ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Какие тут могли быть вопросы. Тревор смотрел на профессора Снейпа со страданием. Профессор Снейп смотрел на Тревора с неприятной ухмылкой.
Всякому, кто увидел эту ухмылку впервые, пришлось бы лечить нервы у лучших калифорнийских психотерапевтов.
Тревор слабо квакнул, когда профессор, прихватив рукав, взял жабу под мышки и понес к мусорному ведру.
- Профессор, сэр! – крикнул кто-то из дверей класса. - Слушаю вас, - сухо сказал Снейп. Тревор трепыхался, зажатый в неумолимых жестких пальцах.
- Извините, - сказал Поттер, - вы не видели Тревора?
Пока Снейп размышлял, не притвориться ли ему глухим, не облить ли Поттера потоком сарказма, не снять ли баллы с Гриффиндора, Тревор закатил глаза с золотым ободком и тихо застонал.
- Нет, - сказал профессор, профессиональным жестом вивисектора пережимая мягкое липкое брюшко. - Простите, - сказал Поттер и попятился, - сэр. - Закройте за собой дверь, - сказал Снейп и пережал Тревору сонную артерию.
Хлопнула дверь. Снейп приподнял строптивую жабу и усмехнулся улыбкой, способной свести с ума даже калифорнийских психотерапевтов. К счастью, калифорнийские психотерапевты не были знакомы с профессором Снейпом, а профессор Снейп знать не знал калифорнийских психотерапевтов.
К несчастью, Тревор отлично был знаком и с улыбкой, и с крепким рукопожатием профессора Снейпа.
Он начал терять сознание, и, как всякая жаба в критической ситуации, обрел повышенные склизкость и прыткость.
Из последних жабьих сил он выскользнул из железной хватки профессора и с неприятным звуком шмякнулся на комки бумаги в мусорной корзине. Ободренный первым успехом, Тревор подпрыгнул и, преодолев несколько ярдов по дуге, приземлился в проходе между партами.
Профессор Снейп шагнул и наклонился, чтобы ухватить Тревора. Тревор прыгнул, зажмурившись от ужаса. Пальцы Снейпа сомкнулись вокруг пустоты. Он сделал еще один шаг, а Тревор ответил еще одним прыжком.
Край черной мантии ухватился за криво вколоченный в парту гвоздь. Профессор потерял равновесие и рухнул в проход, подняв тучу пыли и распугав стайку микроскопических докси.
Острый подбородок профессора Снейпа коснулся досок пола, челюсти жалобно лязгнули. Крючковатый нос увлекал всю физиономию вперед и вниз, так, что совершенно естественным продолжением всей акробатической композиции стало торможение лицом.
Лицо Снейпа погрузилось во что-то мягкое, прохладное и скользкое, похожее на застывшее гороховое пюре.
Губы профессора Зелий с тихим чмоканием прикоснулись к влажной бородавчатой поверхности.
Тревор решил, что умирает.
Никогда раньше его не целовали в спинку, пусть и таким странным способом. Профессор Снейп слабо хрюкнул. Он оторвался от влажной жабьей кожи и скривил рот, пытаясь избавиться от остатков прикосновения.
Тревор, замерев от ужаса, раздумал удирать.
Его спина, ровно в том месте, где её коснулись губы профессора, онемела и стала раздуваться. В жабьих мозгах мелькнула паническая мысль о ядовитой снейповой слюне. Но, разумеется, все это были сказки для малышни. Если яд и был, то действовал он очень и очень странно.
Тревора продолжало раздувать. Профессор Снейп, занятый плевками и страшными проклятиями, не сразу заметил, что жабья тушка перед ним приняла причудливые очертания. Тревор с мученическим молчанием расползался в стороны и, кажется, даже потрескивал на швах.
Его тонкие лапы вздрагивали. В раскрытой пасти показался пузырь бледно-серой слюны. Профессора затошнило. Он вытащил палочку, намереваясь избавить себя от ужасного зрелища, а Тревора – от позорной смерти. Но, едва его оскверненные поцелуем губы разомкнулись, чтобы произнести заклинание, Тревора приподняло в воздух и разорвало с ядовито-розовой вспышкой.
Профессор Снейп зажмурился. В классной комнате запахло клубничным джемом, мятными леденцами и имбирным лимонадом.
Тревор был мертв. Безо всякого сомнения. Если у него и был мизерный шанс выжить минутой раньше, то сладко-приторный аромат убил бы кого угодно. Даже профессор почувствовал себя дурно. Опираясь на парту, он поднялся с колен. Розовато-желтое сияние превратилось в облако мельчайших блесток. Они осыпались с противным шорохом.
Под ногами профессора что-то лежало. Что-то большое, мягкое, усыпанное блестками. Он осторожно попинал это ногами. Наклонился и смахнул блестки.
- Хм, - сказал профессор. - Ах, - сказал Тревор, или тот, кем стал Тревор, или тот, кто появился здесь вместо жабы. Он перевернулся на спину и его красивые глаза широко распахнулись, а маленький рот изогнулся подковкой, - Вы!? – воскликнул он в ажитации.
- Потрудитесь встать, одеться и объясниться, - злобно сказал профессор Снейп.
Экс-Тревор смущенно вскочил, прикрываясь узенькими ладошками и густо покраснев. - Вы меня расколдовали, - сказал он нежным певучим голоском, - вы. Вы мой спаситель.
Профессор Снейп на всякий случай отодвинулся. - Вы сделали это потому, что… - Потому что ты отвратительная жаба, которую этот отвратительный тупица позабыл в классной комнате после занятия. После моего занятия, - подчеркнул Снейп.
Юный красавец побледнел. Его розовые губки скривились от обиды.
- Но теперь я больше НЕ ЖАБА, - сказал он с упеком. - Абсолютно не вижу разницы, - отрезал Снейп.
Хотя разница и была разительна, он скорее бы согласился сожрать бороду Хагрида с аконитовым маслом, чем признать это вслух.
- Мне холодно, - сказал Тревор, дрожа. Его глаза увлажнились. Красивые золотистые локоны, рассыпавшиеся по точеным плечам, отливали неземным блеском. Бледные полупрозрачные ушки были слегка, намеком, заострены.
Профессора Снейпа вновь затошнило. На деревянных ногах он прошагал к своему столу. Сел и зачем-то стал смотреть в контрольные работы.
- Простите, - сказал Тревор, - простите меня. Я не хотел.
Снейп скомандовал «акцио» и швырнул в него старым шотландским пледом. Тревор закутался в него как в тогу, не без кокетства подоткнув края и выпустив как-бы-случайные прядки бахромы. - Спасибо, - сердечно сказал он, - я знал, что вы… - Замолчи. Кстати, как тебя зовут? – поднял голову профессор. - Тревор, - сказал Тревор, просияв.
*** Принц Тревориус сидел у зеркала и с томным видом разглядывал свои аккуратно подщипанные брови. Профессор Снейп сидел у камина, расшвыривая язвительные комментарии и унизительные оценки по работам Гриффиндора.
- Альбус Дамблдор разрешил тебе посещать часть занятий, - оторвавшись от ставшего увлекательным процесса, Снейп поднял голову и посмотрел на тонкую спину.
Тревор тряхнул локонами:
- О да. Спасибо! Спасибо, мой спаситель. - Не называй меня спасителем, - сказал Снейп, - я изложил Альбусу всю дурацкую историю. Он хочет поговорить с тобой лично. Тревор потянулся и мило зевнул. - Я расскажу о том, как ты храбр и благороден, - кокетливо сказал он. - Попробуй только, паршивец, - профессор Снейп вперил яростный взгляд в работу Грейнджер и без особого раздумья вывел на пергаменте «Ужасно».
- Но я… - Ты должен быть мне благодарен, что до сих пор здесь, а не сидишь жабой на руках у Лонгботтома. - Это было ужасно, - с жаром сказал Тревор, - я все время испытывал кожный зуд. Я был так несчастен.
Профессор Снейп хмыкнул.
*** В витрине магазина стоял разбитной манекен и подмигивал Снейпу единственным ярко-голубым глазом.
Второй глаз был заклеен полоской скотча. На манекене были надеты ультрамодная мания с воротом-стойкой, подбитая заряженным антистатическим заклинанием шелком и нелепые узенькие брючки, украшенные живой вышивкой в виде жуков и божьих коровок.
Тревор восхищенно вздохнул.
Профессор Снейп, чье представление о крое и цвете мужской одежды ограничивалось одной страницей каталога «Быстро, недорого, добротно, классика похорон с 1850 года», болезненно сморщился.
Они вошли, и продавец спикировал на Тревора, точно ястреб на цыпленка.
Тревор был решительно очарован.
Снейп не успевал вставлять язвительные замечания в щебетание двух птичек. Продавец спешил изложить все новомодные идеи в области кроя и пошива мантий. Тревор входил в душную кабинку и появлялся из неё, облаченный то в небесно-голубое с кружевом, то в клетчато-зеленое с золотыми позументами, то в ярко-лиловое с молниями и кометами.
В конце концов, Снейп извлек тощий кошелек и купил все, во что Тревор ткнул тонким пальцем. Они нагрузили покупками маленького кривоногого гоблина, сунули ему бумажку с адресом, и покинули лавочку.
Профессор был в смятении.
*** Алхимия давалась Тревориусу с трудом. Точнее говоря, она вообще ему не давалась.
Как и остальные предметы, которые, с разрешения Дамблдора, по Особому постановлению попечительского совета и к неудовольствию Снейпа, юная экс-жаба могла посещать.
Учиться он не любил. Без удивления профессор Снейп обнаружил, что Тревор начисто лишен каких бы то ни было магических способностей, кроме самых примитивных: заклинание подщипывания бровей, заклинание завивки кончиков и подкраски корней волос, и прочее в том же роде.
Иногда Снейпу в голову приходила кощунственная мысль о том, что Тревориус бездарнее самого Поттера, и тогда у профессора остро ныло в печени и становилось особенно тоскливо на душе.
Единственной страстью, которую принц обнаруживал, была всепоглощающая страсть к собственной персоне.
Тревориус живо интересовался вопросами моды, стиля и красоты. Казалось, его юная душа в теле жабы так исстрадалась, что разум окончательно отступил.
Более того. Его эстетические порывы явно требовали чего-то большего, чем придание формы собственным (и без того безупречным, по мнению женской половины Хогвартса) бровям.
Профессор Снейп заставал его то за милым щебетом с пуффендуйскими девицами (в руках у всей компашки были оскорбительно-пестрые номера «Ведьмополитена»), то в серьезной беседе с юным Малфоем и его шкафоподобными дружками (в руках у Тревориуса был каталог мантий и галстуков, а Драко, с неестественным для него выражением почтительного внимания на лице, разглядывал тщательно прибранные волосы бывшей жабы).
Тревориуса можно было застать и за беседой с Хагридом (советы по стилю включали и вопросы убийственного парфюма, и аспекты стрижки бороды), и за вдумчивым разговором с Флитвиком (наверняка объяснял профессору преимущества высокого каблука), и даже за светской болтовней с неприступной м-м Хуч (из красивых уст Тревора вылетало что-то похожее на «спортивная элегантность» и «скругленный носок, отделанная замшей пяточка»).
Все это требовало от профессора немало усилий в области выдержки и самоконтроля.
Тревор душился на ночь розовой водой и говорил «Спи спокойно, мой благородный рыцарь», чем ввергал Снейпа в состояние мучительной, отдающей уколами в печени и селезенке, ярости.
Тревор соблюдал диету и покрывал ногти бесцветным лаком, а от домовиков ежевечерне требовал «Сладкого вина для моего спасителя».
Профессор Снейп, до того пивший мало и лишь по исключительным поводам, с горя стал пробовать вино, и с ужасом обнаружил, что оно начинает ему нравиться. Он стал отвечать Тревориусу на эксцентричные пожелания спокойного сна, что-то вроде «спасибо, тебе того же», и однажды ранним утром, стоя у зеркала и к немалой своей растерянности, увидел, что его волосы нуждаются в мытье и укладке.
*** - Профессор Снейп, - свистящий шепот за его спиной прервал размышления о крое новой мантии и о репсовой ленте по краешку воротника, - профессор Снейп, сэр? Можно?
- Кто это? – с подозрением спросил Снейп, оглядываясь в сумерках. - Это я, Невилл.
- А, - рассеянно сказал Снейп, - Лонгботтом. Отработка, не так ли?
- Нет, - сказал Лонгботтом смущенно.
- А в чем дело?
- Я… Простите… Могу я поговорить с вами о…- Лонгботтом шумно вздохнул - О Треворе?
Профессор выпрямился и застыл.
*** - Значит, это мисс Грейнджер у нас такая догадливая, - произнес Снейп голосом, не сулившем ничего хорошего. - Да, - сказал Лонгботтом, - вы извините нас, сэр? Я просто искал Тревора и я… Я думал… Думал, с ним что-то случилось. Это… это было бы… Ужасно. - Да, с ним случилось, - Снейп возвысил голос, - с ним ох как много чего, случилось. - Но я… но мы… Сэр, поймите! Сэр, скажите мне, он … он действительно мой Тревор?!
Профессор Снейп посмотрел во тьму, сгустившуюся за окнами, и тяжело вздохнул.
- Вы плохо следили за ним, Лонгботтом. Раз позволили такому случиться. - Это несчастный случай, - проблеял Невилл. - Да, - ядовито сказал Снейп, - для всех нас. - Я не верю, что это он. Он такой… такой… - Перестаньте, - раздраженно бросил Снейп, - сделанного не воротишь. Вы еще не придумали, как изменить фасон вашей мантии? - Что? Я? – Невилл шумно шмыгнул носом, - вообще-то я не… Я думал… Крой вот отсюда не очень удачный. И, знаете ли, цвет, он… Не подходит. Мой, то есть, цвет волос… - Пегий! – вдруг завопил профессор Снейп, - у вас отвратительный пегий цвет волос! Вас уже ничто не спасет!
Лонгботтом отшатнулся. На его простодушном лице отразился ужас.
А на лице профессора Снейпа ужас проступал, как пятно от тыквенного сока на скатерти столовой.
Ужасались они разному: Невилл мучительно пытался принять факт того, что у него действительно отвратительные невыразительно-пегие волосы, профессор же Снейп внезапно и с ошеломительной ясностью осознал всю глубину своего падения.
Более медлить было нельзя.
- Грейнджер ко мне, - сказал Снейп придушенно. - А? Что? – встрепенулся Невилл. - ГРЕЙНДЖЕР КО МНЕ! СЕЙЧАС ЖЕ! – загремел профессор Зелий.
*** - Итак, юная мисс всезнайка, - устало проговорил профессор Снейп, - кто ответит, если это окажется лишь глупой сказочкой?
Гермиона Грейнджер пожала плечами. - А чем мы рискуем? То есть, вы рискуете? - Модой весеннего сезона, - ядовито сказал Снейп.
Гермиона посмотрела ему в глаза. - Я никогда не читала о таких принцах, профессор. - А вы вообще о принцах читали?
Тревор словно услышал его, вздрогнул и повернулся на другой бок. Открылось его худое плечо и изящная ключица. Профессор Снейп хищно изогнулся над ним, воспроизводя позу леопарда над повергнутой ланью.
«Один поцелуй»- уговаривал он себя. Он вытер губы и задержал дыхание, как перед прыжком в воду (хотя профессор Снейп ранее не вступал с водой в столь близкие отношения, под тлетворным влиянием Тревора он ввел водные процедуры в повседневное расписание).
Тревор бормотнул во сне своим нежным, растягивающим слова, голоском. Профессор нервно прислушался.
- Спаситель, - улыбаясь, проговорил Тревор, - о мой спаситель!
В его голосе было столько восхищения, радостного изумления и благодарности, что профессор Снейп замер.
Он пытался заставить себя сделать то, что было нужно, и не мог. Словно наваждение, перед глазами кружили радостные физиономии Тревора – в первый вечер, и в магазине мантий, и на занятиях, когда Снейп во всеуслышание объявлял его бездарем и недоумком, и в столовой, когда мальчишка кричал через весь зал «Доброе утро, профессор Снейп!».
Часы где-то в глубине подземелья гулко ударили, отмечая полночь. Профессор быстро наклонился и сухо чмокнул Тревора в доверчиво раскрывшиеся губки.
Koziavka Интересная сказочка получилась :) Тревор весьма запоминающаяся личность. Это, так сказать, вся правда о том, что бывает после того, как лягушка в принца превращается - сказочники обычно опускают занавес на самом интересном месте
Профессор Снейп, чье представление о крое и цвете мужской одежды ограничивалось одной страницей каталога «Быстро, недорого, добротно, классика похорон с 1850 года»
Koziavka пишет:
цитата:
Гермиона Грейнджер пожала плечами. - А чем мы рискуем? То есть, вы рискуете? - Модой весеннего сезона, - ядовито сказал Снейп.
Валяюсь! Снарк пишет:
цитата:
Тревор весьма запоминающаяся личность.
Тревору сильно не повезло, что он нарвался на Снейпа, а не на Локхарта
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 55
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
