ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Название: Постоялец. (The Lodger) Автор: Mad Martha (Madmartha@inorbit.com) Переводчик: G-Hope (kirsten@tut.by) Бета: Анфиса (anphisa@bk.ru) Оригинал: click here Рейтинг: PG 13 Пара: HP/DM Заметки переводчика: переводится с разрешения автора. Окончание перевода будет обязательно. Когда – пока не знаю, но будет точно. Спасибо всем за терпение.
Примечание от Снарк. Я выкладываю этот текст с разрешения и по просьбе переводчика. "Постоялец" - один из самых моих любимых фиков в фандоме. Это фик, где автор рисует своих героев повзрослевшими, при чем в истории нет карикатурных или ходульных персонажей (этим часто грешит фанфикщн, по отношению к не-главной паре), все герои даже второго и третьего плана очень живые, со своим характером. Герои любят, но не трясутся в любовной горячке, переживают, но без пафосности, учатся жить в новом мире, несмотря на боль потерь, разочарование, преодолевая одиночество.
На миг ему показалось, что Рон сейчас скажет что-то действительно язвительное, но Уизли вполне держал себя в руках. Он сжал губы в тонкую линию, и вместо того, чтобы ответить, отпустил руку Гарри и поднялся на ноги. Быстро развязав шнурок, он снял левый ботинок и носок Гарри и провел ногтем большого пальца по голой пятке. В первый раз за всё это время в ответ была хоть какая-то реакция, Гарри слабо дернул ступней и чуть пошевелился, издав еле слышный звук протеста. – Вот это уже другое дело! – обрадовано воскликнул Рон. Он снова похлопал Поттера по щекам. – Гарри, ну очнись же! Давай! Что ты принял?! Гарри не ответил, но в ту же минуту вернулась запыхавшаяся Гермиона, всё еще сжимая в руках маленькую бутылочку. – Ну?! – спросил Рон, когда она торопливо вошла в комнату. – Это антидепрессант, – резко выдохнула и присела на краешек кровати, с тревогой глядя на Гарри. – Как он? – Состояние очень нестабильное. – Неудивительно. У этого препарата нет смертельной дозы, но когда его принимает маг – это плохая затея. Не могу поверить, что Гарри так сглупил, раз вообще решил обратиться к врачу-магглу… – Не можешь поверить, говоришь? – Драко бросил на нее взгляд, полный злобной досады. – А к кому ему еще оставалось обратиться? Он же Мальчик Который Выжил – если Поттер пойдет к колдомедику, завтра же «Ежедневный Пророк» будет пестреть заголовками об этом, плевать на врачебную тайну. Гермиона вздохнула. – Чтобы избавиться от действия лекарства, ему надо поспать до утра, но медленно действующее Заклинание Детоксификации тоже поможет. Давайте так и поступим и пусть спит. Не знаю как вы, но я не отказалась бы от чашки чая. И нам надо поговорить. На этой зловещей фразе она вытащила палочку и направила ее на Гарри.
За это тревожное время заваренный ранее чай уже давно успел остыть. Драко вылил его в раковину и поставил на плиту чайник с водой. Он порылся в буфете в поисках двух лишних кружек, и через секунду нашел задвинутые далеко вглубь одну с надписью большими буквами «Черный Пес!» и вторую – целиком черную с приклеенными картонными глазами цвета янтаря на боку. Он испытал смутное неудобство, предположив, что кружки принадлежали Сириусу Блэку и Ремусу Люпину, но Гарри здесь не было и, значит, он не огорчится, поэтому Драко вынул их из шкафчика. Гермиона присела за кухонный стол, но Рон беспокойно ходил туда-сюда. Увидев кружки, он остановился и нахмурился. – Не стоило доставать… – Или эти, или банки из-под джема, – перебил Драко. – Выбирай. Вот о чем он не собирался рассказывать Уизли, так это о том, что только вчера он обнаружил в мусорном ведре осколки разбитой посуды. У Гарри оставалась куча кружек и чашек, даже после налета, но сейчас буфет был практически пуст. Тем более что, судя по несчастному виду Гермионы, она уже сама обо всем догадалась. Он налил чай. Как только эти две кружки наполнились горячим питьем, янтарные глаза на первой заморгали, а вторая затявкала, как игривый щенок. – Верх показательности, – пробормотал он и передал кружки на стол. – Ну, вот. Ты хотела поговорить. Говори. Гермиона поставила пустую пластиковую бутылку из-под таблеток на стол. – Это… это был антидепрессант, – произнесла она. – Кроме всего прочего, это лекарство устраняет проблемы с бессонницей. Эта упаковка рассчитана на три месяца, а таблетки были прописаны чуть более двух месяцев назад. Обычно на то чтобы препарат начал действовать, уходит где-то неделю.
– Яснее ясного, что это лекарство не подействовало, – едко заметил Драко. Она бросила на него короткий взгляд. – Да, вместо этого Гарри, вероятно, стало еще хуже. Маги отличаются от магглов в этом плане и часто очень плохо реагируют на маггловские медицинские препараты, но Гарри, конечно, этого не знал. – Он что, за один раз принял месячную норму этой дряни? – нетерпеливо спросил Рон. Гермиона замерла в нерешительности. – Может быть, он просто понемногу увеличивал дозу приема, видя, что лекарство не помогает, – предположила она. – Несмотря на все внешние признаки, он не обязательно принял такую большую дозу лекарства намеренно. Может быть, она просто нарастала и нарастала, пока вот так всё не закончилось, – но слова Гермионы прозвучали не очень уверенно. – Малфой, скажи, несколько последних недель, Гарри, случайно не вел себя странно, или, может быть, ему было плохо? – Нет, – чуть нехотя ответил Драко. – До ограбления он казался довольно бодрым, ну а после всё очень резко началось катиться под гору. – Просто, раз он обратился к врачу, должно быть, он чувствовал себя в самом деле скверно, – настаивала она. – Я знаю, Гарри никогда не обратится за помощью, разве что, если это – последняя надежда. В голосе Драко опять послышалась нотка раздражения. – Единственное, что я хочу понять – почему он не рассказал вам о своем самочувствии?! Вы-то его так называемые друзья! Рон издал какой-то странный звук, потом неожиданно развернулся и вышел из кухни. Гермиона с грустью проследила за ним взглядом, но не попыталась остановить. – Гарри не рассказывает нам о таких вещах, – спустя мгновение тихо проговорила она. – Он не хочет создавать лишних хлопот и досаждать другим, кроме того, он панически боится хоть как-то нам навязаться. Чтобы мы с Роном ни говорили по этому поводу – всё без толку, а если я пытаюсь заговорить с ним о том, как неважно он выглядит, он или меняет тему разговора, или начинает возражать. У меня несколько месяцев ушло только на то, чтобы уговорить его взять постояльца, он всё время избегал этих разговоров. Драко, не веря, уставился на нее: – Это была твоя идея? Гермиона кивнула. – Я думала, так у Гарри появится хоть какая-нибудь компания, и ему будет на что отвлечься в то время, когда он не пропадает в этом жутком приюте, выслушивая горести чужих людей. Он так часто хандрит. – Просто гениально! – Драко старался изо всех сил придумать, как толком выразить свою реакцию на слова Гермионы, но напрасно, поэтому сменил тему. – О чем вы двое сообщили ему в тот вечер, когда он гостил у вас, что это так его расстроило? Он вернулся куда как в худшем состоянии. Она вздрогнула. – Я и понятия не имела… Ну, то есть, я предполагала, что он может не очень хорошо это воспринять, но, с другой стороны, была такая же вероятность, что он обрадуется… С Гарри никогда не знаешь, как всё получится… но уходя, он казался довольно счастливым. – Кто-кто, а ты-то должна знать, что за этим счастливым видом может скрываться! – сердито проговорил Драко. – Может быть, я и не знаю его хорошо, но даже я вижу, что он всегда всё держит в себе! Но что же, черт побери, вы ему сказали? Гермиона опустила взгляд вниз на свои руки, бережно обнимая ладонями тихо рычащую кружку. – Я жду ребенка. Когда-нибудь ему всё равно пришлось бы узнать, вряд ли бы у меня получилось долго это скрывать от него. – Вот дерьмо! – Драко резко пустился на стул, вдруг почувствовав себя таким уставшим. Теперь он легко мог представить, что же на самом деле произошло. Спохватившись однако, что его ответ на последние слова Гермионы мог показаться… немного странным, Драко резко повернулся к ней: – Грейнжер, ты знаешь, что Поттер – гей?
– Господи, он что, тебе сказал? – она изумленно взглянула на него. – Да, сказал. Но ты знала до этого, да? – Конечно… – А Уизли? Гермиона с угрюмым видом посмотрела на Драко. – Малфой, я вижу, куда ты клонишь, я прекрасно знаю, что Гарри был влюблен в Рона. Я знала об этом давным-давно, задолго до того, как мы поженились, но у нас с Гарри на сей счет не возникало никаких вопросов, он знал, что Рон не испытываешь тех же чувств к нему. Драко повел бровью. Для него прозвучавшие слова показались немного странными, но он смолчал. – Повторяю вопрос, а Уизли знает? Повисла пауза, и Гермиона отвела взгляд. – Да, знает, – ее голос казался необычно напряженным. – Но они между собой никогда об этом не говорили. – Гарри думает, что Уизли не имеет понятия. Она издала злой смешок. – Нет, это просто смехотворно и глупо с их стороны – притворяться, вместо того, чтобы все выяснить, как взрослые люди. Боже упаси, если у них только наметится разговор про чувства! Они полагают, что если сделать вид, что ничего такого не происходит, то они смогут остаться приятелями, не предав «настоящую мужскую дружбу», не растеряв чувства гордости и собственного достоинства. Даже если такое притворство убьет одного из них! – Думаешь, то, что произошло сегодня, из-за этого? – из слов Драко никак не исчезал оттенок холодной язвительности, но он особо и не старался этого избежать. Он не собирается сидеть здесь и выслушивать, что депрессию Гарри банально спихивают на безответные чувства к Рону Уизли. – Нет, – огрызнулась Гермиона, защищаясь. – Но думаю, что это частичная причина. Рон вновь появился на пороге кухни. К нему вернулось самообладание и по его взгляду опять практически ничего нельзя было прочесть. – Он всё еще спит, – доложил он, опершись о косяк двери. – Но сейчас у него уже более-менее нормальный вид. Драко никак на это не отреагировал, задумчиво продолжая переводить взгляд с Грейнжер на Уизли и обратно. – Что мы будем делать? – спросил он. – Мы? – холодно отозвался Рон. – Последнее, что я от тебя слышал – это запрет покидать этот дом, так что да, думаю «мы», ты так не считаешь? – Вдруг заговорила совесть, Малфой? – У меня хоть есть чему заговаривать, в отличие от… – Не начинайте, – устало сказала Гермиона, – ни один, ни второй. И к вашему сведению, я без понятия, что делать. Я попробую поговорить с Гарри, когда он проснется, но не думаю, что это что-то сильно изменит. Рон задумчиво потер переносицу. – Если бы мы говорили о ком-то другом, я бы вспомнил про больницу св. Мунго, но Гарри – не тот случай. Как уже упомянул Малфой, раньше, чем успеешь сказать «Нокс!», это всё появится на первых страницах «Пророка». К тому же, можно еще надеяться, что он согласиться поговорить с нами. Я бы, конечно, не стал биться об заклад, но и принуждать я его не буду. Нам повезет, если он вообще захочет обсуждать это с кем-то из нас. – В таком случае, – вставил Драко, вставая, – у меня есть предложение. – Продолжай, – настороженно смерив его взглядом, произнес Рон. – Уже поздно. Идите домой. Сегодня ночью я присмотрю за ним, а к завтрашнему дню вам придется что-нибудь придумать. В тот момент, как он произнес это, он понял, что слова прозвучали очень дружелюбно, слишком дружелюбно; Гермиона разглядывала Драко с самым настоящим подозрением. – Не хочу показаться грубой, Малфой, но что за внезапная забота о Гаррином благополучии?
«Потому что в данный момент, менее всего он хотел бы видеть вас обоих», – подумал он. Несомненно, эта же идея не посетила столь выдающийся, по общему мнению, ум Гермионы, хотя Рон подозрительно затих. Драко мельком взглянул на него и задумался, что же скрывается сейчас за этим вежливым выражением. За последние несколько лет он проникся невольным уважением к этому рыжеволосому аврору и изо всех сил старался никогда не оказываться в ситуации, которая дала бы основания Уизли допросить его. Ради всего святого, вот этот аврор лично сразился с мадам Лестранж, когда она уже во второй раз безумствовала в свите Вольдеморта – и одолел без труда. А ведь когда Темный Лорд освободил её и ее мужа из Азкабана, она уже превратилась в бешеную психопатку. – Мне кажется, будет лучше, если все правильные слова Гарри сейчас скажет человек не слишком ему близкий, – наконец ответил Малфой, тщательно подбирая слова. – Так это меньше огорчит и заденет за живое обе стороны. Повисла пауза. Гермиону несильно, но возмутило заявление Драко. А Рон, прислонившись к дверному косяку, задумчиво его разглядывал. – Думаешь, у него на уме есть что-то, чем он не захочет делиться с нами? Драко посмотрел ему прямо в глаза. – Думаю, есть много вещей, которые он не хочет обсуждать с вами. Но, тем не менее, со мной он, может быть, поговорит. Я ему не друг, и мне он сможет сказать всё, что ему вздумается. Рон фыркнул. – Как бы не так! Он чересчур вежливый, в этом-то его и проблема. – По-моему, ты забываешь, с кем говоришь, – язвительно подчеркнул Драко. – Нет причин, чтобы со мной он обходился так же любезно. – И все-таки он вежлив. Хотел бы я знать, почему. – Проснувшееся гриффиндорское чувство ответственности, не иначе, – ответил Драко. Он не собирался обсуждать с Роном свои отношения с Гарри, если «отношения» – подходящее для этого слово. – В любом случае, сомневаюсь, что его будет заботить вежливость, когда он наконец-то проснется. Вот еще одна причина, по которой вам двоим стоит держаться подальше, когда это произойдет. Никому не нужен разлад в вашей «замечательной тройке» только оттого, что Гарри не хватит дипломатичности после этого… происшествия. – Думаю, нам не составит труда не обращать внимания на любые необдуманные слова Гарри, когда он за себя не отвечает, – напрямик сказала Гермиона. Драко потихоньку терял самообладание. – Может быть вам и не составит труда, но не думаю что, то же получится у Гарри, – резко возразил он. – Кроме того, ему совершенно не нужно, чтобы ты, Грейнжер, носилась с ним как курица-несушка… – И откуда это ты вдруг знаешь, что нужно Гарри? – проговорил Рон. Но вопрос показался Драко не столь едким, как он того ожидал, скорее в словах сквозила странная нотка любопытства. Уизли изучал его с неожиданным интересом. Малфой ответил ему, бросив ядовитый взгляд, раздосадованный тем, что даже толика информации о нем самом стала известна не кому-то там, а Рону Уизли. – Тебя это не касается, Уизли. И, пожалуйста, может быть, вы, наконец, свалите отсюда? Он получил удовольствие, заметив, что Гермиона побагровела от ярости, а Рон всё продолжал пялиться с этим вежливым ничего не значащим видом, что всерьез начинало беспокоить. Потом тот кивнул и повернулся к жене. – Пойдем, думаю нам пора. Она в изумлении глазела на мужа. – Но Рон! Гарри… – С ним всё будет в порядке. Малфой прав, лучше, если нас не будет здесь, когда он проснется. Гермиона выглядела еще более ошеломленной. – Повтори, будь добр, потому что, клянусь, я слышала, как ты сказал «Малфой прав…» Рон крепко взял ее за руку и потянул за собой в коридор. – Домой, дорогая, сейчас же. Кружаную муку, не спорь. Она бормотала что-то всю дорогу к камину в гостиной, и в последний миг бросила на Драко невообразимо мрачный взгляд, прежде чем исчезнуть в дымоходе.
Рон посмотрел, как она исчезла и… И вдруг Драко обнаружил, что стоит припертый к стене рядом с камином, а локоть Уизли до боли упирается ему в горло. Всё произошло так мгновенно, что он даже не успел вытащить свою палочку или как-то защититься; скорость движений Рона была поразительной. Карие глаза Рона полыхали огнем, но голос оставался таким же спокойным. – Я верю тебе, Малфой. Если хоть что-то случится с Гарри, повторяю: «хоть что-то», клянусь, моим коллегам по работе придется постараться, чтобы опознать то, что от тебя останется. Я ясно выразил свою мысль? Мадам Лестранж разметало по всей ширине улицы в Хогсмиде после стычки с Роном Уизли, и после этого ходили упорные слухи, что некоторые части её тела так и не удалось найти. Авроры всегда старались не убивать преследуемых, но если до этого доходило, заканчивалось всё неизменно грязно. – Я понял, – прохрипел Драко, и хватка на горле ослабла. Он потер шею и с обиженным видом проследил за тем, как Рон подошел к камину и, как бы между прочим, сыпнул горсть кружаной муки в пламя. – Сообщи мне завтра, как он, – произнес он, бросив взгляд на Драко, спокойно шагнул в камин и исчез.
Ближе к самой полуночи Гарри проснулся, Драко как раз сидел на стуле рядом с кроватью и тихо читал при магическом свете; честно признаться, он так и не поладил с маггловскими приборами в доме Гарри. Как только Поттер зашевелился, Малфой поднял глаза от книги, бесшумно закрыл ее и отложил на кровать. – Как ты себя чувствуешь? Несколько секунд Гарри тупо смотрел на него. – Нормально, – наконец выдавил он. – Хочешь чего-нибудь попить? Поттер задумался, затем кивнул. Драко исчез из комнаты где-то на десять минут, после чего вернулся обратно с двумя большими кружками чая. – Подозреваю, мне полагается прочесть тебе лекцию относительно того, что теперь тебе надо как можно больше пить, чтобы вывести из организма эту маггловскую дрянь, но давай обойдемся без поучений, – заметил Драко, ставя кружку на стол. Эти слова обескуражили Гарри. – Ты о чем? Драко замер и удивленно поднял брови. – Ну, привет, Гарри! Ты вообще понимаешь, что двенадцать часов провалялся без сознания, а? – Правда, что ли? – Хм-м… – Драко вытащил из кармана пустую пластиковую бутылочку и легко бросил ее на кровать рядом с Гарри. Потом снова опустился на стул и вопросительно посмотрел на Поттера. – Ну что, припоминаешь теперь? Гарри медленно поднял упаковку от лекарства и присмотрелся к ней. – А-а. Это. Я принимал его, только не знаю, зачем. Оно всё равно не действовало. Ему потребовалось необыкновенно много времени, чтобы просто приподнять руку и потереть глаза. – Это потому что маггловские препараты очень плохо сказываются на здоровье магов, – холодно высказался Драко. – Сколько таблеток ты принял? – Э-э… Я точно не уверен… – и Гарри в самом деле не был уверен; он помнил, как его захлестнуло отчаяние, когда он открыл бутылочку с лекарством, но четких воспоминаний о том, сколько же таблеток высыпалось на ладонь, не осталось. – Попробуй ответ «все за один раз». Тишина. – Я этого не помню, – наконец произнес Гарри. Дерьмо, вот дерьмо… – Ты помнишь, как я с тобой разговаривал? Он молча покачал головой. – А как мы с Уизли пытались разбудить тебя несколько часов назад? – Нет, – еще одна пауза. – Он думает, что я пытался покончить с собой? – Да, что-то вроде того, – Драко сложил руки на груди и беспристрастно взглянул на него. – Признаюсь, эта же мысль настойчиво вертелась и у меня в голове. – Ты и сейчас так считаешь? – Я не знаю. Допускаю, что в этот раз всё произошло случайно, но еще я думаю, что ты был недалек от этой идеи. Я прав?
Гарри взглянул на него. Ну и как, черт возьми, ответить на этот вопрос? Ответь «да» – и станешь похож на сумасшедшего, погрязшего в жалости к самому себе. Ответь «нет» – и Малфой тебе не поверит. – А ты как думаешь? – вместо этого спросил он. – Я тебе уже ответил. Пей свой чай. Гарри медленно, убийственно медленно приподнялся на локтях и поднес кружку ко рту. Руки дрожали, и скорее даже не из-за последействия лекарства. Рон думает, что он пытался убить себя, и что хуже всего, он и сам не так уверен, что не эта мысль была на уме, когда в обед принял эти таблетки. – Я не хотел, чтобы это произошло, – пробормотал Гарри и вдруг ужаснулся, ощутив, как сильно щиплет в глазах. – Да, я думаю, что не хотел, – настроение Драко оставалось по-прежнему неуловимым. – Если бы ты и вправду решил покончить с собой – есть гораздо более надежные способы, чем пригоршня маггловского лекарства. Хотя ты, идиот, всё равно мог отравиться им. Тебе разве никто не говорил, что медикаменты магглов не действуют на магов? – Я не знаю, – тихо ответил Гарри. – Может быть. Я не помню. – Так запомни на будущее. Существуют отличные зелья, лечащие депрессию – почему ты их не попробовал? Вспышка злости захлестнула Гарри на миг. – Видишь ли, я не слишком хорошо готовлю зелья, поэтому мне пришлось бы обратиться к колдомедику. С таким же успехом я мог бы просто-напросто заявиться в редакцию «Пророка» и сделать официальное заявление по поводу состояния моего психического здоровья! Гнев растворился так же быстро, как и появился, оставив вместо себя только пустоту и холод. – Кроме того, принимая во внимание мою биографию, признайся я колдомедику, что у меня депрессия и мелькают мысли о суициде, мне еще, может быть, и с волшебной палочкой пришлось распрощаться, пока они не убедились бы, что я не представляю опасности. Он поставил полупустую кружку на стол и скользнул обратно под одеяло. Ему хотелось только одного – опять погрузиться в это забытье. Думать о том, что он натворил, или почти натворил и почему, отчаянно не хотелось. – Что заставило тебя так резко вернуться домой и принять эти таблетки? – спросил Драко тихо, но настойчиво. Гарри пожал плечами. – Не знаю, – спустя миг он добавил. – Честно, я хреново себя чувствовал. Но я всегда хреново себя чувствую. – Так хреново, что решил покончить с собой? – Нет… да… нет. Нет. – До того, как эти идиоты вломились в твой дом, ты выглядел не так плохо. Даже до того, как ты побывал в гостях у Грейнжер и Уизли, ты всё еще не смотрелся настолько паршиво. – Заткнись, – прошептал Гарри. В глазах опять защипало, и он сердито заморгал, пытаясь избавиться от жжения. – Тебе-то что? – Должно быть, это больно, когда все твои друзья вдруг разом уходят и бросают тебя одного. Гарри изо всех сил зажмурил глаза. – Не так больно, как когда убили Сириуса и Ремуса, – выдавил он. Но это была ложь. Сириус, Ремус, Дамблдор, родители… Они всегда оставались на расстоянии вытянутой руки. Мертвые никогда не покидали его. Это живые люди поворачивались к нему спиной, так или иначе, покидая его в полнейшем одиночестве; даже когда ему еще не исполнилось одиннадцать, он не чувствовал себя таким покинутым. – Должно быть, стало еще больнее, когда Рон Уизли отвергнул тебя. Что-то горько сжалось в груди. – Он не отвергал меня, он даже никогда не… – Чушь! Он с самого начал всё знал, и не говори «нет». Он и его любимая женушка в очередной раз ткнули тебя носом в это, правда ведь? Могу себе представить! «У нас будет ребеночек, разве ты не рад?!» – Заткнись, – это что-то, больно давившее внутри, грозило вырваться наружу. – Он мой лучший друг. Они оба мои лучшие друзья. – Знаешь, я весьма скептически отношусь к понятию «друзья», – напрямик сказал Драко. – У них есть странная привычка – никогда не быть рядом в тот момент, когда они нужнее всего на свете.
Что-то внутри треснуло и разбилось, и из глаз потекли слезы, как Гарри не пытался остановить их. Совсем рядом с ним под тяжестью прогнулась кровать, и кто-то уверенно и решительно приподнял его с подушки и подтянул к себе. Поттер попытался сопротивляться. – Оставь меня в покое… – Даже не надейся. Еще секунду или две он продолжал вырываться из этой крепкой хватки рук, но сил бороться уже не осталось и, наконец, Гарри обессилено сполз вниз и уронил голову на плечо Драко. Слезы текли по лицу, и их было уже не остановить. – Почему тебе не всё равно, Малфой? – пробормотал он. Шепот на ухо был очень тихий и неожиданно лишенный привычной язвительности. – Мне не всё равно, потому что ты совершил правильный поступок, а мир магов в ответ только оттолкнул тебя. Точно, как и меня. – Это и есть причина? – А чего еще ты хочешь? – Не знаю, – вяло произнес Гарри. Тишина. Потом шепот стал еще теплее и мягче. – Ты дал мне крышу над головой. Ты отнесся ко мне по-человечески. Не должен был, но отнесся. Самое меньшее, что я могу в ответ – сделать все возможное, чтобы ты не совершил с собой того, что чуть не сделал я не так давно. Ты этого не заслуживаешь, Гарри Поттер. Гарри хотел было спросить, что же Драко имел в виду, но сил уже не осталось. Вместо этого он только произнес: – Я счастлив за них… Действительно счастлив. Просто… Я хотел… – Я знаю. – Правда? – Да. Не очень-то благородно, да, гриффиндорец, ненавидеть тех, кого любишь? Поверь мне, об этом я знаю достаточно.
Лечь спать в одежде кажется хорошей идеей только в тот момент, когда ты слишком устал, чтобы подняться с кровати и раздеться. Потому что на следующее утро она вся потная, воняет, душит и вообще вытягивает из тебя жизнь. Вот это и обнаружил Поттер, проснувшись, когда слабые полосы света уже начали пробиваться сквозь шторы, а магическая лампа на прикроватном столике всё так же горела с вечера. Гарри оказался укрыт теплым пледом, что оказалось весьма кстати, ведь на дворе стоял поздний ноябрь, и без центрального отопления в доме было очень холодно. А еще он обнаружил, что под пледом рядом с ним еще один человек. Что оказалось весьма неожиданным.
Гарри никогда раньше не видел спящего Драко Малфоя. Годы изоляции в родном же магическом мире наложили на лицо Драко свои отпечатки, которые казались незаметными, когда Малфой бодрствовал и следил за собой. Сейчас между светлыми бровями залегла тонкая морщина, придававшая ему тревожный вид. Гарри задумался, а как часто Малфой вообще позволял себе заснуть так глубоко, как сейчас, и в итоге решил, что не слишком. Спать, когда одна твоя рука сжимает волшебную палочку, похоже, стало для него привычкой. Рон сказал, что имя Малфоя слишком запятнано, должно быть, Драко и сам не знал, откуда ждать следующего удара. И хоть он сочувствовал положению Малфою, да, но всё же, с другой стороны, не мог винить и общество магов. Все они жили в тени Вольдеморта и его Упивающихся долгие годы, война оказалась невероятно жестокой. Гарри сомневался, что осталась хоть одна семья, которая не потеряла бы кого-то в этом кошмаре, и уже в самом конце те похороны, на которых он присутствовал, проходили с минимальными почестями. К лучшему ли, к худшему ли, когда-то Драко Малфой был Упивающимся, и пусть Темная метка у него на руке поблекла и оставила одну лишь тень, как и шрам на лбу Гарри, но эта метка всегда будет частью его самого. Вдруг серые глаза распахнулись и уставились прямо на Гарри. Он оказался с Малфоем нос к носу. – Чего смотришь, Поттер? – хрипло произнес он. – Извини, – но Гарри не пошевелился. – Почему ты остался? – А почему ты не вышвырнул меня за дверь? Справедливый вопрос. Гарри перевернулся на спину. Воротник рубашки тут же начал давить на горло, и он безуспешно попытался расстегнуть верхнюю пуговицу, пока Драко не отпихнул его руки и сам занялся несчастной пуговицей, милосердно расстегнув только одну-единственную. Что-то изменилось в отношении между ними, но что именно, Гарри еще не был готов узнать. Это у Драко обычно получалось высказываться складно и ладно; и, если он того захочет, Малфой сам заведет разговор на эту тему, и Гарри, может быть, даже его поддержит, но сейчас ручаться он всё же не стал бы. – Как ты себя чувствуешь? Гарри задумался над ответом. – Не знаю, – может быть, ему стоило бы сказать что-нибудь по поводу собственной ночной истерики, но нужные слова не приходили на ум. Привычное «Спасибо за участие», – совершенно неподходящие слова в таком случае, и где-то на краю сознания промелькнула мысль, что вряд ли Драко нормально их воспримет. – Какое-то легкое чувство оцепенения. – Не удивительно. Повисла долгая, полная раздумий пауза, но тишина не была неуютной. Гарри пытался припомнить, сегодня ли ему нужно быть в приюте, когда вдруг Малфой произнес: – Расскажи мне что-нибудь. Гарри перевел на того испуганный взгляд: – Что именно? – Как ты убил Лорда Вольдеморта?
Не такого вопроса он ждал. Почему-то люди обычно не спрашивали, как он победил Вольдеморта. Они боялись просто произнести его имя вслух, не говоря уже о том, чтобы расспрашивать о его гибели, так же, как это было и во времена детства Гарри. Даже самые шустрые репортеры не пытались сделать из смерти Темного Лорда сенсационную историю. Гарри облизал губы. – Дамблдор сконструировал заклинание… – вообще-то они с Дамблдором сообща его придумали, но вряд ли эти детали имели значение. – Поддерживать его должны были восемь человек. Он всех их научил этому – на тот случай, если кто-то из этих восьми отколется слишком рано. Четверо из этих восьми – сам Дамблдор, Артур Уизли, Падма Патил и Флер Делакур. – Это заклинание его убило? – Нет, – вот это и расстраивало Гарри больше всего. – Его создали только для отвлечения внимания. Заклинание на самом деле ничего не делало, а лишь производило впечатление. Это заставило Вольдеморта сосредоточить все свои усилия именно на нем, а не на отдельно взятом человеке. – И этим отдельно взятым человеком был, конечно, он, Гарри Поттер. Он и еще Дамблдор, но Вольдеморт всё же сумел до него добраться. Убийство Темного Лорда нельзя было назвать искусным и мастерским, никакой Авада Кедавра, в конце всего – всего лишь жестокое заклинание расчленения вдобавок ко всей ненависти, которая его питала. – Так как ты убил его? Гарри было интересно, оценит ли Драко всю иронию случившегося: – Я застрелил его. Из обычного маггловского револьвера – Смит и Вессон .357. – «Грязный Гарри», так прозвал его Дин Томас задолго до того. Он несколько месяцев тренировался, учась стрелять не промахиваясь. – Пять выстрелов в грудь… И он еще пытался проклясть меня, когда я послал последнюю пулю в голову. – Гарри рассеянно уставился в потолок. – Даже тогда я всё еще сомневался в том, умрет ли он. И даже тогда, когда Вольдеморт с ненавистью смотрел на него в последний раз, Гарри испытывал в душе сожаление. Не из-за Вольдеморта, нет, но из-за Тома Риддла – мальчика, которого бросили родители и который вырос в сиротском приюте. У них было много общего, и, если бы не случай, Гарри вполне мог пойти по его стопам. У Тома Риддла не было своего Хагрида, который спас бы его, ни Дамблдора, ни семьи Уизли, ни Сириуса и Ремуса. Никто не сказал ему, что наследие Салазара Слизерина – это не обязательно жестокость и смерть. – Маггловский револьвер, – задумчиво пробормотал Драко и неожиданно издал едкий смешок. – Подходящий способ! Он наверняка бы вызвал у него ненависть и отвращение. Гарри ничего не ответил. Бессмысленным будет говорить, что у него это тоже вызывало отвращение. Ночью, во сне, ему являлись разные кошмары, смерть Вольдеморта не была самым ужасным из них, но приближалась к этому. Забрать у человека жизнь, у любого человека, – это невыносимо и страшно. Он оказался лицом к лицу с хладнокровным убийцей совершенно уязвимый еще в самом раннем детстве; а память о застывшем и полном удивления взгляде Седрика Диггори останется с ним навсегда. Проводя время в тренировках по стрельбе, Гарри каждый раз страдал, как только его взгляд падал на револьвер, но он не боялся того, что другие увидят, насколько его всё это тревожит. Шутка Дина по данному поводу была первой и последней. – Кажется странным, что Вольдеморт так боялся смерти, – произнес он в тишине, которая угрожала перерасти в неловкость, – правда? – Думаешь? – Драко взглянул на него. – А ты разве не боишься умереть? Гарри покачал головой: – В этом страхе нет смысла – когда-нибудь это всё равно произойдет, и ничего не поделаешь. Кроме того, Дамблдор полагал, что если посмотреть под правильным углом, то смерть будет выглядеть началом нового увлекательного приключения. – Да, Дамблдор, мог, конечно, так считать, – Малфой разглядывал Гарри пару секунд. – Знаешь, Вольдеморт не смерти страшился. Он боялся потерять контроль, передать всю власть в другие руки. Господство и влияние значили для него всё. Поттер чуть повернул голову, чтобы лучше присмотреться к Драко. – Почему ты ушел из Упивающихся? Тишина. – Почему ты сдал своего отца аврорам?
Пристальный взгляд серых глаз ни на миг не дрогнул, как будто Малфой пытался решить, достоин ли Гарри услышать ответ. Наконец он сказал: – Я ушел от Вольдеморта из-за этой его жажды властвовать над всем, он не довольствовался одной лишь преданностью и искренней службой ему; он ждал от своих последователей всецелой покорности, готовности отдать ему всё… всё до последней мысли. Я не мог жить так и, в отличие от отца, не мог притворяться. Я хотел большего, чем эти двое готовы были позволить мне, я хотел… – Драко замолчал, старательно обдумывая слова. – Я наблюдал за действиями Вольдеморта, и мне не нравилось то, что я видел. Я искренне верил в то, что мир чистокровных магов станет лучшим миром – новый порядок силы и власти элиты. Моя мама научила меня представлять этот мир прекрасным, блистательным, в котором я по праву займу положенное место… Но в планах Лорда не существовало такого мира. Его поступки несли в себе уродство и мерзость, и они никак не согласовывались с моими идеалами. Мне не удавалось представить, как эти мечты о лучшей, высшей расе магов могут сочетаться с тем, что творит Вольдеморт. Он набирал к себе на службу сильных, влиятельных людей, таких, как мой отец, и относился к ним, как к слугам. Он заставлял их бороться и драться между собой за место у его ног, а сам надсмехался над этими попытками. Мне не понадобилось много времени, чтобы понять – да, Вольдеморт обладает властью, но он не готов ею делиться. На услужении у него стояла не чистокровная элита, а любой, кто исполнял его прихоти и принимался за грязную работу. Я представлял нашу расу сильной и могущественной, но под властью Вольдеморта единственное, что оставалось – это страх. – Всё изменилось, когда он восстал из мертвых, ты знаешь об этом, Поттер? Тем летом в поезде на обратном пути я бахвалился перед тобой, но когда вернулся домой, моя мать сидела на ступеньках лестницы, а слуги носились по поместью в приготовлениях… Я спросил, кто приезжает, а она ответила лишь: «Он». Мама никогда не произносила его имени, в этом не было нужды, – вот тогда я и понял, что она напугана. И этот страх до самого последнего дня так и не покинул её. Драко, как и Гарри чуть раньше, перевернулся на спину и уставился в потолок. Потом сбивчиво добавил: – Иногда выпадали особо неудачные визиты. Гарри мог себе это представить. Как-то совершенно случайно ему с Роном довелось присутствовать на Темном Совете, и оставшиеся после него впечатления ужасали, как никакие другие. Как их тогда не поймали, он до сих пор не мог понять. Спустя какое-то время Малфой продолжил: – Как ты, наверное, знаешь, моя мама совершила самоубийство, и я решил – хватит. Я винил во всём отца – он мог бы лучше защищать её, не поощрять визиты Лорда к нам так часто… Прислушаться к ней, в конце концов, когда мама молила о том, чтобы он не подпускал Вольдеморта так близко. Но для моего отца Лорд значил больше, чем она. И снова повисла тишина. – Он даже пропустил её похороны. Я никогда не прощу ему этого. Так что, я собрал все возможные бумаги и документы в качестве доказательств и сдался на милость Шизоглаза Муди. Остальное ты знаешь. Но Гарри был уверен, что за этими словами Малфоя скрывалось нечто большее. Но не меньше он был уверен, что от Драко на эту тему он больше ничего не услышит; сегодня, по крайней мере. И опять наступило долгое, но дружеское молчание. Гарри считал, что они будут испытывать неловкость, лежа вот так, в одной кровати, но как ни странно, чувство неудобства не возникало. Похоже, они уже переросли это. Потом Драко медленно поднялся и сел, потирая руками лицо. – Можно я одолжу твою сову и отправлю записку? Я обещал Уизли сообщить, если посреди ночи вдруг убью тебя. – Наверное, мне тоже стоит что-нибудь ему написать, – Гарри неуклюже приподнялся на локтях, потом тоже сел. – Пожалуй, я встану… и приму душ. Мысль показалась не сильно заманчивой, но Драко в ответ только закивал. – Нам надо поторопиться, если мы хотим попасть в Косой переулок раньше, чем толпы людей там станут совсем невыносимыми. – Мы собираемся в Косой переулок? – Естественно. Где ещё ты сможешь достать необходимые ингредиенты для зелья? Гарри вдруг подумалось, что до него что-то туго доходит: – Ингредиенты для зелья? Драко вздохнул. – Послушай, Поттер, если ты не хочешь обращаться к колдомедику за зельем против депрессии, значит, нам самим придется приготовить его, правда? И еще мне нужно будет зайти в «Флориш и Блотс», если только у твоего крестного в библиотеке не осталась книга «Зелья для разума, тела и души».
Сначала они отправились в магазин «Флориш и Блотс». Учитывая всеобщий интерес, подогреваемый статьей о стычке Гарри с Джастином Финч-Флетчли, Драко уговорил Поттера надеть мантию, чтобы тот не так сильно, как обычно, бросался в глаза. Самому Драко, пока они шли по улице, маскироваться помогала мантия с капюшоном, прятавшая его заметные светлые волосы. А как только они оказались внутри лавки, Малфой проворно затащил за собой Поттера вверх по лестнице, и они укрылись за книжными полками. – Мы ищем книги по медицинским зельям, – прошептал он Поттеру и пробежал пальцами по корешкам книг на полке. – Профессор Снейп перед войной как раз написал очень полезную работу в этой области, так что просмотри его работы, а я попробую поискать среди более старых авторов. Ошеломленный самой идеей о том, что Снейп мог написать книгу по медицинским зельям, Гарри тем не менее послушался Драко. Выяснилось, что задача, однако, не столь легкая, как показалось сначала. Магазинчик «Флориш и Блотс», как и всякий другой в магическом мире, отличался эксцентричностью. Хоть книги, на первый взгляд, и размещались на полках по группам на какую-то тему, но внутри этой группы книги стояли не в алфавитном порядке и не шли друг за другом по авторам, а располагались, как им вздумается – или скорее, как вздумается работникам магазина, – может быть, по году издания, а может быть, согласно популярным на данный момент темам и теориям… Гарри как раз ползал на коленях, разглядывая книги на самой нижней полке у пола, когда перед самым его носом возникла пара черных ботинок. Он медленно посмотрел вверх. Черные ботинки. Черная, наглухо запахнутая мантия. Черная жилетка, черная рубашка и черный галстук… темные глаза, нос крюком, землистого цвета кожа, черные прилизанные волосы, чуть тронутые сединой. И столь знакомый взгляд, полный неодобрения. – Мистер Поттер, – хорошо знакомый, глубокий и зловещий голос прозвучал почти мягко. Гарри слабо улыбнулся и, завозившись, встал во весь рост, чувствуя себя снова двенадцатилетним мальчишкой. – Директор. Тот в ответ на произнесенное из уст Поттера обращение повел бровями. – Должно быть, там внизу есть что-то на редкость выдающееся, раз заставило Гарри Поттера опуститься на колени. Ой! У Снейпа действительно настоящий и вредный талант отыскивать Гаррины больные места и с удовольствием запускать туда свои когти. – Вообще-то, сэр, я искал ваше собрание сочинений… – и, принимая во внимание, что это была абсолютная правда, примечательно, как дерзко прозвучал его ответ. – Неужели, – от одного этого слова повеяло холодом. Затем взгляд Снейпа переместился куда-то за Гарри и остановился на Драко, который старательно кутался в мантию и стоял на расстоянии нескольких полок от них. – Вот это да! И мистер Малфой здесь. Как… необычно. На этой самой фразе, Драко, уткнувшись носом в книгу, зашагал к Гарри. – Гарри, думаю это то, что мы ищем… О! – Он взглянул на Снейпа, тут же смущенный и обеспокоенный. – Доброе утро, профессор. – Драко, – сухо поприветствовал Снейп. Потянувшись и забрав из рук книгу, он принялся изучать название на корешке. – «Зелья, успокаивающие душу»? Вы намереваетесь готовить зелье из этой книги, мистер Малфой? Драко напрягся, но усилием воли сохранил спокойствие. – В настоящее время, да. Зелье-антидепрессант. Может быть, вы порекомендуете подходящий рецепт, сэр? Повисла пауза, пока Снейп с загадочным видом рассматривал их двоих, задержав пристальный взгляд на Гарри. Затем он повернулся и несколько мгновений разглядывал книги на полках рядом с собой. После чего вытащил небольшую толстую книжку в кожаном переплете и протянул её Драко. – Здесь вы должны найти всё, что может вам понадобиться, – невозмутимо прокомментировал Снейп. – В книге указаны пять разных рецептов, какие-то зелья более сильные, а какие-то более слабые. Внимательно прочитайте все инструкции. Если слабые зелья окажутся недейственными, попробуйте приготовить что-то посильнее. А если вдруг столкнетесь с какими-то трудностями, можете написать мне в Хогвартс за дополнительными советами. – Благодарю вас… Снейп отмахнулся: – Доброго дня, молодые люди, – и, быстро покинув их, он направился в сторону лестницы. Гарри посмотрел на Драко. – Ну… такого я не ожидал. – Зато встреча оказалась полезной. Я совсем забыл про эту книгу, – Драко передал ее Поттеру, чуть заметно расслабившись. – На, держи. Лучше ты заплати. Если я подойду к кассе, они могут просто вышвырнуть меня из магазина. – Пускай только попробуют, – проворчал Гарри, но, тем не менее, сам заплатил за книгу.
Покинув «Флориш и Блотс», они сразу же почувствовали на себе взгляды десятков пар глаз, и Гарри испытал тот же гнев, что захлестнул его в день ограбления; но никто из прохожих не сказал им ни слова, и они беспрепятственно свернули на узкую кривую улочку. Пришлось обойти три аптеки, прежде чем они купили все ингредиенты, которые могли бы понадобиться. Один из лавочников оказался бесполезным особенно потому, что тут же тупо уставился на Драко. Гарри попытался было одернуть продавца, впрочем, это почти ничего не дало. К тому времени, как они купили всё необходимое и вышли из последней аптеки, ни один, ни второй уже не могли оставить без внимания пристальные взгляды толпы. Трудно было сказать, проявляет эта толпа недружелюбие или же просто любопытство, но в любом случае обстановка становилась всё более напряженной. – Думаю, нам стоит пойти в ближайший пункт общественной Каминной сети и отправиться оттуда домой, – напряженно пробормотал Драко. Аппарировать, увы, было никак нельзя, учитывая состояние Гарри и вчерашнее происшествие. – Или же вы можете заглянуть ко мне в офис на чашку чая, – предложил кто-то из-за спины. Гарри молниеносно повернулся: – Рон! Рыжеволосый аврор опирался о дверной косяк аптекарской лавки. Он улыбался, но при этом с беспокойством разглядывал Гарри. – Я вас искал, – произнес он, – впрочем, найти, где вы, не составило труда, – и посмотрел на кого-то из прохожих, тот поспешил убраться восвояси. Рон опять перевел взгляд на них, теперь пристально изучая Малфоя. – Ты вызываешь всеобщий интерес, – заметил Рон. – Без этого никак, – холодно отозвался Драко. – Хм-м… – Рон обратился к Гарри. – Уделите мне двадцать минут? – Конечно. Прогулка по улице к зданию Министерства оказалась не очень приятной. После долгого молчания Рон произнес: – Не думал, что ты так быстро поправишься. Как ты? – Нормально, – Гарри сильно смутился. – Рон, послушай, я не хотел… Это произошло по ошибке. – Если ты так говоришь, я тебе верю. Но ни фига себе ошибка, Гарри. – Я не очень хорошо себя чувствовал в тот момент, когда принял таблетки. Но это была случайность, вот и всё. – Но почему ты вообще решил принимать это лекарство? Гарри ощутил укол злости. – Если ты сам не знаешь ответа на этот вопрос, какой смысл мне тебе говорить?! – и тут поспешил извиниться за собственную резкость: – Прости, я не хотел… – Прекрати извиняться! – довольно сердито проговорил Рон. – В конце концов, ты прав, я должен был понять, что происходит… вообще-то я это понимал, но так сложно помочь тебе, когда ты мне не разрешаешь! «Лучше бы я остался дома», – подумалось Гарри. Он и так неважно себя чувствовал, а тут еще ругань с Роном вдобавок ко всему. – Я не хочу, чтобы кто-то чувствовал себя обязанным помогать мне… Рон выплюнул бранное слово, которому явно научился у Чарли, и Гарри в изумлении уставился на него. Даже Малфой, казалось, был впечатлен. – Твою мать, Гарри! Это никакая не обязанность! Когда, наконец, до тебя дойдет то, что мне нравится твое присутствие в моей жизни?! Скольких мы похоронили за время этой проклятой войны?! Нет, не трудись отвечать; если хочешь, я сам назову всех: имена, даты, места захоронения, причины гибели. Я скажу тебе всё это, потому что многие из них по ночам приходят ко мне в гости, и если мне снятся кошмары о них, то тебе уж наверняка! – Рон сердито вздохнул и поторопился продолжить: – Послушай меня, я не хочу хоронить еще и тебя, случайно или нет. Не раньше, чем тебе стукнет сотня, и у моих правнуков появится замечательная возможность всласть поизводить тебя.
Гарри не успел ничего сказать, они как раз подошли к Министерству, что, в общем, было и к лучшему, ведь он не знал, что ответить Рону. Вместо этого он, подавленный, последовал за аврором в холодный сумрак здания, и дальше вдоль по длинным внушительным коридорам, оббитым дубом, в Отдел магического правопорядка, где в настоящее время и работали авроры. В результате войны гражданские суды потеряли всякую власть и силу. Второе пришествие Вольдеморта и его ужасающие действия вывели на первый план систему военно-полевых судов, но, несмотря на это, Администрация магических законов всё же не обладала той решительной властью, как можно было бы предположить. Вследствие этого Отдел магического правопорядка в своём прежнем составе был распущен, тем самым, расширив полномочия авроров. Теперь Рон и другие авроры обладали куда большей властью; и Гарри так и не мог решить, как относится к такому положению вещей. К чести Уизли надо, впрочем, добавить, что и сам Рон во многом сомневался – да, сейчас все авроры были честны и порядочны, но где гарантия, что так будет всегда? Гарри знал многих из проходивших мимо мужчин и женщин, пока они шли по коридорам в офис Рона. Теперешним партнером Рона по работе был надежный и верный Дим Томас. Первоначально с ними работал еще Симус Финниган, но, как и в случае Гарри, военные ранения не позволили ему остаться на этой работе; теперь Симус трудился в качестве официального представителя «Огден», сети магических пивоваренных и винокуренных заводов. В настоящий момент Дина нигде не было видно, и Гарри поинтересовался, где он. – Проводит какой-то допрос, – коротко отозвался Рон и провел их внутрь собственного кабинета, после чего плотно закрыл за собой дверь. – Вот о чём я и хотел поговорить с вами. Присаживайтесь, оба. Поттеру это не понравилось, но, тем не менее, он занял стул рядом со столом, целиком заваленным разными документами. Спустя мгновение с тревожным чувством Драко присел на подоконник. Судя по виду, Гарри в точности мог сказать – Малфою не доставляло особой радости находиться в этом кабинете, что, принимая во внимание его биографию, было совсем неудивительно. Рон в привычной для него манере тяжело плюхнулся в кресло у главного стола и скрестил на груди руки. – На прошлой неделе я пообщался с Джастином Финч-Флетчли, – сказал он Гарри. – И у нас состоялась довольно длительная и полная всяких изворотливых заявлений беседа о его друзьях из «комитета бдительности». Спустя какое-то время он всё-таки назвал мне несколько имен, которые я и решил проверить. Не стану утомлять вас подробностями, потому что вы прекрасно можете представить, каково это оказалось, – изогнув брови, Рон взглянул на Гарри, и тот, казалось, уже со всем смирился. – Но, тем не менее, это всё принесло кое-какое неожиданное преимущество – удалось нагнать страха перед лицом Бога на пару почтенных семейств, которые и понятия не имели, чем занимаются их дражайшие отпрыски во время воскресных походов в Хогсмид. И еще более по существу – удалось нагнать страха на этих самых «дражайших отпрысков» перед лицом Снейпа, потому как наш уважаемый директор тоже не имел понятия, чем забавлялись эти детишки, в то время как они должны были пить сливочное пиво в «Трех метлах». Драко негромко усмехнулся, а уголки губ Рона тронула легчайшая улыбка. – Так или иначе, сегодня утром в руках у меня, образно говоря, оказалось еще одно преимущество – в виде редактора «Ежемесячного Мага». Она утверждает, что не имеет ни малейшего понятия, как в издательстве оказались эти вещи, но она сразу же распознала, что вероятнее всего они принадлежат Гарри Поттеру, особенно после той шокирующей статьи в «Ежедневном Пророке». Ну, и так как она добропорядочная законопослушная ведьма, и репутация ее журнала не должна ни в коем случае пострадать… и так далее и тому подобное. Короче, она принесла с собой сверток, полный вещей, так что мне нужно, чтобы ты на них посмотрел. Рон повел Драко и Гарри в комнату для допросов, где как раз сейчас Дин Томас терпеливо добивался официального заявления от средних лет ведьмы в сиреневой мантии. Самопишущее перо время от времени замирало, когда женщина вдавалась в какие-то совершенно ненужные детали, в результате чего аврор выглядел более чем сердитым. Дин поприветствовал Гарри слабой усмешкой и картинно закатил глаза, наградив Драко холодным взглядом, после чего твердо приказал ведьме вернуться к главной теме. – Вот сюда, – тихо произнес Рон, и указал на длинный стол у стены. – Ты можешь подтвердить, что эти вещи принадлежат тебе?
На столе лежали восемь больших в кожаном переплете книг. С коротким вздохом Гарри осторожно открыл их, одну за другой, и невероятно обрадовался, когда убедился, что ни одна их них не пострадала. Четкий, похожий на паутину почерк Сириуса Блэка покрывал листы пергамента, повествуя обо всем – начиная от фамильного дерева до описания лет, проведенных в Азкабане и первых годах войны, вплоть до последнего дня жизни. – Это дневники Сириуса… Да, они все здесь. Но что насчет остального? Ведь пропали еще две книги Ремуса с заклинаниями. Я не хотел бы, чтобы они осели в чужих руках. На заднем фоне ведьма продолжала щебетать: «… никогда в жизни их не видела, но, конечно, как член «журналистской братии» я давно привыкла к анонимным источникам…» – Вот эти дневники были проданы мадам Палимперсет, – шепотом объяснил Рон, – и теперь Дин пытается выяснить личности продавцов, но полагаю, книги с заклинаниями показались ворам более интересными, и они за них уцепились мертвой хваткой. Теперь мы уже знаем, большая часть этой банды – подростки, так что сегодня утром я передал Снейпу пару слов. Он собирается провести обыск в Хогвартсе и выяснить, не припрятаны ли книги где-то в школе. Если это так, то, без сомнения, он их найдет. Этому Гарри верил целиком и полностью. В таких делах Снейп был жесток и непреклонен. – А что с другими вещами? – спросил Поттер. – Пока никаких новостей, – ответил Рон, – но думаю, они постараются избавиться от них как можно быстрее. Теперь, когда найдена часть похищенного, у нас есть основания на получение ордера на обыск в домах подозреваемых. Я предупредил тех, кто перепродает секонд–хэнд, что в самое ближайшее время, возможно, всплывет кое-что – волшебная палочка и метла, если это уже не произошло. Мне особенно интересно узнать, что случилось с магическим ковром, потому что совсем недавно на черном рынке пошли слухи насчет продажи летающего ковра. Но если мы его отыщем, ты же понимаешь, что нам придется его конфисковать. Слова Рона были полны искреннего сожаления, и Гарри в ответ на миг слабо улыбнулся. Именно этот ковер пару разу сильно помог им на войне улизнуть из рук врага. – Ничего не поделаешь, – сказал Гарри. – Похоже, мне надо радоваться, что хоть половину украденного вернули. – Всё обернулось лучше, чем я ожидал – довольно произнес Рон. Он вывел Гарри и Драко из комнаты, изо всех сил стараясь заслонить обоих от заинтересованного взгляда ведьмы, и повел обратно к себе в кабинет. – Могу я забрать домой дневники? – поинтересовался Поттер. – Боюсь, что нет. Пока нет. Эти дневники – вещественное доказательство. – Но ты же не собираешься хранить их в Главном зале улик, правда? – неожиданно спросил Драко. Уизли повел бровью. – Да, я уже об этом подумал, – загадочно ответил Рон. – Они будут лежать в надежном сейфе в Гринготтсе. Гарри озадаченно перевел взгляд с Малфоя на Уизли. – Вы это о чём? Рон скривился. – Министр вдруг стал проявлять повышенный интерес к работе авроров, – начал он…. – Читай: «Министр считает, что авроры стали уж слишком самостоятельными, и потому хочет обладать большим на них влиянием», – цинично перебил его Малфой. – Он заявляет, что собирается создать особую команду с целью выяснить, как построена работа Отдела авроров, – продолжил Рон, стараясь скрыть свое недовольство. – Во время очередного визита он решительно совал свой нос в каждый пыльный угол и закуток в этом офисе. Министр особенно озабочен тем, что мы держим в хранилищах, и горит желанием знать, как же мы управляемся с их содержимым. Гарри уставился на Рона. Складские помещения авроров были попросту огромными, там хранились конфискованные предметы и вещественные доказательства за все четыре или пять столетий. – Ну, так вручи ему в руки фонарик, да пускай сам разбирается. Ну а пока он будет занят «делом», мы сможем выбрать еще одного Министра, который займется настоящей работой! Честное слово… Почему же раз за разом эту должность занимает очередной осел? Как будто он не знает, что сразу после окончания войны в Отделе авроров провели самый тщательный досмотр, это изложено в отчете на двести страниц, прочитанном на Совете магического законодательства. Рыжий усмехнулся. – Да, но этот отчет составляли еще при прежнем составе правительства, и разве ты не знаешь, что оно было крайне некомпетентным? – Для меня – что те, что эти, – проворчал Гарри. – Но заметь, по крайней мере, в этом правительстве никто не сотрудничает с Вольдемортом в отличие от Фаджа. Уже хоть что-то. Но когда вся эта заваруха с Министром началась? – Раньше на неделе, – сказал Рон. – Скандальные подробности на первой странице Пророка вот уже два дня. – О, я перестал читать газеты в последнее время.
И у Гарри на то были обоснованные причины; но Уизли предпочел промолчать. – Как бы там ни было, мне такой живой интерес к содержимому хранилищ не по душе. На мой взгляд, опасаться стоит не самого Министра, но некоторых из его так называемых советников, так что я не стану хранить твои вещи здесь… на всякий случай. – Спасибо. – Да никаких проблем. Я сообщу, если появится еще какая-нибудь информация, – Рон проводил их в главный офис, где находился пункт общественной Каминной сети. – О, кстати, Гарри, Чарли вернулся домой, так что мы устраиваем завтра вечером ужин в Норе. Ты придешь? Гарри засомневался. Если честно, сейчас сил на то, чтобы общаться со всем семейством Уизли, у него не было; особенно с Джинни или с Гермионой, если уж на то пошло –последняя непременно станет трястись над ними из-за случившегося вчера. Рон заметил его выражение и смирился с этим молчаливым ответом. – Впрочем, я так и думал, но спросить не мешало. Ну, Чарли пробудет здесь еще две недели, может быть, позже мы что-нибудь еще придумаем. – Да, так будет лучше всего, – с благодарностью произнес Гарри.
– Откуда ты узнал про скандал с хранилищем? – спросил Гарри у Драко, выкладывая покупки на кухонный стол. – «Пророк» действительно пестрит подробностями уже который день, – рассеянно отозвался Малфой. – Уизли ничего не сообщил прессе, но кое-кто из ближайшего окружения Министра разразился высокопарными заявлениями о просто немыслимо огромных хранилищах и о том, каких денег стоит Министерству их содержание. Что само по себе, конечно, не так уж и страшно, но вот тон этого заявления показался мне не совсем здоровым. Газеты всё еще на кофейном столике, если тебе интересно. А мне пока нужно хорошо подготовиться, прежде чем мы начнем готовить зелье. Так что следующие пару часов Гарри провел, пролистывая газеты за последнюю неделю. Ему не понадобилось много времени, чтобы понять, почему Драко и Рон проявили такое беспокойство. Некоторые реплики из уст официальных представителей Министерства встревожили и его, особенно предположения, что, возможно, стоит провести осмотр этих самых хранилищ на предмет продажи части содержимого. Учитывая, что большая часть предметов там была вещественными доказательствами применения Темной магии, от самой этой идеи волосы вставали дыбом На взгляд Гарри – это было типичным проявлением министерского умопомешательства; но поскольку он всегда оставался начеку, как на войне, то поспешил на всякий случай запомнить пару министерских фамилий. Новый темный сговор в Министерстве был ни к чему. Драко вмешался в его ход размышлений перед самым обедом. – Тебя беспокоят возможные побочные эффекты зелья на твою сексуальную жизнь? – судя по рассеянному тону, Малфой спрашивал вполне искренне. – На какую жизнь? – вздохнул Гарри. Драко взглянул на него поверх книги. – Если ты пытаешься добиться сочувствия, то это напрасная затея. Давай начнём… Остаток дня прошел в подготовке компонентов зелья и сборке оборудования. Гарри раскопал свой старый школьный котел, а в дальнем углу сада в одной из теплиц Ремуса они выискали две ступки и пестики. Пара очищающих заклинаний и всё стало, как новое. Драко, опередивший ненамного саму Гермиону по результатам экзамена по Зельям, оказался таким же строгим наставником, как и сам Снейп, но для Гарри сам физический процесс чистки, нарезки и смешивания компонентов оказался на удивление успокаивающим. Он был под впечатлением от спокойной доходчивой манеры Драко объяснять всё по ходу, о чём он ему и сказал. – Ты слишком добр ко мне, – услышал Поттер в ответ. Сейчас почти всё внимание Малфоя было приковано к осторожному просеиванию порошка имбиря в котел. – Ты думал над тем, чтобы подать заявку на место преподавателя по Зельеварению в Хогвартс? У них серьезные трудности с поиском постоянного учителя последние… – Мне сложно представить, что совет попечителей загорится желанием заиметь в качестве преподавателя бывшего Упивающегося Смертью, – огрызнулся Драко. – Особенно, если это сын самого Люциуса Малфоя!
– Я думаю тебе да и всему миру давно пора покончить с этим дурацким ярлыком «Упивающийся», – задумчиво произнес Гарри, растирая жало муховёртки. – Тотчас же, как только ты и весь мир покончите с дурацким ярлыком «Мальчик-Который-Выжил», – едко ответил Малфой. Гарри уставился взглядом на половину заполненную ступку, проклиная себя за такие глупые слова. – Извини. Драко закатил глаза: – Кончай извиняться. У тебя столько же права иметь своё мнение, сколько у меня огрызнуться на тебя из-за этого. Ты уже растер жала? Осторожно, сейчас зелье вспенится. Дальше разговор до самого вечера сосредоточился на совершенно нейтральных темах, после чего они оставили котел кипеть на медленном огне в течение четырех часов, а сами приготовили суп. Неважный аппетит и витавшие в воздухе запахи ингредиентов зелья никак не способствовали приятному ужину, прилетевшая с «Вечерним Пророком» Хедвиг еще больше его расстроила. Поттер развернул газету и едва не поперхнулся кусочком хлеба, когда увидел заголовок: «МАЛЬЧИКА-КОТОРЫЙ-ВЫЖИЛ ВИДЕЛИ ВМЕСТЕ С МАЛФОЕМ – УПИВАЮЩИМСЯ СМЕРТЬЮ В КОСОМ ПЕРЕУЛКЕ». – Иск за клевету я подам позже, – сухо прокомментировал Драко, когда увидел надпись. И с учетом последнего, тем лучше было, что зелье против депрессии как раз приготовилось к тому времени, когда пора было отправляться спать. Драко процедил его в большой стеклянный графин и пристально присмотрелся на свет к ярко-розовому цвету. – Выглядит так, как надо, – прокомментировал он и принюхался к запаху у горлышка графина. – И пахнет так, как надо. Ну что ж, есть только один способ проверить, подействует оно или нет. Малфой отыскал два невысоких стакана и налил в каждый ровно столько, сколько нужно. После чего с торжественным видом протянул один из них Гарри: – До дна! – Я не думал, что ты тоже станешь его принимать, – заметил Гарри, но последовал примеру Драко и залпом выпил содержимое. – О! Вообще-то на вкус не так уж и ужасно, напоминает имбирный эль… – Да, лучше большинства зелий из тех, что я знаю, – согласился Малфой. – Действие не проявится сразу, но, будем надеяться, через пару дней ты перестанешь чувствовать себя так, словно хочется сброситься с метлы каждый раз, когда случается что-то не очень приятное. Еще оно должно решить проблемы со сном, но на это понадобится чуть больше времени. – А что насчет тебя? – спросил Гарри. Драко взглянул ему в глаза, немного удивленный вопросом, и неожиданно грустно улыбнулся. – Всё то же самое и насчет меня. Гарри вдруг подумалось, что еще никогда он не видел, чтобы Драко улыбался так искренне, но прекрасно знал, что упоминать вслух об этом не стоит. Вместо этого он плотно закупорил графин, пока Драко надписывал этикетку, после чего спрятал зелье, поставив бутылку на холодный пол кладовой. – Я, пожалуй, уже иду спать, – произнес он, вернувшись в кухню. – Это только мне так кажется, или, в самом деле, этот день был чересчур долгим?
Трудно было казать, почему эта ночь выдалась хуже, чем обычно, но Гарри снился кошмар за кошмаром, пока, наконец, еще до рассвета его не разбудил Драко. При неярком свечении палочки, Малфой выглядел ненамного лучше, чем чувствовал себя Гарри. – Боже мой, Гарри, я думал от твоего крика дом рухнет… – Прости, – всё еще дрожа, он неловко упал обратно на подушку. Пижама промокла от пота. – Я обычно использую заглушающее заклинание, но сегодня я, наверное, забыл. Возникла крошечная заминка. – У тебя такие кошмары часто бывают? Поттер пожал плечами. – Время от времени. Они накатывают периодами. Драко, казалось, был потрясен и присел на край кровати. – Я не думал, что кому-то могут сниться такие же ужасающие сны, что и мне. Теперь совершенно ясно, что я ошибался. – И тебе тоже? – Гарри просто принял это на веру; сейчас он находился не в том состоянии, чтобы выспрашивать подробности, к тому же он вовсе не был уверен, что это вообще ему нужно. – Некоторые из них хуже, чем остальные. Странно, но сейчас родители мне снятся даже чаще, чем в детстве. – Слава богу, ко мне родители во снах не приходят, – Драко обнял себя руками, вздрагивая. – Эй, залезай под одеяло, ты замерз, – Гарри откинул покрывало с другой стороны кровати. Потом заметил выражение лица Драко и фыркнул от смеха. – Да не бойся, я на тебя не наброшусь! Даже если бы и был в настроении, что-то мне подсказывает, что это не самая лучшая идея в настоящий момент, правда? – Жаль, я уже и забыл, когда мне в последний раз делали пристойное предложение, – задумчиво пробормотал Драко, – или даже хоть отдаленно похожее на пристойное, – но, тем не менее, забрался под одеяло. – Мне кажется, я – не сильно заманчивое предложение, – заметил Гарри. Ночь на дворе была холодная, и он старательно зарылся в одеяла, как собравшийся в зимнюю спячку еж. Он только начал засыпать, как Драко неожиданно спросил: – Это почему? – Э-э… Ну, не учитывая обычно паршивое настроение и кошмары? Недостаточно опыта, – пробормотал Гарри. Как однажды заметил Рон во время одной долгой засады, легче всего из Поттера вытянуть искреннее признание – это дать ему слегка задремать. – В моей жизни у меня было всего два любовника, и один из них оказался… – он замолк, чтобы зевнуть, – … суккубом. Что далеко не одно и то же. Драко и сам уже начинал засыпать, но на последних словах его глаза широко распахнулись. – Ты стараешься меня завести? – Хм-м? – Гарри? Но Гарри уже спал.
Если кто-нибудь сказал Гарри, когда тот был подростком, что настанет такой день, когда он две ночи подряд проведет в той же постели, что и Драко Малфой, он доброжелательно посоветовал бы тому человеку обратиться за помощью в психиатрическое отделение больницы св. Мунго. А вместо этого на следующее утро он проснулся с одной-единственной мыслью – что, оказывается, очень, очень приятно просыпаться в таком тепле и уюте. На то чтобы, наконец, понять, что источник этого тепла и уюта – это тесно прижавшееся к спине тело другого человека, ушло еще какое-то время. И даже после этого факты в голове не связались воедино. Гарри был всего лишь обычным человеком; да, пусть большую часть жизни он провел в целибате, но всё же просыпался он вот таким образом не только в своих сокровенных фантазиях. Вскоре после этого он проснулся еще раз и сообразил, наконец, что уютно прижимается к нему не кто иной, как Драко Малфой, и что наверняка Драко не отдает себе полный отчет в том, что делает. Еще пять минут ушло на то, чтобы решить, как же выкрутиться из этой ситуации и не вызвать при этом обоюдной неловкости. Он всё же ухитрился незаметно выскользнуть из-под руки Малфоя, который небрежно обнимал его… И провел следующую четверть часа в душе, пытаясь уговорить свои глупые гормоны угомониться. Не так уж приятно начинать декабрьский день с холодного душа. Пока Гарри одевался, Драко даже не пошевелился в кровати, и, испытывая непонятный глупый страх, Поттер выскочил побыстрее за дверь, пока Малфой не успел проснуться и не стал задавать вопросы. Когда он появился в кухне, Гарри уже вовсю готовил такой сытный завтрак, какой он вряд ли хоть раз ел в своей жизни, да и сегодня, впрочем, тоже вряд ли станет есть. Он слегка застенчиво проследил за Малфой взглядом и пробормотал приветствия. Драко был настроен куда решительнее: – Скажи-ка, из-за чего это ты ни свет, ни заря в воскресенье жаришь на кухне сосиски, да так, что они у тебя уже все пригорели? – Э-э, я… – Даже ближе к делу, из-за чего ты вдруг решил, что просто обязан как какой-то воришка выскользнуть из кровати как можно раньше? Застигнутый врасплох, Гарри не нашелся, что ответить. Он открыл было рот, но молча закрыл его, пока Драко с горечью смотрел на него. Его проницательный взгляд не скрывал таившейся обиды. – Черт тебя побери, Поттер! На тот случай, если ты вдруг забыл, спать в одной кровати этой ночью было целиком твоей идеей, так в чем теперь твои трудности? – Я не был уверен, то есть… Я не знал, – бессвязно пролопотал он и замер на полуслове, потом глубоко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. – Знаешь, у меня нет никаких трудностей, но я не был уверен, что и у тебя тоже. – Слушай, если у меня появится какие-то трудности, ты об этом узнаешь, понял?! – Драко не успокаивался. – Прошлой ночью я мог уйти, но не ушел. И у меня создалось очень ясное впечатление, что ты хотел, чтобы я остался! – Я хотел, но…
Гарри прервала неожиданно стремительно влетевшая в кухню Хедвиг и сбросившая письмо на голову Драко. По привычке он схватил письмо сам, но удивление тут же сменилось беспокойством, как только Поттер заметил ярко-красный не похожий на другие конверт. – О, черт! Это вопилка! – Гарри схватил со стола нож и тут же протянул его Малфою: – Быстрее! Открой его, пока не взорвалось! Чертыхаясь, Драко разрезал конверт ножом, и тут же уронил и нож и письмо, пытаясь посильнее заткнуть пальцами уши. Ворвавшийся в кухню крик заставил загромыхать буфет, скинул лопаточку для еды со стола на пол, а деревянный стол и стулья запрыгали по комнате. «ДРАКО МАЛФОЙ, жалкое отродье и позор для всего магического мира! Да как ТЫ только смеешь появляться на людях! Как ТЫ смеешь навязываться Гарри Поттеру и так нагло пользоваться его добродушием?! Пусть лестью ты и добился своего, но тебе не обмануть всех нас! ПОГАНАЯ МРАЗЬ, Азкабан для таких, как ТЫ, – слишком мягкое наказание! Если бы приличия значили для тебя хоть что-то – ты давно перерезал бы себе глотку и избавил нас всех от отвращения только видеть твое ЖАЛКОЕ ЛИЦО. Предупреждаю тебя, МАЛФОЙ, я тебя раскусила, и если только ты не оставишь Гарри в покое, ТЫ пожалеешь, что вообще родился!» Повисла тишина, в ушах всё еще звенело, и письмо сгорело дотла, а Поттер и Малфой в глубоком потрясении уставились на горку пепла на полу. Спустя мгновение Драко тяжело сглотнул и вытащил пальцы из ушей. – От кого это письмо, черт побери, было? – выдавил он. Гарри все еще не мог отвести взгляда от каменного пола, запачканного угольной пылью. – От Джинни Уизли, – произнес он, после чего вдруг отвернулся и, взмахнув палочкой, погасил огонь в конфорке на плите. Потом снова обернулся к Малфою и с мрачным видом проговорил: – Ты извини, я на минуту. Поттер исчез в гостиной и плотно запахнул за собой дверь. Когда спустя двадцать минут он вновь вошел в кухню, Драко, ужасно бледный, сидел за кухонным столом и потягивал чай. – Ты заварил целый чайник? – спросил Гарри, и, когда Драко кивнул, он налил себе кружку, и сел за стол напротив Малфоя. – Ты в порядке? – Да, конечно, – отрывисто бросил Малфой, но видно было, что его до сих пор трясет. – Оскорбленную Уизли обуял праведный гнев – и разверзлась бездна, – Драко натянуто улыбнулся Гарри. – По крайней мере, я полагаю, что всё из-за этого, нет? – Да, что-то вроде того, – признался Гарри. – Правда, до сих пор я не был уверен насчет «оскорбленная». Мне так и не удалось убедить её и её мать, что из нас не получится «идеальная пара». Так что я не знал, что она считает себя оскорбленной. – А-а! Теперь ясно, почему вчера ты отказался принять приглашение Уизли. Она вообще знает, что тебя не интересуют девушки? – Теперь знает. Драко вдруг тревожно уставился на него: – Что ты ей сказал? Гарри в ответ только пожал плечами, не спеша отхлебывая чай. Секунду спустя в коридоре послышались шаги, и на пороге возник измотанный и растрепанный Рон. Он сразу направился к плите. – Чай еще остался? – На одну чашку там должно хватить. – Спасибо, – Рыжий отыскал кружку и налил себе чаю. После чего совершил налет на содержимое сковородки, что стояла там же на плите, и присел за стол, принимаясь за успевшие остыть сосиски. И пристально присмотрелся и к Гарри и к Малфою. – Угощайся, – неприветливо предложил Гарри. – Спасибо, я уже, – Рон доел сосиски и облизал пальцы. – Дома творится полнейший бардак! Жена, мама и невестки носятся в бешенстве. Джинни заперлась в своей комнате, и, похоже, собирается разбить там всё к чертовой матери. Фред и Чарли сходят с ума от смеха, а Билл хочет выяснить, сможет ли он свести тебя со своим другом в Египте. Счастливое воскресное утро, Гарри. Гарри хватило вежливости выглядеть немного смущенным. – Прости, что расстроил твою маму. Рон закатил глаза. – Уверен, она это переживет… через лет сто или двести, – на его веснушчатом лице заиграла задорная ухмылка. – Думаю, она и не могла себе представить, что когда-нибудь ее драгоценный Гарри ворвется на порог её дома и станет орать на Джинни: «Повзрослей, наконец, и пойми, что я гей!»
Драко посмотрел на Гарри: – Скажи, что ты этого не сделал. – Еще как сделал, - Рон обернулся и с задумчивым видом уставился на сковородку. – Если вы не собираетесь доедать, можно я? Не думаю, что мне теперь светит нормально позавтракать дома, – он наморщил нос. – Кстати, что за странный запах здесь? – Скорее всего, это зелье, которое мы варили почти весь вчерашний день, – ответил Драко. – Но на вкус он вовсе не такое ужасное, как кажется по запаху, – добавил Гарри, вставая из-за стола. – Если ты собираешься это всё доедать, дай я хотя бы подогрею. – Зелье? – Рон переводил взгляд с одного на второго. – Что за зелье? – Против депрессии, – Гарри с помощью палочки зажег конфорку и поставил сковородку на огонь. – В самом деле? – Рон усмехнулся. – Судя по тому, как резво ты обставил свое появление у нас сегодняшним утром, это зелье действует! А что вообще заставило тебя ни с того ни с сего заявиться? Что там Джинни наделала? – Она отправила Драко вопилку, в которой проорала, что ему лучше всего перерезать себе глотку, – со всей вежливостью ответил Гарри. Выражение лица Рона сменилось так молниеносно, что это показалось почти забавным. – Ты шутишь! – Нет. – Прошу прощения… – и Рон исчез так же быстро, как и появился в доме Гарри. Гарри вздохнул и в который раз снял с плиты сковороду. – Не надо было ему рассказывать, – резко произнес Драко. – Меньше всего мне хочется, чтобы из-за этого была шумиха… – Драко, заткнись, пожалуйста! И послушай меня, хорошо? – Гарри сложил на груди руки и смерил взглядом Малфоя. – С какой это стати я должен спускать Джинни с рук то, что она присылает тебе, да кому угодно, письмо, в котором советует покончить с собой? Кто дал ей право говорить тебе такое? А если бы ты к тому же был в том расположении духа, что и я последнее время, ты бы еще и решил, что стоит её послушаться! – И я на все сто уверен, люди бы просто с ума сошли от горя, если бы это случилось! – Я – да, – честно ответил Гарри. – Я бы огорчился из-за этого даже в том случае, если бы ты и не появился в этом доме вовсе. Думаю, что не я один такой, пусть и кажется, что это совсем не так. Драко, чтобы тебе ни пришло в голову сотворить со своей жизнью, мы же ведь были когда-то одноклассниками, а слишком многие из них погибли у меня на глазах во время войны. Даже Рон не желал бы твоей смерти, или ты так и не понял, что может значить эта его последняя реакция на слова Джинни? Казалось, что Малфой пытается совладать с каким-то внутренним чувством, может быть, это была злость или что-то еще. – Я был Упивающимся Смертью… – И ты отрекся от них, тебя судили и оправдали, – вмешался Гарри. – Ты дал показания против других Упивающихся и не принимал участия в войне. Ты поступил правильно, об этом ты помнишь? Той ночью я слушал тебя! И как бы бестактно это не прозвучало вчера, но я и в самом деле думаю, что тебе стоит забыть о ярлыке «Упивающийся» и начать жить дальше. Потому что пока ты сам не простишь себя и не перестанешь постоянно думать об этом, другие тоже не простят тебя. Гарри тяжело вздохнул и добавил извиняющимся тоном: – И для чтения наставлений в морали и поучений еще слишком раннее утро, извини. – Знаешь, всё то же самое относится и к тебе, – сказал ему Драко, собравшись, наконец, с духом. – И тебе стоит забыть кое о чем и жить дальше.
Гарри отвернулся, уныло буравя взглядом остывший завтрак. – Я знаю, я пытаюсь. – Правда? – Малфой наградил его задумчивым взглядом. – Ладно… Так почему ты сегодня утром сбежал из спальни? Поттер неохотно улыбнулся. Настойчивость Драко приводила в восхищение. – Потому что я не был уверен, что наяву ты так же рад будешь, что я рядом, как во сне! Драко сдержал привычную ухмылку. – То есть не из-за томительных навязчивых идей, в главной роли которых – Рыжий? – Я давным-давно приучил себя не фантазировать о Роне, – доброжелательно заверил его Гарри. – К тому же неосуществимые фантазии – прямой путь к безумию. – Рад слышать. Не думаю, что в этой кровати хватит места для троих. Гарри улыбнулся в ответ, но сказал: – Не пойми меня неправильно, но… я действительно уверен в том, что сказал вчера. Я, в самом деле, считаю, что пока нам не стоит что-то менять в отношениях. Я сейчас веду себя немного странно, и ты… – Я тоже веду себя не вполне нормально, просто лучше это скрываю, – перебил его Драко. – Не надо обманываться – там, где ты сегодня, я был позавчера. Единственная разница в том, что моя попытка была намеренной, а люди, остановившие меня, куда менее понимающими, – на лице Драко появилась тень слабой улыбки, когда он заметил ответную реакцию Гарри, после чего закатал рукава свитера. От запястий до локтевых сгибов виднелись шрамы, серебристо-белые, выделяясь на бледной коже. – Сестра Уизли не знает и толики правды, – произнес Драко. – Знаешь, на то, чтобы вместе с тобой принимать это зелье, у меня есть вполне веская причина. Поттер сглотнул. – Я и не думал… Когда?.. Малфой пожал плечами. – В то время, когда я жил в министерских «домах безопасности». Хоть полагалось, что никто не должен знать, где я нахожусь, всё равно произошло несколько попыток нападения. В первый раз убили аврора, можешь представить, какой популярности мне это прибавило среди её коллег. Честно сказать – вот тогда мне было хуже всего, хотя потом пару раз приходилось не намного легче, – пересиливая себя, он добавил: – Знаешь, после суда надо мной я ни с кем так близко не сходился, как сейчас. Я старался никого не подпускать к себе … – Так нельзя, – тихо, но твердо сказал ему Гарри. – Я тоже пытался держаться от людей подальше, но так ничего не выйдет. Как бы то ни было, надо начинать жить нормальной жизнью, иначе люди так до конца жизни и будут поднимать шум и крик при виде тебя. Тебя оправдали. Перестань же жить как виновный в преступлении. – Проще сказать, чем сделать. Там, за порогом, найдется достаточно людей, которые всерьез хотят моей смерти. – Ну и что? По словам Рона, я всегда номер один в списке мишеней наемных убийц, но будь я проклят, если стану из-за этого прятаться дома за зарешеченными окнами. На мгновение они пристально посмотрели друг на друга; и на лице Драко заиграла легкая улыбка. – Думаю, наш спор закончился вничью, – произнес Малфой, и Гарри ухмыльнулся. – Да, пожалуй, – он поставил сковороду на конфорку. – Слишком много волнений для одного утра, я уже совсем измотался. Как ты смотришь на то, чтобы подняться в спальню и поспать еще пару часов? Драко кивнул: – Идея здравая, к тому же сегодня воскресенье, – после этих слов ему в голову сразу же пришла мысль: – И ты сможешь рассказать мне про суккуба. Гарри вытаращил глаза: – Ни за что в жизни!
С того дня прошло две недели, и первое, что пришло теперь в голову проснувшемуся Гарри: «Это определенно входит в привычку». Почти каждое утро последние десять дней он просыпался и обнаруживал, что за спиной под одним с ним покрывалом спит Драко. Не то чтобы он жаловался, но каждый вечер они неизменно укладывались в разных комнатах, как будто это дополнительное расстояние удерживало их от чего-то большего, чем просто сон в одной кровати. Ни Гарри, ни Драко еще не были готовы сделать следующий шаг. И все-таки спящий рядом человек дарил тепло, и это доставляло удовольствие. Гарри позволил себе насладиться этим уютом еще несколько минут, потом зазвенел будильник, теперь надо было вылезать из постели и плестись душ. – Ненавижу твой будильник, – пробурчал Драко откуда-то из вороха одеял, а Гарри опасливо высунул из-под покрывала ступню, чтобы всё же убедиться, что в комнате не сильно холодно. Поттер улыбнулся. – Ну, это же ты у нас не хочешь иметь ничего общего с так называемой «неотъемлемой частью» Косого Переулка в дневные часы. Единственный способ избежать толпы – вставать пораньше. В ответ раздался недовольный возглас: – Это я-то собирался в Косой переулок? – Именно. Покупки к Рождеству, если ты успел забыть. Мне целой тысяче Уизли надо подарки приобрести. – Мы просто должны были предвидеть, что наступит после падения Вольдеморта, – Драко неохотно выпутался из одеяла, взъерошенный и сердитый. – Нашествие мира Уизли. Новая господствующая раса рыжих… – «Яркое завтра – оранжевое завтра», – хихикнул Гарри. – Что? – Не обращай внимания, старая реклама у магглов. – Как скажешь, – Драко зевнул. – Знаешь, в следующем году будет уже тысяча и один Уизли, даже твои банковские сбережения такого не выдержат. – Тысяча и два, если быть точным. Фред и Анжелина тоже ждут пополнения в семействе, – Гарри ухмыльнулся, заметив реакцию Малфоя. – Черт… в комнате уже теплее, похоже, не станет… – он решительно откинул одеяло и пулей выскочил из кровати. – Бр-р! Ну и холод, наверное, и Рождество со снегом будет... Поттер шустро нырнул в ванную комнату, оставив Малфоя одного, чтобы тот встал, когда ему захочется.
Несмотря на ранний час, к тому времени, когда они оказались в Косом переулке, его уже вовсю наводнили покупатели. Гарри почти физически ощущал, как Драко пытается взять себя в руки, пока они с вызовом пробирались сквозь толпу. Как и в прошлый раз люди бросали на них пристальные взгляды, многие смотрели явно недружелюбно; но большая часть магов сейчас была занята более насущной проблемой – покупка подарков к наступающему Рождеству. И самой большой заботой в настоящий момент для Поттера и Малфоя было другое – как протиснуться в тесные магазинчики и разминуться с толпами людей, когда у каждого в руках теснились огромные свертки и набитые до отказа сумки. – Меня так и подмывает купить это Рону – он точно в ярость придет! – заметил Гарри, когда они очутились во «Флориш и Блоттс», и показал Драко на книгу в отделе биографий – «Моя память и я» Гилдероя Локхарта. Теперь после войны о нем опять начали поговаривать, казалось, Локхарт стал чуть более вменяемым, хоть и ненамного, чем в те времена, когда Гарри было двенадцать. – Дорогая штучка, – книга стоила почти два галеона, и Поттер поставил ее обратно на полку. – Ну что, пойдем? Давай где-нибудь перекусим… – Если только отыщем свободные места в кафе, – ответил Драко. – Бедлам полнейший, теперь что, никто по будням не работает? Они осторожно выбрались из магазинчика и на мгновение задержались на ступеньках, с радостью вдыхая свежий уличный воздух. Почти во всех лавках согревающие чары работали чересчур старательно, и из-за слишком большого наплыва покупателей дышать внутри помещений было практически нечем. Поттер дождался, пока в потоке на улице появится хоть какой-то просвет, и сошел с крыльца магазина. – ГАРРИ ПОТТЕР! Гарри вскинул голову, изумленный зычным криком. Вокруг него завертелись люди, поворачивая с любопытством головы, но улица была так запружена, что он не видел… – Гарри, шевелись, ну же! – это прокричал Драко, и ни с того ни с сего налетел на него, со всей силой оттолкнув на другую сторону переулка. БА-БАХ! Крики, визг, и люди в толпе бросились врассыпную, волей-неволей заскакивая в первые же попавшиеся лавки. Поттер вдруг беспрепятственно увидел почти весь переулок и человека в черной мантии, стоящего у входа в торговый центр «Хикори – самое лучшее мыло для вас». Не задумываясь ни на миг, Гарри уже вытащил палочку, но тут мелькнула вспышка, и рядом раздался второй оглушающий выстрел… Драко задохнулся от боли и рухнул на колени на замерзшую мостовую. Гарри среагировал моментально, как на войне – один взмах палочкой, и из нее метнулись длинные белые нити в сторону нападавшего. Но он… или она как раз успел аппарировать. Волшебные нити спутались вокруг выставленного на улице прилавка со сладостями и исчезли. Гарри тотчас же забыл про нападавшего и опустился на колени рядом с Малфоем. – Драко! Драко, как ты?! Ты ранен?! – Моя рука… – Драко изо всех сил стискивал зубы, хватаясь за плечо. – Дай мне посмотреть. – Не думаю, что это было какое-то заклинание, – в голосе Малфоя звучало удивление и даже замешательство. Гарри не стал задавать лишних вопросов и терять время. Он распахнул плащ Драко и дернул вверх рукав темно-синей мантии, под ней была надета серая с длинными рукавами рубашка, которая уже успела пропитаться кровью. В ткани зияла небольшая дырка. Он не стал терять ни минуты и тут же разорвал рукав рубашки. Из раны текла кровь, Гарри сильно обхватил руку Драко повыше и попытался пережать вену.
Неожиданно раздалось несколько хлопков, и Гарри ощутил чье-то присутствие у себя за спиной. – Что тут, черт побери, стряслось? – Рон оценил ситуацию одним взглядом, и быстро раздал своим людям указания разобраться с еще возможной оставшейся угрозой, а сам присел рядом с Гарри. – Из-за чего рана? Гарри, найди чем перевязать. – По звуку было похоже на выстрел, – произнес Гарри. Он уже торопливо отрывал подкладку своей мантии. – Выходное отверстие есть? Рон кончиками пальцев ощупал руку Драко. – Похоже, что нет. – Тогда пуля всё еще внутри. Ты можешь с помощью палочки призвать её? – Хорошо, но будь наготове – как только она выйдет из раны, кровь начнет течь намного сильнее. Вокруг вновь собиралась толпа, несмотря на все усилия авроров убедить людей держаться подальше, но Рон и Гарри не обращали на это никакого внимания. Рон отпустил руку Малфоя и вытащил палочку, нацеливая её на рану. – Accio! Пуля выскочила из раны в потоке крови, Гарри схватил Драко за руку, сдавливая плечо изо всех сил. Рон разорвал подкладку мантии на длинные куски. – Не лучшая ткань для перевязки, – пробормотал он. – Ну уж, прости великодушно! Буду помнить на будущее – носить только хлопок, – огрызнулся Гарри. – Просто в следующий раз в таких целях рви нижнее белье! – Свое рви, извращенец, я не собираюсь раздеваться по такой погоде… Они ухмыльнулись друг другу, совсем как в старые времена на войне, когда устраивали перебранки из-за того, чем пожертвовать, чтобы при надобности перебинтовать раны друг друга. Пока Рон и Гарри были заняты делом, над ними вдруг нависла чья-то тень; это подошел Дин Томас. – Увы, никаких сведений о том, кем мог быть нападающий, – сообщил он Рону, – но вот это мы нашли у входа в Хикори. – Он протянул волшебную палочку, на которую до этого зацепил найденный револьвер. Гарри мельком взглянул на палочку, отвел взгляд и только потом спохватился. – Рон, это ведь…?! Уизли рассмотрел оружие, и, судя по появившемуся на его лице выражению, он явно сдерживал готовые вырваться проклятья. – Осторожно заверни его и отнеси в главное управление, – мрачно отдал он указания Дину. – И не спускай с него взгляда. – Что это было? – сбивчиво спросил Драко. Его кожа стала казаться полупрозрачной из-за потери крови, а глаза потускнели от пережитого шока. – Сейчас это неважно, – ответил ему Рон. – Тебя надо доставить в больницу Св. Мунго, пока не началось заражение крови. Гарри? Гарри завязал последний узел на временной повязке и ответил: – Хорошо. Они встали, помогая Малфою приподняться. Его качало, но он всё же мог стоять без посторонней помощи. Гарри вдруг переключился на всё нарастающий шум и шепотки в куче зевак, и кто-то рядом отчетливо и громко произнес: «Жаль, что они промахнулись». – Спасибо уж! – резко бросил он в толпу, беспристрастно её разглядывая. Почти все маги отводили взгляды. – На тот случай, если вы не заметили – пуля предназначалась мне. Или может быть, вы именно это и имели в виду? Никто не ответил, кое-кто тут же поспешил исчезнуть из вида. Когда Гарри повернулся, Рон серьезно смотрел на него, но сказал только лишь: – Ну, пошли?
Очень интересный фик. Конечно, некоторых штампов автору избежать не удалось (ИМХО), но по большей части все идеи оригинальны. Очень нравится язык, которым написан фик.
Ripley Спасибо :) Да, конечно, штампы есть. Те же самые ночные кошмары. Но в целом фик очень достоверный получился.
Ася Мне кажется, что послевоенное (и военное) положение Драко не позволяло ему иметь каких-то длительных связей. Когда приходится спать, не выпуская волшебную палочку из рук и все время искать новое пристанище, то вполне понятно отсутствие влюбленности. Тем более, что Драко пару лет назад пережил глубокий психологический кризис (попытка самоубийства). Но могло быть и так, что Драко был влюблен в кого-то, а влюбленность уже иссякла, и он не видел необходимости рассказывать Гарри подробности.
Гарри ненавидел св. Мунго. Не саму больницу, конечно, ведь она служила благим целям; но запах антисептиков, суетливых медсестер, мнящих себя центром вселенной, старомодные заклинания и приглушенное ощущение того, что каждую минуту в стенах этого здания кто-то умирает долгой мучительной смертью. Гарри доводилось бывать и в больницах магглов, те тоже были ему не по душе, но в сравнении с ними, клиники магов, казалось, и вовсе застыли в тридцатых годах. За время войны он и сам был пациентом этой больницы два раза. Наверное, это и тревожило его больше всего, поскольку почти все воспоминания о пребывании здесь были связаны с подсчетом потерь в том или ином сражении, когда в палатах не оставалось пустых мест, а лекарств отчаянно не хватало. Здесь умер Сириус, когда выбившийся из сил неопытный колдомедик лихорадочно пытался сдержать проклятье, разносившее смертельный вирус по внутренним органам. Блэк скончался на руках у крестника, а два дня спустя Гарри столкнулся с тем же, когда умирал Ремус Люпин, с единственной разницей – это происходило в не в этом здании, а в противоположном крыле больницы, в изоляционном блоке, предназначенном для оборотней и других опасных «существ». Но не одному Гарри приходилось сейчас туго. Рон так крепко сжимал челюсти, что почти слышался скрип зубов; а Драко не находил себе места на кушетке. Колдомедик, осматривающий рану, попутно раздавал поучения таким тоном, что стало понятно – если он не заткнется в самое ближайшее время, то совершенно точно схлопочет от одного из троих. Но, наконец, он вызвал медсестру, чтобы та смазала рану темно-зеленым дымящимся зельем, и назначил тонизирующее средство для восполнения потери крови. После чего рану перебинтовали, на руку надели поддерживающую повязку и сказали Драко, что он может отправляться домой отдыхать. Драко в свою очередь всё это время разглядывал медсестру с огромным подозрением. Неловкость ситуации заставила его вернуться к типичному прежнему поведению: – Хотелось бы знать, а собираетесь ли вы вообще лечить эту рану? – едко поинтересовался он. – Нет, сэр, – живо отозвалась медсестра. – Эта рана маггловского происхождения, лечить ее с помощью магии слишком опасно. Она должна закрыться сама по себе, без вмешательства. С этими словами она гордо удалилась, пока Малфой не сумел придумать подходящее возражение. – Ну вот, разве ты теперь не рад, что после недавнего происшествия, мы не отправили тебя сюда? – с горечью спросил он у Поттера, после чего свесил ноги с кушетки и встал в полный рост. Вопрос прозвучал на редкость ядовито, с учетом того, как изменились их отношения в последнее время. Гарри бросил на Рона предупреждающий взгляд, чтобы тот не огрызнулся в ответ. – Очень рад, – мягко ответил он, и поддержал Драко, когда тот покачнулся. – К тому же, ты и не хотел оставаться здесь надолго, правда? Дома будет лучше. Малфой ворчливо пробормотал что-то насчет того, что ему «нигде не будет лучше», что «лучше» – понятие относительное, а «дом» – это состояние души, которое не посещало его уже целую кучу лет. Он продолжал жаловаться в том же духе всю дорогу до пункта Каминной сети, и весьма грубо и невежливо реагировал на любые предложения помощи. – А чего ты ожидал? – спросил Гарри у доведенного до предела Рона, когда они вернулись домой. Малфоя они устроили на диване в гостиной, а сами ушли на кухню, где сейчас Поттер и заваривал чай. – Ему больно, он получил пулю вместо меня, а вся благодарность в ответ – лишь слова, что «стрелявший всё запорол». И он все еще продолжает оставаться Драко Малфоем, не самым легким в общении человеком.
Рон смерил его задумчивым взглядом: – В отличие от меня, у тебя хватает терпения на него. – Ну, он же ведь спас мою жизнь сегодня, – подчеркнул Гарри. – И уже во второй раз, меньше, чем за месяц. Я обязан ему многим, и терпение – это самое малое. – Ты уверен, что именно ты был мишенью? – Он прокричал моё имя, прежде чем стрелять. Отличное доказательство, разве нет? Уизли нахмурился. – Упивающиеся уже давно ничего серьезного против тебя не предпринимали. Хотел бы я знать, почему именно сейчас? – Наверное, это связано с нашими с Малфоем отношениями, – предположил Гарри. – Хотя с какой стати это должно волновать Упивающихся, не могу даже вообразить, если стрелял, конечно, один из них. Что беспокоит меня куда больше, так это оружие. – Может быть, это всё-таки не тот же револьвер, – ответил Рон без особого убеждения. – Если стрелял действительно Упивающийся, то я, например, очень сомневаюсь, что они отправились бы в маггловский магазин за оружием, вряд ли они бы знали, что именно нужно покупать. – В Лютном переулке есть дельцы, которые за отдельную плату достанут револьвер. – Может быть, но именно это оружие я знаю чересчур хорошо, – ответил Гарри и постарался сдержать дрожь; он так надеялся больше никогда не увидеть его. – Я думал, он должен находиться в вашем хранилище с вещественными доказательствами. – Должен был, – ответ Уизли прозвучал сердито, но это раздражение, похоже, не относилось к собеседнику. – Я тоже думал, что хорошенько упрятал его там. Черт побери! Как только я узнаю, каким образом такое произошло… – он не закончил предложение, но в этом и не было нужды. – На твой взгляд, это как-то связано с Министерской шумихой? – Если так, скандал разразится тот еще. Вот черт! Я лучше вернусь на работу и начну со всем разбираться, – со вздохом произнес Рон и поспешил надеть мантию. – Держи меня в курсе, – попросил Гарри, с заботой вглядываясь в усталое лицо друга. – И спасибо за все, что ты сделал сегодня. Рон криво улыбнулся: – Не за что. Для чего еще нужны друзья? Кроме того, все эти волнения вокруг твоей персоны – гарантия моей занятости. Уизли вышел в гостиную, и еще пару минут оттуда доносились приглушенные голоса, после чего в доме повисла тишина. Когда Гарри сам вошел в комнату, Драко уже остался один, он с угрюмым видом лежал на диване. – Чай, – произнес Поттер, поставил кружку на столике рядом и присел рядом с Малфоем. – Ты точно ничего не хочешь? Драко уставился на него. – Да я в порядке! Хватит трястись надо мной! – Договорились, – Гарри спрятал усмешку за чашкой с чаем. – Что сказал Рон только что? Малфой нахмурился больше прежнего. – Уизли – козел. Я сделал это не ради него! – Рад это слышать. – Гарри поставил кружку на стол, и прежде чем Драко сумел сообразить, наклонился и легонько поцеловал того в щеку. – Спасибо тебе. Малфой из принципа что-то пробурчал, но заметно смягчился. Он расслабился, и теперь уже не выглядел обессиленным и несчастным – просто обессиленным. – Этот револьвер… Поттер вздохнул. – Есть вероятность, что это то же оружие, из которого я застрелил Вольдеморта. И поэтому сразу напрашивается вопрос – как нападающий смог его заполучить? – В этом мире вполне хватает людей, у которых идеи Вольдеморта по-прежнему вызывают симпатию, – устало проговорил Драко. – Их теперь, пожалуй, даже больше, чем в первые послевоенные годы, когда воспоминания оставались свежи. Такие вещи как идеи, настроения, предрассудки не исчезают бесследно. Царивший террор просто ослабил их хватку. Смерть Вольдеморта породила брешь, которая так и просится быть заполненной. Крики протестов всегда будут услышаны. Люди устали благодарить героев, они жаждут нового. – Никто из нас не настаивал на благодарностях. По большей части мы просто хотели спокойствия и безопасности.
Малфой слабо усмехнулся: – Спокойствие и безопасность – крайне скучные вещи, Гарри. Люди требуют зрелищ, а иначе, почему ты думаешь, брат Уизли может безбедно жить, продавая сладости, которые превращают человека в гигантскую канарейку? Поттер в ответ улыбнулся, но улыбка быстро исчезла. – Ты думаешь, в Министерстве опять есть Упивающиеся Смертью? – Я не думаю, что еще остались настоящие Упивающиеся. Я имею в виду тех, кто принимал Темную Метку в ходе кампании Вольдеморта. Тот человек, что подстрелил меня, – в лучшем случае подражатель. Тот, кто и понятия не имеет о том, чем на самом деле была служба Темному Лорду. Наверняка он любит распаляться бессмысленными речами о превосходстве чистокровных магов, о том, как всех их предали, но бьюсь об заклад, сам он во время войны держался тише воды ниже травы. – Такие люди все равно остаются опасными, – возразил Гарри, – и если бы только из-за лжи, которую распространяют. Кто-то такой в Министерстве… – … вполне может оказаться настоящей проблемой. И боюсь, это не единственная опасность, которая нас ждет. Как кто-то сказал, «общество получает правителя, которого оно заслуживает», и, на мой взгляд, пикеты тех идиотов, что собираются перед Министерством с самого первого послевоенного дня, только подтверждают это высказывание. Гарри допил свой чай, смутно расстроенный этими словами, но так и не сумел придумать достойное возражение. Наконец он пошевелился и засобирался вставать: – Пойду, упакую подарки… Драко внимательно посмотрел на него, нимало не сбитый с толку сменой темы разговора. – Гарри, послушай меня, ты же ведь понимаешь, что ни в чем из случившегося нет твоей вины? Поттер пожал плечами. – Я понимаю, но, кажется, такие вещи то и дело происходят вокруг меня, а другие люди попадают под перекрестный огонь. Малфой фыркнул: – Значит, сегодня был твой день. Другой день запросто может стать моим, когда кто-нибудь решит выбрать мишенью меня. Хватит тащить на своих плечах всю ношу этого мира. Поверь мне, если бы не существовало тебя, мир подыскал бы себе другую подходящую кандидатуру. – Наверное, ты прав. – Гарри криво улыбнулся. – Я схожу за упаковочной бумагой. Протянешь мне руку помощи с подготовкой подарков? Драко повел бровью: – Учитывая, что сейчас я могу двигать только одной рукой, я откажусь от этой великой чести.
На следующее утро «Ежедневный пророк» посвятил случившемуся целый газетный разворот, особо уделяя внимание тому, как Гарри едва удалось избежать смерти, а также быстрой работе авроров. О чем они не упомянули, конечно, так это об участии Драко во всем произошедшем. Гарри провел прекрасное утро, придумывая язвительное письмо к редактору газеты, и Малфою стоило больших трудов убедить его не отсылать конверт. – В этом нет ни малейшего смысла, – произнес Драко, когда Гарри принялся было спорить. – Они всё равно не напечатают его. Ты добьешься только того, что газетчики ополчатся на тебя, и в следующий раз, когда статья о тебе появится на первой странице, они примутся критиковать тебя, а не скорбеть над творящимся беззаконием. Тебе ведь это совсем не нужно. Вместе с газетой Хедвиг принесла два письма. Одно было от Рона – записка подтверждала, что револьвер действительно тот самый, из которого Гарри убил Вольдеморта. Никаких следов человека, завладевшего теперь оружием, авроры так и не нашли, и пока у Рона не существовало никаких предположений, как же нападавшему удалось заполучить его. «Мужайся и жди реакции, когда я сделаю официальное заявление», – так подавленно звучала последняя строчка письма. «Ясное дело, что первыми, кто ткнет в нас пальцем, – будут сами авроры, так что внутреннего расследования не избежать. Кое-кто уже и так стоит у меня над душой. Министерство требует «действий». В другом конверте было очень мило написанное письмо от Гермионы с приглашением на Рождественский ужин. «Мы проведем это Рождество дома», – написала она, – «а Молли и Джинни отправятся на праздники к Чарли в Румынию. Фред с детьми и Анжелиной собираются навестить её родителей, но Билл приедет к нам, и мы надеемся собрать всех друзей и устроить скромную вечеринку. Пообещай мне, что придешь». Внизу листа корявым почерком Рона было приписано: «P.S. И захвати Его милость с собой, конечно».
Очень нравится логичность и сдержанность текста, отсутствие надрыва и подробно объяснённых «он почувствовал», «он понял» и т.п. Затягивает объёмность и продуманность сюжета, то, что герои живут не в вакууме. Словом, читать интересно. И приятно. Совершенно не ощущается «переводности» фика, нет ощущения чуждости или шероховатости текста. Да, и совершенно замечательный Рон. Уж на что не люблю этого персонажа у Роулинг – здесь он меня восхищает. Спасибо.
Давно уже молча читаю, но не сдержусь - очень нравится стиль и нравится Рон, которого наконец-то не выставили идиотом и ярым ненависником Малфоя, а сделали человечным и с присутствием у него мозгов, а так же с наличием цивилизованного поведения.)) Спасибо за такой замечательный перевод. Приятно читать.
Ищущая Мне тоже именно этим нравится этот фик. Это не романтическая драма, а просто драма. Влюбленные здесь не слабеют в коленках, когда видят любимых, а близость и понимание вполне заменяют огненные страсти. И Рон замечательный - один из самых адекватных книжному Рону. Наверное, когда он вырастет, он будет именно таким. Взрослый мужчина делающий свое дело. Читаешь и веришь, что аврор он действительно высокопрофессиональный.
Ripley Сегодня я выкладываю последнюю переведенную часть.
пани Нарцисса Я ужасно рада. что этот фик появился наконец на русском. Про Рона и про стиль - совершенно согласна.
Наступило рождественское утро, и Драко сообразил, что кто-то в очередной раз вытягивает его из теплой постели, на этот раз, чтобы заняться чем-то совершенно невообразимым, – а точнее, подготовкой Рождественского обеда в приюте для тех детей, кого не ждет праздник дома. Интересно, что бы подумали его прославленные предки, если увидели, как он умело расправляется с индейкой и накрывает на стол для подростков-магглов? Но, решил он, если уж они так и не пришли к однозначному выводу еще на прошлой неделе, когда он развешивал в приюте гирлянды и мишуру, то, наверное, и не стоит беспокоиться из-за их мнения. Еще более невообразимым оказалось то, что Карен и Салли, ответственные за дела в приюте, купили ему подарок. Это была обычная коробка шоколадных конфет, но сам факт того, что они вообще побеспокоились о нем, одинаково ошеломлял и радовал. Слова на карточке, прицепленной к подарку, немного смутили: «Спасибо, что позаботился о нашем втором потерянном мальчике». Драко не переставал задаваться вопросом, как они пришли к такому умозаключению, ведь сам наивно полагал, что они не в курсе природы их отношений с Гарри. И вместе с тем по привычке, мыслями возвращаясь к давно забытому Драко Малфою, обдумывал, как лучше разубедить их в написанном. Но тут он поспешил к Поттеру, который разнимал дерущихся за еду, и эта мысль ушла сама по себе. Позже они вместе прикончили коробку конфет, слушая праздничное радиовещание на WWN, а затем настало время собираться в гости к Рону и Гермионе. Это оказалось непростым делом. Если честно, Драко не хотел идти. Он видел приглашение Гермионы и был на все сто уверен, что никто из компании друзей Гриффиндорской тройки не захочет провести с ним и минуты в этот праздничный день. Но когда он попытался объяснить это Гарри, слова прозвучали совсем не так, как он того хотел, и теперь Драко к тому же чувствовал необъяснимую вину за расстроенный вид Гарри. Так что после обеда он надел лучшие джинсы, свитер, а сверху довольно милую синюю зимнюю мантию – подарок на Рождество от Гарри. Он гордился собой, что сумел в ответ подобрать для того подходящий, не очень дорогой подарок – «Историю квиддича» авторства Флитте, намного более объемную и толковую книгу, чем недавнее издание «Квиддич сквозь века». Подарок он купил из вторых рук, но в этом не было ничего странного, ведь последнее издание книги всё равно увидело свет пятьдесят лет назад. Драко считал, что ему очень повезло – найти том в таком хорошем состоянии. Гарри пришел в восторг. Намного труднее было решить, что купить Уизли. Он ни в коей мере не чувствовал себя с ними в таких отношениях, чтобы без проблем обмениваться подарками. С другой стороны, светские приличия и умение вести себя вбивали в него с такого раннего возраста, что появиться на пороге хозяев вечеринки с пустыми руками – значило серьезно нарушить эти приличия. В конце концов, он выбрал бутылку вина для Рона и упаковку вручную изготовленных конфет «Престиж» из «Сладкого королевства» для Гермионы, и очень надеялся, что подарки подойдут. Они аппарировали к дому Уизли, и с каждой минутой Драко нервничал всё больше и больше. Гарри, похоже, почувствовал это, перед самой дверью он задержался и ободряюще улыбнулся ему. – Перестань волноваться! Всё будет хорошо. – А если нет? – пробормотал Драко. Гарри пожал плечами: – Тогда мы уйдем. И, заметив выражение лица Малфоя, добавил: – Я серьезно! Я не потерплю грубости от людей, пусть даже они мои друзья. Кроме того, если ты считаешь, что Рон и Гермиона потерпят невежливое обращение с гостями – ты совершенно их не знаешь. С этими словами он позвонил в колокольчик.
Всё оказалось не так плохо, как Драко того боялся. Конечно, как только они с Гарри зашли, в доме повисла гробовая тишина, но надо отдать должное остальным гостям – они пришли в себя довольно быстро, не вызвав всеобщего смущения. Удивительно, но в самой неприятной ситуации на помощь пришел Рон. Симус Финниган как нарочно громко прошипел: – Это же Драко Малфой! Какого черта он здесь забыл? Ответ Рона прозвучал крайне вежливо: – Может быть, дело в том, что это я его пригласил? Кроме Симуса и его невесты Нуалы, в гости пришли Дин Томас с женой Рози, старший брат Рона Билл, какой-то болтливый молодой человек, оказавшийся Деннисом Криви (в свое время он сменил Поттера на посту капитана команды по квиддичу и теперь играл профессионально), и Невилл Лонгботтом. Несколько лет, проведенных вдали от любопытствующих глаз, сыграли своё, и Драко поспешил занять укромное место рядом с рождественской елкой. Здесь он спокойно мог насладиться игрой света на елочных украшениях, пока Гарри был предоставлен друзьям и всеобщему празднику. Так что, когда к Драко вдруг подошел никто иной, как Невилл, и поинтересовался «как дела» – это стало настоящей неожиданностью. Прошедшие годы отнеслись к этому неуклюжему гриффиндорскому мальчишке со всей благосклонностью. У него по-прежнему был взъерошенный вид, да и одет ненамного лучше, чем сам Драко; но ведь Лонгботтомы, хоть всегда и являлись старым и уважаемым семейством волшебников, все же никогда не были богаты. Как и раньше, Невилл производил впечатление «не от мира сего», но в целом вид слегка эксцентричного профессора совсем не казался отталкивающим. Когда-то давно Малфой много времени посвящал насмешкам над Лонгботтомом, потому теперь и оказался совершенно не готов к дружескому участию. Драко отделался каким-то неопределенным ответом и в ответ вежливо поинтересовался успехами Невилла в карьере. – О, да я же преподаю Гербологию в Хогвартсе! – живо отозвался Лонгботтом, как будто в том, что он станет преемником профессор Спраут, никогда не возникало сомнений. Наверное, действительно не возникало. Драко не мог знать наверняка; его никогда не волновал вопрос – в каких школьных предметах преуспел Лонгботтом. По правде говоря, всё, что он припоминал, – это расплавленные котлы и гневные выговора профессора Снейпа. – Это замечательно, – ответил Драко, пытаясь придумать, что еще спросить. – Как ты ладишь с директором? – Хуже не бывает, – искренне признался Невилл. – Он все еще пугает меня до смерти. Но почти все время я все равно провожу в теплицах, поэтому если он решает ко мне нагрянуть, я всегда забочусь о том, чтобы между нами ненароком оказалась Ядовитая Tentacula… А у тебя много дел? – Справляюсь, – ответил Малфой, думая о покраске стен и рождественском обеде в приюте. Невилл кивнул, но не стал расспрашивать дальше. Он вообще казался нелюбопытным, и это успокаивало. – Гарри хорошо выглядит, – заметил он. – По крайней мере, лучше, чем в прошлый раз, когда я его видел. Тогда он был совсем подавленным – несколько плохих месяцев, я слышал. Ужасно, так вломились к нему в дом. – Да, не самое лучшее, что могло случиться и с ним и со мной, – согласился Драко. – Ах, да, ты же тогда уже снимал у него комнату, точно. Ну, надеюсь, ты не голодаешь. Гермиона всегда причитает, что у Гарри вечно пустой холодильник! Драко подавил вспышку злости, что Грейнжер себе думает – вот так выбалтывать подробности жизни Гарри? – Время от времени я посылаю ему коробки с овощами, но, наверное, он все равно их не ест. Зная Поттера, Драко почти наверняка мог сказать, что тот переправляет всю эту еду в приют, чтобы накормить там детей. Малфой очень надеялся, что Лонгботтом не использует никаких необычных магических питательных веществ при выращивании этих овощей, которые могли бы вызвать весьма досадные побочные эффекты. Им только того и не хватало, чтобы резвые подростки-магглы отрастили себе ослиные уши и принялись парить в воздухе. К его радости из кухни вдруг появилась раскрасневшаяся после битвы с плитой Гермиона и объявила, что обед готов.
Принимая во внимание, что в гостях оказалось так много мужчин и так мало женщин, идея устроить прием за большим круглым столом выглядела не самой лучшей. За столом Драко усадили между Невиллом и Биллом Уизли, хотя, к счастью, брат Рона оказался на редкость приветливым. – Я думаю, это гусь, – заметил Билл, присаживаясь, – или скорее несколько гусей, с учетом, сколько нас тут собралось. До Драко с опозданием дошло, что это он про обед. – Вот и хорошо, не думаю, что смог бы одолеть еще одну индейку. – Уже где-то отобедал? – пошутил Невилл. И тут же случайно уронил салфетку, нагнулся поднять ее и скинул на пол заодно нож и подставку для еды. Все рассмеялись, а он добродушно заулыбался. Рози Томас, сидевшая рядом с ним, по-дружески пихнула его локтем в бок и с помощью палочки мигом вернула все на место. – Нет, просто чертовски сумасшедшее утро, я помогал Гарри накрывать столы в приюте, – рассеянно ответил Драко, когда возня за столом немного улеглась. И только заметив выражение лица Билла, понял, что не стоило ему этого говорить. Судя по всему, одна только Гермиона знала о том, что Поттер добровольно работает в приюте. Малфой поспешил сменить тему разговора: – М-м, скажи, ты все так же работаешь в Гринготтсе? – Боюсь, что так. Драко напряг мозги, пытаясь припомнить, мелькало ли что-нибудь интересное в финансовой колонке «Ежедневного Пророка», за что он мог бы уцепиться и увильнуть в сторону. – Суматошное время года, – нескладно добавил он. – Слабо сказано! – живо отреагировал Билл и углубился в рассказ о каком-то маклере, орудующем на Волшебной бирже. К счастью, этот разговор затянулся на время всего первого блюда (французский луковый суп), и в кои-то веки Драко был благодарен отцу за то, что унаследовал толику его проницательности. Забавно, он всегда считал, что Билл обычный работник в банке, но, похоже, его влияние в Гринготтсе в последнее время весьма возросло. Уизли явно входят в большой мир. Может быть, мысль о господствующей расе рыжих была и не такой уж невероятной. – Так что там насчет приюта? – спросил Билл, резко сменив тему разговора. – Что? Вот черт. Определенно, надо больше внимания уделять разговорам за столом и меньше своей тарелке с таким аппетитным кусочком гуся и овощами. Из Гермионы вышел отличный повар, чтобы там ни говорил Гарри. – Ты упомянул что-то про подготовку обеда в приюте. В глазах Билла Драко совершенно точно заметил хитрый огонек, к тому же к ним очень внимательно прислушивался Невилл. – О… Мне, наверное, не стоит об этом рассказывать. – Да нет же, продолжай. Мне так нравятся истории про нашего Чудо-мальчика. – Мне кажется, в последнее время этих историй было более чем достаточно, – холодно заметил Драко. – Упивающиеся Смертью, – Билл скривился. Потом понял, что сказал, и покраснел. – Извини… Малфой пожал плечами, немного удивленный тем, что Уизли вообще счел нужным извиниться. – Неважно. Я ушел от Упивающихся еще до того, как война развернулась вовсю. Беседа с другой стороны стола продолжала течь, но все же начала сдавать обороты, ведь остальные, естественно, не могли к ним не прислушаться. «Интересно, – подумал Драко, – удастся ли мне свернуть с этой темы, пока здесь не случилась катастрофа?» – Что-то «Пророк» давно уже не критиковал Снейпа, – сказал он, обращаясь к Невиллу, – как директору это удается? Логнботтом, удивительное дело, понял намек. Пожалуй, постоянное общество подростков, пошло на пользу его сообразительности. – Думаю, они боятся его, – радостно ответил Невилл. Он сделал какой-то широкий жест и едва не смахнул со стола соусник. – В «Досуге ведьм» пытались написать о нем статью пару лет назад, ты помнишь, Деннис? И интервью состояло сплошь из ответов «да» и «нет». Снейп нагнал ужаса на бедную журналистку. А когда она спросила о любимом зелье, он заставил ее дословно законспектировать рецепт приготовления какого-то ужасно сложного состава, излечивающего болезненные повреждения кожи. Невеста Симуса даже позеленела после этих слов.
– Брат Денниса Колин в то время работал у них штатным фотографом, – продолжил Невилл. – Он рассказывал, как Снейп настоял на том, чтобы его фотографировали исключительно в подземелье, ну а с тем светом, что там, неудивительно, что ни одна фотография так и не получилась. Скорее всего, именно этого Снейп и добивался. – Он ни капельки не изменился, да? – прокомментировал Билл, ухмыляясь. – А он все еще преподает Зелья или, наконец, ослабил хватку теперь, став директором? – поинтересовалась Рози. – Снейп перестал вести Зелья несколько лет назад, и его место занял этот американский малый, Макс Тиддльхаммер, – ответил Невилл. Он сделал паузу, подхватив с тарелки морковку, и принялся рассказывать дальше. – Жаль, что мы его упустили, но он все равно хотел попутешествовать, и, кроме того, в Бобатоне ему предложили больше денег… Так или иначе, последние три преподавателя работали только по одному году каждый. А вот у последней, между прочим, еще и ребенок родится как раз на Пасху, так что замену искать уже поздно. Поэтому весенний и летний семестр опять будет преподавать Снейп, наверное. – Меня не волнует, что он говорит! – вклинилась Гермиона. – Он уже староват для того, чтобы и вести занятия и управлять школой. – Ты так и собираешься ему сказать? – спросил Рон, приподнимая брови. – Успокойся, – возразила она, легко стукнув мужа по руке суповой ложкой. – Я просто говорю… – Я знаю, – скривился он, потирая руку, – ты часто просто говоришь… Гарри поспешил поинтересоваться у Гермионы подробностями на работе, и та часть стола утратила интерес к беседе между Невиллом и Драко. – Ты же сдал Т.Р.И.Т.О.Н. по Зельям, да? – тихо спросил Невилл у Малфоя. – Ты думал над тем, чтобы преподавать в школе? Драко вовремя спохватился, пока грубый ответ не вырвался сам собой. Он так и знал, глупо с его стороны было вспоминать про Снейпа, Зелья и преподавание. – Нет, не думал, – коротко ответил он. – Вряд ли я сгожусь в качестве примера для детей. Невилл выглядел удивленным. – Почему? Снейп был в таком же положении, когда его взял на работу Дамблдор, и посмотри на него теперь! – Мое положение не такое же. Несмотря на все старания, ответ прозвучал едко, и Лонгботтом чуть вздрогнул. – Ну, я не понимаю, почему нет, – тихо ответил Невилл и отвернулся поговорить с Рози. Драко вдруг потерял аппетит и интерес к обеду. Ну, зачем он согласился прийти? Все же понимали, что это ошибка. Ах да, он пришел, потому что Поттер того захотел, а у него, видно, случилось временное помутнение рассудка, раз он купился на эти дурацкие уговоры. Но тут он поднял глаза и заметил, как счастлив Гарри в кругу друзей. Почему-то от этого вида ему стало еще хуже – как бы ему самому не приходилось худо, он не хотел портить вечер Гарри. И он даже не мог толком понять, откуда вдруг появилась такая мысль, ведь Гарри и без него наслаждался бы вечером ничуть ни меньше… или нет? Гермиона поднялась из-за стола и принялась собирать тарелки. – Кто-нибудь, помогите мне, пожалуйста, пока я буду раскладывать пудинг. Просьба явно адресовалась Рону, но, чувствуя себя неуютно за столом, Малфой вызвался помочь первым. Он заметил, как Гермиона в удивлении приподняла брови, и не она одна; но Грейнжер просто поблагодарила. Драко собрал оставшиеся на столе тарелки и столовые приборы, пока Гермиона колдовала на кухне над пудингом. – Тебе оказалось мало накрыть столы в приюте? – мягко пожурил его Гарри, отдавая свою тарелку. – Очень смешно, Поттер, – раздраженно бросил Драко, и ни с того ни с сего опустил тому за шиворот холодную ложку, вызвав тем самым возмущенные и все же добродушные протесты. По какой-то необъяснимой причине эта крохотная сценка приподняла ему настроение, и когда Драко понес в кухню посуду, на душе было намного легче.
Уважаемые читатели, это все, что перевела Ghope на сегодняшний момент. Перевод будет продолжен, но когда появится продолжение, я сказать не берусь. Так что давайте пожелаем переводчику побольше свободного времени и вдохновения и будем пока наслаждаться тем, что есть. И не забывайте комментировать
Снарк Спасибо переводчику за чудесно проделанную работу.Надеюсь, что буду иметь возможность дочитать фик до конца. А вам спасибо за то, что выложили его здесь.
Снарк Действительно, замечательный текст. Очень... не взрослый даже, просто нет ощущения "книги". Настоящая, предельно правдивая, на мой взгляд, история. Очень надеюсь, что фик будет переведён до конца. Буду терпеливо ждать. Огромное спасибо переводчику.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 11
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
