ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 03.11.06 12:56. Заголовок: "Королевский бутерброд" Драко/Винсет/Грегори NC-17 продолжение от 3 декабря
Название: Королевский бутерброд Автор: Ludowig Бета: Rassdа Фэндом: ГП Жанр: slash Пейринг: Драко Малфой/Винсет Крэбб/Грэгори Гойл Рейтинг: NC-17 Саммари: Грегори Гойл и Винсент Крэбб, может быть и не самые умные мальчики в школе, но они тоже слизеринцы – не стоит их списывать со счетов. Примечание: Написан в подарок для роскошной и очень скромной Rassdа , которая не верила, что сей чудесный триптих может быть хорош) предупреждение: насилие, ненормативная лексика.
«…Никто не скажет, будто я Тиран и сумасброд, За то, что к чаю я люблю Хороший бутерброд!» (с) Маршак С. Милн А. А.
***
«Нет, конечно, я еще не король. Я принц, но это тоже очень хорошо», - улыбнулся Драко своим мыслям и сладко потянулся в кровати, просыпаясь. Толстая магловская книга с очередным рыцарским романом, занимавшая его полночи, соскользнула с груди. Слизиринец ласково погладил потрепанную обложку, прежде чем запихнуть толстый том под подушку и наложить на него чары ненаходимости. «Король, конечно же, это мой отец, - Драко хотелось подольше удержать остатки яркой грезы, - величественный и ослепительно красивый. Я буду таким же - все так говорят. А пока я принц. Прекрасный юный принц. Принц этой школы. И у меня есть все, о чем я могу пожелать: верные вассалы, красавица принцесса, моя невеста и новая - самая лучшая в мире метла. С ней я обязательно выиграю в квидич у Поттера. А еще, сегодня суббота и поэтому нет уроков» Находясь в исключительно приподнятом настроении, Малфой откинул полог и, спустив с кровати босые ноги, предстал перед соседями по комнате во всей красе своего изысканного, разгоряченного после сна тела. - Крэбб, Гойл, - юноша поднялся, - мой халат.
В свои только исполнившиеся четырнадцать он обладал потрясающей грацией, о которой начал подозревать только когда заметил на себе пронзающий взгляд потрясенного Снейпа. «Надо же, я нравлюсь крестному», - подумал в тот момент Драко, ощущая приятное растекающееся по телу тепло. С того дня он все чаще не без удовольствия ловил на себе оценивающие, а порой и откровенно алчные взгляды. «Я особенный, - говорит себе Драко, глядя в зеркало, - Настоящий Малфой» «Я красивый», - размышляет он ночами, вспоминая плавные изгибы своего тела и черты лица, которые могут принадлежать только потомственному аристократу. «Я буду похож на отца», - улыбается он, лаская себя. «У меня такие же светлые волосы», - яркой вспышкой мелькает в голове после вырвавшегося из груди вскрика «papa».
Практически обнаженный - его тело прикрывает только узкая полоска ткани трусов - Драко Малфой стоит посреди общей спальни с величественно-равнодушным видом, ожидая, когда на него наденут халат. Потом он направляется в ванну. Затем, милостиво улыбаясь, позволяет себя одеть, чувствуя, как трясутся и потеют руки у его верного рыцаря сэра Грегори Гойла. Это было бы почти неприятно, если бы не свидетельствовало в пользу его, Драко, непреодолимой привлекательности. «Я так красив, что Гойл влюблен в меня, словно в принцессу», - юноша с удовольствием вспоминает готовых жертвовать своей жизнью ради одной улыбки возлюбленной благородных рыцарей из утащенных у матери книг.
«Отчего же Винсент не любит меня так, как Грегори?» - задается однажды вопросом юный Малфой. «С этим надо что-то делать», - после долгих раздумий решает он и в тот же вечер уводит Крэбба с собой вперед по пустому полутемному коридору. Они останавливаются после того, как оставляют за спиной несколько поворотов, и тогда, немного помолчав, Драко поднимает полные обиды и какого-то непонятного смущения глаза. Ему почти не приходится играть: по дороге он так накрутил себя, что чуть не расплакался от мысли, что может кому-то не нравиться. Винсент - грузный, нескладный подросток с непропорционально длинными руками и ногам, страдающий от излишнего веса и отдышки смотрится громоздко и нелепо рядом со светловолосым полным изящества юношей. Наивное чуть одутловатое лицо, напряженно хмурящиеся лохматые брови и перепачканный в шоколаде рот. Он нервничает и чувствует себя виноватым – наверняка он опять что-то не так сделал - по какой еще причине Малфой мог привести его сюда, да еще и одного.
Наконец, уверившись, что Винсент готов внимать ему с должным усердием, Драко после тяжкого вздоха произносит: - Мне нужна твоя помощь, Крэбб. Он с удовольствием наблюдает за тем, как на лице Винсента выражаются поочередно недоверие, удивление и радость, переходящая в восторг от осознания того, какое ему оказано доверие. - Ты знаешь, Панси – моя будущая невеста… - оказывается, сказать это не так просто, как представлялось сначала. Блондин чувствует, как кровь прилила к его щекам, - а я не умею целоваться, - наконец выдавливает он из себя. Крэбб смотрит на него удивленно, явно ничего не понимая. - Можно, я с тобой попрактикуюсь? – Драко закусывает губу, ощущая, как что-то сжимается в его груди. «Салзар! Вдруг откажет?» - трепещет в голове пугающая мысль. И Драко едва сдерживает недостойное желание сказать «Забудь» и убежать прочь. Но Крэбб стоит, не шелохнувшись, словно к нему применили обездвиживающее заклятье и только по-прежнему смотрит на Малфоя не в силах что-либо понять. Тогда блондин подходит ближе, приподнимается на цыпочки и, хватаясь для верности за мантию Винсента, осторожно касается его приоткрытого от удивления рта губами. Тот не отстраняется, только как-то необычно громко сглатывает и, кажется, краснеет. «Как там в книге-то было?», - мелькает в голове юноши и он, призвав в помощь Салзара Слизирина, закрывает глаза и прикасается своим языком к нижней губе Винсента. Решив, что это может быть вполне приятно он притягивает голову остолбеневшего мальчика ближе к себе и начинает изучать его рот более уверенно, даже в какой-то момент решаясь скользнуть языком глубже. Внезапно, они оба вздрагивают от непривычно яркого ощущения соприкосновения языков. Драко удивленно распахивает глаза и больше ощущает, чем слышит, как Винсент слабо стонет ему в рот. Ощущения настолько захватывает его, что он притягивает ставшего вдруг мягким и податливым Крэбба и с силой втягивает в себя его губы, проворно ощупывая их языком, чувствуя вкус растаявшего шоколада. Затем отпускает только лишь для того, чтобы опять проникнуть языком внутрь горячего рта и попытаться поймать то электризующее ощущение пробуждающейся магии от которого, кажется, все крошечные светлые волоски на теле Малфоя встали дыбом. Он стонет, когда чувствует, что язык Винсента слабо и нерешительно, но все же движется навстречу его собственному, желая дотронуться, как он отдергивается и затем возвращается обратно уже более уверенный и твердый в то время, как мощные руки подхватывают его за талию и сжимают в крепком объятии. Почти минуту спустя Драко отстраняется. - Кажется, теперь я умею целоваться, - произносит он, задыхаясь. А затем, не без позерства, вытирает губы и уходит.
«Теперь у меня два верных вассала, два влюбленных рыцаря», - восхищается Драко, исподтишка наблюдая за Грегори и Винсентом на обеде. Иногда он позволяет себе, как бы случайно прикоснуться к одному из них, чтобы в очередной раз насладиться смущением и сладким напряжением возникающим в воздухе. Это так невинно - задеть локтем или коленкой, прикоснуться кончиками пальцев к руке, только чтобы обратить на себя внимание. - Грегори, передай мне тот пирожок, - вкрадчиво и тихо говорит он, скользя взглядом по стремительно краснеющему лицу. А для того чтобы заставить зардеться Винсента не нужно даже прикосновения, хватает и просто чуть прикушенной губы и обращенного к нему взгляда из-под полуопущенных ресниц или слизывающего с губ остатки соуса языка.
А вечерами Малфою помогают раздеться уже две пары рук и это вдвойне приятно. Он ощущает себя почти королем. «Мои верные рыцари», - думает Драко, - «Сэр Ланцелот, преданный и готовый сразу же броситься в бой, и сэр Малагант с его темным очарованием страсти», - слизиринский принц плюхается на свою кровать, задергивая полог, чтобы тут же зажечь зеленоватый огонек на конце волшебной палочки и продолжить читать.
Однажды вечером, после небольшой слизиринской пирушки Драко обнаруживает себя страстно целующимся с Крэббом в одном из темных коридоров подземелья. - Крэбб, пусти меня! – мгновенно протрезвев, начинает вырываться он, но сильные руки слишком крепко держат его, не давая и пошевельнуться, пока Винсент жарко покрывает слюнями его шею. - Грег! – кричит он, заметив дернувшуюся в начале коридора тень, - Грегори! И спустя пару мгновений преданный Ланцелот сопя, как бешенный гипогриф спасает его от непрошеных объятий, с гневом оттаскивая сэра Малаганта и тут же награждая его мощным ударом кулака в живот. Драко опирается о стену и, прикрыв глаза, старается успокоить сбившееся дыхание, пока Гойл пинает скорчившегося на полу Крэбба. "Как же, как же могло произойти так, что он, Малфой, так позорно утратил контроль над ситуацией" - размышлял Драко, когда неожиданно на его плечи легли горячие руки Грегори. - С тобой все хорошо, Драко? - его сбивающийся голос обдал ухо Малфоя горячим потоком воздуха. Блондин хотел простонать "нет". Как с ним может быть все в порядке после ТАКОГО? «Неповиновения», - ехидно добавляет внутренний голос. - Нет, - почти успевает произнести Драко, но его рот накрывают требовательные губы Гойла. Малфой с трудом вывернулся из крепкого захвата и то, только после того как ответил на поцелуй, и его спаситель на миг потерял хватку.
***
«Невозможно. Гадко! Отвратительно! Невозможно!» - Драко сидел на холодном кафельном полу душевой, свернувшись в клубок. Все было неправильно. Словно жизнь вдруг оборвалась, а его бессмертную малфоевскую душу закинуло в какую-то чуждую враждебную реальность. Бунт Крэбба с Гойлом – тех, кто всегда беспрекословно подчинялись его слову или жесту, расстраивал и даже напрягал, но не настолько, насколько шокировало и выбивало из колеи абсурдное поведение его собственного тела, не только позволившего случиться подобному, но и бешено жаждущего продолжения. Тело идеальное, словно созданное резцом античного скульптора, пожелавшего запечатлеть совершенство юного Аполлона в ту пору, когда он еще только начинал свой путь к вершине олимпа и ходил в учениках у Пана и Диониса, предавало своего господина, заставляя жаждать ласк от самых не подходящих парней во всей школе, заставляло терять голову от поцелуев и объятий, забывая обо всем на свете. Несколько сильных ударов затылком о стену. Боль хорошо помогает собрать мысли. Драко наконец чувствует, что весь промок. Ощущает ледяные капли, которые падают ему на лицо, просачиваются сквозь одежду, ползут по коже. Опьянение, как и возбуждение медленно отступают, не оставляя после себя даже легкого послевкусия.
В дверь долго и настойчиво стучали, и шум падающей воды не мог перекрыть обеспокоенных голосов сокурсников. Драко, уже полностью раздетый стоял под горячим душем, втирая в тело ароматный состав и улыбаясь. Когда он соизволил открыть и покинул оккупированные им душевые, под дверью его ждали только Винсент и Грегори. Драко, весь распаренный и порозовевший, в небрежно накинутом зеленом халате прошествовал мимо и направился в спальню. Следующий день встретил Малфоя благожелательным и сияющим, словно новенький галеон. Он кивал слизиринцам с видом Юпитера, дарующего высшую милость. Интересовался последними новостями и ухаживал за всеми популярными девушками, не обходя вниманием ни красоток со старших курсов, ни симпатичных и явно влюбленных в него младших слизиринок. Когда же все наиболее популярные и влиятельные обитатели подземелий собрались в гостиной после уроков, вопрос, которого Драко не без трепета ожидал весь день, был наконец поставлен. - И как тебе целоваться с мальчиками, Малфой? - тягучий грудной голос одной из семикурсниц порождает в гостиной заинтересованную тишину и насмешливые улыбки. Некоторое время Драко благожелательно смотрит на девушку, отмечая при этом все достоинства ее фигуры, чуть задерживая взгляд на округлых бедрах и пышной груди. - Не так плохо как я думал, - лениво, в тон ей, тянет он, - боюсь, девчонкам теперь придется сильно постараться, чтобы не ударить в грязь лицом, - и он переводит взгляд на свою невесту. Панси нервно хихикает под его пристальным собственническим взглядом и заливается краской по самые уши.
Крэбб и Гойл не разговаривают друг с другом почти целую неделю и сопровождают Драко только на переменах. После занятий юный Малфой несколькими весьма красноречивыми взглядами дает понять, что эскорт больше не требуется, и мальчики, угрюмые и молчаливые, остаются наедине с враждебной гостиной, пока Драко гуляет с Панси по темным коридорам подземелья. Первым руку примирения протягивает Винсент. Просто подсаживается к Грегори на диван достаточно близко, чтобы значение этого жеста не оставляло не малейших сомнений. - Грег, мы же друзья, - наконец заставляет себя произнести он. Гойл молчит, нервно дергая застежку мантии. - Мы поссорились из-за него хуже, чем другие из-за девчонок ссорятся, - Крэбб поднимает полный горечи взгляд. Грегори судорожно сглатывает, шумно выдыхает, а затем, так и не подняв глаз, протягивает руку для рукопожатия. Мир заключен.
Все возвращается на круги своя, так думает Драко, обнаружив следующим утром Крэбба с Гойлом примирившимися, хотя и изрядно страдающими от похмелья. Самодовольная улыбка расцветает на его лице, когда оба парня оказываются у него за спиной снова бок о бок, а не на максимальном расстоянии друг от друга – снова его верные рыцари. «Все тихо в королевстве Датском, - улыбается сам себе белокурый слизиринец, - Инцидент исчерпан». Откуда ему знать, что его дорогая мантия, так красиво струящаяся при каждом движении, создана лучшими портными не столько для того, чтобы согревать, сколько для того, чтобы привлекать внимание к красоте спрятанного под ней тела. Как он мог догадываться, о чем думают его верные рыцари, прикрывая от врагов его спину. Слишком юный, он еще не научился чувствовать кожей жадно пожирающие его глаза. Думать о том, что эти двое не смирятся с положением отвергнутых поклонников, ему не хотелось. Как он вообще мог думать о чем-то, когда под руку с ним шла его принцесса, превратившаяся за неделю ухаживаний из высокомерной циничной язвы в чудесное существо, сравнимое разве с трепещущим на ветру нежным цветком. Цветком, который так хочется прижать к губам, согреть теплом своих рук, защитить от первых холодов, спрятать у сердца. Впервые в жизни Малфой чувствовал, как от одного взгляда на кого-то перехватывает дыхание. Ему хотелось бесконечно перебирать шелковистые темные волосы, поражаясь тому, что они тоже, как и карие глаза, могут быть действительно красивы и привлекательны. Драко наклонился к льнущей к нему девушке, чтобы коснуться ее губ легким поцелуем, не зная, что две пары глаз сверкнули у него за спиной в этот момент. - Я согласен, - процедил Грег. - Рад слышать, - Винсент зло улыбнулся.
- Драко, может пора проучить Поттера? – пятничным вечером предлагает Гойл с самой бесшабашной улыбкой, на которую способен только готовый на все человек. В его глазах проблескивает безумие. Блондин лениво и как-то слишком добродушно усмехается. - Он и его грязнокровка такое о тебе с Панси говорят – стыдно слушать, - с вызовом выплевывает Крэбб. - Что? - Драко весь напрягается и вытягивается в струну. - Достаточно, чтобы этого не стоило повторять при дамах, - Винсент многозначительно кивает в сторону группки слизиринок, стоящих неподалеку. - Ладно, пойдем, - Малфой резко разворачивается на каблуках, и полы его мантии взлетают почти также величественно, как и у Снейпа. Крэбб с Гойлом переглядываются с одинаково плотоядными усмешками и почти бегом пускаются за блондином.
Дверь класса зельеварения послушно отворяется, когда Драко касается ее палочкой, прошептав пароль, которым с ним в приступе благодушия поделился обычно не в меру осторожный крестный. - Говори, - глаза блондина злобно прищурены, руки скрещены на груди. Крэбб нервно осматривается. Гойл осторожно притворяет дверь. - Здесь? – Винсент нервно хихикает. - А как же Снейп? - Профессор, - с легким раздражением в голосе произносит Драко, - до завтра не появится: у отца день рождения. - Тогда хорошо, - Грегори, улыбнувшись, приваливается к двери. - Поттер много чего говорил, может, наложим заглушающие чары? – Винсент достает палочку и присаживается на стол рядом с Драко. - Естественно, - Малфой красивым жестом направляет заклятье, а в следующее мгновение оказывается разоружен экспелиармусом. - Нам действительно надо много о чем поговорить… - Грегори ставит запирающие чары, а затем призывает палочку Драко с пола и зашвыривает ее за шкаф. - Крэбб, Гойл, вы что? – шепчет блондин, внезапно охрипшим голосом, испуганно хлопая глазами. - Тебе не говорили, Драко, что нельзя быть таким красивым и одновременно таким наглым? – Винсент собственническим жестом обнимает испуганного юношу за плечи. Грегори подходит ближе и усаживается на соседний стол. Его вечно безразлично-глуповатое лицо перекашивает широкая улыбка, больше напоминающая хищный оскал. - Что.. вы хотите сделать? – Драко бледнеет и запинается. Его голос предательски дрожит. Гойл глумливо хихикает, непроизвольно облизывая губы. - Ничего такого, на что бы ты сам не напрашивался, - Крэбб осторожно, почти любовно стряхивает воображаемые пылинки с мантии Малфоя, задумчиво осматривает его, хмурится, с удовольствием оттягивая сладкий момент, когда вожделенное тело окажется в его полной власти. - Грегори, - жалобно блеет блондин. Гойл презрительно хмыкает. - Кажется – это лишнее, - Крэбб осторожно расстегивает пуговицы на мантии, запускает под нее руки. Столько раз он снимал с плеч Драко одежду, что сейчас может позволить себе медлить, наслаждаясь каждым мгновеньем, каждым нервным вздрагиванием хрупкого тела. - Вас исключат, - задыхаясь от липкого страха, шепчет Малфой. Его тело пугается уверенных и от этого таких незнакомых прикосновений Крэбба. Да, эти руки раздевали его из вечера в вечер несколько недель подряд, но как же они изменились теперь, получив власть. - Нееет, - тянет Гойл, - где это видано, чтобы Малфой признался, что его жестоко оттрахали, да еще и без его на то согласия? – и он заливается едким смехом, отчего внутри Драко все сжимается. Он попытается оттолкнуть руки Винсента, вырваться, убежать любой ценой, но уже две пары рук цепляются за его тело, прижимая запястья к гладкой поверхности стола и срывая с него одежду без какой-либо деликатности. - Ты будешь молчать, - шипит Крэбб, - а мы, так и быть, если ты будешь хорошим мальчиком, сделаем вид, что ничего не произошло. С Драко сдергивают свитер, который летит куда-то в дальний угол класса, галстук болтается за плечом, а ткань рубашки трещит под нетерпеливыми пальцами. Юноша все еще пытается вывернуться, выгибаясь на столе и брыкаясь, но его попытки остаются более чем безуспешными. Тяжелая ладонь вжимает его сопротивляющееся тело в стол, не давая пошевельнуться, а массивные бедра сжимают ноги. - Давай, вырывайся, кричи. Никуда ты от нас не денешься, - шипит ему в ухо Грегори и тут же впивается жестоким укусом в нежную шею. - Ты наш, детка, - Винсент наклоняется над ним и с ожесточением целует. Драко вскрикивает, пытается увернуться от поцелуя, задыхается, неуверенно отвечает, заставляя чужой язык танцевать у себя во рту, а затем впивается в него зубами, надеясь откусить или хотя бы просто причинить как можно больше боли врагу, но следующий укус Гойла заставляет его вскрикнуть и мычащий Крэбб освобождается. - Сука, - Винсент бьет с размаху, и на бледной щеке Драко расцветает ярко-красный след пощечины, - кусается дрянь, - поясняет он удивленному Грегу, сплевывая на пол кровь. Гойл отпускает сжавшегося от боли и страха юношу и отступает назад. Какое-то время оба молчат.
Ludowig боюсь, у меня не настолько хорошо с фантазией) читала пару фиков, где у Кребба и Гойла оч неплохой характер, но вот внешность...Эстет во мне корчится в агонии)
ежоввика , почитайте де Сада - вот уже где герои частенько отличаются исключительно отвратительными внешними данными, но они всеравно просто потрясающи в своем безобразии.
Ludowig Написано очень хорошо. Но на мое имхо (скорее всего оно изменится по мере дальнейшего прочтения, но пока не могу не сказать), есть некая дисгармония. Начал читать чтобы на самом деле найти в несправедливо обойденных фикрайтерами телохранителях Малфоя то самое человеческое - скорее моральное чем физическое. Ту самую преданность, пусть и основанную на "любви", но настоящую, понимаете, ту в которой никогда не отказывал этим персонажам Ро. И начало очень порадовало, а вот последний фрагмент как то озадачил. И не в самую приятную сторону. Опять вижу я перед собой двух товарисчей на чистое и светлое в принципе не способных. Или просто не догнал вашего авторского замысла.
Ту самую преданность, пусть и основанную на "любви", но настоящую, понимаете, ту в которой никогда не отказывал этим персонажам Ро
Это в Грифиндор)))
Замысел был (в том числе) показать, что хотя эти двое и жалкие увальни которыми все гнушаются они такие же достойные своего факультета змеи, какими им и положено быть)
А главный персонаж здесь таки Малфой, который и есть чистый и светлый))) Милый, добрый, наивный ребенок
Ludowig "А главный персонаж здесь таки Малфой, который и есть чистый и светлый))) Милый, добрый, наивный ребенок" - Тогда тоже в Грифиндор)))))) Видимо мы просто по разному понимаем в чем суть деления на факультеты)))
- Красиво… ему идет, - наконец задумчиво произносит Грегори и дергает блондина за руку, поднимая со стола. - Получи, Малфой! - угрожающе шипит Винсент, и его кулак врезается в солнечное сплетение, отчего у Драко кружится голова и перед глазами плывут цветные пятна, словно разбился магический калейдоскоп. Нет больше красивых картин. Нет рыцарей, принцесс, добрых драконов и сияющего в небесах улыбчивого солнца. Драко пытается судорожно вздохнуть, но тело его не слушается, и он, сложившись от удара пополам, падает прямо в руки Грегори, который награждает его еще одной пощечиной. Дальше на него летят щипки, удары и пинки, до тех пор, пока блондин не начинает рыдать в голос, умоляя свих мучителей прекратить. Какие это рыцари? Как мог он так ошибиться? Как мог не заметить, что рядом с ними злейшие и жестокие разбойники или даже еще хуже – солдаты из тех, что пытали Робина из Шервудского леса.
- Пожалуйста, пожалуйста, - захлебываясь в слезах, просит он, и крепкие руки подхватывают его ослабевшее тело с пола и прижимают его к себе, - не надо больше… Драко колотит от страха. Он никогда не умел терпеть боль, резкую, жестокую, сокрушающую и безотказно ввергающую в состояние паники. И теперь он был готов на все лишь бы только избежать ее, спастись. - Так-то лучше, Драко, - горячо шепчет ему в ухо Гойл, - ты же сделаешь все, что мы тебе скажем, да? Блондин судорожно кивает, шмыгнув носом. «Не думать, не думать, не думать! – твердит он как мантру». - Поцелуй Винсента, - Грегори чувствительно кусает Драко за мочку уха, - Давай! - наконец не выдерживает он и толкает едва стоящего на ногах юношу в сторону Крэбба, награждая напоследок пинком. Малфой испуганно вскидывает руки и утыкается ими прямо в грудь Винсента возвышающегося перед ним словно колосс. «Это ерунда, ерунда, подумаешь, поцелуй? Это не больно, - он отчаянно цепляется дрожащими пальцами за черную шерстяную мантию, пытаясь подтянуться выше, - они просто сошли с ума, да и у кого хватит силы устоять, не поддаться искушению…» Драко, почти успокоившись, касается равнодушных губ своими. Он целует Крэбба со всей нежностью, на какую способен, забывая о боли, унижении и металлическом привкусе крови остающемся на языке. «Мой неверный Малагант, – с умилением думает он, когда губы Винсента вздрагивают и открываются ему на встречу, - заблудшая овца» Он уже почти великодушно прощает своих вассалов, когда за спиной раздается удовлетворенный смех Гойла, и на его талию ложатся отвратительно горячие влажные ладони. Драко передергивает – что-то злое ему чудится в этом неестественно веселом смехе и неуловимо враждебное в объятьях.
- Послушная девочка, - Грегори громко чмокает его шею. Драко пробирает дрожь, он отчетливо чувствует, как кожа на всем теле покрывается мурашками. Винсент усмехается и агрессивно кусает его разбитые губы, скользит пальцами по бледной коже, нажимая на недавно поставленные синяки и ссадины. Блондин стонет и вздрагивает. Ему неприятно практически все: жестокие поцелуи, убогие пародии на ласки, настоящей целью которых является причинение боли, похотливые липкие взгляды, которые, кажется, оставляют на душе больше грязи, чем потные жадные руки на теле. От этого всего хочется поежиться, как при виде мерзкой грязной крысы нищеброда Уизли. Эти двое определенно поплатятся за свою наглость. Драко уже начинает продумывать наказание, которому подвергнет своих неверных вассалов, но его отвлекает неприятное ощущение чего-то влажного, скользящего по его телу – это Грегори осторожно пробует на вкус кожу сначала за его ухом, а потом, наклонив голову, спускается расслабленным языком вниз по шее, собирая капельки пота и крови сочащейся из царапин.
- А Малфои, оказывается, потеют, и кровь у них самая обычная, - удовлетворенно хмыкает Грегори, - я-то думал голубая, как и они сами. Он сильно стискивает нежный розовый сосок Драко: – Скажи, что тебе это нравится, шлюха! Тот слабо вскрикивает. Винсент отталкивает светловолосую голову и с презрением смотрит в серые ошарашенные глаза. - Грег велел сказать, что тебе нравится, - в его голосе, отчеканивающем каждое слово, слышны железные интонации, Крэббу все больше хочется повелевать, - проси, чтобы он продолжил! - Да, пожалуйста, еще…- шепчет Драко, задыхаясь от боли и унижения. - Молодец, - довольно шипит Винсент, сжимая второй сосок юноши ногтями, - а теперь на колени, - мгновение он смотрит в широко раскрытые от боли глаза, а затем решительным движением руки опускает Малфоя вниз, и тому остается только подчиниться.
Полуобнаженный и побитый, Драко даже на коленях выглядит потрясающе. Красивый тонкий силуэт с гордой осанкой и изящным поворотом головы. Он с вызовом глядит на возвышающуюся над ним фигуру.
- Отсоси ему, - приказывает Гойл. - Я… я не умею, - неожиданно трудно дается признание, и Драко краснеет. От этого зрелища в сердце Грегори зажигается неумолимое желание унизить еще больше, подчинить, растоптать, лишить воли. - Что, папочка еще не научил? – глумится Гойл. Его насмешливый голос скребется в самое сердце Малфоя. От таких намеков хочется провалиться сквозь землю. И он почему-то с горечью думает, что ведь, действительно, не научил. - Давай-давай, надо же когда-то начинать, - зло произносит Винсент, глядя на готового потерять сознание Драко, - и только попробуй укусить – никакая Помфри потом не поможет. - Что мне делать? – шепотом выдавливает из себя юноша. - Для начала расстегни ему штаны, - непривычно глухо произносит Грегори. Сзади слышен шорох одежды. Он раздевается - Гойлу сейчас слишком жарко, чтобы помнить о холоде подземелий.
Пальцы Драко нервно путаются в складках мантии, безуспешно пытаются расстегнуть крупную пряжку с древним гербом. - Я не могу… - через некоторое время слезы опять начинают катиться по перекошенному от отчаянья и отвращения лицу, - не могу, у меня не получается, - шепчет он. «Только бы все скорее закончилось, только бы…», - молит он, сам не зная кого. Крэбб, не выдержав, отталкивает его и расстегивает штаны, освобождая наполовину вставший член, маленький и толстый. Внезапно Драко приходит в голову, почему Винсент всегда мылся позже всех, юноша почти готов рассмеяться. Он сдавленно хмыкает, за что тут же получает очередную пощечину, которая чуть не опрокидывает его на пол. От падения его удерживают только вовремя подскочивший Грегори.
- Соси, Малфой! – ревет Винсент и резко притягивает его за волосы. Пенис Крэбба почти целиком помещается во рту Драко, который, помня угрозу, честно старается побороть себя и не клацнуть зубами. Когда же головка моментально налившегося члена упирается ему в глотку, то его пробивает настолько сильный рвотный рефлекс, что он начинает изо всех сил выпихивать чужую плоть изо рта языком. К его удивлению, Винсент чуть дергается и громко стонет: - Да… Сделай так еще.
Уже полностью раздетый, Гойл удивленно фыркает, приседает на корточки рядом с Малфоем, желая разглядеть происходящее во всех подробностях. Драко, повинуясь приказу и безудержно краснея под пытливым взглядом Грегори, скользит языком вокруг головки, морщась от непривычного резкого вкуса и несмытой мочевой кислоты, однако реакция выгнувшегося вперед и еще громче застонавшего Винсента его настолько удивляет, что он, одолеваемый любопытством, начинает двигать языком еще быстрее, стараясь изучить каждый миллиметр неожиданно нежной кожи. Увлеченный действием, он не замечает, как наблюдающий за ним и Крэббом, Грегори начинает легко постанывать. Никогда еще, лаская себя сам в темноте спальни, Гойл не чувствовал такого возбуждения, и теперь, не удовлетворенный только наблюдением, он вскакивает на ноги и подходит к Малфою с тыла.
Ощутив жадные руки на своей заднице, Драко понимает, что с ним собираются сделать, и пытается вырваться, но что Крэбб, что Гойл держат крепко. Все его мысли Малфоя в этот момент сводятся к односложному: «Нет, нет, нет-нет-нет-нет!..» Но Грегори несколькими движениями срывает с блондина штаны и коленом разводит его бедра в стороны, надавливая на сжавшийся сфинктер головкой члена. - Дьявол! – зло шипит он, обнаружив, что проникнуть так просто не удается, - Да что такое! Малфой испуганно замирает, мелко подрагивая и все еще надеясь на что-то. Толсые неуклюжие пальцы пытаются растянуть края его отверстия, царапая и причиняя боль. Гойл явно брезгует и нервничает, стараясь удержать на месте извивающегося юношу. Взбешенный, Грегори, не добившись никакого результата, начинает осыпать бледные нежные ягодицы тяжелыми ударами.
- Смазку надо, - хриплым голосом подсказывает замерший от удивления Винсент. - Дьявол! Где я найду здесь смазку! – нервно орет Грегори, выпуская из рук многострадальную задницу Малфоя. - Это же класс зельеварения - вот и найди, - начинает выходить из себя Крэбб, а затем поняв, что от шокированного Драко активности сейчас ждать бесполезно, начинает сам медленно трахать его рот, двигая бедрами. Малфой жалобно поскуливая и содрогаясь, даже не пытаясь вывернуться. Его сейчас переполняет как никогда острая жалость к самому себе и ощущение несправедливости окружающего мира. Все, что он себе позволяет, так это осторожно, пытаясь не вызвать недовольства, сесть на попу, чтобы хоть как-то уберечь её от дальнейших посягательств.
Между тем, Грегори, сверкая гордо торчащим, налившимся кровью пенисом, рыча бросается к шкафу с удачными образцами сваренных на занятиях зелий, многие из которых хранятся еще со времен ученичества самого Снейпа. Дверца не поддается, жалобно дребезжа стеклами и слабо вспыхивая во время особо сильных ударов, но грубая физическая сила все-таки побеждает магию защитных чар, и Грегори умудряется выбить стекло, изрезав себе обе руки. Когда он находит среди засохших и разложившихся на фракции зелий то, что могло хоть как-то подойти для его цели, Крэбб уже во всю стонет, нещадно вбиваясь в глотку к продолжающему беззвучно рыдать блондину. И Грегори спешит присоединиться к празднику. Щедро вымазав прохладной скользкой жидкостью свой член, он бросается на штурм неприступной крепости, одним резким движением возвращая задницу Драко на место и лихорадочно цепляясь пальцами за раскрасневшиеся от ударов ягодицы, он налегает всем своим немалым весом и не без труда входит в узкий неподготовленный анус. От неожиданно сильной боли Драко с воем дергается вперед, насаживаясь ртом член Крэбба.
- Отец прав, - дурея от удовольствия обладания, усмехается Грегори, - Малфои действительно созданы для секса. У возмущенного Драко не хватает моральных сил протестующе застонать, заключенный между двумя телами, он чувствует себя раздавленным, лишенным воли. Зачем вырываться, если это приносит только новую боль, и Малфой клянется себе молчать. Молчать и не реагировать. Он становится почти безразличным, и только его плечи вздрагивают, когда Крэбб особо сильно дергает его волосы и когда Гойл, желая оживить ситуацию, щипает его за мошонку или с силой сдавлет яички. Оба парня двигаются в одном ритме, едва не разрывая его между собой, постанывая и выкрикивая что-то нечленораздельное, когда наслаждение грозит перехлестнуть через край. Заливаясь слезами, страдая от боли во всем теле и затекшей челюсти, а также от жжения в раздираемом анусе Малфой, проклиная все на свете, старается сосредоточиться на неприятных саднящих ощущениях в расшибленных коленях, чтобы только не думать о том, что сейчас с ним происходит.
Через 10 минут, показавшиеся какой-то изощренно растянутой вечностью, Винсент с громким воплем кончает блондину в рот и отталкивает его. Драко, отплевываясь от спермы, с мрачным равнодушием падает лицом на пол, даже не попытавшись подставить руки. Спустя еще пару бесконечных мгновений оргазмом взрывается и Гойл.
Малфой, закрыв глаза, лежит на полу. Он слышит, как шепотом переговариваются Винсент и Грегори, как шуршит их одежда. Драко не шевелится, даже когда его грубо поднимают с пола. Незачем. Он сдался. Сдался, в тот момент, когда окончательно понял, что изменить ничего не сможет. Даже если выкрасть из министерства хроноворот… Но это невозможно. Да, и в принципе, не нужно. Перед его глазами возникает образ Люциуса. Надменный силуэт, тонущий в ярком свете стрельчатого окна: «За свои ошибки, сын, ты будешь расплачиваться сам» У отца такой холодный равнодушный голос, что вспоминая тот разговор, вздрагиваешь даже теперь.
Какие-то звуки льются в уши Драко, но он не желает слышать, лишь только чувствует, как его безвольное тело прижимают к шершавой, царапающей и раздражающей нежную кожу мантии Винсента.
Крэбб обеспокоен. Он даже не пытается поставить блондина на ноги, поскольку уверен, что стоять тот все равно сейчас не сможет.
- Драко, Драко… - шепчет он в приоткрытые бледные губы.
Грегори в это время медленно одевается, отряхивая грязь и пытаясь стереть с брюк влажные пятнышки. Он старается смотреть только себе под ноги, но взгляд то и дело возвращается к Малфою, похожему на сломанную фарфоровую куклу, из которой ушла магия. Гойла раздражает суетящийся Винсент и его попытки облачить сияющие неестественной белизной руки блондина в измятую ткань рубашки
Крэбб нервничает. С изумлением рассматривает платиновые запонки, затем, так и не поняв, как их расстегнуть, дергает манжет. Слышится скрип рвущегося шелка и сразу же за ним звон катящегося по полу металла. Запястье наконец показывается в разрезе рукава. Винсент пытается застегнуть рубашку, но не может протиснуть пуговицы в петли, путается в легкой ткани.
Оставив безуспешные попытки, Крэбб приподнимает легкое тело, прижимает его одной рукой к себе, другой натягивая брюки и трусы на место.
Малфою становится бесконечно смешно. «Чистящие чары не судьба применить, придурок?» - думает он и, не открывая глаз, улыбается.
Бережные прикосновения аккуратно усаживающих его на стол рук напоминают ему о куклу маленькой Панси, которую девочка прижимала к груди, в тот день когда они только познакомились. Позже они вдвоем, желая удовлетворить собственное любопытство и скрепить дружбу, разломали маленького фарфорового человечка, порвали розовое платьице, выковыряли голубые, равнодушные к собственному уничтожению глаза. А затем мазали бледные оторванные ножки и ручки отцовскими чернилами, представляя что это кровь, вытекающая из порванных сосудов… Смешная была забава, веселая, только когда она закончилась, стало как-то неожиданно неуютно и неприятно Панси даже заплакала, а ушастый нелюбимый домовой эльф прибежал и начал суетиться вокруг них, так что маленькому Малфою пришлось целых три раза топнуть чтобы тот убрался. Потом они также, как сейчас Винсент, предельно осторожно усадили остатки куклы на стол, прислонив спиной к стопке книг, и стали прилаживать к ней ножки, ручки и пытались приклеить все время выпадающие глаза.
Винсент нагибается, ищет галстук.
Грегори с торчащей из-под свитера рубашкой и развязанными шнурками наконец позволяет себе поднять глаза. От вида бледной, почти прозрачной в вечном полумраке подземелий фигурки Малфоя и ползающей у его ног тени ему делается мучительно стыдно. Так больно и неуютно, что хочется бежать прочь по коридорам, грохоча подошвами и желательно размахивая руками.
Почему, спрашивает он себя, больно закусывая губу. Почему даже растоптанный, униженный, изнасилованный этот мальчишка вызывает в груди странный трепет. Почему в порванной одежде, с синяками и прилипшими к висками влажными волосами он улыбается так, словно это он поимел их обоих. Почему пред ним Грегори чувствует себя униженным и оплеванным. Почему так мучительно стыдно за лучшего друга, готового ползать на коленях. Стыдно за собственные дрожащие губы. За колющую сердце тонкой иголкой боль. Ведь они победили, отомстили, получили все, о чем мечтали и даже немного больше. Совершенно не понятно, почему должно быть так паршиво.
Грегори ничего не может с собой сделать. Он подходит, опирается рукой о стол рядом с бедром Драко и раздраженно пинает толстую задницу Крэбба, заклинанием призывает оставшуюся одежду. Подхватывает яркую ленту галстука и, поправив воротник, немного резкими точными движениями вяжет узел, стараясь не смотреть на все шире расплывающуюся улыбку Малфоя, а затем поднимает голову и встречается с пристально смотрящими на него серыми с сумасшедшей искринкой глазами. Насмешливый взгляд ошеломляет настолько, что Грегори от неожиданности забывает обо всем, что мучило и не давало свободно вздохнуть. Он замирает, только удивленно хлопая ресницами.
«Я не кукла, - сам себе шипит Драко и тянет руки к лицу Гойла. Он легко касается пухлых щек и тянется к раскрывшимся от удивления губам, - меня не сломаешь».
У вылезшего из-под стола Крэбба неприятно екает в груди от вида целующихся. Помедлив мгновение, он за руку оттаскивает Грега и под звонкий почти истерический смех Малфоя залепляет лучшему другу хук в челюсть.
- Да как ты..? – рычит отлетевший на пару метров Гойл, сплевывая кровавую слюну на пол.
«Разделяй и властвуй», - вспоминает любимую поговорку отца Драко, с удовольствием наблюдая за тем, как оба парня, сжав кулаки, сверлят друг друга глазами. Рука одного из них дергается и в глазах другого на секунду мелькает страх не успеть, но палочки Крэбб и Гойл выхватывают практически одновременно. Одновременно летят обезоруживающее и обездвиживающие заклинания, но оба уворачиваются, и экспеллиармус выбивает стекло в шкафу с ингредиентами, а ступефей попадает в дверь кабинета Снейпа. В боевых стойках вечно неуклюжие жертвы потомственного вырождения почти красивы. Словно дикие животные со сверкающими глазами и раздувающимися ноздрями, они похожи на фехтовальщиков у которых вместо рапир палочки. С идеально прямыми спинами и втянутыми животами Крэбб и Гойл аккуратно передвигаются по классной комнате, не спуская друг с друга глаз, дразня ложными выпадами, в надежде, что другой сделает неверное движение, случайно раскроется, подставится под заклинание. То с одной стороны, то с другой летят блеклые лучи ослабленных заклятий, призванные нащупать почву, проверить реакцию и просто измотать противника.
Невольно Драко любуется дуэлью, напомнившей ему о поединках, которые раньше часто проводил его отец. Когда взрослые маги, из числа бывших Пожирателей смерти, авроров и глав наиболее влиятельных семейств, обмениваясь шутками и забавными комментариями, один на один, а иногда и один против десятка, кружились на специальной закрытой мощнейшим экраном площадке, прощупывая слабые места в чужой обороне.
Тогда Драко не совсем понимал смысл подобного действа, хотя и см не раз стоял напротив Люциуса, мечтая вовремя увернуться от заклятья или, еще лучше самому попасть в отца. Это была приятная, хоть порой и утомительная, доводящая до нервного срыва и лекарственных зелий игра. Теперь же, когда дуэль велась не в шутку, а происходила между реальными противниками, чьи движения еще не были столь молниеносны, как например у крестного, а в воздухе дрожащем и пропитанным магией витали еще и сильнейшие отзвуки эмоций все становилось более понятным, завораживающе пугающим и очень-очень впечатляющим.
Лица дуэлянтов становились все более и более сосредоточенными и угрюмыми, а вылетающие из-под палочек заклятья более опасными, сильными и разрушительными. Начинается серьезный бой, и Малфой после того как одно из заклятий чуть не задевает его, находит необходимым ретироваться. Меньше всего ему хочется в довершение вечера оказаться в больничном крыле.
Осторожно, стараясь не переключить на себя внимания, он медленно сползает со стола и крадется к выходу, надеясь, что палочка не закатилась далеко и он сможет призвать ее. Опустившись на колени возле шкафа, Драко хмурит брови и шепчет, вытянув руку «акцио волшебная палочка», чувствуя, как дрожит воздух у самых подушечек его пальцев. «Да, да иди сюда детка», - проносится радостная мысль в его голове, когда он чувствует, что палочка, застрявшая за шкафом, начинает подрагивать, но внезапно дверь за его спиной с шумом вылетает, и в класс влетает разгневанный Снейп с палочкой наперевес.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 56
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
, которая не верила, что сей чудесный триптих может быть хорош) 
- участник сейчас на форуме
