ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Название: Военно-полевой роман (с биологическими извращениями и голливудским хэппи-эндом) Автор: sea-budjum Бета: Hikari-senpai Жанр: АУ, романс, трагифарс Рейтинг: R Пейринг: РЛ/ГГ – основной Предупреждение: OOC исходя из АУ-шности, щупальца в гомеопатических дозах, намеки на слэш и фемслэш От автора: сваяно для самой дорогой Шу, она же Каверли Отказ от прав: 1) Персонажи фика принадлежат их создателям. Автор фика не извлекает материальной выгоды от их использования. Размещение фика - с согласия автора. Ссылки на фик приветствуются. 2) В тексте использованы слова песни «Bang Bang (My Baby Shot Me Down)» (в исполнении Nancy Sinatra) и песни "Bye Bye, Love" (в исполнении Everly Brothers)
[align:right]«…я не раз пробирался в самое сердце Гримпенской трясины и возвращался оттуда живым. Смотрите, еще один несчастный пони!» Артур Конан Дойл, «Собака Баскервилей»[/align]
- Женщинам тут не место. Ибо они не практичны.
Гермиона фыркнула. Люпин неловко повернулся и задел гору целлофановых пакетов слева от себя, поэтому несколько реплик потонули в шуршании. Он отодвинулся подальше от мусора, прижался спиной к стене и оказался под полуоткрытым окном. Разговор был хорошо слышен.
- Насколько удобная уродливее красивой? И, кстати, наоборот?
- Мисс Грейнджер, хватит ходить вокруг да около. Просто - удобная или красивая?
- Профессор, мне хотелось бы знать, в чем цель покупки.
- У вашей покупки нет цели. Вы покупаете абстрактную куртку, и у вас крайне ограниченный выбор.
- Это глупо. Я не могу покупать абстрактную куртку. Куртки не бывают просто так – они нужны для чего-то. Если это вещь для прогулки по лесу, тогда удобная. Если для свидания – тогда красивая.
- Абстрактно, мисс Грейнджер! Мыслите абстрактно!
Люпин мог бы поклясться, что уловил рычащие нотки в голосе Снейпа.
- Не в этом случае! – возмутилась Гермиона. – Я не могу ответить на ваш вопрос. Все зависит от случая. Ситуационный подход, верно, профессор?
- Вы совершенно не способны оперировать общими категориями, – Снейп шумно выдохнул. - Конкретику подавай. И все у вас… чересчур прагматично.
- Вы сами себя опровергли, - тактично заметила Гермиона, - конкретна, прагматична. И, эрго, практична. Мне жаль, что я сорвала эксперимент.
Люпин был уверен, что она еле заметно улыбается.
- А вот скажите, профессор, у вас есть выбор между двумя молодыми людьми, – послышался лукавый голос девушки. - Один мальчик умный, но страшненький, а другой прекрасен на вид, но…мыслительные способности… Кого выберете?
После двухминутной паузы раздался задумчивый голос Снейпа.
- Смотря для какой цели. Если это мальчик на одну ночь – тогда красивого, если для серьезных отношений – тогда умного. Логично, мисс Грейнджер.
- А надо было девушку выбирать! - тоскливо вздохнула Гермиона.
Люпин чудом сдержался, чтоб не захохотать в голос. На четвереньках отдалившись от окна, встал и отряхнул одежду. Когда он, пригнувшись, переступил порог, раздался первый взрыв. Первый за сегодняшний день.
Это было с неделю назад.
На берегу озера догорали костры, дым поднимался к серому небу, запах горелых листьев стучался в ноздри и отдавался в сердце. Осенний запах, запах надежды. Что там верещат про прелести весны? Весна – время авитаминоза, депрессий, разочарований. Обострения заболеваний. Осень – время надежд, плодородное время. Время ремиссий. Жаль только, что в военные годы все это не играет роли. Развалины Хогвартса покуда не увил плющ, а землю вокруг уже истоптали до асфальтовой твердости. Ремус Люпин взобрался на камень и провел осмотр окрестностей. По бурой глине стелился клочковатый дымок, слабый ветер гонял обрывки ткани и трепал знамя, криво посаженное на вязовую ветвь. Ветвь была воткнута в холмик, у подножия которого лежало тело Рона Уизли.
Люпин пришел на поле со стороны озера - хотел узнать, не нужна ли помощь. Он ступал, ссутулив плечи и прикрывая слезящиеся глаза рукой, не особенно следя за направлением, но уверенно приближаясь к знамени. Раненых уже унесли с поля. Волшебники работали оперативно, потому что простые бытовые заклинания наподобие «мобиликорпус» еще работали. Что двигало Дамблдором, когда он активировал сферу, чтобы ограничить магическое воздействие? Палочка накапливает магию в пределах определенного лимита. Хоть ты разорвись – выше головы не прыгнуть. Хотя… некоторые компоненты позволяли собрать запас, огромный запас, очень мощный запас… и вдарить, когда понадобится. Говорят, что сейчас таких палочек осталось всего две. И нет, этот компонент не связан с хвостом феникса. Так что, волшебники теперь были весьма ограничены в магических средствах. Увы, по мнению Люпина, Авада Кедавра была все ж милосерднее автомата. Ага, а еще эффективнее. И доступнее. Была. По счастью, до ядерного оружия длинные руки приспешников Вольдеморта, да и нынешнего премьер-министра, не дотягивались. Нет сильной магии – нет былого влияния. Прощальный директорский подарок. Стоило бы сплясать лезгинку на его могиле. Прямо на мраморной плите. Люпин повернул за холм, и смешок замер у него в горле.
Коленопреклоненная Гермиона замерла над телом Рона Уизли. Она устроила его голову у себя на коленях и водила пальцем по лицу, разглаживая невидимые морщинки. А еще напевала. «Bang-bang, my baby shot me down…bang-bang, my baby shot me down…bang-bang…». Она повторяла эту строчку и раскачивалась на пятках вперед-назад, изредка замирая на «bang-bang».
- Гермиона! – тихо позвал Люпин, опускаясь рядом. – Гермиона, с тобой все в порядке?
Она не ответила. Люпин нахмурился – это было плохим признаком, потому что всегда логичная Грейнджер в обычном состоянии не преминула бы возмутиться такому глупому вопросу.
- Гермиона, - он осторожно приобнял девушку за плечи. – Гермиона, вы… ты меня слышишь?
Та подняла на него больные, бессмысленные глаза и прошептала:
- Bang-bang, - судорожный всхлип. - Bang-bang. My baby shot me down, – Она поправила Уизли прическу. - My baby shot me down. Bang-bang.
- Ты слов дальше не помнишь?! – Люпин тряхнул девушку, - Гермиона, приди в себя! - Профессор, - девушка обратила на него мутный взгляд и, расстегнув рубашку, запустила руку за пазуху, – выпейте со мной, – в ее ладони подрагивала серебристая фляжка. Следом появились два дорожных жестяных стаканчика.
Люпин улыбнулся дрожащими губами и несмело потянулся за жидкостью. Коньяк обжигал горло, на глаза наворачивались слезы. Гермиона тоже заплакала – капли прочерчивали дорожки сквозь коричневую маскировочную краску на щеках.
- Спойте со мной, - умоляюще произнесла она, - спойте. Bang-bang… - ее мизинец выписал несколько кругов на бледном лбу Рона, потом спустился на щеки, коснулся пушистых ресниц – распахнутые голубые глаза безразлично смотрели в тусклое небо. Люпин мягко перехватил ее руку и провел ладонью по векам юноши.
- Так будет лучше, Гермиона.
В ответ та снова подняла стаканчик.
- Пойте, профессор, - настойчиво повторила она. - My baby shot me down…
- Bang-bang, - послушно подхватил Люпин.
И они пели, и пили, и чокались на «bang-bang», и стаканчики сталкивались в воздухе, и золотые струйки стекали вниз, попадая Рону на лицо, и бежали по его лбу к вискам, и еще скапливались в уголках глаз «У него почти все веснушки сошли», – отстраненно подумал Люпин.
Bang-bang. Моя детка – такая сука.
Справа послышался судорожный кашель. Люпин поднял голову и увидел Гарри. Тот сидел метрах в десяти от них, скрестив ноги, прямо на бурой земле. Слева валялась такая же фляжка – видимо, он поперхнулся при питье. Гарри медленно поднялся на ноги и нетвердой походкой направился к ним. Он что-то бормотал, и Люпин расслышал окончание:
- …возлюбленная твоя. И нет красивее ее в целом свете. Глаза ее сияют, как алмазы в венцах правителей, в кудрях ее запутались звезды, слезы ее – живительная влага. Губы-кораллы и золото веснушек по белоснежным плечам…
Он рухнул рядом с Люпином и уставился на Рона немигающим взглядом.
- Если бы ты видел сейчас возлюбленную свою… - Гарри запрокинул голову и завыл. А потом снова закашлялся.
- И как ты только посмел бросить нас тут?! Самовлюбленный придурок! В задницу твое самопожертвование! – он вцепился в плечи Уизли и грубо тряс его – рыжая голова болталась, словно плохо пришитая пуговица. – Ненавижу! Ненавижу тебя! – он отпустил друга и закрыл лицо руками. Люпин поставил стаканчик на землю и потянулся к нему свободной рукой.
- Шшш, Гарри, хватит.
Тот отнял руки от лица и судорожно зашарил по карманам: на землю вывалился платок, затем пара фантиков, карточка от шоколадной лягушки, несколько банкнот, белые таблетки, презерватив и несколько галеонов. Он схватил золотые монеты и стал прикладывать их к глазам Рона. Монеты не хотелись держаться на веках и все скатывались с них, и прыгали по комьям бурой глины, пока один галеон не укатился.
- Достал меня своими выкрутасами! Ладно, при жизни ты не брал денег, так хоть теперь не выебывайся!
- Bang-bang, - сказала Гермиона. – Рональд Уизли, бесплатно тебя Харон не повезет. Позволь нам сделать хоть что-то.
Люпин отстранил Гарри и достал из-за пазухи мешочек. Извлек из него два медяка и аккуратно поместил их в глазницы.
- Bang-bang, - сказала Гермиона.- Спасибо, профессор. На вас всегда можно положиться. У вас не будет шоколадки? К коньяку?
Заржавленный луч со скрежетом выполз из-за потрепанных облаков - затем, чтобы запоздало коснуться разубранных ржавчиной монет.
- Они идут тебе, Рон, - Гарри прикоснулся губами к руке друга, да так и замер.
- Bang-bang, - Люпин снова поднял стаканчик, и они с Гермионой чокнулись.
Крошки шоколада с фольги подобрали муравьи – быстрые, юркие и такие же рыжие, как волосы Рона Уизли.
Это было с неделю назад.
***
- Профессор Снейп, что у нас на ужин?
- Возьми вон те коробки.
- Что это?
- Гуманитарная помощь, Драко. Из Китая и Японии.
- А где тут Китай?
- Коробка с надписью «USA» на крышке.
- И штампом «made in China» сбоку, - пояснила Гермиона, склонившись над лоханью. Она пыталась оттереть песком погнутый алюминиевый чайник.
- Мисс Грейнджер, - холодно произнес Снейп, - я бы рекомендовал вам воспользоваться чистящим заклинанием.
- Для данной поверхности необходимо его усилить, - возразила девушка, - сфера не допустит такого энергетического всплеска. - Грейнджер, а как насчет простой арифметики? – усмехнулся Драко. - Давай обычным, но два раза. На бытовом уровне должно пройти.
Гермиона пожала плечами, достала из-за пояса палочку и, пришептывая заклинание, проделала необходимые движения. С пятого раза чайник заблестел.
- Боюсь, что сидеть нам сегодня при свечах, - заметила Гермиона, - моя палочка больше не вытянет.
Снейп равнодушно взмахнул своей – на конце зажегся огонек.
- На вечер хватит. Драко, неси наш ужин сюда, пожалуйста. Мисс Грейнджер, оставьте пока посуду – нам надо завершить чаепитие.
- А наш ужин – это которая коробка? - Та, что из Японии. Она дольше просрочена.
Часы с гирькой, висящие на вбитом в стену гвозде, пробили половину шестого.
Порыв ветра от распахнувшейся двери принес с собой влажный осенний воздух, запах дыма, пару желтых листочков и Ремуса Люпина.
- Я ухожу! – ворвавшись в блиндаж, закричал профессор. И замер, глядя на компанию за столом. На минуту ему показалось, что они пьют чай из фарфорового набора, и на столе, уютно фырча, стоит золоченый самовар, а Гермиона манерно оттопыривает мизинец, поднося к губам тонкую, кружевную чашечку. Он удивленно сморгнул, и все стало на свои места - девушка обхватила обеими руками алюминиевую кружку, посреди стола коптит старенький примус, а Драко недовольно шипит, поеживаясь от холодного ветра. – Ухожу!
- Как скажете, профессор, - согласно кивнула Гермиона, - только ненадолго, ладно? Ужин остынет.
Люпин непонимающе моргнул. Раз. Другой. Третий.
- Люпин, не устраивайте сквозняк, - недовольство в голосе Снейпа могло бы согнуть кочергу, если б, конечно, кто-нибудь придумал, как сделать из речевой характеристики давящую силу.
- Вы не поняли, - моргание продолжалось, - я насовсем ухожу. Навсегда. Нафиг. На край света. К чертям собачьим. В деревню, к тетке. В тундру, в заполярье, на юга…
- Вам не кажется, что за окном объявили тревогу? – с надеждой спросил Драко.
Гермиона покачала головой.
- За границу, наконец! – Люпин выдохся.
- И? – три пары глаз выжидающе уставились на оборотня.
- Что? – растерянность.
- Почему?! - Обоснуйте!
- Какого лешего?
По лицу Люпина неудержимо, как ветряночные болячки, расползалась довольная ухмылка.
- Я сейчас расскажу. Я сейчас все расскажу.
- Профессор, у вас рот сейчас порвется, - вежливо заметила Гермиона.
- Я схожу в штаб, – Драко поспешно вскочил с табуретки и рванул за дверь.
- Не думаю, что он вернется. - Предсказания – не ваша стезя, профессор Снейп.
- Галеон, что притащится утром.
- Два, что через двадцать минут.
- Принято. - Эй, я тоже хочу поучаствовать, - Люпин обиженно скрестил руки и надул губы.
Глаза у него лихорадочно блестели, а на щеках выступили красные пятна. Гермиона разочарованно подумала, что он совсем не похож на романтического героя.
Снейп был мертвенно бледен, неумыт и сальноволос. Еще у него был огромный крючковатый нос. Гермиона разочарованно подумала, что он вовсе не тянет на девичью мечту.
«Паршивый день, - думала она, - паршивый блиндаж. Паршивые мужчины. Паршивая война». Как знает каждый начинающий шпион, лучше всего запоминается последняя фраза. Даже так и оставшись непроизнесенной. Этим же шпионам известно, как важно всегда иметь перед глазами образ врага. Эрго, найдя причину всех несчастий, девушка резко успокоилась.
«В принципе, день ведь только начинается», - думала она.
- Ну? – Снейп отставил чашку и выжидающе сложил руки на груди.
Люпин уселся на освобожденную Драко плоскость и набрал в грудь побольше воздуха.
- Когда мне было пять лет…
Девушка издала беззвучный стон.
- А может, сразу перейдем к событиям последних двадцати минут?
- Я пошел прогуляться.
- Куда?
- Профессор Снейп, это же не допрос, - мягко заметила Гермиона.
- Я тренируюсь, - буркнул собеседник.
- К озеру. Желтые листья шуршали под моими ногами, свинцовое небо над головой покачивалось, и лохматые тучи кружились в вальсе…
- Распаковывайте наш ужин, мисс Грейнджер.
- Конечно, профессор.
-…Поттер!
- Эммм? Если вас не затруднит, повторите последнюю фразу, пожалуйста, - девушка сосредоточенно ковыряла палочкой коричневый скотч. До вожделенного ужина ее отделяла только заклеенная картонка.
- И тут мне повстречался Гарри Поттер!
- О да, это то единственное, что у него превосходно получается.
- Спасибо герою за то, что он однажды повстречался Вольдеморту.
- Я могу продолжить? Или сразу пойти собирать вещи?
- С передовой не уходят, оборотень, - устало процедил Снейп.
- И кто это придумал? – Люпин уставился на него, стараясь добавить в свой взгляд как можно больше презрения. Получалось плохо – если не верите, попробуйте сами.
- Брейк, - Гермиона подняла руку в примиряющем жесте.
- И Гарри с ходу стал нагружать меня своими проблемами. Понимаете, я его очень люблю, я обещал Сириусу, что позабочусь о нем, но я так устал выслушивать всякий…
- Бред?
Люпин промолчал.
- К тому же, он всегда отказывался от моих шоколадок. И никогда не слушал добрых советов.
- Профессор, вы что, его убили? Похоже на самооправдание.
- Он все говорил и говорил – о войне, о Дамблдоре, о том, как Дамблдор втянул его в войну, о том, как он ненавидит Дамблдора за то, что тот втянул его в войну, как он ненавидит войну за то, что оказался втянут в нее Дамблдором…
- Это же суши, профессор Снейп!
- И что? Не хотите есть – отойдите от коробки.
Гермиона облизнулась.
- Обожаю суши.
- Жизнь – дерьмо, - категорично заключил Люпин.
Девушка смутилась.
- Простите, профессор. Продолжайте, пожалуйста. Вы говорили о формах ненависти.
- Потом Гарри стал рассказывать, как ему тяжело быть символом победы, как ему надоело каждый год ездить в Хогвартс с твердой уверенностью в очередных катаклизмах. О том, как бы ему хотелось хоть раз заняться обычной подготовкой к экзаменам вместо спасения мира. Я ответил, что это последний год его обучения. А Гарри… он прошептал, что это вообще последний год. А потом лет вовсе не будет.
Звенящая тишина скреблась в перепонки, пока ее не нарушил тихий гермионин всхлип:
- И зачем только они добавили сюда лук?
- Затем Гарри стал плакаться о своих потерях. Я не дал ему платка, потому что тоже безумно скучаю по Сириусу.
- Да, он вносил определенное оживление в эти нудные сборища Ордена.
Люпин глянул на Снейпа с бешенством.
- Заткнись!
Собеседник безразлично пожал плечами.
- Мне уже все равно.
- Гарри сказал, что ему тоже уже все равно. После того, цитирую, «как сучка-Ронни его бросил, совсем-совсем одного в этом холодном и жестоком мире…»
- Одного?! – Гермиона вскочила и зло пнула перевернувшуюся табуретку.
Люпин пожал плечами – с удовольствием, потому что давно ждал, когда доведется это проделать.
- Так сказал он.
- С-сволочь.
- Гарри был пьян, - печально обронил Люпин.
- Не думаю, что это его оправдывает.
- Он был пьян и вот уже восемнадцать лет живет в стрессовом состоянии. Очевидно, поэтому он принялся вещать о своей личной жизни.
- И?
- Что-то, Северус, ты больно оживился.
- Пошли вы, Люпин, к чертям.
- Да рассказывайте же, профессор.
- Вовсе ничего интересного. Он долго говорил, как ему не хватает любви, тепла, понимания и сочувствия. Короче, у мальчика давно не было секса. Мне стало его так жаль…
- И вы решили его трахнуть?
Люпин холодно взглянул на спрашивающего.
- Я не опустился бы до такого подобия инцеста. Я обнял его за плечи и погладил по голове.
- А он?
- А он меня поцеловал, - и Люпин поднялся с табуретки, закрыв лицо руками.
- А вы?
Рассказчик шмыгнул носом.
- Ну, как бы поступил любой нормальный мужчина на моем месте?
- Прильнул к его губам и впал в состояние, близкое к экстатическому? И больше бы никогда не умывался: ё-мое, я целовался со звездой! С героем, что спасет наш мир от порождений тьмы!
- А, это ты, Драко. Уже вернулся?
- Профессор Снейп? – позвала Гермиона.
Два галеона перекочевали в кармашек на поясе ее юбки.
- Так вот, я поступил так, как поступил бы любой нормальный, гетеросексуальный…
Снейп хмыкнул.
-…мужчина на моем месте. Я ударил его. Сначала в живот, а потом, случайно, в челюсть. Немного перестарался, полагаю.
- Почувствуй себя валькирией, – пробормотал Драко, плюхаясь на привычную табуретку.
У табуретки было три металлических ножки и одна – деревянная, под нее подкладывали старые выпуски «Еженедельного Пророка», иначе выходило слишком неустойчиво.
- И где Поттер сейчас?
- Там, где я его оставил, наверное, - Люпин пожал плечами. – Это был очень хороший удар.
- Понятно. Драко, не сочти за труд, прогуляйся до озера и разыщи там надежду магического мира.
- Хорошо, профессор.
Дверь с треском захлопнулась.
- А потом я сел на бревно и закурил. - Профессор Люпин, - подала голос Гермиона, - вы же не курите?
- Вы меня упрекаете, мисс Грейнджер? То есть, ты меня упрекаешь, Гермиона?
- Нет, что вы. Я просто хочу узнать, где вы достали сигареты.
Люпин снова пожал плечами:
- Я хотел проверить палочку Гарри, в процессе поиска наткнулся на пачку «Голуаз». Будешь?
- Да, спасибо.
Люпин протянул ей пачку. Гермиона щелкнула по донышку и захватила губами наполовину вытащенную сигарету. Профессор нервно сглотнул и галантным жестом поднес к ее лицу палочку с зажженным на конце огоньком. И едва не подпалил прическу, когда дверь неожиданно распахнулась
- Ну что, суки, не ждали? – печально продекламировал Снейп себе под нос.
- Эмм, - смутился Драко, - я только хотел уточнить кое-что.
Снейп великодушно взмахнул рукой.
- Я хотел поинтересоваться, дозволено ли мне будет воспользоваться беспомощностью нашего героя?
- Мальчик мой, - вкрадчиво произнес Снейп, - я верю в твое благоразумие. Уверен, ты не сделаешь ничего, что не сделал бы я в подобной ситуации.
Драко просиял.
- Слушай свое сердце, - мягко посоветовал Люпин.
- Пожалуйста, будь с ним нежен, - внесла свою лепту Гермиона, оторвавшись от пускания дымовых колечек.
Дверь захлопнулась вторично.
- Итак, я опустился на бревно и закурил, - как ни в чем не бывало продолжил Люпин. - Я курил и размышлял о тщетности наших усилий, о странности этого мира, о странности того бреда, что мы несем, о потерях, которые мы несем, о бессмысленности этой войны…
- Не святотатствуй.
- О скоротечности человеческой жизни.
- Профессор, первое - вы маг. И второе – вы оборотень.
- О да, спасибо, что напомнили. О постоянной маскировке себя, о постоянной маскировке магов, об отсутствии у меня личной жизни, об отсутствии взаимопонимания между магическим и маггловским мирами, о том, какой травы накурился Поттер, что полез приставать ко мне с поцелуями, о приближающемся полнолунии, о своей личной жизни…
- Люпин, вы повторяетесь. Мисс Грейнджер, положите немедленно вилку на место. Суши едят палочками. – Снейп взял палочки, подошел к Гермионе. - Смотрите, пальцы надо держать так. Вот. Эту зажимаете, а эта должна быть подвижна, - он вложил палочки ей в руку и накрыл сверху своей ладонью. Первый же кусок упал на пол, спружинив о светлые юбки Гермионы и обильно забрызгав их соусом. Гермиона возмущенно выдернула свою руку, стянула юбку и невозмутимо обернула бедра снятой с окна маскировочной сеткой.
Снейп удовлетворенно ухмыльнулся и опустился на свое место.
Люпин изящно подцепил палочками кусочек имбиря и, прожевав, продолжил:
- И я думал о роке, что завис над моей головой, что следует за мной всю жизнь. О несправедливости судьбы ко мне. Это она укусила меня в детстве, прикинувшись волком. Это она лишила меня друзей. Она обернулась Петтигрю и подставила Сириуса. Она убила Джеймса и Лили в облике Сами-Знаете-Кого. Это я во всем виноват! Это моя судьба – Вольдеморт! – казалось, голос Люпина поднялся до невиданных высот и гремел на все помещение, гулко отражаясь от стен. А потом вдруг резко упал до шепота: - Вот она моя судьба, думал я. Пожизненный целибат и безработица. Да от меня все женщины шарахаются вместе с работодателями.
Гермиона протестующе подняла руку.
- Да? – заинтересовано посмотрел на нее Люпин.
- Сейчас у вас есть что-то вроде работы.
Люпин разочарованно вздохнул.
- О чем я и говорю. В итоге эта стерва-судьба привела меня под знамена Дамблдора. Он заварил всю эту кашу и съебался на Елисейские поля. А мы питаемся просроченной гуманитарной помощью, мерзнем в блиндажах и гнием в окопах. Так думал я, сидя на берегу. И возопил: доколе?! Совета и ответа ждал я от небес.
- И? – проявил участие Снейп.
Люпин горько усмехнулся.
- И ответ явился. Представь только: ты живешь и страдаешь, борешься и боишься. Ты упиваешься собственными экзистенциальным ангстом, строишь целую метафизическую теорию. Теорию заговора против тебя. Ты уже все познал, все увидел, жизнь обрела свой истинный смысл. Она скинула маску. Сняла с шеи синий бархатный бант, и ты смотришь на ее чахоточную кожу, ты слушаешь ее хриплое дыхание. Ты отнимаешь скомканный платок от ее бледных губ и слизываешь струйку крови. Ты принят за своего, ты со старушкой жизнью теперь запанибрата. Ты знаешь, на каком углу она любит стоять, ты знаешь, что левый туфель натирает ей косточку у большого пальца, ты знаешь, что на правом чулке спустилась петля, поэтому она раздевается только в темноте. Ты затягиваешь ей корсет, ты пудришь ей нос и румянишь ей щеки, ты считаешь ее морщины… она вся перед тобой. Ты весь в понимании. Ты весь в мире, а мир – в тебе. Уши зудят от его золотухи, волосы змеятся его пороками, через кожу прорастают его цветы, сквозь голубые вены на запястьях просвечивают его улыбки… Ты чувствуешь в себе силы говорить с небесами, ты велик, ты грандиозен…
- Мисс Грейнджер, поставьте, пожалуйста, чайник.
- Сейчас, профессор Снейп.
- Ты прекрасен… А над тобой хихикают. Над тобой потешаются. Я взобрался на пенек и прокричал небесам свое открытие. Тишина звенела в моих ушах, а потом раздался шорох листьев. И хруст. Я слез на землю и увидел большую белую собаку. Она вышла из леса и сейчас неспешно шагала по опавшей листве. Она посмотрела на меня огромными зелеными глазами. В них вспыхивали золотые искры, и я в восхищении опустился на колени и заговорил с животным. Пес двинулся ко мне, я затаил дыхание, а потом – в одночасье – погиб. И переродился. Пес обогнул меня, подошел к пню и, задрав лапу, меланхолично окропил его.
- Избавьте меня от таких физиологических подробностей, - простонал хлопнувший дверью Драко.
- Кто это с тобой? – Гермиона близоруко прищурилась. - Невилл?
- Угу, - Драко кивнул, а парень, которого он держал за руку, залился краской. – Теперь он будет жить с нами, все равно Люпин сваливает.
- А где Поттер?
- Понятия не имею.
- Ладно, сейчас дослушаем откровения Люпина и отправимся на поиски.
-… они были синими, как безоблачное июльское небо, синими, как кожа трехдневного трупа. Синими, как глаза сказочных принцесс, как нарисованные на картинках сапфиры…
- Кто?
- Да яйца же! – Люпин в отчаянии всплеснул руками. – Я же говорю – ты беседуешь с мирозданием, прикасаясь к его тайнам, поражаясь красоте его устройства, а оно… а мироздание подсовывает тебе собаку с синими яйцами. Я растоптан, я уничтожен. Я ухожу. Мир бессмысленен, значит, война тоже. Значит, мое присутствие здесь совершенно не нужно.
- Закройте кто-нибудь дверь, дует.
- Люпин, вы можете продолжать, кстати.
- Я ухожу. Дальше – без меня. Я понял: мы – это не мы. И не то, чем мы кажемся. Мы невозможны, а, следовательно, не существуем. Мы плод чьего-то воспаленного воображения. Весь магический мир придуман, а жизнь – это театр абсурда. Мне слишком мало платят, и я не хочу актерской карьеры. Посмотрите вокруг! Нравится? Ага, дерьмо. Дерьмо, детерминированное директивной дорогого демиурга.
- Вы продолжайте, Люпин, продолжайте, - благодушно махнул рукой Снейп.
- Все дело – в подходе к жизни и формальной логике! Это был акт озарения.
- А думал, дело в сексе, - грустно заметил собеседник. – Люпин, признайтесь, это был акт сублимации.
- Это был акт творения, - подал голос молчавший до того момента Невилл.
Драко одобрительно глянул на него.
- Короче, надо было найти собаку и выкрутить ей яйца, - подвела черту Гермиона, сочувственно прищелкнув языком.
- Проклятие.
- Посланник.
- Галлюциногенный бред.
- До свидания, мать вашу! – не выдержал Люпин.
- А как же война, профессор? – тихо спросил Драко. – Вы сможете бросить своих друзей? Уйдете, зная, что они нуждаются в вашей помощи?
Драко не терпелось опробовать на ком-нибудь методы психологического давления – третьего дня он притащил с поля психологический практикум. Эту брошюру обронил какой-то студент, наполовину маггл, загоревшийся идеей применить к Вольдеморту механизм стокгольмского синдрома. Добровольцев не нашлось – студент сам сдался в плен, но к несчастью для него, Лорд был не знаком с психологией, а потому спокойно игнорировал ее законы.
-…и не собирался! Я же говорю – от нас мало что зависит. Уж поверьте, неш добрый демиург подсуетится и устроит счастливый финал. Вот только не знаю, сколько жерт понадобится, чтоб достичь этого «счастья».
- Happy end, happy end, happy-happy end! Of the world, of the world, happy-happy end! – кривляясь, напел Драко на мотив Jingle Bells.
- Ты полностью переврал мотив, - строго сказал Снейп. – Знаешь, Драко, если ты намерен и дальше практиковать публичное пение, стоит нанять педагога по вокалу.
За окном раздался взрыв – люди в блиндаже даже не вздрогнули.
- Вот и Поттер нашелся, - меланхолично заметил Снейп.
- Я видел его, - прошептал Невилл, - я отдал ему свою палочку, я так и не воспользовался ей ни разу.
- Я ухожу! У меня есть домик, в Девоншире. Маленькая развалюха посреди болот. Там буду жить я, читая великих поэтов и собирая орхидеи, - Люпин опустился на колени. – Гермиона, ты поедешь со мной?
- Люпин, я знал преподавателей, которые лишились работы из-за связей со студентками.
- И где ты был раньше?
- Познакомиться бы с ними, - Гермиона нервно одернула маскировочную ткань, заменявшую ей юбку. - Я… Я люблю синий цвет, - она замялась на мгновение, - но то, что вы рассказываете… это ужасно. Я… я уже потеряла Рона. Я… да, хорошо, я еду. Профессор Снейп, я возьму ваш чемодан, он больше. – Гермиона торопливо бросилась паковать вещи, то и дело касаясь глаз тыльной стороной ладони.
- Ну и ну, - промолвил Драко. – Видишь, Невилл, я же говорил, что мы поместимся.
- Вы оба пожалеете, - прошипел Снейп.
- Отъебись, Северус, - Люпин вышел на улицу, тихо-тихо прикрыв за собой дверь. Еще пара взрывов.
***
Спустя пятнадцать минут Люпин и Гермиона шагали по кочкам, волоча за собой чемодан и пригибаясь, чтобы пыль не так докучала, да и чтобы не заметили – свои, чужие, без разницы.
***
Драко поморщился, когда очередной взрыв прозвучал совсем близко.
- Значит, Лонгботтом, ты отдал ему свою палочку? – задумчиво спросил Снейп, подбирая с пола осколки чашки.
- Да, профессор.
- И ты ей ни разу не пользовался? - Ни единого, профессор.
- А компонент…?
Невилл с несчастным видом склонил голову.
- Я никому не рассказывал, - прошептал он. Зельевар переглянулся с Драко. Тот кивнул.
- Огромный магический потенциал, накопленный палочкой из-за Сферы… И нетрезвый, доведенный до отчаяния Поттер.
- И взрывы, профессор, взрывы за окном.
- Ох уж мне эти пророчества…
***
- А как нам миновать заграждение?
- Придумаем, что-нибудь, Гермиона. Ты же умница.
- Я думаю, вашему дому не хватает огорода.
- И цветника.
Молчание.
- На «ты», Гермиона?
- Как скажешь, Ремус.
Молчание.
- Ремус, ты слышишь крики? – Люпин прислушался. - Как будто ликование?
***
- Мы, что же, победили? - Драко глупо улыбнулся.
***
- Это, что же, победа? - спросил кто-то с забинтованной головой, цепляясь из последних сил за побуревший халат мадам Помфри.
***
- Мы победили, Ремус, - Гермиона не спрашивала – утверждала.
- Мой красивый жест пропал втуне.
- Разворачиваемся?
Люпин кивнул.
Чуть позади них грязно-белый пес гордо нес свои лазурные яйца.
[align:center]Остановочный пойнт[/align]
- За кой черт ты ее отпустил? – раздраженно.
- Ситуация изменилась, – хмуро.
- Идиот, – констатацией.
Звяканье стаканов.
- На твоем месте… - напористо.
- И не надейся, - оборвал.
- Я бы не пустил. Она разумная. Она красивая. Она серьезная. И на тебя все равно больше никто внимания не обратит, – рассеянно.
- На тебя-то так _вообще_ никто, - зло.
- Пошел ты.
- Пошел сам.
- Чтоб я еще раз с тобой пил, Северус.
- И не мечтай, Люпин.
- А ты знаешь, что она пропала?
[align:center]Пойнт номер два Самое вкусное – шоколадное печенье в шоколадной глазури, а сверху – шоколадная крошка[/align]
[align:right]Почему я собака грустная? Потому что еда невкусная, Потому что пила из лужи я, А в луже вода несвежая… Детская говорящая игрушка[/align]
- Раз медалька, два медалька, - приговаривая, рылся Люпин в облупившемся платяном шкафу, - где же эта парадная мантия?
Створки со скрипом захлопнулись, и мужчина бросил на кровать потрепанный сверток. Смахнул со лба непослушную челку и устало посмотрел в зеркало. Он сомневался, что парадная мантия поможет выглядеть ему приличнее. С синяками под глазами, беспорядочно отросшими волосами и этими шрамами... А ведь он может встретить… Люпин раздраженно мотнул головой и кинул взгляд на часы. Хватит ныть – пора собираться.
- Хмпф, - зеркало сдавленно усмехнулось.
- Заткнись, - бросил Люпин.
Как он и подозревал, вид оказался еще хуже. Великий Мерлин, ну что дезертиру делать на этом балу? В честь победы, которую он едва не прошляпил, а? Он бы не пошел, если б пришло типовое приглашение. К сожалению, Гарри не поленился прислать ему собственноручно написанное письмо.
Рассохшаяся дверь снова отказывалась закрываться самостоятельно, и Люпин поднажал плечом. К горке отслоившейся краски на дорожке прибавилось еще несколько «чешуек». Собаки в его дворе привычно грызлись за кость. Они пришли сюда только после последнего полнолуния и, увлеченные добычей пищи, не реагировали ни на его уговоры, ни на исходящую угрозу. Он поморщился. Все дело в калитке – она покосилась, но поправить руки не доходили. Калитка издала протяжный скрип за его спиной. Накрапывало, и он чуть не поскользнулся на влажных рыжих листьях. Люпин пытался вспомнить, когда ему в последний раз нравилась осень. Получалось плохо. Один из псов за его спиной взвизгнул - по нервам словно полоснули лезвием - и Люпин резко обернулся, оскалившись, хищно вызверившись на непослушных животных.
- Рррр!
- Уииии… - и жалобно скуля, поджав хвосты, дрожащие псы забились под крыльцо.
Люпин удовлетворенно ухмыльнулся и зашагал по улице.
***
- Как всегда, пожалуйста, - деньги легли на прилавок.
- Ну и ну, - продавщица поставила перед ним две бутылки пива и сгребла мелочь, - сегодня вы выглядите еще паршивей, чем обычно.
- Плохо спал, собаки под окном всю ночь выли, - Люпин смущенно улыбнулся.
- Хуже, чем вчера? – продавщица вскинула выщипанные брови.
Он нервно одернул ветхий плащ и, ничего не ответив, вышел из магазина. Кинул пару монет оборванному пареньку возле дверей. Тот прищурился, поправил съехавшую со второго глаза повязку и благодарно кивнул, разулыбавшись щербатым ртом.
Люпин а) слишком рано вышел и б) все равно он жил в районе, где действовала Сфера. Чтобы аппарировать, нужно было выбраться в обычную местность.
…и к дырке в расписанной короткими емкими словами стене.
Он прибыл на место с небольшим опозданием, как и подобает являться на подобные мероприятия человеку, знакомому с этикетом. Возле парадно разубранных дверей собрался целый цветник волшебниц. Красный и синий, желтый и лиловый, шелк и атлас, кружево и гипюр, девушки и женщины сбивались в стайки, щебетали, прихорашивались, пока их спутники степенно пристраивали свои метла, а то и парковали автомобили, проверяли приглашения, курили на крыльце и, наконец, просто отлично проводили время. Люпин задумался, сколько же здесь таких, кто пришел, подобно ему, по принуждению. А еще таких, кто действительно сбивал ноги о хогвартские развалины и переворачивал там трупы, приговаривая «нет, нет, только не он» или «я знаю, ее ведь отправляли совсем в другую сторону».
Ни с кем не здороваясь, он проскользнул внутрь. В нарядном зале тоже не нашлось бы места для падения яблока, даже изображай оно ньютоновское. Люпин пробирался сквозь толпу, на всякий случай оглядываясь по сторонам. Дважды ему удалось таким образом избежать разговора со знакомыми. А в углу он приметил сгорбленную фигуру Снейпа. Как всегда в черном, как всегда один. Я один, ты один. Но это ровным счетом ничего не значит. Это не повод и не карма. Больше всего Люпин хотел найти Гарри и показаться ему на глаза – «эй видишь, я пришел! Со мной все в порядке, все просто отлично! Все замечательно, малыш! Нет, не стоит волноваться за меня. Нет, не стоит присылать денег. Нет, не стоит искать мне подружку. Да, твоя спутница просто очаровательна. Кстати, как Гермиона?». Последнего он не скажет. Если он задаст этот вопрос, Гарри сразу поскучнеет, снимет очки и будет нервно протирать стекла, парящие в воздухе свечи вдруг высветят усталые морщинки вокруг глаз, и он начнет лепетать, что, понимаешь, газеты говорят… а вот недавно Рита Скитер написала… чушь, конечно, собачья… наверное
[align:center]Пойнт три Целоваться с кальмарами[/align]
[align:right]Ночь ложится на стол и заползает за крыши. Ручкой исправно вожу - мой сонет формой не вышел. Нет за окном луны, нет и зовущих звезд: Над городом тяжкий смог намертво в небо врос. От волнения вянут цветы, а от ужаса - бьются кружки. Я сочиняю стихи, ты считаешь меня подружкой. Как же все это наивно! А я - хочу быть циничной, Злобной стервой на шпильках, мстительной и практичной. Разве я добрая фея? Видишь машину из тыквы? То-то… я тоже не вижу. Как же мы оба влипли! Впрочем, о чем я? Не знаю… Это не дело – мечтать. Я не снежная королева: мне? за вечность? коньки предлагать? Славно, что я понимаю, кто я сегодня есть: И без моих заблуждений в мире ошибок не счесть. Ночью туманной и лунной я выпускаю клыки, Правда, для светлой душонки когти мои велики. Шерсть на спине шелковиста - легко бы согрела в мороз, А марафону в степи был бы полезен хвост. Но я встречаю рассвет, с цепью кровать обняв. (Знаете, вкус у металла, как кровь, солоноват). Утром ты входишь в квартиру, играешь суровый вид, Говоришь: «мне все равно, что было - я совсем не ревнив». И тебе не наскучит притворство, мне не наскучат стихи, Я с тобой не расстанусь – ты знаешь мои грехи. Я сочинять буду дальше, ты меня - звать подружкой. Сегодня вдруг станет больно – закушу уголок подушки. С наручников мне не сорваться– это мысли поднимутся выше, И потому так тревожно ночь наползает на крыши. [align:right]sea-budjum, “ 14-15.05.04 “[/align][/align]
Цок. Цок-цок. Цок. Цок-цок-цок. Пауза. Цок-цок. Цок. Ругательство сквозь зубы. Каблук модельного сапога проваливается в трещину. Медитативный стук набоек замолкает. Гермиона нервно дергает ногой, потом хватается за каблук рукой. Наконец, выпрыгивает из обуви и, зябко поджимая пальцы, осторожно достает застрявшую в дорожке обувь. Торопливо обувается, оглядывается по сторонам и шагает дальше.
Дорога сложена из каменных плиток. Швы между ними поросли травой, местами заполнены непонятным составом, похожим на вар, которым промазывают прохудившиеся крыши. Воздух вокруг очень сухой, пыльный. Пыль. Ее бурые клубки тихонько ползают по поверхности, переговариваясь с редкими, посеревшими от усталой тяги к свету кустиками травы. Налево, направо – нет смысла смотреть: до самого забора в два человеческих роста только клочковатые облачка пыли, каменная дорожка, желтая земля, почти сплошь облицованная металлом. Сзади – кованые ворота, совсем не изящные, несмотря на свою ажурность. Гермиона предпочитает смотреть вперед. Там, в двух сигаретах ходу, хмурое здание прорастает из медной земли. На всю внешнюю сторону – два светящихся окошка и еще два закрыты ставнями. Снова камень, металл, и много-много заклепок. Оно все как будто наспех слеплено из первых попавшихся под руку каменных обломков и металлических обрезков. Разномастные трубы торчат из крыши вперемежку с изогнутыми антеннами. Здание венчает круглая смотровая площадка с флагом. Рисунок на нем напоминает Гермионе алюминиевую плошку с блокадным суповым месивом, но она знает – на самом деле это омут памяти. Мыслеслив, если отбросить поэтику. «И патетику», - неловко рифмует Гермиона.
Ремешок модной винтажной сумки норовит выскользнуть из взмокшей ладони, вторая рука несмело застыла над кнопкой звонка. Наконец, Гермиона решается. Еще раз оглядев глухую дверь, увенчавшую разбитое бетонное крыльцо с проглядывающим арматурным скелетом, она нажимает кнопку. Тихо шипит – обожглась о непотушенную сигарету. Никакой реакции изнутри, звонка тоже не слышно. Девушка нетерпеливо стучит каблуком по железному пруту и щелкает зажигалкой. На девятый раз выходит осечка – искра не высекается. Гермиона еще раз оглядывает дверь и замечает слева незаметный шнурок и наудачу дергает. От ее злой усмешки должны завянуть последние травяные кустики-разведчики. В здании поднимается оглушительный трезвон, круглые клепочные шляпки тихонько вибрируют. Через минуту раздается скрип отодвигаемых засовов.
***
- Добро пожаловать в центр внемагического сотрудничества и научно-исследовательский центр прикладных технологий на основе магического устройства – думоотвода, - заученно протараторил встречающий.
- Так вот как это теперь называется – думоотвод, - задумчиво произнесла Гермиона. – Прошу простить, я задержалась в пути. Здравствуйте, профессор Люпин.
- Гермиона?! – Ремус Люпин подслеповато сощурился и достал очки из кармана белоснежной рабочей мантии. – Меня не предупредили, что новый научный сотрудник – это ты.
- Ничего, профессор. Я тоже не ожидала вас встретить, – никогда, думает девушка. -Может, все же впустите меня? - она неловко улыбнулась. - Я устала стоять на разбитом крыльце.
- Да-да, конечно, - Люпин пропустил ее внутрь, задвинул засовы, затем взял под руку и повел по коридору. По дороге он, словно извиняясь, объяснял: - Здание возводилось в большой спешке, объединенными силами магов и маг… - он запнулся, - лиц немагического происхождения. Вы сталкивались с большим строительством? Это суета, шум, проблемы с работниками, проблемы с поставщиками, проблемы с руководством. А касаемо данного крыльца, то ли неразбериха с поставками, то ли просто жуликоватость ответственных лиц. Видели, какого оно цвета? Такой оттенок цементу придает примесь, - он выдал термин, который Гермиона пропустила мимо ушей, - а нужно было…
Гермиона не удержалась и зевнула.
- Извините, профессор, я устала с дороги. Не могли бы мы отложить вводный экскурс на завтра?
- Конечно, Гермиона, - спутник немного стушевался, - я как раз провожаю тебя к твоей комнате. И вот еще что: давай снова перейдем на «ты»? Мы уже давно не школе, – он улыбнулся.
- Но и не на полях сражений.
- Но все же.
- Конечно, Ремус, – девушка устало улыбнулась в ответ.
Длинный коридор, проблескивающий в свете оплывающих свечей и редких галогеновых ламп, завершился лифтом.
Три года назад они вдвоем чуть не отважились на дезертирство. И, как думал каждый, на роман.
Гермиона помнит, думал Ремус, но вот покажет ли это?
Ремус не покажет своих чувств, думала Гермиона, но помнит ли он?
***
«Осторожнее, здесь трещина», «Следующий коридор может показаться немного темным – новая модель ламп только апробируется, а все прочие источники света потушены. Для чистоты эксперимента», «Вы уже познакомились с доктором Смитсоном? Он должен проконсультировать вас относительно пары пунктов инструкции», «А вот эту лестницу построили после…»…
Помимо самой исследовательской работы, как понимает Гермиона, в обязанности Люпина входит общий инструктаж новичков. Кроме того, он явно проводит экскурсии по центру не в первый раз. И еще – центр он любит и при случае может рассказать любопытную историю о любой коридорной выбоинке. История их отношений еще любопытнее, поэтому оба делают вид, что ничего не было – просто потому, что не могло быть.
В силу должностных обязанностей Ремус Люпин и Гермиона Грейнджер работают в разных лабораториях. У них разное расписание. Гермионе осталось осмотреть только один этаж. После этого они могут существовать в центре, неделями не пересекаясь. Девушку это не устраивает.
- Ремус, мне бы хотелось видеться с тобой и дальше.
- И мне, Гермиона, и мне. Опередила на пару секунд.
Они улыбаются друг другу, спустя несколько дней вырабатывают ритуал своих встреч.
Тот, кто освобождается раньше, заходит за собеседником. Гермиона обычно находит Ремуса в небольшой лаборатории, когда он занят разговором с коллегами. Она робко улыбается присутствующим, здоровается и присаживается на диван. Она не участвует в обсуждении, потому что это не входит в ее компетенцию. Люпин быстро заканчивает беседу, прихватывает пальто, и они отправляются в путь. Ремус обычно находит Гермиону в ее кабинете. Несколько недель ей предстоит разбирать бумаги своего предшественника, поэтому Люпин чаще всего видит ее сидящей за столом, увлеченно копающейся в ворохе документов. По левую руку – непременная чашка с кофе, глаза девушки непременно обведены черными кругами. Он помогает ей сложить бумаги ровной стопкой, она благодарно и устало улыбается. Затем прихватывает пальто, и они отправляются в путь. Обычно они ходят вокруг здания центра, иногда бесцельно блуждают по пустырю. Там бурая трава, ветер и пыль. И выбоины, и трещины, и неровности плиточного покрытия, на которых Гермиона каждый раз спотыкается. Люпин любит носить девушку на руках. И беззлобно подшучивать над ее каблуками и неуклюжестью. Гермиона всегда в ответ ворчит и говорит, что она будет смеяться в полнолуние. Это несколько больно, но забавно, думают оба.
Когда же костяшки пальцев краснеют от ветра, а глаза начинают слезиться из-за пыли, Ремус и Гермиона возвращаются в здание. Они идут на ужин в столовую на втором этаже западного крыла. Угловой столик. Центральная тема беседы – куда они отправятся в свой второй законный выходной, когда придет время очередного ежемесячного выпуска персонала в город.
Гермиона засыпает, свернувшись калачиком, положив ладошки под щеку. Ей не шибко нравится своя комната, и она думает, когда будет прилично переехать к Ремусу. Ремус засыпает, обняв подушку, плотно завернувшись в одеяло. Ему не нравится, что комната Гермионы так далеко от его и ее кабинетов, и он думает, когда можно будет предложить ей переехать.
Утром они снова встанут с тяжелой головой, недосчитавшись пары необходимых часов сна. Потом – тяжелый рабочий день, вечером – прогулка, а после – ужин и долгий-долгий разговор. Они открывают друг друга заново, потому что так проще.
«Интересно», - думает Гермиона, в четыре утра разбирая бумажные эвересты на своем столе, - «Ремус еще не спит?»
«Интересно», - думает Ремус, в четыре утра щурясь на зеленоватое электронное табло своих часов, - «Гермиона уже не спит?»
Спокойной ночи, родные.
***
- А все-таки Ремус, чего еще ты ждешь от наших встреч?
- Да, Ремус, – симпатичный светловолосый паренек присел к их столику, церемонно чмокнув Гермионе руку. – Мисс Грейнджер, рад встрече. Там и для вас письмо.
Жестом фокусника Уилл достал из кармана рабочего халата пачку писем, два протянул Гермионе.
- А вам, Ремус, сегодня ничего нет.
Люпин махнул рукой.
- Я и не ожидал так скоро. Спросил на всякий случай. Мистер Поттер пишет мне в последний день месяца, а вот профессор Снейп – ровнехонько перед полнолунием. - Вы со Снейпом переписываетесь? - удивленно спросила Гермиона.
- Ну, ты же поддерживаешь связь с… Лонгботтомом, например, - сказал Люпин, кинув взгляд на верхний конверт. – Я тоже общаюсь со своим однокурсником. - Параллель не вполне явная, - фыркнула девушка. - Мне казалось… вы несколько на ножах…
Собеседник пожал плечами. Ах, девочка, если бы ты знала, из-за кого…
- Я, пожалуй, пойду, - весело произнес Уилл. – Мисс Грейнджер, только не выкидывайте конверт. Если вдруг будут проводиться проверки… там красный штамп в углу, значит, что письмо допущено. Мало ли, в отчет не занесли, а видеозаписи прибытия сов покажут, что вам почта приходила.
- Хорошо, – растерянно произнесла Гермиона, – до следующей встречи.
Все еще недоумевая, она принялась за чтение письма от Невилла. Люпин тем временем вскрывал второе с помощью столового ножа.
«…третьего дня собрал на бабушкином участке богатейший урожай тыкв. Пропустят ли в твой центр бандероли, чтоб сполна могла ты с коллегами насладиться вкусом благородного напитка – тыквенного сока?
А вчера я получил очередной перевод от того общества памяти Дамблдора. Приятно, что победителю Вольдеморта ныне положены не только регалии, но и денежное вспомоществование…» - от чтения письма Гермиону отвлекли странные хихикающие звуки
- Ремус, - возмущенно воскликнула девушка. – Как не стыдно читать чужую переписку!
- Прости, Гермиона, - смутился Люпин, - я просто хотел помочь. Эти конверты так усердно заклеивают…
Гермиона выхватила у него из рук письмо. Оба помолчали. Потом Люпин снова заговорил:
- Но все же, раз так получилось, удовлетвори мое любопытство. Если это письмо от Джинни Уизли, то почему в подписи стоит «Твой маленький Маркс»? - Когда ей надоело просто подбивать баланс в «Удивительных фокусах Уизли», она отправилась получать экономическое образование, - сухо отозвалась Гермиона. – Я отправилась с ней, потому что… развеяться. Мы тогда жили с ней вместе.
- Так вот что имел в виду Гарри, - вполголоса пробормотал Люпин. – Я думал, ты сбежала от… ну… в общем, ладно, проехали.
Гермиона вздохнула.
- Знаешь, Ремус, иногда мне очень хочется сесть и поплакаться кому-нибудь. Ты себе даже не представляешь, сколько слезливых исповедей мне пришлось услышать в Хогвартсе. Я исправно подставляла этим трагикам обоих полов свое плечо, говорила дежурные слова и помогала, - она сделала паузу, - по мере возможностей. А про себя думала, насколько мелочны их проблемы и их терзания. А они, в свою очередь, полагали, что моя жизнь скромной заучки течет ровно и спокойно, без забот и хлопот, – Гермиона схватила со стола салфетку и принялась крутить ее в пальцах. – Иногда мне тоже хотелось вот так придти к кому-нибудь и вывалить на него свои горести, - она усмехнулась. – Одна беда – воспитание. Не позволительно человека загружать и расстраивать. Кроме того, не знаю, смогла бы я вынести программные восклицания-соболезнования. Когда-нибудь, - она мечтательно прищурилась, - когда я выйду на пенсию и получу в распоряжение уйму свободного времени, я поймаю неосторожного представителя современной на тот момент молодежи. Я привяжу его к прочному металлическому стулу, ножки которого будут вмонтированы в бетонный пол подвала моего трехэтажного особняка, вставлю в рот кляп и включу яркий свет. И буду рассказывать этому человеку историю своей жизни. Все-все, начиная с первых детских воспоминаний. Обид, - поправилась Гермиона. – Единственное, после такого сеанса придется его устранить, - девушка лучезарно улыбнулась.
Люпин сглотнул.
- Думаю, это будет лишним, - через силу выдавил он после паузы. – Твой слушатель сойдет с ума. Или загнется сам.
- Осторожность никогда не повредит, - улыбка стала еще лучезарнее. – К чему я все это говорю… Я могла бы рассказать тебе историю наших с Джинни взаимоотношений от начала до конца, со всеми сюжетными поворотами, но, сомневаюсь, что это будет увлекательно.
- Та права, – Люпин склонил голову, - Меня интересует история других отношений. Впрочем, если б ты решились, я бы внимательно выслушал все повествование. И даже делал бы ремарки в нужных местах. Наверное, ты знаешь, почему.
- Догадываюсь. Но предпочту услышать это от тебя, - распотрошенная салфетка приземлилась на пол.
- Сначала встречный вопрос: почему ты здесь?
Гермиона задумалась.
- Ммм , скажем так… гомосексуальные отношения – это одна из форм эскапизма. Я нашла для себя форму полюбопытнее. Поэтому я здесь. Согласись, закрытое государственное учреждение, засекреченный мирок, откуда выпускают в большой мир раз в месяц… это ведь так далеко от реальной жизни и ее проблем, верно?
Люпин согласно кивнул.
- Итак, Ремус, почему?
- Все просто. Это правило этикета – сочувственно выслушивать женщину, с которой собираешься лечь в одну постель.
Гермиона улыбнулась.
- Время пошло тебе на пользу. Ты подружился со своей волчьей сущностью и стал говорить прямо. И коротко, без пространных монологов и цветистых сравнений. Эх, Ремус, это-то мне и нравится. Все эти извивы речи, - девушка сделала волнообразное движение рукой, -… надоело. Бог мой, надоело до чертиков. Ремус, скажите, ты телепат?
- Нет, - удивленно отозвался собеседник.
- Отлично. Почему-то любовники и, что особенно убивает, случайные любовники, мнят своих партнеров телепатами. Если б предполагалось, что люди должны понимать друг друга с полувздоха, эволюция пошла бы по-другому пути и совершенствовала не речевой аппарат. Не обязана я намеки понимать, не обязана…
- Дорогая моя Гермиона, у меня две полки в кабинете забиты пособиями по психологии, а людей я не понимаю. Ну, кроме тебя, пожалуй. Я знаю, что ты сейчас хочешь сказать. Да, мы с тобой не будем надеяться на некие атмосферно-мозговые вибрации, а будем говорить о своих намерениях прямо.
Гермиона повторила его движение, кофейные кружки столкнулись в воздухе, роняя кремовые капли на исписанные листки.
- Ну что ж, - задумчиво произнесла Гермиона после глотка, - думаю, флирт мы провели на достойном уровне. В койку? Хотя нет, ты обещал показать мне подвальные помещения.
Они допили кофе, затем Люпин поднялся из-за стола и галантно протянул Гермионе руку. Ухватившись за нее, девушка встала, собрала письма и небрежно сунула их в карман рабочей мантии.
- Пойдем.
- Однажды мы повернули на полдороге, - вполголоса пробормотала девушка.
- Ха, - сказал Люпин.
Говорить прямо, думает Гермиона? Как бы не так – почему ты молчишь о том, что с нами произошло? Людям вообще стоит больше разговаривать друг с другом и меньше строить догадки. А если так – почему ты не заговариваешь о прошлом? Это кажется тебе слишком незначительным?
Проще сказать, чем сделать, думают оба. Но проще делать, чем говорить.
***
- А вот это – наш архив. Ты можешь присутствовать здесь только потому, что получила доступ соответствующего уровня. И тем самым добровольно отказалась от возможности выезда за границу в течение нескольких лет. Впрочем, ни ты, ни я… мы ведь никуда не собираемся?
Гермиона согласно кивает.
- Шоколадку будешь?
Гермиона отрицательно качает головой
- Рад.
Архив – это комната с длинными рядами стеллажей вдоль стен. Посередине – столик, в который врезан мыслеслив, и кресло. Стеллажи забиты округлыми баночками с плотно притертыми пробками и аккуратно надписанными этикетками. Гермиона близоруко щурится.
- Там написано время воспоминания и хозяин. Кто-то делился добровольно, что-то отсюда – это материалы судебных заседаний, прочее – из найденных и конфискованных в военные годы мыслесливов. Один день в неделю архив открыт для приглашенных историков. Они всегда работают под присмотром должностных лиц, так что кто знает, какая война ждет нас в новых учебниках.
Девушка старается скрыть брезгливую гримасу. Люпин прячет усмешку.
- Тебе здесь работать, Гермиона. Надо привыкнуть.
- Мне придется использовать архивные материалы?
- Возможно.
- Я должна знать принципы работы с архивом?
- Правила прочтешь в инструкции. Профессор Смитсон распорядился, чтоб тебе ее выслали.
- Я должна знать, как функционирует этот мыслеслив?
- Возможно.
Гермиона удивленно приподымает бровь. Люпин закусывает губу. После раздумья продолжает:
- Я покажу тебе. Выбери, пожалуйста, воспоминание. Они каталогизированы, но пока ты не разобралась с этим, действуй наугад.
Гермиона медленно идет вдоль стеллажа, ровные ряды баночек, дат и фамилий на их этикетках клонят в сон. Буквы и цифры прыгают перед глазами. Она вытягивает руку и проводит мизинцем по круглым стеклянным бокам. Пыльно. Наконец, знакомое сочетание помогает ей сделать выбор.
- О, - улыбается Люпин, - у профессора Снейпа всегда очень увлекательные воспоминания. Ты знала, что у него был свой мыслеслив? Гарри наверняка рассказывал.
- Да, - на всякий случай соглашается девушка. Кажется, что-то и впрямь было. Она не помнит точно. – Да, - повторяет Гермиона.
- Он был найден при обыске, – продолжает Люпин. – Но воспоминание не оттуда. На самом деле, это даже не его воспоминание, просто имя хозяина неизвестно. Интересно, оно придется тебе по вкусу? – Люпин улыбается. – А знаешь, скоро полнолуние.
Гермиону несколько смущает резкая смена темы. А еще – то, как хищно Люпин втягивает в себя комнатный воздух.
- А… А как мы тут разместимся? – осторожно спрашивает она, имея в виду явно недостаточное количестве кресел.
Вместо ответа Люпин раскупоривает пузырек, выливает содержимое в чашу, усаживается в кресло и невозмутимо тянет Гермиону за мантию, усаживая ее себе на колени. Чтобы окончательно не потерять равновесие, девушка обхватывает его за шею. Люпин шепчет заклинание и дотрагивается до серебристой тягучей жидкости кончиком палочки. Гермиона закрывает глаза и падает – в бездну, в небытие, вниз по кроличьей норе… И единственное, что можно почувствовать – как приминаются под ее пальцами волоски на чувствительной коже шеи.
- Аллес, - раздается какой-то знакомый голос у нее над ухом, - можно открывать глаза.
Обстановка вокруг – точь-в-точь кабинет зелий в Хогварсте, и чуть запоздало Гермиона понимает, что это и есть тот самый кабинет. Снейп склонился над котлом, в углу застыла чья-то фигура. На фигуре – черный капюшон. Гермиона чувствует, как Люпин зарывается в ее волосы. Нежно. Губы Снейпа слабо шевелятся.
От котла – нестерпимый запах моря, на ладони Снейпа – маленькое существо, что-то живое, что-то морское. Оно извивается, пока летит в бурлящую жидкость. Взрыв слабый, но Гермиона все равно рефлекторно зажмуривается. А когда открывает глаза…
- Он великолепен, - с одобрением шипит капюшон.
Снейп застыл у стены и бесстрастно смотрит на груду скользких отростков у своих ног.
- Прикажи ему что-нибудь.
Снейп велит монстру выломать дверь и поймать себе кого-нибудь. И груда начинает движение в сторону самого профессора. Гермиона чувствует, как язык Люпина скользит ей за ухо. Щекотно.
Снейп машет палочкой и отступает все дальше и дальше в угол, монстр ползет на его – медленно, неотвратимо, шевелит своими конечностями… Они обвивают худое тело, вздергивают наверх, бьют об стену… Гермиона закрывает глаза и чувствует, как руки Люпина скользят ей под рубашку, дотрагиваются до сосков. Холодно.
Мантия клочьями слетает на пол. Фигура у стены замерла, уставилась. Снейп до крови кусает губы и молчит, когда снова и снова ударяется о стену, когда одно щупальце тугим концом смыкается на его шее, а два других, обняв колени, резко разводят ноги в сторону. Гермиона всхлипывает и отворачивается, утыкаясь лицом в грудь Люпину. Выпростав руки из-под рубашки, тот гладит ее по спине и невидяще смотрит, как мучается его бывший сокурсник.
Звуки глухих ударов сменяются мягким чавканьем, влажным чмоканьем… Гермиона дрожит, а Люпин снова запускает руки под ее одежду.
- Авада Кедавра, - говорит капюшон, и звуки прекращаются. – Он неуправляем. Я не буду использовать этих монстров.
Гермиона не видит, как за ее спиной – в спину капюшона – Снейп измученно улыбается окровавленными губами.
И снова падение. На этот раз девушка открывает глаза без команды со стороны Люпина.
- Ну как? – спрашивает он.
- К тебе или ко мне? – хрипло говорит Гермиона, трясущимися руками поправляя одежду.
Люпин подхватывает ее под руку и уводит из подвала. Голос Гермионы подрагивает, почти срывается, она лихорадочно шепчет:
- Он это специально, да? Псих… а этот в черном… тот, кого… зачем привел сюда? Зачем показал?... ну, иди же быстрее…
Когда Люпину надоедает это слушать, он останавливается, прижимает девушку к стене и затыкает ей рот поцелуем – долгим, техничным. Колени подгибаются, и Гермиона снова вынуждена цепляться за его шею, чтобы не упасть.
- Я пришла в себя, - замечает она после, и Люпин облегченно улыбается. – Мы идем к тебе. И давай договоримся…
- О?
- Никаких обязательств. Никакого сюсюканья. Никакого взаимного раздевания. И посткоитальная сигарета.
Люпин морщится.
- Не люблю, когда ты куришь.
- Ну, так?
- Ладно.
Гибкое тело в его руках – как хрупкое сокровище, с трудом вырванное из цепких лап времени – он бережно несет девушку вверх по лестнице. На дверях архива фиолетовой полосой слабо трепещет полусорванная печать.
[align:center]Переходный пойнт[/align]
- Открытки с кольцами или голубками, как думаете? Продавщица умиленно смотрела на радостную пару и думала, что еще можно продать будущим молодоженам, и без того скупившим полмагазина
*** - Виноград, персики, груши… - девушка с бледно-фиолетовым ежиком рылась в сумках и бормотала себе под нос. – Я возьму еще яблоко. Да, одно. Вон то красное, самое большое. Продавщица поджала губы – она не одобряла покупателей, что заставляли ее завешивать фрукты по одному.
[align:right]Bye bye love Bye bye happiness Hello loneliness I think I'm gonna cry Everly Brothers, "Bye Bye, Love"[/align]
- Хватит мне тут сопли размазывать, - поморщился Снейп.
- Я не… - попробовала было оправдаться Тонкс, вскинув голову – мышиного цвета пряди хлестанули по лицу.
- Я не… - передразнил собеседник. – Не малая девочка. Это что, такая большая проблема?
- Большая, - тихо, но твердо ответила Тонкс. – Ты знаешь, я живу в районе, где не помашешь палочкой, мышеловки не действуют, а все фабричные крысиные яды малоэффективны.
- Крупные, должно быть, крысы…
Девушка твердо встретила его взгляд.
- Крупные.
- Ладно, пришлю.
- Спасибо, Северус.
- До свидания, Нимфадора.
Она стиснула зубы, но ничего не сказала, рывком поднявшись с колченогого табурета.
На следующий день какая-то удивительно неприметная сова уронила ей в руки пузырек с отравой.
***
В поместье Блэков с утра царила веселая суматоха. Дом, отмытый наемными работниками, – Гермиона отказалась от домовых эльфов – казалось, никогда еще не выглядел таким светлым и праздничным. Гарри подозревал, что не то что бы никогда, но очень давно. И в самом деле – пристанище чистокровной семейки, пристанище беглого преступника, пристанище Ордена Феникса… Просто заброшенный особняк. Наконец-то в стены пришла нормальная жизнь. Юный Поттер, получив богатое наследство от крестного, был только рад предоставить дом Ордену – жить там было невмоготу. И стало невмоготу, когда война вдруг завершилась, и оказалось – совершенно неожиданно для самого Гарри! Оказалось, что он выжил, что выжил не только он, что жизнь вообще продолжается, а коль так – надо изыскивать средства к существованию и надо найти место, где это существование придется влачить. Лучшие авроры – из выживших лучшие, разумеется, - помогли привести поместье Блэков в порядок. Въезд наследника Сириуса (того самого Сириуса, что сначала вроде бы был виновен, потом сбежал, а потом его вроде бы оправдали, шептались кумушки), вступление героя магического мира в свои права обставлялось с такой помпой, что Гарри оставалось только стискивать зубы и терпеть вокруг себя весь этот блеск и всю эту шумиху. Закалка пришла позже, а тогда все вокруг не уставали твердить, что уставшему сообществу нужны радостные впечатления, нужен праздник – веселитесь, люди, жизнь идет! Смотрите, герой пожинает плоды геройства! Тьфу, думал Гарри, но по привычке исполнял. Его привычки и силы воли в новом доме хватило ровно на трое суток. Потом он съехал, наплевав на все советы, на пересуды и кривотолки. Просыпаться, умываться, завтракать в доме, где он чуть было не обрел семью, куда он потом постоянно бегал на военные советы, было невыносимо. Так и получилось – Гарри Поттер, герой всея магической Англии – живет в крохотной квартире в центре Лондона, в подчеркнуто маггл… В той части, где большая часть – лица немагического происхождения. И той по совместительству части, где действует усовершенствованная с военных лет Сфера. Квартирка маловата для семьи, судачат соседи, но Гарри Поттер все равно холостяк. Вернее, разведенный, хихикают молоденькие студентки по соседству. А что же поместье? А поместье по истечении тех самых трех дней, он сразу же отписал лучшему другу – единственному оставшемуся в живых другу – своего крестного, Ремусу Люпину. По принципу «ворон ворону глаз не выклюет». Гарри надеялся, что волчьей сущности оборотня придется по душе темная аура некогда роскошного особняка. Отказался от подачки, гордый, сплетничали окружающие, уехал куда-то и вернется ли? А если нет, кто отхватит лакомый кусочек, шепотом спрашивали косвенно заинтересованные? Вернулся. И вы сами понимаете, говорили знающие, семья… И действительно, надо же молодой семье где-то жить. Будущий верный муж, а ныне завидный жених, (шепотом, шепотом – оборотень, герой войны, герой ли?) Ремус Люпин готовился ввести в поместье супругу – молодую ведьму Гермиону Грейнджер, известную своими научными разработками и революционными взглядами на домашний волшебный труд. Слышали, слышали, говорят, они вместе работали! В поместье Блэков с утра царила веселая суматоха.
- Джинни, осторожнее, ты мне все волосы так повыдираешь!
Джиневра Уизли, рыжая, красивая и растрепанная, ничего не ответила – в губах были зажаты резные шпильки. Руки девушки порхали над головой Гермионы, укладывая каштановые завитки в какую-то замысловатую конструкцию. Гермиона спорила с подругой, вертела головой, стараясь рассмотреть получше и ни минуты не желала сидеть спокойно.
- Да не туда!
В ответ Джинни немилосердно дернула вытащенную прядь и ловко воткнула шпильку на положенное место, проигнорировав возмущенное шипение.
- Хы хЫхы! ХыхЫ хыхЫхыхы! - Я ничего не понимаю, - злорадно сказала Гермиона, в очередной раз мотнув головой.
Джинни раздраженно возвела глаза к потолку, словно призывая его в свидетели своему терпению, и вытащила изо рта оставшиеся шпильки.
- Тихо сиди, говорю! Чуть-чуть осталось. Это если ты дергаться перестанешь. А будешь вертеться – мы никогда не закончим! Где твоя разумность, Герм? Я тебя не узнаю.
- Я хочу хоть раз в своей жизни выглядеть прекрасно, - жалобно ответила Гермиона. – Я должна ему понравиться, в конце концов!
- Не говори глупостей. Если бы ты ему не нравилась, разве собирались бы сейчас играть вашу свадьбу?
- Я волнуюсь.
- Все невесты волнуются, - Джинни философски пожала плечами. – Хотя в вашем случае это несколько… нелепо, что ли. Хоть и мило, - она озорно улыбнулась.
- Что ты хочешь этим сказать? – Гермиона нахмурилась.
- Ничего особенного – огонь, вода и медные трубы. То бишь твое обучение, потом война – вы ведь практически в одном окопе сидели, затем ваша совместная работа… И ты беспокоишься о какой-то прическе? Он уже имел возможность лицезреть тебя в любом виде.
- Вот-вот, в любом. Кроме стопроцентно сногсшибательного.
- Подготовка к свадьбе разъела твой мозг.
- Ничего подобного!
- Ага-ага. Я не узнаю девушку, которая когда-то бросила все и отправилась колесить по Европе. Кстати, твой будущий супруг знает…?
- О нас? – Гермиона напряглась, глядя в зеркало.
Отражение Джинни кивнуло.
- Знает. Я… упоминала об этом, когда мы работали в Центре. Он случайно распечатал твое письмо.
Подруга фыркнула.
- И поделом ему.
Гермиона тепло улыбнулась.
- Не злорадствуй.
- Даже не думала.
- Нет, правда. Я очень… я очень ценю тебя, Джин. И то, что ты для меня сделала, - Гермиона перехватила руку подруги и прижала к своему лицу. Потерлась щекой. Отражение в зеркале молча хлопало ресницами. – Спасибо тебе, – лицо Джинни в зеркале расслабилось, взгляд потеплел. - И отдельное спасибо за прическу, - Гермиона подмигнула подруге и отпустила руку. – Давай уже втыкай свои шпильки, опоздаем.
- Давно бы так, - Джинни усмехнулась и снова принялась колдовать над волосами.
Когда последняя резная палочка заняла свое место в груде завитков, Джинни окинула сооружение критическим взглядом и, кажется, осталась довольна.
- И тебе спасибо, - она поправила выбившуюся прядь и легонько поцеловала Гермиону в висок. – Будь счастлива. И постарайся хранить мужу верность дольше, чем я своему.
- Да уж, - с неодобрением, - не больно-то долго ты пробыла миссис Поттер.
- Я просто…
Стук в дверь прервал разговор.
- Девочки, к вам можно?
Так некстати постучавшемуся Джорджу – или Фреду? – ответило хоровое «нет!»
- Ну и ладно, - весело раздалось из-за двери. – Я только хотел сказать, что торт прибыл полчаса назад, и повар все это время топчется на лестнице, потому что никто не знает, куда его ставить. - О черт! – Джинни кинулась к выходу. – Я совсем забыла о нем! - Джин, подожди меня! - Сиди тут! Придумала еще, у тебя же платье помнется!
С этими словами девушка выскочила за дверь, присоединившись к своему брату. Гермиона слышала, как они резво застучали каблуками по лестнице. Она подняла голову - в зеркале отражалась незнакомка – красивая, взволнованная и несколько бледная, но несомненно счастливая невеста. Ну-ну. Невеста по ту сторону стекла пожала плечами и устало опустилась на пуфик. Пальцы со свеженаманикюренными ногтями принялись отбивать дробь на стеклянной столешнице, прямо посреди дорожки просыпавшейся пудры. Розовое облачко поднялось в воздух, и невеста в зеркале чихнула. А потом, приняв какое-то решение, несмело изогнула уголок губ в робкой улыбке и потянулась к косметичке.
В холле Джинни распоряжалась приглашенной прислугой.
- Нет, не трогайте эту вазу! Да, кресло перенесите ближе к камину. Мистер… Рокуэлл, верно? Отнесите торт на кухню. Фред, проводи мистера Рокуэлла. И наложи какое-нибудь охлаждающее заклятье – по-моему, слой мороженого подтаивает. Что? Нет, салфеток достаточно. А вот стульев не хватает. Мама! Черт, где она ходит? Мама! Уфф… О, миссис Грейнджер, добрый день! Гермиона? Наверху в спальне, готовится. А где мистер Грейнджер? Прибудет сразу в церковь, понятно. Не сочтите за труд, разыщите мою мать – передайте, что да, нам понадобится еще несколько стульев. Или пусть раздобудет скамью, она сказала, с этим нет проблем. Стой, Джордж, отпусти его немедленно! Это не домовой, это мистер Дрей, наш фотограф. Что ты говоришь, пригласил Криви? Ладно, хорошо – пусть Криви. Тогда выстави мистера Дрея вон, только заплати неустойку. Нет, я не знаю, где деньги, возьми у кого-нибудь! И кто только поставил это чертово дерево посреди прохода! Ах, это бонсай… Подарок… От кого? Ну понятно, без экзотики наша милая Флер не может. Кстати, Джорджи, они с Биллом будут на церемонии? Ага, понятно. А что Чарли? Проблемы в питомнике? Ну, этого следовало ожидать, разве у Уизли что-нибудь хоть раз прошло нормально?! А вы кто такой? Освободите проход немедленно! Ой, пожалуйста, извини, Ремус. Вау, отлично выглядишь. Нет, я не скажу тебе, где Гермиона, это плохая примета. Что? Мне все равно, чей это предрассудок, нечего рисковать попусту. Брысь оттуда, нечего мешаться под ногами! Лучше найди мне миссис Грейнджер. Нет, не ходи наверх! Да стой же ты! Ох…!
Джинни застыла около лестницы, прижав руки ко рту. Ремус застыл на несколько ступенек выше. Чуть касаясь перил, сверху к ним спускалась… королева. Струящийся белый шелк, серебряный перестук каблучков, хрустальный перезвон украшений, облако каштановых завитков… Зацепившись за металлический прут, королева споткнулась и выругалась вполголоса, отчаянно схватившись за перила. Подобрала юбки и проделала дальнейший путь боком, совершенно разрушив очарование момента. Люпин, казалось, совсем не заметил пикантного момента.
- Гермиона, - вымолвил он, - ты… ты просто очаровательна. – «Самая серьезная, самая красивая, лучше всех, чертов зельедел был прав».
- Ты тоже, - девушка мило наморщила нос и обернулась Джинни. Та подмигнула. – Ну что, нам не пора выдвигаться?
- Герм, садись вон в тот кабриолет и жди меня. Я сейчас закончу с указаниями, захвачу платье и присоединюсь.
Она быстро побежала обратно в дом, Гермионе показалось, что девушка как-то подозрительно моргает. Счастливая невеста машинально подняла руку, чтобы отбросить назад спутанные волосы и ахнула, уколовшись о шпильку.
- И захвати вуаль, - крикнула она вдогонку.
Спустя четверть часа кавалькада плавно двинулась вверх по улице, к небольшой церкви. Родители Гермионы настояли на обычном обряде, магическая церемония скрепления уз должна была состояться следующим утром. И, усмехнулась Гермиона, Джинни с Гарри наперебой уверяли ее, что это совсем не больно. А Ремус тогда стоял в стороне и кусал губы – то ли не хмуриться старался, то ли не усмехаться.
Когда отец вел ее к алтарю, Гермиона плакала.
***
- Вы берете всю упаковку? – равнодушно спросила продавщица.
- Да. Две, пожалуйста, - Тонкс сгребла товар с прилавка.
Колокольчик на двери аптеки тихо звякнул, когда она вышла на улицу, прижимая к груди два аккуратно запечатанных контейнера со шприцами.
***
- Да, - твердо сказал Ремус Люпин.
Священник повернулся к его спутнице.
-А вы, Гермиона Грейнджер, берете ли в мужья…
***
Пластик трещал, разрываясь под пальцами. Один из шприцев треснул, и Тонкс порадовалась, что предусмотрительно сделала приобретение с запасом. Она боялась, что с первого раза может не получиться. Жаль только, что Северус прислал такой маленький пузырек.
- Это за мои слезы, - сказала Тонкс первой отравленной ягодке.
***
- Гермиона, - тихо произнес Ремус, прижимая к себе молодую жену.
- Ремус, - нежно сказала она, подняв к нему залитое слезами лицо.
- Обожаю, когда плачут на свадьбах, - Рита Скитер ткнула локтем своего фотографа. – Снимай же! – неизменное перо резво строчило в блокноте, а Рита достала отороченный кружевом платочек.
- По-моему, они похожи на пару голубков, - прошептала Джинни, склонившись к плечу Чжоу Чанг.
Та фыркнула.
- А, по-моему, на пару влюбленных идиотов, у которых напрочь отшибло мозги.
Девушки переглянулись и хихикнули.
- Ну, ты-то знаешь, как это бывает, - Чжоу подмигнула соседке, положив руку ей на колено.
Чуть помедлив, Джинни накрыла руку своей ладонью.
- Это пройденный этап.
И они обе уставились на обнимающиеся фигуры перед алтарем.
- Гермиона…
- Ремус…
***
Последняя виноградинка наполнилась ядом, и Тонкс пристально посмотрела на нее.
- Это – за мои мечты.
Желтая кисть с красивыми крупными ягодами заняла свое место в огромной, пышно украшенной корзине с фруктами. С ручки на розовой ленте свешивалась белая картонка «Счастливым молодоженам от…». Улыбнувшись, Тонкс взяла в руки перо.
***
- Надобность в присутствии новобрачных, - вещал Снейп, облокотившись на столик возле камина, - отпадает в тот момент, когда гости забывают о поводе, по которому их пригласили. Минерва, посмотрите по сторонам – кто-нибудь требует молодоженов к столу? Кто-нибудь вообще о них вспоминает? Нет, а это значит, что все увлеклись самим фактом празднования, следовательно, мы можем исчезнуть вслед за молодыми, - он наставительно поднял палец. – Уйти.
- Северус, в таком состоянии вы далеко не уйдете, - сухо сказала МакГонаннагалл. – К тому же, мы оба ночуем здесь – если вы не забыли, на завтрашней церемонии потребуется наше непосредственное участие.
Снейп грустно моргнул и опустился на пол, уставившись в камин, на пляшущие язычки пламени.
- Я пойду освежиться, - проинформировала его собеседница перед уходом.
Дверь в туалетную комнату была заперта. МакГоннагалл подергала ручку и, не добившись результата, развернулась, чтобы удалиться. На мгновение ей показалось, что из-за двери доносится чье-то всхлипывание.
- Ненавижу, когда плачут на свадьбах, - пробормотала она вполголоса и, неодобрительно поджав губы, зашагала по коридору.
Почти все комнаты были закрыты – то ли большая часть приглашенных уже расползлась по спальням, то ли вовсе не собиралась воспользоваться гостеприимством. Снизу из гостиной доносился усталый голос Гермионы – вопреки измышлениям Снейпа и традициям, им с Ремусом все никак не удавалось скрыться от внимания гостей.
- Минерва, ты не встречала Джинни? - спросила Гермиона, когда ее бывшая преподавательница достигла подножия лестницы.
- Нет, в последний раз я видела ее вместе с тобой.
Девушка вздохнула.
- Ладно. Пойду проверю еще западную гостиную. Она собиралась помочь с проводами припозднившихся.
- Хочешь, я схожу? А ты иди, на тебе лица нет. Невеста должна быть румяной и бодрой – в конце концов, еще полночи впереди, - МакГоннагалл улыбнулась и взяла свою некогда лучшую ученицу за руку. – Я не ожидала от тебя такого выбора, но… Я рада, что у тебя наконец-то появился дом.
- Спасибо тебе, Минерва, - Гермионы порывисто обняла пожилую женщину. – Годы в Хогвартсе… иногда мне кажется, что это было лучшее время в моей жизни.
- Глупости, - собеседница осторожно выпуталась из объятий и тепло посмотрела на девушку, - у тебя все впереди. Я… не хочу говорить, что дальше все будет прекрасно и беспроблемно, нет, трудности будут. Но поверь – самое тяжелое мы пережили. И… Ремус хороший человек, пусть и оборотень.
- Я знаю, Минерва, знаю. Поэтому мы здесь. Ладно, хватит уже на сегодня душещипательных разговоров – у меня с утра глаза на мокром месте, - она несмело улыбнулась.
- Беги к мужу, Гермиона, и, пожалуйста, постарайтесь хоть пару часов поспать, ладно? Завтра тоже ответственный день. А я отправлюсь разыскивать Джинни.
- Спокойной ночи, профессор.
- Спокойной ночи, мисс Гр… ах да, миссис Люпин, - и МакГоннагалл неожиданно рассмеялась. – Мне кажется, я никогда не привыкну.
- Мне кажется, я тоже, – тихо произнесла Гермиона в спину удаляющейся женщины.
Снейп спал возле камина, улегшись прямо на ковер. На памяти МакГоннагалл, в таком состоянии она видела обычно всегда собранного зельедела в первый раз. Подобрав брошенную в кресло черную мантию, она укрыла мужчину и тихо вышла в коридор. На кухне под предводительством миссис Уизли суетились нанятые посудомойки. И на вопрос МакГоннагалл о местонахождении Джинни она только покачала головой.
«Пойду проверю западную гостиную», - отчетливо прозвучало в голове. Дальнее крыло дома, хотя… почему бы и нет?
На подходе к заветной комнате неожиданно обнаружился Гарри Поттер. Он стоял в коридоре, вцепившись побелевшими пальцами в косяк и, казалось, ничего вокруг не замечая. МакГоннагал тихо подошла к нему и, не добившись никакой реакции, посмотрела через плечо, сквозь полуоткрытые двери.
- Какая злая ирония, мистер Поттер, да? – одними губами произнесла она, глядя на расположившихся в кресле девушек. – И какая пикантная поза. Надо сказать, что с момента нашей последней встречи мисс Чанг сильно изменилась.
Не отрывая взгляда от своих бывших девушек (одна из которых была еще и бывшей супругой!), Гарри кивнул. И отлепился, наконец, от косяка, растерянно посмотрев на МакГоннагалл.
- Профессор, - растерянно прошептал он.
- Ну-ну, - женская рука потрепала непослушные черные вихры. – Будет вам. Герой магического мира, а ведете себя…
В зеленых глазах стояли злые слезы. МакГоннагалл сокрушенно покачала головой.
- Гарри, - мягко сказала она, - с Вольдемортом ты справился, а со своими женщинами не можешь?
Против воли собеседник усмехнулся. Приободрившись, МакГоннагалл продолжила, нарочито строгим тоном.
- А теперь, когда вы немного пришли в себя, мистер Поттер, отчего бы вам не присоединиться к леди? – Она подмигнула. – Имейте в виду – не то что бы я одобряла подобные развлечения, но… Считайте это очередной уступкой моему ученику.
Она развернулась и пошла в сторону холла.
- Профессор! – донеслось из-за спины. – Минерва! Спасибо.
- Удачи, мистер Поттер. И вот еще что… как закончите, Гарри, передай, пожалуйста, Джинни, что она обещала помочь проводить гостей, хорошо?
- Конечно!
Улыбка, что играла на губах МакГоннагалл, была очень усталой и – совсем немного – смущенной.
***
- Уфф, - Джинни радостно захлопнула дверь и вытерла покрытый испариной лоб. – Вроде всех спровадили. Я – спать.
- Спокойной ночи, - машинально отозвалась МакГоннагалл и посмотрела в окно.
Небо на востоке начинало светлеть. Самое странное, самое опасное время суток. Она задумчиво зевнула – с одной стороны, надо бы выспаться, с другой – через пару часов уже вставать, ей нужно подняться раньше всех, чтобы сделать необходимые церемониальные приготовления. Отражение в оконном стекле согласно кивнуло. Спать или не спать – почти гамлетовский вопрос. Не вопрос, а неудачная шутка, критически сообщила сама себе МакГоннагалл. И перед тем, как отправиться в отведенную комнату, неожиданно показала своему отражению язык. Дверной колокольчик за ее спиной взорвался оглушающей трелью.
- Добрый вечер, профессор!
- Доброй _ночи_, мистер Уизли, - сухо поправила она стоявшего на пороге рыжего парня.
- Да ладно тебе, Минерва, - весело отозвался он. – Спешил к вам со всех ног, в питомнике были проблемы.
Собеседница смягчилась.
- Проходи, Чарли. Не мог уж до утра потерпеть.
- Фрукты испортятся, - он вошел внутрь, и стала видна огромная корзина за его спиной.
- Красота какая! – совсем по-девчоночьи воскликнула МакГоннагалл. - Ты прав, такое долго хранить нельзя. Нужно отнести на кухню и охладить. Если хочешь, я могу наложить заклятье.
- Если ты не возражаешь, я бы сразу отнес это новобрачным.
МакГоннагалл заколебалась.
- Я думаю, они уже отдыхают.
- Я просто поставлю корзину рядом с дверью. Ну же, Минерва, я очень тороплюсь – мне бы доставить подарок и скорее вернуться к драконам.
- Хорошо. Только, пожалуйста, тихо и быстро.
- Я мигом, - Чарли Уизли улыбнулся и рванул вверх по лестнице. – Спасибо! – крикнул он на ходу.
- И приходи завтра на церемонию! – вдогонку ему воскликнула МакГонналл.
И пробурчала себе под нос:
- Этак мы весь дом перебудим.
Чарли остановился у дверей супружеской спальни, кинул быстрый взгляд на наручные часы и застыл, прислушиваясь.
- Гости остались довольны, - Люпин улыбался, скидывая пиджак.
- Мне тоже так показалось, - Гермиона присела перед зеркалом и сосредоточенно вынимала из волос шпильки, с облегчением тряхнув потом освобожденной каштановой гривой. – Ох, как же я устала.
- Ты была лучше всех, - Люпин подошел к жене и встал за спиной, зарываясь лицом в темные пряди.
Гермиона осторожно высвободилась из его объятий.
- Помоги, пожалуйста, с этими крючками на корсаже.
Тихое щелканье застежек.
- Джинни говорит, я с утра сама на себя не похожа. Говорит, свадьба мне мозг разъела.
- Хм?
- А что, если это правда? Что, если мы сейчас выглядим, как умалишенные? Мне кажется, что даже в военное время мы вели себя разумней.
- Но были ли мы счастливы? – закончив с крючками, Люпин стянул с жены свадебный наряд. – Не паникуй попусту. Мне доводилось слышать и про предсвадебные истерики и про послеродовые депрессии, но вот про страхи после бракосочетания… Или это синдром «ужас первой брачной ночи»? – попробовал подколоть он.
- Не смешно, - Гермиона поднялась с постели и накинула легкий халат. Отошла к окну. – Мама однажды сказала, что я начисто лишена актерских способностей, так что, прости, но напуганную девственницу мне не сыграть.
- Like a virgin… - фальшиво напел себе под нос Люпин. – Тебя смущает необходимость медового месяца?
Гермиона обернулась к супругу и подняла на него тоскливые глаза.
- Ремус, а может… ну его? – обреченно предложила она. – Пошлем увеселения к черту и уедем обратно в Центр сразу после завтрашней церемонии?
- Церемонии? Послушай, а не это ли тебя беспокоит?
Гермиона досадливо мотнула головой.
- Нет. У меня просто нехорошее предчувствие.
- Мне казалось, ты отказалась от уроков Прорицания, - неловко пошутил Люпин. Гермиона нахмурилась. – Извини, – он подошел к жене и обнял, обхватив одной рукой за плечи и запустив другую в водопад локонов. Погладил по голове и почувствовал, как расслабляются сведенные мышцы. – Давай просто дождемся завтрашнего дня и решим.
- Это ты меня извини, - Люпин чувствовал, как Гермиона улыбается, уткнувшись ему в рубашку. – Я же говорю, Джинни права: разжижение мозгов налицо – и смутные бабские страхи, как его следствие. Заметь на будущее – нервная система у Гермионы Люпин слабее, чем у Гермионы Грейнджер.
- Зато Гермиона Люпин красивее. И вообще, ты просто устала. Сегодня был трудный день. Пойдем в постель.
- Пойдем. Надеюсь, завтра мы будем вести себя как живые люди, а не как заводные куклы, - она на минуту задумалась. – И не как актеры «мыльного» сериала.
Стук в дверь раздался как раз в тот момент, когда Гермиона принялась за пуговки на халате. Люпин заметил, как дрогнули ее руки, и понял, что привести супругу в нормальное состояние духа необходимо любой ценой.
- Кто посмел постучаться к двум счастливым новобрачным? – спросил он театрально-грозным голосом.
За дверью подхватил игру, и знакомый голос пропищал:
- Это всего лишь я, скромный рыжий парень, любитель драконов. Принес счастливым новобрачным свадебный подарок.
Гермиона рассмеялась и открыла дверь.
- Привет, Чарли, - сказала она в диковинное переплетение ленточек прямо перед носом.
Потом ленточки сползли вниз, явив супругам веснушчатую физиономию и несколько кривую ухмылку.
- Поздравляю двух счастливых голубков! Кушайте, дорогие мои и поправляйтесь.
- Спасибо, Чарли, - Люпин забрал у него огромную корзину. – Выглядит невообразимо аппетитно. Жаль, что ты не присутствовал сегодня на торжестве, но мы очень надеемся…
- Очень-очень, - Гермиона выхватила из корзинки спелый персик и откусила кусочек. – Вкусно! – Облизала запачканные соком губы и смутилась. – Я хотела сказать, очень-очень надеемся, что ты почтишь внимание завтрашнюю церемонию.
- Я постараюсь, - Чарли вежливо улыбнулся. – Все, не буду вас больше отвлекать, еще раз примите мои поздравления!
- И еще раз – спасибо! – Гермиона нацелилась на киви.
Отойдя от двери на пару шагов, Чарли оглянулся и добавил:
- Большую часть фруктов специально вырастили в нашем питомнике, там есть небольшой сад. За виноград мой коллега ручался головой!
Люпин вежливо улыбнулся парню и закрыл дверь. Гермиона вместе с корзиной присела на кровать и с вожделением оглядела фруктовое содержимое.
- Похоже, что тебя долгое время не кормили.
Супруга скорчила рожицу, проигнорировав вопрос.
- Это яблоко похоже на сказочное, тебе не кажется?
- Думаешь, откушу и отравлюсь? – Гермиона задумчиво повертела плод в руках, казалось, после прихода гостя ее настроение улучшилось.
- Кусай-кусай. Если что, я тут, - собеседник усмехнулся.
Гермиона вонзила зубы в сочное яблоко и повалилась на кровать в притворном испуге.
- Ах, ах, я, кажется, погибаю, - она закашлялась и закатила глаза.
- Нет, нет, не оставляй меня, - с трудом подавив хохот, Люпин всплеснул руками и кинулся к жене.
Прервав поцелуй, Гермиона приподнялась на локтях и улыбнулась.
- Прихожу в норму, да?
- Пожалуй, ты уже не против медового месяца?
- Я подумаю. Ты не мог бы подать мне зажигалку? Она лежит на подоконнике.
- О нет, только не это. Курения в супружеской постели я не потерплю. Даже если ради этого придется тоннами запихивать в тебя… - он задумчиво огляделся, - фрукты! Посмотри лучше на наш подарок. Что там кажется тебе наиболее привлекательным?
- Киви слишком кислые, персики слишком сладкие. Банан чересчур желтый, а ежевика чересчур ягода.
- Виноград? – желтая кисть раскинулась поверх прочих даров природы, желтая кожица маслянисто поблескивала в неярком свете настольной лампы.
- Виноград, - облизнулась Гермиона.
- Закрой глаза.
В коридоре рыжий парень снова посмотрел на часы и быстро скользнул к лестнице, с каждым шагом увеличивая скорость. Стрелой пронесся по лестнице и, хлопнув входной дверью, нежданный ночной гость выскочил в сад.
***
Темная фигурка стояла под окном спальни молодых супругов и, изо все сил сжимая ладони, вслушивалась в звонкий смех. Небо на востоке медленно теряло предрассветную серость, наполняясь алым. Холодная роса поблескивала на глянцевых листьях. Тонкс шмыгнула носом и опустила замерзшие руки в карманы. Она чувствовала, что штанины не по росту длинных брюк намокли, пальцы зябко поджимались в огромных мужских ботинках. Волосы медленно выцветали, меняя апельсиновый цвет на невыразительный русый. И почему она не догадалась захватить свою одежду? Она подняла голову к тому единственному окну, где, несмотря на время, до сих пор горел свет. Кожа на ее носу постепенно становилась смуглой, исчезали последние веснушки. Стоны за стеклом все никак не желал смениться предсмертными хрипами и, передернув плечами, Тонкс медленно побрела к выходу. Сделав пару шагов, она остановилась. Обернулась, вслушиваясь в наступившую тишину…
Bye bye love Bye bye happiness Hello emptiness I think I'm gonna die
Люпин отщипнул веточку и приблизился к лежащей с закрытыми глазами супруге. Гермиона почувствовала, как прогнулась под его весом кровать и чуть слышно скрипнули пружины. Она приоткрыла губы.
- А где ягодка? – обиженно спросила она после поцелуя. - Уронил, - развел руками Люпин. - Ну и черт с ним, - Гермиона озорно подмигнула и обвила руками шею мужа.
Они рухнули на простыни, сплетясь в объятии, раздавив одну из виноградных веточек корзина упала на пол, твердые плоды застучали по полу, кисть придавило плетеной ручкой… Маслянистая кожица лопнула, и виноградная мякоть сладко истекала желтым соком, пропитывая картонку «Счастливым молодоженам от Чарли Уизли».
… и в этой тишине взрыв смеха в освещенной комнате прозвучал особенно громко и радостно.
Alastriona Спасибо за отзыв и за поправку:) Мне было очень интересно узнать про Уизли, как-то я ухитрилась пропустить такие сведения. Это здорово, Джиневра нравится мне больше Вирджинии, да и к многоотсылочному тексту Роулинг больше подходит)
И... приятно встречать знакомые лица
Loy Yver Ответное большое спасибо
Galadriel Рада, что понравилось:)
цитата:
И ах - моя любимая гетная пара))) мррр
И моя тоже) Очень жаль, что так редко встречается. Кстати, буду очень благодарна за ссылки на какие-нибудь хорошие фики с этой парой)))
sea-budjum Потрясающе. Прочитала и поняла, что на сегодня с фанфиками закончено, потому как ваш оказался очень ярок и реалистичен. И перебивать впечатление не хочется :) Так написано... Отличный язык. Спасибо, очень порадовалм. А то, что это ХЭ! Парочка РЛ/ГГ мне встречалась довольно редко в русскоязычном. Очень редко Но в своё время помню мне понравился такой "Дневник Мародеров" http://ninkin.gsib.ru/Fanfics/%e4%ce%c5%d7%ce%c9%cb%20%ed%c1%d2%cf%c4%c5%d2%cf%d7.doc
Galadriel пишет:
цитата:
И ах - моя любимая гетная пара))) мррр
+1
Alastriona sea-budjum А что за "Происхождение видов"? где? :)
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 45
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
