ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 27.11.06 00:44. Заголовок: "Версия - 3". СС/ДМ, NC-17. + Сиквел, новое от 11.12
Название: Версия - 3 (Группа крови) Автор: http Бета: ищется Рейтинг: НЦ-17 Краткое содержание: Прошло 4 года со времени действия фиков "Версия" и "Версия-2"; Драко вырос и пошел в политику. Снейп начал выходить из послевоенной депрессухи. У каждого из героев появился соперник. Драко необходимо продолжить род Малфоев. Магический мир ждет перемен. Продолжение. Начало здесь или здесь http://www.diary.ru/~http-hp/?comments&postid=29670443 Pairing: СС/ДМ Жанр: флафф, приключения, политический детектив Disclaimer: угу, угу Предупреждение: слэш, герои иногда матерятся, но вообще все довольно ванильно.
Я пока права - мальчика жалко больше всех. Для тапок или наоборот мне мало информации, в кусочке в основном экшн на фоне страстей человеческих. не очень понравилось, что поменялось настроение и ритм по сравнению с версией-1. но это все рабочие моменты, главное - не останавливайтесь. ждем.
Не то даже, чтобы мы увязли. В России все идет более-менее по плану, но туда требуется чертовски много народу, и, разумеется, все это меньше всего напоминает спасательную операцию, так что я не могу привлекать Поттера с компанией, да и своих не всех готов посылать в мясорубку. И когда грохает еще и в Албании – ерунда, в сущности, все, что требуется это маленький двухдневный рейд, прикрыть магическую деревушку, прочистить мозги магглам – при мне остается совсем мало людей. Я дочитываю очередной отчет от Беллы из Сибири, собираясь аппарировать в Тирану вместе с Клодом. Десяток ребят помоложе тренируется в нижнем зале. Алекс перебирает бумаги, я, проходя, осторожно треплю его по макушке, и он благодарно прижимается к моей руке, целует запястье. Я бросаю отчет в ящик стола и мой взгляд падает на пергамент Северуса. Я так и не собрался его прочесть. У меня не было времени, и в любом случае, я не могу сейчас отвлекать аналитиков на абстрактные расчеты. А, Мерлин, кому я вру. Я просто каждый день откладываю. Я не хочу этого читать. На самом деле, я и не могу прочесть это сам – там расчеты без всяких пояснений, и для того, чтобы хотя бы понять результаты, мне надо отдать свиток Алексу, Люпину или Ричарду. А я не уверен, что это разумно сейчас, когда мы в сложном положении. В этот момент дом сотрясает взрыв. Совершенно точно, обычный маггловский взрыв. Граната. Дверь. Метнувшись к окну, я вижу, как в развороченный пролом просачивается десятка три боевиков. Одного я узнал. Ребята Поттера. Внизу уже звучит голос Клода – общая тревога, и я бегу вниз по лестнице. Нас меньше, но мы лучше подготовлены и организованы. Отобьемся. Мерлин, как же я не подумал защитить получше дом, мне все казалось, что в Британии мы в безопасности. Я сверху сбиваю авадой первого из нападающих, выставляю щит и оглядываюсь по сторонам. Клод хладнокровно выстраивает оборону. Пусть командует, ему виднее. Несколько штук прорывается справа, и Поттер, ага, вот он собственной персоной, швыряет в меня зеленый луч. Я вполне успел бы уклониться, но Алекс оказывается быстрее – он заслоняет меня и сам попадает на линию огня. Не нужно было этого делать, мой мальчик. Авада кедавра, Поттер. Как жаль, что у меня никогда толком не получался круциатус. Из моей палочки вырывается огненная дуга, отбрасывая сразу троих, и я наклоняюсь к Алексу, касаясь ладонью его щеки. Наповал. За моей спиной раздается хлопок аппарации – это может быть только подкрепление, кто-то из тех, кому открыт доступ в дом. Я собираюсь обернуться, и тут меня сзади достает ступефай. Мир меркнет, и я проваливаюсь во тьму.
Я открываю глаза. Не понимаю. Темноватая комната, или это у меня все еще мрак перед глазами. Безликая мебель. Запах каких-то душистых трав. Мне на лоб опускается сухая и теплая рука. Северус. - Что это все значит? Где мы? Что произошло? - Как ты себя чувствуешь? Я принужденно улыбаюсь пересохшими губами. - Дезориентированным. Северус проходит в изножье кровати, становится так, чтобы я мог хорошо его видеть. И без выражения сообщает: - Твой штаб захвачен. Твоих людей ждут засады. Долохов и Белла со своими, вероятно, предпочтут остаться в России, у Уизли нету ни сил, ни особого желания их оттуда выбивать. Те твои люди, кто вернется, предстанут перед судом. Если тебя это утешает – никакая обливиация уже не восстановит прежнего режима секретности. Так что тебе все удалось. Ты выпустил магию на свободу. Несколько лет локальных конфликтов – и магглы научатся жить рядом с магами. - А что делаю здесь я? И где это вообще? - Твой мальчик, Розье, дал тебе возможность убить Поттера. А потом ты отвлекся на его тело, а наши люди на секунду растерялись из-за смерти лидера. Поэтому я успел оглушить тебя и аппарировать. По плану ты должен был погибнуть. Так что, можешь считать, что в полном согласии с пророчествами, тебя спасла любовь. Его любовь. - И твоя. - И моя. - И что теперь? - Теперь у тебя нет палочки, ты не можешь показаться в Англии; я, кстати, тоже, потому что я похитил тебя. И твое запоминающееся лицо известно каждому магглу на планете. Ты можешь остаться здесь и позволить мне позаботиться о тебе, или ты можешь уйти и попытаться начать все с начала. Если дойдешь без палочки до ближайшего магического района. - Где мы? - Я предоставлю тебе постепенно выяснить это самому. Я приподнимаюсь в постели и оседаю обратно. - Ты меня здорово шарахнул. - В спешке. И я не знал, насколько выросла твоя сила, так что перестраховался. Ты одним взмахом палочки снес с лестницы троих боевиков, как тараканов веником, у меня были все основания беспокоиться. Я дам тебе кое-что. Я усмехаюсь. - Полное дежавю. Профессор Снейп и его зелья. - Я не навязываю тебе себя. Только зелье. Я выпиваю зеленую гадость, и на меня наваливается дремота. - Сонное зелье? – спрашиваю я. - В том числе. Проснешься здоровым. У тебя пока шок, а вот завтра тебе понадобятся все твои силы. Я соскальзываю в глухой сон раньше, чем образы прошедшего и предстоящего кошмаров успевают полностью завладеть моим мозгом. И засыпая, я понимаю, что завтра они займутся мной по-настоящему.
В этом домике на самом юге Испании – я разобрался с местоположением, когда вышел в огороженный высокой стеной сад и услышал на улице голоса с характерным астурийским акцентом – мне предстоит пережить крушение моего дела. Я должен бы думать о моих людях, аппарировавших в дом прямо на наставленные палочки поттеровских головорезов. Я должен бы думать о волшебниках, чьи дома сейчас штурмуют разъяренные толпы. Я мог бы, между прочим, подумать и о магглах на востоке, на которых сейчас отыгрываются за поражение в Англии те, кто остался с необузданным Долоховым. Вместо этого я с утра до вечера думаю об Алексе, и мне до смешного не хватает его горячих пальцев на моих плечах, его восторженной дрожи под моими ласками, его горящего взгляда, его робкой заботы. Я ненавижу самое слово «любовь». Он просто был моим мальчиком, моим любовником и моим пажом, и я был в ответе за него в сто раз больше, чем за всех остальных вместе взятых. И еще он был моей защитой от душевной боли, от моих ночных кошмаров и от отчаяния, которое теперь подступает так близко. Ему совсем не нужно было умирать за меня. Если бы он был здесь со мной, я все бы мог пережить. И еще, возможно, я не сходил бы так с ума от тоски по Алексу, если бы рядом не было Северуса – невозмутимого, холодного, по-старому язвительного, внешне безразличного. Северуса, которому и в лучшие времена в голову не приходило заметить, что мне зябко, или грустно, или, например, как сейчас, элементарно хочется хоть когда-то иметь возможность надолго остаться в доме одному. В этом доме картонные стены, и без палочки я не могу позволить себе ни слез, ни стона. Я просто кусаю до крови губы изнутри, сжимаю кулаки и подолгу стою у окна, которое выходит в сад, где никогда ничего не меняется. Каждое утро я просыпаюсь на мокрой подушке, и каждое утро надеюсь, что хотя бы не звал никого во сне. Северус аппарирует в город за английскими газетами, и я узнаю новости. Перед судом, как же. Из тех, кто сражался в доме вместе со мной – ни одного пленного. Пишут, что Клод отказался сдаваться, но, зная Клода, я очень сильно в этом сомневаюсь. Ветераны были, вероятно, изрядно злы, потеряв Поттера и упустив меня. Марк и Амалия появились в доме через пол-часа после битвы. Марк получил аваду раньше, чем успел поднять палочку. Амалия завалила двоих, прежде чем ее испепелили инсендио. Мама и Клари в Штатах, спасибо, Кондолиза. Грановеттер. Чрезвычайно странный взрыв в лаборатории. Тем более странный, что Ричард кто угодно, только не зельевар. Арчи Розье при Долохове. Эрих. Убит при попытке задержания. Луна. Убита вместе с Эрихом – все-таки у них, оказывается был роман, их застукали вместе в маггловском мотеле. Вот уж Лавгуд точно не оказывала сопротивления, не смешите меня. Люпин. Про Люпина ни слова. Как сквозь землю провалился – ни «разыскивается», ни «убит», ни «арестован», ни «оправдан». Под суд попадают исполнители – рядовые и средний командный состав. Погромы и убийства магов – своим чередом, чем восточнее, тем круче, и маггловские правительства отнюдь не горят рвением к подержанию порядка. Я кладу на стол газеты, собираю волосы в хвост, надеваю маггловскую кепку, чтобы скрыть свою самую заметную примету, и ухожу в ту сторону, где уже десять дней мне слышится призывный шум моря. Уже вечер, и вряд ли кто-нибудь меня опознает в темноте. Северус даже не поворачивает головы – я могу идти куда хочу. Он мне не стражник. Он просто приносит еду с рынка, движением палочки уничтожает пыль, спрашивает, какие книги заказать для меня по почте, гоняет сову за травами, а все остальное время читает или возится с зельями, о назначении которых я не спрашиваю. В его распоряжении есть все базовые ингридиенты, только ни крошки рога единорога – это значит, что я не смогу сварить оборотное зелье, даже если бы и исхитрился сделать это незаметно для него. Мы ни о чем особенном не говорим – о еде, о погоде. Я брожу по пустому вечернему пляжу; уже поздняя осень, почти зима, с моря тянет холодным ветром. Я думаю о каждом из своих, кто попал под аваду, кто застрял в кошмарных снегах, о которых я не могу вспоминать без содрогания с тех пор, как мне довелось побывать в Сибири в начале ноября, о тех, кто ждет суда, и, о Мерлин, я очень хорошо себе представляю, что это будет за суд. Я, наконец, в состоянии плакать. Глупости, что Малфои не плачут. Малфои просто не позволяют другим видеть свои слезы. Я иду вдоль моря и снова и снова перебираю их лица. Алекс. Я сажусь на песок, и упираюсь лбом в колени. Его пальцы в моих волосах, его влажные губы на моих губах, его несдержанный ночной стон, его трепет. Сколько у нас было – полгода? Даже меньше. Небо затянуло тучами, луны больше не видно и стало совсем темно. Я шел не меньше часа. Мои джинсы промокли, куртка не спасает от ночного ветра. Надо идти назад. Я шагаю, стараясь идти с той же скоростью, что и прежде, и считаю шаги, чтобы хотя бы примерно определиться со временем. Когда через час я оглядываюсь по сторонам, то понимаю, что совершенно потерял представление, как должно выглядеть то место, где дорога упирается в пляж. Если я сейчас начну метаться, то потеряю ориентацию окончательно. Нужно дождаться рассвета, а потом пройти минут по двадцать в каждую сторону и попытаться опознать тот куст шиповника, который я заметил при луне. Я снова сажусь на песок и кутаюсь в куртку. Ничего, мне это полезно. Мне полезно сейчас все, что не является сидением в четырех стенах, чтением неинтересных книг и непрерывными потугами держать лицо. Я сижу так, наверное, час или два, когда в отдалении на берегу вспыхивает люмос. Ни с чем не перепутаешь, у магглов нет ничего, что светилось бы так. Я поднимаюсь и иду на свет. Натягиваю капюшон пониже – в крайнем случае, если это чужой, я разгляжу его в свете палочки раньше, чем он рассмотрит меня. Но это Северус. Он почти бежит по берегу, вглядываясь вдаль. Мы сталкиваемся, и он подносит свет к моему лицу. - Драко! – на его лице написано невероятное облегчение, но уже через секунду он берет себя в руки и деловито спрашивает, - Ты решил уйти, или просто заблудился? - Я заблудился, как последний маггл. Просто не заметил, что ушла луна, и не смог отыскать ориентир. - Ты никогда не слышал о том, что человеку для того, чтобы видеть, нужно освещение? - Я об этом никогда не задумывался. У меня была палочка, - кротко огрызаюсь я. Меня трясет, я только сейчас понял, как сильно замерз. - Ты простудишься, - он распахивает свой плащ и кладет мне руку на плечо, укрывая, согревая, - идем скорее. Через пол-часа я лежу в постели замотанный простыней, пропитанной какой-то согревающей дрянью, пью, разумеется, зелье, которое мне бесцеремонно пихают в рот, и слушаю все, что мне положено выслушать о людях безответственных, беспечных и безмозглых. А потом он вдруг спрашивает: - Тебе так неприятно мое общество? Я так устал, измотан и так благодарен ему за спасение, что у меня нет никаких сил на что-то кроме чистой правды. - Сев, - говорю я мирно, - Я потерял друзей и любовника. Ты не можешь разделить мое горе, они все были для тебя хуже, чем никем – врагами. Я очень благодарен за все, что ты для меня делаешь, но мне просто необходимо было побыть одному. Он коротко кивает. - Если захочешь еще побродить по берегу ночью – скажи мне. - И что ты сделаешь? - усмехаюсь я. - Поставлю для тебя маячок. Он поворачивается к выходу, и уже спиной ко мне говорит: - Я знаю, что предал твое доверие, и не рассчитываю, что ты меня простишь. Просто дай мне возможность позаботиться о тебе, пока ты не сможешь безопасно ходить по улицам. - Безопасно для меня, или безопасно для мира, который ты от меня спас? Он пожимает плечами, и, так и не обернувшись, бросает: - А ты как думаешь?
Когда рушится твой мир - хватаешся за привычное? Хотя у эта роль двойного агента вроде давно в прошлом. Старый змей влез в сброшенную шкуру. Это должно быть ужасно неудобным. Во всех смыслах. Интересно. http пишет:
цитата:
Я так устал, измотан и так благодарен ему за спасение, что у меня нет никаких сил на что-то кроме чистой правды.
Теперь очередь Драко трясти парадигмой? Был бы честен два года назад, все было бы хуже?лучше? по другому.
Верю. Очень здорово. Ничем не хуже начала. Отношения двоих, на самом деле, никак не могут составлять весь смысл и все содержание их жизни, как бы нам не хотелось. И при жестком раскладе, ситуация "люблю, но долг (совесть) велит противодействовать и уничтожить, а любовь не дает" вполне возможна. Но это все равно "люблю". В то, как ситуация затягивает Драко, верю полностью, будто сама там.
В то, как ситуация затягивает Драко, верю полностью, будто сама там.
Видите ли... ситуация затягивает только тогда, когда человек ей (ситуации) это позволяет. Кто плывет и весла бросит, тех нелегкая уносит, так уж водится. Драко показан достаточно сильным человеком, что бы самостоятельно управлять своей жизнью. Как говорится, кто хочет - ищет способы, кто не хочет - причины. Отношения - не могут составлять смысл жизни, но отношения, похожие на засечное земледелие (если я правильно помню термин)... как-то... не вдохновляют. Т.е. расчистить делянку, год, два или больше эксплуатировать ее, потом земля истощилась, и что? Спасибо этому дому, пойдем к другому? Ну да, жизненно. Но - не радует, знаете ли. Найти себе спутника моложе, искреннее и веселее. Главное - веселее, что бы не грузил. Видимо, я не увидела, как у Драко год болело. Болью потери можно оценить ценность потерянного, мне его страдания были не вполне видны, скажем так. Ну да, хотелось мне увидеть, как у героев хватит силы, мудрости и любви, что бы сохранить отношения. Не хватило. Относительно веры в Снейпа и Драко. Я верю, что есть вещи, которые можно простить. Есть - которые можно забыть. А есть такие - которые можно простить, но нельзя забыть. Финиш.
http М-да...разочаровалась я в Снейпе. Иногда Дамблдора называют старым интриганом, так вот, Снейп пошел по той же дорожке. В смысле, нет ничего странного, что люди занимаются интригами, убийствами, любую жестокость называя оправданной. Нет ничего странного, что люди там, борются за мир во всем мире, добро, и т.д и т.п. но вот когда они начинают совмещать интриги и борьбу за добро, о...Вот это называется супер сплав. Снейп, без сомнения, пошел бы на убийство Драко- или вернее, уже пошел на него. Он сломал все, что мог, в его жизни- его дело, помог убить его друзей, его новую любовь. Но теперь, сделав Драко беспомощным, он проявляет великодушную заботу, и возможно, будет счастлив видеть того в своей постели. Что тут можно сказать? Я думаю, Драко может простить Снейпа, но тогда ему надо забыть, вытолкнуть из памяти Алекса, чью жизнь Снейп пустил в расход для "очередного великого дела". Ему надо забыть Марка. Он отвечал за этих людей. То есть, я думаю, простить Снейпа- и себя, ему может быть, удастся, но тут ситуация, почти из классики-"ты убил брата моего, а теперь зовешь замуж?"-даже хуже, ибо сестра, в принципе, существо пассивное, а Драко- мужчина, что отвечал за тех, кто за ним пошел. В отличие от Келли Тек пишет:
цитата:
Был бы честен два года назад
, я-то полагаю, что Драко был предельно честен со Снейпом- он не бросал его, не придумывал и не лгал. Он так переживал за него, после выброса магии, а тот, хлоп- я в Хогвардс, ты тут, давай сам! Тот смог. И все. Да вот представьте, Вам дали ответственную, работу, а муж тут дорогой и ненаглядный, "я тут вещички соберу, поживу у мамы"- и ему есть дело, что в эту минуту тебе его плечо так надо, как, может быть, никогда в жизни? Ему есть дело, что все или злорадствуют, или жалеют, радуясь, что не на твоем месте, не им дали отставку? А как добилась успеха, а он решил, что ты ошиблась, то "человечески потери были неизбежны". Он что, не мог хоть одни раз прийти с Хога к Драко пусть на день, хоть на выходные? Хоть раз дать понять, что у них не только не все кончено, но они попробуют, вернее, начать пробовать наладить отношения тогда? Это очень жестоко- держать человека в подвешенном состоянии. И не надо думать, что прийти должен был Драко. По многим причинам. Уходил Снейп. Не Малфой. Значит, ему с Драко плохо? Что его, на привязи тащить? Или кто-то хотел увидеть сцену- Дракончик, наконец, на коленах, приполз- “мне на все плевать, и на всех, я все и все брошу, ты только вернись!” Да только представить себе сцену, подставить в нее самого себя- пусть тогда от тебя самой уйдет парень, муж, друг- а ты ползешь. Это- конечно, право любого, как ему поступать, или кому чего желать, а я такого ни одной подруге, или другу не пожелаю. Я не люблю, и не верю, что когда люди плюют на элементарное чувство собственного достоинства, что когда они унижаются ,они делают доброе дело, для всех. Это совершенно не превозносит любовь, скорее наоборот. Драко дал понять Снейпу, что его любит? Дал. А тот не пришел и тогда. Повернулся, и ушел. Сила Драко как политика и мага, она связала Драко руки. Человек, обличенный властью, если он человек, не будет требовать что-либо от своего любимого, в силу наличия своей силы. Иначе говоря, Драко не мог играть фигурами Снейпа, он мог сделать то, что сделал- ждать. И он ждал его больше года, который шел одни за три, и принимал трудные решения, а рядом- пустота. И именно его страдания толкнули его к Алексу, а не Lantana пишет:
цитата:
Отношения - не могут составлять смысл жизни, но отношения, похожие на засечное земледелие (если я правильно помню термин)... как-то... не вдохновляют. Т.е. расчистить делянку, год, два или больше эксплуатировать ее, потом земля истощилась, и что? Спасибо этому дому, пойдем к другому? Ну да, жизненно. Но - не радует, знаете ли. Найти себе спутника моложе, искреннее и веселее. Главное - веселее, что бы не грузил.
Я так не думаю. Он чувствовал, и многое чувствовал к Алексу, он искал чувств, а не развлечения. Когда Снейп выбрал юного Драко, а не доброго и мудрого Люпина, так никто же не написал того же про Снейпа. В его любовь к Драко поверили все, а в любовь Драко, очень неплохо описанную, так- “веселее, что бы не грузил.”А по-моему, он искал человека, который в нем бы нуждался, который бы не скрывал, что хочет его за тысячью оговорок и условий. Что бы было, к кому возвращается. У него что, должно стоять клеймо Снейпа? Чувства Драко к Алексу были истинны, и, не переставая любить Снейпа- он мог бы, в будущем, быть с ним счастливым, а его любовь к Северусу, и вполне логично, перешла бы с чувственной, в более духовную и платоническую линию. Вспомните Жан Маре и Жан Кокто. Lantana пишет:
цитата:
Видимо, я не увидела, как у Драко год болело.
Да, видимо, если человек не покорчился у тебя на глазах, не повыл, так и не заметно. Ну, если у автора хватило деликатности не изображать те минуты Драко, когда он один, особенно ночью, когда сомнения и боль рядом, а любимый- совсем в другом месте, то и сидящего у камина Снейпа, в каком-нибудь неприглядном обличье- пьяного там, или тоже с каким-то молодым человеком на руках, тоже не показали, по -моему, это просто уважение к героям, что у авторов редко случается, даже одаренных. Кстати, страданий Снепа я тоже что-то не заметила, их тоже не описывали, но я не считаю, что их не было. Я также не всерьез не считаю, что у Снейпа кто-то был, за это время, кроме Драко, но тут есть еще один нюанс. Драко у Снейпа- отнюдь не первый возлюбленный или возлюбленная. Он прожил свою молодость так, как хотел и с кем хотел. Может, по нем тоже кто-то страдает, да вот тот же Люпин. И в Праге у него друзья, и выбор его Драко- это не первая любовь, я полагаю. Или не первая попытка. Не то с Драко. Снейп был самым важным человеком для него всегда, но время, люди, имя и сила положили на него обязанности и он не смог стать ведущим в их отношениях. Он просто стал в их паре человеком, который ориентирован, большую часть своего времени, на жизнь общественную, или политическую. Он не мог вернуть Снейпа,- на условиях Снейпа, ибо для этого ему надо было, фигурально выражаясь, отрезать и выбросить свои крылья.. Он не художник, или композитор. Его палитрой были его организации, его помощь магическому миру, ему были нужны те люди, которые его окружали. Для того, чтобы соответствовать желаю Снейпа, вот как он сейчас, без силы, без влияния, без всяких настоящих возможностей в своей родине, ему надо было отдать даже не жизнь- а свою суть. Интересно, что бы там осталось любить Снейпу, откажись Малфой от самого себя? Разве тельце?
Ситуация, которая затянула Драко, затягивает 90% хороших руководителей и приличных людей. Именно чувство ответственности перед другими и служит ловушкой. Тут дело в том, может ли читатель представить, что-нибудь более важное и ценное, чем отношения с любовником. Например, жизнь других людей, благополучие тех, кто от тебя зависит и привык на тебя полагаться, знание о том, что одно твое действие скажется на жизнях многих, привычка оправдывать ожидания других людей любой ценой, а значит держать все под контролем. Снейп сам не уверен, что знает разницу между добром и злом, и может объяснить ее другим, поэтому не решился помочь Драко пройти по краю, а просто сбежал, отошел подальше, чтоб не запачкаться, потому что с прошлой войны свои страхи не одолел. А Драко этой разницы никогда и не видел. Драко выучился превращать чужих в своих, и делать так, чтоб своим было хорошо. Просто круг своих он расширил за пределы возможностей. Снейп дал Драко реализовать его план по максимуму ? Дал. Последствия сделанных Драко изменений необратимы ? Необратимы. Снейп воспользовался системой, созданной Драко, чтобы спасти своих знакомых ? Да. При этом он содействовал гибели людей, которые составляли эту систему, и были Драко близки. И способствовал гибели этих людей от чужих рук, чужими руками. Жертвы от слияния магловского и магического миров будут ? Будут. Количество предполагаемых жертв Драко и будущих жертв сравнить нельзя. Это будут жертвы не непосредственных решений Драко, а решений других людей. Единственная разница. Это у Снейпа не старая шкура двойного агента, это суть двойного агента. Забавно, но при всех отсуплениях от канона, что человек с такой натурой мог дать клятву Нарциссе и убить директора, по любым мотивам, а лучше по всем сразу мотивам, я верю легко. Снейп предал, когда ушел, и сам сознает это. И физическая измена с таким предательством рядом не лежала по болезненности. После этого доверие не восстанавливается, хотя любовь может сохраниться, только очень осторожная и недоверчивая, всегда помня, что в любой момент от тебя могут свалить, что все, что ценишь ты, для любимого - пустой звук. При чем это не в первый раз. Снейп уже сходным образом поступал в начале их отношений. Он принял решение за обоих, по принципу: или по-моему, или никак. И закономерно ожидает, что Драко просто невыносимо находиться с ним рядом, так как после такого, если доверие и привязанность были глубокими (а у Драко были), чувства и должны были переплавиться в сплошную боль. Живая рана. И Алекс - лекарство, иначе можно остаться калекой надолго. Скверно то, что сейчас они действительно одни против всех, не могут контактировать с миром, Алекс мертв, а события зашли шлишком далеко, чтобы можно было исправить последствия. То есть все препятствия между ними, кроме боли Драко, устранены, и это может быть хорошей почвой для примирения. Именно это, а не понимание проблемы. Так что теперь они вернулись в самое начало. То и страшно, и интересно, что в жизни любовь преживает и такое, и всякое другое. Бедный Малфой. Для успеха его экскапады, ему всего лишь нужен был рядом человек - ручной тормоз, с твердой этической позицией, критик "держать и не пущать", а саркастичный мерзавец перестраховался и дал деру.
Через несколько дней, когда я сижу в нашей маленькой гостиной и пытаюсь делать вид, что читаю, он окликает меня. - Драко, ты не хотел бы прогуляться? - Что ты имеешь в виду? Он протягивает мне флакон. - Что это? - Оборотка. Если ты ее выпьешь, мы сможем выйти в город. Просто развеяться. Я разглядываю жидкость. - И ты не боишься, что я сбегу и достану палочку? - Нет. Не боюсь. Я просто подхожу к зеркалу и выпиваю это. Белобрысый семилетний мальчик. Остроумно. - У тебя хорошо с чувством юмора, Северус. - Ты считаешь, что я хотел над тобой посмеяться? Ты ошибаешься. Я просто хочу быть уверен, что ты не найдешь способа заполучить палочку. Можно было предложить тебе стать собакой, но это, вероятно, обидело бы тебя сильнее. Я не могу сдержать улыбку. Какая чуткость. - Скажи уж прямо, что знакомство с моим дядюшкой Сириусом навсегда отвадило тебя от собак. Он слегка улыбается. - И это тоже. Мы выходим на улицу, где светит зимнее солнце. Долго ходим по рынку, разглядывая кучи разноцветных рыб, крабов и устриц на льду, нагромождения сыров всех оттенков бело-желто-коричневого, пестрые фрукты и горы орехов. Проходим по набережной, где солнечный свет отражается от волн и от витрин магазинов и кафе. Пьем шоколад на открытой террасе. Я не гулял так… Мерлин, сколько? Не меньше двух лет. Уж точно ни разу с тех пор, как мы расстались, да и до того в последние месяцы я был предельно занят. Я почти пьянею от призрака свободы, в детском теле мне хочется прыгать и носиться, тяжелые мысли не удерживаются в голове – все-таки, тело очень влияет на настроение. Я подпрыгиваю, чтобы сорвать веточку с дерева, и Северус ворчит на публику: - Веди себя прилично, сорванец. - Хорошо, крестный, - автоматически соглашаюсь я, и он вдруг смеется: - А ведь и правда… Он берет меня за руку, как в детстве, и затаскивает в маггловскую лавку со сластями. - Ну, чего бы тебе хотелось? Мне приходится поддержать игру, и я тыкаю пальцем в то, что, как я помню, возмущало его больше всего, когда я был ребенком – огромный комок цветной сладкой ваты, который надо обкусывать, зарываясь некогда чистой физиономией в приторную копну по самые уши. Северус смотрит на меня сердито, и мстительно говорит: - Хорошо же, - и немедленно покупает требуемое. Мы идем домой, и хотя сахарная вата оказывается кошмарной мерзостью – Мерлин, как я мог это любить в детстве? – мне все же приходится хотя бы для виду откусывать понемножку, пока мы не входим в дом. И вовремя, время действия зелья практически истекло, и я имею удовольствие наблюдать в зеркале свою тридцативосьмилетнюю личность со свисающими с нее клочьями сахарных ниток. Северус сдержанно улыбается. Я сердито иду умываться. Два-один в его пользу. В любом случае, это было неплохо. Я лежу на кровати поверх покрывала прямо в одежде, смотрю в потолок и пытаюсь не думать о том, что прочел в купленных во время прогулки газетах. Или хотя бы думать правильным образом – обдумывать тенденции и перспективы, вместо того, чтобы пытаться припомнить лицо каждого из полутора десятков моих парней, отправленных в Азкабан даже не заседанием Уизенгамота, а какой-то там расширенной комиссией. Двух офицеров я помню хорошо, а рядовые – фамилии знакомы, лица расплываются. Я закидываю руки за голову, и до боли сжимаю столбики, из которых состоит спинка кровати, прикусываю губу. И ловлю на себе через открытую дверь пристальный взгляд Северуса. Я смотрю в его сторону, и он тут же отводит глаза. Ночью меня мучают кошмары, и я никак не могу проснуться, чтобы сбросить их. Мне снится Алекс, сломанной куклой лежащий на полу, только во сне я успеваю не только коснуться его щеки, но и поднять его на руки, беспомощно оглядываюсь, и кидаюсь к высокой фигуре в дверях, как будто могу найти у нее помощь. За спиной у стоящего светит солнце, лица не видно, на секунду мне кажется, что это Северус, но когда я шагаю ближе, то вижу бескровное лицо Лорда. Лорд смеется, и толкает меня прочь, я лечу с лестницы спиной вперед, у меня заняты руки, меня кто-то хватает за плечо и резко дергает вверх… Я открываю глаза – Северус трясет меня за плечо. - Драко, проснись. Это сон. Это только сон, все в порядке. Он смотрит обеспокоено. Я сбрасываю его руку. Ничего не в порядке. - Я был бы признателен тебе, если бы ты наложил заглушающее на мою дверь, Северус. Здесь картонные стены, а я, как ты видишь, не очень тихо сплю. Я в первый раз прошу его сделать для меня что-то, чего я не могу без палочки сделать сам. Он поднимается, выходит и возвращается с флаконом. - Вот. Зелье сна без сновидений. Хотя бы одну ночь из трех, иначе ты просто сойдешь с ума. И я не хотел бы накладывать заглушающее. Ты мне не мешаешь, но дело даже не в этом. В некоторых случаях просто необходимо, чтобы я мог тебя разбудить. - Почему, собственно? Он вздыхает. - Мы не очень хорошо знаем, что происходит, когда человек находится в твоем положении. Насколько возросла твоя сила за последние два года – втрое, впятеро? Сейчас люди перестают в тебя верить, и эта чужая сила уходит. Возможны всякие аномалии. - Знаешь, а я даже не представляю себе, насколько именно изменился. Я не так уж много колдовал помимо бытовых мелочей. А почему ты сегодня подумал, что это один из таких снов? - Нет, сегодня был просто сон. Мне просто… извини. Ты очень кричал. - Что я кричал? - Звал его. Этого мальчика. - Мне снилась его смерть. - Я не думал, что все это так серьезно. Мне следовало что-нибудь придумать, чтобы вытащить вас обоих. - Прекрати. Мне следовало поставить нормальную защиту на дом. Мне следовало чаще появляться в тренировочном зале, чтобы у моих людей не было сомнения, что я способен самостоятельно уклониться от простейшей лобовой атаки. И вовремя закрыть тебе аппарацию, вот и все. Ведь это ты выбрал момент? - Да. Я появлялся в мантии-невидимке и проверял. - Тебе помогал Люпин? - Нет. Ремус отказался. Он считал, что ты спасаешь мир. Верил своим выкладкам. Я еле уговорил его не рассказывать тебе о нашем разговоре. - Лонгботтом? - Ни один из твоих последователей тебя не предал. - Это чертовски утешительно знать. А один даже бросился за меня под поттеровскую аваду. - Ты очень его любил? - Я… Мерлин. Я ненавижу это слово. Оно значит тысячу разных вещей и причиняет больше страданий, чем само чувство. По его представлениям, я вообще его не любил. Ну, то есть, я был способен думать о чем-то другом, находясь с ним в одной комнате. Я был в состоянии отвести от него взгляд, если ты понимаешь, о чем я. Он не был центром моей жизни, когда мы были вместе, вот что я хочу сказать. Но он был ее светом. Мне так его не хватает, как будто у меня горло пережато – воздуха довольно только чтобы не задохнуться, а вздохнуть по-настоящему – нет. Он был такой… живой. Это было самое главное. Живой, влюбленный, горячий, весь здесь и сейчас, и весь со мной. Он… ты не поверишь. Он был настроен на меня как на камертон. Никто в жизни так не ловил каждое мое настроение. Он знал, когда я грустен, когда я устал, когда мне нужен стакан воды, свежее перо, прикосновение, молчание, слово, одиночество, компания. Малейший нюанс. - Он тебя любил. - О, да. В любом из возможных смыслов. Двадцать два года. Не меньше, чем я тебя в этом возрасте. Только тебе из всех моих небесных совершенств меньше всего была нужна моя способность чувствовать партнера. Ты с удовольствием бы без нее обошелся, она тебе скорее мешала. А для меня она в нем оказалась спасением. Я год до этого не спал нормально. И, как видишь, не сплю опять. А этот… Представляешь, приходит новый секретарь на дежурство, и говорит: «сэр, вам не помешало бы хорошенько выспаться». Приносит мне плед, садится рядом, рассказывает какую-то ерунду про детскую жизнь в Хоге, и я срубаюсь прямо в кресле. И последнее, что помню – это как он тихо-тихо, тайком прикасается к моим волосам. И плед поправляет. Мерлин. Иди нахрен спать, Сев, и наложи ты, ради всех основателей, заклинание. Я, правда, лучше бы не делился с тобой своими кошмарами. Они только мои. Северус взмахивает палочкой и призывает бутылку огневиски и тяжелые квадратные стаканы. - Ты твердо решил не пить сегодня зелье? – я мотаю головой, - Тогда держи. Давай. Я опрокидываю в рот обжигающую жидкость и усмехаюсь. Почти как Долохов. Научился. И тут же память услужливо подсовывает воспоминание: самое начало войны, мы обмываем наш первый успех. Лодзь. В честь страны, так сказать, пребывания, стол местный. И Долохов, раскрасневшийся, взъерошенный, боком сидит на неудобном стуле и учит всех желающих «правильно» пить водку. А именно – презрительно отодвигает вазу с кубиками льда, наколдовывает небольшие, как их, ах да, «стопочки», вроде американских shot glasses, только крупнее раза в полтора, охлаждает бутылку почти до точки замерзания, разливает и командует: «выдохнули, приняли, опять выдохнули через не могу, задержали дыхание, меееееедленно вдохнули, за-ку-си-ли». Марк и Амалия смеются, уже в третий раз пытаясь повторить процедуру – Амалия каждый раз прыскает, а Марк просто глотает водку, и никак не может взять в толк, при чем здесь дыхательные упражнения. Клодиус Мальсибер брезгливо морщится и крутит в руках наколдованный специально для него бокал бордо. Люпин старательно следит за мастером и повторяет каждое движение – ученый, как никак. Я от всего этого не в восторге, но из уважения к Антонину честно делаю одну попытку, и мне с трудом удается скрыть, что я таки почти подавился, не сумев достаточно задержать дыхание. «Вот, это по-нашему, мой господин», - удовлетворенно комментирует старик, - «а ну, еще по одной за нашего, ээээ... предводителя. Розье, оба, идите-ка сюда. Будем посвящать в мужчины мОлодежь и пОдростков». Алекс и Арчи подходят к столу и в унисон опасливо оглядываются на меня, я киваю – мол, не стесняйтесь, курсанты, валяйте, можно. Арчи с первого раза лихо глотает прозрачный напиток и вытягивается перед Долоховым в струнку, щелкая каблуками – где только набрался таких странных манер? Впрочем, Антонин, кажется, улавливает суть шутки и ухмылется одобрительно. Алекс закашливается до слез, до слез же смущается, загорается румянцем и выбегает из комнаты. Я выжидаю минуту, потом вальяжно встаю, делаю успокаивающий жест – мол, сидите, продолжайте, господа; и выхожу, чтобы найти его, поцеловать, успокоить и увести к себе. Я перевожу дыхание, возвращаясь к реальности. Северус смотрит на меня с непонятным выражением. - Что? - Ничего. Еще хочешь? - Очень хочу. Мы почти напиваемся. По крайней мере, я лежу на кровати и, глядя в потолок, рассказываю, что придется. О тысячах магов, которых мы вытащили, и о других, кого мы защитили и позволили остаться на своих местах. Об их странной восточноевропейской магии – намного проще отношение к темным искусствам, намного тоньше граница с миром магглов, намного больше самоотдачи на стороне волшебника. Да что я тебе рассказываю, Сев, ты же знаешь. Прага. О переговорах с главами правительств – видишь ли, Сев, там так много несостоявшихся магов или хотя бы сквибов, что поневоле призадумаешься. Хреново у них там дела с набором поставлены в Дурмштранге, жаль, руки не дошли. О моих парнях. О стариках, которые так в меня верили, и которых так трудно было держать в рамках. О мальчиках с горящими глазами, приходивших умирать за меня и остававшихся, чтобы научиться выживать любой ценой. О Марке, который все же спросил однажды, появился ли у него шанс, и принял мое «нет» как должное, а теперь, Мерлин, а теперь он мертв. Об Амалии, коллекционировавшей маггловские штыки. О двух ее девчонках, которых, надеюсь, забрал кто-то из старших Буллстроудов. О Белле, ожившей, ругающейся, раздающей оплеухи, восхитительно циничной, стремительной Белле. Об Арчи, через четыре поколения завороженном Антонином. О девочках из вспомогательной бригады, хвостом ходившими – ты можешь себе это представить – за Невиллом. О Луне и Эрихе. О нашем расчете, о нашем порыве, о нашей любви. Любви, которой было так много, как, кажется, бывает только на войне. Я вспоминаю Клода и эту его грязнокровку Дженни из аналитического. Кажется, они так и не объяснились. Моя вина. Он держит руку у меня на плече, и сосредоточенно слушает. Как будто собирается сварить зелье, которое избавит меня от всего. Я верчу в руке флакон снотворного. - Зелья, зелья. От простуды и для горячки. От жизни и для исцеления. От любви и для любви. Он качает головой. - Нет. От любви зелья не бывает. - Почему? - Кому другому бы сказал – просто не бывает. Но тебе, как лучшему ученику… высшее зелье требует определенной вовлеченности зельевара. А от этого никто не в состоянии до конца отказаться. В глубине души, понимаешь? - Понимаю, чего тут не понять.
Lantana Рона Sculd Спасибо вам огромное за вовлеченность. Я не стану участвовать в дискуссии, можно? Мне бы хотелось сказать все текстом, а не комментами. Но не могу передать, как я ценю ваше внимание к происходящему в фике. Блин, чертовски тяжело дались последние эпизоды. До слез.
Бедный Малфой. Для успеха его экскапады, ему всего лишь нужен был рядом человек - ручной тормоз, с твердой этической позицией, критик "держать и не пущать", а саркастичный мерзавец перестраховался и дал деру.
Я вот тоже все время об этом думаю. Что если бы Драко таки не выдержал бы, "приполз на брюхе" и вернул Снейпа или сам Снейп вернулся, или даже вовсе никуда не уходил -- и на том совещании, где Драко отдал приказ не просто эвакуировать из зоны конфликта магов, но и сделать так, чтобы магглы, виновные в убийствах, "не проснулись утром", были отданы другие распоряжения? (Мне так кажется, именно то совещание было поворотным моментом, когда организация из спасательной превратилась в карательную, а там все покатилось). Словом, если бы это было возможно и Снейп бы попытался сыграть критика "держать и не пущать" -- сохранились бы их отношения? Мне кажется, все равно бы их союз пошел бы трещинами. Драко был настолько увлечен своими идеями, что сам бы не захотел терпеть рядом с собой "ручного тормоза" (извините, что пользуюсь вашими же метафорами, они мне жутко нравятся!:). Мне кажется, болело у него не столько оттого, что Снейп не захотел остаться с ним, сколько из-за того, что Снейп не захотел остаться И ИЗМЕНИТЬСЯ. По-моему, Драко не был готов советоваться со Снейпом как с равным, потому что все принципиальные решения он уже принял сам, а детали могли изменить немногое, ему нужны были последователи и безоговорочные сторонники. И еще я с Вами согласна, что ситуация затягивает и при всех лучших намерениях Драко делал то, что делал потому что... ну, в общем, трудно быть богом:) Ему это тоже не удалось.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 19
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Ну, если у автора хватило деликатности не изображать те минуты Драко, когда он один, особенно ночью, когда сомнения и боль рядом, а любимый- совсем в другом месте, то и сидящего у камина Снейпа, в каком-нибудь неприглядном обличье- пьяного там, или тоже с каким-то молодым человеком на руках, тоже не показали, по -моему, это просто уважение к героям, что у авторов редко случается, даже одаренных. 
- участник сейчас на форуме
