ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 02.08.08 16:42. Заголовок: "HP-Ficathon-2008":"Побеждает любовь"-ГП,СБ и др.,джен,R,миди,для Morfy,окончание от 30.11.
Название: Побеждает любовь! Автор: Juliete E-mail автора: samanta2000@mail.ru Бета: КП Рейтинг: R Направленность: джен Герои: ГП присутствует постоянно, СБ – изредка, остальные – по необходимости Жанр: приключения, триллер Размер: миди Статус: закончен Отказ: все принадлежит тёте Ро, я только поиграться одолжила.
Фик написан на HP-Ficathon08 для Morfy по заявке: «авторский фик или перевод с пейрингом Гарри/Сириус (АУ с вытаскиванием Блэка... Или вообще не ронять его в Арку), рейтинг: R или NC-17, жанр - главное, что не драма. Хэппи-энд в обязательном порядке.»
От автора: Дорогой заказчик, пожелания учтены не все, но я старалась. Самое главное – ХЭ будет!
Отправлено: 02.08.08 16:45. Заголовок: Воскресный день клон..
Воскресный день клонится к вечеру, кусты и деревья поникли от жары, раскалённый воздух выгнал с улиц даже самых стойких: жители маленького городка Литл-Уингинг попрятались по домам, включили кондиционеры и вентиляторы, спасаясь от зноя, и наслаждаются прохладой.
Только лохматый черноволосый подросток в слишком большой для него одежде шлепает по асфальту растоптанными кроссовками. Это Гарри Поттер из дома номер четыре по Прайвет-драйв. Ему сегодня несказанно повезло – сразу после завтрака он сумел улизнуть от тётки и теперь в одиночестве шляется по улицам, пытаясь разобраться, что с ним происходит.
С тех пор, как начались каникулы, у него несколько раз появлялось чувство, будто следом кто-то идёт – слышался то отчетливый стук когтей - или каблуков? - по асфальту, то мягкие шаги, то чьё-то дыхание. По прошлому лету он помнил, что за ним могут следить… «охранять» - так это называют взрослые; но ничего подобного тогда не случалось.
Ну, вот, опять!
Гарри быстро шагнул в сторону и резко обернулся. Никого. Лишь смутная тень метнулась за ближайшее дерево. Или просто мерещится в зыбком раскалённом мареве?
Пожав плечами, Гарри Поттер подошёл к дереву, заглянул за него, обошёл роскошный куст шиповника… ни малейших следов. И только давит чужой взгляд, очень неприятное чувство, бр-р-р. На этот раз парень не стал делать резких движений, а, притворившись, будто разглядывает в шиповнике что-то безумно интересное, скосил глаза.
Уф-ф! Это всего лишь сосед, грозит кулаком, ругается, хотя сам же и закрыл окно, надеясь сохранить драгоценный кондиционированный воздух, так что Гарри не слышит ни слова.
Поттер выбрался из кустов и побрёл дальше, а в голове крутилось: «Неужели я схожу с ума? Я что, уже сумасшедший? У меня галлюцинации?». В задумчивости он не следил, куда идёт, и ноги сами принесли его домой. Щелчок входной двери, поток прохлады из гостиной, визгливый голос тёти Петунии:
– Ты где шлялся, негодный мальчишка?! Я с утра его…
Гарри не пытался отвечать или оправдываться – бесполезно, за столько лет он выучил это крепко, просто стоял, опустив голову, и делал вид, что слушает. И вдруг…
Цок.
– …ищу, а он, видите ли, гуляет! И это когда в доме…
Цок-цок.
– …столько дел! Ну-ка, быстро на…
Цок-цок-цок.
Гарри, пригнувшись, стремительно крутнулся на месте. Окинув взглядом прихожую, метнулся в кухню. Со страшным треском распахнул дверь чулана.
И в эту секунду его ухо попало в тиски пальцев Вернона Дурсля.
– Ты что это творишь, негодник?!
Гарри, болезненно скривившись, переступал с ноги на ногу:
– Тётя… ой! Вы ничего не… Ай! Дядя, больно же! …ничего не слышали?
Хватка на ухе чуть ослабла, Гарри, воспользовавшись случаем, отскочил в сторону. Высокая худая тётя Петуния и толстый красномордый дядя Вернон, такие разные, смотрели на него с удивительно похожим выражением на лицах, и заговорили тоже одновременно:
– Что я должна была услышать?
– Ты слышишь голоса? Совсем уже свихнулся в этой своей школе?
Глядя на них, Поттер понял – зря он вообще затеял этот разговор, гораздо умнее было бы промолчать. Но слово уже вылетело, и теперь опекуны ждут ответа.
– Ну, это… – промямлил он, – шаги…
– Ах, шаги! – дядя, тяжело отдуваясь, заглянул в кухню, протопал к входной двери и, оглядев совершенно пустую улицу, щёлкнул замком. – Не было никаких шагов. Ни-ка-ких! – он погрозил похожим на сардельку пальцем.
Через минуту из гостиной донёсся скрип дивана – Вернон Дурсль вернулся к телевизору.
На втором этаже открылась дверь, послышался приглушённый звук электронной войны и капризный голос Дадли:
– Ма-ам, ужин ско-о-оро? Я есть хочу!
Петуния мгновенно позабыла о шагах, которых, как сказал её муж, к тому же и вовсе не было, и приказала племяннику:
– Иди и пожарь бекон, Дадличек проголодался. И салат сделай. Да поторапливайся!
– Да, тётя, – обречённо выдавил Гарри и, уходя в кухню, успел услышать, как диван в гостиной скрипнул снова – Петуния присоединилась к мужу.
Отправлено: 02.08.08 16:45. Заголовок: Бекон скворчит на ск..
Бекон скворчит на сковородке, плюясь раскалённым жиром, чайник готовится закипеть и мелодично посвистывает, плита пышет жаром. В кухне, разумеется, есть кондиционер, но Гарри его включать не разрешают – «ты и так слишком дорого нам обходишься, Поттер» – так что и чувствует он себя, и выглядит точь-в-точь как подрумянивающийся бекон.
Руки машинально режут листья салата, из лимона капает сок, а мысли подростка крутятся вокруг происходящих с ним странностей. Звуки, чьё-то незримое присутствие, ощущение, словно невидимка дышит ему в затылок, раздувая волосы на макушке – всё это так необычно, так пугает, что почти затмило самое ужасное событие его недолгой жизни.
Смерть Сириуса отдавалась болью в груди, а ещё время от времени Гарри ловит себя на том, что продолжает относиться к крёстному, как к живому: «Надо бы спросить у Сириуса» – и рука тянется к пергаменту, а перо выводит: «Привет, Бродяга!». И, зачёркивая в самодельном календаре ещё один прошедший день, Гарри считает оставшиеся и представляет, как его заберут от Дурслей и привезут в Лондон, на Гриммаулд-плейс, двенадцать. А там – Сириус, и от него слегка пахнет сигаретным дымом и виски, он улыбнётся и стиснет крестника так, что захрустят кости, и взъерошит ему волосы…
Но потом – воспоминание о битве в Министерстве, и красный луч заклинания, как наяву, и выгнувшаяся дугой фигура исчезает в Арке.
И хочется заскулить, зарыдать, завыть; разодрать грудь, чтобы гнездящаяся там боль вылетела через дыру; забыть – и не помнить ничего, не видеть эту застывшую картину…
Ночами Гарри кружил по комнате, кусая губы, стискивая кулаки, стараясь, чтобы ни один звук не сорвался с его губ. А вконец устав, проваливался в глухой сон без сновидений, но почему-то по утрам подушка частенько была мокрой от слёз.
– Ой! – из глубокого пореза на пальце капала кровь, и хорошо ещё, что не в салат.
Боль отрезвила Поттера – как вовремя соскользнул нож! Гарри снял с огня сковородку, бекон в самый раз прожарился, и салат готов, так что можно накрывать на стол. Тем более, кузен уже протопал в столовую. Мешкать не стоит, а то Гарри не поздоровится.
Прислушиваться было некогда; шаги или стук когтей - не до того сейчас. Но, бегая из кухни в комнату и обратно, Гарри иногда обходил пустоту: ему казалось, там кто-то стоит.
Отправлено: 03.08.08 16:18. Заголовок: Наступившая ночь не ..
Наступившая ночь не принесла облегчения – по-прежнему жарко, душно, безветренно.
Гарри стоит у окна в своей комнате в надежде уловить хоть малейшее колебание воздуха, слушает, как из спальни опекунов доносятся раскатистые рулады храпящего дяди Вернона, и вспоминает прошедший вечер.
После ужина он чуть не слетел с лестницы – мчался на зов тётки через две ступеньки, а, почувствовав незнакомое присутствие, попытался резко затормозить. Лестницы, даже если они не зачарованы, как в Хогвартсе, таких финтов не любят, и Гарри наделал грохоту, хоть шею, к великому сожалению родственников, и не свернул. Разумеется, получил очередную выволочку от дяди. Пара синяков от падения и порция ругани – ничего особенного, страшнее другое.
Позже, принимая душ, Гарри явно ощутил, что в ванной комнате не один. Горит яркий свет, шумит вода, в запотевшем зеркале отражаются чёрные вихры – даже намокнув, они не желают лежать ровно.
А позади стоит зверь. Клыки оскалены, шерсть вздыблена, из разверстой пасти вырывается горячее смрадное дыхание. Страшно оглянуться, но продолжать мыться нет сил.
Гарри спиной чувствует чужое зловещее присутствие, и медленно поворачивает голову, боясь встретиться взглядом с чудовищем. Вот сейчас он увидит горящие злобой глаза…
Никого.
Но Гарри знал, точно знал – зверь никуда не делся, он здесь, и ждёт только удобного момента, чтобы напасть. На миг мальчишке показалось, что они смотрят друг на друга, а потом сквозь шум душа послышалось хлюпанье и чавканье – чудовище, очевидно, решило попить…
Нервы не выдержали, и, заорав от ужаса, Поттер выскочил из ванной, чуть не снеся дверь с петель.
Даже сейчас, спустя несколько часов, волоски на теле встали дыбом, а кожа покрылась мурашками при одном воспоминании об этом. Гарри вздохнул – ничего не соображая от испуга, он тогда пытался забаррикадироваться у себя в комнате, голый и мокрый, придвигал к двери кровать, а потом и жутко старое кресло. Дряхлая мебель не выдержала такого обращения и развалилась. И тогда начался скандал. Досталось Поттеру и за сломанное кресло, и за не выключенную воду, и за мокрые следы, и за дикие вопли. Ну, и как обычно, напоследок – вообще за факт его существования.
И теперь он заперт.
Хедвиг сочувственно ухает в клетке: она, как никто другой, понимает хозяина, ей так редко удаётся полетать – опекуны не разрешают Гарри её выпускать.
Нет, не только!
Гарри замер, почувствовав холодное мокрое прикосновение к лодыжке. Имейся в доме собака, можно было бы предположить, что она тычется холодным мокрым носом хозяину в ногу, приглашая поиграть или напрашиваясь на ласку. Но в этом доме никогда не было собак, как, впрочем, и любых других животных тоже. От них грязь, шерсть и сплошное беспокойство – вот точка зрения Петунии Дурсль, и даже жгучее желание обожаемого сыночка, когда ему было девять, получить в подарок хомячка не смогло её поколебать.
Так что – нет здесь собак, и никто не может приглашать Поттера к игре. Гарри опустил глаза – точно, возле ноги никого. В слабом свете уличных фонарей, проникавшем внутрь, подросток осмотрел все углы. Никого нет, да и быть не может – прежде чем запереть дверь снаружи, Вернон Дурсль обошёл всю комнату, издевательски посмеиваясь над племянником.
Ощущение чужого присутствия исчезло. Гарри облегчённо вздохнул и растянулся на кровати, закинув руки за голову.
* * *
Сквозь сон почудилось – что-то не так… Гарри Поттер заворочался, покрывало укутало его с головой, сквозь истончившуюся от времени ткань послышались звуки.
Шаг.
Ещё шаг.
Скрип половицы.
Вздох.
Давящее ощущение, будто кто-то недобрый стоит рядом и смотрит.
Сон улетел окончательно и бесповоротно, Гарри отбросил покрывало и распахнул глаза. Между ним и окном стоял человек. Чуть темнее лунного света, льющегося в окно, матовый, но прозрачный.
«Не может быть, мне мерещится, сейчас я моргну – и он исчезнет», - убеждал себя Поттер. Он закрыл глаза – это было так трудно, но он справился. Открыл глаза. Фигура на том же месте. Гарри секунду смотрит на неё, а потом срывается с места.
Поймать! Схватить! Узнать!
Не встретив препятствий, Гарри сшибает стул и растягивается на полу. В глазах темнеет от боли, а в дверь уже ломятся Дурсли – когда деревянная мебель падает на деревянный пол, это всегда немного шумно.
И снова Гарри Поттеру достаётся от опекунов.
– Ещё одна такая выходка, племянничек, и ты отправишься прямиком в Бедлам. Ненормальным там самое место! – хрипит чертовски злой Вернон, а его жена согласно кивает, но в глазах – испуг и неуверенность.
Дядя хлопает дверью с такой силой, что, кажется, весь дом ходит ходуном, и поворачивает в замке ключ.
Оставшись один, Гарри решительно достаёт пергамент, перо с чернильницей и шпильку, обычную маггловскую шпильку…
* * *
– О, смотрите – Хедвиг! – симпатичная девушка с длинными рыжими волосами пытается отвязать свиток пергамента от лапки белой полярной совы, но та не даётся.
На возглас Джинни прибежали её брат Рон и Гермиона Грейнджер, гостившая в «Норе». Молли Уизли крутилась на кухне и слов дочери не услышала.
Сова послушно отдала корреспонденцию Гермионе, получила угощение и уселась на шкаф – хозяин велел ей без ответа не возвращаться. А трое подростков проскользнули мимо кухни и заперлись наверху, в спальне девочек.
Грейнджер развернула письмо, глаза расширились от удивления, Рон и Джинни тут же подскочили к ней. Не в силах вымолвить ни слова, Гермиона показала им пергамент. Он выглядел просто кошмарно – исписан вкривь и вкось, да ещё весь в каких-то пятнах. Некоторые, после внимательного рассмотрения, были опознаны как вода, а другие…
– Кровь, ¬– выдохнули ребята в унисон и переглянулись.
Гермиона склонилась над письмом и постаралась разобрать каракули друга. Почерк у Гарри Поттера и в спокойном-то состоянии был корявым, но сейчас мальчишка превзошёл сам себя.
– Шаги, – пыталась добраться до смысла Гермиона, – тут совсем непонятно… когти… дышит… – она повернула лист, чтобы прочитать длинное предложение, накарябанное по диагонали: – Так, здесь пятно, ничего не видно, а дальше – не обращайте внимания, порезался.
Загадка кровавых пятен, таким образом, благополучно разрешилась. Ещё не вызывала сомнений фраза «заперли и сказали, не будут кормить». Остальной текст расшифровке не поддавался, но выводы ребята сделали правильные – у Гарри Поттера опять неприятности.
Друга надо спасать, это святое! Но как? Все трое знали и адрес Поттера, и номер телефона, но ещё им было известно, как родственники Гарри относятся ко всему, что связано с волшебством.
Письмо лежало на столе, подростки задумчиво переглядывались. Их размышления нарушил стук в дверь:
– Рон, Джинни, Гермиона, – раздался голос Молли Уизли, – вы не знаете, откуда здесь сова Гарри?
Все трое вздрогнули – показывать миссис Уизли письмо Поттера с пятнами крови нельзя ни в коем случае, но и соврать невозможно – слишком приметная у него птица.
– Дети, ну-ка откройте! Что вы там притихли?
Гермиона медленно пошла к двери:
– Сейчас, миссис Уизли, открываем…
Молли ворвалась в комнату как раз вовремя, чтобы увидеть, как её дочь деловито сворачивает пергамент:
– Гарри прислал письмо. Мам, они опять морят его голодом!
– Бедный мальчик, – вздохнула миссис Уизли, – сейчас я ему соберу поесть, а Хедвиг со Свинристелем отнесут. А что ещё он пишет? Дай, я почитаю.
Девчонка мотнула головой, рыжие волосы взметнулись над плечами, руки спрятали пергамент за спину.
– Там… личное…
Молли снова вздохнула – совсем выросла дочка, вот уже и личные письма от мальчиков получает.
– Ну, ладно. Будешь ответ писать, скажи, пусть едет к нам, как только Альбус разрешит, мы его ждём.
– Хорошо, мамочка.
Молли пожала плечами и ушла в кухню, а в комнате ребята давились смехом.
– Молодец! Классно придумала! – Гермиона показала подруге большой палец.
– Врёт и не краснеет, – хохотал Рон. – У кого научилась, сестрёнка?
– Было у кого, – Джинни показала ему язык и подвела итог: – Ладно, голодная смерть ему не грозит, мама уж позаботится, а с остальным как?
Глаза Гермионы заблестели, а на лице появилось отрешённо-задумчивое выражение:
– Я правильно помню, Дурсли всем говорят, что Гарри учится в школе святого Брутуса для неисправимо преступных типов?
juliete, ох-как-классно! Непередаваемо хочется продолжения. Оно уже очень атмосферно, такое... напряженное... *смотрит на рейтинг и на жанр, вздыхает* Автор, раз вы обещаете ХЭ, то я почти не боюсь за Гарри. Спасибо)
Солнце расплескало свой свет по домам и деревьям, сделав всё окружающее праздничным и ярким, только одна молодая девушка не поддаётся ему. Очень серьёзная, в тёмно-коричневом платье, с туго заплетённой косой, она шествует по чётной стороне Прайвет-драйв, изредка поглядывая на номера домов. В руке покачивается строгий чёрный портфель.
Достигнув цели, она стучится и в ожидании хозяев достаёт из портфеля несколько листков разного формата. Дверь распахивается, высокая худая женщина с лошадиным лицом окидывает посетительницу недружелюбным взглядом:
– Пожертвований не делаем! – и пытается захлопнуть дверь.
Однако девушка с косой успевает помешать ей, удивительно ловко поставив ногу на порог.
– Миссис Петуния Дурсль, я полагаю? – на лице ни следа улыбки, голос уверенный и громкий.
Петуния кивает.
– Я – Гермиона Грейнджер, староста шестого курса школы святого Брутуса…
При этих словах соседка из дома номер два подбирается поближе к изгороди, чтобы не упустить ни слова, а соседка из дома номер одиннадцать останавливается поправить одеяльце в детской коляске как раз напротив входа в дом Дурслей.
Миссис Дурсль вздрагивает – уже к вечеру весь город будет знать, что к её непутёвому племяннику приезжали из школы, и снова начнутся сочувственные вздохи. Петуния обожала перемывать косточки соседям, но сама становиться объектом для сплетен очень не любила.
– Пожалуйста, потише, – прошептала она, однако на привыкшую командовать школьную старосту мольба не произвела никакого впечатления.
– У нас в школе проводится проверка поведения учащихся во время каникул, поэтому мне необходимо увидеться с Гарри Поттером, – голос Гермионы по-прежнему звучал громко.
Меньше всего Петуния Дурсль хотела, чтобы сын её чокнутой сестры встретился с этой девицей, несомненно, такой же ненормальной, этой в… этой ве…
– Ведьма, – с ненавистью прошипела она.
– Вы совершенно правы, миссис Дурсль, – лучезарно улыбнулась Гермиона. – Так вы позовёте Гарри Поттера? Или мне придётся проверять его поведение, опрашивая соседей?
В окне дома напротив колыхнулась занавеска, на миг явив миру лицо с гримасой жадного любопытства. Отставной полковник с улицы Полумесяц Магнолий, прогуливавший толстого бульдога, остановился раскурить сигару. Соседка из дома номер два подобралась ещё ближе, даже не пытаясь притворяться, будто подстригает живую изгородь.
Петуния Дурсль, поджав губы, провела незваную гостью в комнату. Как жаль, что день будний! Вернон на работе, Дадличек пошёл гулять с друзьями, и, если не считать Поттера, в доме она одна. Никто не придёт ей на выручку…
Гермиона села возле стола и, разложив бумаги, напомнила:
– Я жду, миссис Дурсль.
– ГАРРИ‼! ИДИ СЮДА‼!
На лестнице послышался топот, и в гостиную влетел Гарри Поттер:
– Да, тётя? – тут он увидел подругу: – Гермиона? Ты?
Девушка с достоинством кивнула и обратилась к Петунии:
– Вы желаете присутствовать при беседе? – её тон яснее ясного говорил, что Петунии гораздо лучше «не желать».
– Нет-нет, дорогая, разумеется, я оставлю вас одних, – не вызывало сомнений, что миссис Дурсль очень быстро найдёт способ подслушать разговор.
Дверь закрылась, в гостиной остались только подростки. Гермиона улыбнулась:
– Привет, Гарри. Из твоего письма ничего не понять, поэтому я приехала. Ты не очень сердишься?
Однако вместо того, чтобы ответить или хотя бы просто поздороваться с подругой, Гарри подозрительно прищурился, старательно отводя глаза:
– Скажи – когда ты выдираешь страницы из библиотечных книг, какое слово ты на них пишешь?
Гермиона недоумённо моргнула:
– Я не… При чём тут книги?.. – и вдруг поняла: – Гарри! Я написала слово «трубы»! и вообще, это всего один раз случилось, на втором курсе.
Мальчишка расслабился и оседлал стул.
– Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! Это невыносимо! Это постоянные шаги… а вчера…
– Не части! По порядку, обстоятельно – когда впервые заметил? При каких условиях слышишь, а когда – нет? Кто в этот момент рядом?..
Чесно говаря несколько разочерована я уже предстовляла как Рон, Гермиона, и Джини появятся на Тисовой улице в оброзе учинеков школы святого Брутуса и оторвутся по полной програме
Отправлено: 06.08.08 00:18. Заголовок: juliete, у меня зави..
juliete, у меня зависимость начинается от вашего стиля Я все жду, что же еще обрушится на голову бедного Гарри... Ваша Гермиона - такая настоящая, ага.
Отправлено: 06.08.08 01:31. Заголовок: juliete, Гермиона в ..
juliete, Гермиона в роли ученицы святого Брутуса - это нечто! Соседи великолепны. Просто прекрасны. Такие детальки делают текст. С интересом жду продолжения! Спасибо
Отправлено: 06.08.08 09:45. Заголовок: Нюрочка Morfy КП ..
Нюрочка Morfy КП
Благодарю, благодарю. Лучший стимул работать дальше - это читательская похвала. *скромно ковыряя носком тапочки линолеум* я, конечно, не напрашиваюсь... но все равно - так приятно!
Нюрочка пишет:
цитата:
Ну зато жизнено
Надеюсь...
А продолжение вот-вот будет.
Morfy пишет:
цитата:
у меня зависимость начинается от вашего стиля
Morfy, думаю, тогда вас обрадует новость - я перевалила за 50 тысяч знаков, а это означает, что, похоже, миди плавно перетекает в макси.
КП пишет:
цитата:
Соседи великолепны. Просто прекрасны
здорово, что вы заметили! Я тоже ими горжусь, чуть-чуть.
Отправлено: 06.08.08 10:12. Заголовок: Визит Гермионы, её д..
Гарри Поттер сидит на корточках возле клумбы, руки машинально дёргают сорняки и рыхлят землю меж цветов, а перед глазами клубятся воспоминания…
Он за столом, Гермиона напротив, его крепко сжатые кулаки лежат на скатерти. Он пытается рассказать подруге обо всем, что его мучает и тревожит, а голос дрожит.
И под внимательным взглядом неравнодушного к Гарри человека в глубине души нарастает паника. Стол дрожит в такт словам. На самом деле это, конечно, не стол – трясутся руки Гарри, и он не в силах сдержать дрожь.
– Эти звуки, Гермиона, – в речи проскальзывают истерические нотки, – они сведут меня с ума!.. Они меня пугают…
Гарри прижал испачканные в земле ладони к пылающим щекам. Ему стыдно, по-настоящему стыдно, из-за того, что раскис, он ведь чуть не плакал тогда, перед Гермионой.
– Не волнуйся, Гарри, если ты сойдёшь с ума, мы обязательно будем навещать тебя в больнице, – как наяву послышался её иронично-спокойный голос. – А пока веди дневник, и всё-всё-всё записывай.
Её ехидная поддержка каким-то чудом вернула Поттеру присутствие духа.
И Гарри знал, абсолютно точно знал – Гермиона Грейнджер никогда в жизни никому не проболтается, и не напомнит об этом позорном эпизоде ему самому.
А ещё радовало, что его друзьям хватило ума не спрашивать, почему он не написал Дамблдору. Прозвучи этот вопрос, ответить Гарри бы не смог – как объяснить, почему он вдруг перестал доверять директору Хогвартса? Ответ так прост, а вот произнести его вслух так сложно…
Сириус.
Он приходил к Гарри в снах, а наяву остались лишь письма и фотографии, и щем в сердце, и всепоглощающее чувство вины.
Когда позволяло время, Гарри листал альбом с фотографиями и перечитывал короткие письма, каждое из которых помнил наизусть. Каждая минута, проведенная с крёстным, запечатлелась в его памяти намертво, никакой мыслеслив не нужен.
Грязный, худой, оборванный, с безумным блеском в глазах – при первом знакомстве.
Заговорщицки подмигивающий из зелёного пламени камина – когда обсуждали создание Дамблдоровой Армии.
Счастливый, весёлый, распевающий рождественские гимны собственного сочинения – когда Гарри приезжал на каникулы в его дом.
Ссутулившийся, мрачный, с лёгким запахом виски – когда школьные каникулы подходили к концу.
Быстрый, как ртуть, опасный, как хищный зверь, в упоении битвы – в Ми…
Нет. Не надо.
В носу защипало. Усилием воли Гарри отогнал воспоминания и постарался сосредоточиться на том, что он делает.
Сразу после ухода Гермионы тётя Петуния отправила его пропалывать клумбу, и уже два раза подходила проверить, как идут дела. Хотя Гарри мог бы поклясться, что её мысли заняты совершенно другим. Когда же подошла в третий раз, Гарри не выдержал:
– Тётя, может, скажете, наконец, что вы хотите? Ведь не сорняки же пересчитывать вы приходите?
– Ах, ты! – взбеленилась она, но внезапно с неожиданной кротостью прошептала: – Я бы хотела… может, ты… Вернон…
– Вы хотите, чтобы я не рассказывал дяде, что приезжала Гермиона? – догадался Гарри. А когда Петуния кивнула, вздохнул: – Кто-нибудь из соседей всё равно ему скажет. Лучше уж сами…
Сказал – и сам себе удивился. Он что… сочувствует ей?
«Вот теперь я точно сошёл с ума, – мрачно констатировал Гарри. – Если всякая дрянь мерещится – это ничего, нормально, а вот с тёткой впервые в жизни по-человечески поговорил… Точно, рехнулся. Кстати, галлюцинации что-то давненько меня не посещали. И с Гермионой позволили поговорить без помех, и сорняки уже почти все повыдергал, а мой персональный глюк где-то бродит…»
И, словно чья-то злая воля только и ждала приглашения, у Гарри за спиной послышалось хриплое дыхание.
«Ну, вот, накаркал», – обречённо вздохнул Поттер.
Чтобы не рассыпать сорняки, предназначенные для мусорного бака, Гарри присел на корточки и сложил их аккуратной кучкой. Он знал, что никого не увидит, если обернётся, но удержаться не мог.
Очень медленно Гарри начал вставать, одновременно поворачиваясь и чувствуя, как ощущение чужого присутствия так же медленно смещается ему за спину. Когда он оказался задом к аккуратной прополотой клумбе, то понял – загадочный невидимка теперь должен стоять как раз в цветах. Сознавая всю глупость своих слов, Гарри произнёс:
– Уйди с клумбы. Помнёшь что, а мне потом влетит.
Миг напряжения, холод по спине, будто за шиворот сыпанули горсть льда, – и галлюцинация исчезла.
Пятна солнечного света на зелени живой изгороди, яркие цветы, дорожка меж кустов, и – никаких неприятных ощущений.
– Спасибо.
Да, идиотизм, и вообще, разговаривать с пустотой – первый признак надвигающейся шизофрении, но Гарри решил, раз его просьбу исполнили – надо поблагодарить.
Отправлено: 06.08.08 11:45. Заголовок: Не верю, что Петуния..
Не верю, что Петуния, которая так всю жизнь пеклась о мнении соседей, сама не подумает, что они расскажут всё Вернону. Не верю, и всё тут, ей эта мысль должна сразу в голову придти. А кусочек хороший. Только Гермиона злая, это не та шутка, которая ему сейчас нужна. juliete пишет:
цитата:
Он что… сочувствует тётке?
«Вот теперь я точно сошёл с ума, – мрачно констатировал Гарри. – Если всякая дрянь мерещится – это ничего, нормально, а вот с тёткой впервые в жизни по-человечески поговорил…
Тётки слишком близко друг к дружке, надо бы одну заменить.
Отправлено: 06.08.08 14:41. Заголовок: КП, иногда бывает та..
КП, иногда бывает так, что удержать человека здесь можно только такими вот злыми чёрствыми словами. Не знаю психологическую подоплеку этого эффекта, но зато пару раз с ним сталкивалась в жизни. Это что-то вроде пощечины человеку, впавшему в истерику. Тоже ведь не очень-то гуманно, согласитесь? Зато помогает.
А насчёт "тёток" - такие вот языковые баги как раз то, за что (очень надеюсь) заказчик меня простит. Бета ещё не вернулась, текст - исключительно в авторской редакции. Все тапочки автор смиренно собирает, принимает к сведению, и обещает исправить.
КП пишет:
цитата:
Не верю, что Петуния, которая так всю жизнь пеклась о мнении соседей, сама не подумает, что они расскажут всё Вернону.
Кстати, не факт. Петуния - домохозяйка, весь день дома, и с соседями в основном общается она. А вот Вернон целыми днями на работе. И, вполне возможно, что болтовня соседей может и не достичь его ушей. А Петуния просто подстраховаться хотела.
«Не волнуйся, Гарри, если ты сойдёшь с ума, мы обязательно будем навещать тебя в больнице, – сказала на прощание Гермиона.
У меня смех сквозь слёзы. И не только на этом моменте, но и почти всю последнюю главку.
цитата:
Грязный, худой, оборванный, с безумным блеском в глазах – при первом знакомстве. Заговорщицки подмигивающий из зелёного пламени камина – когда обсуждали создание Дамблдоровой Армии. Счастливый, весёлый, распевающий рождественские гимны собственного сочинения – когда Гарри приезжал на каникулы в его дом. Ссутулившийся, мрачный, с лёгким запахом виски – когда школьные каникулы подходили к концу. Быстрый, как ртуть, опасный, как хищный зверь, в упоении битвы – в Ми…
Да, Сириус именно таким и был. Воспоминания замечательно подобраны. Почему-то мне предыдущие части фика показались, прежде всего, захватывающими, интригующими. А эта для меня - щемящая (ага-ага, тот же самый щем в сердце, как и у Гарри), трогательная, с грустной улыбкой. Всё здесь, даже общение Гарри с Петуньей и невидимкой, оставляет такое ощущение. Какие-то из ваших слов - раз, и задели струнку.
juliete, заказчик, кажется, уже готов все простить... за новую главку, ага. От разговора Гарри с "персональным глюком"... тьфу, даже словами передать не могу... осталось именно то ощущение, "будто за шиворот сыпанули горсть льда". Впрочем, меня это ощущение преследует, кажется, с самого начала. А от воспоминаний о Сириусе мороз продрал по коже...
иногда бывает так, что удержать человека здесь можно только такими вот злыми чёрствыми словами.
Ага, вы правы. Но я бы - для вящего понимания читателем - не просто упомянула эту фразу, а расписала ситуацию, в которой она сказана, чтобы эффект, который вы описываете, был виден. Впрочем, это мои личные придирки, разумеется
Давайте попробуем сами? Можно убрать первую тётку, например, так: "Он что, сочувствует ей, что ли? Петунии Дурсль?" Первое "что" можно убрать, но в принципе повтор тут на усиление...
Жутковатое чувство, что рядом находится кто-то невидимый, появлялось у Гарри всё чаще. И каждый раз Поттер пытался пообщаться с невидимкой, но ни одна попытка не увенчалась успехом. Ощущение чужого присутствия просто внезапно улетучивалось. До следующего появления.
Иногда было очень страшно, иногда – терпимо. Верный слову, Гарри каждый случай заносил в дневник, который оставила Гермиона, подробно описывая, кто где стоял, что делал, кем или чем казалась ему галлюцинация. Мерещился ему то человек, то зверь, а однажды – ни то, ни другое, просто облако бесформенного тумана. Как ни странно, именно эта аморфная дымка вызвала наибольшую панику, такой приступ неконтролируемого ужаса, что Гарри даже не помнил, как бился о запертую дверь, а потом скулил и выл, скрючившись в углу, – родственники рассказали.
Дядя Вернон сообщил, что буйных сумасшедших в своём доме не потерпит, что Бедлам – очень хорошая больница, и что Поттера там обязательно вылечат. «А может, – добавил он с нескрываемым удовлетворением, – и эту твою дурь из тебя выбьют».
– Не надо, – устало попросил Гарри. – Я Дамблдору написал, меня сегодня заберут.
Дурсли обрадовались, как будто это была самая лучшая новость на свете, и Гарри опять вспомнил крёстного – вот уж кто всегда грустил, когда приходилось разлучаться! А теперь они расстались навечно, и никогда уже Сириус не обнимет его, не проведёт горячей твёрдой ладонью по спине, не превратится в собаку и не положит морду на колени крестнику, умильно заглядывая ему в глаза…
Колено Гарри ощутило тёплую тяжесть, как будто снова вернулись те времена, когда крёстный был жив и баловался, прикидываясь комнатной собачкой.
Иррациональная надежда охватила мальчишку, глаза засветились в предвкушении… он приподнял скатерть, заглянул под стол. Да, глупо было надеяться... Как и следовало ожидать, пустота. Только чувство, что собачья морда лежит на коленке, не исчезло. Тяжёлый вздох вырвался из груди, скатерть вернулась на место, Поттер мрачно пробормотал:
– Уйди, ради Мерлина. И без тебя тошно.
Ледяное крошево по спине – и чужое присутствие исчезает.
Донельзя удивлённый Поттер даже не стал доедать – сбежал к себе в комнату, и очередная страница в дневнике заполнилась убористыми корявыми строчками.
Дневник – единственное, что Гарри не убрал, остальные вещи он покидал в сундук ещё рано утром, когда незнакомая сова принесла ему ответ от Дамблдора. Директор Хогвартса был краток: «Гарри, будь готов. Я зайду за тобой в шесть».
И Гарри был готов. Вообще-то, если честно, он мог бы уехать уже через час после получения письма, но приходилось ждать.
И он метался по дому, не обращая внимания на родственников, которые, к счастью, не делали попытки с ним заговорить.
В страшном напряжении все обитатели дома номер четыре ждали одного и того же…
* * *
Альбус Дамблдор рассказал Гарри, что всё свое имущество Сириус завещал крестнику, в том числе и дом на Гриммаулд-плейс, и домового эльфа по имени Кричер. Увидев Кричера, Гарри немедленно вспомнил, что именно из-за этой мерзкой твари он помчался в Министерство, и руки сами потянулись его придушить. Правда, Дамблдор не разрешил, сказал, что эльф ещё пригодится. И вообще – убивать нехорошо.
Как будто Гарри сам не знает! Знает он всё прекрасно! Но ещё он уверен, что иногда убивать не просто «хорошо», а прямо-таки необходимо!
Гарри дал разрешение главе Ордена Феникса по-прежнему использовать теперь уже свой дом в качестве штаб-квартиры, после чего, прихватив вещи, они отправились на Гриммаулд-плейс.
– Ты зря не рассказал мне об этом призраке, – мягко попенял Дамблдор Гарри, когда они приехали в штаб-квартиру Ордена.
– А разве это призрак? – удивился Поттер. – Я всё-таки пять лет в Хогвартсе проучился, мы их проходили.
– В школе изучают не всё. Мы должны как можно скорее разобраться, что с тобой происходит. Это может быть опасным для тебя.
Поттер пожал плечами:
– Я уже привык, сэр. В основном – терпимо, только изредка…
– Это-то и страшно, Гарри. Сначала привыкаешь, а потом… Если я прав – а, как ты знаешь, я редко ошибаюсь – призрак скоро начнёт поглощать твою личность. Ты исчезнешь, Гарри, он займёт твоё место. И это хуже, чем смерть, поверь мне.
Гарри передёрнуло – перспектива не радовала.
– Я дневник вёл, профессор. Я там всё очень подробно описал с самого начала.
– Это хорошо. Ты мне его отдашь?
– Не насовсем, сэр, только чтобы копию снять. Он мне самому нужен.
Альбус Дамблдор посмотрел на мальчишку поверх очков и хитро подмигнул:
– Наверно, не тебе, Гарри, а мисс Грейнджер?
Поттер развёл руками – ну, да, разумеется, Гермионе.
– Твои друзья развили бурную деятельность, пытаясь найти выход, но, думаю, моя помощь тоже лишней не будет.
Из холла послышался шорох и шаги, Гарри напрягся, но это оказался всего лишь высокий темнокожий колдун с золотой серьгой в ухе. «Кингсли Шеклболт, аврор», – вспомнил Гарри мага, который год назад вместе с остальными забирал его от Дурслей.
– Здравствуйте, мистер Шеклболт.
– Просто Кингсли, пожалуйста, – аврор кивнул Дамблдору: – Тонкс меня сменила, и я ей не завидую. Магические возмущения по-прежнему нарастают, Альбус. Невыразимые почти в панике, они думают, эпицентр – в Камере Смерти…
Поттер насторожился – опять тайна, и опять придётся из взрослых любые крохи информации вырывать силой… ну, или хитростью.
– Профессор Дамблдор, я один буду здесь жить? Нет? А кто ещё будет? Уизли приедут? А что это за магические возмущения? Вы не знаете, Гермиона приедет? А в газетах я ничего не видел, там не писали, да? – засыпал он вопросами Дамблдора.
– Мне, к сожалению, пора, но Кингсли ответит на все твои вопросы, – у Поттера засветились глаза, но Дамблдор вернул его с небес на землю: – В разумных пределах, конечно.
– А разумные пределы устанавливаете вы, – не сдержался мальчишка. – Профессор, пожалуйста, объясните хоть что-нибудь!
– Не могу, Гарри, ты слишком молод и не член Ордена. Тебе лучше пока сидеть тихо и не искать неприятностей.
Дурслей вам, значит, жалко, а Гаррика - нет? Хотя им тоже можно посочувствовать, но от них племянник съедет - и всё наладится, а Гарри - еще неизвестно. Сами же видите: toma--kan пишет:
Отправлено: 10.08.08 16:32. Заголовок: А почему Гарри не пр..
А почему Гарри не приходит в голову что это Сириус Совсем недавно он предстовлял себе это (Безголовый Ник мог и ошибатся) а теперь когда рядом ощущяется призрак собаки Гарри неприходит это в голову?
Шумная, многолюдная Диагон-аллея кипела и бурлила вокруг. Гарри Поттер шагал по тротуару и с удовольствием вертел головой по сторонам – ему всегда нравилось здесь бывать, а уж после сидения в четырёх стенах даже самое унылое казённое место покажется интересным.
Вокруг Гарри кучковались люди. Семейство Уизли почти в полном составе, Гермиона Грейнджер, два аврора – Поттер выбрался за покупками в большой компании. Накануне из Хогвартса пришли письма со списком необходимого, и теперь Гарри с друзьями обходили магазины.
Полюбовались с Роном на мётлы в лавке «Всё для квиддича», обсудили с продавцом достоинства новой модели. Джинни в увлекательной беседе, к её большому сожалению, не участвовала – Молли утащила дочь к мадам Малкин. Гермиона в это время скучала неподалёку.
Через полчаса уже Гарри с Роном подпирали стенку возле книжной лавки, дожидаясь, пока их подруга выберет себе что-нибудь «для лёгкого чтения».
Но вот, наконец, куплены мантии, пополнен запас пергамента, чернил и перьев, аптека предоставила ингредиенты для зелий, и можно пойти к Фортескью полакомиться мороженым.
– Дети, никакого мороженого! Мы возвращаемся домой, немедленно. Как вы не понимаете – здесь опасно! – Молли была категорична, но ребята, заручившись согласием авроров, её кое-как уговорили.
Дружная компания почти добралась до кафе, когда впереди мелькнули длинные светлые волосы. Их обладательница улыбнулась и подошла поздороваться.
Поттеру вовсе не хотелось выслушивать подробности поиска Морщерогих Кизляков или ещё каких-нибудь несуществующих тварей, его мысли умчались в другом направлении, и только чудом он не пропустил слова Луны Лавгуд:
– Гарри, ты знаешь, – с любопытством глядя куда-то за спину Поттеру, безмятежно спросила она, – что за тобой кое-кто ходит?
Разумеется, призрак не был для спутников Гарри секретом - Поттер то разговаривал с пустым местом, то шарахался от обычной скамейки. Поэтому знали о привидении все, но чести познакомиться лично как-то не выпадало. А вот Луне, значит, повезло.
Гермиона открыла рот, один из авроров – тоже, но Гарри оказался быстрее:
– Луна! Кто это?! Как он выглядит?!
– О, Гарри, ты его не видишь? Может, мне не стоило…
– Луна-а-а, – простонал Поттер, – пожалуйста…
– Это собака. Большая, лохматая, чёрная. Похожа на Грима, – Молли ахнула, аврор вытащил палочку, а Луна, как ни в чём не бывало, закончила: – И у неё очень странные глаза. Никогда не видела собак с такими светлыми глазами.
Земля уплывала из-под ног, Диагон-аллея покачивалась перед глазами, губы шептали: «Сириус… Сириус…».
Вспыхнувшая надежда придала сил, Поттер схватил Луну за руку:
– Где?! – прохрипел он. – Где точно он стоит, Луна, покажи!
– Он не стоит, – лёгкая улыбка, безмятежный взор, – он сидит и чешет лапой за ухом, – хватка на её руке усилилась, и Луна показала палочкой: – Вон там, возле дерева.
Так и не выпустив руку Луны из своей, Поттер шагнул к старому вязу. Присел на корточки. Луна поневоле сделала то же самое. Только когда Гарри протянул руки, словно пытаясь обнять невидимую собаку, он понял, что так и сжимает пальцы на тонком девичьем запястье.
– Извини, – отстранённо шепнул он и вновь повернулся к дереву: – Сириус, пожалуйста… Почему я тебя не вижу, покажись…
– А он ушёл, – Луна махнула рукой в сторону глухой стены, – вон туда, Гарри, прямо внутрь.
Еле-еле Поттера удалось утащить с этого места и усадить за столик кафе. Он ни на кого не обращал внимания и, казалось, даже не замечает, что ест, только губы беззвучно шевелились, да покачивалась время от времени голова. В себя он пришёл, когда Луна встала из-за стола. Поттер отмер:
– Подожди, – и повернулся к Молли: – Миссис Уизли, а можно так устроить, чтобы Луна завтра к нам в гости приехала? Как думаете, Дамблдор разрешит?
Ответила, однако, не Молли:
– Мы узнаем у Альбуса, – пробасил один из авроров, – а вот тебе, Поттер, не мешало бы спросить, девушка-то в гости согласна придти?
Справедливое замечание, Гарри стало неловко. Он повернулся к Луне, но та просто кивнула:
– Конечно, я с удовольствием приму твоё приглашение. Пришлёшь сову? – и, попрощавшись со всеми присутствующими, удалилась.
* * *
Альбус Дамблдор после долгих колебаний всё-таки согласился впустить Луну в штаб Ордена Феникса, однако строго-настрого запретил рассказывать ей про сам Орден.
– А то Луна такая дура! – фыркала Джинни. – Столько людей туда-сюда ходит, только Локхарт не смекнет, что здесь собирается тайное общество.
Директор школы строго глянул на молодёжь:
– Пусть догадывается. А вот рассказывать – не надо. Это – приказ.
Разумеется, он уловил бурчание мальчишек: «Как в Орден принимать или объяснить чего – так мы ещё маленькие, а как приказы раздавать – сразу взрослыми стали…», но сделал вид, будто не услышал.
Хедвиг унесла приглашение, и вечером появилась Луна.
Гарри помнил, как он удивлялся на каждом шагу, когда впервые вошёл в этот дом, а вот она, похоже, всё воспринимала, как будто так и надо.
Вообще-то Гарри Поттер и сам не знал, чем ему может помочь присутствие Луны. Ну, расскажет она, чем призрак на этот раз занят, а дальше-то что?
Правда, стало немного полегче на уроках.
Дело в том, что с того дня, как Гарри и его друзья приехали в этот дом, для них организовали дуэльный клуб, и все взрослые по очереди вели там занятия. Этот клуб не шёл ни в какое сравнение с тем, который когда-то был создан Локхартом, здесь ребят по-настоящему учили защищаться от врагов. И к тому же эти уроки были интересными. Да, ужасно утомительными, но – интересными.
Когда занятия вёл Шеклболт, он заставлял их нападать на него всех вместе, и успевал отбиваться, так что ребята его ещё ни разу даже не зацепили. Через пару часов тренировки подростки буквально падали с ног, а Кингсли сверкал белозубой улыбкой и был по-прежнему элегантен и свеж.
Смешная неуклюжая Тонкс в дуэльном клубе преображалась в опасного, безжалостного и непредсказуемого бойца, да ещё и способности метаморфомага использовала на всю катушку, так что Гарри с друзьями, бывало, безуспешно искали условного противника среди мебели.
Ремус Люпин, которого ребята упорно величали «профессором», продолжал преподавать им Защиту от Тёмных Сил, здесь уже приходилось работать головой.
К счастью, никому не пришло в голову учить ребят варить зелья, чего Гарри втайне опасался.
Ну и, конечно, настоящим кошмаром был Шизоглаз! Когда Тонкс узнала, чему он учит детей, ахнула:
– Мерлин! Да такое не у всех авроров получается!
– А он хочет, чтобы у нас получалось, - Поттер был мрачен и иногда шипел сквозь зубы, прикладывая носовой платок к длинной кровоточащей царапине.
Нимфадора залечила боевые раны и решительно встала:
– Расскажу Дамблдору, пусть-ка он с шефом поговорит…
– Не надо, – возразила Луна, – Хмури желает нам добра – идёт война, мы должны уметь защищаться.
Четыре тяжелых вздоха всколыхнули воздух в комнате, четыре носа обиженно засопели, четыре головы синхронно кивнули, и Гермиона выразила общую мысль:
– Луна права, Тонкс. Нам это надо . Пусть сложно сейчас – в бою будет легче.
– Ну, ладно, отважные вы мои, – девушка оглядела насупившихся, но решительных подростков, – тогда вы сами напросились на внеочередное занятие. Тема урока – лечебные заклинания, и повнимательней, пожалуйста, – убивать легко, гораздо труднее лечить.
Отправлено: 12.08.08 19:18. Заголовок: juliete, ну хоть кто..
juliete, ну хоть кто-то открыл Гарри глаза на то, кем является его призрак... хоть после разговора с Дамблдором жутковато как-то. А детишки повзрослели... поумнели, что ли? Спасибо вам, в общем)
«Не волнуйся, Гарри, если ты сойдёшь с ума, мы обязательно будем навещать тебя в больнице, – сказала на прощание Гермиона.»
Очень правильная шутка. Как в третьей книге: "Если вы умрее, можете не сдавать домашнее задание".
Хорошо! Описание Кингсли, ИМХО, слишком подробное: Гарри его видел не раз, не два и не три. Луна удачная на редкость. Дуэльный клуб отличный. Главная интрига с призраком удивительно оригинальна (тут очень легко было бы в банальность впасть). Повествование захватывает. Жду продолжения.
Отправлено: 14.08.08 14:56. Заголовок: Как оказалось, Луна ..
Как оказалось, Луна тоже не всегда видела призрака, а когда видела – только собаку. Вывести закономерность никак не удавалось. Одно радовало: Поттер больше не паниковал и не пугал окружающих дикими воплями.
Мир между тем понемногу сходил с ума. "Ежедневный пророк" пару раз даже обмолвился: дескать, всё ли под контролем? Непрестанные "опасности нет" и "не поддавайтесь на провокации" вызывали подозрения своим постоянством. Может, именно поэтому детям ещё упорнее ничего не рассказывали. Да и газету, собственно, не разрешали читать. Если бы не Фред с Джорджем…
В своём стремлении оградить детей от ужасов окружающей действительности Молли с Артуром даже рассортировали книги из фамильной библиотеки Блеков и почти половину заперли отдельно. Что характерно, отпереть ту комнату не получилось ни одним известным ребятам заклинанием, и даже маггловские отмычки, отыскавшиеся у Гермионы, не помогли.
После того, как в библиотеке похозяйничали старшие Уизли, она стала большой и неуютной: пустые стеллажи сиротливо жались к стенам, с завистью поглядывая на более везучих собратьев, в которых ещё оставались книги. Светильники, подставки для книг, письменные приборы, которые раньше казались отвратительными, теперь выглядели грустными, одинокими, несчастными. Шаги и слова гулко отражались от стен, и ребятам разонравилось бывать в библиотеке, но другой комнаты, которую можно было бы обустроить в качестве собственного штаба, в доме не нашлось. И тогда они решили сделать перестановку.
Лишние шкафы были составлены в угол, в один из них поставили всю мелочь, которая раньше мешалась по полкам и столам. Для книг выделили один стеллаж.
Комнату поделили на участки, пятеро подростков встали посреди комнаты с палочками наизготовку и по команде хором произнесли:
– Wingardium Leviosa .
Книги взмыли в воздух и ровными рядами направились к нужному стеллажу.
Гарри сосредоточенно левитировал свою порцию, когда услышал металлический скрежет. На краю сознания мелькнула мысль: «А раньше мой призрак цепями не гремел…», но заклинание требовало внимания, и Поттер не стал отвлекаться.
Скрежет тем временем стал более монотонным, повторяя одну и ту же серию звуков, как заевшая пластинка в старом граммофоне, потом громко лязгнуло. Джинни ахнула. Все тут же обернулись к ней, книги обрушились на пол бесформенными кучами, только Джинни ещё держала свои в воздухе, словно забыв о них. А рукой указывала на появившийся в стене проход. Первые несколько ярдов освещались лампами в виде раздувших капюшоны кобр, а дальше – темнота.
Удивление чуть спало, и Гарри, подобравшись, с палочкой наизготовку, двинулся к проходу.
– Опасно… – шепнула Джинни.
– Плевать, – отрезал Поттер, сделал ещё шаг и остановился.
Посмотрел на один светильник, на другой, – и зашипел на парселтанге.
Сдавленно охнули девчонки, Рону Уизли только мужской гонор помог сдержаться – серебряные кобры сдули капюшоны и мирно свернулись на подставках. Свет, исходящий от них, стал мягким и приглушённым.
– Что ты им сказал, Гарри?
– Я… ну… может, оставим это? – Поттер явно смутился.
Рону срочно требовалось подбодрить себя после пережитых потрясений. Он перешагнул через кипу книг и хлопнул друга по плечу:
– Наверно, представился повелителем змей?
Поттер покраснел и отвёл глаза. Секундное замешательство, и Гермиона строго сказала:
– Как ты к месту шутишь, Рональд. Гарри, ты что, правда, так сказал?
– М-м-м… не совсем…
– Ну, ты даёшь! А если бы они не послушались?
Поттер вздохнул:
– Это просто на всякий случай… На них сильнее подействовало, что я – хозяин этого дома. Насколько я знаю, в роду Блеков никогда не рождались змееусты, вряд ли чары рассчитаны на знание парселтанга.
– Ну, ладно… А теперь что? Ты собираешься туда идти? – кивок в ответ. – А вдруг там есть ловушки? Может, владелец дома должен приходить с ключами? Ты не хочешь…
– Я рискну, – не дослушал Поттер. – А вот вы останетесь здесь, – он поднял руку, чтобы пресечь возражения: – Ребята, неизвестно, что там. Вдруг туда никому, кроме хозяина, нельзя. Будете меня страховать, ясно?
И шагнул в проход.
Сразу почувствовал – здесь всё пропитано магией, тёмной, враждебной, смертельно опасной. Сейчас чары дремали, успокоенные, но Гарри понимал – они проснутся мгновенно, появись здесь чужой.
Надо предупредить друзей. Гарри оглянулся и сдавленно охнул: библиотека отдалилась так, словно он прошел не меньше мили.
Шаг – и он снова с друзьями.
– Никто не должен туда входить, даже не пытайтесь, – веско произнёс Поттер. – Там опасно. Чары не действуют на меня, но не пропустят чужих.
И вернулся обратно.
Кинул взгляд через плечо – библиотека снова удалилась – и осторожно пошёл вперёд. Висевшие на стенах фонари по очереди загорались при его приближении, а позади – Гарри специально оглянулся проверить – не гасли. Он шёл медленно, считая шаги, держа волшебную палочку наготове.
Коридор оказался неожиданно длинным, Гарри насчитал девятнадцать шагов. А потом внезапно закончился, и мальчишка попал в комнату. Многочисленные лампы вспыхнули, на миг ослепив вошедшего, а когда глаза Гарри привыкли к свету, он похолодел от страха и отвращения.
Абсолютно круглая комната освещалась настенными лампами, сделанными в виде… нет, не в виде! Гарри присмотрелся получше – светились настоящие человеческие черепа, висевшие на стенах.
В центре чёрного мраморного пола – пентаграмма из красного мрамора. Точно над ней, на потолке, такая же, но чёрная, а сам потолок – красный. В центре чёрной пентаграммы возвышается треугольная каменная пирамида, вся в потёках засохшей крови.
А напротив входа…
Гарри почувствовал, как слабеют колени, и в поисках опоры схватился за стену. Пальцы инстинктивно сжались на чём-то холодном, узком, длинном… но он не мог посмотреть, что это – был не в состоянии отвести глаза от…
Арка.
Точно напротив входа, по другую сторону пентаграммы, стояла Арка Смерти, и ветхая ткань Завесы слегка колыхалась, словно от сквозняка.
По лбу струился пот. Гарри потянулся вытереть его и понял, что у него в руке – кинжал. Тусклый, потемневший, весь в зеленоватых пятнах, наверно, очень старый. Длинное узкое зазубренное лезвие, желобок вдоль него, рукоять в виде уродливого пузатого человечка с кривыми руками и ногами, перекошенным лицом и тремя рогами на голове.
Гарри показалось, что кинжал стал теплее. Он тронул его другой рукой – точно! Он нагревается! Желая поскорее избавиться от уродливой вещицы, Поттер поискал глазами место на стене, откуда забрал клинок, протянул руку…
Чужое присутствие – словно кто-то невидимый стоит рядом.
Гарри мазнул взглядом по комнате и прирос к полу – сквозь Завесу медленно проступала человеческая фигура. Серебристо-лунная, матовая, но прозрачная. Знакомые движения, знакомые черты лица.
Сириус.
Бесплотный, призрачный, навевающий холодный ужас – но это Сириус!
Ноги шагнули навстречу крёстному, кинжал в руке стал ещё горячее.
Фигура оставила за спиной Завесу и сделала шаг прочь от Арки. Губы Гарри шевельнулись: «Бродяга».
Кинжал почти обжигает ладонь.
Фигура задрожала, её очертания как будто расплылись, серебристо-лунный цвет потемнел, и вот на месте Сириуса стоит большой чёрный лохматый пёс.
Гарри улыбается:
– Бродяга, ты вернулся…
Пёс оскаливает зубы, из глубин глотки нарастает низкое глухое зловещее рычание, глаза полыхают злобой, пёс прыгает.
Поттер видит дюймовые клыки, капающие с них клочья пены, волна чужой ненависти захлёстывает его с головой…
Мальчишка швыряет в собаку кинжал и мчится по проходу назад. Скорее, скорее, в относительную безопасность библиотеки. Кровь стучит в висках, коридор кажется бесконечным, а за спиной нарастает топот, и нет сил оглянуться, чтобы узнать, далеко ли пёс.
Он вваливается в комнату, друзья, столпившиеся у прохода, отшатываются. Поттер машет палочкой, задыхаясь, произносит заклинания – закрыть, запереть проклятую дверь, пока оттуда не выскочило …
Ни одно не действует, Поттер в отчаянии, он оглядывается на друзей, ища помощи – Рон и Луна ставят книги обратно на полки.
Не рассуждая, не думая, Поттер присоединяется к ним:
– Wingardium Leviosa , – и книги повинуются, плавно скользя на стеллажи.
– Wingardium Leviosa , – приходит в себя Джинни.
Одна Гермиона не участвует: сторожко прищурив глаза, она держит под прицелом проход.
Книги ещё не все вернулись на свои места, когда по комнате разнёсся лязг, и часть стены встала на место, закрыв ход в ужасную комнату.
Глядя на монолитный дубовый стеллаж во всю стену, Поттер испускает облегчённый вздох и присаживается на корточки.
Через минуту, уняв бешено колотящееся сердце, Гарри снова чувствует присутствие. Близкое. Отчётливое. Чужое.
– Та собака опять здесь, – подтверждает его ощущения Луна.
Воспоминание о нечеловеческой злобе в горящих глазах поднимает Поттера на ноги.
– Где?!
Луна показывает, и мальчишка становится между призраком и своими друзьями. Он не даст их в обиду, ни один призрак не минует его палочку.
Однако ничего не происходит, и Гарри спрашивает:
– Луна, как он выглядит? Опиши.
– Лежит на книгах, заснул, кажется.
Дремлющая собака как-то не вяжется с чудовищем, которое несколько минут назад так напугало Гарри, и он снова начинает переставлять книги, стараясь, чтобы полки не пустовали – открывать потайной ход во второй раз ему совсем не хочется.
Наконец, на полу осталась только одна книга, Луна сказала, что призрак лежит именно на ней, и никто не решается её поднять.
– Гарри, это же твоя собака, – разумеется, это Луна. – Уж тебе-то она книгу отдаст.
– Не уверен, – бормочет Поттер, но, тем не менее, протягивает руку за книгой.
Он ждал чего угодно – приступа паники, озноба, но вместо этого услышал сдавленный вскрик Луны и невеселый хрипловатый смешок. Затем свистнуло, будто порыв ветра пронёсся по комнате, и чувство потустороннего присутствия исчезло.
Пальцы схватили книгу, и Гарри выпрямился. Трое его друзей удивлённо-непонимающе смотрят на Луну Лавгуд, а сама Луна… глаза распахнуты, ладонь прижата ко рту.
– Знаю, – кивнул Поттер. Теперь, когда тягостное присутствие невидимки не давило, он немного расслабился, и смог объяснить: – Это мой крёстный, Сириус Блек. Он анимаг… был анимагом… Он упал… в Арку, тогда, в Министерстве…
– А теперь хочет вернуться?
– Наверно, – пожал плечами Гарри, – он же молчит. Но я тоже очень хочу, чтобы он вернулся. Что угодно бы сделал для этого!
Гарри вздохнул и пошел к стеллажу – книга в руке здорово мешала.
– Стой! – окрик Гермионы застал его врасплох, он мгновенно обернулся и выставил палочку. Гермиона покачала головой: – Совсем нервы ни к чёрту. Я просто хотела сказать, что твой призрак лёг именно на эту книгу. Может, неспроста?
Отправлено: 14.08.08 15:17. Заголовок: Книгу с тривиальным ..
Книгу с тривиальным названием «Сказки и легенды колдовского мира от древних времён до наших дней» и улыбающимся Мерлином на потёртой обложке Молли с Артуром посчитали невинной, а зря! Примерно посередине книги Гермиона обнаружила «сказочку», которую не стоило бы читать на ночь… да и днём тоже.
Она уже второй день сидела над «Сказками…», время от времени делая пометки на клочках пергамента. Если кто и собирался составить ей компанию, сделать этого всё равно бы не сумел – читала она ужасно быстро, ни у кого так не получалось.
– Что там такое? – лениво поинтересовалась Джинни, листавшая старый номер «Квиддичного обозрения».
– Огромные крылья затмили Солнце и Луну, с небес посыпался чёрный снег, и каждый, на кого попадали снежинки, впадал в безумие, – прочитала Гермиона.
– Жуть какая, – поёжилась Джинни. – И куда они потом все делись?
– Взмахнул Мерлин посохом, вырвался из изумруда на его навершии сияющий свет, и растаял без следа чёрный снег, – процитировала Гермиона дальше. – И потом ещё много всяких чудищ победил, как только справился в одиночку… – её голос прервался, а через несколько секунд: – ВОТ ЧЁРТ‼!
Треск захлопнутой книги и новый вопль:
– ГДЕ ВСЕ?!
Журнал с мягким шлепком выпал из рук Джинни.
– Понятия не имею, – пожала плечами она. – Где-то в доме, очевидно. А ты чего кричишь?
– Надо всех найти, срочно, – Гермиона взяла себя в руки. – Эта сказочка… м-м-м… весьма познавательна.
Убедившись, что взрослым дела до них нет, вся компания собралась в библиотеке. Гермиона положила раскрытую книгу на стол и стала рассказывать:
– Давным-давно на Земле жили демоны тьмы, они хотели уничтожить род людской и единовластно господствовать над миром. Мерлин боролся с ними, и побеждал, но каждый раз демоны возрождались, и ему снова приходилось с ними воевать. И тогда он создал Арку и заколдовал Завесу, и загнал за неё демонов, наложив мощнейшие проклятия, чтобы никто, попав туда однажды, не смог выбраться обратно.
Поттер дёрнулся, а Гермиона, не обратив на него внимания, продолжала:
– Затем в течение многих лет Арку использовали для казней, считалось, что это наказание – хуже любой тюрьмы, хуже, чем смерть. А потом один могучий колдун разгадал секрет Арки и сумел создать её дубликат. Он проводил эксперименты, надеясь, что сможет кого-нибудь оттуда вызвать. Много лет этот маг и его помощник безуспешно бились над творением Мерлина, пока, наконец, очередная попытка не увенчалась успехом. Им удалось вернуть в наш мир преступника, казнённого совсем недавно.
Взгляд Поттера, казалось, вот-вот просверлит в ней дыру, а в глазах светилась радость – можно! Оказывается, всё-таки можно вернуть человека оттуда! Гермиона опустила голову, челка закрыла обзор, тихий голос продолжил:
– Демоны изменили его душу, он перестал быть человеком. Он разорвал вызвавшего его мага на куски, но помощника – не успел, был загнан им обратно, – Гермиона сглотнула. – С тех пор больше никто не пытался экспериментировать с Аркой, а потом все забыли, и где находится тот дубликат… Только иногда вокруг оригинала происходят странные события, которые знающие люди связывают с резонансом между двумя артефактами. Считается, что демоны или попавшие за Арку маги пробуют вернуться.
Вязкая тишина повисла в комнате, картинка, на которой Мерлин впихивает за Завесу чешуйчатую тварь с невероятным количеством щупалец и единственным глазом, не располагала к веселью.
– Если Сириус вернётся… – пробормотал Рон. – Мало нам Сами-Знаете-Кого, так ещё и…
– Не смей так говорить! – глаза Поттера сверкнули. – Сириус не может измениться!
– Гарри, успокойся! Сириуса никто не обвиняет, это демоны так действуют.
– Нет‼ Он сможет…
– А если не смог?! Его призрак преследует тебя, ты сам говорил, что он тебя пугает!
– ПугаЛ, Гермиона, пу-га-Л. Это не одно и то же.
– Ты просто привык. Вспомни – ты его боялся! – Гермиона протестующее вскинула руку, когда Гарри попытался что-то сказать. – Не перебивай. А ещё… помнишь, как ты выскочил из той комнаты, будто за тобой стая нечисти неслась? А ведь ты всего лишь увидел Сириуса.
Крыть нечем, она права, как, впрочем, и всегда. Воспоминание о нечеловеческой злобе вызвало озноб, Гарри покрылся гусиной кожей, а Гермиона добила:
– Скажешь – нет? Не так всё было?
– Так, – согласился Поттер еле слышно. – Но ведь это Сириус, как вы не понимаете – Сириус! Ну, поймите, в нём нет ничего тёмного или злого…
– Ну, да, – хмыкнул Рон, – совсем ничего. Кроме… м-м-м… происхождения, пожалуй, а?
Гарри деревянной походкой двинулся к нему:
– Не! Смей! Так! Говорить! – ледяной жестокий голос наполнил комнату, глаза Поттера посветлели, лицо превратилось в жутковатую застывшую маску.
Джинни шагнула ему наперерез с палочкой наготове, Луна тоже вытащила свою, но Гермиона хладнокровно произнесла: «Petrificus Totalus!», и Поттер рухнул на пол.
– Вот видишь, Гарри, – Гермиона присела рядом с ним, – демоны уже влияют и на тебя, а ведь ты всего лишь чуть-чуть соприкоснулся с призраком Сириуса. Представляешь, во что мог превратиться он? Там, за Аркой?
Парализованный Гарри неподвижно лежал на полу, только глаза, по-прежнему неопределённо-светлые, чужие, горели злобой и ненавистью.
Его друзья сгрудились рядом, не зная, что делать.
– Не можем же мы держать Гарри под заклятием? Это неправильно! – покрасневший Рон вертел палочку в руках, не в силах прямо посмотреть на Поттера.
– Рискнёшь освободить? – Гермиона глянула на него снизу вверх. – Потому что я – нет… – она хотела ещё что-то добавить, но в коридоре послышались шаги, а затем – грохот и сдавленные ругательства.
Ребята переглянулись и хихикнули.
– Тонкс, как всегда, в своём репертуаре, – выдавила Джинни сквозь смех. – Интересно, что на этот раз упало?
– Подставка для факела, по-моему, – предположила Луна.
А Гермиона охнула и вскочила на ноги:
– Проклятье‼ Сейчас же урок‼
Все дружно повернулись к Гарри и замерли. Он не может шевелиться, не должен! Заклятие Окаменения исключает такую возможность!
Невероятно – но Гарри шевелится‼ Чуть повернулась к двери голова, пальцы впились в пол, дрогнули губы, и комнату наполнил свистящий шёпот:
– Кррровввь…
Лицо лежащего на полу мальчишки исказилось судорогой, невероятное напряжение позволило шевельнуть ногой, дёрнулись плечи. Стоящие вокруг него подростки застыли в ужасе, объединённые единственной мыслью – ЧТО ДЕЛАТЬ?!
– Finite Incantatem, – никто не ожидал, что Луна осмелится снять с Гарри заклятие.
Доли секунды ему хватило, чтобы оказаться на ногах и даже шагнуть к двери: лицо перекошено, изо рта вырывается невнятное шипение, руки вытянуты вперёд, скрюченные пальцы царапают воздух.
– Hama glaciale aquae, – продолжила Луна, нисколько не впечатлённая жутким видом Гарри, из её палочки вырвался поток ледяной воды и обрушился на Поттера.
Взвизгнула и отпрыгнула в сторону Джинни, ругнулся Рон, отступила от растекающейся по полу лужи Гермиона.
– Что за… – рыкнул насквозь мокрый Поттер, и его друзья облегчённо вздохнули. – Совсем сдурели?! Что за идиотские шутки?! – не унимался Гарри.
Раздался стук, и в приоткрывшуюся дверь просунулась голова с ярко-розовыми волосами:
– Дзинь-дзинь, – пропела Тонкс, – звонок на урок.
Мокрый, продрогший Гарри хотел ещё что-то сказать, но Гермиона шепнула: «Позже» и, взмахнув палочкой, высушила его.
* * *
Гермионино «позже» превратилось в «завтра», Гарри весь извёлся от желания узнать, что произошло, но поговорить с друзьями никак не удавалось. Урок, обед, помощь старшим, потом в дом начали просачиваться члены Ордена Феникса на очередное собрание, и всё остальное вылетело из головы в попытке подслушать хоть что-нибудь.
К сожалению, взрослые слишком хорошо знали таланты молодого поколения и обезопасили кухню так, что оттуда не доносилось ни звука. Не помогали ни Ушки-подслушки, ни приложенный к стене кувшин.
А потом всех разогнали спать.
Только на следующий день им удалось собраться вместе. Заперев дверь библиотеки, Гарри опёрся на неё плечом и требовательно спросил:
¬– Ну? – вложив в этот коротенький вопрос целое море эмоций.
– Гарри, что последнее ты помнишь? – с молчаливого согласия остальных начала разговор Гермиона.
– К чему бы?..
– Надо!
– Ну, – задумался Поттер, – ты пересказала эту историю про Мерлина, а потом… Рон… – его лицо закаменело: – Рон! Ты обвинил Сириуса!
– Да я не… – смешался Рон Уизли.
– Обвинил! Сказал, что у Сириуса тёмное происхождение, назвал его тёмным магом‼!
Рон побагровел и выпалил:
– А что, не так?!
Поттер сжал кулаки и шагнул вперёд, рука Рона скользнула к палочке.
– Стоп! – вмешалась Гермиона. – Прекратите немедленно, оба! Потом будете отношения выяснять. Гарри, не отвлекайся! Вспоминай дальше!
Гарри с некоторым трудом отвлёкся, открыл рот… и ничего не сказал. Он взъерошил волосы, нахмурился, внимательно посмотрел на Гермиону:
– А всё. Сразу после этого кто-то сильно умный устроил мне бодрящий душ, – его голос стал громче, глаза прищурились.
– Это сделала я, – пожала плечами Луна. – Поверь – так было нужно.
Еле-еле друзья сумели убедить Поттера, что у него из памяти выпал приличный – и немаловажный! – кусок реальности.
– Ну, не знаю… – растерялся Гарри. – А вообще-то…
На ум пришли слова Дамблдора: «… призрак вытеснит твою личность…», и обвинения Рона перестали казаться надуманными и несправедливыми.
– Как же теперь быть? – прошептал Гарри помертвевшими губами.
– Дамблдор?..
– А что Дамблдор? Если бы он что-нибудь мог, уже давно бы всё уладил!
– Ему надо рассказать, Гарри! Обязательно! Он ведь не в курсе ни про ту комнату, ни про… остальное…
– И что?! Повторяю для троллей – он ничего не может сделать! Не может, понимаете? НИ-ЧЕ-ГО‼
Как ни старались Гермиона, Рон, Джинни и Луна, переубедить Поттера им не удалось. Он твёрдо стоял на своём – без его разрешения директору ничего не говорить.
– Ладно, – неохотно выдавила Джинни.
– Мерлин с тобой, – буркнул Рон, хрустя костяшками пальцев.
– Как скажешь, Гарри, – вздохнула Луна.
И только Гермиона, уткнувшись в книгу, ограничилась кивком.
Поттер внимательно смотрел на подругу, остальные, казалось, даже не дышали, повисшее в воздухе напряжение нарушалось лишь тихим шелестом переворачиваемых страниц.
– ДА! ДА! Я буду молчать‼ Доволен теперь?! – книга упала на пол, яростно сверкавшая глазами Гермиона не обратила на неё внимания. – Ты придурок, Гарри Поттер!
– Ого-го, – пробормотала потрясённая Джинни, она в жизни не слыхала, чтобы гриффиндорская староста ругалась – обычно Гермиона пользовалась интеллигентно- научными оскорблениями, которых оскорбляемый и понять-то не всегда мог, да и к ним прибегала редко, и не столь… эмоционально.
Гермиона Грейнджер развернулась к Джинни, набрала в грудь побольше воздуха и… опустилась в кресло. Нашарила на полу упавшую книгу, приготовленный воздух сдул с неё несуществующую пыль, ладони разгладили страницы.
– Святой Мунго по вам плачет, – прошептала она. – Мы имеем дело с чем-то, чего не понимаем, с тем, с чем не в силах справиться. Я боюсь, ясно? Гарри, прежде всего – за тебя. Да и вообще…
Настроенный бороться со всем миром Поттер мигом растерял весь свой пыл. Оказывается, есть разница – убеждать несогласных и подчинять непокорных, или же не замечать страха в голосе друга, игнорировать его заботу… Он присел рядом с креслом, сжал руку Гермионы:
– Пойми, я хочу сам… Я расскажу Дамблдору, потом. Сначала мне надо, понимаешь, Гермиона, попробовать… кое-что…
Девушка покачала головой:
– Что ты опять придумал? В какую авантюру лезешь на этот раз?
Джинни с братом придвинулись поближе, Луна, оказывается, уже стоит рядом, Гарри не заметил, когда она подошла. Он посмотрел на каждого, открыл рот…
– Нет. Не надо вам знать. Дёргаться ещё начнете, кто- нибудь заметит…
– А ты не начнешь? – в голосе Рона явственно слышалась обида. – Тоже мне, друг называется.
Гарри покачал головой:
– Нет, Рон. Понимаешь, у меня так и так тупик. Или ты не прав насчет Сириуса, и тогда всё будет нормально. Или призрак сведёт меня с ума и вытеснит мою личность, это Дамблдор так сказал, давно ещё, – он поторопился ответить на невысказанный вопрос. – Раньше или позже – уже неважно. Вы ведь видите – директор ничего не может сделать…
Ребята призадумались – а ведь действительно, с того путаного, непонятного письма прошло уже больше месяца, а директор молчит и ничего не предпринимает, как будто бросил Гарри на произвол судьбы.
– Всё, – подвёл итог Гарри Поттер, – вы больше ничего не спрашиваете. Если уцелею – сам расскажу.
Я не успеваю сегодня выложиться, клянусь - в ближайшие дни всё доделаю. Мне чуть-чуть осталось, реал здорово мешает, но впереди выходные, я ударно потружусь и обрадую вас!
А у меня тоже склероз! Была уверена, что Stupefy - это Окаменей, но беточка просветила. Утром (по хабаровскому времени) заменю, а пока - засыпаю прямо над клавой, у меня уже час ночи.
ох, предупреждала меня бета... что ассоциации у читателей в этом направлении пойдут. Но я упрямая, я "щем" оставила, существительное от "щемит (в смысле, сердце)".
У Гермионы всё всегда под рукой. Повезло Гарри с подругой. Но что у неё есть отмычки - не ожидала.
цитата:
Книгу с тривиальным названием «Сказки и легенды колдовского мира от древних времён до наших дней» и улыбающимся Мерлином на потёртой обложке Молли с Артуром посчитали невинной, а зря!
Теперь я знаю, почему в Хогвартсе нет уроков литературы. Если детям даже сборники сказок нельзя в руки давать! А вообще, читать было страшно-оо. juliete
Нету такого существительного в русском языке. До Вас не было, пардон 8)
ikarushka, увы, но такое слово появилось именно что до меня. Я честно признаюсь - вычитала его в одной хорошей книге, и оно мне до чёртиков понравилось. Поэтому без зазрения совести я его спёрла, как только представился случай. Придумано это слово писателем Юрием Александровичем Никитиным, точное произведение сразу не назову, но могу покопаться в архиве, если желаете.
И вообще, слова "мерчендайзер" в русском языке тоже нет! Однако же - пользуемся?
toma--kan пишет:
цитата:
А вообще, читать было страшно-оо.
toma--kan, так, чисто по секрету скажу - писать тоже было страшно, иногда. :)
toma--kan пишет:
цитата:
Но что у неё есть отмычки - не ожидала.
А что, девочка запасливая: шла, увидела отмычки, приныкала (а вдруг пригодятся?) - Вот и пригодились!
КП пишет:
цитата:
С таким магическим миром ей впору динамит заводить...
Эх, не додумалась! Беточка, милая... Что ж ты раньше-то не намекнула?
Отправлено: 18.08.08 07:17. Заголовок: На следующий день, к..
На следующий день, когда в доме снова проходило очередное собрание Ордена Феникса, а Рон, Джинни, Луна и Гермиона пытались подслушать, Гарри Поттер на цыпочках отошёл от друзей, придерживая одной рукой живот. Маскировка пропала втуне – никто из ребят даже не оглянулся.
Гарри добрался до библиотеки и, преодолевая некоторое внутреннее сопротивление, сбросил книги на пол.
С жутким лязгом открылся потайной ход, серебряные кобры раздули капюшоны, парень буркнул им по-английски:
– Хозяин я, узнавать уже пора.
Кобры моментально свернулись на своих подставках, а Гарри подошёл к двери и прислушался – нет, всё тихо. Либо никто ничего не услышал, либо просто не обратили внимания.
– Кричер, – позвал Гарри.
Непрестанно бормочущий что-то себе под нос домовой эльф пришаркал в библиотеку. Поттер едва подавил желание схватить его за тощую морщинистую шею и приложить о ближайший угол.
«Не стоит, Гарри, – уговаривал Поттер сам себя, – Дамблдор был прав, эта тварь мне сейчас пригодится».
– Что желает молодой хозяин? – эльф уткнулся носом в пол, бормоча по своему обыкновению: – Если бы моя бедная хозяйка знала, кому её Кричер вынужден служить – магглолюбцам, грязнокровкам, всякой мрази.
У Гарри зачесались кулаки, но он сдержался.
– Кричер, смотри сюда, – а когда эльф глянул в указанном направлении, продолжил: – Ты знаешь, куда ведёт этот коридор?
– Кричер знает, Кричер не скажет. Грязнокровок не посвящают в тайны древнейшего и благороднейшего рода Блеков.
Поттер не удержался и фыркнул:
– Тоже мне, тайна! Иди за мной.
Эльф замотал уродливой башкой:
– Кричер… – в скрипучем голосе послышался страх, – нет, молодой хозяин… Кричер не идёт туда, не надо! – из глаз эльфа заструились слёзы.
– Боишься, значит. Это хорошо, – Гарри было противно смотреть, как рыдает это сморщенное чучело, но откуда-то со дна души поднималась волна тёмного удовлетворения. – Марш за мной! И не вздумай сбежать! И не смей сделать что-нибудь без приказа! И заткнись, в конце концов!
Он не смотрел, идёт ли следом домовик, «пусть только попробует не пойти!», и накручивал себя приятными для взора картинами: вот эльф корчится под Круциатусом, вот его кровь обагряет каменную пирамиду в центре пентаграммы, вот уродливая голова валяется возле Арки, а рядом с ней – старинный, потемневший от времени кинжал. И пузатый трёхрогий человечек на его рукояти облизывает окровавленные губы…
Гарри почувствовал тяжесть в руке – кинжал, тот самый. И когда только успел подобрать?
Парень опускает взгляд, Кричер возле его ног сжался в комочек, вздрагивает, беззвучно размазывает по лицу слёзы. Гарри чуть подталкивает его носком ботинка и указывает кинжалом на пентаграмму, смотрит, как эльф, словно приговорённый к эшафоту, тащится к центру комнаты, а в ушах нарастает полу-стон, полу-свист, тонкий, далёкий, почти на грани слышимости. И в то же время громкий, такой громкий, что хочется закрыть уши ладонями, и ясно, что это не поможет. Звук не принадлежит этому миру, он принесёт с собой Сириуса.
Мысль о крёстном будто подталкивает что-то в череде событий, Гарри приближается к центу пентаграммы, она начинает мерцать багровым огнём, каменная пирамида дрожит, а с потолка льется чёрный свет.
Кричер, маленький, уродливый, жалкий, обнимает пирамиду, кладёт обвисший подбородок на её вершину. «Как странно, – мелькает мысль, – пирамида точно в рост домовика». Но об этом некогда долго думать – кинжал в руке всё горячее, он почти обжигает ладонь.
– Сириус! – разносится по комнате крик. – СИРИУС‼ Смотри, что я тебе принёс! – Гарри не знает, откуда берутся слова, почему он произносит именно их, но упорно продолжает: – Железо, кровь, магия и огонь!
Срывается с губ заклинание, нестерпимо яркий огонь замыкает кольцо вокруг пирамиды, корчится в беззвучном крике Кричер, обугливается его старое полотенце. Кинжал в руке сияет, раскалённый, будто его только что ковали, Гарри кричит – и не слышит собственного крика, только тонкий свист на грани восприятия окутывает его, будто коконом.
Под этот свист, в отблесках пламени из Арки выступает Сириус Блек, молодой и красивый.
– Гарри, – улыбается он. – Пойдём отсюда, здесь неуютно.
Поттер чувствует слёзы на своих щеках, шепчет в ответ: «Пойдём, крёстный».
И они бок о бок шагают по коридору к библиотеке, а сзади слышится потрескивание огня, и волнами наплывает запах палёного.
* * *
– Ничего не слыхать! – шёпотом возмущается Рон, сматывая в клубок свой комплект Ушек-Подслушек. – Надо близнецам сказать, пусть ещё что-нибудь придумают, поэффективнее.
Его друзья тоже разочарованы – им не удалось услышать ни слова. Правда, есть ещё малюсенькая надежда, что взрослые сболтнут лишнего, когда примутся прощаться в холле.
Гермиона деловито собирает их нехитрый инвентарь в небольшой сундучок, Джинни уже придерживает одну из деревянных панелей, которым обшиты стены, и Рон мощным пинком посылает сундучок в открывшуюся нишу.
Панель прилажена на место, и теперь невозможно догадаться, что совсем рядом – тайник.
– А куда Гарри делся? – мечтательно интересуется Луна.
– И в самом деле, – хмурится Гермиона, – где он?
Ребята оглядываются по сторонам, будто рассчитывают, что Поттер вот-вот появится, но его нет.
Вместо Гарри возникает Альбус Дамблдор – вихрем взлетает по лестнице и мчится по направлению к библиотеке. Рон дёргает носом и без раздумий стартует следом, успев крикнуть девчонкам:
– Пожар, что ли?!
Джинни, Гермиона и Луна тоже бегут по коридору, доставая на бегу палочки.
В библиотеку не попасть – Дамблдор стоит на пороге, загораживая почти весь дверной проём, но если постараться, увидеть кое-что можно.
– Там Гарри, – сообщает долговязый Рон.
Джинни присаживается на корточки, чуть отодвигает полу мантии директора и дополняет брата:
– И Сириус. Это ведь Сириус, да?
Гермиона тоже успевает мельком увидеть Сириуса Блека, в точности такого, как на свадебной фотографии Поттеров, что стоит у Гарри возле кровати. И тут кто-то сильный отталкивает её, и вот она вместе с друзьями оказывается у противоположной стены, а между ними и библиотекой – Орден Феникса почти в полном составе.
В наступившей тишине слышен негромкий, с надломом, голос Дамблдора:
– Гарри… мальчик мой… что же ты наделал…
И взволнованно-радостный ответ Гарри Поттера:
– Я вернул Сириуса, профессор. Смотрите, Сириус живой, он вернулся!!
– Увы, Гарри, это не он. Точнее, не совсем он. Позволь объяснить тебе... - волшебная палочка Дамблдора уже ткёт в воздухе паутину заклинаний. – Помнишь, я говорил, что призрак хочет поглотить твою душу?..
В комнате будто повисает тончайшая кисея, пронизанная солнечным светом, и на ней вспыхивают золотистые искорки. Повинуясь движению руки старого мага, кисея медленно плывёт к паре, застывшей возле тайного хода. Дамблдор осторожно двигается следом, с каждым шагом приближаясь к Гарри и Сириусу.
Внезапно в комнате раздаётся злобное рычание, Поттер оглядывается – но Сириус не превратился в собаку, просто рычит, оскалившись, будто злой пёс.
Гарри с ужасом видит, как начинает трансформироваться стоящее рядом с ним существо, которое уже язык не повернётся назвать человеком. Вот удлиняются его зубы, превращаясь в острые клыки. Вот с них начинает капать мутноватая жидкость, и капли с шипением разъедают пол, напоминая Гарри о яде василиска. Вот за спиной у крёстного появляются крылья – огромные, прозрачные, блестящие, похожие на стрекозиные, только абсолютно чёрные.
И как рядом с ним возникает тончайшая, переливающаяся, вспыхивающая искрами пелена – точное отражение той, что плывёт перед Дамблдором. Только с одной маленькой поправкой – она выглядит, будто соткана из тьмы.
Рычание переходит в смех, и у Гарри Поттера холодеет спина – в этом смехе нет ничего человеческого, так мог бы смеяться Азкабан, приди ему в голову подобная блажь.
Смеётся существо, которое только было Сириусом, голос Альбуса Дамблдора убаюкивает, из коридора доносятся шорохи и неразборчивое бормотание, сближаются в центре комнаты покрывало Света и мантия Тьмы, нарастает напряжение.
Гарри чувствует, как его ладонь что-то жжёт, опускает глаза – кинжал! Оказывается, он так и таскает железку в руке, и теперь она снова раскаляется.
И внезапно воспоминания обрушиваются на него лавиной – светящиеся черепа, Арка, пентаграмма, огненное кольцо, слёзы Кричера… Мысль как удар молнии: «Спасти! Может, ещё не поздно!» Душа рвётся в потайную комнату, но одеревеневшее тело не подчиняется.
И дело не в том, что на плечах Гарри обманчиво-нежно лежат руки крёстного с длинными когтями, бритвенная острота которых прекрасно ощущается сквозь мантию.
И не в том, что Сириус подталкивает крестника навстречу Дамблдору.
И даже не в том, что кобры-светильники сползли со своих подставок, переплелись, раздули капюшоны и теперь преграждают путь к той комнате.
Нет, Гарри просто не может – не слушаются ни ноги, ни руки, он словно безвольная марионетка в руках крёстного, безмозглый сгусток тьмы, и только мысли ещё вяло шебаршатся в голове, показывая, что он пока здесь и жив.
Отправлено: 18.08.08 13:44. Заголовок: Рычание переходит в ..
цитата:
Рычание переходит в смех, и у Гарри Поттера холодеет спина – в этом смехе нет ничего человеческого, так мог бы смеяться Азкабан, приди ему в голову подобная блажь.
Слава богу, что не приходит! Брррр! Н-да, всё-таки никакая одержимость, никакая слепая страсть не приводят к добру.
Чья одержимость? Если уж начинать по-детски считаться, то выходит, что Сириус-то первый начал.
Ну кого я могла иметь здесь в виду? Гарри. Все остальные герои (здесь) ведут себя более чем разумно. Взрослый Сириус по сравнению с Поттером - сама сдержанность. У Гарри даже в каноне порой эмоции сметают всё на своём пути. И разум, и возражения других людей. Дамблдор предупреждал: от призрака надо держаться подальше. Сам Поттер мог додуматься: если он не признал Сириуса в "невидимке", значит, от Сириуса там осталась только форма. Всё равно Гарри упорно пытается вернуть Блэка. В оправдание могу сказать, что Поттер сделает это. Он везунчик. Он совершает поступки на интуиции, вопреки здравому смыслу и советам. И достигает наилучшего результата. А пока - Гарри вляпался... понятно куда. Попал в нехилый переплёт.
В оправдание могу сказать, что Поттер сделает это. Он везунчик. Он совершает поступки на интуиции, вопреки здравому смыслу и советам. И достигает наилучшего результата.
toma--kan
ну, и какой смысл выкладываться до конца? Всё равно всем всё уже известно... *шучу, конечно*
КП
ну, может, и так. Ну а вдруг бы органично вписалось? Я подумаю над этим вопросом...
Отправлено: 20.08.08 05:00. Заголовок: В коридоре возле биб..
В коридоре возле библиотеки напряжение чувствуется почти физически, кажется, ещё немного – и посыпятся искры, а воздух начнёт потрескивать от испуга, волнения и беспокойства.
Волосы Тонкс, четверть часа назад ярко-розовые, задорно торчащие во все стороны, стали тусклыми и безжизненными, висят у лица серенькими прядками. Снейп так плотно сжал губы, что сомневаешься – а были ли они когда-нибудь у этого человека. Шизоглаз вцепился в свою палку обеими руками, тяжело опёрся на неё, а его волшебный глаз в кои-то веки совершенно неподвижно смотрит в одну точку – на Гарри в ореоле чёрного тумана.
Гермиона ловит себя на том, что бормочет молитву, которую в раннем детстве её заставила выучить бабушка. Лёгкое прикосновение – и мимо Грейнджер просачивается Луна. Она почти не шевелится, но каким-то образом успела миновать Снейпа, и вот уже Ремус чуть сдвигается, пропуская её поближе к двери.
Гермиона делает шажок, другой, следует за Лавгуд, двигаясь так же неторопливо, осторожно, отстранённо. Еле слышно скрипнула половица, Гермиона оглядывается – и Рон, и Джинни тоже крадутся к библиотеке.
Взрослые не обращают внимания на маневры подростков, их взгляды прикованы к тому, что происходит в комнате, и ощутимо чувствуется страх.
Золотисто-солнечная кисея явно превозмогает чёрную, она уже отгородила Гарри и крылатое клыкастое чудовище от комнаты, сквозь чёрные и радужные искры видны только силуэты. Янтарно-солнечный свет шатром накрывает Гарри и Сириуса, постепенно смыкается вокруг них. Вот уже крылья сминаются, им не хватает места под сияющим куполом…
…а в дверях Луна Лавгуд примеривается, чтобы применить заклинание.
– Давай вместе, – шепчет ей на ухо Джинни. – Как оно там?..
– Hama glaciale aquae, – так же тихо отвечает ей Луна, и все четверо беззвучно шевелят губами, стараясь попасть в такт: – Hama glaciale aquae.
Луна кивает, четыре палочки указывают на Гарри Поттера, и ребята в четыре голоса орут:
– HAMA GLACIALE AQUAE‼
Мощная струя воды пересекает комнату, с лёгкостью валит на пол монстра, в которого превратился Сириус, а Поттера делает мокрым с головы до ног.
Радужная кисея останавливает своё неотвратимое движение, Альбус Дамблдор оглядывается, а Гарри внезапно кидается в сторону потайного хода.
* * *
Душно.
Гарри тяжело дышит, пытается вдохнуть поглубже, но ничего не выходит, воздуха катастрофически не хватает. В глазах темнеет, всё вокруг видится в серо-чёрных тонах, будто краски исчезли из мира.
И фигура Дамблдора тоже серая, и его заклинание выглядит, как пыльная паутина, она высасывает воздух, сминает красивые крылья Сириуса, бросает на лицо крёстного землисто-серые тени, отчего оно кажется хищным и злобным.
У дверей какое-то шевеление, возня, Гарри пытается рассмотреть, чем заняты непонятные фигуры, но слишком мало света вокруг, и очки словно покрылись пылью.
И вдруг его окатывает поток ледяной воды! Сириус, не устояв на ногах, поднимается с пола; пытается расправить крылья и шипит от злости – одно из них сломано.
Дамблдор замолкает, оглядывается, Гарри смотрит туда же, куда и он…
Мечтательная улыбка Луны.
Рыжая грива Джинни.
Строгий взгляд Гермионы.
Веснушки Рона.
Гарри встречается взглядом с Роном, тот разводит руками, извиняясь. Почему-то вспоминается Луна, как она сказала тогда: «Так было надо, поверь»?
И Гарри верит.
Он стряхивает – наконец-то! – непонятную одурь и, резко развернувшись, бежит к проходу.
Скорее, скорее! Вдруг ещё не поздно! Сморщенная фигурка домового эльфа маячит перед глазами, стыд захлёстывает с головой, не хуже того потока воды, которым только что наградили его друзья.
В комнате всё по-прежнему, только полотенце на Кричере истлело почти полностью, да от невыносимой боли в обожжённом теле эльф стонет и всхлипывает. Гарри бросается к каменной пирамиде, хватает эльфа, сбивает с него огонь, не обращая внимания, что его собственная рука тоже болит – кинжал раскалился почти добела – и мчится к выходу.
И сквозь рыдания эльфа вдруг разбирает слова:
– Хозяин… они идут… воткни…
Отчего Поттер сразу поверил Кричеру? Отчего понял бессмысленное указание? Он не знает, но вопреки здравому смыслу кидается к Арке.
Завеса вздымается – и замирает. Сквозь неё начинают проступать очертания кого-то огромного, наводящего ужас. В ушах нарастает полу-стон, полу-свист.
И Гарри изо всей силы втыкает кинжал в ветхую ткань Завесы.
Старинный кинжал как будто ожил от соприкосновения с артефактом; он трясётся, словно пытаясь вырваться из рук, уродливый человечек на рукоятке разевает рот – мелкие острые зубы впиваются Поттеру в палец. Свист, доносящийся из-за Арки, становится громче, доходит почти до стадии ультрзвука, у Гарри ломит зубы, в виски впиваются тысячи острых иголок.
Демон размахивает щупальцами, желая выбраться из-за Арки, воет и рычит, клацает челюстями совсем рядом с Завесой, так что крепко сжимающие кинжал пальцы Гарри чувствует дыхание чудовища. По руке течет кровь, падает тяжелыми каплями на порог, поскуливает Кричер, обвисший в другой руке, как старая тряпка.
И вдруг всё заканчивается.
Ладонь ощущает прохладу обычного металла, нет больше огня, в наступившей тишине слышны голоса, доносящиеся из библиотеки. Поттер делает попытку высвободить кинжал, который запутался в чёрной ткани Завесы, но эльф сквозь всхлипывания говорит:
– Нет, хозяин, не надо…
И Гарри снова слушается домовика. Он разжимает пальцы и делает шаг назад.
Кинжал на несколько секунд неестественно зависает в воздухе, а потом рассыпается в пыль.
Наверно, что-то с глазами – всё в комнате вдруг начало расплываться. Поттер медленно пятится к двери; Завеса опадает на пол бесформенной кучей, Арка превращается в груду камней, по комнате проносится треск.
Наконец с Гарри спадает оцепенение; он разворачивается и мчится к библиотеке. Добежав до выхода из потайного коридора, оглядывается – в покинутой им комнате происходит что-то страшное: из мешанины камней вымётываются длинные… щупальца?.. хвосты?.. лапы?.. – и то, и другое, и третье, наверно. Шипы, присоски, когти появляются и исчезают в отблесках пламени. Злобное рычание, разочарованный вой, шипение заглушаются треском рушащихся стен, и гаснут один за другим светильники на стенах коридора, и догоняет их с Кричером волна багровой темноты.
Гарри Поттер выскакивает в библиотеку, рявкает кобрам на парселтанге:
– Место‼ – и едва они всползают на свои подставки, машет палочкой…
Но заклинание Левитации произносит кто-то другой. Книги мгновенно оказываются на полках, со скрежетом и лязгом стеллаж становится на место, отрезая Гарри от кошмара.
– Ребята… – сорванным голосом обращается Гарри к друзьям, те так и стоят посреди комнаты, а вокруг них в безумном танце кружатся чёрные и радужные искры.
– Что с ним? – интересуется Рон, кивая куда-то Гарри под мышку.
Сердце допускает сбой, Поттер со стыдом вспоминает, что эльфу плохо и очень больно, и кричит:
– Тонкс‼ Помоги‼
Суета, суматоха: Тонкс, и Рем, и Снейп мельтешат вокруг Поттера, раздаются возгласы, и не понять, кто что спрашивает: «Ты ранен? Где болит? Ушиб? Откуда кровь? Пойдём, сейчас я тебя вылечу…»
Поттер выдирается из заботливых объятий и передаёт Люпину домовика:
– Я в порядке, ему помоги!
И слышит ехидный голос Гермионы:
– Тоже мне, в порядке! Ты бы себя видел сейчас…
Кто-то из девчонок хихикает – и сразу же охает в испуге. Гарри оглядывается – похоже, поединок Дамблдора с демоном вот-вот завершится. Директор Хогвартса в очередной раз оправдает свою репутацию величайшего волшебника современности, только Сириус… Сириуса опять не станет.
Отправлено: 20.08.08 19:38. Заголовок: Директор Хогвартса в..
цитата:
Директор Хогвартса в очередной раз оправдает свою репутацию величайшего волшебника современности, только Сириус… Сириуса опять не станет.
О, вот и перешли к самому главному (потирает ручки). К "восстановлению" Сириуса. Когда читала прошлый кусочек, думала: вот она, кульминация. Читая эту главу, решила: нет, кульминационная сцена здесь. Но дойдя до последних слов... Опять на самом интересном месте! Теперь я на собственной шкуресобственных нервах знаю, что такое триллер.
Отправлено: 20.08.08 19:45. Заголовок: juliete, и опять на ..
juliete, и опять на самом интересном месте... *Всегда считала, что ведро воды на голову лучше всего помогает придти в норму) Так чую, конец скоро... а жаль. Хотелось бы читать и читать!
Поттер проскакивает сквозь янтарную кисею, отмахивается от чёрных искр, что облепили его как туча мошкары, и зовёт:
– Крёстный…
И слышит откуда-то издалека звонкую разноголосицу:
– Это же не Сириус‼ ГАРРИ‼ Осторожно‼ Вернись‼ ПОТТЕР, НАЗАД‼
Но ему нет дела до чьих-то там голосов, он шагает вперёд, продираясь сквозь тягучий, ощутимо плотный воздух, отгоняя руками искры, видя перед собой крёстного. И наплевать, что у Сириуса длинные загнутые клыки, а пальцы заканчиваются острыми когтями. И что у него есть крылья, которые недавно были прозрачными, блестящими, а теперь обвисли, изломанные и смятые. А в тех местах, где кисея заклинания Дамблдора касается их, они дымятся, будто на них попала серная кислота. Взгляд безжалостных светлых глаз с вертикальными зрачками пронзает мозг, в голове звучит приказ: «Убей старика, убей всех. Убей старика, убей всех. Убей…».
Резкий разворот на месте, рука сжимает палочку, губы размыкаются, готовые произнести два слова. Но вместо этого Поттер шипит от боли – золотистая кисея только что приятно радовала взгляд, а теперь раздражает глаза, колет их, и жжётся там, где прикасается к его коже. Снова поворот, мимолётная мысль: «Позже», и вот Гарри ещё на шаг ближе к крёстному.
В голове полный сумбур: мелькают слова приказа, лица друзей, корчится от боли Кричер, падает за Арку Сириус, смех Беллатрикс Лестранг, крик самого Гарри: «Crucio‼»… Он отмахивается от всего этого, идёт, как против сильного ветра, приближаясь к крёстному, не отрывая взгляда от его светло-серых глаз.
Победа! Пусть маленькая – но победа: Гарри дошёл! Он обнимает Сириуса, смотрит ему в глаза и шепчет:
– Крёстный… вспомни… – каждое слово даётся с трудом, губы словно заморожены, еле шевелятся, но Поттер упорно продолжает: – Ты предложил мне жить с тобой, помнишь?..
Тот миг, когда сбежавший из Азкабана преступник признался, что он – крёстный отец Гарри Поттера, и предложил ему жить вместе, навеки запечатлелся в памяти парня как самый счастливый в жизни. И теперь он обнимает того, кто подарил ему надежду на счастье, смотрит ему в глаза, но видит не дьявольские огоньки в вертикальных зрачках, а звездное небо и силуэт Хогвартса. И чувствует, что рядом – самый родной человек на свете.
– Мы будем жить вместе, Сириус…
Сириус Блек растягивает губы в зловещей улыбке и обнимает Гарри. Парень почти счастлив – крёстный услышал его, понял, вспомнил… И вдруг в спину Поттера вонзаются когти, а длинные изогнутые клыки впиваются в шею. Гарри кричит от боли, по спине течёт кровь, и по плечу тоже, но он не размыкает объятий, наоборот, ещё крепче сжимает руки вокруг талии Сириуса, и сквозь боль и слабость от потери крови шепчет:
– Я люблю тебя, крёстный, мы будем жить вместе…
Демон дёргает головой, с его изогнутых клыков капает кровь, течёт по подбородку. Поттер чувствует, как от когтей демона разбегается обжигающими ручейками боль, видит, как узкие вертикальные зрачки расширяются… расширяются… полностью затапливают радужку, темнота окутывает дорогое лицо, затмевает окружающий мир, и сквозь эту тьму Поттер шепчет: «Люблю…».
И слышит долгий, оглушающий, разочарованный вой, полный злобы. Жуткий звук удаляется, превращается в крик, и больше Гарри не видит и не слышит ничего, падая в темноту.
Отправлено: 09.11.08 15:01. Заголовок: * * * Первое ощуще..
* * *
Первое ощущение – тепло и мягко. Глаза закрыты, веки такие тяжёлые, их невозможно поднять, но ясно, что здесь – где именно? – светло. Слышны голоса, чей-то шёпот, но не разобрать слов – звуки доносятся, как сквозь толстое одеяло. Губы приятно холодит кисловатая жидкость, чувствуются прикосновения чьих-то добрых ласковых рук, лёгкое дуновение воздуха, странный, очень знакомый запах – и снова всё это отдаляется, подступает сон…
Второе пробуждение более осмысленное. Он точно знает: его зовут Гарри Поттер и ему должно быть больно. Почему? – Он не помнит. Но знает, что так должно быть. Однако боли нет, только странная лёгкость, как будто у него совсем нет тела.
Вокруг светло, и отчего-то ясно, что сейчас разгар дня, поэтому монотонное бормотание, которое слышится где-то рядом, не удивляет.
Иногда ухо улавливает отдельные слова: «… как новенькая… отполировал… бу-бу-бу… вещи собраны… сияет…».
Гарри понимает, о чём идёт речь, и даже, кажется, узнаёт голос. Он почти всегда рядом, ведь это голос лучшего друга.
Рон Уизли, долговязый, рыжий, веснушчатый.
Рон, как будто извиняясь за что-то, разводит руками.
Вертикальные зрачки жестоких серых глаз.
Боль.
Обжигающая, оглушающая боль ¬ – в спине, в плече, во всём теле.
Он кричит, забыв своё имя, ощущая только боль, боль и страдание…
Откуда-то доносится голос, другой, не тот, что всегда рядом. Этот - старше, мягче, ласковей, и тоже очень, очень знакомый:
– Это всего лишь воспоминания, Гарри…
Гарри Поттер прислушивается к голосу, к своим ощущениям: и впрямь, нигде ничего не болит, лоб накрыт сухой прохладной ладонью, к губам прикасается что-то тяжёлое, холодное – и в горло тонкой струйкой течёт питьё, прохладное, приятное, удивительно вкусное.
Сердце перестало колотиться, успокоенный, умиротворённый Гарри вздыхает и пытается спросить…
Только ничего не выходит – он не может говорить, не может даже открыть глаза! Тело не слушается, и это ужасает.
Страх заползает в голову липкой волной, Гарри начинает паниковать. Нервы напряжены до предела, желание всего одно: вскочить, и бежать куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого кошмара…
И будто понимая его состояние, тот голос, добрый, взрослый, мудрый, начинает говорить:
– Не волнуйся, Гарри, мы знаем, что ты в сознании и всё слышишь. Ты очень сильно пострадал, пришлось тебя лечить, м-м-м, не вполне традиционными методами. Твоё нынешнее состояние – всего лишь последствия лечения. Оно не продлится долго, я обещаю…
Речь Дамблдора – потому что это именно Дамблдор тут, рядом, Гарри наконец-то узнал его – льётся спокойно и неторопливо, успокаивает, убаюкивает, журчит. Его слова многое объясняют, многое – но не всё!
Потому что на тот единственный, самый главный, самый волнующий вопрос Гарри Поттер не получил ответа. Неизвестность сводит с ума, кровь вскипает в жилах, но директор Хогвартса произносит длинное незнакомое Гарри заклинание, и он засыпает.
Отправлено: 09.11.08 15:02. Заголовок: * * * – Просто ужас..
* * *
– Просто ужас что творится, Гарри. Вряд ли мы когда-нибудь сумеем забыть этот день, – Джинни Уизли сидит на краешке старинной кровати с резными столбиками для балдахина. – Мы знаем, что ты нас слышишь, Дамблдор сказал.
– Дружище, тут такое происходит, а ты валяешься в отключке. Эй, Гермиона, не пихайся! Вот видишь, Гарри, наша староста меня поправляет – не в отключке, а в магической-Мерлин-её-раздери-со-всякими-заморочками-коме! А по мне так однодраклово, – голос Рона преувеличенно бодр, как будто и не произошло ничего страшного, и это не его лучший друг сейчас на грани смерти.
– Болтают не пойми о чём, а тебе, наверно, интересно, что произошло? – подключается к беседе Гермиона и тоже присаживается на кровать. – Издалека плохо было видно, да и заклинания мешали, но мы заметили, что ты упал в обморок, и та золотистая кисея полностью накрыла вас с Сириусом…
– Была такая вспышка, красивая, – дополняет Луна, – а потом как будто настоящий фейерверк…
– А Сириус так страшно кричал, а потом тоже потерял сознание и упал рядом с тобой…
Ребята сидят возле Гарри Поттера и, перебивая друг друга, рассказывают о том, чему были свидетелями. И очень надеются, что Дамблдор, примчавшаяся на его зов Помфри и целитель из госпиталя имени Святого Мунго – не просто целитель, а главный знахарь отделения темномагических травм и повреждений, по словам Луны – не ошиблись, и Гарри их действительно слышит.
Потому что Поттер неподвижно лежит на белоснежной постели и цветом не очень от неё отличается. Не говоря уже о том, что почти не дышит. И только зеркальце, поднёсенное к губам, убеждает его друзей, что жизнь еще теплится в этом теле.
Молчаливая надежда, что рассказ не пропадёт зря, витает в воздухе, а подростки продолжают говорить:
– … и к вам никто не решался подойти, а когда Ремус хотел, Дамблдор ему не разрешил…
– …он сам к вам подошёл, когда все вспышки погасли…
– Ты был весь в крови, – Луна дипломатично умолчала о том, что в крови ещё были рот и руки Сириуса, – тебя быстро отнесли сюда, а Сириуса – в соседнюю комнату.
– И нам, как обычно, ничего не говорят, но ты же знаешь, друг, мы и сами всё узнали…
– Сириус жив, не волнуйся, Гарри. Только Снейп…
Дружный стон:
– Снейп…
– … представляешь, он говорит, что Сириуса надо немедленно убить, что он опасен! Он считает, что демон не уничтожен – только изгнан, и вот-вот вернётся, и заберёт Сириуса обратно во Тьму…
В голосе Гермионы обида:
– А Дамблдор не велел ему замолчать, наоборот, внимательно слушает, а теперь они вместе…
– И ними ещё Тонкс!
– …пошли в библиотеку. Кажется, хотят ту комнату открыть, только вот зачем? Я ничего не поняла, они как будто и не по-английски говорили, слова такие странные...
– Слышишь, Гарри, если уж наша Гермиона не поняла, дело точно дрянь. Очнись, а?
– Луна, ты что? - Джинни удивлённо обернулась вслед выходящей Луне.
– Надо же кому-то за Дамблдором присмотреть, а то нам опять ничего не скажут… – привычная мечтательность в голосе и затуманенный взгляд совершенно не вяжутся со здравым смыслом, содержащимся в словах.
Пока Джинни, Рон и Гермиона молча переваривают услышанное, Луна выскальзывает из комнаты. А оставшиеся спохватываются и с удвоенной энергией начинают разговаривать с Поттером.
Гермиона вслух размышляет, зачем Альбус Дамблдор решил снова открыть потайной коридор, прикидывает, что можно с этой комнатой сделать, и время от времени тормошит Гарри, пытаясь добиться от него ответов.
Рон с Джинни наперебой пересказывают квиддичный матч, на который ходили в начале каникул:
– …и тогда Джойс тормозит, и бладжер пролетает мимо, и прямо в ловца «Гарпий»…
Ребята застывают, замолчав на полуслове. Что-то неосязаемое просачивается через приоткрытую дверь из коридора, наполняет комнату. У Гермионы шевелятся волосы, лица касается прохладно-липкое, противное. Она пытается стереть гадость, друзья повторяют её жест – значит, они чувствуют то же самое?
– Как будто туман… – шепчет Джинни.
И впрямь, ощущения похожи, только вот в комнате нет тумана, воздух, как и несколько минут назад, прозрачен, и в лучах солнца пляшут розово-золотистые пылинки.
Ребята переглядываются, жмутся друг к другу. Нарастает напряжение, кажется, будто слышен лёгкий треск. Сгустившаяся липкая прохлада взрывается мгновенным морозом, даже появляются облачка пара от дыхания, и подростки вздрагивают.
– Смотрит… – в голосе Джинни испуг.
– Кто?
– Не знаю…
Гермиона вскакивает на ноги, глаза расширены, рука указывает на кровать. Рон с сестрой оглядываются и слышат радостный голос подруги:
Смутившись, девушка отступает на шаг. Гарри по-прежнему очень бледен, но в глазах – привычная зелень, и голос – пусть охрипший, но знакомый и родной:
– Где Сирикх-кх-кхм?
Мешает кашель, мешает забинтованная рука и слабость, но Гарри упрямо пытается встать с кровати. С трудом садится и спускает ноги на пол.
– Я бы сказала, что ты побледнел, – критически осматривает его Джинни, – только слово «бледный» не подходит для такого зелёного цвета.
По-прежнему кашляя, Гарри пытается улыбнуться, рукой шарит по тумбочке, задевает, чуть не опрокидывая, тяжелый кубок. А когда его в шесть рук пытаются уложить обратно, мотает головой и сипит что-то нечленораздельное. В конце концов, его упрямство побеждает: Рон надевает на него очки, Джинни усаживается рядом и поддерживает его, Гермиона поит зельем.
Первые слова, которые Поттер произносит:
– Где Сириус? Мне надо… к нему… сейчас…
– Сириус в соседней комнате, но ты туда не пойдёшь – тебе надо лежать, – безапелляционно заявляет Гермиона, но Поттера не так-то легко переубедить.
– Пойду, – он хватается руками за резной столбик, морщится, на бинтах, испятнанных зельями, проступает кровь.
И всё равно он поднимается. Его ощутимо шатает, он боится отпустить опору, но сцепленные намертво челюсти яснее ясного говорят, что его не остановить.
И друзья уступают. Поддерживая Гарри с трёх сторон, они, покачиваясь, двигаются к двери.
Снейп… – … представляешь, он говорит, что Сириуса надо немедленно убить, что он опасен! Он считает, что демон не уничтожен – только изгнан, и вот-вот вернётся, и заберёт Сириуса обратно во Тьму…
Мне интересно, когда-нибудь Снейп считал, что Сириус не опасен?
Отправлено: 30.11.08 15:30. Заголовок: * * * Рон почти внё..
* * *
Рон почти внёс лучшего друга в соседнюю комнату и сгрузил его возле тахты, на которой лежит Сириус Блек. Гарри взял его за руку. Тёплая. Как будто крёстный просто спит. Гарри стоит рядом, а если бы не Рон – не смог бы: слабость такая, что кружится голова, и ноги как ватные.
Джинни вроде бы встала у двери на страже, Гермиона с Луной о чём-то шепчутся, двигают мебель.
Гарри отмахивается от всего постороннего, неважного, зовёт шепотом:
– Сириус… Сириус… Я же очнулся, значит, ты тоже можешь…
Запавшие глаза, бледные до синевы губы, тяжелое с присвистом дыхание – Сириус Блек не реагирует на зов крестника.
Поттер крепче сжимает руку Сириуса в своей, надеясь, что тот чувствует – Гарри рядом и никуда не уйдёт.
Вдруг Сириус вздрогнул, выгнулся дугой, затрясся. Не устояв на ногах, Гарри упал на крёстного, вцепился свободной рукой ему в плечо, уткнулся лицом в грудь.
Костлявое мужское тело трясётся, как в пляске святого Витта, будто силится сбросить внезапную тяжесть, но Гарри только сильнее прижимает Сириуса к тахте. Крепко зажмурившись, он лихорадочно шепчет: «Сириус… Сириус… Я здесь, я рядом… не бойся… вернись…»
Сквозь хрип, вырывающийся из груди Блека, слышен хлопок, а потом – тишина. Сириус больше не бьётся в конвульсиях, внимательные серые глаза смотрят Гарри прямо в душу:
– Ты что, малыш?
Гарри замирает, губы расплываются в робкой улыбке, он видит ответную улыбку…
А его руки касаются острые когти.
– Борись, Сириус! Борись, Мерлин тебя в три метлы через гиппогрифа! Не позволяй ему вернуться!!
Когти впиваются в руку, лицо Сириуса искажается: улыбка – гримаса – снова улыбка… но уже с клыками; глаза светлеют… светлеют… неуловимое движение – и зрачки становятся вертикальными. Пасть раскрывается, с клыков капает яд, по комнате разносится шипение…
Стремительно мелькает тень – звук удара – светлые глаза закатились – тело обмякло.
Гарри чуть встряхивает головой, перед глазами всё плывёт, но звуки вернулись. А в тишине было лучше…
А сейчас прямо над ухом гвалт: рокочущий бас Шеклболта, разочарование и упрёк в голосе Дамблдора, ненавистное шипение Снейпа, и вопли друзей. Чем они недовольны, интересно… И когда успели взрослые прийти?
Воспоминание: хлопок.
Ясно.
Гарри вздыхает, перед глазами мутится, но он в состоянии разглядеть тяжёлую вазу в руке Луны. Попытка улыбнуться: значит, с демонами можно бороться и так…
Костлявое тело под ним вздрагивает, дрожь передаётся Поттеру, он зовёт: «Рон», не слишком, правда, надеясь, что его услышат в таком гаме.
Однако – услышали. И Рон склонился к другу:
– Что?..
– Связать…
– Дамблдора связать?! Его свяжешь, ага…
Сил еле хватает, чтобы мотнуть головой – нет, не Дамблдора.
– Сириуса?
Кивать проще.
Рон стаскивает Поттера на пол и командует девчонкам:
– Свяжите Сириуса, – Гарри дергается в его руках, и Рон без лишних слов понимает: – БЫСТРО!
Из палочек вырываются магические путы, намертво приматывают Сириуса к тахте. Гермиона недовольно морщится, взмах палочкой – и тяжёлые шторы валяются на полу, а витые шнуры с кистями дополняют магические верёвки.
Гарри возвращается на тахту, Сириус дрожит всё сильнее, скрипит зубами, распахивает глаза – и Гарри тонет, тонет в серой бездне…
Зелёная лужайка, квиддичные кольца за высокими деревьями...
Напротив стоит крёстный.
Смеётся, морща нос, а на плече у него метла, и вторую, такую же, он протягивает Гарри.
- Полетаем? - подмигивает и с азартом добавляет: – Спорим, я тебя сделаю?
Гарри берётся за полированное древко, скользит взглядом по благородным изгибам, по ровным прутьям, не в силах отвести глаз. Кивает:
– Пошли…
И делает несколько шагов.
Оглядывается – крёстный стоит на месте, вдруг непривычно серьёзный:
– Я не могу, малыш. Я связан. Освободишь меня?
Так же ясно, как Сириуса с метлой, Гарри видит и другого Сириуса – лежащего на какой-то тахте, опутанного верёвками. Испуганно бормочет:
– Это… Вольдеморт?
В ответ – невесёлый смешок:
– Нет, малыш. Твоих рук дело.
Гарри отшатывается, мотает в ужасе головой:
- Да что ты говоришь, Сириус! Не мог я так с тобой!
– Как видишь, мог. Ну да что уж теперь; ты связал - ты и развяжешь, верно ведь, малыш? Ты же не бросишь меня беспомощным? Не оставишь связанным? Разрежь верёвки, Гарри, скорее!
Меняется голос, меняются глаза, метла отброшена в сторону, и руки с когтями тянутся к шее мальчишки.
Тот кричит: «Нет!» и, собрав все силы, отступает назад.
Глухой удар, голова стукается о твёрдое, больно… хочется приложить руку к ушибу, но она тяжёлая, как чугун, и не желает подниматься.
– АПЧХИ!! Фу, что за вонь?! – Поттер пытается возмутиться, но способен только на еле слышный шелест.
В голове от мерзкого запаха, однако, проясняется, и Гарри понимает, что лежит на полу, рядом возвышается опутанная верёвками тахта, а друзья обнимают его и поддерживают, чьи-то руки затыкают пробкой фиал с вязкой бурой жидкостью, затылок чувствует приятный холод.
В поле зрения возникают длинная борода и голубые глаза за стеклами очков. Плавное движение морщинистой руки – и Гарри Поттер наконец-то окончательно приходит в себя.
– Что произошло? - тревожно и требовательно спрашивает Альбус Дамблдор. Остальные молчат.
Шевелиться и разговаривать Гарри трудно, слабость такая, будто он долго и тяжело болел, и парень предлагает:
– Посмотрите сами, сэр.
Директор пристально смотрит Поттеру в глаза, тяжело вздыхает. И сразу становится видно, что он уже очень стар.
– А нам вы скажете, сэр? Пожалуйста, профессор… - голос Гермионы непривычно негромкий и дрожит.
Дамблдор вздыхает, колокольчики в бороде звякают.
– Да, мисс Грейнджер, скажу, – он щёлкает пальцами, к нему подбегает кресло, забавно перебирая ножками, и смирно опускается на пол, когда глава Ордена Феникса усаживается.
Теперь Альбус Дамблдор не возвышается над Поттером, он явно хотел создать непринуждённую атмосферу, ободрить… Только почему-то стало ещё тревожнее.
– Ты, Гарри, борешься за душу Сириуса и, к моему большому удивлению, пока не проигрываешь. Демон Тьмы жаждет овладеть твоим крёстным; чтобы существовать, ему нужна и душа, и тело. Если так можно выразиться, для него это вопрос жизни и смерти. Противостоять порождениям Тьмы способны только очень могучие маги. Я повторюсь: я очень, очень удивлён, что у тебя получается…
Гарри Поттер вслушивается в каждое слово, ловит взгляд, интонацию, малейшую заминку… Ему не нравится такое многословие. Очевидно, тень сомнений отразилась у него на лице, потому что Дамблдор кивает:
– Ты прав, Гарри, я никак не могу найти в себе мужества, чтобы сказать всё.
Ахнули девчонки, сжал кулаки Рон, Гарри затаил дыхание – и в комнате повисла вязкая тишина. Она тянулась и тянулась, не нарушаемая ни словом, ни скрипом, пока Дамблдор не решился:
– Я боюсь за тебя, мой мальчик. Демон зол и силён, очень хочет вырваться на волю. А ты… ты слабеешь. Каждый раз, заставляя его отступить, ты теряешь силы, и ваше противостояние в любой момент может убить тебя. Был бы ты взрослым… и не так измучен… Я не хочу потерять тебя, Гарри, и поэтому вижу только один выход – убить Сириуса, чтобы уничтожить демона. По-другому никак. Они связаны намертво.
– А как же Гарри? – пискнула Гермиона.
Альбус Дамблдор протёр очки полой мантии, подслеповатые глаза растерянно моргнули. Подростки не отрывали взгляд от директора, но ответ пришёл совершенно с другой стороны:
– Вашему драгоценному Поттеру, мисс Грейнджер, ничего не грозит, – с отвращением произнёс хорошо знакомый голос. – Если директор всё сделает правильно… я надеюсь, вы не подвергаете сомнению возможности профессора Дамблдора?.. И если мистер Поттер в точности выполнит всё, что ему скажут – в чём лично я глубоко сомневаюсь – то демон будет уничтожен, а ваш друг и далее сможет нарушать школьные правила в вашей компании.
Ребята вздрогнули – они совсем забыли, что из взрослых в комнате не только Дамблдор, но и Шеклболт, и Тонкс, и Снейп.
– Профессор Снейп, несомненно, прав, Гарри. С тобой ничего не случится…
– А как же Сириус? – перебил его Поттер. – Вы забыли про Сириуса, профессор!
– Блек сам навлёк на себя эту напасть! Он был и остался наглым, безответственным…
Гарри хотел ответить, что Сириус вовсе не такой, но лежащее на тахте тело содрогнулось, веревки впились глубже, в горле заклокотало. Собрав все силы, рыча и надсаживаясь от натуги, Гарри приподнялся, руки вцепились в крестного, в глазах потемнело, и он с трудом выдавил:
– Не отдам… никому…
Перед глазами летают огненные мухи, в ушах шумит, горло саднит, как ободранное наждаком, пальцы, вцепившиеся в руку Сириуса, побелели от напряжения. Гарри чувствует, как из глубин тела крестного поднимается волна дрожи, слышит шипение Снейпа: «Поттер, отпустите его!» и властный голос Дамблдора: «Это твой долг!», а губы шепчут в ответ:
– Не дождетесь…
За миг до падения в темноту Гарри Поттер заметил, как сверкнули за стёклами очков голубые глаза.
Двухэтажный дом, буйно цветут мальвы вокруг, лёгкий ветерок колышет занавески в распахнутых окнах. Дверь открывается, и на крыльцо выходит рыжеволосая женщина.
– Мама! – Гарри со всех ног мчится к ней.
Лили Поттер обнимает сына, ерошит ему волосы, поправляет футболку. Гарри уже взрослый, ему не нужны всякие телячьи нежности, и вообще он – мужчина, и должен отстраниться… но вместо этого обнимает мать.
– Мамочка, ты у меня самая лучшая, – он смотрит ей в глаза, такие же зелёные, как у него.
– А у меня самый лучший сын на свете, – улыбается она. – Давай-ка ты сейчас развяжешь Сириуса, и будем обедать. Папа уже аппарировал.
В желудок неизвестно как попал кусок льда.
– Развязать? А что, его кто-то… связал?
– Похоже, вы играли в пиратов, и он попал к тебе в плен, – раздаётся за спиной весёлый голос.
Гарри оглядывается – папа. Вихры торчат в разные стороны, лицо лучится улыбкой. Он хлопает сына по спине и подмигивает:
– Дивный аромат. Жаркое в остром соусе, да? – он чмокает жену в щёку. – Умираю с голоду!
Гарри смотрит, как родители скрываются за дверью, слышит: «Мы ждём, поторопись», спрыгивает с крыльца и деловито топает за дом. В кустах сирени, возле старого вяза они с крёстным оборудовали себе тайное убежище. И если Сириус действительно лежит связанный, то только там.
Странно.
Почему нет никаких воспоминаний об игре? Пираты, пленники… Разве они с Сириусом в такое играют?
На фоне зелени проступают очертания мрачной комнаты, какие-то люди, странная кровать, а на ней – весь опутанный верёвками, силится освободиться его крёстный.
– Мерлиновы штаны! – Гарри даже останавливается.
Видение становится всё реальнее, уже слышно, как кто-то бормочет, но из окна выглядывает мама, она добавила в голос металла, ещё чуть-чуть – и начнёт всерьёз сердиться:
– Ну, быстрее же, Гарри. Папа проголодался. Его не жалеешь, так хоть Бродягу пожалей – сколько можно связанным лежать!
Ещё пара шагов – и прямо перед Гарри стоит тахта, на которой корчится связанный крестный. У изголовья шуршит листочками раскидистый куст сирени, дом отбрасывает густую тень, и в ней слабо серебрится длинная борода Альбуса Дамблдора. Гарри встряхивает головой – что за чертовщина мерещится? Как Дамблдор оказался возле дома Поттеров? Перед глазами всё плывёт, Гарри пытается ухватить разбегающиеся мысли и чувствует, как накатившая слабость отдаётся приступом тошноты. На подгибающихся ногах Гарри делает ещё шаг к крестному, но силы покидают его, и он опускается возле тахты на колени.
Под рукой скользит упругая трава, Сириус бешено сверкает глазами, стремясь сбросить верёвки, в груди у него булькает и клокочет.
А сбоку доносятся голоса друзей. Кого-то в чём-то негромко убеждает Гермиона, привычно кипятится Рон, голос Дамблдора твёрд и настойчив…
И чего он не поделили? Почему его друзья спорят с директором? Ведь всё так просто и понятно…
Гарри тянет за одну из веревок. Мерлиновы штаны! От слабости пальцы не слушаются, и узел ускользает, словно намыленный. А-а-а… да она же магическая, её так просто не развязать!
Достать палочку.
Сосредоточиться.
Рука дрожит, и кончик палочки выписывает в воздухе вензеля.
Упереться локтем, поддержать другой рукой. Вот так! Магические верёвки исчезают. Голоса рядом становятся громче, Сириус хрипит:
– Скорее‼
Гарри откладывает палочку, смаргивает пот, заливающий глаза. Теперь задача потруднее: на витом шнуре, обматывающем крёстного, узлы затянулись туго-натуго, и магия здесь бессильна. Нож бы сейчас!
Трясущимися пальцами Поттер пытается распутать узлы, мечтая о чём-нибудь остром. Перед глазами мелькают чёрные мошки и клочья чёрного тумана, кружится голова, но Гарри шепчет пересохшими губами: «Сейчас, Бродяга, я тебя развяжу и… пойдём…». Куда именно они пойдут, Гарри не договаривает – он и сам уже не помнит. Но знает, что им надо куда-то идти, обязательно вдвоём.
Он воюет с узлами, отбрасывая мешающую бахрому, и тут вдруг рядом присаживается Луна. Её ладонь накрывает дрожащую руку Поттера, а мечтательный голос произносит:
– Брось, Гарри. Пойдём лучше нарглов ловить…
Какая глупость! Нарглов не существует!
Гарри открывает рот, чтобы сказать об этом полоумной Лавгуд, но крёстный дергается, и узел, который начал было поддаваться, снова затягивается. Злость придаёт сил, и Гарри кричит на крёстного, правда, его крик не намного громче обычного шёпота:
– Да лежи же ты спокойно! Только хуже делаешь!
И слышит в ответ:
– Не могу… спокойно… нельзя… надо скорее…
Это голос Сириуса… и в то же время как будто не его. Сквозь мольбу и отчаяние отчетливо слышится лязг мечей, потрескивание костров, грохот рушащихся домов… кто-то кричит вдалеке, и в этом крике столько боли…
Гарри вздрагивает, в голове чуть проясняется.
Арка. Демон. Кричер. Огонь. Сириус. И нечеловеческая жесткость в светлых глазах.
Поттер отшатывается от тахты и, не удержавшись, шлёпается на траву…
Сильные руки подхватывают его под микитки и ставят на ноги. Мама укоризненно качает головой, отец придерживает Гарри за плечи, лежащий Сириус смеётся:
– Что это тебе примерещилось, малыш? Чудовища какие-то, демоны… Прекращай-ка ты сказки на ночь читать…
– Правильно Бродяга говорит, ¬– соглашается мама, ¬ – лучше учебники читай.
Её интонации будто знакомы, совершенно точно не мамины… а чьи?.. Гарри пытается вспомнить – и не может. Джеймс Поттер решительно подталкивает сына к тахте, его губы шевелятся – что-то говорит, кажется, но Гарри не слышит ни слова. ¬В ушах нарастает тонюсенький далёкий писк, пальцы терзают узлы на шнурах, а крёстный на этот раз лежит тихо-тихо и только напряжённо всматривается Гарри в лицо.
Писк становится громче, приближается, переходит в басовитое гудение. Дом, кусты, дуб подергиваются рябью, колышутся, исчезают в темноте.
Один узел развязан, Поттер принимается за следующий. Сколько же их тут? Какая Мерлином проклятая зараза столько навязала?!
Сквозь гул долетают голоса, из темноты проступают лица, появляются – и тут же исчезают. По лбу течет пот, заливает глаза. Голова кружится, руки дрожат, за пеленой почти осязаемой бархатной тьмы прячется окружающий мир, кажется далеким и нереальным, словно придуманным, и единственной реальностью остаются тугие узлы, да напряжённое, как струна, тело крёстного.
Вот развязан ещё один узел, Гарри тяжело вздыхает, слышит, что Сириус тоже. Принимается за следующий.
Пальцы дрожат, уши заложило, Гарри сглатывает – не помогло. В ушах как пробки вставлены, и сквозь них доносится настоящая какофония: «Быстрее… НЕ СМЕЙ!.. Сын, не ленись… Не надо!..»
Гарри встряхивает головой, надеясь, что голоса уйдут, берется за следующий узел… и натыкается взглядом на лицо крёстного.
Поттер не взялся бы описать словами то, что он увидел, но страх накрывает его липкой волной. Сириус внимательно смотрит на крестника, похоже, понимает его чувства:
– Это же я, малыш. Ты что, боишься меня?
Губы Сириуса растянулись в улыбке, приоткрыв острые, влажно поблёскивающие клыки. Не в силах отвести от них глаз, Гарри почувствовал, как крёстный шевельнулся. Верёвка соскользнула с тахты и свернулась рядом, как диковинная змея. От свободы Сириуса Блека отделял всего лишь один шнур с последним, полуразвязанным узлом.
Узел сам по себе шевельнулся под пальцами Гарри, и он вспомнил…
Вспомнил боль, страх и огонь. Вертикальные зрачки и капающую с клыков кровь. Арку. Слова Дамблдора: «…над миром нависнет страшная опасность…».
Гарри почувствовал, как слабеет узел под ладонью, попытался его затянуть. Шнур скользил и распускался, Сириус чужим, лишенным эмоций голосом, шептал:
– Ещё чуть-чуть, Гарри, осталось совсем немного, и я встану…
«Не надо», - мелькнула в голове мысль.
Тьма кругом сжимается, то выпуская беспросветно-чёрные щупальца, то показывая маслянистую переливающуюся пелену. Пальцы не слушаются, шнур распустился настолько, что крёстный легко бы встал и так, но законы магии суровы – пока есть хоть один узел…
Сириус приподнялся на локте, волосы соскользнули на плечо, из темноты выползли тонкие извивающиеся нити, перепутались с прядями волос, заставляя их шевелиться, и теперь крёстный похож на Медузу Горгону. И взгляд у него такой же – холодный, бесчувственный, замораживающий всё вокруг.
Гарри не может отвести глаз от Сириуса, видит, что Тьма не ограничилась нитями в его волосах. Клочья чёрного тумана опускаются ему на плечи, расползаются по мантии, подбираются к веревке, но не трогают её. Старый, некрасивый, пыльный шнур от штор становится единственным источником света в чёрно-сером мареве, Тьма будто не смеет коснуться его.
Всё ближе подползает Тьма к трясущимся мальчишечьим ладоням, всё быстрее скользит под рукой шнур…
Вот уже совсем ослаб, обвисает, преградой для Сириуса осталась только кисточка с одной стороны узла, да короткий, не больше дюйма длиной, витой хвостик с другой. Ещё миг – и…
Пьянящее чувство полёта сквозь бескрайнее небо.
Первый в жизни именинный пирог.
Старые часы Молли Уизли, все девять стрелок слились в одну, показывают на «Смертельная опасность».
Гарри наклоняется и сжимает узел зубами.
Тьма резко прыгает вперёд, нет больше ни витого шнура, ни Сириуса. Ничего не видно, нечем дышать, по ушам бьёт визгливый вой, тело сотрясается от ударов. Верёвка расползается во рту пыльными лохмотьями, в попытке удержать её Гарри крепче стискивает зубы, чувствует, как они скрипят и крошатся. Челюсть выламывается из суставов, боль вонзается в висок, впивается в ухо, ввинчивается в глаз. Боль раскалывает череп, лёгкие горят от нехватки воздуха, во рту пыль, песок и сухие овсяные хлопья. Гарри закрывает глаза, плачет от боли, ужаса и безнадёжности, понимая, что Дамблдор был прав, тысячу раз прав – ему не следовало… он не сможет, не справится… он не спасёт Сириуса и погубит друзей. И в последние минуты, когда Тьма накроет мир, они будут проклинать того, кто был слишком самонадеян, чтобы послушать взрослого умного человека, и выпустил Демона всем на погибель.
Гарри Поттер всхлипнул, услышал сам себя и чуть не разжал зубы от удивления: он стоит возле тахты, а верёвка, по-прежнему придерживающая тело Сириуса, странным образом вытянулась. Сириус лежит недвижимый, бездыханный, и не понять, жив он ещё, или всё было напрасно. А за тахтой, окружённый плотными завитками искрящейся Тьмы, стоит…
Гарри знает, что это – демон, древнее существо, вышедшее из-за Арки, воплощённое зло, но против воли улыбается ему. Потому что демон выглядит, как Сириус. И поднимает руку, чтобы отбросить назад длинные волосы, точно так же, как и Сириус. И, шагая навстречу Гарри, делает это в точности таким же движением, что и Сириус.
Только глаза… очень светлые, словно промороженные до самого дна, с вертикальными зрачками, с нечеловеческой жестокостью, никак не могут принадлежать человеку, который, чтобы спасти крестника, не раздумывая ни секунды, кинулся на оборотня. Который превращается в собаку и по команде «Дай лапу!» подаёт сразу обе (а если не уследить, то и все четыре!). Который распевает рождественские гимны и весело хохочет, если кубок в его руках внезапно отращивает ласты и начинает шлёпать его по носу при попытке отхлебнуть.
Гарри почувствовал, как у него в груди что-то сжалось, а глаза защипало. Он не хочет потерять Сириуса, не может! Они должны быть вместе!
И забыв о боли и слабости, Гарри перепрыгнул через тахту – зажатая в зубах веревка как будто снова удлинилась – и взглянул в ледяные глаза:
– Не отдам.
В окружающей тишине не прозвучало ни слова, но Поттер уверен – его услышали и поняли.
Демон чуть шевельнулся, несколько сгустков Тьмы впиталось в него, он стал выше ростом и шире в плечах и шагнул к Поттеру.
Словно невидимая упругая стена промялась под этим движением, промялась – и спружинила обратно. Демон оскалился и зашипел.
Гарри сделал шаг ему навстречу, боясь, что наткнётся на ту же преграду, заранее напрягая мышцы, чтобы пробить её, смести, пройти насквозь…
Но никакой стены нет.
Демон снова шипит, и в голове у Гарри звучит его голос:
– Я – Демон Тьмы.
– Он мой крёстный, – также безмолвно отвечает Поттер.
– Я – сущность Тьмы, – шипение заполняет голову Гарри, не оставляя места больше ни на что, но он превозмогает:
– Я люблю его.
Очертания Демона на миг покрылись дымкой, ещё несколько завитков выскользнули из окружающей темноты, растворились в тумане, и марево рассеялось, оставив Поттера лицом к лицу с крылатым чудовищем размером с Хагрида. Загнутые клыки сверкают чёрными алмазами, светлые глаза проникают прямо в мозг, а голос уже не шипит, а грохочет:
– Я есть Тьма Предвечная и Изначальная. Он – мой!
Гарри раскидывает руки, словно желая обнять врага, как брата, улыбается и вслух произносит:
– Я его никому не отдам.
При этих словах обрывки шнура выпали у него изо рта, Демон расхохотался, но Поттер, не обращая внимания, шагнул вперёд, обнял его, насколько хватило рук, и проникновенно шепнул:
– Пойми, глупый, я же люблю его…
Под ладонями затряслось, пространство заполнил рык, похожий на обвал в горах. Не слыша ничего, кроме этого рычания, Гарри Поттер повторил: «Люблю. Не отдам» и почувствовал, как крылья, шипы и когти исчезли, словно их и не было.
Рык демона взорвался грохотом, ослаб, перешёл в писк и прекратился. Только откуда-то издалека долетел отголосок разочарованного вздоха – и затих.
А сидящий на полу Гарри Поттер увидел, как сползает с тахты его крёстный, бледный до синевы, с ввалившимися щеками, с буро-зелёными подглазьями… но живой.
Живой. Родной. Тёплый.
Гарри потянулся обнять его и понял, что боль ушла. Ну, то есть совсем ушла! Так же как и надоевшая слабость. Он схватил Сириуса за плечи, заглянул ему в глаза и, не говоря ни слова, крепко обнял. Почувствовал ответное объятие…
А мир вокруг взорвался приветственными возгласами и смехом. Гарри увидел прыгающих вокруг друзей, мелькнули ярко-розовые волосы Тонкс и очки-половинки.
Могло, конечно, и почудиться, но, кажется, Дамблдор подмигнул.
Залитая солнечным светом комната, белоснежная постель, пышное одеяло укрывает темноволосого человека. Его глаза закрыты, грудь мерно вздымается, лежащая на одеяле худая рука сжимает пальцы сидящего рядом мальчишки. Гарри Поттеру неудобно так сидеть, но он ни за что не уберет руку, не потревожит сон крёстного.
Рядом расположились друзья Гарри: Рон молчит на соседнем стуле, девчонки шепчутся у окна. В ногах у Сириуса рыжим клубком свернулся Живоглот.
Всё в комнате наполнено покоем и умиротворением, Гарри давно забыл, как это бывает, и теперь наслаждается каждой минутой.
В коридоре раздались шаги, спустя миг в комнату вошёл Альбус Дамблдор. Он приблизился к кровати, провёл над лежащим раскрытой ладонью, пару раз задержав руку. Покивал своим мыслям, вздохнул.
Кот поднял голову, сонно зевнул. Повинуясь едва заметному жесту, прошествовал по одеялу и улёгся на новом месте – как раз на голове спящего. Пушистый хвост разметался по подушке.
Гарри собрался было запротестовать, но Дамблдор качнул головой, и он понял, что Живоглот здесь – чуть ли не главный лекарь. Мальчишка представил кота в мантии колдомедика и, не сдержавшись, хихикнул. В руку, которую сжимал Сириус, тут же впились миллионы иголочек, а полная невозможность что-то с этим сделать трансформировалась в досадливую мысль: «Он ещё и подмигивает».
Естественно, директор Хогвартса без труда уловил направленное на него раздражение. Он снова глянул на спящего Блека и вроде бы совсем ничего не сделал, но кровать на миг подёрнулась дымкой. Смотревший туда Гарри почувствовал, что сейчас заснёт. Он яростно замотал головой, наваждение растаяло. А Дамблдор щёлкнул пальцами и уселся в материализовавшееся кресло.
«Скорее да, чем нет», – хотел ответить Поттер, но не ответил, ведь это не совсем соответствовало действительности. Он ненавидел директора. И Снейпа. Которые хотели убить Сириуса. И испытывал к ним обоим – да, и к Снейпу тоже – жгучую благодарность. Что всё-таки не убили. Вряд ли не успели или не сумели – скорее, не стали успевать. И за быстрое и умелое лечение его крёстного, так что он уже почти похож на человека, а не на оживший труп, как вчера вечером. И за то, что не поддались на уговоры целителя из Мунго и не напоили успокоительным-восстанавливающим-снотворным самого Гарри, а позволили сидеть рядом с Сириусом, и смотреть, как розовеют впалые щёки, как становится более ровным дыхание…
Колебание воздуха и скрип половиц подсказали Гарри, что девчонки подошли поближе, а потрескивание старого стула под Роном – что он тоже внимательно прислушивается.
И Гарри не стал сотрясать воздух своими рассуждениями, а кивнул и обвиняющим тоном произнёс:
– Вы собирались его убить.
Осуждение друзей он ощутил так же отчетливо, как и их дыхание на затылке, но никто ничего не сказал. Только Дамблдор посмотрел поверх очков и ответил:
– На самом деле, не совсем…
– Но вы действительно собирались убить Сириуса Блека, – перебила его Луна. – Я сама слышала. Вы с профессором Снейпом обсуждали это в библиотеке.
– При всем моём уважении, мисс Лавгуд, подслушивать вы не умеете, – улыбнулся директор. – Вы услышали именно то, что мы с профессором Снейпом хотели вам сказать. И не подвели нас, в кратчайшие сроки передав разговор друзьям. Кстати, – Дамблдор тихонько поаплодировал, – баррикаду вы и мисс Грейнджер воздвигли впечатляющую. И так быстро…
Гарри смутно вспомнил, что девчонки действительно двигали мебель к двери, а взрослым пришлось аппарировать. Но сразу же вернулся в настоящее:
– Вы хотите сказать, сэр, что всё это было инсценировкой? Что не желали никого убивать? Просто пугали меня? – каждый вопрос Гарри задавал, всё больше наклоняясь вперёд. Когда он закончил, то сидел почти нос к носу с Дамблдором и гневно смотрел на старика.
– Увы, Гарри, не пугал. Я бы действительно уничтожил Сириуса при малейшей опасности, но ты не сплоховал. Раз за разом ты противостоял демону, теряя силы, но не волю. Уходя всё дальше из нашей реальности в сознание Сириуса, где и происходила борьба, но не забывая ни себя, ни своей любви к нему. Снова и снова ты возвращался, усталый, измученный, но не сломленный. И с каждым твоим возвращением я всё сильнее убеждался, что ты можешь победить. Способен на это. Сумеешь. Твоя любовь к крёстному так сильна, что справится с демоном, который любви не знает.
Гарри замер – он не мог поверить в такое низкое коварство. Альбус Дамблдор, воплощение Света, глава Ордена Феникса, маг, которому доверяли все… хладнокровно и расчетливо следил, как Гарри балансирует на лезвии бритвы? Готовился в любой момент принести Сириуса в жертву всеобщему благу? Делал ставку на мизерную вероятность, что игравший вслепую Гарри сумеет переиграть саму Тьму?
Но главное… главное, что взбесило Поттера, – это молчание. Ни словом директор не обмолвился, что Сириуса можно спасти. Ни разу не ободрил, не сказал, что Гарри на правильном пути. Не подсказал, как действовать дальше.
– Какого черта вы молчали всё это время?! – рявкнул Гарри, не в силах сдержаться.
– ГАРРИ! – воскликнула Гермиона, а Рон предостерегающе сжал плечо друга.
Дамблдор же холодно уронил:
– Понимаю ваше негодование, мистер Поттер, но элементарную вежливость ещё никто не отменял.
Гарри смутно почувствовал, что сказал что-то не то… или не так. Но сразу признать свою ошибку не мог. Он глянул на Живоглота, который смотрел на него круглыми глазищами, полными неодобрения. Хотелось заорать от злости, разбить что-нибудь, и Гарри почти решился это сделать, но боковым зрением заметил, что Дамблдор собирается встать.
– Извините, сэр, – быстро повернулся Гарри к директору. – Ну, почему вы молчали? Неужели нельзя было мне всё объяснить?
– Было бы можно ¬ – объяснил бы, – вздохнул Дамблдор. – Но опыт показывает, что знание в данном случае – лишняя обуза. Оно только путает мысли и сбивает с толку, а главное – рождает сомнения в своих силах. Начав сомневаться, ты бы не смог противостоять демону и обязательно бы проиграл. А на кону стояла не только жизнь твоего крёстного, но и твоя собственная.
– Как?! Но ведь профессор Снейп…
– Мисс Грейнджер, профессор Снейп сказал то, что я ему велел.
Гарри помотал головой – несмотря на всё услышанное, в Дамблдора-интригана и манипулятора верилось с трудом.
– Не понимаю, – беспомощно признался Поттер. – Вы всё знали? Вы меня провоцировали? Вы практически отправили меня на смерть?
Дамблдор отвёл глаза. Гарри продолжил:
– Ладно, какие-то причины у вас, возможно, были. Но неужели вы не подумали, что я могу не справиться, а ведь есть ещё и Волдеморт… Сами говорили…
– Не так всё просто, Гарри, пойми… – директор Хогвартса печально смотрел Поттеру в глаза. – Тонкие связи объединяют события и явления в нашем мире и за Аркой, и никто не может сказать, что именно первично. Нельзя вытащить из-за Арки того, кто этого не желает сам. Никто не может попытаться выбраться оттуда самостоятельно, если здесь нет человека, который хочет вернуть ушедшего. И даже если такой человек есть, эмоциональная связь должна быть достаточно сильной, чтобы указать путь. С самого начала, как только узнал про эфирную сущность, появившуюся около тебя, я заподозрил, что, может быть, это как раз тот случай… Сильные чувства, связывающие вас с Сириусом, показали ему дорогу, дальше был твой ход.
– Но почему я его боялся? – Гарри вдруг показалось очень важным узнать это. – Сэр, я еще не знал, что это Сириус, думал – просто призрак, но он меня всё время пугал. Почему?
– Никто не возвращается из-за Арки в одиночестве, тот мир не отпускает просто так. Душа твоего крёстного была полностью под влиянием демона, и это он тебя пугал. А дальше… ты должен был найти способ физически вернуть ушедшего за Арку. Существует несколько способов, к сожалению, в основе всех их лежит жертвоприношение.
Гарри вздрогнул, вспомнив, как легко принёс в жертву домового эльфа. И похолодел, вспоминая обуревавшие его чувства.
– Я хотел его убить… – потерянно прошептал он. – Я даже жалел, что Кричер такой послушный, у меня не было повода его наказать…
– Это были не твои желания, Гарри, это рвался на свободу демон, – старик успокаивающе покивал в ответ на затравленный взгляд мальчишки и продолжил: – Ты мог оставить Кричера в той комнате, забыть про него, и жертвоприношение было бы завершено. Но ты при первой же возможности прервал процесс. Кстати, о чём ты думал в тот момент? – Дамблдор глянул на собеседника поверх очков.
Гарри сглотнул и прошептал:
– Мне было стыдно…
Словно получив подтверждение какой-то своей версии, Дамблдор засиял:
– Я не ошибся в тебе, мой мальчик! Ты преодолел первое препятствие, вспомнил о том, что ты – человек и что человеку негоже поступать так с живым существом. Поверь, я в любой момент мог отправить демона обратно за Арку – не скажу, что мне было бы легко это сделать – но я решил дать тебе шанс. Ты потерял Сириуса, отчасти в этом и моя вина, и я не мог разлучить вас ещё раз, даже не попытавшись использовать подвернувшуюся возможность.
Гарри совсем запутался. Дамблдор чувствует себя виноватым? Хотел искупить свою вину? Но каким причудливым образом…
– Затем вас обоих накрыла Тьма. Та магическая кома была, строго говоря, вовсе не комой, не обмороком, вообще не болезнью… Сложно описать, но это было что-то вроде пограничья – ничейная полоса, и ни Тьма, ни Свет не имеют там власти. Всё зависело только от тебя: ты мог остаться там, или соскользнуть дальше во Тьму, или – вернуться сюда.
– Я вернулся, – прошептал Гарри потрясённо, – я помню. Я слышал голоса – ваш, и Рона, они уговаривали меня очнуться, но не говорили, жив ли Сириус, где он, что с ним… А мне так надо было это узнать.
Директор излучал гордость и довольство:
– Да, я специально не стал тебе ничего говорить, надеясь, что ты захочешь рассеять неизвестность. Пытался хоть так помочь… Ну а дальше… Ты боролся, а я уже ничего не мог сделать, оставалось только ждать. Быть наготове, волноваться, болеть за тебя – и ждать. И ты представить не можешь, Гарри, как я рад, что ты справился. Какое облегчение я испытал, увидев вас с Сириусом живыми и здоровыми, – мальчишка метнул взгляд на спящего крёстного, и Дамблдор поторопился уточнить: – Ну, относительно здоровыми, конечно, но согласись – по сравнению с тем, что было до этого…
Директор задорно улыбнулся, и Гарри вдруг наконец-то осознал, что кошмар действительно закончился. Что всё не просто будет хорошо, всё уже хорошо!
Поттер хотел сказать что-нибудь приличествующее случаю, но не успел придумать: накатившее облегчение словно выдернуло из тела последний стержень, и он без сил сполз на пол.
Поёрзав немного, он положил голову на край постели Сириуса и с облегчением заснул.
* * *
– Сириус! СИРИУС‼
Оглушительно топая, Гарри Поттер нёсся по коридору, размахивая свежим номером «Ежедневного Пророка». Газету минуту назад принес в дом Кингсли, а Поттер, кинув единственный взгляд на передовицу, помчался искать крёстного.
Сириус дремал у камина, закутавшись в пушистый плед, и от вопля Гарри чуть не опрокинулся вместе с креслом.
– Что? Что такое случилось?! – он удивительно напоминал встрёпанного со сна пса.
– СИРИУС! – Гарри прыгал вокруг него, орал и хохотал, и газетные листы тоже что-то орали, а из коридора доносились голоса, и понять в этом гаме было совершенно ничего невозможно.
Наконец мальчишка утомился и слегка притих. Сириус воспользовался случаем и выхватил у него из рук газету, но читать не стал:
– Объясни по-человечески, чего ради ты мешаешь послеобеденному отдыху почтенной старой собаки? Мне снилась такая потрясающая кость… А теперь её сгрызёт кто-нибудь другой.
– Ты оправдан, – Гарри отдышался и сумел высказать новость, наверняка потрясшую весь колдовской мир.
– ЧТО?!
Миг изумления, а потом… он даже не стал проверять – просто схватил крестника в охапку и заскакал по комнате, выкрикивая что-то бессвязное. Пол дрожал, пламя в камине подпрыгивало в такт, и газета гигантским конфетти летала по комнате. А из коридора прибежали друзья, кто-то – встревоженный внезапной суматохой, кто-то, кто уже знал – с бутылкой огневиски.
Благородный напиток наполнил кубки, подросткам в честь такого случая тоже досталось по капельке, и все замолчали, глядя на растерянного виновника торжества, стоящего со смятой газетной страницей в руке.
– Дружище, поздравляю… – неуверенно начал Люпин, но Сириус вдруг словно что-то понял:
– Оправдан! – тихо сказал он. – Оправдан. Значит, я могу выйти на улицу?
С беспокойством и волнением Сириус обвел взглядом комнату, как будто ждал, что кто-нибудь признается, что разыграл его. Но никто не хихикал, не переглядывался, не подталкивал друг друга локтем, выжидая момента, чтобы крикнуть: «Шутка!», и тревога исчезла из его глаз.
– Пойдемте гулять! ¬ – воскликнул Сириус. – В Хогсмид! В Хогсмид‼ Мы будем пускать фейерверки и пить мёд у Розмерты!
Гомонящая толпа дружно двинулась к выходу. Гарри протиснулся поближе и, стесняясь, взял Сириуса за руку. Ощутил крепкое пожатие и увидел смеющиеся серые глаза. Крестный подмигнул и заговорщицки прошептал:
– А первого сентября я пойду провожать тебя на поезд!
Отправлено: 02.12.08 09:07. Заголовок: задумчиво Как демон ..
задумчиво Как демон умело подобрал ситуацию, чтобы Гарри его освободил: с родителями и крёстным. А в этом весь Сириус:
цитата:
Который превращается в собаку и по команде «Дай лапу!» подаёт сразу обе (а если не уследить, то и все четыре!). Который распевает рождественские гимны и весело хохочет, если кубок в его руках внезапно отращивает ласты и начинает шлёпать его по носу при попытке отхлебнуть.
цитата:
– Объясни по-человечески, чего ради ты мешаешь послеобеденному отдыху почтенной старой собаки? Мне снилась такая потрясающая кость… А теперь её сгрызёт кто-нибудь другой.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 14
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
что будет... Предстовляю какое шоу устроют ребята на Тисовой улице 
я уже предстовляла как Рон, Гермиона, и Джини появятся на Тисовой улице в оброзе учинеков школы святого Брутуса и оторвутся по полной програме 
- участник сейчас на форуме
