|
|
| |
Пост N: 142
Зарегистрирован: 26.09.05
|
|
Отправлено: 09.10.06 22:44. Заголовок: Re:
На зеленой лужайке перед Школой Чародейства и Волшебства Хогвартс сидела Гермиона Грейнджер. С одной стороны от нее расположились лучшие друзья, Гарри Поттер и Рон Уизли. С другой - ее враг на протяжении последних пяти с половиной лет, и парень вот уже четыре месяца. Это был я.
Драко Малфой.
Мы сидели, не беспокоясь ни о судьбах мира, ни о домашней работе, которую предстояло бы сделать. Хотя какое-то время все именно так и было. После того, как Гермиона, в конце концов, убедила Гарри и Рона, что я вполне приятный человек, у них появилась возможность лично узнать меня. Тогда они даже согласились, что я тоже имею право на существование.
К сожалению, они знали только эту мою сторону. Они видели нормального, довольного Драко. Одна Гермиона была в курсе того, кем я стал в последнее время.
- - - - - - - - --
Мы были влюблены. Целиком и полностью влюблены. Она была единственной, кто заставлял меня улыбаться. Единственной, о ком я должен был заботиться. Она была там, где еще никто не бывал, и я не хотел, чтобы там оказался кто-нибудь другой.
Все в ней заставляло ощущать причины, по которым я до сих пор жив.
На нашем пути было так много проблем. Я хотел, чтобы мы были вместе. Хотел все бросить и убежать с ней.
Но я не мог. Шансов не было. Я решил, что для нее будет лучше, если мы не будем встречаться.
Это был наш последний день в школе. Мы сидели на лужайке. Смеялись все, кроме меня. Я изображал жалкое подобие улыбки, потому что в душе не мог отыскать причин для счастья.
Как только все стали подниматься, чтобы уйти, я взял Гермиону за руку:
- Могу я поговорить с тобой? - шепнул я ей на ухо.
Она кивнула, махнув на прощанье другим, идущим к замку.
- Что ты хочешь сказать? - спросила она, как только все разошлись.
- Послушай, Грейнджер, это не легко сказать, - начал я, не отрывая от неё взгляда.
Гермиона посмотрела мне в глаза и прочла в них, к чему идет наш разговор, но, тем не менее, промолчала.
- Мы не можем быть вместе, - просто сказал я.
- Почему? - упрямо спросила Гермиона - её всегда не легко было убедить.
- Ты же не можешь честно сказать, что думала, будто мы сможем продолжать наши отношения в том же духе? - сказал я, надеясь, что она облегчит мне задачу.
- Хорошо, я никогда не думала, что ты сдрейфишь, - сказала Гермиона, подняв брови. Она была уверена, что я всего лишь проверяю ее, или вроде того; будто я не могу быть серьезен, и имею в виду, что мы никогда еще не были счастливее.
После того, как она весь год мне помогала, Гермиона не могла и вообразить, что я готов сбежать.
- Послушай, Грейнджер, мне это не легко, понимаешь? - сказал я, постепенно закипая.
- В чем тогда причина? - спросила она.
- Я поступаю так не только ради себя, и ты это знаешь! - сказал я, повышая голос. Я знал, что эти слова должны задеть ее, но они причиняли боль и мне!
- Допустим, но ты наверняка делаешь это не ради меня, - недоверчиво сказала Гермиона.
- Не этого ли ты добиваешься? Я поступаю так ради тебя. Ты сможешь придумать лучше, не так ли? – сказал я, пытаясь сдержаться.
- Я могу придумать лучше ..., серьезно, ты так не поступишь, - сказала она.
- Перестать все усложнять! Послушай, мне жаль, но нельзя поступить по-другому. Я люблю тебя, так ведь? Я настолько влюблен в тебя, что не могу мыслить ясно. Лучше не будет, я только загублю тебя, - объяснил я, пытаясь заставить ее понять.
- Ты понял, что так намного лучше, но почему же ты ждал до сих пор?
- Поскольку не так-то легко тебя отпустить. Это трудно, но так должно быть. Прошу, забудь обо мне, пожалуйста, - сказал я.
- Трудно забыть того, в кого влюблен. У тебя на примете есть замена? - сказала Гермиона, желая причинить боль.
- Доверься мне, я знаю, каково это, только, пожалуйста, попытайся.
Это было последнее, что я тогда сказал Гермионе. Я поцеловал ее и ушел, оставив в замешательстве. На следующий день мы уезжали из школы, и я всеми возможными способами избегал Гермиону, надеясь облегчить положение.
Наконец, я прибыл домой и оказался целиком и полностью... один. Я заперся в своей комнате, ни на что не обращая внимания.
Я не могу перестать думать о ней. Где она сейчас? Ей так же больно, как мне? Нет, я не мог поступить так только ради себя. Мне просто нужно забыть обо всем.
«Я должен избавиться от мыслей о тебе, так я не потеряю голову.
Они ползут как тараканы, оставляя личинки в моей постели.
Колебания ленты потихоньку уменьшаются, напоминая мне, что я один.
Кино прокручивается в моей голове, становясь порнографическим. Я чувствую себя дома.
Это пожар в моей гордости, кровь приливает к мозгу
Унция мира - все, что я хочу для тебя. Ты больше никогда не позвонишь?
И никогда не скажешь, что любишь, в лицо?
И никогда не попробуешь найти меня?
Это я, который хотел простора…
Ненавидь меня сегодня,
Ненавидь меня завтра,
Ненавидь меня, так ты сможешь, наконец, увидеть то, что лучше для тебя».
Начало наших отношений. Мысли о нем затопляли мой разум. Это было в мои худшие дни. Дни, когда я чувствовал, что близиться мой конец и завтрашний день я уже не увижу. Я всегда надеялся, что просто не проснусь, и хотел убедиться, что это именно так. Но мне все только казалось.
Подобное продолжалось в течение какого-то времени: я запирался в пустой классной комнате наедине с несколькими бутылками огневиски. Я пил до последней капли, наблюдая, как комната расплывается в моих глазах.
В конечном счете, я падал наземь, и все вокруг темнело. Я не просыпался, пока солнце не становилось таким ярким, что не встать было уже невозможно.
Я был не против такой жизни. Это позволяло мне забыть обо всем. Забыть о Темной Метке, выжженной на моем левом предплечье, забыть, что мой отец накрепко связан с Пожирателями Смерти, у которых всегда только один путь. Иногда это позволяло понять, что даже если я и не был так уж похож на отца, у меня все равно был единственный путь, как и у него.
Поэтому я хотел умереть как можно быстрее. Смерть была ничто по сравнению с тем, что, как я знал, станет моей судьбой. Я видел, как мой отец убивал. На его лице никогда не было ни грамма раскаяния. Да и не могло быть, ведь иначе его ждал бы такой же конец. Просто вспышка зеленого света.
Дом. Это была другая история. Мой отец медленно сходил с ума. Люциус Малфой приходил домой ночью и закрывался у себя в комнате, и можно было услышать лишь звук бьющегося стекла и вопли гнева. Я знал, что мой отец сожалел о дне, когда дал клятву верности Темному Лорду.
Несомненно, он был очарован Темными Искусствами. Но это не та жизнь, которой он хотел. Он не хотел, чтобы его сын присоединился к нему. Не хотел, чтобы его сын был вынужден видеть вещи, которые он видел. Но он не мог ничего сделать.
В конце концов, однажды ночью, когда я опытным путем пытался найти предел возможного и даже перейти его, дверь в пустой классной комнате заскрипела и открылась, прежде чем я вырубился.
Мой стеклянный серебряный взгляд встретился с ошеломленными карими глазами. Я был уверен, что отключился в тот момент. Но случайные воспоминания возвратились ко мне. Она надеялась, что вода и пища, которую она мне давала, помогут уменьшить действие алкоголя. В конечном счете, я уверен, что это немного помогло. Но, заново переживая эти события, я не мог вспомнить, сколько раз я все бросал.
Она не покинула меня, осталась со мной. Сказала, что мне станет лучше. Сказала, чтобы я остался с ней, пришел в себя. На следующее утро, когда я проснулся, она была все еще здесь, она выглядела утомленной и взволнованной, с темными кругами под глазами. Она сидела рядом, обняв меня.
Впервые я видел ее в другом свете, в иной перспективе. Как она могла так заботиться о том, у кого никогда не было большего, чем могла дать ее улыбка? "Спасибо" – все, что я сказал ей, прежде чем подняться, поправляя одежду; и увидел вокруг лежащие на полу бутылки.
- Я позабочусь об этом, - сказала она спокойно.
Я лишь кивнул, шагнув к двери, покачиваясь, и оглянулся назад еще раз, прежде чем уйти.
Она стала находить меня в таком состоянии все чаще. Во время учебы я не говорил ей гадостей, но и ничего хорошего тоже. Я старался не замечать, что она рядом.
Но одна ночь изменила все наши отношения. Я едва дышал, когда она нашла меня. Она осталась со мной, делая все возможное, чтобы удостовериться, что я остался в сознании, удостовериться, что я могу дышать. Той ночью я осознал, что, возможно, есть кто-то, кто заботится обо мне. Кто-то, за кого можно отдать жизнь.
После этого мы стали ближе. И, в конечном счете, мы стали встречаться. Я вел себя так хорошо, она так гордилась мной, была так рада за меня. Именно поэтому она была настолько смущена, когда я сказал, что мы не можем быть вместе.
«Я трезв уже три месяца - это твоя заслуга, ты помогла мне справиться с тем, что всегда нас разлучало,
с тем, чего я не хочу касаться снова.
Это странный способ поблагодарить тебя за поддержку в те поздние вечера, когда я был занят войной с самим собой, которую ты пыталась остановить.
Ты никогда не сомневалась насчет моих исковерканных мнений о вещах похожих на самоубийственную ненависть.
Ты находила слова похвалы даже тогда, когда их сложно было принять.
Поэтому я постараюсь уйти чертовски далеко, чтобы никогда не появляться на твоем пути.
И делай то, что велит твое сердце, чтобы оставить меня позади».
Я знал, что не стоил ее времени. Она не заслуживала кого-то вроде меня. Кого-то, кто только втянул бы ее в еще более серьезные неприятности. Ей нужен был тот, кто мог дать ей все, чего она заслуживала. Тот, кто мог бы защитить ее.
Я всего лишь хотел, чтобы она поняла это. Поняла, что у наших отношений нет будущего, так как они в принципе невозможны. Я надеялся, что она будет думать о каждой мелочи, когда я раздражал её. О каждой небольшой проблеме из-за меня. Я надеялся, что этого будет достаточно, чтобы забыть обо мне.
Возможно, она могла найти кого-то еще. Кого-то, кто мог дать ей все. Уизли был, вероятно, все еще влюблен в нее. Дьявол, он сделал бы все, чтобы удостовериться, что она в безопасности, удостовериться, что она счастлива.
Я терпел мысли о Грейнжер так долго, как мог, только потому, что был все еще жив. Ей же всего лишь нужно было быть с тем, кто ей действительно нужен. Я не мог дать ей и половины того, что мог бы кто-то другой. Я надеялся только, что она выбросит меня из головы, надеялся, что забудет обо мне.
«Ненавидь меня сегодня,
Ненавидь меня завтра,
Ненавидь за все, что я не сделал для тебя.
Ненавидь меня способами,
Да, способами, которые трудно понять,
Ненавидь меня, так ты сможешь, наконец, увидеть то, что хорошо для тебя».
Пара месяцев после того, как я возвратился из школы, ничего не упростили. Война вырисовывалась четче, и моя жизнь становилась все более сложной. Все-таки я все еще не мог выбросить Гермиону из головы. Все было так прекрасно, когда я был с ней, в стенах Хогвартса мы чувствовали себя в безопасности.
Однажды меня послали в Косой Переулок, чтобы приобрести кое-что для моего отца. Я остановился возле Трех Метел*, чтобы перекусить. Когда я вошел, мое сердце остановилось. В компании с Поттером и Визли была Гермиона Грейнджер. Она смотрела в никуда, на ее лице не было улыбки.
Двое других выглядели также. Они молчали. Это была не та Гермиона, которую я себе представлял. Я представлял ее счастливой. Это было главным, ради чего я порвал с ней, я хотел, чтобы она была счастливой. А она сидела напротив меня и выглядела хуже, чем когда-либо.
Прежде, чем сделать какую-нибудь глупость, я развернулся и пошел обратно к двери. Я не хочу сделать еще хуже, я просто уйду.
К сожалению, не успел я отойти от Трех Метел и шагов на десять, как услышал ее голос.
- Малфой?
Прозвучало так тихо, что я едва расслышал, но это было определенно там, голос был настолько знаком, что я не мог усомниться.
Я остановился, но не обернулся. «Просто продолжай идти, не оглядывайся назад», - говорил я себе. Но мои ноги, казалось, не хотели двигаться. Я просто стоял там, спиной к ней, повесив голову.
Я почувствовал руку на плече, и я, наконец, обернулся. Мгновенье, и наши взгляды встретились, я почувствовал всю боль, вновь подступившую к сердцу.
Я просто молча покачал головой.
- Я не могу забыть, - сказала она спокойно.
- И я не могу, - ответил я.
- Пожалуйста, не уходи снова, - умоляла она.
Я опять покачал головой, пытаясь мыслить трезво:
- Нет, - сказал я больше для себя, - мне жаль, Грейнджер, но я должен идти.
Я повернулся, намереваясь уйти, но она не отпускала меня:
- Не отворачивайся от меня.
Я оглянулся, единственная слеза катилась по ее щеке:
- Не делай хуже, чем есть.
- Ты не счастлив, - сказала она делано спокойным голосом.
- Но ты можешь быть счастлива, разве не так?
- Да, так, но мне теперь все равно, - сказала она, пытаясь заставить меня понять.
- Мне жаль, - это все, что я смог сказать. Я освободился от ее рук и отвернулся, шагнув в толпу людей, блуждающих по улицам. Я не мог повернуться и увидеть боль, которую мог бы почувствовать.
«И с грустью на сердце я говорю «Пока» тебе и, махнув рукой,
Сделаю шаг по улице на каждую ошибку, которую я совершил,
И как маленький мальчик я никогда не был мужчиной,
Пока не увидел твои кричащие глаза, и я держал твое лицо в руках.
И потом я упал с воплем «Заставь это исчезнуть!»
Просто заставь улыбку возвратиться и сиять точно так же, как это было раньше.
И потом она прошептала «Как ты мог сделать такое со мной?»
Не думаю, что я когда-нибудь действительно забуду ее. Не могу, на самом деле. Она всегда будет причиной, по которой я все еще здесь. Причиной того, что я не совершил глупость. Я продолжаю говорить себе, что возможно, когда война закончиться ... возможно, когда все успокоится, я смогу дать ей то, чего она заслуживает. Я смогу быть с ней, не подвергая ее опасности. Я буду любить ее, не испытывая чувства, что она должна быть с кем-то другим.
И возможно, однажды она сможет простить мне все, что я сделал с ней. Все, что я сделал с ее друзьям. Возможно, однажды она сможет простить мне то, что я должен буду сделать на этой войне.
До тех пор, я лишь надеюсь, что она сможет быть счастлива, надеюсь, она сможет видеть вещи так же, как я. Она нуждается в ком-то, кто сможет, не волнуясь, уделять ей внимание. Я не знаю, стану ли я когда-нибудь тем парнем. И если нет, тогда все, что я буду желать для нее - это забыть все хорошее обо мне, и позволить себе быть счастливой с кем-то другим.
«Ненавидь меня сегодня,
Ненавидь меня завтра,
Ненавидь меня из-за всех вещей, которых я не сделал для тебя.
Ненавидь меня способами,
Да, способами, которые трудно понять.
Ненавидь меня, так ты сможешь, наконец, увидеть то, что хорошо для тебя».
The End.
*Примечание переводчика:
Название паба вероятнее всего ошибочное, мы предполагаем, что имелся ввиду «Дырявый котел», потому что именно он находится в Косом Переулке.
|
- участник сейчас на форуме
