ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 02.06.06 16:54. Заголовок: "Присутствие", СС/РЛ, драма, романс, юмор; R или слегка NC-17. Окончание от 15.07
Название: Присутствие Автор: Только сказки Бета: нет Жанр: драма, романс Пейринг: СС/РЛ Рейтинг: R или слегка NC-17 Дисклаймер: Роулинг принадлежит то, что было придумано ею. Саммари: Люпин помогает допрашивать Снейпа. Люпин помогает Снейпу отвечать. Люпин слушает Снейпа. Люпин считает ворон. Снейп находит применение волкам. И, наконец, границы исчезают. Примечание: Огромное спасибо Клоду за нужный вопрос. И - особую благодарность получают Vilandra и Апрель.
Lantana Есть желание пойти в отпуск.:) Это раз.:) Есть желание найти мир, в котором эту парочку как-то можно совместить. Это два. Но совершенно нет желания много трудиться, в том числе над этой историей.:) Хотя сама по себе мысль верная, два финала были бы интересны. Но мне хочется, чтобы их наконец что-то объединило. В смысле - персонажей, не финалы. Если финалы будут основательно разными - значит, контакта не получилось. А это было бы жаль.
У кого-то из англ. фикрайтеров я видела снупин, написанный от лица оригинального персонажа. (ни названия ни автора... ну, ты понимаешь :) первый склдеротик на форуме :) ) Не хочешь попробовать сделать так? Т.е. не ПОВ кого-то из героев, а взгляд на них - вместе - со стороны?
Ferry Со стороны Карла?:) Или Поттера?:) Кстати, в этой части - если ты обратила внимание - смешивать их миры уже приходится. Когда они разговаривают при личной встрече - у них идет диалог вслух и монолог Люпина с комментариями Снейпа (чего Люпин не слышит, но все же попадает в струю разговора) в мыслях.
Мда... Буду думать дальше. Я собиралась дать еще кусок от лица Люпина- Снейпа (в это время, пока оборотное будет действовать, он будет слышать Снейпа хорошо, также как Поттер видел хорошо, напившись оборотного зелья), потом - Люпина-волка. А вот про дальше - не знала.
Только сказки Отпуск - это святое. Упаси меня бог покушаться. Только для пояснения своих мыслей: как говорят некоторые авторитеты, мы видим не мир, а свое представление о нем. Допустим, Люпин видит любовь и заботу там, где этого нет. Допустим, Снейп видит...что? - страх одиночества, бегство от реальности и ответственности. Но могут же у него открыться глаза? Или он может "вдруг" решить не менять свои добрые чувства на что-то, а просто отдать, подарить их. И тогда картина мира, которую представлял себе Люпин, действительно становится реальной.
Люпин - немного мечтатель, но никто не говорил, будто его мечты беспочвенны или недостижимы. Лично я такого не только не утверждала, но даже и не имела в виду:) И - Люпин, к счастью, готов не только мечтать о чем-то, но и предпринимать какие-то шаги. Когда он соглашается помогать в выполнении плана - это не момент его слабости, а момент выбора. Он готов рискнуть, хотя допускает, что может ошибаться.
Снейп и так уже подошел к Люпину слишком - для своего образа жизни - близко. Для Снейпа это действительно смертельно опасное положение. Но фокус в том, что его - еще с побега из аврората - тянет довериться Люпину просто так, без обоснований и условий. И уж тем более тянет - после того, как он ему о себе рассказывал. Хотя весь опыт Снейпа говорит ему о том, что этого делать никак нельзя. Но - то опыт, а то - карамелька проклятая.:) От нее так просто не отвяжешься.:)
И не забывайте - Снейпу с Люпином, когда они действуют вместе, везет. Хотя по отдельности ни Люпин, ни Снейп не являются счастливчиками. =========== Отпуск мне светит - длиной не болше недели. И не удивлюсь, если не менее половины его я буду писать этот или прочие тексты.:
Только сказки Спасибо за такой обстоятельный ответ. Нет, за ваших героев я нисколько не волнуюсь, они в хороших руках . Но ввиду я имела нечто совершенно другое. Ну не всегда люди понимают друг друга! И, кстати, если они в ситуации заинтересованны, то могут ошибаться еще сильней. Просто мне это интересно - как разные люди по разному интерпретируют вроде бы одни и те же события. Это редко показывают достаточно подробно и полно - непонимание, такое, что субъекты его даже не очень осознают. Как будто каждый живет в своей вселенной. Но, если потом прийти к этому самому пониманию, то это такой прогресс! И такая работа над собой! И вселенная становится одной, единой. Все вышесказанное - не более чем общее рассуждение. Еще раз спасибо за фик и за ответы.
Только сказки Самое очевидное - Поттера, конечно. Но в том фике, о котором я говорила, просто был оригинальный персонаж случайно (вроде бы - не помню точно) забредший в дом, где живут эти двре. Ну и наблюдает их со стороны.
Только сказки пишет:
цитата:
у них идет диалог вслух и монолог Люпина с комментариями Снейпа
Ferry Согласна, очевидное - Поттера. Тут я, правда, не уверена в том, что у меня получится. Но попробовать можно.
Кстати, есть еще один очевидный вариант. Аврор из чуланчика.:) Но это уже жестоко было бы с моей стороны - заставлять его смотреть.:) Зато кааакие картинки ему откроются!:) :)
Только сказки Слушай, ты сама-то понимаешь, какую потрясающую мысль выдала - в порядке стеба? Снюпин от имени КАРЛА - да это же ШЕДЕВР!!! Бог мой, - эстетская "культура Ворона" доходила до этого - не помню, надо в своих книгах посмотреть - раз или два!!!
Первым пьется оборотное зелье - и пьется неожиданно легко. На вкус оно не противнее привычного ликантропного, а перемены, которые это варево вызывает... что ж, Ремус уже устал жить своей жизнью. Самое время стать кем-то другим.
Зимний день короток, уже темнеет. Оборотень смотрится в окно, как в зеркало. Разглядывает в этом зеркале свое новое лицо и – украдкой – близнеца рядом. Близнец насмешливо кривит губы – и Ремус отвечает такой же усмешкой.
– Не так, – произносит ненастоящий голос в его голове, – тебе надо этому поучиться.
Люпин в изумлении поднимает бровь. Отражение отвечает ему ироническим взглядом. Отражение его близнеца смотрит на него как на пустое место, безо всякого выражения – но беззвучный разговор продолжается.
– Разумеется, ты меня слышишь. А как иначе, по-твоему, я смогу бы тебе подсказывать? – мысленная речь Снейпа звучит неожиданно ровно, намного спокойнее, чем зельевар говорит вслух. Каждое слово слышно отчетливо, словно... словно Люпину на ухо это говорят, или же он сам все произносит.
Или будто никакой границы между ними нет.
– И ты всегда так хорошо... – начинает он, но Снейп жестом обрывает фразу: остановись. Молчи. – Спроси меня не вслух, – просит ненастоящий голос. – Как? – оборотень не имеет ни малейшего представления о том, как это делается, но пытается. – Я не понимаю, как надо, Северус… извини. Я, может быть, вообще не способен к легилеменции. – Зато я способен. А ты сейчас и есть я, барьера нет.
У Ремуса мурашки бегут по спине.
Люпину вообще как-то не по себе – словно полнолуние и обе трансформации уже позади. Слух и обоняние потеряли остроту, да и чувствует он себя неожиданно слабым. Но это телом – а голова ясна, как бывало в самые лучшие дни на любимых им уроках профессора Флитвика. Только теперь эта ясность распространяется не на одни лишь заклинания.
– Ты привыкнешь. К этому быстро привыкают, а у нас еще есть время, – говорит Снейп, и Люпин ловит себя на том, что не обращает внимания на голос. Вообще не замечает, звучал ли тот на самом деле. – А теперь учимся вести разговор в других условиях, – произносит Снейп беззвучно и отступает к стене. А вслух произносит: – Аламохора! – и дверь чуланчика, в котором заперт аврор, отворяется.
Люпин стоит перед пленником один. Снейп расположился так, чтобы из чулана его не было видно. Аврор связан; он смотрит на Люпина с ненавистью. Аврор... Стоп! Аврор смотрит на Снейпа – и не знает, что видит ненастоящего.
– Сними заглушающее заклинание, – подсказывает легилемент. Ремус взмахивает палочкой: – Финитэ инкантетум. – Убийца! – выплевывает аврор ему в лицо. – А ты – невинное дитя, – кривит губы Люпин. Что сказать дальше, он не очень представляет. Но Снейп неожиданно ободряет его.
– Ты взял верный тон, только в дальнейшем язви побольше, – комментирует слизеринец. – А пока держи паузу, наш гость сам построит разговор.
И оказывается прав.
– Тебя все равно скоро убьют. Я-то должен был посмотреть, как тут твой оборотень – и все. А если не вернусь после восхода луны – сюда прибудет группа... – голос аврора хрипнет от ярости.
И Ремус внезапно чувствует усталость. Безразличие.
– Вижу, тебе нравится мне угрожать, – равнодушно отмечает он. – Увы, в аврорате плохо с культурой общения.
Снейп у стены кивает и ухмыляется.
– Зато ты меня предупредил. Не ожидал от подчиненных Хмури такой любезности, – добавляет оборотень по наитию. – Тебя все равно убьют, – утешает себя аврор. – Достаточно, заканчивай беседу, – подсказывает Снейп. – Вряд ли, ты же мне все уже сказал, – произносит Ремус голосом слизеринца и захлопывает дверь чулана. – Очень неплохо, – говорит Снейп в его голове, – теперь инструкции.
Чуланчик опять заперт, заглушающие заклинания наложены заново. Инструкции даются сперва самые общие; потом все рассказывается подробно – как ходить, куда смотреть, рядом с кем стоять – и, наконец, основные моменты снова повторяются. Все просто и понятно, и аврор за дверью ведет себя тихо, но Ремуса не оставляет беспокойство.
– Забудь о нем, – отмахивается от его сомнений Снейп, – если останемся живы, он вернется к своим в срок и с нужным докладом. А если нам не повезет – они вытащат его, а нам уже не смогут навредить. Забудь о нем; помни главное.
Ремус хмыкает. После троекратного инструктажа ему кажется, что и подсказок никаких по ходу дела не понадобится. Но нет, отказываться от них он не будет.
– Главное – что хоркруксом является шкатулка? И, видимо, гладкая и тяжелая, так что нести ее будет неудобно? – отвечает свой урок Люпин. – Нет, – морщится зельевар – и оборотень непроизвольно повторяет гримасу, – главное – что она инкрустирована перламутром. Перламутром, понимаешь?
По чести сказать, оборотень не понимает. Но переспросить не успевает – железный клюв барабанит в окно. Карл принес порт-ключ.
Блестящий браслет ложится в ладонь Снейпа. Каким-то образом ворон точно узнает хозяина.
"Петтигрю пропал", – говорит себе Люпин снейповым голосом и стискивает браслет. Пора.
***
Пользоваться порт-ключом, будучи Снейпом, оказывается не слишком противно. Ремусу приходит в голову, что неприятное чувство, возникающее при таком способе перемещения, напрямую связано со структурированностью сознания волшебника. Мысль эта (его собственная, в этом он мог бы поклясться) кажется настолько снейповской, что оборотень усмехается. Снейп в его голове – тоже.
И с тенью этой усмешки на лице оборотень появляется перед Упивающимися.
Как всегда, при появлении опасности его охватывает азарт. Никто не догадается, что Снейп ненастоящий. Тем более что слизеринец в некотором роде тут же, с ним. Вдвоем они наверняка переиграют этих...
– Кивни им, – говорит Снейп.
Сухой кивок.
– Резко повернись на каблуках и иди к дальней двери.
Поворот. Мантия взлетает за спиной.
– Все, ни с кем не разговаривай и жди. Я уйду на несколько минут.
Люпин в облике Снейпа хмурит брови: у него остался час. И – Волдеморт вот-вот появится. Хорошо бы Снейп успел вернуться до этого.
Но нет, звать его нельзя.
Разговоры понемногу стихают сами собой, и оборотень слышит шаги. И фейерверком в его сознании – той части, что настроена на неслышимый голос Снейпа, – взрывается перепалка:
– Я пойду сам... – Молчите, Поттер, ради всех, кого вы любите, – молчите! Не идиотничайте, вы все погубите!
Ремус низко склоняет голову. – Лорд, – Снейп вернулся вовремя. – Мой лорд, – выдыхает Люпин. – Северус, - Темный лорд изучает оборотня. Или Снейпа. Их обоих. – Ты все-таки пришел? А как же Питер? – Я хотел бы доложить вам лично, мой лорд, – легко врет Люпин, – после собрания. Мне нужно будет кое-что показать вам. Вы будете удивлены.
У лжи, произнесенной голосом Снейпа, особый, правдоподобный вкус. И – Волдеморт ведь действительно будет удивлен, не так ли? Можно надеяться на это.
– Хорошо, потом. – Темный лорд поворачивается к остальным. Собрание начинается.
Люпин выбирается в сад, когда действие зелья на исходе. В саду, как и в лесу близ Инвернесс, лежит снег, и основание фонтана, в котором устроен тайник, видно не целиком. Куда же нужно нажать, на какой камень? Ошибиться нельзя, ошибаться уже некогда.
– Закрой глаза, – подсказывает Снейп, – сосредоточься и смотри. Вот этот камень.
Слизеринец тоже должен волноваться, но не подает виду. Он вообще словно бы и не торопится. Картинка перед мысленным взором Люпина проступает небыстро, зато – в деталях, со всею яркостью. Вот он, нужный камень, точно. Все ясно, переводит дух Ремус. Срывает браслет Петтигрю с руки и отшвыривает в сторону.
И картинка сразу же пропадает. Люпину на миг кажется, будто и зельевар вздыхает с облегчением.
– Давай же, – произносит ненастоящий голос. – И помни: это перламутр.
Надавить дважды на правый верхний угол, один раз – правый нижний… Каменный блок поворачивается. Ремус вытаскивает шкатулку, бросает на землю и опускается рядом на колени. Второй час истек.
У оборотня есть все основания не любить луну, но в этот раз она превосходит самое себя. Люпин не помнит, чтобы когда-либо ощущал такую ошеломляющую боль. Превращение только началось, а мышцы уже сводит от напряжения. Судорога охватывает даже живот и спину. Спинные мышцы сильнее, и Люпин прогибается дугой, запрокидывая голову. Небо перед его глазами непроглядно черно: луна ушла за тучу – или боль затмевает даже луну. Невозможно проглотить воздух, протолкнуть его в грудь.
Тише, твердит себе Люпин, тише. Спокойнее. Это не настоящее удушье, на самом деле я могу дышать, просто неглубоко. Но уговоры действуют все хуже. Уговорами волка не уймешь.
Наконец судорога отпускает его. Вдох удается. И из горла рвется вой.
Плохо! Очень плохо. Все, кто остался в доме, вот-вот будут здесь. Сквозь марево боли Люпин понимает это смутно, но все-таки понимает. И на том спасибо... Сейчас он соберется, сейчас... Странно, что Снейп его еще не торопит.
А Снейпа с ним нет.
Волк чует: с ним сейчас только один человек – тот, привычный, что занимает его место между полнолуниями. Он напуган и слаб, и волк попытается... обязательно попытается. Подчинить. Его. Себе. Волк давно этого хотел, и сейчас – может. Наконец-то! Этот слаб, как никогда. Боится. Не может быть вожаком.
Какой-то запах будоражит волка. Предмет, лежащий перед носом, ему совсем не нравится. Лунный свет, пробившись, наконец, сквозь тучи, лижет эту вещь – и оборотень вскакивает на ноги. Не трогать, держаться подальше! Это смерть – это серебро.
Нет! Это перламутр, кричит себе Люпин, он безвреден! Я должен забрать вещь.
Оборотень тянется к шкатулке, но в теле еще гуляет эхо боли – и невозможно прикоснуться к тому, что так похоже на серебро. Невозможно. Это смерть. Должен забрать. Сейчас же. Серебро. Не трону. Сейчас же. Смерть. Я... Мешок с костями, говорит мрак за оградой сада. Там тоже опасность. Росомаха. Там помощь. Снейп.
– Круци... - Беллатрикс врывается в сад первой, и первое нужное словечко само скатывается с ее губ. Все, проклинает своего волка Люпин, кончено, не успеть. Ну и сдохни теперь, скотина, такого не жалко!
Но лоскут чернильной тьмы падает женщине на голову, и заклинание обрывается вскриком, а рука нелепо дергает волшебную палочку вверх. – А-ах!
Волк не ждет - прихватывает шкатулку зубами и мчится прочь. Беллатрикс еще кричит, когда он вылетает за ограду, и крики эти на несколько мгновений отвлекают внимание от беглеца. – Люмос максимус! – орут ему вслед в саду. – Вон он! – Ступефай! – Убейте тварь! – Ава... – и много еще разного; но заклинания уже не достигают цели, а ругательства Люпин пропускает мимо ушей. Оборотень летит по исчерченной тенями равнине к лесу и дальше – к заросшей вереском пустоши. Мокрый снег брызжет из-под лап, тени и обманчивый снежный блеск хлещут по глазам, весь мир пахнет проклятой шкатулкой. Сбиться с направления Люпин не может: невидимое в клетке теней, но отчетливое для волка присутствие росомахи не дает усомниться в том, куда ему надо попасть.
Здесь! Люпин выскакивает на прогалину. Человек в черной мантии ждет его, но вздрагивает при виде зверя и даже невольно отступает. Он... колеблется или боится. Ремус достаточно высок, так что и волк из него получается немаленький – правду сказать, раза в два крупнее обычного. И – Люпин знает, что волк, спасающий свою жизнь, страшен.
Волшебник стискивает палочку. Оборотень ощущает его страх.
А была еще Визжащая Хижина. И еще. И нечему удивляться, если человек не может заставить себя приблизиться.
Оборотень кладет шкатулку наземь и отворачивается. Забирай.
Лицо волшебника искажается. Он подхватывает волчью добычу, делает еще шаг вперед и вцепляется в шкуру волка. Прижимает его к себе. И воздух схлопывается за ними.
* * *
Аппарировать в обнимку с тем, кто сам не может этого сделать, тяжело и неприятно, но если очень нужно – вполне возможно, тем более когда сил придает ярость. Зельевар даже не слишком промахивается: они попадают в тот же охотничий домик, только не к двери чуланчика, как планировал слизеринец, а к столу. Но домик так мал, что это попадание может считаться идеальным.
И домику этому, судя по всему, грозит уничтожение.
– Что за факультет идиотов! Я же сказал, оттуда уйдем вместе, – шипит Снейп, тряся оборотня за шкирку. Люпин не вырывается, только мотает головой и прижимает уши. Это верно, они так и договаривались. Он был неправ.
Снейп, наконец, отталкивает его и бессильно опускается на стул. Оборотень заползает под стол.
– Люпин, – окликает его волшебник спустя минуту или две.
Волк ежится. Он слышит эхо гнева человека и злость росомахи, бродящей где-то рядом. Росомаха словно на ухо ему дышит – и вдруг пропадает. Человек встает и, отодвинув стул, садится перед оборотнем на пол. Облизывает губы. Человеку очевидно неловко.
– Ты сделал... очень много.
Люпин отводит глаза – так не бывает. Люди не хвалят оборотней. Никогда не хвалят.
Росомаха фыркает. Снейп ухмыляется себе. С какой стати он беседует с волком, пытается поблагодарить его?
Отчего бы и нет, интересуется карамель. Смолчать тебе все равно не захочется.
– Уймись, дура, – шепчет ей зельевар, и волк настораживается. Поймав его взгляд, слизеринец продолжает в голос:
– Теперь аврор, Люпин. Нам не нужно, чтобы сюда явились его друзья. Я покажу ему тебя в волчьем обличье – а потом сотру лишние воспоминания. Луна взошла недавно, так что его еще не хватились. Ты знаешь, какая часть твоего домика просматривается из окна? Тебе нужно лечь там.
Оборотень тяжело поднимается и переходит почти на середину комнаты. Укладывается на полу. Снейп, подумав, подставляет ему миску с водой. Затем отпирает чуланчик.
– Ступефай! Моби...
Ремус не слушает. Он неплохо представляет себе, какой набор заклинаний понадобится сейчас. Что заклинания – главное, есть вода! Вот она, слава Мерлину, вкусно-то как...
Слизеринец, прижавшись спиной к двери, наблюдает за жадно пьющим волком. За окном аврор поднимается из сугроба, отряхивая с мантии снег и ощупывая шишку на макушке. Вот же угораздило поскользнуться у самого домика! Еще этот пенек под ногами – уж не об него ли он потом и ударился? Ну, ничего, в остальном голова цела, а волк – вон он, никуда не делся. Хмури напрасно в нем сомневался.
Аврор отбывает в Министерство.
Снейп чуть слышно вздыхает и отлипает от двери. Подхватывает со стола тарелку, выкладывает на нее ветчину и ставит перед волком. Доливает в миску воды и отворачивается к окну. Оборотень снова пьет. Есть ему не хочется, зато жажда кажется неутолимой. А вода на вкус... удивительная. Уж не подмешал ли туда зельевар чего-нибудь?
– Она сладкая, да, Люпин? – спрашивает Северус через плечо.
Волчьи когти скребут по полу. Оборотень в замешательстве. Возможно, ему и в самом деле дали не просто воду. Наверно, следовало бы подняться – но Ремус никакой опасности не чувствует. Да и зверя, похоже, смущает не вкус питья. Нет; другое. Запах. Запах росомахи. Которого он не ощущает – и все-таки улавливает.
Снейп оборачивается, разглядывает оборотня. И – Люпин уже привык к этому – отвечает на незаданный вопрос.
– Я ничего туда не добавлял. Хотя, возможно, стоило бы. Зелье сна без сновидений, к примеру. Ты останешься здесь, и делать тебе будет нечего. Мне еще нужно унести хоркрукс туда, где он может быть уничтожен. А потом явиться к Лорду. И это… не будет просто прогулкой.
Оборотень кладет голову на лапы. Смотрит на волшебника, не мигая.
– Но я вернусь. – Поджимает губы тот. – Даже раньше, чем ты.
Это "раньше" приходит на удивление нескоро, хотя Ремусу как никогда хочется отсрочить трансформацию. Умом Люпин понимает, что так скверно больше не будет: тогда у него было чужое тело, слишком чувствительное к боли, а теперь волк превратится в человека, который к превращениям привык. Но в желудке у него лежит холодный ком – зверь еще слишком хорошо помнит, что было с ним при последней смене облика.
Волк мечется по домику, не находит себе места. Неважно, как и откуда – пусть только рядом кто-нибудь будет. Он согласился бы даже на росомаху, но и ее нигде нет.
Наконец, именно она дает о себе знать – тем самым запахом без запаха. Волк терпеливо ждет ее человека.
Снейп вваливается в дверь, когда до начала обратной трансформации остается не более получаса. На сей раз зельевар явно промахнулся – появился снаружи перед крыльцом, а не внутри домика. От волшебника пахнет гарью. В руках у него обломок чего-то черного.
– Часть волшебной палочки Петтигрю. Не уверен, что ты узнаешь ее в таком виде... Но я не счел возможным принести его серебряную руку. А все остальное выглядит намного хуже.
Горелый обломок не нравится волку. И... росомахе тоже.
– Если хочешь, взгляни поближе, – предлагает Снейп. – Прямо сейчас. Потому что я намерен это уничтожить.
Из вежливости Люпин подходит обнюхать горелое дерево. Ничего хорошего, вонь несусветная. Снейп и сам морщится, потом шепчет непонятное и взмахивает рукой. Обломок исчезает.
– Все. – Зельевар садится за стол, облокачивается о него и кладет голову на руки. – Все, слышишь? Все. Можешь торжествовать, если хочешь. Но лучше бы поспать…
Волк, помявшись, подбирается к ногам волшебника. Прижимается к ним. Через несколько минут человек рассеянно опускает руку. Запускает пальцы в бурую шерсть на холке зверя. И произносит:
– Люпин. Ты горячий, как кипящий котел. Но это ладно; а вот что дышишь так, словно только что бежал, – это нормально?
Волк вскидывает на человека просящие глаза: пожалуйста, пойми. Придумай что-нибудь? Пожалуйста. Догадайся, догадайся! Ты же можешь?
– Да что с тобой такое?
Нет, не понимает. Волк скулит.
– Ремус? Что-то случилось? Или больно?
Снейп отчаянно пытается разобраться, в чем дело. Нет, не получается. Но росомаха понимает.
– Все было так плохо, что ты боишься повторения? – человек, наконец, разбирается в ее подсказках.
Верно. Волк смотрит на него собачьими глазами. Он боится умереть.
– Я… о, чтоб тебе ни дна ни покрышки… я уже толком ничего не успею сделать! Но все равно… Можешь не сомневаться, так больно уже не будет.
Утешение оказывается неудачным. "Больно" – это то самое, о чем Люпин сейчас меньше всего хотел бы думать. Стоит вспомнить, что творилось с ним при восходе луны, как мышцы снова начинает сводить. Волк силится встать, найти опору для передних лап – но спина каменеет, суставы утрачивают подвижность и когти тщетно дерут пол. И от каждого усилия боль нарастает.
– Не смей, – Снейп плюхается на колени и отталкивает волчью пасть, не позволяя оборотню вгрызться в непослушную лапу. – Это просто судороги. Сейчас станет легче.
Волшебник накладывает на волка согревающее заклинание и принимается с силой растирать лапы и спину зверя. Потом осторожно переходит к шее – и понимает, что осторожничать необязательно. Загривок у оборотня – далеко не чувствительное место. Вот горло – да, там даже слышно, как под пальцами частит пульс… Время превращаться пришло.
Волк дышит неровно. Напряжение то оставляет его, то снова возвращается. И еще: оборотня начинает бить дрожь. Он тычется носом в руку человека, лижет его пальцы. Пожалуйста, не уходи. Не сейчас, хорошо?
– Уже? – шепчет Снейп в треугольное ухо, – уже? о, чтоб им всем… потерпи. Потерпи, все пройдет нормально. Я тут.
Волк вытягивается в струну и закидывает голову, как если бы собирался завыть – но молчит. Руки человека продолжают тормошить и гладить его. И под этими руками волчья плоть тает. Становится иной. Человеческой.
- С ума сойти, - бормочет Снейп - и Люпин с ним полностью согласен.
Кости зверя плавятся, мышцы вытягиваются и сокращаются. Связки и суставы перестраиваются, кожа меняет плотность и цвет. Шерсть растворяется, словно молоко в воде. Тело делается все более антропоморфным. Голова же… Что происходит с мордой волка, Северус не видит. Люпин от него отворачивается.
– Прекрати вертеться, – шепчет в острое ухо Снейп. – У тебя судороги как раз от этого. Расслабься.
Оборотень утыкает голову в лапы-руки и замирает. Снейп растирает ему плечи, шею, затылок. Ерошит волосы на макушке. Проводит пальцем по краю ушной раковины. Теперь округлой. И осторожно пробует коснуться разума Люпина.
Он вернулся.
– Как ты это делаешь? – слышит зельевар. Ремус еще дрожит. Он не поднимает головы, и голос звучит глухо – но слова уже вполне ясны. Превращение завершилось. – Что? – спрашивает Снейп, перешагивая порог его мыслей.
Люпин поворачивается к нему лицом. Смотрит в глаза.
– Мне не больно. Мне... даже нравится.
Как делаю? Очень просто, хочет ответить волшебник. И молчит. Или так еще можно сказать: я умею многое из того, о чем ты и представления не имеешь. Да, вот так. И тоже не произносит ни слова. Вместо этого просит:
– Подожди. Сейчас будет еще лучше. – И отправляется в путь по чужому сознанию.
Ну конечно же! Как он и предполагал – разрушения, причиненные имбецилом-легилентом, сами собой не исправились. Этого следовало ожидать. Надо же было соображать, куда вторгаешься! Не все структуры памяти способны к самовосстановлению. Теперь ему придется потрудиться, и работа предстоит довольно тонкая, а сил действительно немного. Хорошо еще, что…
Что он привык к этому… условно говоря, месту. Или, как он сам это воспринимает, жилищу. То есть разуму, памяти и чувствам Люпина. К тому, как все это должно выглядеть. Знает наизусть. И будет действовать осторожно.
Вот так. А тут – так… Не спеша. Но и не медля. Основательно. А тут – легко и деликатно, как кисточкой…
Пожалуй, в целом выходит весьма изящно. Жаль, что никто не сможет этого оценить. Не Люпин же… Люпин просто почувствует, что жить стало спокойнее. Уютнее. Или… Ужасное слово. Слаще.
Ремус ежится, как от щекотки.
– Извини, – шепчет он. – Со мной столько хлопот.
Все. Зельевар вздыхает с облегчением – и ощущает, как силы оставляют его. Следует ответить, как-нибудь остроумно… с насмешкой… но лучше потом. Позже. Сейчас надо отдохнуть. И пусть прямо тут, посреди комнаты.
Слизеринец растягивается на полу. В его нынешнем состоянии кровать, стоящая в углу, недостижима, как Хогвартс. И страшно тянет положить голову на чужое плечо. Или на грудь. Если бы оборотень лег на спину…
Но Ремус лежит на боку, съежившись, и шевелиться не собирается. Что за упрямец…
– Повернись, – слизеринец приподнимается на локтях и вцепляется в плечо оборотня. Тот намного сильнее человека – но не сейчас, да и руки у зельевара немногим мягче, чем клещи. Попробуйте столько лет подряд ежедневно часами нарезать ингредиенты для зелий – и вы сможете без помощи заклинаний завязать в узел кочергу. Если вам, конечно, нечем больше будет заняться.
И Ремус поворачивается. Нельзя сказать, чтобы совсем без сопротивления – лицо у него покраснело, и дышит оборотень шумно. Краснота распространяется даже на шею и грудь, частично захватывает живот. А член, ровный, длинный, темный от прилившей крови, прижат к животу.
– Интересная реакция на транформацию. Никогда о подобном не слышал. – Слизеринец изучает открывшийся вид. Голос Снейпа полон недоумения и безупречно безучастен. Да, в нем не звучит ничего, кроме недоумения. Отвращения нет.
– Ты меня трогал, – Ремус отвечает еле слышно. – Слишком долго и мягко. Плечи, и спину… И тут…
Он касается рукой лба. Пробует улыбнуться. Облизывается, стирая улыбку с губ.
– Ты там, похоже, как дома. Верно? – Вполне. – Хмыкает волшебник. – Я уже привык.
Привык считать это место своим. И я привык к тому, что ты там. Что бы ты ни разглядывал. А что там не следовало разглядывать? Ну, а… мало ли.
– Кстати, идея с зеркалом была неплоха, – признает зельевар. Говорит он все тем же незаинтересованным тоном. – Но зеркала тут нет. А без него никак?
Ремус краснеет еще сильнее. Полминуты назад он мог бы поклясться, что сильнее просто некуда, а вот поди ж ты… Получается.
– Кажется, я бы сейчас даже и с зеркалом никак – тяжело же, и жарко, и… слишком, это слишком, я не в силах ничего делать. – Вообще-то тебе необязательно делать. Есть и другие варианты.
Слизеринец тоже облизывает губы. Прикусывает нижнюю.
– Нет, это был бы уже инцест! – к изумлению волшебника возражает оборотень. – Я имею в виду – мы стали слишком близки. Я при тебе… словно под присмотром родителей. Или старшего брата. – О. Вот как? – Северус пробует мысль на вкус. – Ну что ж, родство обязывает. Но легкий родственный поцелуй нам не повредит?
Нет, полагает Люпин, нет. Не повредит; а даже если бы и… То и ладно.
– Вот и хорошо, – кивает слизеринец и наклоняется над ним.
Губы касаются губ. Осторожно, не размыкаясь. Еще раз. Еще. Рука ложится на плечо. Так только удобнее. Еще один поцелуй – легкий, как бабочкино крыло. Оборотень обнимает склонившегося к нему человека. Язык слизеринца вторгается в рот Ремуса. Объятие делается крепче. Колено вписывается между колен оборотня. Толкает в бедро, вынуждая раздвинуть ноги шире. Люпин прикусывает нижнюю губу Снейпа. Сильно; но тут же выпускает и принимается зализывать след. Углубляет поцелуй и притягивает мужчину ближе. Ладонь того скользит по телу оборотня от плеча к груди - и вниз, к паху, не касаясь члена, но обхватывая и чуть приподнимая яички. Пальцы гладят кожу между ягодицами, нежную, влажную от пота. А к бедру оборотня прижимается твердый член любовника.
Поцелуй разрывается.
– Не думаю, чтобы теперь мы стали достаточно далеки друг от друга, – выдыхает слизеринец в ухо гриффиндорцу. – Так как ты относишься к инцесту?
Тот вцепляется в его мантию, комкает ее, стаскивая. – Сними. – Это необязательно, – Снейп настроен продолжать, не отвлекаясь на мелочи вроде одежды.
И действительно, это оказывается необязательно. Хотя, как выясняется позже, и приятно. И без одежды, пожалуй, даже лучше.
А совсем утром становится ясно, что в некоторых случаях наличие одежды влияет на результат весьма незначительно. Хотя и тут есть свои особенности, заслуживающие внимания. И это внимание им уделяется.
Второе пробуждение преподносит оборотню сюрприз. Кто-то настойчиво стучится в окно – и слизеринец шарахается от любовника, как ошпаренный. И – Ремус мог бы поклясться – краснеет.
– Авроры? - Ремус резко садится. Сам он при мысли о том, что могли увидеть незваные гости, не чувствует ни малейшего смущения. Должно быть, весь отпущенный ему природой запас стыдливости был израсходован еще накануне. Страха тоже отчего-то нет. – Хуже, – слизеринец неподдельно мрачен, – Карл. Это тебе не аврор, уж он-то ничего не забудет.
Оборотень фыркает. Снова смотрит на зельевара, все еще хмурящего брови, – и начинает хохотать.
– Ооох... И что теперь, Северус? Моя репутация среди ворон погублена? – стонет он сквозь смех. – На триста лет вперед, – угрюмо кивает Снейп. – И кстати, считай, что пояс верности на тебе уже надет. Вороны моногамны, не одобряют измен и умеют очень доходчиво объяснить свою позицию. Хотя, конечно, ты можешь укрыться от них за границей. Впрочем, что для них границы... Вот если где-нибудь в Гренландии... – Оказывается, в моей жизни еще многого не было. От ворон я еще не бегал! – фыркает Люпин. – И если ты не против, я предпочел бы и не начинать. Лучше остаться... здесь.
Прямо здесь? Что-то вроде того.
– Тогда тебе следует больше есть, – ворчит слизеринец, меряя его осуждающим взглядом. – Я бы мог ответить тебе тем же, – усмехается Ремус, – и это было бы только справедливо. Но мне нравится то, что я вижу. – Справедливости не существует, – пожимает плечами Северус. – Только долг. Так что тебе придется есть больше – иначе я не буду высыпаться. Подушка из тебя так себе. – А мне казалось, что мы нашли хороший способ борьбы с бессоницей, – блаженно потягивается оборотень. – Гипотетически. Эта гипотеза еще требует проверки. – Самой серьезной, - соглашается Люпин. – И? – Я готов.
Ну, NC-то не NC...Чистое R. Но - какое изящество, черт возьми! Легко, нежно, канонично - и при полном соблюдении характеров... Мне, право, нравится твой Люпин. Он далеко не так пассивен, как в большинстве снюпинов, к тому же, в нем есть и интеллект, и юмор. В конце концов, ясно, на что западает Сев, - равное партнерство, так сказать!
Sidemoon Спасибо за похвалу:) За подсказку с рейтингом - тоже, я никак не могла решить, что это такое теперь. Ясно было одно - начиналось все с G. И вот куда зашло.:) Да я не очень верю в совершенно поссивного Люпина. Ему ж фактически приходилось оказываться в самых сложных ситуациях - и дожить до сколько-нибудь приличных лет на одном везении, ничего не предпринимая, не сражаясь за себя, было никак нельзя. Да и в Гриффиндор он бы не попал, не обладай соответствующими качествами.
Lantana :) Этот не нравится? Э... Будет еще, видимо, режиссерская версия этого финала. То есть не порезанная. Но она, возможно, будет где-нибудь в кустах припрятана. Ибо возмутительна.
Э... Будет еще, видимо, режиссерская версия этого финала. То есть не порезанная. Но она, возможно, будет где-нибудь в кустах припрятана. Ибо возмутительна.
А можно будет по секрету узнать адрес этих кустиков?
Только сказки Я Вам написала ЛС. А, учитывая, как мне нравится Ваше творчество, то были бы замечания/пожелания - высказалась бы обязательно. Да, и на адрес кустов надеюсь.
Юрико Хаясе Хорошо, я напишу Вам про них ЛС, когда закончу.:)
Ferry Мурр - это есть гуд, это приятно.:) А койку я тут порезала, напуганная с прошлого раза (с "Источников", то есть) тем соображением, что эти сцены у меня темп текста сбивают. Не надо было?
Ferry Спасибо, получила.:) Хорошо.:) Э... Я подумала было, что раз Вы не комментировали этот вариант - и одобрили идею переписать его, то это как раз говорит о недовольстве им. Вот как.
Не знаю. Может и надо... Мне не объем, мне стиль не идет (НЦы, не самого фика в целом). Как-то оно... черезчур формально по языку для романтичного, что ли... Понимаешь, ты больше в медицинские термины как-то съезжаешь, а не в просторечие. Мне это мешает...
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 72
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
. 
- участник сейчас на форуме
