ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 03.10.05 18:54. Заголовок: Давайте, и дано будет вам. Автор: kai. NC-17. ГП/СС/ЛМ - продолжение от 28.10.05
Название: Давайте, и дано будет вам (Give and It Shall Be Given Unto You) Автор: kai (kali@squidge.org) Переводчик: Мильва (kovrova@narod.ru) Бета: первые пять глав - Ferry (luci_ferry@yahoo.com) Ссылка на оригинал: (http://www.squidge.org/~kali/give.html) Разрешение на перевод: получено. Рейтинг: NC-17 Пейринг: Гарри/Северус, Гарри/Вольдеморт, Гарри/Драко, Люциус/Северус, Гарри/Северус/Люциус Жанр: ангст Краткое содержание: "Сюрпризы - глупейшая вещь. Удовольствия от них обычно бывает гораздо меньше, чем неудобств". Дисклеймер: Персонажи принадлежат Дж. К. Роулинг. (Я – не я, и лошадь не моя) Предупреждение: Снейп сломлен и превращен в раба, Гарри стал новым Темным Лордом, нелинейное течение времени, мелодраматизм и прочие банальности. Полнейшее AU по отношению к шестой книге!!!
Примечание переводчика: Название фика - перефразированная цитата из Нагорной Проповеди (Мат. 7:7-8: "Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят").
Огромное спасибо Ольге за то, что она великодушно уступила мне право переводить этот фик.
"Сюрпризы - глупейшая вещь. Удовольствия от них обычно бывает гораздо меньше, чем неудобств".
"Эмма", Джейн Остен, 1816 г.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
1.
Первый вызов приходит, как обычно, в самое неподходящее время. Именно в тот момент, когда тебе нужно добавить шесть крупинок - и ни крупинкой больше или меньше - высушенной драконьей крови в быстро испаряющуюся, экспериментальную разновидность Волчьего зелья.
Вызов отвлекает тебя не болью (Он избегает столь прямолинейных и грубых методов), а пульсирующими волнами тепла. Жар исходит из метки у основания черепа и растекается по спине нежной лаской.
Будь Он проклят!
На твоем лбу выступает испарина, и рука дрожит, но, к счастью, в котел из пузырька падают только шесть крупинок. Ты стискиваешь зубы, дожидаешься, пока ощущения пройдут, и продолжаешь работать.
Зелье, навсегда исцеляющее от ликантропии, скоро будет готово. Он может и подождать.
При втором вызове чувственное тепло ощущается еще сильнее. Оно стекает к копчику, скользит между ягодиц и настойчиво пульсирует в паху. Guiche* вибрирует, и у тебя моментально возникает эрекция.
Ты вздрагиваешь и с плеском роняешь черпак в котел.
Трое ассистентов, работающих в дальнем углу комнаты, смотрят на тебя с удивлением.
Не обращая на них внимания, ты вылавливаешь черпак, и пытаешься уменьшить нанесенный ущерб несколькими хриплыми заклинаниями и энергичным помешиванием против часовой стрелки в течение трех минут.
Третьего вызова нет.
Вместо него полярная сова влетает в открытую дверь и усаживается на полке над котлом. Она глядит на тебя с осуждением.
Признав свое поражение, ты откладываешь черпак и протягиваешь руку к записке, которую она держит в когтях.
"С.
Ты знаешь, что я не стал бы отрывать тебя от работы, если бы не срочное дело. А оно-таки срочное. Встреть нашего гостя.
А затем приведи его ко мне.
Г."
Ты делаешь два глубоких, прерывистых вздоха и борешься с желанием смять кусок пергамента в кулаке.
Все это давно позади: ложь и искушения. Непростительные проклятия. Горелая плоть и сломанные кости. Крики, твой срывающийся голос. Тебя вынуждают смотреть, привязывают лицом вниз, и... нет!
У тебя нет ни малейшего желания встречаться с "гостем", тем более, наедине, и Он знает об этом.
________________
* Guiche – пирсинг промежности - области между мошонкой и задним проходом. Он очень чувствителен для мужчины. При легком перемещении украшения во время секса (особенно перед эякуляцией) можно достигнуть чрезвычайного сильного и длительного оргазма.
Но в данном случае твои желания не имеют значения: Он получает то, что хочет, так или иначе. Скорее всего, у Него есть свои причины.
Дрожащими руками ты убираешь черпак, накладываешь на зелье стабилизирующее заклятие, и пишешь короткий ответ:
"Как пожелаешь".
Хедвиг улетает, и ты делаешь все возможное, чтобы подготовиться к встрече: очищаешь свой разум, восстанавливаешь душевное равновесие и ставишь щит, прячешь воспоминания - вонь мочи, дерьма и страха, эхо твоих криков в каменном мешке, Его крики боли и ярости. Как и любой хищник, Люциус обладает талантом находить слабину; но ты свои слабые места ему не покажешь.
Не хищник, а добыча! Эта мысль заставляет тебя остановиться.
На этот раз Люциус в цепях и в клетке. Хотя его зубы и когти еще способны ранить до крови, у тебя есть собственные клыки. И здесь, сейчас, ты волен пустить их в ход, когда захочешь.
Как должно быть обидно твоему дорогому бывшему другу и соратнику Люциусу Малфою, что у тебя хватило предусмотрительности, хитрости и удачи выбрать сторону победителя.
Ты подавляешь желание оскалить зубы.
Метка на твоей шее назойливо покалывает, словно говоря: "Поскорее!"
Ты торопливо чистишь заклинанием одежду и распускаешь волосы. Сейчас они падают ниже талии и окрашены сединой. В лаборатории от них одни неудобства, но в другом месте, например, в спальне... от этой мысли на твоих губах возникает тень улыбки.
Ассистенты все еще украдкой следят за тобой. Но стоит тебе поджать губы и слегка прищуриться, как они сразу же возвращаются к работе. Эти хорошо обучены; им слова не нужны.
Все идет так, как положено.
Взмахом палочки ты гасишь пламя под котлом, облачаешься в верхнюю мантию и направляешься к двери. Но останавливаешься на полпути, заметив рядом с собой что-то черное: твое собственное отражение в зеркале над раковиной. Теперь ты выглядишь скорее аскетичным, чем тощим, нескладным и болезненным, как раньше. Возможно, даже утонченным, изящным. Волшебник, которым ты был когда-то, полностью преобразился, пройдя через ужасное испытание кровью (разрушившее твою личность, твой рассудок, все, кроме яростного желания выжить) и единственный, неожиданный акт милосердия, возродивший тебя к новой жизни, сделавший тебя опорой Нового Порядка.
Как обычно, увиденное тебя удивляет.
Так, во всеоружии, ты продолжаешь свой путь к двери и, в вихре черных одежд, вылетаешь из лаборатории. Легкий кивок, и двое твоих телохранителей оставляют пост у двери и следуют за тобой по пятам.
Мысль о том, что твою работу прервали - и не ради кого-нибудь, а ради Малфоя! - все еще вызывает раздражение. Но вместо того чтобы разжигать в себе гнев, ты думаешь о возможностях, которые может дать эта встреча.
- Куда, профессор? - спрашивает Буллстроуд.
- В подземелья, - хрипло отвечаешь ты, бросив взгляд на Забини.
- Малфой, - шипит он и сжимает палочку так сильно, что костяшки пальцев становятся белыми.
Буллстроуд полна надежды.
- Вы позволите нам развлечься с ним, сэр?
- Гм, - произносишь ты, наконец-то найдя причину, чтобы улыбнуться по-настоящему. Вряд ли эта встреча будет приятной, но интересной - наверняка, и возможно... забавной.
Вместе вы трое проходите по украшенным еловыми ветками коридорам - будь они прокляты, эти праздники! - к нижним этажам поместья, в подземелье.
В твоей лаборатории нет камина, и находится она в отдельном здании. Поэтому вам приходится идти по заснеженной тропинке мимо кладбища и памятника жертвам войны, а затем подняться по широкой лестнице, ведущей в главное здание.
Большой, просторный дом битком набит волшебниками и ведьмами; они обмениваются улыбками и поздравляют друг друга с праздником. Некоторые из них путаются под ногами, желают урвать хотя бы "минутку" твоего драгоценного времени: сотрудники, друзья, избранные представители прессы. Волшебники и ведьмы, ищущие спонсоров, с пачками рекламных буклетов в руках. Неистребимые шпионы министерства. Разнообразные поклонники, надеющиеся, что хотя бы частичка поттеровского "величия" достанется и им, если они будут околачиваться рядом достаточно долго.
Поттер терпит их всех.
- Мне нечего скрывать, - заявляет он. - Мы - исследовательская организация, действующая в рамках закона.
С формальной точки зрения он говорит правду, но многое недоговаривает.
Еще на территории расположен сиротский приют, начальная школа, питомник для редких или преследуемых магических животных под руководством Рубеуса Хагрида и, конечно, "подземелье".
Всем известно, что многие из "научно-исследовательских интересов" Поттера, такие как полное излечение ликантропии, вызывают тревогу у консервативных сотрудников министерства. Не говоря уже о личных привычках Поттера, несколько... непристойных с точки зрения приличного магического общества. Молодому человеку его возраста давно следовало жениться, как минимум, а как максимум, обзавестись хотя бы парой детишек.
Но Поттер живет по собственным законам, как и все по-настоящему могущественные волшебники и ведьмы. И, в отличие от Фаджа, министр Шаклболт - не дурак. Он знает Поттера, знает о его истории гораздо больше, чем написано в официальных, подчищенных документах. Он видел восхождение Темного Лорда, и искренне хочет жить в полном согласии с Человеком-Который-Убил-Вольдеморта.
Пока Поттер платит налоги, жертвует на благотворительность, заботится о детях, находящихся под его опекой, не позволяет животным съедать слишком много посетителей... и скрывает свое возмутительное поведение от посторонних глаз, представители министерства не проявляют особого интереса к его исследованиям. Или к разнообразным законодательным актам, которые могут нарушаться на принадлежащей ему земле.
Магическое общество берет пример с министерства. Герой Поттер, спаситель волшебного мира - всеобщий любимец. Красив, спортивен, увлекается квиддичем, занимается благотворительностью, к сожалению, еще холостяк, по утверждению "Ведьмополитена", и несколько эксцентричен (но ведь его воспитывали магглы, бедняжку). Да и многие могущественные волшебники были со странностями. Взять хотя бы Николя Фламеля или Альбуса Дамблдора.
* * *
Наконец, вы достигаете своей цели (и ты даже умудряешься не проклясть и не обругать по дороге никого особенно важного), и входите в частную и охраняемую часть здания. Обычный дверной проем, узкий коридор, старая лестница, и вы трое на месте.
Здесь нет настоящего подземелья. Вместо него большой перестроенный подвал: каменные стены, вымощенный плиткой пол и несколько кладовых рядом с просторным центральным залом.
Трое часовых играют в карты за столом рядом с камином. Один молодой волшебник стоит с палочкой наготове, скрестив руки на груди, у дверей одной из кладовых. Невдалеке Шизоглаз Муди (еще живой, какая жалость!) обучает защитным заклинаниям миниатюрную ведьму с тяжелым, настороженным взглядом сироты.
Когда ты входишь, все дружно поворачиваются к тебе.
- Снейп, - говорит Муди, прервав урок и шагнув в твою сторону. Судя по выражению его лица, он тоже не слишком рад, что ты все еще жив. - Пришел повидаться с Малфоем?
Ты не находишь нужным подтверждать очевидное. Кроме того, чтобы взглянуть на Муди и не вздрогнуть, требуется почти столько же сил, сколько на встречу с Люциусом. К счастью, кошмары, связанные с Муди, гораздо более давние и поизносились со временем.
Муди хмурится, поняв, что ты не собираешься отвечать, и кивает волшебнику, охраняющему кладовую; молодой человек отходит в сторону.
- Ждите здесь, - приказываешь ты Буллстроуд и Забини. Они недовольны, но подчиняются без возражений.
Один вздох, второй, и твоя рука ложится на бронзовую дверную ручку.
Ты замираешь, вспоминая странные повороты судьбы, которые привели тебя к этой двери.
Четыре вздоха, на пятом ты проглатываешь желчь, прячешь воспоминания и входишь внутрь.
Ты оказался у этой двери в результате сложной цепочки событий, случившихся задолго до того, как Поттер стал Им.
И начались эти события с одной безобидной фразы:
- Я хочу, чтобы вы кое-что для меня сделали.
Траур по Блэку как начался, так и закончился (слава Мерлину!), и незадолго до своего шестнадцатилетия Поттер въехал в дом номер 12 на Гриммаулд-Плейс.
Как и предсказывали Муди с Люпином, опекуны Поттера оказались неспособными адекватно реагировать на перепады настроения своего племянника. За одну только неделю было зарегистрировано восемь проявлений "стихийной" магии Поттера, одно опаснее другого.
Наконец, Дамблдор понял намек. Наплевав на защиту, которую давала кровь Лили, Поттера доставили в бывший дом Блэка и посадили под замок, приставив к нему "компаньонов", дежуривших возле него круглосуточно.
Однажды вечером Поттер обратился к тебе в гостиной после заседания Ордена.
Он нахально схватил тебя за рукав и сказал:
- Снейп. Я хочу, чтобы вы кое-что для меня сделали.
Ты отдернул руку, не веря собственным ушам.
- Сделать что-то для вас? Для идиота, который отказался учить то, что я ему задавал. Который копался в моих воспоминаниях. Наивно поверил Темному Лорду. Потащил своих друзей в министерство, подверг их смертельной опасности и угробил своего ублюдочного крестного. Почему, скажите на милость, я должен что-то делать для такого эгоистичного, глупого ничтожества, как вы, Поттер?
- Потому, - сказал он, и его взгляд сделался мрачным и непреклонным. - Потому что вы должник Джеймса. Вы обязаны жизнью моему отцу, Снейп, и теперь вы обязаны мне. Если вы хотите когда-нибудь избавиться от этого долга, вы сделаете то, что я хочу.
- Правда? - ухмыльнулся ты.
- Да, - ответил он, - вы это сделаете. - А затем он сунул тебе в руки толстую книгу.
Она была очень старой. В кожаном переплете, с ломкими, пожелтевшими страницами, тяжелая от наполнявшей ее темной энергии. Ржавые железные замки, по-видимому, были открыты с помощью заклинания.
Книга задрожала в твоих руках, словно в ожидании; пот выступил у тебя на лбу.
- Откройте, - потребовал Поттер.
Его решительный приказ резанул тебя по нервам, и ты неохотно подчинился.
И чуть не подавился собственным языком, увидев заложенную закладкой страницу. Дамблдору не следовало позволять обезумевшему от горя подростку разгуливать по дому, полному черной магии.
- Нет, Поттер, - ответил ты, с трудом совладав с собственным голосом.
- Да, Снейп, - возразил он, хватая тебя за грудки. - Да.
- Нет. Это безумие. Даже если бы это было возможно... если бы Блэка можно было вернуть, а он не вернется в том же... сост-тоянии рассудка... это заклинание, это же... верная смерть. Я этого не сделаю.
- Да ну? - спросил он, прищурившись и угрожающе понизив голос. - А я думаю, сделаете. Вы сделаете это, Снейп. Потому что в противном случае, я сделаю это сам.
Его слова гулко раздавались в мертвой тишине дома. Ты глядел на него, оценивая его решимость по синякам под глазами, по дрожанию рук, сжимающих твою мантию, по упрямо вздернутому подбородку.
О, да, Поттер не шутил. Каждое его безумное слово было чертовски серьезным.
Он ворвался бы в министерство, открыл портал и сразился бы со свирепыми злыми духами за Завесой, чтобы вернуть своего проклятого крестного.
Но каким бы сильным и решительным он ни был, опыта ему не хватало: он бы наверняка погиб. Темный Лорд был бы счастлив. И вся твоя работа, кровь на твоих руках, все твои жертвы оказались бы напрасны.
- Даже Рем говорит, что никто не знает черную магию лучше вас. Если кто-то и может это сделать, то только вы, Снейп, - продолжил Поттер, вглядываясь в твое лицо. - К тому же, если вы его вернете, то он будет обязан жизнью вам, так ведь?
Можно подумать, лесть Поттера стоит больше ломаного галеона.
Можно подумать, долг Блэка перед тобой имеет хоть какое-то значение.
Месяц спустя, в ночь новолуния ты, как ни странно, не погиб, хотя был близок к этому, а Блэк вышел из-за Завесы.
Его встреча с Поттером и Люпином была весьма душещипательной. Ты бы даже назвал ее трогательной и нежной, если бы тебе нравилась эта сентиментальная чушь.
- Как тебе удалось вернуться? - спрашивали все у Блэка, а он отвечал, что не знает.
Но кое-кто знал. Или, по крайней мере, догадывался.
Пока Блэк и Поттер радовались встрече, Дамблдор косился на тебя с тревогой. Похоже, твоя мантия все еще попахивала черной магией, если не сама душа.
Впоследствии он в течение нескольких недель пытался поговорить с тобой наедине, застать врасплох, сунуть нос в твои тайны. Но тебе помог многолетний шпионский опыт и владение окклюменцией. Дамблдор никогда не был так силен в легилименции, как Вольдеморт.
Через некоторое время, убедившись, что Блэк уже не такой законченный идиот, каким был до Завесы, и что эмоциональное состояние Поттера значительно улучшилось, Дамблдор успокоился.
А Поттер - нет.
Он пришел в твой кабинет однажды вечером, в самом начале учебного года. Пространство в дверном проеме пошло рябью, и мантия-невидимка упала с плеч Поттера к его ногам. Он решительно пересек комнату и склонился над твоим столом, рассыпав стопку домашних заданий.
- Убирайтесь.
Он и ухом не повел.
- Научите меня, - заявил он. - Научите меня всему, что я должен знать.
Ты выгнул бровь.
- Зачем мне это нужно?
- В противном случае, - спокойно сказал он, - я пойду искать Вольдеморта. Прямо сейчас.
Ты отложил перо и откинулся на спинку стула.
- Эта угроза меня уже не пугает, Поттер.
Он ничего не ответил, просто смотрел на тебя. После событий прошлого года он изменился, повзрослел, утратил свое безрассудство, из мальчика превратился в мужчину. В мужчину, знающего, как велики ставки в этой войне.
И ты смел надеяться, что на этот раз все будет по-другому?
- Понедельник и среда, девять вечера, - ответил ты после долгой паузы. - Приходите в своей мантии. И не опаздывайте.
В его глазах вспыхнуло какое-то подобие надежды.
- И еще, Поттер, у меня есть несколько условий.
Он прищурился.
- Несколько слизеринских студентов по моему выбору будут посещать эти частные уроки защиты вместе с вами. И вы будете обращаться ко мне с должным уважением, называть меня или сэром, или профессором Снейпом. Вам ясно?
Поттер выглядел недовольным, но все же медленно кивнул в знак согласия.
- Что-нибудь еще... сэр? - спросил он с оттенком былого нахальства.
- Нет, - сказал ты, когда он уже повернулся, чтобы идти. - Но я предупреждаю вас. Вы будете тренироваться. Каждую ночь. Вы будете делать все, что я вам скажу. Вы не станете тратить зря мое время.
- Не стану. Клянусь, - пообещал он, надел свою мантию и исчез.
К его чести, он не разочаровал тебя.
Если бы разочаровал, все могло бы закончиться еще хуже. Вольдеморт не был бы повержен. Поттер бы наверняка погиб, а не только подвергнут пыткам. И ты, конечно, не стоял бы здесь: сжимая дверную ручку, готовый к встрече с демоном, здоровый пусть не душой, но хотя бы телом.
"Подземелье" редко использовалось в последние несколько лет: Он и Его соратники были очень дотошными. Но время от времени Его ищейкам удавалось отыскать новые улики по "незаконченным делам", или Шаклболт передавал "залог доброй воли и взаимопонимания".
Что-то вроде святочного подарка, как в этот раз.
Люциус сидит на деревянной скамье, словно на троне.
- Ну и ну. Подстилка Гарри Поттера.
Ты с усмешкой прислоняешься плечом к двери. Когда-то ехидное замечание Люциуса привело бы тебя в ярость. Сейчас же подобные эпитеты... смешны. Твои отношения с Ним куда сложнее.
- А это некогда могущественный Люциус Малфой. Одетый в рванье и прикованный к стене. Без палочки, как я вижу. Вынужденный ограничиваться безобидными детскими дразнилками.
Люциус кривит губы, а затем кивает:
- Туше*, дружище.
Ты фыркаешь: дружище, как же!
- Я ожидал от тебя большего, Люциус. Где же твое хваленое чувство самосохранения? Ты мог бы до конца своих дней шататься по казино в Монте-Карло, дегустировать вина в Тоскане, наслаждаться ночной жизнью Буэнос-Айреса. И вот, я нахожу тебя здесь, в моем доме.
- В твоем доме, Северус? - усмехается он. - Скорее уж, в доме Поттера. Ты сохранил свои иллюзии, как я вижу, вместе с этим хриплым карканьем вместо голоса.
Ты с трудом выдавливаешь улыбку, несмотря на жестокое напоминание о прошлом, о его последствиях и о роли, которую он сыграл. Здесь ты хозяин, и, хотя Люциус пока этого не понимает, ему придется выбирать одно из двух: торговаться или сдаться.
- Твои шпионы плохо информированы, Люциус. В документах на право собственности указана не только Его фамилия, но и моя, и любой министерский чиновник подтвердит тебе это. Я смотрю, твоих денег уже не хватает, чтобы купить достоверную информацию?
Он поджимает губы. Естественно, он не знал. Тебе не терпится увидеть, как же теперь изменится его стратегия.
Как ты и ожидал, он пока еще продолжает сыпать оскорблениями.
- Тебе ли говорить о деньгах или о власти, дорогой друг? Бывший учитель с двумя галеонами за душой, шлюха Вольдеморта, а затем - Дамблдора. Наверняка Поттер хорошо тебе платит, чтобы ты ложился и под него. Хотя понять не могу, зачем ему сломанная игрушка?
От слова "сломанный" у тебя мутится рассудок, но ты заставляешь себя возразить:
- Тебе не хватает воображения, Люциус, не хватает умения видеть не только внешнее. Это всегда было твоим главнейшим недостатком. Поэтому ты продолжал служить Вольдеморту, когда это уже утратило всякий смысл. Поэтому ты не последовал советам жены и сына. Поэтому ты оказался здесь, прикованный к стене, словно обычный преступник. - Ты ненадолго замолкаешь, прежде чем нанести окончательный удар. - Поэтому, Люциус, несмотря на твои деньги, на твою коллекцию магических артефактов, и на все твои десятилетние попытки дорваться до власти, ты навсегда останешься только соринкой в глазу. Упрямым выводком садовых гномов. Раздражающей колонией докси.
Люциус машет рукой.
- И это говорит человек, лижущий жопу Поттеру? Умеешь ты вжиться в роль, да? А ведь когда-то у тебя были собственные блестящие планы, Северус. Я это помню. Зелья, черная магия, исследования. А теперь ты жмешься к Поттеру, словно ворон с перебитыми крыльями. Знаешь, Северус, - говорит он, поднимая руки, и под его потрепанными манжетами видны наручники, - цепи цепям рознь. Я скорее умру, чему уподоблюсь тебе. Отдаваться так, как ты, слишком уж унизительно.
Он, правда, так считает?
Когда-то ты тоже так думал. Когда лежал, истекая кровью, на холодных камнях и мечтал о смерти. И когда глядел в растрескавшийся потолок палаты в Святом Мунго... палаты для безнадежных.
Но потом пришел Он.
________________
* Туше – (от фр. Touche - касание) термин в фехтовании, означающий касание, укол противника. В общении - меткое и точное высказывание, на которое нет возражений.
Его голос был тихим и не испугал тебя. Его прикосновение было нежным, и ты не вздрогнул. Он не просил разговаривать с ним, а только стоять рядом, прогуливаться или сидеть возле Него и слушать Его печальные рассказы. Или обнимать Его в самые беспросветные ночные часы. Пускай тебе не удалось спасти Его и тех, кого Он любил раньше, но Он оказался сильнее, Он помогал тебе преодолевать твои страхи. Он сделал все, чтобы исцелить твой рассудок. И однажды в залитом солнцем саду Он показал тебе лоток с лучшими палочками Олливандера. Чтобы найти замену той палочке, которую сломал Вольдеморт, ломая тебя.
- Ну же, Северус, - сказал Он. - Выбирай.
Конечно, это палочка выбрала тебя, но в тот миг и во все последующие ты выбрал и продолжал выбирать Его.
- Он позволил тебе уйти, Люциус, - тихо говоришь ты. - Он не преследовал тебя, хотя и мог. - Потому что ты просил Его об этом, и в память о твоем крестнике, Его первом любовнике. - Но ведь министра Шаклболта не заставишь смотреть сквозь пальцы, не так ли? Особенно когда тебя застигает на месте преступления его агент, работающий под прикрытием.
Люциус молчит, но его гнев не нуждается в словах. Ему неприятно напоминание о том, что он так легко попался. И осознание факта, что он уже не способен уязвить тебя или манипулировать тобой.
Ты продолжаешь наступление.
- Кто бы мог догадаться, что владелица этого французского заведения окажется такой... неосмотрительной? - тихо говоришь ты. - Что твоих денег ей будет мало? Что французский министр наконец-то предпочтет сотрудничать с британским магическим сообществом в делах, подобных этому? - Ты идешь к Люциусу нарочито плавной походкой; пусть Вольдеморт отнял у тебя голос и рассудок, но изящество движений, которое ты так упорно вырабатывал, осталось при тебе. - Кто бы мог догадаться, что корпорация "Феникс" разработает эффективное средство от любых заклинаний и зелий забвения?
- Твоя работа? - лениво спрашивает Люциус, но он весь дрожит от напряжения. Цепь позвякивает о стену. Ты замечаешь это. Вся его стратегия летит к чертям. Очень скоро он бросится в свою последнюю атаку.
И ты с удовольствием увидишь, как его атака захлебнется.
- Тебе не следовало высовываться, Люциус. Тебе надо было бежать еще дальше, прятаться еще лучше. И держать в узде свою тягу к жестокости и извращениям.
Люциус медленно поднимается и делает шаг вперед, насколько позволяет ему цепь.
- Наверное, надо было, - отвечает он со злой улыбкой. - Но он был таким очаровательным, Северус. И так красиво страдал. Нож прикасался к его сливочной коже, словно поцелуи любовника. Его крики звучали, как музыка. Он был почти так же хорош, как ты, мой друг.
Слова падают, одно за другим, в разделяющее вас пространство.
Прошли десятилетия с тех пор, как ты впервые встретил Люциуса Малфоя, а он одарил добрым словом неуклюжего первокурсника, не знавшего, что такое доброта. С тех пор, как он прислал тебе редкую книгу по черной магии, которую ты проглотил с той же жадностью, с которой другие дети поглощают конфеты. С тех ночей, которые ты и сейчас... черт бы тебя побрал!... вспоминаешь с нежностью, ночей, когда он учил тебя запретным удовольствиям однополой любви.
Прошли годы с того дня, когда он привел тебя к Вольдеморту, когда, уже позже, ты показал ему свою темную метку и молча наслаждался его одобрением. А еще через несколько лет он узнал о твоем предательстве и наказал тебя за твою дерзость, за то, что ты пошел против них. За то, что спас Гарри Поттера. За то, что обрек их на гибель.
За это время ты многому научился. Ты брал уроки ярости и мести. Ты прошел продвинутый курс отчаяния и веры. И, неожиданно для себя, получил урок дружбы, любви и уважения.
Ты не знаешь, чему научился Люциус за эти годы. Но ясно одно: он не умеет ни сдаваться, ни вести переговоры. Не умеет относиться к тебе с уважением. Но на этот раз ты поможешь ему осознать свою ошибку.
Твое упорное молчание нервирует его. В его глазах ясно читаются мысли: "Разве ты уже не должен испугаться? Или потерять голову от ярости?"
Время идет. Ты не движешься с места. Вопреки его ожиданиям.
Он переминается с ноги на ногу, звенит цепями. Хотя выражение его лица не меняется, ты хорошо его знаешь. Пот выступает у него на лбу, и его зрачки расширяются. От страха.
О да, хищник превратился в жертву!
Люциус первым нарушает молчание.
- Я делал то, что вынужден был сделать, Северус, - говорит он. - Кто-кто, а ты должен меня понимать.
Ты оскаливаешь зубы.
- Ну да, конечно. Я прекрасно тебя понимаю. Шла война. Каждый из нас делал все необходимое, чтобы выжить. Не так ли?
- Да, - слишком быстро отвечает он.
- А то, что ты наслаждался этим, Люциус? Это была невольная реакция, я полагаю?
Он бросается вперед, раня свои запястья о наручники. Ты, словно зачарованный, глядишь на стекающие на пол капли крови. Они пригодились бы при создании многих зелий.
- Лицемер! - кричит он. - А что, по-твоему, я должен был сделать? Бросить ему вызов? Разделить его судьбу? Да, мне это нравилось! Да, ты прекрасно выглядел, когда валялся там весь голый и в крови! И я не стану извиняться за то, что получал удовольствие, хотя и участвовал в этом не по своей воле.
Лицемер? Возможно. Твои руки тоже чистыми не назовешь. Как и Люциус, ты совершал ужасные вещи по приказу Темного Лорда. Но ты никогда не пытал человека, которому клялся в любви; ты никогда не убивал ребенка, никогда не ломал своего друга снова и снова.
- То, что ты делал двенадцать лет назад, не имеет значения, дружище, - равнодушно говоришь ты. - Вопрос в том, что я сделаю с тобой сейчас.
Он дергается.
- Что ты имеешь в виду!
- О да, как мне поступить с тобой? Раздеть, ослепить и затрахать до смерти на этих холодных и жестких камнях? - Ты обходишь его по кругу, с палочкой наготове, вне досягаемости его кулаков; без палочки он на большее не способен. - Или положить конец твоим страданиям быстрым убийственным проклятием? Дать тебе яда, от которого ты будешь умирать очень медленно? Или просто морить тебя голодом и смотреть, как Малфой станет ползать по полу и пресмыкаться ради крошки хлеба и глотка воды? - Теперь твои руки дрожат. Но, хотя твой голос срывается почти на каждом слове, ты безжалостно продолжаешь: - Или мне связать тебя, Люциус, запереть в очень тесном гробу, и закопать тебя глубоко, чтобы ты не слышал ничего, кроме собственных криков, и чтобы только твои страхи и кошмары напоминали тебе о том, что ты все еще человек! Гм, какой богатый выбор, Люциус, так что же мне предпочесть?
Люциус с трудом успокаивает дыхание; его трясет, цепи нестройно позвякивают при каждом движении.
- Ты ничего не выберешь, - говорит он, пытаясь выглядеть спокойным. - Выбирать будет Поттер. И он поступит благоразумно. Я ему нужен живым. Я могу быть ему полезным. Я знаю все о ваших исследованиях. Ему нужны и мои деньги, и мои знания.
Только через несколько долгих секунд тебе удается прогнать своих демонов, и ты больше не видишь на этих камнях его изуродованное мертвое тело.
- Возможно, - соглашаешься ты. Наверное, Он рассердится, если ты убьешь Люциуса прежде, чем Он получит свою долю удовольствия. Но, самое главное, если ты начнешь, то сможешь ли остановиться? Один из осколков твоего рассудка шепчет: "Да". Но остальные слишком хорошо помнят ласку его ножа, скользящего по твоей коже, боль его магии и твой бесконечный крик. - Между тем, - продолжаешь ты, опустив палочку, - мне уже наскучил этот разговор. И ведь не я один мечтал побеседовать с тобой с тех пор, как ты заглянул погостить.
Ты поворачиваешься и идешь к двери, пропуская поток проклятий мимо ушей.
От взмаха палочки дверь открывается. На пороге дожидаются Буллстроуд и Забини.
Люциус, с окровавленными запястьями, ошеломленно смотрит на них.
- Нет, - слабым голосом говорит он.
Ага. Похоже, он помнит обоих, и это не самые нежные воспоминания.
- Сэр? - в один голос произносят они, и на их лицах появляется одинаковое угрожающее выражение.
Ты улыбаешься.
- Да, мисс Буллстроуд и мистер Забини. Я разрешаю вам возобновить знакомство с мистером Малфоем. Без палочек, без сексуального насилия. Только постарайтесь не портить ему лицо. Я думаю, Поттер это оценит.
Молча, но решительно Забини и Буллстроуд отдают тебе свои палочки и входят в комнату. Ты выходишь, не оглянувшись.
Через секунду дверь захлопывается, раздаются первые звуки ударов, и ты слышишь вопль Люциуса:
- Будь ты проклят, Северус, будь ты проклят!
Крики и звуки ударов и пинков превращаются в монотонный шум. Ты накладываешь заглушающие чары и садишься за стол, чтобы сыграть партию. Муди раздает карты.
Он очень сильно изменился. У него то же лицо, он так же сильно любит Гарри и так же яростно бросается на его защиту. Но после путешествия за Завесу он стал другим, избавился от некоторых своих особенностей, и вместо них появились новые, гораздо более необычные.
Теперь он истинный провидец. Он властвует над призраками, злыми духами и полтергейстами. Он может бродить по чужим сновидениям, насылать кошмары или безмятежные сны. Он сохраняет сверхъестественное спокойствие в ситуациях, в которых раньше не находил себе места. За его серыми глазами скрываются глубины, неведомые заносчивому, безрассудному мальчишке, которым он был когда-то.
Годы назад, уже выплатив свой долг, именно Блэк отправил Его к тебе, когда ты лежал в госпитале и не мог спать из-за мучивших тебя кошмаров, не мог вынести чужих прикосновений. Теперь Блэк добр к тебе, хотя в его доброте нет жалости, и он, как и ты, носит метку. Это Он настоял, сказав, что не может потерять одного из вас снова.
Его появление в подземелье вызывает маленький переполох. Звучат приветствия, но никто не осмеливается встретиться с ним взглядом. Мало кто из людей хочет, чтобы ему предсказали будущее так откровенно, как в последнее время это делает Сириус Блэк.
У подножия лестницы он останавливается.
- Северус, - говорит он, обращаясь к тебе одному.
Ты встаешь и подходишь к нему. В отличие от остальных, ты не боишься смотреть ему в глаза. Какие бы горести ни несло в себе будущее, ты всегда предпочитаешь знать то, что он может тебе предсказать: знание гораздо менее мучительно, чем догадки.
Этому тебя научил Люциус.
- Когда закончишь с Малфоем, Гарри хочет, чтобы ты отвел его в "Возрождение".
У тебя что-то сжимается внутри, и на мгновение все плывет перед глазами.
"Возрождение" - это твой дом!
Там вы исполняете желания друг друга - желания, о которых шепчут или шутят, но никогда не говорят в открытую. Это время и пространство, в котором Он разбирает осколки твоего разума и снова соединяет их в единое целое. Где ты соглашаешься снять с себя все покровы, а затем снова стать прежним, чтобы Он мог обуздать свою жажду власти и не соскользнуть во Тьму или в безумие.
Он клялся, что лю... что дорожит тобой. Но может быть... может быть, Люциус прав. И Он... просто устал от своей... сломанной игрушки.
Блэк слегка покачивает головой, словно прочитав твои мысли. А может, чертов ублюдок и вправду их прочитал. Легилимент из него никудышный, но у него есть провидческий дар.
- Воспользуйся камином, - говорит он, и кладет руку тебе на плечо. Его метка резонирует с твоей, прогоняя тревожные мысли. - И не гадай, Северус. Не волнуйся. Сейчас не время грустить.
Не время грустить? Что за чушь!
После его ухода ты сглатываешь желчь, не обращая внимания на пристальные взгляды окружающих. А затем проходишь через зал и открываешь дверь камеры.
- Забини, Буллстроуд, достаточно, - говоришь ты, оценивая кровавое зрелище. - Приведите его в порядок, наденьте на него что-нибудь, ради Мерлина! И выводите. Быстрее.
Какое бы будущее ни предвидел Блэк, задержка ничего не изменит.
Размышления о том, что может произойти, неизбежно приводят тебя к мыслям о том, что было раньше, и о том, как ты дошел до жизни такой: Поттер не единственный потребовал твоего особого внимания в том далеком сентябре.
Драко ворвался в твою личную лабораторию в первый учебный день после отбоя, в состоянии, близком к истерике.
- Северус, пожалуйста, сделай хоть что-нибудь!
Именно в то утро поступила партия лабораторной посуды и ингредиентов для твоих личных запасов. Ты не прекратил распаковываться, но и не стал притворяться, будто не понял его.
- Что конкретно, по-твоему, я должен сделать из того, что еще не было сделано?
Драко посмотрел на тебя, как на ненормального.
- Мы должны вытащить моего отца из Азкабана!
- Правда? - Ты прислонился к столу и смерил мальчишку взглядом. Он вытянулся за лето, но, похоже, умнее не стал. - Ты что, совсем не слушал то, что я сегодня говорил, Драко? Или слушал, но не услышал? - На манер твоей обычной вступительной лекции для первокурсников, ты сочинил особую, весьма многозначительную и очень угрожающую речь для студентов пятого, шестого и седьмого курсов твоего факультета.
- Но ты ведь ничего особенного не сказал, - возразил Драко. - Только очень долго распространялся о том, что такое "истинная храбрость", и что нужно думать о каких-то загадочных "вещах", а не полагаться на чужое мнение. И еще о том, что как глава факультета ты поклялся "помогать советом и наставлением всем студентам, которые в этом нуждаются". - Нахальный мальчишка очень похоже тебя передразнил. - Поэтому я и пришел, и еще потому, что ты мой крестный, черт возьми!
Яйца Мерлина, как змеюка-Люциус умудрился произвести на свет такого бесхитростного и бестолкового наследника!? Распределяющую шляпу наверняка подкупили. Самые хитроумные из студентов прекрасно поняли смысл твоей тщательно сформулированной речи. Но некоторые потом подходили с вопросами, в том числе Забини и Буллстроуд.
- Так я и думал: слушать-то ты слушал, но ничего не понял.
Он открыл было рот, но ты взглядом заставил его заткнуться.
- А тебе не приходило в голову, Драко, что Азкабан сейчас может оказаться для Люциуса самым безопасным местом? - Не говоря уже о том, что для тебя тоже, а может быть, и для самого Драко. - Начинается война, дурачок, и что бы ни говорил твой отец, ее последствия невозможно предугадать.
Мальчишка пришел в ужас.
- Ты... ты говоришь как предатель! А ведь раньше ты был с Темным Лордом!
Он развернулся, словно собираясь броситься обратно в гостиную (еще и с воплями о том, что ты не веришь в победу), но ты успел схватить его за руку.
- Успокойся, придурок, - рявкнул ты, встряхнув его хорошенько, - и послушай меня.
Драко прищурился, и на его лице застыло возмущенное выражение, но вырываться не стал.
Отлично. Может, пока Люциуса нет рядом, ты сумеешь вправить мальчишке мозги. И развеять его дурацкие фантазии о том, как Вольдеморт взойдет на трон под бой барабанов в очищенном от грязнокровок мире.
Может, тебе удастся спасти ему жизнь.
- Темный Лорд обладает могуществом, да. Но менее шестнадцати лет назад волшебный мир считал его практически непобедимым. А затем, - ты умолк, отпустил его руку и отошел на пару шагов, - кое-что случилось.
- Поттер, - буркнул Драко.
- Да, Поттер, - согласился ты и снова замолчал, дожидаясь, пока он справится со злостью и завистью.
Через некоторое время он расслабился.
- Значит, случился Поттер. Ну и что?
- Так что же, Драко? - сказал ты, не сводя с него глаз. - Или членство в инквизиторском отряде Амбридж ничему тебя не научило? - Ты не удержался, чтобы не поджать губы: Амбридж, эта отвратительная, настырная жаба! - Что стало с тобой и твоими товарищами сейчас, когда она... уволена? Сколько врагов ты нажил за прошлый год, когда так легкомысленно злоупотреблял властью, которую дала тебе она.
Драко выпятил подбородок.
- Отец говорит, что волшебник, не имеющий врагов, ничем не лучше маггла с палочкой.
Избавь тебя Мерлин от этих самоуверенных подростков!
- Враги есть у всех, это так, - сказал ты, стараясь не потерять терпение. - Но умный человек выбирает врагов так же тщательно, как и друзей. И только в том случае, когда это необходимо.
Лицемер!
- Что ты будешь делать теперь, когда Амбридж ушла с позором? Как ты собираешься защищаться от твоих врагов, Драко?
- Я ничего не боюсь! - крикнул Драко. Похоже, его гордость была задета: в гостиной только и разговоров было, что о его неудачном приключении в поезде с дружками Поттера. Он сжал палочку. - Я буду драться с каждым, кто скажет мне хоть слово. К тому же, мой отец...
И Нарцисса не поможет, по крайней мере, сейчас: она согласилась не мешать твоим попыткам наставить Драко на путь истинный.
Ты видел, как слова: "Так потому я и прошу, чтобы ты помог мне его освободить!" - уже вертятся на его языке. Но, как ни странно, Драко их не произнес. Он услышал и задумался. Наконец-то.
- Любопытно, как соотношение сил... и судьбы людей... могут измениться в одно мгновение, - пробормотал ты, постукивая пальцем по подбородку. - Когда-то Темный Лорд держал в руке целый мир. А затем? Пшик. А как же те, - ты постучал по левому предплечью, - чья судьба была связана с ним?
Глаза Драко широко распахнулись; это его впечатлило.
- И тогда и сейчас не каждый может сравниться с Люциусом Малфоем, Драко. Лично у тебя нет ни его денег, ни его влияния. - Ни его проницательности. - И, несмотря на все это, он сейчас в Азкабане. Подумай об этом, мальчик, прежде чем идти по его стопам!
Ты решительно шагнул к нему. Он попятился.
- Твой отец сделал своим врагом Альбуса Дамблдора, директора Хогвартса, вновь избранного председателя Уизенгамота и главу Международной кофедерации волшебников. Он и твой враг тоже, Драко?
Ты продолжал идти вперед, пока Драко не вжался в стену рядом с книжным шкафом.
- В младенчестве Гарри Поттер разрушил планы Темного Лорда больше чем на целое десятилетие. В тринадцать лет он вызвал телесного патронуса. В четырнадцать он сопротивлялся заклинанию Imperius, победил трех более опытных волшебников на Тремудром Турнире и остался в живых после поединка с самим Темным Лордом. В пятнадцать лет он вместе с горсткой своих приятелей-недоучек успешно сразился с Темным Лордом в министерстве магии и стал косвенной причиной заключения твоего отца в Азкабан. Ты хочешь, чтобы Поттер был твоим врагом, да? - Ты подождал, пока до Драко дойдет. - В таком случае ты многого добился за последние пять лет своим дурацким кривлянием - "Уизли - наш король!", "Грязнокровка Грейнджер", и переодеванием в дементора.
Он побледнел и закусил губу.
- А, теперь ты понимаешь, что это уже не игра, Драко, - заключил ты, понизив голос. - Я сделал свой выбор, но это мой выбор, а не твой. И твой выбор не обязательно должен совпадать с выбором Люциуса, что бы он тебе ни говорил. Тебе нужен мой совет декана и крестного? Так слушай: ты и только ты заплатишь за свое решение, и я предупреждаю, цена может быть очень, очень высока.
Драчливый избалованный ребенок исчез. Теперь на его месте стоял испуганный юноша, который только сейчас разглядел за ослепительным сиянием власти ее кровавый фундамент. И только теперь понял, что никто не сможет и не захочет смягчить последствия его собственного выбора.
Будь проклят Люциус за то, что так оберегал мальчишку!
- Чем тебе придется заплатить, Драко? - безжалостно продолжил ты. - Жизнью любимого человека? Уважением близких и родственников? Твоими деньгами или твоим будущим? Твоей жизнью или твоей душой? Что ты готов отдать? - С каждым вопросом ты подходил к нему все ближе. Теперь вы стояли нос к носу. Он был бледным, как мел, и весь дрожал. - Будешь ли ты хныкать и умолять, когда придет время платить по счетам, или найдешь в себе храбрость сделать то, что должен сделать, в соответствии с твоим выбором?
- Я... я не знаю, - пролепетал он.
- Естественно, ты не знаешь. - Ты резко развернулся и вновь подошел к твоим пузырькам и аккуратно сложенным ингредиентам. - Поэтому я не буду помогать тебе с выбором, - продолжил ты, как будто речь не шла о его жизни. - Ты должен обдумать это сам, Драко. Ты должен забыть о планах твоего отца и принять решение, учитывая свои навыки, склонности, убеждения, и ясно представляя себе границы твоих способностей - вот наилучший путь для тебя.
После долгого молчания Драко спросил:
- Именно это сегодня ты имел в виду, когда говорил о храбрости?
Неожиданно почувствовав себя обессиленным, ты кивнул.
- Да.
- Я думал... я полагал... я не ожидал, что это... я не знал, что это так сложно, - взволнованно пробормотал он.
Последовала еще одна долгая пауза, а затем Драко торжественно произнес:
- Спасибо за совет, профессор Снейп. Я подумаю над вашими словами.
Дверь скрипнула и закрылась; мальчик ушел.
С бешено бьющимся сердцем ты уселся на край стола, стараясь не поддаваться отчаянию.
Он пришел к тебе еще раз через неделю. Ты затаил дыхание.
- Это ведь не значит, что мне и в самом деле должен нравиться Поттер? - спросил он.
Вчетвером вы отправляетесь через камин в зал на пятом этаже. Эта часть здания, где расположены личные комнаты всех жильцов, надежно защищена чарами от посторонних "посетителей".
Ты первым выходишь из пламени. Забини и Буллстроуд тащат Люциуса, его руки скованы наручниками, подавляющими магические способности. Хотя его одежду починили, почистили, и смысли с него большую часть грязи, на него страшно смотреть.
- Я не в восторге от твоего гостеприимства, Северус, - бормочет он окровавленными, распухшими губами. - Мог бы хотя бы бренди мне предложить.
- Профессор Снейп, Малфой, - поправляет его Буллстроуд, сопровождая свои слова тычком под ребра; Люциус охает. - И не тебе здесь говорить о гостеприимстве.
- Между прочим, - добавляет Забини, ударив Люциуса локтем в живот, - ты тоже был не особенно "гостеприимен" во время моего пребывания в Малфой-Мэнор. - Как и ты, Забини шпионил на Орден. Как и тебя, его пытали ради получения информации и из любви к искусству. Его мать и младшую сестру убили у него на глазах в качестве назидания для потенциальных предателей. - По-моему, с тобой еще неплохо обращаются. Не проклинают, голодом не морят, круциатусом не пытают. Не "экспериментируют". Ага, пока можно сказать, что ты легко отделался, Малфой.
- Темный Лорд назначал предателям наказания, Забини. С моей стороны в этом не было ничего личного.
Буллстроуд оказалась исключением: когда она была на задании, трое молодых упивающихся схватили ее и изнасиловали по приказу Малфоя. Говорят, он еще и насмехался над ней в процессе "развлечения": мол, "при такой роже, это для нее единственная возможность потрахаться". Она бьет Люциуса кулаком в затылок. Звук удара и болезненный стон прокатываются эхом по пустой комнате.
- Заткнись, Малфой, и впредь не возникай. А не то я вырву твой член вместе с яйцами и запихну тебе в горло. И не пачкай кровью ковер, сука.
Люциуса это не убеждает.
- Если тебя так волнует ковер, дала бы Северусу меня вылечить. Ты же сама напортачила, Буллстроуд. Ума в тебе столько же, сколько и красоты. Проще сказать, его и в помине нет.
- Пускай болтает, - бросаешь ты через плечо; пока они не используют палочки, практически любое повреждение можно легко исцелить. - Очень скоро он будет молить о пощаде.
- И ты еще упрекаешь меня в нехватке воображения, - выдавливает Люциус, задыхаясь. Его красивый голос сорван от криков, и тебя это безмерно радует. - В отличие от тебя, Северус, я небесполезен. Если Поттер и впрямь такой сильный волшебник, каким ты его считаешь, если он серьезно относится к своим так называемым исследованиям, он оценит то, что я могу ему предложить.
От его слов у тебя перехватывает дыхание. Но, как и Буллстроуд, Забини заботится не только о твоей физической безопасности.
- На твоем месте я бы придержал язык, Малфой, - усмехается он. - У Поттера хватило сил испепелить твоего жалкого чешуйчатого хозяина. И он не питает к тебе симпатии. Из-за нескольких мертвых Уизли, если не ошибаюсь. И кое-чего еще.
Буллстроуд хохочет; Люциус демонстративно умолкает. Ты снова можешь дышать.
* * *
Рядом с арочным проходом, ведущим в "Возрождение", Он и Грейнджер о чем-то жарко спорят. Блэк стоит хоть и в стороне, но внутри воздвигнутого Круга молчания. Его неподвижность кажется сверхъестественной; эту раздражающую особенность он приобрел, вернувшись из-за Завесы.
Если бы Люпин был жив, он мог бы сыграть роль сладкоречивого миротворца. Но его нет, так что придется обойтись твоими стараниями. При всей своей назойливости Грейнджер - ценный сотрудник корпорации, и что бы ни ждало тебя в будущем... как бы ни изменилось твое положение в ближайшие часы... Он искренне ее любит. Ее смерть стала бы для Него ударом.
Ты жестом велишь Буллстроуд и Забини остановиться в конце коридора, вне зоны слышимости, и входишь в Круг.
- Гарри, нет! Нет! - восклицает Грейнджер. - Ты же не такой.
- Не какой?
- Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, Гарри Поттер. Не делай этого. Не опускайся до его уровня. Отдай его Кингсли, и пусть его судят по справедливости.
- По справедливости, - повторяет Он, повернувшись к тебе. Он на мгновение встречается с тобой взглядом, но не улыбается...
У тебя сжимается сердце.
...и смотрит мимо тебя на Люциуса, а затем начинает смеяться. От этого смеха у тебя волосы встают дыбом.
- Ты совершенно права, Гермиона, - отвечает Он, - давай позаботимся о том, чтобы серийный убица и садист Малфой получил свое "справедливое возмездие".
- Этот представление бессмысленно, мисс Грейнджер, - говоришь ты. - Особенно если учесть, что сегодня утром Малфоя доставили сюда ауроры, подчиняющиеся непосредственно министру Шаклболту.
Молчание внутри Круга кажется ошеломляющим. Какой бы умной ведьмой ни была Грейнджер, слишком часто она не видит того, чего не хочет видеть.
- Нет, - еле слышно шепчет она. - Нет, он не мог так поступить. Я же его просила...
- Ты просила его? Просила о чем, Гермиона? - Он сжимает кулаки. Метка гудит от Его ярости и обиды.
На ее лице появляется выражение ослиного упрямства.
- Кто-то ведь должен был это сделать, Гарри. Ни один из твоих "советников", - она бросает уничтожающий взгляд на тебя и Блэка, - даже не попытался тебя остановить.
- Остановить меня? Кто бы говорил! Сколько раз ты, маленькая мисс "Нельзя нарушать правила", лгала, жульничала или крала, когда мы учились в школе? Как насчет Скитер, Амбридж и Филча? Сколько преступлений ты совершила, пока работала на Дамблдора? На твоих руках столько же крови, как и у любого из нас, так что не делай вид, будто ты выше всего этого!
- Это же ради всеобщего блага, Гарри, а не дурацкой мести!
- Дурацкой мести? - тихо повторяет Он, и ты чувствуешь, как мурашки бегут у тебя по спине. - Спроси у Молли, считает ли она мои представления о справедливости "дурацкими". - Грейнджер судорожно сглатывает. - Спроси у МакГонагалл. Спроси у Сириуса, - Он повышает голос. Грейнджер бледнеет. - Спроси у Северуса, Гермиона, если ты все еще сомневаешься. Спроси у него, что он думает о моей справедливости!
Грейнджер старается не смотреть в твою сторону. Она ценит твой опыт и твои знания, но никогда не одобряла твоего присутствия в Его доме. И роли, которую ты исполняешь, заботясь о Нем.
- Цель не всегда оправдывает средства, Гарри, - возражает она. - Я узнала это на горьком опыте.
Ну да, узнала; Минерва так ее и не простила.
- И что из этого? Как мне с ним поступить, о, моя мудрая и всезнающая подруга и советчица? Ты не забыла, что дементоров больше нет? Ты хочешь, чтобы я задал ему пару вопросов, без веритасерума или пыток, естественно, а затем отправил его в уютную тюремную камеру с трехразовым питанием на несколько лет? И это ты считаешь справедливым наказанием за все, что он сделал? Или, по-твоему, я должен его помиловать? И пусть рассказывает детишкам о том, как опасно следовать за безумными злыми волшебниками, помешанными на мировом господстве и геноциде!
- Черт возьми, Гарри, ты же должен понимать, что я не это имела в виду!
Но ты знаешь Грейнджер; и она имела в виду именно это.
- Все дело в тебе, - настойчиво продолжает она. - Мы все видим, как ты теряешь себя, и никто даже пальцем не пошевелит, чтобы этому помешать. Это именно то, чего боялся Дамблдор.
У тебя все сжимается внутри: покойного директора Хогвартса лучше не упоминать в Его присутствии.
Его смех звучит угрожающе.
- По-твоему, меня колышет, что бы подумал обо мне этот лживый ублюдок? Вольдеморта убил я, а не он. Я сделал это, несмотря на пророчество. Я выжил, Гермиона, хотя он считал, что по-настоящему я жил только в детстве, и поэтому через восемнадцать лет меня можно послать на смерть ради спасения мира.
Блэк шевелится, и Грейнджер явно становится не по себе.
Да, это чистая правда, Он должен был погибнуть вместе с Вольдемортом, их жизни были связаны. Но тогда и Сириус Блэк должен был остаться в царстве мертвых.
В пророчестве Трелони не было ни слова о кошмарной армии мстительных мертвецов под предводительством Блэка, которая во второй раз переломила ход войны. И никто не ожидал, что Блэк разорвет связь между Ним и Вольдемортом и выступит против самой Смерти, чтобы сохранить жизнь своему крестному сыну. Смерть забрала Лили и Джеймса из-за его ошибки, и Блэк наотрез отказался отдать Смерти и Его тоже.
Грейнджер пробует нажать на другую кнопку, и тебе становится трудно дышать.
- Говорят, что Люциус Малфой - самая видная фигура среди тех, кто еще сочувствует политическому курсу Вольдеморта. Ты хочешь сделать из него мученика?
- Я хочу, чтобы он заплатил, Гермиона. Он убил моего... он убил Рона. И Билла, и Джорджа, и Артура. И Драко. И Виктора тоже. Или ты уже успела все это забыть?
Они прожигают друг друга взглядами, но затем Грейнджер уступает.
- Я ничего не забываю, Гарри. Делай, что хочешь. - Она не пытается скрыть ни своей злости, ни своего отвращения. - Ты же все равно поступишь по-своему. Как всегда. - Ее глаза сужаются. - Но это последняя капля. На этот раз я умываю руки. Я не хочу больше тебя видеть. Всех вас, - кричит она, окидывая взглядом вас с Блэком. - Я ухожу. - И взмахом палочки Грейнджер уничтожает Круг.
Хотя гневное выражение Его лица не меняется, метка пульсирует такой душевной болью, что у тебя замирает сердце.
- Давайте не будем спешить, мисс Грейнджер, - говоришь ты, хватая ее за руку, когда она уже разворачивается, чтобы уйти. - Ведь мы даже не знаем, что Поттер подразумевает под "справедливостью", не так ли?
Она глядит на тебя, разинув рот. Блэк молчит, но его губы изгибаются в улыбке. Метка излучает тревогу и некоторое облегчение.
Грейнджер выдергивает руку и огрызается:
- Если вы не можете догадаться, что у него на уме, значит, вы растеряли последние остатки рассудка.
Ты пожимаешь плечами: правда не может ранить. Почти.
- Гермиона...
Она вскидывает руку.
- Хорошо, Гарри, хорошо. Я никуда не уйду. Но я не позволю, чтобы все это зашло еще дальше. Я и так слишком долго молчала, - Грейнджер глядит на тебя с ненавистью. - Любому терпению приходит конец. И я еще поговорю с Кингсли. Даже не представляю, о чем он вообще думает! - Она сжимает кулаки и решительно направляется к камину, нарочно задев Буллстроуд и взглянув на Малфоя с таким видом, словно ей хочется в него плюнуть. Или испепелить на месте.
Люциус ржет. У Буллстроуд явно руки чешутся прибить Грейнджер, но она с трудом сдерживается; соратники - еще не значит, друзья. Забини вопросительно смотрит на тебя, и ты жестом велишь ему ничего не предпринимать.
- Неплохо, - невозмутимо замечает Блэк.
Поттер окидывает Блэка сердитым взглядом.
- А ты бы лучше сказал что-нибудь, чем стоять столбом.
- На фига?
- Особенно когда ты уже знаешь о Его планах и о том, к чему они приведут, да, Блэк? - кислым тоном говоришь ты. Блэк-провидец может быть таким же раздражающе загадочным, как Дамблдор.
Похоже, Его тоже бесит самодовольный вид Блэка.
- Ты не можешь знать то, что я еще не решил. - Он бросает взгляд на Буллстроуд и Забини, прижимающих Люциуса к стене, и поджимает губы.
- Ты уже решил, Гарри, - возражает Блэк. - И Гермиона будет довольна твоим решением.
Слова Блэка могли бы тебя успокоить: его предсказания обычно сбываются. Но Его не оборвавшаяся жизнь доказывает, что ни одно пророчество не является стопроцентной гарантией.
- Хватит, - говорит Он. - Северус, приведи ко мне Малфоя. Я должен с ним кое-что обсудить.
С нехорошим предчувствием ты даешь знак Буллстроуд и Забини. Они тащат Малфоя, который шумно возмущается и кричит, что может идти сам.
- Ну и ну, Поттер, - заявляет Люциус. - Я вижу, не все твои собачки так хорошо выдрессированы, как Блэк со Снейпом.
Он поднимает палочку. В коридоре становится темнее, и пространство между Ним и Люциусом пронизывают искры магической энергии. Люциус бледнеет.
- Придержал бы ты язык, Люциус, - ехидно говоришь ты. - Ты уже пленник. Хочешь, чтобы на тебя надели ошейник, или занялись твоей дрессировкой, прежде чем ты сможешь убедить мистера Поттера в своей "ценности"?
Блэк ухмыляется; странно.
Люциус открывает рот, чтобы возразить, но Он опережает его, махнув палочкой в сторону арки. Пространство под ней идет рябью, но остается непрозрачным, и ты не можешь видеть, как Он изменил обстановку в расположенной за аркой комнате.
- Вперед, - приказывает Он Люциусу.
После мгновенного замешательства Малфой подчиняется.
- Позже я пришлю за тобой, - обращается Он к тебе, и входит в комнату вслед за Люциусом.
Ты намерен дожидаться Его зова в коридоре, но Блэк качает головой.
- Я буду рядом, чтобы с Гарри ничего не случилось, - говорит он. Как будто Люциус может представлять угрозу для волшебника Его калибра. - Иди и отдохни, Северус. Тебе понадобятся силы.
Двусмысленность, многозначность, намек, предупреждение или обещание? Будь они прокляты, эти провидцы, которые никогда ничего не скажут в открытую!
Ты с трудом отводишь взгляд от арки и уходишь по коридору. С достоинством, конечно, потому что твоя надежда... и рассудок... не покидают тебя с каждым шагом.
Нет, вовсе нет.
* * *
Слишком взвинченный, чтобы вернуться в лабораторию, ты идешь в свои комнаты в южном крыле.
Буллстроуд и Забини подавлены твоим молчанием.
- Сэр, - обращается к тебе Буллстроуд, - что вы хотите от нас, что мы должны для вас сделать?
- Вам нет необходимости ждать. Это крыло неприступно, - отвечаешь ты с фальшивым спокойствием. - Можете идти и провести остаток дня в свое удовольствие. Блез, я не сомневаюсь, что мистер Смит будет рад твоему обществу. И Миллисента, - ты указываешь на ее окровавленные пальцы, - тебе нужно позаботиться о руке. У Малфоя на удивление твердая голова. - Она выдавливает улыбку. - Завтра утром я буду ждать вас в обычное время.
Прежде чем ты успеваешь закрыть дверь, они обмениваются выразительными взглядами. Наверняка будут дожидаться снаружи, когда Он тебя позовет.
Их преданность все еще тебя удивляет.
В лучшие времена они делились с тобой своими ночными страхами, а ты говорил им правду и заставлял их думать. В самые темные времена все, что ты мог, это просто быть рядом: дать зелье, облегчающее боль, быть молчаливым свидетелем их страданий, на мгновение прикоснуться рукой, чтобы дать им понять, что они не одни... что их не бросили... даже в разгар пыток.
Ты ничего не обещал, ты мог дать очень слабое утешение, и все же они готовы умереть за тебя... и слишком многие умерли за тебя... потому что ни один истинный Змееныш не станет жить или умирать ради такой абстрактной вещи как благое дело.
Ты снова думаешь о Нем, и хотя твое горло сжимается, на губах появляется улыбка: как и они, ты не являешься исключением из этого правила.
* * *
Вечернее солнце потоком вливается в застекленную дверь твоей гостиной, окрашивая комнату в красно-золотые тона - цвета Гриффиндора. Директору МакГонагалл бы это понравилось.
После победы в войне, через много месяцев после "пребывания в гостях" у Темного Лорда (и у Беллатрикс с Люциусом) и выписки из Святого Мунго Минерва предложила тебе вернуться к преподаванию.
- Слишком много семей оказались расколоты, и студентам, как никогда раньше, нужен наставник, Северус, - сказала она. - Особенно слизеринцам. Ты для них - образец для подражания, герой. И, как бы ни жаловались на тебя студенты, ты хороший учитель. Я буду рада, если ты поможешь мне в восстановлении Хогвартса. Нам многое предстоит сделать.
Но в подземельях слишком темно, потолки слишком низкие, в коридорах звучат призрачные голоса студентов, которых ты не смог спасти. Здесь ты не можешь позаботиться даже о себе, не говоря уже о здоровье и душевном благополучии травмированных детей.
Она настаивала. Мог ты или не мог, но ты бы уступил... и потерпел поражение... Но тут вмешался Он, и Минерва оставила тебя в покое. Вместо Хогвартса Он привез тебя сюда, дал тебе лабораторию, ассистентов, цель исследований, дружеское общение и дом. Он дал тебе эти просторные, светлые комнаты с окнами, выходящими на юг, где ты мог спокойно засыпать и просыпаться, и ничто не напоминало тебе о захоронении заживо.
И ты ни разу не задумывался о том, что ты будешь делать, если Он изменит свое решение.
Под твоим окном дети играют в снегу. Сироты, маленькие оборотни, магглорожденные, взятые из приютов, и просто дети, брошенные родителями в хаосе войны. Иногда они досаждают тебе, как это свойственно детям, выпрашивают конфеты или требуют сказок. Малыши обычно просят, чтобы ты показал им какое-нибудь волшебство, старшие хотят показать, чему научились. Но ты все равно будешь скучать по ним; ведь это живое свидетельство того, что все твои жертвы... все эти смерти... были не напрасны.
Ты бьешь ладонью по оконной раме.
- Хватит, Северус, хватит!
А потом отправляешься готовить ванну.
Какая бы судьба ни ожидала тебя, ты встретишь ее чистым, в лучшей одежде, а не воняющим серой и драконьей кровью.
Целый год после поражения в министерстве Вольдеморт не предпринимал активных действий: разрабатывал новую стратегию, вытаскивал пожирателей смерти из Азкабана, восстанавливал старые связи и копил силы.
Ты оставался в Хогвартсе в качестве двойного агента. Дамблдор утверждал, что полностью тебе доверяет, но Вольдеморт, конечно, не доверял. Честно говоря, Темный Лорд не доверял никому; получив тело, он превратился в настоящего параноика, был одержим Поттером и становился все более непредсказуемым.
Помня о возможности катастрофы, ты осторожно скармливал Вольдеморту и Дамблдору ту часть информации, которая была необходима для сохранения равновесия с наименьшими последствиями для обеих сторон. Ты выгадывал время, давая Поттеру возможность набраться сил и избавить Волшебный Мир от Темного Лорда раз и навсегда. И умереть при этом, конечно.
Каждый из них погибнет от руки другого, ибо ни один не сможет жить, пока живет другой.*
Это открытие стало для тебя неприятным потрясением; ты вырвал полный текст пророчества из мыслей Поттера во время одного из самых сложных уроков окклюменции.
Поттер, естественно, был очень обижен и зол.
- Старый козел мог бы давно уже мне все рассказать, - проворчал он в адрес Дамблдора. - И вся эта чушь, усыновление, Дурсли, василиск, Седрик, квиддич, Wingardium Leviosa, подготовка к С.О.В.ам, зачем? Убью я Вольдеморта или нет, но все равно погибну.
- Помните, Поттер, у вас есть преимущество: в пророчестве говорится, что вы владеете силой, о которой не знает Темный Лорд.
- Эта "сила"... защита, которую дала мне моя мать... она исчезла, профессор, вы же помните? Вольдеморт забрал ее у меня вместе с моей кровью два года назад.
- Может, да, а может, и нет. Возможно, речь идет о чем-то другом.
Его лицо помрачнело.
- И вы туда же. Как будто мало мне Дамблдор мозги пудрил про эту силу любви. Вы никогда не лгали мне раньше, так что лучше не начинайте.
Пора было сменить тему.
- Ладно, не буду, - сказал ты, а затем поднял палочку и воскликнул: - Legilimens!
________________
* Фразу "Either must die at the hand of the other..." можно перевести двояко. Либо: "Один из них погибнет от руки другого...", либо: "Каждый из них погибнет от руки другого..."
Отлученный от квиддича, Поттер с головой ушел в занятия. Наконец-то обретя правильную мотивацию, он проявил на удивление высокие способности к окклюменции. Кроме этого, ты обучил его всем малоизвестным светлым, темным и черным проклятиям и заклинаниям, которые только знал; он впитывал знания, как змея, греющаяся на камне, впитывает солнечный свет.
Люпин утверждал, что у Поттера есть особый талант к защитной и боевой магии. Хорошо, что оборотень был не склонен к преувеличениям. А еще лучше, что Поттер не стеснялся бить первым тех, кто, по его мнению, "этого заслуживает". Темный Лорд и его прихлебатели определенно попадали в эту категорию.
- Простым нахрапом, Поттер, вы добьетесь только того, что вас убьют. Вы должны научиться хитрить и лгать, использовать подлые приемы, забыть о колебаниях и жалости. Уверяю вас, ни Темный Лорд, ни его последователи, не станут играть по правилам.
- Тогда повторите это еще раз, профессор, - говорил он, с трудом поднимаясь после того, как ты ударил его заклинанием о стену, о стол, книжный шкаф, или даже о потолок Выручай-Комнаты. - Повторите еще раз. Я научусь. И если я умру, то заберу с собой как можно больше врагов.
В устах Поттера эта напыщенная тирада звучала по меньшей мере странно. Ты понял, в чем дело, однажды ночью, когда залечивал его самые серьезные порезы и синяки.
- Сириус погиб из-за меня, - сказал он. - Больше никто не погибнет по моей вине. Ни один человек.
"Ох, Поттер, - хотелось тебе сказать, - не зарекайся, ведь это война". Вместо этого ты выгнул бровь.
- Правда? А мне казалось, что я единственный виноват в безвременной кончине вашего крестного.
- Мне тоже так казалось, - усталым голосом ответил он. - А потом я повзрослел. Но мы теряем время. Уже почти полночь. Покажите, пожалуйста, еще раз.
Ты оказал ему эту услугу в ту ночь и во многие другие ночи.
Наверное, поэтому ты поднялся со своей койки в Госпитале Святого Мунго и последовал за ним в Тэйнтон-Холл, графство Глостершир - с годами оказание услуг Гарри Поттеру стало для тебя чем-то вроде приятной привычки.
Возможно, несмотря на дом, который по документам является твоей собственностью, несмотря на проведенные вместе дни и ночи, Он просто привык, что ты Ему угождаешь, и все ваши отношения сводятся только к этому.
* * *
По ночам после каждого урока тебе приходилось выслушивать жалобы твоих учеников на грубое поведение Поттера во время тренировок по защите.
- Считайте это напоминанием о том, что вам придется испытать, если вы хотя бы раз собьетесь с пути, - говорил ты. После этого они умолкали, все кроме Драко. Он жаловался громче всех.
- Он постоянно на меня наезжает, Северус, - сказал он однажды ночью, когда ты лечил его сломанное запястье. - Придирается, придирается, придирается. Что бы я ни сделал или сказал, все не так. А потом он бьет меня об стену!
- А может, ты нравишься Поттеру, - усмехнулся ты, ожидая услышать бурю протестов.
Вместо этого Драко покраснел и отвел взгляд.
Ты чуть не застонал вслух. Дамблдор с тебя голову снимет; ты единственный гомосексуалист среди персонала, так что есть кого обвинить в совращении невинных детей.
- Драко, ты идиот.
Драко ощетинился, как еж.
- Но ведь с Уизли ему ничего не светит, правда?
Несмотря на грубоватое обаяние Поттера, его харизму и энергию, Уизли оставался натуралом до мозга костей; в этом Драко не ошибался, независимо от того, был ли у него хоть малейший шанс завоевать Поттера.
- А я-то думал, что ты его презираешь.
- Чтобы трахать парня, необязательно его любить, - не слишком убедительно хмыкнул Драко.
Ты нахмурился.
- Послушай меня, Драко. Избегай сильных чувств. Они принесут тебе одни неприятности, они могут затуманить твой разум и сделать тебя марионеткой в чужих руках.
Он окинул тебя долгим оценивающим взглядом.
- Ты это по опыту знаешь, да?
* * *
Дамблдор знал об уроках, но обычно ограничивался простым вопросом:
- Ну и как проходит обучение?
- Ваше оружие еще не готово, Альбус, - отвечал ты, - его еще нужно закалить и заточить.
Он хмурился.
- Гарри - не "оружие", Северус.
Лжец.
- И, судя по донесениям наших агентов и твоим сообщениям о действиях Тома, времени у нас мало.
- В таком случае найдите способ выгадать время, - возражал ты, - или потребуйте у Блэка более точное пророчество. Иначе мы проиграем.
Но к середине Поттеровского седьмого курса время истекло, и не тебе было суждено завершить обучение Поттера.
Час, проведенный в ванне, не избавил тебя от тревоги и не помог изгнать воспоминания. Расчесывание тоже не помогло; Он любит... любил делать это сам.
Это необычная и слишком уж интимная услуга (особенно если вспомнить, какими сложными были когда-то ваши отношения), но Он говорит, что Его это успокаивает. И ты тоже к этому пристрастился. Тихие утренние часы, когда ты сидишь перед Ним по-турецки, опустив голову, а Он проводит расческой по твоим волосам, напоминают тебе о том, какой огромный путь вы проделали. Каждый распутанный узел символизирует одно из препятствий, которые вы преодолели, чтобы достичь этой редкой гармонии; гладкое скольжение расчески убеждает в том, что хотя перемены неизбежны, некоторые из них бывают к лучшему.
Вы с Ним не могли быть вместе.
Он был сыном человека, которого ты презирал. Ты был воплощением жестокости и несправедливости, уродства и непримиримой прямоты. Во время вечерних занятий вы выплескивали друг на друга свою ярость и отчаяние - наследие горького прошлого - посредством едких слов и калечащих заклинаний. По ночам вы вторгались в мысли друг друга, вытаскивая наружу старые обиды и унижения, затаенные страхи и самые заветные мечты. По идее, после этого вы должны были возненавидеть друг друга еще сильнее.
И все же эти действия, предназначенные для того, чтобы наносить вред (и они, конечно, его наносили), обладали любопытным и мощным побочным эффектом: они постепенно превращали презрение в сочувствие, ярость в уважение, обиду в понимание.
Впервые вы поняли, что что-то изменилось, однажды ночью, когда сидели рядом на холодном каменном полу, прислонившись к стене и тяжело дыша.
- Знаете, профессор, - сказал Поттер, откинув волосы со вспотевшего лба, - если хорошенько подумать, мы не настолько уж отличаемся друг от друга, вы и я.
Во время учебной дуэли твой рукав разорвался. Темная метка на предплечьи горела огнем. Ты подумал о том, что тебе пришлось испытать, об обидах, которые ты ему нанес, о том, что прочел в его и в своих мыслях. Два озлобленных и покрытых шрамами волшебника, впадающие то в ярость, то в отчаяние, и ревностно охраняющие постыдную тайну, спрятанную в самой глубине души - надежду.
- Хм. Если все подытожить и отбросить разницу в возрасте и внешности, то да, в нас больше сходства, чем различий, мистер Поттер, - согласился ты, наклонив голову, чтобы взглянуть на него.
Он слегка подрос за прошедший год, его плечи стали шире, а голос глубже. На щеках появилась щетина, а пальцы были длинными и изящными. Ты не должен был обращать внимания на эти изменения в его облике, если только они не могли повлиять на процесс обучения.
- Тогда уж называйте меня по имени, - серьезным тоном предложил он.
Ты сдержал смех: родной сын Джеймса Поттера проявил уважение и понимание! Какие из твоих ошибок, решений и причудливых поворотов судьбы могли привести тебя к этому? И, самое главное, что будет дальше?
Ответ на его предложение мог быть только один.
- В таком случае, Гарри, можешь называть меня Северусом.
Поттер посмотрел на тебя и кивнул с таким видом, словно ты подвердил что-то давно ему известное.
- Хорошо, - сказал он, - спасибо, сэр. То есть, Северус. Я согласен. А теперь, может, мы еще раз попробуем отработать то последнее проклятие?
Ты поднялся на ноги и протянул ему руку.
- Я готов.
Он улыбнулся и пожал твою ладонь...
Когда, наконец, ты возвращаешься в настоящее, дневной свет уже погас, и спальня наполнена фиолетовыми и синими тенями. Ты со вздохом прикасаешься к лежащей на коленях расческе: вот еще одна вещь, по которой ты будешь скучать, когда тебе придется уйти.
Возвращение Блэка и его растущий талант провидца хранились в строжайшей тайне. Так же как и его зловещий интерес к смерти, и способность вызывать мертвецов. Это умение начало проявляться спустя несколько месяцев после появления Блэка из-за Завесы.
Хотя Вольдеморт часто пытался проникнуть в рассудок Поттера, об этих фактах он не узнал: Поттер быстро добился успехов в окклюменции, и легилименция с большого расстояния стала неэффективной. Кроме того, под предлогом обеспечения безопасности и с полного одобрения министерства и Попечительского совета, Дамблдор ограничил посещения школы родителями и прессой. А твои питомцы все уши родителям прожужжали о том, как Поттер горюет и мучается чувством вины из-за гибели своего крестного.
Напряжение росло, но на протяжении нескольких месяцев деятельность Вольдеморта носила эпизодический характер.
Темная метка поднималась время от времени над некоторыми магазинчиками и домами, которые принадлежали противникам Вольдеморта времен первой войны. Несколько деревушек опустошили дементоры. Несколько магглов были похищены для проведения кровавых ритуалов. Люциус, Долохов, Руквуд и еще несколько пожирателей исчезли из Азкабана, осложнив жизнь тем из твоих учеников, родственники которых были среди заключенных. Несколько организаций, подведомственных министерству, были разгромлены, но в общем итоге трудно было назвать эту деятельность существенной или интенсивной. И все-таки население вооружалось, а министерство отчаянно пыталось преуменьшить нанесенный ущерб.
- Ты ведь предупредишь нас, когда он будет готов к реальным действиям, правда, Северус? - постоянно спрашивал тебя Дамблдор в том году, и взгляд его голубых глаз, несмотря на мягкий тон, был очень пронзительным. Давление его разума на твой - свидетельство беспалочковой легилименции - казалось физически ощутимым.
Кончилось тем, что ты заорал на него:
- Я хочу его смерти так же сильно, как и вы, и вы это прекрасно знаете!
Вольдеморт обещал тебе славу, богатство, победу над твоими врагами и вечную жизнь. Он дал тебе гнетущий страх, унижения, рабскую службу и гибель тех, кого ты любил, включая твоего безрассудного любовника Регула.
- Я ведь вам уже говорил - "ударь и беги". В этом вся его стратегия на сегодня. Создать атмосферу подозрительности и страха, перессорить друзей и соседей. С помощью мелких инцидентов отвлечь правоохранительные органы от его настоящей цели: устранения Поттера и, если это возможно, и вас тоже. - Остальная часть планов Темного Лорда была известна лишь в общих чертах даже его ближайшим сторонникам.
- В любом случае, Северус, ты должен знать хоть что-то, что нам поможет. Возможно, если мы еще раз просмотрим последние две встречи в думоотводе...
Ты в раздражении всплеснул руками.
- Что вы от меня хотите, Альбус? Он разбил на части свой внутренний круг и распределяет информацию между нами. Он встречается или с каждым из нас по отдельности, или с мелкими группами, чтобы мы не знали о планах друг друга. Вам известно то же, что и мне. - И, надо признаться, не так уж много.
- Сейчас все не так, как раньше, да? - устало сказал Дамблдор.
И тогда ты понял, что, несмотря на все свое могущество, Дамблдор был старым, слабым. Смертным.
- Почему бы вам не спросить у своего провидца? - поинтересовался ты, удивляясь отсутствию в твоем голосе яда или хотя бы насмешки. - В отличие от Трелони, он не ошибался в своих предсказаниях.
Он вздохнул.
- Я спрашивал. Все, что он может сказать, мы уже знаем. "Приближается тьма, и она угрожает всему, что дорого сердцу".
Формулировка показалась тебе странной; она напомнила тебе совет, который ты дал Драко в начале этого года: избегай сильных чувств.
- Всему, что дорого сердцу, - медленно повторил ты. - Что дорого нашим сердцам, или что дорого его сердцу?
- Судя по твоим словам, Вольдеморт не знает о том, что Сириус жив.
Ты ответил яростным взглядом.
- Тогда следующей мишенью станут родственники Гарри.
Так и оказалось.
Летом после поттеровского шестого курса Вернона Дурсля нашли голым и мертвым на квартире известной наркоманки и проститутки; судя по симптомам, с ним произошел сердечный приступ. Его сын, Дадли, получил летальное кровоизлияние в мозг во время регионального турнира по боксу. Перепуганную и убитую горем Петунью сбил на дороге перед кладбищем потерявший управление грузовик. Некоторое время она оставалась в сознании - успела плюнуть Поттеру в лицо, а затем скончалась в больнице. На следующий день дом номер четыре по Привет-Драйв сгорел дотла.
Так род Эвансов прервался, и Поттеру пришлось вернуться в Хогвартс.
Похоже, эти три трагедии не стали для него таким уж сильным ударом.
- Они ненавидели меня, а я их, - пожал он плечами. - Жаль, что они погибли, но все когда-нибудь умирают. Рано или поздно это должно было случиться. Лучше они, чем я.
- Ну и ну, - удивился ты. - А как же твои уверения, что никто больше не погибнет по твоей вине?
Он выпятил подбородок.
- Ну ладно, может, я и впрямь чувствую себя виноватым. Наверное, я... немного запутался в своих чувствах. Но это не значит, что я их любил.
Ты положил руку ему на плечо.
- Мы можем выбирать друзей и любимых, Гарри, но родственников не выбирают.
- И в этом есть какой-то глубокий смысл? Или ты так пытаешься меня утешить? - вскипел он. - Не отвечай, не надо. Лучше сделай что-нибудь полезное и покажи мне контрзаклинание от еще одного проклятия.
Ты подчинился.
Шло время.
Поттер и его сокурсники готовились к экзаменам. Ты шпионил, плел интриги вместе с твоими питомцами, время от времени получал очередной круциатус и пытался обучить недисциплинированных, равнодушных студентов высокому искусству зельеварения. "Случайные" нападения Вольдеморта становились все более частыми и целенаправленными. Его мишенью стали не прошлые, а нынешние противники. Кольцо вокруг Поттера сжималось.
Следующим был Люпин.
Несмотря на предостережения Дамблдора, пророчества Блэка и сведения, которые ты поставлял, Люпин исчез за два дня до полнолуния во время рискованной попытки привлечь на свою сторону стаю оборотней.
Через неделю его еще теплое тело нашли у дверей Хогвартса; смерть его была не из легких.
Трое второкурсниц, которые увидели его первыми, бились в истерике, пока им не дали успокоительное. Поттер, узнавший новость от студентов, впал в такую ярость, что испепелил два стола, диван и ковер в гриффиндорской гостиной. Минерве пришлось наложить на него Stupefy (дважды!), затем обезоружить, и сразу после этого использовать Petrificus Totalis, чтобы ты смог приблизиться к Поттеру и влить ему в глотку напиток забвения.
Этим же днем ты, Дамблдор, Минерва и Блэк собрались в отдельной палате больничного крыла. Блэк пришел через камин из своего дома на Гриммаулд-Плейс.
- Работа Долохова, - подытожил ты, глядя на тело человека, который так часто стоял в стороне и не вмешивался, пока его друзья издевались над тобой. - И Петтигрю. Эти ожоги на его бедрах нанесены серебром. - И еще возле анального отверстия и на половых органах. Похоже, у Петтигрю тоже был свой счет к Люпину.
- Мы в очередной раз недооценили мистера Петтигрю, - тихо сказала Минерва, накрыв останки Люпина простыней.
- Что еще мы можем узнать? Ты, Сириус, сможешь... - он запнулся, - извлечь какую-то информацию?
Блэк стоял молча, не стесняясь слез, струящихся по лицу. Он прикоснулся к телу своего друга и вздрогнул, как от ожога; знание о том, как прожил Люпин свои последние часы, не могло быть приятным.
- Оборотни были сторонниками Вольдеморта, - сказал он. - И он знает, что я жив.
Волосатые яйца Мерлина.
- Это значит, ты следующий, Блэк, - ухмыльнулся ты.
И еще это означало, что очень скоро твоя метка оживет. Ты явишься к Темному Лорду и будешь очень долго извиваться под круциатусом, пытаясь объяснить, почему утаил от него эту ценную информацию. Проклятый оборотень; тебе придется платить за его слабость, за его неспособность выдержать пытку и унести свои тайны с собой в могилу. Будьте вы прокляты, слабаки, золотые мальчики Гриффиндора!
- Северус! - возмутилась Минерва.
- К несчастью, Северус прав, - вмешался Дамблдор. - Сириус, ты должен...
- Ничего не предпринимать, - закончил за него Блэк, взглянув на директора своими серебристо-серыми глазами. - Чтобы Гарри смог победить Вольдеморта, все должно идти своим чередом.
- Объяснись, Блэк! - рявкнул ты, вне себя от его нарочитой "таинственности". - Что должно произойти? Как именно Поттер сможет победить Вольдеморта? - И остаться при этом в живых.
- В пророчестве говорится, что Гарри обладает силой, неизвестной Вольдеморту.
Ты подавил желание схватить его за грудки и хорошенько встряхнуть. Он гораздо меньше раздражал тебя, когда был красивым, надменным сопляком с огромным гонором и кучей денег в карманах.
- Мы это прекрасно знаем. И что?
- Я пришел к выводу, что природа этой силы может быть различной.
Ты скрипнул зубами.
- Например?
Может, он бы и ответил, но тут в палату вбежала Поппи.
- Альбус, Минерва, кто-то должен остановить Гарри. Он мне сейчас все больничное крыло разнесет, а студенты его боятся.
- Иди к нему, Северус, - к твоему удивлению, предложил Блэк. - Ты знаешь, что ему сказать.
- Да, Северус. Я уверен, что это правильное решение. Кажется, тебе удалось найти с Гарри общий язык. - Дамблдор явно пытался выставить тебя за дверь, чтобы избежать неминуемой ссоры.
Ты фыркнул, заметив скрытое неудовольствие Альбуса; никто кроме него не виноват, что его отношения с Поттером оказались безнадежно испорчены.
- Наш разговор не окончен, Блэк. Я все еще хочу знать...
- И ты узнаешь. Скоро. Обещаю.
Ты услышал крик Поттера и вышел из палаты, шепотом проклиная Блэка.
Как и следовало ожидать, очень скоро тебя вызвал Вольдеморт. Ты валялся у него в ногах, кричал, истекал кровью и неизменно повторял одну и ту же ложь о хранителе тайны (ведь ложь должна быть как можно более правдоподобной). И Вольдеморт поверил, потому что это было вполне в духе Дамблдора.
Через два дня, когда дементоры ворвались в маггловскую часть Лондона и окружили дом 12 на Гриммаулд-Плейс... когда Блэк вышел из своего убежища, выпустил на свободу души, поглощенные дементорами, а потом просто разорвал этих тварей на клочки и отправил в небытие... стало ясно, что в понимании пророчества важнейшую роль играет интерпретация, подтекст и двойные-тройные смыслы.
Поттер действительно обладал силой, о которой не знал Темный Лорд; силой, которая не была ни чистой любовью, ни чистой магией. Это были любовь и магия, слитые воедино, и звали эту силу - Сириус Блэк.
После ванны ты надеваешь Его любимый наряд. Современный костюм: белую рубашку, черные ботинки, брюки, нижнюю мантию и верхнюю - из тяжелой парчи цвета индиго; без белья можно было... можно... можно было обойтись. На зеркале чары молчания, но ты знаешь, что оно сказало бы по поводу твоего отражения, и это придает тебе храбрости.
В дверь спальни кто-то робко стучит. Ты открываешь и видишь на пороге домашнего эльфа в коричневом джемпере, стопке вязаных шапочек на голове и ярко-малиновых носках. Хорошо, что он постучал: ты не любишь, когда к тебе аппарируют без предупреждения.
- Гарри Поттер послал Добби за профессором Снейпом. Он просит, чтобы профессор Снейп пришел в "Возрождение" и захватил с собой сумку с зельями.
- Прямо сейчас? - спрашиваешь ты, злясь из-за того, что твое сердце сжалось, а голос сорвался. И из-за зловещего молчания Метки.
Домашний эльф энергично кивает, чудом не растеряв свои шапки.
- Да. Гарри Поттер ждет профессора Снейпа прямо сейчас.
- Скажи Ему, что я буду через минуту.
Вспышка, хлопок, и Добби исчезает. Торопливо, чтобы не успеть задуматься о том, что Он сейчас делает, что Он хочет сделать, и сколько крови, воплей и справедливости за этим последует... ты собираешься с духом и достаешь из сейфа набор зелий. Проверяешь содержимое, добавляешь несколько новых пузырьков: тонизирующее, кровезаменитель, костерост. Исцеляющие зелья... для этой сволочи! Прищурившись, ты кладешь в сумку крохотный пузырек с жидкостью без цвета и запаха и улыбаешься; Он никогда не был силен в зельях. Теперь ты готов.
Как и следовало ожидать, Буллстроуд и Забини ждут тебя за дверью. Оба в чистых мантиях, без кровавых пятен, и Буллстроуд, по крайней мере, позаботилась о своей руке.
- "Возрождение"? - спрашивает Забини.
Ты киваешь и выходишь в коридор, телохранители следуют за тобой. К счастью, на стенах нет портретов, и некому обсудить твою торопливую походку и каменное лицо.
- Надеюсь, Поттер воздаст ему по заслугам, - ворчит Буллстроуд. - А иначе я за себя не ручаюсь.
Забини что-то бормочет в знак согласия.
По идее, ты должен сделать им замечание, но ее слова топят лед, сковавший твое сердце: какое бы будущее ни предсказал тебе Блэк, ты встретишь его не в одиночестве.
- Насколько мне известно, практически все группы пожирателей готовы к действию, хотя цель... или цели этой мобилизации мне пока еще не известны. Все держится в строжайшем секрете, - сообщил ты Ордену одним мартовским вечером. - В этом году день весеннего равноденствия приходится на новолуние. Я подозреваю, что это тоже учтено в его планах, хотя и не знаю, как именно.
Блэк, который сидел, по-собачьи склонив голову набок, неожиданно забарабанил пальцами по столу, вскочил и заметался по комнате, бормоча себе под нос что-то невнятное.
- А ты, Снейп? - Шизоглаз Муди пристально взглянул на тебя, вращая заколдованным глазом. Проклятый ублюдок; у тебя руки чесались вырвать из его глазницы этот мерзкий протез и раздавить каблуком.
- Для меня остаются в силе прежние приказы, - ответил ты, делая вид, будто не замечаешь его враждебности. - Продолжать шпионить за Орденом и Дамблдором. Снабжать Темного Лорда зельями и заниматься исследованиями. И узнать оставшуюся часть пророчества.
- Какое счастье, что никто из нас не знает этого последнего кусочка! - воскликнул Мундугус. В комнате раздались смешки.
Ты пропустил его реплику мимо ушей, позволив увести разговор в другое русло. Сначала к анализу оперативных сводок. Затем к репрессивным мерам министерства в ответ на последние шаги Вольдеморта: приостановке действия некоторых законов, введению комендантского часа в поселениях волшебников, чрезвычайным полномочиям для ауроров и так далее, и так далее. К реакции населения: ярости, страху и подозрениям, закупкам товаров первой необходимости, отказу обслуживать представителей определенной части магического сообщества. И, наконец, к новым мерам по обеспечению безопасности студентов Хогвартса и, самое главное, Гарри Поттера.
Как обычно, ничего путного из этого обсуждения не вышло. Не удивительно, что в прошлый раз Орден войну проиграл.
Но после собрания Блэк перехватил тебя прежде, чем ты успел сбежать. После открытия в нем новых талантов его ненависть к тебе загадочным образом испарилась; он был искренне тебе благодарен за обучение его крестника. И, как Люпин, начал называть тебя по имени, к твоему огромному раздражению. Сегодня он вел себя странно. Был напряжен и настойчив, и в то же время казался рассеянным, словно Лавгуд, дружившая с Поттером.
- Он уже готов, Северус?
- Кто и к чему должен быть готов, Блэк?
- Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, - огрызнулся он, на мгновение превратясь в прежнего Сириуса Блэка.
Ты слишком устал для игр, и поэтому просто покачал головой.
- Разве к этому можно как следует подготовиться?
Блэк взглянул на тебя, сквозь тебя, и снова на тебя. Это бесило.
- Лучше ему быть готовым. Потому что времени у нас мало. Очень мало.
- Равноденствие?
- И полнолуние, - добавил Блэк. - Ты сам говорил, что Вольдеморт весь прошлый год черпал свою силу от магглов; я чувствовал, как они умирали, и ощущал изменения в его магии с каждой поглощенной душой. В твоем роду было не меньше черных магов, чем у меня, Северус, и я знаю, что ты занимался исследованиями. Что можно сделать с чистокровным девственником в ночь равноденствия, совпадающую с новолунием?
У тебя перехватило дыхание.
- К счастью, Поттер - не девственник и не чистокровка, - выдавил ты.
- Да, - согласился Блэк. - Но Рон Уизли - и то, и другое.
- Я не девственник! - заявил Уизли, покраснев до кончиков ушей. Он упорно отводил взгляд от Альбуса, Гарри и Блэка, принявшего свою анимагическую форму.
Ты сцепил пальцы в замок и усмехнулся.
- Хвастаться будете перед друзьями, мистер Уизли, но на самом деле вы все еще девственник.
- И останешься им надолго, - съехидничал Гарри, - если твое вранье дойдет до Гермионы.
Уизли вскипел.
- Только потому, что вы с Малфоем...
- Хватит, мистер Уизли, - перебил его Дамблдор. - Это не игра. Из-за вашего сексуального статуса, вполне соответствующего вашему возрасту, - он выразительно взглянул на Гарри, а затем на тебя, - а также из-за вашей дружбы с Гарри, вы становитесь потенциальной жертвой Вольдеморта. По нашим данным, - он перевел взгляд на Блэка, - на вашу жизнь готовится покушение.
- Но я могу просто... - с надеждой начал Уизли.
- Ни в коем случае, - отрезал Дамблдор. - Вы должны постоянно быть настороже. На уроки и с уроков вас будет сопровождать преподаватель. Вы никуда не будете ходить в одиночестве. И ни при каких обстоятельствах не покинете Хогвартс до дня весеннего равноденствия. Вам все понятно?
- Но сэр...
- Не стройте из себя идиота, Уизли, - вмешался ты. - Или вы хотите, чтобы вас раздели, привязали к алтарю, чтобы Темный Лорд напился вашей крови, а потом вырезал из груди еще бьющееся сердце и отдал на съедение своим соратникам?
Уизли слегка позеленел.
- Северус. - Дамблдор взглянул на тебя поверх очков. - Я уверен, что он осознает всю серьезность ситуации. Вы ведь осознаете, мистер Уизли?
Мальчишка проглотил комок в горле и неохотно кивнул.
И все же Дамблдор еще долго читал нотации, выговаривая им обоим (особенно Гарри) за "прискорбное отсутствие сдержанности в вопросах, связанных с сексом". Угроза сообщить матери так сильно перепугала Уизли, что он готов был пообещать все, что угодно, но раскаяние Гарри было фикцией: его глаза потемнели от возмущения, нежелание повиноваться чувствовалось в каждом движении. Когда Дамблдор счел их достаточно пристыженными, он отпустил их на уроки.
- Не ссы, кореш, - сказал Гарри, шутливо ткнув своего приятеля в бок, когда они выходили из кабинета. - Гермиона убьет тебя раньше.
Блэк встрепенулся и зарычал, оскалив зубы.
- Пускай убивает, - мрачно ответил Уизли, закрывая за собой дверь. Из коридора донесся яростный кошачий вопль и ругань: - Проклятая кошка! - Так как Минерва все еще вела занятия, по-видимому, это была Миссис Норрис.
Дамблдор улыбнулся и милостиво не стал снимать баллы с Гриффиндора.
Как только мальчишки ушли, он с осуждающим видом повернулся к тебе и глубоко вздохнул, явно собираясь прочитать очередную мораль.
К счастью, Блэк опередил его, снова превратившись в человека.
- Спасибо, Альбус. Но есть вещи, которые обязательно должны случиться, чтобы за ними последовали другие события.
Ты еле удержался от гримасы: провидцы обожают разводить демагогию.
Дамблдор покачал головой.
- Я не согласен, Сириус. Ты еще только знакомишься со своими новыми возможностями, твой провидческий дар может тебя подвести. Или мы можем неправильно понять предсказание.
Ты честно пытался не удивляться. Дамблдор зашел слишком далеко в своих попытках отрицать факты. Блэк мог быть настоящей занозой в заднице, но талант провидца его не подводил.
Блэк вздохнул.
- Возможно, - сказал он. - Я надеюсь, вы правы. - Было заметно, что он не верит собственным словам. - Ты ведь будешь рядом с ним, Северус, правда? - обратился он к тебе. - Когда придет время?
Ты недовольно пожал плечами. Разве когда-то было иначе?
- Тебе лучше знать, Блэк, буду ли я "рядом" с Поттером.
Он не ответил, но на его губах появилось слабое подобие улыбки.
Гордость - это невидимая кость, которая не дает шее согнуться.
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Отправлено: 04.10.05 17:34. Заголовок: Re:
Nora Не будет Отвыкайте.
Мильва Очень хороший перевод. Респект, что взялись) К удивлению, нравится и бесит Снейп. Интересный Драко. И очень жалко Люциуса, вот ведь мерзавце и убийца, а все-равно хочется чтолы не убили
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 6
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Отвыкайте. 
- участник сейчас на форуме
