ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 22.07.09 21:34. Заголовок: Гарридрака без названия, NC-17, hurt/comfort, макси, 22 глава от 18.08, ЗАКОНЧЕН (продолжение)
Автор: Хвосторожка Бета: Эсперанса Название: Гарридрака без названия Пейринг: ГП/ДМ Рейтинг: NC-17 Жанр: hurt/comfort Размер: макси Саммари: Малфою случайно везет, и он получает возможность некоторое время управлять Поттером. 6й курс, фик написан для rane с учетом всех ее пожеланий и кинков. Предупреждения: насилие, в т.ч. моральное, принуждение, секс-игрушки, UST, AU с середины 6й книги.
Ой! Наверное Дамблдор им кое-чего понавешает, за то, что его не пригласили поучаствовать. Ну конечно, обидно: никакого уважения к старшему товарищу, как чужие, право слово! На самом деле я уже читала эту главу и мне мало, хочется еще!
Отправлено: 30.07.09 10:38. Заголовок: Ммм, я тогда неправи..
Ммм, я тогда неправильно выразилась - резко изменились отношения мальчиков, а Драко стал покладистей))))))) Новая глава такая яркая! А Дамблдор... может он там и не дагадывается о настоящем положении дел? Будет говорить им, как важно жить в мире в такое трудное время)))))))) Интересно-то как, подождем проды!
Отправлено: 31.07.09 22:55. Заголовок: Уф! Я со своим стаха..
Уф! Я со своим стахановским графиком работы читать не успеваю:((( Хвостя, я даже не знаю, что еще написать, что ты не читала. Мне нравится. Вот так уже привычно нравится, что, похоже, по другому и быть не может:) Изумительный фик. Скрытый текст
Отправлено: 31.07.09 23:00. Заголовок: Гарри ожидал чего уг..
Гарри ожидал чего угодно: криков, нотаций, советов – но не прежнего свойственного Дабмлдору заботливого тона и участливости во взгляде. – Я хотел попросить тебя поговорить с профессором Слагхорном, – говорит директор. Гарри вспоминает о том, что на нем лежит долг перед магическим сообществом, о котором он из-за бурных отношений с Малфоем несколько подзабыл. – О чем, сэр? – Он… Он учил Тома Реддла. И мне необходимо получить воспоминание об одном крайне важном разговоре. – Но, сэр, – замечает Гарри как можно вежливее, — вряд ли вам нужна моя помощь, ведь вы можете использовать легилименцию… или Веритасерум… * Директор долго ходит вокруг да около, рассказывает о том, что получил подправленное воспоминание не совсем честным путем и, наконец, говорит прямо: – Нам необходимо получить истинное, Гарри… Насколько оно будет нам полезно, мы узнаем, только получив его. После часа рассказов, путаных объяснений, описаний и погружения в исправленное воспоминание профессора Гарри примерно представляет, что от него требуется. Поскольку Слагхорн все еще считает его лучшим учеником курса, а отношения с Малфоем научили Гарри быть настойчивым в своих требованиях, он приносит бутылочку с воспоминанием Дамблдору тем же вечером. Это было не так просто, как Гарри предполагал, но и никаких особенных сложностей не вызвало. Оказалось достаточным сказать прямо, что от нужного воспоминания, возможно, зависит исход войны – честолюбие всегда было слабым местом профессора. Директор не удивляется отказу Гарри заглянуть в думосбор сейчас же: он знает, что у Гарри в данный момент другие приоритеты: Драко Малфой уже давно прогуливается по коридору четвертого этажа. – Гарри, – говорит Дамблдор на прощание, – я хотел бы попросить тебя еще об одной вещи. – О какой? – Будь осторожнее. – Я не понимаю вас… сэр. – Не только я знаю о происходящем в стенах этой школы. Многим ваши отношения могут не понравиться. – Так вы все-таки знаете! – говорит Гарри, краснея. – Знаю, – кивает Дамблдор, поглаживая свою роскошную бороду. – И, как я уже упоминал – я буду только рад, если Драко… увлечется тобой. Но у него могут быть крупные неприятности. – Я понимаю. Мы понимаем, – это полуправда, поскольку Гарри ни разу не задумывался о том, что Малфою может не поздоровиться, если его сокурсники узнают про то, что главный демагог чистокровных в Хогвартсе увлекся полукровкой, еще и врагом их Лорда. Но Гарри больше не может делать вид, что Малфой ему безразличен. Значит, нужно обсудить с ним возможные варианты развития событий. То, что Дамблдор ни слова не сказал о пропущенном уроке и даже, напротив, подталкивает его к Малфою, не кажется Гарри странным. Просто ему везет. Как обычно.
– Ты опоздал! – высокий голос звенит, разбиваясь эхом о холодные каменные стены. – Я был занят. – Мог предупредить! – Не мог, – Гарри подходит и устало проводит рукой по волосам. – Нужно было кое-что сделать. – Что? Он улыбается и отрицательно качает головой. – Я не могу тебе сказать. Прости. Малфой открывает рот для того, чтобы снова возмутиться, но, видя его состояние, решает смолчать. – Хорошо. А сейчас у тебя нет никаких важных дел? – за язвительностью в его голосе скрывается обида, и Гарри понимает: это лишнее подтверждение того, что он Малфою небезразличен. – Нет. Что ты подготовил на этот раз? – Да уж не аудиторию. Не хочется снова увидеть Дамблдора… хм… в такой момент, – он открывает двери, и Гарри ахает: несколько свечей, парящих под сводчатым куполом, освещают огромную кровать; черные шелковые простыни обещают море волнующих ощущений. – Ого. Спасибо, Малфой. – Не за что, – поджимает губы тот. – Это всего лишь трансфигурация. Я бы предпочел натуральное, но… – …Я понимаю, ничего страшного, – Гарри протягивает руки к воротнику, чтобы расстегнуть мантию, но Малфой кривится. – Что не так? – Ты слишком… А, ладно. Неважно. – Нет, скажи мне! – настаивает Гарри. – Ты ведешь себя так, будто… будто пришел сюда просто отдать долг. Поскольку сегодня Гарри принял решение всё же попробовать переманить Малфоя на сторону Ордена – ему становится немного стыдно. – Я… нет, я просто устал. – У меня есть Бодрящее зелье, – говорит Малфой, указывая пальцем на свой кожаный портфель, стоящий у изголовья кровати. – А еще можно попросить Добби принести тебе кофе. И… – …не нужно, – Гарри обхватывает ладонью прохладные пальцы Малфоя и слегка сжимает. – Просто уже поздно. Давай просто поспим, а? – Но я не хочу спать! – А я хочу, – пожимает плечами Гарри. – Я устал. Посидишь со мной? Мантия-невидимка у меня с собой, можешь ее взять, когда будешь уходить. – Поттер, я не для этого корпел над кроватью два часа!.. – начинает тот и осекается. Гарри делает вид, что не заметил случайного признания: – Я спать хочу, – повторяет он. – Извини.
Гарри просыпается от шума дождевых капель, бьющих по стеклу, и сквозь полудрёму понимает, что к нему сзади прижимается горячее тело. Значит, Малфой всё-таки остался. Даже если Гарри заблуждается насчет мотивов – чувствовать тепло чужой кожи спросонья всё равно приятно. Он зевает и потягивается. Тело расслаблено, рядом с другим человеком утренняя истома ощущается иначе: хочется прижаться сильнее, обхватить Малфоя обеими руками, вдохнуть запах его волос и сказать какую-нибудь глупость. Гарри улыбается, тихонько поворачивается к нему, чтобы не разбудить, и проводит пальцем по выпирающей ключице. В полутьме грани стираются, и кажется, что кожа Малфоя на фоне черного шелка почти светится – настолько она светлая. Гарри легонько поглаживает сосок и завороженно следит за тем, как тот сморщивается под кончиком его пальца. Малфой, до того тихо сопевший, начинает дышать чаще и резче; Гарри откидывает с него простыню и перемещается ниже. Он думает, как поступить: перевернуть Малфоя на спину или попытаться пристроиться на боку. Член перед его лицом медленно приподнимается, и Гарри улыбается, когда из складочек крайней плоти выглядывает головка. Он приоткрывает рот и дотрагивается до нее кончиком языка; Малфой что-то бормочет и переворачивается на спину, широко раскинув руки в стороны. Даже в постели он пытается захватить побольше места. Какое-то время Гарри просто наблюдает. Когда дыхание спящего выравнивается, а стук дождевых капель становится громче – похоже, на улице настоящий ураган – Гарри аккуратно раздвигает ноги Малфоя и устраивается между ними. Ощущение, что сейчас можно всё и вовсе не обязательно сдерживать скрытые желания, опьяняет. Гарри наклоняется, приподнимает пальцами член и обхватывает его губами. Пока еще вялая плоть с едва заметным солоноватым привкусом во рту вызывает у Гарри очередной приступ нежности; он вбирает член почти целиком и обводит языком гладкую головку, то едва касаясь, то вылизывая, словно леденец, снова и снова. Еще никогда оральные ласки не вызывали у Гарри настолько приятных ощущений. Он с удивлением осознает, что впервые хочет доставить удовольствие Малфою, тогда как собственное возбуждение кажется всего лишь досадной помехой. Это открытие лишний раз доказывает, что дело уже совершенно точно не только в сексе – Гарри сложно представить, чтобы ему хотелось проделать то же самое с кем-нибудь другим. С кем угодно. Он посасывает, облизывает, дует, оттягивает пальцами бархатистую кожицу и изнывает от желания поделиться своими мыслями с Малфоем, в то же время сознавая, что никогда такого не озвучит – просто не сможет. От его ласк член становится больше, распирая рот; Малфой неосознанно двигает бедрами, то ли пытаясь увернуться, то ли желая большего. Гарри проводит языком по уздечке, щекочет дырочку и, наконец, с некоторым сожалением выпускает его изо рта. Идея попробовать проделать с Малфоем то, что самому Гарри нравится больше всего – засунуть в него пальцы – и нравится, и несколько пугает одновременно. Малфой никогда даже не намекал, что хочет поменяться ролями, и Гарри опасается, что его оттолкнут и высмеют. Но сейчас, пока его – кто? любовник? парень? – спит, можно хотя бы попытаться. Он облизывает указательный палец, раздвигает ноги Малфоя чуть шире и притрагивается к анусу. Сначала Гарри не может понять, что не так, а потом удивленно приподнимает брови: кожа вокруг отверстия гладкая и безволосая. Выходит, что Малфой удаляет волосы в паху? Но зачем? Несмотря на удивление, это открытие заводит, и Гарри до боли сжимает собственную мошонку, пытаясь унять возбуждение. Может, ему тоже стоит побриться… там? Малфою это наверняка понравится. А еще можно предложить ему сеанс массажа с розовым маслом, который обязательно превратится во что-то большее – позже, когда Гарри доведет Малфоя до потери контроля и бессвязного лепета. А еще попробовать в той огромной ванне. А еще… Он снова обхватывает губами головку и одновременно нажимает пальцем на сфинктер, пытаясь проникнуть внутрь. Он знает, что нужно делать это медленно и осторожно, но времени нет – Малфой в любой момент может проснуться, а ужасно хочется хотя бы раз побывать в ведущей роли, узнать, как это, и будет ли Малфой стонать и извиваться так, как обычно делает сам Гарри? Или все ограничится прикушенными губами и вскриками? Ужасно, просто невыносимо хочется довести Малфоя до безумия – в прошлый раз не вышло, но упрямство в данном случае – добродетель. Это кажется настолько важным, что Гарри расслабляет горло и заглатывает член почти целиком. Раньше не получалось, но теперь он знает, зачем это делает, и всё получается. Палец с некоторым трудом проникает внутрь, и у Гарри перехватывает дыхание от восторга и нахлынувшего возбуждения: кажется, что даже дотрагиваться до себя необязательно – он и так кончит, если Малфой не проснется и не заорет. Внутри так туго и горячо, мышцы настолько плотно обхватывают палец, что просунуть его еще на полдюйма оказывается сложной задачей. Гарри медленно скользит губами вверх по члену, поднимает взгляд и понимает, что Малфой больше не спит – смотрит, не мигая. Понять, что означает его взгляд, невозможно. В груди холодеет: сейчас его оттолкнут и высмеют. Гарри выпускает член изо рта и смотрит; его палец все еще в заднице Малфоя, а ожидание окрика подстегивает. Наглеть – так по полной, решает он и медленно проворачивает запястье. – Твою мать! – шипит Малфой и вдруг сгибает ноги в коленях, раскрываясь. Гарри кажется глупым уточнять, пока ему позволяют – нужно действовать. Довольно хмыкнув, он снова обхватывает член ртом и слышит слабый стон. Это совершенно точно не возмущение. Гарри сосет, облизывает и целует, продолжая двигать рукой. Он пытается нащупать простату, но стоны Малфоя неровные и не связаны с движениями пальца внутри – и Гарри пробует снова и снова, пока кольцо мышц вдруг не сжимается, а Малфой не подается бедрами вверх, внезапно просунув ему член в глотку до самого основания. Гарри давится, отстраняется, кашляет, на глазах выступают слезы, но он улыбается – вышло! Восторг оттого, что именно он заставляет Малфоя дрожать всем телом и шептать «еще», куда приятнее, чем плотские радости. Гарри продолжает ласкать член губами, и двигает пальцем усерднее – так, как ему самому нравится. Первая капля спермы на языке ощущается десертом после плотного ужина. Гарри глотает всё до капли – как он мог считать, что это невкусно или противно? Замечательно. Именно так. – А ты? – спрашивает Малфой, когда Гарри осторожно вынимает палец и падает на кровать между его ног, тяжело дыша. – Трахни меня, – отвечает он после долгой паузы и некоторых сомнений. – Я… точно готов. – Нет уж, – шелк тихо шелестит, когда Малфой передвигается, чтобы лечь на Гарри сверху и поцеловать его долгим благодарным поцелуем. – Это мы сделаем вечером, – снова поцелуй. – Не спеша, – и снова. – По правилам. Гарри вжимается в плоский живот Малфоя и кончает, вздрагивая, а перед глазами мелькают картинки того, как будет происходить их настоящий первый раз. Надежда, что это не просто секс, крепнет и дает ростки. Сейчас, если бы кто-то спросил, кто они друг другу, Гарри знал бы правильное определение. Они – любовники.
_________________________________ * в главе использовано несколько цитат из «ГП и ПП».
Отправлено: 04.08.09 22:11. Заголовок: К завтраку Гарри бод..
К завтраку Гарри бодр и весел. Рон быстро жует сэндвич, Гермиона читает «Пророк» , а он пялится по сторонам, делая вид, что не смотрит в сторону слизеринского стола. Малфой вполуха слушает Забини, который рассказывает что-то, жестикулируя все оживленнее. Гарри это не нравится, особенно злобные взгляды, которые Забини бросает в его сторону. Когда Малфой ставит на стол стакан с соком с резким стуком, встает и поспешно выходит – Гарри решает, что нужно его догнать и узнать, в чем дело. Он извиняется перед Роном, хватает сумку и выходит следом. Гарри совершенно позабыл предупреждение Дамблдора о том, что у Малфоя могут появиться проблемы – когда у тебя стоит, сложно думать о важном. Вероятно, пора им обсудить кое-какие моменты, включая и то, что будет дальше. Гарри догоняет Малфоя на галерее первого этажа – тот как раз сворачивает к туалету плаксы Миртл. От неприятных воспоминаний о произошедшем здесь моментально портится настроение, но Гарри решает, что поговорить всё же стоит. – Эй!.. Эй, Мал… Драко! – Чего тебе? – огрызается тот, останавливаясь у двери. Гарри не ожидал такого резкого тона – они ведь уже давно не ссорились и как-то обходились без оскорблений. А уж после того, как Гарри назвал его по имени – по его мнению, это настолько же важный шаг, как первый поцелуй – злость в голосе Малфоя тем более неприятна. – Что случилось? – спрашивает он, приблизившись. – Не твое дело! – Дра… Драко! Я думал, что мы… ну… – Черт! – Малфой опускает взгляд в пол и качает головой. – Всё равно… не твое. – Расскажи мне, – предлагает Гарри с опаской – сейчас он не уверен, что имеет право даже на вопросы. – А вдруг… я смогу помочь? – Ты не знаешь… черт. Пойдем, – тот открывает двери туалета и заходит. Здесь темно и не очень чисто, на полу кое-где лужи, и Гарри осматривается в поисках места, куда можно положить сумку, чтобы освободить руки. Он не уверен в своем даре убеждения, но знает, что дружеское объятие иногда помогает лучше всяких слов. В конце концов он пристраивает сумку на подоконнике и поворачивается к Малфою. – Что сказал Забини? – Что расскажет матери. – Что именно расскажет? – О нас с тобой. – Все равно не понимаю, – Гарри взлохмачивает волосы на затылке и поправляет очки. – Какое ей дело? – Она дружит с… в общем, это плохо. Могут узнать мои родители. И… Лорд. Дополнительные подробности не нужны. И дело не в том, что наследник чистокровного рода спит с мужчиной – он спит с Гарри Поттером, символом прошлого падения их Лорда. – Но зачем это Забини? Вы же друзья, вроде? – Были… любовниками. Гарри на миг окатывает волной жгучей ревности, но он сдерживается. – И что он хочет? Он же наверняка что-то хочет взамен за молчание? – Он хочет… – Малфой отворачивается и смотрит в пустоту. – Меня. – Черт! Гарри не знает, куда деть руки. Ему хочется обнять Малфоя, сказать ему, что всё будет хорошо, но детские игры закончились – на этот раз всё серьезно. – Я могу поговорить с Дамблдором. – А что Дамблдор? Убьет Блейза? – Он знает. О нас. – Знает? – неподдельное изумление в голосе Малфоя возвращает Гарри в реальность, где есть они вдвоем – и есть все остальные люди, которым не всё равно. – Да. Я вчера у него был, и… он не против. – С ума сойти. Дай угадаю: он решил, что наша связь дискредитирует Упивающихся? Или что я стану хорошим? Что отрекусь от Лорда из-за… тебя? Гарри сжимает челюсть и впивается ногтями в ладонь. – А я этого не стою, да? – Придурок! – Иди ты, Малфой! – Гарри хватает с подоконника сумку, разворачивается и попадает в захват сильных рук. – Отпусти! Ему стыдно. Он не думал, что мотивы директора могут быть настолько очевидны, что Малфой так легко догадается о том, чего от него ждут. Но самое обидное – это презрительный тон Малфоя, что ради Гарри он может отказаться от своего Лорда. Это оказывается ужасно болезненным открытием. – Стой. Стой! Прекрати дергаться! Малфой обхватывает его за талию, прижимает к себе, и шепчет прямо в ухо: – Ты не понимаешь!.. Я не могу… Я просто не могу отказаться! – Так отпусти меня и иди к своему Забини! – Я не хочу! Но… не могу. Перестань, твою мать! – Малфой выворачивает руку Гарри, и в плече простреливает острая боль; вырываться больше возможности нет, но смотреть ему в глаза Гарри не хочет. – Отпусти! – Не отпущу!.. Послушай, я не хочу делать тебе больно… Черт! – он выпускает руку Гарри и снова обхватывает его за пояс. – И Блейза не хочу. Но у меня нет другого выхода. Меня убьют, уничтожат, как бракованный образец, понимаешь?! Гарри понимает. Он хмурится, выпускает сумку, которая падает прямо в лужу, поворачивается и утыкается лицом в шею Малфоя. Они достаточно взрослые, чтобы трахаться, но сейчас ему очень хочется зареветь, как в детстве, навзрыд. Ну что за жизнь? Только-только у них начало налаживаться – и такое. – А поговорить с Забини ты можешь? – говорит он минуту спустя. – Я пытался. Просто я… как это сказать, – Малфой громко выдыхает, и волосы у Гарри на затылке разлетаются от потока теплого воздуха. – Я его бросил. Блейзу это нужно только для того, чтобы восстановить самоуважение, понимаешь? – И ты будешь с ним… спать? – Гарри встречается взглядом с Малфоем и прищуривается. Он бы точно не стал, но у слизеринцев мозги устроены иначе. – Я… Поттер, мне и так паршиво! – Ладно, – Гарри отстраняется и забрасывает сумку на плечо. – Я пойду. В висках пульсирует навязчивая мысль, что он так и не попробовал настоящий секс. Это эгоистично и неправильно, но Гарри просто не может перестать себя жалеть. А Малфой будет с Забини… черт! – Поттер. – Что? – он задирает подбородок, но разница в росте ощущается сейчас, как никогда раньше. Гарри в данной ситуации не решает ничего – Малфой его советов даже слушать не станет. И от бессилия ужасно паршиво. – Я буду ждать тебя вечером. – А как же твой Забини? – Он не мой!.. – Малфой отворачивается и устало приглаживает челку. – Я… справлюсь. – Сам? – Сам… Я скажу, если мне понадобится твоя помощь.
За ужином Гарри узнает от Гермионы, которой сказала Парвати, которой, в свою очередь, нашептала Лиза Турпин, которая… – он теряет нить, но это неважно: Забини в госпитале, а у Слизерина на пятьдесят изумрудов меньше. И никто не знает, что произошло. Малфоя за столом нет, как и Паркинсон. Это может означать что угодно, но Гарри сразу же строит самые страшные и нелепые предположения: от убийства до воскрешения василиска. Он едва сдерживает нервную дрожь: необходимо срочно поговорить с Малфоем – с Драко, поправляет он себя – и узнать, что произошло. Гарри против насилия, ему претит мысль, что Драко что-то сделал с Забини, это ненормально и непростительно. Всегда можно придумать что-нибудь другое. Он быстро принимает душ, набрасывает мантию поверх пижамы и выскальзывает в коридор. Малфой не сказал о месте – значит, в той же комнате. Гарри бежит по коридорам и лестницам, пару раз чуть не сбивает встретившихся по дороге студентов, чудом пролетает мимо Филча и добирается до комнаты на четвертом этаже гораздо раньше обычных восьми часов. Малфоя нет, и Гарри почти час мерит комнату шагами, придумывая всё более страшные сценарии, и, когда двери открываются, впуская Драко внутрь, Гарри уже издерган донельзя. – Где ты был? – орет он. – Я тут уже черт-те сколько времени! – У Снейпа, – тот будто не слышит крика: расстегивает мантию, сбрасывает ее и садится на кровать. – Помогал разобраться с младшекурсниками. – Что с Забини? – Гарри становится напротив и складывает руки на груди. – Это твоих рук дело? – Поттер… – начинает Малфой и вдруг замирает; в его взгляде – оскорбленное изумление. – Мерлин! Ты решил, что это я его приложил? – А что я должен был подумать?! – Я ничего не делал! Блейз полез к одному из наших младших, а у него был оберег. Не игрушка, а настоящий, который и от тролля защитит, не то что от Забини. Ну и… Я весь вечер строил наших, пока Снейп писал письма родителям и объяснительную для попечительского совета… Жалко мне его, – речь начинается с возмущения, а заканчивается сочувствующим тоном. – Забини? – удивляется Гарри. – Нет, Снейпа! Он в любом случае виноват. И еще неизвестно, как отреагирует мамаша Блейза. Она может надавить на кое-кого, и декана уволят. Гарри никогда не смотрел на Снейпа с этой точки зрения. Выходит, быть шпионом и преподавателем – совершенно не означает быть всесильным, если он настолько уязвим. – И надолго Забини в лазарете? – Очнется через день-два. Но есть вероятность, что у него обнаружится пара неприятных неизлечимых болезней… редкий идиот. – И как же ты спал с идиотом? – Гарри зол и не желает успокаиваться, а перепалка – прекрасный способ слить накопившееся. – Так же, как и с тобой, – хмыкает Малфой. – Ты сюда вообще зачем пришел? Меня пытать или… – …или! – перебивает его Гарри и, поразившись собственной смелости, седлает его колени, сев к Драко лицом. – И прекрати меня задирать! – Может, мне нравится наблюдать, как ты злишься, – он отклоняется назад и смотрит из-под полуприкрытых век. – Как краснеешь, запинаешься и не можешь подобрать слова. Гарри рычит, толкает Драко в грудь и оказывается сверху. Такого еще не было – Малфой всегда вёл – и он смутно представляет, что делать. Хочется ущипнуть, покусать, сжать до синяков, чтобы наказать любовника за всё, испытанное за день, но Гарри не может даже порвать его рубашку – это наверняка будет расценено как неумелая попытка придать сексу пикантности. Он растерян, и поэтому просто целует приоткрытый рот, с силой сжимая плечи и просовывая язык внутрь, прикусывает нижнюю губу, тянет за волосы, заставляя Малфоя запрокидывать голову, и моментально возбуждается. Ведущая роль нравится Гарри куда больше – или, может, это просто новые ощущения. Малфой не делает попыток сменить позицию: подставляет шею и щеки под настойчивые губы, раздвигает ноги, обхватывает ими бедра Гарри, прижимаясь сильнее, и громко дышит; Гарри едва не кончает, когда Драко вдруг с силой сжимает его ягодицы под брюками. Казалось бы – они занимаются этим ежедневно, Гарри не должен заводиться с пол-оборота, он не может быть настолько возбужден только от поцелуев – правда, очень страстных поцелуев – но в ушах уже шумит, а в животе растет знакомое щекочущее чувство, которое обычно бывает перед оргазмом. – Я сейчас кончу, – шепчет он прямо в рот Малфою, позабыв о границах откровенности, которые сам для себя установил. Ни улыбки, ни следа издевки в ответном взгляде: Драко просовывает узкую ладонь между ними и сжимает его член через тонкую ткань. Гарри набрасывается на его рот, они сталкиваются зубами, языком, губами – во рту металлический привкус крови – и тело взрывается в оргазме.
Гарри благодарно улыбается, наблюдая, как Малфой снимает с себя рубашку. Тонкие пальцы подрагивают, и только это выдает в нем нервозность: лицо бесстрастно, а губы сжаты в тонкую полоску. – Спасибо, – говорит Гарри. – За что, Поттер? – За… это, – он взмахивает рукой, обозначая жестом сразу всё: комнату, секс, оргазм и отсутствие насмешек. – Не стоит, – Малфой переходит к брюкам, и взгляд Гарри то и дело перемещается с его ширинки на Метку. Она притягивает и отталкивает одновременно. – Перестань пялиться! – Почему? Я тебя смущаю? – Раздражаешь, – он поворачивается спиной, и Гарри жадно рассматривает острые лопатки и ямочки на пояснице. Мог ли он месяц назад подумать, что будет подначивать Малфоя, лежа на кровати и совершенно не смущаясь мокрого пятна на брюках? Ну, почти не смущаясь. Он садится и торопливо раздевается. После оргазма жизнь кажется проще, а Забини, Паркинсон и даже Волдеморт – всего лишь надоедливыми завистливыми людишками, которым просто не повезло. – Ты мне все губы изжевал, – Малфой ложится и накрывается шелковой простыней. – Придется мазать мерзким Заживляющим зельем, а оно горькое! – Какой же ты зануда, – Гарри снимает трусы, садится на кровать и тянет простыню на себя. – Отдай. – Зачем? – Хочу тебя увидеть, – Гарри тянет сильнее, Малфой перестает хмуриться, и – разумеется – завязывается шуточная потасовка, которая приводит к тому, что они снова целуются, вжимаясь друг в друга животами и членами. – Ты в порядке? – шепчет Драко, когда у Гарри снова встает. – Не передумал? – Я бы сказал. – Точно? – Точно! – Гарри тянет его на себя, раздвигая ноги – это намеренная провокация, и она срабатывает: Малфой отстраняется и после недолгой паузы произносит: – Перевернись. – Я думал, что мы будем… Ну, вот так. – Перевернись, Поттер! – Блин, мы с тобой сейчас переспим, а ты меня всё еще по фамилии называешь! – Перевернись… Гарри! – Малфой уже практически рычит и тянет его за руку. – Ты хуже девчонки! – Я просто упрямый, – он ложится на живот и смотрит на подушку. – Подложить что-нибудь? Ну, чтобы удобнее было. – Мерлин, да заткнешься ты или нет? Драко наверняка сейчас закатил глаза и скривился, думает Гарри и улыбается. – Заткни меня. Дразнить Малфоя – не злобно, а по-дружески – это так замечательно! Гарри переполняет ощущение причастности к происходящему. Пускай у Драко Метка, мерзкие друзья и отец-садист – сейчас это неважно. Даже поза задом кверху и то, что вот-вот случится, Гарри больше не пугают – он именно там, где должен быть. – Нарываешься, – шепчет Драко грозно. – Предлагаешь дуэль? Гарри улыбается, ожидая, и шипит, когда Малфой внезапно шлепает его по заду. Он рассчитывал на поцелуй, минет – что угодно – но не на такое. – Эй! – Зато ты молчишь, – хмыкает тот и принимается растирать горящее огнем место. – Всё, как ты просил. – Сволочь! – Ага. Руки гладят, растирают, раскрывают – Гарри снова неловко, но предвкушение побеждает. Он раздвигает ноги и приподнимается, выпятив зад. – Поттер, – хмыкает Малфой, – ты настолько явно себя предлагаешь, что я чувствую себя обманутым насчет твоей девственности. Ну почему ему обязательно быть таким гадом? Гарри опускает голову на подушку и молчит, снова начиная злиться; возбуждение спадает. Ну и что, что Малфой уже трахался, а он – нет? Вовсе не обязательно об этом напоминать. – Хочешь меня, да? Он обиженно молчит. Руки раздвигают ягодицы; большие пальцы возле ануса – Гарри кажется, что развратнее позы быть не может, его будто вывернули наизнанку; щеки горят, уши тоже. Гарри думает, что сейчас наверняка похож на переспевший помидор. Только бы Малфой не заметил – иначе снова последуют пошлые шуточки. – Не хочешь? – Хочу, черт! Малфой убирает руки, раздается знакомый звук – он откручивает крышку с флакона – и на копчик тонкой струйкой льется смазка. Она холодная и медленно стекает к мошонке; Гарри непроизвольно сжимает задницу. – Я добавил зелье на всякий случай, – говорит Драко. – Какое? – Заживляющее. Чтобы… Ну, вчера ж тебе больно было? – Спасибо, – бурчит Гарри, хотя на самом деле забота, даже такая – довольно условная, ему приятна. – Сейчас не болит? – Малфой проводит по ложбинке между ягодицами, собирая лубрикант, и нажимает на сфинктер сразу двумя пальцами. – Нет. – А так? – пальцы, сразу два, скользят внутрь. Гарри действительно не больно. Не так хорошо, как обычно – член только снова начал вставать, – но и неприятных ощущений нет. – Не болит! Отвечать на вопросы, стоя в коленно-локтевой позиции с пальцами в заднице, Гарри не нравится. Разговор отвлекает, а ему не хочется пропустить ни одного момента – сейчас произойдет кое-что важное, то, что бывает только раз в жизни. – Что мне сделать? – Да что хочешь! – отвечает он резко. – Мне всё равно! – Совсем? Малфой просовывает пальцы до упора и сгибает. Он уже хорошо изучил реакции тела Гарри и безошибочно находит нужное место. По позвоночнику молнией пробегает возбуждение, и Гарри выгибается, сдерживая стон. – Еще? – Как хочешь! – язык заплетается, и сложно собрать буквы в слова. – Сам напросился. Спустя пять минут Гарри вспотел; он дрожит и стонет, насаживаясь на пальцы, член прижат к животу, а во рту пересохло – Гарри судорожно глотает воздух, но его мало, ужасно мало – как и пальцев. Хочется глубже, сильнее, грубее – всего и сразу. Хочется орать и требовать, сжать член и кончить – Гарри уже совершенно точно готов принять в себя Малфоя, остатки страха окончательно ушли, оставив голое желание и похоть. Но попросить он не может – это слишком даже с учетом происходящего. – Проси, – говорит Малфой, будто читая – в который раз – его мысли. – Твою мать! – Проси! – Ятебяхочу! – выдыхает Гарри с яростью. – Нет. Попроси меня тебя трахнуть. – Не буду, – он поднимает голову с подушки и резко подается назад, но Малфой успевает отпрянуть – пальцы выскальзывают, и Гарри разочарованно стонет. – Сво-олочь! – Разумеется. Гарри оборачивается, чтобы выругаться, и замирает: ровный тон был всего лишь бравадой. На самом деле Драко раскраснелся, на его лбу блестят бисеринки пота, а руки стискивают мошонку – он явно едва сдерживается. – Хочешь всё-таки, – выдыхает Гарри. – Конечно, хочу, – Малфой облизывает губы и задирает подбородок. – Так трахни меня… вот черт! – его снова обыграли, и Гарри кривится – это происходит снова и снова, и Драко неизменно получает желаемое. – Тебе стоило только попросить, – Малфой улыбается, раздвигает коленом его ноги, становится между ними, и… Гарри пытается не дышать – вот он, тот самый момент. После подготовки боль едва заметна, и пусть член больше вчерашнего дилдо – он теплый, гладкий, и, как только головка протискивается сквозь тугое кольцо мышц, все неприятные ощущения забыты. Гарри не нужно даже притрагиваться к члену. Малфой везде – снаружи и внутри, его руки сжимают бедра Гарри, губы лихорадочно целуют плечи и шею, грудь прижата к спине – они двигаются в такт, равномерно, повторяя, вплетаясь в каждое движение друг друга, и это – то самое, чего Гарри так жаждал. Он счастлив. Пусть происходящее несовершенно – Малфой подходит ему идеально. Когда Гарри кончает, ему кажется, что спермы в этот раз – целый океан. Оргазм впервые настолько полный и ощущается не только в паху и животе – везде. Гарри кажется, что каждая часть тела пылает от удовольствия. Только замерев, он понимает, что член Малфоя в заднице обмяк и вот-вот выскользнет. – Ты… тоже? – спрашивает он через плечо, понимая, что сейчас появится и боль, и жжение – как вчера после оргазма. Но если нужно – он потерпит. – Я – уже давно, – Малфой выходит – это не так больно, как накануне – и падает на кровать. – Извини, если испортил финал. Гарри медленно опускается рядом, прямо в мокрое пятно, и улыбается. – Я даже не понял, что ты кончил… Спасибо, Драко, – сказав это, он тут же прикусывает язык и поджимает губы, скривившись – более умной фразы придумать не смог? Второй раз за вечер! Черт. – На здоровье. Разумеется, никаких посткоитальных поцелуев, объятий – всего того, что делают парочки. А Гарри не отказался бы полежать и потискаться, рассказать, как благодарен за доставленное удовольствие, и как здорово это было. Но это Малфой. Похоже, что его отказ бросить Гарри и вернуться к Забини продиктован исключительно желанием обладать тем, что сложнее всего получить, а после… после неважно. – Я тебе хоть нравлюсь? – спрашивает Гарри, хмурясь: снизу мокро, задница болит, из ануса вытекает сперма Малфоя – он по-настоящему оттрахан, и тело напоминает об этом при каждом движении. – Начинается, – стонет тот, картинно закатывая глаза. – Я в тебя по уши влюблен. Ты ведь это хотел услышать? – Н-нет, – Гарри отворачивается, опускает руку и тянет к себе одежду. Пора уходить. А завтра он обязательно решит, что делать дальше – Гарри осознает, что привязался к Драко, но у его любовника всё иначе. Нужно переспать с этой мыслью и определиться, что делать с их отношениями. Если это продолжится, то скоро Гарри начнет есть у Малфоя с рук и делать всё, о чем бы ни попросил, а это недопустимо – не только из-за самоуважения, а из-за Ордена тоже. Может, Малфою тоже дали какое-то задание? К примеру, соблазнить Гарри и бросить? Или перетянуть на свою сторону? В момент, когда настроение окончательно испорчено, ему на бедро ложится рука и тянет, разворачивая назад. – Поттер… Поттер, ты идиот. – Иди ты, – Гарри садится, но в спину несется: – Ты мне нравишься. Он поворачивается, недоверчиво подняв брови. – Да? – Да… Придурок!
Отправлено: 05.08.09 22:21. Заголовок: – Выглядишь так, буд..
– Выглядишь так, будто тебя прожевал и выплюнул гиппогриф, – Рон забрасывает ногу на ногу и тянется к корзине с печеньем, стоящей на столе у дивана. Глядя на выпечку, Гарри понимает, что проголодался, и садится рядом. Задница не болит, чувствуется только легкий дискомфорт – вероятно, зелье Малфоя работает, как нужно. – Так и есть. Почти. – Да? – Нет, – Гарри улыбается, тянется к корзинке и сталкивается пальцами с Роном. И удивляется: гей ведь должен заволноваться или возбудиться от прикосновения к другому мужчине? Но он ровным счетом ничего не ощущает. Просто это Рон, дружище Рон, с которым они вместе с первого курса. А Малфой – он совершенно другой. – Так что случилось? – Рон жует печенье, роняя на свитер крошки. – Ну, – Гарри хочется рассказать, что он больше не девственник, но реакция Рона может оказаться совсем не такой, на какую он рассчитывает – Понимаешь… – Ты довольный, будто дурман-травы наелся. Что, трахнулись, да? – Тише! – шипит Гарри: в гостиной, кроме них, еще несколько студентов, а лишние слухи ему не нужны. Тем более, после истории с Забини. – А что, так заметно? – Э-э… я вообще-то пошутил, – отвечает Рон, запнувшись и перестав жевать. – Что, правда? – Правда, – кивает Гарри. – Охренеть, – Рон отворачивается и смотрит на задницу Лаванды. Они не разговаривают уже с месяц, но смотреть – не лапать, как он обычно сообщает в спальне мальчиков. Смотреть – можно. – Ты… всё нормально? – Гарри нервничает. – Ага. – Точно? Гарри кладет руку ему на плечо, но Рон отшатывается. – Ясно, – говорит Гарри тихо. – Ну… извини, – он встает и идет в спальню, но Рон нагоняет его на полпути. – Эй, я просто задумался! – Конечно. – Гарри!.. – Что? – он останавливается и оборачивается. – Теперь я пидор, да? Поэтому? – Нет, ты теперь опытный! Гарри медленно расплывается в улыбке. Дело в зависти – впрочем, у Рона она всегда конструктивная и никому не мешает. – Научить? – Нет! – тот снова отшатывается, а кончики ушей краснеют. Гарри уже открыто смеется. От сердца отлегло: ему не стоит переживать из-за Рона, они по-прежнему друзья. – Рассказать? – Нет, не стоит! Я… догадываюсь. – Ладно, – Гарри хлопает его по плечу, – но если хочешь – я могу узнать, кто не прочь попробовать… с тобой. Ты у нас парень симпатичный… – …хватит! – Рон высовывает язык и кривится, будто откусил лимон. – Я Гермиону люблю! – Так скажи ей, – улыбается Гарри. – Давно пора.
В субботу Снейп следит за тем, как Гарри раскладывает по банкам флоббер-червей. Работа мерзкая, но лучше, чем сортировка документов со списком нарушений Сириуса и отца. – Спешите, Поттер? – спрашивает он, когда Гарри снова отправляет в банку со свежими образцами очередного посеревшего червяка. – Нет, – пальцы покалывает даже через перчатки, а вонь, кажется, въелась в кожу и волосы. Гарри придется пару часов отмокать в ванной, чтобы смыть с себя неприятный запах. – А мне кажется, что спешите. – Нет, не спешу! – Поттер, тон пониже, будьте любезны, – Снейп делает шаг и заклинанием разгоняет вонь. Сволочь, думает Гарри. Ему-то можно пользоваться волшебством, а студенты во время отработок должны страдать. – Я не хотел. Сэр, – сейчас лишние неприятности Гарри не нужны. Вечером его ждет Драко, и это их первая встреча за несколько дней: у обоих квиддич, друзья и конец учебного года. – Оставьте несчастного червя, – Снейп машет палочкой в сторону кресла. – Присядьте. Черт. Сейчас последует нотация, а профессор может занудствовать часами – нет, сутками – и даже не охрипнет. Гарри снимает перчатки, подходит к креслу и садится в скрипящее кресло. Вероятно, в этом унылом кабинете даже мебель чувствует себя несчастной, думает Гарри. – Да, сэр? – говорит он, вежливо улыбаясь. – Я хотел поговорить с вами о Драко Малфое. Гарри вспыхивает. Сговорились они, что ли? – Я слушаю. – Ваша связь противоестественна. Гарри подавляет желание возразить – это бесполезно. Хогвартс – большое общежитие, где все обо всех знают, и неудивительно, что Снейп в курсе. – Сэр, я могу показаться невежливым, но это наше дело. – Это не ваше дело, мальчишка! – профессор орет, наклонившись к креслу, и из его рта вылетают капли слюны; Гарри украдкой вытирает щеку. – Вы ставите под удар безопасность Драко и годы моей работы! – Это наше дело, – повторяет он упрямо. – Самонадеянный наглец! Вы понятия не имеете о том, что происходит! – Так расскажите мне! – Гарри по инерции повышает голос. Со Снейпом всегда так: рано или поздно один из них начинает кричать, второй присоединяется, и всё заканчивается снятыми баллами и отработками. – Вам нужно это прекратить! – Нет! – Гарри уже орет. – Я не собираюсь это прекращать! – Он может пострадать! – Так защитите его – вы ведь всегда его опекаете! – Это другое дело! – Так напрягитесь! – Поттер, вы забываетесь! – А вы лезете в то, что вас не касается! Гарри знает, что преступил границу. Сейчас Снейп снова лишит Гриффиндор пары десятков баллов и назначит отработку – или десяток отработок. Но профессор выпрямляется и отворачивается; его лицо непроницаемо, а между бровей глубокая морщина. – Я вряд ли смогу его защитить от Темного Лорда, – говорит он ровно. – Разве что вы оба на лето останетесь в Хогвартсе, а Драко решит отречься от семьи? Как вы считаете, Поттер – он это сделает? Невысказанное «ради вас» повисает в воздухе. – Не знаю! – Так подумайте! – Снейп снова смотрит ему в глаза и говорит, чуть заметно двигая губами – он в ярости. – И подумайте над тем, стоит ли ваша… любовь, – профессор выплевывает слово, будто оно означает какую-то мерзость, – таких жертв! – Лучше с Забини поговорите! Это он угрожает Драко, а не я! – При чем тут Забини? – удивляется Снейп, осекшись. – А у него спросите! – Гарри встает и отряхивает рабочую мантию. – Я могу идти? Сэр! – Идите, – взмах руки, и двери открываются. – Но если из-за вас с Драко что-то случится – я лично вас убью. Голыми руками. Это не простая угроза – Гарри понимает, что речь уже о более серьезных вещах, чем отработки и взыскания. Он кивает и выходит, аккуратно закрыв за собой двери. Вероятно, это первый раз, когда их беседа после ее завершения не кажется Гарри бессмысленным обменом оскорблениями. Единственное, что его смущает – это намерение Снейпа их рассорить. Зачем ему это нужно, если месяц назад он сам намекал Гарри на то, что нужно действовать? Странный тип, думает Гарри. Или строит из себя загадочного, а на самом деле простой, как таблица умножения… или как пять сиклей.
Драко сказал, что они встретятся у ворот, и Гарри понятия не имеет, куда они пойдут сегодня. Он долго смывает с себя запах флобберчервей, бреет щеки, остервенело чистит зубы, одевается и всё это время мысленно прокручивает разговор со Снейпом – снова и снова. Гарри тщательно выбирает одежду. Те мелочи, которые раньше его не волновали, оказываются очень важными: новые носки, симпатичные трусы без дурацких рисунков, белая майка под белую рубашку – всё это создает нужное настроение. Он выходит к воротам за пять минут до назначенного времени. Малфой уже здесь – ковыряет носком ботинка землю и выглядит скучающим. – Привет, – говорит Гарри и засовывает руки в карманы. Они не разговаривали наедине несколько дней, а такое ощущение, будто целый месяц, и из-за этого Гарри немного неловко. – Привет, – отвечает Малфой. – Слушай, чтобы я не забыл… Я сегодня случайно сказал Снейпу про Забини. – Случайно сказал? – уточняет тот. – Ага. Прости. – И что сказал? – Что он тебе угрожает. – А… Неважно. – Ты хочешь сказать, что тебя не волнует, что Снейп знает? Вообще он мне внушал, что нам с тобой стоит расстаться и всё такое. Я просто случайно… сболтнул. – Не волнует, – пожимает плечами Драко. – Снейп меня не сдаст, а с Забини я разобрался. Так что… – Как разобрался? – Гарри снова холодеет, сразу же представив себе пару неприятных сценариев. – Да обычно. Денег дал… Забини всегда не хватало денег, вопрос был только в сумме. – И… сколько? – Много, Поттер, – Малфой обнимает его плечи и разворачивает спиной к замку. – Ты золотой мальчик, тут я с Ритой Скиттер согласен… Пойдем? – Куда? Я думал, что мы… ну, останемся, – Гарри краснеет и смотрит в сторону. – Раз ты мне настолько дорог – во всех смыслах – я решил, что стоит попробовать начать с начала. – Что попробовать? – он все еще не понимает. – Свидание, – улыбается Драко. – Мы идем в Хогсмид. – У меня нет разрешения! – Зато у меня есть, – он хлопает себя по карману. – Мистер Филч очень вовремя вышел отлить... он тоже любит галеоны. Всё, Поттер, пойдем, а то все магазины закроются – и куда я тебя поведу в таком случае?
Отправлено: 07.08.09 23:36. Заголовок: – Ты дал Филчу взятк..
– Ты дал Филчу взятку? – Гарри идет быстрым шагом, стараясь не отставать от Малфоя. – Взятку?! – Дал, и что? – в улыбке Малфоя знакомое превосходство человека, которому известно нечто, неведомое всем прочим. – Думаешь, преподавателям чужды обычные слабости? Иногда, когда он начинает изъясняться витиевато, как сейчас, Гарри чувствует себя неловко. Ему кажется, что это напускная показушность – не может подросток так разговаривать. – А ты и с другими пробовал, что ли? – Не со всеми. Но некоторые… Поттер, не смотри на меня так! – Как? – Будто я только что рассказал, что твоя любимая тетушка ворует в магазинах шоколадки! – Она не ворует… И вообще, нет у меня любимой тетушки, только нелюбимая… Ну нифига себе! А кто еще готов, ну, на взятки? – Да кто угодно! – Драко перепрыгивает через кочку и ускоряет шаг. – Слушай, давай о чем-нибудь другом поговорим, а? – О чем? Это непраздный вопрос. Гарри действительно понятия не имеет, о чем разговаривать с Малфоем. В любой теме могут обнаружиться подводные камни. – О квиддиче. – Я болею за «Пушек Педдл». – А я – за «Гарпий». Если бы они сидели, а не шли, то пауза оказалась бы очень неловкой. Гарри лихорадочно подыскивает темы для беседы, и не находит. Между ним и Драко, у которого Метка, нет ничего общего. Если бы он был кем угодно другим – да даже слизеринцем, но без этого знака – всё было бы намного проще. – Хреново, Поттер, да? – бросает Драко через плечо. – Что? – Что нам не о чем разговаривать. В Гарри просыпается чувство противоречия. – Есть о чем! Мы можем поговорить об уроках! О книгах! Об… истории, вот! Он хватает руку Малфоя и переплетает свои пальцы с его. Это инстинктивный жест, но Гарри уверен, что поступает правильно. – О погоде? – спрашивает Драко. – И о Невилле и зельеварении! – подхватывает Гарри. – И о профессоре Вектор! – И о Трелони! Ты слышал, как она вчера?.. Они приходят в Хогсмид улыбающимися и довольными. Гарри чувствует себя с Драко почти свободно – почти, потому что есть кое-что, из-за чего он никогда не будет доверить Малфою полностью. Но сейчас он думает не о том, что у Драко Метка – им легко болтать о школе, уроках, сокурсниках – на те темы, которые можно посчитать безопасными. Небо, затянутое тучами, начинает темнеть. Гарри никогда не был в Хогсмиде в такое позднее время, и то, что эта прогулка – нарушение правил, наполняет его какой-то бесшабашностью. – Слушай, всё уже закрыто, – он тянет Драко в сторону «Трех метел». – К Паддифут я не хочу, это место для девчонок, а магазины уже не работают. «Сладкое королевство» – это для малышей, так что… – …а ты уже взрослый? – спрашивает Малфой с явной подначкой. – А куда ты хотел? – Гарри останавливается и поворачивается к нему лицом, выпуская из ладони пальцы – он даже не замечал, что всё это время держал Малфоя за руку. – Я… погулять. – Можем погулять, – кивает он. – А ты? – Я думал пойти в «Три метлы». Малфой хмурится – идея ему явно не нравится. – Если не хочешь – не страшно, – продолжает Гарри. – Можем просто пройтись по Хогсмиду… только купим у Розмерты пару бутылок сливочного пива. – Хм… – Пойдем, это недалеко, – он снова тянет Малфоя в сторону гостиницы. – Я сто лет не пил пиво! Пойдем? – Ладно, – выдыхает тот. – Пойдем. На улицах деревни пусто. По сравнению с прошлым годом, когда в возрождение Волдеморта никто не верил, Хогсмид выглядит опустевшим и совсем не таким волшебным, как раньше. Гарри почти не замечает изменений: он идет рядом с Малфоем, у них – он до сих пор под впечатлением – свидание, они болтают, словно друзья – жизнь кажется замечательной. – Я же деньги не взял! – вдруг вспоминает Гарри у дверей. – Хотя… Я же могу попросить у Розмерты кредит. Я слышал, что она не отказывает студентам. Малфой улыбается и хлопает себя по тому же карману. – Я все еще богатенький наследник. – Нет! Я тоже хочу тебя угостить! Они заходят в «Три метлы», беззлобно споря, и в итоге Гарри первым подходит к стойке и кладет на нее локти, привстав на цыпочки. – Здравствуйте, мадам Розмерта! Она видит его и охает. – Гарри! Тебе нельзя здесь находиться! – Почему? Вас ведь не должно волновать, что я здесь в неположенное время? Она смотрит на Драко странным отсутствующим взглядом и снова поворачивается к Гарри. – Сюда скоро придут люди, с которыми тебе не стоит встречаться, – Розмерта понижает голос. – Плохие люди, понимаешь? – Вообще-то не совсем. – Темные, – шепчет она, наклонившись и почти касаясь уха Гарри губами. Рон бы наверняка был счастлив такому, но Гарри непроизвольно отдергивается и смотрит на Малфоя. Тот делает вид, что увлечен разглядыванием арочного проема между залами. Гарри приятно от этой совершенно банальной подростковой ревности – лишнее доказательство того, что дело не только в сексе. – Но сейчас ведь здесь пусто, – говорит Гарри так же тихо. – Скоро они придут… Вот, держи, – Розмерта опускает руку и достает из кармана пестрого передника в цветочек пару ключей. – Это от девятого номера, он на втором этаже. Иди туда, я скоро поднимусь. – А… сколько это стоит? – Ничего, – машет рукой она, – потом, всё потом.
– Ну даешь, – Малфой обводит взглядом комнату. – Наши как-то пытались снять номер, но Розмерта рассказала им, что несовершеннолетним не положено. – Ваши или ты? – улыбается Гарри лукаво. – Я, – соглашается тот. – Странно, что тебе она не отказала. – Я ведь избранный, забыл? – Гарри делает шаг и почти прижимается к Малфою, слегка ошалев от собственной наглости. – Но я не просил номер. – А мне понравилась эта идея, – рука Драко взлетает и зарывается в темные волосы Гарри. – Тут точно нет следящих чар. И нам никто не помешает. – Розмерта сейчас поднимется, – вопреки собственному напоминанию, Гарри приоткрывает рот, ожидая поцелуя. Малфой склоняет голову и целует его, коснувшись губами уголка рта. – Тогда мы ее подождем, да? – говорит он тихо. – Ага, – Гарри тянется за его ртом, желая большего. Брюки уже жмут: близость тела Малфоя всегда действует на него возбуждающе. – Если ты продолжишь, то я за себя не отвечаю, – с явным усилием Драко делает шаг назад и громко выдыхает. – Давай подождем, ладно? Гарри садится в кресло у кровати и косится в сторону Малфоя. Находиться в одном помещении после такого долгого перерыва без возможности прикоснуться – сложно. А ведь он даже не дрочил по вечерам – дурацкая гриффиндорская честность. Будто мастурбация – что-то вроде измены. – Почему Розмерта дала тебе ключи, если ты не просил? – спрашивает Драко. – Она сказала, что мне нельзя находиться в баре. – Почему? – Здесь бывают Упивающиеся, – отвечает Гарри и понимает, что хрупкое равновесие рушится на глазах: лицо Малфоя моментально становится привычной маской гордого слизеринца, подбородок приподнимается, а губы сжимаются. – И Розмерта считает, что тебе здесь находиться небезопасно, да? – Да, – говорит Гарри. – И я не знаю, почему она решила отправить нас сюда, а не выгнала. Драко… – он протягивает руку, чтобы прикоснуться к тонким пальцам, но Малфой отклоняется. – Понятно. Мне уйти? – Нет, – бросает тот с прохладцей в голосе, – оставайся. Лучше я уйду. В конце концов, это тебе дали ключи, а не мне. – Останься, – говорит Гарри ему в спину. – Пожалуйста. – Зачем? Он оборачивается и смотрит на Гарри; лицо по-прежнему ничего не выражает. – А зачем ты позвал меня на свидание? Разговаривать, сидя и глядя снизу вверх, неудобно, но Гарри не хочет делать резких движений – будто Малфой птица, которую можно спугнуть. – Думал, что это что-то изменит. – Что? – Ты ведь… – он запинается и отворачивается, подыскивая слова. – Тебе ведь это нужно! – Что? – не понимает Гарри. – Это… всё! Свидания, поцелуи под луной, держаться за руки! Гарри сжимает ладонь, в которой всего полчаса назад были пальцы Малфоя, в кулак, и натягивает на нее рукав. Он чувствует себя не в своей тарелке – ничего такого ему не нужно! – Какие поцелуи под луной? Я ведь не девчонка! – Но ты спрашивал, нравишься ли мне! – Да, потому что это важно! Но я не просил звать меня на свидание, держать за руку и всё такое! – А… да? – Малфой удивлен. – Не нужно? – Нет! Я просто хочу знать, что это не просто секс! Ну вот, Гарри это сказал – сразу становится легче, даже если Малфой его высмеет. По крайней мере, он задал вопрос, который в последнее время волнует куда больше учебы и – если совсем начистоту – больше всего остального. – Поттер… – …у меня имя есть! – Гарри. Ты придурок. – Еще раз назовешь меня придурком – ударю! – Ладно, ты не придурок… – Малфой переводит дух, чтобы продолжить, и в этот момент двери распахиваются. Розмерта с подносом, на котором пара стаканов и бутылка с чем-то темным, входит в комнату, ставит поднос на прикроватный столик и поворачивается к Гарри. – Ты в порядке, дорогой? – Да, мадам, всё хорошо, – Гарри вскакивает и вежливо улыбается. – А… зачем вы прислали нас сюда? – На улице тоже небезопасно. Хорошо, что Дамблдор оставил мне несколько порт-ключей, – она достает из кармана леденец на палочке, завернутый в фольгу. – Вот, один для вас. Срываете упаковку и перемещаетесь в Хогвартс. – Сейчас? – Да, сейчас, – говорит она строго. – Студентам нельзя находиться здесь в такое время, а я не хочу ссориться с Дамблдором! – Я заплачу за номер, – встревает Драко, доставая кошель с монограммой. – Сколько? – Нисколько, – она явно нервничает. – Вам лучше уйти. – Мадам, – Гарри складывает руки на груди, – пожалуйста! Никто не узнает. Мы посидим немножко и уйдем, честное слово! – В гостинице пусто, и я совсем не против посетителей! Но если узнает ваш директор, то ученикам запретят сюда приходить! И у вас могут быть крупные неприятности! – Честное слово, мы недолго! Сюда ведь никто не придет? – Нет, но… – Пожалуйста! – Гарри использует тот тон, которым обычно просит прощения у Макгонагалл. Раньше срабатывал – почему бы не попробовать с Розмертой? Он не врет – ему на самом деле не хочется обрывать так чудесно начавшийся вечер на этой грустной ноте. Тем более, они с Малфоем так и не договорили. – Ладно, – неохотно соглашается Розмерта. – Но недолго! И я вас запру. Верни мне ключи. – Гарри улыбается и отдает ей связку. – В бутылке ягодный ром. Я не знала, что вам принести, поэтому… угощайтесь. И постарайтесь ничего здесь не испачкать! – Вы ведь не расскажете Дамблдору? – спрашивает Гарри хитро. – Не расскажу. Но чтобы я тебя здесь больше не видела, пока… пока всё не утихнет! – Конечно, мадам. Спасибо большое! Малфой ждет, пока в двери проворачивается ключ и раздается звук удаляющихся шагов, после чего разворачивается и смотрит на Гарри. – Доволен? – А ты нет? – Не особо. – Почему? – Гарри подходит к столику, вынимает из бутылки пробку и наполняет стаканы. – Потому что меня впервые в жизни попросили свалить! – Не тебя, а меня, – Гарри вспоминает, на чем их прервали. – Тебе ведь они обрадуются, если встретят? – Поттер, ты понятия не имеешь! – Ты уже это говорил, – он берет стакан и залпом выпивает ром. Только проглотив, Гари понимает, что в напитке алкоголь. – Вот черт! Не хватало еще явиться в школу после отбоя пьяным! – До отбоя больше часа. – Ты переводишь тему, – замечает Гарри через плечо. – Мне они не обрадуются!.. И прекрати об этом вспоминать! – Почему? – Потому что, – Малфой подходит, забирает стакан, ставит его на столик, разворачивает Гарри к себе лицом и принимается расстегивать пуговицы на его мантии. – Раз уж мы здесь – стоит провести время с толком. – Я хочу поговорить! – А я не хочу! – Малфой стаскивает с него мантию и сразу же сжимает член Гарри через ткань. – Я хочу трахаться. Гарри коробит это обезличенное замечание – будто Драко всё равно, с кем. – Со мной? – С тобой, конечно, – губы с силой вжимаются в его губы, язык раздвигает губы и врывается внутрь рта Гарри. После борьбы – этот поцелуй иначе не назовешь – Малфой продолжает: – Раз тебе нужно это слышать – ты мне нравишься. Больше всех. Этого достаточно? – Прекрати! – Гарри почти кричит. Ему неприятен этот тон и эти слова – будто Малфой делает одолжение. – Почему? – он тяжело дышит и явно возбужден. – Ты ведь хотел знать? Я говорю правду. – Я так не могу! – Гарри ненавидит себя за этот девчачий капризный тон, но ничего не может с собой поделать. – Ты ведешь себя так, словно я – пустое место! – Ты достал! – Малфой отталкивает его, отворачивается, подходит к тумбочке, на которой лежит конфета, и застывает вопросительным знаком: спина сгорблена, плечи поникли, волосы свисают, закрывая лицо. И в этот момент Гарри понимает, что на самом деле понятия не имеет о том, как Драко получил Метку, что это означает для самого Драко и каково с этим жить. – Слушай… Черт! – Что, Поттер, сам не знаешь, чего хочешь? – Не в этом дело! – Гарри подходит, хочет дотронуться, но сейчас явно неподходящий момент. – Я… я действительно не знаю. Но ты можешь мне рассказать. – Что именно? – Малфой грустно улыбается, проворачивая в пальцах леденец. – Всё! Я никому не скажу! Слова снова детские, будто Гарри шесть, а не шестнадцать, и ему опять неловко. – Я никогда, – Малфой кладет конфету на столик, – никогда, Поттер, не буду с тобой откровенничать! Что бы ты себе ни напридумывал – мы не друзья! Внутри будто что-то обрывается. – Хорошо, – «ну и черт с тобой», думает Гарри и хватает леденец, – как знаешь. Я возвращаюсь в Хогвартс.
После перемещения в холл школы Гарри разрывается между желанием объяснить всё и молча уйти. Его душит обида. Ну почему Малфою обязательно вести себя так, будто происходящее не имеет для него никакого значения? Гарри уверен, что их отношения важны для Драко, но из-за каких-то дурацких принципов тот не желает выдавать свои слабости и вечно всё портит. – Я хочу быть твоим другом, – говорит Гарри, когда молчать становится невыносимо. – Даже если тебе это кажется смешным. – А я, – Малфой наклоняется к его уху, – хочу трахаться. Гарри ненавидит свое тело за моментальную реакцию: мурашки на руках, холодок в позвоночнике и жар в паху. Легкое опьянение после рома только подстегивает, и приходится сконцентрироваться, чтобы ответить: – Нет, – говорит он с усилием. – Я не согласен. – Почему же? Проходящий мимо Дин Томас останавливается и смотрит на них расширившимися от удивления глазами: Малфой и Поттер никогда еще не стояли настолько близко друг к другу, если это не было началом потасовки. Гарри замечает его удивление и резко отшатывается от Драко. – Потому что мне нужно другое, – говорит он тихо. – Эй, Гарри! Все в порядке? – окликает его Дин. – Да, все нормально. – Точно? – Томас, вали отсюда! – шипит Драко. – Гарри? – Да, – он машет рукой. – Иди, Дин. Томас уходит, а Гарри продолжает сверлить Малфоя взглядом. Объяснять сложно не из-за недостатка слов, а потому что каждое слово – почти признание. – Я хочу отношений. Не прогулок под луной, а… доверия, да. – А мне нужно другое! – Хорошо, – пожимает плечами Гарри. – Тогда сообщи мне, как дозреешь. – Ты хочешь сказать, что бросаешь меня? – Малфой изумлен, и Гарри решает, что поступил правильно. Видимо, его любовнику казалось, что Гарри уже на крючке, и тут – такое. – Да, – говорит он серьезно. – Но если передумаешь – стоит только попросить. Глаза Малфоя сужаются: Гарри использует его же фразу, но если в прошлый раз это была издевка, то сейчас всё предельно серьезно. – Никогда, – бросает он. – Не дождешься! – Значит, я тем более прав… Пока. Гарри направляется в сторону спальни, идет ровно и без суеты, но, стоит ему завернуть за угол – плечи поникают, а из горла вырывается всхлип. Если он прав, то почему так паршиво, что хочется побиться головой об стену? Гарри стоит, закрыв глаза и прижавшись к холодным камням спиной, и пытается успокоиться. Комок в горле, сколько он ни сглатывает, никуда не девается. Кажется – стоит сделать шаг, и Гарри упадет, как будто Малфой был его стержнем, хотя – не был, конечно же. Текут минуты, мимо проходят студенты, кто-то его окликает, кто-то спрашивает, всё ли в порядке, но Гарри отмахивается, пока лицо вдруг не обдает знакомым запахом одеколона; он выпрямляется, открывает глаза и слышит: – Поттер. Я хочу, чтобы ты мне доверял! Но не могу, понимаешь, – Малфой прижимается к его лбу своим и шепчет: – Я просто не могу рассказать. И… ты мне нужен! – Ты Упивающийся, – говорит он. – Это всё… глупо. Мы слишком разные. – Пожалуйста, – жаркий шепот обжигает губы. – Хочешь, я поклянусь, что не сделаю тебе ничего плохого? – Ты ведь делал! – Это было давно… Гарри! Я стараюсь, честно! Он смотрит оценивающе, выискивая на лице Малфоя что-нибудь, свидетельствующее о лжи или неискренности, но тот явно переживает: губы подрагивают, а на лбу выступили капельки пота. Гарри вспоминает вопрос Снейпа о том, что будет летом. – А дальше? Когда закончится учебный год? – Мы справимся! Я… справлюсь! Гарри поднимает руку и прикасается ладонью к непривычно горячей щеке. – Ладно… Ты тоже мне нужен! – он не собирался это произносить, слова сами сорвались с языка, но сразу становится легче. – Очень!.. Малфой выдыхает с явным облегчением. – Пойдем? – Куда? – Да куда угодно. Туда, где нам не помешают.
Отправлено: 10.08.09 09:05. Заголовок: Это снова комната в ..
Это снова комната в запрещенном коридоре недалеко от гриффиндорских спален – та, где Малфой заставил Гарри выпить Веритасерум. Драко нежен – будто мягкими касаниями и легкими поцелуями он пытается искупить свою вину. Впопыхах наколдованная кровать неудобна: матрац с буграми, подушка, из которой торчат острые перья, царапающие шею – всё это не дает расслабиться под ласками, и Гарри чуть не трясет от возбуждения. Он приподнимается на локтях, вслепую ищет губы Драко – в комнате темно, очки где-то на полу, рядом с мантией – находит и прижимается к ним своими. Долго, слишком долго и слишком мало – Гарри нужно больше. Он хватает Малфоя за руку и тянет ее к своему члену – путь так, этого будет достаточно. Драко мягко отводит руку, опускается ниже и начинает облизывать член Гарри. Он не сосет – просто касается языком головки, щекочет уздечку, словно рисует тонкие линии кончиком языка, не дотрагиваясь губами. Это настоящее издевательство. Гарри толкается бедрами в поисках большего, но Малфой каждый раз успевает отодвинуться. В паху уже болит, член напряжен и пульсирует; каждое движение отдается стуком крови в ушах. – Давай, – шепчет Гарри умоляюще, – ну давай же! Он готов к чему угодно: пусть его отымеют, пусть даже это будет больно и неприятно – как угодно, лишь бы мучение закончилось. Но Малфой снова его удивляет: разводит ноги Гарри шире и принимается вылизывать его мошонку. Это щекотно и совершенно точно не то, что требуется Гарри, хотя приятно – само осознание того, что Малфой вылизывает ему яйца, заставляет член затвердеть еще сильнее, хотя, казалось бы – сильнее уже некуда. – Перестань, – он извивается, пытаясь увернуться, и почти всхлипывает, – пожалуйста! Гарри протягивает руку к паху – плевать на стыд, ему нужно кончить – но Малфой отталкивает его ладонь головой, приподнимается и одним движением заглатывает член целиком. Гарри охает и замирает, будто в трансе, мысленно благодаря Мерлина, что Драко наконец это сделал. Так мокро, глубоко, сильно – Гарри комкает пальцами простыню, понимая, что сдерживаться не сможет, даже если в этот момент рухнет потолок или земля разверзнется. Контраст между невесомыми ласками языком и этим мокрым обволакивающим жаром огромен; Гарри приподнимает бедра, толкается сильнее, глубже – и почти сразу же с криком кончает. Он открывает глаза и потягивается; улыбающееся лицо Малфоя напротив – самое лучшее зрелище на свете. Всего пара месяцев, а Гарри уже забыл, что когда-то считал его бледным нескладным уродом. – Красота – в глазах смотрящего, – шепчет он тихо. – Что? – Ты красивый, – говорит Гарри чуть громче. Кажется, что после слов Малфоя, сказанных в коридоре, рухнула та стена, которая отделяла их друг от друга – сейчас шептать глупые нежности куда проще. Хотя это всего лишь мнение Гарри – он почему-то уверен, что Малфой чувствует то же самое. – Ты, – Драко запинается, и это вызывает у него улыбку, – ты… я тебя хочу! Он толкает Гарри на спину и устраивается сверху. – Обхвати меня ногами… вот так, – Малфой приподнимает бедра Гарри и пристраивает их у себя на талии. – Тебя нужно подготовить, а я… – он прижимается и скользит своим эрегированным членом по лобку Гарри, задевая его липкий после оргазма орган. – … Я долго не выдержу… Ты не против – так? – Нет, – губы находят губы; поцелуй незаметно перерастает в нечто большее, когда Гарри подается вперед, двигаясь с Драко в унисон, обхватывает его шею, прижимается и целует, целует, отдаваясь ласкам языков и губ целиком и совершенно не думая ни о чем другом. Самое важное сейчас – сделать так, чтобы Драко было хорошо. Момент чужого оргазма Гарри переживает так, будто кончил сам: он вздрагивает и стонет Драко в рот, наслаждаясь моментом разделенного удовольствия, с радостью ловя каждый вздох и вскрик, сорвавшийся с розовых губ. Это удивительное чувство. Сейчас Гарри готов поверить в то, что им двоим любые горы по плечо, а моря по колено; его распирает желание сказать что-то важное, объяснить, как много для него значит происходящее. – Я… – шепчет он, не в силах найти нужные слова. – Ты… ты мне очень нужен! – Знаю, – Малфой наклоняется, целует Гарри в переносицу – туда, где до сих пор виден след от очков – и скатывается на постель. – Ты мне тоже. Он поднимает правую руку и гладит Гарри по груди тыльной стороной ладони. Это легкое прикосновение только прибавляет моменту очарования – пока Гарри не опускает взгляд и не видит Метку. – Черт, – говорит он, тряхнув головой. – Ну зачем ты это сделал? – Что? – Драко поворачивается и подпирает рукой голову. Таким, растрепанным, голым и разгоряченным, он нравится Гарри еще больше. Метка теперь не видна, но Гарри не желает успокаиваться: – Зачем ты согласился поставить это клеймо? – Поттер, – сразу же серьезнеет тот, – я уже сказал, что не могу… – …я за тобой следил, – перебивает его Гарри. – И я знаю, что ты что-то замышляешь. Рон, Кети… Ты можешь говорить что угодно, но ты… ты – не хороший. – Опя-а-ать!.. – …ты прекрасно меня понял! – Гарри повышает голос. – Мне с тобой хорошо, но это не значит, что я идиот. Я хочу тебе верить, но то, что мы… спим – не меняет того, что ты – Упивающийся. – И что? – Малфой снова поджимает губы. Гарри решает, что тому невтерпеж рассказать – с одной стороны, но с другой – вероятно, Драко чего-то боится. Или, может, в деле замешан не только он. – Расскажи мне. – Мне нечего рассказывать, – он отворачивается, и Гарри прижимается грудью к узкой спине, выдыхая слова прямо в волосы Малфоя: – Я могу помочь. – Потому что тебя попросил Дамблдор? Потому что я нужен вашей этой кучке отщепенцев? Гарри целует гладкое плечо и кладет ладонь Драко на талию. – Нет. Потому что если ты действительно Упивающийся – наши с тобой отношения долго не продлятся. Перед глазами – снова Снейп, выплевывающий слово «любовь». – И что ты можешь сделать? – Всё, что ты хочешь, – у Гарри прилив красноречия. – Я могу на лето остаться в Хогвартсе, и ты тоже… Могу выслушать, помочь, подсказать… Он бы продолжал еще долго, но Малфой вдруг сбрасывает его руку и заливается истеричным смехом. Его тело трясет, руки лихорадочно шарят по кровати, сам смех по звуку больше напоминает кашель. Гарри пытается обнять Драко, прижать к себе, но тот отталкивает, отодвигается, сжимается еще сильнее. Когда он обхватывает колени и застывает в позе эмбриона, Гарри встает, обходит кровать и опускается на корточки, заглядывая ему в лицо. Он бы никогда не признался, но сейчас Малфой пугает его куда сильнее, чем в ту первую субботу, когда приказал Гарри раздеться донага. – Ты в порядке? Лица не видно – Драко уткнулся в подушку, и светлые волосы закрывают лоб. – Эй? – Я в порядке! – говорит он глухо. – Отстань. – Я не отстану, ты же знаешь! – Знаю. Поэтому… заткнись и отстань. – Драко… – Поттер! – он поднимает лицо от подушки, и Гарри видит покрасневшие глаза. Малфой плакал – это в самом деле была самая настоящая истерика. – Оставь меня в покое хотя бы на пять минут! – Не могу, – Гарри боится, но все же протягивает руку и проводит указательным пальцем по его щеке. – Тебе плохо, и я должен тебя успокоить. – Мне хорошо! – Я же вижу! – Поттер, ты вообще не понимаешь, да? Бывает такое, что человек на самом деле хочет побыть в одиночестве – и я сейчас хочу именно этого! Гарри делает глубокий вдох. – Мне уйти? – Нет. Просто… не трогай меня. Какое-то время. Гарри снова ложится и несколько минут рассматривает спину Малфоя: небольшую родинку под лопаткой, выпирающий позвонок у основания шеи, поднимает взгляд и смотрит на завивающиеся над ушами волосы. А потом засыпает.
Он просыпается от какого-то шума. Гарри трет заспанные глаза – на улице совсем темно, значит, еще ночь – и поворачивается. Малфой плачет. Это совершенно ненормально. Гарри еще в состоянии понять истерику, сам – эмоциональный подросток, но плач? Мужчины не плачут. Он не плачет. Рон, Гарри уверен, тоже не плачет. Что ж такое с Малфоем? Это даже не рев – тихие всхлипы, будто он всю ночь рыдал, и сил на нормальные слезы уже нет. – Драко? – Гарри подвигается и трясет его за плечо. – Эй! Что стряслось? – Ничего, – он переворачивается на спину, и Гарри рад темноте: не видно ни покрасневшего носа, ни опухших глаз. – Ты… плакал! – Тебе показалось. Какую-то секунду Гарри даже верит, но потом качает головой. – Мне не показалось! – Поттер, все хорошо. Лучше… – …Что? – Гарри радостно подвигается еще ближе и забрасывает ногу поверх бедер Малфоя. – Именно это, – рука двигается ему за спину, и палец безошибочно находит анус Гарри. До возбуждения еще далеко, прикосновение там не то чтобы приятно, но Гарри улыбается: Драко снова разговаривает, и это уже хорошо. А остальное – неважно.
– Почему не Выручай-комната? – спрашивает Гарри час спустя, когда небо начинает розоветь. – Что? – Почему мы ни разу не занимались этим в Выручай-комнате? – Она занята, – Малфой снова хмурится, и Гарри мысленно отпускает длинное ругательство о матери Мерлина – ну невозможно с ним поговорить! Это ж ужас какой-то! – Но там нас никто не найдет! – Нас и тут пока никто не находил. Гарри в голову вдруг приходит мысль, что дело даже не в ненаходимых помещениях – просто Дамблдор их покрывает. И если раньше Гарри это казалось заботой, то сейчас – частью плана. Подобные разочарования неприятны до отвращения. Гарри еще слишком молод и мыслит категорично: у хороших людей не должно быть подспудных мотивов. – Но там много места, будет все необходимое, и… – …Поттер, тебе чего-то не хватает? Гарри начинает злиться. Такое ощущение, что его мнение в расчет не принимают – совсем. Что он просто тот, с кем удобно трахаться, но не более. – У меня имя есть! – Гарри, – шепчет Малфой и тянется к его губам. – Гарри, – и касается ложбинки над верхней губой легким поцелуем. – Гарри… Он ненавидит себя за это, но тут же подстраивается, обхватывает руками Драко за пояс и тянет ближе. Задница еще болит, но боль едва заметная и напоминает о прекрасных минутах близости. В какой-то момент Гарри забывает, что зол, и сам раздвигает ноги, предлагая себя Драко.
Сидя на Зельеварении пару часов спустя и делая вид, что конспектирует лекцию, Гарри украдкой бросает взгляды в сторону парты Малфоя. Ему интересно, как часто думает о нем Драко, вспоминает ли прошлую ночь, продумывает ли вероятные диалоги – и вообще – о чем он думает? Малфой сосредоточенно записывает за Слагхорном рецепт очередного сложного зелья; Гарри даже не удосужился запомнить название – ему и так поставят «П», зачем стараться? Тем более, что он все равно не в состоянии функционировать как следует. Особенно, когда Малфой медленно водит кончиком пера по губам, не поднимая головы – это простое действие раньше никогда не вызывало у Гарри таких приливов возбуждения, а сейчас моментально вспоминаются губы Драко на члене и потрясающее ощущение языка на мошонке. Он сдвигает ноги плотнее и вытягивает шею, изображая, что слушает преподавателя. Черт! Когда возбуждение спадает, Гарри снова поворачивает голову и видит, как Паркинсон что-то шепчет, наклонившись настолько близко, что задевает губами волосы на виске Драко. Кулаки непроизвольно сжимаются – какого эта дура лезет к Малфою? Ревность должна быть смешна, но Гарри не до смеха. Он стал частью жизни Драко – приятной частью – всего лишь пару месяцев назад, а с этой мопсообразной коровой Малфой дружит с детства; многие до сих пор думают, что они встречаются. Гарри пытается отыскать в себе жалость к Паркинсон – ее же бросили, – но ничего подобного не находит. А вот злой ревности предостаточно. Он переводит дух и с заметным усилием переводит взгляд со слизеринской части класса на свой пергамент. Вообще мучить подростков учебой, когда за окном солнечно, а на небе всего лишь пара облаков – это бесчеловечно, думает Гарри. Ни один нормальный человек не в состоянии учиться, когда в Шотландии тепло – они и так большую часть времени сидят в замке и солнца не видят. Гарри щурится, глядя на яркое голубое небо, и вдруг на стол падает записка. Он хватает скомканный лист, разворачивает и улыбается глупейшей улыбкой влюбленного: там всего четыре слова, но они моментально развеивают сомнения насчет мыслей Малфоя. Гарри приоткрывает рот и едва заметно двигает губами, пробуя слова на вкус: – Я по тебе скучаю, я по тебе скучаю, я скучаю… – Эй! – одергивает его Рон. – Это ты кому? Гарри улыбается еще шире и подмигивает другу. Жизнь прекрасна. Неприятности, Волдеморт и война кажутся совсем не такими страшными, как раньше. У него ведь есть Малфой! А остальное сейчас совершенно неважно.
Гарри пребывает в идиотически-счастливом состоянии недолго – всего лишь до конца перемены. А потом на Трансфигурации Макгонагалл сообщает, что его ждет директор. Гарри улыбается, заходя в кабинет, а выходит оттуда мрачнее тучи: вечером им нужно будет отправиться в пещеру, где, как предполагает Дамблдор, Волдеморт спрятал один из своих хоркруксов. Гарри не в состоянии понять логику человека – уже не-человека – который готов убивать ради призрачной возможности остаться бессмертным. И предполагаемая встреча с частью души Волдеморта его пугает до дрожи в коленях. Гарри верит, что Дамблдор – сильный волшебник, но если это действительно настолько темная магия, то есть вероятность, что они оба погибнут – директор озвучил это будничным тоном, поставив Гарри перед фактом. А он не хочет умирать. Не сейчас, когда начал жить по-настоящему. Они должны отправиться на поиски хоркрукса вечером, и Гарри надеется, что успеет увидеться с Драко до отбытия. Его рациональная часть подсказывает, что перед смертью не надышишься, но хочется если не попрощаться, то хотя бы лишний раз убедиться, что по крайней мере в их отношениях все хорошо. Перед обедом Гарри поджидает Малфоя у входа в Большой зал, собираясь сообщить о месте встречи. Но Драко проходит мимо в сопровождении Панси и Блейза и бросает на него полный превосходства взгляд. Даже уверенность, что это – всего лишь маска, не приносит облегчения. Гарри сразу же начинает придумывать неприятные сценарии, представляет реакцию сокурсников, если общественность окажется в курсе их связи, последующий более чем вероятный бойкот – и медленно холодеет. Аппетит пропадает сразу же. Гарри проходит к гриффиндорскому столу, садится между Джинни и Гермионой, накладывает в тарелку пюре и начинает бездумно размазывать его вилкой, время от времени поглядывая на слизеринцев. Малфой выглядит счастливым: смеется, машет руками, что-то рассказывает то Панси, то Блейзу, и Гарри начинает верить в придуманную им самим историю. – Дружище, ты в порядке? – спрашивает Рон через голову Гермионы. Когда он успел так вытянуться? – Да, – кивает Гарри, – все отлично. И только на винтовой лестнице, которая ведет в кабинет Прорицаний, его сомнения развеиваются. Малфой играется с вечнопрыгучим мячом из магазина «УУУ», но вопреки хитрой улыбке его глаза прищурены, а взгляд – серьезен. – Ты опаздываешь на урок, – говорит он, преграждая путь и складывая руки на груди. – Ты в образе старосты? – Гарри невольно хмыкает, глядя на него снизу вверх. – Снимешь с меня баллы? – Нет… Что случилось? – О чем ты? – Ты на обеде выглядел так, будто тебя гиппогриф покусал. – Разве? – Да, – Малфой опускает мяч в карман, делает шаг на ступеньку ниже, хватает Гарри за плечи и прижимает к стене. – Я тебя чем-то обидел? – шепчет он прямо в ухо. От этого шепота внизу живота моментально появляется знакомое тянущее чувство. – Нет… Черт, нас могут увидеть! – Все уже в кабинете, Трелони тоже… Я специально тебя ждал. Так в чем дело? – Ты… ты был с Забини и Паркинсон, и… – …мы обсуждали дела факультета! – Точно? Гарри уже привык к тому, что рядом с Малфоем его настроение резко меняется каждые полчаса, но сейчас облегчение от того, что его домыслы – всего лишь домыслы, особенно приятно. – Ты ужасно мнительный тип, ты знаешь? – Драко втискивает колено между ног Гарри и прижимается сильнее. – Мне нравится твоя слизеринская, – он улыбается, – подозрительность, но… – …Я не мнительный! – громко шепчет Гарри. – Еще какой мнительный, – Малфой наклоняет голову и прихватывает зубами нижнюю губу Гарри. – Когда ты научишься мне доверять по-настоящему? – Я стараюсь! Черт… У Гарри моментально встает. То, что они на лестнице, где их в любой момент могут застукать, только подстегивает. – Хочешь меня? – шепчет Драко, и Гарри протяжно выдыхает: – Да-ааах! Руки задирают мантию, расстегивают молнию на джинсах, приспускают их ниже, и Гарри стонет, когда его член обхватывают прохладные пальцы. – Нас могут увидеть! – произносит он почти беззвучно – все силы уходят на то, чтобы не сползти вниз по стеночке; бедро Малфоя между ног – плохая опора. – Не увидят, – Драко принимается водить ладонью по его члену быстро и резко, намеренно не растягивая удовольствие. Гарри именно это и требуется. Он сжимает зубы, стискивает плечо Малфоя трясущимися пальцами – руки вспотели, тонкая шерсть мнется, но сейчас не время думать о таких мелочах. Гарри хорошо. Даже больше, чем хорошо. Он кончает, едва слышно постанывая в рот Драко, после чего обхватывает его за шею и с силой сжимает в крепком и совсем не нежном объятии. – Ты сумасшедший, – шепчет Гарри. В брюках мокро, белье придется сменить, и очень хорошо, что студенты носят мантии – можно скрыть следы случившегося на лестнице. – Я знаю, – отвечает Малфой и целует его так же крепко, с силой проводя языком по деснам Гарри и покусывая его губы. Гарри отчего-то кажется, что именно этот раз он запомнит надолго. Они опаздывают; Гарри заходит следом за Малфоем, врет Трелони о причине опоздания и быстро проходит к своему месту. – Ну у тебя и видок, – говорит Рон и пихает Гарри локтем в бок. – Вы что, только что… да? Гарри краснеет и кивает. Раньше ему было бы стыдно, но сейчас красные щеки – признак не стыда, но гордости. Гарри готов поставить последний сикль, что никто из студентов не вытворял подобного. Ему точно не до Предсказаний – все его мысли только об одном.
Вечером он, напротив, собран и серьезен. – Ненавижу аппарацию, – говорит он Дамблдору, согнувшись вдвое и пытаясь отдышаться. Соленый воздух не способствует лучшему самочувствию; Гарри глотает его с жадностью изнывающего от жажды. Пейзаж вокруг суров и мрачен: только море и скалы, без деревьев, без травы и песка. – И что ты об этом думаешь? – спрашивает Дамблдор. – Они привозили детей из приюта сюда? – Не совсем сюда, – понимает его удивление Дамблдор. – Здесь неподалёку, на полпути к утесам, есть чудесная деревенька. Сирот привозили туда, чтобы они могли подышать морским воздухом и полюбоваться на волны. Но конечная цель, как Волдеморта, так и наша, находится чуть дальше. Идем. После долгой прогулки, пары падений на мокрых валунах, промокших ботинок и нескольких приступов вполне рационального страха у Гарри они приходят к пещере. – Видишь? – тихо спрашивает Дамблдор, поднимая свою палочку повыше. Гарри видит в утёсе расщелину, в которой бурлит темная вода. – Ты не возражаешь, если мы немного промокнем? – Нет, – отвечает Гарри, снимая мантию-невидимку. У него мелькает мысль о том, насколько это странно: еще несколько часов назад он кончал в кулак Малфою, а сейчас находится за сотни километров от Хогвартса и собирается помочь директору уничтожить часть души Волдеморта. А ведь некоторые люди мечтают о приключениях, думает Гарри, осторожно ступая в ледяную воду следом за Дамблдором. Наивные! Они идут – или, скорее, плывут – и когда доходят до высеченных в камне ступеней, Гарри готов душу продать за стакан горячего чая. – Да, это то самое место, – говорит Дамблдор. – Как вы узнали? – стуча зубами от холода, шепчет Гарри. – С помощью магии, – просто отвечает тот. Гарри бы с удовольствием рассказал директору, что думает о его многочисленных секретах, но ему ужасно холодно и некомфортно. Греет только мысль о том, что хранившийся в сундуке с сентября пузырек с Феликс Фелицис наконец пригодился: перед вечерним визитом к Дамблдору Гарри не только оделся потеплее, но и выпил содержимое флакона, справедливо полагая, что настал момент, когда удача особенно необходима. Никаких особенных изменений Гарри не ощущает, но зато, вспомнив про Феликс Фелицис, чувствует себя немного увереннее. После поисков входа Дамблдор вспоминает, что Гарри всё еще мокрый, и высушивает его одежду заклинанием. Зубы по-прежнему стучат – то ли от холода, то ли от сознания того, что должно произойти. Директор окропляет скрытый проход кровью, и они попадают внутрь, теперь страх Гарри становится почти физически ощутим: горло сдавливает, во лбу будто стальная пластина, кулаки не желают разжиматься – Гарри судорожно стискивает палочку; к тому моменту, когда они добираются до островка, он уже смирился и почти спокоен. – Здесь куча мертвецов! – сдавленным и каким-то чужим голосом шепчет Гарри. – Да, – все так же спокойно отвечает Дамблдор, – но мы не должны беспокоиться об этом в данный момент. – В данный момент? – повторяет Гарри, с трудом отрывая взгляд от воды, чтобы посмотреть на Дамблдора. – Не стоит пугаться мертвецов, Гарри, они страшны не более чем темнота. Лорд Волдеморт, который втайне боится и того, и другого, конечно, не согласился бы со мной, всего лишь еще раз продемонстрировав недостаток мудрости. Мы боимся неизвестности, когда смотрим на смерть или темноту, ничего больше. Гарри ничего не говорит. Он не хочет обсуждать это. Тела, проплывающие мимо лодки, были ужасны, и к тому же, он не считает, что они не опасны. Гарри оборачивается и смотрит на светящуюся зеленым чашу, которая напоминает думосбор. – Что это? – Я не знаю, – отвечает Дамблдор. – Но, наверное, нечто более опасное, чем кровь и мертвецы. Он закатывает рукав мантии на почерневшей руке и протягивает обугленные пальцы к поверхности зелья. – Сэр, не надо! Не дотрагивайтесь! – Я и не могу дотронуться, – слабо улыбается Дамблдор. – Видишь? Я не могу даже приблизиться. Попытайся ты. Немного помедлив, Гарри подносит руку к чаше и пытается коснуться зелья. Он натыкается на невидимый барьер, остановивший его руку в дюйме от изумрудной жидкости. Сколько бы усилий он ни прилагал, его пальцы наталкиваются на что-то, очень похожее на твердый и упругий воздух. – Гарри, отойди, пожалуйста, – просит Дамблдор. – Вы думаете, что хоркрукс здесь, сэр? – Да. Но как же его достать? К этому зелью нельзя прикоснуться рукой. Нельзя испарить, разделить или перекачать. При этом его нельзя преобразовать, заколдовать или как-то иначе изменить его природу. Почти рассеянно Дамблдор снова поднимет свою палочку, чертит в воздухе круг и затем ловит наколдованный хрустальный кубок. – Могу только предположить, что это зелье нужно выпить. – Что? – Гарри в ужасе. – Нет! – Да, я так думаю. Только выпив его, я смогу освободить чашу и увидеть, что находится на дне. – Но что, если… если оно убьет вас? – О, я в этом сильно сомневаюсь, – легко произносит Дамблдор. – Вряд ли Лорд Волдеморт захотел бы убить человека, добравшегося до этого острова. – Сэр, – начиначет Гарри, стараясь придать своему голосу твердость. – Сэр, ЭТО – Лорд Волдеморт, мы… – Извини, Гарри, просто я хотел сказать, что зелье очевидно не должно немедленно убивать людей, достигших острова, – уточняет Дамблдор. – Он хотел бы поддерживать жизнь в них так долго, чтобы ему хватило времени узнать, как они сумели проникнуть через его защиту и, что более важно, зачем пытались осушить чашу. Не забудь, что Лорд Волдеморт уверен, что никто, кроме него, не знает о хоркруксах. – Но… – Без сомнения, – наконец произносит Дамблдор, – это зелье должно действовать так, чтобы я остановился и не смог взять хоркрукс. Оно может парализовать меня или заставить забыть, зачем я пришел. Может причинить сильную боль, чтобы я отступил, или воздействовать на меня каким-либо другим способом. В любом случае, Гарри, твоя задача – удостовериться, что я продолжаю пить. Даже если тебе придется вливать зелье в мой рот насильно. Ты понял?* – Я против, – говорит Гарри твердо. – Я не хочу, чтобы вы это пили. – Я знал, куда иду. А ты поклялся выполнять любую мою команду. Верно? – Я против, – упрямо повторяет Гарри. – И я не собираюсь смотреть на то, как вы себя убиваете. – Выходит, я в тебе ошибался? Гарри очень не нравится этот тон. Настолько, что он забывает о своем страхе. – Выходит, да, сэр. Я не дам вам это выпить. Я против. – Гарри, я тебя не узнаю… – …Сэр, не стоит, – перебивает его Гарри. – Я… что-нибудь придумаю. – Полагаешь, что ты умнее меня? – Нет. Но участвовать в акте самоубийства я тоже не собираюсь, – Гарри отворачивается и демонстративно садится на холодный камень. Вероятно, подобная непокорность – вклад Малфоя в развитие его характера; в данный момент это неважно. Гарри думает, не обращая внимания на грустные и полные сожаления вздохи директора. Ему всю жизнь везло, должно повезти и сейчас. – Гарри… – …я занят, – говорит он. – Кажется… о! Он встает и поворачивается к Дамблдору. – Я знаю, что делать. – Что? Ты это зелье пить не будешь, ты слишком молод и нужен для победы… – …я и не буду. Добби! Добби! – орет он во всю глотку. – Криче-е-ер! Эльфы должны, просто обязаны слышать его даже на таком расстоянии. В конце концов, если не получится – они могут уйти и снова вернуться, необязательно же забирать хоркрукс именно сегодня? – Добби! Когда Гарри уже почти сорвал голос от крика, а взгляд Дамблдора полон скепсиса – раньше он никогда так не смотрел на любимого ученика – с тихим хлопком на камне появляются оба эльфа. Добби радостно кивает, а Кричер угрюм и злобно хмурится. – Добби! – Гарри обнимает его и звонко целует в морщинистую щеку. – Кричер! – хлопает второго по плечу. – Вы должны мне… нам помочь! Он пытается объяснить про зелье, которое нужно выпить, говорит Добби, что им не помешает еще несколько эльфов – чтобы вред для каждого был минимальным – но замолкает, услышав бормотание Кричера. – Плохое место, – шепчет тот, – ужасное место. Кричеру и в прошлый раз здесь не особо понравилось, но любитель грязнокровок позвал его, и Кричер не может ослушаться… – Что? – Дамблдор будто просыпается. – Ты уже бывал здесь? – Кричер был здесь, – кивает эльф. – С молодым хозяином, любимым хозяином, он был не то что нынешний… После долгих расспросов директора и пинков Гарри Кричер рассказывает историю о том, как Регулус Блэк в сопровождении эльфа пришел сюда и забрал хоркрукс, подменив его фамильным медальоном. Дамблдор выглядит крайне удивленным новостью; он обнимает Гарри и прижимает к себе с силой, какую Гарри у него и не подозревал. – Мерлин великий, – шепчет он, – Гарри, ты необыкновенный юноша, действительно избранный; я мог умереть, я готов был умереть, но ты спас меня! После Гарри он обнимает Кричера и явно смущенного Добби; Гарри решает, что теперь у преданного ему эльфа появится новый кумир. Впрочем, в этом Гарри не видит ничего плохого – по крайней мере, ему не пришлось поить Дамблдора ядом. Спасибо Феликс Фелицис, думает он.
Эльфы переносят их в Хогвартс, на площадку Астрономической башни, и Дамблдор велит Гарри накинуть мантию-невидимку, а эльфам – отправиться на кухню. – Я чувствую, что в замке что-то происходит, – говорит он. – Сиди тихо, сюда кто-то идет. Гарри удивлен: они в Хогвартсе, где Дамблдор – главный, что такого может случиться и кого боится директор? Он набрасывает мантию и садится на корточки, опершись о толстые колонны. На самом деле Гарри предпочел бы вернуться в спальню: он так и не согрелся после заплыва и не ужинал; желудок начинает недовольно бурчать. Минута за минутой ничего не происходит, Гарри уже готов встать и сообщить директору, что ему давно пора спать, и вдруг двери со скрипом отворяются, и на площадку выбегает запыхавшийся Малфой. – Добрый вечер, Драко, – говорит Дамблдор. Малфой выступает вперед и быстро осматривается, проверяя, нет ли кого рядом с Дамблдором. – Кто еще здесь? – Тот же вопрос я могу задать тебе. Или ты действуешь в одиночку? * – Действую? – удивляется тот. Гарри уже готов встать и сбросить мантию, но Дамблдор делает рукой движение, заметное только ему. Вероятно, происходит то, что раскроет все тайны Драко, решает Гарри и расслабляется, готовый слушать. – Ты ведь пришел убить меня? – Убить? – спрашивает Драко, картинно хмыкает и вдруг начинает кашлять; откашлявшись, он вытирает уголки губ указательным и большим пальцем – только у него случайные жесты могут выглядеть настолько развратно, думает Гарри – и продолжает: – Зачем мне вас убивать? – Ведь такой приказ ты получил от Волдеморта? Или… я ошибаюсь? Гарри охает. Раньше он мог подозревать Драко в каких-то гадких намерениях, но теперь считает, что неплохо его изучил и уверен, что на убийство тот попросту не способен. Да и зачем ему, действительно? – Ошибаетесь. – Зачем ты здесь, в таком случае? – Я Гарри ищу! Поттера! Он куда-то ушел, и ни Уизли, ни Грейнджер не знают, где он. У них есть карта… в общем, неважно. Они сказали, что Поттер здесь. Черт. – Ты уверен, что тебе нужен именно Гарри? – Уверен! Простите, я, наверное, пойду… – он разворачивается и в дверях сталкивается со Снейпом, стискивающим в руке палочку. – Упс. Добрый вечер, профессор. У вас свидание с директором? Гарри фыркает в ладонь: только Малфой способен на подобные шутки со Снейпом, сам Гарри не осмелился бы. – Что происходит? – рявкает Снейп, отталкивая Драко в сторону. – Альбус? – Ты что-то говорил о новом лекарстве для моей руки, – улыбается директор, опираясь на перила. – Гарри, вставай. Драко тебя заждался.
Отправлено: 15.08.09 22:55. Заголовок: Гарри снимает мантию..
Гарри снимает мантию и виновато улыбается. – Где ты был? – шипит Малфой, когда профессора уходят. – Я тебя обыскался! – Мне нужно было прогуляться с директором… кое-куда. – Куда? – Я не могу тебе сказать. Извини. – Черт! – Малфой обхватывает его и сжимает в объятиях так, что кости трещат. – В школе неизвестно что творится, а ты пропал! – Что творится? – переспрашивает он. – Потом расскажу, – Драко обхватывает голову Гарри руками и поглаживает мочки его ушей большими пальцами. – Ты в порядке? – Да… А о чем говорил Дамблдор? – Старый мар… – …не смей, – прерывает его Гарри. – И не переводи тему. И, – он убирает руки Малфоя, – это тоже не нужно. Дамблдор тоже сказал, что в школе что-то происходит. Что? – Ничего хорошего… черт. Давай свою мантию, пойдем вниз. На двоих ее хватит? – Хватит. Может, лучше расскажешь? – Нет, не расскажу.
Они идут гуськом, и Гарри немного не по себе оттого, что Малфой то и дело вжимается пахом ему в зад – с Роном такие прогулки приносили гораздо меньше неприятных ощущений. Проходя по коридору, Гарри слышит какой-то грохот и крики с нижних этажей и ускоряет шаг; Малфой еле за ним поспевает. На лестнице, ведущей к четвертому этажу, Гарри вдруг останавливается, и налетевший на него сзади Драко едва не сшибает его с ног; то, что происходит – наверняка какой-то кошмарный сон. Директор и Снейп стоят рука об руку, напротив – несколько Упивающихся. Беллатрикс Гарри бы узнал даже через сто лет; увидев ее лицо, он тут же расправляет плечи и тянется за палочкой – она, эта сволочь, убила Сириуса! – Тихо, – шепчет Малфой, с силой сжимая запястье Гарри, – не дергайся. – Но!.. – Ступефай! Гарри мешком оседает на пол, не успев даже возмутиться, и Драко быстро накрывает его подолом мантии. Выходит, Малфой всё же предатель? Он ведь понимает, что Дамблдору самому не справиться – сомнений насчет Снейпа и его преданности Ордену нет только у директора? Или то, что Гарри обездвижен – тоже часть какого-то хитроумного плана? – Прости, – Малфой садится позади и пристраивает голову Гарри на своем плече. – Не стоит тебе лезть. Стоит, хочется заорать Гарри, еще как стоит! Там ведь Беллатрикс, а это Хогвартс, здесь не может быть Упивающихся – Дамблдор говорил, что школа – самое безопасное место в Британии! Мысли тут же снова переключаются на причины поступка Драко. Гарри душат злость и обида, такая сильная, что, если бы Малфой снял заклятие – Гарри бы сначала бросился именно на него, а не на гадину Лестрейндж. Это самое настоящее предательство. Гарри прошибает холодный пот – может, Малфой это сделал намеренно? Сейчас Дамблдора убьют или выкрадут, а потом он и Гарри оттранспортирует к своему Лорду? Гарри сам в это не верит – он доверяет Драко, то есть, действительно раньше доверял, но после такой подлости он уже не может быть уверен ни в чем. Попытки пошевелить ногой или пальцем ни к чему не приводят – он абсолютно парализован, так что остается просто слушать и смотреть. – Северус, – шепчет Беллатрикс, – спасибо, что привел к нам Дамблдора. Лорд будет доволен. Снейп собирается что-то сказать, но директор поднимает руку ладонью вперед. – Добрый вечер, господа. Полагаю, вы знаете, что в Хогвартсе нельзя находиться посторонним? – Он шутит! – фыркает Беллатрикс. – Представляете, Дамблдор способен шутить на пороге смерти! – Белла! – ее пытается остановить один из стоящих рядом мужчин, но мадам это только подстегивает: Лестрейндж отклоняется и хохочет, демонстрируя белую длинную шею. Гарри бы с огромным удовольствием вгрызся в нее зубами – если бы не чертов Малфой! – Северус, а где мой племянник? – спрашивает она у Снейпа, и Гарри кажется, что вопреки злой улыбке в вопросе кроется какой-то подвох. – Я не знаю, – спокойно отвечает Снейп. – В Слизерине восемьдесят три студента, а вечером у них свободное время. Вероятно, он в гостиной факультета. Гарри бы нахмурился – Снейп врет Упивающейся, тем более, тетке Драко. Значит, Снейп всё же на стороне Ордена? Или просто выгораживает Малфоя? А зачем бы – она ведь родственница? От множества противоречивых мыслей сразу же начинает гудеть голова. Гарри запутался, он уже ничего не понимает, и единственное, в чем уверен – что хочет освободиться и хорошенько врезать Малфою. – Господа, я все же хочу напомнить о том, что в школе существует определенный режим, и… – …заткнись! – орет на Дамблдора ужасно уродливый мужчина с покрытыми волосами лицом, и его крик эхом разносится по коридорам. – Мы не в гости пришли! – Зачем же, мистер Грейбек? – Гарри не видит лица директора, но знает, что тот вежливо улыбается – как всегда. – За тобой, старый идиот! – он размахивается, но Снейп успевает поднять палочку, и того отбрасывает на несколько шагов; Гарри восхищен невербальным «Петрификусом» – ему это заклинание пока не поддается. – Северус, – говорит Беллатрикс обиженно. – Зачем ты обижаешь Фенрира? – Прекращайте балаган, – шипит Снейп, заслоняя собой Дамблдора? – Как вы вообще попали в замок? Кто вас прислал? – Так ты не знаешь? – она поднимает руку и почти ласково проводит пальцем по губам Снейпа, тот с отвращением отшатывается. – Убить… его, – тот же палец с длинным темным ногтем поворачивается и указывает на Дамблдора, тогда как сама Беллатрикс в его сторону даже не смотрит. – А остальные вопросы – к Драко, дорогой мой Северус. Снейп что-то отвечает, но Гарри не слышит из-за стука крови в ушах. Выходит, это все же Малфой? Он как-то связан с Упивающимися? Он провел их в школу, чтобы они убили директора? Гарри вспоминает вопрос, заданный Дамблдором на Астрономической башне, и холодеет от ужаса. Выходит, за его спиной сидит не просто предатель, а тот, кто собирался убить Дамблдора? – Где он? – Гарри смотрит на Беллатрикс, теснящую Снейпа, и с удивлением понимает, что если бы не чары – улыбнулся бы. Этому мерзавцу обычно всё нипочем, а тут какая-то тетка, пусть и Упивающаяся, разговаривает со Снейпом так, будто он ее сопливый младший брат. – Не знаю, – тот все еще пытается загородить собой Дамблдора, но под натиском этой сумасшедшей отступает в сторону. – Мадам Лестрейндж, – говорит директор, – Драко Малфой в данный момент находится на отработке у мистера Филча. – Драко? На отработке? – хохочет она, и Гарри чувствует, как на его плече с силой, до синяков, сжимаются пальцы. – Кто посмел назначить отработку Малфою? – Он обычный студент, – пожимает плечами Дамблдор. – Но вы можете написать ему письмо и встретиться с ним в Хогсмиде в выходные д… Беллатрис вскидывает руку, и Дамблдора озаряет красной вспышкой; он морщится. – Крайне топорная работа, мадам. Я ведь еще в вашу бытность ученицей говорил, что движения должны быть более плавными… – …заткнись! – орет она. – Я убью тебя прямо сейчас! Гарри чувствует, как его начинает тошнить – отчаяние из-за невозможности сделать хоть что-нибудь накрывает его с головой, а глаза слезятся. – Нет, – говорит вдруг Снейп. – Ты знаешь, что убить директора поручено Драко. – Драко здесь нет! – Тогда я сделаю это… вместо мальчишки… – Северус? – спрашивает Дамблдор тихо. – Ты уверен? Остального Гарри не видит: Малфой отодвигается, поднимает его на руки и тащит по лестнице наверх. Негодование, кажется, вот-вот разорвет Гарри грудную клетку. Раньше он хотя бы видел, что происходит, а сейчас мерзавец Малфой еще и уносит его прочь от Дамблдора – черт, черт! Это несправедливо, нечестно, даже если он на стороне этих Упивающихся – пусть тогда дерется, как настоящий мужчина, а не пользуется девчачьими методами! Гарри хочет драться. Он бы с удовольствием сейчас доказал Беллатрикс, что накопил достаточно злости на «Круциатус», но Малфой затаскивает его в первый попавшийся кабинет и аккуратно прислоняет к стене, после чего сдергивает с них обоих мантию и садится рядом. Гарри может видеть его только краем глаза, но понимает, что Драко ревет. Упивающийся смертью – рёва, хочет сказать Гарри, но сейчас он даже ничего прошипеть не в состоянии. Всхлипы постепенно затухают, из-за двери слышны отдельные крики и топот, и Гарри закрывает глаза, стараясь дышать ровно. Он все равно ничего не может поделать, поэтому стоит успокоиться: волнение в любом случае не поможет. Несколько минут спустя он открывает глаза и видит Малфоя, сидящего напротив на корточках. У него покрасневшие глаза и выражение лица, как на похоронах. – Прости, – говорит тот, – я хочу тебе все объяснить, я расскажу прямо сейчас, но «Ступефай» сниму потом, хорошо? Гарри становится смешно – если бы он мог кивнуть или ответить, то послал бы Малфоя далеко и надолго. – Мне поручили убить Дамблдора. Гарри уже почти осознал это после всех услышанных бесед, но только сейчас догадался, что именно должен был сделать Драко. Убить главного врага Волдеморта – Гарри понимает, что он не враг, а так, досадная помеха. Это ведь должно быть почетным заданием для настоящего Упивающегося? – Лорд сказал, что это честь для меня, – Малфой будто в который раз читает его мысли. – Сначала… сначала я был рад. А потом он добавил, что убьет моих родителей, если я не справлюсь. Я… – он снова всхлипывает и отворачивается, и Гарри делает единственное, что может – отводит взгляд в сторону. – Я не смог. Я не хочу убивать! Я вообще не хочу участвовать в этой чертовой войне! Я жить хочу, понимаешь! – он хватает Гарри за грудки и встряхивает, отчего неприятно клацают зубы. – Он доберется до моих родителей! А как же Дамблдор, хочет спросить Гарри. Его ведь убьют – может, Снейп прямо сейчас и убивает. – Снейп дал моей матери Нерушимую клятву, – шепчет Драко, – он умрет, если не убьет Дамблдора, понимаешь? И это всё – из-за меня! Кто-то из них умрет, а виноват буду я! В этот момент Гарри становится даже немного жаль Драко – до того момента, пока он не вспоминает, что Малфоя никто не заставлял – он сам с радостью согласился. – Но знаешь, что главное? Плевать, думает Гарри. – Ты! Ты – главное! Ты – чертов упрямый гриффиндорец! Ты ведь никогда не согласишься быть с тем, кто убил твоего любимого директора! Из-за тебя я решил, что гори оно всё огнем! Из-за тебя я начал думать о том, что, возможно, Лорд неправ. Это недопустимая мысль – при первой же встрече он залезет в мои мысли и поймет это, потому что я думаю об этом каждую секунду, когда думаю не о тебе! И он все равно убьет меня, даже если я буду служить ему с честью! Гарри противно, он не хочет это слушать. Ему неважны ни мотивы Малфоя, ни то, что тот пошел на жертвы – если это вообще жертвы – ради Гарри. Он Упивающийся, настоящий Упивающийся. – Ты понимаешь, что моих родителей могут убить? Мне страшно! Я боюсь, что их убьют, боюсь, что убьют меня, я боюсь тебя потерять – да мне всего-то шестнадцать лет! Я жить хочу! Сними чары, мысленно шепчет Гарри, сними эти чертовы чары. Так не разговаривают, так не поступают с теми, кого хотят уберечь! – Прости, – Драко снова всхлипывает, – но тетушка Белл убила бы тебя. Может, тебя действительно охраняет какое-то древнее волшебство, которое не может побороть Лорд, но от нее у тебя защиты нет!.. А Грейбек… он живьем людей жрет, я видел! Я не хочу быть таким, как они, – Малфой садится на пол, обхватывает свои колени и утыкается в них лицом. – Он ужасные. Власть, деньги – это замечательно, но не таким путем, – голос его звучит глухо, и Гарри приходится прислушаться, чтобы разобрать слова. За дверью тихо. Вероятно, Упивающиеся или ушли, или Дамблдору всё-таки удалось их победить. Гарри надеется, потому что единственное, что он может – это надеяться. – Я сниму чары, но пообещай, что не побежишь туда, – говорит Малфой через какое-то время, снова глядя на него, и его взгляд полон страха и неуверенности. Гарри бы рассмеялся, но не может. – Я просто не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, – говорит Драко быстро, будто боится передумать. – Я тебя туда не пущу, чтобы ты ни делал… Ф… Фините инкататем! Гарри склоняет голову сначала к левому, потом к правому плечу. Нога болит – видимо, Малфой повредил, когда тащил его по лестнице. Сглатывает слюну. А потом направляет на Малфоя палочку. – Дернешься – и я тебя пришибу, – говорит он тихо. – Сволочь. – Ты не понимаешь, да? Я и не рассчитывал, что поймешь, – Малфой ссутуливается и хмурится. – Я только что собственными руками подписал приговор своим родителям, а ты все равно думаешь, что я… – …ты меня обездвижил! – Тебя бы убили! – Зато я смог бы что-то сделать! Гарри встает, сворачивает мантию-невидимку, засовывает ее за пазуху и выходит, стараясь не смотреть на Малфоя. Ему не противно – он просто боится передумать.
В коридоре пусто. Ни следов крови, ни тела – ничего, будто Гарри это пригрезилось. Он подбегает к лестнице, смотрит вниз сквозь пролет, но в Хогвартсе тихо – обычный майский вечер.
Он спускается вниз, отмахиваясь от окриков портретов на стенах: они всегда возмущаются, когда студенты поздно вечером шатаются по школе. В холле тоже никого нет. Гарри начинает думать, что ему приснился кошмарный сон, но тут же берет себя в руки – хватит, намечтался уже. После пары минут метаний от стены к стене Гарри решает сходить в кабинет Дамблдора: вдруг тому действительно удалось выпроводить Упивающихся, и сейчас директор спокойно попивает чай и беседует с Фоуксом? Гарри поднимается по лестнице, слегка прихрамывая – нога все еще болит – и, пробормотав горгулье пароль, забегает в кабинет. Он останавливается, почти врезавшись в Макгонагалл. Она плачет, вытирая глаза кружевным платком, и смотрит на стену за директорским столом, на которой висит портрет. Борода Дамблдора, изображенного на картине, приподнимается при каждом его вздохе – значит, его всё-таки… Гарри сложно смириться со смертью Дамблдора. Он всегда был здесь, нерушимый, будто скала, надежный и сильный, и поверить, что он умер – что его убил Снейп – попросту невозможно. – Профессор Макгонагалл, – шепчет Гарри, – он… умер, да? Она поворачивается и смотрит совершенно пустым взглядом; Гарри понимает, что гибель директора пошатнула не только его маленький мир – многие люди будут горевать по Дамблдору. От этого почему-то становится чуть легче. – Да. Поттер, возвращайтесь в вашу комнату. – Вы знаете, – продолжает он, будто не слыша указания, – что его убил Снейп? – Профессор Снейп. – Да какая теперь разница?! – из Гарри вдруг начинают потоком литься слезы, будто кто-то невидимый открутил кран. Они текут по щекам, капают на воротник, и перед глазами все расплывается. – Как он мог? Он ведь… я думал, что он на нашей стороне! – Дамблдор завтра всё нам объяснит. Я думаю… думаю, что некоторые вещи – не то, чем кажутся. Гарри хочется заорать, сказать какую-то грубость – да как она может быть спокойной, когда Снейп где-то недалеко? Его нужно сдать в Министерство, судить, наказать! – И вы ничего не сделаете? – выкрикивает он. – Ничегошеньки?! – Завтра, Поттер. Приходите сюда завтра, будет собрание Ордена… я думаю, что директор нам расскажет, что к чему.
Отправлено: 18.08.09 08:47. Заголовок: Гарри не обращает вн..
Гарри не обращает внимания на шепот в гостиной, отмахивается от попыток Рона разговорить его и выяснить, что произошло – раздевается, задергивает полог и дает волю слезам. Он не замечает ни когда засыпает, ни когда просыпается – в груди все такая же тяжесть, то же ощущение, будто в глаза насыпали песка, и все так же хочется реветь. Когда Симус встает, чтобы первым добраться до умывальника – Гарри решает, что и ему пора привести себя в порядок. Время до завтрака тянется ужасно долго. Он быстро рассказывает Рону и Гермионе о случившемся и уходит побродить на улицу. Свежий прохладный воздух здорово прочищает мозги. К тому моменту, когда зайти в кабинет Дамблдора – бывший кабинет – будет уместным, Гарри уже почти спокоен. Его обида и злость не исчезают, но покой хотя бы приносит ясность мыслей: он думает, смог бы ли на месте Снейпа поступить так же, спасая себя от смерти из-за невыполненной клятвы, знал ли о клятве сам Дамблдор, насколько изменится волшебный мир без бессменного директора Хогвартса. Ответов пока нет, но и желания убить Снейпа собственноручно – тоже. Двери за горгульей открыты; такого на памяти Гарри не случалось ни разу. Он на всякий случай их закрывает и поднимается наверх. В небольшой комнате полно людей. Тут почти все преподаватели, Люпин, Тонкс, близнецы, Кингсли Шеклболт, Флетчер, множество незнакомых Гарри авроров, даже миссис Фигг – Гарри с трудом ей улыбается и кивает. Все стоят вокруг кого-то и молчат; Гарри становится на цыпочки и пытается рассмотреть, что происходит в центре, видит и – ахает. Драко выглядит так, будто неделю не спал и не ел: под глазами залегли даже не синие – черные круги, мантия измята, щеки запали. Очевидно, он здесь не просто так. Гарри пытается разозлиться на Малфоя, но не может – старые обиды давно забыты, а вчера Драко пытался его защитить, пусть и в свойственной всем слизеринцам сугубо эгоистичной манере. Сейчас он выглядит жалко. Затравленный взгляд из-под слипшейся челки вызывает в Гарри желание растолкать эту толпу и закрыть Малфоя собой; если бы не пальцы Тонкс, вцепившиеся в запястье Гарри – и не сомнения в честности Драко – он бы так и поступил. – Все в сборе, – говорит Макгонагалл. – Мистер Малфой, вы не желаете повторить то, что рассказали мне? – Нет, – он упрямо машет головой и добавляет еще тише: – Вы ведь обещали! – Я не собираюсь вас покрывать, – говорит она. – Господа, сегодня утром Драко Малфой сообщил мне, как исполняющей обязанности директора, что именно он провел в школу Упивающихся смертью. – Неправда! – выкрикивает тот. – Я просто починил шкаф! В толпе прокатывается ропот – люди понятия не имеют, о чем вообще речь. Гарри удивлен: ни о каком шкафе накануне речи не было. – Расскажите нам об этом, – продолжает Макгонагалл. – Я пришел к вам как к директору, а не как к члену этого… Ордена! – выплевывает Драко с ненавистью. – И рассказывал об учениках, которые нарушили правила! – Повторите, мистер Малфой, – Макгонагалл будто не замечает, что Драко уже на грани, – кто именно и каким образом привел в школу Упивающихся? Он обводит взглядом присутствующих, и Гарри почему-то хочется спрятаться от этого обиженного взгляда. – Панси Паркинсон и Блейз Забини. – Каким образом? Он набирает воздуха и продолжает: – Я починил стоящий в Выручай-комнате Исчезательный шкаф. – С целью? – С целью переправить с его помощью нескольких… нескольких людей в Хогвартс. – Но это всё же сделали не вы, а мистер Забини с мисс Паркинсон? – Да, – он почти орет, и Гарри вырывает руку из цепких пальцев Тонкс. – Я говорил, что я передумал! Но они за мной следили и знали… Я не имею к этому отношения! – Почему мы должны тебе верить? – спрашивает Флетчер, и в Гарри будто срабатывает спусковой крючок: он расталкивает стоящих впереди и выходит в центр комнаты, чтобы встать рядом с Драко. – Я могу подтвердить, что он невиновен! – Гарри! – удивляется Фред. – Ты защищаешь хорька? – Его зовут Драко! – он сжимает кулаки и смотрит на Макгонагалл с явной злостью. – Зачем вы так? – Мистер Малфой сам пришел, и… – она явно не ожидала подобного вопроса, и обрывает фразу на полуслове, понимая, что оправдывается перед собственным студентом. – Поттер, а почему вы решили, что мистер Малфой не виновен? – Потому что я ему верю! А вы… вместо того, чтобы искать Снейпа или говорить с Дамблдором, занимаетесь полной фигней! Где тело директора? – Поттер, следите за языком! – Не собираюсь я за языком следить! – Гарри обхватывает ледяную ладонь Драко, смотрит на портрет – Дамблдор по-прежнему спит – и направляется к выходу. Смущенные Артур и Молли смотрят на него сочувствующе, миссис Фигг явно неловко, Макгонагалл недовольна. – Поттер, я вас не отпускала! – несется ему в спину. – А мне все равно! – Гарри, – Люпин преграждает ему дорогу, – ты явно расстроен, тебе стоит успокоиться, и дело не только в нарушении школьных правил, ты же должен… – …ничего я не должен! – Успокойся, – говорит Люпин серьезно. – Драко сам пришел, и вопросы вполне правомочны. – Он уже ответил на ваши вопросы. – Нет, не на все. Как Упивающиеся попали в Хогвартс? Откуда? Зачем Драко хотел их привести сюда? – Задайте ваши вопросы Забини и Паркинсон! Драко не имеет к этому отношения! Гарри обводит взглядом присутствующих; все молчат. Он снова оборачивается и идет к двери. Малфой упирается, но как-то слабо: в итоге Гарри выходит из кабинета, а Драко следует за ним, низко склонив голову.
– Молчи, – говорит Гарри, когда они останавливаются рядом с горгульей. – Я не хочу ничего слушать. – Я правду говорил! – Я знаю. Но я всё равно… мне надо подумать. Гарри выпускает его ладонь, разворачивается и идет к лестнице, ведущей в Гриффиндорскую башню. Он чувствует себя таким же разбитым, как в самом начале их встреч. Теперь Гарри знает все подробности, но смерть Дамблдора, Снейп, поведение Макгонагалл – всё это заставляет посмотреть на мир под другим углом. Раньше у Гарри для каждого знакомого было подобрано четкое определение: Снейп – двуличная сволочь; Макгонагалл – строгая, но справедливая; Дамблдор всегда готов помочь и вечен, как сам Хогвартс. Малфой же, напротив, постоянно ставил Гарри в тупик, с ним всегда было сложно понять, что он хочет и подразумевает на самом деле, и только сейчас Гарри сознает, почему и зачем тот поступал именно так, как поступал. Малфой больше не загадочный тип с непонятными мотивами. Он – обычный, несколько запутавшийся парень, который… Гарри останавливается и смотрит вглубь пустого коридора. Малфой сдал Забини и Паркинсон. Не сделал то, что ему велели. Признался в этом на собрании Ордена Феникса. И если Гарри правильно понял, то… Он разворачивается и несется назад, к директорскому кабинету. Малфоя там, разумеется, нет. Зато Люпин, что-то рассказывающий Тонкс, при виде Гарри поворачивается и, кивнув Нимфадоре, подходит к нему. Долгих пять минут приходится объяснять, что да, он уверен в честности Драко Малфоя, что да, Забини явно что-то замышлял, и, да, в случае, если Гарри захочет о чем-то поговорить, то обязательно обратится к Люпину или к любому другому из членов Ордена Феникса. На лестнице, по которой Гарри спускается вниз, Драко нет. И в холле. И в Большом зале. Гарри бежит в слизеринские подземелья, запыхавшийся и вспотевший, и только у портрета понимает, что не знает пароль. Черт! Он сгибается, упершись руками в колени, и тяжело дышит. Кажется, что если не задать прямо сейчас мучающий его вопрос, то он не сможет сделать этого никогда. Навязчивое желание напоминает ощущения после Феликс Фелицис, но оно более сильное и куда менее рационально. Гарри выпрямляется и вспоминает поход в пещеру, после чего грустно хмыкает и поворачивается в сторону кухни – будто именно с такой позиции его будет лучше слышно. – Добби! Добби! Эльф появляется сразу же, и Гарри впервые видит Добби настолько опечаленным; на плече эльфа – черная повязка. – Привет… У тебя траур, да? – Да. Это самая короткая речь Добби из слышанных Гарри; впервые эльф не теребит ничего руками, не бьется об стену и не говорит о себе в третьем лице. – Можешь позвать сюда Драко Малфоя? – Могу. – Позови, пожалуйста. Эльф поднимает голову, закрывает глаза, прислушивается к чему-то, а потом кивает. – Юный Малфой не здесь, он в тайной комнате. – Тайной? – удивляется Гарри. – А как он… – …вы называете ее «Выручай-комнатой» или «Комнатой-По-Желанию». Гарри с облегчением выдыхает, улыбается – это первая его улыбка с прошлого вечера – и спрашивает: – Можешь меня туда перенести?
Грохот такой, что закладывает уши. Гарри идет на звук, огибая какие-то старые стулья, тумбочки, мешки и сундуки, и выходит в центр комнаты. Драко взмахивает палочкой, раз за разом выкрикивая «Бомбарда» и разбивая шкаф, от которого остались одни доски; стекла дребезжат, в воздухе столько древесной пыли, что тяжело дышать. – Стой! – кричит Гарри. – Остановись! Малфой оборачивается и смотрит на него с совершенно непроницаемым лицом. – Ты уже его уничтожил, – Гарри подходит, вынуждает Драко опустить руку с палочкой и осторожно его обнимает. Именно в этот момент Гарри перестает быть ведомым. Он сознает, что Драко вовсе не сильный и независимый, и что ему тоже нужен кто-то, кто сможет его защитить. – Всё хорошо, – шепчет он в спутанные волосы, желтые от пыли. – Всё закончилось. – Ничего не закончилось! – Для тебя – закончилось. – Поттер, я зол, но я не псих! – Малфой отстраняется и смотрит на него, сузив глаза. – У тебя впереди война, у меня – либо жизнь среди ваших… орденцев, которые меня ненавидят, либо возвращение домой и наказание – и это будет не просто «Круциатус»! В слизеринской гостиной черт-те что, Блейз и Панси еще там, и… А еще я понятия не имею, что Лорд сделал с моими родителями… – …твой отец – в ближнем круге! Неужели ваш Лорд – такой идиот, что может убить одного из приближенных? – Нет, вот он как раз – псих! И я… я просто не знаю! – Пойдем, – говорит Гарри после минуты раздумий. – Куда? – В душ. Ты ведь все еще староста? – Да какой душ? Ты не понимаешь? У меня с жизнью черт-те что, а ты меня в душ зовешь? Настолько трахаться хочется? Гарри пропускает обидные слова мимо ушей. – Тебе нужно помыться, нам обоим – поесть, а потом мы… поговорим. – О чем? Ты всё еще считаешь, что можешь давать мне советы? – Кто-то ведь должен, – Гарри неловко улыбается и проводит ладонью по плечу Драко. – Пойдем.
Неделя проходит быстро – слишком быстро, учитывая количество событий и впечатлений. Гарри приводит Драко в гриффиндорскую спальню и сообщает сокурсникам, что Малфой до окончания года будет спать на незанятой кровати у окна. Он спокойно объясняет товарищам ситуацию, успокаивает Драко и сгребает с кровати вещи Невилла – тот никогда не в состоянии запихнуть всё в тумбочку, и из-за этого половина комнаты выполняет функции его личной гардеробной. Даже Рон и Гермиона не в курсе того, что убедить Драко временно перебраться в спальню красно-золотых заняло у Гарри больше двух часов криков, уговоров и пары тычков в плечо. Малфою нельзя оставаться в Слизерине – если Гарри хотя бы частично прав в своих ожиданиях, то друзья Драко, родители которых верно служат Волдеморту, могут устроить ему темную или просто спеленать и вынести за пределы замка, чтобы передать с рук на руки родителям. То, что сам Малфой считает друзей – вероятно, бывших – верными ему, а не Лорду, Гарри совершенно не убеждает. Проснувшееся в нем желание защитить и уберечь вместе с иррациональным чувством вины – ведь именно из-за него Драко перешел на светлую сторону – только крепнет. То, что Забини и Паркинсон увезли то ли Авроры, то ли сотрудники Отдела Правопорядка, приносит только временное облегчение. Эти двое – еще не весь факультет, наверняка некоторые слизеринцы захотят отомстить. Тело Дамблдора находят в первый же день. По слухам, кентавры наткнулись на него в Запретном лесу и отдали почести, как это положено по их обычаям. Поминки и последние уроки в этом учебном году проходят, словно в тумане. Гарри чувствует, что детство закончилось, и обычная жизнь с ее уроками, встречами, прогулками в Хогсмид и отработками кажется ему какой-то ненастоящей. За порогом школы идет война с тем, из-за кого убили Дамблдора, и Гарри наконец окончательно сознает, что ему придется в этом участвовать. Когда студенты начинают упаковывать вещи в свои чемоданы и сундуки, Гарри приходит к Макгонагалл и просит оставить их с Малфоем на лето в Хогвартсе. Объясняет, что Драко не может уехать домой, а он – к Дурслям, и после долгих уговоров возвращается в спальню, чтобы сообщить, что они остаются. За всю неделю они ни разу не касались друг друга. Малфой не делает попыток прикоснуться к Гарри, а он сам не хочет навязываться. Не то чтобы Гарри нуждался в сексе. Не то чтобы Малфой дал понять, что не хочет. Просто вокруг слишком много зрителей: гриффиндорцы приняли Драко только потому, что Гарри попросил; остаться вдвоем можно только в душевой или выбраться вечером в какую-нибудь из комнат, но сейчас, после смерти Дамблдора, нарушение школьных правил кажется Гарри кощунством. Воздержание – это не страшно, он готов потерпеть, а вот то, что Драко постепенно отдаляется и замыкается в себе, когда после всей этой истории со шкафом должен был бы стать откровеннее – злит. И Гарри не знает, как его разговорить. Мысль о том, что их отношения закончились, назойливо появляется в самые неподходящие моменты. На уроках. Во время обеда. В душе – когда Малфой голый и мокрый, и стоит только протянуть руку. Гарри едва сдерживается. И если бы все проблемы ограничивались отношениями с Драко! Он должен найти и уничтожить хоркруксы, а даже понятия не имеет, с чего начать и кого просить о помощи. И просить ли. Дамблдор ясно дал понять, что Гарри должен справиться самостоятельно, а друзья помогут. Друзья – это Рон с Гермионой или всё же Драко? Студенты выходят из спальни по одному, традиционно желая Гарри удачи, даже не сознавая, что удача ему действительно нужна куда больше, чем раньше. Он улыбается и кивает в ответ. Возможно, большинство своих соседей по комнате он видит в последний раз. После того, как Рон хлопает Гарри по плечу и говорит, что обязательно напишет после разговора с родителями – он считает, что они не будут против поселить у себя Малфоя, насчет Гарри сомнений нет – и уходит, наступает долгожданный покой. И вдруг оказывается, что сосуществовать в толпе подростков куда проще, чем вдвоем. Спустя всего лишь полчаса Гарри сидит, вцепившись пальцами в собственные колени, а Малфой делает вид, что читает. И всё только потому, что Гарри снова отказался рассказать о том, что планирует совершить летом. – Драко, прекрати, – не выдерживает он. – Пожалуйста! – Ненавижу твои тайны! – А сам?.. – Вот в этом ты весь, Поттер! Я всё тебе рассказал! – Спустя несколько месяцев! После того, что уже случилось! – Я не мог раньше! – А я сейчас не могу!.. – Ты собираешься оставить меня тут… в одиночестве? Гарри удивленно приоткрывает глаза и смотрит на Драко, едва дыша от возмущения. – То есть ты просто не хочешь остаться один?! – Нет, твою мать, я не хочу остаться без тебя! У Гарри начинают дрожать руки. Он не ожидал, что дело в этом – в том, что они всё еще – кто? – П-правда? Малфой отшвыривает книгу в сторону, бросается к Гарри, тянет его за руки вверх и обхватывает, не оставляя возможности даже двинуть рукой. В объятии нет нежности – только отчаяние и злость. – Х-х, – Гарри машинально переходит на шепот, – осторожнее, ты мне кости переломаешь. Вместо ответа Драко толкает его на кровать и ложится сверху; пряжка его ремня давит Гарри на живот, это неприятно и даже больно. – Я думал, что ты не хочешь… черт! – А я думал, что ты, – хмыкает Малфой и тут же впивается в его губы своими. Неделя – это слишком долго. Тяжесть чужого тела, знакомый запах, умелые руки – невозможно сдерживаться, когда Драко так много. Гарри раздвигает ноги, обхватывает ими бедра Малфоя, вжимается, трется и внезапно кончает, даже не расстегнув ширинку. Это немного стыдно – пока Малфой вдруг не вздрагивает и не прикусывает его губу почти до крови, и Гарри сквозь боль – такую, смешанную с удовольствием – понимает, что они идеально подходят друг другу. Даже пятна на брюках симметричны. Он тут же озвучивает свою мысль. – Ты только это понял? – Драко улыбается, моргает, а потом удивленно смотрит на окно: там сидит большая серая сова – и выдыхает: – Отец! – Что? – не понимает Гарри. – Отец мне написал! Малфой поспешно спрыгивает с кровати, подходит к сове, гладит ее по крылу и забирает сложенный конвертом пергамент. Пробежав взглядом по строчкам, он сначала хмурится, а потом постепенно веселеет. – Снейп… Снейп у нас, в мэноре. Он сказал Лорду, что хотел присвоить себе мою славу, его наказали… В общем, мне приказано оставаться здесь, пока гнев Лорда не утихнет. Отец меня вызовет. – И ты уедешь? – А ты возьмешь меня с собой? Гарри уже не рад, что спросил – он бы предпочел сейчас раздеться и заняться любовью вместо того, чтобы обсуждать будущее, потому что голова занята совершенно другими вещами. – Это опасно, – говорит он. – И совершенно точно после того, как ты со мной отправишься за… в общем, твой отец уже точно тебя не отмажет. – Дурак ты Поттер, – Драко кладет письмо на тумбочку и берет Гарри за руку, сжимая его пальцы в ладони. – Я уже выбрал, ты не понимаешь? – Я не… да, не понимаю! – Да не хочу я быть с Лордом! И не буду, даже если ты меня бросишь! – То есть… это не из-за меня? – Из-за тебя, ты, идиот! – Я просил меня не обзывать! Ладонь сжимается, и пальцы сводит от боли. – Да, дело в тебе, но я сам не хочу служить! Ни ему, ни кому бы то ни было! – Я уже давно хочу спросить, – щеки моментально краснеют, – ты… ты меня любишь? – А ты? – Ты первый! – Гарри смотрит на губы Малфоя и понимает, что скажет независимо от того, что услышит в ответ: теперь он уверен, что это – правда. – Неужели непонятно? – Драко выпускает его пальцы, обнимает с удивительной для него нежностью, поглаживает спину Гарри и громко шепчет прямо в ухо: – Ты меня с ума сводишь! – Скажи! – упрямо настаивает он. – Я тебя люблю. Это не признание – просто факт. Таким же тоном Малфой говорит о том, что на обед подадут тирольские колбаски. Гарри не так представлял эту ситуацию, но всё равно довольно улыбается. – Я тебя тоже. – Я знаю, – хмыкает тот, Гарри пинает его в плечо, обнимает в ответ и целует, целует, пока не начинает кружиться голова. Теперь всё будет хорошо. Пусть Волдеморт строит козни, захватывает Министерство – сейчас Гарри уверен, что справится с любыми трудностями. Потому что теперь их двое.
Отправлено: 18.08.09 12:22. Заголовок: Ура! Вот наконец и з..
Ура! Вот наконец и закончена такая замечательная вещь! Читала с огромным удовольствием и еще, наверное, не один раз буду перечитывать в будущем. Спасибо за доставленное удовольствие!
Отправлено: 18.08.09 22:17. Заголовок: Эх, закончен-то он з..
Эх, закончен-то он закончен, но только вот как-то просится дальнейшее продолжение, а может это я выдаю желаемое за действительное? В любом случае спасибо! Читала с колоссальным удовольствием!
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 6
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
