Астрономическая башня

~~~~~~~~~~~~~

Мантия Снейпа не привлекает внимания в пабе Воксхолла, но Люпин знает, что снаружи на него, должно быть, поглядывали искоса, покуда он миновал клубы с названиями вроде «Эпицентр» и «Авария», набитые накачанными мужчинами и хорошенькими мальчиками и чья музыка и отголоски танцев слышны за дверьми. Здесь, в «Приюте Капитана», клиенты – постарше и ведут себя тихо; сюда приходят топить горе в вине так же часто, как в поисках партнеров для танцев и прочих занятий. Это заведение принадлежит эпохе, истощенной той самой чумой, что разбила жизнь многим магглам-гомосексуалистам. Некоторых из них могла бы исцелить магия, но магам, разумеется, было запрещено вмешиваться.

Несколько пар глаз оценивающе рассматривают Снейпа, пока тот, глядя по сторонам, идет от барной стойки к самому дальнему столику, всем своим поведением показывая, что ищет определенного человека, а не знакомства с неизвестным. Когда он на мгновение задерживается, пальцы чьей-то руки проводят по длинной веренице пуговиц на его рукаве. Хозяин руки улыбается, когда Снейп смотрит в его сторону, но улыбка быстро тает, встречаясь с хмурым взглядом. Держа руки по швам, зельевар щурится и продолжает путь вглубь паба.

Люпин сидит в последней кабинке, лицом к стене; в его руках стакан, еще два – порожние – стоят на испрещенном давнишними инициалами столе. Он никого не ждет и, не обернись он, чтобы подать сигнал официанту, вряд ли заметил бы, как Снейп пробирается через темное помещение. Люпин не сомневается, что бывший коллега здесь затем, чтобы отыскать его. Даже если бы в привычки Северуса входили визиты в места наподобие этого – а мысль об этом никогда не приходила Люпину в голову – он не может представить, чтобы такой обособленный человек привлекал к себе внимание, вглядываясь в лица магглов, не имея на то веской причины.

– Позволь, я куплю тебе выпить, – предлагает Люпин, когда зельевар приближается достаточно, чтобы услышать его тихие слова. При звуках знакомого голоса Снейп замирает, смотрит Люпину в глаза и подходит к кабинке, коротко кивая, будто знает, что прочие посетители наблюдают за ним, и хочет доказать запланированность своего прихода. – Как это неожиданно – видеть тебя здесь, – продолжает Люпин. – Что привело тебя в эту часть Лондона, Северус?

– Я принес выпить тебе, – отвечает Снейп, опуская на стол знакомую флягу и толкая ее к Люпину. – Ты позабыл об этом, когда сбежал.

Быстро схватив фляжку – в пабе запрещено распивать принесенные с собой напитки, и бармен может заподозрить нечто еще более нелегальное – Люпин засовывает подарок Снейпа в карман и печально улыбается.

– Не сбежал, а ушел, – поправляет он. – И – благодарю за заботу, но в ней нет нужды. У меня есть план на случай непредвиденных обстоятельств.

– Этого я и боялся, – Снейп сжал губы и рассматривает Люпина с усталым неодобрением. – Думаю, тебе известно то, что маггловским замкам тебя не удержать, равно как и то, что ради свободы в полнолуние, оборотень в силах разрушить собственноручно наложенные заклинания.

– Поверь, я знаю больше твоего о ликантропии и ее последствиях, – несмотря на зов растущей луны в своей крови, Люпин чувствует лишь всепоглощающую усталость; он слишком много пьет – сегодня, вчера, позавчера... – Уверяю тебя, я не представляю опасности ни для магглов, ни для магов.

– А для себя самого?

Уклоняясь от пылающих яростью темных глаз, Люпин пожимает плечами, поднимая руку к лицу, покрытому старыми шрамами – следами его собственной силы.

– Так было всегда. Собственная шкура всегда заботила тебя больше, правда, Северус?

Чуть согнув пальцы наподобие звериной лапы, он притворяется, будто рассекает сначала свое лицо, потом лицо Снейпа. Сидящий напротив маг не вздрагивает, лишь качает головой и хмурится в ответ на улыбку Люпина.

– Что ты, по-твоему, делаешь? – вопрошает он. – Отчего бежишь прочь из волшебного мира, прячешься среди магглов? Война окончена. Мы победили. Чего ты боишься настолько, что готов подвергнуть опасности несчетное количество людей, лишь бы держаться подальше от Поттера и всех, кто продолжает беспокоиться о твоем благополучии?

– Гарри просил отыскать меня? – вздыхает Люпин, слыша в ответ презрительное фырканье.

– Поттер считает, что, раз ты вознамерился удалиться, мы обязаны отпустить тебя с миром. Несмотря на все, чего он достиг, в некотором смысле Поттер – сущий ребенок. Если бы не Джордж Уизли, случайно увидевший, как ты зашел сюда несколько дней тому назад, никто так и не узнал бы, где ты. – Люпин мимоходом спрашивает себя, что делал Джордж Уизли в этом районе Воксхолла, и чего ему стоило рассказать об этом своим родителям – или тому, кто узнал от него о местонахождении Люпина. – Ты не ответил на мой вопрос. Отчего ты скрываешься среди магглов?

Глубокая, пробирающая до костей усталость не дает Люпину поднять голову, сделать глоток виски, встретиться с Северусом взглядом. Тот не уйдет, пока не получит исчерпывающего ответа на свой вопрос, поэтому лучше поторопиться.

– Магия не принесла мне счастья, – бормочет он. – Она превратила меня во всеми – и тобой тоже – презираемое чудовище. Она стоила мне Сириуса. Магия ничем не может помочь: ни излечить ликантропию, ни накормить страждущих, ни утихомирить грешников, ни воскресить умерших – не так ли?

– Ты неоднократно убеждался воочию, что все это подвластно магии, – насмешливо говорит Снейп. –Оборотни больше не умирают в муках под ножом, вырезающим их сердца. Магия может накормить тысячи, когда хлеба уродилось лишь для горстки людей. Думаю, ты знаешь также, что с помощью магии возможно вернуть мертвых, хотя последствия этого так ужасны, что те из нас, кому повезло набраться в этом деле опыта, – Снейп подчеркивает это слово – вряд ли решатся на подобное.

– Прости, но сейчас я не чувствую себя особенно везучим. Не пойми неправильно: я счастлив, что мир свободен от Вольдеморта. Но у меня больше нет ни дома, ни работы, я – тяжкое бремя для всех, кого люблю...

– И вместо того, чтобы отправиться к директору, и напомнить ему, что ты крайне необходим Ордену, и потребовать восстановить тебя в должности, или прийти ко мне и заметить, что, поскольку именно из-за меня ты больше не преподаешь в Хогвартсе, я обязан помочь тебе в поисках иной работы, ты просто-напросто сбежал, заставляя тех, кому ты дорог, беспокоиться, не почил ли ты в каком-нибудь лесу, воссоединившись таким образом с Блэком.

Люпин аккуратно опускает стакан и пристально смотрит на Снейпа. Какой абсурд, какая злая шутка – предлагать обратиться с мольбой к Дамблдору; но сказать ему, что стоило явиться лично к Снейпу!.. Это настолько возмутительно, что в устах Снейпа вполне может оказаться правдой.

– Не подозревал, что ты составил список всех, кому я дорог, – небрежно произносит он, пытаясь осмыслить, зачем Снейпу разыскивать его, если не по поручению Дамблдора или по просьбе Гарри. – И мне действительно не пришло в голову воззвать к твоему состраданию. Не думал, что таковое у тебя имеется. – Он не знает, как понимать не присущий Снейпу сочувствующий взгляд, но за сегодняшний вечер видит его уже второй раз.

– Вряд ли, зная меня, ты ожидал изъявлений жалости.

– Нет, Северус – от тебя жалости, действительно, не приходится ждать, – Люпину удается вымученная улыбка. – Видишь ли, оттого я и не могу рассказать тебе, почему ушел.

– Тогда пойми, пожалуйста, что в мои намерения не входит жалость, когда я прошу, чтобы ты вернулся со мной, – в раздаче приказов Снейп невероятно усерден. Его небольшие темные глаза прожигают Люпина неожиданным рвением. – Вернись со мной, – медленно, с выражением, повторяет он.

– Вернуться – куда? Мне некуда идти, – Люпин замечает, что повысил голос, и из-за соседних столиков уже начали оборачиваться. Глядя в отражение стакана на темной столешнице, он водит пальцем по вырезанным на ней инициалам, пытаясь овладеть собой. – Среди магглов у меня есть шанс найти работу – шанс на существование. Здесь меня не боятся; никто не поверит, поведай я им, чем являюсь на самом деле. В магическом обществе мне не сделать карьеры, не снять жилья и не обойтись без сострадания окружающих.

– Живи со мной, – эта фраза – абсурднейшая из всех, ранее сказанных Снейпом, даже той, что одновременно упоминала Сириуса и самоубийство. – Я унаследовал родительский дом. Он огромен, а живу я в нем лишь во время каникул.

– Я уже сказал тебе, Северус. Мне не нужна жалость. Какими бы ни были твои мотивы, я благодарен за потраченное на поиски время, но ты наверняка знал, что я...

– А я сказал, что не предлагаю жалости, – слова эти произнесены с таким чувством, что с губ Снейпа брызжет слюна. – Мне выразиться яснее, Люпин? Свои мотивы я изложил. Мне хотелось бы, чтобы ты вернулся. Со мной.

С таким же успехом он мог бы произнести «Люмос», потому что теперь Люпин ясно видит лицо Снейпа и читает на нем то, во что верится с трудом.

– С тобой? – переспрашивает он, стараясь скрыть испытываемый шок. – Северус, ты понимаешь, что спустя несколько дней я превращ... – Северус отводит глаза, словно пытаясь избежать откровения, но Люпин понимает, что тот лишь хочет напомнить ему, где они находятся. Он понижает голос до шепота: – Спустя несколько дней я превращусь в волка.

– В отличии от тебя, я еще не полностью утратил разум, – шипит Снейп в ответ. – Пусть ты хочешь забыть, кто ты; я, уверяю тебя, помню это прекрасно.

– И ты примешь меня в своем доме – в обличьи, которое презираешь?

– Ты никогда не понимал, что именно я презираю, – отзывается Снейп, стуча кулаком по столу, где пальцы Люпина продолжают исследовать вырезанные слова, многие из которых видели больше зим, чем те, кто их оставил. Старый стол из отменного дерева; мужчины встречались за ним, пили, делились секретами задолго до тех времен, когда за это можно было угодить в тюрьму. Возможно, ради этого они погибали. Глядя на него, Снейп неторопливо разжимает ладонь, кладя ее на неровную поверхность. – Война окончена. Мы выжили. Теперь я прошу: вернись со мной.

Возможно, это правда; вполне вероятно, Люпин никогда не понимал, что именно презирает Снейп. Но разницу между «мы победили» и «мы выжили» он знал всегда, а теперь к этому прибавилось и понимание тонкого различия фраз «вернись со мной» и «вернись со мной». Это так неожиданно – он ни за что не подумал бы, что Снейп таит в себе такое желание. Интересно, удивило ли это открытие Северуса так же, как сейчас удивило его.

Он может не понимать многого, но ясно представляет себе, чего стоило Снейпу прийти сюда и сказать ему правду. И это – большее, во что когда-либо оценивалось его благополучие. Паб медленно пустеет; оставшиеся мужчины, за исключением Люпина и Снейпа, пьют в одиночестве, едва переговариваясь друг с другом в попытке заглушить эхо того, что привело их в это место.

Люпин смотрит на сидящего напротив собеседника и решительно говорит себе, что с него хватит – пусть это глупо, и в конце концов окажется, что они оба неправы насчет победы и прощения. Даже если он смог бы провести остаток своих дней, как эти люди вокруг него, Северусу он такого не желает, а уберечь его так просто:

– Да, – бормочет он и, в ответ на еле заметный выдох облегчения, вырвавшийся у Снейпа: – Хорошо, я вернусь с тобой. На время.

Последние слова добавлены из осторожности, но Снейп словно не слышит их. Он дарит Люпину первую настоящую улыбку за все годы их знакомства – короткую, но лишенную злорадства, обычно сопровождающего каждое изъявление удовольствия со стороны Снейпа. Опустив руку в карман, где уже лежит фляжка, Люпин выуживает несколько маггловских банкнот и кладет их на стол, рядом с перевернутыми стаканами и древними письменами, покрывающими столешницу.

– Пойдем домой, – говорит Снейп.

		ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ФОРУМ ОТКРЫТ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ. Чтобы зарегистрироваться, внимательно прочтите инструкцию в этой теме. Если вы уже зарегистрированы, то получить доступ к закрытым разделам можно в этой теме.