ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Название: Ультиматум Автор: Pixie и IsiT Бета: Ключница Рейтинг: PG-13 Пейринг: ГГ/СС Жанр: Drama Дисклеймер: Мир и герои принадлежат мадам Роулинг, а мы только поиграем и вернем на место, честное слово :)
Саммари: Дамблдор получает от Вольдеморта послание, в котором Темный Лорд обещает закончить войну, если взамен ему отдадут… всего лишь одного человека.
Комментарии: AU, так как фик был задуман и частично написан задолго до выхода шестой книги. Примечания: 1. В первой части фанфика будет много чувств и переживаний (называть это "соплями" как-то нехорошо :)), но потом ожидается больше динамики, ведь Вольдеморт не собирается сидеть, сложа руки :) 2. Несмотря на кажущуюся мрачную неизбежность планируется хэппи-энд :) Авторы будут очень признательны всем за критику и отзывы.
Никогда не знаешь наперед, какую шутку решит сыграть с тобой судьба. Никогда не сможешь угадать, как причудливо порой могут сложиться обстоятельства, разом изменив всю нашу жизнь, безжалостно разделив ее на две половины - "до" и "после". И половинам этим не суждено стать единым целым. Впрочем, возможно, нам только так кажется. Альбуса Дамблдора, умудренного опытом мага, было трудно чем-нибудь удивить по-настоящему. Но в тот день в окно кабинета директора влетела серая потрепанная сова, в лапах у птицы был зажат новенький желтый пергамент. И когда Дамблдор заглянул в аккуратно сложенный листок, на его лице отразилось удивление, быстро сменившееся тревогой. Директор встал, подошел к горящему камину. Взмах рукой, и вот перед глазами уже кабинет МакГонагалл. - Минерва, собери, пожалуйста, всех учителей в Большом зале. Срочно. И пригласи мисс Грейнджер.
***
Гермиона сидела на высоком неудобном стуле и изумленно оглядывалась по сторонам. Девушка недоумевала, зачем ее, семикурсницу Гриффиндора, вдруг вызвали после отбоя в кабинет директора на Совет Хогвартса. В Совет входили все учителя, директор, а также мадам Помфри. Гермиона видела, что преподаватели удивлены ничуть не меньше ее самой, они тихо переговаривались, пытаясь угадать причину, по которой директор собрал их здесь. Девушка старалась расслышать, о чем перешептываются учителя, но не могла ничего услышать, и в ее душе начинало расти предчувствие чего-то очень плохого. Гермиона постаралась взять себя в руки, но волнение не желало гаснуть, а напротив, лишь росло. Хлопнув дверью, вошел профессор Снейп. Быстро прошел на свободное место, лишь мельком взглянув на преподавателей и ученицу. Гермиона тяжело вздохнула и опустила глаза, в который раз подумав о том, сколько холода в этом человеке. Но за холодом скрывались чувства: боль, усталость, вина… Девушка прекрасно понимала, что сейчас не время об этом думать, но ведь сердцу-то не прикажешь. Оно уже радостно трепещет и радуется, глупое. Чему, а вернее, кому ты радуешься? Тому, кто никогда не будет рядом с тобой. Лишь во сне сбываются мечты, но они тают поутру и ускользают, словно зыбкий песок сквозь пальцы. Кажется, что толку любить, если любимый никогда не разделит с тобой это чувство? Но разве можно пытаться втиснуть любовь в узкие рамки сухой логики, подчинить всеохватывающее чувство, способное творить чудеса без всякой магии, равнодушным законам разума? Нет! Любовь - величайший подарок, привносящий смысл в жизнь, дающий необыкновенную силу. И Герми не гадала, стараясь ответить, по сути, на идиотский вопрос: "что теперь делать?", она просто любила и не думала надеяться на что-то. Гермиона так и не смогла поднять глаз, пока в Большой Зал не вошел Дамблдор. - В чем дело, Альбус? - пропищал профессор Флитвик. - Что-нибудь случилось? - Случилось. - Директор прошел к креслу во главе стола и тяжело в него опустился. Все замерли, с нескрываемой тревогой глядя на Дамблдора. Директор, которого все считали непоколебимым и неподвластным слабостям, сейчас выглядел побежденным. Однако руки Дамблдора не дрожали, когда он доставал из кармана и разворачивал новенький желтый пергамент:
Полагаю, мой любезный враг, что удивлен ты был изрядно, получив это письмо. Думаю, ты поразишься еще более, Альбус, узнав о причине побудившей меня обратиться к тебе, но заверяю – обмана не держу даже в мыслях. Война, столь долго поддерживаемая мною и моими сторонниками, стала угнетать меня. И я, Лорд Вольдеморт, ныне обращаюсь к тебе с предложением бессрочного и обоюдного мира. В случае твоего согласия и согласия со стороны министра магии я немедля и в вашем присутствии принесу Нерушимую клятву Мага о прекращении войны, включая и войну с магглами. Но уверен, ты поймешь меня, Альбус, если я попрошу нечто взамен. В обмен на соглашение о мире я прошу одну девушку - ученицу факультета Гриффиндор - Гермиону Грейнджер. Понимая, сколь сложным может оказаться для вас принятие подобного решения, я предлагаю два дня на обдумывание, но спешу предупредить – в случае отказа мой ответ последует немедля.
Лорд Вольдеморт
Голос директора оборвался, провалившись в гнетущую тишину, воцарившуюся в кабинете директора. Никто не решался сказать хоть что-нибудь, потому что найти слова никак не получалось, они терялись в холодном колючем страхе. Но на смену страху уже готовилась прийти крошечная, безумная надежда. Надежда на мир. Учителя только начали переглядываться между собой, медленно отходя от охватившего их шока, когда раздался звонкий голос: - Я согласна. Гермиона не смогла бы объяснить даже самой себе, почему она произнесла это, не задумываясь ни на секунду. Все вокруг воспринималось так, словно затянувшееся туманной дымкой. Дымка эта кажется почти незаметной, но почему-то обволакивает все мысли и чувства, оставляя лишь тупое равнодушие ко всему и горькую неизбежность. Перед глазами все вдруг поплыло, а в груди появился холодный скользкий ком, мешающий дышать. Гермиона молча смотрела на преподавателей. Она не понимала, почему после ее слов вдруг прозвучало резкое: - Нет! Это вскочил профессор Снейп и заговорил. Он говорил что-то о коварстве и хитрости Вольдеморта, о том, что ни в коем случае нельзя поддаваться на эту грязную уловку, о долге взрослых волшебников защищать несовершеннолетних детей, еще ничего не смыслящих в жизни. Девушка подумала, что профессор просто не знает о том, что она уже совершеннолетняя и может принимать решения сама. Но пока Гермионе не оставалось ничего, кроме как слушать учителей. Она сидела, уставившись в одну точку на столе, скованная внезапно нахлынувшим оцепенением, и слышала все голоса словно издалека. - Северус, о чем ты говоришь?! - добродушный профессор Флитвик в тот миг просто пылал от переполняющих его чувств. - Ты слышал - Тот-Кого-Нельзя называть никогда больше не начнет войну, не убьет ни одного человека! Мы можем закончить войну! Слышишь, закончить войну навсегда! - Темный Лорд - не слабоумный, - зарычал в ответ Снейп, - он не раскаялся и не стал в один миг невинной овечкой! Если Вольдеморт так формулирует ультиматум, значит, где-то есть подвох, который мы просто не видим. Нужно быть полными идиотами, чтобы поверить ему. Хагрид открыл, было, рот, но потом закрыл. Великан переводил горящий взгляд с Флитвика на Снейпа. Дамблдор тоже сидел, не говоря ни слова, и с грустью смотрел на коллег. Он просто слушал их спор, который становился с каждой секундой все жарче. - А если это правда? - воспользовавшись паузой, тихо спросила профессор Стебль. - То, что обещано в ультиматуме, может быть исполнено, но это не значит, что больше не прольется кровь, - в голосе МакГонагалл был явственно слышен металл. - Северус знает о Вольдеморте не понаслышке. Я полностью поддерживаю Северуса… - …которого Вольдеморт раскрыл в прошлом году, - пробурчал преподаватель защиты от темных искусств, бывший аврор. Гермиона вздрогнула. Она прекрасно помнила то время, когда бегала к больничному крылу каждую свободную минуту. Подслушивала разговоры мадам Помфри с учителями о состоянии профессора Снейпа, а потом дожидалась, пока целительница уйдет куда-то, и заходила в палату. Северус был без сознания и конечно не мог знать, что рядом с ним сидит гриффиндорская всезнайка и плачет. Тайком гладит его тонкие бледные пальцы и шепчет: "Не умирай, пожалуйста, не умирай". И повторяет эти слова, как молитву, обещая отдать все, что угодно, лишь бы Он был жив… - Что вы предлагаете? - холодная ярость плещется в глазах Снейпа. - Филеус, Вилли, вы что, не понимаете, чего требует это чудовище? - вступает в разговор мадам Помфри. - Да-да! - восклицает МакГонагалл. - Гермиона - еще ребенок. Вы готовы вот так хладнокровно отдать ребенка? У вас нет сердца, теперь я в этом убедилась! Флитвик и преподаватель защиты бурчат что-то и замолкают, чтобы через минуту взорваться репликами снова. Спор был долгим. С криками, с грохотом отодвигаемых стульев и ударами кулаков по столу. Гермиона молча смотрела на все это, не понимая, из-за чего они спорят, ведь все очевидно, они просто боятся озвучить это простыми словами, не прикрываясь высокопарными фразами. Тем не менее, было голосование, и в результате Совет Хогвартса постановил: на провокацию Вольдеморта не поддаваться, а на возмутительный ультиматум ответить отказом. После всего этого Гермиону отправили спать, как маленького ребенка, и даже слушать ее не захотели. - Девочка, мы уже приняли решение, и оно не будет изменено, - говорил Дамблдор, провожая девушку до выхода из Большого Зала. - Нам необходимо обсудить еще кое-что, но ты не должна волноваться, мы ни в коем случае не отдадим тебя Вольдеморту. Снейп проводил Гермиону горящим взглядом, и его губы сжались в тонкую линию.
Выйдя в коридор, Гермиона почувствовала, что на место апатии приходит новое чувство - злость. Решение Совета Хогвартса, только что одобренное самим Дамблдором, не оставляло ей никаких шансов попробовать отстоять свое мнение. Конечно, она и сама не горела желанием принимать условия Темного Лорда, но при этом прекрасно понимала необходимость этого поступка. Гермиона ускорила шаг. "Неужели даже директор не понимает, какой это шанс - закончить войну сейчас, когда еще можно предотвратить гибель сотен ни в чем не повинных людей?" - с раздраженным недоумением подумала девушка, стараясь не обращать внимания на то, что как минимум один человек, скорее всего, погибнет - она сама. "И Снейп! - с внезапной горечью вспомнила она. - Как будто я не понимаю, что должна делать! Я уже давно не маленькая девочка". Войдя в свою комнату, Гермиона упала в кресло и закрыла глаза. Несмотря на все ее попытки убедить себя в собственной правоте, она все же ощущала благодарность учителям, а особенно Снейпу и Дамблдору. Она и сама не знала точно, правильно ли было бы пойти на соглашение с Темным Лордом, но не видела другого пути для спасения всех тех людей - и магов, и магглов, которым грозила смертельная опасность. Девушка тяжело вздохнула. Ее просто выставили с Совета, будто ультиматум был связан не с ней. Теперь срочно созывается Орден Феникса, рассматриваются варианты дальнейшего развития событий, а она, Гермиона Грейнджер, сидит здесь одна. Но что может решить Орден? Ведь Вольдеморт пообещал, что начнет открытую и еще более жестокую войну, если его условия не будут выполнены. И эту угрозу Темный Лорд, несомненно, исполнит. Упивающиеся смертью не знают жалости, им нечего терять. Но откуда Вольдеморт знает о Гермионе Грейнджер? Зачем Темному Лорду девушка, которую он никогда не видел? Что он задумал? Гермиона почувствовала, как в ее душе зашевелился страх. В ней начала расти уверенность, что Темный Лорд и его приспешники в курсе всего происходящего в Хогвартсе, что им многое, если не все, известно об учениках и преподавателях. Неужели даже в стенах школы невозможно найти защиту? Словно во сне Гермиона начала ходить по комнате, потом снова села в кресло. Перед ее глазами вставал образ Вольдеморта. Такой, как описывал его Гарри: уродливое тощее тело, горящие нечеловеческой злобой и силой красные глаза. Вольдеморт, великий темный маг, по неизвестным причинам потребовавший девчонку из Хогвартса, поклявшийся навсегда закончить войну, если его условия выполнят. Все это походило на игру какого-то сумасшедшего режиссера в маггловских фильмах или книгах. В тот же миг в дверь постучали. Девушка вздрогнула. - Мисс Грейнджер, вы у себя? - раздался до боли знакомый голос. Это был профессор Снейп. Гермиона постаралась успокоиться. Мерлин, зачем он пришел? Что ему надо? Сильнее помучить ее… Впрочем, о чем это она? Снейпу все равно нет дела до чувств гриффиндорской всезнайки. Гермиона почувствовала себя несчастной. - Да, профессор, заходите, - отозвалась она взволновано и тихо. Дверь тихо скрипнула и отворилась. Снейп вошел в комнату и, мгновение поколебавшись, сел недалеко от нее на стул. Гермиона очень надеялась, что не слишком покраснела. Профессор зельеварения еще ни разу не приходил к ней в комнату. - Прошу прощения за столь неожиданный визит, - несколько витиевато начал профессор зельеварения. - Я хотел поговорить с вами, мисс Грейнджер. По поводу ультиматума. - Гермиона кивнула. - Меня обеспокоило ваше бездумное стремление сложить свою голову по первому предложению Темного Лорда! Быть может, вы считаете, что поступаете правильно, но мне кажется, что это слишком опрометчивый поступок. У Гермионы перехватило дыхание. Она испуганно смотрела на Снейпа, пытаясь хоть что-то прочитать в непроницаемых черных глазах. Сердце бешено забилось в груди и тут же защемило от тоски. Она прекрасно знала, что будь Снейп в ее положении, он, скорее всего, не задумываясь, пожертвовал бы собою ради спасения других людей. Но разве она не имеет права поступать так, как велит ей сердце и долг? - Почему вы так говорите, профессор? - с болью в голосе спросила девушка. - Я лишь хочу исполнить свой долг перед людьми. Я не могу смотреть, как Вольдеморт и его сторонники убивают, и будут убивать тех, кто мне дорог! Мне больно и за других - тех, кого я никогда не видела, но кто страдает из-за него… Как я могу стоять в стороне? Я же знаю, что вы бы так не сделали, но почему тогда вы хотите, чтобы я пряталась за стеной, когда снаружи льется кровь? Она замолчала, пораженная собственной смелостью, уже предчувствуя реакцию профессора на эту пылкую речь. Гермиона смотрела, как разгорается пламя в черных глазах Снейпа. Но вместо презрительной тирады она вдруг услышала тихий язвительный смешок: - Конечно, мисс Грейнджер! Никто не властен над вашей жизнью больше, чем вы сами. Но меня удивляет наивность, с которой вы готовы броситься в пасть льву. Вам не приходило в голову, что именно вашей безрассудной смелости так ждет Темный Лорд? Ведь как раз вы ему и нужны. Поверьте, Вольдеморт знает о вашем желании влипнуть в неприятности любой ценой. - О чем вы говорите, профессор? - воскликнула девушка. - Он же даст клятву! И вы сами, и другие учителя говорили, что эта клятва нерушима. - Думать за Темного Лорда - не ваша задача, мисс Грейнджер, - поморщился профессор зельеварения. - Уверяю вас, возможно найти способы обойти клятву, не нарушая ее. Сильный маг способен сделать это. К тому же, возможно, прекратить войну и эти бессмысленные жестокие убийства входит в его планы, и Темный Лорд просто играет с нами. - Что вы имеете в виду? - непонимающе уставилась на Снейпа Гермиона. - Поясните же! Я ничего не понимаю! Если он сам, по неизвестной причине решил прекратить войну, то зачем тогда вообще вся эта затея с ультиматумом? Разве что Вольдеморт любит глупые шутки. - Темный Лорд никогда ничего не делал просто так! - резко ответил Снейп, сдерживая гнев. - Если мы не можем понять его замыслов, то погибнем, помните об этом! А ультиматум… Скорее всего, это только средство деморализации. Кстати своего он уже добился - ссора с Министерством магии нам сейчас очень невыгодна. А Фадж в курсе происходящего и будет настаивать на принятии ультиматума. - Вы хотите сказать… - поразилась Гермиона. - Я хочу сказать, - оборвал ее профессор зельеварения, - что вам не следует совершать необдуманных поступков, идя против решения Совета Хогвартса. Предоставьте нам право оценивать действия Темного Лорда, если вы, конечно, не против, - с ядовитой усмешкой закончил Снейп. Девушка почувствовала, как покраснели ее щеки. - Простите, профессор. Снейп явно хотел добавить что-то еще, но в этот момент в приоткрытую дверь заглянула МакГонагалл.
- Ах, вот ты где, Северус, - начала она, окидывая их взглядом. - Прошу прошения, что мешаю вашей беседе, но директор хотел бы вас видеть и поскорее. Нет-нет, это относится только к Северусу, - поспешила уточнить преподавательница Трансфигурации, заметив, как дернулась Гермиона. - Впрочем, у нас к вам тоже будет разговор, но это позже. Идемте, Северус. Мрачно уставившись на вошедшую, Снейп пробормотал, видимо, что-то не слишком лестное себе под нос и поспешил выйти из комнаты, на прощание, одарив девушку одним из самых многообещающих свирепых взглядов из своего богатого арсенала. Когда дверь захлопнулась, а звук шагов стих в недрах огромного замка, Гермиона ощутила себя ужасно одинокой. Ей стало казаться, что Вольдеморт не станет ждать, а придет за ней прямо сейчас. Еще мгновение, и дверные петли скрипнут, пропуская темную фигуру в окровавленном (Гермиона была в этом уверена) плаще. Или может быть распахнется окно, пропуская в комнату клубящееся черным дымом Нечто, не имеющее даже лица. Девушка поежилась, пытаясь сбросить с себя неприятное оцепенение. Страх начал уходить.
Страх… Сколько людей живет сейчас в постоянном страхе. Волшебники в ужасе ждут продолжения войны, Министерство создает лишь бесполезную суету, пытаясь сделать хоть что-нибудь. Чиновники подняли шум, посеяли панику, но сделать что-либо не в состоянии. В последнее время нападения Упивающихся смертью на мирных волшебников и магглов участились, и в "Еждедневном пророке" все чаще появлялись жуткие фотографии тел погибших магов и развалин, которые когда-то были домами. А дальше будет хуже, намного хуже, и все прекрасно эти понимали. Никто не мог сказать, когда же сбудется знаменитое Пророчество Трелони о Гарри Поттере и Вольдеморте. Иногда казалось, что даже сам Дамблдор уже сомневается в том, что у Мальчика-Который-Выжил что-нибудь получится. Гарри еще не был готов к битве с Вольдемортом, и возможно не будет готов никогда. Великий Мерлин, что же ждет нас впереди?! Гермиона вдруг очень ясно поняла, что именно она может закончить весь этот кошмар, который свалился на всех. Девушка вдруг с ужасом вспомнила о том, что Вольдеморт считает Снейпа своим личным врагом, и будет искать повод навсегда разделаться с ненавистным предателем. Гермиона закрыла лицо руками. Она не допустит, чтобы с Северусом что-нибудь случилось. Она может спасти его, спасти всех, если… если не побоится, решимость наполнила девушку какой-то невероятной силой. Ведь она гриффиндорка в конце концов, а значит способна совершать отважные поступки, которые все могут считать безрассудными. Если клятва, принесенная Темным Лордом нерушима, то больше не прольется кровь волшебников и магглов. Гермиона почувствовала уверенность - она знает, что делать. Девушка поежилась, понимая, что времени у нее очень мало. Но, прежде всего, она должна сделать одну вещь. И Гермиона, вздохнув, взяла со стола лист пергамента. Она решилась. Решилась сказать все тому, кого так любила. Гермиона ни за что не смогла бы произнести эти слова вслух, стоя перед ним и глядя в бездонные черные глаза, но уйти, промолчав, было выше ее сил. Перо задрожало в руках… ……………. Наконец последняя строчка легла на бумагу, и Гермиона встала из-за стола, чувствуя странное опустошение. Только что переполнявшая ее сила, казалось, перетекла в черные строчки, словно высекая их на граните. Северус… Девушка ухватилась руками за спинку кресла, терзаемая невидимыми ножами. Она всю жизнь искала этой любви - настоящей, без малейшей примеси фальши, такой обычной для чувств нашего времени. И она нашла ее. Нашла в человеке, в котором все остальные видели лишь собственные недостатки и потому ненавидели его… Как же трудно бывает просто открыть глаза! Но теперь, познав любовь, так страшно ее предавать даже ради всех остальных людей… Гермиона подошла ближе к окну, из которого веяло вечерним холодом, и тяжело дыша, облокотилась на подоконник. Вот он - путь к свободе и спасению. Не для нее, для Гермионы такого пути уже не существовало, а для тех, кому она отдает свое счастье. Верхушки Запретного леса словно звали Гермиону, покачиваясь в неуловимом ритме. Пора!
Девушка выскользнула в коридор. К счастью, вокруг было абсолютно пусто, однако Снейп мог вернуться в любую минуту. Гермиона поспешила дальше, лихорадочно озираясь по сторонам. Возле кабинета Трансфигурации девушка натолкнулась на Джинни и Невилла, которые возвращались в гостиную. Гермиона, несмотря на свое не слишком радостное настроение, улыбнулась, увидев их вместе. - Невилл! Джинни! - обратилась к ним Гермиона, подходя ближе. - Гуляете после отбоя? - Девушке захотелось в последний раз сказать несколько слов однокурсникам и сыграть роль старосты. - А… Добрый вечер, - пробормотал Лонгботтом, и его лицо залилось краской. - Мы тут прогуляться решили… - Привет! - улыбнулась Джинни. - Мы действительно решили немного погулять. Такой прекрасный вечер! Не ругай нас, пожалуйста, - улыбнулась она. - Невилл показал мне свои новые стихи, по-моему, классно получилось! Невилл, почитай, пожалуйста! Несчастный парень, казалось, сейчас сгорит от стыда. Не найдя что ответить, он достал из кармана мятый клочок бумаги и с дрожью стал разворачивать. - Не стоит, Невилл, - поспешила остановить его Гермиона. - Не надо. Ты наверняка пишешь прекрасные стихи, но они ведь посвящены кому-то. Я поступлю некрасиво, если влезу в твои чувства. - на лице Лонгботтома появилась благодарная улыбка. - Ладно, так и быть не сниму с вас баллы, - великодушно заявила Гермиона. - Гуляйте. Тем более, что и Филч наверное уже спит. - Удачи! - отозвалась Джинни. - Увидимся завтра! Мы пойдем в гостиную будить Гарри и Рона. Они точно над книжками заснули, пока делали задание по зельеварению. И негромко болтая, девушка и юноша растворились в темноте соседнего коридора. Гермиона вновь осталась одна. Теперь ей, кажется, ничто не должно было помешать, и девушка направилась к выходу из Хогвартса. Какими привычными за семь лет стали для Гермионы ночные прогулки по школе! И вот, последняя прогулка по заснувшему Хогвартсу. Желтоватый приглушенный свет коридоров как никогда раздражал глаза. Девушке нельзя было никого встречать. Особенно Снейпа. Потому что профессор зельеварения ясно дал понять, что он категорически против ее решения и ни за что не отпустил бы ее. Да и сама Гермиона понимала - стоит ей увидеть профессора, как вся решимость исчезнет, как легкий весенний ветер. Она не была такой сильной, как он. То, что Снейп пришел обсудить положение с ультиматумом, говорило о… О чем, глупая девчонка, о чем? Что он волнуется? Что чувствует опасность, но не решается просто сказать, что не хочет потерять ее, Гермиону Грейнджер? Нет, нет, это все глупые мечты наивной гриффиндорки. Она выдает желаемое за действительное. Снейпу все равно. А то, что он пришел - всего лишь долг профессора. Ведь он – учитель, и не раз спасал жизни нерадивым тупоголовым ученикам. А может быть, он надеялся настращать ее ужасами Вольдеморта, чтобы Гермиона не лезла не в свое дело? Девушка тяжело вздохнула. Все равно это к лучшему. Если бы профессор зельеварения сказал или даже намекнул вдруг, что неравнодушен к ней, то она сдалась бы, забылась в его объятиях, отогнав, прочь страхи перед войной с Вольдемортом и жертвами, которые она неизбежно принесет. Нет, хорошо, что Снейп ушел. Девушка старалась запомнить каждый миг своих последних минут в Хогвартсе. Проходя мимо Большого зала, она бережно коснулась рукой запертых дверей. Сколько всего нового: хорошего и не очень началось здесь... Гермиона на секунду прислонилась лбом к холодной железной полоске на двери, но затем, выпрямившись, покачала головой, отгоняя последние сомнения, и быстро пошла дальше. Через минуту она уже закрывала за собой тяжелую створку ворот. Девушка решила взять метлу, чтобы быстрее добраться до Хогсмида. Средство передвижения было взято из арсенала квиддичных метел. Поднявшись в воздух и пролетев немного, Гермиона оглянулась назад на остроконечные башни Хогвартса, освещенные серебряным светом тонкого серпа месяца. Величественный замок отдыхал, готовясь в новому дню. Во всей школе светилась лишь пара окошек, и одно из них - в кабинете директора. Там сейчас был и Северус… Девушка почувствовала соленые капли на щеках. Нет! Она должна… От нее теперь зависят жизни сотен людей. Малодушие не может оказаться сильнее. Снейп не колебался бы… Не думать об этом, не думать. Гермиона бросила последний взгляд на Хогвартс и прошептала: - Прощай…
В другое время девушка наслаждалась бы полетом над ночным лесом, все вокруг казалось очень красивым и интересным. Но не теперь. Слезы душили Гермиону, и слезинки падали хрустальными каплями вниз, к деревьям, что протянули вверх свои ветви, словно пытаясь удержать ее. Позади оставалось все, ради чего Гермиона жила. Друзья, учеба, любимый человек. Впереди ее ждало сплошное море боли и страданий. А лес жил своей ночной жизнью. Поблескивали неясные огоньки светлячков, трещали цикады, шелестели листья, потревоженные возней проснувшихся ночных зверей; завела песню птица. Внизу мелькнула знакомая полянка, и Гермиона увидела под собой темную гладь воды, вытянувшуюся в тонкую линию реки. Обрыв… То самое место… Это была удивительно красивая полянка в том лесу, что пролег между Хогвартсом и Хогсмидом. Здесь находилась опушка, полная буйной изумрудной зелени и разноцветных звездочек цветов. А чуть дальше опушка резко обрывалась, открывая взору путника, не поленившегося добраться сюда, чудесную речку. Гермиона очень любила это место и частенько сидела здесь одна, когда возвращалась из Хогсмида. И вот однажды, когда она сидела возле обрыва и смотрела на темную воду, из-за деревьев появилась мрачная фигура Снейпа. Профессор был крайне удивлен, встретив тут гриффиндорскую старосту, и удивления своего не сумел скрыть. Но не ушел сразу же, как только увидел девушку, а, сухо поздоровавшись, вдруг как-то неловко присел рядом на камень и тоже начал смотреть на воду. Так они и сидели, не говоря ни слова. Гермиона и дышать боялась, не то что поворачиваться к учителю. Волнение царило в ее душе, но девушке было так хорошо, потому что любимый был рядом, она слышала его ровное спокойное дыхание, ощущала его тепло. Душа Снейпа вовсе не была холодной, как думали многие, и душа Гермионы плакала от нежности и любви. Через некоторое время (Гермиона не имела представления о том, сколько прошло: секунды или же часы), Снейп поднялся и также молча ушел. Снейп… Северус… Воспоминания обжигали раскаленным железом. "Никогда… - повторял голос в ее голове. - Этого больше не будет никогда". Девушка сжала рукоятку метлы и полетела еще быстрее. Через четверть часа она стояла на коленях возле камина мадам Розмерты, а сама хозяйка, заспанная и взволнованная, стояла позади. Полет сквозь горячее пламя - и на девушку уставилось обалдевшее лицо дежурного мага Министерства. - Министра Фаджа, срочно, - твердо проговорила Гермиона. - Скажите, что его хочет видеть Гермиона Грейнджер. Он должен был ждать ответа из Хогвартса до утра. Министр магии примчался через минуту. Его круглое лицо просто сияло от радости. Гермиону передернуло. - О, мисс Грейнджер, - такого заискивающего тона у Фаджа девушка никогда прежде не слышала, - вы отважились прийти вопреки решению Совета Хогвартса? Вы очень, очень смелы. Гермиона твердо сказала: - Да, я решила принять ультиматум, господин Фадж. Пусть это и не согласуется с решением Совета, но я не могу поступить иначе. Министр магии просто расцвел. - Я восхищен вами. Но где же вы находитесь? - В "Трех метлах", - ничего не выражающим голосом ответила Гермиона. В ней словно умерли все чувства, оставив пустоту и странное безразличие. - Оставайтесь там, за вами придут, - поспешно заговорил Фадж. - А я свяжусь с Тем-Кого-Нельзя-Называть и сообщу ему… "Эту замечательную новость", - с каким-то злорадством подумала девушка. Насколько же не повезло магическому миру Великобритании, если его главное лицо - Корнелиус Фадж, который оказался просто трусом. - Хорошо, господин Фадж, - так же ровно отозвалась она. - Я жду. Гермиона совершила обратное путешествие через пламя и оказалась лицом к лицу с мадам Розмертой. - Ну, объяснишь ты, наконец, что случилось? - нервно и испуганно спросила хозяйка бара. - Я не могу сейчас ничего сказать, мадам Розмерта, простите. Потом вы все узнаете. Пока мне просто нужно в Министерство. Женщина покачала головой. Вскоре Гермиона уже знала, что встреча с Вольдемортом состоится на рассвете в пригороде Лондона.
Тяжелые шаги гулко отдавались эхом, уносящимся в темные глубины Хогвартса. Пламя факелов почти незаметно вздрагивало, когда рядом проходил Северус Снейп. Если бы его сейчас кто-то увидел, то понял бы, что профессор куда-то спешит, но в замке сейчас было удивительно тихо. Беседа с Дамблдором только что закончилась, затянувшись на целых два часа, и Снейп с неудовольствием подумал, что директор редко учитывает мнение вызываемых им людей. К тому же, профессор почувствовал еще большее раздражение. Его намеченный разговор с Гермионой Грейнджер практически не состоялся, закончившись значительно раньше, чем предполагалось. Теперь было поздно. На часах уже почти три часа ночи, и даже Снейп вынужден был признать, что возвращаться в комнату мисс Грейнджер было бы, по меньшей мере, неразумно. До своего кабинета ему оставалось идти не более минуты, когда за очередным поворотом из темноты вдруг выплыла знакомая фигура. - Профессор! - хриплое карканье Филча заставило Снейпа поморщиться. - Хорошо, что вы здесь! - Что случилось, Аргус? - недовольно поинтересовался Снейп, с тоской подумав о недоступном ему спокойствии. - Профессор, - снова повторил завхоз, - я только что из жилого коридора на третьем этаже, совершал ночной обход. Я обнаружил дверь! - Это поразительно, Аргус, но при чем тут я? - с трудом подавляя злость, спросил профессор зельеварения. - Дверь была не заперта, профессор, - зловеще прошипел Филч и, понизив голос, многозначительно добавил: - Она была приоткрыта, и внутри горел свет. Снейп почувствовал тревогу. Еще не зная, что хочет сказать завхоз, он, однако, ощутил, что случилось нечто очень неприятное. Филч тем временем продолжал говорить: - Я заглянул внутрь, но там никого не оказалось, что, несомненно, противоречит школьным правилам. Я думаю, ее надо наказать! - Кого? - хрипло спросил Снейп, уже предчувствуя ответ. И он не ошибся. - Мисс Грейнджер. Это была ее комната, - прошипел Филч. Профессор почувствовал слабость. Неужели непослушная девчонка все-таки нарушила волю Совета?! Может быть, Филч все-таки ошибся? - И еще, профессор, - продолжал тем временем завхоз, чуть замявшись, - там не столе… там лежала записка. Для вас. - И достав из кармана смявшийся лист бумаги, протянул его Снейпу. Профессор впился глазами в черные строчки, не обращая внимания, что стоит на середине неширокого прохода.
Профессор, я должна попросить прощения у всех вас. Наверное, я поступаю неблагодарно, и, скорее всего, необдуманно, но я уже не могу смотреть, как гибнут несчастные люди. Знаю, вы скажете, что я слабовольная, а может, слишком впечатлительная. Конечно, вы правы. Но я вспоминаю тех, кого мы потеряли, и лишаюсь покоя и сна. Не знаю, возможно, Вольдеморт и правда обманывает нас, но я уже все решила - я пойду к нему. Если есть хоть самый маленький шанс, им надо воспользоваться, а я… я бы все равно могла погибнуть, и не один раз. Я надеюсь, вы меня поймете и не станете осуждать. Профессор... Нет, Северус. Любимый... Я наконец-то могу назвать вас так, хоть это, кажется, теперь уже не имеет значения. Простите меня еще раз. Я так и не решилась сказать вам об этом раньше, но я люблю вас! Я ухожу, неся в сердце память о тебе, мой любтмый.
Каждое слово отпечатывалось в душе профессора. Когда он положил листок бумаги к себе в карман, его лицо было непроницаемо, хотя в сердце бушевала буря. Он не мог не восхищаться храбростью девушки, самоотверженно отдавшей себя в жертву чудовищу, но простая человеческая горечь сжала грудь, и Снейп развернулся назад, намереваясь вернуться в комнату Гермионы. - Профессор, куда вы идете? - засуетился Филч, но замер, остановленный повелительным жестом. - Идите к директору, Аргус, - чужим голосом проговорил профессор зельеварения. - Передайте, что я жду его в комнате мисс Грейнджер. Поспешите, - добавил он, заметив вопрос на лице школьного завхоза. Когда Филч скрылся в темноте коридоров, Снейп уже шагал к комнате Гермионы.
***
Комната выглядела так же, как и несколько часов назад, когда в нее заглянула профессор МакГонагалл. Казалось, девушка вышла лишь на минуту и вот-вот вернется, открывая настежь дубовые двери. На кровати лежала какая-то пушистая игрушка в виде диковинного животного. Обычная плюшевая игрушка, девушки частенько питают слабость к этим мишкам, зайчикам и собачкам. Мерлин, о чем он думает?! Гермиона, эта девочка, этот лучик света в его казалось уже навсегда пропащей жизни, ушла. Он потерял ее! Как вышло так, что мрачный, желчный и старый зельвар полюбил прекрасную юную гриффиндорку? Высшие силы, какое это имеет значение?! Вначале, когда Снейп только понял, что восхищается девушкой, что неравнодушен к ней, он пытался что-то себе объяснить, понять, <EM>почему</EM>. Разложить все по полочкам, как он делал всегда с тем, что казалось непонятным. Профессор стремился разделить чувство на составляющие, будто выделить ингредиенты для важного зелья. И лишь чуть позже смог осознать, что поступал так глупо. Любовь невозможно исследовать, препарировать, словно заспиртованный экспонат для музея. Она просто была: единая, светлая, изменившая зачерствевшую душу нелюдимого профессора Снейпа. И он смирился, отдавшись этому новому незнакомому чувству. Любовь поглотила его без остатка. О нет, внешне это никак не проявилось. Профессор зельеварения все так же снимал баллы с мисс Грейнджер, все так же отпускал язвительные комментарии в ее адрес и критиковал за малейшие недочеты. Северус Снейп не мог бы поступить по-другому. Он слишком хорошо понимал, что такая девушка вовсе не для него, искалеченного жизнью слизеринского гада. Возможно, мисс Грейнджер не испытывала к нему ненависти, и не более того. Но это проклятое письмо со странным ультиматумом перевернуло все. Такого всепоглощающего ледяного ужаса профессор никогда не испытывал, а ему в жизни пришлось пройти через многое. Слава Мерлину, никто не заметил, как профессор зельеварения вздрогнул, когда Дамблдор дочитал послание Вольдеморта. Северус с такой силой сжимал в кармане волшебную палочку, что даже испугался сломать ее. Вольдеморт, это порождение Тьмы, не может забрать у него единственно важного человека, тот оставшийся тонкий волосок, что еще держал мрачного зельевара здесь, в этом отвратительном мире. Впрочем, почему не может? Вольдеморт уже забрал у Северуса Снейпа все, почему бы не забрать самое последнее? Правда, раньше Снейп отдавал себя Темному Лорду добровольно, но теперь он не собирался сдаваться без боя. К счастью, Совет Хогвартса принял правильное решение, и это было просто удивительно. Волнение Северуса немного улеглось. Тем большим шоком оказалось это письмо, которое Снейп комкал сейчас в руке, другая рука до боли сжималась в кулак. В голове шумело, и дышать было трудно. Он не смог увидеть в Гермионе ответных чувств, не удосужился взглянуть поближе, опасаясь выдать себя, опасаясь заметить равнодушие или еще хуже - жалость или неприязнь. И что теперь? Тихо звякнули дверные петли. Стремительно обернувшись, Снейп встретился взглядом с Дамблдором. В глазах всегда спокойного директора на этот раз мерцала нескрываемая тревога. - Северус? - пробормотал Дамблдор, оглядывая помещение. – Я, признаюсь, не думал, что мисс Грейнджер пойдет на это… - Она ушла к нему, директор, - глухо произнес Снейп. - Я не смог отговорить ее. Дамблдор подошел ближе и, взяв в руки какую-то вещицу, стал рассеянно ее рассматривать. - А ты действительно этого хотел, Северус? - повернувшись вдруг к профессору зельеварения, спросил он. - Ты хотел ее остановить? Снейп вздрогнул. - Вы считаете, я должен был молча смотреть? - резкий ответ помимо воли сорвался у него с губ. - Нет-нет! - успокаивающе вытянул руки директор. - Я не виню тебя ни в чем. Но ты сам, разве ты бы поступил иначе? Ты позволил бы себя уговорить, Северус? Мы же оба знаем - ты бы этого не сделал, так почему же ты удивляешься, что Гермиона поступила так же? - Она еще слишком молода, чтобы совершать такие поступки! - вскричал Снейп, нервно сжав кулаки. - Она просто делала так, как велела ей ее совесть, - грустно сказал Дамблдор и положил руку на плечо профессора зельеварения. - В любом случае, если мы хотим еще что-то изменить, нам не стоит здесь задерживаться - время уходит безвозвратно. Надо спешить. Отрывисто кивнув, Снейп, не оглядываясь, зашагал прочь из комнаты. Дамблдор поспешил следом.
Большое спасибо за отзыв и за критику :))) Не совсем поняла, где у нас странные обороты, но, думаю, таковые имеются :) Я несколько раз перечитываю главу перед тем, как выкладывать, а потом ее еще раз проверяет IsiT, но, конечно, "замыленный" авторский взгляд может пропустить и стилистические ляпы, и опечатки, и ошибки, особенно, если я не филолог. А бету мы уже нашли! Спасибо, что посоветовали :) Нам согласилась помочь Ключница, за что ей тоже большущее-пребольшущее спасибо. Так что, как только, так сразу ;)
Pixie Уважаемая Pixie, я знаю Вас как автора фанфиков по пейрингу СС/ГГ. Дело в том, что я создаю сайт по этой паре (он будет называться "Сыворотка Правды"). Была бы Вам очень благодарна, если бы Вы прислали мне свои работы и разрешение выставить их на моем сайте. Заранее спасибо, Dark-angel-2012. P.S. готовая версия сайта будет выставлена в ru.net-е 7-9 октября P.P.S.мой адрес: Dark-angel-2012@yandex.ru
Dark-angel-1012 Конечно же разрешаю Сегодня вышлю вам эти две главы, а там, глядишь, и следующая не за горами... Спасибо вам за такое лестное предложение
Краешек солнца показался из-за кроваво-красного горизонта, знаменуя начало теплого и ясного весеннего дня. Пушистые перистые облака величественно проплывали по рассветному небу, окрашиваясь в алый цвет от лучей восходящего солнца. На поляне, расположенной на вершине холма, лежал молочно-белый туман, в котором контуры окружающих предметов становились неясными и расплывчатыми. Блестела крупными каплями роса на травинках и цветах. Вокруг поляны раскинулся лес, поэтому никому бы в голову не пришло, что здесь в такое время могут быть люди. И не просто люди, а маги. Гермиона ежилась от утреннего холода и со смутными безразличием и тревогой оглядывала стоящих вокруг людей. Она только что принесла Клятву верности и теперь не могла покинуть Вольдеморта. Две группы магов стояли друг напротив друга. С одной стороны - изрядно напуганный, но довольный Фадж и пятеро авроров с каменными лицами. С другой - шестеро Упивающихся смертью в плащах и масках. А посередине, ближе к темным магам, стояли Вольдеморт и Гермиона. Темный Лорд был страшен. Его белое худое лицо с горящими красными глазами поначалу привело девушку в ужас, а насмешливо-издевательская манера Вольдеморта разговаривать действовала еще более пугающе. Но когда Гермиона принесла клятву и отрезала себе оставшийся возможный путь к спасению, ее охватило бездонное опустошение. Она стала жертвой, чувства теперь не имели значения. Это был конец. Министр магии шагнул вперед, нервно потирая руки. Позади зашевелились авроры. Это были самые преданные Фаджу люди, но и им было не по себе. Они предпочитали открытую борьбу, считая, что отдавать молодую девушку просто так, словно пешку, недостойно опытных и сильных магов. Увы, но от них сейчас уже ничего не зависело. - Ну что же, господа, - начал Министр, обращаясь к Вольдеморту и Упивающимся смертью, - вы получили то, чего хотели и… Два легких хлопка трансгрессирующих магов заставили всех, кроме Вольдеморта, вздрогнуть. В десятке метров от Темного Лорда и Гермионы появились двое - Дамблдор и Снейп, которые почти бегом бросились к ним. На лице директора отразилось облегчение, потому что они нашли Гермиону, но профессор зельеварения, увидев главных участников, побледнел. У Гермионы земля ушла из-под ног, она закрыла рот рукой, чтобы не закричать. "Зачем?! - стучало в голове. - Зачем они пришли? Мне же и так больно. - Остановитесь! - раздался властный голос Дамблдора. - Эта девушка - студентка Хогвартса и находится под нашим покровительством. - Друзья мои, - поднял руку Вольдеморт, - я рад вас видеть. Я надеялся, что вы все-таки придете. Но вынужден вас разочаровать - вы опоздали. Учителя резко остановились. Снейп замер, держа в руке волшебную палочку. Дамблдор сник, опустив плечи, и стал похож на обычного усталого старого человека, много повидавшего в жизни и потерявшего многих. - Гермиона, - тихо спросил директор, - ты принесла клятву? Девушка опустила голову, не в силах вымолвить ни слова и даже посмотреть на Дамблдора и, особенно, на Снейпа. Ей было стыдно и больно, слезы щекотали глаза. Неужели она совершила глупость? Нет. Она поступает правильно. - Да, дорогой Альбус, - притворно вздохнул Темный Лорд. - Мисс Грейнджер приняла мои условия. Теперь она принадлежит мне. Должен заметить, ее смелости можно позавидовать. - Альбус, - быстро заговорил Фадж, его глазки испугано забегали, - все уже решено. Клятва принесена. Не нужно усугублять ситуацию. Снейп, не сводящий глаз с Гермионы, бросил испепеляющий взгляд на Вольдеморта и дернулся, чтобы броситься вперед, но Темный Лорд поднял руку. - Милый Северус, я чувствую твои благородные порывы и понимаю их, - на лице Вольдеморта появилась хищная улыбка. - Но я огорчу тебя. Одно твое неверное движение - и пострадает наша дорогая мисс Грейнджер. Так что не дергайся и умерь свое неуемное рвение. Профессор зельеварения изо всех сил стиснул волшебную палочку и склонил голову. Дамблдор сделал шаг и положил руку ему на плечо. Снейп тяжело дышал, чувствуя, как внутри разгорается огонь, сжигающий его душу.
- Северус, успокойся, прошу тебя, - тихо попросил директор. - Я убью его, - не поднимая головы, процедил Снейп сквозь зубы. Дамблдор вздохнул. - Мы не можем ничего изменить. Наше вмешательство сделает только хуже. Гермиона решила сама, и мы должны согласиться с ее решением. Дадим ей закончить то, что она начала. Ты же все понимаешь. Вольдеморт тем временем взял за руку потупившую взор Гермиону. Девушка вздрогнула, когда длинные белые пальцы, будто холодные скользкие змеи, обвились вокруг ее запястья. - Я уже говорил, что мисс Грейнджер очень смела, - ядовито начал он. - К тому же потрясающе прекрасна. Она станет достойным украшением моей… ммм… коллекции. И она не умрет просто так, а будет умирать долго и мучительно, не сомневайтесь. Фадж испуганно озирался по сторонам. Авроры и Упивающиеся смертью стояли внешне спокойно, но было видно, что темные маги получают удовольствие от речи своего хозяина, а авроры сдерживаются, чтобы не атаковать ненавистного врага, который был так близко. Дамблдор понурился и смотрел куда-то поверх головы Вольдеморта. Снейп метал в Темного Лорда полные жгучей ненависти взгляды, а потом вдруг резко вскинул палочку. Но Вольдеморт среагировал мгновенно. Он схватил Гермиону и закрылся ею, как живым щитом. Девушка вскрикнула и в панике попыталась вырваться. Объятия Темного Лорда были не лучше какого-нибудь проклятия, вроде Круциатуса. Когда Гермиона решилась поднять глаза, то увидела бледного как мел Снейпа. Профессор стоял совсем рядом, вытянув вперед руку с волшебной палочкой. Девушка поймала взгляд Снейпа и заметила, как у профессора зельеварения от волнения дернулась щека. - Ну что ты можешь сделать, Северус? - насмешливо спросил Темный Лорд. - Я предупреждал - не делай глупостей. Это все равно бесполезно. - Ты только на это и способен, - прорычал Снейп, - закрываться беззащитным человеком! - Беззащитным? - рассмеялся Вольдеморт. - Выходит, ты не знаешь о проделках твоей студентки и ее друзей. Какая досада, я-то думал, что ты в курсе всего происходящего в Хогвартсе. Кроме того, ты никогда не слушаешь меня. А ведь я говорил тебе, Северус, что с девушками нужно обращаться очень бережно. И вот, посмотри на неприятный результат - твоя девушка досталась мне. Ведь ты же неравнодушен к ней, я угадал? Маг отпустил Гермиону. Девушка отшатнулась от него, но туман, лежащий вокруг, словно проник и в ее разум. Она ощущала происходящее, как через слой ваты, чувствуя только тупую боль в груди, но глаза были сухими, на слезы просто не было сил. Снейп же был не в состоянии далее терпеть оскорбления в свой адрес, в адрес любимой и мучиться от собственной беспомощности. Поэтому он повернулся, чтобы уйти и не видеть того, что происходит. Увидев это, Гермиона почувствовала себя так, словно всю ее душу заполнила холодная пустота, и внутри больше не было ни одного светлого уголка. Северус уходил, не сказав больше ни слова… Ему все равно… Это было ужасно. Внезапно профессор зельеварения повернул голову, а потом, развернувшись, направился прямо к девушке. Он не мог бросить Гермиону так. Просто не мог, хоть и понимал, что сделает больнее им обоим. Снейп сделал еще один шаг и протянул к ней руки. Долго сдерживаемые слезы потекли по щекам Гермионы, и она, выдохнув: "Северус", обхватила его плечи, падая в раскрытые объятия. Снейп осторожно прижал ее к себе, чувствуя, что девушка дрожит. Гермиона уткнулась в плечо профессора и отчаянно зашептала: - Северус… профессор… Письмо… Там все… Прости меня, прости меня, пожалуйста. Я не могла поступить по-другому, но я люблю тебя, я очень тебя люблю… Снейп слушал ее бессвязные всхлипывания, все крепче прижимал к себе ее вздрагивающее от рыданий тело и чувствовал, что сам начинает дрожать. - Гермиона, - тихо позвал он. Она перестала плакать и, оторвавшись от плеча профессора зельеварения, посмотрела на него полными слез глазами. Самыми прекрасными в мире глазами. У Северуса перехватило дыхание. - Гермиона, мне очень жаль, что все так получилось. Я надеялся, что до этого не дойдет, и ни за что бы вас не отпустил. Но… я горжусь вами, - хрипло добавил Снейп, чувствуя, что тонет в огромных заплаканных глазах Гермионы. Он не мог сказать, что любит, это принесло бы еще большую боль, которая и так уже казалась невыносимой. Великий Мерлин, за что? За что было даровано это чудо, эта любовь? Чтобы принести еще страдания? Но девочка же ни в чем не виновата! Гермиона больше не плакала, но все так же крепко держалась за мантию Северуса. Она вглядывалась в его лицо, боясь прикрыть глаза даже на миг, потому что этот подарок, эти мгновения, могли закончиться. Гермионе казалось важным, как глоток воздуха, запомнить каждую черточку любимого лица. Да это и было жизненно важным тогда, и ничто иное не имело значения, ведь и Северус, не отрываясь, смотрел на нее, и его тонкие губы без единой кровинки дрожали. Девушка испугалась, что он заплачет, поэтому несмело коснулась его щеки, не обращая внимания, что у нее по лицу текут слезы. Они потянулись друг к другу одновременно, в едином порыве двух любящих сердец. Это был поцелуй, в который они вложили все свои чувства. Оказывается, вовсе несложно сказать все в одном-единственном поцелуе. Это было признание в любви, просьба о прощении, обещание помнить и любить вечно. В их поцелуе не было сожаления, ведь сожаление нарушило бы то хрупкое счастье, что длилось несколько мгновений. Стоит ли жить ради нескольких драгоценных секунд счастья? Несомненно, стоит. Окружающие их маги, за исключением Дамблдора и Вольдеморта, казалось, опешили. Темный Лорд ухмылялся, со снисходительностью глядя на своего бывшего сторонника и свою теперешнюю жертву. Фадж недоуменно повернулся к Дамблдору. - Альбус, между Северусом и Гермионой что-то есть? Я… не знал. - А если бы знали, Корнелиус? - резковато спросил директор. - Это бы изменило что-нибудь? - Я думаю о благе своей страны, - с вызовом ответил Министр и отвернулся. Когда Гермиона и Снейп оторвались друг от друга, девушка посмотрела на профессора зельеварения и увидела в его темных глазах любовь, о которой он не смог сказать ей. Но за этим светлым чувством скрывалась боль. И Гермиона вдруг поняла, что не может отпустить его, не может просто пошевелиться. Добровольно она не в силах отойти в сторону и не чувствовать рук Снейпа на своем теле. И профессор зельеварения понимал это. Он уже пережил столько потерь, что принять еще одну ему было легче, чем молодой девушке, которая смотрела на него, умоляя не отпускать ее. Поэтому Снейп бережно снял руки Гермионы со своих плеч и отошел от девушки на шаг, но не выпустил ее руки.
- Я не забуду тебя, Гермиона, - не скрывая чувств в голосе, шепнул он. - Я тоже никогда тебя не забуду, Северус, любимый, - тоже шепотом ответила девушка. Снейп отпустил руку девушки. Гермиона подарила ему нежный взгляд и, смахнув слезы, подошла к Вольдеморту. С ее глаз упала серая пелена безразличия. Профессор зельеварения словно передал ей часть своей силы духа, и теперь Гермиона была готова ко всему. Темный Лорд с ехидством посмотрел на нее, а Дамблдор еле заметно улыбнулся девушке. Туман начал рассеиваться, и теперь отчетливо стал виден лес, окружающий поляну. Фадж переминался с ноги на ногу, бегая глазами от Снейпа к Вольдеморту. Профессора зельеварения больше ничего не удерживало в этом проклятом месте. Он попрощался с Гермионой и теперь мог уйти, потому что даже его железной выдержки не хватило бы на то, чтобы смотреть, что будет дальше. Снейп бросил прощальный взгляд на хрупкую фигурку Гермионы и отвернулся, намереваясь уйти. Внутри у него сердце разрывалось на части, но, увы, он не мог ничего сделать. Гермиона смотрела вслед профессору зельеварения, стараясь запомнить каждый его взгляд и жест. Но тут раздался язвительный смешок Вольдеморта, от которого, казалось, воздух заледенел. - Какие чувства! Я, признаюсь, просто поражен их глубиной. Как жаль, что ты так быстро покидаешь нас, Северус. Но я должен напомнить тебе об одном крайне неприятном обстоятельстве. Это очаровательное создание, этот юный цветок, увы, достанется не тебе. У меня есть один близкий друг, ты знаешь его, и он знает тебя, не так ли, Люциус? - Вольдеморт рассмеялся. - Так вот, я с радостью позволю ему… ммм… позабавиться с ней, как ему захочется. Уверен, он найдет, чем развлечь леди. Фадж закашлялся: до этого момента он по-настоящему не верил в то, что Люциус Малфой - сторонник Вольдеморта. Гермиона в ужасе посмотрела на Темного Лорда, который сверлил взглядом отвернувшегося Снейпа. Профессор зельеварения остановился, на секунду. Его спина, закутанная в длинную черную мантию, дрогнула. Он ничего не ответил, а сделав еще шаг, с тихим хлопком трансгрессировал. Девушка прижала руки к груди и на секунду закрыла глаза. Авроры сжали палочки в руках и зашептались. Дамблдор опустил голову. - Ну, что же, друзья мои, - голос Вольдеморта звучал почти торжественно, - на этом я вынужден попрощаться с вами. Быть может, мы еще увидимся. Внешний вид Фаджа говорил, что на еще одну подобную встречу его нервов не хватит. - Альбус, Корнелиус, мое почтение, - чуть склонил голову Темный Лорд. - Моя дорогая, - обратился он к Гермионе, - пора. Девушка кивнула, и смело шагнула к Вольдеморту. - Прощай, Гермиона, - тихо сказал Дамблдор. - Прощайте, господин директор, - отозвалась она. - Берегите себя и учеников, теперь у вас все наладится. Темный Лорд впился в ее руку. - Надеюсь на ваше благоразумие, мисс Грейнджер, - прошипел он девушке на ухо. Итак, - Вольдеморт кивнул Упивающимся смертью позади себя и произнес заклинание трансгрессии. Вслед за ним то же самое сделали и его верные слуги. На Гермиону навалилась темнота. Дамблдор отвернулся, чтобы никто не видел, как по его щеке скатывается одинокая слеза. Авроры стояли, замерев. Каждый подумал о том, что Вольдеморт больше не угрожает магическому миру, и они закончили войну победителями. Вот только на душе было очень гадко. А вот Министр магии был доволен. Как только темные маги и Гермиона исчезли, он заметно повеселел и тронул Дамблдора за плечо. - Ну что вы, Альбус, - почти радостно начал он. - Все закончилось, и заметьте, малой кровью. Точнее, вообще без крови. Жизнь без Темного Лорда - это звучит потрясающе! Дамблдор кинул на него взгляд исподлобья. - История не забудет вас, Корнелиус, - ответил директор Хогвартса и, отойдя на пару шагов, трансгрессировал.
***
Дамблдор знал, что найдет Снейпа именно здесь. Профессор зельеварения стоял на краю обрыва и смотрел вниз на плавно несущую свои воды реку. Вокруг уже бушевало весеннее утро. Переговаривались птицы, встречая новый день. Только что вставшее солнце несло ласковые лучи на землю... Но Снейп не видел всего этого, потому что сегодня он потерял самого дорогого человека. Девушку, которая сама не зная об этом, подарила профессору столько радости, сколько он не знал многие годы. Снейп машинально оглянулся на то место, где сидела Гермиона, когда они случайно встретились здесь. Он словно наяву видел, как играют лучи полуденного солнца на ее каштановых кудрях, и они становятся золотыми, как она смущенно и с нежностью улыбается ему. Если бы Северус знал тогда, что Гермиона неравнодушна к нему, то неужели все могло бы сложиться по-другому? Кто знает. А теперь все закончилось, и профессор зельеварения чувствовал полное опустошение внутри, безразличие ко всему, что произойдет. Его собственная судьба сейчас волновала Снейпа меньше всего. Он слишком хорошо представлял, что ждет Гермиону в будущем, и от этого боль в душе становилась сильнее. Вольдеморт забрал у него любимую, а этот слизняк Фадж всячески способствовал этому… Холодная, всепоглощающая ненависть волнами накатывала на профессора, и та немая агония, что съедала душу, становилась не такой болезненной. Снейп в бессильной ярости ударил кулаком по растущему рядом дереву. Сзади неслышно подошел Дамблдор и остановился рядом с профессором зельеварения. Тот бросил на директора еле заметный взгляд. Они постояли так немного, окруженные звуками утреннего леса, а потом Дамблдор вдруг без тени улыбки или насмешки произнес: - Она вернется, Северус. Не спрашивай меня ни о чем, я просто чувствую это. Снейп странно посмотрел на него и вновь перевел глаза на далекие изумрудные воды реки. Потом он задумчиво и спокойно сказал: - Я не смогу ждать.
Она вернется, Северус. Не спрашивай меня ни о чем, я просто чувствую это. Снейп странно посмотрел на него и вновь перевел глаза на далекие изумрудные воды реки. Потом он задумчиво и спокойно сказал: - Я не смогу ждать.
Вышел, вышел, не сомневайтесь. А как же иначе Гермиону спасать?
Angel пишет:
цитата:
Только большой отрыврок "розовых соплей"
Хм... А что за отрывок? То есть я-то знаю, на что вы намекаете, но скажу, что дальше особых "соплей" не будет, а будут стасти и ужасы. Экшн то есть Впрочем, и чувствам место найдется...
Он действительно не мог ждать, ведь безнадежное и бесполезное ожидание просто убило бы его. О нет, Северус Снейп и не думал предаваться бездейственному отчаянию. Профессор работал, искал, добивался. Пытался разорвать путы судьбы, но их, как известно, разорвать невозможно без Ее милостивого согласия. Черные строки книг снились Снейпу каждую ночь уже две недели. И во сне он не покидал своей работы. Мозг не переставал трудиться в поисках выхода, в поисках чуда. Уповать оставалось только лишь на чудо, а Снейп, хоть и был магом, но в чудеса не верил уже очень давно. Шанс на чудо был столь мал, что профессор зельеварения боялся о нем думать. Он вообще слишком боялся думать о будущем, анализировать и просчитывать варианты возможного развития событий. Но более всего Снейп страшился вспоминать. Блестящую росу на травинках, шелест ветра и огромные ореховые глаза, полные слез. И в этих прекрасных глазах сияла искренняя любовь. Любовь к нему, мерзкому Северусу Снейпу, не заслужившему и крошечного лучика того счастья, что готова была подарить ему Гермиона. Вообще судьба очень верно поступила с ним, с предателем. Показала бывшему Упивающемуся смертью, чего он лишился, что променял на служение Вольдеморту, ведь от метки не избавиться никогда. И это самое "никогда" и определяет жизнь Северуса Снейпа вот уже многие годы. Он давно потерял счет тому огромному количеству книг, которые уже успел просмотреть за эти дни в поисках ответа на вопрос: зачем все-таки проклятому Вольдеморту понадобилась именно Гермиона. Во всяком случае, отнюдь не из-за желания изощренно отомстить Снейпу, о предательстве которого Темный лорд узнал в прошлом году. Конечно же, причина была другой. Профессор не мог объяснить даже самому себе, зачем делает это, зачем лелеет глупую надежду на спасение девочки. Он делал это только ради нее. Снейп считал, что не заслужил ее любви, но она, Гермиона, должна жить. И профессор уже не различал дня и ночи - вся его жизнь сузилась до ширины книжного разворота с черными строчками и пятен желтого света на пергаментных листах. Дамблдор конечно поддержал идею Снейпа найти причину выдвижения ультиматума, хотя в душе испытывал сомнения в успехе поисков. Несомненно, было необходимо выяснить, а не будет ли поступок Темного Лорда иметь непоправимые последствия для всего магического мира, ведь Вольдеморт мыслит отнюдь не мелкими категориями. А может быть директор надеялся, что страдающий зельевар успокоится сам, когда поймет безнадежность своих намерений. Как бы там ни было, но ученикам было объявлено, что профессор Снейп уехал на какое-то время, и занятия по зельеварению временно отменили. Разозлил профессора и тот факт, что друзьям Гермионы - Уизли и Поттеру было сказано, что девушка была вынуждена уехать к родителям, так как у них что-то произошло. Снейп считал, что как бы он сам не относился к Поттеру и Уизли, они имели полное право знать, что же в действительности случилось. Директор не должен был скрывать правду. И все же это не слишком волновало полностью измотанного и потерявшего надежду человека. Гермиона. Только она имела значение. Нежданное чудо пришло к Снейпу, как ни странно, во сне. Северусу снилось, что он уже в который раз бродит среди высоких полок Запретной секции, равнодушно скользя взглядом по изученным наизусть корешкам. И вдруг профессора подхватила неведомая сила, исходящая из глубин подсознания, и повлекла за собой к крайнему стеллажу недалеко от выхода из библиотеки. Снейп оказался перед одной из полок, когда сила так же резко отпустила его, и громогласный голос проговорил: "Здесь". Профессор поднял голову, и, повинуясь безмолвному настойчивому приказу, потянулся к верхней полке. Перед глазами уже мелькнула коричневая обложка - и тут пронзительно зазвонил будильник, поставленный самим же Северусом на полшестого утра. Надо ли говорить, что миссис Пинс была крайне удивлена, увидев Снейпа в библиотеке в столь раннее время, однако профессору зельеварения было все равно. Едва поздоровавшись с библиотекаршей, он ринулся к заветной полке.
Дамблдор не выглядел удивленным, когда Северус Снейп, черным смерчем влетевший в кабинет, буквально швырнул на стол раскрытую книгу. - Вот, - сдавленно прохрипел зельевар, тыкая рукой в страницу, - читайте! - Профессор больше ничего не смог произнести, а рухнул в кресло, даже не дождавшись приглашения директора. Теперь Дамблдор нахмурился и придвинул к себе толстый фолиант. - Мерлин, - через мгновение чуть слышно выдохнул директор, - как же мы сразу не поняли? Северус, это моя вина. Как я был слеп… - Это не только ваша вина, - Снейп нашел в себе силы махнуть рукой, - и теперь это уже не имеет никакого значения. Мы опоздали, - он осекся. Оба мага в молчании посмотрели друг на друга. Снаружи послышались шум и крики, а когда двери открылись, в кабинет влетел Гарри Поттер. Следом поспешно вошла МакГонагалл. - Вы обманули нас! - с порога закричал гриффиндорец. - Вы отдали Гермиону Вольдеморту! Я все знаю об ультиматуме, вы не спасли ее! Дамблдор вопросительно взглянул на преподавательницу Трансфигурации. - Профессор Стебль нечаянно проговорилась, - поджала губы та, - потом мистер Поттер надавил, и ей пришлось все рассказать. Я пыталась объяснить, что вы с Северусом просто не успели, но, увы, - она развела руками. Видно было, что волшебница нервничает. Красный как рак Гарри возмущенно зыркал то на Дамблдора, то на МакГонагалл, но учителя, словно не видели его. - Альбус? Северус? - МакГонагалл со страхом смотрела них. - Что с вами? - Северус нашел причину похищения Гермионы, - так же тихо продолжал директор, обращаясь к волшебнице. МакГонагалл заметила открытую книгу и наклонилась над страницей. Любопытство в Гарри оказалось сильнее гнева, и он тоже заглянул через плечо учительницы. Книга была очень старой, с изрядно потрепанными краями и пожелтевшими страницами. Текст, написанный от руки почерком, изобилующим многочисленными завитушками, гласил:
...Вызов иномировой сущности есть обряд сложный, требующий от заклинателя немалой силы духа и многих знаний. Следует помнить о великой опасности обряда, как самому заклинателю, так и живым вокруг алтарного круга! Заклинатель, знающий Имя, стоять должен в знаке третьем, и Знание будет клинком его верным. Ставший в знаке втором, суть есть Силы, и дар он делает невозвратимый. Король станет рабом, заняв место первое. Свое сердце он вложит в Сосуд Смирения. Обладающий Именем Духа власть имеет полную над телом, коим является Сосуд. Но не над душою, что надобно всегда помнить тем, кто не хочет сгинуть в мирах Нижних. Действо призывания суть есть обряд не сложный, но аккуратности требующий. Сосуд надобно готовить две седмицы, начало положив знаком серебра возвращенного. Пройдя небесною тропою и испив чашу страдания, Сосуд примет одеяния алые. Но лишь вкусив плод наслаждения, откроет он путь к сердцу своему. Так, будучи должным образом подготовленным, Сосуд, станет вместилищем Духа. Врата откроются лишь в тот миг, когда прикосновением своим Марс примет назначенный дар…
Гарри честно прочитал. Потом начал читать заново. Осознал, что не слишком-то понимает прочитанное. И еще более не понимает, почему этот заковыристый текст, написанный, Мерлин знает, в каком веке, напугал таких опытных волшебников, как МакГонагалл и Дамблдор. - Альбус, - преподавательница Трансфигурации без сил опустилась на стул рядом со Снейпом, - И что, по-твоему, Вольдеморт сделает дальше? Профессор зельеварения тоже вел себя более чем странно. Он был очень бледен, и Гарри увидел, что руки у Снейпа дрожат. Это почему-то испугало юношу сильнее всего. При всем его не слишком хорошем отношении к зельевару, Гарри считал Снейпа сильным человеком, который презирает любое проявление слабости (хотя одна слабость у Снейпа была - снятие баллов с Гриффиндора). Гарри долго не хотел замечать, но потом вынужден был признать - у профессора зельеварения железная воля. У Снейпа, как и у Дамблдора, есть тот незримый внутренний стрежень, что делает человека непоколебимым и неподвластным слабостям. Гриффиндорец ощутил, что гнев и обида куда-то испарились. Их сменил неясный страх.
Директор ничего не ответил на вопрос МакГонагалл, и тогда юноша решился спросить: - Профессор Дамблдор, сэр, а где здесь объяснение того, зачем похитили Гермиону? Дамблдор тяжело вздохнул. Но ответ Гарри получил от Снейпа. Профессор, как ни странно, обошелся без насмешек. - Вольдеморт использует мисс Грейнджер для ритуала вызова могущественного демона, Поттер. Он поместит дух в ее тело. - Но зачем? - эти слова Гарри произнес по инерции, совершенно не задумываясь. - И почему именно Гермиону? Профессор зельеварения сжал зубы, словно пытаясь удержать, готовые сорваться с губ слова. Это ему удалось. Снейп не произнес ни слова. МакГонагалл вдруг тихо всхлипнула. - Ритуальная магия, Гарри, - начал было Дамблдор, а потом и он умолк. Юноше стало очень страшно. Еще ни разу в жизни ему не становилось настолько жутко в родном Хогвартсе, который казался самым защищенным местом в мире. Воцарившаяся тишина сдавила голову, сжав ее крепкими тисками. Гарри смотрел на черные строчки книжного разворота. Строчки медленно плыли перед глазами юноши, рассыпались на отдельные слова и буквы, юркими пауками сползали со страницы, норовя сбежать и натворить бед. "Что-то случится, что-то кошмарное", - наконец оформилась у Гарри мысль. - А... Тогда нам нужно остановить ритуал, - запинаясь, пробормотал он, чтобы сказать хоть что-то и разрушить мерзкую сеть удушающей тишины. - Гарри, - МакГонагалл обратилась к нему как к младенцу или слабоумному, - ты же все прочитал. Ритуал был совершен два дня назад.*
***
Тусклый свет с трудом пробивался сквозь грязные окошки, не давая возможности, как следует разглядеть обстановку. Поэтому в помещении зажгли много свечей. Никому из идущих по улице людей не могло прийти в голову, что здесь, в их небольшом городке, в стареньком заброшенном коттедже может твориться магия. Люди равнодушно шли мимо, даже не глядя на серые обшарпанные стены. Ведь днем, когда светит солнце, не так-то просто разглядеть неяркое пламя свечей за грязными оконными стеклами. Гермиона лежала в центре нарисованного алтарного круга, прямо посередине начертанной на полу красной пентаграммы. Гриффиндорка равнодушно смотрела на то, как Вольдеморт, шипя под нос проклятия, вычерчивает на полу символы. Периодически он останавливался, сверялся с толстой книгой и измерял огромным транспортиром углы между силовыми линиями. Гермиону положили на алтарь – каменную плиту с ритуальной символикой - привязали и напоили каким-то наркотическим зельем, от которого девушка впала в состояние близкое к равнодушной полудреме. Она с безразличием подумала о том, что ритуал вот-вот начнется, но не испытывала ничего. Все это больше не имело значения. Девушке не хотелось ни думать, ни вспоминать. А ведь Гермионе было что вспомнить… Покинув поляну, где были выполнены условия ультиматума, Вольдеморт трансгрессировал прямо в роскошный особняк Люциуса Малфоя. Это очень удивило девушку. Она ожидала увидеть какое-нибудь кошмарное темное место, где ее упрячут в сырую холодную темницу, и будут мучить. На деле же все оказалось совершенно по-иному. Темный Лорд тут же потерял интерес к Гермионе, подтолкнул ее к одному из Упивающихся, а сам отошел к остальным слугам и начал отдавать какие-то приказания. Девушку втолкнули в одну из огромных спален. Щелкнул замок, и Гермиона осталась одна. Упав на огромную кровать со старомодным балдахином, она заплакала. Плакала долго и отчаянно, навсегда прощаясь с жизнью, в которой могла быть счастлива. Могла, если бы не повела себя, как слабовольная идиотка, закрывшись ото всех со своей любовью. Закрылась даже от Северуса, поэтому и потеряла его навсегда. Гермиона не жалела о своем решении принять ультиматум, но от этого не становилось ни капельки легче, и горькие слезы не принесли долгожданного успокоения. Потом девушка уснула. В особняке Малфоев Гермиона провела примерно две недели. Смутные подозрения появились у нее уже на второй день. Подозрения возникли вовсе не на пустом месте. С девушкой обращались более чем осторожно, даже с почтением. Домовые эльфы регулярно приносили вкусную еду и питье, меняли постель, готовили горячую ванну. По сути, кроме слуг Гермиона никого не видела. К ней никто и пальцем не притронулся. Напротив, казалось, Вольдеморт и Люциус делают все, чтобы она ни в чем не нуждалась. Но тогда Гермиона еще не могла понять, что именно задумал Темный Лорд. Вечером четвертого дня за ней пришел Малфой с двумя другими Упивающимися. Девушку очень вежливо попросили собраться и следовать за ними. За стенами замка маги трансгессировали вместе с Гермионой. Они оказались на опушке леса, на берегу небольшого озера. Тихо шелестела под ногами высокая трава. Пьянили кристально чистый воздух и запахи ночных цветов. Рядом пела овсянка, а чуть поодаль засвистела в камышах выпь. Птицам тут же вторили неугомонные лягушки. Солнце клонилось к закату, небо приобрело красноватый оттенок. Медленно подкрадывалась темнота. По поверхности озера побежала алая дорожка от угасающих солнечных лучей. Гермиона недоуменно оглядывалась по сторонам, не понимая, что привело их сюда. Упивающиеся отступили вглубь леса, и вдруг отовсюду зазвучала музыка. Ее нельзя было назвать красивой - напротив, мелодия была слишком рваной и громкой, с преобладанием ударных инструментов. Но музыка эта завораживала, целиком и полностью подчиняя себе разум и тело слушателя. Девушка не помнила, как сделала шаг, потом еще один и подошла совсем близко к воде. Потом ступила на темную гладь озера, по которой то и дело пробегала легкая рябь. Гермиона стояла прямо на красной дорожке от лучей заходящего солнца. Музыка все звучала и звучала, и исчезали мысли и чувства, забывалось все - и плохое, и хорошее. Девушка медленно шла вперед, по проложенной закатным солнцем тропе, и ее ступни чуть касались воды. И не было ничего. Только алое с фиолетовым небо, зыбкая водная гладь под ногами и звуки странной мелодии… Гермиона не помнила, дошла ли она до конца озера. Не помнила она и то, как они вернулись обратно в замок Малфоев. Но это событие оставило после себя не только смутные воспоминания, но и неясный страх, смешанный с недоумением. Что это было? Зачем? Неясность порождала новые подозрения. Кроме того, происшедшее что-то напоминало Гермионе. Что-то, о чем она уже слышала или читала. Но вспомнить что-то более конкретное никак не получалось. Все расставило по местам следующее событие, происшедшее через несколько дней. И снова Малфой. Он вошел, ехидно улыбаясь, держа в руке кубок с какой-то жидкостью. Маг опустил руку с кубком, чтобы Гермиона могла рассмотреть его содержимое. Девушка взглянула и в ужасе отшатнулась, забившись в дальний угол комнаты - в чашу была налита густая темная кровь. Гермиона хотела закричать, но из горла вырвался только тихий стон. - Ну, и чего здесь бояться? - насмешливо поинтересовался Люциус. - Выпей это, красавица, и все будет хорошо. Девушка отчаянно замотала головой, в страхе глядя на кубок. - Так я и думал, - в притворном сожалении вздохнул Малфой. - А послушаться все равно придется. Империо!
Она не помнила, был ли какой-то вкус у содержимого кубка. Она вообще почти ничего не помнила. Единственное, что вспоминалось точно, что после того, как Малфой забрал чашу из ее слабых рук, вокруг девушки на миг вспыхнули ярко-красные символы, и тут же погасли. Гермиона долго плакала после того, как Люциус ушел. Именно в тот вечер она вспомнила и поняла все. "Небесная тропа" - вот как назывался тот обряд у озера с дорожкой от заходящего солнца. Гермиона читала об этом в одной из книг Запретной секции. Там говорилось о том, что подобные обряды существуют для подготовки так называемого Сосуда, то есть человека, тело которого будет использовано в ритуале вызова демона или другого духа. Демон, появляясь в нашем мире, вселялся в тело Сосуда, из которого вытеснялась душа. Гермиона вспомнила и о том, что испить из чаши с кровью - это тоже часть подготовки, которая часто именовалась "чашей страдания". Теперь Гермиона знала - она стала жертвой, попавшись в ловушку, умело расставленную Вольдемортом. Осознав это, Гермиона пришла в ужас. Если в предыдущие дни мысль о побеге даже не приходила ей в голову (так как девушка была связана клятвой), то теперь ей было наплевать на грозящую опасность. Какая же она дура! Она подвела всех своим глупейшим поступком. Самопожертвование, гриффиндорская смелость, как же! Никакая это не смелость, это тупость и упертость. Мерлин, насколько был прав профессор Снейп, считая гриффиндорцев самонадеянными и ограниченными в своей морали. Думать, думать сначала надо, а потом кидаться в омут с головой! А теперь из-за нее погибнут все, кого она якобы защищала. Гермиона всегда гордилась собственным умом, но в этот раз почему-то позволила эмоциям все решить. Однако сколько Гермиона себя не корила, смысла в этом все равно не было. Как и не было возможности сбежать. Замок Малфоев обладал колоссальной защитой, не намного уступавшей хогвартской. Кроме того, на комнату, где держали девушку, были наложены дополнительные чары. - Ну ладно, вам я нужна в целости и сохранности? Так получите же, - отчаянно прошептала Гермиона и решилась на крайний шаг. Разбила тарелку. Взяла в руку осколок. Зажмурилась и полоснула по кисти. Наверное, на комнате были и специальные сигнальные заклинания, потому что через минуту примчались Малфой и Гойл. Толстяк-Гойл держал Гермиону, пока Люциус, непечатно выражаясь, накладывал кровеостанавливающие чары. Затем ее насильно напоили снотворным, и с тех пор уже не оставляли одну. А сегодня утром она вместе с Люциусом оказалась здесь, в каком-то городке. Это место было выбрано специально, как идеальное для проведения ритуала. Камень алтаря был холодным, но этот холод не шел ни в какое сравнение с холодом, что властвовал в душе Гермионы. Ледяная обреченность и сводящий с ума страх пробивались даже сквозь тяжелый наркотический дурман зелья. В те минуты девушке было наплевать на свою жизнь. Она предала всех тех, кого любила. И неважно, умрет она или нет. Она молилась о чуде, способном остановить ритуал. Не взирая на ужасное состояние, Гермиона понимала смысл того, что происходило вокруг. Теперь она не сомневалась, что Вольдеморт готовится к вызову духа из иного мира, то есть демона. Девушка не зря считалась лучшей ученицей курса. Уж о ритуальной магии она знала многое, хотя учителя почему-то крайне мало рассказывали об этом. Вызов демона возможен при соблюдении очень многих условий. Кроме очевидных: необходимой фазе луны, строго определенного места, наличия колоссальной силы у того, кто проводит ритуал, необходимо, чтобы вызывающий знал Имя демона из иного мира. Кроме того, была необходима жертва - волшебник, из которого выкачают всю магическую силу, требуемую для открытия Врат между мирами. В качестве жертвы мог выступать любой маг. Также было необходимо наличия Сосуда, то есть того, чье тело займет демон. Сосудом должна была стать Гермиона. Чаще всего Сосудом становилась девушка, рожденная в определенное время, девственница, чистая душой и телом. Невинность и чистота помыслов притягивают демона, как положительно заряженная частица притягивает отрицательно заряженную. Но чтобы между демоном и Сосудом установилась по-настоящему крепкая связь, в жертве должна быть капля зла и тьмы. Именно для этого и существует "чаша страдания". Когда демон уже вызван, то маг-заклинатель станет его хозяином. Волшебник должен будет поддерживать сущность из другого мира в нашем мире, полагаясь только на собственную силу. Словом, ритуалы вызова духов справедливо считались крайне трудоемким делом: долго удержать демона не получится, и потому можно просто не успеть достигнуть своих целей. Вольдеморт закончил рисовать все необходимые символы как внутри пятиконечной звезды, так и за пределами алтарного круга. Темный Лорд поднялся и удовлетворенно оглядел результаты работы. Было странно видеть величайшего темного волшебника с перепачканными краской пальцами, посередине небольшой комнаты в маггловском доме. Вольдеморт оглядывал все компоненты для сложнейшего ритуала. В другое время вид Темного Лорда мог показаться даже забавным, но сейчас гриффиндорке было не до смеха. Ситуация казалась до предела абсурдной, нереальной пожалуй даже для сна. Вольдеморт не обращал на девушку никакого внимания, словно ее не существовало. Впрочем, можно считать, что Гермионы уже нет. Она была всего лишь средством, очередной ступенькой для достижения цели, не более и не менее. Едва заметным движением руки Вольдеморт переместил свечи в ритуальный круг, располагая их в виде очередной замысловатой фигуры. Все было готово. Девушка начала мелко дрожать. Словно повинуясь невидимому приказу Темного Лорда двери отворились, вошли Люциус Малфой и Крэбб, которые вели под руки сопротивляющегося и скулящего Питера Петтигрю. Гермиона ощутила жалость вперемешку с презрением. Петтигрю надеялся, что Вольдеморт приблизил его к себе. Верил, что под защитой Темного Лорда в жизни больше не будет серьезных потрясений, что бывшего Мародера уже не будут считать жалким и ни на что не способным. Наивный предатель, он тоже стал еще одной ступенькой на пути Вольдеморта к власти. - Мой Лорд, умоляю, умоляю, пощадите, - завыл Питер, как только увидел Темного Лорда. - Я служил вам верой и правдой все эти годы! Я был с вами, когда они... - Довольно, - повелительным жестом остановил его Вольдеморт, а Малфой и Крэбб тут же ощутимо пихнули неудачливого "коллегу" под ребра. - Ты должен быть горд, мой верный слуга, тем, что сыграешь решающую роль в нашей победе. Но Петтигрю не хотелось расставаться с жизнью, ему было наплевать и на высокие цели, и на гнев хозяина. - Не надо! - истерически завопил он, когда Упивающиеся наложили на него заклинание, сковывающее движения и толкнули в центр группы символов, изображенных рядом с алтарным кругом. - Пощадите! Умоляю вас! - и тут же забился в немой истерике. - Силенцио, - небрежно взмахнул палочкой Малфой и брезгливо отряхнул мантию, за которую цеплялся Питер. Потом Люциус быстро подошел к Гермионе и коротким заклинанием избавил ее от одежды. Девушка слабо забилась в путах, но веревки держали ее крепко. Паника полностью затопила сознание, но Малфой сунул ей стакан с еще одной порцией наркотического зелья. Гермиона вновь впала в полузабытье. - Итак, все готово, - торжественно провозгласил Темный Лорд и прошествовал на свое место среди вязи символов, окружающих алтарный круг, оказавшись точно напротив дрожащего Питера Петтигрю. - Начнем. Малфой и Крэбб поспешно вышли. Посторонним не место там, где творится таинство ритуала, иначе последствия могут быть крайне плачевными. Гермиона сделала последнюю тщетную попытку освободиться, но силы стремительно покидали ее. А когда Вольдеморт поднял вверх руки и прокричал: "Venire", то невидимая сила вжала девушку в холодный камень алтаря. Яркая вспышка на несколько мгновений ослепила Гермиону - это зажглись красным и желтым все символы и пентаграмма, а алтарный круг вспыхнул ярко-синим. Свет ударил высоко вверх - и в комнате стало светло, будто в яркий солнечный день. С этой минуты алтарный круг становился границей, за пределы которой не могли выйти те силы, что использовались для вызова демона. С бледных губ Вольдеморта начали слетать слова древнего заклинания. Свет вдруг стал приглушенным, словно символы и пентаграмма прислушивались к чему-то далекому, а потом вдруг страшно закричал Питер Петтигрю. Слуга Лорда бился в судорогах в окружившей его сфере золотистого света. Из сферы начали выбиваться тонкие ниточки, которые потянулись прямиком в центр пятиконечной звезды, к алтарю. Гермиона ощутила, что ее начинает клонить в сон. Девушке стало жутко, она не могла смотреть на Петтигрю и слушать его предсмертные крики. Не хотела засыпать, засыпать навсегда. Золотая сфера, которая являлась магической силой Петтигрю, уже почти полностью исчезла, напитав силой Путь. Питер уже не кричал. Просто лежал на полу, скорчившись в неудобной позе. Он исполнил свою роль, и теперь пустые глаза невидяще смотрели на переливающиеся яркими цветами символы. Гермионе стало жарко - это алтарный камень стал очень теплым и продолжал нагреваться. Девушка смотрела на Вольдеморта. Она не слышала слов заклинания, что он произносил, поэтому казалось, что Темный Лорд просто беззвучно открывает и закрывает рот, словно выброшенная на берег рыба. Странно, но Вольдеморт почему-то показался Гермионе беспомощным, не способным удержать призываемые им силы, если они решать вдруг вырваться из-под контроля. Вдруг разом погасли все свечи и символы, лишь пентаграмма еще продолжала чуть поблескивать во внезапно наступившей темноте. Гермиону била дрожь от огромного, заполоняющего всю душу и разум первобытного ужаса. Она ощутила, как воздух вокруг сгустился и завибрировал, то ли поскорее открывая врата для чужака из иного мира, то ли, напротив, в последней бесплотной попытке задержать то порождение хаоса, что рвалось в наш мир. Не по своей воле, но по воле заклинателя. Девушка хотела закричать, чтобы хоть немного уменьшить разрывающий грудь страх, но в горле стоял ком, не дающий вздохнуть. В лицо Гермионе ударила струя ледяного воздуха, она ощутила, как что-то больно кольнуло висок, и в тот же миг ее накрыла темнота.
Вольдеморт опустил руки, с которых только что с шипением вырывались синие молнии, и слегка покачиваясь, подошел к алтарю. Равнодушно скользнул взглядом по телу Петтигрю и, не мигая, уставился на лежащую девушку. Точнее, тело девушки. Ее глаза были открыты. - Слышишь ли ты меня, демон? - негромко спросил Темный Лорд, и его голос не дрогнул. Девушка резко села, а потом легко встала. Магические путы, которые держали ее, рассыпались, словно изгнившие веревки. Вольдеморт нахмурился. От Гермионы Грейнджер, а вернее от демона, веяло невероятной мощью, какой не было ни у Дамблдора, ни у самого Вольдеморта. От этой чудовищной силы у Темного Лорда на долю секунды возникла крошечная тень сомнения, но тут же исчезла, задавленная железным самоконтролем. Вольдеморт продолжал, не мигая, смотреть в ставшие ярко-красными глаза девушки. - Я слышу тебя, - ответил демон, и после крошечной паузы добавил: - хозяин. Голос существа из иного мира был низким и отрывистым. Неясно было, как справляются с таким тембром голосовые связки молоденькой девушки. Впрочем, для Вольдеморта это не имело никакого значения. Две пары глаз схлестнулись в безмолвной дуэли. Никто не отвел взгляда. - Готов ли ты служить и повиноваться мне, Хеллакрион? - Темный Лорд, не отрываясь, смотрел в юное лицо, за которым скрывалось создание, возраст которого исчислялся тысячами лет. - Я готов служить тебе, хозяин, - голос демона прозвучал безэмоционально, но красные глаза на мгновение вспыхнули, и Темный Лорд внутренне содрогнулся. Вольдеморт еще ни разу не испытывал дрожи от страха, но в глубине этих глаз горела такая жгучая, бесконечная ненависть, до которой далеко было кровожадности и злобе самых сильных темных магов Земли. Однако Темный Лорд не собирался лелеять свой страх и показывать демону секундную слабость. - Прекрасно, - ухмыльнулся Вольдеморт. - Тогда начнем.
* - МакГонагалл имеет в виду, что ритуал проводится через две недели после новолуния, о чем говорит фраза в книге: "Сосуд надобно готовить две седмицы, начало положив знаком серебра возвращенного". То есть две недели уже прошло, а значит, ритуал уже свершился.
хм, а где в ритуале наслаждеие??? небыло!!! ага! вот как она выкручиватся будет!!!
Под наслаждением в данном случае понимается не то, что вы, вероятно имели в виду , а те ощущения, которые давали наркотические снадобья. Они ведь тоже наслаждение приносят. Забирают все страхи и проблемы А выкручиваться Гермиона не будет. Теперь все от Северуса зависит, он ее и выкрутит :) Большое спасибо всем, кто читает наш фанфик и не бросает нас с IsiT'ом :)
Все интереснее и интереснее Бедный Снейп, за что все свои проблемы норовят спихнуть на него, и Дамблдор, и Вольдеморт, и Гермиона. Интересно сколько времени ему понадобится, чтобы объявить забастовку?
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 35
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
То есть я-то знаю, на что вы намекаете, но скажу, что дальше особых "соплей" не будет, а будут стасти и ужасы. Экшн то есть 
Впрочем, и чувствам место найдется...
, а те ощущения, которые давали наркотические снадобья. Они ведь тоже наслаждение приносят. Забирают все страхи и проблемы 
- участник сейчас на форуме
