ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
В отличие от принятой в большинстве переводов романов Дж.К.Роулинг традиции, в данном тексте используются переводы латинских имен, принятые в художественной литературе, исторических текстах и т.п. источниках.
А именно:
Луций Малфой (Lucius) Север Снейп (Severus) Альб Дамблдор (Albus) Рем Люпин (Remus) Корнелий Фадж (Cornelius) Регул Блэк (Regulus) и т.п.
Единственное сознательно сделанное исключение – Драко. Дело в том, что латинское draco, draconis по правилом должно передаваться как Дракон, что приводит к весьма неудачному графическому совпадению с русским словом «дракон». В английском такого нет («дракон» по-английски dragon).
В схожей ситуации с именем Снейпа – Severus – исключения я предпочитаю не делать, поскольку существует довольно известная римская династия Северов. Имя распространенное, хочется сохранить традицию.
Интересно, что, в сущности, правильное римское имя носит один лишь Луций Малфой. Ибо традиционное римское мужское имя состояло из трех элементов: личное имя (преномен, praenomen), родовое имя (номен, nomen), и индивидуальное прозвище или наименование ветви рода (когномен, cognomen). Например, у Гая Юлия Цезаря Гай – личное имя, Юлий – родовое, а Цезарь – когномен. Так вот, только Lucius является настоящим личным именем, остальные – либо известные родовые имена (Север, Корнелий), либо и вовсе индивидуальные прозвища.
Детей надо баловать – тогда из них вырастают самые настоящие разбойники. (Е. Шварц)
Часть I. Мальчик-Который-Выжил-В-Чулане
Пролог. Чем хуже, тем лучше
– Хорошие новости, мистер Малфой.
– Я вас внимательно слушаю, мистер Макферсон.
– С мальчиком действительно плохо обращаются. Того, что я видел и слышал, хватило бы для серьезного судебного разбирательства... если бы маггловские социальные службы выполняли свои обязанности, конечно.
– Вы там были?
– Разумеется. Водопроводчик, газовщик, налоговый инспектор – мало ли способов официально осмотреть дом? Это стандартная процедура для проверки сомнительных опекунов и неблагополучных семей. Результаты здесь, – на столе перед Малфоем появилась черная кожаная папка.
– Хм. Посмотрим... – Луций принялся изучать отчет социальной службы. По мере чтения он хмурился все больше и больше, а в какой-то момент просто выругался сквозь зубы.
– Это правда? – спросил он, ткнув пальцем в последний лист отчета.
– Да, конечно, – кивнул Макферсон. – И могу вас заверить: этого совершенно достаточно, чтобы Министерство одобрило решение забрать мальчика оттуда – как только найдется подходящий опекун.
– А скажите мне, мистер Макферсон, – медленно произнес Луций, – что нужно сделать, чтобы этим опекуном стал я?
Чиновник на мгновение задумался.
– В общем-то, ничего сложного. Заявление и пара заполненных анкет от вас. Несколько заявлений от людей, которые на самом деле не собираются усыновлять мальчишку. По нынешним законам мы должны провести конкурс претендентов. Это организовать нетрудно. Ну и самое главное – мое... решение.
– Ваше решение, – хмыкнул Луций, – я берусь... обеспечить. Сколько вам понадобится времени?
– Около недели. Максимум – дней десять.
– Отлично. И я бы хотел, чтобы никто не узнал об этом прежде, чем будут подписаны бумаги. Никаких утечек информации, вы меня понимаете?
– Понимаю, – кивнул Макферсон. Помедлив, он добавил: – Я могу задать вам вопрос?
– Попробуйте, – усмехнулся Луций.
– Мистер Малфой, зачем вам это?
– А вы полагаете, что я не могу просто заботиться о судьбе ребенка? – кривая ухмылка на холеном лице. – Или что меня не волнует будущее нашей страны?
Макферсон счел за лучшее промолчать.
– В любом случае, – продолжил Луций, – это не ваше дело. Все, что вас должно заботить, – это документы и ваше, – смешок, – решение.
– Хорошо, мистер Малфой. Я буду через неделю. До свидания.
Поздним вечером 30 июля 1985 года Луций Аврелий Малфой аппарировал прямо к парадной двери дома № 4 по Тисовой улице. Темно-синяя с серебром мантия делала его почти незаметным в густых летних сумерках; впрочем, его совершенно не интересовало, увидят его прохожие-магглы или нет.
Несмотря на поздний час, окна коттеджа были открыты и ярко освещены. Изнутри доносились голоса: низкий мужской и визгливый женский. Они о чем-то спорили, хотя слов было не разобрать – в основном потому, что все заглушали пронзительные детские вопли:
– Не хочу! А-а-а! Не буду! Не хочу спать!
Луций скривился. Что это за родители, если они не в состоянии справиться с пятилетним ребенком? Одно слово – магглы.
Он поднялся на крыльцо и решительно нажал на кнопку звонка. Вопли внутри стихли: видимо, маленький паршивец отвлекся на минуту.
– Кто это может быть, Вернон? Мы никого не ждем, – недовольно произнесла женщина.
– Не волнуйся, дорогая, – ответил Вернон. – Я пойду посмотрю.
Послышались шаги, дверь приоткрылась, и перед Луцием предстал высокий, еще довольно молодой мужчина, вероятно, его ровесник, но уже порядком расплывшийся и начинающий лысеть. Он был облачен в потертый малиновый халат, а на ногах красовались стоптанные, некогда пушистые тапочки с кроличьими ушами. Луций не мог сдержать гримасу отвращения.
Вернон, в свою очередь, увидев, кто перед ним, попытался захлопнуть перед волшебником дверь, однако Луций не дал ему этого сделать.
– Вернон Дурсль, я полагаю? – поинтересовался он, сделав шаг вперед и небрежным жестом приставив палочку к горлу хозяина дома.
– Да, – сдавленно ответил Вернон. Он не знал, что именно с ним могут сделать, но выражение лица пришельца не обещало ничего хорошего.
– Я к вам по делу, – холодно сообщил Малфой. Может быть, вы соизволите пригласить меня в дом? Я не привык разговаривать на пороге.
Луций, держа палочку наготове, проследовал за ним в гостиную, где тощая и неприятная на вид женщина в халате (на сей раз розовом) пыталась успокоить жирного крикливого мальчишку. Это явно был собственный сын Дурслей. Увидев Луция, женщина вскрикнула, а мальчишка разинул рот.
– Как вы, вероятно, догадались, – светским тоном сказал Луций, – дело касается вашего племянника. Я необычайно рад уведомить вас, что собираюсь избавить вас от необходимости его воспитывать. Министерство Магии назначило меня официальным опекуном мальчика.
Вернон побагровел, в ярости позабыв даже о своих страхах
– Послушайте, вы! Я не позволю вам портить мальчишку и делать из него урода! Пока у него не начались эти ваши дурацкие приступы, он был нормальным ребенком! Но я выбью это из него, вот увидите!
«Приступы? – подумал Луций. – А, должно быть, у мальчика уже начались выбросы неконтролируемой магии. Très bien...» [1]
– Позвольте вас заверить, – холодно отвечал он, – я не собирался спрашивать вашего позволения на что бы то ни было. Я просто ставлю вас в известность.
На гневные протесты магглов он реагировал не больше, чем посетитель зоопарка – на плюющуюся обезьяну в клетке. Разве что испытывал естественное желание отойти подальше.
– Да как вы смеете? – завизжала женщина. – Он наш племянник, мы за него отвечаем...
– Петуния, успокойся, – торопливо перебил ее Вернон, – я все улажу.
– Боюсь, мне придется вам помешать. Более того, я полагаю, что в данном случае это моя прямая обязанность, – ядовито усмехнулся Луций и взмахнул палочкой: – Petrificus Totalus!
Потеряв контроль над телом, Петуния неловко повалилась на диван, а Вернон – на ковер. Теперь они могли только провожать волшебника взглядами – испуганными и гневными одновременно. Толстый мальчишка взвизгнул и прижался к матери, крепко зажмурившись.
– Не беспокойтесь, это всего на четверть часа, – насмешливо сообщил Луций, – как бы мне ни хотелось оставить вас в таком состоянии насовсем. Думаю, этого времени мне хватит, чтобы забрать отсюда моего подопечного.
С этими словами он развернулся и вышел в коридор.
Из отчета Макферсона он знал, что юный Поттер живет в чулане под лестницей. Трудно сказать, что взбесило его больше: то, что какие-то магглы смеют так обращаться с Мальчиком-Который-Выжил, или то, что они имели наглость внушать маленькому волшебнику, будто он никчемный урод. Пожалуй, последнее его все-таки задевало сильнее. Не то чтобы он питал к знаменитому Гарри Поттеру какое-то особое уважение; здесь иное играло роль: оскорбление было нанесено всему магическому миру, воплощением которого он почитал себя самого.
Найти дверь в упомянутый чулан оказалось нетрудно. Мимоходом удивившись количеству замков снаружи, Луций открыл ее. За дверью и в самом деле оказалась крошечная коморка, ярда два на три, не больше. Единственной мебелью в ней был грубо сколоченный топчан, на котором, поджав коленки к груди и обхватив их руками, сидел маленький темноволосый мальчик. Изношенная пижама была ему заметно велика. Мальчик с интересом смотрел на вошедшего.
– Привет, – сказал Луций, несколько удивленный тем, что ребенок его не боится. Не зная, с чего начать, он задал первый вопрос, пришедший ему в голову: – А почему ты не спишь?
– Привет, – ответил мальчик. – Я просто не могу заснуть, когда Дадли так орет. А ты что, волшебник?
Пораженный Луций кивнул.
– Откуда ты знаешь?
– Ну, у тебя такая мантия. И в руке палочка, – мальчик слегка нахмурился. – Я только думал, у волшебников на мантии всегда бывают звездочки. И еще месяцы. И еще у них должна быть длинная седая борода.
Луций невольно вспомнил Дамблдора, представил себя с длинной седой бородой в мантии со звездами и внутренне содрогнулся.
– Это совсем необязательно. Кстати, меня зовут Луций, – сказал он, пряча палочку в карман. – А тебя – Гарри, верно?
– Меня зовут Гарольд Джеймс Поттер, – четко ответил мальчик.
– Так вот, Гарольд Джеймс Поттер, – Луций не мог не улыбнуться, – я пришел, чтобы забрать тебя отсюда.
Маленький Гарри с минуту обдумывал это заявление.
– А почему?
– Твои родители были волшебниками. Ты знаешь об этом?
Гарри помотал головой.
– Дядя и тетя мне ничего про них не рассказывают. Только ругаются.
– Так вот: другие волшебники узнали, что тебе здесь плохо, и решили, что надо тебя забрать, – продолжал Луций. – И я предложил, чтобы ты жил у меня. Они согласились, и вот я здесь.
Гарри снова задумался.
– Ты будешь мой папа? – наконец спросил он.
– Вроде того, – ответил Луций, слегка озадаченный такой формулировкой. Мысль о том, что он собирается стать папой Гарри Поттеру, казалась фантастической и абсурдной.
– Тогда я согласен, – серьезно сказал Гарри и встал. Пижамные штаны с него разве что не сваливались и были явно длиннее, чем нужно.
«Quel petit gamin... [2] Должно быть, ему дают обноски этого жирного поросенка, – брезгливо подумал Луций, наклоняясь, чтобы взять Гарри на руки. Мальчик был удивительно худенький и легкий. – Да он, похоже, меньше Драко, хотя и старше почти на четыре месяца. Не кормят его, что ли?»
– Сейчас я немного поколдую, – предупредил он Гарри, – и мы будем дома. Можешь обнять меня за шею. И не бойся, хорошо?
– Я ничего не боюсь, – Гарри гордо задрал подбородок, а потом, смутившись, честно прибавил: – Кроме Дадли. Он все время дерется.
«Такой маленький, а уже гриффиндорец, – хмыкнул про себя Луций и вышел вместе с Гарри в коридор. – И к тому же, видит Мерлин, доверчивый, как хаффлпаффец. Над этим придется поработать».
Он уже было собрался воспользоваться порт-ключом, когда на пороге гостиной показались Вернон и Петуния. Луций проговорил с мальчиком дольше, чем собирался, и обездвиживающее заклинание прекратило действовать.
– Стойте, – крикнула Петуния, – вы не посмеете! Его будут искать! И что мы скажем полиции?
– А вот это, – злорадно ухмыльнулся Луций, активируя порт-ключ, – уже исключительно ваши проблемы.
* * *
Порт-ключ перенес Луция и Гарри к главным воротам Малфой-мэнора.
– Ну вот, мы почти дома, – объявил Луций, шагая по широкой центральной аллее к парадному входу в особняк.
– Это все твой дом? – восхитился Гарри, вертя головой и отчаянно пытаясь рассмотреть что-нибудь в темноте парка.
Нетрудно догадаться, что этот наивный детский восторг доставил Луцию немало удовольствия.
– Теперь и твой тоже, – улыбнулся он. – Завтра Драко тебе все покажет.
– А кто это? – осторожно поинтересовался Гарри.
– Это мой сын, он тебе ровесник, – ответил Луций и сразу почувствовал, как Гарри напрягся. Он начал осторожно подбирать слова: – Я думаю, вы поладите. Он всегда мечтал иметь брата. И мне очень хочется, чтобы вы подружились.
– Если он драться не будет, – насупился Гарри.
– А ты сам? Не будешь? – улыбаясь, спросил Луций.
Гарри только головой помотал.
– Ну, тогда все будет хорошо, – пообещал Луций. – Зато вам никогда не будет скучно.
«Бьюсь об заклад, что мне тоже», – подумал он про себя, открывая дверь.
В просторном холле особняка царил полумрак: на стенах горели только три или четыре светильника.
– Сейчас я позову кое-кого, – предупредил Луций, – не пугайся и не удивляйся.
– Я же говорил, что не боюсь, – запротестовал Гарри.
Луций кивнул и особым образом щелкнул пальцами. Тут же перед ними появилось смешное ушастое существо, преданно глядящее на Малфоя огромными круглыми глазищами.
– Добби слушай хозяина! – радостно сообщило оно.
– Гарри, это домовой эльф, – объяснил Луций мальчику, который от изумления таращился сейчас ничуть не хуже Добби. – Он будет тебе прислуживать. У волшебников так принято. Ты слышал? – теперь он обращался к эльфу. – С этой минуты ты слушаешься Гарри.
– Добби понимай! – эльф с энтузиазмом закивал головой, отчего уши начали хлопать его по плечам. – Добби служи мастеру Гарри.
Гарри при виде мотающихся Доббиных ушей начал было хихикать, но не выдержал и широко зевнул.
– Э-э, да ты засыпаешь, – заметил Луций. – Добби, позови Нарциссу. Мы с Гарри пойдем наверх, в детскую.
Эльф пискнул что-то в знак понимания и исчез. Гарри снова сладко зевнул, правда, на этот раз не забыв прикрыть рот ладошкой. Он сонно склонил голову Луцию на плечо и закрыл глаза.
«Немудрено, – подумал Луций. – Уже давно заполночь. Странно, что он не заснул еще в парке».
Он поднялся по широкой лестнице на второй этаж и повернул налево, в крыло, где располагались личные покои семейства Малфоев. У двери детской его уже ждала жена.
– Он спит, – тихо сообщил Луций, передавая Гарри на руки Нарциссе.
Та шепотом ответила:
– Я его уложу. Подождешь меня в угловом кабинете, хорошо?
Луций молча кивнул и удалился. Тихо ступая, Нарцисса с Гарри на руках прошла в детскую спальню, где со вчерашнего вечера стояли две кровати вместо одной. Левая, с синим пологом, была пуста; в правой, с зелеными занавесями, спал Драко. На комоде у окна горел мягким песочным светом небольшой ночничок.
Осторожно, стараясь не разбудить Гарри, Нарцисса переодела его в чистую пижаму и уложила в постель. Подоткнув одеяло, она села на краешек кровати и долго задумчиво смотрела то на одного, то на другого мальчика.
Наконец, словно стряхнув оцепенение, Нарцисса на цыпочках вышла в коридор и, прикрыв за собой дверь, легким щелчком пальцев позвала Добби. Он немедленно возник перед ней, вопросительно вытаращив глаза.
– Сегодня ночью ты караулишь Гарри, – шепотом приказала она. – Если он проснется, испугается или еще что-нибудь случится, ты немедленно разбудишь меня и Луция, ясно?
Добби яростно закивал, трепеща ушами, и испарился.
Нарцисса отправилась в угловой кабинет. Луций с бокалом в руке сидел в одном из кресел у камина и молча наблюдал за игрой пламени. Несмотря на теплое время года, по ночам в старинном поместье было довольно прохладно. На многие покои в доме были наложены согревающие чары, но Луций всегда предпочитал тепло и свет живого огня.
Нарцисса села в соседнее кресло, и Луций, не говоря ни слова, протянул ей второй бокал.
– За будущее, – предложила она, чуть приподняв бокал.
– За процветание рода Малфоев, – ответил Луций.
---------------------
[1] Très bien – Очень хорошо (франц.)
[2] Quel petit gamin... – Вот ведь маленький гамен... (франц.). Прим. авт.: гамен – уличный мальчишка, оборвыш; типичный пример гамена – Гаврош.
Глава 2. Не читайте за завтраком министерских газет
В семь тридцать утра 31 июля профессор зельеварения Север Септимий Снейп был разбужен настырной школьной совой, которая стучала клювом в оконную раму и возмущенно ухала, требуя, чтобы у нее забрали почту. Во время летних каникул Снейп предпочитал завтракать у себя в комнатах: вставал он гораздо раньше большинства коллег, а преподавательские обязанности и без того весь учебный год вынуждали его есть вместе с остальными учителями в Большом Зале – и на час позже, чем хотелось бы.
Зевая, Снейп встал, набросил халат и впустил неугомонную птицу. Сова была явно перегружена и оттого вдвойне недовольна жизнью. В качестве приветствия она отнюдь не нежно клюнула его в палец.
«И где только Альб таких находит?» – сонно подумал он, забирая у совы несколько писем, утренний «Ежедневный Пророк» и свежий номер «Алхимии и жизни».
Он скормил птице горстку совиного печенья и выставил ее за окно. Рассеянно бросил почту на журнальный столик, постоял минуты три, пытаясь проснуться, после чего понял, что это безнадежно, рухнул в кресло и щелкнул пальцами.
– Тинки слушай, – почтительно склонилась перед ним встрепанная домовиха.
– Кофе, – потребовал Снейп, не открывая глаз. – Черный, без сахара, с корицей. И два тоста, как обычно.
Тинки исчезла, и через пару минут на столике появилась большая кружка кофе и блюдце с тостами с брусничным джемом. После первого глотка Снейп подумал, что жизнь не такая уж плохая штука. После второго – что, пожалуй, можно открыть глаза. После третьего он потянулся за газетой и приготовился вдумчиво изучать передовицу. Четвертым глотком Север подавился.
Не отрывая глаз от газеты, он поставил кружку обратно на стол, чуть не облившись горячим кофе, метнулся к камину и активировал каминную сеть.
– Кабинет директора, – рявкнул он и сунул голову в камин. – Альб, вы уже видели?
– Доброе утро, мой мальчик, – бодро отозвался директор из-за письменного стола. Он уже успел встать и наслаждался утренним чаем. – А что я должен был видеть?
Снейп шагнул в камин, нервно сжимая в кулаке злосчастную газету. Очутившись в кабинете, он сунул Дамблдору ее под нос.
– Вот это.
Половину передовицы «Пророка» занимала статья начинающей, но уже весьма скандально известной журналистки Риты Вриттер.
МАЛЬЧИК, КОТОРЫЙ ВЫЖИЛ В ЧУЛАНЕ
Все мы помним ликование, охватившее весь волшебный мир в ту великую октябрьскую ночь, когда Вы-Знаете-Кто наконец исчез. Все мы знаем, что освобождением от ужаснейшего темного волшебника, избавлением от оков страха и террора мы обязаны Мальчику-Который-Выжил, маленькому Гарри Поттеру.
Ни для кого не секрет, что в ту жуткую ночь Гарри осиротел: последними жертвами Того-Кого-Нельзя-Называть стали родители мальчика, Джеймс и Лили Поттеры. Вероятно, из опасений за жизнь мальчика – ведь многие из последователей Вы-Знаете-Кого сумели уйти от правосудия – Министерство решило скрыть местонахождение юного героя. Единственное, что тогда удалось узнать «ЕП», – заботу о мальчике взяли на себя некие дальние родственники, кажется, по материнской линии.
До недавнего времени все, похоже, полагали, что Мальчик-Который-Выжил находится в надежных руках. Однако теперь вскрылись новые, ужасающие подробности!
Согласно нашим источникам в Министерстве, вышеупомянутые родственники Гарри – магглы, больше всего на свете ненавидящие магию и все, что с нею связано. Можно себе представить, какие лишения пришлось претерпеть бедному ребенку, оставленному на попечение таким ужасным людям.
«Наши служащие выяснили, что маленькому Гарри никогда в жизни не рассказывали, кто он такой и кто были его родители. Он ничего не знал о волшебном мире и о том, как много он для нас значит, – с возмущением рассказывает министерский социальный работник М. – Можете себе представить наше негодование, когда мы узнали, что бедный ребенок живет в чулане под лестницей, словно какой-нибудь домовой эльф!»
К счастью, министерские чиновники на сей раз оказались способны принять решительные меры. Социальные службы весьма оперативно отреагировали на ситуацию и объявили конкурс опекунов для Гарри. Неудивительно, что многие десятки людей выразили желание взять на себя заботу о нашем маленьком герое.
В конечном счете Министерство отдало предпочтение главе одного достойнейших семейств магического мира. Право опекунства получил Луций А. Малфой, молодой, но уже очень перспективный чиновник Министерства. Как знают все, кто следит за новостями высшего света, мистер Малфой женат и воспитывает сына пяти лет, который, по всей видимости, станет братом маленькому Гарри. Мы все надеемся, что семейство Малфоев поможет Гарри быстро забыть ужасы жизни в мире магглов.
Свой день рождения – а сегодня Гарри исполняется пять лет – он встретит уже со своей новой семьей. Все сотрудники и постоянные читатели «ЕП» от всей души поздравляют Гарри и желают ему счастья!
Эксклюзивное интервью с мистером Малфоем, новым опекуном Мальчика-Который-Выжил, читайте на второй странице!
Все время, пока Дамблдор читал статью, Снейп яростно мерил шагами директорский кабинет. Полы длинного халата грозно развевались, являя миру худые и, чего греха таить, основательно волосатые ноги. Он совершенно забыл, во что одет, и выглядел довольно комично. К счастью, Дамблдор был погружен в чтение и не обращал внимания на внешний вид своего коллеги, – к счастью, потому что больше всего на свете Север Снейп боялся выглядеть смешным.
Директору, однако, было явно не до смеха. Прочитав статью дважды, он с легким упреком взглянул на Мастера Зелий.
– Север, а я полагал, что вы с мистером Малфоем друзья, – сказал он.
Снейп на мгновение остановился и театрально воздел руки.
– В том-то и дело! – раздраженно воскликнул он. – Альб, я ничего, ровным счетом ничего не знал. Луций и не заикался об этой авантюре.
– Мальчик мой, успокойся и сядь, а то у меня в глазах рябит, – сказал Дамблдор. – И выпей чаю.
Снейп молча плюхнулся на диван, взял с маленького столика одну из чашек, налил себе чаю и уставился в одну точку. Дамблдор терпеливо ждал, пока тот успокоится. Минуты через три Снейп почувствовал, что в состоянии говорить спокойно.
– Луций мне не сказал ни слова, – повторил он. – Это может означать одно из двух: либо он мне не доверяет, либо для него это настолько важно, что он предпочел скрыть это ото всех, и от меня в том числе, пока дело не будет сделано.
– С чего бы ему не доверять тебе? – спросил Дамблдор.
Север пожал плечами.
– Не знаю. В общем-то, не с чего. Я скорее склоняюсь ко второму варианту. Луций всегда был очень осторожен и любил перестраховаться, – он немного помолчал, а потом спросил: – Альб, скажите, неужели это правда?
– Что именно? – ответил директор вопросом на вопрос.
– Про Поттера. Про его родственников. Про...
– Скорее всего, да, – перебил его Дамблдор.
– Скорее всего? То есть вы не знаете наверняка? – удивленно спросил Снейп.
– Не знаю, – Альб тяжело вздохнул. – Конечно, кое-кто из наших постоянно приглядывал за мальчиком. Но, боюсь, в основном нас интересовали другие вещи. Внешняя угроза, состояние щитов...
– Кстати, о щитах, – подхватил Снейп. – Как Луций забрал мальчика незамеченным?
– Не знаю, – Дамблдор снова вздохнул, потирая виски. За последние полчаса он произнес эту фразу больше раз, чем за предыдущие пять лет. – Теоретически щиты должны были реагировать на всех магов, кто намеревался бы причинить мальчику вред.
– На всех магов, – задумчиво повторил Снейп. – Вот почему они не смогли защитить его от этих... – он презрительно скривился, – магглов.
Дамблдор только головой покачал. Мастер Зелий по-прежнему весьма предубежденно относился к магглам, хотя к магглороженным магам был более или менее равнодушен.
– Постойте, – вдруг сказал Север, – если щиты пропустили Луция, значит, он не собирался чинить ребенку никакого вреда?
– Или эти родственники настолько мало любили Гарри, что чары иссякли, – возразил Дамблдор. – Древняя магия крови – такая хрупкая и сложная вещь...
– Мы можем что-нибудь сделать? – спросил Снейп. – Оспорить решение Министерства...
– Боюсь, что уже поздно, – сумрачно ответил Дамблдор. – Копаться в прошлом бессмысленно и опасно. Опекунство, скорее всего, все равно останется у Малфоя, зато под удар можешь попасть ты.
«Или вы, – подумал Север. – Удивительно, что никто не поднял вопроса о том, кто именно передал Поттера этим магглам...»
– Север, мне ничего не остается, кроме как попросить тебя, – тем временем продолжал Дамблдор, – взять на себя заботу о Гарри.
– Что? – ошалело спросил Снейп.
– Луций Малфой считает тебя своим другом, – пояснил директор. – Ты ведь, кажется, крестный его сына? Ты часто бываешь в его доме, ты сможешь приглядеть за Гарри или даже повлиять на него. И ты всегда сможешь вмешаться, если случится что-то серьезное.
Снейп мысленно застонал. Он терпеть не мог Поттеров, он не слишком любил детей и ненавидел, когда ему что-то навязывали. Но он понимал, что другого выхода нет: из друзей и соратников Дамблдора больше никто не имел таких связей среди чистокровных магических семей Англии.
– Хорошо, – сказал он, поднимаясь. – Я сделаю что смогу.
– Я полагаюсь на тебя, мой мальчик, – одобрительно сказал Дамблдор. – Ты справишься.
Север уже было направился к камину, когда директор вновь окликнул его.
– Думаю, имеет смысл поздравить Луция с прибавлением в семействе, – подмигнул он Снейпу.
Север усмехнулся – в первый раз за все утро.
– Непременно, – ответил он и шагнул в камин.
Глава 3. С днем рожденья, Гарри
На следующее утро Гарри разбудил какой-то непонятный шум. Открыв глаза, он увидел над собой темно-синий полог кровати, в щели между занавесями пробивались яркие солнечные лучи. Сначала он не мог понять, где находится: последнее, что он смутно помнил со вчерашнего дня, было смешное ушастое существо по имени Добби. Но потом он сообразил, что его просто уложили спать в новом доме, и решил встать и осмотреться.
Гарри решительно сел на кровати и отдернул полог. Прямо перед ним на ковре сидел светловолосый мальчик примерно его возраста и строил из кубиков высокую башню. Кубики были почти такие же, как у Гарриного кузена, только эти слегка светились изнутри и иногда меняли цвет.
В ответ на недоуменный взгляд Гарри, мальчик пояснил:
– Ну, мне не велели тебя будить. А ты все спишь да спишь... Вот я и шумлю, чтобы ты сам проснулся! – он улыбнулся, сияя невинными серыми глазами. – Иди сюда! А то еще папа с мамой не проснулись.
Гарри охотно присоединился к новому приятелю, и они стали «шуметь» вдвоем. Видимо, вместе у них получалось гораздо лучше, потому что не прошло и четверти часа, как дверь в детскую отворилась и в комнату вошла Нарцисса с подносом в руках. На подносе красовался небольшой торт с пятью свечками и две кружки с горячим шоколадом.
– Доброе утро, молодые люди, – сказала она, ставя поднос на комод. – С днем рожденья, Гарри!
Гарри ошарашенно переводил взгляд с Нарциссы на поднос и обратно.
– Гарри, это моя мама, ее зовут Нарцисса, – объяснил Драко, встав с пола. – С днем рожденья!
Нарцисса усадила обоих мальчиков за маленький столик и вручила каждому по кружке шоколада. После того как Гарри задул свечи на первом в своей жизни именинном торте, они оба получили по куску и принялись завтракать.
Гарри был счастлив, как никогда в жизни. Даже Дадли никогда не приносили торт прямо в спальню! Он готов был прыгать от радости – и, наверное, прыгал бы, если бы не боялся сделать что-нибудь не так и рассердить своих новых приемных родителей.
Когда с тортом было покончено, Нарцисса помогла им умыться (в отличие от Гарри, Драко не старался выглядеть воспитанным, а потому умудрился вымазать кремом и нос, и щеки) и одеться (Гарри с непривычки чуть не запутался в мантии и не сразу попал в рукава). Потом она вывела обоих в парк и сказала:
– Погуляйте пока. Когда папа покончит с делами, мы отправимся на Диагон-аллею. Кое-кому сегодня полагаются подарки, правда? – она подмигнула Гарри и вернулась в дом.
Гарри неуверенно посмотрел на Драко. Тот явно обрадовался обещанному, и Гарри решил, что можно задать вопрос.
– А что это за... Диа... аллея?
– Там магазины, – пояснил Драко. – Игрушки, книжки... И кафе-мороженое! Пошли, я тебе пока парк покажу, – не дожидаясь ответа, он взял Гарри за руку и поволок за собой куда-то напролом сквозь живую изгородь. Судя по помятым веткам и протоптанным кое-где тропинкам, он так ходил всегда.
– А нам не влетит? – поинтересовался Гарри, пробираясь вслед за Драко по каким-то лужайкам, рощицам и садовым горкам. Он сразу вспомнил тетю Петунию и ее драгоценные общипанные газоны.
– Кто влетит? – удивился Драко.
– Ну, не попадет?
– За что? – Драко удивился еще больше.
– Ну-у... что мы... не по дорожке? – Гарри уже начал жалеть, что спросил.
Драко рассмеялся и помотал головой.
– Не-е, не попадет, если мы только мамин цветник не потопчем. А по дорожкам пускай дядя Сев ходит.
– А кто это?
– Мой крестный. Он хороший, надутый только немножко. И по деревьям лазить не хочет.
Гарри попытался представить себе дядю Вернона на дереве и хихикнул.
– Может, он просто не умеет?
– Не знаю, надо уточнить у папы, – задумчиво сказал Драко. – Может, и не умеет. Пошли залезем? – он махнул рукой, показывая на старую яблоню с низко свисающими ветвями. – Жалко, яблоки еще зеленые...
* * *
Луций у себя в кабинете разбирал почту. Львиную долю ее составляли поздравления от читателей «ЕП» (Quelle bêtise! В камин, в камин...), осторожные благопожелания от знакомых и друзей (Il faudra y répondre...) и несколько вопиллеров от неизвестных лиц (Merde! Evanesco!). [1]
Он дописывал последнее благодарственное письмо, когда в раскрытое окно влетела еще одна сова. Птица уронила на стол небольшой конверт и уселась на подоконник, наклонив голову набок и явно ожидая угощения.
– Обойдешься, – небрежным жестом отмахнулся Луций, читая надпись на конверте.
Сова гневно ухнула, но осталась сидеть – видимо, в ожидании ответа.
– A! Mon vieil ami... – он вскрыл письмо и развернул сложенный вчетверо лист. – On verra ce qu’on a ici... [2]
Дорогой Луций!
Если публикации в «Пророке» имеют под собой хоть какие-нибудь основания, я полагаю, что мне следует поздравить тебя с прибавлением в семействе. Вот уж никогда бы не подумал. Неужели ты настолько любишь детей?
Луций тихо усмехнулся. Север Снейп был все так же ядовито прямолинеен, как и пять, и десять лет назад. Удивительно, как с такой манерой общения он мог оставаться слизеринцем. Хотя, весьма возможно, эта откровенность и прямолинейность была обманчивой...
Впрочем, в данном конкретном случае Луций предпочитал не вдаваться в столь щекотливые подробности. Он считал Севера кем-то вроде младшего брата – немного смешного, немного упрямого, со своими странностями и некоторой придурью (одно только помешательство на зельях чего стоит!) – но, тем не менее, брата. Иными словами, Север Снейп был неотъемлемой частью того, что Луций Малфой почитал своим.
Луций вытащил из ящика стола новый лист пергамента, взял перо и быстро написал ответ – изящным, нарочито небрежным почерком.
Salut, mon bon camarade! [3]
Конечно, мы будем рады тебя видеть. Если успеешь, присоединяйся к нам у Флориана в четыре часа. Если нет – ждем тебя к ужину дома.
Твой etc.,
Л.
Он запечатал конверт и вручил его нахохлившейся птице. Та снова сердито ухнула и, неодобрительно покосившись на негостеприимного адресата, вылетела в окно.
Луций запер стол и собрался было уходить, как вдруг в комнату вошла Нарцисса. По выражению лица жены он понял, что случилось что-то непредвиденное.
– Только что со мной связался Гораций, – торопливо сообщила она. – Он приносит свои глубочайшие извинения и очень просит перенести сегодняшний визит с вечера на одиннадцать утра. Говорит, какие-то семейные неприятности...
Гораций Арденн много лет был семейным врачом Малфоев, и Луций заранее договорился с ним о встрече – он хотел, чтобы колдомедик осмотрел Гарри и убедился, что с мальчиком все в порядке. Отчеты Макферсона не позволяли предположить, что Дурсли хоть сколько-нибудь заботились о здоровье мальчика.
– Собственно, я уже согласилась, – продолжила Нарцисса. – Сейчас без четверти...
– Хорошо, – кивнул Луций. – Я пойду разыщу их. Если Гораций явится раньше, проводи его в кабинет.
* * *
Сотворив несложное поисковое заклинание, Луций убедился, что дети, разумеется, забрались в самый глухой уголок парка.
– А, опять на яблоне... – улыбнулся Луций, энергично шагая по посыпанным мелким гравием дорожкам. Каких-нибудь двадцать пять лет назад он сам частенько забирался на это дерево, когда хотел побыть один. Теперь старая яблоня давала приют его сыну... Хотя сегодня, похоже, Драко решил разделить свое любимое убежище с новым приятелем.
Луций свернул с дорожки на узенькую тропинку, протоптанную еще во времена его детства. Вскоре он уже слышал мальчишеские голоса. Точнее, один голос.
– ... а отбивалы защищают игроков от бладжеров... – Драко явно оседлал любимого конька и пытался посвятить Гарри в правила квиддича.
– Доброе утро! – сказал Луций, выходя на небольшую лужайку.
Как он и ожидал, мальчишки забрались на нижние ветви старой яблони: Гарри устроился на толстом суку, прислонившись спиной к стволу, а Драко сидел верхом на соседней ветке и болтал ногами, не умолкая ни на секунду.
– Привет, пап! – воскликнул он, соскакивая на траву.
– Доброе утро, – сдержанно сказал Гарри и тоже слез с дерева.
Луций прекрасно понимал, что с ним творится. Вчера ошеломление и радость от случившегося чуда заставили Гарри забыть обо всем на свете, сегодня же мальчик отчаянно его стеснялся.
– Прежде чем мы отправимся на Диагон-аллею, – начал Луций, глядя на детей сверху вниз, – нужно сделать одно дело. Пришел доктор Арденн, он посмотрит вас обоих. Драко, ты первый – беги к матери. Мы сейчас придем.
Драко кивнул и умчался в дом – тем же путем, каким привел Гарри сюда. Подумав минутку, Луций взял Гарри на руки и неспешно пошел обратно по тропинке.
– Ну, как тебе твое утро? – бодро поинтересовался он.
– Здорово, – отозвался Гарри и еле слышным шепотом прибавил: – папа.
Вчерашнее ощущение легкого безумия вернулось на миг – и исчезло. Действительно, а как еще Гарри его называть – не дядей же? И потом, в будущем Луцию понадобится полное доверие мальчика, а не отстраненная вежливость.
– А почему шепотом? – «удивился» он.
Гарри смущенно прикусил нижнюю губу.
– Мне, знаешь ли, нравится, когда ты меня так зовешь, – сказал Луций. – И ты можешь звать Нарциссу мамой... если хочешь. Она будет рада.
– Хорошо... пап, – медленно ответил Гарри, будто пробуя на вкус это новое для него слово.
Доктор Арденн оказался пухленьким старичком в смешной темно-пурпурной мантии с мелкими золотыми звездочками и улыбающимися лунами. Гарри заметил, что луны подмигивают и строят рожицы, если смотреть на них пристально. Концы усов и длинной седой бороды старика были заплетены в маленькие косички.
– Ну-с, молодой человек, – весело сказал доктор, глядя на мальчика поверх очков, – давайте-ка мы с вами познакомимся поближе...
Гарри не слишком уверенно шагнул вперед. Никакой любви к докторам он не испытывал: те несколько раз, когда ему случалось болеть, тетя Петуния очень неохотно вызывала врача, и тогда ему лазили в горло противной холодной ложкой, заставляли пить таблетки или, хуже того, делали уколы. В отличие от Дадли, ему никогда не давали заесть лекарства чем-нибудь вкусным. Кроме того, тетя постоянно ругала его – как будто он болел нарочно, чтобы доставить ей неприятности.
– Вот сюда, – доктор указал на стул, выдвинутый на середину кабинета. – Просто сядь и посиди немного, хорошо?
Гарри послушно вскарабкался на стул, украдкой бросив взгляд на Луция, который расположился на кожаном диване у стены. Тот ободрительно ему улыбнулся. Доктор Арденн тем временем приготовил длинный свиток странной желтоватой бумаги, скороговоркой пробормотал длинную фразу на непонятном языке и взмахнул волшебной палочкой. Гарри показалось, что его окружило теплое облако – как марево над асфальтовой дорожкой в жаркий день. От волнения по спине у него пробежали мурашки, но больше ничего непонятного не случилось. Он посмотрел на старичка: тот держал в руках свиток и внимательно смотрел на него, время от времени приговаривая себе под нос:
– Так... так... ясно...
Раз или два Арденн покачал головой. Наконец он опустил свиток на стол – и одновременно Гарри почувствовал, что облако исчезло. Доктор подошел к нему.
– Ну что же, теперь я про вас все знаю, молодой человек, – хихикнул он, после чего нагнулся и взял Гарри двумя пальцами за подбородок. – Не моргай, пожалуйста, – попросил он.
Гарри послушно вытаращился.
– Так... – доктор внимательно разглядывал его зеленые глаза, приговаривая: – Молодец... А теперь посмотри вверх... Хорошо... Ну все, ты свободен, – он отпустил подбородок мальчика и выпрямился.
Гарри вопросительно посмотрел на Луция. Тот встал.
– Одну минуту, Гораций, – сказал Луций и вывел Гарри в коридор. – Ты помнишь, как я вчера вызвал домового эльфа?
Гарри кивнул.
– Ну-ка, попробуй... – Луций показал, как нужно двигать пальцами. – Сделай так и мысленно позови Добби. Понял?
Гарри снова кивнул и попробовал.
– Нет-нет, вот так, – Луций терпеливо показал снова. С четвертого раза у Гарри получилось, и перед ними появился Добби. При виде мальчика он вытаращил глаза и восторженно затряс ушами. Гарри просиял.
– Отлично, – удовлетворенно заметил Луций. – Ступай в детскую, Добби тебя проводит. Я скоро приду.
– Да, пап, – Гарри вприпрыжку убежал вслед за эльфом. Луций усмехнулся: судя по всему, это слово нравилось мальчишке с каждым разом все больше и больше. Что ж, тем лучше.
Он вернулся в кабинет к Арденну. Колдомедик протянул ему свиток, на котором теперь был список латинских названий с подробными комментариями.
– Здесь все, чем мальчик болел с рождения. Сейчас в общем и целом все в порядке, если исключить тот факт, что ребенок явно меньше, чем ему положено по возрасту. Но это легко исправить: правильное питание и игры на свежем воздухе сделают свое дело. Есть, однако, одна проблема, которая требует вмешательства, и чем скорее, тем лучше.
Луций нахмурился.
– В чем дело?
– У него слабовато зрение, – пояснил Арденн. – Я полагаю, что всему виной недостаточное питание и пренебрежение со стороны предыдущих его опекунов. Однако, пока ребенок мал, зрение можно скорректировать – если это сделать быстро, ему даже очки не понадобятся. Есть одно довольно редкое зелье... – он выудил из кармана обрывок пергамента и накорябал на нем название и дозировку. – Если найдете хорошего зельевара, который возьмется вас им обеспечивать, через пару месяцев все будет в порядке. Только смотрите не откладывайте.
– Полагаю, зельевара я найду, – улыбнулся Луций. – Благодарю вас, Гораций. Что сегодня: наличные или чек?
– Пожалуй, наличные.
Луций выудил из ящика стола небольшой мешочек с галеонами и передал его старому волшебнику. Тот с довольным видом взвесил его на ладони, прежде чем убрать в карман.
– Не стоит, мальчик мой, – Арденн усмехнулся в бороду. Зная Луция в буквальном смысле слова с рождения, он имел полное право обращаться к нему на «ты», но чрезвычайно редко этим правом пользовался. – Я прихожу сюда уже лет сорок и вряд ли заблужусь.
Луций пожал плечами.
– Как хотите. Жду вас через месяц, как обычно.
Арденн остановился в дверях и обернулся.
– Ты хорошо сделал, что забрал мальчишку. Нечего ему у магглов делать, – одобрительно проворчал он и ушел.
----------------
[1] Quelle bêtise! – Какая чушь! (франц.) Il faudra y répondre... – Надо будет ответить... (франц.) Merde! – Дерьмо! (франц.)
[2] A! Mon vieil ami... On verra ce qu’on a ici... – А! Старый друг... Ну-ка, что тут у нас... (франц.)
На Диагон-аллее было жарко и шумно. Луций шел под руку с Нарциссой и, улыбаясь, наблюдал за мальчишками, которые бежали впереди. Гарри едва успевал вертеть головой, пытаясь рассмотреть витрины всех лавок и лавчонок, мимо которых они проходили. Драко очень старался выглядеть опытным и всеведущим, но, ясное дело, не знал и половины названий. Впрочем, того, что он знал, Гарри хватало по уши.
– Тут сов продают. Когда пойду в школу, обязательно куплю себе сову. Или лучше филина. Кому нужны золотые котлы? Не понимаю. Как будто из золота нельзя сделать что-нибудь получше. А это Аптека. Тут дядя Сев покупает всякую вонючую гадость.
– Зачем? – иногда Гарри даже удавалось вставить словечко.
– Он же Мастер Зелий. Ему для зелий нужны инги... игри...
– Ингредиенты, – усмехнувшись, подсказал Луций.
– Точно, – обрадовался Драко. – Спасибо, пап. В общем, я один раз с ним тут был, так меня чуть не стошнило.
– Драко! – возмутилась Нарцисса. – Что за неаппетитные подробности!
Луций и Гарри хихикнули. Из Аптеки и вправду воняло весьма примечательно.
– Мам, ну честное слово! Ты просто туда не заходила, – оправдывался Драко. – Ужас просто, особенно зеленые слизни.
Нарцисса слегка побледнела, и Луций решил, что пора менять тему разговора.
– Хватит про Аптеку. Если мы хотим попасть к Фортескью вовремя, сейчас самое время отправиться за подарком для Гарри. Идем.
Вскоре они оказались перед огромной стеклянной витриной, над которой висела большая вывеска:
У БЕФАНЫ
Всю витрину справа от двери занимал двухэтажный кукольный домик с садом. В саду в тени раскидистой яблони прятался столик, за которым сидела семья кукол: папа, мама и двое детей. Гарри с удивлением заметил, что куклы шевелятся: они пили чай и даже, похоже, разговаривали.
Драко тем временем прилип к витрине слева. Гарри подошел посмотреть: там над зеленым полем, чем-то напоминавшим футбольное, носились маленькие фигурки на метлах.
– Смотри, смотри, – Драко аж подпрыгивал от возбуждения. – Снитч!
Действительно, над головами игроков вдруг появилась крошечная золотая точка.
Чуть выше всего этого висел яркий рекламный плакат с маленьким мальчиком на небольшой метле. Если бы Гарри умел читать, он бы знал, что на плакате было написано:
Тебе уже пять?
Приводи родителей сюда!
«Aquila-100» – твоя первая метла! [1]
Драко читать уже немного умел, поэтому умоляюще уставился на отца.
– Даже и не думай, – покачал головой Луций. – Во-первых, пять тебе исполнится только через три с половиной месяца. Во-вторых, день рождения сегодня у Гарри... но и тебе что-нибудь перепадет. В-третьих, почему бы нам не войти внутрь?
Гарри вспомнил, как Дадли в таких случаях начинал вопить и кататься по полу, пока тетя и дядя не сдавались и не делали то, чего он требовал. Но Драко только слегка насупился, да и то ненадолго: когда они вошли в магазин, его глаза засияли с новой силой.
Гарри не сдержался и разинул рот. Потом спохватился и закрыл его – он не хотел выглядеть невоспитанным. Здесь было ВСЕ! Все мыслимые игрушки, какие только может вообразить себе ребенок, к тому же волшебные – почти все здесь двигалось, жужжало, пищало, сверкало или делало что-нибудь еще. Обводя взглядом все это великолепие, Гарри просто не мог сдвинуться с места. Из оцепенения его вывел голос Луция.
– Добрый день, леди Бефана, – вежливо поздоровался он.
Из глубины большого зала к ним вышла хозяйка магазина – высокая стройная женщина с черными как смоль волосами и яркими синими глазами. Ее и ее магазин знала вся магическая Британия, да и не только: это была троюродная племянница той самой, итальянской Бефаны. Кстати сказать, то ли колдовать она умела лучше, то ли обладала коммерческой жилкой, но дела у нее явно шли гораздо успешнее, чем у ее обожаемой магглами родственницы.
– Добрый день, Луций, – мелодичным голосом сказала она, протягивая руку для поцелуя. – Рада тебя видеть, Нарцисса. Чем могу помочь?
– У Гарри сегодня день рождения, и мы пришли за подарком.
– Что-нибудь конкретное? – уточнила хозяйка.
Гарри навострил уши.
– Нет. Думаю, мы поступим как обычно, – не совсем понятно ответил Луций и повернулся к Гарри: – Мы купим все, что ты захочешь. Выбирай.
Гарри снова открыл рот и снова закрыл его. «Все, что ты хочешь» – это было слишком много, слишком уж волшебно, чтобы поверить. Он все больше и больше боялся, что все это сон и он вот-вот проснется в своем чулане. Если он чего-нибудь и хотел, так это того, чтобы его никогда, никогда не вернули обратно к Дурслям. Но не просить же об этом в игрушечном магазине?
– Тебе уже метлу можно, – со вздохом сказал Драко, укоризненно покосившись на отца.
– Можно, – согласился Луций. – Драко, не мешай Гарри думать. Лучше пойди с мамой, присмотри себе чего-нибудь.
Драко тут же взял Нарциссу за руку и утянул ее вглубь зала.
Гарри медленно-медленно пошел вдоль стеллажей, разглядывая все вокруг. На полках шебуршались десятки игрушечных существ, которых, как он думал, и не бывает вовсе.
Большой жутковатого вида плюшевый пес с тремя головами вертелся вокруг своей оси, пытаясь поймать змеюку, заменявшую ему хвост. Головы толкались, ссорились и змеюку сцапать не могли.
Изящный белый конь с золотыми крыльями нервно переступал с ноги на ногу на краю соседней полки. Рядом с ним пристроился смешной длинноухий конек с двумя горбами: он, наклонив голову набок, наблюдал за трехголовой псиной, и выражение морды у него было самое что ни на есть ехидное.
На полке повыше разлеглись два дракона, черный и золотистый. Черный свесил с полки длинный, чуть раздваивающийся на кончике хвост и задумчиво покачивал им из стороны в сторону. Золотистый, казалось, спал, но когда Гарри посмотрел прямо на него, дракон открыл глаза – они оказались янтарными – и лениво, со вкусом потянулся, совершенно как большая кошка.
Дойдя до шкафа с детскими метлами, Гарри всерьез задумался. После того как Драко все утро рассказывал про квиддич, попробовать полетать ему очень даже хотелось. Но Луций ясно дал понять, что Драко летать пока что нельзя, и Гарри побоялся, что его новый друг расстроится или, того хуже, обидится.
И тут он увидел Чудо. Чудо было алым с серебряными колесами и серебряной же каймой вокруг трубы. Из трубы вылетали дымные колечки и медленно растворялись во воздухе. Полтора десятка алых вагонов во главе с восхитительным алым локомотивом в нетерпении ждали пассажиров у небольшой платформы со странной вывеской: 9 3/4. Гарри уже немного умел считать и даже узнавать время по часам, но что значила косая черта между цифрами, он не понимал. Впрочем, загадочное название станции тут же вылетело у него из головы, потому что великолепный поезд, как будто дождавшись понимающего зрителя, захлопнул двери и отправился в долгое путешествие по кругу: извивающиеся рельсы занимали добрую половину огромного стола. Вдоль железной дороги располагались игрушечные деревья, холмы и даже маленькие домики, а в середине возвышался самый настоящий замок.
Стол был низкий, так что вся эта сказочная страна раскинулась как раз перед глазами мальчика. Гарри замер, позабыв, что нужно иногда дышать и моргать. Он уже не помнил, где он и зачем сюда пришел, – и ни на минуту ему не пришла в голову мысль, что можно попросить себе такое чудо.
– Нравится? – негромко спросил Луций совсем рядом.
Гарри и не заметил, когда тот успел подойти к нему и присесть на корточки. Мальчик молча кивнул, не в силах выразить словами свое восхищение.
– Когда ты подрастешь, то поедешь учиться в школу точно на таком поезде, только настоящем, – улыбнулся Луций. – А пока тебе действительно хватит и игрушечного, – он выпрямился и обернулся к хозяйке магазина: – Леди Бефана!
Гарри затаил дыхание. Может быть, он чего-то не понял? Он боялся поверить и боялся спросить, потому что еще больше боялся услышать отказ.
– У мальчика безупречный вкус, Луций, – заметила Бефана. – Все будет доставлено в течение полутора часов, как обычно.
Гарри переводил изумленный взгляд с нее на Луция и обратно.
– Ну не пойдешь же ты есть мороженое в обнимку с поездом, правда? – усмехнулась хозяйка. – А когда вы вернетесь домой, твой подарок уже будет ждать тебя.
Гарри, который уже совершенно забыл про кафе-мороженое, удивился, откуда Бефана об этом знает, но не успел ничего спросить, потому что к ним подбежал Драко, показывая свое собственное приобретение: у него на ладони гордо топал серебряными копытцами маленький белый единорог.
Пока мальчики любовались крошечным (и довольно своенравным) созданием, Луций извлек из кармана алый с золотом гринготтский чек [2], вписал нужную сумму и поставил подпись.
– Идемте, Флориан ждет нас, – сказал он, отдав чек Бефане.
– И поблагодарите хозяйку, – тихонько напомнила Нарцисса.
– Спасибо, леди Бефана, – хором сказали мальчики и выбежали на улицу.
Нарцисса вышла вслед за ними, Луций на минуту задержался.
– Предупреждаю тебя, Луций, – вполголоса заметила Бефана, – мальчик будет спать в обнимку с этим паровозом.
Луций вопросительно приподнял бровь.
– Могу поспорить, это не только первый подарок в его жизни, но и первая собственная вещь. Если хочешь попробовать этому помешать, я прибавлю что-нибудь уютное и плюшевое... за счет фирмы, – она усмехнулась. – Не каждый день ко мне приходят клиенты, одной покупкой покрывающие трехмесячные расходы магазина.
– Не каждый, – согласился Луций. – Только два раза в год. Хотя теперь, пожалуй, три. Хорошо, выберите что-нибудь на свое усмотрение. Доброго вам вечера, – он поклонился и вышел.
----------------
[1] Aquila – орел (лат.) Прим. авт.: пламенный привет всем, у кого в детстве был велосипед «Орленок» :)
[2] Алый с золотом – это, судя по униформе гоблинов, традиционные цвета Гринготтса (см. "ГП и ФК", глава 5), а вовсе не дань Гриффиндору.
Глава 5. О змеях, деревьях и планах на будущее
От Фортескью они вернулись часам к шести. К тихому удивлению и несказанному удовольствию Луция, Гарри вел себя в кафе почти идеально – в отличие от Драко, которого с трудом уговорили не купать новенького единорога в апельсиновом соке: Драко очень хотелось узнать, окрасится ли белая шерстка игрушки в рыжий цвет.
Разумеется, железная дорога была к тому времени уже доставлена, и мальчики немедленно принялись раскладывать рельсы на ковре в детской. Луций наблюдал за ними, устроившись в кресле с книгой, и время от времени давал советы. От него не ускользнуло, что Гарри, хоть и увлеченный игрой, иногда поглядывал на него с тревогой, словно проверяя, не сделал ли он чего-нибудь не так.
«Привыкнет постепенно, – успокоил себя Луций, в очередной раз ободрительно улыбнувшись мальчику. – Надеюсь, Север не напугает ребенка до полусмерти».
Он представил себе Севера с точки зрения пятилетнего ребенка: высокий мрачный носатый тип с бледным лицом и длинными вечно сальными черными волосами – недокормленный вампир, да и только. В общем, приснится – не обрадуешься. Сам Луций давным-давно бросил попытки уговорить приятеля хоть немного следить за собой и не позорить древнее семейство Снейпов. Хочет человек себя уродовать – это его личное дело.
– Хозяин Луций, сэр, там у ворот мистер Снейп, – почтительно доложил один из домовых эльфов. – Он уже идет, сэр.
«Помяни черта к ночи...» – Луций отпустил эльфа небрежным движением руки и перевел взгляд на детей. Они как раз спорили, какого цвета должны быть флаги над башнями замка.
– Сделайте зеленый с серебристым, – посоветовал он. – Я пойду встречу Севера.
Драко нетерпеливо кивнул, не поднимая головы, – в данную минуту его явно больше интересовал поезд, чем приход крестного. Гарри вопросительно посмотрел на Луция: вдруг от него что-то нужно – уйти куда-нибудь или, наоборот, пойти здороваться?
– Мы скоро придем, – пообещал Луций, на всякий случай еще раз улыбнулся и вышел.
* * *
К тому моменту, когда Луций неторопливо спустился в холл, Север был уже там и о чем-то беседовал с Нарциссой. На сей раз он выглядел на удивление по-светски и был явно любезен – завидев мужа, Нарцисса послала ему изумленно-предупреждающий взгляд. Снейп, однако, увидел, что собеседница смотрит ему за спину, и обернулся.
– Здравствуй, Луций, – сказал он почти без усмешки и даже попытался улыбнуться. – Разреши поздравить тебя с прибавлением в семействе.
«Дело нечисто, – тут же подумал Луций. Север никогда не придавал значения этикету и в обычных обстоятельствах не считал нужным сдерживать сарказм, во всяком случае при Луции. Подчеркнутая вежливость всегда означала, что Снейп что-то задумал. – Севу что-то от меня нужно. Посмотрим...»
– Да брось, Сев, – сказал он, махнув рукой. – Избавь меня от этого официоза. Я и так с самого утра камин топлю поздравительными письмами.
Север слегка расслабился, и натянутую улыбку сменило привычное чуть хмурое выражение.
– Сам виноват, – язвительно сказал он. – Нечего было такое проникновенное интервью давать. Тоже мне, чудо-отец для чудо-мальчика.
– Север, ты и вправду думаешь, что Люк дал это интервью? – рассмеялась Нарцисса.
– Ну не Вриттер же! – фыркнул Снейп. – Я пока что в состоянии отличить речь Малфоев от маловразумительного лопотания этой выскочки.
Луций с женой переглянулись, и Малфой усмехнулся.
– Интервью писала Цисси. Я в это время был занят выяснением отношений с Фаджем. Он, знаешь ли, был несколько удивлен таким поворотом событий, и мне пришлось... повлиять на его точку зрения.
– И дорого тебе это стало? – ехидно вопросил Север.
– Да не то чтобы очень, – пожал плечами Луций. – Сегодняшний визит к леди Бефане дороже вышел.
Север вопросительно приподнял бровь.
– У Гарри же сегодня день рождения, – пояснил Луций. – Я не привык скупиться, когда речь идет о детских подарках. Да, кстати...
– Луций, я пойду посмотрю, что там делается в столовой, – вмешалась Нарцисса. – За этими эльфами нужен глаз да глаз...
Извинившись, она ушла, а мужчины продолжили разговор, неспешно двигаясь по направлению к детской.
– Так вот, насчет Гарри, – подхватил Луций. – На удивление хорошо воспитанный ребенок, между прочим. Эти кошмарные магглы...
Снейп снова фыркнул.
– Не хочешь же ты сказать, что Вриттер написала правду? Я много во что могу поверить, но эти сентиментальные ужасы...
– Чистая правда, от первого до последнего слова. За вычетом некоторых формулировок, конечно. Но из пресловутого чулана я его забрал самолично, – Луций чуть посерьезнел. – У меня к тебе просьба, Сев...
– Да?
– Visus Perfectus [1] можешь изготовить?
* * *
Гарри начал нервничать. Чем дольше Луций не возвращался, тем больше мальчик беспокоился о том, что о нем подумает крестный Драко. И что потом скажет Луций. Дядя и тетя всегда старались прятать его от знакомых, а если уж не получалось, то за каждую мелкую промашку потом долго ругали. Он вздрогнул, вспомнив, как кричал на него дядя Вернон, когда он однажды при гостях нечаянно разбил чашку. А вдруг...
– Гарри? Ну Гарри! – Драко слегка потряс его за плечо, и Гарри очнулся.
– Чего?
– Дай мне во-он тот домик...
– А волшебное слово? – раздался укоризненный голос Луция. – И вообще, поздоровайтесь.
Гарри задрал голову: в дверях рядом с Луцием стоял высокий носатый черноволосый мужчина. Он очень странно смотрел на Гарри: на его хмуром лице мешались любопытство, неудовольствие и что-то еще, совсем непонятное.
– Дядя Сев! – радостно завопил Драко, вскочил на ноги, бросился к крестному и попытался облапить его. Получалось у него с трудом: он еле-еле доставал гостю макушкой до бедра. Мужчина скривился, и Гарри не мог решить, сердится он или смеется. Луций, глядя на них, широко улыбался.
Гарри было страшновато, но молчать стало уже невежливо, поэтому он заставил себя встать, слегка поклонился, как учила тетка, и робко сказал:
– Здравствуйте, сэр.
Видимо, он сделал что-то не так, потому что гость удивленно приподнял брови и вопросительно посмотрел на Луция. Тот в ответ улыбнулся и заговорил по-французски: Гарри, конечно, не понял ни слова, но язык сразу узнал, потому что тетя Петуния пыталась научиться говорить на нем, сколько Гарри себя помнил. Каждую субботу по утрам она включала свои кассеты на полную громкость и визгливым голосом повторяла французские фразы, но так, кажется, ничего и не выучила.
– Je t'ai dit que le garçon était trés bien élevé, – вполголоса сказал Луций. – Trop bien, peut-être. Ces moldus dégoûtants l'avaient tout à fait intimidé, je pense.
– Ah! Je te comprends maintenant. Tu sais, je me suis toujours méfié de moldus. Mais ces spécimens-là! Ils ont placé leur propre neveu dans un réduit! Cela simplement n’entre pas dans la tête.
– Oui, j'espère qu'il cesse d’avoir peur de faire une faute chaque instant... [2] – Луций посмотрел на испуганного Гарри и сказал: – Все в порядке. Север просто удивлен тем, как ты хорошо воспитан. В отличие от некоторых, – он перевел притворно строгий взгляд на Драко, который по-прежнему не оставлял попыток забраться на крестного, как мартышка на пальму. Драко только еще шире заулыбался.
– Все в порядке... Гарри, – чуть запнувшись, произнес Север. – Можешь считать меня своим крестным, – на его лице опять мелькнуло какое-то странное выражение, и он обменялся взглядом с Луцием.
– Можешь звать его дядей Севом, – усмехнувшись, посоветовал Луций, а Север скривился, будто лимон проглотил.
– О Мерлин, да отцепись же ты от меня, Драко, – несколько раздраженно сказал он. – Я тебе что, дерево – по мне лазить?
Гарри вспомнил утренний разговор и заулыбался. И тут же похолодел от ужаса, потому что Драко заявил:
– А Гарри спрашивал, умеешь ли ты лазить по деревьям?
– Что?!
Бедный Гарри покраснел как помидор и боялся поднять глаза.
– Ну, я ему сегодня говорил, что ты не любишь лазить по деревьям, а он спросил, а вдруг ты просто не умеешь?
Луций рассмеялся. Гарри осмелился взглянуть на него: его приемный отец, полусогнувшись, прислонился к косяку, плечи его тряслись – он хохотал до слез. У Севера на скулах проступили красные пятна. Ошарашенный Драко с изумлением переводил взгляд с одного на другого и обратно.
– Да нет, – умудрился наконец выдавить Луций, отирая слезы, – он очень хорошо... умеет... по деревьям...
– Луций... – свистящим шепотом предупредил Север, но тот его не слушал.
– Особенно... когда за ним... гонится...
– Луций! – было видно, что Север с трудом сдерживается, чтобы не закричать в полный голос.
– ... огромная разъяренная змея! – договорил Луций, слегка отдышавшись. – А все потому, что Сев думал больше о том, как добыть яйца из ее кладки для очередного зелья, чем о том, что скажет хозяйка гнезда. И к тому же умудрился уронить свою палочку.
Драко тоже рассмеялся. Гарри неуверенно посмотрел на... дядю Сева? Нет, это имя ему совсем не подходило. Север был явно очень смущен и раздражен, и Гарри ему от всей души посочувствовал: он хорошо знал, как неприятно, когда над тобой смеются. Он подошел поближе и задрал голову, чтобы посмотреть Северу в глаза.
– Я бы тоже убежал или залез куда-нибудь, – сказал он, чувствуя себя немного неловко. – А что тут еще сделаешь?
Похоже, Север этого не ожидал, потому что опять посмотрел на Гарри озадаченно. Но потом уголок его губ дернулся, как будто он очень старался не улыбаться.
– Ты совершенно прав... Гарри. В сложившихся обстоятельствах, – он сердито глянул на усмехающегося Луция и все еще хихикающего Драко, – это было единственное разумное решение.
В голосе Севера позвучали одобрительные нотки, и Гарри широко улыбнулся. Он знал, что его поняли.
* * *
Остаток светской части вечера завершился, по мнению Снейпа, вполне удовлетворительно. Тихий семейный ужин прошел под аккомпанемент детской болтовни (в основном говорил, ясное дело, Драко), последних министерских сплетен от Луция и Нарциссиных новостей о чистокровных семействах: кто где родился, женился или умер. Север наслаждался шедеврами французской кухни, понимающе кивал, время от времени делился забавными школьными происшествиями и осторожно наблюдал за Гарри. Худенький тихий мальчик был одновременно и похож, и не похож на Джеймса Поттера. Да, черты лица, растрепанные черные волосы – несомненно, отцовские. А вот огромные зеленые глаза, отсутствие очков и неестественная робость мальчика ничем не напоминали о Джеймсе.
«Впрочем, – подумал Север, – последнее скоро изменится, если я хоть сколько-нибудь знаю Луция. Вероятно, к школе мальчишка будет вылитый отец – донельзя избалованный, наглый и самоуверенный воспитанник богатого чистокровного семейства. Жаль, жаль... Хотя какое мне дело?»
После десерта мальчики попрощались с гостем, и Нарцисса увела их укладываться спать. Мужчины перешли в гостиную, и Луций приказал подать коньяк.
– Ну, – сказал он, отпив небольшой глоток, – что скажешь?
– Ребенок как ребенок. Чересчур тихий, но, я думаю, это быстро пройдет. Учитывая, – Снейп хмыкнул, – какой пример у него перед глазами.
Луций пожал плечами.
– Дети есть дети. Я никогда не придерживался теории, что их следует в чем-нибудь ограничивать... пока они ведут себя как должно. Но я не о том. Что ты думаешь... обо всем этом?
– Недоумеваю, – искренне сказал Снейп. Он не хотел высказывать никакой оценки, пока не получит более подробной информации. – Зачем тебе все это?
– Попытаюсь объяснить, – помедлив, вполголоса сказал Луций и откинулся в кресле. – Я много думал в последнее время... и пришел к выводу, что хорошо тебе известная политическая эскапада чистокровных семейств была крайне неудачной.
Снейп приподнял брови.
– Ты имеешь в виду... ее печальный финал? – осторожно спросил он.
Луций долго и пристально смотрел на него.
– Нет, – наконец сказал он. – Я имею в виду методы. И... лидера.
Север напрягся. По бесстрастному лицу Луция нельзя было понять, лжет он или нет. Конечно, все, кто раньше тайно или явно поддерживали Темного Лорда, теперь на публике или громко осуждали его, или клялись, что их заставили, принудили и околдовали. Но сейчас они беседовали с глазу на глаз, а Луций за последние четыре года вообще ни разу не заговорил о прошлом. Значило ли это, что он заподозрил в Снейпе шпиона? Или он все-таки был искренен?
– Было ошибкой, – меж тем продолжал Луций, – полагаться на человека с подобным происхождением и воспитанием, к тому же столь... несдержанного. Я уже не говорю, – он брезгливо поморщился, – о ненормальном пристрастии к пыткам и театральным эффектам.
– А что у... него с происхождением? – старательно удивился Снейп. Он знал историю Тома Реддла от Дамблдора, но не думал, что она известна кому-нибудь из Упивающихся Смертью.
– Он полукровка, выросший в маггловском приюте, – хмыкнул Луций. – Пусть он сто раз дальний потомок Салазара – с точки зрения мышления он был больше магглом, чем магом, и уж точно не аристократом. Нам – древним чистокровным семействам – нужен политический лидер, который заставил бы магический мир служить нашим интересам.
«Ого! – мысленно усмехнулся Север. – Да ты никак в министры метишь, друг мой?»
Вслух же он сказал:
– Я совершенно с тобой согласен. Но при чем тут младший Поттер?
– Мальчик – могущественный маг, – серьезно отвечал Луций. – При должном воспитании и обучении он будет лучшим магом столетия. К тому моменту, когда Гарри пойдет в школу, он будет доверять мне полностью. Я уверен, что он сделает отличную политическую карьеру... при должном содействии. И, Север... Дамблдор не вечен, знаешь ли.
Север призадумался. Значит, Луций затевает глобальную игру... по-слизерински обстоятельную и продуманную. И явно намекает на возможность сотрудничества. Мерлинова борода! Он бы солгал, если бы сказал, что идея совсем не привлекала его. Террор вызывал у него отвращение, а вот политика... возможно, это стоило обдумать. Возможно.
– Да, Луций, я знаю, – медленно сказал он.
– Я никогда не забываю друзей, – небрежно произнес Луций, прикончив последний глоток коньяка. – Равно как и врагов.
Север кивнул и допил свой коньяк. Луций наполнил бокалы заново.
– За будущее, – предложил Север, приподнимая свой.
– За будущее, – кивнул Луций.
Оба помолчали.
– Кстати, о будущем, – вдруг сказал Луций. – Ты знаешь, что Даркрайт уходит?
– Нет, – на этот раз Север действительно был удивлен. Он ничего не знал об отставке декана своего Дома и мысленно пообещал попенять Дамблдору за это упущение.
– Он собирался остаться еще на год, но в последнее время ему все хуже и хуже, – покачал головой Луций. – Не сегодня-завтра Дамблдору на стол ляжет прошение об отставке, – он немного помолчал. – Семейства Дома Слизерин обеспокоены тем, кто может прийти ему на смену.
Север пожал плечами.
– Я все равно ничего не могу сделать. Повлиять на выбор Дамблдора самому Мерлину не под силу, – сказал он рассеянно.
Луций расхохотался.
– Сев, иногда ты все-таки производишь впечатление идиота, – фыркнул он и тут же посерьезнел: – Чистокровные семьи хотят видеть деканом тебя.
– Ты шутишь? – Север удивленно воззрился на давнего приятеля.
– Нисколько. Через неделю заседание Попечительского совета, и весь Дом Слизерин проголосует за тебя. Кроме того, я сомневаюсь, что Дамблдор будет против. У меня сложилось впечатление, – Луций понимающе подмигнул, – что ты у него в фаворе.
Север вздохнул. У него складывалось впечатление, что ближайшие лет десять-пятнадцать покоя ему не будет.
– Я сделаю все, чтобы оправдать доверие Дома Слизерин, – несколько чопорно сказал он, и Луций снова рассмеялся.
– Кто бы сомневался, Сев. Хватит патетики, давай лучше выпьем.
* * *
Проводив Севера, Луций зашел в детскую, перед тем как отправиться спать. В комнате горел ночничок, тишину нарушало только тихое мальчишеское сопение. Драко разметался во сне, приоткрыв рот, и светлые волосы рассыпались по подушке, из-под сбившегося одеяла торчала розовая пятка. Гарри свернулся калачиком, положив левую руку под щеку, а правой крепко прижимая к себе алый паровоз. Подаренный Бефаной белый плюшевый дракончик лежал позабытый на ковре. Луций усмехнулся про себя: Гарри явно знал, чего хотел.
«Когда-нибудь, – с удовлетворением подумал он, – этот мир будет принадлежать нам».
– Я же тебе говорил, что мальчик хорошо воспитан. Даже слишком хорошо. По-моему, эти отвратительные магглы совершенно его запугали.
– Да, теперь я понимаю. Знаешь, я никогда особенно не доверял магглам. Но эти... экземпляры! Засунуть собственного племянника в чулан! Просто в голове не укладывается.
– Да, я надеюсь, что он перестанет бояться каждую минуту сделать что-нибудь не так...
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 3
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
