда считал его предателем, Люпин злиться не мог. Точно так же, как ни в чем не винил Джеймса, единственного, кому всегда принадлежало сердце синеглазого Мародера. Поттера просто нельзя было не любить… Кроме того, Бродягу в свою постель Ремус-таки заполучил! И не терял надежды, что однажды его объятия станут для Сириуса чем-то большим, чем просто попыткой забыться и ощутить себя нужным и любимым. – Что ж, мне понадобилось двадцать лет, чтобы добиться Сириуса, - обманчиво равнодушным тоном произнес Люпин. – Если для того, чтобы вернуть его придется ждать еще столько же, то я готов. Дамблдор одарил его еще одним внимательным взглядом и слегка покачал головой. Видя людей насквозь, он не хуже Ремуса понимал истинную природу их с Сириусом отношений. Азкабан, может, и не погасил огонь в сердце Блэка, но уж точно до дна иссушил его душу. Чтобы не сойти с ума, Сириусу как воздух была нужна точка опоры, этакая частичка счастливого прошлого… иначе говоря кто-то, кто любил бы его, не требуя ничего взамен – друг, любовник, а лучше и то, и другое одновременно. Чувство вины перед Джеймсом, казалось, выжгло юношескую любовь… Но кто знает, не могла ли новая встреча двух друзей воскресить былые чувства? К тому же, Ремуса не оставляло ощущение, что Дамблдор знает что-то еще, но, как обычно, замалчивает в благих, на его взгляд, целях. Знакомая ситуация… – Похоже, Гарри не хочет возвращаться, – внезапно произнес директор, и Люпин заметил, как светящая белая нить, уходящая за Завесу, тревожно завибрировала, а раскинувшийся на полу мальчик дернулся, словно от боли. – Он определенно сопротивляется магии «поводка»! …А это могло означать только одно – Гарри не нашел того, что искал. Не смог добраться до Сириуса! До боли сжав кулаки, Ремус на миг зажмурился, чувствуя, как под веками закипают предательские слезы. Но привычка при любых обстоятельствах держать себя в руках, безжалостно подавляя эмоции, возобладала над подступающим отчаянием. Не время сейчас. Он будет нужен Гарри, когда тот вернется, и уж точно в нормальном состоянии, а не готовой разрыдаться развалиной… Совсем как тогда, два месяца назад. Проклятое déjà vu! Проклятая Арка… Внезапно Дамблдор нахмурился и довольно резко дернул за «поводок». И словно в ответ слабо мерцающая Вуаль вспыхнула ослепительным зеленым огнем, заставив обоих волшебников инстинктивно вскинуть руки и зажмуриться. Нестерпимо яркое сияние, льющееся из-за Завесы, казалось, заполнило все помещение, хотя если бы маги могли в этот момент открыть глаза, они бы увидели, как из Арки вырвался двойной сгусток света и, зависнув на мгновение в воздухе, изумрудно-белым дождем пролился на распростертую на камне юношескую фигуру. Впрочем, для Альбуса Дамблдора подобный эффект вряд ли был большой неожиданностью… Как бы там ни было, органы чувств оборотней не только более восприимчивы, чем у обычных людей, но быстрее адаптируются к любым изменениям окружающей среды. Поэтому Ремус пришел в себя на пару секунд раньше директора. Взглянул на потухшую Арку, затем на то место, где была начертана таинственным образом исчезнувшая пентаграмма… и почувствовал, как у него отваливается челюсть. Уже успевший открыть глаза Дамблдор чуть слышно усмехнулся в густую бороду. Гарри, как котенок, свернулся клубочком на том же месте, что и во время обряда и, казалось, мирно спал. А рядом, защитным жестом обнимая его за плечи и полуприкрыв обнаженного мальчика собственной мантией и водопадом волос, лежал Сириус… юный и прекрасный Сириус Блэк, словно мифическим максима-хроноворотом отправленный сюда из 1976 года. ________________________ * Наталья Новикова (Тэм), «Я расскажу тебе…» (каюсь, в угоду сюжету я изменила в куплете одно слово, слэш все-таки)
Отправлено: 14.12.07 03:14. Заголовок: Боже мой!!! И я так ..
Боже мой!!! И я так долго игнорировала ТАКУЮ вещь??? Убить меня мало!!! Ну, на худой конец тапками закидать! Респект автору! Потрясающий фик!!! Жаль только, что до сих пор никто ничего не знает. А теперь, учитывая потерю Сириусом памяти, и не узнает. Кроме Дамби, но тот вечный конспиратор - хрен поделиться.
Дайлис Джин , Хищница, kos, Мия, спасибо, почитаешь отзывы, и сразу хочется засесть за клавиатуру...
Krilatay bestiy, рада, что тебе понравилось... Кстати, а на этот раз Дамблдор ничего не знает! Но Гарри скоро сам все выяснит - у него уже много информации для размышления, дай только время.
Отправлено: 24.12.07 13:21. Заголовок: Глава 11 Гость из пр..
Глава 11 Гость из прошлого
Это пробуждение было, наверно, самым необычным в полной странностей жизни Гарри Поттера. И самым приятным, пожалуй. Как-то так повелось, что он или просыпался раньше всех сам, или его поднимали громкими воплями то голодные Дурсли, жаждущие завтрака, то дружно проспавшие соседи по общежитию, опаздывающие на урок. Исключениями были разве что каникулы в «Норе», на площади Гриммо и последний месяц в Годриковой Лощине… Но даже там никто и никогда не будил Гарри осторожными, почти нежными прикосновениями к лицу! Такими невесомыми, словно дуновение ветерка или движение крыльев порхнувшей над его щекой ночной бабочки. Чьи-то чуткие пальцы едва ощутимо скользнули по его переносице, очертили линию подбородка, нерешительно прошлись по нижней губе, потом чуть помедлили и вполне предсказуемо дотронулись до шрама на лбу. Отметина Волдеморта в последнее время не болела, но одно напоминание о знаменитой «молнии» и всем, что было с ней связано, мгновенно отрезвило Гарри, смыв остатки сна и непонятную негу, навеянную такими непривычными для юноши, почти ласковыми прикосновениями. Распахнув глаза и инстинктивно нащупывая одной рукой очки, а другой – сломанную еще месяц назад палочку, он рывком сел на постели… и оказался нос к носу с красивым, как картинка, парнем своих лет, так и не успевшим опустить руку, которой, по-видимому, только что гладил лицо спящего гриффиндорца. Парень казался смутно знакомым. Во всяком случае, эти синие с пушистыми, как у девчонки, ресницами глаза Гарри уже точно где-то видел… В голове, наконец, окончательно прояснилось. Зато, несмотря на уже надетые очки, появилось желание хорошенько протереть глаза! Это что – сон?! Или они по-прежнему за Завесой? Непохоже… Никакого зеленого тумана вокруг, да и его спальня выглядит вполне реально. Но что тогда здесь делает шестнадцатилетний Сириус Блэк, взирающий на своего крестника с таким видом, словно тот у него на глазах покрылся чешуей или, хуже того, нарядился в слизеринскую мантию? Разве по возвращении в реальный мир Бродяга не должен был снова стать взрослым? – Зеленые… – со странным облегчением произнес вдруг Сириус и тут же как-то нехорошо, в лучший традициях «Грозы Сопливуса», растянул губы в кривоватой улыбке: – А знаешь, это была отличная попытка! – Что? – растерялся Гарри, оказавшийся совершенно неготовым к подобному выражение на лице крестного, не говоря уж о непонятных комментариях. – Отличная попытка притвориться Джеймсом Поттером, я имею в виду, – протянул Сириус, неприятно напоминая Малфоя совершенно несвойственной ему манерностью речи. – Если бы ты не прокололся с цветом глаз, кто-нибудь другой на моем месте мог бы и попасться… А теперь, рассказывай, дементор тебя подери, где мы, как я здесь очутился, и кто ты такой?! Этот внезапный переход от пропитанной издевкой вежливости аристократа к иступленной ледяной ярости, такой привычной для Сириуса, которого он знал, окончательно сбил Гарри с толку. Происходящее никак не желало укладываться у юноши в голове, а совершенно дикие обвинения крестного вызывали лишь какое-то тупое удивление и нарастающую с каждой секундой уверенность: «Я все-таки сплю!» – …Ты метаморф? – продолжал неистовствовать между тем Сириус. – Это ведь не чары «личины», я проверил… – пальцы на правой руке предательски дрогнули, показывая, что именно он имел в виду, но Гарри этого, разумеется, не заметил. – И судя по тому, что твоя внешность за последние минуты ничуть не изменилась, это не остаточный эффект Оборотного зелья! Что это за представление?! Отвечай… – и парень довольно ощутимо ткнул собеседника кулаком в плечо. Как раз в тот момент, когда потиравший ушиб Гарри все-таки осознал, что он не спит, а обозленный Сириус уже готов был начать бросаться Непростительными, забыв, что так и не овладел беспалочковой магией, дверь в комнату распахнулась, и на пороге, ко всеобщему облегчению, появился Альбус Дамблдор. – Профессор… – Блэк как-то весь даже обмяк на другой стороне кровати. – Слава Мерлину! Что здесь происходит? – Добрый день, мальчики, рад, что вы, наконец, проснулись, – Дамблдор улыбнулся Гарри, одновременно окинув его особенным, хорошо знакомым по визитам директора в больничное крыло сканирующим взглядом, и уже куда более серьезно взглянул на второго гриффиндорца. – Сириус, для начала, скажи мне, что последнее ты помнишь? – Да в чем дело-то? – немедленно нахмурился парень, и в расслабленно закрывшихся на миг синих глазах снова вспыхнуло подозрение. – А может, Вы тоже не тот, за кого себя выдаете?! – Мальчик мой, кому придет в голову превращаться в старого чудаковатого волшебника? («Читай: кому хватит на это наглости?» – мысленно фыркнул Гарри) Кроме того, ты всегда можешь спросить меня о чем-то, что известно только мне. Например, какой совет я дал Джеймсу на первом курсе, когда убедился, что ни снятые баллы, ни отработки не способны удержать вашу компанию от ночных прогулок по школе, – директор заговорщически подмигнул бывшему ученику. – Помнится, речь шла об одной старинной реликвии рода Поттеров. Уголки рта Сириуса чуть дрогнули, не в силах сдержать озорную улыбку, и Гарри скорее догадался, чем прочитал по губам мгновенно оттаявшего Мародёра: «Мантия-невидимка». Ого, похоже, он был не первым Поттером, получившим от Дамблдора индульгенцию на нарушение школьных правил! – Итак, судя по твоей реакции, Сириус, нам предстоит долгий и непростой разговор. Однако, – заметив, как встрепенулся на эти слова Гарри, директор многозначительно покачал головой, давая юноше знак помолчать, – я все-таки хотел бы узнать, что случилось перед тем, как ты проснулся в этой комнате. – Нуу… я, собственно, лег спать, – пробормотал парень, как-то умудряясь выглядеть одновременно и недовольным, и растерянным, и даже слегка смущенным. – В Поттер-Мэноре. Я… вроде как ушел из дома, а поскольку Джеймс давно звал меня погостить на лето, то я решил, что его родители не откажутся приютить меня до начала занятий. Гарри с шумом втянул носом воздух, едва ли заметив, как от глубокого вдоха его ребра отзываются противной ноющей болью. Зато это каким-то загадочным образом не ускользнуло от внимания Дамблдора. – Как ты себя чувствуешь, Гарри? – спросил он, вынимая волшебную палочку. – Ммм… Нормально, – гриффиндорец, наконец, прислушался к своим ощущениям. – Немного больно вдыхать полной грудью. Я что, слишком долго пробыл за Завесой? – Не дольше, чем позволяют твои способности, – директор хорошо знакомым движением провел палочкой вдоль его тела, сканируя повреждения. – Тем не менее, когда час закончился, я попытался вытащить тебя оттуда, чтобы не случилось ничего непоправимого, но ты стал отчаянно сопротивляться магии «поводка»… – Если бы не стал, то вернулся бы из-за Завесы один, – покосившись на Сириуса, твердо ответил юноша. – Мы так и поняли. Но у этого заклинания довольно сильная отдача, отсюда и трещины на ребрах. Впрочем, наш штатный целитель уже подлатал тебя, так что выпьешь пару зелий и к вечеру будешь в полном порядке. – Штатный целитель?.. А Ремус? – на этот раз Гарри на Сириуса не смотрел, и не заметил, как тот весь встрепенулся при звуке знакомого имени. – Именно, – серьезно кивнул Дамблдор. – Он ждет сейчас за дверью и, наверно, места себе не находит. Ты не мог бы пойти к нему и рассказать, что к чему? Думаю, нам с мистером Блэком лучше побеседовать наедине. – Конечно. Юноша взял со стула свой халат и, не удержавшись, снова бросил короткий взгляд на Сириуса, одетого, кстати, в его собственную запасную пижаму. Крестный – хотя, пожалуй, теперь именовать его так было неактуально – тоже смотрел на Гарри, и понять выражение синих глаз в этот момент не смог бы и сам Альбус Дамблдор. Уходить не хотелось отчаянно. Он чувствовал, что его место здесь, рядом с Сириусом, которому наверняка потребуется моральная поддержка во время предстоящего разговора… Но Бродяга даже не помнил его, а пять минут назад так и вовсе подозревал во всех смертных грехах. Сейчас Гарри для него посторонний, чье присутствие в такой момент принесет больше вреда, чем пользы. Дамблдору же Сириус доверяет и, безусловно, сумеет принять из его уст нелегкую правду… В конце концов, о красноречии директора и его способности найти подход практически к любому человеку Гарри знал не понаслышке. Не исключено, что старый волшебник и Снейпу когда-нибудь втолкует значения выражений «предвзятость», «любимчики» и «дискриминация по факультетскому признаку». Кстати, Ремус, действительно, ждал юношу за дверью, и вид у него при этом был такой, словно он лишь невероятным усилием воли удерживается, чтобы не ворваться в комнату. Голос Сириуса, видимо, очнувшегося незадолго до самого Гарри, не мог не доноситься до оборотня с его острым слухом, и понять желание Люпина, поскорее увидеть воскресшего возлюбленного, было нетрудно. С другой стороны, судя по тому, что Гарри видел и о чем догадывался, шестнадцатилетний Сириус вряд ли мог взглянуть на Ремуса иначе, как на хорошего друга. – Он не помнит ничего с того дня, как убежал из дому перед шестым курсом, – непонятно зачем уточнил гриффиндорец. Люпин наверняка и сам все прекрасно слышал. – Я так и понял, – устало произнес Ремус, не сводя с двери отчаянного взгляда. – Сразу, как только увидел его там, на полу Отдела Тайн. Он не просто стал в два раза моложе, но и забыл последние двадцать лет своей жизни! – в голосе Люпина мелькнули откровенно обреченные нотки. – Может, это не так уж и плохо? – юноша изо всех сил попытался найти в ситуации хоть что-нибудь хорошее. – Сириус забыл Азкабан… и жизнь беглого преступника. – Да, но помимо двенадцати лет тюрьмы и двух в бегах было еще шесть! Счастливых лет… Честно говоря, в прошлом году Сириус не показался Гарри особенно счастливым, но чувства Ремуса он вполне понимал и разделял. Детская мечта обрести когда-нибудь настоящую семью в очередной раз накрылась медным тазом, потому как сидевший в соседней комнате парень мог быть для Гарри кем угодно, но только не крестным отцом. – Кажется, я опять остался без опекуна… – пробормотал юноша, машинально теребя пояс халата. – Видно это судьба у меня такая – оставаться сиротой! – Выше нос, волчонок! – Люпин изобразил на лице не очень-то правдоподобную улыбку и по-отечески обнял гриффиндорца за плечи. – По крайней мере, Сириус жив, а все остальное как-нибудь наладится… Слушай-ка, Гарри, как насчет того, чтобы перекусить? Ты же почти двое суток ничего не ел! Прислушавшись к себе, парень понял, что действительно готов съесть целого гиппогрифа. – Ага, голодный, как волк, – засмеялся он, решив, что Ремус по большому счету прав. Главное, они вернули Сириуса! И в том, что тот снова стал подростком, тоже есть свои плюсы. Ведь не может же Визенгамот преследовать человека, который фактически еще ничего не совершил? А если Бродяга так ничего и не вспомнит, ему придется проживать жизнь заново… Например, опять заканчивать Хогвартс. Вот было бы здорово, если вместе с ними!.. В куда более приподнятом настроении Гарри спустился вслед за Ремусом на первый этаж. Звонок в дверь застал их на полпути к кухне, заставив нервно подскочить на месте – уж больно резко и нетерпеливо он прозвучал. Как будто нежданный визитер с трудом удерживался, чтобы не перейти на оглушительный дверевыносящий стук. Впрочем, если бы в доме были скандальные портреты наподобие миссис Блэк, то хозяева уже сейчас затыкали бы уши… – Мы кого-нибудь ждем? – спросил Гарри, поймав настороженный взгляд Ремуса. – Вообще-то нет, но мало ли, что случилось. Здесь все-таки штаб Ордена... В любом случае, это не может быть кто-то посторонний. Дом под заклятьем Фиделиус, а Дамблдор сейчас у нас. Однако, направляясь к дверям, Люпин все-таки вынул из кармана волшебную палочку. Гарри же, до сих пор не имевший возможности обзавестись новой, с вожделением покосился на стоявшую на камине подставку с японскими клинками. Не Меч Гриффиндора, конечно, но тоже неплохо. Ему же не василиска рубить… Как выяснилось, разница между гостем, нарушившим их покой, и царем змей была не так уж велика. В том смысле, что пришедший тоже в некотором роде был главой серпентария. На пороге стоял профессор Снейп и с непонятным облегчением на лице смотрел на маячившего за спиной у Ремуса Гарри. * * * Сириус Блэк полагал себя человеком основательным. Окружающие могли сколько угодно считать его шалопаем и вертопрахом, более того, он сам сделал все, чтобы заслужить подобную репутацию, но на самом-то деле случаи, когда юноша действовал бездумно и наобум, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Правда, последствия этих нескольких выходок были просто катастрофическими, но это уже другой разговор… Да, Сириус обожал играть на грани фола, бросать вызов всем и вся, адреналин, закипающий в крови, уже давно стал для него настоящим наркотиком. Но при этом большинство его авантюр были тщательно просчитано и спланировано, риск выверен, а неизбежное воздаяние (куда без него?) по возможности сведено к минимуму. Даже сбегая из дома – весьма опрометчивый поступок для несовершеннолетнего волшебника – Сириус прекрасно понимал, что делает, хотя решение это и было совершенно спонтанным. Нет, он давно мечтал послать милых родственничков ко всем боггартам, но когда тебе осталось всего несколько месяцев до получения дядюшкиного наследства, дающего отличный шанс начать самостоятельную жизнь, какой смысл показательно хлопать дверями и создавать ненужные проблемы себе и окружающим? Однако если тебя заставляют делать нечто глубоко противное всей твоей сущности, причем обставляя все так, что отказаться нет ни малейшего шанса, то выбора уже не остается. Это никакая не авантюра, это неизбежность, и плевать на последствия. Подумаешь, ушел из дому! Что такого? Джеймс с первого курса зазывает в гости, а раздобыть денег на школьную экипировку, право, не проблема. Многие старшекурсники из простых семей летом подрабатывают, к тому же Блэк в роли честного труженика – это еще один хороший плевок в высокомерные физиономии древнейших и благороднейших… Короче говоря, весьма туманное будущее изгнанного из рода волшебника Сириуса напрягало мало. Но одно дело волноваться, несколько преждевременно шагнув в «большую жизнь», и совсем другое, уснув рядом с лучшим другом (будем придерживаться официальной версии), проснуться непонятно где и непонятно с кем. А если вдобавок появляется директор Дамблдор, которого ты не особенно жаждал видеть до начала занятий, и заявляет, что все происходящее в порядке вещей, но при этом грозится долгим и непростым разговором… Человек более впечатлительный и нервный уже давно бы бился в истерике. Хотя Сириус решил, что, пожалуй, оставит за собой такое право, если его смутные подозрения вдруг подтвердятся. Вот уже несколько минут гриффиндорца преследовало стойкое ощущение, будто он что-то пропустил! – Профессор, может, скажете, наконец, что происходит? – наплевав на хорошие манеры, спросил он, едва двойник Джеймса соизволил выйти из комнаты. – Я память потерял или что-то в этом роде? Юноша дернул себя за кончик косы, в которую кто-то позаботился заплести его сильно отросшие за ночь волосы… Или не за ночь. Были ведь и другие изменения – коротко обстриженные ногти вместо недавно сделанного маникюра, непонятно откуда взявшийся шрам на правом запястье, а чуть выше очень странная татуировка, похожая на какой-то серийный номер. Настоящая, не иллюзия, это Сириус знал точно, поскольку уже давно научился снимать подобные чары без помощи палочки. Если это была какая-то мистификация, то ее авторы должны были сильно постараться, чтобы провернуть нечто подобное. Однако присутствие в комнате Дамблдора делало эту версию совершенно несостоятельной. – Можно сказать и так, - кивнул директор, внимательно наблюдая за нервно теребящим волосы парнем. – Ты, действительно, многое забыл, мой мальчик. Итак, у него амнезия! Многое забыл… Но сколько же прошло времени? Соскочив с кровати, Сириус почти в панике метнулся к стоявшему на комоде зеркалу. Слава Мерлину, на первый взгляд больше никаких изменений в его облике не наблюдалось. Разве что кожа стала немного бледнее, и лицо осунулось… и, да, оказалось проколото левое ухо. Но он не выглядел старше! Совсем. А ведь возрастные изменения у волшебников затормаживаются только после тридцати. С учетом последних слов директора эта мысль не только не успокаивала, но и грозила той самой ненадолго отложенной истерикой. – Профессор Дамблдор, сколько прошло времени? Старый волшебник одарил Сириуса необычайно мягким, но одновременно пугающе серьезным взглядом: – Думаю, тебе лучше присесть, мой мальчик. Не самый лучший способ успокоить перепуганного подростка. Зеркало напротив гриффиндорца треснуло с громким звоном. – Сколько времени, директор?! – Много, Сириус… – СКОЛЬКО?!!! – Двадцать лет. На какое-то мгновение Сириусу показалось, что он ослышался. Двадцать лет?! Это что – шутка? Но на комод перед ним уже лег августовский номер «Ежедневного Пророка». Выпущенный, судя по дате, в девяносто, мать его, шестом году. Перед глазами все поплыло, и почему-то стало трудно дышать. Совсем как в детстве, когда откровенная ненависть матери еще причиняла боль, а постоянные издевательства над телом и психикой, именуемые мадам Блэк методами воспитания, заканчивались то слезами, то безмолвными истериками, вызывая приступы удушья, это неизбежное зло при слабых легких и расшатанной нервной системе. Стараясь не паниковать, Сириус попытался глубоко вздохнуть. Тщетно. Он попытался еще раз, расслабившись и втягивая воздух мелкими глотками. На этот раз организм неохотно подчинился. В бронхи как будто хлынул расплавленный свинец, зато разноцветная муть перед глазами рассеялась. Потом боль смыло теплой волной целительной магии. Проморгавшись, юноша обнаружил, что перед ним парит чашка с какой-то жидкостью, а рядом стоит профессор Дамблдор и водит волшебной палочкой по его груди, снимая последствия неожиданного приступа. Сириус послушно выпил оказавшуюся в кружке воду, недоумевая при этом, с какого перепугу старая детская болезнь, залеченная мадам Помфри еще на втором курсе, вдруг вернулась. Нет, шок, конечно, был еще тот… – Профессор, но как такое возможно? – прошептал он, мучительно пытаясь осознать сказанное директором. – Я же совершенно не постарел! Неужели я провел двадцать лет под действием стазисного заклятья? Но тогда почему я не помню, как это случилось? – Нет, Сириус, ты не спал в анабиозе, - покачал головой Дамблдор. – С тобой тридцатишестилетним произошел несчастный случай, скажем так, при участии древнего некромагического артефакта. Мы едва спасли тебе жизнь, но результате ты помолодел на двадцать лет и утратил все свои воспоминания за этот период. Вот оно как! В голове царил полный бардак, инстинкт психологической самозащиты боролся со здравым смыслом, но привычка всегда и везде поворачиваться лицом навстречу ветру все-таки возобладала. Сириус Блэк не имел обыкновения прятать голову в песок. Не страус. – Это обратимо? – напряженно спросил гриффиндорец. Вообще-то, взять и постареть на двадцать лет юноше ну абсолютно не хотелось. Но и жить в мире, который, по всей видимости, глубоко ему чужд, тоже не было выходом. Узнать свое будущее любопытно, но не застрять там без права на «возращение»! Дамблдор одобрительно кивнул, видимо, довольный решимостью ученика взглянуть правде в глаза: – На данном этапе я не представляю, как это можно сделать. К тому же… вероятно, для тебя самого лучше было бы оставить все, как есть. – Почему? – серое вещество в голове едва не дымилось, пытаясь обработать полученную информацию, и выводы у Сириуса получались далеко не самые утешительные. – Со мной в будущем случилось что-то плохое? Я все-таки… пошел по кривой дорожке?! – Если ты имеешь в виду ожидания своей семьи, то нет… Все это очень сложно, и я, разумеется, отвечу на все твои вопросы, но мне кажется, будет лучше, если о своей жизни ты узнаешь от близкого тебе человека. Ремус куда лучше меня справится с этой задачей. Он рвался увидеть тебя сразу, как только ты очнешься, но мы решили, что это не самая лучшая идея. Сириус невольно фыркнул. Да уж, если бы, едва продрав глаза, вместо парня, с которым разговаривал вчера по каминной сети, он увидел взрослого мужчину, треснувшим зеркалом здесь бы не обошлось. Это ведь о Ремусе Дамблдор говорил тому зеленоглазому типу… Лунатику сейчас должно быть тридцать шесть. У него уж, поди, дети Хогвартс заканчивают. Хотя зная Люпина… сомнительно. Да и он, Сириус, тоже навряд ли обзавелся наследником. А вот Сохатый мог. Стоп! Этот юноша, так похожий на Джеймса… Даже больше, чем Джейми на своего отца. Не знай Блэк лицо друга лучше, чем свое собственное, мог бы и перепутать. Не считая мелких деталей и этого странного шрама на лбу, вся разница была только в цвете глаз. Зеленых, кошачьих… очень знакомых. Merde! Рыжая… Выходит, Сохатый все-таки добился своего. Сириус сжал зубы так, что от напряжения аж скулы свело: – Профессор, этот парень, Гарри… он сын Джеймса Поттера и Лили Эванс? Дамблдор наградил его одним из своих фирменных загадочных взглядов. Может, и правда, мысли читает? В конце концов, что такое беспалочковая Легилименция для мага его уровня? – Да, и твой крестник, между прочим. Чего и следовало ожидать. Когда-то они с Сохатым дали друг другу такую клятву… И как бы Бродяга ни надеялся в глубине души, что ему никогда не придется ее исполнять, умом-то он понимал – Джеймс все равно женится, хотя бы ради того самого наследника, которому предстояло стать крестником Сириуса Блэка. А уж когда Поттер запал на рыжую Эванс… – А могу я увидеть Джеймса? Ну, и Ремуса тоже, конечно. – Ремуса можешь. А вот Джеймса… боюсь что нет. В голосе Дамблдора юноше почудились печальные нотки, а голубые глаза под стеклами-половинками определенно наполнились сочувствием. Какого дементора?.. – Но это же его дом, – чужим голосом произнес Блэк, махнув рукой на статуэтку оленя на прикроватной тумбочке. – Я точно видел эту зверюгу в поместье. Вот теперь взгляд директора точно стал… соболезнующим. Именно так он в прошлом году смотрел на Фрэнка Лонгботтома, когда приглашал того в свой кабинет, чтобы сообщить о гибели отца. Сириус снова ощутил жжение в груди, но на этот раз сумел подавить начинающийся приступ. Зато теперь все внутри покрылось ледяной корочкой страха. – Мальчик мой, мне не хотелось бы вот так сразу вываливать на тебя слишком многое, – издалека начал Дамблдор, словно не понимая, что тем самым лишь режет юношу без всякого Секо, – но ты ведь в любом случае не успокоишься, пока все не узнаешь. И по опыту я знаю, что лучше, если в этот момент рядом будет человек, который помешает тебе наделать глупостей… К сожалению, некоторые вещи никогда не меняются. Особенно если речь о Сириусе Блэке и его отношениях с семейством Поттеров. И присутствие рядом самого могущественного из ныне живущих волшебников вместо недалекого великана-полукровки и мстительного мастера зелий никакого значения не имело. Сейчас синеглазого гриффиндорца не остановил бы даже Петрификус Тоталус, не говоря уж об увещеваниях старого директора. Он вылетел из комнаты со скоростью гоночной метлы, никого и ничего не видя перед собой. В голове билась одна-единственная мысль: «Джеймс…».
Отправлено: 02.01.08 22:00. Заголовок: Глава 12 Что тревожи..
Глава 12 Что тревожит Северуса Снейпа…
За последние пять лет это уже превратилось для Северуса Снейпа в привычку – мчаться куда-то сломя голову, моля Мерлина, чтобы легендарная удача Мальчика-Который-Выжил не отвернулась от него и на этот раз, ежесекундно рисковать разоблачением и быть готовым пожертвовать ради его спасения рассудком и жизнью… И все это только ради того, чтобы обнаружить, что проблема уже давно разрешилась, а этот малолетний выскочка вовсю изображает умирающего лебедя на больничной койке, вкушая плоды не им завоеванной победы. В самом деле – Квиррелла уничтожила Магия Крови Лили, Турнир Трех Волшебников за Поттера на девяносто процентов прошел Крауч-младший, а из Министерства мальчишка никогда не выбрался бы без помощи Ордена Феникса. Пожалуй, единственным стоящим деянием несносного гриффиндорца можно было считать избавление школы от василиска, поскольку даже Дамблдор, несмотря на все свое могущество, оказался не в состоянии ни попасть в Тайную Комнату, ни поймать в лабиринте труб практически неуловимую для магии гигантскую змеюку. Не то, чтобы Северус совсем уж не признавал за Поттером никаких положительных качеств. Парень обладал отличными инстинктами и был достаточно бесстрашен, чтобы сориентироваться в практически безвыходной ситуации, обратить обстоятельства себе на пользу и выжить там, где и гораздо более опытный волшебник неминуемо сложил бы голову. Отличный потенциал, надо признать. И в свете этого наплевательское отношение Поттера к своим талантам, инфантильность, лень и разгильдяйство не могли не вызывать раздражения. Как будто у Снейпа и без того не хватало поводов, чтобы скрипеть зубами при виде гриффиндорского чуда. С существованием этого ребенка он готов был мириться исключительно, когда тот находился на другом конце острова. Или хотя бы спал зубами к стенке… Желательно, впрочем, в своей комнате, а не больничном крыле. Сегодня, разнообразия ради, мальчишка встречал его на своих ногах и выглядел вполне здоровым. Разве что радовал глаз почти аристократической бледностью, но к Поттеру-младшему, в отличие от его папаши, и раньше категорически не приставал никакой загар. Когда по весне все игроки в квиддич, не исключая с зимы закупавшегося кремами от солнца Драко Малфоя, приобретали насыщенный шоколадно-золотистый оттенок, пресловутый Золотой Мальчик только обгорал и потом до конца экзаменов щеголял шелушащимся носом и облезлой шеей. Должно быть, в Лили пошел – белая, почти прозрачная кожа и зеленые глазищи. В сочетании с пресловутыми очками, физиономией Джеймса и гнездом сумасшедшей гарпии, сходящем у Поттеров за прическу, это было несколько больше, чем Северус мог спокойно вынести. Впрочем, сегодня Снейп был почти готов простить Поттеру все его недостатки. Ключевое слово здесь «почти», но он и в самом деле испытал неимоверное облегчение, увидев мальчишку целым и невредимым. В конце концов, на паршивце слишком много было завязано, а Темный Лорд в своей жизни ошибался не так уж часто. И если он утверждает, что с большой долей вероятности Мальчик-Который-Выжил прошлой ночью наконец-то покинул сей бренный мир… Хотя стоило бы уже привыкнуть, что когда дело касается Волдеморта и Гарри Поттера, пасует даже теория вероятности. Зная привычку так называемого Избранного использовать голову исключительно в качестве подставки для очков и мишени для бладжера, а также учитывая периодичность попыток Тома Риддла его извести, Лорду уже давно должно было повести просто по чистой случайности. Тут хочешь не хочешь, а уверуешь в Пророчество. Но все-таки, какого дементора здесь творится? Волдеморт может, и псих, но он никогда не страдал привычкой выдавать желаемое за действительное. С мальчишкой определенно что-то произошло, недаром он такой бледный, и к тому же явно нервничает. Конечно, в присутствии Северуса Поттер дергался всегда, но последние события возымели, к сожалению, один неприятный побочный эффект. Убедившись в лояльности зельевара, и к тому же побывав его пациентом, нахалёнок утратил последние остатки страха перед злобным профессором, хотя и продолжал излишне эмоционально реагировать на оскорбления и провокации последнего. Зато сейчас у Поттера был такой вид, будто Северус явился очень и очень не вовремя. Да и Люпин, несмотря на годами выработанное умение скрывать свои чувства, тоже выглядел как кошка, слопавшая канарейку (Или как волк — слизеринца, тут же добавил ехидный внутренний голос). А если еще прибавить сюда загостившегося в доме Дамблдора, то картина складывалась весьма неутешительная. Очередная грандиозная интрига Альбуса, о которой его, разумеется, «забыли» поставить в известность. Какая неожиданность! Неужели старик пытался каким-то образом разорвать связь Поттера с Темным Лордом? Снейп скользнул хмурым взглядом по знаменитому шраму, и принюхался, пытаясь уловить запах блокирующего ментальное вторжение зелья. По идее мальчишка должен был принять его как раз вчера вечером. Однако даже тени этого довольно специфического аромата от Поттера не исходило, чего не скажешь о явном наличии в его организме обезболивающего и восстанавливающего зелий, не говоря уж о целом букете других совершенно неожиданных запахов, буквально пропитавших тело парня. С такого расстояния Северус узнал только мазь от некроза тканей и Зелье Свободного Духа. Ситуация окончательно ему разонравилась. Насколько он помнил, чаще всего такое сочетание применялось в некромантии. Если бы Поттер был один, Снейп бы просто припер его к стенке, а то и применил бы Легилименцию. Но Люпин, понятное дело, такого обращения с щенком не потерпит, а пытаться прочитать мысли самого оборотня, все равно, что летать на метле в бурю. Придется дожидаться Альбуса и надеяться, что хотя бы на этот раз помимо приготовленной для Темного Лорда «легенды» ему представят и истинную картину событий. Задумавшись, зельевар не сразу сообразил, что так называемый коллега уже второй раз задает ему вопрос: – Северус, что-то случилось? – Ничего из того, что касалось бы тебя, Люпин, – разумеется, это была неправда, и Снейп банально уходил от ответа, но с какой стати он должен что-то объяснять этому оборотню, если до прихода Дамблдора ответной услуги все равно не дождется. – Альбус еще здесь? – Да, наверху. Но он… пока занят. – Я подожду. И не обращая внимания на негодование Поттера, Северус стремительно двинулся в сторону кухни. На лице мальчишки большими буквами нарисовалось: «Какого тролля этот гад без приглашения вламывается в мой дом?», но, видимо, недавняя встряска в очередной раз расшевелила то, что заменяло Поттеру мозги, и он вовремя вспомнил, что особняк выполняет еще и роль штаба. Что, впрочем, не помешало ему прошествовать следом с таким видом, словно он подозревал Снейпа в желании прикарманить какую-то семейную реликвию. Это было почти забавно! Как будто Северус не мог сделать нечто подобное в один из своих предыдущих визитов, если бы все же преодолел себя и спустя столько лет таки надумал забрать что-нибудь, принадлежавшее Лили или Джеймсу. На кухне он уселся на табурет и приготовился ждать, пока Дамблдор покончит со своими таинственными делами. Это вряд ли был разговор с кем-то из членов Ордена, поскольку дверь в кабинет, где обычно проводились подобные совещания, была в настоящий момент распахнута. Да и Поттер по дороге на кухню буквально пожирал глазами лестницу, ведущую на второй этаж, где, очевидно, и пребывал сейчас директор. С кем же он там беседует?! Нетерпение во всех его формах всегда было одним из главных недостатков Северуса, но к счастью или несчастью, жизнь приучила мужчину при необходимости держать своих демонов на коротком поводке. К тому же ему совсем не хотелось уподобляться Поттеру, то кидающему на дверь тоскливые взгляды, то недовольно зыркающему на зельевара, демонстративно расставляя столовые приборы на самой дальней от него стороне стола. – Решили снова поработать домовым эльфом, мистер Поттер? – не удержался от шпильки Северус, припомнив один из образов, увиденных в голове парня во время уроков Окклюменции. Люпин наградил его уже не просто укоризненным, как раньше, а откровенно осуждающим взглядом, но зельевар лишь мысленно закатил глаза, поражаясь этой поистине хаффлпаффской наивности. Вопреки ожиданиям некоторых членов Ордена, узнав, что детство Золотого Мальчика было далеко не столь безоблачным, как считала магическая общественность, Снейп и не подумал раскаяться в своих так называемых ошибках и проникнуться к несчастной сиротке любовью и состраданием. Пренебрежение родственников ни на йоту не убавило у мальчишки нахальства и самоуверенности, в полной мере унаследованных от своего избалованного самовлюбленного папаши. Определенно, кровь не водица! Такая уж порода… Конечно, из всех правил бывают исключения, но Гарри Поттер к их числу явно не относился. Вот и сейчас он ответил профессору свирепым взглядом и дерзко бросил в пространство: – Что поделать, если Добби не в состоянии находиться с Вами в одном помещении, сэр! Это Вас все хогвартские эльфы до обморока боятся, или Вы просто слишком часто захаживали в гости к Малфоям? Заломив бровь, Снейп взглянул на гриффиндорца почти с любопытством. Неожиданно внятный и почти остроумный ответ вместо привычного зубовного скрежета и лишаистых пятен по всему лицу — это определенно было что-то новенькое. Неужели мальчишка наконец-то начал взрослеть? Что ж, тогда, возможно, и Северус когда-нибудь сумеет смириться с его существованием. Научился же он в свое время работать с Поттером-страшим, не испытывая ежесекундного желания запустить в него Круциатусом! – Чаю, Северус? – соизволил-таки вспомнить о хороших манерах Люпин. – Благодарю… – при обращении к старому школьному врагу это слово до сих пор застревало в горле, не хуже диетической пищи, регулярно предписываемой Снейпу мадам Помфри, – но лучше кофе. – Тебе же вредно! – Когда мне будет нужно твое мнение, Люпин, я обязательно спрошу. Забота о здоровье Северуса со стороны существа, однажды чуть его не сожравшего, выглядела бы поистине умилительно, не присутствуй на кухне Поттер-младший. У Снейпа не было ни малейшего желания демонстрировать мальчишке свои слабости, тем более, что вне стен Хогвартса, где правил бал мастер зелий, этот достойный представитель своей фамилией наглел буквально с каждым днем. – А кофе все равно нет, – не удержался от мелкой пакости Поттер, при этом даже не потрудившись закрыть дверцу шкафа, где отлично просматривалась банка с кофейными зернами. – И чай вчерашний… Если хотите, могу разогреть молоко. Конец фразы парень уже практически проблеял, мгновенно растеряв всю свою браваду, когда Северус наградил его своим лучшим плитодавильным взглядом. Вероятно, не стоило так трястись над маленьким мерзавцем после июльских событий. Едва почуяв слабину, он распоясался окончательно. Право, сейчас, когда унялся первый гнев, Снейп почти жалел, что отказался продолжать занятия по Окклюменции. Возможно, это был единственный способ призвать, наконец, мальчишку к порядку и вбить в его пустую голову хоть какое-то понятие о дисциплине. С другой стороны, если за пять лет ничего не получилось… Убедившись, что гриффиндорец уже почти давится от привычной смеси инстинктивного страха с праведным гневом, Северус решил окончательно выбить его из равновесия и любезно промурлыкал: – Будьте добры, мистер Поттер! Я пью молоко той же температуры, что и парное. Демонстративно скривившись, парень полез в холодильный шкаф за молочником. Люпин же одарил обоих странным взглядом и, продолжая изображать гостеприимного хозяина, поставил перед зельеваром баночку с медом. Через пять минут трое заклятых недругов с самым мирным видом полдничали на кухне. Если не считать, конечно, гробовой, становящейся с каждой секундой все более напряженной тишины. Топот ног на лестнице, и истошный вопль: «Джеймс!!!», стал для всех присутствующих полной неожиданностью. Люпин совершенно по-волчьи с шумом втянул носом воздух, впрочем, скорее просто нервничая, чем стараясь что-то унюхать; Поттер уронил чашку, которая не разбилась только потому, что была сделана из этой кошмарной маггловской пластмассы, а Снейп самым постыдным образом облился молоком. Ему показалось, что он узнал этот голос! Кричавший влетел на кухню, и кружка Северуса едва не последовала за поттеровской. Возникший в дврях подросток был похож… на Сириуса Блэка. Жестокого и надменного, уверенного в собственной безнаказанности юного Блэка, каким он был в одном из худших воспоминаний Снейпа, подсмотренном в думосборе Поттером. Может, перед ним боггарт? Но кто-кто, а эта шелудивая псина никогда не вызывала у него эмоций, близких к настоящему страху. И уж точно боггарт не явился бы Северусу в алой гриффиндорской пижаме с зеленоглазым львенком на груди! Люпин, тот еще мог бы ему привидеться – в своем волчьем облике… Привидеться, хммм… Нет, в молоке не могло быть никаких галлюциногенов, Снейп бы почувствовал – при условии, что Поттер вообще сумел бы их туда подмешать. Вариант с кем-то из братцев Уизли под Оборотным зельем тоже отпадал. Разумеется, с сентиментального Люпина сталось бы сохранить детскую прядку волос своего любовника, но тогда оживший кошмар Северуса выглядел бы точь-в-точь, как в школьные времена, поскольку донор копировался вплоть до свежих на тот момент шрамов и стиля прически. А Блэк в Хогвартсе никогда не носил таких длинных волос. Оставалось предположить, что перед зельеваром его бывшая ученица и нынешняя коллега по Ордену, по недоразумению именуемая аврором, но как раз эта конкретная метаморфиня никогда не умела достоверно изображать других людей. Блэк же, несмотря на совершенно ошалелое выражение лица, явно был самим собой от макушки до пят. Но что тогда, Мерлина ради, здесь происходит?!!! Гипотезы закончились, когда Снейп припомнил слухи семнадцатилетней давности. Дескать, поттеровский дружок решил остепениться, начал встречаться с какой-то ведьмочкой из Канады, и она тут же от него залетела. Чем закончилась та история, Снейп не знал, ему на ту пору было не до личной жизни гриффиндорской четверки – он как раз осваивал нелегкое ремесло двойного агента. Мог ли этот парень быть сыном проклятого Мародера? Поистине пугающее сходство детей и родителей в чистокровных семьях не редкость – Поттеры, Малфои, те же Блэки… Регулус вон тоже был копией своего слабоумного отца. Но тогда какого тролля мальчишка орал на весь дом имя Поттера-старшего?! Было бы слишком большим совпадением, если он звал так кого-то другого – своего фамилиара, например… Дурацкая шутка? Мерлин, больше похоже на заговор! Не сразу, но Снейп все-таки сумел обрести утраченный от потрясения дар речи: – Что ЭТО?!!! – по очереди пронзил он взглядом таращившего глаза Поттера и тяжко вздыхающего Люпина. – Северус! – тут же возмутился оборотень, видимо, оскобленный, что его дружка приравняли к неодушевленному предмету. Зато Блэковский крестник буквально расцвел, почему-то напомнив зельевару один из цветочков Темного Лорда – уж больно ядовитой была появившаяся на его лице ухмылка. Вылитый папаша! – Это, профессор, Сириус Блэк. Помните такого? – Северус и не подозревал, что мальчишка умеет быть таким саркастичным. В те моменты, когда при общении с ним гриффиндорец не терял от гнева остатки мозгов, лучшее на что его хватало, были полные ущемленного самолюбия дерзости. – Два месяца назад он упал за Завесу. Но мы его воскресили, здорово, правда?! – Гарри! Теперь осуждающего взгляда от Люпина удостоился уже Поттер. Зато выражение лица Блэка стало поистине бесценным. Как будто ему в живот со всего маху запустили бладжером. Этот его совершенно дикий взгляд пролился на сердце Северуса умиротворяющим бальзамом. Похоже, не он один здесь чувствует себя полным идиотом. – Что все это значит?!!! – в своей коронной манере прошипел зельевар. Люпин, которому, собственно, и адресовался этот вопрос, с тоской покосился на дверь, словно ожидая, что туда вот-вот войдет Дамблдор и избавит его от явно непростых объяснений. Однако директор явно не торопился почтить собравшуюся на кухне компанию своим присутствием, и оборотню пришлось выкручиваться самому. – Ну… – он смущенно прокашлялся, – как ты уже слышал, нам удалось вытащить Сириуса из-за Завесы. Собственно, это Гарри сделал… Они с Сириусом некоторым образом магически связаны, а от Лили он унаследовал Дар некроманта. Правда, вышла… хмм… небольшая накладка, – Люпин кивнул на резко помолодевшего любовника. Некромантия, значит! В свое время Северус чуть не убил Блэка, когда тот начал обучать этой пакости Лили. А теперь Дамблдор втянул в это Поттера, и снова во всем виноват паршивый пес… Хотя нет, Альбус не стал бы так рисковать своим драгоценным Избранным ради фактически списанного со счетов бывшего узника. Слишком уж тот был психически неуравновешен и магически истощен после Азкабана, а главное – перестал доверять Дамблдору, не простив тому ошибки пятнадцатилетней давности. Выходит, дело было в самом Поттере? Что бы там не говорили, старый манипулятор целенаправленно и со знанием дела кует из мальчишки идеальный клинок, попеременно бросая его то в пламя, то в холод, а когда необходимо – нанося удары молотом. Выходит, Блэк еще для чего-то нужен Золотому Мальчику, или же дело в самой операции по «воскрешению»? Но некромантия… Попытка сделать Поттера во всем равным Темному Лорду? Гриффиндорца?! Скорее его упражнения с Магией Жизни и Смерти закончатся так же, как это было с Лили… Да еще Блэк! Не то, чтобы Северус искренне желал ему смерти – по крайней мере с тех пор, как узнал, что это не он сдал Поттеров. Однако, положа руку на сердце, зельевар не мог не признать, что без Блэка его жизнь стала пусть немного, но спокойнее. Теперь хотя бы на собраниях Ордена он мог позволить себе иллюзию расслабленности. Лицо приходилось держать всегда, но Снейп больше не чувствовал себя так, словно идет по минному полю. Блэк нервировал его, даже когда просто тупо пялился в огонь и молчал в тряпочку. И вот проклятая псина вернулась! И где, спрашивается, справедливость? Гаденыш цветет и пахнет, словно и не наслаждался треть жизни компанией дементоров, да еще и выглядит теперь, как оживший кошмар Северусовой юности. Какого тролля он вообще помолодел на двадцать лет? Так, стоп, сейчас все это неактуально. Пора брать себя в руки, а то его репутация и так уже трещит по всем швам. На Люпина, разумеется, плевать, но показывать свою растерянность Блэку нельзя ни под каким видом. Да и Поттер в последнее время слишком часто видит своего профессора поддавшимся человеческим слабостям. Уж не поэтому ли он наглеет не по дням, а по часам? Демонстративно не обращая внимания на воскресшего недруга и дерзкого ученика, Северус с лучшей из своих змеиных улыбочек повернулся к оборотню: – Накладка, значит! Как мило… Что ж, по крайней мере, это не сын Блэка, которого неведомо где откопал Дамблдор, дабы утешить убитого горем Избранного. Как представлю, что его могли отправить вместе с Поттером в Хогвартс… Если бы мне пришлось учить еще одного наследничка Мародеров, это бы плохо закончилось. – Отличная идея, Северус! На пороге кухни появился сияющий как начищенный кнат Дамблдор. Увидев в обращенных к нему голубых глазах до боли знакомые хитрые искорки, Снейп мысленно застонал – очередная задумка директора явно не сулила ему ничего хорошего. Какое безумство опять задумал этот интриган? Он, Северус, что-то неправильно понял, или Альбус собирается отправить Блэка в Хогвартс? В качестве кого – ручного поттеровского Грима?! C Мальчика-Который-Выжил, конечно, станется завести и более экзотическую зверушку, но об анимагической форме его крестного осведомлено слишком много народу, только и ждущего, чтобы вновь отправить Блэка в места не столь отдаленные, а то и вовсе устроить ему свидание с дементором... Или Дамблдор и в самом деле решил использовать «нежный возраст» этой жертвы некромантии, выдав его… кхе-кхе… за сына Сириуса Блэка?! Только через мой труп! – Северус?.. Северус Снейп?! Зельевар с отвращением покосился на анимага, у которого впервые после того вопля в холле, наконец, прорезался голос: – Проблемы с глазами, Блэк? Или после путешествия в Мир Мертвых у тебя память отшибло? Что ты за человек такой – даже умереть нормально не можешь?! Но это недоразумение вместо того, чтобы привычно вскипеть от злости, лишь уставилось на Северуса с выражением недоверчивого восхищения на физиономии и чуть слышно пробормотало: – Не может быть… Сопливус?.. Вот это да! Палочка оказалась в руке Снейпа быстрее, чем он успел подумать, что именно делает. Прелестная реакция на простое оскорбление. Нервы – ни к черту… Хотя, если подумать, этот мерзавец и не такого заслуживает. – Разве я не говорил тебе, Блэк, – процедил Северус сквозь зубы, – что если еще хоть раз услышу это слово, то могу и забыть, что мы теперь на одной стороне? Зельевар не был уверен, какое именно Проклятье хочет наслать на ублюдка. Будь они тет-а-тет, меньше чем Круциатусом мерзкая псина не отделалась бы, и плевать на последствия. Но при свидетелях, один из которых к тому же ребенок… Увы, Северусу не удалось сотворить даже Летучемышиный сглаз. Поттер, как и зимой, перепрыгнул через стол и, раскинув руки, встал между ним и Блэком, а на собственное плечо Снейпа мягко, но при этом надежно удерживая от любых движений легла не по годам сильная ладонь Дамблдора. – Северус, мой мальчик, боюсь, Сириус не может помнить твоего последнего предупреждения. Он не просто помолодел на двадцать лет, но и забыл все, что случилось с ним за это время. Ему, действительно, снова шестнадцать. Всего на миг, но зельевар позволил себе опустить свинцовые после бессонной ночи веки. Определенно тот маггловский умник был прав – если история повторяется, то она превращается в настоящий фарс!
Агхрррррррр.... Ну вот опять! Не, я знаю, что полноценные фики требуют много времени и пространства, но, черт, я уже столько Северитусов перечитала. И только "Магия крови" тянет на вменяемость. Но как же хочется "увидеть" момент, когда Снейп поймет, что столько лет издевался над собственным ребенком. Хочу увидеть его ломку над сим фактом. И как он, интересно, оправдываться будет? А тут все затягивается и затягивается. Грррр... Хочу еще!!!
Пренебрежение родственников ни на йоту не убавило у мальчишки нахальства и самоуверенности, в полной мере унаследованных от своего избалованного самовлюбленного папаши. Определенно, кровь не водица! Такая уж порода…
Фелиша Ой, какая красота! Бедный Сева!!! Ну надо же, как ему "повезло"! Молодой, нахальный, необстрелянный Блэк, который его сроду не боялся - в ученики! Кошмар всей жизни! Дамблдор издевается, это точно!
Krilatay bestiy, спасибо за столь высокую оценку, мне жуть, как приятно... Кстати, о вменяемых Северитусах, то где-то на Башне был еще один очень симпатичный - "Зеркально отражение" DellaD.
Дония, как вижу, вы заметили подтекст сей фразы о "породе"! Да, кому-кому, а не Северусу камнями кидаться...
kos, а если вспомнить, что еще и Ремус в этом году будет учителем ЗОТС...
bagiraM, сорри, каникулы - ремонт - жуткий цейтнот - глава только через неделю, не раньше.
Отправлено: 06.01.08 19:23. Заголовок: Соглашусь с Мией, Се..
Соглашусь с Мией, Северусу не повезло. С Блэка ещё станется. Зато Снейпу все будут говорить, что он взрослый и должен держать себя в руках. И не накажешь толком. Зато мне больше хочется узнать, когда узнаю про истинного отца Гарри и их реакцию))))))))))))))))))
Отправлено: 15.01.08 11:30. Заголовок: Regar, обещаю, все б..
Глава 13 Перекрестки судьбы, или Гегель был не прав*
Когда Снейп схватился за палочку, Гарри действовал, не раздумывая. Совсем как в тот раз, на площади Гриммо. Буквально перелетел через стол, оттолкнувшись правой рукой от края; уже в прыжке до полусмерти испугался, что поврежденные связки подведут его именно сейчас, и он эффектно сгрохочет на пол, дав зельевару очередной повод для насмешек… И только, изящно приземлившись в подобии боевой стойки и загородив собой Сириуса, гриффиндорец мельком подумал, что его собственное падение к ногам ненавистного профессора, возможно, отвлекло бы того от попытки проклясть Блэка куда надежнее, чем эта суицидальная привычка соваться между двумя заклятыми врагами. Спасибо хоть, на сей раз у Сириуса не было в руках волшебной палочки! К тому же на кухне присутствовали еще и Дамблдор с Люпином, так что, в отличие от той неприятной сцены во время зимних каникул, юноше удалось избежать нескольких весьма неприятных секунд, когда дуэль между крестным и Снейпом казалась почти неизбежной. И все равно пока директор увещевал злого, как голодный вампир, зельевара, чья палочка по-прежнему смотрела в сторону Сириуса, словно того и не закрывал собой никакой Гарри Поттер, парень чувствовал, как его внутренности буквально покрываются корочкой льда. Ощущение было знакомым. Страх… Не за себя – гриффиндорец знал, что уж ему-то Снейп не причинит вреда, физического, по крайней мере. За Сириуса! Когда палочка в руке профессора дрогнула, сердце Гарри сначала подскочило к горлу, потом провалилось куда-то вниз и, наконец, вернувшись на положенное место, бешено затрепыхалось – уже от облегчения, потому как зельевар с то ли усталым, то ли обреченным видом прикрыл глаза и опустил волшебную палочку. В прошлый раз такого не было! Этого страха… Интересно, причина в том, что сейчас Сириус безоружен? Или после событий в Министерстве у кого-то просто развилась фобия? А может все дело в непривычной пока юности Сириуса и бросающейся в глаза уязвимости? Что его помолодевший крестный на грани срыва было видно даже неискушенному в таких вещах Гарри – все-таки его собственный эмоциональный диапазон был несколько шире, чем у зубочистки, что бы там не говорила Гермиона… Или тогда речь шла о Роне? Вечер после своего первого поцелуя юноша помнил довольно смутно, и хотя ничего особенного в прикосновении в мокрым от слез губам Чжоу, если подумать, не было, но сам факт… Довольно резкий тычок в бок, благо чуть ниже еще не до конца сросшихся ребер, выдернул Гарри из раздумий, заставив отшатнуться на пару шагов, и тут же сердитый голос Сириуса зашипел ему на ухо: – Ты чего творишь, а? Думаешь, я боюсь Снейпа? – А стоило бы! – так же шепотом огрызнулся гриффиндорец, пытаясь вернуться на «линию огня», чему отнюдь не способствовал локоть Сириуса, прижавший его руку к холодильнику. – Он уже далеко не тот парень, которого ты знал в школе. Он и в самом деле может тебя проклясть! – Тогда тем более не следовало соваться под палочку! – синие глаза яростно сверкнули. – Ты что – самоубийца?! Гарри даже растерялся от подобного заявления. Поведение Сириуса было, мягко говоря, странным, и не будь он знаком с этим новым Блэком всего каких-то полчаса, юноша, пожалуй, решил бы, что тот тоже за него испугался. Но с какой стати? Даже если Дамблдор рассказал ему кто такой Гарри, Сириус вряд ли бы вот так сходу проникся к своему… хмм… будущему крестнику теплыми чувствами и трогательной заботой. Попытка представить себя в такой же ситуации, допустим, с гипотетическим сыном Рона едва не вызвала у парня приступ истерического смеха. Да, это уже откровенно попахивало безумием, а ведь Сириус в этом безумии, можно сказать, жил! И вообще, может, это просто въевшаяся под кожу привычка, инстинкт, так сказать, ведь Гарри копия отца, ну, Джеймса, то есть, а Мародеры наверняка привыкли стоять друг за друга горой?.. – С меня достаточно этой комедии! – неожиданно заявил Снейп, глядя на шепчущихся парней со смесью отвращения и суеверного ужаса на лице. – Люпин, на случай, если твой впавший в детство дружок, снова окажется в поле моего зрения, сделай одолжение, вбей в его пустую черепушку, что не дай Мерлин ему еще хоть раз назвать меня иначе, как «сэр», или попробовать выкинуть что-нибудь даже отдаленное похожее на ваши школьные фокусы. Потому что тогда он крупно пожалеет, что не остался на том свете, даже если это была маггловская преисподняя с чертями и раскаленными сковородками! – и коротко кивнув Дамблдору, зельевар направился к дверям. – Эй, я, может, и умирал, но я ведь не какой-то призрак, чтобы говорить обо мне так, словно меня здесь нет! Сириус, видимо, решивший побить сегодня все рекорды идиотизма, весьма опрометчиво сунулся между Снейпом и выходом. Однако, предполагаемой Авады в лоб не последовало. Зельевар просто обошел бывшего одноклассника словно тумбочку, даже не удостоив его взглядом. Оклик Дамблдора остановил мужчину уже в дверях: – Северус, я так понимаю, твой разговор ко мне может подождать? – с самым невинным видом уточнил директор, а когда Снейп обернулся к нему с тенью недоумения на хмуром лице, добавил в своих лучших традициях: – Ты ведь зашел сюда не для того, чтобы проведать Гарри и Ремуса или справиться об их здоровье, не так ли? – Разумеется! Смущенным из-за своей неожиданной забывчивости зельевар не выглядел ни на йоту, но Гарри все равно с трудом подавил предательский смешок. Впрочем, неожиданный приступ веселья был вызван скорее воспоминанием о реакции профессора на эффектное явление Блэка народу. Определенно, сцена «А теперь представь, какое у него будет лицо, когда мы вернем Сириуса» удалась на славу! Картина маслом – Снейп, застигнутый врасплох. Гриффиндорец уже почти жалел, что так и не обзавелся колдокамерой. Хорошего настроения резко поубавилось, едва холодная, с налетом злой иронии маска, видимо, призванная скрывать истинные эмоции зельевара, испарилась с бледного лица, сменившись хорошо знакомым выражением отвращения и ненависти. Правда, на сей раз, ради разнообразия, их объектом оказался не Гарри… или, по крайней мере, не он один. – Сегодня на рассвете меня неожиданно вызвал Темный Лорд, – вероятно, это было просто Гаррино воображение, но после слов Снейпа в комнате ощутимо похолодало. – Мне было приказано проверить весьма интригующую информацию. Оказалось, у Лорда есть все основания предполагать, что он, наконец, избавился от своего заклятого врага, – сузив глаза, зельевар в упор взглянул на опешившего гриффиндорца, – иначе говоря, что Гарри Поттер прошлой ночью, к его величайшей радости, покинул мир живых! Ощущение было такое, будто он снова падает с метлы, как на третьем курсе, растворяясь в ледяном дыхании кружащих рядом дементоров. Через секунду наваждение прошло, и Гарри, ошалело тряся головой, уставился на Снейпа: – Но как… ? Он прекрасно осознавал, что этой жалкой неспособностью держать себя в руках дает зельевару очередной повод для презрения, и, действительно, до такой степени брезгливого взгляда, которым наградил юношу профессор, прежде на его памяти удостаивался только Невилл: – Как? Очень просто, мистер Поттер! – голос Снейпа так и сочился насмешкой. – Вас ведь и в самом деле не было в мире живых. Пока Вы шлялись за Завесой, разыскивая своего никчемного крестного, номинально Вас можно было считать мертвым. – Да нет, здесь как раз все понятно… Но откуда об этом узнал Волдеморт?! – Шрам, Гарри, – с непривычно задумчивым видом произнес Дамблдор. – Ваша связь позволяет Тому чувствовать тебя даже под защитными заклятьями, пусть он и не может при этом тебя найти. – Но блокирующее зелье… – юноша растерянно переводил взгляд с директора на Снейпа. – Оно не позволяет Темному Лорду проникнуть в Ваш разум, но связь по-прежнему существует, – возможно, это было просто игрой света, но Гарри показалось, что взгляд зельевара слегка смягчился. – Иначе бы Вы не корчились от боли, оказавшись с ним лицом к лицу месяц назад. Но что меня гораздо больше интересует, Поттер, – практически нормальным тоном продолжил Снейп, – так это почему Лорд продолжает считать Вас мертвым. Насколько я слышал, подобные некромагические эксперименты не длятся дольше нескольких часов, дабы вместо одного трупа не получить два. Гарри это тоже крайне интересовало, и он уже почти набрался храбрости спросить, что думает на сей счет сам зельевар, но Дамблдор как всегда спутал ему все карты: – Северус, думаю, нам лучше обсудить эту проблему параллельно с версией происшедшего, которую можно преподнести Тому. Как ты смотришь на то, чтобы вечером зайти ко мне на чашечку чая? Снейп как-то странно усмехнулся – словно директор только что выдал хорошо знакомую всем, дежурную шутку и слегка склонил голову то ли в знаке согласия, то ли в пародии на поклон. – Вас не ждать, Альбус? – Нет, мне еще нужно кое-что обсудить с этими молодыми людьми. – Разумеется! – черными крыльями взметнулась мантия, и зельевар исчез, словно аппарировал. Через несколько секунд приглушенно хлопнула входная дверь. И тут Сириуса, наконец, прорвало: – Какого инфернала здесь происходит?!!! Не нужно было быть дипломированным колдопсихологом, чтобы понять – бедняга вот-вот ударится в истерику. Полубезумный смех, сорвавшийся с губ юноши, заставил Дамблдора и Люпина ощутимо содрогнуться. Его сходство с человеком, схваченным много лет назад на месте убийства тринадцати магглов, стало на долю секунды просто разительным. Правда, теперь-то оба мага отчетливо видели, что этот приглушенный хриплый хохот больше похож на рыдание, выворачивающее душу на изнанку. – Мне кажется, я с ума схожу… – простонал Сириус, поднимая на Люпина взгляд, совершенно мутный от усугублявшегося с каждой минутой шока. Теперь его голос звучал скорее умоляюще, чем исступленно: – Ремус?!.. Тот, побелев как мел, качнулся к другу, словно собираясь его обнять, но в последний момент все-таки удержался. Наверно, понимал, что тогда парень окончательно расклеиться, и от срыва его будет уже не удержать. Хотя, кто знает, может, именно это Сириусу и было сейчас нужно? Если бы кто-нибудь спросил мнения Гарри, то он счел бы, что объяснения вполне могут подождать. – Ремус, думаю, вам с Сириусом лучше пойти в кабинет, – вмешался Дамблдор, касаясь плеча юного Мародера тем же призывающим держать себя в руках жестом, что недавно продемонстрировал на Снейпе. – Там вы сможете спокойно поговорить. Расскажи ему все, в данном случае несвоевременно полученная информации может обернуться настоящей катастрофой… Лучше будет, если Сириус узнает обо всех своих перипетиях именно от тебя. И кстати, о нашей идее тоже можешь ему поведать. – Конечно. Люпин приобнял явно находящегося в ступоре юношу за плечи и легонько подтолкнул к выходу. Сириус неуверенно оглянулся на Гарри, но без возражений последовал за школьным другом. Наверно Ремус казался ему сейчас единственной точкой опоры, хоть каким-то островком стабильности в этом окончательно спятившем мире, куда его забросило нелепым поворотом судьбы. С другой стороны, нынешний Люпин был мало похож на того мальчика с грустной улыбкой и совершенно недетским взглядом медовых глаз, которого Гарри увидел в думосборе Снейпа, и это, вероятно, было для Сириуса дополнительным шоком. Вздохнув, гриффиндорец нервным движением поправил сползшие на нос очки. Интересно, что на самом деле расскажет своему другу Ремус? Почему-то Гарри казалось, что «все» Дамблдора подразумевало не «все, что случилось в действительности», а «все, что надо знать Сириусу Блэку, чтобы вести себя адекватно ситуации». Обычная политика директора, за которую юноша, будучи ее постоянным объектом, иногда того просто ненавидел… Разумеется, Гарри потом заполнит белые пятна в представленной Сириусу картине событий, но он ведь и сам знает далеко не все. Например, о какой такой «нашей идее» толковал Дамблдор? Ну, что опять за секреты?! Не особенно надеясь на ответ, гриффиндорец рискнул спросить об этом у директора. Как ни странно, сегодня старый волшебник не стал отделываться мудреными и витиеватыми фразами, способными запудрить мозги любому, но по смыслу сводящимися все к тому же сакраментальному: «узнаешь в свое время». – Видишь ли, Гарри, – начал Дамблдор, опускаясь на ближайший стул, – когда мы заподозрили, что Сириус мог превратиться подростка в полном смысле этого слова, стало понятно, что наш старый план никуда не годится. Если твоего крестного и можно было уговорить посидеть еще несколько месяцев взаперти, пока мистеру Уизли не исполнится семнадцать, и он не даст показания относительно Питера Петтигрю, то требовать нечто подобное от юного Сириуса было бы несправедливо и просто жестоко. К тому же, я подозреваю, что ни память, ни прежний взрослый облик к нему уже не вернуться, а значит, для Сириуса лучше всего было бы начать жизнь, так сказать, с чистого листа. Взрослеть, как обычный ребенок, найти новых друзей, закончить образование… в общем, написать свою собственную, иную судьбу. – Но разве… Визенгамот оставит его в покое? ЭТОТ Сириус даже по их меркам ничего не совершал, но когда наше Министерство волновали подобные мелочи? – Гарри с сомнением взглянул на Дамблдора. – Или Вы сможете на них повлиять, профессор? – Вероятно, смогу, но, боюсь, даже после того, как твой друг даст показания, и Сириуса официально оправдают, ему не удастся до конца избавиться от клейма предателя и убийцы. Будь он прежним, это не имело бы столь большого значения, но подростку с кучей проблем (а они у Сириуса неизбежно будут в связи с адаптацией в нашем времени) подобная репутация вполне способна сломать жизнь. Избавить его от этого кошмара можно только одним способом – подарить действительно новую жизнь под другим именем. Все сказанное директором звучало очень заманчиво, для Сириуса по крайней мере, но вот Гарри эта идея почему-то совсем не понравилась. Было очевидно, что спокойная жизнь с выдуманной биографией для Блэка возможна только за границей, поскольку в магической Англии его знала в лицо каждая собака – опальный наследник древнего рода, могущественный волшебник и редкостный красавец, Сириус и до Азкабана был весьма публичной персоной. Единственным выходом для него было бы притвориться каким-то своим родственником… например, сыном! Гриффиндорец аж поперхнулся, вспомнив, как прошелся на эту тему Снейп, еще ничего не знавший, но умудрившийся сходу попасть не в бровь, а в глаз. Заодно в памяти всплыл и хитрющий взгляд Дамблдора, которым старый маг наградил зельевара. Гарри следовало бы сразу догадаться, что дело здесь нечисто. – Профессор, – наконец, выдавил он, – вы что, хотите выдать Сириуса за его же собственного сына?! – Именно! – директор улыбнулся юноше с таким видом, словно тот, по меньшей мере, получил «Превосходно» на СОВ по Зельям. – Думаю, у Сириуса вполне хватит актерских способностей, чтобы сыграть такую роль. Кроме того, несмотря на излишнюю эмоциональность, когда нужно, он прекрасно умеет держать себя в руках и хранить тайны, так что я уверен, провал ему ни в коем случае не грозит. – Но ведь ему, наверно, понадобятся документы, – немного растерянно начал рассуждать вслух Гарри. – И «легенда»… хорошая, чтобы ни у кого не возникло ни малейшего повода под него копать. – Документы – не проблема, – как-то очень в духе героев голливудских боевиков ответил Дамблдор. – А что касается, как ты выразился, «легенды»… примерно за полтора года до твоего рождения Сириус начал встречаться с одной девушкой, колдомедиком, приехавшей в Англию на стажировку. К сожалению, их роман довольно быстро закончился, и Моника Блад вернулась домой в Канаду. Однако через пару месяцев она написала Сириусу и сообщила, что ждет ребенка. – Упс! – не удержался от изумленного восклицания Гарри. – Да… Несмотря на то, что и Сириусу, и мисс Блад было ясно, что их отношения себя исчерпали, твой крестный, разумеется, собирался принимать участие в судьбе своего будущего сына. Он даже хотел поехать в Канаду и поддержать Монику в последние недели беременности, хотя, очевидно, что подобное решение далось Сириусу не просто, ты ведь сам знаешь, мой мальчик, какое тогда было время… – Дамблдор помолчал несколько секунд, как будто о чем-то раздумывая, а может, просто воспоминая. Однако, прежде чем Гарри успел спросить, чем закончилась вся эта история, директор продолжил сам: – Но, увы, Сириусу не суждено было увидеть своего ребенка. Моника работала колдомедиком-исследователем, имела дело с опасными зельями. В лаборатории произошел взрыв… В общем, саму мисс Блад спасти удалось, а вот малыш, к нашей величайшей печали, погиб. Директор замолчал, очевидно, ожидая реакции Гарри, но юноша просто не знал, что сказать, слегка оглушенный этим неожиданным фактом биографии своего крестного. Еще одна потеря! Еще один шрам в душе… Ох, и как же Сириус не сломался в Азкабане, с таким-то эмоциональным багажом? В его жизни вообще было хоть что-то по-настоящему счастливое? Судя по тому, что Гарри увидел за Завесой, даже хогвартская пора имела для Сириуса привкус горечи. Старшие курсы, так уж точно… – Профессор, а зачем Вы мне все это рассказали? – с недоумением начал юноша, но, не успев закончить фразу, внезапно сообразил: – Вы хотите выдать Сириуса за этого погибшего мальчика? Но ведь о его смерти, наверняка, кто-нибудь да знал! И что скажет на все это та женщина, Моника?! – Сомневаюсь, что даже о самом существовании этого ребенка слышало больше нескольких человек, а уж его смерти – тем более. Мисс Блад – магглорожденная, так что ни для Волдеморта и его людей, ни для родных Сириуса рождение полукровки особого интереса не представляло, – Дамблдор печально покачал головой, видимо, осуждая поведение Блэков. – Что же касается самой Моники, то она, как оказалось, все это время поддерживала контакт с Ремусом и, узнав о невиновности Сириуса, в прошлом году даже приезжала в Лондон, чтобы повидать его. Думаю, она не откажется помочь нам… с обеспечением «легенды». – Убиться метлой… Ну, и история, – пробормотал пребывающий в некоторой прострации Гарри. – Ой, простите, профессор! – Ничего страшного, – улыбнулся в бороду Дамблдор. – Согласен, замысел совершенно авантюрный, но именно поэтому у нас все должно получиться. Кстати, Ремус пока не будет рассказывать Сириусу всю эту историю, с него и так хватит впечатлений на сегодня. Но в саму идею посвятит, чтобы никаких недоразумений не возникло. Должен же Сириус представлять, что его ждет! – А если он захочет просто взять другое имя и уехать из Англии? – хрипло спросил Гарри, ужаснувшись при мысли, что все его мытарства могут оказаться напрасными, и Сириус возьмет и снова исчезнет из его жизни. Второй раз – это будет уже слишком. В конце концов, у каждого человека есть какой-то предел. Внимательный, знающий взгляд директора заставил парня поежиться и в очередной раз подумать, что с простыми смертными, даже такими, как Снейп, общаться все-таки намного проще. Зельевар, может, и владел Легилименцией, но с ним, по крайней мере, Гарри всегда знал, чего ожидать, в то время как Дамблдор, казалось, умел читать мысли даже без палочки и заклинаний, просто посмотрев человеку в глаза. Временами это…. напрягало. – Вообще-то Сириус теперь несовершеннолетний, – заметил между тем директор, вставая со стула, – а поскольку в отличие от магглов у волшебников это легко поддается проверке, ему понадобиться опекун, без согласия которого он не сможет покинуть страну. Нет, разумеется, если он решит уехать учиться в тот же Шармбаттон или, например, в немецкую школу магии, никто не будет его неволить… Но я не думаю, что Сириус захочет чего-то в этом роде. Как бы ни изменился мир вокруг него, это все еще ЕГО мир. И уж точно не в духе Сириуса Блэка – убегать от проблем! – Пожалуй… – машинально растирая правую руку, Гарри поднял глаза на поднявшегося на ноги Дамблдора. – Вы уже уходите, сэр? – Да, полагаю, меня давно заждались в Хогвартсе. – Сне… профессор Снейп? – В том числе. А еще я сегодня же хочу связаться с Моникой Блад и попросить ее о содействии. Чтобы к моменту, когда Сириус более-менее придет в себя, у нас уже был конкретный план. И вот что, Гарри… – рука старого волшебника мягко коснулась плеча юноши, – пожалуйста, запасись терпением. Я знаю, ты ощущаешь разочарование из-за того, что вместо крестного и приемного отца, получил своего ровесника, которого тебе самому придется опекать в ближайшие месяцы. Но я тебя уверяю, пройдет совсем немного времени, и Сириус обязательно станет для тебя той семьей, о которой ты так мечтаешь… Хотя сначала, конечно, всем нам предстоят несколько недель сущего кошмара, – Гарри с трудом удержался от нервного смешка, увидев как Дамблдор философски возводит очи горе. – У твоего крестного даже в юности был крайне непростой характер. Никто не мог быть более очаровательным и милым, чем Сириус Блэк, если ему это было нужно, но и настолько же невыносимое создание, каким он становился в определенные моменты, я тоже затрудняюсь себе представить. Гарри оставалось лишь обреченно вздохнуть на это заявление. Если он хоть немного знал Сириуса – неважно, взрослого или подростка – то им с Ремусом действительно предстояли очень нелегкие времена. ___________________________ * - История повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй — в виде фарса (Г.Гегель).
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 11
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Ладно, ладно, никуда я не денусь! Просто, когда видишь всего один отзыв (kos, спасибо, ты меня не бросаешь), такая тоска берет... 
Называется "Возвращение Бродяги". 
Увы, возращения Бродяги не вышло, хотя Сириуса тут выше крыши... 
Ну, на худой конец тапками закидать! 
- участник сейчас на форуме
