ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ.
Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме.
Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.
Отправлено: 29.01.07 20:57. Заголовок: Война была вчера, СС/ГП, СС/РЛ, СС/ЛМ. Продолжение от 14.2
Война была вчера Автор: http Бета: нет Rating: R Genre: депрессуха (есть такой жанр?), переходящая в романс Пейринг: СС/ГП, СС/РЛ, CC/ЛМ. Summary: Пять лет после великой победы. Снейп выходит из Азкабана в полном раздрае и пытается жить. А потом каааак... каааак... в общем, зажег не по-детски. Если только такое выражение здесь уместно. Disclaimer: как всегда, все в курсе. Приквел (в процессе) здесь http://hp-fiction.borda.ru/?1-2-0-00000657-000-0-0-1171157144
http Очень любопытные у Поттера со Снейпом отношения. )) Только я пока не вижу никакого у них будущего, кроме совместного секса. Пока такое положение устраивает обе стороны, ключевое слово "пока". ))
http Вам пришлось что? "...просто прихлопнуть Малфоев"? А я тут переживаю как... Как любительница снарри, которая должна радоваться устранению конкурентов, но почему-то не может. Наверно, Снейпа жалко, потерял единственных любимых людей. Пусть ему теперь хоть с Люпином будет хорошо.
Неужели ВЫ решили написать снарри? Урря!!! Пошла читать Да, "мрачное" снарри следует понимать так, что на ХЭ вы не остановитесь? Или его вообще не будет? ))
Мизадж у белокурого, что лед. У темнокудрого, наоборот, — горяч. И волос чем светлей, рыж или рус, Мизадж тем холодней. Уравновешен он у тех людей, Чей волос рыжеват иль чуть темней. Глаза те обладают острым зреньем, Когда они полны живых лучей, У глаз неярких зрение слабей.
Абу Али Ибн-Сина
Через два дня приходит сова от Забини, и Снейп спускается в лабораторию – в первый раз за долгое время, и с немалым удовольствием. В языке он не силен, но умница Блез приложил подстрочник, и так – с оригиналом, подстрочником, словарем и интуицией зельевара – Снейп продирается через туманные инструкции восточного мудреца, со всеми этими «щепотками» и «пол-горстями» вместо точных пропорций. С этим их допотопным одномерным «мизаджем» вместо баланса четырех стихий. В тот момент, когда в дверь лаборатории робко скребется Поттер, он в четвертый раз шерстит все доступные справочники. - Что ты делаешь? – с любопытством спрашивает недоразумение. - Ты точно хочешь это знать, Поттер? - да ладно, самому не терпится поделиться, - в данный момент пытаюсь определить, какого размера были груди у гурий. - Что? – на лице Гарри написан истинный шок. - Старый маразматик пишет: «взять на исходе сентября спелую исфаханскую дыню, округлую и увесистую, как грудь молодой гурии». Я прочесываю доступную литературу, пытаясь определить, какой размер он имел в виду. А то, знаешь ли, дыни разные бывают, особенно в этом регионе. - Ну, да, - ржет Поттер, - и груди тоже. Особенно в этом регионе. Я так думаю, чем больше, тем лучше. - Чем больше, тем лучше, - автоматически бормочет себе под нос Снейп, пересматривая рецепт, - нет, не получается… Так, Поттер, - спохватывается он, - брысь отсюда, не сбивай меня, советчик хренов. Я вообще не припомню, чтобы давал тебе разрешение появляться здесь днем. - Мешаю, да? – супится Поттер. - Разумеется, мешаешь. Хочешь быть полезным – иди, отправь от моего имени сову Забини, чтобы он спросил того, кто ему текст переводил. Поттер возвращается через пять минут. - Отправил. Слушай, я Рема спросил – он говорит, брось копаться в словарях, там ничего нет, посмотри картинки с гуриями, и все поймешь. - Какие картинки, Поттер? У них людей нельзя было рисовать. - А Рем говорит, рисовали. Персидские миниатюры. - Аааа…, - Северус задумывается. Шииты, верно. У них с этим не так строго было. Вот сейчас все бросать, и тащиться в библиотеку смотреть на персидские миниатюры, гурий там искать с грудями. Нет, к черту. Он поднимается наверх и подходит к камину. - Люпин. Лицо оборотня возникает в пламени почти мгновенно. - Люпин, ты сам-то видел эти миниатюры? - Еще бы. Я даже тебе завидую, что ты увидишь эту прелесть впервые. - Тогда может, просто покажешь мне, о каком размере идет речь? - Да ни за что на свете – смеется Люпин, - чтобы я лишил тебя удовольствия дойти до библиотеки и познакомиться с искусством персидской миниатюры? Я тебе не враг. Снейп уже хочет зашипеть, но в последний момент у него появляется идея получше. - Ты многое теряешь, Люпин. Мог бы говорить друзьям, что тебе довелось обсуждать с Северусом Снейпом титьки арабских девок. Люпин сглатывает от удивления. - Ээээ… ладно, предлагаю компромисс, Северус. Я тебе сейчас принесу книгу. И потом буду с полным правом всем рассказывать, что обсуждал с тобой… вот это самое. И еще картинки разглядывал. - Жду, - короткий кивок, - я внизу, в лаборатории. Через пять минут они хором хохочут, разглядывая изображения в альбоме, который приволок Люпин. Магглянки там целомудренно безгруды, зато гурии на магических движущихся картинках… - Да, - Снейп вытирает слезы с глаз, пытаясь вернуть рабочее настроение, - это я бы еще долго дозировку подбирал. Фунтов двадцать дынька, я так понимаю. Придется новый котел покупать, у меня дома такого и нет. - Теперь ты понимаешь, почему я настаивал, чтобы ты увидел это своими глазами, Северус? – Люпин еле говорит от смеха. - Еще бы, Ремус. Ты хотел, чтобы я так заржал в библиотеке на глазах у изумленной публики. Это удовлетворило бы твое извращенное чувство юмора, волчара. - Мерлин, - Люпин снова прыскает, - спорим, ты первый раз в жизни столько времени подряд глазел на голых девок? - На что бы ты ни собирался спорить, ты уже проиграл, Люпин, - Северус ухмыляется, - меня Регги Блэк в Хогвартсе просто замучил своим «Плеймагом». Как и всех в нашей спальне, впрочем. Трудное взросление было у молодого человека: авторитарная мать, агрессивный старший брат под боком. Улыбка Ремуса гаснет. Он садится на пол у стены и задумчиво опускает голову. Снейп поворачивается к рабочему столу. Похоже, что в рецепте половина ингредиентов лишняя, добавлена только ради красивого звучания, или из-за каких-то свойств, которые им ошибочно приписывали в то время. Ну, вот розовое масло тут зачем? Давленное обязательно из красной розы, к тому же. Из бархатистой и ароматной красной розы, если быть точным. Романтик, надо же…. Поэт, чтоб его. Так, а глиняный горшок – это принципиально? Или просто тогда так делали? Вполне может иметь значение, кстати, температурный режим в глине будет совсем другой. Интересно-интересно, проверить бы... Варить на свежем воздухе, вот это фигушки, многоуважаемый классик. На свежем английском воздухе такого наварить можно, со всеми современными взвесями, с бензиновыми парами… - Ремус, - не оборачиваясь, зовет Сев, тот молча походит, - у меня палочка занята, - он левитирует перед собой сразу три справочника, заставляя страницы переворачиваться в унисон, - ты можешь трансфигурировать мне котелок с верхней полки в огнеупорный глиняный горшок? А соседнему просто придать форму горшка, не играя с материалом. Хочу кое-что проверить. Ремус, не задавая вопросов, взмахивает палочкой. Снейп левой рукой отправляет сосуды на две соседних жаровни, и, не отрывая взгляда от книг, автоматически наливает воду в оба. Так же не глядя, бросает в каждый по щепотке порошка из ближайшей банки. - Следи, какой первым закипит. Продолжая тащить за собой книги, он передвигается вдоль полок, подбирая ингредиенты. - Медный закипает, - тихо предупреждает Люпин. - Ага, - добавляем. Еще вот это. Теперь… где же оно? А, вот. В глине – желтая, вязкая масса, в меди – зеленоватая жидкость. Ничего себе, разница в экстракции. И почему, спрашивается, современные алхимики никогда не используют глину? Так, а если… - Рем, помешай, пожалуйста, - не оглядываясь, - Три раза по часовой, глиняный первым, сможешь? Гвоздику и сезам. Посмотрим, с ароматическими веществами так же интересно все выходит? Тогда, кстати, наверное, и про красную розу понятно… Действительно, разница. Дверь бухает, у Ремуса вздрагивает рука, он шипит, обжегшись о край жаровни, Снейп отвлекается, один из справочников падает, опрокидывая горшок с кипящей массой. Вот поэтому никто больше не использует глину. Бьется она на раз. - Поттер! – громовым голосом орет он, - что ты здесь забыл? - Зашел посмотреть, как ты тут, - упрямо и обиженно говорит Поттер. - Я тут, - Северус просто сочится ядом, - был в самом лучшем виде, Поттер. Пока ты не зашел, и не сорвал мне эксперимент. И утыкается в оставшийся целым контрольный котел, на самом деле теперь бесполезный. Потому, что совершенно не хочет видеть, как Ремус деликатно, не прощаясь, испаряется, изо всех сил стараясь не привлечь к себе лишнего внимания.
Снейп спускается в лабораторию – в первый раз за долгое время, и с немалым удовольствием. А для нас удовольствие наблюдать за ним. Красивая сцена. http, простите за навязчивость, но читатели тоже интересуются подбором дозировки. Где бы нам молодых гурий посмотреть?
www Это прикол. Если Вы прогуглите картинки на ключевое слово "персидские миниатюры", вы увидите множество совершенно прелестных, но совершенно плоских маггловских женщин. У них там вообще с передачей объема нетривиально было. Пришлось додумать, что волшебники рисовали и гурий тоже, и уж на них-то оттягивались в полный рост.
- Я завтра не приду, - предупреждает Поттер через несколько дней. Полнолуние. Вместо того, чтобы кивнуть, как обычно, Северус хмыкает. - Конечно, не придешь. Будешь оборотня караулить. - Сеев, - канючит герой волшебного мира, - ты бы видел, в каком он виде после трансформации. Это зелье министерское… - Так. Во-первых, Поттер, я тебе не «Сев». Во-вторых, я не нуждаюсь в твоих извинениях. В-третьих, и в главных: ты каждый день со мной, если можно так выразиться, видишься – ты не мог мне еще три месяца назад сказать о проблеме? - О какой проблеме, слушай? Ремусу нужен кто-нибудь, кто будет с ним сидеть, и накладывать петрификус, чтобы он себя не поранил. Я сижу. Потом нужно наложить очищающие, и переложить его в постель. Дальше он сутки спит. И все. - Сутки? И при этом он еще и может поранить себя под волчьим зельем? Поттер, ты жалкий недоучка. Люпин твой сам тоже немногим лучше. Живо в камин, и принеси мне это зелье. Нового я за полдня уже не сварю, но хотя бы посмотрю, что там можно сделать. Из камина два кретина («стихи!» – сказал бы Регги, - отмечается краем сознания) вываливаются вместе. - Дай сюда, - Северус выхватывает зелье у бледного, как всегда перед полнолунием, вервольфа, - Так…, - нюхает, - они на полгода вперед его варят, не меньше. Там консервантов больше, чем действующего вещества. Идиоты. Люпин, у тебя хотя бы запас чистого аконита есть на всякий случай? - Вообще-то…, - мнется Люпин. - А ведь я тебе сто лет назад говорил – держи под рукой, - он заказал немного аконита, зная кое-чей предельный идиотизм, но покупку еще не доставили, - ты можешь достать лишнюю дозу этой дряни? - Нну, я не знаю… - Так. Поттер, ты в этом смысле немного повменяемее мистера Люпина. Иди с ним в министерство, и ври, что вы разлили зелье, потеряли, или что хочешь. Маши своим орденом Мерлина, или чем ты там машешь в таких случаях. Короче, мне нужна еще одна доза. Попробуем слегка выпарить и дотянуть до приемлемого состояния. Что ты встал, тебе что-то непонятно, Поттер? Идите сейчас же. Люпин стоит столбом, и смотрит на него, как будто никогда не видел. Желтыми своими волчьими глазами. Кто придумал, что у Рема глаза карие, с какими-то там искрами? Желтые они, темно-желтые, теплого рыжеватого оттенка. - Что, Люпин? - Северус, я много лет прекрасно обходился… - Что ты бездумный охламон, Люпин, и готов много лет пить любую дрянь, которую тебе подсунут, я и сам прекрасно знаю. В дополнительных доказательствах нет никакой нужды. Поттер, бери его, и тащи в министерство, он ни черта не соображает перед полнолунием. У вас два часа. Убрались. Ну, слава Мерлину. Северус сосредотачивается на зелье. Выпарить-добавить-осадить-профильтровать. Вытянуть хотя бы часть консервантов, нет, ну надо же, недоумки, набухали, сразу чтобы и действие успокоительных трав подавить, и свертывание крови замедлить. То есть, он сначала себя царапает в раже, а потом еще кровит часами, нормально так. Правильно, а дальше консерванты выводятся с мочой и испариной, а все седативные компоненты высвобождаются, и хором начинают давить метаболизм – именно тогда, когда организм должен восстанавливаться ускоренными темпами. И хорошо еще, если после трансформации, а если в процессе? Абсорбент-катализатор-остудить-профильтровать еще раз. Обычный яичный белок убирает почти любую взвесь куда лучше сложных новейших средств. О, и тут пригодится наш уважаемый Абу Али ибн Сина, кстати, у него питательная компонента основы получше будет, чем у Фламеля, хотя все остальное – ерунда по нынешним меркам. Многострадальная дыня, разумеется, при ближайшем рассмотрении обернулась титанической порцией самой обычной фруктозы, ничего другого осмысленного там нет. Так что она легко заменяется несколькими ложками кристаллического порошка из обычной маггловской аптеки. И хорошо - вместо многочасового выпаривания можно всего лишь добавить легкорастворимый ингредиент. Фруктоза-витамины-ингибитор-закрепитель, так, теперь очень быстро, нестойкие масла и сразу заклинание остановки времени. Пару часов продержится. Два гриффиндорских недоразумения вываливаются из камина через три. Пришлось вторично накладывать заклятие, и держать фиал под прицелом палочки последние двадцать минут. - Люпин. Я тебе потом скажу, что я думаю о ваших скоростях. Держи вот это под заклятием безвременья, и не отвлекайся. Поттер, давай сюда зелье. Он быстро осаждает аконит, выделяет нужное количество, добавляет, перемешивает. Остужать жидкость, находящуюся под остановкой времени – а ничего, неплохо держит вервольф, хоть и утомлен до крайности – отдельное развлечение. - Люпин, пей быстро. Так, в камин ты в таком виде уже не полезешь. Гарри, давай его из лаборатории вытащим в спальню. Лучше оборотень раздерет постель, чем побьет склянки в лаборатории, или раскурочит книжные шкафы в гостиной или кабинете. Но ничего, выглядит почти разумно. Они с Гарри дежурят по очереди, и когда наступает время Северуса, волк просто съеживается в противоположном углу комнаты, и смотрит в глаза. Не отрываясь. Трансформация начинается раньше, чем предполагалось. Шерсть опадает на пол, так, это ненормально, вообще-то, должна поглощаться. Лежит. Вымотанный. Ну, будешь тут – если при трансформации потерять пол-кило какой-никакой, а все-таки материи. - Люпин…, - Северус смотрит на это лежачее, нечастное, дохлое, и ощущает что-то очень похожее на стыд, - так, Люпин, давай подниматься и в постель, - очищающие заклятия, согревающие, заклинанием же накидываем пижаму, накрываем одеялом, - Спи давай, Люпин. Чтобы я еще раз…, - еще раз что? Еще раз доверил Поттеру быть с тобой в полнолуние… еще раз позволил тебе выпить министерское зелье… еще раз вообще оставил тебя без присмотра, чучело ты нелепое.
Ремус просыпается поздно утром. Сев потягивает кофе – Поттер принес, ну и отрава же, хотел сменить, был вышуган вон – вполглаза просматривает какой- то старый алхимический журнал, думает о постороннем. - Как себя чувствуешь? В подробностях, пожалуйста. - Как обычно. - Вот как, - сухо бросает Снейп. - Но, знаешь, Северус, я все помню. Похоже, что я вообще не терял контроля. - Хорошо. Если ты еще раз выпьешь эту дрянь… - Ты меня своими руками придушишь, чтобы не мучился. Я знаю. Спасибо, Северус, правда. Совсем по-другому все прошло, - оборотень с трудом улыбается. - Я догадываюсь. Только не забывай забирать эту дрянь в министерстве, чтобы они ничего не заподозрили. Мне, вообще-то, нельзя варить зелья такого уровня. - Я не знал… - Это неважно. Что они понимают в уровнях зелий? Это же не простая магия. Есть миллион ядов, которые я могу сварить, и миллион безвредных препаратов, которые мне запрещены по формальным признакам. - Северус, - оборотень краснеет, - послушай, неужели Гарри не может… - Люпин, - Снейп почти взбешен, хотя какая-то часть сознания говорит, что это игра. - Молчу. - Лучше скажи, почему ты все не соберешься задать мне неприятные вопросы. - В смысле? - Почему я убил директора? Как я выжил у Волдеморта? Не жжет ли снова моя метка? - Северус, мне не нужны твои ответы. Сев молчит. - Северус. Неужели ты не понимаешь? Гарри – моя семья. Вы живете вместе. Значит, ты тоже моя семья. Больше ничего не имеет значения. Северус сердито фыркает, еще ровнее выпрямляет спину, и чувствует, что тонет. И очень хорошо помнит, что уже тонул так однажды – когда каждое следующее движение затягивает тебя все глубже прочь, все дальше от того, к чему ты мог бы выплыть, и быть там... Счастлив? А, к черту. Жив. И не менее твердо знает, что это понимание ничего, ровно ничего не меняет. Что оно не играет никакой роли. Потому, что он все равно не может. Не умеет. Даже пытаться не станет.
Кстати. *запальчиво* А что, собственно, такое ужасное было?
Мерлин с вами, ничего ужасного:) Но вы сами после читательской битвы за Снейпа в конце четвертой "Версии" (это когда некоторые читатели-ренегаты великой идеи Истинного Хеппи-енда так и хотели оставить Драко с Алексом, а Снейпа *обморочным шепотом* одного-одинешеньку, и мы, правоверные снейпоманы, заливали форум слезами и соплями, пока не выпросили, пользуясь сезоном, рождественскую сказку:))) -- так вот вы потом сказали, что, мол, так и так, считаю хеппи-енд понятием относительным. Следовательно *делаю я вывод* вы снимаете с себя всякую ответвенность за трактовку хеппи-енда. Следовательно... Нет, не могу этого написать. Ну, рука не поднимается. :)))
Сев, Что бы ты ни говорил тогда, в последний раз, я чувствую, что ты еще жив. Мне повезло. Я первый. Завтра. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Мне мало единственного раза, когда я успел, слава Мерлину, все-таки успел сказать тебе это. Если бы я мог изменить одну вещь в своей жизни, я изменил бы не тот день, когда получил метку, изломавшую мою, а потом и твою жизнь. И не тот, когда как последний идиот попался в министерстве. Я прожил бы иначе тот день, когда, сгорая от ревности, примчался к тебе в подземелья и рычал на тебя, пока ты не свалился в обморок. Не буду унижать тебя пересказом тех сплетен, что дошли до меня на пару дней раньше, но последнее, что меня тогда беспокоило, Север, это тот чертов гиппогриф. Я должен был сказать тебе тогда. Я не должен был уходить, как только затянулись твои раны. Я должен был остаться не на два дня, а навсегда, и проследить, чтобы больше никто и никогда не нанес тебе новых. Не ради тебя – ради себя. Ты сильный, я знаю, но я знаю и то, что ты позволил бы мне это, если бы я попросил как следует. Я люблю тебя. Я не прошу тебя позаботиться о Драко; уверен, что ты сделаешь это и без всяких просьб. Я прошу тебя о другом – позволь ему позаботиться о тебе. Может быть, сейчас это звучит смешно, но через двадцать, через сорок лет, когда-нибудь, он сможет стать тебе такой же опорой, какой ты всегда являлся для него. Я верю в него, он Малфой. Ему я напишу то же самое. Не оставляйте друг друга. Я люблю тебя. Я так многого не сказал тебе. Как прекрасно твое лицо, когда ты кончаешь. Как светятся твои глаза, когда ты думаешь, что я не замечаю твоего взгляда. Как страшно проваливаться в никуда, полностью выпадать из реальности, когда твои руки извлекают из моего тела любые ощущения, какие только тебе захочется у меня вызвать. Как сладко обнимать тебя и чувствовать, что ты расслабляешься в моих объятиях. Какое счастье впитывать твою нежность, капитулировать перед твоей страстью. Как я люблю тебя. Как я боюсь за тебя. Как я надеюсь увидеть тебя – там. Как я мечтаю, чтобы это было нескоро, очень нескоро. Как я завидую тем, кто еще будет с тобой – здесь. Не вздумай хранить мне верность, моя любовь. Я буду смотреть на тебя оттуда, помнишь? Сделай так, чтобы мне было, на что посмотреть. Мы ведь слизеринцы. Все. Можешь поплакать. Я знаю, что ты сильный, и грозный, и совершенно неуязвимый, но я тебе разрешаю, и ты прекрасно знаешь, что можешь принять это разрешение – от меня Потому, что я люблю тебя. А ты меня. Я знаю, я всегда это знал, на самом деле. Я люблю тебя. Люц 1.10.1997
Северус медленно складывает пергамент, осторожно разглаживает складки, и поднимает голову. - Откуда ты это взял, Поттер? - Ну, я же говорю. Встретил Перси в министерстве, они разбирают азкабанские архивы. Они должны были тебе сразу переслать, но ты же в бегах был. Писем приговоренных к смерти никто не читает, его вообще никто, кроме адресата вскрыть не может, печать вспыхнет, традиция у них там. Так и осталось лежать в файлах. Семь лет прошло – Азкабан сдал архив министерству. Перси мне сказал, и я у него выпросил, подумал, что ты рад будешь. - Поттер, - Северус говорит очень медленно, с расстановкой, - отправляйся к себе домой. - Да что я сделал опять? - Не спорь со мной. Просто. Иди. Домой. Сейчас. Наверное, в его голосе звучит что-то такое, что Гарри даже не пытается возражать. Молча шагает в камин. Мерлинмерлинмерлин. Больше всего хочется сделать, как сказал Люц – заплакать. Не получается. Вот этот камень в груди – он не растворится просто так. Северус закрывает лицо ладонями. Сколько можно так сидеть в оцепенении? Кажется – вечность. Эту самую вечность спустя из камина вываливается непривычно сердитый Люпин. - Ну знаешь, Северус, это уже ни в какие рамки не лезет. Что, скажи на милость, ты сказал Гарри, что он… Снейп поднимается, намереваясь вышвырнуть непрошенного гостя вон, но Люпин, разглядев его лицо, осекается, и выдыхает: - Северус… Наверное, что-то очень и очень не в порядке с лицом, потому, что оборотень, ни говоря больше ни слова, шагает вперед, и крепко обнимает его. Просто обнимает и просто стоит так. Не задавая никаких вопросов, не шевелясь. Просто греет ладонями плечи, тепло и размеренно выдыхает в волосы, прижимает к своей груди, дает время. И только когда Северус высвобождается, Рем бережно усаживает его назад в кресло, и, бросив мимолетный взгляд на пергамент со сломанной официальной печатью на столе, садится на пол напротив. - Я могу чем-нибудь помочь? Вообще, что-то можно сделать? – тихо спрашивает. - Нет, ничего, - чтобы говорить, нужно протолкнуть слова мимо комка в горле – когда, спрашивается, тот камень в груди превратился в резиновый комок, и поднялся выше, перекрывая дыхание? Рем понимающе кивает. Так же тихо: - Можно, я тут побуду немного? Северус, почти против воли, выдавливает: - Да. Рем берет его за руку. Потом придвигается чуть ближе, и прижимается щекой к колену. И молчит. Тепло молчит, и спокойно. Только иногда внимательно заглядывает в глаза, и снова отводит взгляд. Все это продолжается долго; Северус смотрит в одну точку, и почти не замечает, что он здесь не один, и все же краем сознания чувствует – тепло чужой ладони, ободряюще ровное чужое дыхание. В камине потрескивает огонь, за окном уже начинает сереть небо; Ремус в какой-то одному ему известный момент вдруг меняет позу, невесомо поглаживает его руку, несколько раз легко прикасается к ней губами и тихо-тихо повторяет, как заклинание: - Пройдет, все пройдет. Пройдет обязательно. Пройдет, вот увидишь. Северус запрокидывает голову, смотрит в потолок, резко вдыхает сквозь зубы. Люпин тут же поднимается, и говорит, глядя в пол: - Я пойду, Северус, - и, так больше и не взглянув ему в лицо ни на секунду, слава Мерлину за эти маленькие милости, поворачивается спиной и шагает в камин. Сев поднимается, доходит до спальни, и падает лицом вниз на кровать. Он все еще не может плакать, он и не плачет, и от этого больно в горле. Ни черта не плачет. А подушка… Мерлин, кому какое дело, что у него в спальне влажная подушка. Он тут один. Никто не видит. Правда же, Люц? Правда же?
И вот с этого момента прошлое как-то отпускает. Как же все-таки хорошо Люциус его знал, оказывается… Северус запирается в лаборатории, зелье восточного мудреца уже готово, рецепт отослан Забини. Но есть несколько мыслей по поводу, их нужно проверить, и это занимает голову так основательно, что посторонние заботы скользят мимо, не задевая. Он отстраненно помнит, что за две недели до полнолуния нужно будет начать волчье зелье; практически не замечает, что разобиженный Поттер сначала исчез на неделю, а потом стал появляться далеко не каждый день, все реже и реже, и все в более отвратительном настроении. Он с удовольствием засиживается в лаборатории, в библиотеке, спит не ночами, а когда позволяют идущие в нескольких сразу котлах экспериментальные процессы, и перед тем, как упасть в постель, успевает лишь мимолетно представить себе улыбку Люца. Прошлое отступает вдаль, настоящее никак не желает склеиваться в осмысленную картинку, будущего все еще нет. В голове одни сплошные котлы и фиалы, перегонные установки и расчеты совместимости элементов. Он не ввязывается в перебранки с Поттером, равнодушно позволяет тому хамить, обижаться, хлопать дверью и возвращаться снова; отмахивается, как от мухи, спускается в лабораторию, и ставит еще один котел. Наступает полнолуние, и он проводит ночь в особняке Блэков. Трансформация проходит гладко, Северус сидит в кресле у камина, черкает по полям последнего «Вестника зельеварения», изредка поглядывая в сторону волка, который следит за ним своими желтыми глазами. Один раз за ночь подходит проверить рефлексы, и почти бессознательно проводит рукой по серой холке, вниз по плечу. Волк реагирует совершенно по-человечески – поднимает лапу и придерживает его руку на своей шерсти. Северус с удовлетворением отмечает, что зелье действует безукоризненно. И уходит почти сразу после обратной трансформации, велев Гарри передать Люпину, когда проснется: в следующее полнолуние может отправляться в лес, опасности нет. Только пусть зайдет, покажется дня за два. И в следующее полнолуние, решив, после короткого осмотра, что все идет по плану, просто передает зелье через Поттера. И через день получает в ответ восторженное письмо – двадцать пять «спасибо», описание всех прелестей беспорядочной беготни по лесу и охоты на кроликов, подробный отчет о ходе трансформации. Хорошо, тут, кажется, порядок. Заходит Забини, под предлогом необходимости оговорить патентные дела с зельем. Предлагает замечательные условия, долго болтает ни о чем, под конец осторожно интересуется, как можно связаться с мистером Поттером. У него к тому деловое предложение. Снейп усмехается – он хорошо знает своих слизеринцев. И советует отправить сову в Хогвартс. Прилетает сова от Грейнджер, и он проводит два дня, азартно выискивая ошибки в новом учебнике по продвинутым зельям, и расписывая подробные и язвительные комментарии к каждой главе. И отсылает двадцатистраничную рецензию, не вполне даже разгромную, с наслаждением проигнорировав робкие намеки в письме грязнокровки, что, мол, неплохо бы заодно и повидаться, потому что Гарри… После многолетнего перерыва вдруг прорезается Минерва – она давно уже на пенсии, консультирует Министра. Тоже с какой-то малоправдоподобной ерундой и настоятельным желанием встретиться. Мерлин, ну и лобби у золотого мальчика. Интересно, если его еще пару раз послать к чертям – министр Уизли припрется собственной персоной? Нет, правда интересно. Чисто исследовательское любопытство.
А потом прилетает сова от Люпина. Поговорить хочет. Уже необычно – обычно эти гриффиндорские ребята просто вламываются через камин, когда приспичит. Приходит, мнется, никак не может приступить к делу. - Давай, Люпин, скажи мне уже, что ты собирался обсудить, - нетерпеливо говорит Северус. Легкого настроения между ними как не бывало. И, как всегда в неловкой ситуации, хочется хамить и язвить, подтверждая репутацию. - Слушай…, - опять мнется, да что такое, - Северус… Я знаю, что ты этого не любишь, - рассматривает собственные руки, в глаза не смотрит, - И все-таки. Меня очень беспокоит Гарри. - Что конкретно случилось, ты можешь мне объяснить толком? - Ну, он… он какой-то сам не свой, и это из-за тебя. Северус, он же совсем мальчик, с ним нельзя так, - Ремус нервно облизывает губы и поднимает глаза. Мерлин, вот ведь ситуация… И вдруг в голове что-то щелкает. Как будто знакомый голос произнес «люмос». Не будет больше этого в его жизни. Снейп поражается внезапной ясности этой мысли. Не будет незаданных вовремя вопросов, и неполученных ответов, и идиотских, не имеющих никакого отношения к делу, обстоятельств, которые все губят. - Ремус, - Черт. Вот сейчас он однозначно сделает самую большую глупость в своей жизни. Только непонятно, в каком случае: если перебьет, или если все-таки позволит этому разговору продолжаться, увязая все глубже, - Ремус, - он встает, и это заставляет оборотня встать тоже, - Ты твердо уверен, что хочешь поговорить со мной именно о проблемах мистера Поттера? - Северус, я…, послушай, Гарри очень тяжело переживает твое невнимание…, - и оборотень потрясенно замолкает, потому что Снейп просто берет его за плечи, и пытается привлечь к себе, невзирая на то, что две теплые ладони уже уперлись ему в грудь, - Северус, мы не должны так… - Не рассказывай мне всякие глупости о том, кому и что я должен, Люпин, - голос Снейпа низок и мягок, - потому что я никому ничего больше не должен. Скажи просто, что ты не хочешь, чтобы я тебя лапал, и я отпущу тебя, и даже извинюсь. Обещаю. Просто скажи, что ты не хочешь. Люпин немного выше ростом, но Снейп все равно ухитряется смотреть сверху вниз, даже так, почти вплотную. - Или скажи, что ты не хочешь, или убери руки, Ремус, - тихо советует Снейп. Он делает шаг вперед, еще один, Рем оказывается прижат к книжным полкам, и Северус медленно и очень мягко снимает его ладони со своей груди, одну за другой, и приближается вплотную. Совсем вплотную. - Северус… Подожди. Что ты вдруг? Длинные пальцы зельевара скользят в волосы Ремуса, осторожно придерживают затылок. - Я хочу, чтобы ты меня обнял. Как тогда. Снова. Ты не хочешь? Давай, отвечай мне. - Мерлин, Северус, ты же знаешь, что хочу. Но… - Не знаю, Ремус. Но подозревал, да. Ну же, давай. Обещаю обсудить с тобой все, что тебе угодно, касательно мистера Поттера. Но позже. После того, как мы с тобой все выясним между собой. Не раньше, потому что это намного важнее. Мерлин, вот оно, ладони все-таки оказываются на его спине, гладят плечи, спускаются ниже, и это такое чудовищно неправильное, и вместе с тем единственно возможное чувство, в котором трудно признаться даже себе. Защищенность, вот что. И полное отсутствие барьеров. Впрочем, барьеры… левая рука, все еще зарытая в мягких пегих волосах, бережно наклоняет голову оборотня, и Северус целует его губы – сначала нижнюю, осторожно и легко, потом верхнюю, слегка засасывая, потом весь рот, более требовательно, уже по-настоящему, проникая, вовлекая, наконец, чувствуя настоящий ответ. А правая уже справляется с пуговицами, расстегивает, скользит. Северус чуть отстраняется, чтобы окончательно расстегнуть рубашку Рема, и тот хватается руками за полки сзади, откидывает голову, вздрагивает от прикосновений. - Сев… Северус… что ты делаешь? - Признаюсь тебе в любви, - звучит деловито и слегка насмешливо, но он уже на коленях, пытается расстегнуть идиотскую маггловскую молнию, вот придумают же приспособление, - предлагаю тебе руку и сердце. Но для начала просто готовлюсь заняться с тобой любовью. Возражения будут? - о, молния очень вовремя поддается, можно целовать светлую, с трогательными веснушками, кожу на бедрах, можно несколько раз осторожно прикоснуться языком к самому кончику эрегированного члена и услышать сладкий, сладкий стон. А если еще пару раз провести языком вот так, то ты перестанешь соображать, но этого нам сейчас не надо, потому, что нам надо еще услышать ответ. Северус поднимается, проводя губами по телу любовника, и снова обнимает того за плечи. - Идем, Рем. Они падают на кровать, и Северус шепчет раздевающее заклинание, освобождаясь от своей многослойной одежды, возиться с которой нет никакого терпения, и Ремус прижимает его к себе изо всех сил; Северус откидывает влажные волосы со лба любовника, и вглядывается в глаза, и ждет. И тот с трудом выговаривает: - Десять лет, Северус, ты подумай только, десять лет… И сколько еще до этого, о, Мерлин… как же я без тебя… - Не буду врать, что скучал по тебе все эти годы, Люпин. Но сейчас – ты больше отсюда никуда не уйдешь, ты это понял? - Что… что с Гарри? - Потом, Рем, все потом. Дальше только какие-то обрывки памяти – ноги Ремуса у него на плечах, можно повернуть голову и поцеловать, стоны, дыхание в унисон, когда не разберешь уже, где кто, рыжие веснушки на плечах, губы, вбирающие его пальцы, а потом закусывающие до боли, и выпускающие, спохватившись, и шепчущие его имя без конца. И все-таки, в какой-то момент, с этим, кажется, уже никогда ничего не поделаешь, - вспышкой лицо Люца перед крепко зажмуренными глазами, но и это совсем не так, как раньше; Люц улыбается спокойно и одобрительно, и Северус поспешно распахивает глаза, чтобы увидеть то, что нужно видеть сейчас – искаженные оргазмом мягкие черты, смешно разметавшиеся пегие волосы, и теплые ладони, скользящие от колен к ягодицам и обратно.
Цикута У меня вообще после этого куска были сомнения, имеет ли право на жизнь даже и снюпин. Но как-то подумалось, должен же он понять, что именно об этом его Люциус и просил - продолжать.
А вообще-то мне становится страшно. Зловещий какой-то кусочек. Снейп, интересно, сам-то понимает, какую кашу он заварил, вот так откровенно попинав Поттерово самолюбие? Ученый, блин, экспериментатор. Теперь переживай за него.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 25
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Пошла читать 
Или его вообще не будет? )) 
- участник сейчас на форуме
