ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 07.08.06 22:20. Заголовок: HP-Ficathon2006: Непедагогическая поэма, РЛ/ДМ, драма, R, для Le Mat. Закончен.
Название: "Непедагогическая поэма" Автор: Mavis Claire Жанр: drama Пейринг: РЛ/ДМ, РЛ/СБ, РЛ/ОЖП Рейтинг: R Дисклеймер: все – многодетной мамаше Роулинг. Фик написан по заявке Le Mat: ГП/ДМ и/или Ремус/Драко, Ремус/Люциус, Сириус/Снейп, пожалуйста, чтобы никто не умер(соответственно, если будет Сириус, его нужно как-то оживить), и, в конце концов, все были счастливы, обязательно учитывать реалии шестой книги. Если будет Люциус не надо делать из него козла. Рейтинг и жанр на усмотрение автора. Примечания: Люциус тут точно не козел :) Только это и гарантировано. По причине его - Люциуса - отсутствия ;) Да, и все будут счастливы, не волнуйтесь :) Простите за массу побочных пейрингов - так получилось :)
- Профессор! Слово было настолько неуместно здесь, настолько нелепо, жалобно и самодостаточно одновременно, что Ремус Люпин замер – на мгновение, распрямляя плечи, стирая с лица усталую гримасу. Не так уж долго он работал в Хогвартсе, но какие-то рефлексы сохранились в памяти даже против воли. Безнадежный год преподавания ЗОТС не принес ничего, кроме разочарования, быстро прожитых незначительных сбережений, полускандального увольнения и, самого страшного – явления Питера. Не с того света, отнюдь нет – из привычной гриффиндорской спальни. Здесь нельзя было думать о хорошем. Оно – хорошее – если не осквернялось, то обесценивалось. Всему свое место, - это Ремус уяснил давно, а сорвавшееся с чьих-то губ «профессор» нарушало и без того относительную гармонию мира. С чьих-то? Пустяк. Люпин узнал голос. Люпин узнал запах. Люпину не надо было оборачиваться, чтобы узнать, кто смотрит ему в спину. Ремус Люпин стоял и, наплевав на «всему свое место», думал о хорошем. О почти-простых полнолуниях, прожитых так, благодаря сваренному Снейпом зелью. О Гарри, о сыне Джеймса, который оказался именно таким, каким его Ремус и представлял. О сияющем патронусе-олене, вызванном Гарри на берег озера. О Сириусе Блэке, злом и всклокоченном, «верном слуге Лорда». О Сириусе, протянувшем ему руку в Визжащей Хижине, повернувшем время вспять.
Люпин улыбнулся. Не вежливой «преподавательской» улыбкой, свидетельствовавшей больше о выдержке и терпении, чем о расположении. Он улыбнулся Сириусу-Бродяге, и Джеймсу, и себе, молодому и глупому. Ремус выдохнул, отпуская друзей на волю: прочь, ребята. Вам не место здесь. Вы слишком хороши для него. И только потом повернулся. - Профессор, - повторил Драко Малфой, и, сделав два неуверенных, но огромных шага, оказался рядом с ним. Вельга глянула на них искоса. - Что это такое? – игнорируя Драко, через его голову, спросил Ремус. – Почему он здесь? Женщина фыркнула и отвернулась. - Професс…- до Малфоя, кажется, дошла нелогичность обращения, - мистер Люпин. - Вельга, - чуть повысив голос, повторил Ремус, - я спросил. - Иди отсюда, мальчишка, - она подтолкнула Драко в спину, к ближайшему строению. – Дай поговорить. Они в молчании смотрели, как Драко идет, оглядываясь, как будто надеялся, что его вернут. Объяснят. Помогут. Или что-то еще. Это даже не выглядело странным: Вельгу слушались все, от стариков и детей до взрослых мужчин, которых в Долине было достаточно. Странным было то, что Драко Малфой оказался в этом забытом и заброшенном месте.
В Долине волков в Озерном крае. Там, где Ремус Люпин чувствовал себя…почти как дома. - Ты задал вопрос. Ремус кивнул, возвращаясь к привычному этикету оборотней – повторения фраз, вопросительные или утвердительные, закольцованные разговоры, напоминавшие о начале драки, когда звери кружат друг вокруг друга, оскалив зубы и вздыбив загривки, но сейчас в интонациях женщины не было угрозы. Непривычная для неё усталость, скорее. - Он здесь неделю. - Зачем? - А как ты думаешь? Думать Ремус Люпин не хотел категорически. Собственно, он и приходил сюда – не думать. До полнолуния оставалось четыре дня, нависавшая над лесом и озером Луна уже тянула свою, слышную только им, оборотням, тоскливую песню, уже поджидала их согласного хора, уже натягивала между ними и небом нити-струны лунного света, дурманящего, опьяняющего, делающего свободным, по настоящему свободным… Ремус тряхнул головой, прогоняя не своевременные пока мысли. Вельга не поняла его. - Его привели двое. От того, кто дружит с Фенриром. - Он ни с кем не дружит, Вельга. Даже с Грейбеком. - От Того, Кто Дружит с Фенриром, - повторила она. – Мальчишка должен провести здесь полмесяца. - И ты согласилась? Ремус старательно обошел вопрос о маячащей перед Драко перспективе. - Да. Я согласилась. - Почему? Ты же всегда… - Я согласилась, Ремус Люпин, потому что я люблю это место и свой народ. И сейчас нам не хватит сил противостоять Фенриру. Мне не хватит, - поправилась она. – Мне – значит, всем. Это ты понимаешь? Ремус не ответил. Рано или поздно, это должно было произойти. Любая изоляция, пусть даже добровольная, могла быть разрушена извне. - Ремус, - теперь женщина выглядела удовлетворенной: противник отступил на шаг назад, - то, что мы любим тебя и защищаем тебя, то, что мы принимаем тебя, не значит, что мы должны быть так же дружелюбны с людьми. Тем более с такими. Ты лечил наших мужчин и учил наших детей, ты помогал нашим женщинам, ты – наш, и, пока я жива, мы всегда будем рады тебе. Но этот, - она вздернула верхнюю губу, - этот… - А что этот? - Он - трус, - ответила Вельга. – Не удивлюсь, если узнаю, что он мочится в постель. От страха. Он не спит и почти не ест. Не потому, что ему не хочется; он устал и голоден. Но он трус. Брезгливый трус. Ты был гораздо младше, когда твоя мать привела тебя к нам в первый раз. Разве ты боялся? - Да. - Не так, Ремус, не так. Ты всегда борешься с чем-то в себе: со Страхом ли, с Луной ли, а он сдался. Сразу. Он ничего не соображал от ужаса, когда понял, где находится. Впрочем, он и сейчас не соображает. Пойдем, - она подхватила Люпина под локоть, - выпьем пива, поговорим. Твое место готово. - Подожди, - Ремус вывернулся из её цепких пальцев. За пивом, в неторопливом разговоре, все окончательно прояснится, но кое-что следовало сделать прямо сейчас. – Его должны обратить? Или…? - Ему приказано пережить полнолуние, - равнодушно бросила Вельга. – Как – не наша забота. Пережить полнолуние в поселении оборотней. Долина, зажатая между холмами, поросшими лесом. Озеро. Тщательно наложенные Чары, пропускающие лесными коридорами только своих или тех, кого проводит Хозяйка деревни. Ни войти, ни выйти без её ведома. И ей плевать, что будет с мальчишкой, запертом в этом затерянном во времени и пространстве мирке. Лунный зверь мог быть свидетелем – Ремус Люпин не любил Малфоев. Но и участвовать в предстоящем ему не хотелось. «Почему? - поинтересовалась Луна внутри. – Разве это не справедливо? Вспомни его отца. Вспомни, как вел себя он сам. Как красиво будет – обратить его и вернуть родителям. Урок ЗОТС. На всю оставшуюся жизнь. А, Ремус?» - Вот что, Вельга. По поводу места. Я забираю его. Он будет спать со мной. Ремус надеялся на то, что женщина тоже уже слышит Лунную песнь, иначе трюк мог не сработать. Но ему повезло: желто-зеленые глаза Вельги стали огромными, на самом деле это просто зрачок стремительно сокращался до размеров булавочной головки. - Даже так? Ремус кивнул. Нельзя сказать, что он ненавидел себя за это; большую часть времени он не вспоминал о таких своих качествах, но здесь и только здесь всё, всё выползало наружу. Вот и сейчас – Вельга уступала, почуяв в нем самца. - Он – мой. - Хорошо, - она легко склонила голову. – Тогда устраивайся и приходи. Люпин вздохнул – разговор оказался даже похуже Трансформации – и пошел за Драко. Вельга, конечно, преувеличивала, говоря насчет уделанной постели, но то, что мальчишка боялся, даже обсуждению не подлежало. - Собирайся, - Ремус кивнул на постельные принадлежности. – Гостей тут не бывает, так что все малоприспособлено. Возьми вещи и пойдем. - Куда? – настороженно спросил Драко. - Со мной. - Вы …вы выведете меня отсюда? Ремус фыркнул. - Конкретно отсюда – да. Из Долины – нет. - Вы! – Малфой, решив, что может переломить ситуацию, повысил голос. – Вы! Не имеете права! Вы обязаны помочь мне! - Неужели? В кои-то веки полнолуние пригодилось: так разговаривать с Драко Малфоем было легко и приятно. - Вы же педагог! Преподаватель! Вы должны заботиться о… - Вот что, мальчик. Благодаря усилиям тоего отца и твоим, кстати, тоже, я – давно не преподаватель. И меня мало интересует, что с тобой приключится в полную Луну. Хочешь – пойдем, не хочешь… Драко стиснул зубы и начал суетливо и неумело сворачивать матрас. Хлопнул себя по карману, отдернул руку, подхватил вещи подмышку, извернувшись. - Где твоя палочка? - Её сломали. - Кто? - Сами знаете кто, - огрызнулся Драко, а потом добавил, запнувшись, - и сами знаете, почему. - Вот как, - ровно ответил Ремус, – значит, так понесешь.
Он отвел Малфоя в дом, где обычно проводил несколько дней в месяц. Старый, заброшенный дом, чьи хозяева давно умерли, и Долина согласно отвела его Ремусу. Его единственный собственный дом. Драко даже не поморщился, расстелил постель и взглянул на Люпина. - Ложись и спи. Спать надо. Сюда никто не зайдет. - А вы? - А у меня дела, мистер Малфой. Взгляд Драко – не исключено, что и против его воли – метнулся к пыльному окну, но Луны отсюда не было видно. Зачем смотреть, если можно почувствовать? - До полнолуния четыре дня, - сказал в пространство Люпин. – Но советую тебе быть осторожнее. Все нервничают. Ложись-ка лучше. - Мы будем спать вместе? - Можешь расположиться на полу, места хватит. Ремус не стал дожидаться ответного предсказуемого хамства и вышел.
…Эль у Хозяйки Долины всегда получался на славу: когда темный, когда золотистый, как её глаза, но всегда – с неуловимым послевкусием родниковой воды, холодящим нёбо, с горьким дымком незнакомых Люпину трав, всегда же идеально подходящий к месту и ко времени. Они выпили первую кружку в церемонном молчании, потом Ремус вежливо вознес хвалу талантам Хозяйки. Вельга покивала, как будто не слышала этих слов ежемесячно. А потом спросила, не без ехидства: - Мальчишка-то тебе зачем? - Что конкретно тебе про него сказали? – ответил вопросом на вопрос Ремус.
Она скривилась и щедро плеснула еще эля им обоим. - Сначала пришел Фенрир... - Ого! - Вот тебе и ого. Не слушаешь ты меня. Никогда до этого Фенрир не появлялся в Долине. Насколько Ремус знал, ренегатов из Озерного края презирали, хотя и остальные поселения существовали в немногим лучших условиях. Но теперь происходило нечто из ряда вон…И это самое «нечто» напрямую было связано с младшим Малфоем. - Пришел Фенрир и потребовал Обета. - А ты? - А я спросила, зачем ему кучка отщепенцев, позорящих Клан? И тогда он попросил…Так попросил, что я не смогла отказать. Всего-то: продержать у нас парнишку. - А взамен? - Он даст Обет сам. Нас не тронут. Клянусь Лунным Зверем, Ремус, я бы и достойного не пожалела, на таких условиях…А уж этого… - Что – этого? - Ты же с ним знаком, - усмехнулась Вельга, - не так ли? Вон как тебя…занесло, когда ты услышал… «Профессор!», - передразнила она. - Знаком, - согласился Люпин, делая большой глоток, эль приятно шумел в голове, разгоняя кровь. - А потом пришли двое, привели этого Драко. Из того, что они говорили – между собой и вроде шепотом, пока ждали меня у границы коридора… Мне показалось, что о нашем поселении мало кто знает, поэтому мальчишку и отправили сюда. В наказание. Ремус кивнул. Примерно это он и предполагал. Драко и Снейпа искали все и повсюду; где скрывался его бывший коллега, Люпин даже не догадывался, а вот на Малфоя натолкнулся. - То есть, инструкций никаких? - Никаких, - Вельга опять впала в равнодушное оцепенение. «Это Луна, это Луна, она же не такая обычно…» - Выживет – так выживет, нет – так нет, обратят – так обратят… - Понятно. Но в конце срока его заберут? - Если будет, кого забирать. Вельга потянулась за кувшином, явно сворачивая разговор. - Я пойду. Светлой Луны тебе, Хозяйка. - Так мальчишка-то тебе зачем, - лениво растягивая слова, спросила Вельга. - А как ты думаешь? – усмехнулся Люпин. Он открыл дверь в комнату и чуть не задохнулся. Спертый воздух был пропитан знакомым, отвратительным, кислым запахом. Драко спал, явно наверстывая упущенное в предыдущие ночи. Но контролировать себя он не мог, а, скорее всего, и не умел. Поэтому в доме так разило Страхом. У оборотней было мало понятий, которые даже произносились так, с заглавной буквы. Луна, это понятно. Мать, хотя Матерями звались воспитавшие попавших в Клан детей женщины. И Страх – самый надежный спутник Дикой охоты, её путеводная звезда, её средство, её цель, а может даже, – думал иногда Ремус, – и смысл. Мало кто из его знакомых так уж жаждал причинить Боль или обратить. Или загрызть вообще. Но вот вызвать Страх – и насладиться своей силой, своим призрачным, как лунный свет, могуществом – это да. Страх кружил головы и щекотал носы. Страх призывал и возбуждал… И в комнате царил Страх. Ремус, дыша ртом, открыл дверь, толкнул хлипкую раму и склонился над Драко, чтобы укрыть того получше – ночь была сырая, Луна пряталась в полосах тумана, поднимавшегося от озера. Склонился – и замер. Потом выдохнул и поспешил прочь – на улицу, борясь с желанием завести Лунную песню сейчас; тоска и боль пульсировали в горле, в сердце, даже в послушной фазе полуночного светила голове. Он никогда не задумывался об этом. Знал, но пропускал мимо ушей, мимо мыслей – когда-то это казалось неважным. Когда-то. Но не теперь. Спящий Драко до одури, до головокружения, до перебоев в выносливом сердце оборотня, был похож на Сириуса Блэка. Когда не видно было блеклых серых глаз, когда лицо не корчилось в презрительной гримасе, когда сон, усталость, Луна стирали наносное и напускное, в Драко Малфое проступала порода. Не чопорные черты Люциуса, не искусственная капризность Нарциссы. То, блэковское, твердое и несмываемое – в линиях скул и крыльях носа, в разлете бровей и упрямом подбородке… - Скажи, что ты пошутила, - сказал Люпин, подняв голову к белесому из-за тумана небу. – Скажи, Луна. Но она, как всегда, промолчала. Он же действительно Блэк. Наполовину. Ремус вдохнул полной грудью сырой, отрезвляющий воздух. Помогало плохо. Четвертый день закончился, оставалось три, и он прекрасно знал, что будет твориться с ним и вокруг него в это время. Люпин вернулся в дом, закрыл окно, запечатал дверь «Колопортусом», ненадежная защита, но все-таки…Попытался устроиться около ровно дышащего Драко. Но размеренное дыхание и горячее тело рядом сводили с ума. Он натянул брюки и выскочил из дома.
Свет в доме Вельги не горел, но то, что она ждет, оставалось тем немногим, в чем Ремус Люпин был уверен.
Дверь в спальню скрипнула под его рукой. - А как же мальчишка? – снова спросила она, не вставая с кровати. - Помолчи, Вельга, помолчи, - он путался в ремне и пуговицах, внутри все поджималось, вся кровь, казалось, стекла вниз, концентрируясь в одной точке… - Я потом объясню тебе. - Потом, - хмыкнула она, - ах, Ремус, все тебе надо объяснить…
Утро было прекрасно, и просыпаться не хотелось. Тело ныло, приятно и удовлетворенно, Вельга хлопотала по хозяйству, Луна спряталась, любезно предоставив день относительной передышки. Почему-то всегда, когда он встречал рассвет у Хозяйки, жизнь казалась не такой уж плохой. Впрочем, Вельга сама вернула его к реальности, потеребив за плечо и сунув под нос миску с пирожками. - Иди, покорми своего… - Мммм, - Люпин уткнулся в сгиб её локтя, на коже уже почти не чувствовались те, ночные, звериные запахи – желания и пота, всех их перемешанных жидкостей и в очередной раз сокрушенных основ. - Может ли пахнуть сокрушенная основа, а, Вельга? – спросил Ремус, натягивая брюки. - Если только раскаянием, - неожиданно серьезно ответила она. - Да? Я принюхаюсь. Люпин легко поцеловал её в щеку, подхватил миску и отправился к себе.
Драко, одетый, причесанный, по-утреннему, с новыми силами, нахальный, сидел и раскачивался на единственном в доме стуле. - Будешь чинить. И без всяких «репаро». – Ремус поставил миску на стол. – Ешь. Малфой, даже не поблагодарив, как само собой разумеющееся, прихватил пирожок, сжевал почти половину, потом замер, видимо, осененный какой-то идеей. - Это же она готовила? – спросил он, с трудом проглотив кусок. - Кто? - Ну…Хозяйка. - Хозяйка. И что? - Так попросите её выпустить меня! Вы же ночевали у неё! Я знаю. Не хватало еще обсуждать свою личную жизнь с учеником. - Почему я должен это делать? А, Драко? – вкрадчиво спросил Люпин. - Потому что вас совесть замучает, - неожиданно и по-детски ответил Малфой. – И эту тварь тоже…
Колченогий стол зашатался от рывка Ремуса, миска упала, пирожки разлетелись, оставляя смешные круглые следы на пыльном полу. Голова Драко мотнулась вбок, а на щеке начал наливаться красным отпечаток Ремусовской ладони. - Тварь, - процедил Люпин, - тварь? А ты – не хочешь стать тварью через пару ночей? Тебя обратят, щенок. Я сам сделаю это. Драко съежился на стуле в какой-то невообразимый комок, только что не поджав колени к груди и глядя на Ремуса …странно. Запах Страха хлестнул по ноздрям, опьяняя. Нормальная реакция для третьего дня. Ремус отступил на шаг и, не меняя тона, произнес: - Подберешь и сьешь. Из дома не выходить. Понятно? Малфой кивнул.
Озеро тонуло в беззвучии, только высокая сырая трава скрипела под ногами, и тревожно крякала вспугнутая Люпином утка. Думать о двойственности, об удовольствии, которое принесло такое простое применение силы, здесь не хотелось. Мысли были ленивыми и правильными: пещера на склоне высокого холма никак не тянула на нормальное убежище, значит, оставался островок, маячивший соблазнительным зеленым пятном посередине серо-голубой водной глади. Ремус разделся, поежился и нырнул. "Вода уничтожит человеческий след, - думал он, бродя между невысоких тонких берез, - а со Страхом попробуем справиться." Он исправно старался не представлять себе будущего полнолуния, но воображение само услужливо подкидывало картинки: белые, такие красивые, такие ровные и острые зубы Вельги на шее Драко. Или у его плеча. И от этого было куда холоднее, чем от незапланированного купания. Он еще посидел на берегу островка, покусывая травинку и разглядывая просыпающуюся деревню. Ночи перед полнолунием растягивались до бесконечности, наполненные для кого-то - болезненным ожиданием, для кого-то – предвкушением. И почти для всех – похотью. Танцы с волками. Отчаянные, завораживающие танцы. Здесь, в Долине, это не выглядело ни противостественным, ни даже порочным. Не то, что в Хогвартсе… Ремус скрипнул зубами и невежливо посоветовал – сам себе – заткнуться.
В доме было тихо, пирожки подобраны и съедены, Драко стоял у окна, ни дать, ни взять – примерный мальчик. - Садись, - Ремус кивнул на кровать. – Будем разговаривать. - О чем? Он слишком напряжен, Малфой. И боится. Опять. Как же с ним справиться, с глупышом таким? Люпин подтянулся, сминая покрывало и привалившись к стене. - Говорить будем обо всем. Ты должен слушать. И отвечать. Честно. Это в твоих интересах, понятно? Драко кивнул. Исполнительно. Притворяется или …обучаем? Ремус закрыл глаза. - Мне было десять лет, когда мать в первый раз привела меня сюда. Провести полнолуние. Я тоже боялся, и еще как. До этого я почти не выходил из дома. С одной стороны – было проще, вроде все свои, такие же как ты. С другой – как приговор. Это навсегда, и ты ничего не сможешь изменить. Неплохие выводы для десятилетнего мальчишки, да? - Это не то, - огрызнулся Драко. – Вы же тоже… - Тоже – кто? - Оборотень, - непроизнесенная «тварь» все равно повисла между ними. - И ты думаешь, я не боялся? - Откуда я знаю! - Не знаешь. Правильно. Я боялся. Может, не тех, кто здесь живет. Другого. Луны. Боли. Много еще чего. Остаться здесь без матери, наконец. Ты должен…разобраться в себе. Что вызывает твой Страх? - Я не боюсь. - Не смей врать, если хочешь выжить. Если хочешь – изволь отвечать. Ты не на приеме у Твоего Хозяина. И не в школе. И не дома, под крылышком у родителей. Ну? - Я не… Ремус резко отодвинулся – Драко рванулся в сторону, опять сжимаясь. - Врешь, - удовлетворенно сказал Люпин. – Хорошо, зайдем с другой стороны. Как ты собирался пережить полнолуние здесь? - Я…я говорил с этой…Хозяйкой. Я мог заплатить. Ремус представил себе Драко, торгующегося с Вельгой. И довольно хмыкнул. - Она… посмеялась надо мной. - О. Вот. Боишься показаться смешным? Малфой молчал. Люпин опять приоткрыл один глаз. Кажется, мальчишка думал. Ну неужели. - Боишься? - Раньше – да. Теперь…не знаю. - Отлично. Твой боггарт? - Гиппогриф, - процедил Драко нехотя. Вопрос был, в некотором роде, бесполезным. Более-менее отчетливую форму боггарт приобретал только у взрослых. Или у тех, чей Страх сразу становился совершенным. Определяющим многое. Ремус не сомневался, что боггарт Гарри уже давно не дементор, а Малфоевский – не крылатый любимец Сириуса.
«Бродяга, пожалуйста. Уйди. В конце концов, это – твой племянник…»
- Не думаю, что это гиппогриф, Драко. Но проверить мы не можем. - Тогда не знаю. - А я знаю. Но мне надо, чтобы ты сказал это сам. Понял. Принял. Оставил в себе. Тогда мы сможем победить. - Да зачем это надо? Выведите меня отсюда, и всё. - А я не могу, – серьезно ответил Ремус. – И даже скажу тебе, почему. Я не знаю входа в лесные коридоры – Хозяйка сама встречает меня. Но я мог бы попросить её…Если ты объяснишь мне, почему я должен, ради твоего спасения, подвергать опасности жизни людей. - Они не…, - Драко сбился, но потом посмотрел на Люпина упрямо и продолжил, - они – не люди. - И не имеют права на существование, лишь бы Драко Малфой выбрался из Долины? Я не буду это обсуждать с тобой. Бесполезно, - Ремусу было противно. И больше всего хотелось бросить наглого мальчишку на произвол судьбы. – У тебя есть только один путь: победить Страх. Сможешь это сделать – выживешь. И даже останешься относительно благополучным…, - он выдержал паузу, - человеком. Думай.
Они больше не разговаривали, до вечера, когда на окраине поселения, недалеко от дома Люпина, развели огромный костер и устроили шумные посиделки.
Ремус не пошел к костру. Днем он вздремнул, борясь не столько с усталостью после неплохо проведенной ночи, сколько с раздражением. Он даже не мог решить точно: что его бесило больше – поведение Малфоя или собственное бессилие.
Драко прислушивался к гомону и смеху, но молчал. Сломался он только тогда, когда один из стариков запел – надтреснутым, глухим голосом, проглатывая слова, выводя только томительную, изматывающую мелодию. - Мистер Люпин, я скажу. Я знаю. Я только не представляю, как с этим… - Скажешь. Но не сейчас. Утром. У тебя целая ночь, - Люпин усмехнулся, - на раздумья. Дверь я запру. Малфой смотрел на него ошарашенно. Требовать признания и так вот, с ходу, отказаться от него? - Я и так знаю, Драко. А тебе не помешает поразмыслить.
Ремус запечатал дверь, заглянул в окно: Малфой остался сидеть на кровати, уставившись в одну точку. Вельга была у костра – он чувствовал её тонкий, искушающий запах, который сейчас казался куда соблазнительнее всех дорогих и неестественных ароматов, изобретаемых умельцами-парфюмерами. Люпин развернулся и побрел к озеру.
…Не так уж местный пейзаж напоминал Хогвартский. Даже совсем не. Только что-то напрочь заело в голове, как царапающая пластинку игла в старом патефоне, и Ремусу казалось, что, свернув вон туда, к небольшому леску, а потом пройдя с полмили, можно будет увидеть острую крышу Визжащей Хижины. Не самое уютное место для Трансформации, и первое время он только что с ума не сходил от одиночества. После Долины, после относительного благополучия и понимания в этом, жизненно важном, вопросе, ждать превращения среди голых стен, опасаясь разоблачения, благодаря Альбуса Дамблдора за то, что его приняли в Хогвартс, проклиная того же Дамблдора через минуту – и за то же самое.
Сириус вычислил его. Скорее из любопытства, чем из великой приязни. Но та легкость, с которой Блэк принял столь пугающую информацию о приятеле, стоила многого. Джеймс, тогда смотревший на мир сириусовскими глазами, не задумываясь присоединился к хранителям тайны Люпина. Питер откровенно боялся первое время, но отставать от остальных не хотел.
Полнолуния связали их; попытки Мародеров обрести анимагическую форму сплотили, совместные бдения в Хижине и Запретном Лесу – сделали избранными. Тайна потеряла свою прелесть, одновременно со своей болью, стала обыденным проявлением их дружбы. Никто не задумывался о том, что Ремус может причинить вред кому-то из троицы, да он бы и не смог, наверное. Но неуемное стремление Сириуса заполонить все окружающее пространство, заменить собой воздух, воду и земную твердь, стремление неосознанное, но отчетливое – привело к непредсказуемым результатам. Его не заставляли приходить в Хижину за три ночи до полной Луны – его привели туда беспокойство, опять-таки любопытство и… Ремус до сих пор не знал, что. Сириус всегда отшучивался, говорил, что это судьба, это неземное светлое чувство, или это Луна, -выбирай, Рем.
«Это» началось на шестом курсе, и до января Ремус умудрялся бороться с очередным подарком оборотничества один. Вот на этот раз он был даже рад, что друзья упускают из виду его недолгие, на пару часов, отлучки в Хижину. Найденные в Запретной секции и прочитанные, там же, в Хижине, книги, не ужаснули его. Скорее, огорчили или озадачили. Поведение взрослых оборотней в Долине – а он имел сомнительное удовольствие наблюдать достаточно откровенные сцены – это поведение не было признаком распущенности, дикости, невоспитанности…Чего угодно. Сексуальное возбуждение за несколько ночей до Трансформации выходило за пределы разумного. Но для оборотней такое было нормой. Нормой, а не исключением, и к этому оставалось только привыкнуть. Ремус привыкал, его мозг вскипал от непристойных видений, его сердце с десятикратной силой гнало кровь по сосудам, его плоть требовала разрядки, его стоны и всхлипы могли напугать не хуже волчьего воя. …Он не знал, сколько Сириус наблюдал за ним. Он даже не почувствовал его, измученный, презирающий себя, свое тело, инстинкты, определявшие всё в эти часы.
Только чья-то рука легла ему на плечо, а вкрадчивый и странно-нежный голос произнес: - Неужели дело только в этом, Рем? А я-то испугался… Через минуту Сириус Блэк стоял перед ним на коленях, вытворяя невообразимые, непредставимые вещи и руками, и ртом, сосредоточенно и умело, не поднимая глаз, лишь иногда встряхивая головой, чтобы убрать мешавшую челку.
Ремус умирал. Ремус возносился. Ремус не представлял, что это может быть так – больно и сладко, грубо и осторожно, каждое движение Сириуса становилось источником наслаждения. Так непохоже, несравнимо, несопоставимо с его собственными, неумелыми и изначально виноватыми ласками. Он изливался – на губы Блэка, или на его узкую ладонь, или просто на мантию, пачкая её такой светлой в полутьме Хижины жидкостью, - он готов был плакать от облегчения, от разделенного с кем-то желания, от понимающего молчания Сириуса, от его неизвестно где приобретенного умения, от благодарности, от нежности, раз и навсегда облагородившей ненавидимую Люпином похоть. - Дурак, Рем, какой же ты дурак, - шептал Сириус ему в шею, пока он пытался раздеть Блэка, просто для того, чтобы разделить с ним все это, а потом фыркнул и добавил: - тут же холодно, огонь бы развел, заболеешь. Но речь шла не о тепле и не о простуде, о чем-то большем, невыговариваемом. О новой тайне, тайне для них двоих. Теперь они приходили в Хижину вдвоем, никто и не вспоминал о старом камине с грязным очагом, в заброшенном доме все равно становилось жарко, так жарко, что им всегда не хватало воздуха и только спустившись в подземный ход, ведущий к Иве, Ремус мог перевести дух. Он простил Сириусу безобразную и опасную выходку со Снейпом, если бы понадобилось тогда – он простил бы ему отцеубийство, клятвопреступление и все грехи этого мира одновременно. Пришедший в Больничное Крыло Блэк виновато и искренне бормотал, что не подумал, что – идиот, но это было неважно, потому что дыхание Сириуса щекотало щеку, его губы были совсем близко, рядом не было никого, и Ремус просто повернул голову, прерывая быстрый шепот, запечатывая извинения поцелуем.
После окончания школы отношения стали поспокойнее, Сириус – естественным образом – отдалялся, взрослая жизнь разводила их, размеренно и безжалостно. Ремус опять проводил полнолуния в Долине, наваждение Блэком нашло себе место в его сердце и сознании, уютно расположилось там, довольствуясь немногим. Но не исчезло.
Не исчезло – это он понял после ареста Сириуса, после бессмысленного краха всего – дружбы, любви или всей жизни вообще? Мародеры оказались для Ремуса совершенным сплавом эмоций и действий, слишком совершенным. Хрупким, как каждый идеал. Вельга помогла пережить ему первое полнолуние после Хеллоуина 1981 года. Мерлин, Ремус думал, что никогда не сможет вернуться в Долину после их первых ночей – настолько безобразно-животными казались ему складывающиеся отношения. Полунасилие, самоутверждение, выпущенные на волю звери, Дикая охота – не под Луной, а в постели. Её вульгарные и возбуждающие насмешки, его сила и грубость, элементарное отсутствие опыта с женщинами, - Ремус старался не вспоминать, как он взял её в первый раз, - как мужчину, сзади, легко сломав сопротивление, не желая слышать от неё ни слова возражения, ни единой жалобы. Ему было плевать. Но без Долины оказалось невозможно – и он вернулся в декабре, по первому снегу, чтобы увидеть, как Хозяйка выходит к нему из лесного коридора и склоняет голову, принимая его таким, какой он есть. До конца. Люпин довольно быстро понял, что в основе её симпатии, помимо всего, лежал и сугубо практический интерес. Вельга была старше его на десять лет; женщины-оборотни старели медленнее мужчин, она овдовела давно, опять-таки на его памяти, она не могла позволить себе связь ни с одним мужчиной из поселения, не вызвав распри и недовольства. Ремус был пришлый и одновременно – знакомый с детства; Ремус был свой и одновременно чужак, Ремус был нужен ей именно тогда же, когда и она – ему: несколько ночей перед полной Луной. Дружба, основанная на сексе, уважении и понимании друг друга, оказалась прочной. И нежной. Дружба помогла выжить. Дружба прошла испытание временем. Дружба перенесла еще одно неосознанное предательство Люпина. Когда он понял, что чуть не убил Сириуса, бросившегося защищать Гарри. Он не помнил Бродягу, не мог вспомнить, мешавшийся под ногами черный пес был лишь досадным препятствием между оборотнем и теми, кто испытывал Страх, недоразумением, которое следовало уничтожить. Люпин винил себя – даже не за благополучно забытое Волчье зелье. За то, что подвела память. За то, что не вспомнило тело. За Долину, обманчиво-гостеприимную. За Вельгу – он был уверен, что связь с Хозяйкой тоже сыграла свою роль в его «забывчивости». И в кои-то веки изломанный Азкабаном Сириус нуждался в нем больше, чем Ремус в Блэке. Ремус получал своё, аппарируя к Сириусу в маленький и ленивый южный городок. Ремус отдавал своё – в заброшенном коттедже, в мрачной спальне дома на Гриммаульд-Плейс. Он платил по счетам. И плату принимали с усталой нежностью, от которой замирало сердце, с благодарностью, напрочь выбивавшей сентиментального Люпина из колеи. Сириус снился ему и сейчас, на берегу озера – худое гибкое тело, и разметавшиеся по подушке черные пряди, и вечно закрытые глаза. Иногда Блэк улыбался, так же, не открывая глаз. - Я влип, Бродяга, - сказал Ремус. Сириус и Драко путались у него в голове, их сходство раздражало и радовало одновременно. - Может, твой племянник тоже анимаг? Но Блэк молчал, всегда молчал во сне.
Тишина сновидений оказалась неоднозначной: бессвязные звуки, мысли и образы, камнями уходящие на дно озера. Ремус открыл глаза – Вельга, подошедшая бесшумно, сидела у него в ногах, подбрасывая на худой ладони камешки, и время от времени закидывала их в воду. «Бульк». Тишина. «Бульк». Молчание. Всю свою жизнь в Долине Люпин знал, что Хозяйка - оборотень, но сейчас подумал, чуть ли не впервые, что не так уж сильно она отличается от обычных женщин: длинный кожаный сарафан, такие могут носить все, ну, может, слишком сильные руки, белые безупречные зубы – чуть острее, чем нужно, не более, и глаза – с мгновенно реагирующим на окружающее зрачком, то неразличимой черной точкой в золотистой радужке, то огромным и тревожным. Сейчас глаза Вельги были черны. - Плохой из тебя волк, Ремус, - она, наконец, нарушила утреннюю, влажную тишину. – Не маг, не оборотень. - Я знаю. - А я не понимаю! Думаешь, мне неизвестно, кто этот мальчишка? Думаешь, Вельга, дура деревенская, заперта среди холмов и озер, и сообразить не может? Ты же из-за него вылетел с работы. Из-за него и его папаши. Я помню. - И что? - Отомсти, - взгляд желтых глаз был требователен и зол, - отомсти. Обрати и оставь жить. Я даже дам ему приют в полнолуние. Вам понравится, - усмехнулась она. - Вельга, в тебе говорит Луна. Остановись. Ты же никогда не убивала, никогда не хотела крови. И обращений не хотела, я знаю точно. - А теперь хочу. Он недостоин быть человеком. Магом. Тьфу, - она сплюнула, - я даже говорить стала как он, как будто мы - нелюди. - Мы и есть нелюди, - мягко сказал Люпин. - А он – нормальный? Он – правильный человек. Волшебник, да? Слышал бы ты, как он со мной разговаривал! Фенрир не любит меня, я знаю, но и у него больше уважения. А этот… - Он невоспитан, Вельга. - Значит, все думают так, но он, невоспитанный, говорит это по дурости? Простота – хуже воровства? - Послушай, - Ремус сел и чуть сжал её плечо, - он по своей дурости делал куда худшие вещи. - И ты простишь и утрешься? - Я должен попытаться. - Зачем? - Потому что я - это я, Вельга. Не маг, не оборотень. Нечто навечно неопределившееся. Ну неужели тебя не побеспокоит совесть, если с ним что-то случится? - Что-то? Я даже знаю, что. - Не знаешь. - Что ты задумал, Ремус? - Я не скажу тебе. Но попрошу тебя. Как Хозяйку Долины. Это было как ответ молчащему Блэку из сна, - прости меня, Сириус, я верну долг именно так. Не из-за Драко, из-за нас с тобой. Ремус встал перед Вельгой во весь свой немалый рост, а потом опустился на колени, сжимаясь, наклоняя голову, подставляя ей шею – безупречным движением подчиненного зверя. - Я принесу Обет. Любой, какой ты выберешь. - И чего ты хочешь взамен? Её голос был спокоен, но она была – Хозяйкой, а посмотреть ей в глаза еще раз Ремус не решился. - Если Драко переживет полнолуние, ты поможешь нам. Мне и ему. - Что, он такой сладкий мальчик? Люпин предпочел не услышать этого. - Ремус! - Это другое. Ты не понимаешь, как неправа. - Ну уж, где уж нам уж… Не нужен мне твой Обет. Переживет – помогу. - Ты сказала, Вельга. - И ты сказал, Ремус. Она поднялась с сырой травы, гибким и ловким движением, не нуждаясь ни в опоре, ни в поддержке. Люпину показалось, что он – опять – рвет и рушит что-то важное. - Чем пахнет сокрушенная основа, а, Вельга? - Слабостью и предательством, - ответила она на ходу и не оборачиваясь.
Ах, какая прекрасная вещь! сложная, красивая, неожиданная. Очень классно и трогательно выписаны отношения между Ремусом и Сириусом. Очень. Спасибо тебе.
Спасибо, прекрасный фик. Очень интересный Люпин. Очень неоднозначные у него отношения с Драко. Вообще по-моему самое ценное в фике это определенная атмосфера, определенное мировосприятие героев. Здесь это есть. Хорошо, что это именно оборотни. Ну, по крайней мере, один из вариантов мировосприятия оборотней. Исключительно убедительно. Здорово. Я буду с нетерпением ждать продолжения. Отдельное спасибо за то что взяли на себя «повышенные обязательства» это ведь уже второй Ваш фик в рамках фикатона.
lost girl Я старалась :) rakugan Правда? Не знаю, пейринг совсем не мой :) Le Mat Уф. Ну, если нравится - ура :) Я постараюсь очень быстро выложить :) Вы извините, я так привыкла - по частям выкладывать. Это уже на уровне рефлекса. И мне совсем нетрудно- мне интересно очень :) Такой...неплохой сюжет придумался вроде :) Надо же им выпутаться :)
mavis_claire И Люпин не мой... и жанр не мой... и пейринг(и) не мой (-и)... Но как написано! Как изумительно написано! Снимаю шляпу и выражаю восхищение всеми прочими доступными способами!
*** - …Это будет как «Ридикулус», да? Или как вызов Патронуса? - Что? Ремус удивленно взглянул на Малфоя. Но мальчишка и не собирался наглеть и требовать чего-либо; то ли все происходящее казалось ему уроком, то ли он просто не понимал. - Вы дадите мне палочку, и это будет заклинание? - Вовсе нет. Тут не требуется магия. Против оборотней она бессильна. Ну, в такой форме. Это не «Спекули Верто», когда ты можешь развоплотить анимага. И уж никак не «Ридикулус», - Люпин помолчал, - а вот на Патронуса немного похоже. Ты пробовал создать его? - Пробовал, - неохотно признался Драко. - И кто тебя учил? Люциус сидел в тюрьме, Нарицисса вряд ли смогла бы преподать такие уроки… - Тетя. - А. Конечно, Беллатрикс. Сестра Сириуса. Сестра Нарциссы. Блэки – вольно или невольно – кружили вокруг их реплик, как стая, выбирая момент, чтобы вторгнуться в разговор неловкой обмолвкой или воспоминанием. Люпин подавил желание узнать, каков же Патронус Беллатрикс Лестранж. - Пробовал – и? - Не получается. Свет из палочки. Искры. И всё. - Значит, не разобрался в себе. Или не сильно хотел. Или… Ладно, сейчас это неважно. Но принцип похож, хотя никаких заклинаний не будет. Только ты. И – мы. Ремус специально сказал именно так. Малфой должен понять, что помощи ждать неоткуда. Достаточно ему помогали – всегда и везде, даже на Астрономической Башне, но любое везение – и такое тоже – рано или поздно кончается. Это Драко уже осознавал, судя по всему. - Я постараюсь. Можно начинать? - Мне был бы интересен ход твоих мыслей. Просто чтобы не возвращаться назад, если результат окажется… неверным. - Понятно. А он может оказаться…? Для себя Люпин уже определил два источника малфоевского Страха. И, честно говоря, не мог решить, какой хуже. Все могло быть поправимо и решаемо, будь у них в запасе хотя бы неделя, а не два дня, разделенных бесконечной ночью. Завтра надо было переправить Драко на островок. Чем раньше, тем лучше. Потом побродить по Долине, прислушаться к разговорам; оборотни вроде бы были индифферентны, с Малфоем общалась только Вельга, но ситуация могла измениться мгновенно. Драко смотрел на него настороженно. - Да не бойся ты меня!- не выдержал Ремус, - я не кусаюсь. Пока, - он даже усмехнулся невеселой шутке. Малфой уставился на стол, как будто там мог обнаружиться пергамент с записями-подсказками. - Ну, по порядку, - подбодрил его Люпин. – Как на уроке. - Сначала…я думал о родителях. - Так. - О том, что маму жалко. Она…Она-то вообще ни при чем. - Скорее всего. - Не «скорее всего», а точно, - упрямо сказал Драко. - Хорошо. Ты боишься за неё? - Наверное, да. Но это…нечестно. - Что? Услышать такое от Малфоя было неожиданно. - Это не так страшно, - уточнил Драко. – Обидно, тоскливо – но не страшно. - Понятно. А Люциус …отец? - Он в Азкабане. - Я знаю. - Я просто не представляю, что бы он сказал. Ну, злился бы, наверное. - Из-за того, что ты оказался здесь? Ремус не испытывал никакого удовольствия, задавая глупые вопросы и прекрасно представляя себе ответы. Но – урок так урок. Ритуал так ритуал. До конца. - Да нет же, - терпеливо сказал Драко. – Из-за того, что я не оправдал. Не справился. Слабак, - последнее он произнес совсем тихо. Ремус молчал. - Я думал, я всю неделю думал…Если бы он был дома, ну, на свободе – он бы помог мне? Не знаю. Я не знаю, понимаете? И это тоже страшно. - Тебе все равно помогли. - Да! И я не знаю, почему!!! Я ничего не знаю! - Вот как? Вероятно, Драко не с кем это было обсудить до сегодняшнего дня; а может, он – неосознанно и отчаянно - прощался с жизнью, но Ремус в итоге узнал гораздо больше, чем предполагал. Что-то в Ордене давно реконструировали по рассказам Гарри, но Нерушимая Клятва, принесенная Снейпом, оказалась неожиданностью, как и противостояние зельевара и Беллатрикс. - Мама была очень расстроена. И они поссорились с тетей. - Поссорились, - машинально повторил Ремус, думая о своем. – Но тогда почему ты не понимаешь эту его…помощь? - Потому что это была не помощь вовсе! - А что? - Не знаю, - в сотый, наверное, раз повторил Драко. – Нас как будто там и не было. Они говорили о своем. Дамблдор, - он запнулся, - Дамблдор и Снейп. Словно у них тоже был уговор. Словно все решено, но они же не могли знать, что я смогу провести в Хогвартс… - Пожирателей Смерти, - спокойно закончил за него Ремус. – А Темный Лорд? Он …это понял? - Он смотрел мою память. - В таких воспоминаниях не отражаются эмоции. Только картинка. - Картинка была что надо, - мрачно сказал Малфой, - а больше он ничего не спросил. А потом…Вы слушаете меня? Люпин постарался отвлечься от новой интерпретации событий на Астрономической Башне. - Только один вопрос, Драко. Прости. А что со Снейпом? Лорд разговаривал с вами одновременно? - Нет. Нас развели. Меня держали отдельно, одного. А потом отправили сюда. И Фенрир… - Что Фенрир? - Он очень все хорошо расписал. Что со мной будет. О, такое Грейбек умел и любил. Жаркий шепот, нечистое дыхание, желтый завораживающий, безумный взгляд… Ремус помнил об этом всегда. - Все в порядке, Драко. Давай вернемся к тебе. Страх не связан с родителями. - Он не связан со смертью, я думаю. - Даже так? - Нет, ну не хочется, конечно… Но дело не в этом. А…в путях её достижения, - коряво сформулировал Малфой. Ремус выдохнул. Он угадал главное направление. Вопрос, куда Драко двинется дальше. - «Авада» - это честно. Драко целый день оперировал непредставимыми в его устах понятиями. «Ничего я не понимаю в людях, если это меня так удивляет, - грустно подумал Рем, - педагог хренов.» Но вслух сказал совсем не это: - «Круцио»? И сколько раз? - Я… я не помню. Вот тогда я подумал, что лучше умереть. Но – сразу. Не так, понимаете? - Да, понимаю. Все правильно, Драко. Ты – молодец. Скажи же. Ну? - Я боюсь боли. Я боюсь, что будет больно. Малфой вдруг всхлипнул и зачастил: - Если ничего не получится… Ремус, пожалуйста, постарайтесь, чтобы все прошло быстро…Не надо меня обращать. Как там это делается? Загрызите, только сразу… - Нет, Драко. Теперь все получится. - Правда? Ремус Люпин кивнул. А что ему оставалось? Признаться, что он не имеет ни малейшего понятия, как справиться со Страхом Драко Малфоя?
- Почему вы молчите? Драко смотрел на него так, словно Люпин мог, подобно маггловскому фокуснику, вытащить из шляпы кролика, бросить его на растерзание поселению, и тем самым – спасти. Ответить «потому что я не знаю, как тебе помочь» означало одно – ввергнуть мальчишку в панику, окончательно и бесповоротно. К тому же, некая идея у Ремуса была. Отвратительная идея, уничтожающая последнее самоуважение, спорная сама по себе, основанная скорее на интуиции, чем на логике, и это тоже пугало. - Сейчас я вернусь. Не беспокойся, - Ремус потрепал мальчишку по плечу, на минуту задержал пальцы на скользкой, гладкой ткани мантии, надеясь - что? Почувствовать? Плечо было худым и по-мальчишески острым. Как у Гарри, нормальное телосложение, или теловычитание, подростков. Драко не дернулся и не отстранился, уже хорошо. Только это и хорошо. - Вы хотите еще поговорить с Хозяйкой? - Нет. Драко, не надейся, выйти не получится.
Долина жила привычной жизнью, только подростки суетились между небольшими домами и шушукались, поглядывая на Люпина. Вот кто с радостью… И даже сил хватит, если навалятся все вместе, в этом возрасте инстинкты обострены и желание утвердиться в негласной иерархии, и …Первая Дикая Охота с такой добычей. Интересно, понимает ли это Вельга? Похоже, тот, кто придумал отправить Драко в Озерный край, хотел одним махом убить много зайцев. И наказать невыполнившего приказ. И расколоть поселение, дать почувствовать кровь, такую кровь, вызвать недовольство Хозяйкой, «дом, разделенный в себе самом, не устоит».
Вельга стояла на кухне, бездумно уставившись в окно. Компания ребят была видна и ей, и мысли их – в который раз убедился Ремус – были схожи. - Я не могу вывести его, Люпин, - мрачно сказала она. – У лесных коридоров – стража. - То есть? - Тот-Кто-Дружит-с-Грейбеком ночью прислал своих слуг. Они не войдут сюда, себе дороже, но все входы закрыты. - Тебя вызывали? - Нет, я чувствую. Аппарировать из Долины было нельзя, этим она иногда напоминала Рему Хогвартс. По-своему благословенное место, и сюда тоже пришла беда. И опять, пусть косвенно, виноват Драко. Ремусу хотелось взвыть. - Спрячь его, Люпин. Сделай что-нибудь. Я не уверена, что смогу сдержать их. Она кивнула на окно. - Я и сама с трудом…Он боится. Это…это сводит с ума. Как ты можешь находиться с ним под одной крышей? - Пока получается. - Не говори мне ничего больше. Я могу вспомнить. Только у неё, из всех знакомых Ремусу оборотней, только у неё и у Грейбека в часы Трансформации сохранялась человеческая память. Может быть, именно это было причиной её осторожности, и того, что она могла удерживать Долину в повиновении, но сейчас все могло привести к очередным осложнениям. - Хорошо. Ну, ты же Хозяйка, соберись. Она смотрела, как Ремус прошелся по кухне, заглядывая в кастрюли и котелки, скользя взглядом по полкам. Череда расслабленных, успокаивающих, сильных движений. - Я хочу остаться в стороне от войны, Люпин. Помоги мне, и я сама принесу тебе Обет. - Не безумствуй, мудрая женщина, - Ремус попытался ликвидировать напряжение, щелкнув её по носу. – А вдруг я захочу стать Хозяином? - Ты? – она улыбнулась, - да из тебя каждый мальчишка будет вить веревки. - Воооот. Можешь рассуждать здраво. Не бойся, завтра его здесь не будет. - А Страх? - Посмотрим, - невнятно ответил Люпин, - посмотрим.
Золотистый июльский закат заливал Долину ровным мягким светом; холмы темнели, а недалекое озеро казалось розовым – как будто в воде развели кровь. Много крови. Ремус тряхнул головой, борясь с наваждением. И с отсутствием выбора тоже. А потом подумал, что единственным плюсом в сложившейся ситуации может оказаться надежда на порядочность и неиспорченность Драко Малфоя. Кто бы мог подумать? Да никто не мог.
В доме почти не пахло Страхом. Остался тонкий, еле уловимый след, струйкой скользящий у самого пола, будоражащий, возбуждающий. - Раздевайся, - спокойно сказал Ремус вскинувшемуся навстречу ему Драко и начал расстегивать рубашку. - Зачем? Что вы…? Малфой краснел стремительно, как любой тонкокожий блондин, заливаясь краской в считанные секунды. - Затем, - Люпин принялся за брюки, вытряхнув из кармана прихваченную у Вельги бутылочку. – Раздевайся и ложись. - Это что, инициация? - Где ты набрался таких умных слов? Нет, это просто, - Ремус поморщился, - это просто. Просто. Назвать вещи своими именами он не мог. Даже в лучшие свои часы, а сейчас – и подавно. Солнце опустилось за холм, в Долину сползали сумерки; Драко давно разделся и нырнул под одеяло, вытянувшись и закрыв глаза, а Люпин все стоял и смотрел на его одежду, аккуратно сложенную на стуле. …Вечно разбросанные по Хижине вещи Сириуса; рубашки, повисавшие на перилах лестницы Дома на Гриммаулд-Плейс - как флаги, возвещающие о капитуляции, - здесь и сейчас всё происходило с точностью до наоборот, поэтому надо было всего лишь помнить, а не вспоминать. Ремус повернулся, стараясь не думать, как он выглядит. Просто выглядит – худой, со шрамами на спине, на груди и руках, - не самое привлекательное зрелище. Темнота за окном оказалась кстати: не из-за того, что скрывала изъяны, из-за того, что отключала мозги, выпуская на волю инстинкты. Он наклонился над Драко – и с неожиданным облегчением не увидел в нем Сириуса. Ремус выдохнул и скомандовал, передумав: - Открой глаза. Не бойся. Вставай. А потом опустился на колени перед настороженно замершим мальчишкой, поглаживая худые бедра, обводя пальцем выступающие косточки, уступая, наконец, своему возбуждению. Драко охнул и подался назад, когда губы Ремуса обхватили его член, но Люпин не дал ему отстраниться, стискивая ягодицы и притягивая к себе. - Что …вы? Вряд ли мычание мужчины могло сойти за достойный ответ. Ответы были не нужны больше. Малфой помедлил, привыкая к новым ощущениям, а потом неуверенно чуть двинул бедра вперед. Он оказался неплохим учеником, Драко Малфой. И стоял у него отлично, как и полагается в его возрасте, несмотря на всю дикость ситуации, и движения становились резче, правильнее, Ремус расслабился, пропуская его дальше, удовлетворенно ловя выдохи и вздохи где-то наверху, подчиняясь ритму, который теперь задавал не он. Драко дышал все чаще, прикусив губу и запрокинув голову, уставившись в невысокий потолок, когда Ремус резко отодвинулся, а потом развернул его, толкая на кровать. - Хорошо? – спросил Люпин, дотягиваясь до Вельгиного пузырька, быстро размазывая масло по пальцам и по члену. - Да, - ответил Драко, оглядываясь, но оборотень грубо толкнул его обратно, носом в одеяло. - А теперь будет больно. Пальцы Ремуса скользнули между ягодиц, вглубь, раздвигая, вторгаясь, нарушая. Сокрушая основы. Идиотские «основы» так и крутились в голове, вместе с «раскаянием», «слабостью» и «предательством», пока он пытался хоть как-то подготовить Драко, изнывая от нетерпения и сам удивляясь своей выдержке. А потом выдохнул и отпустил тормоза. Мальчишка взвыл. Ремус запечатал ему рот ладонью, проталкивая член дальше. Узко, Мерлин, как узко – до боли, до одури. Малфой дернулся – бесполезно, и вцепился зубами в люпиновскую руку. Но любая боль – причиненная ли Драко, своя ли собственная, только возбуждала. - Тихо, - прошипел Ремус. – Так надо.
Ему показалось, что прошло очень мало времени. Несколько минут, не более того. Он кончил сам, не так, как с Вельгой, изливаясь почти забытыми, выматывающими, длинными рывками. Он развернул слабо соображающего мальчишку и сделал всё, что мог и умел, для того, чтобы тот кончил тоже. Бедра и живот Драко были заляпаны люпиновской кровью, прокушенные ладонь и пальцы оставляли темные разводы на белой коже, но Ремус не обращал на это внимания. Он откровенно наслаждался процессом, больше года он старательно не вспоминал, каково это – оказаться в постели с человеком своего пола, может, это и неправильно, но так приятно, так здорово – когда ты легко угадываешь чужие желания, сопадающие с твоими собственными, когда ты легко находишь все эти точки возбуждения, когда он, вцепившись тебе в волосы, чтобы ты, не приведи Мерлин, не отстранился, кончает тебе в рот.
- …Вот. Боль проходит, если потерпеть. Все может получиться. Понятно? Люпин старался на смотреть на Малфоя. Относительно насытившаяся похоть отступала, оставляя ощущение удовлетворенной неловкости.
Драко сел на кровати, разглядывая его беззастенчиво. - А это всегда так? - Нет, - односложно ответил Люпин. – В следующие разы – проще. Страшно было? - Да. - Боялся боли? Мальчишка задумался. - Если только сначала. Потом – что вы…ты… - Ты. - А. Что ты меня порвешь. Малфой так уставился на член Ремуса, что тот предпочел накинуть одеяло. - И что теперь? - Поспать. Завтра я уведу тебя из поселения и спрячу. Учуять тебя не смогут, если ты не будешь бояться. - Я не знаю… - Просто вспоминай, - Ремус похлопал рукой по измочаленной простыне, - ложись, надо поспать. Малфой прополз между ним и стенкой, лег, вытянувшись в струнку, но потом повернулся и беззащитно-щенячьим жестом уткнулся Люпину в плечо. Ремус непроизвольно – надо же было что-то сделать в ответ - погладил мягкие волосы. - Я думаю, у тебя в роду всегда хватало смелых. Ну, тех, кто мог забыть о Страхе, или вообще не думать о нем. Твоя тетя Беллатрикс – как бы к ней ни относиться, она – такая. Или дядя. - Кто, Рудольф? - Нет, - Люпин вздохнул. – Сириус Блэк. - Он мне не… - Он тебе дядя по крови. Драко промолчал. - Нам надо уйти рано, пока все спят. - А ты побудешь со мной там? - Нет. Я вернусь в поселение. Ремус ожидал возражений или вопросов, но Драко повозился, устраиваясь поудобнее, и действительно заснул.
Он не сказал ни одного лишнего слова и на островке, который пришлось обойти, подыскивая подходящее место. Березовая роща просвечивала насквозь, но в одном месте кустарник образовывал некое подобие подлеска. - Высуши одежду. Воду можно брать в озере. Если захочешь пить. Драко кивнул. - Мне надо возвращаться. Ну-ка, посмотри на меня. Что он рассчитывал увидеть? Опять – Блэка? Или разочарованный и упрямый взгляд Гарри, когда тот пытался создать Патронуса? Но Драко Малфой не был ни первым, ни вторым, он поднял голову и постарался улыбнуться. Получилось не очень. - Не бойся, - повторил Ремус. – Не бойся, все будет хорошо. Ты можешь вернуться через сутки, когда рассветет. - Я подожду здесь. Если… - Я не смогу придти за тобой сразу. И никаких «если». Ты в безопасности, если забудешь о главном Страхе. Не обращай внимания на… звуки, - Ремус не стал говорить «вой». - Твой след смыла вода. Тебя здесь нет. Понятно? Драко сел на влажную от росы траву. - Я попробую. - Вот и молодец. Ремус уже шел к берегу, когда сзади прозвучало тихое, на грани слышимости: - А вам…тебе ничего не будет, за то, что ты меня спрятал? Люпин покачал головой.
Долина затаилась в ожидании полной Луны. Ремус и припомнить не мог, когда его так беспокоила тишина в домах – не сонная, а напряженная, чуть ли не враждебная. Они же свои, чужой там, на острове. Почему все так нехорошо? День пролетел быстро; наверное, для Драко время, наоборот, остановилось, но Ремус успел только немного прибраться в доме, дойти до Вельги, постучать и не получить ответа, попытаться понять, что могла бы означать запертая дверь, подумать о странном рассказе Драко, выворачивающем наизнанку всю ситуацию на Астрономической Башне, помянуть Снейпа с его отвратительным, но эффективным Волчьим Зельем… Луна уже поднималась – летняя, тяжелая, не эфемерное пятно в небе в ночи зимних полнолуний, не капризная и прячущаяся за тучами, как осенью, не веселая и почти дружелюбная, как весной. Она утверждалась в своих правах – равнодушно и размеренно, с каждым шагом вверх по небосводу. Он разделся – так же, как Драко вчера, сложив одежду на стуле. Покружил по комнате, принюхиваясь. Страха не было. В Долине хлопали двери домов. Кто-то из мальчишек повизгивал радостно. Предвкушая. Ремус постоял перед закрытой дверью. Никогда, даже в детстве, даже в Хогвартсе, ему не бывало так плохо при одной мысли о Трансформации. Драко тоже умел рушить основы, оказывается. Люпин вздохнул, открыл дверь и сделал шаг навстречу Луне. Привычная боль обожгла, отрезвляя, унося в другую реальность. Пара минут – до окраины поселения, где пахло недавним костром, где теперь стояла Вельга, дожидаясь его, а за её плечом тяжело, как огромное единое существо, дышала стая.
mavis_claire *потрясённо* ты сменила пэйринг?! Вау! Ну что тебе можно сказать?! Потрясающе, как и всегда . Ремуса жалко, всё что в его жизни было хорошего кончается ак нелепо, Сириус - Азкабан, Хогвартц - увольнение, Вельга - Драко.
Vilandra Почему сменила? Нет, это временно :) Ну, в конце концов, писала же я снупин - так что это не показатель :) "Есть истинные ценности" :))) И к ним приятно возвращаться :)
mavis_claire Ой, как здорово! Просто супер! Пейринг совершенно сумасшедший, но какой Рем! Вах! Драко менее удачный, ИМХО, плывет немного, но зато сюжет - вау! А какая Волчица! И - как всегда - незримо присутствующая собачка :))) Мне очень нравится, правда :)
Ferry Ну ты же знаешь, как я к Драко отношусь :))) Спасибо :) Мне, собственно, сюжет и приглянулся как раз, потому что, уж если честно - ни тот, ни другой - герои не моего романа :)))
Вот это меня всегда в тебе потрясает - как ты умудряешься хорошо писать несимпатичных тебе персонажей. Я на такое совершенно неспособна. Мне, чтобы кого-то написать, его надо полюбить :) Иначе - никак :)
Ferry Ну почему же не любим? Уже поз не осталось, в каких мы вас не любили :))))
Ferry пишет:
цитата:
как ты умудряешься хорошо писать несимпатичных тебе персонажей.
Не знаю. Это сложнее, но не более того. По легкомыслию и идиотизму, наверное :) и могу. Гораздо хуже в этом смысле не персонажи, а пейринги. То же снарри, например.
Скажи лучче - по нев*бенной гениальности :))) И не говори мне про снарри :) Я даже снако придумать могу, если напрягусь - а вот снарри мне совершенно недоступен :)
Да нет, понимаешь, ты просто все очень основательно придумываешь. И продумываешь. А я пишу по картинкам, вот и все. Поэтому многое остается за кадром, а так легче, конечно. Так я - все по тому же легкомыслию - пообещала снарри для Дженни. Смертельный номер. Исполняется впервые. Один раз :))))) Грехопадение Мэвис, так сказать :)
Le Mat, извините за флуд, ради бога :) Это у нас рефлексы условные :)
Не понимаю я. Бояться нормально. Нормально бояться стать животным. Нормально бояться боли. Нормально бояться? что о тебе плохо подумают родители. Почему Ремус и эта самая тварь-волчица выставляют страх как что-то позорное, от чего нужно избавляться?
Ferry Видишь ли, Дженни - по легкомыслию тоже, наверное - попросила снарри, но не обговорила ХЭ. Так что ждите :))) Пешка Ээээ..получается, я непонятно прописала? Бояться-то можно, нивапрос. Нельзя бояться в полнолуние, потому что оборотни чувствуют страх и идут по его следу. А чтобы не бояться в конкретный момент - надо разобраться в себе. Как-то так.
mavis_claire Солнце, ты все прописала более, чем понятно. И совершенно замечательно! Скорее бы дальше *шепотом*
Пешка Пешка пишет:
цитата:
Почему Ремус и эта самая тварь-волчица выставляют страх как что-то позорное
Насколько я поняла, Ремус и волчица говорят о неконролируемом страхе - от которого человек полностью теряет голову, впадает в панику и начинает творить глупости - или замирает как кролик перед удавом. Вроде, знаете - перед собакой. Побежишь - догонит и порвет; покажешь, что не боишься - ничего не сделает. При этом опасаться бойцовской собаки можно (и нужно), но показывать этот страх... понятно, да?
Про Страх понятно. Очень образно. А собак, кстати, лучше все-таки не боятся, а понимать на что они способны. Мне очень нравится, когда в слешных фиках есть убедительный и красивый женский образ. И Вельга впечатляет. Делает мир больше и объемней, так сказать. То, что Люциус тут не козел не может не радовать. mavis_claire пишет:
цитата:
Так что ждите :)))
Садистка. Я, как известная мышь, с нетерпением жду кактус.
Значит я полная дура, докатилась до непонимания фанфиков. И все равно Драко жалко, и это редчайший фанфик - мне не нравится Люпин. Собственно, я других таких не помню. Он какой-то... злопямятный и покровительственный одновременно; сочетание дикое и оттого пугающее и отторгающее.
Пешка это Вы слишком самокритичны. Просто я, например, собачница, и знаю, как зверюшки реагируют на тех, кто их боится. Да и люди... "падающего толкни" и пр. А Люпин... шокирует, да.
А почему бы тогда просто не запереть Драко в каком-нибудь их домике или не посадить на дерево на время полнолуния? Если уж им его и в самом деле кусать не хочется...
В кои-то веки мне нравится Ремус :) Ну, по крайней мере, я пишу его так, как хочется :) *надеюсь, заказчик не обидится* Пешка пишет:
цитата:
А почему бы тогда просто не запереть Драко в каком-нибудь их домике или не посадить на дерево на время полнолуния? Если уж им его и в самом деле кусать не хочется...
Да плевать им на Драко. С чего бы это им ему помогать, тем более, что вел он себя ...кхм...некорректно?
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 6
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Гениально! 
. Ремуса жалко, всё что в его жизни было хорошего кончается ак нелепо, Сириус - Азкабан, Хогвартц - увольнение, Вельга - Драко.
- участник сейчас на форуме
