Астрономическая башня

— Долохов!
Выкрик из другого мира. Из славного вчера. Смутно знакомый, до странного неожиданный.
Инстинкт самосохранения заставляет выгнуться на узкой койке, простонать погромче, отвернувшись к стене… Так спокойнее.
— Кончай притворяться, Антонин. Я тебе не безмозглый министерский чиновник, который забыл защиту от темных искусств через день после того, как сдал экзамен.
Это становится интересным.
— Сумасшедшие здесь долго не живут. В общем, хватит придуриваться. Поговорить надо.
— Моуди?!
Вот это сюрприз. Многолетний начальник боевых групп аврората, непримиримый борец с темной магией (без шуток!), сторонник треклятого Дамблдора. Младше Долохова всего на лет на пять. Можно сказать, ровесник. Ветеран. И плевать, что вражеской армии.
— Он самый. Спасибо за доверие. Не волнуйся, я не собираюсь разочаровывать дементоров. Они-то твердо уверены, что единственный нормальный в отделении был Блэк. Зачем объявлять им, что брак в работе — не случайность, а закономерность?
Последние сомнения исчезают.
— Ну, привет, сволочь, — голос звучит почти по-дружески.
— От сволочи слышу, — спокойно отзывается прославленный мракоборец. — Поближе подойди, а? Мало ли кто тут… квартирует.
Долохов грузно поднимается, подходит к зарешеченному окошку.
— Ну, и чего тебе надо?! — осведомляется он тихо, кожей чувствуя, как настораживаются соратники в соседних каменных мешках. — Решил передать весточку с воли?
— От кого? От Волдеморта? Не надейся, — отчего-то Моуди произносит эту фразу с непонятной, свежей совсем горечью. Интересно… И метка черным наливается день ото дня… .
Сейчас они смотрят друг другу в глаза. Сквозь частую решетку, которая совсем не мешает видеть — и оценить увиденное. Да-а-а… Вот когда посочувствуешь смелым борцам с разнообразным злом. Долохов, может, и в Азкабане, зато у него оба глаза на месте. Как минимум. И вообще все конечности. А этого, такое впечатление, разобрали по кусочкам, а потом соединили, как придется, не очень заботясь о соответствии частиц.
— Паршиво выглядишь, вражина.
— Ты тоже не красавец, — мимоходом огрызается Моуди. — Может, хватит болтать?
— А у меня времени много, — усмехается Долохов.
— Зато у меня в обрез, еле пробился, — мрачно сообщает Моуди. — Так что к делу. Ты знал про Блэка?
— В смысле? Что он бежал? Да все знали, — беспечно говорит Долохов, внутренне подобравшись. — Он же за собой чуть ли не половину всего охранного состава утащил. Целый год считай что в раю жили. А что?

Это было похоже на чудо. Авроры вместо серых теней, шум и крики, вспышки заклятий — ты уже почти забыл, насколько они яркие. Гам и суета, и Азкабан едва заметно трясет — непонятно от чего, никогда такого не бывало. Хотя никогда — это слишком длинное слово, даже если кажется, что живешь в этом чертовом месте целую вечность.
Заключенным, естественно, никто не докладывал… Но они знали. Как будто в затхлый воздух тюрьмы, скользкий и тягучий, как пудинг, воткнулась ножом свежая морская струя. Соленая, горькая… лучше всякого шоколада.
Они знали, что случилось небывалое. Но остерегались переговариваться при аврорах.
Лишь когда Азкабан снова погрузился в оцепенение, и узникам полагалось покорно застыть в нитях собственных душ, как мошкам в паутине… Только тогда к каменному потолку взметнулся общий вопль. Куда там давешним мракоборцам…
Все звали всех, пытаясь определить, кого не хватает.
Беллатрикс догадалась первой — она вообще странным образом чувствовала кузена, как и он чувствовал ее.
И позвала — не мужа, не еще кого из давних знакомцев…
— Сириус…
Ее голос был хриплым. Здесь всем было несладко, но если большинство узников страдали душевными недугами той или иной степени выраженности, то Блэки, будто сговорившись, избрали семейной болезнью бронхит и дружным непрерывным кашлем возвещали о приходе осени и весны. Язвительный Руди Лестранж обзывал их «местными соловьями». И Черные огрызались чуть ли не хором, позабыв о былой, а может, и будущей вражде.
Но сейчас весны не было, и Долохов отстраненно подумал: «Что-то она не вовремя…».
Потом Антонин никак не мог понять, почему до него не дошло сразу.
Мелкий был лишним в стае. И освободил блок смертников от своего присутствия. Вот что значит хорошее воспитание…
— Да тише вы!
Белла не кричала — хрипела. Но отчего-то ее услышали все. И замолкли, наплевав на дементоров, хлынувших в блок смертников, словно оползень в горах.
— Сириус!
Молчание.
— Ну, братец! — высказалась Беллатрикс — словно ворона каркнула.
И внезапно у нее прорезался голос.
— Когда мы встретимся снова, мы будем биться насмерть, и никто не попросит пощады. Но сейчас — виват!
— Виват Блэку! — подхватил кто-то из Лестранжей. То ли Руди, то ли Басти.
— Виват!
— Виват!
И — эхом.
— Удачи на воле…

— Ты знал, что он невиновен? — Моуди говорит с видимым спокойствием, но его выдает щека. Она подрагивает, временами искажая линию губ — должно быть, от волнения.
Та-а-а-ак… Мальчишка, похоже, успел оправдаться перед «своими» (врагу таких друзей не пожелаешь). Интересно, как и где? Что там вообще происходит, в конце концов?!
— Не виновен в чем? — осторожно интересуется Долохов.
— Во всем, — коротко отвечает Моуди.
Можно, конечно, промолчать. Попросту. Пусть сами думают. Или вовсе возобновить старую игру, которая один раз уже увенчалась относительным успехом. Лорд исчез, возможно, умер… а Блэк все равно оказался в Азкабане, причем с репутацией самого близкого из сторонников Неназываемого. И никто из тех, кому мальчишка отдал свою верность, не озаботился его судьбой.
Старая обида сжимала горло.
Черт с ним, с малолетним упрямцем… но эти-то каковы! Получили алмаз — и без сомнений швырнули драгоценный камень в грязь, словно стекляшку какую-то. Не огранили, как следует, не обучили, не защитили даже… а теперь вот интересуются. Спустя Мерлин знает сколько лет.
— И с чего вы это взяли? — спрашивает Долохов все тем же тревожным полушепотом.
— С того, что Пэттигрю жив и здоров, — мрачно сообщает Моуди. — Ты знал?
— Меня, между прочим, еще до падения Темного Лорда арестовали, — светским тоном сообщает Долохов, сузив глаза от злости.
Значит, вот как. Убедились. Молодцы…
Историю эту дурацкую Мелкий рассказал не сразу. Но рассказал. О том, что попал в тщательно выстроенную ловушку — и не захотел выбраться. Именно так — не захотел. Потому что при желании мог бы. Сослаться на Империус, поплакаться на публике… Рвать на себе волосы, требовать правосудия …
А не выть ночами, вцепившись зубами в собственную ладонь — потому что больше не во что.
Простой рецепт. Тем более, что заслуг Блэка на поприще борьбы-с-Неназываемым никто не отменял. Да и Крауч-старший предлагал…
— Ты знал? — шипит Аластор, вцепившись в решетку узловатыми пальцами.
— Ну, допустим. Тебе зачем? — неприязненно говорит Долохов.
— Почему не сказал?
— А никто не спрашивал. Ты за этим пришел? Тогда проваливай.
— Нет уж! — искусственный глаз бешено вращается в рамке морщинистых век. — Зачем вы его?
— Мы?
Долохов хохочет. Безудержно, беспощадно, безжалостно.
— Мы?! Нам он враг. Был. А вы куда смотрели? Служители добра, фу-ты – ну-ты, — голос крепнет, наливается ядом.
— Мы не знали, — Моуди хмурит седые брови… и прячет взгляд?
— Ну, разумеется, вы не знали. А тебе не приходило в голову, что должны были знать? А? Я, между прочим, не поверил. А видел их обоих пару раз в жизни! Живьем. Остальное — фотографии, отчеты… лабуда всякая. Ты хоть понимаешь, что Блэку еще в пятнадцать лет место на самой вершине приготовили? Что он должен был в ближний круг войти? И не вошел только из-за Поттера? Только мне почему-то сразу было ясно, что Поттера можно только устранить. Физически. Вычеркнуть из Книги Жизни. Знаешь про такую?
Долохов смеется — глумливо и нагло, и игнорирует горький привкус в пересохшем рту.
Моуди молчит, вцепившись в решетку.
— Да и то не факт, что поможет. Эта дружба чертова вот где у меня сидела! — Долохов раздраженно бьет себя по впалому, втянутому животу. — В печенках! А подставляли его специально. Все надеялись – может, в Азкабане поумнеет…
Молчит. Ну, молчи, старый недруг.
— Опять-таки предатель крови, и все такое… Только если бы вы дали себе труд задуматься, у нас ничего бы не вышло. При всем желании. А вы повелись на дешевое гониво. Отправили мальчишку в ад. И как теперь — не стыдно ему в глаза смотреть?
Моуди молчит. Потому что сказать нечего.
— Это же Блэк. Они привязчивы до смешного. Как птенцы. Выпадают из родового гнезда — и находят себе объект. Для подражания и обожания. Первый попавшийся. Импринтинг называется. Белла на Лорда запала, Сириус на Поттера. Все закономерно, а бытие определяет сознание, как говорят магглы… Привет передавай, кстати. От азкабанских узников. Он поймет, он свой. Сейчас уже свой…
Такое ощущение, что водки глотнул. Весело.…
И Моуди молчит. Слушает. Ну и правильно. Может, поймет что-нибудь…
— И плевать, что с вами, придурками, сошелся. А уж уговаривали!.. Вы, козлы, не оценили даже, какое сокровище в руки приплыло. Само. Лично я таких вот друзей-приятелей прикончил бы без всяких угрызений совести, чтоб не повадно было…
Еще одна стопка, опрокинутая с особой лихостью. Так умеют только выходцы из России. И на европейскую вилку удобно садится маринованный огурчик. Няня, ворча, покупала на рынке пузырчатые зеленые овощи и много-много банок и не пускала мать на кухню, пока банки зачем-то варились в крутом кипятке.
Еще — селедка и грибы. И пропади все пропадом. Сегодня — гуляем!
А Блэк, который Мелкий, любит мидии в белом вине. Лорд их тоже любил.
Если бы они оказались за одним столом — поделили бы блюдо на двоих. Но не оказались. Не пришлось.
Мысли путаются, и заплетается язык. Как будто гуляем взаправду.
Что у трезвого на уме, то у пьяного…
— Думаешь, ему легко было — здесь?
— Я понимаю, — отзывается наконец Моуди. — Дементоры…
— Да черт с ними, они внешнее. Внешнее, понимаешь? От них плохо, да… Хотя Мелкому легче было. Он с ними как-то уживался. А наши его травили поначалу. Словами. Словами больнее… хотя вам, чистоплюям, не понять. И ведь Белла не со зла — ей обидно было. Не мечите бисер перед свиньями — знаешь такое?
— Знаю, — тихо говорит Моуди.
— Откуда? А впрочем, неважно. Он ведь сильный. Очень. И талантливый. Мы бы его на руках носили…
— А если он не хотел? — спрашивает Моуди с вызовом.
— Все они такие, — не сразу отвечает Долохов. — Пока молоденькие. Гордые, смешные… глупые. Только нам бы их глупость…
— Ему уже тридцать пять, — тихо уточняет Моуди.
— А было двадцать два, — выплевывает Долохов. — Он, дурачок, все глаза высмотрел, когда Крауч на ваш Орден нацелился. Все боялся, что вы по соседству окажетесь. Даже прикрыть пытался…
— Я знаю. Нашел мыслезапись. Когда дом Крауча обыскивали…
— Что, сдох? Туда и дорога. Надеюсь, долго мучился?
Моуди молчит.
— Впрочем, неважно. Он же у нас све-е-е-етлый, — тянет Долохов. — И добрый. Да? Да?!!!
Вот так и начинаешь глушить алкоголь стаканами. Любой. Лишь бы забыться.
Но здесь — только вода, отдающая ржавчиной.
И серые тени на мокрой стене. Как будто она плачет.
И молчание. Которое вмиг отрезвляет.

— Как он? — спрашивает наконец Долохов.
И Моуди отвечает — будто ничего не случилось.
— Более-менее.
— Оправдали?
— Нет.
— Чего так?
— Питер бежал. Нет доказательств.
— А может, не искали? А?
Молчит.
Ну и хрен с ним.
Уроды…
— Гарри хоть знает?
— Конечно.
Долохов смеется. Горько.
— Удобно, когда на свете есть Поттеры. Не надо ничего решать. И совесть молчит. Верно? Этим вы его держите?
— Тебе не понять, почему человек может хранить верность свету даже во мраке, — не сразу говорит Моуди.
Какая патетика.
— О да, — с издевкой отвечает Антонин Долохов, слуга Темного Лорда. И внезапно приближает лицо к решетке.
— Но не говори мне, что ты понял. Не ври… Аластор.

«Народ безмолвствует». И в глаза не видит никаких кровавых мальчиков. Вернее, юношей двадцати двух лет.
Ах да, простите. Тридцати пяти.
А потом «народ» поворачивается спиной — и дело чести не дать ему уйти безнаказанно.
— Он хотя бы потребовал извинений?
— Нет, — даже не оборачиваясь. — Но я извинился, если тебе интересно.
— Неинтересно.
— Тогда зачем спрашивать?
— Ты хоть понимаешь, что вы все его предали?
— Он так не считает.
— Прелестно…
И вот тут Моуди оборачивается. Резко.
— Но нам с тобой этого не понять.
Искусственный глаз повернулся зрачком внутрь, и палка вот-вот раздробит вековой камень тюрьмы Азкабан.

		ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ. Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме. Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.