ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 07.10.05 23:48. Заголовок: Бунт на корабле, или Идеальная месть для Альбуса Дамблдора, СС/ГП, юмор/романс, продолжение от 17.10
Название: Бунт на корабле, или идеальная месть для Альбуса Дамблдора Автор: Идриль Бета: Aerdin Тест-читатель №1: BlackStar Пэйринг: СС/ГП, Хедвиг/? Рейтинг: пока PG-13, а там, куда уж Автора фантазия заведет… Жанр: юмор/романс Саммари: Э-эх. Лучше смотрите сами... Дисклеймер: Чужого не надо, все герои и составляющие Дж. Роулинг, моя исключительно больная фантазия. Сильно больная… Дополнительный дисклеймер: Идея, применённая Автором и Музой главе 8 и используемая дальше, разумеется, принадлежит Serpensortia и её "С птичьего полёта". Лимонными дольками торжественно клянёмся, что, несмотря на способ её использования, мы никоим образом не собирались никого оскорбить. Кроме того, это также способ выразить таким специфическим образом свою признательность замечательной и талантливой Serpensortia. Разрешение на использование идеи от Serpensortia получено. Примечание: Шестая книга в расчет не берется, потому что Автор ее просто-напросто не читал. И судя по всему, пока не собирается…
Маленькое предисловие. Автор будет рад любым отзывам и мнениям. И критике. Только хочу сказать, что «Бунт…» – это мое детище, неуравновешенное, капризное, но безумно любимое. Мой щенок, который любит побегать по лесу и принести оттуда блох. Стараюсь их вылавливать по мере сил и возможностей. Первый и пока единственный макси-фик. Если идеи, использованные в фике, покажутся вам кощунственными, извините, у меня и в мыслях не было никого оскорбить. Просто… просто иногда хочется немного веселья, не правда ли?
Бунт на корабле, или Идеальная месть для Альбуса Дамблдора.
***
В этот раз Дамблдор превзошел сам себя! Кроме того, что в его старческий, зависимый от глюкозы ум пришла эта идиотская идея, так еще и ее претворение в жизнь он поручил мне. Мне и Снейпу!
Нет, я не могу сказать, что мы со Снейпом не в состоянии работать вместе. Бессмысленная вражда и ненависть остались в прошлом. В том самом прошлом, вместе с Волдемортом и войной. Вместе с нашими родными и друзьями. Вместе с Хагридом, Гермионой и многими, многими другими. Никто из нас больше об этом не вспоминал, но и отношения мы налаживать не собирались, вполне чудесно обходясь деловыми и рабочими вопросами.
Но слепому, косому, глухому и вообще ВСЕМ, кроме, конечно, Альбуса Дамблдора, чтоб его дурацкие очки-половинки навсегда утратили блеск и яркость, было известно: я ненавижу самодеятельность и коллективные мероприятия. Еще лучше известно было только то, что Северус Снейп ненавидит их еще больше.
Северус Снейп…
Он не изменился после войны – такой же саркастичный, ядовитый и желчный. Разве что теперь предмет он вел другой – Защиту. Не знаю, как ему удалось уговорить старого безумца, но ходили упорные слухи, что еще неделю после памятного разговора Дамблдор ходил, оборачиваясь на резкие звуки и вздрагивая от слов «сахарный диабет» и «кариес». Так ему и надо! Но слухи – слухами, а Северус Снейп теперь преподавал Защиту, и в Хогвартсе впервые за много лет был компетентный преподаватель, знающий свой предмет. Зелья же, вопреки логике и здравому смыслу, стала вести профессор МакГонагалл. Мотивировала она свое малопонятное простым смертным решение тем, что раз уж место Мастера Зелий теперь вакантно, то почему бы ей не попробовать себя в новом амплуа? Нет, ей определенно нужно меньше общаться с Дамблдором. Если ее следующим безумством будет непомерное увлечение сахаросодержащей продукцией, то через каких-нибудь сто лет перед нами появится второй Дамблдор. Женского пола…
Чур меня, чур!
Я же получил место, освободившиеся в связи с безумством МакГонагалл, то есть стал преподавать трансфигурацию. Странно, в школе мне никогда особенно хорошо не давался этот предмет, но чего не сделаешь по просьбе старого интригана! Тем более, что со временем я стал находить трансфигурацию интересной наукой, позволяющей забыть о бесчисленных известных мне боевых заклинаниях и щитовых чарах, которые успели надоесть до зубовного скрежета еще во время учебы и борьбы с Волдемортом. Я согласился, наверное, отчасти ради памяти Гермионы, мечтавшей стать преподавателем.
Мечтавшей, но не успевшей исполнить все свои честолюбивые планы.
Долгое время я готовился, не спал ночами, но все-таки смог достичь уровня, достойного преподавателя. МакГонагалл помогла.
Это был очень тяжелый в эмоциональном плане период. И, если бы не помощь профессора и память о Гермионе, я бы сдался. И вот, спустя некоторое время, я уже резво объяснял первокурсникам, как превратить спичку в иголку, ученикам постарше – черепаху в табакерку, и чувствовал себя наконец-то в своей тарелке. Если что-то не получалось, рядом была стремительно впадающая в странности МакГонагалл и этот любитель сладенького, Дамблдор. Спору нет, для простого общения люди слишком эксцентричные, но знания-то у них не смог отобрать даже неуклонно приближающийся маразм, да простит меня Мерлин за откровенность. В общем, как говорил кто-то из классиков, у меня были хорошие учителя. Хоть и со странностями…
*** Так вот, ничто не предвещало нарушения спокойной и плавной жизни. Ничто, пока Дамблдор в конце сентября не объявил о внеочередном педсовете и зловеще не улыбнулся. У меня нехорошо засосало под ложечкой и появилось стойкое ощущение того, что спокойная жизнь закончилась.
Ощущение переросло в уверенность, когда я, поднявшись по лестнице, зашел в кабинет и увидел хитро ухмыляющихся Директора и МакГонакл. Не очень пристойная бывшему гриффиндорцу мысль: «БЕЖАТЬ ОТСЮДА, СРОЧНО!!!» была отброшена мной, как недостойная внимания, хоть и заманчивая. Со страхом сев в мягкое кресло и приняв предложенную моим бывшим деканом чашечку чая, я стал ждать начала собрания.
Два часа спустя собрание закончилось, я молча встал и направился к себе в комнаты, чтобы не убить директора и Минерву («Гарри, я думаю, тебе стоит обращаться ко мне по имени, раз уж теперь нам работать сообща!») прямо на месте. Видимо, мое выражение лица не отличалось особенным дружелюбием, так что Дамблдор выпустил меня без лишних вопросов и напутствий. Мальчик-Который-Выжил страшен в гневе, ему ли не знать. Я вспомнил, как громил кабинет после пятого курса, и с нехорошим вожделением посмотрел на непонятные даже сейчас красивые серебряные приспособления. Все-таки меня не оставляет ощущение, что никакой магической силы в себе они не несут, и Дамблдор хранит их исключительно как дополнение к интерьеру. Что ж, кто бы сомневался, что наш директор – большой эстет.
Не помню, как я добрался до комнаты, злость меня просто душила. Злость, а также прокручиваемые в голове слова Альбуса, чтоб ему вставную челюсть до конца жизни!
«…Бал-карнавал, посвященный Дню Всех Святых…» «…для организации требуется человек ответственный…» «Гарри, я думаю, что тебе стоит этим заняться…» «О! Я думаю, что один ты не справишься!..» «Пожалуй, вы будете заниматься организацией вместе с Северусом…» «Под руководством нашей уважаемой Минервы…» «Зайдите ко мне в выходные для обсуждения, ладно?..» «Нет, возражения не принимаются!» «Нет, Северус, тебя я увольнять не буду. Нет, Гарри, тебя тоже. Я думаю, вам не повредит немного отвлечься от составления учебных планов и обратить свое внимания на что-нибудь более веселое…» «Нет, нет и нет. Я уже сказал, что возражения не принимаются. Я буду следить за вашей работой…»
Не знаю, как выдержки хватило, но орать на Дамблдора и проклинать его я начал только, когда тщательно заперся у себя и наложил на дверь заклинание звуконепроницаемости.
Наверное, мы все слишком много лет жили в обстановке войны и постоянной бдительности. Слишком долго ждали нападения из-за угла. Слишком долго тянулись к утренним газетам со страхом увидеть там известия о гибели своих родных. Дамблдор старался не унывать и во время войны, но тень напряжения всегда была заметна на дне его светло-голубых глаз. МакГонагалл же, напротив, не давала себе даже возможности расслабиться и пойти на поводу у своих желаний. Так же, как и многие другие, кто остался жив и кто погиб. И, когда, наконец, время решающей битвы наступило, Волдеморт был повержен и наступили спокойные (неважно, сколько они продлятся) времена, людям захотелось праздника. Директор перестал слыть «немного сумасшедшим», МакГонагалл перестала косо поглядывать на его проделки и присоединилась к ним, с каждым днем теряя былой имидж сухого, строгого, застёгнутого на все пуговицы профессора.
Нет, это отнюдь не привело к развалу школу, ведь оплотом строгости и приличия в стенах родного Хогвартса стали Северус Снейп и, как ни странно, я, Гарри Поттер.
И теперь… Теперь они хотели втянуть в это и нас! Чтобы я стал очередным гостем на этом празднике идиотов! Да ни за что!
А куда ты денешься, а, Гарри? Уволишься? Глупо, это того не стоит. Откажешься? Не получится, тебе уже дали это понять. Что ж, остается один, только один выход.
Я подошел к письменному столу, извлек оттуда бутылку красного вина и бокал и уже совсем собирался начать топить свои проблемы, но меня отвлек камин. Вернее, не камин, а появившийся в камине человек. Вернее, не человек, а профессор Северус Снейп собственной персоной. И не просто персоной, а очень-очень рассерженной персоной.
*** Профессор шагнул в комнату, огляделся, отошел от камина и заговорил. Я узнал о себе много нового.
Видимо, вспомнив школьные годы, он обвинил меня во всех грехах, начиная тем, что именно я подговорил директора провести этот долбанный карнавал, и заканчивая сентенцией о том, что в таком духе я доведу мир до третьего пришествия Темного Лорда. Я только порадовался, что не снял звукопронецаемое заклинание с комнаты. Пока он орал, я незаметно придвинул два кресла, с мрачным удовлетворением трансфигурировал кофейный столик из чахлого цветочка, что подарила мне Минерва, и достал из ящика второй бокал. Подождав, пока Снейп выдохнется, я предложил:
- Вина?
Профессор согласился…
Я указал ему на второе кресло, разлил вино, пододвинул к нему бокал и сел. Снейп с недоверием покосился на вино, но все же сел и сделал глоток. По мне, вино было неплохим. Обычное красное вино. Северус Снейп, похоже, придерживался другого мнения.
- Где вы откопали это вино, мистер Поттер?
- Мне его подарили…
- Что ж, Вам повезло с дарителем.
Я лишь непонимающе на него посмотрел.
- Да, придется немножко вас образовать. Это мадера «Энрикеш и Энрикеш» ("Henriques & Henriques") урожая прошлого столетия.
- И? – название мне ни о чем не говорило.
- Ох. Забыл, с кем имею дело, - пробурчал себе под нос Снейп и продолжил уже громче. – Поттер, не берите в голову.
- Профессор Снейп, раз уж начали, продолжайте, - не знаю почему, но иногда надо мной берет верх какое-то поистине детское упрямство.
- Только если вы объясните мне, зачем это вам знать.
- Для повышения уровня общего образования.
- Было бы, что повышать… Ладно, слушайте и запоминайте. Только сначала подлейте мне еще немного. Сорт называется мадерой в честь места, где выращивается виноград, из которого делают вино. Начиная с 15-ого столетия, семья Энрикеш, потомки дона Афонсо Энрикеша, первого короля Португалии, что правил в 1139-1185 годах, является крупнейшим землевладельцем в области C?mara de Lobos. Именно здесь, на склонах Pico da Torre, в 1420 году, были посажены первые виноградные лозы. В этих местах, как полагают многие и я в их числе, производят лучшую мадеру на острове.*
Я немного погрустнел, слова и стиль изложения Снейпа напомнили мне, как Гермиона пыталась вбить в наши с Роном пустые головы какую-либо информацию. И лишь чтобы не предаваться грустным воспоминаниям, сказал:
- А у меня еще ящик есть.
Снейп посмотрел на меня, ухмыльнулся и сделал глоток.
Спустя час и полторы бутылки мадеры я все-таки нашел в себе силы спросить:
- Профессор Снейп, а зачем вы пришли-то?
- Профессор Поттер, я хотел выяснить вашу причастность к этой идее нашего любимого директора. И, если бы я оказался прав, то сорвал бы на вас свою злость и ушел, оставив Вас разбираться самому.
- И что, выяснили?
- Да, вы непричастны…
- Похоже, Вас это огорчает.
- В некоторой степени.
- ?
- Теперь придется придумывать другой способ избежать этой проблемы.
- Ну что ж, я вам помогу. С детства ненавижу самодеятельность…
Спустя еще час и еще две бутылки наша беседа стала более непринужденной:
- А может попробовать Obliviate?
- На Дамблдоре? Поттер, ты что, карточки от шоколадных лягушек не собирал?
- Собирал, на первом курсе. Не понимаю, чем они могут помочь.
- А тем, что каждый, подчеркиваю, Поттер, каждый, кто собирал эти дурацкие карточки, имел в своей коллекции карточку Альбуса Дамблдора.
- Да, у меня тоже такая была.
- И что там было написано на обороте?
- Ну, точно я не помню, хотите, пошлю Перси сову, он их до сих пор хранит.
- Нет, важен лишь смысл.
- Ну, смысл там в том, что Дамблдор – самый сильный маг современности.
- Вот-вот. И ни твое, будь ты хоть трижды Мальчик-Который-Выжил, ни мое, будь я хоть самый лучший Мастер ЗОТИ в Хогвартсе…
- Вам нельзя отказать в скромности, профессор Снейп.
- Я просто констатирую факты, не перебивай и не сбивай с мысли. Так вот, наши заклинания бессильны. В лучшем случае, Альбус посмотрит нас из-за своих очков-половинок, ухмыльнется и заставит еще что-нибудь организовывать.
- А в худшем?
- А в худшем нам еще как достанется за этот «маленький» бунт на корабле. И в довесок ты, как минимум, будешь ходить по школе в костюме Санты и раздавать всем лимонные дольки.
- Ой. Он не посмеет…
- Посмеет, еще как посмеет. В конце-концов, ты к нему лезть память стирать собирался, а это тебе не невинная шалость типа «залезь в Тайную Комнату и избавь мир от злобного василиска». За попытку поднять руку на Дамблдора тебе сначала МакГонагалл горло перегрызет. Причем зубами. Причем не факт, что своими. Прецеденты были…
- Я не хочу этого знать.
- То-то же.
- Я так понимаю, убийство отпадает по той же причине?
- Да.
- А если обставить все, как несчастный случай? Ну, типа шел, поскользнулся, упал, сломал шею и три ребра. Получил сотрясение мозга. Травма, не совместимая с жизнью…
- Ага, ты еще скажи, что он перемещался через камин, зацепился бородой за каминную решетку и сгорел заживо.
- Нет, лучше умер от бешенства вследствие нападения на него «Чудовищной книги о Чудовищах».
- Поперхнулся лимонной долькой!
- Да!
- Да!
- Да!!!
- Нет, все-таки убийство не выход. Как же я ненавижу эти вечные сладости! Откупорь-ка еще бутылочку.
____________________ *Информация о мадере Автором не придумана, а позаимствована с сайта компании "Henriques & Henriques".
*** Утро началось с головной боли. Я открыл глаза и обнаружил, что заснул в кресле, вокруг валяется - Мерлин, сколько же мы выпили?! - множество бутылок. Хотя, кто мы? Или это я один так м-м… расшалился? Я смотрю на часы – шесть утра. Мерлин! Я никогда так рано не встаю, особенно, если пью полночи. Я все-таки решаюсь обвести глазами комнату, чтобы потом судорожно закрыть их в испуге. У окна стоит Снейп, освещаемый лучами солнца, словно какой-нибудь мессия, и задумчиво смотрит на меня. Не нравится мне его взгляд, я хоть одет? Как бы это проверить, не открывая глаз?
- Гарри, не прикидывайся! Я знаю, что ты уже проснулся.
ААА!!! Ничего не понимаю! Почему он назвал меня Гарри? Почему Снейп в моей комнате? Почему ему хорошо, а мне плохо? Чем вчера закончилась эта неожиданная попойка? Я одет?! Все эти вопросы проносятся в моей голове, не позволяя мне зацепиться хотя бы за один из них. Видимо, вся гамма испытываемых мною мучений отчетливо проступила на моем лице, потому что Снейп неожиданно подошел ко мне - это все я чувствую, не открывая глаз, - и уже более серьезным голосом сказал:
- Профессор Поттер, не притворяйтесь, пока есть время до завтрака, нам нужно кое-что обсудить. И лучше, если к моменту обсуждения вы будете чувствовать себя получше.
- А что может мне помочь? - не открывая глаз.
- Вот это.
Я все-таки совершил над собой неимоверное усилие, разлепил веки и увидел перед глазами тонкую, белую руку. Но заинтересовала меня не она. Заинтересовал меня маленький флакончик в этих самых руках. А точнее, его содержимое. Бывали в моей тяжелой жизни супергероя гм… случаи, когда приходилось пользоваться антипохмельным зельем. А потому его я могу узнать безошибочно.
- Профессор, вы Бог!
- Увы, мистер Поттер, увы. Хотя, не могу не признаться, ваше заблуждение мне лестно.
Так, срочно принять «лекарство», а то такого наговорю…
Залпом я выпиваю зелью, секунду морщусь, а потом смело открываю глаза и фокусирую взгляд на Снейпе, но не успеваю вымолвить ни звука, как он произносит:
- Благодарности потом. Вспоминайте.
Это сказано таким властным тоном, что мне на ум невольно приходят школьные годы. Но я не возмущаюсь, просто смотрю на Снейпа и вспоминаю.
Упс… Кажется, я добился того, чего он от меня требовал. Делаю я такой вывод в связи с тем, что мысли о медленной и мучительной смерти директора школы чародейства и волшебства Хогвартс Альбуса Дамблдора снова посещают мой бренный мозг. Вот только они теперь немножко измели тональность. Стали более яркими и красочными, что ли…
С каким-то глупым видом смотря в глаза напряженно наблюдающему за мной Снейпу, произношу:
- По-моему, неплохая была идея насчет несчастного случая…
Тут профессор проявляет такую реакцию, которой я мог ждать от него в последнюю очередь. Снейп смеется. Причем, кажется, истерически… Я жду.
Он медленно успокаивается, садится в кресло и все еще немного хриплым от смеха голосом спрашивает:
- Ты что, не осознаешь всю абсурдность ситуации? Пить всю ночь безумно редкое и дорогое вино в промышленных масштабах, потом строить грандиозные и хитроумные планы по убийству директора школы, то есть нашего непосредственного начальника, а утром, проснувшись и выпив для надежности зелья от похмелья, продолжать в том же духе.
И он опять начинает смеяться.
- Северус… - где-то на задворках сознания я обнаруживаю воспоминание, что где-то между пятой и шестой бутылками мы договорились обращаться друг к другу по имени. Надеюсь, хоть на брудершафт мы не пили?
Судя по лицу моего собеседника, на котором нет и следа подобного моему напряжения, он все прекрасно помнит.
- Да, Гарри?
Я, наверное, вздрогнул. Все-таки одно дело слышать свое имя из уст Снейпа в полубессознательном состоянии, другое в здравом уме и трезвой памяти. Я не могу понять, почему меня так занимает этот вопрос. Какая разница, Гарри или Поттер, сейчас в первоочередных задачах стоит – разобраться с Дамблдором.
- Что-то мне подсказывает, что ни одного меня беспокоит данная ситуация. Северус, неужели, - Гарри, соберись - в этом нет ничего сложного, - ты готов простить нашего многоуважаемого директора?
- Нет, не готов.
- Тогда остается одно.
Решение, словно смертный приговор, мы озвучиваем скорбно, но решительно. Почему-то хором:
*** Следующий час прошел в обсуждении возможных вариантов Страшной Мести Альбусу Дамблдору, но окончательного решения наше импровизированное общество директороненавистников так и не приняло. Это была странная беседа. Очень-очень странная беседа. После гибели Гермионы, после того, как Рон отдалился и ударился в работу, у меня совсем не осталось друзей, с которыми я мог сидеть и вот так запросто обсуждать все на свете. Хотя не решусь даже подумать, как бы отреагировала Герми на предложение натравить на Дамблдора гигантского кальмара и обставить все, как несчастный случай…
Около половины восьмого Снейп уходит, а я в спешке начинаю приводить себя в порядок, чтобы прийти на завтрак в подобающем виде. Ничего путного мы с профессором не решили, но выработали концепцию, которой теперь собираемся придерживаться. Пергамент с этими пятью пунктами сиротливо лежит на столе между пустыми бутылками и бокалами. Надо бы все это убрать. Я зову Добби, но он не приходит. Вспомнив, что сегодня за день, горестно вздыхаю и начинаю наводить порядок сам. С помощью волшебной палочки и опыта, полученного во время веселой жизни у Дурслей.
Уже перед уходом бросаю взгляд на план и в каком-то неясном порыве еще раз проглядываю его, после чего в отличном настроении отправляюсь на завтрак.
Ну держись, Альбус Дамблдор.
*** Наверное, мой великолепный и грандиозный план начал зарождаться именно тогда, когда я, размышляя о том, класть ли мне в кофе сахар или добавлять сливки, непосредственно перед носом у Директора стянул из вазочки последнюю черничную мармеладку. И все бы ничего, если бы за несколько минут до этого из другой вазочки не исчезли в направлении Снейпа восхитительные апельсиновые цукаты. В результате двух наших, независимых друг от друга и, конечно, не запланированных заранее действий, стол преподавателей остался без сладостей.
Невольно заставляет удивиться тот факт, что домовые эльфы не снабдили директора достаточным количеством глюкозы за завтраком. Но, к несчастью (или к счастью), именно на сегодня выпал День Свободы Домовых Эльфов (ДСДЭ), учрежденный Роном в честь Гермионы. Ее смерть очень повлияла на всех нас, но на него сильнее других. Он так и не женился, весь отдался работе и сейчас возглавлял в Министерстве отдел по урегулированию Магических Существ, где активно пытался претворить в жизнь идею Гермионы, касающуюся освобождения домовых эльфов. Нельзя сказать, что все получалось, что реформы проводились без сучка и задоринки, но кое-каких результатов все-таки удалось достигнуть.
Так, два раза в год всем эльфам предусматривался выходной. А чтобы маги не отлынивали от проведения праздника, Дамблдор благородно решил показать пример и первый отправил эльфов замка отдыхать и веселиться. Я до сих пор с содроганием вспоминаю тот ужас, который стоял в глазах этих несчастных существ, когда директор объявил им о своем решении. Ни Гермионе раньше, ни Министерству в лице Рона посейчас не удалось убедить домовиков в необходимости отдыха и веселья. Так что директору они не поверили. И что-то в глазах некоторых из них мне не понравилось. Что ж, я оказался прав.
Особенно если учесть, что потом часть из них пришла ко мне в комнату – это был один из тех случаев, когда я в очередной раз пожалел, что спас Добби от Малфоя – и стала просить поговорить с Дамблдором. Глупые, они решили, что директор решил от них избавиться, а праздник – это лишь предлог.
И поэтому эти хм-м… существа с воплями «Мистер Гарри Поттер, сэр!» и «Помогите нам!» принялись носить себе увечья. В моей комнате. Моими вещами.
Вы когда-нибудь видели, как около двадцати домовых эльфов громят вашу комнату? Одновременно? И при этом выкрикивают ваше имя, словно в экстазе? Вот и я удивился.
В общем, с эльфами я разобрался (двадцать ступефаев и двадцать неподвижных тел, жестоко, но неизбежно), комнату в порядок привел, но любви к затеям директора это мне не прибавило.
Но я отвлекся, Альбусу все-таки пришлось поплатиться за свои необдуманные поступки.
Никогда не забуду ту гамму чувств, которая отразилась на лице почтенного старца, когда он прощально проводил взглядом в мой рот последнюю мармеладку. От удивления, когда он распрощался со сладостью, и непонимания, граничащего с ужасом, когда он обнаружил, что она была последней, до злости и жажды мщения, когда он осознал, что не получит ничего сладенького до конца завтрака. Да, признаться мне стало немного не по себе…
Прожевывая восхитительную мармеладку, которая под пристальным вниманием Альбуса грозила застрять комом в горле, я медленно понимал, почему директор любит сладости. Я не мог лишь понять, почему он их любит так сильно, впрочем, я и не пытался. Дамблдор тем временем разрывался между желанием рвануть в кабинет за успокоительным, коим во все времена выступали лимонные дольки, и своими прямыми обязанностями. Чувство долга, хоть и с трудом, но победило, и он остался за столом, готовясь сделать объявление относительно ДСДЭ. Пока я наблюдал за его метаниями, в моей голове роились бешеным хороводом пока не совсем понятные, но, несомненно, зловещие мысли. Я внезапно почувствовал, что начинаю улыбаться, очень нехорошо улыбаться…
Увидь выражение моего лица сейчас Рон и Гермиона, я бы был отправлен в Св. Мунго, на теплое и уютное местечко недалеко от койки Гилдероя Локхарта, а перед этим меня бы оглушил вопль рыжего и усыпила короткая, энергичная трехчасовая лекция Гермионы на перспективную тему «Чем грозят увлечение охотой на Волдеморта и попойки с Северусом Снейпом». Да… Но Гермионы со мной нет, и я больше никогда не смогу поспать под ее нотации. Рон же… Рон слишком много сил и энергии потратил на претворение в жизнь своих и Гермиониных планов, на меня у него сейчас нет времени. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я огляделся по сторонам и заметил, что в курсе проблемы директора был ещё один человек и сделал соответствующие выводы не я один. На лице профессора ЗОТИ зеркальным отражением застыла точно такая же усмешка. Видимо, Шляпа пророчила мне Слизерин не зря…
Завтрак не успевает закончиться, как директор вскакивает со своего места и, кивнув остальным преподавателям на прощание, направляется «по делам, сам понимаешь, мальчик мой, по делам». Знаю я, какие там у него дела. Даже знаю, где лежат. В красивой стеклянной банке на краю стола.
У Англии нет постоянных друзей и врагов, есть только постоянные интересы (с)
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Отправлено: 08.10.05 00:33. Заголовок: Re:
ну что сказать ?))) тенденция, однозначно тенденция)))
тут буду говорить про юмор. Он мил, приятен, в него втягиваешься и начинаешь хихикать на пару с монитором *отгоняет санитаров со Св. Мунго - это не ко мне, а к монитору приходили)* Невинная шалость - убить Василиска мне очень понравилась) Характеристики Дамблдора создают живописный образ :)) А месть обещает быть забавной)
За кусок с эльфами отдельное спасибо. Фантазия подсунула яркую картинку. Да... Ступефай- это самое оно ;))
цитатакороткая, энергичная трехчасовая лекция Гермионы на перспективную тему «Чем грозят увлечение охотой на Волдеморта и попойки с Северусом Снейпом»
Это меня вообще очаровало. Про мадеру... мне честно говоря вспомнилось "Шоу Трумена", где они поворачивались к монитору и рекламным тоном расказывали об "этом восхитительном кофе". Прописываюсь здесь и буду ждать продолжения.
За обедом директор появляется довольный и совершенно счастливый, с сахарными крошками в бороде. Он радостно посматривает на меня из-за своих, о, Мерлин, как же я их ненавижу, очков-половинок, и улыбается. Ууу! Злодей! Наелся своего допинга и веселится. Ну ничего, будет и на моей улице праздник.
Я, в отличие от него, устал безмерно. Милые моему сердцу первокурсники совершенно распустились. Видимо, я все-таки их разбаловал… А что уж говорить о курсах постарше! Пытливые гриффиндорцы-второкурсники посчитали своим долгом полученные на уроке теоретические знания проверить на практике. Куда катится мир! Я бы в свои 12 лет никогда не решился превратить пуговицы на мантии преподавателя в жуков. Слава Мерлину, что преобразование удалось им не до конца. Боюсь даже представить, как бы я выглядел в распахнутой мантии, по которой ползают жуки. А так всего лишь пару смешков и заботливое замечание МакГонагалл:
- Гарри, а тебя не смущает, что у тебя пуговицы шевелятся?
Надо бы у Снейпа пару уроков «нагнетания тревожной атмосферы в классе» взять…
Я лениво ковыряю вилкой не особенно обильный обед и с ужасом представляю, что меня ждет за ужином. Нет, при всем моем уважении к Рону и памяти Гермионы, затея проведения ДСДЭ была просто наиглупейшей. Мало того, что эльфов сегодня нет, так еще и еду они приготовили отвратительную, всю ночь, наверное, убивались. Нет, директор, определенно, кого хочешь до могилы доведет своими весьма сомнительными экспериментами. Эх…
Я скольжу уставшим взглядом по Большому залу. За столом Хаффлпаффа и Гриффиндора, кажется, даже не заметили, что с едой что-то не так. Едят как обычно, словно всю ночь и первую половину дня таскали мешки с цементом. Равенкловцы внимание обратили, но природная скромность и вежливость просто не позволяют им выразить возмущение. Чего нельзя сказать о слизеринцах, эти подчеркнуто брезгливо смотрят на еду и громко стенают о глупости некоторых реформ и неосмотрительности некоторых директоров, идущих на поводу у этих самых реформ, по поводу глупости которых они уже говорили, и так далее… Я перевожу взгляд на Дамблдора: он сидит, блаженно жмурясь и не вслушиваясь в недовольный ропот воспитанников Снейпа. А в руках сжимает восхитительную, свежую и вообще необыкновенную по сравнению с сегодняшним обедом ватрушку. Словно сытый и довольный котяра, рассеянно слушает МакГонакл, а крошки и маленькие кусочки глазури украшают мантию, словно рождественское конфетти. И ни с кем не делится!
Вот бы как-нибудь лишить его этих мелких радостей жизни в виде вечных сладостей, уж тогда старик помучается… Вилка выпадает из моих рук, а я сижу в ступоре, поражаясь посетившей меня идее и боясь спугнуть долгожданное озарение. Вот, вот она. Идеальная месть для Альбуса Дамблдора. И как же мы раньше не додумались?.. Я нагибаюсь за вилкой под непонимающие взгляды коллег. Где уж им понять мое веселье? Мой взгляд натыкается на вопросительно изогнутую бровь Снейпа. Наше веселье…
*** К моменту, когда, наконец, этот сумасшедший день заканчивается, мне уже плевать и на Дамблдора, и на план. Я просто хочу немного отдохнуть. Но нет же! Стоит мне дойти до своих комнат и плюхнуться в кресло, как в камине появляется голова. Кого бы вы подумали, конечно, многоуважаемого директора! Только лень не позволяет мне подойти к камину и сотворить с этой физиономией что-нибудь ужасное. Например, дернуть за так соблазнительно торчащий кончик бороды или…
- Гарри, мальчик мой, ты меня слушаешь?
- Да, директор?
- Я говорю, что тебя не было на ужине, и я забеспокоился… - Вот ведь старый жук! Наверняка подкрепился у себя в кабинете и теперь еще заботу проявляет.
- Альбус, давайте ближе к делу.
- Я думаю, что нам стоит устроить первоначальное обсуждение карнавала. Завтра ведь суббота? Вот с утра и начнем! Жду тебя в десять у себя в кабинете.
И исчезает, не дав мне сказать ни слова в свою защиту.
Потрясающе.
Великолепно.
Грандиозно.
Мало того, что у меня стало на один выходной меньше, так мне еще придется провести его, слушая стенания Дамблдора и МакГонагалл о важности проведения этого… мероприятия, и, упаси меня Мерлин, участвовать в увлекательной дискуссии на тему, сколько тыкв повесить в Большом Зале: пятьсот или пятьсот три. За что?!!
В сложившейся ситуации меня обнадеживает и, можно даже сказать, радует только одно: кроме меня там будет еще и Снейп.
Я слишком устал, чтобы анализировать собственные мысли, но одно меня, несомненно, удивляет. Когда я успел начать радоваться присутствию Снейпа?
** Потрясающе, я проспал завтрак! На часах уже половина десятого, а я все еще лежу в кровати и размышляю над сущностью бытия. Только две мудрые мысли осветили своим присутствием мою не слишком блондинистую голову. Первая: Надо меньше пить. Тогда я буду больше спать. И смогу вовремя есть.
И вторая: что-то недоброе затеял Альбус с этим карнавалом. А отсюда вытекает следующее: надо либо поберечься, либо заранее подготовить план мести. Что ж, не стоит напрягать себя подобными мыслями с утра. В конце-концов, у меня есть… сообщник?
Товарищ?
Компаньон?
У меня есть Снейп, и этого достаточно.
*** Я появляюсь в кабинете директора с опозданием на полчаса и застаю потрясающую картину. В кабинете появились диванчики, посередине стоит миленький столик с – ни за что не угадаете! – конфетами и другими сладостями. Альбус и Минерва, расположившись на одном из диванов, что-то горячо обсуждают.
Прислушавшись, я понимаю, что речь идет о маскарадных костюмах. А третий участник собрания – великий и ужасный Северус Снейп – умиротворенно спит, не обращая внимания на остальных.
На самом деле, зрелище не для слабонервных!
Я сажусь в кресло, продолжая размышлять. И потом, почему это он спит? Неужели столько лет работы двойным шпионом не научили банальной бдительности? Спать при Дамблдоре? Чтобы потом проснуться с очаровательным ирокезом на голове или того похуже? Да, теряет Снейп навыки, теряет…
Ну ничего! Я покажу ему, что значит быть верным учеником незабвенного Аластора Муди. Бдительность и только бдительность! Я докажу!
Через пять минут напряженного прислушивания к беседе директора и МакГонакл, я понимаю, что мои глаза слипаются.
*** Мне снится кошмар. Мне снится, что я в кабинете директора лежу на диване в костюме тыквы. А Минерва смеется и направляет палочку на человека, находящегося справа от меня. Я перевожу взгляд туда и – Мерлин Триждывеличайший! – вижу самого лучшего преподавателя ЗОТИ в Хогвартсе за последние сто лет в костюме корнуэльской пикси. Голубом костюме. С прозрачными крылышками. В обтягивающих гетрах и, мама, возьми меня обратно… трико.
Я покрепче зажмуриваю глаза, надеясь, что сон скоро кончится. Как вдруг надо мной раздается счастливый вопль:
- Мальчики, подъем!
Я подлетаю на несколько метров – хорошо, что в Хогвартсе потолки высокие, - оглядываюсь по сторонам и понимаю, что сон мне не приснился. Снейп делает то же самое. Через тридцать секунд многострадальный кабинет оглашает громкий вопль двух профессоров Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, от которого падают со стен несколько портретов и трескается витраж. Виновники этого м-м… безобразия просто сидят и ухмыляются.
*** Пятнадцать минут спустя я развлекался тем, что флегматично отдирал от своего костюма кусочки и швырял их в директорского феникса. Фоукс готовился в очередной раз сгореть, так что на мои нападки реагировал вяло.
Рядом валялись крылышки и куски голубой материи. Снейп же, в нежно-васильковом трико и какой-то разорванной хламиде поверх него, в это время орал на директора. Я узнал о директоре много нового.
Профессор распинался уже пятнадцать минут и пока что не разу не повторился. Если конечно, не считать требований вернуть ему подобающий вид и просьб уволить, а если этого недостаточно, то выгнать с позором. Мне же было уже все равно…
Еще некоторое время спустя обстановка несколько изменилась. Теперь профессор МакГонагалл попивала чаек из блюдечка, а я так же меланхолично гадал, где она усвоила эту купеческую привычку? Наверно, кошачье… А Северус сидел за столом директора и писал заявления об уходе под аккомпанемент стенаний Дамблдора, что его драгоценный сотрудник воспринимает все слишком близко к сердцу. Без толку, разумеется, потому что в ответ неслось снейпово:
- Плевал, слышите, плевал я на ваши советы!! – и летели пергаменты с заявлениями. Директор их ловил и терпеливо рассовывал по карманам со словами:
- Ну, за чем же так эмоционально реагировать? Ах, Северус, я всегда знал, что за маской равнодушия в тебе скрывается очень страстная натура. Я прав, Минни?
Снейп от такой наглости на секунду замирал, после чего продолжал орать с удвоенной силой.
"Минни" благоразумно молчала, уткнувшись носом в чай и тихо хихикая. Фоукс, уже практически готовый сгореть, был забросан кусочками рыжей – под цвет тыквы – ваты. Чтоб лучше горело, подумал я и бросил еще кусочек.
*** Через полчаса:
- Директор, а разве вам не надо присутствовать за обедом?
- Нет, мальчик мой! Я договорился с профессором Флитвиком, он последит за порядком.
*** Еще через полчаса обстановка не изменилась, разве что Снейп стал ругаться тише и витиеватее. Его заявления валяются уже по всему кабинету, а поза становится все более угрожающей. Дамблдор же не обращает на накаляющуюся обстановку никакого внимания. И продолжает увещевания:
- Северус, ну что ты так злишься? Может, тебе цвет костюма не понравился? Так мы его в персиковый перекрасим. Минерва, ты заклинание помнишь?
М-да… Безумству храбрых поем мы песню.
Сейчас школа останется без родного директора, который погибнет в результате глупой и бессмысленной смерти от руки взбешенного преподавателя. Не то чтобы я был против такого исхода, но месть в моем понимании будет более красочной и… жестокой.
Я решаю вмешаться:
- Э… Профессор Снейп?
- Да, Поттер? – произносит он тем ласковым тоном, который в девяти случаях из десяти приводил к обмороку Невилла.
Мерлин, дай мне сил. Надо было раньше сообщить, что я придумал План Идеальной мести для Альбуса Дамблдора. Как бы намекнуть ему о своем плане так, чтобы ни он меня не убил, ни Дамблдор ничего не заподозрил?.. Хм…
- Не стоит так переживать, я думаю, можно найти оптимальное решение проблемы…
- Поттер, позвольте мне самому решать свои проблемы. И уж тем более не обессудьте, что я не стану прислушиваться к советам человека в костюме тыквы, - выплевывает он мне в лицо и продолжает увлекательную игру «заполони кабинет директора-маразматика своими бумажками».
М-да… Это будет сложнее, чем я думал.
- Постыдитесь. Что бы сказали потомки первого короля Португалии, услышь они ваши речи?
- Что вы нес… - видимо, он начинает понимать, к чему я веду, потому что замолкает на полуслове и вонзается в меня взглядом.
- Вот и я о чем говорю! – я отчаянно подмигиваю, делая вид, что мне в глаз что-то попало.
- Поттер, у вас тик. Причем, кажется, нервный. Но ваш совет я – для разнообразия – приму к сведению.
Он прекращает свою бурную и разрушительную деятельность, сохраняя достоинство, проходит к диванчику, садится и очень по-деловому спрашивает:
- Ну, так на чем мы остановились?
В наступившей тишине слышится только шипение горящей ваты…
Когда собрание, наконец, закончилось, я с трудом дополз до своих апартаментов. Ну, хотя, как сказать, дополз… вышел из камина. Идти по школе в костюме тыквы, да еще с торчащей из него ватой… Это ударило бы даже по моей, уже казалось бы, совсем подорванной репутации. Так что я воспользовался камином Альбуса и под шумок сбежал. Двигаться, а тем более думать не хотелось совершенно. Умеет же директор вымотать! Вот вроде бы ничего особенного не делал: сидел, слушал и про себя матюкался. А ощущение, будто еще раз Волдеморта убил. Устал, как последний грузовой фестрал! Я лениво плюхнулся в кресло… Вернее, попытался плюхнуться: широкие мягкие бока тыквы уперлись в подлокотники, неожиданно сильно отшвырнув меня на середину ковра, где я, попрыгав для разнообразия, и остался лежать, впечатавшись в пол. Вставать было лень.
В это время камин полыхнул зеленым пламенем, и я, услышав такой привычный еще с ученичества голос, открыл глаза. Перед глазами остановились две щиколотки в голубых лосинах и ботинках с загнутыми мысами и пушистыми помпонами. Я сглотнул.
Сверху тем временем донеслось:
- Вижу, не ждали.
Наверное, мое лицо сейчас одного оттенка с тыквой. Я отрицательно мотнул головой. Вернее, попытался мотнуть; вы когда-нибудь пробовали сие сделать, лежа этой самой головой на полу? Нет? Тогда попробуйте. Подметать не надо…Отчихавшись и откашлявшись, произнес:
- Как видите, не ждал.
Сверху донеслось хмыканье:
- Уж вижу.
Неожиданно сильный рывок отвлек меня от размышлений о смысле жизни и моем в ней предназначении. Мир быстро пронесся перед глазами, и вот я уже стою на ногах и смотрю в лицо моему бывшему преподавателю. А он ухмыляется, продолжая держать меня за плечи, и негромко произносит:
- Неплохой план, Гарри, весьма неплохой.
А я вишу в его руках и думаю, что даже голубой колпачок с ушками, на конце которых болтаются васильковые кисточки из меха клубкопуха, не портит имиджа злобного профессора ЗОТИ.
Видимо, дневная усталость сказывается, потому что я неожиданно прихожу к выводу, что Снейп не такой уж и плохой человек, а уж в исполнении злобных и коварных планов ему вообще нет равных. Но, поскольку озвучить свои мысли я не решился бы и под прицелом Авады, а уж тем более в том виде, который придал мне профессор Дамблдор не без участия моего бывшего декана, то я лишь моргаю и произношу чуть сиплым голосом:
- Я старался.
Не знаю, как могли бы события развиваться дальше, но нас отвлекает камин. Я уже в который раз задумываюсь, а нельзя ли сделать доступ к моему камину выборочным? Вот Снейп, пожалуйста, пусть проходит. А всякие… директоры назойливые запутываются, цепляются бородами за каминную решетку или, что еще лучше, переносятся в туалет Плаксы Миртл и… Черт, в туалете Плаксы нет камина… Мои воистину конструктивные мысли об изоляции своих комнат от Альбуса Дамблдора отрывает его же чуть насмешливый голос:
- Вижу, не ждали.
Я вздрагиваю, осознавая всю двусмысленность ситуации, Снейп отпускает меня, и я в этот раз осторожно пытаюсь сесть в кресло. Не получается. Пока я пытаюсь протиснуться между подлокотниками, приминая ненавистную вату руками, до меня доносится невозмутимый ответ Снейпа:
- Как видите, не ждали.
Кажется, где-то это уже было…
Старик ухмыляется, а я едва сдерживаюсь, чтобы не высказать ему все, что о нем думаю, подорвав тем самым еще не до конца продуманный, но все же заслуживающий внимания план Идеальной Мести для Альбуса Дамблдора.
- Уж вижу!
Я вздрагиваю от этого явного повторения, пытаюсь чуть сильнее сесть в кресло и опять подлетаю. Пока я парю, меня беспокоят два вопроса. Первый: из чего этот «пружинящий» костюм? Второй: сколько можно летать?!!
Мой феерический полет вот-вот готов плачевно закончиться, особенно если учесть, что магловская сила тяготения упорно влечет меня прямехонько в уже ставший родным центр ковра. И все бы ничего – мою репутацию перед лицом директора уже ничто не сможет подорвать. Человек, нарядивший своего сотрудника в костюм тыквы, вряд ли удивится, если этот самый сотрудник упадет в этом самом костюме на пол и начнет там подпрыгивать, словно мячик для пинг-понга. Одно меня смущает… В точке моего гипотетического падения стоит Снейп в костюме пикси и пытается прожечь взглядом Дамблдора. Меня он не замечает.
Интересно, а как бы мне к нему обратиться повежливей… Вариант «Уважаемый профессор Снейп, не могли бы вы подвинуться метра на полтора-два в сторону, а то в противном случае я рискую вас немножко раздавить…» определённо не годится.
Почему-то в экстренных ситуациях человеческий мозг творит со своим хозяином странные вещи. Так вот, мой совершенно перестает меня слушаться. Вместо тщательно заготовленной речи у меня с губ срывается совсем другое.
Последнее, что я вижу перед тем, как подмять его собой, это в ужасе подрагивающие васильковые кисточки его колпачка. Но блаженного беспамятства не наступает. Костюм опять пружинит, и я снова подлетаю в воздух. В этот раз не один. То ли по привычке хватать все, что на него падает, то ли еще почему, Снейп крепко цепляется руками за тыкву. И мы летим…
Полет оказывается недолгим, но запоминающимся. В результате своеобразной рокировки в воздухе мы оказываемся в новой позе. Я лежу на спине, а на мне, судорожно вцепившись в бока тыквы, лежит Снейп. Я перевожу дыхание, вроде бы кульбиты закончились…
Не успеваем мы со Снейпом встать или как-нибудь прокомментировать происходящее лежа, как Дамблдор, все это время с немым восторгом подглядывающий из камина, произносит:
- О! Вы уже начали готовиться к карнавалу?..
Рука Снейпа отпускает вату и начинает судорожно искать палочку, а вот мне ничего не остается, как схватить эту шаловливую руку и прошептать: «Терпение!».
Внезапно дверь распахивается и на пороге появляется… кто бы мог подумать! Минерва МакГонагалл собственной персоной. Она замечает торчащую из камина голову Дамблдора и заговаривает:
- Альбус, ну куда же ты запропастился, я уже волноваться начала! Сидит там твое тело сиротливо у камина. Я уж и пощекотала, и… В общем, ты не отзываешься. А на что это ты уставил…
Она переводит взгляд вбок и наступает немая сцена. Театр абсурда многое потерял.
Альбус Дамблдор взирает с восторгом из камина.
Минерва стоит с открытым ртом и съезжающей вбок шляпе.
А на полу лежим мы со Снейпом.
Взявшись за руки.
И я что-то шепчу ему на ухо.
Я говорил, что мою репутацию ничем не подорвать?
О, как я ошибался. Как я жестоко ошибался!
Первой приходит в себя Минерва, замечающая со счастливым выражением лица:
- Неужели вы уже начали к карнавалу готовиться? Вот уж не ожидала…
Я со стоном отпускаю руку Снейпа и уже привычно стукаюсь затылком об ковёр. За что…
Упс! Я зевнула, как у Вас шапка оформлена. Значится так: или убераем слэш между СС и ГП, а так же намеки на ПГ13 и "куда автора фантазия заведет", или - по правилам форума - я буду вынуждена перенести тему в раздел слэша.
Обновление еще не читала, но прочту обязательно :)
ой... смеялась до слез :) сцена с валянием по полу - это что-то :)
а теперь тапок - Гарри не может воспринимать прихлебывание чая из блюдца как что-то купеческое - он же англичанин :) У них купцы так чай не пили, это чисто наше, русское :) И я сомневаюсь, чтобы ему доводилось видеть купчих Кустодиева :)
Продолжение. ------- *** Полчаса спустя многоуважаемый директор и его еще более многоуважаемый заместитель ушли, предварительно дав кучу ценных советов относительно представления, которое мы, несомненно, репетировали. Я со стоической миной выслушал все, что мне сказали, периодически вставляя невпопад:
- Да, директор. Конечно, директор.
Снейп злобно зыркал на меня, но я продолжал кивать головой:
- Безусловно, директор. Спасибо за идею, Минерва.
По истечении получаса Снейпу, видимо, надоело прожигать меня взглядом, и он неожиданно присоединился:
- Мы обязательно примем это к сведению, Альбус. Очень ценная рекомендация, Минерва.
Я поперхнулся, когда это услышал.
Альбус – наконец-то! – ударился головой о каминную решетку.
МакГонагалл замолкла на полуслове.
То-то же! Я с благодарностью посмотрел на Снейпа, даже директор не может безнаказанно над ним издеваться. Хотя, принимая во внимание злополучный колпачок, это с какой стороны посмотреть…
Во всяком случае, не тогда, когда он сжимает в руках палочку. Минерва, например, - наверняка из чувства самосохранения! – решает удалиться.
Я мученически тянусь к палочке, чтобы лишить себя этой прелестной тыквы, но Дамблдор меня опережает. Он бормочет какое-то заклинание – вот что значит опыт! И без палочки вовсе, исключительно силой мысли! – и ватные мягкие бока пропадают, а на их место приходит такая родная, такая любимая мантия.
Я вопросительно смотрю на него, и Альбус, благодушно так улыбаясь, поясняет:
- Дети мои, - так, это что-то новенькое… - я решил, что если вы будете от костюмов избавляться самостоятельно, то можете нечаянно повредить их. А мы с Минни так старались… так старались…
Я блаженно падаю в кресло и закрываю глаза.
Плевать на Директора…
Слышу, как Дамблдор шепчет еще какое-то заклинание, видимо, в этот раз для Снейпа, а потом с характерным шорохом, наконец, исчезает.
Я проигрываю в памяти события сегодняшнего дня и сам не замечаю, как начинаю шептать:
- Ненавижу… ненавижу…
- Поттер, это к кому именно относится? – Мерлин, а я и забыл, что здесь не один, а со Снейпом. Наверное, стоит сейчас стоит около камина в своей привычной черной мантии и… - Если речь идет о Дамблдоре, то я полностью согласен.
Его голос дрожит от едва сдерживаемой ярости, и я решаю удовлетворить свое неуёмное любопытство.
Ого!
Лучше бы я этого не делал. Дамблдор избавил профессора от костюма. Даже черная мантия вернулась на место. Очаровательный колпачок и какая-то хламида больше не портили привычного почти классического образа "Ужаса Подземельного". Что вы!
Его портили ноги в небесного цвета лосинах и башмаки с помпонами, торчащие из-под мантии.
Северус раздраженно бухается в кресло, снимает туфель и со всей своей силой швыряет в камин.
Шикарный голубой ботинок приземляется, слегка погнув решетку, и немедленно вспыхивает.
Видимо, напряжение сегодняшнего дня сказывается, потому что, наблюдая эту сцену, я начинаю истерически смеяться. Потом хохотать. До меня доносится раздраженный голос Снейпа:
- Не понимаю, что вы нашли смешным в данной ситуации.
Я перевожу взгляд на него, натыкаюсь на ноги и сползаю с кресла на пол. Голубые лосины кокетливо торчат из-под мантии, а единственная оставшаяся туфля сиротливо скучает в одиночестве.
Снейп оглядывает меня нервным взглядом и тоже начинает ржать. Я смотрю в направлении его взгляда и вижу мои ноги.
Мои ноги в оранжевых лосинах и башмачках с помпонами.
*** Когда мы, наконец, успокаиваемся, я поднимаюсь с пола, подхожу к столу, уже привычно беру два бокала, бутылку и предлагаю:
- Северус, вина?
Он смотрит на меня внимательно и произносит:
- Не откажусь.
Я разливаю…
В очередной за сегодняшний день раз сажусь в кресло. Оглядываю наши ноги и говорю:
- Может, не стоило Дамблдора злить?
- Как это не стоило?! Прекрасный план, Поттер! И вам даже удалось начать претворять его в жизнь без особых последствий для жизни…
Я вспоминаю свои действия в кабинете сегодня днем и хмыкаю. Да, неплохо получилось…
*** Пока Снейп самоотверженно жертвовал собой, изображая неподдельное внимание к действительно важным и своевременным вопросам относительно предстоящего праздника, я лихорадочно придумывал способ продемонстрировать ему свой план.
Идей не было, пока мой взгляд не наткнулся на банку с лимонными дольками. Подождав, пока окажусь вне зоны директорского внимания, но так, чтобы меня видел Снейп, я приступил к исполнению.
Оторвав от тыквы кусок побольше (и потяжелее), я прицелился и, подкрепив снаряд простеньким заклинанием, отправил его поражать банку с дольками.
Нет, не зря Оливер гонял нас и в хвост, и в гриву на всех позициях в команде!
Звук удара, и банка со звоном падает на пол. Дамблдор вздрагивает, смотрит расширившимися от ужаса глазами на банку, вернее, на то, что от нее осталось, потом на меня, опять на банку. На меня смотреть бесполезно: стыдливо опущенные ресницы, лёгкий румянец (от сдерживаемого смеха) и интонации очень вежливого первокурсника, как ни странно, всё ещё безотказно действуют – ничуть не хуже времён студенчества.
- Простите, Альбус. Я нечаянно… - И когда директор уже собирается восстановить стратегический запас, я с виноватым видом достаю палочку и произношу заклинание. Осколки исчезают. Дольки тоже…
Альбус грустно смотрит на то место на полу, где были дольки, и вздыхает. А я тем временем продолжаю:
- Минерва, вот вы говорили о кухне. А что, если представить приблизительно такое меню?
И взмахом палочки трансфигурирую появившиеся на столе сладости в список блюд. Дамблдор, в этот момент как раз тянущийся за утешением в виде мармеладки, растерянно отдергивает руку и смотрит на меня с немым упреком.
Я гаденько ухмыляюсь про себя и говорю искренним голосом:
- Директор, простите, я только хотел продемонстрировать…
А он смотрит на меня, и его взгляд не предвещает ничего хорошего. Но в этом нет ничего страшного, потому что Снейп заметил все, что нужно, и одобрение в его глазах дорогого стоит.
*** Да, Мародерские гены не канули в лету, не пали смертью храбрых, не сдали завоеванных позиций. Как ни давили обстоятельства в лице Волдеморта и суровой жизненной школы, как ни старались преподаватели и Гермиона, как ни воспитывали меня Дурсли, а они все-таки устояли. И теперь проявили себя во всей своей гриффиндорско-мародерской красе. Сириус с отцом по праву могли бы мной гордиться.
Я возвращаюсь мыслями в настоящее. Да, план очень-очень даже неплохой.
Вчерашняя попойка закончилась также плачевно, как и предыдущая, и встать мне помогло только зелье Снейпа. И голос Добби:
- Мистер Гарри Поттер, сэр! Вам просили передать!
Гадая, почему мне в голову не пришло бороться за благое дело со Снейпом раньше, я выпил зелье и вмиг почувствовал себя человеком. Поблагодарил Добби и договорился, что забегу вечером на кухню для важного разговора. Судя по счастливому лицу эльфа, проблем с этим пунктом плана не будет.
Домовик исчезает, а продолжаю лежать в кровати и совершенно по-слизерински улыбаться. Ох, Шляпа-Шляпа… Шляпа ты!
На завтраке я не появляюсь, дабы не слушать комментарии, касающиеся вчерашнего гм… представления. Вместо этого, одевшись, направляюсь в совятню с начисто переписанным письмом, так старательно нами с Северусом составленным.
*** Наш план, как оказалось, требует времени для исполнения, а кроме него, ведь еще есть и преподавание, и этот дурацкий карнавал. И личная жизнь, в конце концов! Так вот, мы, выпив три бутылки мадеры и подумав хорошенько, пришли к выводу, что нам необходим помощник. Человек желательно свой, хорошо знакомый. Снейп, конечно, своих друзей вспоминать не стал, сказав, что они не годятся – кто в Азкабане срок мотает, кто в прятки с аврорами играет.
На мои попытки возражать он ответил, что если я так хочу Аваду в лоб от беглого преступника, он, так и быть, поможет по возможности. Дескать, он хоть не беглый и не преступник, но как же не помочь «любимому» коллеге? Про то, что я и Авада совмещаемся плохо, деликатно умолчали.
Я заткнулся.
Еще две бутылки помогли определиться с кандидатурой, а еще одна ее окончательно утвердить.
Джинни Уизли.
Самая младшая в этой милой семье. Она закончила Хогвартс, отправилась куда-то в Европу учиться дальше и, спустя некоторое время, неожиданно для всех вернулась замужней дамой. Еще более удивлял выбор "второй половины".
Виктор Крам.
Когда-то отчаянно увивавшийся за Гермионой. Получив однозначный отказ, он вернулся к себе в Болгарию и больше признаков жизни не подавал. Последний раз я его видел на похоронах Гермионы, он так отчаянно плакал, что хотелось подойти к нему и попытаться утешить. Я не стал подходить, а он попрощался, поблагодарил меня, что я избавил мир от Волдеморта и уехал к себе в Болгарию, где и затих.
После всего этого тем более странно было видеть его рядом с Джин. Счастливые, красивые, молодые. Их фотография облетела все газеты. Крам перед ней преклонялся, на руках носил, ревновал к каждому столбу. Она же относилась к нему чуть снисходительно, с той любовью, что отличает женщин семьи Уизли, любовью немного материнского оттенка.
Я им немного завидовал. Не Краму, не Джин, а их семейному счастью. Они казались мне удивительной, идеальной парой.
Мы решили привлечь именно Джин, потому что она, во-первых, в полной мере унаследовала гены, осчастливившие магическое сообщество появлением близнецов, а во-вторых, командный характер Молли Уизли. Те качества, которые просто необходимы хорошему организатору.
*** Письмо являло собой достойный пример эпистолярного жанра. Особенно в оригинале.
«Здравствуй, Джин! Сто лет – сто зим, как говорится! Как поживаешь? Слышал, вы с Виктором уже вернулись из свадебного путешествия, как тебе Болгария? Как поживают братья и родители? Как… (тут мой текст обрывался и шел мелкий убористый почерк Снейпа) Мисс Уизли, Поттер уже позаботился о формальностях, так что я позволю себе перейти сразу к делу. Нам необходима ваша… (Почерк опять мой, круглые буквы и неровные, подпрыгивающие строчки) Как Нора, вы уже пристроили очередной этаж? Молли мне говорила…(Снова почерк Снейпа) Ваша помощь в очень личном, боящемся огласке деле… Я… (зачеркнуто крестом и снова мой почерк) …мы были бы рады видеть тебя, когда тебе удобно… …а именно во вторник, в восемь вечера, в кабинете… …у меня в комнатах, где они находятся… …разберетесь, не одиннадцать лет в конце кон… …в общем, шли сову с ответом, я бу… …и соизвольте объявить о своем решении не в последний момент! Искренне… … ваш… Гарри… …Снейп»
Я, конечно, исправил и переделал все, но черновик сохранил. Сам не знаю, зачем…
Уже в совятне я еще раз проглядываю содержание, хмыкаю и зову Хедвиг.
Когда я только начал преподавать, то хотел, чтобы сова поселилась в моих апартаментах. И мне нескучно, и она с комфортом устроилась бы.
Но моей полярной красавице, видимо, нужно общество и не только мое, поэтому она отвергла это предложение и обитает вместе со всеми.
Я захожу в совятню и начинаю искать глазами птицу. Хедвиг обнаруживается на одной из самых низких жердочек, она сидит, нахохлившись и зажмурившись. Я удивлённо – обычно она предпочитает самые высокие сиденья, как и её непутёвый хозяин, питающий нездоровое пристрастие к подоконникам и подлокотникам, - подхожу к ней, но она меня не узнает, не встречает, а лишь дает себя взять на руки. Я чувствую, как быстро и напряженно бьется ее сердце в моих руках, и меня начинает охватывать паника.
Моя сова умирает!
Я забываю о письме, прижимаю сову покрепче к себе и со всех ног несусь к мадам Помфри. Пока я несусь, по пути приговаривая: «Терпи, миленькая, потерпи» студенты не смеют встать у меня на пути.
Еще бы!
Если в гневе я страшен… то в панике ужасен!
Я совершенно не смотрю по сторонам, все внимание уделяя своей драгоценной ноше, и поэтому на одном из поворотов в кого-то – разумеется! – врезаюсь.
Когда я поднимаю глаза и вижу перед собой Снейпа, я даже не удивляюсь. Одно хорошо, Трелони больше не работает, не услышу какой-нибудь милый прогноз в стиле «…было предначертано судьбой врезаться в профессора Снейпа на данном повороте вашей судьбы…».
Я вскакиваю и, не извиняясь, несусь дальше. В голове стучит только одна мысль.
Быстрее! Быстрее!
Я добегаю до больничного крыла, врываюсь внутрь и, срываясь на крик, начинаю взывать к мадам Помфри. Но ее не оказывается на месте, и я с ужасом вспоминаю, что на этих выходных она уехала проведать сестру. Почему мне и в голову не приходит вспомнить о школьном учителе Ухода, Мерлин его знает…
Я уже близок к тому, чтобы удариться в панику рангом выше, как слышу от дверей чуть саркастичный и одновременно усталый голос:
- Поттер, ну что у вас опять стряслось?
Я подлетаю к профессору Снейпу, потрясаю совой перед его носом и начинаю говорить:
- Сова… моя… там… здесь… Профессор! Я пришел, там… Хедвиг… теплая… - я совершенно запутываюсь и заканчиваю весьма, на мой взгляд, обоснованно. – Северус, ты должен спасти мою сову!
После чего передаю трепыхающееся тельце ему в руки и смотрю щенячьи-преданным взглядом.
*** Северус одаривает меня недоверчивым взглядом и со словами:
- Поттер, я, конечно, на многое способен, но чтобы орнитологией заниматься…. – и велит следовать за ним.
Я с трясущимися руками и малосоображающей головой плетусь за ним. Мы подходим к его кабинету, он указывает мне на стул, а сам кладет сову на стол и начинает испепелять её взглядом. Я мужественно держусь две минуты, после чего понимаю, что таким образом ее не вылечить. А посему начинаю задавать вопросы:
- Скажите мне, не скрывайте правды. Она умирает, да? Я сильный, я выдержу, скажи мне, Северус…
Он не выдерживает, рявкает мне, чтобы я сел и продолжает осматривать сову.
Все, не сохранил сову. Не уберег. Мне ужасно плохо от того, что сейчас вот-вот прервется единственная ниточка, связывавшая меня с Хагридом, единственное, что от него осталось.
Я с грустью вспоминаю первую нашу встречу, как этот огромный добрый великан фактически спас меня от Дурслей. Вспоминаю, как он подарил мне сову. Первый настоящий подарок на мой День Рождения. Самый ценный.
Хагрид, мой друг. Мой первый друг. Тебя не стало, ты погиб в эту войну. А теперь, теперь и память о тебе погибнет безвозвратно, исчезнет, последним вдохом покинет это белое тельце.
Я поднимаю полный слез взгляд на Снейпа, всхлипываю и говорю тихим голосом:
- Не врите мне. Магия не всесильна, я знаю, я…
- ПОТТЕР!!! Немедленно прекратите истерику, ваша сова не умирает. Она даже не больна.
- Понимаете, понимае… - смысл его слов медленно доходит до меня, я взлетаю с кресла, подбегаю к нему, - вы спасете ее, да? Это великолепно, я всегда знал, что…
- Поттер, еще один такой прыжок, и ты будешь лежать, оглушенный Ступефаем, вон в том углу.
В его голосе еще не угроза, но уже предупреждение. Я решаю повиноваться. Если он вылечит Хедвиг, я сделаю для него все, что угодно.
А он тем временем продолжает:
- Подойди к полке с книгами.
Я повинуюсь, и его голос становится мягче.
- Возьми там книжку в зеленой обложке. Нет, не эту. Да, именно. А теперь, Гарри, сядь куда-нибудь, почитай и угомонись. С совой все будет хорошо.
Его слова меня успокаивают, я беру книгу и сажусь на стул.
Открыв ее, я не верю своим глазам. Зажмуриваюсь, смотрю снова. Ничего не меняется. Передо мной маггловская «Энциклопедия владельца птицы».
Да, профессор, а говорили, что орнитологией не увлекаетесь…
Я наугад выбираю страницу, открываю и начинаю читать.
«…Сова - восхитительное домашнее животное, правда, имеющее массу специфических особенностей, затрудняющих содержание её в квартире.
Но, несмотря на размеры (размах крыльев до метра), вопли и лужи помёта, наблюдать за совой дома очень приятно.
Птицы эти умные, общительные, любознательные и очень забавные. Неясыть с удовольствием приходит к человеку на колени, может долго сидеть и даже лежать на них, издавая тихую мурлыкающую трель (напоминающее мурлыканье кошки), легонько прихватывать пальцы, перебирать клювом брови и волосы не хуже попугая. У некоторых неясытей есть привычка охотиться на пальцы рук и ног, выставленные из-под одеяла. Делает это она не когтями, а клювом, не причиняя никакой боли. Когда игра надоедает человеку, птицу можно стряхнуть с кровати, и она улетит, ничуть не обидевшись».
Да, никогда не задумывался, моя сова – это неясыть или нет. Какой позор!
Я сижу и пытаюсь вспомнить, что вообще знаю о совах. Э… Ничего практически. Знаю, что они бывают разных цветов и размеров и разных полов. И вроде бы относятся к яйцекладущим. Хотя стоп, все птицы – яйцекладущие. А страус… Да, у него, то есть у нее, у самки, такие большие яйца. Откуда у самца яйца?! Хотя как откуда, у всех есть… А… Я окончательно запутался.
Да, точно все птицы.
Я нервничаю, несмотря ни на какие заверения, что с Хедвиг все в порядке, и поэтому мои псевдознания кажутся еще более мелкими, чем обычно. Как же так, столько лет держать сову и не поинтересоваться ее зоологическими особенностями!
Возвращаюсь к книге:
«…Чтобы птица меньше гадила и охотно шла обратно в клетку, кормить её лучше с утра. Голодные птицы без промедления летят в вольер за мышью. Если птицу кормить с утра, то она, как правило, испражняется во второй половине дня, а ночью мало. Нормальный помёт совы - белые кляксы, которые легко смываются…»
Я хмыкаю и тянусь за палочкой, совсем забыл об очищающем заклятье, а ведь не где-нибудь, в совятне был. Удалив со своей мантии «белые кляксы, которые легко смываются», я возвращаюсь к чтению.
«…Раз в сутки-двое неясыть срыгивает из зоба погадку. Погадка – это непереваренная шерсть, перо, кости. Погадки лишены запаха, быстро высыхают и не оставляют следов ни на ковре, ни на столе. Отрыгивать погадки сове необходимо, иначе она заболевает…»
Так, понимаю, почему орнитология меня не привлекала… как-то это все… неприглядно.
«…Пахнет помёт птиц и недоеденные остатки мышей. Если своевременно убирать все пищевые остатки и помёт - запах отсутствует вовсе. Вообще совы – наименее вонючие среди плотоядных птиц…»
Ну да, то-то тетя Петуния так убивалась, когда я уборку клетки забрасывал. Я все больше погружаюсь в чтение, отдаленно слыша, как ходит по комнате Снейп.
«Кормить птицу надо мышами (по 1-2 штуки в день), резанными крысами (половина крысы в день), или суточными цыплятами (1-2 штуки в день) и только в крайнем случае мясом. Грызунов лучше давать свежеубитыми, забили и сразу скормили птице. Едят совы и мороженных нарезанных крыс. Свежезабитые животные обязательно должны быть в рационе хотя бы раз в неделю»
Ужас какой! Особенно, если учесть, что это книга магловская. Хотя…
Действительно. А что? Поймал пяток крыс, забил, освежевал, порезал на кусочки и забросил в морозилку.
Про запас… М-да…
Внезапно до меня доносится голос Снейпа:
- Страница 134.
Я с содроганием открываю заданную страницу и вижу заголовок: «Размножение сов».
С непониманием я смотрю на профессора, перевожу взгляд дальше и вижу Хедвиг. А рядом яйцо…
- Поттер, сегодня ты стал папой.
Последнее, что я вижу перед тем, как упасть в обморок, - это расширенные от удивления черные глаза и белые перья. Красиво… _________________________________________________________________________ *Вся информация, касающаяся сов, взята с сайта www.mybirds.ru. Я ее лишь немного видоизменила…
*** Резкий запах нашатыря ударяет в нос, и я прихожу в себя, очумело тряся головой и озираясь по сторонам. Первой намерением, пульсирующем в голове, было желание прибить Хедвиг. Я игнорирую Снейпа, подхожу к сове и начинаю читать ей нотацию.
Спустя десять минут меня отвлекают какие-то непонятные звуки, явно напоминающие хихиканье. Хотя хихикать сзади вроде бы некому. Не Снейп же это, в самом деле! Но я не оборачиваюсь, продолжая воспитывать сову:
- Да как тебе не стыдно, в твоем-то возрасте в подоле принести. Говорил я тебе, чтобы ты ко мне переселилась, но нет! Мы же гордые! Мы же независимые! Нам общение нужно, тусовка! А я переживал! Я нервничал! Да можно сказать поседел, видишь, волосы белые!
Меня прерывает смеющийся голос Снейпа:
- Поттер, это ты когда в обморок падал, в пыли испачкался.
Я прожигаю его взглядом и продолжаю внушение:
- С этого дня ты живешь у меня. Вот вылупится птенец, посмотрим, кто отец, и я его ПРИБЬЮ!!! Обесчестить мою сову, мою драгоценную Хедвиг… Да кто посмел!
Она сидит, нахохлившись, и смотрит на меня чуть извиняющимся взглядом. Дескать, бывает, хозяин, все мы не без греха…
- По поводу предполагаемого, - я отчетливо слышу, как профессор подавляет смешок, - отца, так это мы можем узнать сейчас же. Достаточно посмотреть на яйцо.
Я выразительно смотрю на сову, и она отходит от яйца, которое все время моей гневной тирады мужественно прикрывала собой. Итак, яйцо.
Крупное, белое... в красную и желтую полоску.
Первой мыслью было: «Дамблдор…» Потом все-таки я сообразил, что, несмотря на все свои закидоны, к сове директор приставать не будет. Не успевает вздох непомерного облегчения вырваться из моего горла, как меня пронзает догадка.
«Фоукс, с-скотина!» - пронзает меня догадка, и я зло ухмыляюсь.
Так, Альбус Дамблдор.
Счет растет, имей в виду. Счет растет.
Я ничего не забуду.
*** Я еще продолжал жалеть себя любимого, когда неожиданно услышал:
- Поттер, немедленно прекрати, это начинает меня раздражать. Посмотри на проблему с другой стороны: ты станешь единственным обладателем птенца сово-феникса. Это честь!
- Северус, попридержи свой сарказм, а? Без тебя тошно.
- Гарри, ты всегда казался мне оптимистом.
- А я и сейчас оптимист! Вот только я не понимаю… ведь фениксы и совы – это разные биологические виды. Это, ну… противоестественно! Он больше моей Хедвиг!
- Гарри, последний раз говорю тебе: феникс – птица волшебная. И поэтому Фоуксу ничего не стоило соблазнить твою сову.
- Мою сову, - эхом повторяю я. Все никак не могу прийти в себя.
*** По истечении некоторого времени мне полегчало, и я даже смог побороть в себе желание рвануть в кабинет директора, чтобы голыми руками и посредством обычной волшебной палочки – впрочем, скорее первое, поскольку в моей палочке всё ещё перо этого чёртового птица! – порешить его домашнюю зверушку, да чтоб сгорел этот феникс в своем пламени! Хотя это также не было выходом, потому что в этом случае Хедвиг осталась бы безутешной вдовой, ее птенец – сиротой, а мне бы грозила уютная камера Азкабана с видом на море.
Уж Дамблдор бы постарался возместить мне страдания его любимца в полной мере. Ну ничего, наша месть будет более замысловатой…
Фоуксу еще придется позаботиться об алиментах.
В общем, я включил в список причин Идеальной мести для Альбуса Дамблдора еще один пункт. Северус, когда его услышал, долго и истерически хохотал, полностью опровергая молву об отсутствии у него чувства юмора и неумении смеяться, но я не стал менять формулировку.
По моему мнению, «Растление моей совы животным другого биологического вида» звучало достаточно внушительно.
*** И сейчас я сидел в кресле, пил коньяк из личных неприкосновенных до этого момента запасов Северуса Снейпа и решал существенную проблему.
Проблему высиживания яйца. Дело в том, что птице нужно летать, охотиться, а не сидеть неподвижно весь день! Тем более, что как-то она слишком уж зашуганно выглядела. Видимо, шок. Не каждый день приходится сово-фениксов откладывать!
Снейп меня не понимает, говорит, что я веду себя подобно истеричке, у которой дочь рожает.
Я грустно смотрю на него и думаю, что слишком редко у меня был повод волноваться за кого-то по действительно счастливой причине. Одно дело – война, сражения, смерти. А другое дело – дети, семья. Жизнь продолжается, кто-то выходит замуж, женится. Друзья забываются, появляются семьи. Рождаются дети. У меня так мало, так бесконечно мало осталось старых друзей…
А может быть, виноват этот старый коньяк многолетней выдержки. Я переживаю за свою красавицу, и неважно, как это выглядит со стороны. Я просто рад!
И, в конце концов, имею право волноваться! Думаю, стоит ли сказать об этом Снейпу, но решаю умолчать. Неизвестно, поймет ли он меня, а вот казаться жалким не хочу. Мне почему-то это важно.
Я не без труда бросаю предаваться чувству собственного одиночества и возвращаюсь к более насущным проблемам.
- Северус, а ты не знаешь каких-нибудь инкубационных заклинаний?
- Каких?
- Ну, инкубационных, - я уже не уверен, что такие вообще существуют, но все-таки решаюсь пояснить, - от слова инкубатор.
- А что такое инкубатор? – невозмутимо спрашивает мой собеседник.
- Забудь… - я роняю голову на колени, - наверное, это было глупой идеей.
- Нет, Потер, нагревающие, согревающие, а так же аналогичные заклинания мы использовать не можем. Ты ведь не хочешь яичницу из сово-феникса? Птенца нужно именно высиживать. Не греть яйцо, не обкладывать его тряпками и подушками, а делиться теплом собственного, в смысле – совиного – тела.
А оговорочка-то по Фрейду. Снейп подал мне хорошую идею:
- Тогда у нас остается один выход.
Видимо, решительность моего голоса пугает профессора, потому что он несколько напряженным голосом спрашивает:
- И что ты придумал на этот раз?
- Мы будим высиживать яйцо по очереди! Ты, я и Хедвиг. Хотя нет, сова, пожалуй, не будет. Оно, я думаю, для нее слишком горячее. Обожжется еще. Да и потом, вон она какая-то зашуганная, у нее явно послеродовое состояние. Так что будем по очереди высиживать. Ты и я.
Просто образцовая семья получится. Что-то я бред несу, может, не стоит больше пить? Снейп со мной согласен:
- Гарри, я думаю, тебе не стоит больше пить.
- Северус, я серьезно. Совершенно серьезно.
Тут нервы моего собеседника все-таки не выдержали, и он взорвался:
- Поттер, ты с ума сошел? Окончательно? Ты хочешь, чтобы я – Я – Северус Маркус Себастьян Снейп , кавалер ордена Мерлина Первой степени, величайший… - дальше шло подробное и многословное описание всех профессорских титулов и заслуг, которое затянулось на добрых (а вернее, очень и очень недобрых) десять минут. Я терпел, ожидая окончания этого увлекательного монолога, которое, к счастью, не заставило себя долго ждать, - …и, в конце-концов, просто хороший человек, ВЫСИЖИВАЛ ЯЙЦО СОВО-ФЕНИКСА?!
- Да, - спокойно парировал я. – Ты же сам только недавно говорил, что это такая честь - быть владельцем единственного в мире сово-феникса. А теперь подумай, какие открываются горизонты для человека, ставшего свидетелем вылупления такого птенца, а уж тем более человека, который его высидел!
- Ну уж нет! Хозяин ты, тебе и честь.
- Знаешь, Северус, я-то, может, и хозяин, но именно тебе посчастливилось принять роды первого в мире…
- Надеюсь, что и последнего, - прокомментировал Снейп. Но меня такими мелочами с мысли было не сбить:
- …первого в мире сово-феникса.
- Поттер, возьми себя в руки. Это мутант, мутант, ты понимаешь?
Поздно. Я уже упёрся.
- И что, ты хочешь сказать, детеныш Хедвиг не имеет права на существование? И вообще, если взглянуть глазами магглов, то весь наш магический мир – есть одна большая, бесконечная и непрекращающаяся мутация. Это вопрос разных точек зрения. А птенца я буду любить и таким! – как-то непоследовательно заканчиваю я.
- Аминь, - мрачно заканчивает Снейп и призывает еще бутылку. Понял, видимо, что от меня так просто не отделаться. А то, я в «любимого» директора характером! Воспитал на свою голову, называется…
*** - Гарри, - и как он только умудряется придать своему голосу такую усталость, - ты же не хочешь, чтобы я действительно высиживал это яйцо?
- Хочу.
- Поттер, - а теперь профессор шипит - кстати, в моей фамилии нет ни одного шипящего. М-да, факт таланту не помеха! – и я спешу порадовать его:
- Нет, не бойтесь, вам не придется сидеть на яйце и периодически издавать ласковые крики матери сово-феникса, - я не могу удержаться и фыркаю, представив себе эту милую идиллическую картину, на меня падает злобный взгляд весом в тонны эдак две, и я продолжаю, - во всяком случае, в человеческом обличье.
- Довольно! Объясни мне лучше, почему ты не можешь справиться с эти сам.
- Ага, и как я, по-твоему, должен двадцать четыре часа в сутки высиживать яйцо? Твой долг как коллеги и сообщника – помочь.
- Нет! Я же сказал!
- Ах так, после всего? Ну-ну, вот смирюсь с карнавалом и собственным позором и расскажу всей школе, как тебе идет голубой цвет. А уж лосины…
- Угрожаешь?
- Ага, - почти застенчиво. Снейп, впрочем, не купился. В ход как последнее средство пошел шантаж.
- Ладно, - бросает он неохотно, - выхода нет. Но заметь, ты меня вынудил! И, Поттер, имей в виду, если об этом кто-нибудь узнает…
Вздыхаю с облегчением. Конечно, я никому не скажу. Инстинкт самосохранения у победителя Волдеморта развит на должном уровне. Ну… Мне так кажется…
*** Через три часа я вспоминаю, что забыл сходить на кухню. Да…
Надо срочно решить, что делать в это время с яйцом. Что-то не нравится мне вид Хедди, когда она на нем сидит…
Мы со Снейпом сейчас явно не в том состоянии, когда стоит пытаться высиживать потомство. Тем более, чужое… Загляну, пожалуй, в совятню. Может, найдется там какая-нибудь добрая птичка, готовая помочь. А если не найдется?
Проблема.
Спустя пару минут – все-таки коньяк определенно ударил в голову – я вспоминаю, что я Мастер Трансфигурации, и предметы из неживого в живое превращать умел еще на третьем курсе. Я мучительно встаю и начинаю искать жертву для превращения в идеальную наседку для сово-феникса. Жертвой становиться какая-то странная ракушка с каминной полки. Я призываю ее, осматриваю и, не обнаружив ничего подозрительного, трансфигурирую в птичку.
Ну, то есть как, трансфигурирую…
То, что у меня получается, можно назвать только одним коротким словом.
- Мутант.
Снейп смотрит на меня и повторяет:
- Мутант. Гарри, у вся тебя жизнь связана с мутантами. Сначала Волдеморт, потом сово-феникс, теперь… Кстати, что это?
А я думал, что он прикорнул… и не заметил потерю своего сувенирчика…
- Не что, а кто! Это идеальная наседка для Сово-феникса!
- А почему у нее три крыла?
- Чтобы летать быстрее!
- А почему тогда они такие короткие?
- Чтобы далеко не улетела!
- А шерсть вперемешку с перьями? А два клюва? А один глаз? Подражаешь циклопам? А хвост как у павлина? А почему она цвета МОЕЙ РАКУШКИ?!
- Совпадение. Это Идеальная наседка, они все так выглядят.
Вернее, теперь будут выглядеть…
- Хорошо, тогда, может, у нас пропадет необходимость высиживать птенца самостоятельно?
- Увы и ах! Идеальная наседка создана исключительно для короткого промежутка времени. У нее даже разума своего нет! А все параметры поведения птенцов еще не изучены. Так что… не обольщайся, Северус, но прими как данность, что тебе придется жертвовать своим временем во имя благих целей!
Он тихо ругается и тянется к бутылке. Я ухмыляюсь, что ж, поход на кухню можно немного отложить…
Но вообще, мне кажется, Вы стали терять темп. Этот кусок более затянут и менее смешон, чем предыдущие... Хотя может, конечно, у меня просто настроение сеголня плохое :( Тоже ведь - влияет на восприятие.
цитата*шепотом* Ну неужели совсем никто не читает?
Почему не читает - читает!!! Просто это уже несколько раз прочитано на другом форуме! Лично я усилено жду продолжения!! Мне интересно что скажет наша птичка, когда ей освободят клювик!!
Спустя некоторое время и некоторое количество коньяка, я все-таки геройски встаю и слегка покачиваюсь, пытаясь удержаться на ногах. Для начала проверяю яйцо, убеждаюсь, что все в порядке и собираюсь идти на кухню.
Пешком.
Воспользоваться камином в голову не приходит. А если и приходит, то в таком состоянии, в каком я сейчас, боюсь оговориться и оказаться где-нибудь в сомнительном месте. В комнатах Филча, например… Он будет ра-ад!
Снейп смотрит на меня, вопрошая, и я решаю пояснить:
- Добби. Кухня. План. Месть. Дамблдор.
Северус подхватывает мою увлекательную игру в ассоциации:
Он тоже встает, без проблем сохраняя равновесие, и произносит почти ровным голосом:
- Я с тобой.
- Хорошо.
*** Что творится дальше, мне страшно просто вспоминать. Я смутно помню наш грандиозный поход в сторону кухни, который был похож на маленькую экспедицию двух пьяных кротов-полуночников.
Еще будучи студентом, я часто бродил по школе ночью. Снейп же любил меня отлавливать с этих прогулок. Так что школу мы знали досконально.
Но под градусом!
М-да… она оказалась неузнаваемой, и до кухни мы еле добрались. Сколько нового я заметил!
Добби встретил меня радостными воплями и накрытым столом. Не то, чтобы я не ел… Но я не ел, а... Так что подкрепиться не мешало.
Я прошел к столу, уселся в предоставленное кресло и начал объяснять. Ораторскому искусству меня учил Снейп по дороге сюда. Поскольку добирались мы долго и с приключениями, то запомнить я успел многое. Даже коньяк немного выветрился из головы.
А посему меня в настоящий момент беспокоило только одно.
К тому моменту, когда я заканчивал рассказ о важности и секретности возложенной на Добби миссии, глаза домовика светились от счастья и преданности.
Эта часть нашего плана заключалась в перекрытии Директору доступа на кухню, во-первых. И в лишении бородача сахара за завтраком, во-вторых. Что было трудно, но выполнимо. Просто надо было использовать Добби, намеки, ДСДЭ и слизеринское коварство.
Добби. Заручиться поддержкой домового эльфа. И сделать так, чтобы он смог уговорить других эльфов прислушаться к нему. Это оказалось не очень трудным, потому что отчасти благодаря реформам Рона, а отчасти из-за того, что Добби прижился на кухне, у него явно появился авторитет. Быть свободным эльфом уже не было позорно, но и желанно, по правде говоря, тоже.
Намеки. Намеков была масса. Я поведал Добби трогательную историю о плохом здоровье Дамблдора, непосредственном влиянии на это самое здоровье глюкозосодержащих продуктов и о возможных новых директорах, которые так любят реформы. Такие нехорошие новые реформы, касающиеся домовых эльфов.
Да, а говорят, врать нехорошо… Кстати, я не сказал ни слова неправды – ни про другого директора, ни про опасность диабета!
И еще… я "оговорился", что всегда могу защитить моего друга – простого домового эльфа по имени Добби. Последнее я, кстати, сказал зря. Он расчувствовался, и мне пришлось успокаивать хрупкую эльфийскую психику на глазах у Снейпа.
*** Нашу чудесную игру взглядов-вздохов-всхлипов прервал – вы ни за что не поверите! – Дамблдор. Из огромного камина высунулась растрепанная голова в длинном розовом колпаке с лимонными дольками и попросила у Добби чего-нибудь сладенького. Пришла очередь претворять наш план в действие. Тем более, что мы так удачно оказались незамеченными!
Я подтолкнул эльфа вперед с напутственной речью: «Мы с Северусом за тебя отомстим!».
Добби мужественно подошел к директору и, слегка заикаясь, начал повествовать о вредности употребления сладкого на ночь.
Альбус от такой наглости поперхнулся.
Домовик продолжал стойко держать оборону, продолжая уверять директора в нецелесообразности удовлетворения своих потребностей и вредности чревоугодия.
Я и не знал, что Добби такой грамотный. Видимо, выходной день этому поспособствовал, и он провел его в библиотеке.
Дамблдор тоже удивился, причем до такой степени, что открыл рот и выронил свою челюсть.
«Ха!» - пронеслось в моей голове, я ведь это подозревал! В сто лет с гаком своих челюстей не бывает! А если бывают, то это уже темная магия. А директор черной магией не пользуется! Ха!
Видимо, я выразил свои восторги слишком шумно, поскольку директор захлопнул рот и насторожился. Челюсть понимающе лязгнула на полу и тоже затихла. Так они сообщники!
Радовало, что Снейп оказался посообразительней меня и наложил на нас какое-то свое супер-пупер-секретное заклинание, не зря же он Мастер ЗОТИ, и Дамблдор нас не заметил.
Не радовало то, что Снейп оказался все-таки не таким сообразительным и не наложил это самое заклинание на наш стол с двумя полупустыми чашками.
Радовало, что это додумался сделать я.
Не радовало, что я не успел.
Дамблдор бросил взгляд на нас, но слегка промахнулся и попал на стол со сладостями и вкусностями. После чего обратился к эльфу:
- Пошалушта, дай мне шелюшть.
- Что, простите, сэр? Добби не понимает господина директора.
- Шелюшть. Шубы.
- Какие шубы?
- Не шубы, а шубы! И бишкфит ш того блудешка.
- Не понимаю. Добби – умный домовой эльф, Добби читал книги. Но Добби не понимает директора… - домовик уморительно развёл руками и скорчил удручённую рожицу.
Я наконец не выдерживаю и начинаю задыхаться от приступов хохота.
Еще чуть-чуть – и нашим планам конец.
Звуки уже готовы вырваться на свободу, как вдруг Снейп совершает молниеносное движение, и к моим губам… прижимается прохладная ладонь, не давая мне возможности загубить весь гениальный план. Он смотрит на меня страшными глазами и угрожающе двигает бровями. Это мне кажется таким забавным, что становится только хуже. Рука прижимается сильнее, и я могу почувствовать слабый аромат ромашки.
Мерлин!
У меня аллергия на ромашку! Чихательная аллергия!
Я пытаюсь путем бурной жестикуляции и страшного сверкания глазами показать Северусу, что он делает только хуже, но, тот к моему ужасу, не понимает…
*** Дальнейшие события я запомнил в мельчайших подробностях. От полного позора нас со Снейпом спасла тогда лишь случайность в лице… Хотя, лучше опишу подробно.
В общем, все было так.
Северус все так же упорно отказывался понимать мои совсем даже не тонкие намеки убрать руку.
Я с нарастающей паникой чувствовал приближение первого чиха.
Дамблдор ругался с Добби, пытаясь вернуть себе полезную собственность:
- …шелюшть, ШЕЛЮШТЬ, отдай мне шелюшть, домофик проклятуший!..
М-да, я и не знал, что многоуважаемый директор позволяет себе подобные выражения.
Домовик внимательно слушал и медленно отодвигался на стратегически безопасное расстояние – беззубый Альбус брызгал слюной и нехорошо сверкал глазами.
Челюсть меланхолично лежала на полу, не принимая участия в этой комедии абсурда и не выражая симпатии ни одной из противоборствующих сторон.
Спустя несколько минут Альбус все-таки окончательно уверился в том, что эльф ему не поможет, и перестал тратить энергию на бесполезные убеждения. Вместо этого он внезапно сообразил, что как-никак является величайшим магом современности, и решил воспользоваться магией, попробовав призвать челюсть силой мысли. Получилось у него, надо сказать, не очень хорошо. Заклинания все-таки нужно произносить, а без зубов это получается сомнительно. Сила же мысли ночью спит и ухом не ведет, что ее обладателю нужна помощь.
Дальше события стали ускоряться.
Мой чих все с большим энтузиазмом рвался из центра чихов в моем несчастном организме.
Снейп начал что-то понимать, потому что ослабил хватку, переместив руку на нос. Ему же хуже, вот засопливлю его своими чихами, будет знать, как героев магического мира за нос хватать!
Дамблдор тихо шепелявил какие-то слова. Кажется, это были грязные ругательства.
Сила мысли отказывалась просыпаться.
Добби отходил все дальше от камина.
Челюсть подчеркнуто презрительно наблюдала за происходящим.
Не знаю, как события могли бы развиваться дальше, но ситуацию спас неожиданно раздавшийся из камина голос. Тот, который я меньше всего ожидал услышать.
Жеманный – кто бы мог подумать, что в обычно строгом голосе могли проскользнуть столь безошибочно кокетливые нотки! – голос Минервы МакГонагалл:
- Бусси! Ну где ты там застрял?
Вслед за голосом появилась голова профессора Зельеварения. Я еще раз с трудом поборол желание закрыть глаза. Минерва была в милом розовом колпачке на тон темнее, чем у директора. С очаровательными летучими мышками.
МакГонагалл окинула кухню хозяйски-придирчивым взглядом, заметила Добби, челюсть и злого директора и решила взять ситуацию под свой контроль.
- Так-так-так. Уж не за сладеньким ли направился на кухню наш многоуважаемый директор? Добби, дай-ка мне челюсть!
Домовик послушал-послушал профессора, испуганно попятился и ретировался с кухни вообще.
- Так-так-так, - повторила Минерва, - Филиус, подай мне палочку.
Я чуть не вскрикнул и совсем даже забыл о чихе, когда из камина, потеснив головы директора и его заместителя, высунулась сначала рука с палочкой, а потом и голова профессора Чар Филиуса Флитвика в колпачке. Розовом колпачке с милыми маленькими эльфиками.
Я ужаснулся.
Снейп ошарашено убрал от моего рта руку и пробормотал:
- Я не понял, у них там групповуха или вечеринка в пижамах?..
Тем временем мой чих снова ожил и двинулся на свободу. Я, уже не пытаясь сдержаться, умоляюще оглядел кухню на прощанье, после чего посмотрел на Снейпа. Хотел поблагодарить его за прекрасное сотрудничество, которое закончилось так глупо. И уже открыл было рот, как заметил одну странность…
Снейп сменил изумленный взгляд на мстительно-зловещий, улыбнулся так, что на одиноких полупустых чашках с чаем зазмеилась сеть мелких паутинообразных трещинок, а пирожное в вазочке покрылось плесенью. В общем, улыбнулся со знанием дела.
После чего достал палочку, направил ее на головы торчащие из камина, пробормотал какую-то тарабарщину и, судя по злорадно-выжидательному выражению лица, приготовился к интересному зрелищу.
Я хотел было возмутиться, но чих, которому, вероятно, уже порядком надоело пытаться вырваться на свободу, подготовился к окончательному броску.
Он как раз вышел на финишную прямую, когда случились две вещи.
Снейп ухмыльнулся и сказал что-то странное, а именно:
- Опа!
Одновременно с этим торчащие из камина головы многоуважаемых профессоров школы чародейства и волшебства Хогвартс синхронно вскрикнули и вывалились из злополучного камина вместе с их обладателями.
Под шумок оглушительный чих все-таки вырвался наружу, но остался незамеченным компанией в розовых пижамах.
- Все-таки вечеринка в пижамах, - пробормотал Снейп, и мне отчетливо почудилось в его голосе облегчение.
Я собрался было согласиться, но аллергия всё ещё давала о себе знать, и я чихнул во второй раз. Снейп заметил это, нахмурился и спросил в чем дело.
Я ответил, как мог более четко притом, что мой нос закладывало с неимоверной скоростью.
- Алегия! Чихабелная алегия! На робафку!
Да, вряд ли это можно было бы понять простым смертным, но Снейп, как известно простым не был. Смертным, наверное, тоже. Долгие годы жизни двойного шпиона сделали свое дело, и Северус разгадал загадку играючи. С пятой попытки, если быть точным, когда я почувствовал приближение очередного мега-чиха.
Он быстренько и умело наложил на меня Силенцио, и я наконец-то начихался в свое удовольствие.
А тем временем на полу перед камином разыгрывалась нешуточная трагедия. Альбус пытался поймать свою челюсть, которая после очередного меткого - предполагаю, что анимализирующего** - заклинания Снейпа стала вести несколько более оживленный образ жизни, чем обычно, и в настоящий момент заигрывала с кочергой. Когда челюсть поняла, что ее ухаживания пропадают втуне, то снова принялась убегать от своего хозяина. Очень даже резво…
В перерывах между чихами я попробовал задуматься о том, в каком месте у челюсти может располагаться зрительный и другие рецепторы и где находится для них анализатор, но так и не сообразил.
Между тем к погоне за директорской челюстью присоединились и его коллеги. МакГонагалл сначала хотела использовать Accio, но Дамблдор прочел ей коротенькую лекцию о невозможности использования призывающих заклинаний к его раритетной челюсти, которую он получил в подарок от самого Николаса Фламеля, а тот, в свою очередь, добыл данный военный трофей во времена Наполеона.
История была действительно захватывающая, разве что малопонятная из-за преобладания в ней шипящих.
Я все больше увлекался происходящим, но, видимо, досмотреть этот фарс до конца мне было не суждено. Я почувствовал, что аллергия достигла своего апогея и, чихнув последний раз, потерял сознание. Последней мыслью было:
«Второй раз за день! Как мне это надоело!»
Потом отключился.
_____________________________ * Не могла удержаться, чтобы не вставить фразу из незабвенного Порри Гаттера Мытько и Жвалевского - "мадам Камфри держалась молодцом, хоть и за косяк". Не посчитайте плагиатором, до ужаса люблю их пародию. ** - от лат. anima - душа. Т.е. оживляющие заклятья.
Дополнительный дисклеймер: идея, применённая Автором и Музой ниже, разумеется, принадлежит Serpensortia и её "С птичьего полёта". Лимооными дольками торжественно клянёмся, что, несмотря на способ её использования, мы никоим образом не собирались никого оскорбить. Разрешение на использование идеи от Serpensortia получено.
Я очнулся от ощущения удара моей драгоценной головы обо что-то каменное и холодное. «Стена!» - пронзила меня догадка, и, словно в подтверждение, взаимодействие двух поверхностей – моей головы и стены – повторилось. Откуда-то возникла смутная ассоциация с Милновским Винни-Пухом, путешествующем вниз по лестнице. Бум! Боль немного прояснила сознание, и я попытался проанализировать свои ощущения.
Так. Во-первых, ясно чувствовалось ощущение полета. Или парения. Хотя нет, все-таки меня просто куда-то несли. Судя по впечатлениям, несли быстро, не щадя живота своего, а точнее, моей несчастной головы. Утвердиться в этом мне помог очередной удар о камень.
Дальнейшие научные изыскания были прерваны неожиданной остановкой. Я открыл глаза и обнаружил, что нахожусь в кабинете профессора ЗОТИ, а моим летательным средством является Снейп.
Снейп?!
Странно, очень странно…
Северус тем временем сгрузил меня в кресло и, воспользовавшись моим посталлергическим состоянием, влил в меня какую-то гадость. Я закашлялся, отплевался, чихнул и гневно на него воззрился
В ответ я получил не менее «ласковый» взгляд.
Ну и ладно. Помог – и на том спасибо, методы – это, как говорится, дело последнее.
Зелье оказалось каким-то странным, и я отключился.
Когда я в очередной раз – самому уже надоело! – пришел в себя, то обнаружил, что нахожусь у Снейпа в апартаментах, а он с самым задумчивым видом роется в каком-то сундучке, бренча пузырьками.
Интересно…
Северус тем временем достал какую-то бутылочку, взболтнул и открыл. Лучше бы он этого не делал… По комнате поплыл резкий и дурманящий аромат ромашки. Я уже приготовился было чихнуть и начать грязно ругаться, но как раз в этот момент профессор встал со своего места, капнул зелья на непонятно откуда взявшуюся ложку, подождал, пока я открою рот для очередного чиха, и сунул мне ложку в рот.
Автоматически я ложку облизнул, сглотнул.
В моем воспаленном аллергией мозгу принеслась мысль: «Убивец! За что?!», после чего я понял, что не умру от чихоизвержения, как собирался раньше. Даже больше, центр чихов моего организма вообще не реагировал на эту явную провокацию. Посмотрев на профессора удивленными глазами и получив в ответ взгляд a la «Кто здесь самый умный? Правильно, Поттер, здесь самый умный Северус Снейп!», я взбеленился и решил проверить, прошло ли мое хроническое заболевание, самостоятельно. Для этого я, наплевав на предостерегающий взгляд Снейпа, отобрал у него бутылочку и, не раздумывая, глотнул.
Зачем? Вот уж чего не знаю…
Реакции не последовало, и, обрадованный, я уже повернулся к Снейпу со словами благодарности. Слова эти, впрочем, застряли у меня в горле, когда я увидел выражение лица Северуса: растерянность пополам с ужасом и весельем. Это заставило проанализировать меня свои ощущения, после чего я напряженным голосом спросил:
- Северус, а что это было за зелье?
Снейп посмотрел на меня задумчивым взглядом и спросил таким задушевным голосом, что мне сразу стало не по себе.
- Гарри, скажи мне, пожалуйста, зачем было пить зелье?
*** К тому моменту, как я закончил орать, Северус уже успел сварить антидот, способный избавить меня от последствий моей же собственной глупости. Варил он, надо сказать с редким упоением, точностью и плавностью движений рук. Я в очередной раз задумался, что все-таки истинное его предназначение именно зелья, но промолчал. Устал орать-то…
Выпил пахнущую тмином бурду. Раньше я никогда не слышал, что эта восточная пряность используется в зельеварении. Вот плов с ним очень даже получается, эльфы подают иногда. Впрочем, неважно. Аромат у зелья необычный, сильный. Аллергии, слава Мерлину, не вызывает.
Теперь я жду объяснений, а также того счастливого момента, когда моя грудь снова станет нормальной, а именно, пропадет совсем – Снейп подсунул мне зелье для, простите, увеличения молочных желез.
- Гарри, поверь, не собирался я тебя посмешищем выставлять. Просто это было первое попавшееся зелье с ароматом ромашки.
- Северус, а тебе не кажется странным, что первым попавшемся зельем в твоем сундуке было зелье для увеличения груди? А?
Я знаю, конечно, что Снейп травить, а уж тем более позорить меня не собирался, но давно мы славненько не выясняли отношений!
- Гарри, когда тебе начнет угрожать мадам Хуч и требовать оказать ей маленькую услугу, ты будешь ломаться?
Я вздрогнул, вспомнив «очаровательную» преподавательницу полетов и ее несколько выдающийся в последнее время бюст.
М-да… Куда мир катится…
- А чем она угрожала, если не секрет?
- Эта дама, - последнее слово было сказано с явно подавляемым бешенством, - пообещала подать Дамблдору идею о совместном отдыхе преподавателей на природе.
- И что, прости, в этом такого?
Снейп посмотрел на меня дикими глазами и осторожно спросил:
- А что хорошего в пикничке вместе Альбусом, Минервой и иже с ними?
Я подумал-подумал и торжественно изрек:
- Ничего!
- О чем и речь.
Я попытался представить себе пикник, потом вспомнил увиденное на кухне зрелище и улыбнулся. Альбус, а я кое-что о вас знаю…
*** Ладно, пора мне уже и домой, в смысле – к себе, собираться. Я нехотя встаю, оглядываю стол Снейпа и замечаю комок обгорелых перьев.
А я и забыл про Идеальную Наседку!
Я торопливо подхожу к яйцу, аккуратно трансфигурирую наседку обратно в снейпову ракушку, которую незаметно засовываю в карман. С будущим сово-фениксом все в порядке, насколько об этом можно судить по внешнему виду скорлупы…
Достаю из кармана монетку – по совершенной случайности оказывающуюся производства близнецов Уизли – и обращаюсь к Снейпу.
- Кто сегодня выступает в роли наседки?
Северус посмотрел на меня раздраженным взглядом:
- Ты!
- Ну уж нет!
В общем, проспорив минут пять мы решили кинуть монетку. Ту самую, что я так трепетно сжимал в кулаке. Нетрудно догадаться, кто победил в этом споре…
*** Уже уходя через камин к себе, я имел счастье наблюдать удивительную картину: иссиня-черный ворон воистину крупных размеров, нахохлившись, распластался на яйце. Драный от тяжелой жизни хвост возмущенно торчал во все стороны множеством перьев, а темные глаза-агаты смотрели на меня с негодованием, обреченностью, злостью и обещанием страшных мук одновременно. Под моим взглядом ворон попытался было поудобней устроиться, но заскользил животом (или грудью?) по гладкой скорлупе и затрепыхался, как живая курица-гриль на шампуре – яйцо все равно было для него слишком крупным, и желтые, опасные когти как-то слишком уж выразительно зацарапали края. Перья на голове птицы немного топорщились, а клюв нащелкивал какие-то свои – птичьи – ругательства.
В общем, картина радовала глаз и усердно бальзамила душу и сердце.
Я ухмыльнулся и назвал свою спальню. В конце концов, Снейп согласился почти добровольно.
*** Пробуждение было болезненным и приятным одновременным. Приятным оттого, что похмелье мучило не так сильно, как прежде, а мучительным в связи с тем, что вставать не хотелось. Но мой удивительный будильник способен был разбудить кого угодно. Тихим, картавым голосом он пел лекции профессора Биннса в лучших традициях средневековых менестрелей. Странно, как из самого лучшего хогвартского снотворного – лекций по истории магии – можно было сделать такой жуткий будильник, но работало средство безотказно. Сегодня я проснулся под перечисление списков погибших в очередной из войн гоблинов:
И всеее они погибли страаааашной смертью! Страааашнее всех погиб их прееедводитель! А звали его Хмууурик Многопальцый! И он погиб ужааасной, страаашной смертью. Ведь был он самый глаааавный преееедводитель! И звали его Хмууууууууурик Многопальцый! И было очень-очень много пальцев! У Хмууууурика, что умер страааашной смертью!
В общем, не встать под эту… музыку сфер было затруднительно. Я крепился и слушал уже второй куплет про заместителя предводителя, который погиб страааашной смертью, но, конечно, не такой страааашной, как предводитель, которого звали Хму… и так далее, когда будильнику стало вторить легкое постукивание. Я оторвал голову от подушки и увидел за окном подозрительного вида сову. Рыжую и с яркими голубыми глазами. Судя по размеру, явно самец. Он пытался привлечь внимание Хедвиг, в чем, кстати говоря, преуспел. Сова, предусмотрительно посаженная мной в клетку – карцер, на три дня, и не спорь со мной! – грустными и тоскливыми глазами наблюдала за рыжим совом.
Ах, так?
Уж не старый ли знакомый?
Звучит странно, но если у магов есть анимагическая форма, то почему бы не обладать такой способностью и фениксу?
С тихим ругательством я схватил будильник и с точностью, выработанной годами упорных квидичных тренировок запустил им в окно. Разбил стекло и попал во вредную птицу. Ха!
Я уже собрался было еще немного поваляться и пропустить завтрак, но как раз в это время в камине появилась рука, а за ней всклокоченная и заспанная голова профессора ЗОТИ Северуса Снейпа. Он ещё раз ругнулся, сунул мне яйцо и со словами:
- На двадцать четыре часа оно твое, делай с ним, что хочешь, только меня не трогай! – исчез в недрах камина. Я подхватил будущего сово-феникса, положил на стол и, задумчиво разглядывая патриотичные красно-золотистые полоски, наколдовал Идеальную Наседку. На утро сойдет.
*** На завтрак я отправился в самом благодушном настроении, предвкушая горячий кофе и увлекательное зрелище. Хлеба и зрелищ, как говорится. Мои ожидания меня не обманули.
Вообще, не правы те, кто считает, что настоящий английский завтрак легким.
День в Хогвартсе на протяжении веков начинался с яичницы с жареным беконом, помидорами, грибами, сосисками и кровяной колбасой. Так что нет ничего особенно удивительного, что во время Тремудрого Турнира Флер Делакур ругала Хогвартс. Франция все-таки страна, ведущая более здоровый образ жизни. Хотя бы в области питания… В настоящее время за завтраком чаще подают овсяную кашу и кукурузные хлопья, но все же хлопья истинно маггловская пища и на столах потомственных магов и слизеринцев ее найти трудно. После завтрака на столе вас обязательно будет ждать чай и подрумяненный тост с апельсиновым джемом. Эльфы никогда не забывают о таких мелочах. Они вообще ни о чем не забывают, так, например, достаточно было один раз сказать Добби, что я не воспринимаю ромашку и пью по утрам кофе, как завтрак стал еще приятнее, чем раньше. Вообще, каждый из преподавательского состава договорился с домовиками сам. Снейп эльфов запугал, МакГонакл внушила свои гастрономические пристрастия. Директор… Альбуса они и так слушаются. Слушались, поправил я себя, глядя на Дамблдора и его трапезу. Сразу настроение поднялось еще больше.
Стол радовал полным отсутствием хоть каких-либо сладостей в пределах досягаемости шаловливых и пронырливых директорских рук. Вместо восхитительных, вкусных и высококалорийных блюд, перед директором громоздились тертая морковь, свекольный сок, явно несладкая овсянка. Чай, судя по консистенции, также был без сахара, это очень легко определялось – обычно Альбус пил сироп, густоты неплохой сметаны. Сам же директор тоскливо смотрел на лежащее перед ним на тарелке печеное яблоко и протяжно вздыхал. Его голубые глаза уже не блестели, горя озорством, легким сумасшествием и радостью. Вернее, блестеть-то они, блестели, только вот отнюдь не от радости. Скорее от отчаяния. М-да… Добби постарался на славу.
На долю секунды мне стало его жалко, но потом я вспомнил предстоящие трудности и решил запрятать свою жалость куда подальше. Жалеть о своих собственных поступках – последнее дело.
Я выбрал тактическую позицию подальше от директора и сел рядом со Снейпом.
Интересно, думал, наливая себе горячий кофе, почему во время войн, кризисов и других форс-мажорных обстоятельств Альбус сумел сохранить веру в себя, в собственные силы, в нас, в конце концов. Веру в победу. Он никогда не сдавался, был тверд и непоколебим во всем, что казалось Воландеморта. Так почему же у него опускаются руки, когда кончается запас лимонных долек? Почему пропавшая мармеладка воспринимается, как личная трагедия? Эх… Как же много изменила война, сколько судеб сломала. Грустно.
От размышлений меня оторвал забавный хрип-всхлип Альбуса. Я проследил глазами за его взглядом и усмотрел потрясающую картину. Снейп с мрачным, каким-то темным удовлетворением намазывал на староанглийскую булочку абрикосовый джем. Сладкий абрикосовый джем, который стоял так далеко от Альбуса. Северус нарочито медленно разрезал еще теплую булочку поперек. Мягкое сдобное бело-бежевое тесто с россыпью изюма и цукатов внутри, над которым парил слабый ароматный пар, словно приглашало, просило вонзить в него нож. Разлить джем, оранжевые густые капли. Абрикосовый джем. Сладкий, но в тоже время чуть горьковатый, немного терпкий на вкус. С аккуратными кубиками фруктов. Бок булочки, покрытый сахарной глазурью. Такой чуть прозрачной на свет, хрупкой и крошащейся в руках. Сладкой…
Вопреки тому, что Снейп не выспался и не ест сладкое, спектакль был устроен с должным размахом. Заметили всего несколько преподавателей, Альбус и, разумеется, я.
Северус закончил свое священнодействие с бутербродом, поднес его к глазам и придирчиво осмотрел. Выглядело это бесподобно. Булочка – мягкая, чуть крошащаяся, такая беззащитная в этих сильных и цепких пальцах, белая глазурь – чуть блестящая, с парой маленьких кристаллов сахара внутри, джем, тонким прозрачным рыжим слоем, покоящийся на поверхности булочки.
Снейп закончил осмотр и вонзил зубы в мягкую, податливую плоть теста. Его крепкие, цвета слоновой кости зубы и розовые десны на миг блеснули и пропали, скрытые тонкими, выразительными губами. Странно, почему я никогда раньше не замечал, что…
Я сглотнул и отвернулся, коря себя за какие-то совсем не подобающие в данный момент мысли. И, надо сказать, вовремя чтобы застать непередаваемое выражение лица многоуважаемого директора. Пытаться передать то, что передать нельзя, - затея глупая. Можно сказать лишь то, что директор разве что слюни не пускал на снейпов бутербродик.
Когда я вошел в кабинет, тишина в классе сделалась абсолютная. Ее можно было резать ножом для масла и намазывать на хлеб, дабы употребить с чайком. Я опять вспомнил представление за завтраком. Да… Что и говорить, шикарное зрелище. Шикарное во всех смыслах и видах…
Тишина все еще стояла небывалая.
Еще бы! Не каждый день вашему взгляду предстает подобное зрелище – Великий и Прекрасный (да, по скромности я даже Северуса переплюну) Не Единожды Победитель Угнетателя Всех и Вся Гарольд Джеймс Поттер собственной персоной, торжественно левитирующий перед собой темно-красную, скорее даже бордовую бархатную подушку с кистями зеленых и серебряных нитей и того же цвета тесьмой, окантовывающей вещицу по шву.
На подушке вольготно расположилось нечто, представляющее собой комок перьев с торчащими оттуда в разные стороны конечностями. От этого самого нечто шел легкий дымок, навевая на мысли о медленно подгорающей на огне курице.
Мерлин! Не уследил…
Я закончил свое торжественное шествие, бережно положил ношу на стол, и повернулся к застывшей аудитории. Усмехнулся. Реакция на усмешку оказалась весьма неожиданной… Половина студентов нервно - и синхронно - сглотнула, половина зашлась неуверенным хихиканьем. Наверное, стоит меньше со временем со Снейпом проводить, а то уж фирменную ухмылку чуть не перенял. Не говоря уже о совместных попойках… Хотя это все весьма занятно - в определенной степени.
Мои размышления прервало деликатное покашливание.
Странно, вот уж не думал, что в Хогвартсе еще остались такие наивные старшекурсники. Каждый, кто учится здесь с первого курса, а таких абсолютное большинство - все-таки практика перевода из других школ не особенно популярна вследствие разных программ и учебных планов, не говоря уже о языковом барьере. Тут не подходит даже лозунг: «Магия может все!» Некоторые вещи в любом случае остаются непреодолимыми.
Так вот, все они прошли школу выживания Северуса Снейпа. И еще на первом курсе, занятие восемь, если я не ошибаюсь, "Применение ядовитых грибов в лечебных зельях" и "Последствия ошибок, которые в пяти из пяти случаев допускают тупоголовые ученики, потому что не готовятся в должной степени и не уважают тонкое искусство зельеварения...", и так далее...
В общем, я отвлекся.
Именно на этом занятии Северус Снейп собственнолично демонстрировал его отношение к покашливанию как способу привлечения внимания преподавателя. Обычно после таких мм… наглядных примеров ученики еще пару месяцев боялись при Снейпе кашлять, хрипеть, чихать, не дай Мерлин, сморкаться и вообще всячески намекать на свое присутствие.
Мне, конечно, до тонкого искусства запугивания своих студентов далеко, но банальное игнорирование хамов тоже выход в определенной ситуации. Как я и поступил. Покашливание из деликатного переросло в истерическое, но я все также не обращал внимания на хрипящего индивидуума.
Взяв журнал, я лениво пробежал глазами список, вычисляя и прикидывая нужные мне кандидатуры.
Что меня всегда с одной стороны удивляло, а с другой казалось в какой-то степени правильным, так это выбор специализации старшекурсниками. Считалось привычным и обыденным, что Гриффиндор выбирал Трансфигурацию, Слизерин – Зелья, Хаффлпафф – Гербологию, а Рейвенкло – Чары. Привычная и от того ставшая традиционной система – выбор того предмета в качестве доминирующего, который ведет твой декан.
Как бы это ни было порой обидно и как бы ни ратовали за честность, но все же обучение старших курсов было лишено беспристрастности. И чем старше курс, тем более явным это становилось. Деканы факультетов проталкивали своих студентов, помогали им, словно в каких-то маггловских институтах, и глаза на это закрыты были уже давно.
А что можно было сделать? Всего несколько раз мне удалось застать потрясающую картину объяснений Альбуса с деканами, и я искренне возрадовался, что таковым – в смысле деканом – не являюсь. Потому что вид взбешенной Минервы, орущей на Флитвика, который прятался за клеткой с Фоуксом, отбивался от летящих в него предметов и разве что язык не показывал рассерженной МакГонагалл, наводил на сомнительные размышления.
Интересно то, что разгорелся скандал не без участия Северуса, который, поняв, что его змеюки не выходят на первое место в том году, решил любыми способами не дать заполучить это место львам. Не знаю, какие уж интриги он там плел и какие делишки прокручивал, но в результате Гриффиндор покинул лидирующую позицию, уступив пальму первенства тихому и скромному Рейвенкло.
Иметь Северуса Снейпа в качестве врага определённо очень обременительно…
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 5
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Дальше будет подробная и четкая! И ужасная! 
- участник сейчас на форуме
