|
| |
Пост N: 157
Зарегистрирован: 25.10.06
|
|
Отправлено: 31.07.08 15:51. Заголовок: – До свидания, до св..
– До свидания, до свидания, - я на ходу прощаюсь с коллегами и пациентами, киваю, пожимаю руки. Иногда приходится и остановиться на минуту-другую, пациентов – обнадёжить, их родственников - успокоить, коллегам – пообещать более плодотворную дискуссию, но - увы! – в другой раз, а сейчас – не обессудьте, спешу, спешу. В такие минуты коридоры кажутся бесконечными, словно до выхода – многие мили, и в самом деле, дорога домой обычно занимает гораздо меньше времени, чем уходит на то, чтобы покинуть госпиталь. Наконец зачарованная от рикошета тёмных заклятий мантия целителя занимает своё место в шкафу, плечи ощущают мягкость привычной одежды, и прямо из кабинета я аппарирую. Грязный крошечный переулок, как обычно, пуст. С виду он – тупик тупиком, поэтому и не заходит сюда никто, но есть в нём один секрет. Ржавый амбарный замок, что запирает покосившуюся калитку, давным-давно потерял дужку, и теперь грозен только с виду. В случае чего всегда можно сказать, что я пришёл с соседней улицы. Впрочем, я уже несколько лет использую это место для аппарирования, и ни разу не пришлось оправдываться. Местные магглы удивительно нелюбопытны. Полквартала по людной улице, поворот, скрипучий лифт - наконец-то дома! С тихим щелчком захлопнулась за спиной дверь, я с облегчением сбрасываю ботинки и шлепаю на кухню. Первым делом — большой стакан воды, прикончил его в три глотка, поставил на стол, стук эхом разнёсся по пустой квартире. Задумался – а теперь что? Выпить или сразу спать завалиться? Ночка сегодня выдалась просто ужасная! Ни одной свободной минуты - ни истории болезни оформить, ни вздремнуть. И даже покурить удалось всего трижды. Для заядлого курильщика, вроде меня, это целая трагедия! Но я и раньше представлял, на что иду, ну, когда учился на целителя, пример-то перед глазами всё детство был. Отец работал врачом в неотложке, штопал пострадавших. Помню, как он возвращался после дежурств — глаза красные, руки трясутся, сам шатается... А виски выпьет, поспит часиков десять – и опять на человека похож. Да, последую, пожалуй, примеру отца! Янтарная жидкость, весело булькая, перетекла в стакан, пустая бутылка отправилась в ведро — не забыть пополнить запасы! - виски обожгло горло, скользнуло в желудок, приятное тепло внутри навевает сон. Теперь сигарету, медленно, не торопясь, наслаждаясь каждой затяжкой... Давно уже бросить хочу, но всё как-то не выходит. Помню, когда впервые бросал, неделю продержался, думал, получилось. Но тут мама умерла. Я тогда уже в госпитале Святого Мунго стажировался, многое умел, да и батя — врач со стажем, но помочь ей мы не сумели. Сгорела, как свеча, в два месяца. Тогда, после похорон, я до утра на балконе курил, весь отцовский запас перевёл. Ну, и опять пошло-поехало... Помогает, знаете ли, отвлечься — достань сигарету, разомни, подожги... А потом — вьётся сизый дымок, от сигареты идёт тепло, и, если получится, можно кольца попускать. И тяжелые мысли сразу куда-то улетучиваются, словно с дымом развеялись... Тушу окурок в пепельнице, плетусь в свою холостяцкую спальню. Роскошная двуспальная кровать принимает меня в свои объятия. К чему бы холостяку такое лежбище? – Да было дело — жениться я хотел, мы тогда даже кровать эту выбрали, уж больно она невесте моей понравилась, аж глаза горели! Ну, я и купил её, сюрприз, думал, будет. А сюрприз-то мне устроили — Дорис взяла, да и вернула кольцо! А кровать так и прижилась у меня, скоро десять лет, как на ней сплю. Уже в полудрёме тыкаю волшебной палочкой в будильник — вечером мы с друзьями на бридж собираемся, надо бы проснуться... * * * Небо на востоке посветлело, фонари сдают позиции, от стен домов гулко отражаются мои шаги. Не слышно чириканья птиц, не видать даже дворников, только бездомные кошки шмыгают мимо серыми тенями. Я иду по пустынным улицам, и хорошее настроение постепенно сменяется тихой грустью. В бридж я выиграл, и довольно прилично. Меня распирает законная гордость – партнеры сегодня подобрались сильные, выигрыш дался нелегко. Но поделиться радостью не с кем – дома меня не ждёт ни одна живая душа. Родителей давно нет, сестёр-братьев – никогда не было, и жениться как-то не сумел. Дорис, да ещё одна девушка – вот и все мои «серьёзные отношения». Я ведь даже собаку завести не могу! Совесть не позволяет – что она одна в квартире будет делать, пока я на работе сутками пропадаю? Да ещё и диссертацию ведь пишу, «Нетрадиционные методы лечения повреждений от проклятий и сглазов». Я не первый в этой теме, многие обломали зубы, пытаясь совместить знахарство и медицину, но надежда меня пока ещё не покинула. А вдруг именно я стану тем, кто сумеет? Заклубились перед глазами мечты — успех, признание, благодарные пациенты, степень магистра… Руки сами потянулись за сигаретой, хлоп-хлоп по карманам… А зажигалка-то… Вот напасть, зажигалку у друзей забыл! Хорошо, что я – маг, можно палочкой воспользоваться. Воровато оглядываюсь – я как раз на мосту, обзор хороший. Похоже, всё спокойно, в предрассветном городе я один. Волшебная палочка появляется из кармана, «Инсендио», кончик сигареты засветился оранжевым, в неподвижном воздухе поднимается вверх дымок… Глаз улавливает движение, поворачиваю голову – девушка. Длинные тёмные волосы распущены, спина прямая, руки лежат на перилах. Рассматриваю её украдкой – по виду очень приличная. Что она делает здесь одна в такой час? И вдруг – я глазом моргнуть не успел – она перебралась через перила и прыгнула в воду! Я отшвырнул сигарету и прыгнул следом. Ох, зря я это сделал! Плавать-то я не умею. Холодная вода сомкнулась над головой, одежда намокла и потяжелела. Я изо всех сил лупил руками по воде, без особой надежды выплыть. Меня неотвратимо тянуло в глубину. Я коснулся ногами илистого вязкого дна, воздух в лёгких кончался, и тут руки наткнулись на человеческое тело. Я вцепился в него. В длинных волосах уже запутались скользкие водоросли. Ни малейшего сопротивления! Наверное, без сознания. Скорее на берег! Я схватил обмякшее тело поудобнее и побрел по дну туда, где оно повышалось, лихорадочно пытаясь вспомнить какое-нибудь заклинание. Чем воспользоваться? Что тут поможет? В груди горело от нехватки воздуха, мысли путались. На ум пришло только Заклинание ускорения движений, но смогу ли я его применить? Никогда не был силен в невербальных. Отчаянно требуется глоток воздуха, в груди печёт, лёгкие просто разрываются. Я направляю волшебную палочку на себя и из последних сил мысленно произношу заклинание. Кто помог мне, Мерлин или Иисус, не знаю, но мне действительно удалось! И вот берег, с одежды ручьями стекает вода, и мы быстро оказываемся посреди лужи. Но это такие пустяки! Девушка без сознания, и не дышит. Я кладу её на землю. Глубокий вздох. Надо сосредоточиться. Я – целитель. У меня есть пациент. Этого достаточно. Наконец грязная вода Темзы выходит в жестокой рвоте, нежные щеки розовеют, и утренний воздух наполняется хриплым дыханием. О, какой чудесный звук! Я присаживаюсь рядом, осторожно поддерживаю незнакомку за плечи, наблюдаю, как её глаза приобретают осмысленное выражение. Что меня ждёт – рыдания? Вопросы? Я был уверен, что готов ко всему, но такого точно не ожидал. Щеку обожгло огнем, когда узкая девичья ладонь со всего маху опустилась на неё, а с уст сорвалось гневное: «Мерзавец!!!». Девушка сбросила мою руку резким движением и вскочила. Разумеется, далеко она не убежала – сил хватило только на два шага, и она опустилась на песок. Отняв руку от щеки, я последовал за ней. – Не подходи! – её глаза горели гневом, и это создавало забавный контраст с опять побледневшим лицом. Я сунул палочку в карман и, медленно приближаясь, показал девушке пустые руки: – Я не причиню вам зла, мисс. Кажется, я вас напугал? Приношу свои извинения. Тут меня довольно невежливо перебивают: – Не прикасайся ко мне, ублюдок! - новый взрыв эмоций поднял её на ноги и вылился в пару слов, которых приличной девушке и знать-то не положено. Делаю вид, что не обратил внимания, и не останавливаюсь, хотя щека всё ещё горит от пощечины — рука у девушки неожиданно оказалась тяжелой. Незнакомка, отшатнувшись от меня в испуге, обессилено опускается на землю. Личико бледненькое, но тёмные глаза сверкают непримиримым огнём. Вот ведь характер у девчонки! Только что чуть не стала утопленницей, ноги не держат, но дерётся… Утренний холодок проникает под одежду – неплохо бы обсушиться. А вот палочкой размахивать, пожалуй, не стоит. – Мисс, вы промокли и совсем замерзли. Могу ли я предложить вам своё гостеприимство? Я живу неподалёку. – Да как вы смеете?! И откуда только силы взялись? Вскочила, выпрямилась, в глазах сверкают молнии, ну, прямо императрица в гневе. Смотрелось бы эффектно, если бы не облепившая тело мокрая мантия. Мантия?! И правда… Ни с какой маггловской одеждой её не спутать. С облегчением достаю палочку: – Ну, раз вы решительно против визита ко мне, хотя бы позвольте высушить вашу одежду? Глаза стали огромными-огромными, а рот приоткрылся от удивления: – Вы — колдун? – Как видите, – чуть улыбаюсь, хотя холод скоро доберётся до самого нутра, и будет не до смеха. – Так что, мисс, сушиться будем? – Б-б-будем, - простучала зубами она, и я направляю на девушку поток тёплого воздуха. Я вожу палочкой, стараясь не допускать жестов, которые можно было бы истолковать превратно. Одной пощёчины мне вполне хватило, благодарю покорно. Наконец её мантия и волосы высушены, и я могу заняться собой. Какое, оказывается, блаженство — чувствовать, что одежда больше не липнет к телу, а за шиворот не стекают струйки воды. Город наполняется первым утренним шумом — редкие автомобили, шорох метлы по асфальту, шаги ранних прохожих, а мы стоим друг напротив друга и молчим. Я совершенно не знаю, что сказать, и наверняка ляпнул бы какую-нибудь глупость, но незнакомка нарушила тишину первой: – Благодарю вас, сэр, – чуть склоняет голову, и мне чудится, что сейчас она присядет в изысканном реверансе, но из-под царственного облика вдруг снова проглядывает порывистая девчонка: – Но какого Мерлина ты за мной прыгнул?! Но вот что удивительно - как бы резко не менялось её настроение, среагировать я, тем не менее, успеваю: – Не мог оставить даму в беде. В ответ — тяжёлый вздох и тягостное молчание, но теперь мне не хочется его нарушать, я просто стою и любуюсь девушкой. Нечасто мне, скромному целителю, доводиться видеть такую благородную красоту. Забывшись, я чуть не пропускаю миг, когда она снова начинает говорить – улавливаю только по движению губ: – В беде я именно теперь… И такая у неё безнадёга в голосе… я забываю о возможных последствиях — шаг вперед и мои руки ложатся на хрупкие плечи. Но вместо того, чтобы достойно ответить на эту наглость, она вцепляется мне в рубашку и утыкается в неё лицом. Я глажу длинные шелковистые волосы, чувствую, как её плечи подрагивают от рыданий, а мою грудь обжигают слёзы, но мне почему-то так спокойно… Очаровательная девушка попала в переплёт, я не знаю, что у неё случилось, но уверен — сумею помочь, обязательно! Просто не смогу не помочь! Всхлипывания постепенно стихают, незнакомка вытирает слёзы, и я веду её в маленькое уютное кафе, что начинает работу в пять утра. Надо сказать, что, несмотря на ранний час, оно не пустует, но и свободных столиков немало. Нам быстро приносят горячий чай и только что испечённый кекс. – Ну, рассказывайте. Не знаю, чай ли так подействовал, переживания или моё безграничное обаяние, но девушка, грея руки о чашку с чаем, без возражений начинает свою грустную повесть. Я узнаю про властную мать, про ещё более властную тётку, про честь семьи, про насмешки сестер, про восхищение, которое вся семья испытывает к Тому-Кого-Нельзя-Называть, и которого моя собеседница упоминает с брезгливым отвращением. Вполне её понимаю, кстати. Я слушаю о древности рода, о семейных ценностях и традициях, о дочернем долге, о каком-то типе по имени Хельмунт Берк, и никак не возьму в толк – неужели жизнь юной леди из старинной богатой семьи столь ужасна, что непременно надо топиться? Словно почувствовав моё недоумение, девушка прекращает гипнотизировать свой кекс, что так и лежит нетронутым, и смотрит мне в глаза. Несколько секунд молчит, а потом с отчаянием смертника сообщает: – Послезавтра — моя свадьба! – и краснеет. Мне тоже становится неуютно, ловлю себя на том, что бормочу всякие глупые «Поздравляю!» и «Желаю счастья!». – Ты ничего не понимаешь! Я не хочу за него! Это всё мать‼! Ну, вот, она снова на грани истерики. Пара взмахов палочкой, и я бы её успокоил, но колдовать нельзя — её крики привлекли внимание магглов, и теперь все на нас смотрят. Тогда я забираю у неё чашку, сжимаю запястья, и так, словно имею на это полное право, приказываю: – Успокойтесь! Как ни странно, это подействовало — девушка действительно умолкает, огромные глаза смотрят на меня с надеждой, ждут, что я помогу, придумаю что-нибудь, спасу её от ненавистного брака… И слова застревают у меня в горле. Я не могу сказать, что в браке любовь – не главное, что её мать желает ей добра, и наверняка выбрала самого достойного кандидата, что ей надо хорошенько подумать… Не могу! Она надеется на то, что я спасу её, и я не в силах обмануть эту доверчивую надежду, погасить блеск этих карих глаз. И неожиданно для самого себя выпаливаю: – Выходите за меня замуж! – и тороплюсь объяснить, пока опять не схлопотал по физиономии: - Если вы выйдете за меня, то вас ведь уже не смогут выдать за того парня, правда? Звучит ужасно глупо, знаю, но от волнения не могу подобрать других слов. Если честно, ожидал я чего угодно — чая, выплеснутого в лицо, смеха, новой пощечины… Только не её слов: «Я согласна!» и не её сияющего взгляда, который она не сводила с меня всю дорогу до Министерства Магии. * * * Полусонный служащий Отдела Регистрации Браков, позевывая, начал заполнять документы: – Ва-а-у-аши имена, пожалуйста. О, Мерлин! Я же не знаю имени своей невесты! У меня нет шафера! Нет колец! Я женюсь — а на мне рубашка, в которой я всю ночь играл в бридж, а потом купался в Темзе! Поворачиваю голову — и вижу отражение тех же самых мыслей в глазах девушки. Весь идиотизм ситуации доходит до нас одновременно, и мы хохочем, разгоняя призраки прошлого. Из двух монет я трансфигурирую кольца, в коридоре вылавливаю мага, который согласился стать свидетелем на свадьбе, и со всем возможным достоинством поправляю воротничок рубашки: – Теодор Тонкс, сэр. Девушка, с которой ещё вчера я не был даже знаком, приглаживает волосы: – Андромеда Блек, сэр. И звездное сияние озаряет мою жизнь.
|