Астрономическая башня

Солнце наполняет комнату. Старая добрая Нора кажется одновременно опустевшей и начинающей новую жизнь. Идет ремонт, или генеральная уборка – как больше нравится. И Джинни смотрит на него – ее волосы еще рыжее в ярком утреннем солнце, а одежда вся в пыли и побелке. И Рон чем-то обижен, как часто бывает, но Гермиона приобнимает его, смеясь, и возвращается к выравниванию стен. Радио играет какую-то глупую и веселую песенку, и совершенно не о чем беспокоиться, кроме ремонта, и солнце, и веснушки, и легкий голод – скоро обед, и запах краски и старого дерева…

Эту картинку Гарри держал в уме очень крепко. За нее он цеплялся, когда они вчетвером отправились на поиски хоркруксов. И еще раньше – в то последнее лето на Тисовой улице, когда Дурсли только опасливо поглядывали на него, но даже шпынять не решались. И тогда, когда они мёрзли в очередном временно пристанище по пути, разжигали костер и грели руки, чуть не обжигая, и засыпали в одежде, прижавшись друг к другу – и тогда он держал в голове эту картинку. Он не решался сказать им, пообещать, что когда всё закончится… Он понимал, что это – ответственность, и никто не может точно знать, уцелеет ли он или… Нет, лучше не думать об этом. Главное – цель. Четыре маленькие и одна большая. А награда – солнечный день в Норе с друзьями и запахом краски, запахом новой жизни.

А когда они столкнулись с Пожирателями Смерти, и дрались, и Джинни упала – он успел подумать, что картинка без нее не сложится. Но не важно! С этим он разберется позже, а пока – надо успеть спасти остальных, и он схватил Рона и Гермиону и аппарировал подальше.
Всю ночь он складывал заново картинку – Гермиона приобнимает обиженного Рона, солнце, побелка, песенка. И спать было непривычно холодно, но это ничего, он всё устроит потом, когда сделает главное дело.

А потом эта дурацкая ловушка – он ведь знал, что хоркруксы прекрасно охраняются, зачем отпустил Рона на разведку? И снова складывать картинку, всю ночь без сна, под рыдания Гермионы, вцепившейся в его рукав.
И много-много дней без сна, и дурацкая невозможность что-нибудь сделать, невыносимая беспомощность. «Гарри, не вини себя, ведь он – очень сильный маг, а ты даже школу не закончил». И от этого только хуже. Он – пустое место сам по себе. Как же тяжело без Дамблдора, Мерлин, он и не подозревал, что настолько беспомощен без наставника!
И – «нам надо найти Снейпа».
Да, он мерзавец. Да, убить его мало. Но он может помочь.

Пара дней в архиве – и вот он, адрес Снейпа. Прячется ли он дома? Неизвестно. Неразумно – этот адрес кто угодно может узнать. Но Гарри чувствует, что прав. Так он научился чувствовать в прошлом году.
Двойная аппарация – Гермиона умеет это лучше – и они на грязной темной улочке. Грязь вдобавок к унижению – просить ненавистного врага о помощи, терпеть его насмешки. Черт побери, мы ведь не в игрушки играем, мы убиваем сами знаете кого!

Ладно, проехали. Выслушиваем рассуждения Снейпа, а по ночам – в обнимку, слёзы и мечты: ремонт, запах краски, солнце. Песенка веселая. А потом – новый день, и рассуждения – где же действия? – и ехидство Малфоя, который, на минуточку, тоже тут прячется. Прячется, трус!
И Гарри срывается на нем, когда Снейп не слышит, и Малфой не остается в долгу, но никаких палочек – нам не нужно, чтобы нас так просто нашли. И никакого рукоприкладства – со Снейпа станется выкинуть их только за то, что Поттер подправил нос его любимчику Малфою.
Целыми днями – оттачиваем остроумие, или язвительность – кому как больше нравится. С перерывами на работу, еду и сон. А перед сном… В общем, все как всегда. Он даже рассказал Гермионе о картинке. Она посмотрела недоверчиво, но не ответила. Гарри и сам знал, что это полная чушь, но эта чушь помогала ему выживать. И оставаться в уме.

И, наконец, вылазка. Малфой – дома. Гарри очень хотелось сказать ему все, что он думал по поводу тех, кто сидит дома, пока другие рискуют, но… Вспомнилась очень похожая сцена. Сдержался, только посмотрел, стараясь прожечь взглядом. Малфой в ответ только ухмыльнулся, закрывая дверь. Все, теперь либо вернемся с результатом, либо не вернемся совсем.

Вернулись. Выражение лица Малфоя – бесценное. Не верил, черт, что мы придем. Не верил, и волновался, и боялся. А потом к нему вернулась его вечная усмешка.

А вечером Гарри пил найденное в доме вино – кислятина, но очень захотелось, а Малфой смотрел на него насмешливо, и Гарри протянул ему бутылку молча, а тот молча взял и допил.

Дело пошло. Работа не пропала зря. Несколько вечеров с книгами – и новая вылазка. На этот раз Малфой, кажется, удачи пожелал. А Гарри кивнул ему в ответ – еще не «спасибо», но уже и не «пошел к черту, трус».
Это даже стало входить в привычку. Дом был мал, но когда им хотелось отдохнуть друг от друга, они умудрялись не встречаться лишний раз. Снейп запирался в той спальне, где жили они с Малфоем. Гермиона изучала книги в другой. Гарри сидел за столом в гостиной, с бутылкой вина – если было хреново, и с чашкой чая – если нормально. Малфой следил за огнем в печке и бросал на Поттера странные взгляды, а иногда уходил на кухню и занимал себя чем-нибудь.
После четвертой маленькой цели Гарри здорово напился. Тянуть было некуда, оставалось самое сложное и самое главное. Он не знал, как это сделать. Он очень надеялся, что знает Снейп, настолько надеялся, что даже не решался заговорить с ним.
Он просто взял и напился. Он умудрился спьяну – на середине бутылки – вспомнить заклинание из школьной программы, и трансфигурировал вино в огневиски. Огневиски было много, слишком много для одного. Он попытался встать, чтобы позвать Гермиону присоединиться, но встать не получилось.
- Хм, - вот что сказал на это Малфой из своего угла.
- Малфой! – обрадовался Гарри, он и забыл про своего старого врага, который имел привычку сидеть у печки и наблюдать за ним. К таким вещам быстро привыкаешь.
- Малфой, - повторил он, и сделал призывающий жест, - помнишь, как мы встретились впервые?
Говорил он не очень внятно, но был уверен, что Малфой понял. Тот ухмыльнулся и подсел к столу. Гарри со стуком поставил перед ним стакан и налил ему огневиски.
- Малфой, - укоризненно протянул Гарри, - что ж ты тогда выпендриваться начал-то… про маму, про папу, про подарки, про метлу… - в глазах расплывалось, будто очки растворились, - а у меня, - он опрокинул стакан с огневиски, правда, на донышке, - у меня не было ни мамы… ни папы… ни подарков не было… никогда! А про метлу, - Гарри опасно покачнулся, - я вообще ничего не знал.
Послышался смех, и Гарри напряг зрение, чтобы увидел Драко Малфоя, хохочущего напротив него, со стаканом огневиски. Малфой веселился от души. Он даже поставил стакан на стол. Он запрокинул голову, и в глаза бросилась его белая беззащитная шея, а потом он оперся подбородком на руку и принялся весело разглядывать Гарри, словно ожидая, какую тот еще глупость скажет.
- Да! – оскорбленно сказал Гарри. – Я впервые попал в мир магов, а ты… Если бы ты вел себя получше… Может быть… А теперь вот я… И почти все мои друзья умерли… - закончил он и уткнулся в свой пустой стакан. Он старался не заплакать, но отчаяние навалилось на плечи и… И вдруг Малфой оказался не напротив, а рядом, и поддержал его за плечо.
- Поттер, - было так странно слышать его голос без тени высокомерия и язвительности, или даже иронии. – Поттер, - Малфой вздохнул вдруг, - ты только подумай, где сейчас мои друзья…
И Малфой налил им обоим еще огневиски.
И Гермиона была весьма удивлена, когда, выйдя из своей спальни, застала эту сцену. Малфой, задумчиво допивающий янтарный напиток из несвежего стакана. Бутылка из-под вина на обшарпанном столе. На плече у Малфоя покоится голова спящего Гарри Поттера.

		ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ. Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме. Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.