ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 23.10.06 23:26. Заголовок: Love Story «Альтенатива». Основной ТР/ЛМ.
Название: Love Story «Альтернатива». Автор: Пешка Пейринг: основной ТР/ЛМ, плюс ГП/ДМ (совсем чуть-чуть), упоминание ТР/СС. Рейтинг: NC-17 Жанр: АU. Предупреждения: 1. Первая глава рассказывает о событиях альтернативной вселенной. 2. Многое списано с «Конечной Остановки» Clariche. 3. Non-con. Сомнительное согласие.
Том I Том, как обычно, проснулся рано – минут за десять до того как услужливый домовик появлялся возле кровати с чашкой горячего кофе. Как обычно… Обычно чашек было две, и только последние сорок три дня – одна. Восемнадцать лет это дольше чем полтора месяца, так что слово «обычно» будет подходить еще долго. Но чашка-то все равно одна… Он вздохнул и перевернулся на другой бок. Тому приходилось читать о том, что когда человек просыпается, в полудреме он может забыть о неприятностях, и несколько минут остаться в счастливом неведении… в счастливом прошлом. С ним этого не происходило. Стоило ему только проснуться, как он вспоминал, что его ждет еще один одинокий день, и конца этому нет и не будет. Полудрема превратилась из приятного ощущения, в тягостное болото; он старался побыстрее открыть глаза, чтобы избавиться от этого тошнотворного чувства одиночества. Или даже не так – от одиночества избавления не было, просто ему казалось, что чем скорее он увидит, что лежит на кровати один, тем легче ему будет с нее встать. Он вел себя эгоистично и прекрасно осознавал это. Не то чтобы он не чтил их память. Но слишком хорошо понимал, что значит «никогда». А раз так, то ему нужно быстрее избавить себя от этой кошмарной тоски, или он просто сойдет с ума. И он пытался, пробовал разные способы, причем начал на следующий день после похорон, отправившись в ночной клуб с целью с кем-нибудь познакомиться. Дома и в министерстве мешками лежали письма с соболезнованиями, на могилах еще стояли временные надгробья, а он сидел, напивался в каком-то маггловском пабе и улыбался случайным собутыльникам. Не помогло. Об этом его походе не знал никто, даже эльфы считали, что он где-то в одиночестве оплакивал свою потерю. Потом он попытался избавиться от их вещей. Выкинуть рука не поднялась, но он заставил прислугу перенести все в кладовые и снять со стен портреты и фотографии. И стало только хуже. Это не заставило забыть о пустоте, это только усилило ее ощущение. Голые стены давили еще сильнее, чем любимые и мертвые лица. Его хватило на два дня, после чего все было возвращено на свои места. И теперь он вновь и вновь смотрел на снимки, и вспоминал, и осознавал, что восемнадцать лет это так много, что невозможно перечеркнуть их несколькими неделями. Даже если допустить такую мысль, что сразу после трагедии он встретил бы нового спутника жизни. Прямо перед ним на тумбочке стояло две фотографии в забавных глиняных рамках, украшенных лентами. Это была спальня, и можно было позволить себе странности. На одной – сын, Драко. Всегда он, только в разные годы фото менялось: сразу после рождения, в три года, в первом классе… сейчас на выпускном вечере. На второй – они вдвоем с Люциусом. Последний их снимок – в Косом переулке. Пронырливый журналист подловил их у выхода из Дырявого котла, но получилось, на удивление, красиво…
Домовик возник прямо возле кровати, хлопнул о стол поднос с кофейником, поклонился и исчез.
Том встал, не очень понимая, зачем он это делает. Неожиданно все привычные действия потеряли свой прежний смысл. Вероятно, он зря ушел в отпуск – в министерстве дела не позволили бы ему так много думать о них. Но все понимали, все шептались по углам: «господин министр… такая трагедия… сразу мужа и сына…», и он поддался этому шепоту, поверил, что одному ему будет легче, даже с отцом не говорил и не советовался. Он договорился о трех месяцах, и приходилось теперь ждать… хотя, кто ему помешает выйти на работу раньше? Кто может запретить министру магии?
Раздумывая над этим, он натянул на себя брюки и вдруг почувствовал - в кармане что-то есть. Он удивленно сунул туда руку и вытащил… что же это? Яркие обертки.. Горсть маггловских леденцов, жевательных резинок… Ах да, он же заходил вчера в супермаркет, хотел переждать дождь, так как не смог заставить себя аппарировать. Но маггловских денег у него не было. И ЭТО он бы точно не купил.
Пальцы разжались, конфеты рассыпались по ковру, и Том рухнул опять на кровать, уткнулся горящим лицом в подушку. Это были не слезы – стыд. Опять! Хорошо еще, что не в волшебном магазине… не хватало, чтобы все магическое сообщество узнало о его клептомании. Когда у него была семья, он почти забыл про свою болезнь. Занимали другие дела и мысли. И Люциус, он всегда так выразительно отводил глаза, когда в его карманах обнаруживалась очередная нелепица, что Том уносил что-то все реже и реже. Уносил… он не мог назвать это воровством.
Нет, хватит уже, хватит… он ударил кулаком по подушке, машинально отметил, как поднялась мельчайшая пыльца. Сделать выговор эльфам, чтобы убирались лучше. Если он не их хозяин по крови, то он все же владелец этого поместья. И выйти… нет, на работу не стоит. Слишком много будет сочувствующих глаз. Отец давно звал его поработать вместе над каким-то исследованием. Надо будет поехать к нему, ведь не виделись с самих похорон. Все же, при всех их несогласиях, одного у старика не отнять – он всегда знал, когда можно давить, когда нужно утешать, а когда лучше оставить в покое. Решено, он поедет к отцу.
Хогвартс встретил его ярким солнцем и совсем не по-осеннему теплым ветром. Он все же аппарировал – Ночной Рыцарь или Хогвартс-экспересс, набитые любопытствующим лицами, показались совсем уж не подходящими вариантами. Идти было неожиданно приятно – дети учились, а Хогсмид сам по себе никогда не был очень людным местом. Никто не кивал, не подходил, чтобы выразить сочувствие… почти никто. Он проигнорировал главный вход и прошел через галерею, убеждая себя, что это совсем не из-за того, что именно там фотографировался Драко на выпускном вечере. Просто так ближе к левому флигелю – отец жил именно там с тех пор как покинул директорское кресло. Кстати, к директору тоже не помешает зайти. Том остановился у входа, поднял руку, чтобы постучать, и неожиданно просто толкнул дверь и шагнул за порог.
- Ты никогда не отличался... терпением. - Да ладно! Я никогда не отличался вежливостью.
Сидевший у окна седовласый старик отложил книгу.
- Ну, ты сам это сказал.
Внимательный взгляд голубых глаз и настороженный карих. Том почувствовал раздражение, словно… словно он опять «забыл вернуть» что-то кому-то из однокурсников. Эти глаза всегда видели его насквозь, всегда были слишком проницательны. Он уже открыл рот, чтобы ответить привычной колкостью, когда отец встал и развел руки. Объятие было неожиданно нежным, и Том чуть усмехнулся – «крепких и мужских» он бы сейчас не перенес. Он вдруг с отчетливой ясностью понял, что его больше всего раздражало все это жуткое время – объятия. Точно выверенные: четко отмеренная сила, две-три секунды – не дольше. Было бы дольше – выглядело бы странно. И каждый старается не сжать твои плечи слишком мягко, чтобы не показаться слабым, и слишком жестко, чтобы не показаться слишком фамильярным. Хорошо, что отец не стал так делать. А то все бы закончилось очередной ссорой и разрывом отношений… месяца на три. Да, оказывается, он хотел, чтобы его просто пожалели – без формальных объятий и бесполезных слов, произносимых чужими людьми. Они постояли так несколько секунд, а потом уселись на диване рядом, и отец сам разлил огневиски.
- Ты звал меня поработать.
Он понимал, что никого этой фразой не обманет, но ее нужно было сказать. И нужно было дождаться, что ответит отец, но он только кивнул и неожиданно заговорил о новых правилах приема в Хогвартс, вступивших в силу с этого сентября.
- У нас впервые на начальном курсе меньше двадцати студентов.
Ох… Том прикрыл глаза и с показной усталостью откинулся на спинку дивана.
- Ну сколько можно?
Отец нацепил очки и потянулся за папкой, лежащей на маленьком столике, - Том видел это сквозь ресницы. Пальцы у старика до сих пор красивые – кисти узкие, длинные. Даже морщины выглядят удивительно к месту… у него самого руки грубые, слишком «деревенские». В кого бы это?.. Он всегда немного стеснялся, когда нужно было выставлять руки напоказ, старался носить перчатки, но когда стал министром, от этого пришлось отказаться. Министр всегда в перчатках слишком… настораживает. Он невольно усмехнулся, и вспомнил, как над ним подшучивал Люциус, который быстро догадался о его причуде. Люциус, с маленькими овальными кистями. Пальцы не тонкие и не толстые, не идеально прямые, но удивительно аккуратные. Люциусу нравилось держать его руку в своей…
- Кхм…
Том резко поднял голову, пытаясь собраться, и не догадываясь, какой растерянный у него взгляд.
- Извини, я отвлекся.
Морщинистый палец подтолкнул очки вверх.
- Не жди, что я забуду то, о чем хотел поговорить, - извинения не приняты, в голосе достаточно раздражения. – Так вот, у нас впервые меньше 30 студентов на 1 курсе. Все из-за твоего закона об ограничении приема магглорожденных.
- Не думаю, что это плохо. Преподаватели смогут уделять каждому больше внимания.
Отец нахмурился, отчего морщина на старом лице стало еще больше:
- Вообще-то мы не на политических дебатах. Ты мастер поворачивать разговор как тебе удобнее, но не обижай меня, думая, что со мной это пройдет.
- Ба-а! Какая официальная фраза! Между прочим, от дебатов со мной ты в свое время отказался. Почему бы это?.. – Том неожиданно развеселился. – Глядишь, согласился бы, и закона бы не было. Ладно, ладно, – он примирительно махнул рукой в ответ на раздраженно поджатые губы. – Хочешь говорить прямо? Давай, я не против.
- Ты не против только потому, что чувствуешь себя сильнее. Такими темпами школа скоро вымрет. Этого-то ты не можешь отрицать?
- Я ничего не собираюсь отрицать. Да, студентов мало, но исключение приема магглорожденных студентов себя со временем оправдает…
- Я слышал эту чушь про борьбу за качество уже, Мерлин знает, сколько раз. Но ты же сам учился в школе! Ты что, не помнишь, что чистота крови сама по себе не дает выдающихся способностей и гарантий хорошей учебы? Или тебе просто плевать на эти гарантии? Ты…
- Я, я, я… Я сам, полукровка, если ты забыл!
- Вот именно… Дьявол!
- Ха! Что – выбил у тебя коронный аргумент?
Дамблдор смотрел Тому в глаза, и тому на мгновение показалось, что он немного перестарался. На мгновение.
- Таак… - протянул отец, - я вот все думаю, ответить ли тебе ударом ниже пояса или все же вспомнить о… о том, что ты мой сын, которого я давно не видел?
Пауза была достаточно ощутимой, чтобы ее не заметить, но не достаточно продолжительной, чтобы обидеться и заявить: «говори то, что собирался вначале». Он улыбнулся через силу, потом потянулся и сам долил себе из бутылки.
- Это уж как тебе будет угодно. Могу только сказать, что, возможно, ты скоро сможешь добиться отмены всех моих законов.
- Всех не требуется. Всего лишь тех, которые… - …которые ты называешь дискриминационными, ведущими магическое сообщество к гибели, а таких у меня большинство. - Ты собираешься оставить пост? Том повел плечами:
- Я еще не решил окончательно. Но время идет, а…
Том понял, что надеется - отец что-то скажет и ему не придется заканчивать фразу самому, но тот молчал.
- … а я никак не могу заставить себя ничем заняться. – И добавил неожиданно – И кто придумал, что время лечит?
Отец вздохнул, и прикрыл глаза – Тому показалось, что с облегчением:
- Я мог бы сказать тебе, что месяц – это не «время» в данном случае. Но не буду. Оно и в самом деле не лечит, а просто учит с этим жить. - Я читал про боль, которая становится памятью, но это слишком… патетично. - Иногда жизнь патетичнее любой дешевой книжки. Как я уже сказал, ты никогда не отличался терпением. - Прежде чем приехать поплакаться тебе я ждал полтора месяца! Он выпалил это, даже не заметив, что поступает, как всегда поступал в политике – лучшая защита – это нападение. Если ты боишься, что твою тайну разоблачат, раскрой ее сам. Но подействовало. Прохладная старческая рука погладила его по колену, и он схватился за нее и сжал.
- Том, я не знаю, что тебе сказать. Когда ты приехал за утешением, тебе не приходило в голову, что я не посторонний в этой истории? - Теперь я чувствую себя виноватым, что не поехал утешать тебя. - Не нужно. За это – не нужно. Я понимаю, что тебе было больнее, чем мне. Я знаю, что ты считал Драко сыном…
«Считал сыном»… Мерлин, он и был его сыном, не этой же идиотки Нарциссы…
- Но ты никогда не считал его внуком, ведь так? Тебя всегда раздражала моя женитьба на Люциусе, ты надеялся, что я найду себе достойную женщину…
- Том, я любил Драко. И ты это знаешь. Ммм… я не очень удачно выразился. Я не имел в виду, что я зол на тебя за то, что ты не приехал раньше. Уверяю, я понимаю, что тебе нужно было побыть одному. Вот только мы с тобой в одинаковом положении. Ты потерял мужа и ребенка, я – внука… мне трудно придумать слова утешения. Я могу только ждать… пока, как ты сказал, боль не станет памятью. Мы можем только ждать.
И он ждал. Во всяком случае, он пытался, он наступал себе на горло. Никогда прежде он не сталкивался с проблемой, которую можно было решить только так. Он был человеком действия, а пришлось сделаться кем-то совсем другим, и это угнетало его едва ли не больше, чем утрата. Это называется бессилием, но Том старательно избегал этого слова.
Он работал с отцом, который неожиданно оставил прикладные науки и ударился в нечто совершенно не практичное – решил изучать параллельные миры. Том не очень понимал, зачем это нужно, но и даже не вникал в общий ход работ, старательно выполняя только те непосредственные задачи, которые ставил перед ним Дамблдор, и помогая поддерживать обширную переписку с парой таких же теоретиков и безумцев. Вся эта компания полагала, что сможет создать портал, чтобы пройти в такой мир. Том не то чтобы сомневался, что это возможно… просто ему было наплевать.
Еще он разговаривал со Снейпом, прилюдно называл его «господин директор» и даже немного веселился, когда тот хмурил лоб, а наедине звал Севом. Два раз они здорово надрались, начали вспоминать старые времена, но дальше разговоров дело не пошло. Причем не по его, Тома, желанию, а по Снейпову. Тот решительно пресек все его поползновения… что ж, протрезвев, он понял, что это было бы совсем уж отвратительно – вернуться к Снейпу, которого когда-то бросил ради Люциуса.
Он много гулял вокруг Хогвартса, в основном в лесу – там не было надоедливых взглядов. Проходила осень, на удивление не дождливая, а сухая и даже теплая. Деревья облетали, запах опавшей листвы сводил с ума. Люциус никогда не любил осень… в этом они не сходились.
Из министерства приходили письма. Сначала их тон был нерешительным и извиняющимся, потом настойчивым и вопросительным. Надо было что-то решать, но возвращаться к работе не хотелось. Деньги нужны не были, Люциус оставил ему больше чем достаточно. С другой стороны, что делать дальше если не работать он и сам не знал. Это наводило на размышления: он ведь любил свою работу. Он шел к этому посту не один год, он никогда не был так счастлив когда получил его… разве что в день свадьбу с Люциусом. А теперь получалось, что все, что он делал, было как раз для Люциуса, и не ради заработка министра, а ради того, чтобы быть достойным этого холеного аристократа с такой же холеной и родовитой женой…
В какой-то день он прогуливался недалеко от замка, пользуясь тем, что шли уроки и было тихо. Домовик возник прямо перед ним там стремительно, что Том не успел остановиться и споткнулся. Тварь пискнула что-то испуганное, из чего он понял только «Дамблдор» и поспешил к отцу, оставив домовика биться головой о дорожку.
Старик встретил его с непривычным энтузиазмом и новым, принесенным большим филином, письмом.
- Результаты подтвердились! Мы почти закончили! Осталось только проверить…
Том почувствовал вину за неразделенный восторг и поневоле улыбнулся:
- Что именно подтвердилось? - Туда можно попасть! Профессор Тэлбот смог отправить лягушку.
Том почувствовал, что сейчас расхохочется:
- Лягушку? И что с того? Она вернулась назад и рассказала, что увидела? - Ты не понимаешь. До нее все живые существа погибали уже на стадии подготовки… - И где гарантия, что она не погибла позже? - У нас получилось отследить это по косвенным показателям. Она жива… - голубые глаза горели непонятным торжеством. - Ну, жива и слава Мерлину! Ну, не обижайся, не обижайся! Поздравляю…
Том смог пересилить себя и завершил дела достойно. Заявление об отставке, проникновенная речь, куда он впихнул кусок из выступления маггловского короля – на тему того, что превыше всего он любит свой народ, но не имеет сил заботиться о нем как дОлжно, без поддержки тех, кого любит. Никто не заметил. Во всяком случае, никто не обвинил в плагиате. Преемником он назначал Блэка. Регулус молод, но не глуп, захочет – удержится. А если нет, что ж у Тома вряд ли будет возможность следить за событиями.
Блэки вообще, возможно, озолотятся. Завещание на Малфой-парк и все счета он оформил на них. Пока семейство об этом не знало. Кое-что он оставил отцу и Снейпу.
Личные вещи он сжег, не разбирая, оставив только одежду. Из пачки фотографий Драко выпало несколько: сын стоял рядом с молодым квиддичным игроком… как же его звали… ах да, сын правозащитника Поттера. Драко явно прятал фотографии - конечно, Том не одобрил бы такой дружбы. Теперь все это было неважно.
Было еще одно дело, самое сложное. Том не знал, нужно ли делать его. Нужно ли прощаться с могилами Люциуса и Драко. Он впервые в жизни испытывал странное чувство неуверенности, сомнения в своей правоте. Он бы не стал прощаться. Он и похоронить-то их хотел, развеяв прах по ветру, но испугался общественного мнения. Надписи на мраморных плитах склепа не вызывали никаких эмоций, кроме глухого раздражения – в один ряд шли имена Люциуса, Драко и Нарциссы. И вот теперь опять – он понимал, что любой другой человек пришел бы проститься. А ему не хотелось. Не потому ли, что ему казалось – она будет свидетелем их прощания?
Он приехал в поместье, обрадовав эльфов, которые развели заботливую суету и даже приготовили его любимый пудинг. Он съел, с удивлением поняв, что получает удовольствие. Почти как раньше. Впервые в жизни почувствовал жалость к нелепым созданиям – они искренне хотели, чтобы он остался, и теперь носились по дому, стряхивая несуществующие пылинки и расправляя никому кроме них не заметные складки. Но он не останется. Скорее всего, через месяц сюда приедут Блэки – дом, как и прежде, станет министерской резиденцией. А немного чокнутый брат министра будет гонять по парку на мотоцикле. От паркового входа к фамильному склепу такая прямая дорога…
Он вышел из дома в полночь, терпеливо дожидаясь пока стрелки остановятся на двенадцати. Зачем он и сам не знал – то ли оттягивал момент, то ли предвкушал его. Морозный воздух охватил лицо, но не взбодрил, а заставил нервно передернуться. Вдоль аллеи горели фонари, освещая припорошенную снегом дорогу. Никаких следов, сюда никто не приходит. Он шел быстро, глубоко запустив руки в карманы теплой мантии и крепко сжимая палочку. Шел прямо по середине дороги, машинально стараясь не ворошить снег – чтобы следы оставались четкими. Скрип звучат слишком громко, отдавался в ушах почти болезненно, словно впечатывал злость и нерешительность. Склеп приближался серой громадой; снег собрался на карнизах несуществующих окон, на лепнине, припорошил ступени. Прежде чем открыть засов он помедлил, зачем-то сдул белую пыль, посмотрел, как она оседает. И только когда последняя блестящая былинка смешалась с таким же блестящим ковром на земле, взмахнул палочкой.
Дальше он не медлил, но делал все с четкой и вместе с тем яростной решимостью: зажигал развешанные по стенам факелы, поднимал верхние крышки склепов, аккуратно складывал их на пол, почему-то стараясь не разбить, на них ставил внутренние, более тонкие. Никакой резьбы, просто беломраморные плиты; они, наконец-то, закрыли надписи. Ее гроб, самый дальний по нужной стене, он не трогал. Отполированные гробы казались очень маленькими в мраморных саркофагах, и он не смог удержаться от примитивной и глупой ассоциации со скорлупой ореха. Раздраженно он протянул руку к задвижке и вдруг резко отдернул – он не помнил, чей это гроб. Так… крышку он снял и положил рядом… отодвинуть эти верхние плитки… и как камень мог примерзнуть за такое короткое время?.. ох… край плиты ударился о противоположный саркофаг, треснул, и вот на полу лежит треугольный острый кусок. Дьявол! Он обернулся – ему показалось, что кто-то стоит за его спиной, стоит и смотри, что он творит… Но никого не было. Вдалеке, через открытую дверь, виднелись огни окон. Том выбросил испорченную плиту из склепа, уже не заботясь о состоянии снега. «Люциус Малфой». Ну точно. Его похоронили с краю, что бы Драко оказался между матерью и отцом. Теперь уже можно открыть гроб, что он и сделал, нажав на рычаг. В то мгновение, пока крышка приподнималась, он успел испугаться и вновь успокоился: подумал, что прошло уже почти пять месяцев, а потом вспомнил про сохраняющие чары и про зиму. Пару минут он с удивлением смотрел на… совершенно чужое лицо, лежащее на серой атласной подушке. Он отвернулся бы уже через пару секунд, но был слишком удивлен, насколько в этом не было Люциуса. Были светлые волосы. И точеные губы. И пальцы, тонкие аккуратные пальцы, сложенные на груди. Люциуса не было. Уже более спокойно он открыл гроб Драко, и, не тратя на осмотр даже минуты, взмахнул палочкой и произнес «Инфламаре». Когда он уходил, ему опять показалось, что он не один. Том обернулся – на сей раз ощущение его не обмануло. Сквозь пламя он увидел призрак женщины, склоняющийся над горящими гробами.
IV
Подземелья Хогвартса встретили его холодом склепа. Он спустился туда, не заходя к отцу. Идея пришла к нему в голову слишком быстро, Том понимал, что поступает бессмысленно, но разве имело смысл то, что он только что сделал? Традицию можно продолжить. Утром он все равно отправился бы туда, в неизвестность. Старые маразматики потеряют возможность вести наблюдения… что ж, он запишет все, что сможет, пока он еще здесь. А потом… пусть ограничиваются «косвенными показателями». Все было подготовлено – ему не пришлось ни чертить на полу пентаграммы, ни готовить зелья… достаточно будет прочесть заклинание, а уж его-то он помнит. Том стал быстро раздеваться и неожиданно подумал о том, как завтра отец найдет эти тряпки. Это, несомненно, будет он – эльфам сюда путь заказан, а отец наверняка захочет все еще раз проверить…
- Я могу уговорить тебя… кхм… подождать до утра?
Том обернулся, не в силах сдержать пораженного вскрика. Его в первый раз по-настоящему застали врасплох. Голос сел, и ему пришлось прокашляться:
- Я не хочу ждать утра.
- Не можешь.
- Пусть так. Что это меняет?
- Не надо, убери вызов из голоса. Это меняет…если я попрошу тебя остаться, ты сможешь?
Карие глаза удивленно расширились.
- Это же твой экспери… Да, черт побери, да! Это твой эксперимент. Ты его готовил, ты меня уговаривал… Что значит остаться?
- До утра, Том, всего лишь до утра.
Том устало вздохнул и вдруг понял, что держит в руках перед грудью скомканную сорочку. И больше на нем ничего нет.
- До утра… - он усмехнулся, осознав как он измучен… и как ему страшно. И как хочется сейчас натянуть назад рубашку, подняться наверх и улечься спать в своей комнате. Которая, как он сейчас понял, никогда не переставала быть его. А склеп… отец бы что-нибудь придумал. Ну, в конце концов, он бы согласился даже на помутившийся рассудок… имеет право после такой потери. А потом уехать куда-нибудь, например, на материк… заняться работой – не этой бессмысленной, а настоящей, интересной и полезной. Том шагнул вперед, и когда нога уже почти коснулась пола, понял, что сейчас испортит начерченную на полу сложную схему.
- Скажи что-нибудь.
- Что именно?
- Скажи что-нибудь такое, чтобы мне не было так горько оставлять тебя.
Он думал, что у отца это займет больше времени. Или что он скажет… да что угодно, только не это. Не:
- Что, она все же показалась тебе напоследок? - Карие глаза и голубые. В одних ужас, в других – нет, не издевка - холодная решимость, - Да, я был там. И я все эти годы знал, что это ты убил ее. Нарцисса все же выиграла у тебя, правда?..
Последней фразы Том уже не слышал. Произносимое заклинание отнимало все силы. Увидеть как старик оперся дрожащей рукой о стену и заплакал, Тому уже не пришлось.
что же такое произошло с Томом, что он в "нашем" мире стал Темным Лордом?
или речь идет не о Томе Риддле?
если все же о нем, то идея отправления Тома в другой мир хороша. интересно, как все сложится у него? будет ли он ребенком или окажется взрослым и встретит своего "двойника"? в-общем, сажусь поудобнее и ожидаю продолжения...
Вау! Здорово. Нет, - ОЧЕНЬ здорово. Правда. Остается только надеяться, что этот фик не постигнет трагическая судьба "Конечной остановки" и он будет дописан. :)
Да, один вопрос: А отчего погибли Люц и Драко? Я зевнула, или в тексте это правда не упоминается?
Как и говорила, распечатала и смаковала-читала дома. Понравилось жутко и как в случае с семечками хочеться до рези в челюсти еще, еще и еще. Знаю что пока больше нет, но думаю, что наши бурные отзывы и требования продолжения подхлестнут тебя и ты снова начнеш творить! Твое насилие в фиках это наша радость
Пешка Очень интересно)) Я бы сказала, неожиданный ход)) Что сделает Том в "другом" мире? Попытается ли он исправить то, что считает своими ошибками в мире "этом"? Рассчитывает ли он на встречу с теми, кого потерял здесь?
Мне кажется, это было главной побудительной причиной его решения - надежда что-то изменить и не допустить гибели Драко и Люциуса, ммм? Но как быть с Томом "другого" мира? Ведь их встреча неизбежна... Одни вопросы у меня))
Присоединюсь к Ferry (Остается только надеяться, что этот фик не постигнет трагическая судьба "Конечной остановки" (с)) - не бросай пожалуйста)) Допиши))
Рукописи не горят, - оказывается, задумки тоже. Какая же радость, что ваша история все-таки записана!
Дамблдор в качестве воспитателя виден, конечно, только по результатам собственного труда. - ну и по тому, КАКИЕ слова он говорит Тому на прощание. В отличие от Снейпа Ферри из "Пасынка" Дамблдор, кажется, добился меньшего; ну да он и не знал заранее тех подводных камней, которые поворачивали дорожку в ту или иную сторону. Но Томас-министр, побеждающий в голосовании, - это "маленький шаг одного человека и огромный шаг всего"магического сообщества Англии., в сравнении с Лордом. Дамблдору удалось поделиться капелькой своей терпимости, вряд ли он сумел сделать больше - в этом направлении. Но - ЭТОТ Том, безусловно, умеет любить; и куда вернее мы узнаем об этом от Альбуса, который отправляет его в неизвестность, - вместо того, чтобы наблюдать за его саморазрушением.
Пешка Жду продолжения! Великолепный фик. Жду продолжения. Чувствуется какая-то потерянность Тома. Чудесно передано ощущение неполноты жизни без близких людей. Понятно его отчаяние. С Нарциссой ход интересный.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 29
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Том сын Дамблдора, муж Люциуса и отец Драко! 
Жду продолжения. 
- участник сейчас на форуме
