ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 09.09.06 01:03. Заголовок: "Медленно, но верно", автор Ellen Fremedon, СС/СБ, NC-17
НАЗВАНИЕ: Медленно, но верно (Slowly, But Exceeding Fine) АВТОР: Ellen Fremedon ПЕРЕВОДЧИК: lost girl БЕТА: belalex ССЫЛКА НА ОРИГИНАЛ http://ellen.arithmancy.net/Slowly.html РАЗРЕШЕНИЕ АВТОРА на перевод получено РЕЙТИНГ: NC-17 ПЕЙРИНГ: СС/СБ ЖАНР: romance-angst КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ: Как убить дементора, жить с проклятием и забыть старую ссору. Написано для Первой Волны Снейпо-феста по сценарию 140: «Снейп пытается скрыть от общественности проблему со здоровьем».
Перевод в подарок на день рождение Мэвис-Клер.
Дисклеймер: Мэвис, мы не виноваты, что у вас такие мрачные вкусы. Что заказывали, то и получайте. Кто не спрятался - я не виноват! С Днем Рождения!
- Expecto Patronum! – серебристая дымка окутывает меня, когда я подгоняю Клювокрыла вперед и вниз, прямо сквозь моего патронуса, в его ослепительно белый свет, крепко сжимая палочку одной рукой, пока вторая тянется вниз, чтобы ухватить за мантию связанного коленопреклоненного человека. И вот я вытаскиваю его за пределы досягаемости растерявшихся дементоров, закидываю его на спину гиппогрифа, мы поворачиваемся и снова взмываем вверх, еще до того, как мой сверкающий патронус растворяется в воздухе.
Это была весьма зрелищная спасательная операция, и в какой-то момент я слишком грожусь собой, чтобы сожалеть о том, что ее пришлось потратить на Снейпа.
Когда мы оказываемся в безопасности на вершине башни, я поворачиваю Клювокрыла, чтобы увидеть полет дементоров. У меня было немного шансов испытать своего патронуса с того момента, когда я снова получил палочку. Чему я весьма рад. Но было чертовски приятно увидеть их убегающими, напуганными и бессильными.
Но не без лидера. Они выстраивались в ряды, расступаясь перед закутанной, уверенно продвигающейся фигурой, безучастной к любому заклинанию, на которое я был способен.
Черт.
Я направляю Клювокрыла вверх и одним касанием палочки освобождаю Снейпа от пут. – Погоди. Волдеморт все еще тут. - Конечно, он все еще тут, придурок. А ты полагал, что он просто аппарирует, испугавшись твоего нелепого патронуса?
Я был слишком занят, посылая защитные заклятия, чтобы достойно ответить ему, хотя соблазн попасть одним из них в Снейпа был довольно велик: Impedimentia, Petrificus, Jelly-legs, Furnunculus, Cruciatus, первым, пришедшим в голову, надеясь, что хотя бы одно из них помешает Avada Kedavra. Я пришпориваю Клювокрыла, резко посылая его влево. Сможет ли он обогнать заклятие? Увернуться от него? Я больше не вижу Волдеморта, но абсолютно уверен, что заметил, как тот поднял палочку.
Морщась и не в силах произнести ни слова, Снейп сжался в комок, вцепившись в перья гиппогрифа. Я смотрю вниз: сигнальный огонь башни уменьшился до размеров булавочной головки, и поле с собравшимися дементорами почти невидимо. Я поворачиваюсь и осторожно дотрагиваюсь до плеча Снейпа. - Снейп, что произошло? Тебе помочь аппарировать?
С большим трудом Снейп качает головой. То, что Волдеморт с ним сделал, выглядит хуже, чем любой Cruciatus. Я пробую применить Finite Incantatum – бесполезно. Я посылаю связывающее заклинание, чтобы привязать его к спине гиппогрифа – по крайней мере, так он не упадет. Вдали от Хогвартса и в двух тысячах футах от земли я ничего не могу сделать, кроме как наблюдать за его страданиями.
Несмотря на то, что в Хогвартсе мы со Снейпом посылали друг в друга заклятиями как минимум раз в неделю, я никогда не осмеливался опробовать на нем Cruciо. Хотя, если бы я был знаком с этим заклятием до того, как отправил своего соперника в Визжащую Хижину, уверен, что был бы достаточно глуп, чтобы его применить. Я очень много об этом думал. Даже фантазировал. Снейп бьется в агонии у моих ног, умоляет меня прекратить, пока я с улыбкой лениво вращаю палочку.
Настоящая боль не так мелодраматична. Плечи Снейпа сведены от напряжения, его побелевшие руки лихорадочно сжимают перья Клювокрыла. Он громко дышит сквозь зубы, но не кричит и не корчится. Он просто страдает. Я не хочу этого видеть. Мне стыдно за то, что я когда-то желал ему такого.
Прошло много минут, прежде чем его дыхание нормализовалось, стало медленным и глубоким. Он осторожно распрямил пальцы, приподнял лицо от шеи гиппогрифа, ощупал веревки, которыми я его обвязал вокруг талии, но не тронул их, очевидно, не доверяя собственной способности сохранять равновесие. Наконец, он оглянулся через плечо и тихо сказал: - Ты не пострадал, Блэк, по той единственной причине, что заклятие было предназначено мне. Или, скорее, вот этому, - он приподнял рукав: Темная Метка пульсировала лиловато-зеленым.
- Hamatus? - мерзкое заклятие, оно вонзается в кожу подобно колючке или пчелиному жалу, причиняя боль месяцами.
- Подозреваю, что это было его производное. Iaculum Hamatum. Он применял его раньше, - дыхание давалось Снейпу с трудом, при лунном свете его лицо выглядело напряженной маской. Он заметил, что я рассматриваю его. – Боль уходит. Все, что он сделал – это открыл... канал... существующий с тех пор, как я принял Метку. Выдерживание всего, что он по нему посылает, требует силы воли. Но его внимание скоро отвлечется на что-нибудь другое.
- Например, на то, как он теперь будет обходиться без шпиона в Хогрватсе. - Например, на это, да.
Некоторое время мы летели молча. Я думал о том, что скажу Дамблдору по возвращении. Азкабан уже несколько месяцев принадлежал Волдеморту, который так же обнаружил способ направлять анти-аппарационные заклинания на Темную Метку. Он и его Упивающиеся могли приходить и уходить по своему желанию. Но дементоры не аппарируют: поэтому и возникла необходимость безопасного берегового плацдарма. Снейпу удалось выяснить, что башня маяка будет безлюдна сегодня ночью. Но маггловская деревня – это другое дело.
Дыхание Снейпа нормализовалось, хотя он все еще наклонялся вперед, будто ища поддержку на шее Клювокрыла. Или же он просто пытался держаться от меня как можно дальше. Если он откинется назад, мы будем прижаты бедром к бедру и задницей к паху. Эта мысль была для меня совершенно лишней, и я подавил ее.
- Что это было - случайное невезение или намеренная проверка? - Хм. И то, и другое, полагаю.
Дементоры голодали с того дня, как последний заключенный покинул Азкабан. Я знаю, как соблазнительна для них эта деревня - спелая и брызжущая жизнью. Из моего убежища за зубчатым парапетом башни я слышал, как спорили между собой Упивающиеся. Некоторые ратовали за осторожность. Другие за то, что пришло время для наступления: выпустить дементоров и поднять над опустошенной и выпотрошенной деревней Метку.
Я не слышал, что сказал Снейп Волдеморту. Только видел, как Темный Лорд хладнокровно карал более... неблагоразумных Упивающихся. И затем они бесстрашно шли через ряды дементоров, отсылая их через портал. Несколько Упивающихся уходили с каждой группой, до тех пор, пока поле почти не опустело: остались лишь Волдеморт, Снейп и сорок дементоров.
Волдеморт молча отошел от Снейпа, позволяя дементорам приблизиться, и скоро я не видел ничего, кроме их темных мантий. Три года тому назад Снейп готов был отдать меня на растерзание этим тварям. Он не знал их так хорошо, как знал их я. Знаю я. Существует немного ситуаций, в которых я бы рискнул жизнью для спасения Снейпа. Однако я не мог спокойно стоять и смотреть, как кормятся эти чудовища… даже одной жизнью. Я выхватил палочку и поднял Клювокрыла. Теперь я был на виду – Волдеморт заметил бы меня, если бы обернулся – но с новой позиции я прекрасно видел все происходившее внизу. Снейп стоял с палочкой наготове, дементоры приблизились так, что многие бы уже дрожали и кричали от страха. Возможно, Снейп тоже дрожал, но этого я разглядеть не мог. Когда один из них, наклонившись, опустил капюшон, Снейп пробормотал заклинание. - Если бы я знал форму твого патронуса, я бы вызвал своего гораздо раньше, - сказал я. Это было не извинением, а констатацией факта. Сукин сын должен был предупредить меня - в конце концов, он знал, что этой ночью должен будет противостоять дементорам. - Это было бы кстати. Я мог бы прекрасно вывернуться из любой другой ситуации. Волдеморт подождал, пока патронус Снейпа испарится в ночи, и неторопливо приблизился. Я не расслышал, что он сказал. Снейп слушал, изредка отвечая на вопросы. Тощим скелетообразным пальцем Волдморт приподнял его подбородок и вгляделся в его лицо. Затем погладил по щеке одной рукой, а другой взял палочку Снейпа, разломал ее пополам, связал зельевара и, надавив рукой на плечо, опустил того на колени,. Затем Темный Лорд отошел, и дементоры обступили коленопреклоненную фигуру. - Это твоя проблема, что твой патронус как две капли воды похож на Альбуса Дамблдора. Снейп фыркнул. - А если бы я спросил, то ты бы ответил, что твой – это дурацкий летающий мотоцикл? - Это 1949, Серия «С» - Винсент Черная Тень, более благородная машина никогда еще не бороздила землю и небо. И я бы попросил высказать немного уважения, учитывая то, что он спас тебе жизнь. Снейп даже не смутился. - Это не то, о чем я спросил. Он не тот, кому легко солгать. - Да, я бы послал тебя. С другой стороны, это не я собирался вляпаться в ситуацию, где патронус подисал мой смертный приговор. - Светает, - было все, что сказал Снейп. С наступлением рассвета последний час путешествия был полон опасностей. Я бы наложил на нас маскировочные чары, но любой предмет, летящий против ветра со скоростью гиппогрифа по направлению к Хогвартсу, неминуемо вызвал бы подозрение – вне зависимости от уровня или природы чар. Мы ныряли и выныривали из туч, проносились над городами и дорогами, надеясь остаться незамеченными. Когда же мы, наконец, приземлились на Астрономической башне, мой уровень адреналина достиг наивысшей точки – почти такой же, как когда я мчался с башни маяка под защитой патронуса
В башне нас уже ожидали Дамблдор, Поппи и Ремус. Луни позаботился о Клювокрыле, а Дамблдор отвел остальных к себе. Нам почти нечего было ему сказать, события прошлой ночи, изложенные в виде сухих фактов, были просты и понятны: дементоры появились на берегу, деревня - вне опасности, авроры, по-прежнему ожидающие моего сигнала, больше не нужны. Снейп не упомянул о форме своего патронуса, хотя по лицу Дамблдора было ясно, что тот догадался. Директор не спросил его. Его, как и Поппи, больше волновало заклинание Iaculum Hamatum, наложенное на Снейпа. Но пока на его руке оставалась Темная Метка, о том, чтобы снять заклинание, не могло быть и речи. И, в любом случае, Снейп уже явно оклемался. - Ты сообщишь Поппи или мне, если оно тебя будет беспокоить, - попросил Дамблдор. Поппи поцокала языком. – Конечно, оно будет его беспокоить. В этом весь смысл заклинания: теперь Волдеморт сможет сотворить с Северусом все, что угодно. - Если обо мне вспомнит, - заметил Снейп. – Что не должно случаться слишком часто теперь, когда я не на виду и не вхожу в его планы. Это не должно стать такой уж проблемой. Дамблдор скептически покачал головой. – Я искренне надеюсь, что это так, - он обвел нас взглядом и улыбнулся. – У меня есть вопросы к вам обоим, но сейчас вы можете - они подождут, пока вы не отдохнете. Мы уже почти спустились со ступенек, когда я заметил закрывающуюся дверь. Мы вместе прошли вдоль по коридору, на заднюю лестницу. Чтобы скрыть мое пребывание в замке, Дамблдор поселил меня в наименее используемом крыле подземелий. Снейп был недоволен. – Ты не сказал Дамблдору, верно? О своем патронусе? - Ну, ты же скромно умолчал о своем. О его зрелищной версии. Такое впечатление, что его прототип достал даже Хагрида. Прошлым летом я обнаружил Винсента в забытой кладовке Хогвартса, и с тех пор пытался вернуть его к жизни. - Снейп, если я услышу мотоциклетные шутки от слизеринцев... - ...если услышишь, то не от меня. Я слишком опасаюсь проклятой машины, чтобы упоминать ее даже с целью распространения забавных новостей о твоем душевном защитнике. Который сейчас стоит на лесах в подземельях, закапав маслом пол к вящей радости Филча. Слова ужалили больше, чем следовало. В ушах пульсировала кровь. – Ты не ответил на мой вопрос, Снейп. Дамблдор в курсе? - Я не сказал ему. Ты тоже ему не скажешь. - Неужели? – я затопал вниз по лестнице за ним следом. Снейп обернулся и уставился на меня. - Ты не скажешь ни слова. Даже своему драгоценному крестнику и его приятелям. - Почему бы и нет? Не то что бы это навредит тебе сейчас, - я улыбнулся, наслаждаясь преимуществом, предоставленным мне лестницей. Мне не удавалось возвышаться над Снейпом с четырнадцати лет. Сощурившись, Снейп неприятно улыбнулся. – Не забудь, кто варит зелье для твоего друга, Блэк. Злить меня – не в твоих интересах. Я опустился на одну ступеньку со Снейпом и толкнул его к стене. – В этом твоя ошибка, Снейп. Мне нравится тебя злить. Меня это развлекает, - я придвинулся ближе. – Особенно, когда ты пытаешься блефовать с помощью пустых угроз. Ты не навредишь Ремусу и не пойдешь против Дамблдора. Я в этом уверен, - лицо Снейпа было всего в нескольких дюймах от моего, его черные глаза превратились в узкие сверкающие щелки. – Я не боюсь тебя, Снейп. - Но я по-прежнему могу заставить выйти тебя из себя, верно? – низкий голос, почти что шепот. – Что ты со мной сделаешь, Блэк? Ударишь? Задушишь? – его взгляд метнулся к моей левой руке, прижатой к камню у его лица. К моей правой руке – яростно сжимающей твердый мускул его плеча. Его охватила дрожь. Не знаю, кто из нас пошевелился первым. Я оттянул воротник его мантии, наклонился, лизнул и укусил потно-соленую кожу. Его руки расстегнули мне ширинку и его собственную, освобождая мой полутвердый член, прижимая нас друг к другу. Его уже стоял и сочился влагой. Два движения его руки – и мой стал таким же. Всего два движения и вкус его кожи, покрывающейся синяками под моими зубами и языком, и я уже задыхался и дрожал. Я сильно укусил его в плечо. Снейп напрягся, зашипел и кончил. Я тоже, толкаясь в него и заглушая крик его одеждой. Мы отшатнулись друг от друга. Снейп привел себя в порядок и взглянул на меня с выражением, которое могло сойти за изумление. – Или же что-то совершенно другое? Забавно, - он преодолел несколько последних ступеней своей обычной скользящей походкой и исчез в коридоре подземелий. Пару мгновений спустя я поправил одежду и направился в свои комнаты. Где, несмотря на все происшедшее, сразу же заснул и не просыпался до полудня следующего дня.
На следующий же день Снейп приобрел в Косом переулке новую палочку. Для защиты Дамблдор послал с ним Хагрида и Ремуса, но они не встретили там ни одного Упивающегося. Снейп возобновил преподавательскую деятельность в неожиданно хорошем настроении. Всю следующую неделю слизерицы ходили, словно контуженные, и я подозревал, что Снейп использовал провал своей легенды для того, чтобы вбить в них должный страх перед богом, или, по крайней мере, перед Снейпом. Действительно, Снейп, пребывал в необычайно хорошем настроении – стресс от ведения двойной жизни был весьма силен – и я мог это понять. Потому что, несмотря на неформальную защиту Дамблдора, я все еще был в бегах. И думаю, что Снейп с облегчением расстался со своей ролью двойного агента. Несмотря на непривычное настроение, означавшую для Снейпа необычайную изобретательность в оскорблениях и неприкрытый фаворитизм - хотя Гарри и сказал, что он перестал суетиться над Драко Малфоем – Снейп выглядел изможденнее и бледнее, чем обычно. Он проводил все свои занятия, но, если верить Гарри, вынужден был несколько раз покинуть класс из-за физического недомогания, всегда возвращаясь несколько минут спустя. Очевидно, что Волдеморт все еще о нем помнил. Темный Лорд не забывал и Дамблдора. Дважды в течение следующего месяца мы находили блуждающих по запретному лесу выживших из ума магглов - сошедших с ума, выдернутых у перед самым Поцелуем и брошенных у порога Альбуса жертв дементоров. Дружеские напоминания. Несколько дементоров все еще оставались в Азкабане, но все укрепления Волдеморта – Поместье Малфоев, Дом Риддлов в Малом Ханглтоне и теперь старая башня маяка в Старфсей – кишели этими тварями. Я не знал, как их выносили Упивающиеся. Даже в форме пса я за милю чувствовал их присутствие, отдаленный холод, словно стоишь у входа в длинный туннель, и возвращался в Хогвартс с моих миссий дрожащий и с ощущением тошноты. - Полагаю, - заявил я ведьмам и магам Ордена, - что в Британии сейчас сконцентрировано больше дементоров, чем в свое время находилось в Азкабане. Возможно, раза в три больше, - услышав это, даже на лице Снейпа промелькнула тень эмоции. – Другие заклинания, ловушки и твари, охраняющие эти места, включая Упивающихся не так опасны – против них можно бороться и победить с помощью магии или же физическими средствами. Дементору же не страшно ничего, кроме патронуса, и тот может только дать лишь небольшую передышку. Если мы пошлем слишком малые силы против поместья Малфоев или Дома Риддлов, Упивающимся даже не нужно будет вытаскивать палочки: они смогут просто смотреть, как дементоры возвращаются, а наши люди теряют силы и энергию на патронусов. Перед тем как заговорить Дамблдор задумчиво помолчал: – Сколько, по-твоему, нужно людей, для захвата поместья Малфоев? - Не меньше шестидесяти опытных авроров. Но чтобы захватить Волдеморта, то следует атаковать все четыре объекта одновременно. У нас не было двухсот сорока опытных авроров. Благодаря коллаборационисту Фаджу, едва ли одна десятая от этого числа была в распоряжении Дамблдора. Большинство из них жили в становящемся все более многолюдном замке, натаскивая шести и семикурсников в ЗОТС. - Нам остается, - я нарушил воцарившуюся тишину, - только одно - мы не можем надеяться победить Волдеморта, предварительно не уничтожив дементоров. - Как? – голос Снейпа был на грани смеха, этот человек должен был чувствовать себя таким же истощенным, каким выглядел.- Ты же сказал сам: ничто не остановит дементора, кроме патронуса, и то – лишь на время. - Они могут быть окружены заклятиями, даже согнаны назад в Азкабан, - сообщил задумчиво жующий перо Флитвик. - Заклятия такого уровня требуют длительной подготовки и риска, - Мандангус Флетчер покачал головой. – Вопрос не в том, как удержать их подальше, а в том, как от них избавиться, отделив от хозяев. Заклятия – не самое практичное оружие для атаки. - Не существует эффективного оружия для атаки против дементора, - выплюнул Снейп. – Во всяком случае, так считает наш доморощенный эксперт по данному вопросу, - он повернулся к Ремусу. – Ты очень тих, Люпин. Что, нечего добавить? Помню, три года назад ты специализировался на дементорах. - Дементоры не могут быть ни чьей специализацией, - мягко сказал Люпин. Луни способен стряхнуть яд Снейпа, как утка – воду. Я не знаю, как ему это удается. - До сих пор не существует единого мнения, следует называть их животными или существами..., - Люпин спокойно взглянул на Снейпа предотвращающим комментарии взглядом – или даже духами, потому что они не являются смертными, в обычном значении этого слова. Но я изучал их в последние пару лет и, хотя я не претендую на то, чтобы называться экспертом, у них можно выявить несколько поведенческих моделей, - сплетая пальцы, Люпин наклонился вперед.
- Сегодня дементоров можно найти повсюду, но согласно историческим фактам, их истоки - в северных лесах Европы. Если кто-то и может найти возможность противостоять им иным кроме патронуса способом, то это маги и магические существа данного региона.
Флитвик выглядел заинтересованным, но скептическим. – Я никогда не слышал о существовании другого заклинания против дементоров, хотя, признаюсь, мои знания Саамских чар немного запущены.
- Боюсь, я не обнаружил никакого потерянного заклинания, - извиняющейся улыбнулся Ремус. – То, что я обнаружил, начав исследовать историю, это неожиданное изменение в ареале обитания дементров. Нам уже известно, что две тысячи лет тому назад произошла неожиданная миграция дементоров вглубь континента, на юг и на запад. Ученые предполагали, что причина в увеличении их числа. Но думаю, что они просто-напросто были изгнаны с севера, - рябь интереса прошла вокруг стола. Флитвик нервно покусывал перо.
Люпин продолжил. Воодушевление сгладило черты его лица, и на мгновение он стал Ремусом, каким я его помнил. – Когда я изучал сохранившиеся записи северного магического сообщества того времени, обнаружил нечто любопытное. За двадцать лет любые упоминания о дементорах исчезли из летописей, принадлежащим примерно тридцати магическим кланам, рассеянным по балтийскому побережью от Швеции до Польши – словно один за другим они получали какую-то магию, отгоняющую этих тварей. И в самом начале этого промежутка времени, дементоры впервые упоминаются в магических летописях Похьёлы.
Прошло много времени с того момента, когда я изучал Историю Магии, потому я не сразу уловил связь. Но это сделал Дамблдор. – Много лет тому назад до меня дошел слух, что один из таких фрагментов все еще существует, - серьезно сказал директор. – Но даже если мы его обнаружим... - Даже, если мы обнаружим какую-то ее часть, необходимая магия потеряна века тому назад, - заметил Снейп. – Это абсурдная авантюра! - Необходимая что...? О, - сказал я - и тут до меня дошло. Похьёла. Ну, разумеется. - Я всегда полагал, что поиск чего-то увеличивает шансы найти желаемое. – Наши шансы обнаружить и магию, и сам предмет не так безнадежны, как ты думаешь, Северус, - глаза Альбуса сверкнули с недавних пор отсутствующим светом, что воодушевило большинство из нас.
За одним исключением.
- Сампо! Дамблдор свихнулся? – вечером я пошел в комнаты Снейпа, чтобы забрать зелье для Луни, и нашел его все еще склонившимся над котлом. Я не знал, который из них дымился больше. – Сампо – это миф!
- Ну, гиппогрифы тоже, если спросить маггла. Миф для одного - обычное явление для другого. - О, очень умно, - Снейп добавлял нечто похожее на серую пыль и что-то смолистое, размешивая сгустившееся варево. – Я даже не предполагаю, что тебе, Дамблдору, или любому из его загадочных шпионов пришло в голову, что единственный подтвержденный всеми мифами факт о сампо, это то, что она потеряна? Безвозвратно уничтожена много лет тому назад, – взмахом палочки Снейп погасил огонь. – Была унесена из Похьёлы и сгинула в море. Все, конец истории.
Я пожал плечами. – Если Дамблдор полагает, что это поможет избавиться от дементоров, то я – с ним.
Снейп фыркнул. – Я уверен, что твоя решительная и безоговорочная поддержка приносит нашему директору огромное облегчение, но, к сожалению, ни на йоту не приблизит нас к победе над Темным Лордом.
- Не слышал, чтобы ты предложил альтернативный план избавления от его дрессированных тварей, - Снейп поднял голову, отвлекшись от переливания волчьего зелья в кубок, и я пожалел о выборе слов. – О, я забыл – ты никогда не выдвигаешь собственных идей. Предпочитаешь язвить по поводу конструктивных идей других, просто потому, что другим они приходят в голову раньше. Потому что, само собой, любой план, о котором ты не подумал, не может быть хорош.
Уверенным жестом Снейп отставил кубок, но на его виске билась жилка. – Тебе повезло, что я на твоей стороне, Блэк. Страшно подумать за какие абсурдные шансы цеплялись бы ты, оборотень и даже директор без одного голоса разума.
- Чувствуешь себя недооцененным, Снейп? – улыбаясь, я навис над столом. – Предсказания обреченности света и неизбежности победы мрака вышли из моды, когда появился шанс - пусть даже абсурдный - на возмездие? – я потянулся и ухватил воротник его мантии, накручивая материю на руку, чтобы притянуть его лицо к своему. – Твоя злость была бы более убедительной, если бы я не знал, сколько удовольствия ты из нее извлекаешь.
Что-то опасное сверкнуло в глазах Снейпа, и он больно сжал мою руку, заставляя отпустить его, и на мгновение я решил, что ошибся. Но Снейп опустился на колени, расстегнул мне ширинку и фыркнул, увидев, что у меня уже стоит. Он поглотил мой член до самого основания. Я откинулся на стол, неспособный ни к чему другому, кроме как вцепиться ему в волосы, гладкие и влажные от испарений. У Снейпа был искусный рот. Очень искусный. Я не продержался долго. Открыв глаза, я увидел, как он ухмыляется. Он вытер губы тыльной стороной руки. – И, конечно же, ты сам совершенно не получаешь удовольствия? – как бы между прочим, он заправил мне рубашку, застегнул брюки и поднялся. – От злости, - он протянул мне кубок с зельем. – Не думаю, что ты хочешь заставлять оборотня ждать, - Снейп выскользнул из кабинета, погасив факелы одним дуновением беспалочковой магии.
Не могу отрицать, что это всегда не было частью нашего соперничества. Влечение. Необходимость проникнуть друг другу под кожу, до потери самоконтроля. Но ни одно из наших школьных противостояний не заканчивалось вот так. С другой стороны, если бы я столкнулся со Снейпом без Джеймса за моей спиной, все могло бы сложиться иначе.
Пока же оба раунда закончились в ничью. Во всяком случае, так считал я. Конечно, Снейп мог быть и другого мнения. И я был решительно настроен не дать ему почувствовать явную победу. Я никогда не сомневался в том, наступит ли очередной раунд. Теперь же, когда мы признались во всем сами себе, он казался особенно неизбежным.
Шли недели, на протяжении которых мы со Снейпом вели себя сдержанно и по большому счету цивильно по отношению друг к другу. Я часто отлучался, вынюхивая передвижения дементоров. Когда я видел Снейпа, то он казался напряженным и раздраженным, однако не таким бледным и изнуренным, как раньше. По словам Гарри, у него больше не было приступов во время занятий.
Ремус тесно работал с Дамблдором и Фабрисом Скремшоу, профессором древних Рун, а так же с осведомителями Дамблдора на континенте. Несмотря на то, что Снейп по-прежнему не мог сказать ничего положительного о их плане, он проводил часы в учительской за чтением книги под названием Магически Осажденные Соли и их Применение, Экскурс в Историю Магического Военного Искусства, что, по мнению Ремуса, было его способом заверить нас, что на него можно рассчитывать. Я поверил Луни на слово. Как ни странно, поиски проходили успешно; даже то, что в новолуние на опушке Запретного Леса была обнаружена обездушенная женщина-маггл, не охладило скрытое возбуждение среди членов Ордена.
Месяц спустя после того, как Ремус изложил свою идею на собрании, и после того, что я считал Раундом Два, Дамблдор вызвал нас со Снейпом в кабинет, где сообщил о решении послать нас обоих на встречу с агентом на Коллекайну - неуловимый остров в Балтийском море – убежище многих магических существ.
Снейп, несмотря на явную нелюбовь к преподавательской деятельности, чуть ли не шипел от злости при мысли о замене на его занятиях. – Почему бы тебе не послать Люпина? Это была его идея.
- Я бы послал, - сказал Дамблдор, - если бы не время. Люпин не сможет путешествовать до тех пор, пока не спадет луна, а время не ждет. Я слышал, что Упивающиеся были замечены в лесах северной Финляндии, возможно в поисках того же, что ищем мы, - он сурово взглянул на Снейпа. – Ты способен путешествовать, Северус? Заклятие... - ... не проблема. Я могу пойти туда, куда тебе нужно.
Это было верно – Снейп казался самим собой в последние несколько недель. Во всяком случае, на людях. Возможно, Волдеморт забыл о нем, или же он просто научился игнорировать боль. В любом случае, хотя Дамблдор и поднял брови, услышав воинственный тон Снейпа, он принял его ответ.
- Очень хорошо. Северус, Сириус. Вы отправитесь через портал сегодня вечером.
После обеда я обнаружил Снейпа в лаборатории, с закатанными рукавами измельчающего в ступке скарабеев. Котел с чем-то сладко-горьким и густым пыхтел на спиртовке. Пучки сушеных трав и цветов свешивались с потолка: асфодель и аконит, мелкие листочки руты и головки мака пыльного цвета. Пара белых крыс спала в клетке в углу.
- Что тебе нужно, Блэк? – он опустил очередного скарабея в ступку. – Погоди, я догадаюсь. Спровоцировать меня на очередной дурацкий спор.
- О, мы уже читаем мысли?
Cнейп фыркнул. – Я тебя умоляю. Тебе не приходило в голову попытаться поупражняться в утонченности того, что ты принимаешь за направленные на меня взгляды вожделения? – движения его пестика становились все более и более непристойными. – Полагаю, я должен быть благодарен за то, что ты околачиваешься в моих подземелья, иначе, я уверен, вся школа была бы в курсе твоего…, - поворот пестика, - увлечения.
Я почувствовал, как лицу и члену становится жарко, но в этот раз злость была причиной лишь отчасти, причем эта часть явно была меньшей. – А если я скажу, что не желаю с тобой спорить, Снейп?
- Никто тебя не заставляет, - скрежет, поворот. Очередной каркас щелкнул под медленно вращающимся пестиком. Руки и плечи Снейпа явно прилагали больше усилий, чем было необходимо. – В таком случае, я не понимаю, почему ты все еще тут стоишь.
Прежде, чем заговорить, я позволил ему добавить очередную порцию жуков и найти ритм измельчения. – Может быть, я просто хочу нагнуть тебя над столом и трахать до потери пульса.
Пестик даже не дрогнул. Но сжимающие его костяшки длинных пальцев, побелели. – Как я уже сказал…, - Снейп отложил пестик и осторожно отодвинул ступку. – Я не понимаю, почему ты все еще тут стоишь.
В мгновение ока я был подле него, разрывая воротник и атакуя шею губами. Оставленные мной в прошлом месяце метки рассосались, но с помощью языка и зубов я вернул их на место. Руки Снейпа, застрявшие в манжетах спущенной белой рубашкой, метнулись к пуговице на его ширинке. Я оттолкнул их. – Это сделаю я, - и прижал его к краю стола, Снейп откинулся назад, мышцы веревками проступили на его руках.
Я расстегнул его ширинку и сдернул брюки. Член Снейпа был горячим и твердым, и слишком большим, чтобы обхватить одной рукой. Дразня, я торопливо играл с ним: оттягивая крайнюю плоть, сжимая у основания, задевая головку. Снейп облизал губы и я поднял вторую руку, чтобы он мог сосать мои пальцы. Мгновенье он с энтузиазмом это делал, а затем повернулся и произнес Accio. Пузырек с маслом слетел с полки и очутился в его руке. Он протянул его мне, перед тем как снова вцепиться в край стола.
- Это - намек? – спросил я, проливая масло на пальцы. - Он тебе нужен?
Смазанным пальцем я нашел отверстие и нажал. Снейп зашипел. Я добавил второй палец, нащупывая простату. Обнаружив, я секунду нещадно массировал ее, затем замер, слегка подавшись пальцами назад. Снейп подавил ругательство, толкнулся навстречу и затем, поскольку я все еще оставался неподвижным, приподнялся на носках и опустился. Застыв, я наблюдал, как Снейп трахает мои пальцы – и это было самым возбуждающим зрелищем, которое мне когда-либо доводилось видеть: голова откинута назад, темные синяки на шее выставлены напоказ, под блестящей от пота кожей предплечий перекатываются мускулы, покрасневший, сочащийся влагой член покачивается у живота.
Мой напряженный член тоже сочился влагой и терся об одежду, такой твердый, что наслаждение было почти болезненным. Я отвел руку и Снейп выругался. – Повернись, - он подчинился, рывком, от которого отлетели в сторону запонки, освобождая свои кисти из рукавов, и наклонил голову на сложенные руки. Я расстегнул собственные брюки, смазал себя маслом и толкнулся в него. Снейп жадно встретил мой член, шире разводя ноги, принимая меня внутрь одним медленным, плавным движением.
Это было последнее, что мы делали медленно. Оказавшись внутри, я вышел и грубо зашел, и скоро нашел ритм - грубый и быстрый. Не предназначенный для того, чтобы продержаться долго. Почувствовав, как напрягаются яйца, я потянулся, чтобы дрочить Снейпа в ритме с толчками, и сокращение мышц его задницы, когда он выплескивался в мою руку, вызвало мой собственный оргазм. Чтобы не упасть, я схватился за стол, оставшись в таком положении, руки напряжены, пот капает со лба на спину Снейпа, пока я снова не смог доверить вес ногам.
Я вышел из него. Снейп потянулся за палочкой, произнес очищающее заклинание, и мы молча привели в порядок одежду. Учитывая все еще пыхтящее зелье, в этот раз Снейп не мог просто-напросто выскользнуть из лаборатории. Я провел несколько неловких мгновений, придумывая хорошую фразу для прощания, но мой мозг был слишком истощен, и я пробормотал лишь: - До вечера.
Снейп кивнул и вернулся к своим жукам. А я вышел – неуверенный, кто же из нас выиграл этот раунд. Очередная ничья, предположил я. Но я не был слишком разочарован.
На расчищенном под пашню участке леса были гиганты. Двенадцать гигантов сидели на валунах и поваленных стволах, они передавали друг другу бурдюк, сделанный из кожи целого оленя. Двое из них пели на незнакомом мне языке, остальные громко хохотали. Некоторые из северных гигантов были на нашей стороне, некоторые – присоединились к Волдеморту, другие племена все еще не выбрали. Было невозможно определить, к какой категории относились вот эти.
Мы прятались в тени деревьев, я посмотрел на Снейпа и пожал плечами: - План Б?
Дамблдор не знал точно, кто из его сторонников нас встретит. Он будет один, объяснил Дамбдор, и его пароль - «Летучие шипучки» - «Риск с каждым укусом» Мы же должны ответить: «Это Берти Боттс». Снейп протестовал, но Дамблдор настоял, сияя: – Именно поэтому это такой отличный пароль! – воскликнул он и серьезно добавил. – Не ждите слишком долго в точке аппарации. Если агент задержится, или же там будет кто-то другой, вы должны немедленно покинуть участок. - Примерно в четверть мили севернее находится обитель отшельников. Она защищена заклятьями, через которые вас проведет портключ, и там вы будете в безопасности. Я бы вас послал прямо туда, но охраняющие это место заклинания делают аппарацию невозможной. Снейп смял шерстяную шапку – наш портключ – засунул ее в карман и извлек палочку. - Boreas Monstrare, - палочка завращалась и указала прямо на гигантов. Как удачно, что мы приземлились на южном участке пашни. Снейп осмотрелся и кивком указал направо, где между деревьями виднелась заросшая тропинка. Он пошел в ту сторону, и я последовал за ним. На полпути вокруг участка он остановился так неожиданно, что я чуть не споткнулся об него, когда он упал на колени и схватился за руку. Черт. - Ты говорил, что заклятие – не проблема, - прошипел я, пытаясь поднять его на ноги. За спиной я слышал треск веток, гиганты покидали место сбора. – Вот, - я развернул правую руку Снейпа и положил ее себе на плечо. – Обопрись на меня. Давай. - Зелье, - процедил Снейп. – Левый наружный карман. Я потянулся вокруг его талии левой рукой и ощупал его карманы. Шаги гигантов приближались. Я оттащил Снейпа с тропинки в заросли, в сторону от лунного света. И мгновенье спустя нечто сотрясло землю с такой силой, что у меня застучали зубы. Я выглянул сквозь заросли: на том месте, где упал Снейп, к нам спиной стоял гигант, его ноги с обеих сторон выступали за тропинку. Он пробормотал что-то непонятное. Снейп дрожал, его левая рука вцепилась в правую, тесно прижимая ее к телу. Я обыскал его карманы – их у него было больше, чем можно предположить, глядя на одежду. Наконец я нащупал небольшой стеклянный пузырек. Гигант на тропинке издавал шум, напоминающий водопад – он мочился под дубом. - Этот? – прошептал я. Снейп неуверенно кивнул, взял пузырек... казалось, ему стоило больших усилий разжать пальцы – и выпил. Эффект был быстрым и основательным: несколько секунд спустя Снейп уже глубоко дышал, сгибая и разгибая руки. Я взял его левую руку и закатал рукав: метка все еще светилась зеленым. Тяжелой походкой гигант углублялся в лес, возвращаясь на пашню. – Пошли, - сказал Снейп. – Все чисто, - это было не совсем так – на земле виднелась оставленная гигантом лужа мочи, в которую мы, разумеется, макнули края наших мантий, но в остальном путешествие до обители прошло без происшествий. - Отличное зелье, - заметил я, когда мы миновали последние защитные заклинания. Келья была каменной, с дубовой дверью и двумя небольшими оконцами под крытыми соломой скатами крыши. - Alohomora. С помощью заклинания Снейп зажег факел, повел носом и очистил наши мантии, но не произнес ни слова. - Ты, наверное, сейчас как в агонии. - Мне жаль разочаровать тебя, Блэк. Тут не было стульев – только широкая скамья у очага. Снейп присел. Я опустился на другой конец скамьи, сохраняя дистанцию. - Тогда что это было? Снейп резко взглянул на меня. Мне было сложно сказать, о чем он думал. – Вариант вытяжки Vivificus. - Vivificus? Вытяжка Vivificus обладала исключительно сильными целительными свойствами – сильнее только кровь единорога. Она облегчала боль, быстро и абсолютно, и кроме легкого возбуждающего действия не имела других побочных явлений при принятии в течение короткого промежутка времени и в небольших дозах. Передозировка фатальна, и зелье так же обладает кумулятивным эффектом. – Как давно ты ее принимаешь? - Если ты заметил, я сказал «вариант», Блэк. Я создал версию вытяжки для долгосрочного употребления. - Как ты выводишь оставшиеся токсины корня ангиферии? Это единственное, что делает употребление яда Лобалуга безопасным. Снейп удивленно взглянул на меня, и я ощетинился. – И не нужно выглядеть таким изумленным. Мой Тритон по Зельеварению был третьим после твоего и Джеймса. Снейп колебался, откровенно разрываясь между желанием обсудить свою работу с кем-то – я был уверен, что он не сказал об этом ничего ни Дамблдору, ни Помфри – и своими явными сомнениями в том, что я способен вести цивилизованную беседу без задних мыслей. Гордость за свою работу победила. Я мог со знанием дела следить за описаниями процессов и ингредиентов, но потерял способность соединить все в зелье в уме, понять, как магические и химические свойства каждой составляющей переплетаются и взаимодействуют, превращаясь в единое целое. Дементоры оставили мне энциклопедические знания – я цитировал рецепты зелий про себя в Азкабане, пытаясь уснуть, вытеснить кошмары и отчаяние – но я не варил зелья последние шестнадцать лет и лишился профессиональной сноровки. Я слушал, что говорит Снейп, и даже задавал вопросы, но часть моего сознания возвращались к тому времени, когда его слова действительно бы что-то для меня значили. Хотя мы с друзьями помогали друг другу с домашними заданиями, начиная с первой недели в школе, только к третьему курсу мы образовали группу для занятий – к тому времени уроки стали достаточно сложными, чтобы выявить слабые и сильные моменты каждого. Четверо из нас – пятеро, после того, как к нам присоединилась Лили – решили овладеть одним из предметов в совершенстве и помогать с ним другим. Чары, конечно, были предметом Лили. Ремус прекрасно знал ЗОТС. Питер в совершенстве владел арифмантикой: он был действительно умен, обладал тягой к абстрактным знаниям, но безнадежен во всем, где нужна была физическая сноровка. Я взял трансфигурацию, а Джеймс – зельеварение. На пятом году обучения Джеймс и я поменялись местами, просто чтобы доказать, что мы можем, хотя когда приблизились Тритоны, мы больше не менялись. Учебная группа помогла нам и в трудных жизненных ситуациях. После того вечера, когда я отправил Снейпа в Визжащую Хижину в полнолуние, я был не уверен даже в том, что Ремус еще хоть раз со мной заговорит, о прощении не приходилось и мечтать. И все бы так и было, если бы он мог обойтись без меня при подготовке к трансфигурации и не пообещал мне заранее свою помощь по ЗОТС. Мы снова стали друзьями, хотя не такими близкими, как раньше, и сдали экзамены с лучшими оценками на курсе. Типичная гриффиндорская групповая порука. Я был совершенно не подготовлен к Азкабану, или же к жизни после него - без этой команды за моей спиной. Я попытался вернуться в настоящее. Снейп описывал им же самим придуманный способ использования крови саламандры. Я выслушал окончание его объяснений, затем наступила короткая пауза, пока я пытался придумать подходящий ответ.
Все, что я мог сказать, было: - И как оно работает?
- Достаточно хорошо. Все еще есть некоторые трудности, связанные с соотношением пиявок и черемницы, но, думаю, что я на верном пути.
Снейп не отличался скромностью. Полагаю, что для него «испытывать некоторые трудности» означало «быть по уши в дерьме».
Снейп осторожно взглянул на меня. Я видел, что он уже сожалеет о своей откровенности. Что должно было бы показаться странным, учитывая, что он практически умолял меня трахнуть его на столе лишь несколько часов тому назад, но почему-то таким не казалось. Когда он заговорил, его лицо оставалось бесстрастным. – Кажется, я недооценил мстительность Волдеморта. - Приступы ухудшаются? - Отчасти, - он пошевелился на твердой скамье. – И учащаются в последнее время.
Я изучал ботинки. – Я... эээ.... Я должен был вывести нас оттуда раньше. Из Старфсей, я имею в виду.
Снейп молчал. Я поднял голову и увидел, что его брови поднялись почти до корней волос. – Я только что услышал извинение, Блэк? - В это так трудно поверить? - Без побуждения Альбуса? Если честно – да. Я не замечал у тебя таких порывов, когда ты пытался скормить меня оборотню. - Я сожалею об этом! – это отдалило меня от Ремуса, и только теперь мы налаживаем наши отношения, и я винил Снейпа за отчуждение от моего друга. В любом аспекте этого жалкого происшествия я проявил себя непорядочным, легкомысленным и недалеким. И не любил, когда мне об этом напоминали. – Мне было шестнадцать. Я был глуп.
Снейп фыркнул. – И твоя юношеская глупость, конечно же, идеальное оправдание попытки убийства.
- Ну, для тебя же это сработало. Только в твоем случае оно оказалось не попыткой, верно?
Наступило тяжелое молчание. Правой рукой Снейп сжал запястье. Издалека послышался низкий пульсирующий грохот, который ощущался так же, как и слышался: гиганты танцевали. Мы уставились друг на друга. Я знал, что зашел слишком далеко, и первым опустил глаза. – Мне не следовало этого говорить. - Ты имел полное право. Мы долго сидели, уставившись в разные концы комнаты и прислушиваясь к пьяному веселью гигантов. Мне пришло в голову, что Снейп и я первый раз поговорили, как нормальные люди.
- Чему ты ухмыляешься, Блэк? - Кажется, мы только что доказали, что можем вести спор, не перегрызая друг другу глотки. Я не уверен, считать ли это прогрессом или шагом назад.
Губы Снейпа дернулись в кажущемся изумлении. – Думаю, сегодня днем мы доказали, что эти понятия в какой-то мере отличаются друг от друга. - Это хорошо, - я улыбнулся ему. – Мне не хочется начинать очередной спор, просто для того, чтобы отсосать тебе.
Снейп воззрился на меня. - Ты спятил? - Несомненно, - я уставился на него в ответ. - Мы на разведывательном задании, в четверти мили от вечеринки гигантов. Это едва ли то время или то место. - Вижу, что спора нам все-таки не избежать. Но, по любому, Снейп, я выиграю. - Ты себе льстишь, Блэк, - его голос был наполнен презрением, но его взгляд на мгновенье остановился моих губах. Ха. - Я выиграю, потому, что тебе так хочется. - Мы в опасной... - ... и тебя не возбуждает опасность? Кому ты это говоришь, Снейп? – я опустился перед ним на колени и развел полы мантии. - Блэк..., - его рука опустилась на мое плечо, не отталкивая, но и не давая приблизиться. Я уставился на пуговицы его брюк: одна, другая, третья...
Вокруг послышался шелест магии, и воздух задрожал, словно камни гудели слишком низко для человеческого уха. – Черт. Заклинания, - Снейп вскочил на ноги, застегивая брюки. Я подошел к окну. - Что-нибудь видно? – Снейп вытащил палочку. - Только тени, - еще одно содрогание - кто-то приближался. – Если бы мы только знали, чего ожидать. Я знаю, что Дамблдор знаком с саамским шаманом в этих краях. - И с общиной финских ведьм. И, предполагаю, он поддерживает связь со жрецом Фрейи, который приходит сюда из Уппсалы для проведения ритуалов.
Воздух, небеса и земля – все задрожало при стуке, почти что снесшим дверь с петель. Снаружи голос со странным акцентом прогрохотал: «Летучие шипучки!» Я взглянул на Снейпа: он отошел в сторону - палочка наготове. - - «Риск с каждым укусом», - ответил я, снимая заклинания и открывая дверь.
Я оглядывался в поисках нашего таинственного осведомителя, пока до меня не дошло, что этого ствола дерева не было, когда мы сюда заходили. И что стволы, в отличие от ног в брючинах, обычно не имеют заштопанных коленей. Я поднял голову.
Гигант был восемнадцати футов в высоту и выглядел невероятно мускулистым - каждая рука размером с мой торс, его лицо под коричневой бородой могло бы быть высечено из гранита. Его глаза были такими же черными, как у Хагрида, но без унции его доброты. Гигант оглядел меня сверху вниз, нахмурив брови. – Ты от Альбуса, да? - Да, - ответил я. Позади меня появился Снейп. - А кого представляете вы?
Гигант ухмыльнулся. Выражение его лица было неприятным. – Хороший вопрос и длинный ответ. Выходите наружу, друзья Альбуса, чтобы я смог с вами поговорить.
Мы обменялись взглядами. Снейп кивнул и вышел наружу, оставив дверь открытой и держа палочку наготове. Гигант сел, скрестив ноги, на сырую землю перед дверью – все еще в пределах досягаемости заклинаний. Мы стояли. Его лицо возвышалось в трех футах над нами. - Итак, - начал гигант, - если вас действительно послал Альбус Дамблдор, скажите, где полугигант Хагрид прячет останки своей палочки? - В нелепом розовом зонтике, - фыркнул Снейп.
Лицо гиганта расслабилось. – Вы говорите так, словно с ним знакомы. Это хорошо. Я доверюсь вам, - он развел руки, показав, что они пусты. – Меня зовут Ульфгар. - Сириус Блэк, - я скопировал его жест. - Северус Снейп. Вы так и не ответили мне. Вы их тех гигантов, которые сейчас веселятся на пашне?
Ульфгара не тронула прямота Снейпа. – Я был с ними сегодня вечером. Я не мог отвергнуть мед, не оскорбив их. Но это не мой клан, если это то, что ты хочешь знать. - Это не твой народ? – уточнил Снейп.
Ульфгар покачал массивной головой. – Нет. В этой войне мой клан с Альбусом. Они... , - он указал по направлению к пашне, откуда все еще доносились звуки шумного веселья, - пока еще не поддерживают ни одну из сторон. В прошлом их племя часто боролось с моим. В будущем – кто знает? Возможно, что они перейдут на нашу сторону. В настоящий момент я выпиваю с ними, если меня приглашают, я сражаюсь против них, если они нападают, но я держу свой рот на замке в их компании, кроме тех моментов, когда наливаю туда мед, - он оглядел наши лица и улыбнулся. – Не опасайтесь их сегодня! Они будут пить и танцевать до самого восхода луны.
Я спрятал палочку. Снейп опустил свою, но не спешил убирать ее.
- Как я уже говорил, - продолжил гигант, - мой народ – это долгая история. И она напрямую относится к поискам Альбуса Дамблдора.
У меня упало сердце. Я так надеялся, что мы сможем закончить вечер, не вдаваясь в генеалогию.
- Дамблдор сказал нам, - заметил Снейп, - что у вас есть сведенья об этом предмете. - У меня есть больше, чем сведенья, друзья, - черные глаза Ульфгара сияли, и впервые за вечер он напомнил мне Хагрида. Хагрида с сюрпризом в шляпе. Я слегка напрягся. Ульфгар сунул руку в один из своих огромных карманов, извлек сундучок и поставил ее на землю перед собой.
Снейп взглянул на меня – палочка снова оказалась в его руке - наклонился и открыл сундучок. Лунный свет играл на его замершем с широко открытыми глазами лице. Я приблизился, заглянув ему через плечо, чтобы оценить содержимое.
Яркий отполированный металл с зазубринами почти стертых временем рун. Гладкий изгиб формы, отшлифованный и доведенный до тонкости яичной скорлупы, неправильный, но идеально закругленный, как черепок, отколотый с небесного свода, густо испещренный переплетенными рунами и символами. Крышка заходит на неглубокий желобок, упирающийся в сложный механизм так сцепленных друг с другом колес, что человеческий глаз не в силах различить отдельные детали. Расстояния между ними казались каким-то образом заполненными, будто изгибы отполированного металла, помня о недостающих деталях, обрисовывали их контуры в воздухе.
- Сампо, - выдохнул Снейп. - Только ее часть, - Ульфгар грустно смотрел на него. – Только часть того, что потерял мой народ, и создал Илмаринен. - Твой народ? – я удивленно посмотрел на него, всего на миг оторвавшись от созерцания чудесного предмета. – Я не подозревал, что гиганты имели отношение к Похьёле.
С громким щелчком Ульфгар закрыл шкатулку. Снейп и я виновато подняли головы. - Нет. Мой народ, фенинги, стали частью этой истории немного позже.
Это название ничего мне не говорило. Снейп слегка покачал головой. – Боюсь, что мне не знакома история твоего клана, Ульфгар Фенинг.
Гигант вздохнул - словно бриз прошелестел через окно башни. – Ее немногие знают, Северус Снейп. Но в течение двух тысячелетий мы были хранителями этого фрагмента сампо, и единственными, кто помнил ее секреты.
Ульфгар был прав, это оказалось длинной историей. Кое о чем я уже слышал раньше: как сампо была выкована кузнецом Илмариненом и хранилась у правительницы Похьёлы, как Илмаринен и его братья выкрали ее и бежали через море, и как в результате морской битвы сампо раскололась, а осколки затерялись на Балтийских берегах. Но некоторые сведения были для меня внове.
Большинство прибившихся к берегу осколков были слишком малы или слишком повреждены, чтобы обладать более чем тенью силы, заключавшейся в сампо. Или же местные маги не знали, как использовать эту силу. Они закопали мелкие осколки на своих землях, магия наделила их необычайным плодородием и защитила от дементоров.
- Этот осколок прибило к шведскому берегу во времена короля Фроти. Вы о нем слышали? – я не смог вспомнить ничего кроме имени из лекции по Истории Магии.
Ульфгар нахмурился и продолжил рассказ. – Там все еще сохранялся беспокойный мир, и даже некоторая торговля между карликами и гигантами Севера и немагическим населением. Карлики-кузнецы короля Фроти поняли, что им в руки попал фрагмент великой магической мельницы, величайшей из всех, когда-либо созданных. Карлики воссоздали недостающие части – пусть и не идеально, но неплохо, учитывая обстоятельства, гиганты вытесали их из камня, потому что король Фроти хотел заменить потерянную при гибели мельницы магическую силу физической. Как он и поступил: этот осколок сампо стал сердцем Мельницы Фроти, и две гигантессы – Фенжа и Менжа, поступили на службу Фроти, чтобы вращать ее. Их тела поставляли энергию, а в осколке сохранилось достаточно магии, чтобы заколдованная Мельница работала так же, как сампо, перемалывая все, что хотел мельник.
- Теперь я припоминаю, - сказал я. – Фроти добился мира и процветания для своего королевства. Наступил золотой век. Однако он не позволял гигантессам отдохнуть даже на мгновенье.
- И этим породил ненависть между людьми и гигантами, которая с тех пор не утихала. Ярость Фенжи и Менжи против Фроти росла. Они перестали перемалывать плодородие, и без магии Мельницы урожай погиб. Они перестали перемалывать мир, и датчане атаковали границы Фроти. Но Фроти по-прежнему отказывал им в отдыхе, и тогда Фенжи и Менжи перемололи свою ненависть и кровожадность, и Фроти был убит в собственном замке, война и междоусобица поглотили его земли, камни Мельницы сломались и обратились в пыль. - Урок, что нельзя чересчур полагаться на магию, - заметил Снейп, - который и в наши дни следует напомнить отдельным магам.
Снейп говорил более искренне, чем я когда-либо слышал, в его ответе был явный расчет. Ульфгар остался доволен, что Снейп уловил мораль. – И урок для тех, кто считает, что может поработить гигантов Севера. Датская армия захватила Фенжи и Менжи, выкрала осколок сампо из руин Мельницы, и увезла его с собой в Данию. Но сестры смогли вызвать шторм и утопили корабль. Менжа утонула, но Фенжа доплыла до берега, с прикрепленным к пальцу осколком сампо. И с этого дня ее потомки хранили его - самое ценное сокровище моего народа. Несмотря на то, что многие ее законы забыты, кое-что мы еще помним.
И не так уж мало, как мы узнали той ночью. Руны на сампо являлись ключами к контролирующим ее заклинаниям. Некоторые уже совсем стерлись, значение других было утеряно века тому назад, но расшифровка оставшихся и повторение их Ульфгару, пока он не убедился, что мы все верно запомнили, заняли несколько часов. Снейп запоминал заклинания быстрее – ему достаточно было услышать их всего один раз, но у меня когда-то были неплохие способности к рунам, и я быстрее улавливал значение символов.
Снейп остановил перечисления Ульфгара только однажды, чтобы принять очередную дозу зелья, хотя у него не было приступа.
- Очередной приступ?
Снейп не ответил. Я взглянул на него. – Полчаса назад, - сказал он. – Я все еще чувствую боль. - Я не заметил, - но теперь, когда он это сказал, я понял, что ошибся: его сковывало напряжение, словно он хотел сорваться с места, и я видел его дрожь. - Я сдерживался. Но действие предыдущей дозы почти прошло.
Луна давно исчезла, и наступал рассвет. Ульфгар объявил, что ему больше нечему нас учить. – Теперь вы знаете то же, что и я, про Сердце Мельницы, а я знаю все, что знает народ моего клана – даже мудрейшие из них, - он внимательно оглядел нас, перед тем как вручить мне шкатулку. – Храните ее как зеницу ока, - мрачно сказал он. – Для Альбуса Дамблдора и для победы над Темным Лордом, мы решили дать вам эту вещь. Но обращайтесь с ней небрежно – и гнев фенингов будет преследовать вас и ваших потомков до тех пор, пока на Севере есть гиганты.
Наступило напряженное молчание, не нарушенное, даже когда Ульфгар поднялся и пожал руку сначала Снейпу, затем мне. Его руки были вдвое больше биты защитника. – Ступайте с миром, друзья Альбуса, - попрощался он и, не оглядываясь, ушел в глубину лесной чащи, заклинания зазвенели, пропуская его.
Мы со Снейпом вернулись в Хогвартс и провели остаток утра и день, пересказывая Дамблдору историю Ульфгара. Профессор Скримшоу присоединился к нам в середине рассказа, после ланча пришел Ремус, его бледное лицо обрело краски, когда он увидел нашу добычу. Примерно в три часа пополудни Дамблдор решил, что нам больше нечего сказать и послал нас отсыпаться. Спать мне не хотелось: слишком много чая и энтузиазма Луни со Скримшоу плескалось в голове, но я понимал, что скоро сломаюсь. У Снейпа сна тоже не было ни в одном глазу – он даже громко возмущался, когда Дамблдор не разрешил ему провести занятие, на которое он вполне успевал. Дамблдор был неумолим, и вскоре мы уже были на пути в подземелья. Когда мы свернули на лестницу, Снейп отвернулся от меня так быстро, что я удивился, как он не сломал себе шею. - Что смешного, Блэк? - Ты. Нервничаешь, возвращаясь на место преступления? Снейп одарил меня взглядом через плечо, когда мы уже были у подножья лестницы. – Ты проецируешь, Блэк. Моя совесть чиста. - Ничего подобного. Мы достигли двери в комнаты Снейпа, он остановился и озадаченно обернулся. – О? - Я не закончил начатого. Снейп явно слегка удивился, но не притворился, что не понимает, о чем я говорю. Его рука замерла на дверной ручке. Я никогда не был в личных комнатах Снейпа и не был уверен, что он позволит мне туда войти. Взгляд Снейпа стал почти грустным. Он слегка покачал головой. – Если ты помнишь, меня возбуждает опасность. И пускать меня к себе в постель без щита адреналина и злости, по мнению Снейпа, гораздо опаснее, чем все то, что мы делали раньше. Я улыбнулся, небрежно положив руку на косяк двери. – А я - не опасен? Снейп смотрел на меня, его лицо было бесстрастно и абсолютно нечитаемо так долго, что я уже был готов отступить и оставить его в покое. Но он открыл дверь, повернулся, и хмуро взглянул на меня, увидев, что я нерешительно топчусь на пороге. – Ну, заходи же. Постель Снейпа была достаточно широка для двоих – не более того. Я сбросил мантию с плеч Снейпа и принялся расстегивать ему рубашку, но когда он понял, что я хочу видеть его обнаженным, то отступил и разделся сам. Я снял обувь и мантию, неуверенный в том, что мы делаем. – Ну? – я поднял голову. Снейп был обнажен и уже наполовину тверд. – Ты так и не дашь мне посмотреть? Мгновенно я избавился от остатков одежды. Снейп сдернул покрывало и улегся на постель, наблюдая: его черные глаза были полузакрыты, но смотрели напряженно и настороженно. Он смотрел, но не сделал ни одного движения, чтобы прикоснуться. Я встал на колени между его раздвинутых ног и склонил голову. Когда-то я любил этим заниматься. И делал это хорошо. Со времени моего побега и до того утра на лестнице два месяца тому назад я воздерживался - то есть последний раз я прикасался губами к члену шестнадцать лет тому назад. Это как летать на метле – раз научишься и уже не забудешь. Вскоре он стал твердым, пунцовым и сочился влагой, дыхание Снейпа – быстрое и поверхностное, длинные пальцы впивались мне в плечи или больно крутили волосы. Но с другой стороны, я забыл все - дементоры оставили технику, оставили мою когда-то значительную удаль, но украли воспоминания об удовольствии от процесса. Поэтому я был совершенно неподготовлен к потоку наслаждения и нежности, к удовлетворению, которое я получал, заставляя Снейпа терять его значительный самоконтроль. К жжению возрастающего возбуждения. Каждое ощущение было внове: его запах, его вкус. Мягкость кожи на внутренней стороне бедра, и то, как нежно она краснела под моими укусами и поцелуями. Низкий шепот его поощряющих слов: да, хорошо, черт, вот тут, еще. Странно утешительная тяжесть его члена на моем языке. Дементоры забрали у меня все это – радость, которую я испытывал с каждым из любовников. И я чувствовал абсурдную благодарность Снейпу за то, что он вернул мне эти ощущения. Вскоре я был таким же твердым, как и Снейп, и уже не могло быть речи о медленном темпе. Я захватил его в рот так глубоко, как только мог – хотя был уверен, что мне потребуется практика, чтобы вернуть навыки расслабления горловых мышц – поглаживая основание его члена одной рукой и своего - другой. Ни один из нас не продержался долго. Снейп лежал на спине, задыхаясь. Я положил голову ему на живот. Через пару мгновений Снейп изогнулся и я сел. Снейп схватил меня за руку. – Иди ко мне.
Я лег рядом, едва касаясь его. Снейп потянулся к моей руке, дотронувшись до меня впервые с Коллекайны. Он поднес ее к губам и принялся вылизывать ее. – Снейп? - Ммм? – сказал он, не отрывая губ от моих пальцев. Моя голова упала на подушку. – Ничего. Мне хорошо. И это было прекрасно – искусный рот Снейпа дразнил и успокаивал, вверх и вниз по пальцам и между ними, захватывая ладонь, покусывая и посасывая. Игра губ, языка и зубов продолжалась еще долго после того, как моя рука стала чистой, постепенно замедляясь. Я задремал и очнулся, почувствовав прохладный сквозняк на ладони. Я взглянул на Снейпа – он спал, моя рука свободно покоилась на подушке между нами. Шевелиться не хотелось, но мне было холодно, и я потянулся, чтобы накрыть нас обоих одеялом. Я принялся было отодвигаться на другой конец кровати, но замер, чтобы снова взглянуть на Снейпа. Казалось, он погружен в глубокий сон. Я прижался к нему поближе. Он не проснулся. Ну и пусть. Дементоры лишили меня и этого – ощущения, когда спишь в объятиях другого, и мне хотелось получить его обратно. Неважно, что лежащий со мной рядом другой - это Снейп: он теплый, он прикасается ко мне гладкой кожей и дышит мне в шею ровно и успокаивающе. Я проснулся в полпятого утра, но чувствавал себя выспавшимся. Снейпа в постели не было, но в соседней комнате горел свет. Я встал, оделся и выглянул за дверь.
Он сидел за столом, читая один длинный свиток и делая заметки в другом. У его локтя стояла чайная чашка и поднос с дымящимся чайником и еще одна пустая чашка стояла на стопке книг у него за спиной. Приблизившись, я приподнял чайник. - Ты позволишь? Снейп не поднял головы. - Нет, вторая чашка всего лишь элемент интерьера. Я налил чаю и прислонился к столу. Взгляд Снейпа был прикован к свитку, но он больше не писал. - Это случится снова? - Учитывая недавние тенденции, я не скажу, что нет. Я ненавижу ошибаться.
Я не имел в виду секс, и знал, что Снейп меня понял. Я имел в виду спать вместе, пытаясь, пусть даже безуспешно, притворяться, что у нас достаточно времени. Но я знал, что ответ Снейпа был максимально похож на признание или приглашение, и большего ждать не стоит. Потому все что я сказал было: - Нет? Кто бы мог подумать!
Снейп поднял голову. - Блэк. Есть ли причина, по которой c утра пораньше ты осчастливливаешь меня знаменитым гриффиндорским остроумием, или же ты стоишь тут просто потому, что тебе больше некому надоедать в это время суток? Я улыбнулся. - Почему-то мне кажется, что ты - не утренний человек, Снейп. Я готов был поклясться, что Снейп заворчал. - Хорошо, хорошо, уже ухожу, - я допил чай и поставил чашку. – Я одарю своим солнечным присутствием другие места, ожидая, пока ты станешь более дружелюбным. - Сомневаюсь, что у тебя хватит на это терпения, Блэк, - вполголоса, но достаточно громко, чтобы я услышал, пробормотал Снейп. - О, я не знаю. Кажется, ад начинает охлаждаться, - заметил я на пути к двери. В конце концов, я только что почти цивилизованно побеседовал со Снейпом.
Как ни странно, Снейп продолжал вести себя прилично. В последующие дни и недели мы не прекращали спорить, скорее даже расширили репертуар – пререкались, подтрунивали друг над другом, ссорились и даже иногда ввязывались в настоящие бои. Я признавал, да и Снейп тоже, что каждый из нас нуждался в ком-то, с кем можно было разрядиться, не опасаясь причинить боль, что мы использовали друг друга для ссор в той же мере, что и для секса.
И для утешения. В постели Снейпа были и другие ночи. Ночи, когда я не шатался по поместью Малфоев в собачьем обличье, не составлял компанию Ремусу в его обращениях, не сидел у полога Гарри в больничном крыле после очередного квиддичного падения, не преследовал Упивающихся. Ночи, когда Снейп не жег до полуночи керосин в своей лаборатории и не строил планы с Дамблдором. Когда мы не собирались Орденом или не были слишком истощены, чтобы хотеть только добраться до своих отдельных кроватей. Мы спали вместе только после секса. Позволь мне моя гордость, и думай я, что Снейп позволит, я бы попросил его об этом. Вместо этого я пытался не засыпать как можно дольше, чтобы тайком подержать его в объятиях. Меня терзала жажда прикосновений, и даже Снейп, колючий Снейп, со всеми его острыми углами и твердыми костями, наполнял мои руки восхитительным теплом, я презирал себя, но не мог остановиться. Ни лесные игры с Ремусом в обличии Бродяги, ни рука Гарри в моей в больничном крыле не приносили мне такой полноты ощущений и чувства собственной необходимости кому-то. Возможно, что эти невзаимные объятия были всего лишь фарсом интимности, однако это успокаивало мое жадное до прикосновений тело так, как ничто другое, а так же отгоняло кошмары, изредка проникающие через несколько дюймов окружающей меня пустоты. Когда Снейп шевелился, я сразу же отпускал его. Однажды он проснулся, неожиданно распахнул глаза, и я наклонился к нему, лаская, превращая мое вторжение в то, что он мог мне позволить без колебаний. Снейп отодвинулся с добродушным ворчанием. - Ты ненасытен, Блэк, но, в конце концов, даже я достигаю точки, когда нужно просто поспать. И если он заметил, что у меня даже не стоял, то ничего не сказал. И никто из нас никогда не заговаривал о том, почему мы спим вместе. В этом не было необходимости – мы оба прекрасно знали. Это были беспокойные времена, и мы брали поддержку и разрядку там, где могли найти. Через две недели после путешествия на Коллекайну дементоры спустились к маггловской ферме в пригородах Эдинбурга - у порога Дамблдора, в прямом и переносном смысле. Это было первой, но не последней атакой Волдеморта, в которой тот объявил о себе маггловскому миру, и Хогвартс стал настоящей военной базой. После Эдинбугрской атаки Дамблдор удвоил наблюдение за укреплениями Волдеморта. Я провел пять дней, вынюхивая вокруг поместья Малфоев, детально запоминая охранные заклинания. У Дамблдора были и другие шпионы в Старфсей и Малом Ханглтоне. Я так никогда и не узнал об источниках его информации об Азкабане. Снейп встретился со мной взглядом на собрании Ордена в первый день после моего возвращения, я счел это приглашением и поздно вечером нашел его в лаборатории. Там пыхтели два котла: один - с тем же сладко-горьким запахом, который я запомнил, когда мы трахались на его рабочем столе, и идентифицировал как Vivificus, хотя в этот раз запах был немного другим. Неприятно клейкая бесцветная смесь не имела настоящего запаха. Нахмурившись, Снейп помешивал именно ее – она казалась не совсем готовой. Но он не попросил меня уйти, и я понял, что он скоро завершит работу. - Итак, - я облокотился на рабочий стол. В клетке теперь была только одна болезненно тощая крыса. Снейп хотя бы пробовал свое варево не первым. Но все-таки мне было жаль подопытных животных. Снейп смотрел, как я наблюдаю за крысой. Я отвернулся и поискал другую тему для разговора. – Почему Флитвик работает над погодными заклинаниями? – Снейп поднял голову и одарил меня ты-идиот взглядом, и я закатил глаза. – Я был псом всю неделю и немного отстал от ваших стратегических планов. Как ни странно, Снейп удержался от комментариев о моей анимагической форме. – Ты знаком с народными легендами о сампо и Мельнице Фроти? С маггловскими легендами? - Нет. Только с тем, что мы учили на Истории Магии. - Согласно легенде оба артефакта стали превращать воду в морскую соль, достигнув дна океана. Легенда, - продолжал он, усиливая огонь в спиртовке, - но легенда с крупицей истины. Оставленная без присмотра магическая мельница возвращается к изначальному состоянию и начинает перемалывать соль. - Илмаринен и Фроти хотели, чтобы Мельница производила то, что они пожелают – избыток власти мог быть превращен в магические субстанции, созданные заклинаниями, например, в золото, или же израсходован на внешнюю магию: чары плодородия, чары покоя, различные заклинания или даже в патронусы для защиты от дементоров. Мельницы отвечали на магические команды, зашифрованные в рунах на крышке сампо, или же, но намного менее эффективно, на любые команды, пришедшие в голову мельнику. - Оставленная без внимания мельница теряла эффективность, но вымалывала свой самый интересный продукт - кристаллический осадок, излучающий внешнюю магию. - Соль? - Легко принимаемый за соль магическими невеждами, - не поднимая головы от котла, Снейп вызвал с полки небольшой пузырек. – По сути, это магия, заключенная в осязаемую форму, своеобразная, но в действительности не сильно отличающаяся от любого другого заколдованного предмета, разве что более склонная к магическим и физическим трансформациям. Я подобрал пузырек и вытряхнул несколько серовато-белых кусочков на ладонь. Они выглядели в точности как необработанная морская соль. – И лучший ингредиент для зелий. - Именно. - А погодные заклинания? - Очевидно – и, полагаю, что за эту информацию следует благодарить твоего крестника – магглы разработали способ, названный «засев облаков». Они рассыпают мелкие частицы йодида серебра над большими облаками, чтобы вызвать дождь, - Снейп добавил нечто пыльно-красное в котел и нахмурился, наблюдая за реакцией. – Любой мало-мальски приличный погодный специалист с помощью чар вызовет дождь с ясного неба. Но вызывание дождевой тучи с помощью соли сампо... - ...решило бы проблему ее распространения, - я нахмурился из-за пришедшей в голову мысли. – Насколько сильна эта соль? Такой засев сильно разбавит ее. Снейп откровенно колебался. – Недостаточно сильна. Складывалось впечатление, что он испытывал такое же облегчение от того, что ему не нужно объяснять проблему, как и от нежелания признать, что она вообще существует. - Однако с сильнейшими защитными заклинаниями и чарами патронуса мы можем организовать окружение и питание для осколка сампо. - И ты сможешь это конденсировать? - Не совсем до необходимой кондиции, но я работаю над защитным зельем, которое должно усилить эффект. Самое трудное – создать зелье, которое можно закристаллизовать, - он приподнял половник, зелье стекало с него густыми комками. Снейп еле слышно вздохнул. – В неудачах есть свои преимущества. Вот это, к примеру, должно было стать защитным усилителем, но сейчас им можно смазывать дверные петли, - он погасил огонь. – Или приводить в качестве примера образцовой неудачи. Прогресс Снейпа с тем, что Флитвик называл Ускорением Патронуса, был стабильным и на удивление быстрым - продолжая экспериментировать и вносить небольшие изменения, вскоре он получил формулу, которую объявил подходящей.
Его котлы пыхтели целыми днями: соль в них соединялась с другими ингредиентами, образуя смеси, которые извлекли бы дождь из облаков и сделали его мощным оружием против темных тварей. В хорошо охраняемой и защищенной комнате на третьем этаже бесконечно вращалась сампо, там постоянно находились маги – для подпитки Волшебной Мельницы. Но сампо молола с определенной скоростью, и нужно было выжидать неделями, гадая, где на этот раз объявятся дементоры, до того, как мы могли надеяться посеять четыре штормовых облака одновременно. До того, как мы могли атаковать. Или до того, как мог атаковать Хогвартс: министерство все еще издавало опровержения - был ли Фадж предателем, трусом или же просто слепцом, больше не играло роли. Теперь это была война Дамблдора, если она когда-то вообще была чем-то иным.
В лаборатории Снейпа всегда варилось и другое зелье. Но, по его словам, тут успех был весьма относительным. Последняя крыса была еще жива – тощая и нервная после десятинедельных экспериментов. Такая же, как и сам Снейп, такая же, как и мы все. Тем не менее, физическое здоровье Снейпа было не хуже моего. Невзирая на происходящее его характер не изменился. Несомненно, его либидо было совершенно нормальным. Снейп спал не больше нескольких часов за ночь – зелье сделало его очень чутким, но без него он страдал от боли и капризов Волдеморта. Никто не мог спать долго в эти дни - работа не давала нам добраться до постелей, а кошмары одолевали даже обладателей самого здорового сна. Гарри, опасаясь пропустить предупреждение, отказывался принимать зелье Сон без сновидений, пока Дамблдор не настоял на этом. Для меня же теплая постель оказалась эффективней зелья. Однажды в посткоитальный момент затуманенного сознания я сказал об этом Снейпу. Он замер - так надолго, что я решил было, что он собрался притвориться, что не услышал мое признание. - Я просыпаюсь ночами, - сказал он в подушку, отвернувшись от меня. – Когда я один. - Ты делаешь это в любом случае, - Снейп всегда просыпался, когда выветривалась последняя доза Vivificus-а. Иногда он просыпался от боли - метка воспалялась и пульсировала. Я наливал ему зелье и радовался единственной возможности держать его - не спящего - в объятьях, пока оно не начинало действовать. Но чаще всего я просыпался по утрам, когда Снейп уже сидел в своем кабинете при почти догоревших свечах. - Не так, - наступило еще более долгое молчание. – Иногда, мне кажется, что я падаю в пропасть. - У меня такое бывает, - заметил я. – Когда засыпаешь, тело кажется одновременно невесомым и тяжелым, словно ты одновременно уплываешь и привязан к тысячам якорей - будто цепи вдруг лопаются, и ты стремительно падаешь, а затем останавливаешься и просыпаешься с колотящимся сердцем, так? Рука Снейпа сжала ближайшую подушку. – Именно так, да, - медленно и осознанно он разжал пальцы - напряжение явно спадало, затем он потянулся всем телом, издав негромкий довольный звук. – Думаю, что ты затрахал меня до такой степени, что я уже никуда не упаду сегодня, - и он заснул, или же просто хотел, чтобы у меня сложилось такое впечатление. В любом случае, я ничего не сказал. Но той ночью я ужасно спал. Я больше не мог отрицать, что мне будет не хватать Снейпа, если он уйдет. Что я начинаю испытывать к нему нежные чувства. И что, вполне возможно, мне скоро придется его оплакивать. Я не спал, когда Снейп проснулся и потянулся за пузырьком с зельем на прикроватной тумбочке. Он выпил дозу и сел, а затем заметил, что мои глаза открыты. - Блэк? - Не спится. - Ммм, - Снейп лег подле меня. – Мне тоже, - он наклонился и потянулся языком к моей ключице, но я схватил его за подбородок, поднимая голову вверх. Медленно я прижал его губы к своим. Раньше мы никогда не целовались. Это была та линия, которую по молчаливому взаимному соглашению мы не пересекали. Я провел языком по сжатым губам Снейпа, зная, что это вполне может быть граница, которую мне не будет позволено перейти. Снейп замер, не отталкивая меня, но и не возвращая поцелуй. Неожиданно мне пришло в голову, что рот Снейпа являлся единственной незнакомой моему языку частью его тела. Я чуть было не рассмеялся, подавив смешок у его губ, с последним, почти отчаянным нажимом, перед тем, как оторваться от него. Снейп прерывисто дышал и смотрел мне в лицо черными, ничего не выражающими глазами. - Если я зашел слишком далеко, просто скажи. - Я не знаю, куда ты идешь, - ответил он низким голосом. – Скажи мне сам. - Не знаю, как ты, но я бы не хотел сожалеть о том, что никогда даже не попытался сделать это. Даже если это мой единственный шанс, - я провел рукой по его волосам. – Думаю, у нас может быть гораздо больше того, чем мы уже имеем. Больше, чем я смел надеяться достичь. - Больше терять, - лицо Снейпа все еще оставалось бесстрастным. - Знаю, - я задержал дыхание. – Я неправ? Сможем ли мы дать друг другу больше? Снейп коротко и криво улыбнулся. - Четыре месяца тому назад я бы не поверил, что мы можем получить даже то, что имеем. - Ты не ответил на мой вопрос. Одно мгновенье Снейп колебался, затем наклонился и поцеловал меня. Поцелуй не был ни страстным, ни целомудренным, ни особенно нежным: я приоткрыл губы и его язык проник между ними, подобно змее, затем он обхватил мою нижнюю губу зубами и отпустил меня. – Могут ли любые два человека делать больше, чем просто использовать друг друга? - Гребаный слизеринский экзистенциалист, - я взял его лицо в руки. – Разреши мне перефразировать, - я погладил пальцем его острую скулу. – Позволишь ли ты мне целовать себя, заниматься с тобой любовью и потом держать тебя в объятьях? Или же мы должны идти через то, что вполне может быть последними днями нашей жизни, трахаясь, как кролики, чтобы отогнать кошмары от этой кровати? Долго никто из нас не шевелился и даже не дышал. Затем Снейп поцеловал меня снова, страстно. – Сейчас, - сказал он. - Только сейчас. Я пробормотал согласие в его губы. – Никаких обещаний. Я раскрыл губы, всасывая его язык, наслаждаясь вкусом. Одной рукой Снейп обхватил мой затылок, удерживая неподвижно и без помех исследуя мой рот. Поцелуй продолжался, каждый из нас по очереди выныривал для короткого вдоха, чтобы тот час же вернуться обратно. Мы нашли ритм для наших ртов, которые поддержали наши тела: слишком быстрый и импульсивный, грубый и отчаянный. Это было больше трахом, чем поцелуем, и, когда мы оторвались друг от друга, наши тела продолжали двигаться в такт, а мои ноги крепко обвивали талию Снейпа. - Забудь про занятие любовью, - задохнулся я. – Просто трахни меня. Снейп нагнул мою голову, оставляя линию быстрых укусов на моем подбородке, до мочки уха, заставляя меня извиваться. – Это. Не. Взаимоисключаемо. - Нет, но теперь, - задыхался я, - я хочу, чтобы ты трахал мою задницу так же, как только что трахал мой рот. Снейп поднял голову и изогнул бровь. – Если ты настаиваешь, - и соскользнул вниз, чтобы провести языком по моему входу. Я делал это для Снейпа. Я дразнил его член языком до тех пор, пока он не терял способность к сопротивлению, и тогда я возвращался. И снова дразнил его – губами, и словами: когда он был на грани, я прекращал. – Уверен, ты фантазируешь об этом, да, Снейп? – мой язык скользил по его входу. – Сириус Блэк, целующий тебе задницу? – я обводил сокращающееся отверстие языком. – Мог ли себе представить, что будешь издавать при этом такие невероятно возбуждающие звуки? – я поднимал голову, чтобы взглянуть на него. – Что ты будешь разложен подобно сексу на блюде? Так распутно? – и это было правдой: покрасневшее, потное, его тело извивалось при малейшем прикосновении моего пальца к этому чувствительнейшему кругу плоти, он стонал и хныкал. Хнычущий Снейп. – Ты мог себе представить, что будешь умолять меня? – это возымело эффект – Снейп нахмурился. – Потому что я не прикоснусь к тебе, пока ты не станешь умолять меня, - что было блефом. Потому что я продолжал прикасаться к нему: очень легко, рисуя слюной узоры вокруг его отверстия. И Снейп извивался, стонал, и, наконец, сопровождая мольбу цветистой руганью – принимая во внимание его состояние, проклятия были очень изобретательны – он умолял меня. И я наградил его тем, что, возможно, оказалось лучшим оргазмом в его жизни, и хотя он продолжал и после этого, его ругательствам не хватало злобы. До сих пор Снейп никогда для меня этого не делал. Очень медленно, снова и снова он обводил мое отверстие языком, пока я не начал толкать таз вверх, навстречу его рту, упираясь ступнями в матрас. Он стал вылизывать отверстие изнутри. Я потянулся к своему ноющему члену, но он схватил мои кисти и прижал их к кровати. Медленные ласки его языка становились уверенней. Я услышал тихий резкий звук, едва осознавая, что он исходит из моей глотки. Его язык уже вжимался в меня, я чувствовал, как моя жадная плоть сжимается вокруг него, пытаясь затянуть глубже. Мой болезненно твердый член истекал на живот. Я вскрикнул – возможно, там были какие-то слова. Снейп поднял голову и посмотрел на меня – казалось, бесконечным взглядом. Слегка улыбнулся. И снова склонил голову. Снейп сомкнул губы на моей нежной плоти и сосал – мой член сжимался и исходил влагой. Он трахал меня языком, твердо, мокро и грязно. Он обхватил руками мои бедра, прижимая вниз, но я не мог сдержаться, чтобы не поднять руки и не ласкать себя. Я весь сжался до дрожащей кожи под губами Снейпа, ноющего дергающегося члена и твердого узла теплоты и удовольствия где-то под ними. Снейп изогнул язык внутри меня, и я кончил, сильно, со вскриком – так и не дождавшись прикосновения к члену. Снейп сидел между моими коленями и смотрел на меня: я задыхался и дрожал, чувствуя струйки пота, стекающие по груди. Глаза Снейпа были черны и непроницаемы, как обычно, но его губы приоткрылись. - Это было моей фантазией, - наконец произнес он низким и спокойным голосом. – Ты в моей постели, как следует оттраханный и умоляющий о продолжении, и я знаю, что именно я заставил тебя стонать и что в моей власти сделать это снова. Я нашел в себе силы заговорить. – И как реальность соответствует фантазии? Снейп прошелся по мне взглядом и встретился со мной глазами. – Она ее превосходит. Он провел рукой по моему животу, смачивая и тщательно смазывая пальцы спермой, чтобы войти в меня сразу двумя. Он снова наклонился и, поглаживая мою простату, с помощью рта и языка вернул меня к твердому состоянию. При всем моем возбуждении это заняло какое-то время, и Снейп полностью воспользовался этим преимуществом, делая своим беспутным языком такое, что я тут же кончил бы, если бы был в состоянии, но сейчас я просто расслабился и наслаждался процессом. Все мое тело было возбужденным и вибрирующим, каждый его дюйм отзывался на любое прикосновение Снейпа: если я и испытывал нечто подобное раньше, то оно было поглощено дементорам. Теперь же все ощущения были внове. Я чувствовал себя заново рожденным. Когда же, наконец, я снова стал твердым, Снейп вызвал любрикант и приготовил себя – моя грудь и живот были клейкими от высохшей спермы, но мне было наплевать – положил мои ноги себе на плечи и одним плавным толчком полностью вошел в меня. Больше Снейп не дразнил, он входил в меня уверенными, равномерными толчками, и мои пальцы впивались в его плечи, с каждым толчком мой член все теснее прижимался к его животу. Я чувствовал, как внутри меня нарастает оргазм, чувствовал его сосками и сводами ступней, ладонями рук, изгибом позвоночника и сухожилиями ног. Мог ощущать его... ощущать Снейпа... каждой частью тела. Почти каждой частью. Мои губы были пусты - это было неправильно и одиноко. - Хочу твой язык у себя во рту, - я схватил Снейпа за волосы и притянул к себе. – Хочу почувствовать тебя везде! Что-то изменилось в выражении лица Снейпа – на мгновение он закрыл глаза... и затем его губы были на моих, даря тепло его рта, плавное скольжение наших языков, обнаруженный нами и все убыстряющийся ритм. Я кончил в третий раз за эту ночь: затяжным извержением, ясно ощущая каждую пульсацию члена и каждую волну удовольствия, нарастающую внутри, прокатывающуюся сквозь мое тело и изливающуюся в руку Снейпа. Я не отпускал его губы, до тех пор, пока все не закончилось. Снейп оторвался, чтобы глубоко вдохнуть, и снова припал ко мне губами, толкаясь в меня изо всех сил. Я сосал его язык и наслаждался его ртом, пока он наслаждался моим телом, ощущая послеоргазменную дрожь в позвоночнике, смакуя ту ультра чувствительность, которую приобрело мое тело и которая многократно увеличивала любое тактильное ощущение: смятые под моими лопатками простыни, пальцы Снейпа на моих бедрах, моя все еще тепловатая сперма на животе, толчки в мою простату, заставляющие сжиматься мои опустошенные яйца, словно они могли еще что-то предложить, ощущение стонущего в мой рот Снейпа, когда он напрягся и кончил. Его рот оставался на моем в течение всей кульминации, до тех пор, пока мы не были вынуждены оторваться друг от друга из-за нехватки кислорода. Он рухнул мне на грудь. Мы лежали так несколько секунд, пока мышцы моих ног не запротестовали. – Северус? Ты не против, если я пошевелю ногами? Он отодвинулся, и его мягкий член выскользнул из меня. Я потянулся всем телом, подобно коту, и закрыл глаза, вкушая расслабленные ощущения насытившегося тела. Когда мои руки оставались пустыми, я открыл глаза: Снейп сидел на корточках, наблюдая за мной. – Мы перешли на имена? Я пожал плечами; даже это движение вызывало наиприятнейшие ощущения. – Наши языки побывали друг у друга в заднице, Снейп. Я думаю, что на данном этапе, мы можем называть друг друга, как нам будет угодно. Снейп изогнул бровь. – Право назвать Сириуса Блэка как мне будет угодно. Вот уж действительно давнишняя фантазия. Я фыркнул, почти по-снейповски.- Как будто тебя что-то удерживало от этого раньше. Я все еще помню самые сочные эпитеты. Ты был очень изобретателен. - Был? – Снейп одарил меня тем, что должно было изображать сердитый взгляд, а на деле так и лучилось самодовольством. - Снейп, если ты думаешь, что мне больше нечем заняться, кроме как лежать тут и восхищаться твоей отвагой... - Быстро же мы забыли обращение по именам. - Северус, ты в курсе, что ты - полный идиот? Он улыбнулся. – А как же? Ты же так часто напоминаешь мне об этом, - он потянулся за палочкой и пробормотал для нас обоих очищающее заклинание. Затем в замешательстве замер, словно собирался вставать. Я взглянул на часы. – До рассвета еще больше часа, - я подвинулся, освобождая ему место рядом с собой. Секунду Снейп колебался, затем отложил палочку в сторону и осторожно прилег рядом со мной. Он положил мне руку на грудь, и когда я ничего не сказал, скользнул ею по плечу и шее, придвигаясь ближе и обнимая меня. Я положил руку ему на плечо, нежно прижимая его к себе. Его голова опустилась на мое плечо. Потом моя другая рука обвилась вокруг его бедра. Затем, его нога легла между моими. И мы переплелись друг с другом в объятии, с той медленной осторожностью, которой никогда не было в наших белее интимных проявлениях.
Нет. Между нами не было ничего более интимного, чем эта ничего не требующая близость. Я лежал, чувствуя, как он расслабляется рядом со мной, как наше дыхание согласно выравнивается. Я гладил его спину; он гладил мои волосы. Когда в единственное окно проникли солнечные лучи, но до того, как свет упал на кровать, я наклонился и поцеловал его плечо. Он повернул голову под моими губами, подставляя для поцелуя шею, подбородок, нижнюю часть лица до самых губ. Мы лежали в кровати и целовались нежно и трепетно, обнимая друг друга. Это было открытие – поцелуи, не ведущие к сексу - мы были настолько пресыщены, что это было бы невозможно, но являющиеся чистым наслаждением – простым и целостным. Наконец, будильник Снейпа зазвенел; впервые я услышал его, находясь в постели не один. – Заткнись, - пробормотал ему Снейп, уткнувшись в мои волосы. Мы оторвались друг от друга. Нахмурившись, Снейп положил ладонь на мою щеку, удерживая меня на месте и посмотрел на меня. – Только сейчас, - чуть ли не шепотом сказал он – обращаясь к себе, так же как и ко мне. – Никаких обещаний. - Никаких обещаний, - эхом отозвался я. Снейп провел пальцем по моим губам и кивнул. Он скатился с кровати и вышел в соседнюю комнату, на ходу прихватив халат с крючка у двери; я нашел свою одежду и, кое-как одевшись, последовал за ним. Чай мы пили молча. - До вечера? – я поставил пустую чашку. - Я должен наблюдать за отработкой. Твой крестник послал заклинанием в Драко Малфоя. - Это было взаимно; если бы Гарри решил перекрасить волосы, он бы не выбрал слизеринский зеленый. - Я не желаю обсуждать жалкие способности Мистера Поттера к тонзиллотомии в такое раннее время суток, - Снейп внимательно уставился в чашку, словно желая прочесть свое будущее по чаинкам. – Я освобожусь после десяти. - Тогда я увижу тебя в пятнадцать минут одиннадцатого, - я проверил состояние своей одежды – измято, но сойдет для короткой прогулки по пустынному коридору – и вышел за дверь. - Я буду ждать, - Снейп оторвал взгляд от чашки. – Сириус.
Той ночью мы встретились в пятнадцать минут одиннадцатого в партии, организованной для поисков Драко Малфоя. Мальчишка не явился на отработку, и к полуночи стало ясно, что его вообще нет в школе. Присоединился ли он к отцу добровольно, сбежал ли, чтобы не пришлось выбирать, или же был насильно захвачен Упивающимися, мы не знали. Снейп ничего не смог узнать, допрашивая остальных слизеринцев.
Исчезновение Драко, было ли оно дезертирством, побегом или похищением, явилось ударом для Снейпа. Он чувствовал, что подвел мальчишку, и попытки Дамблдора его уверить в обратном откровенно провалились. Я не стал повторять слова утешения директора, после того, как Снейп покинул кабинет Дамблдора с наказом отдыхать – хотя был с ними совершенно согласен. Снейп был не в настроении слушать. Я последовал за ним в комнату и не мешал ему вышагивать перед камином, предаваясь самобичеванию. Когда поток самообвинений, наконец, иссяк, я подошел сзади и положил руки ему на плечи. Он не сбросил их. – Ты сделал, что мог. Для них всех. - Он ушел к отцу. - Ты не знаешь этого наверняка... - Знаю. Я знаю моих слизеринцев, знаю их позицию. Он выбрал свою сторону.
Я массировал его сведенные от напряжения плечи. - Все равно ты сделал все, что мог. Ты не можешь запретить кому-то совершать ошибки, которые он хочет совершить, Северус. Думаю, тебе об этом известно лучше других.
Он промолчал. Его мышцы не сдавались моим пальцам, отказываясь уступить свою боль. Я остановил массаж. – Мне уйти?
Он потянулся и накрыл мою руку своей. – Нет.
Я отвел его в постель. Он морщился от нежности, и я был груб, кусая до синяков, выкручивая соски, резко сжимая член, безжалостно трахая его. Наконец, он сдался оргазму и не протестовал, когда я обнял его после. - Скоро мне придется убить его отца, - ровно сказал Снейп, но так тихо, что я едва разобрал слова. – Я не хочу, чтобы Драко стоял между нами.
В ответ я обнял его крепче, мне нечего было сказать. И я решил, что если наступит день, когда кому-то придется убить Драко Малфоя, то этим «кем-то» буду я. Пусть лучше я, чем Гарри или Дамблдор. Или Северус.
И этот день настал. Десять дней спустя после исчезновения Драко, Снейп собрал достаточно бледной серо-голубой соли, чтобы засеять четыре массивных грозовых облака. Дамблдор, не доверяя совам, послал курьеров к союзникам - нескольким племенам гигантов, морским кланам, выпускникам Хогвартса по всей Британии и иностранным магам. На нашей стороне выступили некоторые выпускники Шармбатона – погодные специалисты и специалисты по взломам заклятий; горстка волшебников из Америки, Египта и Румынии, привлеченных Уизли; авроры из тех правительств, которые не приняли отрицания Фаджа: Финляндии, Буркина Фасо, Хорватии, Монголии, и некоторые из шести- и семикурсников, рекомендованных аврорами.
И все же это была очень маленькая армия, чтобы атаковать темных магов на их территории, причем на всех четырех фронтах.
Я вел команду по засеиванию на территории Малфоевского поместья. Со мной были Гарри, Рон Уизли – единственные студенты в воздушной команде, хотя другие участвовали в наземных командах – и бывший квиддичный игрок Равенкло, по имени Дэвис, работающий теперь редактором в Obscurus, но все еще отличный летун. Бывшие и нынешние игроки в квиддич так же составили костяк остальных команд: мадам Хуч вела команду по засеиванию Малого Ханглтона, с двумя бывшими гриффиндорскими игроками - Белл и Спинет, и девочкой Чанг, которая когда-то так нравилась Гарри. Чарли Уизли был лидером команды в Старфсей, укомплектованной его братьями-близнецами и новым вратарем Пушек Педл Оливером Вудом. Команду, направленную в Азкабан с его сложными защитными заклинаниями, вела Минерва МакГонагалл, сопровождаемая двумя бывшими студентами – МакМилланом и Джонсон, и Виктором Крамом, прибывшим добровольцем шесть дней тому назад. К нашим метлам были приторочены сдвоенные корзины и кобуры для палочек в аврорском стиле: мы должны были использовать палочки во время полета, чтобы рассеивать соль, посылая заклятия, которые бы активировали заключавшуюся в ней магию.
На земле команды погодных магов вызывали бури и не давали им рассеяться раньше времени: профессор Флитвик находился в поместье Малфоев, поддерживаемый Гермионой Грейнджер и двумя французскими магами, чьи имена я так и не запомнил. Профессор Синистра и французская ведьма по имени Делакур были заняты в Малом Ханглтоне и Старфсей. Сам Дамблдор отвечал за шторм в Азкабане. На каждом фронте команда магов оставалась позади, чтобы вскрыть защитные заклятия, позволить войти аврорам и, по возможности, удержать дементоров от бегства, пока их не парализует дождем. Билл Уизли занимался заклинаниями в поместье с командой египетских магов, Арабелла Фигг, Талия Вектор и Мандангус Флетчер прикрывали его.
И, наконец, команды Авроров - наши наземные войска. Их составляли хогвартские студенты, сдавшие С.О.В.ы, но только в погодных командах и командах по заклятиям, никто из них не участвовал в атакующих звеньях. В каждой группе были гиганты, опытные авроры и искусные защитники без формального аврорского образования. Алистор Хмури вел подводную атаку на Азкабан, поддерживаемый большей частью морских жителей. Остальные морские жители последовали за Хагридом в Старфсей. Ремус отвечал за атаку на Малый Ханглтон. За поместье Малфоев отвечал Снейп.
В Хогвартсе практически не осталось преподавателей, защитные заклинания поддерживались оставшимися шести-семикурсниками под руководством профессора Стебль и Скримшоу. Мадам Помфри готовила больничное крыло для раненых, пятикурсники прошли курс первой помощи и поступили в ее распоряжение. Колдомедики из Святого Мунго ждали наготове у порталов, чтобы прибыть по первому зову.
Готовились мы тайно, передавая информацию только при личных контактах. Несмотря на все воспитательные усилия, Снейп знал, что среди студентов есть шпионы - дети Упивающихся, для безопасности оставленные в школе родителями и пока что не принявшие метку, но доносившие своим семьям. Таким образом, медицинское образование и тренировки по поддержке защитных заклинаний были просто без всяких объяснений добавлены в школьную программу, а студенты, завербованные для нападения на Волдеморта, тренировалась втайне. И втайне же они покинули замок, по двое и по трое, чтобы добраться до пашни вдали от защитных заклинаний, где Дамблдор собирал свои силы, в темноте перед самым рассветом.
Я оставил постель Снейпа рано – мы не спали и не разговаривали той ночью, просто отчаянно прикасались друг к другу – и дошел до места сбора в компании Ремуса, Гарри, Рона и Гермионы. Мы разговаривали шепотом о незначительных предметах, которые обсуждали обычно долгими вечерами в комнатах Ремуса, о том, как мало опыта военных действий у нас было. Гарри шел между двух своих лучших друзей, Ремус и я шли рядом, за ними следом. Спустя некоторое время Гарри отстал и присоединился к нам.
- Сириус, могу я задать тебе вопрос? Гарри выглядел старше, чем должен был, старше, чем в его возрасте выглядел Джеймс. - Конечно. - Ну... это личный вопрос, - он переложил метлу на плечо, за нашими спинами парили шесть корзин с бледной солью. Ремус сделал движение, чтобы оставить нас, но я схватил его за руку. - Задавай свой вопрос, Гарри. - Ты спишь со Снейпом?
Ремус резко взглянул на Гарри, полагаю, чтобы не смотреть мне в лицо. – Это очень личный вопрос, - сказал я. – И да, сплю, хотя это и не твое дело.
Ремус взглянул на меня. – Интересно. - Я должен был сказать тебе, - сказал я. – и сказал бы, если бы ты спросил, - Гарри выглядел слегка обескураженным – А ты не должен был спрашивать, если не способен переварить ответ, Гарри. - Я в порядке, - слишком быстро произнес юноша. Ремус и я оба подняли брови. – По большому счету, - он попытался улыбнуться. – Мне просто нужно свыкнуться с мыслью. Я улыбнулся в ответ. - Я понимаю. Я все еще свыкаюсь сам.
Ремус спокойно взглянул на меня. – А Северус?
Я рассмеялся. – Все еще в шоке, я полагаю, - потянувшись, я положил свободную руку на плечо Гарри, а другой, сжимающей метлу, обнял лучшего друга. – Но ведь я же всегда был полон сюрпризов, - вот так, обнявшись, мы вышли к пашне. Мы прибыли первыми, остальные подошли в течение двух часов: хогвартские маги и жители Хогсмита поднимались по холму, волшебники, живущие далеко от школы, аппарировали – маги со всех континентов прибывали в Англию по двое и по трое всю прошлую неделю и селились в Хогсмиде или с другими людьми Дамблдора. Северус прибыл с последней группой из Хогвартса, когда все остальные уже начали разбиваться на четыре команды. Никто не желал прощаться, «прощай» могло оказаться пророчеством. «Удачи», говорили мы. Луни пожал руки Рону с Гермионой, Гарри и затем, после нерешительной заминки, притянул его в объятье. «Удачи», мы с Луни яростно обнялись. Когда я оторвался от него, то увидел Северуса. Ремус проследил за моим взглядом и протянул Снейпу руку. – Удачи, Северус. Снейп, к моему удивлению, принял протянутую руку и сжал ее двумя своими. – Удачи, Ремус, - и Ремус с прощальным кивком пересек пашню, чтобы присоединиться к группе вместе с Синистрой, Хуч, Чо Чанг и Арабеллой Фигг. Его плечи были расправлены, и он ни разу не оглянулся. Северус обменялся рукопожатиями и пожеланиями удачи со студентами, немного напряженно, но вполне доброжелательно. И мы ждали, Северус и я, плечо к плечу, Гарри и его друзья, склонившие головы друг к другу. Наши метлы, нагруженные и парящие в воздухе, наши палочки в кобурах наготове. И затем, со звуком лопающегося на раскаленной сковороде попкорна, начали аппарировать гиганты. Когда мы все собрались, Дамблдор посмотрел на небо. – Время, - он сделал шаг вперед из азкабанской группы и окинул взглядом собранную им армию. – Вы все знаете, что стоит на кону сегодня утром, - голос директора был едва громче шепота, но даже на открытом воздухе мы прекрасно слышали каждое слово. – Я знаю, что все вы готовы исполнить свой долг, - старый маг выглядел одновременно очень внушительным и очень древним. – Я не хотел, чтобы вы становились солдатами. Надеюсь, что после сегодняшнего дня вы больше ими не будете. Но сегодня мы все солдаты, и я верю, что вы проявите себя в войне так же хорошо, как проявили себя в мире. Знайте, что я в вас верю и горжусь вами. Он ступил назад, кивнул МакГонагалл, которая оседлала метлу. Все остальные члены воздушных команд последовали ее примеру, но не стартовали. Дамблдор неслышно пробормотал что-то, и МакГонагалл аппарировала с едва слышным хлопком. Еще до того, как замер его звук, я поступил так же.
Я знал территорию как свои пять пальцев, слишком часто Бродяге доводилось тут бывать: небольшая рощица за воротами и охранными заклинаниями поместья Малфоев. Я огляделся, считая: все были на месте, все двенадцать. Снейп ожидает нашего сигнала, чтобы войти, как только мы позаботимся о дементорах. Билл Уизли распределял команду заклинателей по всему периметру. Флитвик взмахнул палочкой. Я поднял голову - небо уже было серым. Четверо погодных специалистов начали вызывать ветер несколько часов тому назад. Небо было подготовлено, как палитра художника, и они принялись смешивать шторм. Я созвал своих летунов, мы поднялись и зависли высоко в воздухе вдали от охранных заклинаний, наблюдая в холодном свете наступающего рассвета, как собирается гроза. Ветра собрались спиралью в облачную колону, сжимаясь, выравниваясь и растекаясь сверху, образуя что-то вроде наковальни. Я заметил движение в воздухе. – Летуны! - фигуры на метлах поднялись с лужайки перед поместьем и нырнули в облака. Я подал сигнал остальным, и мы полетели к краю шторма, обходя клочки тумана, и остановились только под серым покрытием облака, откуда могли наблюдать, оставаясь незамеченными до восхода солнца. Три летуна приближались к нам, стремительно набирая высоту, на них были маскировочные костюмы с масками. - Малфой, - Гарри указал на самого быстрого - маленькая фигурка со сложением ловца. – Умеет обращаться с заклинаниями и хорошо летает, но его можно отвлечь. Дэвис кивнул. – И Флинт. Знает много грязных уловок, опасен, если подпустить его поближе, но издалека от него можно избавиться с помощью заклятий. Никто не упомянул третьего, самого крупного летуна: явно Крабб или Гойл, неважно, который из них. Над нами и вокруг нас клубилось облако, капля дождя размером с сикль упала мне на лоб. – Рон, Дэвис, поднимайтесь над тучами и начинайте засев. Гарри и я позаботимся об этой троице. Они пошли исполнять мою команду. - Заклинание Lapsus, на них всех, одновременно, - Побледнев, Гарри кивнул. Я поднял палочку, мы в унисон послали заклятие. Малфой и Флинт завращались на метлах, едва сумев удержаться; Крабб-или-Гойл свалился вниз. Малфой, все еще пытающийся восстановить равновесие, послал заклинание через плечо, метла Крабба-или-Гойла повернулась и последовала за наездником. Хорошая мысль, но слишком поздно; я видел, что метла не успевает. Один готов. Хвост метлы Малфоя запылал. Я открыл было рот, чтобы упрекнуть Гарри за то, что он не атаковал наездника – метлы, в отличии от людей, были заколдованы, чтобы оставаться в воздухе – но до того, как я смог что-то сказать Гарри, за Incendius последовал отлично нацеленный Lapsus, поразивший Малфоя прямо между лопаток, когда мальчишка повернулся залить огонь, и сбрасывая его с метлы. Он ухватился за то, что осталось от хвоста метлы, и удержался в воздухе, но из-за полуобгоревших прутьев метла теряла высоту и стала падать, жизнь молодого Упивающегося была в явной опасности. Второй готов. И двое новых противников в воздухе. Я заметил еще два поднимающихся с земли силуэта. Еще одна тяжелая капля шлепнулась на меня, и еще одна - гроза быстро набирала силу. Очевидно, Флитвик пытался удержать дождь, чтобы он не пролился до того, как мы закончим засев. - Поднимайся над облаком, - Гарри взмыл вверх, и я последовал за ним сквозь серый туман и завитки голубоватого света: магия сампо разворачивалась и пронизывала облако. Мы поднялись еще выше, к свету. Рон и Дэвис, бормоча заклинания, скользили по границе грозового фронта, рассеивая бледную соль с помощью палочек веерообразными струями. – К нам летят еще трое. Будьте наготове! Гарри и я разлетелись в разные стороны и начали засев. Там, где соль и заклинания проникали в облако, возникали голубые искры, и на поверхности тучи появлялись узкие стрелки молний. Поднимался ветер, сносящий меня то вправо, то влево, и я был благодарен тяжести удерживающих меня корзин.
Я долетел до края облака и посмотрел вниз: в воздухе никого не было видно. Я отодвинулся от края. – Они внутри облака. Смотри за ногами.
Я послал под собой еще одну волну соли и сразу же отлетел в сторону, другие последовали за мной. И вовремя - там, где еще минуту тому назад находился Рон, туча вздыбилась под действием заклятия. Дэвис бросил в ответ защитное заклинание, но скрывающиеся под нами Упивающиеся тоже умели отбиваться. Мы продолжали засев, постоянно меняя направление, избегая заклятий, которыми бурлило облако под нашими ногами.
Я замешкался, и меня задел Incendius. Мой рукав загорелся, и, когда я сумел погасить его, моя правая рука была обожжена. Я отвернулся, чтобы не видеть, не желая знать, насколько серьезно ранение.
Дэвис отлетел от арки голубых искр, попав прямо под вражеское заклятие, с криком он упал с метлы и исчез в облаке. Гарри нырнул за ним следом. Я призвал метлу Дэвиса с ее ценным грузом, и отцепил корзины. – Вот, - боль пронзила мне руку, я отдал одну корзину Рону, который все еще смотрел вслед исчезнувшему Гарри. Моргнув, он встретился со мной взглядом. – Ты ему не поможешь! У нас есть задание! – я удвоил усилия, рассеивая соль направо и налево. Мое лицо горело от брызг соленой воды, в которую превращалась соль, и я чувствовал пронзительный холод. Мне понадобилось довольно много времени, чтобы узнать это ощущение, я устремился к краю облака.
Земля была покрыта дементорами. Их были сотни. Я чувствовал притяжение, зовущее меня вниз. С усилием я вернулся к Рону, сердито рассеивающему соль. – Нужно вызывать дождь сейчас! – я отсоединил корзины от метлы и левитировал их перед собой. – Это не так эффективно, - прокричал я через усиливающийся ветер, - но нам нужно закругляться.
Я указал палочкой на одну из корзин и с помощью заклинания освободил магические узы соли: она взорвалась, рассыпая твердые кристаллы, словно мелкий град, и порождая голубые искры над тучей. Я сделал тот же с остальными двумя корзинами, Рон поступил так же со своими. Теперь наши свободные метлы были отданы на милость завывавшего вокруг ветра, я перевернулся дважды, пока смог поймать равновесие. Я указал палочкой на тучу. – На счет три, - прокричал я. Рон развернулся на метле рядом со мной, и указал палочкой в противоположную сторону. – Раз, два, - считал я, и затем вместе: - Impluvio!
Ударил гром, сверкнула молния, и меня выбросило из облака. Оглянувшись, я попытался удержаться на метле и увидел Рона, отлетевшего в противоположном направлении, и еще двоих летунов, выгнанных из тучи потоком воды. На земле дементоры пытались спрятаться от дождя, а попавшие под волшебные струи уже не двигались, парализованные. При свете молнии я видел, как рушатся охранные заклинания, видел, как великаны, игнорируя дементоров, выворачивают с корнями деревья. Атака началась.
Раненая рука ныла. Я взглянул на нее и пожалел об этом.
Я спустился ниже уровня туч, чтобы получше разглядеть то, что происходило на земле, и холодный моросящий дождь немедленно намочил мне одежду. Внизу дементоры не двигались. Еще дальше, за пределами шторма...
Дементоры - на окраинах поместья Малфоев, вне зоны шторма. Я помчался за ними. - Expecto Patronum! – дементоры падали, паря между серой завесой дождя и серебристыми силуэтом Винсента Черной Тени. Патронус выдохся, и они снова устремились вперед: я спустился еще ниже к земле и снова вызвал дух своего верного мотоцикла. В этот раз он погнал их прямо в дождевую завесу, где они замерли, словно уменьшаясь под своими одеждами.
Я приземлился и слез с метлы. Я промок до нитки, и, хотя заколдованный дождь был полезен для нашей борьбы, он не мог смыть моей печали о Гарри. Я стоял под дождем, на окраине рощи, окруженный парализованными или умирающими дементорами. За шумом дождя я слышал топот гигантов по мокрой земле.
Неожиданно я почувствовал холодный порыв ветра, и еще более холодное ощущение в позвоночнике. Одежды дементора колыхались. Он поднял голову, повернулся ко мне – я взобрался на метлу и взлетел, глядя вниз. Он все еще двигался, и не только он. Дементоры шли – и дождь прекращался. Нет. Двигался. Шторм удалялся от поместья.
Я быстро поднялся и повернулся к новому ветру, осматривая территорию в поисках его источника. Там, на пшеничном поле, за рвом, окружающим поместье, стоял волшебник в мантии. Я бесшумно приземлился за его спиной.
Я уже поднял палочку для атаки, когда ветер распахнул его мантию и обнажил правую руку. Серебряную руку.
Петтигрю.
Более осторожный человек, возможно, послал бы ему связывающее заклинание в спину, забрал палочку и оставил его на расправу аврорам.
Но в том, что касалось Хвоста, я не был способен осторожничать последние шестнадцать лет.
- Питер! Он обернулся с палочкой наготове. – Сириус, - он прикусил губу. – Ты пришел меня убить? - Ну, - я крепко держал палочку, игнорируя дрожь раненой руки. – Хороший вопрос, - я осторожно приблизился. – Я провел двенадцать лет, планируя именно это.
Хватка на палочке серебряной руки Питера была уверенней моей, но его губа дрожала. – Га... Гарри не хотел, чтобы ты стал убийцей, Сириус. - Гарри мертв, - слова вылетели до того, как я мог их остановить. Каким-то образом они сделали его смерть реальностью. Питер скривился от моих слов, и я возненавидел его за это. – Гарри нырнул в тучу и не вынырнул, - я был так близко, что наши палочки чуть ли не соприкасались, видел бегающие глаза Питера, пытающиеся избежать моего взгляда. – Смотри мне в глаза, черт бы тебя побрал!
Он повиновался, в его глазах читался страх. - Почему ты не радуешься, Петтигрю? Твой хозяин получил то, что хотел. Мальчик Который Выжил погиб. Где твоя улыбка, Питер? - Сириус, я…ты же знаешь, я никогда не хотел никого убивать…
Я ударил его, даже не произнеся заклинания. – Тогда зачем ты пошел в Упивающиеся, Хвост? - я стоял над ним, моя палочка была в дюйме от его лица. – Я так давно мечтал убить тебя. Но теперь думаю, что могу пощадить.
Он выдохнул, что-то бормоча. Но я не слушал.
- Ты можешь погнить в Азкабане. Или же мы прямо сейчас найдем заблудившегося дементора, которому я бы смог тебя скормить.
Питер побледнел и трансформировался.
Я не мог найти крысу в пшеничном поле. Но Бродяга смог. Я схватил Хвоста за шею и тряс его, пока не услышал хруст позвоночника.
Я снова превратился в человека и трансфигурировал крысиный трупик в человеческий. Моим долгом было хоть похоронить его, как человека.
Ветер все еще дул. Я обернулся.
Упивающийся без маски, стройный и серебристоволосый, направлял поток ветра через грозовые тучи. – Ты заметил, что я не убил тебя, пока ты стоял ко мне спиной, - он оглянулся через плечо. – Надеюсь, ты окажешь мне такую же честь.
- Не из-за Поттера, благодарю покорно. И до того, как ты что-то скажешь, замечу, что никогда не хотел его смерти, Блэк. Он выбрал бой и выбрал свою сторону.
Я покружил вокруг мальчишки и остановился у его плеча. – Он выбрал. Так же как и ты, - я поднял палочку к небу. – Ты причинил своему декану сильную боль, сбежав вот так, - ветер, исходящий от Драко, был очень силен, он пытался отгонять шторм одной только силой. Я видел воронки и водовороты туч там, где сталкивались ветра.
- Ничто не сравнится с той болью, которую испытали мы, узнав, что он спит с тобой. - Неужели об этом знают все? – я послал пробное заклинание. Я устал и был истощен, заклинание вышло слабым, но я видел, что шторм снова собирается, и знал, куда метить, движение туч слегка замедлилось. - Ну, я не уверен насчет всех факультетов. Ветер дул нам в спины. - Или насчет всех преподавателей. Но мы, слизеринцы, шпионим друг за другом, как дышим, - он быстро взглянул на меня. – И, разумеется, я держал ухо востро, после того, как его предательство стало явным.
Я слегка повернул грозовую тучу, направляя ее к поместью. – Достаточно востро, чтобы видеть те пытки, через которые его заставил пройти твой хозяин? - Не больше того, что он заслужил, - краем глаза я видел, что Драко слегка побледнел.
Туча была там, куда я ее послал, и я знал, на что способен Малфой, поэтому легко ответил на его контр-заклинание. – Вот и все. - Что? - Ты видел своими глазами, что делает Волдеморт с теми, кто переходит ему дорогу, и ты решил сделать свою позицию кристально ясной.
Он взорвался. – И что с того? – наши ветра боролись друг с другом, шторм оставался неподвижным.
Я пожал плечами. – Это твой выбор, - я держал тучу на месте, это требовало всех моих сил, я чувствовал, что вот-вот свалюсь с ног. Мне срочно был нужен какой-нибудь аврор или гигант. – Весьма малодушное решение.
Драко сузил глаза. – Ты называешь меня трусом? - я ощутил, как его давление на грозу ослабло. - Я не вижу разницы в твоей мотивации и мотивации Хвоста, - это его задело. Казалось, когда его сосредоточенность ослабла, ветра начали сами собираться вокруг юноши.
- Ты не имеешь права меня осуждать, - я видел, как он пошевелился, его палочка вроде бы намеренно дернулась в моем направлении.
На кончике языка у меня вертелось с дюжину ехидных ответов, готовых спровоцировать атаку Малфоя, дать гневу отвлечь его внимание, чтобы я мог послать в него всего лишь одним заклинанием. Но до этого не дошло. До того, как слова сорвались с моего языка, вспышка зеленого света озарила поместье, и Драко упал, сжимая левую руку.
Свет падал сквозь тучи, искрясь и прыгая, словно молния. Затем он стал спадать, сначала медленно, затем все быстрее, до тех пор, пока на небе не осталось ничего, кроме серых туч и солнечного света. Я стоял, потеряв счет времени, наблюдая за каплями дождя.
Затем я посмотрел вниз, на неподвижно лежащего юного Упивающегося, все еще сжимавшего больную руку. – Ты прав, я не вправе тебя осуждать, - я поднял палочку, связал его и оставил на милость аврорам. И где-то между полем и поместьем я потерял сознание.
Я очнулся из-за быстрых звуков шагов и тихого гула голосов. Надо мной был каменный потолок, высокий и арочный. Хогвартс. Больничное крыло. Где-то слышались приглушенные рыдания.
Медленно я оторвал голову от подушки. Моя правая рука была полностью забинтована и болела, но я мог пошевелить ею, хотя и с трудом. Любое движение требовало неимоверных усилий. Я огляделся: на койке справа лежал Уизли, за ним виднелась длинная череда кроватей, заполненных людьми. Колдомедики из Святого Мунго. Студенты с носилками. Поппи Помфри, ходящая вдоль ряда кроватей с ранеными, отправляющая некоторых к студентам, оказывающим первую помощь, а других к колдомедикам из Святого Мунго - сортировка. Очевидно, мой случай был хуже, чем у многих, но лучше, чем у некоторых.
Усилие вызвало головную боль, я повернулся налево. Снейп лежал на соседней кровати. Он дрожал, его руки неустанно сжимали и отпускали покрывало. Одна нога была шплинтована и приподнята.
Я смог заговорить только со второй попытки. – Снейп.
Он обернулся, и я увидел, что он смертельно бледен. – Блэк. - Что?.. – я взглянул на его ногу, говорить было труднее, чем я думал. - Падающие камни. От поместья Малфоев почти ничего не осталось.
Зеленый свет, вспомнил я, рассеивающийся в небе. – Волдеморт? - С ним покончено. В этот раз навсегда.
Покончено. Волдеморт, мертв. Я знал, что поверить в это вот так сразу не получится.
- И кто... - я замолчал и сглотнул, зная, что мне не понравится, то, что я услышу, но мне необходимо было спросить. – Наши потери?
Снейп закрыл глаза. – Альбус. – Я отвернулся, не желая видеть боль на его лице, давая ему возможность скорбеть в одиночестве. Я был слишком истощен и оглушен болеутоляющими, чтобы ощущать что-то, кроме пустоты, но знал, что моя собственная скорбь по Альбусу придет, когда я буду способен полностью ее почувствовать.
- Кто еще?
Снейп открыл глаза и уставился в потолок. – Я не знаком с полным списком. Вот те, о ком я знаю: Селеста Синистра, Филиус Флитвик, Аластор Хмури, Арабелла Фигг, Олимпия Максим, Виктор Крам, - он глубоко вздохнул. – Перси Уизли. Джордж Уизли. Роджер Дэвис. Чо Чанг. Шеймус Финниган, - он повернулся ко мне. – Я не знаю, что с Люпином. Я не слышал о нем.
Значит, оставался шанс. Я попытался кивнуть, но слишком болела голова.
- Гарри мертв.
Снейп моргнул. – Мертв? - Когда Дэвис упал, он полетел за ним и не удержался на метле. - Ну, очевидно, он удачно приземлился; он был со мной в финальном бою. До меня все еще не доходило. – Гарри жив? Лицо Снейпа стало серьезным. – Он был без сознания, когда его принесли. Колдомедики еще ни в чем не уверены. Гарри и Альбус вместе послали заклятие, убившее Волдеморта. Альбус вложил в него слишком много, и это стоило ему жизни. Мне не пришло в голову спросить, почему Дамблдор был в поместье, когда он должен был находиться в Азкабане. – Но он жив, - кивнул Снейп. Я закрыл глаза, засыпая с этой мыслью. Гарри был жив.
Небольшой тапок - здесь встречается и Хмури, и почему-то Муди. И еще кое-что из ошибок. Не бечено?
Очень красиво описаны взаимоотношения двух мужчин, прошедших через очень тяжелые для себя годы, которые участся доверять друг другу.
Никогда эта пара мне не нравилась, но за последний месяц это уже четвертый фик, который в корне меняет мое отношение к ним - я начинаю больше верить в саму возможность этих отношений.
Когда я проснулся, в голове было ясно. Я все еще был слаб, но чувствовал, что силы постепенно возвращаются ко мне. Моя рука была заново перебинтована, кожа под повязкой казалась прохладной и онемевшей, но тупая горячая боль под ней пронизывала даже кости, я осознавал, что поправляюсь. Знакомый голос выделялся из общего гула: - ...выздоравливать так же успешно в моих собственных комнатах. Я повернулся и увидел Снейпа, спорящего с Помфри. - Согласна, твоя нога выглядит значительно лучше, но ты все еще болен, Северус, - она была права - Снейп ужасно выглядел. Даже на расстоянии двенадцати футов я заметил, как он дрожит, его кожа выглядела влажной, по лбу стекали капли пота. - Мне просто нужно... – он вздохнул и начал снова, слегка понизив голос и более спокойным тоном. – Мне нужен покой. В моих комнатах, вдали от этого бардака. Конечно, с «бардаком» он погорячился, но комната была полна спешащих колдомедиков, тихих напряженных разговоров, звона стекла и шелеста тканей. Поппи нахмурилась, больничное крыло было переполнено, и, вероятно, она без колебаний отпустила бы любого другого пациента, но Снейп в ее глазах явно не выглядел человеком, способным позаботиться о себе самостоятельно. - Ладно, - наконец согласилась она. – Но под «покоем» тебе лучше иметь в виду покой. Постельный режим. Я пошлю кого-нибудь проверить. - Я буду вести себя хорошо. Обещаю, - я заметил, как одна его рука сжалась в дрожащий кулак. - Да уж, постарайся, - Снейп ушел, Поппи повернулась ко мне. – А, вижу, ты снова проснулся, - она принялась разбинтовывать мне руку. - Как Гарри? - Его ранения хорошо заживают. Но он все еще без сознания, Сириус, - она обнажила мою руку. Исподтишка я взглянул вниз. Она была не так плоха, как я ожидал, кожа выросла заново, и рука выглядела целой, хоть и красной. - Что с Ремусом? - Он в Святом Мунго, - она явно не желала говорить, но я продолжал смотреть на нее. – Он был тяжело ранен, Сириус. У него в руке взорвалась палочка, и вполне вероятно, что он потеряет кисть, но жить будет. Ремус покалечен. Нет. Я закрыл глаза. Он выжил. Он будет жить. Ему повезло больше, чем многим. Поппи заставила меня подвигать пальцами, разогнуть и согнуть руку. – Боль?.. Притупленная. Теплая. До самых костей. Ноющая. – Терпимая. Она нахмурилась. – Я тебе дам обезболивающее зелье и крем для кожи, - она вызвала баночку с мазью и перевязала руку. – Тебе нужно будет возвращаться для перевязки каждое утро, в течение нескольких дней, но думаю, что ты уже в состоянии покинуть госпиталь. - Я хочу остаться с Гарри. Она тихо вздохнула. – Я знала, что ты это скажешь. Следующие шесть дней я покидал больничное крыло только для того, чтобы помыться и сменить одежду. Я ел там и спал на полу у подножья кровати Гарри. Разумеется, я был не единственным, приглядывающим за ним. Гермиона Грейнджер ежедневно приходила и сидела у его постели. Уизли делили время между кроватью Гарри и Фреда, который не спал, но ни на что не реагировал. На второй день моего бдения, Ремуса перевезли из Святого Мунго и устроили на кровати рядом с Гарри. Его правая рука оканчивалась перевязанной култышкой вместо кисти. После того, как Синистра была убита, Упивающиеся в Малом Ханглтоне перехватили контроль над штормом и обратили его против самих атакующих. Ремус отразил удар заколдованной молнии от оставшихся погодных работников – финской ведьмы и двух студентов – Финча-Флечли и Брокленхерста – дав возможность перехватить управление штормом, убив Упивающегося, который им помешал. Усилие стоило ему палочки и руки, державшей ее. Я заплакал, увидев друга: слезы были не только о нем - они накапливались во мне все это время, ожидая последнего толчка, чтобы пролиться. И Ремус утешал меня. – Мне повезло, что я выжил, - было все, что он сказал про ранение. Специалисты прибыли из Святого Мунго и из других, более дальних мест, чтобы помочь с худшими случаями: Ремус, Гарри, Фред Уизли, ослепшая хорватская ведьма и сошедший с ума монгольский маг. С потоком посетителей стекалась информация: в министерстве была большая встряска, и Фадж ушел в отставку, Амоса Диггори прочили на должность очередного министра. Двадцать два дементора уцелели во время атаки и были отправлены в Азкабан - или в то, что от него осталось, снаружи была поставлена усиленная охрана. Министерство планировало организовать новую, более человечную тюрьму. Сорок Упивающихся были взяты живьем, их ожидал суд. Снейп посетил Драко Малфоя, отрекшегося от Волдеморта и, как сирота, имеющего шанс на помилование. Я получил полное помилование. Так же как и Клювокрыл. На третий день ненадолго зашел Снейп: казалось, он полностью выздоровел, его руки больше не дрожали. Глаза были непроницаемы, с темными кругами под ними, но его внешность не сильно отличалось от остальных. Он очень беспокоился о Гарри, и его сдержанное сочувствие Ремусу было искренним. Со мной он был сух и формален, но я не обратил на это внимания - если нам было не о чем спорить, обычно мы держались холодно на людях.
Пробыв без сознания четыре дня, Гарри пришел в себя. Ненадолго, но достаточно, чтобы узнать меня и Ремуса, спросить о Роне с Гермионой, которых он не видел после падения, о Дамблдоре и Снейпе, который был с ним рядом в решающий момент, и действительно ли Волдеморт сгинул навсегда. И затем он уснул спокойным здоровым сном, и Поппи уверила нас, что он проснется, как только наберется сил. Я оставался у его постели еще два дня, до тех пор, пока Поппи не объявила, что он может покинуть госпиталь, и я выслушал рассказ Гарри из его уст.
- Я не смог поймать Роджера, - сказал он. – Флинт ухватился за хвост моей метлы. Я послал в него заклинанием, и он отпустил меня, но перед этим успел ответить и... – он остановился, тряся головой. – Это был так странно. У нас была дуэль там, внутри облака. Я едва мог его видеть, зато инстинктивно почувствовал приближение заклятия сквозь туман и ответил другим. – Он уставился в потолок. – И затем я больше не чувствовал новых атакующих чар. Я ждал с палочкой наготове и думал, что это ловушка. Но затем что-то выпало из тумана, прямо мне в руки. Это была метла Флинта. Тогда до меня дошло, что я это сделал. Сбил его. Убил его, - юноша закусил губу. – Я играл против него в квиддич, он был капитан слизеринцев.
Я взял его за руку. – Он пытался тебя убить, Гарри.
- Знаю, - не поднимая глаз, Гарри сжал мне руку. – Но его последнее заклинание задело мою метлу, я больше не мог управлять ею и был вынужден приземлиться. Я засеял все, что мог, пока не вынырнул из тучи, и затем умудрился направить метлу прямо на поместье, посылая освобождающее заклинание впереди себя. Оно рассеялось повсюду, я видел, как голубые искры потрескивали на стенах и крыше, и затем вдруг дементоры начали вылетать из дома, будто больше не могли оставаться внутри.
- Я приземлился на крышу и был там, когда туда аппарировала команда Авроров, к которой и присоединился. – О том, как именно он участвовал в атаке на поместье, Гарри почти ничего не сказал. Я не давил на него. Пока что. О других он был более красноречив. Перси Уизли снял охранные заклятие с малфоевского зверинца, посылая пленных волков, троллей и даже редких зверей прямиком в гущу Упсовских рядов, саблезубый тигр перегрыз ему горло. Снейп убил Люциуса Малфоя.
О Волдеморте Гарри не сказал ни слова. О собственном участии в битве он молчал неделями, до тех пор, пока не закончились все похороны. К тому времени я узнал краткое содержание от МакГонагалл и авроров, сражавшихся под руководством Снейпа: Дамблдор, МакГонагалл и Хмури обнаружили Волдеморта в Азкабане. Они не только сняли защиту острова, но и задействовали магический дождь, чтобы разрушить чары бессмертия Темного Лорда, и Волдеморт бежал. Сперва в дом Риддлов, где его уже ждала Минерва, она закончила то, что начал Ремус, и охранные заклинания Волдеморта пали. Тогда он бежал в Старфсей, где обнаружил, что его новые укрепления захвачены еще до прибытия Хмури из Азкабана. И, наконец, в поместье Малфоев, которое, благодаря Снейпу, больше не было его убежищем.
Его тело по-прежнему охранялось, изменялось, настраивалось и поддерживалось очень сильной магией. И у него все еще имелись защитники. Снейпа и его людей задержали оставшиеся Упивающиеся – оставив Дамблдора и Гарри вдвоем противостоять Волдеморту.
И победить. Я должен был напоминать себе, что мы победили.
Прошла неделя после того, как я покинул госпиталь, прежде чем я навестил Снейпа. Гарри был все еще замкнут и мрачен, но ему просто нужно было время. Ремус отправился к себе, у него была новая палочка, он учился с ней обращаться левой рукой. Фред Уизли просыпался с криками, не утихающими часами, но зато он стал разговаривать, и семья забрала его выздоравливать домой.
Школа почти опустела. Стоял июнь, еще три недели до конца семестра, но МакГонагалл перенесла ТРИТОНы и СОВы на август, отменив остальные экзамены и послав студентов домой. С тремя профессорами и одним студентом убитыми, когда каждый в школе кого-то оплакивал, у нее не оставалось выбора.
Лаборатория Снейпа была пуста, но я знал, что он где-то рядом: на огне пыхтел котел. Горько-сладкий запах, скарабеи в ступке - значит, он все еще экспериментирует с Vivificus-ом. Я полистал книгу, лежащую на рабочем столе - толстый маггловский фармакологический том, выглядящий для меня китайской грамотой.
- Блэк.
Я обернулся, Снейп стоял у двери со скрещенными на груди руками. – Снейп. Поппи отпустила Гарри из госпиталя, он останется у Уизли ненадолго. До похорон.
- Ты пришел сообщить мне об этом? – с каменным выражением лица спросил Снейп. - Я пришел поговорить. Мы не виделись с тех пор как... ну. С тех пор.
Снейп пересек комнату и забрал у меня книгу. – Меня ждет работа. Все еще, - он со стуком опустил книгу, будто поставил точку. – И если у тебя ничего важного, Блэк...
С улыбкой я облокотился на стол. – Знаешь, я начинаю думать, что ты хочешь от меня избавиться.
Снейп даже не поднял брови. Просто абсолютно равнодушно смотрел на меня.
Я сделал ему классную подачу, и он проигнорировал ее. Наступило неловкое молчание, я ожидал ответа, которого не было.
И не было. Мне хотелось заорать на него, схватить за шкирку и трясти, требуя объяснить, что он имел в виду под этой... пустотой... но когда я, наконец, заговорил, мой голос звучал низко и спокойно. – Ты хочешь от меня избавиться, Снейп? Тогда, ради Мерлина, скажи это.
- Хорошо, - он отступил, освобождая мне проход к двери. – Разговор окончен. Уходи.
Я выпрямился. – Только разговор? Или же между нами закончено все?
- Все кончено. Уходи. Сейчас. – Снейп не был зол. В его голосе и лице не было ничего, кроме холода, который не давал пищи моему гневу.
- Ладно. Будь по-твоему. Мы сказали – никаких обещаний, - я остановился у двери и обернулся, Снейп стоял неподвижно, как статуя. – Все, чего это стоило... и я никогда не ожидал, что это... я думал, что мы стали чем-то вроде друзей.
Пожалуй, он стал еще неподвижнее, и по-прежнему молчал.
- Мы подходили друг другу. Я тоже не ожидал этого. – Все еще никакой реакции. – То, что между нами было... ну, оно было... - То, что между нами было, - произнес он, - исчерпало свое предназначение.
В моих ушах звенели его слова, мне показалось, что я пошатнулся. – Ладно. Твою мать, тоже, Снейп.
Я покинул подземелья и замок. Я не возвращался до заката, до тех пор, пока не израсходовал весь гнев, не выжег его до пустоты. Я забыл, как это ужасно – переживать ярость в одиночку.
Я покинул Хогвартс той же ночью. Теперь я был свободным человеком и не нуждался в защите замка. У меня не было причин там оставаться. Я попрощался с Минервой МакГонагалл, забрал своего Винсента из подземелий и аппарировал в дом Ремуса.
Я провел там следующие шесть недель – спал на его диване, ремонтировал Винсента, занимался домашним хозяйством, помогая Ремусу в том, что он не мог сделать одной рукой, сопровождал его в Святой Мунго, где специалисты разрабатывали для него протез. Он был первым ликантропом, которому была нужна искусственная конечность, и необходимые изменения оказались довольно сложными.
Ремус не спрашивал, что произошло между мной и Снейпом, за что я был ему благодарен. Я не хотел об этом говорить, особенно не после того, как прибыла сова с месячным запасом волчьего зелья. Ремус не ожидал, что Снейп продолжит варить для него лекарство после того, как он покинул замок, а краткая записка, вложенная в посылку, ничего не объясняла, и не указывала на то, что Снейп знал о моем местонахождении.
После полнолуния начались погребения: месяц похорон, иногда по нескольку в день. Я посетил практически каждое, вместе с Ремусом. Снейп тоже - в одиночестве. Он не разговаривал со мной, он вообще почти ни с кем не разговаривал. Вокруг глаз у него были морщины, которых там не было раньше.
Одни похороны Снейп пропустил: в начале июне Ремус и я хоронили Питера. Министерство не знало, как поступить с его старой могилой, с мраморный обелиском, бронзовым венком и выгравированном на нем девизом Ордена Мерлина, на который были наложены чары невидимости для магглов. В конце концов, они оставили все как есть, и Питера закопали в другом месте на том же кладбище, под ивой у забора. Ремус и я принесли камень: в этот раз без чар, просто его имя и даты. И если какой-нибудь маггл удивится, каким это образом два родившихся в один день Питера Петтигрю похоронены с разницей в семнадцать лет, один – под мрамором с гирляндами и выгравированными стихами, а другой – под простым камнем, что ж, пусть себе удивляется. Он будет недалек от истины; их было двое – Питеров Петтигрю. Тот, которого я потерял семнадцать лет тому назад, был в моих мыслях, когда мы покидали кладбище.
Много часов спустя после возвращения с кладбища Ремус нашел меня в сарае. Я перестал работать с Винсентом сразу же после захода солнца, просто сидел в сумерках, вспоминая ту ночь, когда заколдовал его для полета.
Мне было шестнадцать. Стояло лето. Со мной были Джеймс, Питер и Ремус. Луна была полумесяцем. До ночи в Визжащей Хижине еще было далеко. Я работал над летательным заклинанием целое лето, собираясь внедрить его в мотоцикл при сборке. Каждый закрученный болт, каждая отполированная хромовая деталь, каждая отремонтированная и вычищенная часть была наполнена магией полета, чтобы он смог взлететь в небо по моему желанию. Три дня до начала учебного года я чувствовал, как он дрожит под моим прикосновением, нетерпеливо желая покинуть землю, и тогда я наложил финальное заклинание.
- Он готов к полету? – услышал я слова Джеймса. Но голос, произносивший принадлежал Луни. Я поднял голову - в дверном проеме стоял Ремус.
- Скоро, - я погладил полированное стальное крыло над передним колесом. – Я снял всю ржавчину, но еще нужно покрасить. - Он неплохо выглядит, - склонив голову, Ремус посмотрел на меня. – Ты же, с другой стороны... - Что? Как я выгляжу? - Грустно. И задумчиво.
Не знаю, откуда я нашел силы ему улыбнуться. – Ну, значит все в порядке. На мгновенье я испугался, что ты скажешь «старо».
- Никогда, - Ремус подошел и уселся со мной рядом на грязный пол. – О чем ты задумался?
Я похлопал Тень по шине. – Помнишь наш первый полет?
Он кивнул. – Перед шестым курсом. Мы провели все лето, занимаясь только им. Джеймс с трудом мог уговорить тебя отвлечься даже на квиддич.
- Я думал, ты получишь разрыв сердца, наблюдая за мной и Джеймсом, когда мы впервые взлетели. Джеймс стоял на заднем сидении, крепко держась за мою мантию, откинувшись назад, крича и махая свободной рукой. Мы так смеялись, приземлившись, что не могли говорить. Мне едва хватило воздуха, чтобы выдохнуть: - Попытайся сделать так же на метле! Ремус улыбнулся. – Знаешь, я всегда думал, что Джеймс будет орлом. Сохатый всегда был полон сюрпризов, - он покачал головой. – Я никогда не видел, чтобы кто-то вот так летал, словно небо – это частная собственность. - Гарри. - Гарри летает, как пустельга. Он может спрятаться в пустом небе, если не хочет быть замеченным. Наступило долгое компанейское молчание. - Ты выглядел счастливее на Тени, чем когда-либо на метле, - сказал, наконец, я. - Я не знаю, счастливее ли. Просто неистовей, - я вопросительно взглянул на него, он не мог видеть моего лица в сумерках, но все равно ответил. – Метлы... метлы бесшумны. Они не вдохновляют разбить молчание. Когда я на метле, я хочу молчать и чувствовать воздух. И это, подумал я, разница между мной и Ремусом в двух словах. – Это и меня сделало счастливым - слышать, как ты ликуешь и орешь во весь голос. Я едва различил его кивок. – Меня тоже, - Ремус пробормотал Lumos', и садовый сарай обрел очертания, стали видны открытые в ночь двери со свободно болтающимися цепями. Наступило очередное долгое молчание. Я знал, что мы оба вспоминали одну и ту же летнюю ночь. Я сначала прокатил на Тени Джеймса. Затем Ремуса. Затем... - Питер... - Питер был в ужасе, - пальцем я рисовал линии на полу, как отметки когтей. – Но он еще больше боялся показаться трусом. – И какой пример подавали все мы - не столько мужество, сколько безрассудство, поспешное беспричинное бесстрашие – просто для повышения адреналина. – Я должен был оставить его на земле. Мне просто не пришло в голову, что мы требуем от него слишком многого. Мужество, чтобы повторять за нами, было ему не по размеру. Слишком неистовым и безрассудным, - я провел ногтями по полу, следуя и углубляя желобки. – Он же был гриффиндорцем. Интересно, если бы мы... - Сириус, - твердо сказал Луни. – Кончай гадать. Питер выбрал сам. Оставь ему хотя бы это, - он неуклюже потянулся всем телом и левой рукой попытался оторвать мою руку от грязного пола. – Забудь. Отпусти его. Теперь ты – свободный человек. Я рассмеялся; смех прозвучал горько и почти исступленно. – Это как в гребаном Зазеркалье, не так ли? – Ремус вопросительно взглянул на меня. – Вначале наказание, затем – преступление. И затем, как будто этого никогда не происходило. Ремус встал, помогая мне подняться. – Ты решительно настроен испытывать чувство вины из-за него, верно? – в его голосе слышалась ярость. – Не надо. Я тебе не позволю. Ему повезло, что он умер от твоей руки, а не от руки незнакомого аврора, или какого-нибудь Упивающегося, или от поцелуя дементора. - Луни... - Забудь, Сириус. Ты исполнил свой долг. Тебе нужно... – он опустил голову, глубоко вдохнул и выдохнул. – Нам всем нужно найти новую цель, чтобы жить дальше.
Я размышлял над словами Луни в течение нескольких дней. В основном, о Снейпе. Я пытался не думать о нем, но это было невозможно - я не мог открыть Пророк без того, чтобы не наткнуться на его имя или лицо. Снейп, свидетельствующий на процессах Упивающихся. Снейп, возглавляющий новую министерскую Консультационную Комиссию по Темной Магии. Снейп, быстро превращающийся в незаменимую фигуру процесса перехода от военного положения к мирному времени.
Если это все стало теперь целью жизни Снейпа, то эта жизнь не была счастливой. На снимках он двигался почти так же, как в последние дни войны – концентрированная, но бездушная и механическая энергия. Пережатая пружина, а не готовая к прыжку рысь. На каждом снимке у него были тени под глазами.
Я все еще был зол на Снейпа, но свидетельство его несчастий не удовлетворяло мой гнев. Только злило, что мне было по-прежнему не все равно.
Последним хоронили Дамблдора. Он упокоился на территории Хогвартса, под простой мраморной плитой, в яркий июльский день. Там собралось все магическое сообщество – во всяком случае, складывалось такое впечатление. Я плохо помню, кто именно говорил и что именно они говорили. Я помню, как Гарри теребил пергамент с кратким панегириком, затем смял его и бросил на землю. Когда же наступила его очередь, он вышел вперед и сказал только – Мне его не хватает.
И я помню Снейпа, удаляющегося от толпы посреди речи МакГонаггал. Когда мы уходили, я видел, что он вернулся к могиле. С покрасневшими глазами.
Той ночью Луни снова нашел меня в сарае с Винсентом. Я наложил новое летательное заклинание, и он был готов взмыть в небо: заново выкрашенный, каждый хромовый дюйм отполирован, сияющий и совершенный. И такой серебристый под светом звездного неба, что, казалось, он вот-вот испарится подобно своей призрачной копии.
Не знаю, как долго Луни молча стоял со мной, пока я не заговорил снова. – Ремус, какой у тебя патронус?
- Мой патронус? – он задумчиво замолчал.- Я даже не знаю, на что он похож со стороны, для других, возможно на дымку или свет. - А для тебя? - Рассвет. Удаление от лунного света.
Я кивнул на Тень. – А вот это - мой. Немного глупо, да? - Вовсе нет, - я скептически посмотрел на него. – Ну, может быть совсем немного, - согласился он. – Но соответствующе - так или иначе, - Луни улыбнулся и, наконец, я улыбнулся в ответ. – У Гарри - олень.
Я не знал об этом. Мне следовало знать. – У Снейпа... – имя вырвалось еще до того, как я вспомнил, что не хотел о нем говорить. Ремус спокойно выжидал. – Патронусом Снейпа был Дамблдор, - сказал я. – Так он разрушил свою легенду. Волдеморт окружил его дементорами и... - Хорошо, что ты был рядом, - осторожно заметил Луни. - Когда мы вернулись в Хогвартс, я дразнил его этим. В ответ, он сказал что-то о том, что защитник моей души висит на лесах в подземельях, - я закрыл глаза, но все еще видел совершенные серебристые линии. – И теперь он целый и сияющий, готовый к полету, - я обернулся к Луни. – Он снова жив.
Ремус взял меня за руку и наклонился ближе. – Подумай, как был бы счастлив Дамблдор, зная, что он снова летает, - он отодвинулся и подтолкнул меня.- Испытай его. Сегодня хорошая ночь для полетов.
Он был прав - ясное звездное небо, теплая ночь. – Ты прав, - сказал я и схватил его за руку. – Давай, Луни, мы собираемся прогуляться.
Луни отнял руку. – Сириус, нет.
Я моргнул. – Ты же любил летать.
Он уставился на землю. – Сириус. Я не смогу удержаться.
О, Луни. – Это неважно, - я осторожно взял обрубок его правой руки. – Я заколдую сиденье и не позволю тебе упасть. Обещаю, - Ремус поднял голову. – Ты мне веришь?
- Конечно, верю, - он выдохнул. – Ладно. Поехали.
Я улыбнулся и притянул его в объятье. – Правильное решение, - я вытащил палочку, и Винсент ожил.
После похорон Дамблдора, Гарри часто навещал нас, деля время между домом Ремуса и Норой. Наконец он начал разговаривать о войне. Я слушал - это все, что я мог сделать. Гарри был вынужден слишком быстро повзрослеть, решающая битва оказалась последней из многих грузов, взваленных на его плечи слишком рано. Но Гарри понял только сейчас то, что я увидел уже давно, его детство закончилось.
Я не спросил у него: «Что ты собираешься теперь делать?» Я бы и сам не смог ответить на этот вопрос – весь волшебный мир сейчас был в растерянности. Но у Гарри был ответ, которого не было у меня, и он не ожидал моего вопроса. - Рон и я решили остаться с Гермионой на пару недель, подготовится к августовским ТРИТОНам. Затем я поеду в Румынию, работать в заповеднике драконов. Хотя бы на одну осень. Я вернусь к Рождеству. Я поддержал его решение. Для Гарри настало время сделать что-то вне Хогрватса, а с Уизли, которые за ним присмотрят, он вернется домой в целости. У Ремуса была новая работа и протез. Рука, выточенная из вишневого дерева с латунными суставами - впечатляющее произведение магического искусства. Она была зачарована, чтобы в полнолуние превращаться в идеально подходящую лапу с когтями; я сам разрабатывал немало трансфигураций, потеряв терпение с идиотами из Святого Мунго, и гордился результатами. Ремусу нужно будет время, чтобы научится с ней обращаться, но даже теперь он уже мог держать перо и медленно выводить отдельные буквы. Для работы с палочкой он все еще использовал левую руку, которой он уже владел вполне сносно. Работа для него была не внове. Минерва МакГонагалл пригласила его снова преподавать ЗОТС в Хогвартсе - Арабелла Фигг погибла в Малом Ханглтоне. Ремус неохотно принял предложение – Гарри и я настаивали, да и МакГонагалл была непреклонна. Даже Снейп протянул то, что можно было считать оливковой ветвью -вместе со вторым месячным запасом волчьего зелья пришла записка: «Люпин, дай знать, придется ли мне варить для тебя зелье в следующем году, чтобы я заказал необходимое количество A. Vulparia. С.С.» Ремус, видя, что у него не остается выбора, принял должность, и, казалось, был доволен перспективой вернуться в школу. Одним июльским утром, незадолго после похорон Дамблдора, три совы прилетели в дом. Две - из министерства. Ремус и я оба получили по ордену Мерлина первой степени. Я пробежался по списку награжденных, там был Гарри. И Снейп. В августе, после окончания ТРИТОНов, должна была состояться церемония вручения. Третья сова была из Хогватса. Я послал ее к Ремусу. – Сириус, это для тебя. От Минервы, – я открыл письмо. Когда я прочел его, Ремус с интересом посмотрел на меня. – Надеюсь, хорошие новости? - Ну. Скорее неожиданные, - я порылся в ящике в поисках пера. – Она просит зайти к ней сегодня. Насчет работы. Она хочет, чтобы я преподавал трансфигурацию. - У тебя к ней талант, - тихо, но убежденно сказал Ремус. Я оторвался от написания ответа. – Ты так думаешь? - Да.
МакГонагалл сказала то же самое.
«На этой должности мне нужен тот, кто знает, что делает. И я видела, какую работу ты проделал с рукой Ремуса. Сама бы я не сделала этого лучше.»
- Госпожа директор... – я отставил чашку. – Не буду отрицать, что мне очень хочется принять должность. У меня нет других планов в настоящий момент, и мысль оказаться в Хогвартсе, среди друзей, очень привлекательна. Но... – я пытался выбрать формулировку подипломатичнее. - Но..? - Мне кажется, ты продолжаешь традицию Альбуса – нанимать безнадежные случаи. У меня нет никакого опыта преподавания, я провел последние семнадцать лет в тюрьме или в бегах, а ты предлагаешь мне место преподавателя? И главы гриффиндорского факультета?
- Да, мистер Блэк, это именно то, что я предлагаю, - МакГонагалл спокойно потягивала чай. - И ты не примешь «нет» в качестве ответа. - Не благосклонно, нет, - ее глаза блеснули, напомнив мне Дамблдора, затем она снова стала серьезной. – Особенно, если твои возражения не касаются потенциального конфликта характеров, скажем так.
А. Вот оно, началось.
- То есть, мне придется работать со Снейпом и заткнуться, если ты мне скажешь. Она улыбнулась, и ее глаза снова заблестели, но жестоким блеском. – Именно так.
Я встал и подошел к окну. – И где же сейчас Снейп? – я безбожно клял себя за то, перед тем как подняться в кабинет директора я спустился в подземелья, только для того, чтобы найти все помещения запертыми.
МакГонагалл взглянула на меня поверх очков. – Как ни странно, на Коллекайне.
- Но я думал, что сампо вернулась к гигантам несколько недель тому назад.
- Верно. Северус в отпуске.
Я задохнулся. – Отпуск? На Коллекайне? – я недоверчиво покачал головой. – Как тебе это удалось?
- Не имею ни малейшего понятия, - МакГонагалл вопросительно подняла чайник, и я протянул пустую чашку. – Я неделями уговаривала его куда-нибудь поехать отдохнуть... – мы оба закатили глаза. – и он обещал сделать это, как только его отпустит министерство, но я, конечно, ни на мгновенье не верила его словам. Когда же министерские процессы завершились, он объявил, что уедет на три недели. И на самом деле последовал моему совету и поехал куда-то, где нет лаборатории.
Чай плеснулся в моей чашке. – Это… на него не похоже. – Но в этом есть смысл...
- Да нет, - вздохнула она. – Бедный Северус. Думаю, эти последние недели не пошли ему на пользу. Не знаю даже, спал ли он - казалось, он проводит в своей лаборатории круглые сутки.
Кто бы сомневался. Наконец для меня все стало на свои места: Снейп в больничном крыле, часами – во всяком случае, в первый день после окончания битвы, дрожащий в холодном поту. Снейп, неделю спустя после исчезновения Метки и заклятия, держащего ее, полностью выздоровевший, но все еще варивший Vivificus. Снейп на газетных снимках, все еще полный неестественной энергии и явно страдающий бессонницей. Снейп, читающий маггловские книги по фармакологии.
Я заметил пристальный взгляд МакГонагалл и резко опустил чашку, расплескав чай. – Я принимаю твое предложение. При одном условии. Она откинулась на стуле, подняв брови. – Могу я узнать, каком? - Мне нужно увидеть Снейпа. Немедленно.
Полчаса спустя с порталом в руке, я пробирался через охранные заклинания обители отшельника, где мы встречались с Улфгаром. В рюкзаке у меня было три флакона с Vivificus-ом и стопка книг из лаборатории Снейпа. Я проник через охранные заклинания и зачарованные замки - МакГонагалл с такой неохотой дала мне портал, что я решил не просить ее еще и открыть мне вход в подземелья. Я стащил еду с кухни плюс кое-какое примитивное медицинское оборудование из больничного крыла. Пять лет, проведенные в бегах, полностью излечили мои комплексы в отношении воровства.
По словам МакГонагалл, Снейп покинул Хогвартс только полтора дня тому назад, что означало, что он еще не должен был дойти до ручки. Я не знал, хорошо это или плохо.
Я прошептал Alohomora до того, как постучал в дверь, и распахнул ее, не дождавшись ответа.
- Блэк, как ты тут очутился? – Снейп лежал на узкой койке, заменившей соломенную подстилку, которую я помнил со своего визита, и держал палочку в дрожащей руке. У него были красные глаза и влажные от пота волосы. Его били сильные судороги. - Портал, - я закрыл дверь и открыл рюкзак. Возле очага Снейп собрал полевую лабораторию: походный котел, ступка, реторты, весы, пузырьки и банки того и сего. С крышки пустого аптекарского сундука Снейпа на меня глазела его сова. Я опознал ингредиенты для Успокаивающего Зелья и какие-то слабые болеутоляющие, но не увидел ни Vivificus, ни его компонентов.
Значит, он решил завязать одним махом.
Я поставил бутыли на скамейку, чтобы ему было видно. – Согласно твоим маггловским текстам по фармакологии, постепенное отвыкание - наиболее эффективно в большинстве случаев, и уж точно гораздо более человечно.
Снейп уставился на меня немигающим взглядом, так спокойно как мог, не обращая внимания на дрожь. – Уйди, Блэк.
- Нет? Я так и думал. Ну вот, оно тут, если понадобится. – Я превратил рюкзак в стул с прямой спинкой и придвинул его к кровати. – Итак, стоит ли подождать с разговором о том, какой же ты невероятный сукин сын, или мы покончим с ним сейчас?
Снейп закрыл глаза и откинулся на подушку. – Блэк, мне это не нужно. - Ты бы мог, к примеру, просто сказать мне? - Сказать тебе что? – спросил Снейп, его ровный голос странно контрастировал с беспокойными движениями тела. – «О, между прочим, Блэк, в приступе потрясающей некомпетентности я создал наркотик с высокой привыкаемостью, стал абсолютно от него зависим, и мои мозг и тело вот-вот развалятся на части» – так ты представляешь себе простое дружеское предупреждение? – он поморщился и повернулся на бок. - Это было бы неплохо, - я извлек носовой платок и вытер его слезящиеся глаза, он отвернулся. – Какого дьявола ты думал? Что я проговорюсь за завтраком в Большом Зале? – Снейп снова поморщился. – Что я побегу докладывать МакГонагалл, министерству и Пророку? Что я оставлю больного в ломке одного?
Снейп молчал. Я скомкал платок. – Черт подери, Снейп, я бы не сделал это для тебя год назад, - Снейп по-прежнему избегал моего взгляда. Я сидел с минуту, наблюдая, как он дрожит. – Эти твои маггловские книги описывают симптомы от приема разных наркотиков. Ты в курсе, чего ожидать?
Снейп свернулся калачиком и схватился за живот, пережидая очередной спазм, затем, вздохнув, перекатился на спину и уставился в потолок. – Полагаю, усиления теперешних симптомов. Кроме этого... – он покачал головой. – Это самое долгое время, которое я провел без зелья с февраля.
Я откинулся на стул. – Снейп, я всегда знал о твоих неисчерпаемых запасах глупости, но это даже больше, чем я предполагал. Ты же сам прочел все эти книги – там говорится о припадках боли, о параличе сердца, о психозах...
- В редких случаях. И только с.. – он закусил губу. – некоторыми наркотиками. - И, разумеется, ты уверен, что Vivificus а ля Снейп к ним не относится, потому что предвидел, какой эффект он на тебя произведет. – Удар ниже пояса, да, но зато заставивший Снейпа наконец одарить меня своим токсичным взглядом. - Блэк, избавь меня от своих оскорблений. И от своего общества. - Извини, тебе придется терпеть и то, и другое, до тех пор, пока я не передумаю. Оставлять тебя сейчас одного, даже если это и улучшит наши настроения, не рекомендуется по медицинским показаниям. - В отличие от издевательств и оскорблений... – Снейп замолчал, снова прижав руки к животу. Возможно, ему действительно противопоказаны издевательства и оскорбления, заметил я про себя, наблюдая, как Снейп перегнулся через край кровати и опорожнил свой желудок прямо на мои ботинки. Мы больше не разговаривали тем вечером и ночью. По крайней мере, это не было диалогом. Я говорил что-нибудь вроде «выпей это», «вот, возьми полотенце» и «тебе холодно?», а Снейп односложно отвечал или ругался. Его тошнило до тех пор, пока в желудке ничего не осталось, а потом настало время сухих мучительных позывов. Я поил его зельями для живота, его снова тошнило, желудок был не в состоянии удержать даже воду. Я отказался от зелий, перейдя на Увлажняющее заклинание и бутылку горячей воды. С наступлением рассвета, его желудочные муки закончились, и он выпил немного бульона. Но Снейп по-прежнему горел в лихорадке, и в течение последующих двух дней температура неуклонно поднималась. Я пытался разговорить его, отвлечь от озноба, ножных судорог, тошноты. Сначала он угрюмо отказывался разговаривать, отделываясь односложными грубостями. Тогда я заговорил с ним о зельях: я сварил новую порцию ивовой настойки и Успокаивающего зелья, заставляя его шаг за шагом вести меня через процесс приготовления. Когда я снял котел с огня, лихорадка, боль и флакон Успокаивающего Зелья повлияли на общительность Снейпа. Несколько часов спустя, когда рассудок начал ему изменять, наши диалоги стали более странными. Например, вечером второго дня, когда Снейп сказал, что Волдеморт не убил Дамблдора. Я не знал, что на это ответить. Снейп казался не в себе, не в настоящем времени, но я не был уверен, что он бредит. – Что ты имеешь в виду? - Он знал, что покидает нас. Я знаю, потому что он сам сказал мне об этом. Я вспомнил мой разговор с Дамблдором, наполненный не-совсем-прощаниями, мы все так говорили в те дни. – Мы все знали об этом, Северус. Любой из нас мог бы... - Нет, - он беспокойно повернулся, влажные от пота пряди волос спадали ему на глаза. – Это было его выбором. Волдеморт не убил его. Он сам последовал за Волдемортом. - Последовал? – я убрал волосы с его лица. - Чтобы не дать ему найти другую лазейку. Другую отдушину, - он взглянул на меня, словно увидев впервые, будто не было всех этих часов, проведенных вместе. – Удостовериться, что на этот раз он останется мертвым. Со временем Снейп все меньше осознавал, где находится. Он смотрел сквозь, а не на меня, и если все еще слышал слова, то слышал их от кого-то другого. - Отошли ее назад. – Это было на рассвете третьего дня. - Сову? – я подошел к окну, чтобы встретить сову Снейпа, улетевшую с запиской к Ремусу: Уехал на Каллекайну, Минерва в курсе. Снейп идиот и я тоже, но все под контролем. Сириус. Ответ Ремуса был прост: Будь осторожен. - Они не делают нам одолжения, предлагая это, Минерва. Отошли ее назад. - Предлагая что, Северус? – я присел на край кровати. - Мы просто продолжаем ее вращать, все время вращать. Измельчая в пыль, - он взглянул вверх и схватил меня за руку.- Знаешь, на самом деле его убили не датчане. Камни уже крошились. Я попытался разобраться. – Гиганты предложили нам сампо? - Я все понимал лучше. Я не позволил ей принять ее, - Снейп улыбнулся, на его бледном и истощенном лице это выглядело оскалом. – Я не совершу одну и ту же ошибку дважды. Только много часов спустя, слушая его бред, я понял, что он имел в виду: сампо и ее магия тоже были пагубной привычкой, причем смертельной. К тому времени он совершенно не осознавал мое присутствие, не осознавал ничего, кроме своего воспаленного воображения и воспоминаний. Иногда я понимал, что он видит. Например, когда он заново пережил побег из Визжащей Хижины - монолог, оставивший меня почти таким же белым и дрожащим, как и его самого, и совершенно пристыженным. Чаще всего я только догадывался, что он переживает ритуалы Упивающихся или же страдает от вины в одиночестве подземелий. Однажды, на третий день, незадолго до приступа лихорадки, он произнес мое имя. - Снейп? Я здесь, - казалось, он не расслышал, вероятно, обращаясь ко мне в своих воспоминаниях. - Не хочу, чтобы ты видел меня слабым, - его хриплый ломающийся голос был почти неслышен. Я снова обновил Увлажняющее заклинание, потому что он не мог есть и пить. – Ненавижу нуждаться в тебе. Вот это звучало здесь-и-сейчас. – Скоро все закончится, Снейп. Он кивнул, во всяком случае, попытался. – И ты уйдешь. - Я никуда не уйду, Снейп. Я тут. Он издал то, что могло сойти за смешок. – Пока не закончится война. - Снейп, война закончилась. Мы победили, - я взял его за руку. Она была такой горячей. - Но до тех пор, я буду притворяться, - выдохнул он. – Притворяться что... – его дыхание замерло – небезразлично, - он закрыл глаза и зашелся сильной дрожью. Притворяться, что тебе небезразлично? Или притворяться, что небезразлично мне? Я нашел влажное полотенце и протер ему лоб. Да и вообще, какая к черту разница, подумал я. Вскоре после этого лихорадка пошла на убыль, цвет лица Снейпа улучшился, судороги прекратились. Хотя он по-прежнему не спал, но уже лежал спокойно, пока я накладывал на него и на пропитанные потом простыни очищающие заклинания. Затем, наложив предупредительные чары, чтобы знать об изменениях в его состоянии, я лег на пол и уснул.
Я проснулся, как только почувствовал покалывание магии, давшее мне знать о том, что Снейп наконец заснул. Когда же я проснулся во второй раз, Снейп смотрел на меня усталым, но вполне осмысленным взглядом.
- Блэк. - Снейп. Вижу, ты вернулся в царство живых, - я принес ему воды, и, хотя у него едва нашлись силы, он настоял, чтобы самому держать чашку. – Как ты себя чувствуешь?
- Жалким, слабым и совершенно бесполезным. - Ага. Кажется, твое выздоровление идет своим чередом.
Снейп фыркнул, и мне был приятно это услышать. – Полагаю, что мне придется выносить твое общество, пока ты в этом не убедишься? – хотя его голос был полон неприязни, в его глаза сквозила мольба.
- Ну вот, ты все понял, - я пододвинул стул к кровати и оседлал его, скрестив руки на спинке. – А после этого... - После этого... – повторил Снейп. - Боюсь, что тебе придется потерпеть мое присутствие и в ближайшем будущем, Снейп. Я – новый профессор трансфигурации.
Снейп прищурился. – Минерва совсем рехнулась.
Я улыбнулся. – Несомненно. Думаю, это входит в описание должности. Рехнулась или нет, но она предложила мне работу, и я согласился. Мы будем коллегами, Снейп, - я больше не улыбался. – Станем ли мы чем-то большим?
Снейп отвел глаза. - Я тебе уже сказал...
- .. отъебись, да. Я это прекрасно помню, - я даже не пытался сдержать гнев. – И, думаю, за последние три дня... – Снейп вздрогнул, услышав, сколько прошло времени – я понял почему. Ты собирался и со мной завязать одним махом, верно? – Молчание. – Или же вовсе отвергнуть любые человеческие отношения? Утешение? Дружбу? Все вышеперечисленное?
Я принял молчание Снейпа за согласие. Снейп замолчал, наблюдая, как я вышагиваю по комнате. Когда, наконец, я остановился, он поднял голову и тихо произнес: - Просто скажи мне, чего ты хочешь, Блэк.
- Я скажу тебе, чего я не хочу. Я не хочу, чтобы ты решал, что между нами все кончено, чтобы ты снова прятался в свою раковину, чтобы мы снова по любому пустячному поводу перегрызали друг другу глотки в коридорах, - я снова уселся на край кровати. – Можешь ли ты быть уверен, что этого не произойдет, когда мы будем работать вместе? - Нет, - Снейп закрыл глаза, и, казалось, все лицо тоже, я не знал, о чем он думает. Наступило долгое молчание. – Было легче, - наконец сказал он, - когда каждый из нас мог погибнуть в любое мгновенье.
Другими словами, когда у него была война, для оправданий отклонения от самодисциплины. – Мы все еще можем. Жизнь непредсказуема, Северус. Если тебе нужен предлог для того, чтобы использовать момент... – я покачал головой, пытаясь отогнать смех. – Смертность, Снейп. Вот тебе причина. Это то, что нужно большинству.
Снова молчание. Я заметил боль в его взгляде. – Я... – вздохнув, он замолчал, повернулся и встретился со мной глазами. – Я хотел оттолкнуть тебя. Насовсем.
Я не опустил взгляда. – Ты все еще можешь.
Он пристально взглянул на меня. – Но мне это не удалось. – Это было не вопросом, но в его голосе звучала неуверенность, которую он даже не пытался скрыть.
Я знал, чего ему стоило это небольшое признание в слабости. – Нет, не удалось, - почти шепотом, но так, чтобы он услышал, я добавил. – Потому что я дурак. Снейп выдохнул, а я и не заметил, что он не дышал в ожидании моего ответа. - Полагаю, что этот титул принадлежит мне. Я уставился на него. – Неужели я только что услышал, как ты извиняешься? Передо мной? Он внимательно посмотрел на меня. – Вряд ли. - Приятно осознавать, что некоторые вещи никогда не изменятся. Так тихо, что я едва различил слова, Снейп ответил: - Некоторые из них меняются.
Я потянулся и после мгновенного колебания положил руку на плечо Снейпа. Одни кости, он был слишком худым. – Меняются. И даже к лучшему.
Снейп кивнул, и я видел, что разговор истощил его. Я сжал его плечо, и почувствовал, как он расслабился на кровати. После того, как Снейп уснул, я долго сидел рядом, прислушиваясь к его дыханию. Да, между нами осталось много недосказанного, но оно подождет до тех пор, пока он проснется.
Конец
Заметки на полях: История основана на нескольких источниках. Сампо, всместе с ее подделкой, кражей и разрушением, - финская легенда из Калевалы. Мельница Фроти и две гигантессы взяты из Эдд; Фроти и его вражда с датчанами упомянута Саксо Грамматикус, а исход вражды описан в Беовульфе. Несмотря на существующее сходство между сампо и мельницей Фроти, читателю не следует принимать все описанное за исторические факты.
lost girl Как же это приятно: несколько дней не побывать на форуме, а потом зайти и на тебе - фик уже закончен! :)))) Низкий поклон за вашу работу :)))
lost girl Я бы сказала, что с влиянием на Фабулу тут - как с влиянием "Многоярусного мира" Фармера на Желязны. Т.е. влияние несомненно просматривается, но насколько Эмберский цикл ярче и сильнее Фармеровского - и построением сюжета, и психологическими портретами персонажей, настолько и "8 раз" сильнее "Медленно...".
Я бы сказала, что с влиянием на Фабулу тут - как с влиянием "Многоярусного мира" Фармера на Желязны
Этих авторов не читала, но аналогия мне твоя ясна. Позволю не согласиться. У ЭФ менее "кассовые" и более интеллектуальные фики,имхо. И меньше флаффа :))
Насчет большей интеллектуальности меньшего количества флаффа у ЭФ - соглашусь :) Она же снупин-автор в основном :) Так что - да, есть такая буква :) И все равно, не взирая на мое шипперство, я считаю, что Фабула талантливее. Потому как цепляет много сильнее - а для меня это основной критерии.
Мэвис вообще герой. Она сподвигла такую волну снейпоблеков, о которых приходилось только мечтать (Вы же для неё в основном переводили?). При чём отличного качества! В общем, и переводчику и заказчику огромная благодарность.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 45
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
